Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в судебном заседании 10.03.2011г. кассационное представление государственного обвинителя на приговор Центрального районного суда г.Прокопьевска от 17 января 2011 года, которым

Д, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в ёвске , , проживающий в ; ранее не судимый,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.280 ч.2 УК РФ, в связи с отсутствием события преступления.

Заслушав доклад судьи Иванищевой В.М.; мнение прокурора Лебедевой Т.А., поддержавшей кассационное представление и полагавшей приговор отменить по его доводам; объяснение адвоката Яхиной А.В., возражавшей против доводов кассационного представления и просившей оправдательный приговор оставить без изменения, полагая его законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Д приговором оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ, за отсутствием события преступления.

В кассационном представлении государственный обвинитель З.С. Бобровская просит отменить оправдательный приговор, считая его незаконным и необоснованным ввиду нарушения требований уголовно-процессуального закона, а также вследствие несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Считает выводы суда об оправдании Д несостоятельными, поскольку суд не принял в качестве доказательства вины подсудимого выводы экспертизы от 05.06.2008г., посчитав их немотивированными и неполными. По мнению обвинителя, у суда не имелось оснований сомневаться в обоснованности выводов комиссии экспертов, т.к. выводы экспертизы полные, обоснованные, непротиворечивые, полностью подтверждаются исследовательской частью заключения; в ходе проведения экспертизы проводился комплексный и целостный анализ текста; заключение дано экспертами высокого уровня, в том числе и с участием эксперта в области политологии, что важно для полученных выводов.

Заключение комиссии экспертов от 25.12.2010г., принятое судом в качестве доказательства, полагает недостаточно полным и вызывающим сомнение в обоснованности ее выводов.

Ссылается на п.1 ст.57 УПК РФ и п.8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», и указывает, что в производстве экспертизы приняли участие эксперты, имеющие специальные познания в области лингвистики и психологии, что подтверждает наличие у экспертов П и Л высшего профессионального образования по соответствующим специальностям. В то же время из заключения не следует, что в производстве экспертизы принял участие эксперт, обладающий специальными познаниями в области политологии, т.к. эксперт С имеет учёную степень доктора культурологи и работает в должности профессора кафедры культурологии Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Из заключения не следует, что С имеет высшее профессиональное образование по специальности «Политология» либо учёную степень по политическим наукам. Ссылаясь на утверждённую приказом министра образования и науки РФ № 59 от 25.02.2009г. номенклатуру специальностей научных работников, указывает, что культурология и политология – это разные отрасли науки, имеющие различные объекты изучения и методы исследования.

Считает, что указанные обстоятельства позволяют усомниться в том, что эксперт С произвёл экспертные работы в соответствии с п.8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», то есть в пределах соответствующей специальности (политологии).

Также указывает, что согласно заключению, эксперт С не является сотрудником экспертного учреждения, которому поручено производство судебной экспертизы, т.е. Автономной некоммерческой организации «», а является профессором кафедры культурологи Российской академии государственной службы при Президенте РФ, поэтому считает, что экспертиза произведена в нарушение постановления суда о назначении судебной экспертизы, в соответствии с которым производство экспертизы поручено Автономной некоммерческой организации «Центр судебных экспертиз», прав привлекать к производству экспертизы сторонних специалистов суд никому не делегировал.

В связи с этим считает, что комиссия экспертов, привлеченных к производству экспертизы, является ненадлежащей, не соответствующей требованиям ст.ст. 57, 195, 201, 204 УПК РФ, ст. 8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Ссылается также на то, что эксперт С единолично провёл исследования по вопросам 4 и 5, имеющим ключевое значение для судебного следствия; считает, что на указанные вопросы специалист в области культурологии единолично отвечать не мог, т.к. понятия призыва и скрытого побуждения являются лингвистическими и психологическими понятиями, а понятия социальной группы, конституционного строя – понятиями политологии, и единоличное исследование культуролога по этим двум вопросам, по мнению прокурора, привело к искаженным и неквалифицированным выводам.

Считает, что отсутствие в экспертной комиссии квалифицированного политолога не позволило прояснить понятия «социальная группа», а также «конституционный строй», имеющие ключевое значение для оценки материала и относящиеся к предмету политологии. Кроме того, указывает, что из списка методов, применённых в ходе производства экспертизы (стр.11), усматривается, что методы политологии не применялись.

С учётом изложенного считает, что экспертные работы в целом произведены ненадлежащим образом, в нарушение требований ст.ст. 57, 195, 201, 204 УПК РФ и ст.8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Ссылаясь на положения ст.23 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» о том, что общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода, и указывая, что общий вывод подписан всеми экспертами, принимавшими участие в производстве экспертизы, при этом эксперт С не обладает специальными познаниями в области политологии, однако принял участие в производстве экспертизы и в формулировании общего вывода, считает, что общий вывод, сделанный комиссией экспертов, следует признать ненадлежащим, сделанным в нарушение требований ст.ст. 57, 195, 201, 204 УПК РФ и ст. 8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ».

Считает, что в силу п.2 ст.75 УПК РФ заключение комиссии экспертов, составленное по результатам комплексной лингвистической и политолого- психологической экспертизы, произведенной в Автономной некоммерческой организации «Центр судебных экспертиз», следует признать недопустимым доказательством, не имеющим юридической силы.

Полагает, что при данных обстоятельствах вина Д и его причастность к совершению преступления нашла подтверждение в судебном заседании, и его действия должны быть квалифицированы по ч.2 ст.280 УК РФ – публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершённые с использованием средств массовой информации.

В возражениях на кассационное представление Д и его защитник Яхина А.В. считают его доводы необоснованными и просят оставить их без удовлетворения, а оправдательный приговор в отношении Д – без изменения.

Проверив материалы дела, и обсудив доводы кассационного представления государственного обвинителя, судебная коллегия оснований для отмены оправдательного приговора не усматривает.

Органами предварительного следствия Д обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ, то есть в публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности, совершённых с использованием средств массовой информации, при следующих обстоятельствах:

В период с мая 2006 года по январь 2007 года Д изготовил печатные издания « которые в соответствии со ст.2 ФЗ «О средствах массовой информации» отвечают всем признакам средства массовой информации, и «Манифест Левого Авангарда», проект которого также включён в печатное издание « в печатных изданиях « и «» содержатся призывы, направленные на возбуждение социальной розни, связанной с насилием, и насильственное изменение основ конституционного строя, что в соответствии со ст.1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» относится к экстремистской деятельности.

В период с мая 2006 года до конца 2007 года Д умышленно, с целью распространения экстремистских идей, распространил указанные печатные издания « являющиеся средствами массовой информации, и «» К1, К, М2, З, М1, Г, Ш, М и другим, не установленным следствием лицам, в публичных местах, в том числе на площади около СКК «», расположенного в , и в Киселёвском городском отделении Кемеровского регионального общественного движения «» по адресу: .

Проверяя обоснованность предъявленного Д обвинения, суд тщательно и объективно исследовал все представленные стороной обвинения доказательства, в том числе допросил свидетелей обвинения, оценил показания этих свидетелей согласно требованиям ч.1 ст.88 УПК РФ и принял их в качестве доказательств по уголовному делу.

Проанализировав показания всех допрошенных в судебном заседании свидетелей обвинения, суд счёл достоверно установленным, что свидетели, ознакомившиеся с печатными изданиями Д, являются его давними знакомыми, с которыми он общался в связи с общностью взглядов и интересов, в том числе политических; что они вместе посещали одни и те же мероприятия, встречи молодёжи, клубы («Школу молодого политика»), и что при ознакомлении с напечатанными Д брошюрами, указанными в обвинении, никто из свидетелей не заметил, что в них содержатся призывы, направленные на возбуждение социальной розни, связанной с насилием, и насильственное изменение основ конституционного строя страны.

Суд также пришёл к выводу, что свидетели не подтвердили доводы обвинения о распространении Д среди них либо среди неопределённого круга лиц изготовленных им брошюр, а пояснили, что они сами спрашивали у него почитать его издания, зная об их существовании; и что доказательств, подтверждающих распространение Д печатных изданий, на которые ссылается обвинение, каким-либо другим лицам, следствием не представлено, и из текста обвинения видно, что следствием такие лица не установлены.

Таким образом, суд поставил под сомнение наличие у Д прямого умысла на распространение экстремистских идей, а также признака публичности в его действиях.

Между тем в кассационном представлении государственного обвинителя данные выводы суда не оспариваются, хотя преступление, предусмотренное ст.280 УК РФ, может быть совершено лишь с прямым умыслом, когда лицо осознаёт характер и публичную направленность призывов и желает действовать таким образом, а публичность (обращение к широкому кругу людей, то есть в данном случае распространение) является обязательным признаком состава указанного преступления.

Судом было тщательно исследовано и оценено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и заключение судебно-экспертной комиссии Кемеровского государственного университета от 05.06.2008г., на выводах которого основано предъявленное Д обвинение.

При этом суд пришёл к выводу, что экспертиза от 05.06.2008г. получена с нарушением требований уголовно-процессуального закона, поскольку произведена не судебными экспертами в данных областях познаний, а преподавателями университета, хотя в Российской Федерации имеются экспертные учреждения, где проводятся подобные экспертизы; кроме того, назначенная экспертиза не соответствовала требованиям перечня родов (видов) экспертиз, выполняемых в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции РФ…, утверждённого Приказом от 14.05.2003г. № 114 (в редакции от 12.03.2007 № 48).

Государственный обвинитель в ходе судебного разбирательства данные обстоятельства не оспаривал и в связи с этим согласился с ходатайством подсудимого и его защитника о проведении повторной лингвистической политолого-психологической судебной экспертизы, а также не оспаривает указанные выше выводы суда и в кассационном представлении.

Кроме того, суд счёл выводы экспертизы от 05.06.2008г. неполными и немотивированными, указав при этом, что по ряду вопросов комиссия вышла за пределы поставленных следователем вопросов, а на ряд вопросов не дала однозначного, мотивированного ответа, и на основании данной экспертизы невозможно сделать однозначный вывод о наличии в действиях Д признаков экстремистской деятельности.

В связи с указанными нарушениями суд не принял заключение от 05.06.2008г. в качестве доказательства вины Д

Судебная коллегия с выводами суда полностью согласна, поскольку находит, что исследовательская часть заключения неполная и не вполне ясная и конкретная; не содержит анализа высказываний, лозунгов и призывов в контексте концепции всего издания и программы движения в целом, а даёт анализ лишь самому лозунгу, призыву высказыванию в отрыве от целого текста; отсутствует определение таких понятий, как социальная группа, конституционный строй и другие, использованных экспертами, в связи с чем не имеется возможности оценить обоснованность их выводов; на ряд вопросов не дано однозначного, мотивированного ответа; и особенно чётко все указанные недостатки проявляются в разделе «». Вывод суда о нарушении уголовно-процессуального закона при назначении и производстве экспертизы также является обоснованным.

Между тем государственный обвинитель, оспаривая в представлении выводы суда, лишь указывает, что у суда не имелось оснований сомневаться в обоснованности выводов комиссии экспертов, так как они полные, обоснованные, непротиворечивые и подтверждаются исследовательской частью заключения; что в ходе проведения экспертизы проводился комплексный и целостный анализ текста; а заключение дано экспертами высокого уровня, в том числе и с участием эксперта в области политологии, что важно для полученных выводов.

Однако при этом государственный обвинитель не приводит никаких убедительных данных, подтверждающих его доводы, поэтому судебная коллегия находит доводы кассационного представления в этой части необоснованными и неубедительными.

Судом также исследовано и надлежащим образом оценено заключение комиссии экспертов Автономной Некоммерческой Организации «» г. Москвы от 25.12.2010г., которой производство экспертизы было поручено постановлением суда от 24.02.2010г. При этом суд счёл, что выводы экспертов на все поставленные вопросы являются полными, обоснованными и непротиворечивыми, подтверждаются исследовательской частью заключения и согласуются с другими доказательствами по уголовному делу. С учётом указанных обстоятельств, а также уровня экспертов, суд не усмотрел оснований для сомнений в обоснованности выводов комиссии экспертов, а поэтому принял указанное заключение от 25.12.2010г. в качестве доказательства по уголовному делу.

Судебная коллегия с данными выводами согласна, поскольку при оценке заключения комиссии экспертов судом учтены все значимые обстоятельства, заключение комиссии экспертов оценено также в совокупности с другими исследованными доказательствами, а выводы суда не противоречат как данным, изложенным в заключении, так и установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам уголовного дела, в связи с чем никаких сомнений у судебной коллегии выводы суда не вызывают.

В то же время государственный обвинитель, ссылаясь в кассационном представлении на то, что заключение комиссии экспертов от ДД.ММ.ГГГГ является недостаточно полным и вызывающим сомнение в обоснованности её выводов, никак не мотивирует свои доводы, не приводит никаких данных, подтверждающих эти доводы.

Судебная коллегия не может согласиться и с доводами представления государственного обвинителя о производстве экспертизы ненадлежащей комиссией экспертов, не соответствующей требованиям уголовно-процессуального закона и ст.8 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», по следующим основаниям.

Из материалов уголовного дела видно, что производство повторной судебной лингвистической политолого-психологической экспертизы было поручено АНО «» в по предложению государственного обвинителя Глушковой Л.А., заявившей, что в штате этой организации имеются все необходимые специалисты, в том числе политолог. Судом были проверены сведения о возможности производства экспертизы в указанном Центре и получено подтверждение наличия в Центре судебных экспертиз специалистов для дачи ответов на поставленные вопросы (т.2 л.д. 225, 226), о чём указано и в постановлении от ДД.ММ.ГГГГ (т.2 л.д.227-229).

С учётом изложенного, а также заключения комиссии экспертов АНО «», можно сделать вывод, что эксперт С, имеющий стаж экспертной работы более 15 лет, участвует в производстве такого рода (вида) экспертиз, которая была назначена судом, и при этом проводит политологические исследования и по их результатам даёт заключения, а следовательно, имеет требуемую экспертную специальность. То обстоятельство, что эксперт С имеет учёную степень доктора культурологии (а также кандидата философских наук), не свидетельствует о том, что он не обладает специальными познаниями в области политологии.

Кроме того, тот факт, что эксперт С является профессором кафедры культурологии Российской Академии государственной службы при Президенте РФ, не подтверждает доводы кассационного представления, что он не является сотрудником АНО «», либо не привлекается постоянно данным центром внештатный сотрудник в качестве эксперта-политолога, поскольку такими данными государственный обвинитель не располагает, а препятствий к подобному совмещению обязанностей не имеется. Более того, решая вопрос об экспертной организации, которой возможно поручить производство экспертизы, суд принял решение о разрешении сформировать состав экспертной комиссии с привлечением внештатного специалиста-политолога из любого учреждения (т.2 л.д.218), и хотя постановлением суда от 19.11.2009г. такое разрешение дано руководству РФЦСЭ при Минюсте России, которому на тот момент поручалось производство экспертизы, тем не менее, принципиальное согласие суда по данному вопросу имелось.

Из заключения комиссии экспертов АНО «» видно, что выводы, сделанные экспертом С, не противоречат выводам лингвиста и психолога, которые не оспариваются государственным обвинителем в кассационном представлении, а полностью согласуются с данными выводами, о чём свидетельствует и тот факт, что итоговые выводы по каждому из поставленных перед экспертами вопросов подписаны всем составом комиссии экспертов. При производстве экспертизы была

использована политологическая литература, в том числе и словари (энциклопедические, новейший политологический), и в части, предшествующей исследованию, раскрыто общепринятое значение терминов и понятий (определений), которые применялись экспертами и которые, согласно их указанию, наиболее чётко и строго формулируются в словарях, энциклопедических словарях и энциклопедиях, в том числе «призыв» и «конституционный строй» (т.3 л.д.8-12), в связи с чем не допускают двоякого толкования. Определение социальных групп в контексте ч.1 ст.1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» даётся при исследовании по вопросам 2-3 (проведено П и Л) в разделе «Психологическое исследование» (т.3 л.д.20), а понятие скрытого, то есть косвенного словесного побуждения (призыва), данное экспертом С в исследовательской части по вопросу 5, не вызывает сомнений в его обоснованности. Также из заключения следует, что в процессе экспертного исследования были применены методы: структурного анализа, дедукции и индукции, системного анализа; интент-анализ, психолингвистический анализ представленных текстов; и методы структурно-семантического, прагматического, пропозиционального анализа текстов и высказываний, что подтверждается исследовательской частью и позволило дать полные и чёткие ответы на все поставленные вопросы. В чём заключается политологический метод, на который ссылается государственный обвинитель, в кассационном представлении не указывается.

С учётом изложенного доводы представления о том, что единоличное проведение экспертом С исследований по 4-му и 5-му вопросам привело к искажённым и неквалифицированным выводам, не позволило прояснить понятия «социальная группа» и «конституционный строй», судебная коллегия находит несостоятельными.

При таких обстоятельствах оснований для признания заключения комиссии экспертов АНО «» от 25.12.2010г. недопустимым доказательством судебная коллегия не усматривает.

Таким образом, учитывая всё вышеизложенное, судебная коллегия не может согласиться с доводами кассационного представления, что вина Д и его причастность к совершению преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ, нашла своё подтверждение в судебном заседании, поскольку доказательств в обоснование этих доводов, помимо ссылки на заключение судебно-экспертной комиссии Кемеровского государственного университета от 05.06.2008г., полученное с нарушением уголовно-процессуального закона, что не оспаривается и в представлении, государственным обвинителем не приведено.

Более того, суд оправдал Д за отсутствием события преступления, предусмотренного ч.2 ст.280 УК РФ – публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершённые с использованием средств массовой информации, и в кассационном представлении данный вывод суда не оспаривается.

При таких обстоятельствах оснований для отмены оправдательного приговора в отношении Д судебная коллегия не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 373, 378 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Оправдательный приговор Центрального районного суда г.Прокопьевска Кемеровской области от 17 января 2011 года в отношении Д оставить без изменения, кассационное представление государственного обвинителя – без удовлетворения.

Председательствующий: подпись /Понапраснов Н.А./

Судьи: подпись /Иванищева В.М./

подпись /Зорина С.А./

К о п и я в е р н а: /Иванищева В.М./