Кассационное определение № 22-1315/11Г от 22.06.2011 Тверского областного суда (Тверская область)

                                                                                    ТВЕРСКОЙ   ОБЛАСТНОЙ  СУД                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             Информация предоставлена Интернет–порталом ГАС «Правосудие» (www.sudrf.ru)                                                                     Вернуться назад                                                                                           

                                    ТВЕРСКОЙ   ОБЛАСТНОЙ  СУД — СУДЕБНЫЕ АКТЫ

                        Дело № 22-1315/2011 г. Судья Козлова А.А.

К А С С А Ц И О Н Н О Е О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

  г. Тверь 22 июня 2011 года

Судебная коллегия по уголовным делам Тверского областного суда

  В составе председательствующего Трофимовой Е.Е.

судей Вильк Т.И., Кашириной С.А.,

при секретаре Агеенковой Т.С.

с участием прокурора Рубцовой В.А.

адвокатов Виноградова А.В., Загуменкина В.В., Шилова И.Н.

рассмотрела в судебном заседании кассационное представление прокурора, кассационные жалобы адвоката Шилова И.Н. в интересах осужденного ФИО3, адвоката Загуменкина В.В. в интересах осужденного ФИО1, адвоката Виноградова А.В. в интересах осужденного ФИО2 на приговор Зубцовского районного суда Тверской области от 15 апреля 2011 года, которым

ФИО1  , ДД.ММ.ГГГГ, не судимый, признан виновным в совершении:

- двух преступлений, предусмотренных ч.3 ст.159 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 года № 26-ФЗ), с назначением наказания за каждое в виде лишения свободы сроком на 3 года без штрафа и ограничения свободы;

- двух преступлений, предусмотренных ч.1 ст.327 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 года № 26-ФЗ), с назначением наказания за каждое в виде лишения свободы сроком на 1 год.

В соответствии с п.«а» ч.1 ст.78 УК РФ ФИО1 освобожден от наказания за преступление, предусмотренное ч.1 ст.327 УК РФ (в редакции ФЗ от 03.07.2011 года № 26-ФЗ) по эпизоду подделки договора подряда № 1 от 14.09.2008 года, справки о стоимости выполненных работ и затрат № 2 от 30.01.2009 года, акта о приемке выполненных работ № 2 от 30.01.2009 года в связи с истечением срока давности.

На основании ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено ФИО1 наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года без штрафа и ограничения свободы.

В соответствии со ст.73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком в 3 года.

ФИО2  , ДД.ММ.ГГГГ, не судимый, признан виновным

- в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.159 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 года № 26-ФЗ), с назначением наказания в виде лишения свободы сроком на 3 года без штрафа и ограничения свободы.

В соответствии со ст.73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком в 3 года.

ФИО3  , ДД.ММ.ГГГГ, не судимый, признан виновным

- в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.159 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.03.2011 года № 26-ФЗ), с назначением наказания в виде лишения свободы сроком на 3 года без штрафа и ограничения свободы.

В соответствии со ст.73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком в 3 года.

Осужденные ФИО1, ФИО3 и ФИО2 обязаны судом в течение испытательного срока проходить 1 раз в месяц регистрацию в специализированном государственном органе, осуществляющем исправление осужденных, в дни, установленные данным органом.

С ФИО1 и ФИО2 в солидарном порядке в пользу Департамента по социально-экономическому развитию села  взыскано 886744 рубля, в пользу Администрации муниципального образования  – 150189 рублей.

С ФИО1 и ФИО3 в солидарном порядке в пользу Департамента по социально-экономическому развитию села  взыскано 753262 рубля, в пользу Администрации муниципального образования  – 116584 рублей.

По делу решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Кашириной С.А., выступление адвокатов Виноградова А.В., Загуменкина В.В., Шилова И.Н., поддержавших доводы кассационных жалоб и просивших приговор суда отменить, производство по делу прекратить, мнение прокурора Рубцовой В.А., полагавшей приговор законным и обоснованным в отношении ФИО2 и ФИО3, поддержавшей доводы кассационного представления об отмене приговора в отношении ФИО1 в связи с мягкостью назначенного судом наказания, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

ФИО1 признан виновным в совершении двух мошенничеств, то есть хищений чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, и двух подделок иного официального документа, предоставляющего права, в целях его использования.

ФИО2 признан виновным в совершении мошенничества, то есть в хищения чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

ФИО3 признан виновным в совершении мошенничества, то есть в хищения чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

Преступления имели место в период с ноября 2008 года по июнь 2009 года в .

В результате мошенничества, совершенного ФИО1 по предварительному сговору с ФИО2, Департаменту по социально-экономическому развитию села  причинен материальный ущерб в сумме 886744 рубля, Администрации муниципального образования  – в сумме 150189 рублей.

В результате мошенничества, совершенного ФИО1 по предварительному сговору с ФИО3, Департаменту по социально-экономическому развитию села  причинен материальный ущерб в сумме 753262 рубля, Администрации муниципального образования  – в сумме 116584 рублей.

Обстоятельства совершения преступлений подробно изложены в приговоре суда.

В судебном заседании ФИО1, ФИО3 и ФИО2 вину не признали.

В кассационном представлении прокурор просит отменить приговор суда в отношении ФИО1 в связи с мягкостью назначенного наказания. Указывает, что в нарушении требований закона судом не дана надлежащая оценка личности ФИО1, а именно не признано отягчающим обстоятельством – особо активная роль в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ. Действия подсудимого имели повышенную общественную опасность, затрагивают интересы общества и государства в виде подрыва и дезорганизации нормальной, регламентированной законом деятельности Департамента по социально-экономическому развитию села  в рамках реализации федеральных и областных программ, связанных с улучшением жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности на территории , а также имели тяжкие последствия в виде причинения материального ущерба федеральному, областному и районному бюджету в крупном размере.

В кассационной жалобе адвокат Шилов И.Н. в защиту осужденного ФИО3 выражает несогласие с приговором в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, и нарушением уголовно-процессуального закона. В доводах жалобы указывает, что вывод суда о недействительности договора займа, заключенного между ФИО1 и ФИО3, в связи с несоблюдением письменной формы договора не соответствует действующему законодательству. Не соответствует материалам дела и вывод суда о том, что ФИО3 желал похитить денежные средства из бюджета. Признавая факт, что субсидия направлялась на строительство дома, и дом достраивался, суд фактически ушел от ответа на вопрос, в какой части денежные средства были направлены на строительство дома. Между тем ответ на данные вопрос имеет непосредственное значение для квалификации деяния, а неустановление точной суммы ущерба делает невозможным принятие законного решения. В этой связи попытки суда установить, в какой части (на 70 или на 80%) дома были построены к моменту получения субсидии, не могут иметь правового значения, так как суд не имеет соответствующих познаний в области строительства и не может устанавливать данный факт. Фактически суд оставил без рассмотрения вопрос о сумме ущерба. Также без оценки остались изученные в судебном заседании акты выполненных работ, согласно которым работы в домах выполнены на сумму, соответствующую сумме субсидий, а в случае с ФИО2 – даже более того. Суд не учел, что программа, по которой строили дома ФИО3 и ФИО2, предполагала несколько вариантов, в том числе постройку нового дома, достройку дома, приобретение нового дома. Суд не дал оценки тому, что фактически между ФИО1 и ФИО3, ФИО1 и ФИО2 мог иметь место сложный договор, предполагающий одновременную покупку и достройку домов, которые для упрощения процедуры были оформлены как договор подряда. Следовательно, с учетом актов выполненных работ, которым суд оценки не дал, очевидно, что субсидии были направлены на одну цель – улучшение жилищных условий, что и было сделано, и цель программы достигнута. Соответственно, отсутствует такой признак мошенничества, как безвозмездность изъятия. С учетом изложенного адвокат просит приговор суда в отношении ФИО3 отменить и производство по делу прекратить за отсутствием в действиях его подзащитного состава преступления.

В дополнительной кассационной жалобе адвокат Шилов И.Н. в защиту осужденного ФИО3 указывает, что суд первой инстанции, фактически не установив наличие в действиях осужденного ФИО3 признаков хищения, применил к нему ч.3 ст.159 УК РФ, предусматривающую ответственность за мошенничество. Для того, чтобы утверждать, что полученные ФИО3 социаль­ные выплаты в рамках федеральной целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» и областной целевой программы «Государственная поддержка развития агропромышленного комплекса  на 2006 - 2008 годы» были похи­щены, необходимо получить доказательства о том, что социальные выплаты получены им незаконно. Суд связывает незаконность получения ФИО3 социаль­ных выплат на строительство (приобретение) жилья в сельской местности с отсутст­вием у него возможности документально подтвердить наличие собственных и (или) заемных средств в размере части стоимости строительства (приобретения) жилья, не обеспеченной за счет средств социальной выплаты. Однако данный вывод суда явля­ется ошибочным, не подтверждается, а опровергается, доказательствами, исследованными в судебном заседании. Суд, не оспаривая и не опровергая факты постоянного проживания ФИО3 в сельской местности и его признание нуждающимся в улучшении жилищных условий, указывает на якобы искусственное создание условий, которые способство­вали включению ФИО3 в состав участников государственной программы по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, пре­дусмотренной федеральной целевой программой «Социальное развитие села до 2012 года» и областной целевой программой «Государственная поддержка развития агро­промышленного комплекса  на 2006 - 2008 годы», путем представ­ления в Департамент по социально-экономическому развитию села  ложных сведений о наличии у ФИО3 собственных средств на строительство жи­лья в части, не обеспеченной социальной выплатой. Однако представленные в Департамент по социально-экономическому разви­тию села  сведения о наличии у ФИО3 денежных средств на строительство жилья в части, не обеспеченной социальной выплатой, не являлись ложными, что нашло свое подтверждение в материалах дела. Это подтверждается показаниями ФИО1 и ФИО3 Нахождение в распоряжении (на счетах в Сбербанке) ФИО3 денежных средств, необходимых для участия в целевой программе по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, на момент его обращения за включением в список участников целевой программы подтверждается информацией Ржевского отделения № Сбербанка России, а также копиями сберегательных книжек ФИО3. Кроме того, допрошенный в суде представитель потерпевшего - Департамента по социально-экономическому развитию села  ФИО8 пока­зал, что ФИО3 имел право на социальные выплаты. Свидетель ФИО44 подтвердил суду, что со слов ФИО3 ему было известно, что достаточных собственных средств на строительство дома у него не име­ется, а также показал, что ФИО1 сказал, что поможет с за­емными средствами, и ФИО3 занял денежные средства у ФИО1. Таким образом, исследованными в судебном заседании доказательствами в полной мере установлено, что на момент обращения за включением в список участ­ников целевой программы по улучшению жилищных условий граждан, проживаю­щих в сельской местности, ФИО3 отвечал всем требованиям этой програм­мы, в том числе имел в своем распоряжении собственные и заемные денежные сред­ства, полученные от ФИО1, в необходимых для участия в программе разме­рах. Не смотря на это, суд критически отнесся к показаниям подсудимых о том, что на счета ФИО3 были зачислены за­емные средства для строительства жилья. При этом суд, ссылаясь на п.1,2 ст.808, ст.168 и 169 ГК РФ, утверждает о недействительности сделки (займа) между ФИО1 и ФИО3 ввиду несоблюдения письменной формы договора. При формировании вывода о недействительности данного займа судом допущено неправильное применение норм действующего гражданского законодательства. Несоблюдение простой письменной формы сделки не влечет ее недействительности, а усложняет положение сторон в случае возникновения между ними споров - участники сделки не могут ссылаться на показания свидетелей, но вправе использовать письменные и другие доказательства. Случаи, когда несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность, прямо определяются законом. В ст.808 ГК РФ о форме договора займа отсутствует прямое указание о недействительности договора займа в случае несоблюдения его простой письменной формы. Вопреки доводам суда первой инстанции договор займа между ФИО1 и ФИО3 не является недействительной сделкой, не смотря на несоблюдение сторонами письменной формы договора. При таких обстоятельствах суд незаконно и необоснованно согласился с доводами обвинения и пришел к выводу о том, что ФИО3 не имел права на получение социальной выплаты, поскольку не имел возможности документально подтвердить наличие собственных или заемных средств в размере части стоимости строительства жилья, не обеспеченной за счет средств социальной выплаты, что своими действиями подсудимые искусственно создали условия, которые способствовали включению ФИО3 в состав участников государственной программы по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности. Напротив, доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, установлено, что ФИО3 имел право на получение социальной выплаты и на законных ос­нованиях был включен в состав участников государственной программы по улучше­нию жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, так как отве­чал всем условиям этой программы - постоянно проживал в сельской местности, был в установленном порядке признан нуждающимся в улучшении жилищных условий, имел необходимые собственные и заемные денежные средства. Тогда расценивать получение ФИО3 социальных выплат как хищение денежных средств незаконно ввиду отсутствия такого обязательного признака хищения, уста­новленного п.1 примечания к ст. 158 УК РФ, как противоправность изъятия. Суд связывает безвозмездность получения ФИО3 соци­альных выплат на строительство (приобретение) жилья в сельской местности с тем,   что подсудимые ФИО1 и ФИО3 не собирались строить индивидуальный жилой дом по федеральной целевой программе, представили изготовленные ФИО1 договор подряда, справку о стоимости выполненных работ и затрат, акты о приемке выполненных работ, содержащие ложные сведения о фактическом выполнении работ по договору подряда, с целью получения денежных средств без выполнения работ, указанными денежными средствами распорядились по своему усмотрению. Вместе с тем, и эти выводы суда первой инстанции не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Кроме того, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Главным при исполнении федеральной целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» и областной целевой программы «Государственная поддержка развития агропромышленного комплекса  на 2006 - 2008 годы» в части предоставления гражданами социальных выплат является улучшение жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности,   социальные выплаты предоставляются именно на достижение этой цели. Данное обстоятельство является определяющим, только с его учетом могли формулироваться правильные выводы по делу. При этом способы улучшения жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, в рамках названных целевых программ могут быть различными - приобретение готового жилья, строительство нового жилья самостоятельно и подрядным способом, приобретение объекта незавершенного строительства с последующей достройкой. Из бюджета компенсируется большая часть затрат на улучшение жилищных условий нуждающегося в этом улучшении гражданина, проживающего в сельской местности, и имеющего собственные и (или) заемные средства в сумме оставшейся части таких затрат, независимо от способа улучшения жилищных условий. Однако суд первой инстанции не учел вышеназванные существенные условия и главную цель федеральной целевой программы, оценивая действия осужденных только исходя из сроков договора строительного подряда, заявленного ФИО3 при обращении за социальными выплатами, не принимая во внимание их фактические действия и затраты, связанные с улучшением жилищных условий. Это повлекло необоснованный вывод о совершении осужденными мошенничества. Представитель потерпевшего ФИО8 в суде подтвердил, что согласно целевой программе по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, целью которой является закрепление граждан в сельской местности, чтобы они поддерживали сельское хозяйство, можно приобрести готовое жилье, можно строить, можно завершать незавершенное строительство, ФИО3 дом построил, значит, цель улучшения жилищных условий достигнута. Свидетель ФИО44 показал, что он лично опросил ФИО3, который изъявил желание вступить в федеральную целевую программу «Социальное развитие села до 2012 года», при этом ФИО3 сказал, что семья у него большая, а занимаемый дом маленький. Дом ФИО3 ФИО1 достраивал из ранее начатого строительством самим ФИО3 дома. Сначала они хотели пройти по программе как незаверенное строительство, искали предприятие для обсчета незавершенного строительства, но не нашли. Тогда ФИО10 по его просьбе дала проект дома для ФИО3, и они прошли по программе как новое строительство дома. При завершении в рамках программы незавершенного строительства социальная выплата из бюджета производится исходя из полного размера фактически произведенных затрат. Цель программы по выплатам ФИО3 достигнута. Из показаний свидетеля ФИО11 следует, что в 2008 году семья ФИО3 остро нуждалась в улучшении своих жилищных условий. ФИО3 достраивал дом, который сам начал строить в 2007 году, и уже свой дом оформил в собственность. Адвокат указывает, что абзацах 2-4 стр.42 приговора при раскрытии содержания показаний ФИО11 судом приводятся не соответствующие протоколу судебного заседания сведения о том, что в настоящий момент строящийся дом ФИО3 находится в состоянии, не пригодном для проживания, и ФИО3 со своей семьей в данный дом не вселялся, они по-прежнему живут в своем старом доме и остро нуждаются в улучшении жилищных условий. Таких показаний свидетель ФИО11 суду не давала, такие ее показания в судебном заседании не оглашались, их включение в приговор незаконно. Представитель потерпевшего ФИО12 суду показала, что летом 2010 года она видела дом ФИО3, все было готово, он сам отделывает дом. Позже она, следователь и ФИО10 осматривали дом ФИО3. Дом их удовлетворил, только не было электричества и воды. Осенью 2010 года у ФИО3 было все выполнено.  ущерб не причинен, дома стоят, претензий нет, средства использовались по назначению. Свидетель ФИО10 показала, что в конце лета 2010 года она посмотрела объемы строительства дома ФИО3 и подписала акт. Дом ФИО3 был готов к заселению. Исследованными в судебном заседании актами выполненных работ подтверждаются показания ФИО12 и ФИО10 о том, что фактически при строительстве дома ФИО3 были выполнены объемы работ, соответствующие его проектной стоимости, заявленной при обращении за получением социальных выплат. Однако данные акты остались без оценки в приговоре. Осужденные ФИО1 и ФИО3 в своих показаниях подробно и последовательно рассказали о том, что по договоренности с ФИО44 и с его ведома они решили оформить проектно-сметную документацию как на строительство нового дома, чтобы упростить процедуру и ускорить процесс сбора документов, так как при оформлении социальных выплат на завершение начатого строительства ФИО3 пришлось бы документально подтвердить расходы на незавершенное строительство, а таких документов на момент оформления выплат у него не было. Также они подтвердили, что все средства социальных выплат в рамках целевой программы были использованы ФИО3 по их целевому назначению - на строительство дома в сельской местности. Из приобщенных к материалам уголовного дела свидетельства о государственной регистрации права от 19.06.2000г., свидетельства о государственной регистрации права от 13.11.2010г., распоряжения № 46 от 10.11.2010 года, справок № 14 от 15.03.2010 года и № 69 от 30.01.2011 года следует, что построенный в деревне  жилой дом оформлен в собственность ФИО3 Однако данные документы остались без оценки в приговоре. Из перечисленных выше доказательств следует, что денежные средства, полученные ФИО3 в качестве социальных выплат по целевой программе, фактически были использованы в соответствии с их целевым назначением - на улучшение жилищных условий ФИО3 посредством строительства жилого дома в деревне . Тот факт, что приобретение данного дома осуществлялось не посредством вновь начатого после вступления в программу нового строительства, а путем фактической компенсации ранее произведенных затрат на объект незавершенного строительства с его последующей достройкой, что исключительно для упрощения процедуры было оформлено договором подряда, не опровергает целевого использования полученных ФИО3 в качестве социальных выплат бюджетных денежных средств. Цель федеральной целевой программы фактически достигнута - ФИО3 построен дом для улучшения жилищных условий, в его действиях отсутствует такой обязательный в силу п.1 примечания к ст. 158 УК РФ признак хищения, как безвозмездность изъятия денежных средств. В приговоре суд первой инстанции не указал, по каким основаниям он отвергает показания представителей потерпевших и свидетелей в той части, что ущерба бюджету не причинено, а цель федеральной целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» и областной целевой программы «Государственная поддержка развития агропромышленного комплекса  на 2006 - 2008 годы» в части предоставленных ФИО3 социальных выплат достигнута. Приводя содержание показаний свидетелей ФИО8, ФИО12, ФИО44 адвокат считает, что никакого ущерба федеральному, областному и местному бюджету не причинено, так как выделенные из них социальные выплаты использованы по прямому назначению - на улучшение жилищных условий ФИО3, проживающего в сельской местности. С привлечением данных социальных выплат построен и заселен семьей ФИО3 новый жилой дом, который оформлен в собственность. То есть в рассматриваемом случае отсутствует такой обязательный в силу п.1 примечания к ст. 158 УК РФ признак хищения, как причинение ущерба собственнику. Кроме того, выводы суда, изложенные в приговоре, относительно размера причиненного федеральному, областному и местному бюджетам ущерба, содержат существенные противоречия, которые повлияли на правильность применения уголовного закона. Излагая существо предъявленного обвинения, суд указывает на причинение бюджетам ущерба в полной сумме выделенных социальных выплат. При этом суд указал, что подсудимые ФИО1 и ФИО3 не собирались строить индивидуальный жилой дом, их действия были направлены на искусственное создание условий, которые способствовали включению ФИО3 в список граждан на получение социальных выплат на строительство жилья. Вместе с тем, суд в приговоре указывает, что фактически дом ФИО3 не строился вновь в декабре 2008 года, значительная часть работ была произведена самим ФИО3 до включения его в программу, достраивался дом уже после возбуждения уголовного дела, то есть в 2010 году. Таким образом, судом установлено, что ФИО3 не просто собирался, но и фактически построил индивидуальный жилой дом в целях улучшения своих жилищных условий. Учитывая, что социальные выплаты в рамках целевой программы выделяются не только на новое строительство, но и на приобретение объектов незавершенного строительства с их последующей достройкой, судом неправомерно признаны похищенными полностью все суммы полученных ФИО3 социальных выплат, без учета фактически произведенных им расходов на улучшение жилищных условий. Признавая факт, что ФИО3 понес затраты на строительство дома до включения в целевую программу и потом достраивал этот дом на средства социальной выплаты, суд фактически ушел от ответа на вопрос, в какой именно части денежные средства социальной выплаты были направлены не на улучшение жилищных условий ФИО3, а использованы на иные цели по личному усмотрению осужденных. Между тем, ответ на данный вопрос имеет принципиальное значение для квалификации деяния, а неустановление точной суммы ущерба (разницы между общей суммой полученной социальной выплаты и суммами, затраченными на улучшение жилищных условий) влечет невозможность вынесения законного приговора. Вопреки мнению суда первой инстанции, само по себе несоответствие сроков фактического выполнения строительных работ и этих сроков по составленным ФИО1 договорам подряда, справкам о стоимости выполненных работ и затрат и актам приемки выполненных работ, не может являться достаточным доказательством хищения бюджетных денежных средств, выделенных по целевой программе на улучшение жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности. Если эти бюджетные средства выделены лицам, имеющим право участвовать в целевой программе, и фактически направлены на улучшение их жилищных условий, то хищение отсутствует, ущерб не причинен. Судом не получено доказательств, подтверждающих несоответствие произведенных ФИО3 затрат на улучшение жилищных условий и сумм полученных им социальных выплат. Не установлено, на какие именно суммы фактически были произведены работы по дому ФИО3 на момент составления актов приемки выполненных работ по договорам подряда, а также несоответствие сумм фактических работ и работ, оформленных документально (договорами подряда, справками о стоимости выполненных работ и затрат и актами приемки выполненных работ). При таких обстоятельствах, по мнению адвоката, суд должен был истолковать данные сомнения в пользу обвиняемых - согласиться, что работы на доме ФИО3 фактически уже на момент составления актов приемки выполненных работ были выполнены на те суммы, которые указывались в этих актах. Тогда ни о каком хищении средств социальных выплат не может быть речи. Сам по себе обман, выразившийся в оформлении объекта ранее начатого незавершенного строительства с его последующей достройкой как нового строительства по договору подряда в целях упрощения процедуры сбора документов для получения социальных выплат, не является мошенничеством и не может квалифицироваться по ч.3 ст. 159 УК РФ. Таким образом, в действиях ФИО3 отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч.3 ст. 159 УК РФ, ввиду отсутствия таких обязательных при­знаков хищения, установленных п.1 примечания к ст.158 УК РФ, как противо­правность и безвозмездность изъятия, а также причинение ущерба собственнику.

Далее адвокат указывает, что решение суда по гражданскому иску прокурора о взыскании с ФИО3 солидарно с ФИО1 в
пользу Департамента по социально-экономическому развитию села  753 262 рубля и в пользу Администрации муниципального образования  - 116 584 рубля, то есть всех сумм полученных ФИО3 социальных выплат, не может быть признано обоснованным. Учитывая, что как предварительным следствием так и в ходе судебного следст­вия, не было получено доказательств, указывающих на незаконность получения со­циальной выплаты ФИО3 или на ее использование ФИО3 на цели, не связанные с   улучшением жилищных условий, взыскание с последнего солидарно с ФИО1 всех сумм полу­ченных социальных выплат не может быть признано обоснованным, так как лишает проживающую в сельской местности многодетную семью ФИО3 социальной поддержки на фактически осуществленное улучшение жилищных условий. Сельский житель ФИО3 при получении социальной выплаты никого не об­манывал, отвечал всем условиям целевых программ, ни от кого не скрывал, что на деньги социальной выплаты будет достраивать ранее начатый строительством дом, послушался рекомендаций работника Администрации  ФИО44 о подготовке пакета документов для участия в целевой программе, сам лично никаких подложных документов не изготавливал и никуда не представлял, ни копей­ки из социальной выплаты не истратил на цели, не связанные со строительством до­ма. При таких обстоятельствах взыскание с ФИО3 денег в сумме предоставлен­ной ему социальной выплаты не отвечает требованиям законности и справедливости, фактически вынуждает его вернуться с семьей, включающей четверых несовершен­нолетних детей, из нового дома в старый, снова стать нуждающимися в улучшении жилищных условий. Более того, возврат ФИО3 в бюджеты полученной социальной выплаты с учетом показаний представителей потерпевших и свидетеля ФИО44 об отсутствии ущерба от получения социальной выплаты ФИО3, не отвечает требованиям возмещения ущерба, носит дискриминационный характер, налагая на ФИО3 не­законные и необоснованные денежные обязательства.

Адвокат также указывает, что в ходе предварительного следствия 18 июня 2010г. в целях обеспечения граж­данского иска был наложен арест на имущество ФИО3, а именно на при­надлежащий ФИО3 автомобиль . В тот же день был наложен арест на пять принадлежащих ФИО1 автомобилей на общую сумму , а также на принадле­жащий ФИО2 автомобиль . Вместе с тем, в приговоре суд в нарушение п.5 ст.307 УПК РФ не принял и не обосновал решение по вопросу о том, как поступить с имуществом осужденных, на которое наложен арест. Данное нарушение должно быть исправлено, в частности, так как наличие в дей­ствиях ФИО3 состава преступления, предусмотренного ч.3 ст.159 УК РФ, в суде не доказано, арест с его имущества должен быть снят.

С учетом вышеизложенных дополнительных доводов адвокат просит приговор суда отменить и прекратить уголовное дело в отношении ФИО3 в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В предварительной кассационной жалобе адвокат Виноградов А.В. в защиту осужденного ФИО2 считает приговор суда незаконным, необоснованным и подлежащим отмене. В доводах жалобы указывает, что в соответствии с условиями целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» его подзащитный, чтобы стать участником данной программы, занял у ФИО1 денежные средства. Таким образом, ФИО2 выполнил необходимые условия для участия в программе, что неоднократно проверялось Департаментом по социально-экономическому развитию села  и Администрацией  области. Указанными органами нарушений выявлено не было, и ФИО2 был включен в программу. После зачисления денежных средств на счет ФИО2 в банке он заключил договор на строительство жилого дома с ФИО1, которым были проведены необходимые работы по строительству жилого дома. В счет этого пошли денежные средства, перечисленные Департаментом и Администрацией на счет ФИО2 в банке. Таким образом, выделенные ФИО2 денежные средства на строительство жилого дома были использованы по прямому назначению, что подтверждается актами приемки работ.

В кассационной жалобе адвокат Виноградов А.В. также указывает на незаконность и необоснованность приговора, поскольку вынесен в виду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, а поэтому подлежит отмене, а производство по делу прекращению. Указывает обстоятельства, в связи с которыми ФИО2 стало известно о федеральной целевой программе и дальнейшие события, связанные с собиранием документов и выполнением условий программы. Чтобы стать участниками программы, ФИО2 и ФИО3 заняли средства у ФИО1. Полагает, что следует считать достоверным тот факт, что ФИО2 не создавал видимости наличия необходимых собственных или заемных денежных средств, поскольку на момент подачи документов в Администрацию  действительно их имел. Обращает внимание на диспозицию статьи 159 УК РФ и указывает, что обязательными обстоятельствами, подлежащими доказыванию, являются факт совершения хищения и то обстоятельство, что способом хищения явился именно обман. Ни следствием, ни судом не соблюдено данные закона, содержащиеся в п. 1 примечания к статье 158 УК РФ, что является хищением, как следствие, не было получено доказательств, указывающих на незаконность получения социальной выплаты ФИО2 или на получение этой выплаты без намерения ее фактического использования на строительство (приобретение) жилья в сельской местности. Напротив, исследованные в судебном заседании доказательства указывают на то, что ФИО2 имел право на получение социальной выплаты в соответствии с федеральной целевой программой и областной целевой программой. Подложные трудовые книжки и документы по договору подряда, подписанные ФИО1 от имени ФИО2 по просьбе последнего, не имели определяющего значения для принятия решения о производстве социальной выплаты. Социальная выплата использована ФИО3, ФИО2 в строгом соответствии с ее целевым предназначением – на строительство жилья в сельской местности. Таким образом, ФИО2 выполнил необходимые условия для участия в программе. Проверяющими органами нарушений выявлено не было и ФИО2 был включен в программу. Обращает внимание на показания потерпевших ФИО8 и ФИО12, которые пояснили, что считают право ФИО2 на получение социальной выплаты законным, поскольку все условия Положения были соблюдены, проверялись уполномоченными органами. Они не имеют никаких претензий и считают, что никакого ущерба им не причинено, поскольку дом достроен и жилищные условия ФИО2 улучшены. Однако суд не принял во внимание указанные показания потерпевших, а также то, что денежные средства на счету ФИО2 должны были иметься на момент принятия комиссией решения о включении гражданина в список, а потом их денежные средства не контролируются Департаментом. Суд данный пробел законодательства расценил, как попытку ФИО2 обмануть государство, поскольку тот использовал заемные средства. Суд в приговоре установил, что ФИО2 сознательно представил в Департамент ложные сведения о наличии у него собственных средств на строительство жилья, однако не раскрыл, почему пришел к такому выводу, в чем состоит ложность указанного факта. Считает необоснованным и ошибочным вывод суда о совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, поскольку из показаний ФИО2 и ФИО3 следовало, что указанные действия им предложил совершить ФИО1, который не предупреждал их о том, что их действия могут содержать состав какого-либо преступления, что они законны. Доказательств обратного, судом не установлено. Судом в приговоре не обоснован тот факт, что подсудимые именно вместе имели умысел на хищение денежных средств путем обмана, в пользу чего говорит тот факт, что полученные денежные средства как ФИО2 так и ФИО3 незамедлительно перевели на счет ФИО1, в счет проведенных последним работ по строительству дома. А кроме того, никаких документов лично ФИО2 не представлял, а также не подписывал, поскольку полностью доверял ФИО1, в связи с чем был согласен на совершение ФИО1 необходимых действий для постройки дома. Полагает, что все выводы суда о виновности ФИО2 являются лишь предположениями, не основанными на законе. Считает, что ФИО2 не были нарушены условия программы, а значит, и не было состава преступления.

В кассационной жалобе адвокат Загуменкин В.В. в защиту осужденного ФИО1 выражает несогласие с приговором в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, и неправильным применением уголовного закона. Считает, что суд в приговоре не дал оценку позиции представителей потерпевших ФИО8 от Департаманта по социально-экономическому развитию села  и ФИО12 от Администрации  района. Указанные свидетели в судебном заседании заявили о том, что социальные выплаты выделены в соответствии с действующим законодательством, поскольку ФИО2 и ФИО3 имели право на социальную выплату. Расчет стоимости жилья делается таким образом, что помимо выделенных денежных средств на строительство объекта из федерального, местного и областного бюджетов остаток денежной суммы гражданин должен покрыть собственными денежными средствами, что они могут подтвердить выпиской из банка. Такие документы у подсудимых были. Они могли на социальные выплаты приобрести готовое жилье, а могли строить новое жилье или завершить незавершенное строительство. По мнению представителя Департамента, если ФИО2 и ФИО3 объекты построили, то цель улучшения их жилищных условий достигнута. Аналогичную позицию высказала представитель , которая заявила, что дома для ФИО2 и ФИО3 построены, ущерб бюджету администрации района не причинен. Судом первой инстанции проигнорированы показания представителя Администрации  района ФИО44., который сам посоветовал ФИО2 и ФИО3 воспользоваться заемными средствами, полученными у ФИО1, для того, чтобы подтвердить наличие заемных средств на момент принятия решения комиссией о предоставлении социальных выплат. Дальнейшее расходование этих средств, в соответствии с законодательством, никем не контролируется, и граждане могут направить их на строительство. Факт строительства жилых домов для ФИО2 и ФИО3, в том числе на средства от социальных выплат, нашел своё подтверждение в показаниях свидетеля ФИО10, которая совместно с представителем районной администрации ФИО12 проверяла объемы выполненных на этих домах работ. Акты выполненных работ были исследованы в судебном заседании, но их содержание не нашло отражения в приговоре. По фактам вменения ФИО1 двух подделок иного официального документа судом допущено неправильное применение норм уголовного закона. Приведя содержание диспозиции ч.1 ст.327 УК РФ, адвокат указывает, что вмененные ФИО1 в качестве подделки документы заключены между двумя физическими лицами, то есть не исходят от государственных, общественных или коммерческих предприятий, учреждений, организаций, не обладают признаками официального документа и не могут являться предметом преступления, предусмотренного ч.1 ст.327 УК РФ. Данная позиция подтверждается судебной практикой, в частности, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 24.09.2008 года № 213-П08, Определениями Конституционного Суда от 19.05.2009 года № 512-О-О, от 19.05.2009 года № 575-О-О, от 19.05.2009 года № 534-О-О, от 13.10.2009 года № 1236-О-О. Адвокат считает, что собранные по делу и исследованные судом доказательства подтверждают факт наличия между ФИО1 и ФИО3 с ФИО2 реальных подрядных отношений, факт реального строительства ФИО1 домов для этих граждан. То есть договоры подряда, справки о стоимости выполненных работ и затрат, акты о приемке выполненных работ не являются полностью фиктивными документами, а, напротив, отражают реальные работы, которые фактически были выполнены при строительстве домов для ФИО3 и ФИО2. Содержание этих документов в целом соответствует действительности. Подписание их самим ФИО1 за ФИО3, просившего об этом, и за ФИО2, не разбирающегося в составлении документов и в целом доверяющего ФИО1, не опровергает ни объемов, ни стоимости выполненных работ. В суде было достоверно установлено, что ФИО1 оформлял необходимые документы по строительству домов с ведома ФИО2 и ФИО3.

В дополнительной кассационной жалобе адвокат Загуменкин В.В. в защиту осужденного ФИО1 считает, что суд, фактически не установив наличие в действиях ФИО1 признаков хищения, применил к нему ч.3 ст.159 УК РФ, преду­сматривающую ответственность за мошенничество. Чтобы утверждать, что полученные ФИО2 и ФИО3 социальные выплаты на строительство (приобретение) жилья в сельской местности в рамках федеральной целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» и областной целевой программы «Государственная поддержка развития агропромышленного комплекса  на 2006 - 2008 годы», были похищены, необходимо получить доказательства о том, что социальные выплаты на строительство (приобретение) жилья в сельской мест­ности получены этими лицами незаконно, безвозмездно, с причинением ущерба собственнику. В обжалуемом приговоре суд связывает незаконность получения ФИО2 и ФИО3 социальных выплат на строительство (приобретение) жилья в сельской местности с отсутствием у них возможности документально под­твердить наличие собственных (в том числе заемных) средств в размере части стоимости строительства (приобретения) жилья, не обеспеченной за счет средств социальной выплаты. Однако данный вывод суда является ошибоч­ным, не подтверждается, а опровергается, доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Судом не опровергнуты факты постоянного прожива­ния ФИО2 и ФИО3 в сельской местности и их признание нуждающимися в улучшении жилищных условий. Незаконность же получения социальных выплат связывается с искусственным соз­данием условий, которые способствовали включению ФИО2 и ФИО3 в состав участников государственной программы по улучшению жилищных ус­ловий граждан, проживающих в сельской местности, предусмотренной феде­ральной целевой программой, путем пред­ставления в Департамент по социально-экономическому развитию села Твер­ской области ложных сведений о наличии у ФИО2 и ФИО3 собствен­ных средств на строительство жилья в части, не обеспеченной социальной вы­платой. Однако представленные в Департамент по социально-экономическому развитию села  сведения о наличии у ФИО2 и ФИО3 денежных средств на строительство жилья в части, не обеспеченной социальной выплатой, не являлись ложными, что нашло свое подтверждение в материалах дела. Это подтверждается показаниями ФИО1, ФИО3 и ФИО2 Нахождение в распоряжении ФИО2 и ФИО3 денежных средств, необходимых для участия в целевой программе по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, на момент их обращения за включением в список участников целевой програм­мы подтверждается информацией Ржевского отделения № Сбербанка России, а также копиями сбе­регательных книжек ФИО2 и ФИО3 Кроме того, допрошенный в суде представитель потерпевшего - Департа­мента по социально-экономическому развитию села , ФИО8 показал, что ФИО2 и ФИО3 имели право на социальные вы­платы, что на момент включения в список программы гражданин должен подтвердить наличие у него денежных средств, а после эти средства уже не контролируются. Свидетель ФИО44 подтвердил суду, что со слов подсудимых ему было известно, что собственных средств на строительство домов у них не име­ется, а также показал, что ФИО1 сказал, что поможет с заемными средствами, и ФИО2 с ФИО3 заняли денежные средства у ФИО1. Таким образом, по мнению адвоката, исследованными в судебном заседании доказательствами в полной мере установлено, что на момент обращения за включением в список участников целевой программы по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, ФИО2 и ФИО3 отвечали всем требованиям этой программы, в том числе имели в своем распоряжении заемные денежные средства в необходимых размерах, полученные от ФИО1

Адвокат считает, что суд сделал необоснованный вывод о том, что к показаниям подсудимых о том, что на счета ФИО2 и ФИО3 были зачислены заемные средства для строительства жилья, которые были ими получены от ФИО1, следует относиться критически. При этом суд, ссылаясь на п. 1,2 ст.808, ст. 168 и 169 ГК РФ, сделал неправильный вывод о недействительности сделки (займа) между ФИО1 и ФИО2 с ФИО3 ввиду несоблюдения письменной формы договора. Согласно гражданскому законодательству договоры займа между ФИО1 и ФИО2, а также между ФИО1 и ФИО3 не являются недействи­тельными сделками, не смотря на несоблюдение сторонами письменной формы договора. Суд необоснованно пришел к выводу о том, что ни ФИО2, ни ФИО3 не имели право на получение социальной выплаты, поскольку не имели возможности документально подтвердить нали­чие собственных или заемных средств в размере части стоимости строительства жилья, не обеспеченной за счет средств социальной выплаты, в порядке и на условиях, определяемых органом государственной власти субъекта Российской Федерации», а также, что «своими действиями подсудимые искусственно соз­дали условия, которые способствовали включению ФИО2 и ФИО3 в состав участников государственной программы по улучшению жи­лищных условий граждан, проживающих в сельской местности, предусмотрен­ной федеральной целевой программой «Социальное развитие села до 2012 го­да» и областной целевой программой. Напротив, доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, ус­тановлено что ФИО3 и ФИО2 имели право на получение социальной выплаты и на законных основаниях были включены в состав участников госу­дарственной программы по улучшению жилищных условий граждан, прожи­вающих в сельской местности. В суде не представлено доказательств противоправности получения ФИО3 и ФИО2 социальных выплат на строитель­ство (приобретение) жилья в сельской местности. Расценивать получение данных социальных выплат в качестве похищенных денежных средств неза­конно ввиду отсутствия такого обязательного признака хищения, установлен­ного п.1 примечания к ст. 158 УК РФ, как противоправность изъятия. Суд связывает безвозмездность получения ФИО2 и ФИО3 социальных выплат на строительство (приобретение) жилья в сельской местности с тем, что ФИО1, ФИО3 и ФИО2 не собира­лись строить индивидуальные жилые дома по федеральной целевой программе, представили изготовленные ФИО1 договоры подряда, справ­ки о  стоимости выполненных работ и затрат, акты о приемке выполненных ра­бот, содержащие ложные сведения о фактическом выполнении работ ФИО1 по договорам подряда, с целью получения денежных средств без выполнения работ. Вместе с тем, эти выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Кроме того, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Главным при исполнении федеральной целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» и областной целевой программы «Государственная поддержка развития агропромышленного комплекса  на 2006 - 2008 годы» в части предоставления гражданами социальных выплат является улучшение жилищных условий граждан, проживающих в сельской мест­ности, социальные выплаты предоставляются именно на достижение этой цели. Данное обстоятельство является определяющим, только с его учетом могли формулироваться правильные выводы по делу. Способы улучшения жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности в рамках названных целевых программ могут быть раз­личными - приобретение готового жилья, строительство нового жилья, приобре­тение объекта незавершенного строительства с последующей достройкой. Фактически из бюджета компенсируется большая часть затрат на улучше­ние жилищных условий нуждающегося в этом улучшении гражданина, прожи­вающего в сельской местности и имеющего собственные и (или) заемные сред­ства в сумме оставшейся части таких затрат, независимо от способа улучшения жилищных условий. Однако суд первой инстанции не учел вышеназванные существенные ус­ловия и главную цель федеральной целевой программы, оценивая действия осужденных только исходя из сроков договоров строительного подряда, заявленных ФИО2 и ФИО3 при обраще­нии за социальными выплатами, не принимая во внимание их фактические дей­ствия и затраты, связанные с улучшением жилищных условий, что и повлекло необоснованный вывод о совершении осужденными мошенничества. Приведя содержание показаний представителей потерпевших ФИО8 и ФИО12, свидетелей ФИО44., ФИО11, ФИО10, осужденных ФИО1, ФИО2 и ФИО3, адвокат считает, что денеж­ные средства, полученные ФИО2 и ФИО3 в качестве со­циальных выплат по целевой программе, фактически были использованы в со­ответствии с их целевым назначением - на улучшение жилищных условий ФИО2 и ФИО3 посредством приобретения жилых домов в деревне . Тот факт, что приобретение данных домов осуществлялось не посредством нового строительства, а путем фактической покупки объектов незавершенного строительства с их последующей достройкой, что исключи­тельно для упрощения процедуры было оформлено договорами подряда, не оп­ровергает целевого использования полученных в качестве социальных выплат бюджетных денежных средств. Учитывая, что цель федеральной целевой программы фактически достигнута - ФИО2 и ФИО3 приобретены дома для улучшения жилищных условий, в дей­ствиях осужденных отсутствует такой обязательный в силу п.1 примечания к ст. 158 УК РФ признак хищения, как безвозмездность изъятия денежных средств. Признавая показания представителей потер­певших и свидетелей логичными, согласующимися между собой, дополняющими друг друга и не противоречащими письменным доказательствам, суд не указал в приговоре, по каким основаниям он отвергает показания представителей потерпевших и свидетелей в той части, что ущерба бюджету не наступило, а цель федеральной целевой программы в части предоставленных ФИО2 и ФИО3 социальных выплат достигнута. Адвокат считает, что из показания представителей Департамента по социально-экономическому развитию села  ФИО8, Администрации  района  ФИО12, свидетеля ФИО44 усматривается отсутствие ущерба феде­ральному, областному и местному бюджету от предоставления ФИО2 и ФИО3 социальных выплат в рамках федеральной целевой програм­мы. Однако суд без всякого обос­нования не учел эти показания, хотя отметил, что они допустимы, относимы и достоверны. Никакого ущерба федеральному, областному и местному бюджету не причинено, так как выделенные из них социальные выплаты ис­пользованы по прямому назначению - на улучшение жилищных условий граж­дан, проживающих в сельской местности. Построенные жилые дома с привле­чением данных социальных выплат построены и готовы к заселению, ФИО3 уже въехал в построенный дом и оформил его в собственность, засе­ление же ФИО2 и оформление его дома в собственность задерживает­ся исключительно по вине следственных органов. То есть в рассматриваемых случаях отсутствует такой обязательный в си­лу п.1 примечания к ст. 158 УК РФ признак хищения, как причинение ущерба собственнику. Кроме того, выводы суда, изложенные в приговоре, относительно размера причиненного федеральному, областному и местному бюджетам ущерба, со­держат существенные противоречия, которые повлияли на правильность при­менения уголовного закона. Судом установлено, что ФИО3 и ФИО2 не просто собирались, но и фактически строили индивидуальные жилые дома в целях улучшения своих жилищных условий. Тогда, учитывая, что социальные выпла­ты в рамках целевой программы выделяются не только на новое строительство, но и на приобретение объектов незавершенного строительства с их последую­щей достройкой, судом неправомерно признаны похищенными полностью все суммы полученных ФИО3 и ФИО2 социальных выплат без учета фактически произведенных ими расходов на улучшение жилищных условий. Признавая факты, что ФИО3 понес затраты на строительство дома до включения в целевую программу и потом достраивал этот дом на средства со­циальной выплаты, а также что ФИО2 понес затраты на приобретение у ФИО1 незавершенного строительством дома и тоже достраивал этот дом на средства социальной выплаты, суд фактически ушел от ответа на вопрос, в ка­кой именно части денежные средства социальных выплат были направлены не на улучшение жилищных условий ФИО3 и ФИО2, а использованы на иные цели по личному усмотрению осужденных. Между тем, ответ на данный вопрос имеет принципиальное значе­ние для квалификации деяния, а неустановление точной суммы ущерба (разни­цы между общей суммой полученной социальной выплаты и суммами, затра­ченными на улучшение жилищных условий) влечет невозможность вынесения законного приговора. Вопреки мнению суда первой инстанции, само по себе несоответствие сроков фактического выполнения строительных работ и этих сроков по состав­ленным ФИО1 договорам подряда, справкам о стоимости выполненных работ и затрат и актам приемки выполненных работ, не может являться доста­точным доказательством хищения бюджетных денежных средств, выделенных по целевой программе на улучшение жилищных условий граждан, проживаю­щих в сельской местности. Если эти бюджетные средства выделены лицам, имеющим право участвовать в целевой программе, и фактически направлены на улучшение их жилищных условий (как это имело место по выплатам ФИО2 и ФИО3), то хищение отсутст­вует, ущерб не причинен. Судом не получено доказательств, подтверждающих несоответствие про­изведенных ФИО3 и ФИО2 затрат на улучшение жилищ­ных условий и сумм, полученных ими социальных выплат. Не установлено, на какие именно суммы фактически были произведены работы на момент состав­ления актов приемки выполненных работ по договорам подряда, а также несо­ответствие сумм фактических работ и работ, оформленных документально (до­говорами подряда, справками о стоимости выполненных работ и затрат и акта­ми приемки выполненных работ). При таких обстоятельствах, учитывая уста­новленный ст.14 УПК РФ принцип презумпции невиновности, суд должен был истолковать данные сомнения в пользу обвиняемых - согласится, что работы на домах ФИО3 и ФИО2 фактически уже на момент составления актов приемки выполненных работ были выполнены на те суммы, которые указыва­лись в этих актах. Тогда ни о каких хищениях средств социальных выплат не может быть речи. Сам по себе обман, выразившийся в оформлении приобретения объектов незавершенного строительства с их последующей достройкой как нового строительства по договорам подряда в целях упрощения процедуры сбора до­кументов для получения социальных выплат, не является мошенничеством и не может квалифицироваться по ч.3 ст. 159 УК РФ. С учетом всех доводов, перечисленных в кассационной жалобе, адвокат считает, что уголовное дело в отношении ФИО1 в  части преступлений, предусмотренных ч.3 ст. 159 УК РФ, подлежит прекра­щению в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Далее адвокат указывает, что суд, не имея оснований для признания составленных ФИО1 договоров подряда, справок о стоимости выполненных работ и затрат, актов приемки выполненных работ иными официальными документа­ми, в нарушение уголовного закона квалифицировал их подделку как два преступления, предусмотренных ч.1 ст.327 УК РФ. Приведя содержание диспозиции ч.1 ст.327 УК РФ, адвокат указывает, что вмененные ФИО1 в качестве подделки документы: договоры подряда № 1 от 14.09.2008 и № 2 от 10.11.2008, справки о стоимости выполнен­ных работ и затрат № 1 от 30.01.2009 и № 2 от 30.01.2009, акты приемки вы­полненных работ № 1 от 30.01.2009, № 2 от 30.01.2009 и № 1 от 20.04.2009, оформлены между физическими лицами. То есть эти документы не исходят от государственных, общественных или коммерческих предприятий, учреждений, органи­заций, не обладают признаками официального документа и не могут являться предметом преступления, предусмотренного ч.1 ст.327 УК РФ. Считает, что судом первой инстанции сделан неправильный вывод о том, оформ­ленные между двумя физическими лицами документы являются иными офици­альными документами. Объектом преступления, предусмотренного статьей 327 УК РФ, являются общественные отношения, обеспечивающие законно установленный и регла­ментированный государством порядок в сфере осуществления управления, над­лежащий порядок создания, ведения, обращения официальных документов и удостоверения фактов, имеющих юридическое значение. Это прямо вытекает из помещения данного состава в главу 32 УК РФ «Преступления против порядка управления». Договор, заключенный между двумя физическими лицами, справ­ки и акты, составленные этими лицами, даже если они являются подложными, не посягают на вышеуказанные общественные отношения, то есть обществен­ные отношения, защищаемые нормами главы 32 УК РФ, не страдают. Тогда вмененные ФИО1 в качестве подлога документы, составленные между ним и ФИО2 с ФИО3, не могут являться предметом преступления не только по ч.1 ст.327 УК РФ, но и по ч.3 ст.327 УК РФ. В ходе судеб­ного следствия было достоверно установлено, что фактически договорные от­ношения между ФИО1 и ФИО2 с ФИО3 имели место, для этих граждан подрядным способом фактически достроены из незавершенных строительством объектов дома в сельской местности. При таких обстоятельст­вах суд неправомерно вынес обвинительный приговор по предъявленному ФИО1 предварительным следствием обвинению по ч.1 ст.327 УК РФ, не уста­новив, какие именно ложные сведения (о периоде выполнения работ, об объе­мах и стоимости выполненных работ, о стоимости использованных материалов и т.д.) были включены в каждый подложный документ. Также судом по каждому эпизоду ч.1 ст.327 УК РФ квалифицировано из­готовление нескольких документов (по одному эпизоду 4 документа, а другому - 3 документа), хотя диспозиция статьи предполагает ответственность за единич­ный документ. То есть исходя из данной нормы уголовного закона, ФИО1 надлежало вменять 7 эпизодов по ч.1 ст.327 УК РФ - отдельный состав за каждый подделанный документ. Подделка документов не является длящимся преступлением, то есть ука­зание в обвинении на период означает, что точное время совершения преступ­ления не установлено. Тогда, исходя из установленного ст. 14 УПК РФ принци­па толкования сомнений в пользу подсудимого и начальной даты указанного в обвинении периода совершения преступлений (29.12.2008 года по одному эпи­зоду и 25.12.2008 года по другому) на момент вынесения обвинительного при­говора от 15.03.2011года истекли сроки давности уголовного преследования по обоим эпизодам. Более того, периоды совершения преступлений, предусмотренных ч.1 ст.327 УК РФ, предварительным следствием в предъявленном ФИО1 обви­нении были установлены неверно, без достаточных оснований последней датой указаны даты перечислений со счетов ФИО2 и ФИО3 на счета ФИО1 за выполненные работы. Однако, судом первой инстанции при рассмотре­нии уголовного дела не было исследовано доказательств, опровергающих, что документы фактически составлялись в тот день, который в них указан (по пер­вому эпизоду последний документ 20.04.2009 г. в отличие от указанного в об­винении 16.06.2009 года; по второму эпизоду 30.01.2009г. в отличие от указан­ного в обвинении 02.02.2009 года). Тогда с учетом двухгодичного срока давно­сти по преступлениям, предусмотренным ч.1 ст.327 УК РФ, на настоящее время истекли сроки давности уголовного преследования по обоим эпизодам даже исходя из дат составления каждого подложного документа. При таких обстоятельствах адвокат считает, что уголовное дело в отношении ФИО1 в части преступлений, предусмотренных ч.1 ст.327 УК РФ, подлежит прекращению.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб адвокатов, представление прокурора, судебная коллегия находит приговор суда подлежащим отмене в виду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, нарушений уголовно-процессуального закона, а дело направлению прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Таковым он признается, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального Кодекса и основан на правильном применении уголовного закона.

Постановленный по делу приговор данным требованиям закона не отвечает.

Доказательствами вины осужденных суд привел показания представителей потерпевших ФИО8, ФИО12, свидетелей ФИО44., ФИО16, ФИО11, ФИО2 и Л.Ф., ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21, ФИО33, ФИО22, ФИО23, ФИО24, ФИО25, ФИО26, ФИО27, ФИО42., ФИО29, ФИО10 ФИО30, ФИО31, ФИО32, а также исследовал письменные доказательства, собранные в ходе предварительного следствия.

ФИО1, ФИО3 и ФИО2 признаны виновными в совершении хищения чужого имущества путем обмана, а именно, в том, что полученные ими социальные выплаты были похищены путем предоставления ложных сведений о наличии у них собственных или заемных средств, намерения построить индивидуальные жилые дома они не имели, были нарушены сроки договоров подряда, а также для получения социальной выплаты предоставлены документы, в которых содержались ложные сведения.

Из материалов дела следует, что федеральная целевая программа «Социальное развитие села до 2012 года», а также областная целевая программа «Государственная поддержка развития АПК  на 2006-2008 годы» предусматривали право на получение социальной выплаты граждан при следующих условиях:

постоянное проживание гражданина в сельской местности,

документальное подтверждение гражданином наличия собственных и (или) заемных средств в размере части стоимости строительства (приобретения) жилья, не обеспеченной за счет средств социальной выплаты, в порядке и на условиях, определяемой органом государственной власти субъекта РФ,

признание гражданина нуждающимся в улучшении жилищных условий.

По мнению суда, у ФИО3 и ФИО2 не имелось возможности документально подтвердить наличие собственных (в том числе заемных) средств, а для получения социальной выплаты для придания своим действиям видимости законного характера на время перечислили денежные средства от ФИО1 к ФИО3 и ФИО2.

В ходе следствия и в судебном заседании ФИО1 пояснил, что действительно предоставил ФИО3 и ФИО2 денежные средства. Факт получения заемных средств от ФИО1 подтвердили и сами заемщики ФИО3 и ФИО2. О том, что денежные средства находились на счетах у ФИО3 и ФИО2, подтверждено копиями сберегательных книжек. Документы, представленные ФИО3 и ФИО2 для участия в Программе, были проверены компетентными органами, что подтвердили потерпевшие ФИО8 и ФИО44. Кроме этого, ФИО8 пояснил, что движение собственных или заемных средств после того, как лицо включено в список программы, не контролируется.

И ФИО3 и ФИО2 поставили в известность и Департамент сельского хозяйства в лице ФИО44, и местной администрации было известно о том, что они не располагали реальными денежными средствами, но у одного имелся недостроенный дом, на строительство которого было израсходовано 280 тысяч рублей и имелись собственные средства в размере 70 тысяч рублей, а другой был намерен приобрести дом по договору купли-продажи, что не противоречило условиям Программы. Вопрос о строительстве индивидуальных жилых домов ФИО3 и ФИО2 по Программе, согласовано с представителем Департамента ФИО44 для упрощения процедуры и ускорения процесса сбора документов, поскольку не было времени и документального подтверждения начатого строительства домов ФИО3 и ФИО1.

Представители потерпевших поясняли, что ФИО2 и ФИО3 условия участия в Программе были выполнены. Цель программы – улучшение жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, достигнута, средства использованы по назначению. По показаниям ФИО8 ФИО3 и ФИО2 имели право на социальную выплату. И Следствием и судом установлено, что два других условия – нуждаемость и постоянное проживание в сельской местности выполнены. Однако с учетом приведенных доказательств суд не проверил доводы обвинения, насколько необходимо было иметь собственные или заемные денежные средства, как и когда они должны быть использованы.

Исходя из этого, вывод суда о том, что ФИО2 и ФИО3 сознательно предоставили в Департамент ложные сведения о наличии у них собственных средств на строительство жилья, противоречит показаниям потерпевших. Данные противоречия судом не устранены. Кроме этого, в чем состоит ложность сведений, в приговоре не указано.

Данные доказательства судом лишь приведены в приговоре, однако оценки они не получили.

Суд, опровергая доводы подсудимых, ссылается на требования Гражданского законодательства, и утверждает, что договор займа будет соответствовать требованиям закона, если будет заключен только в письменной форме.

Однако, суд оставляет без внимания требования ст. 162 ГК РФ, согласно которой несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. В случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность.

Статья 161 ГК РФ позволяет гражданам заключать сделки в простой письменной форме независимо от суммы сделки.

Согласно ст. 808 ГК РФ несоблюдение письменной формы не влечет недействительности договора займа. Однако стороны лишаются возможности ссылаться в подтверждение займа и его условий на свидетельские показаний (п. 2 ст. 162 ГК), за исключением случаев, предусмотренных п. 2 ст. 812 ГК РФ.

Данное утверждение суда противоречит, как требованиям гражданского законодательства, так и доказательствам по делу – спора по договору займа между сторонами не имелось и не имеется, а поэтому оспаривать факт передачи денег в рамках гражданского законодательства не имелось оснований.

Делая вывод о совершении осужденными мошенничества путем обмана, исходя из сроков, указанных в договорах подряда, суд не оценил в совокупности существенные условия и цель программы. Суд не указал в приговоре, насколько нарушение сроков выполнения работ повлияли на выполнение условий программы и как это является обстоятельством, свидетельствующим о факте хищения чужого имущества путем обмана.

Обвинение, кроме этого, ссылалось на использование ФИО3 и ФИО2 трудовых книжек для участия в программе и получении денежных средств. Однако, судом данное обстоятельство исключено, что сторонами не оспаривается.

Доводы жалоб относительно показаний свидетеля ФИО11 в части того, что в настоящий момент строящийся дом ФИО3 находится в состоянии, не пригодном для проживания, и ФИО3 со своей семьей в данный дом не вселялся, они по прежнему живут в своем старом доме и остро нуждаются в улучшении жилищных условий, обоснованны, поскольку противоречат протоколу судебного заседания. Таких пояснений свидетель не давала.

Выводы суда о том, что ФИО3 и ФИО2 не намеревались строить индивидуальный жилой дом, представили изготовленные ФИО1 документы (договоры подряда, справки о стоимости выполненных работ и затрат, акты о приемке выполненных работ), содержащие ложные сведения, предоставленными Программой денежными средствами распорядились по своему усмотрению, также противоречит представленным стороной обвинения доказательствам: показаниями ФИО8, ФИО44, ФИО11, ФИО12, ФИО10, ФИО24, ФИО25 и другими о производстве строительных работ домов ФИО3 и ФИО2. И эти противоречия судом не устранены. Не оценены показания свидетелей обвинения применительно к предъявленному подсудимым обвинению.

В частности, свидетель ФИО10 пояснила и это подтверждено актами выполненных работ, что при строительстве домов были выполнены объемы работ, которые не только соответствуют проектной стоимости, но и превышают ее.

Свидетель ФИО12 пояснила, что она осматривала дома ФИО3 и ФИО2. Дома ее удовлетворили. У администрации  района претензий нет.

Не дано оценки судом и доказательствам стороны защиты, в частности, свидетельству о праве собственности ФИО3 на дом. Не сопоставлены судом и не оценены данные актов выполненных работ непосредственному объему работ, расходованию материалов, его стоимости.

Исследованные судом доказательства находятся в противоречии с обстоятельствами дела, установленными судом и в части размера причиненного ущерба. Суд при установлении ущерба исходил из всей суммы социальной выплаты, в то время как строительство домов осуществлялось, производились работы и приобретение материала, о чем пояснили свидетели ФИО11, ФИО19, ФИО33, ФИО22, ФИО24, ФИО25, ФИО26. Данные обстоятельства оставлены судом без оценки.

В приговоре имеются и другие показания свидетелей, в частности, братьев ФИО3, ФИО27, которые поясняли, что бригада ФИО1 работу на спорных домах не вела. При наличии противоречий, суд их не устранил. Не привел в приговоре мотивов того, какие показания он признает, а какие отвергает.

Рассматривая гражданский иск прокурора, суд не спросил мнение потерпевших по поводу иска. В то время как потерпевшие при их допросах заявляли об отсутствии претензий к осужденным. Обоснованно указали адвокаты в своих жалобах и на не разрешение вопроса, связанного с арестом имущества.

Что касается обвинения по ч. 1 ст. 327 УК РФ, то суд рассматривал дело в рамках предъявленного обвинения, именно по двум составам преступления. Следует обратить внимание, что обвинение по данной статье уже было предметом рассмотрения суда кассационной инстанции.

Существо обвинения по ч. 1 ст. 327 УК РФ судебная коллегия не рассматривает, поскольку оно связано с обвинением по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Поскольку обвинения по ч. 3 ст. 159 УК РФ и ч. 1 ст. 327 УК РФ взаимосвязаны, то приговор подлежит отмене в полном объеме.

Приговор суда подлежит отмене и в связи с нарушениями требований уголовно-процессуального закона. Приведенные выше противоречия суд не имел возможности устранить, поскольку составленное по делу обвинительное заключение не соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ.

Так, преступления согласно обвинительному заключению, это установил и суд, имели место в период с ноября 2008 года по июнь 2009 года в  при следующих обстоятельствах.

Во второй половине 2008 года ФИО1, осуществляющий предпринимательскую деятельность на территории , достоверно зная, что на территории  реализуется федеральная целевая программа «Социальное развитие села до 2012 года», по предварительному сговору с жителями села   ФИО2 и ФИО3, действуя из корыстных побуждений, решили путем обмана похитить денежные средства в крупном размере, выделяемые ю из областного и федерального бюджетов на улучшение жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности. При этом они осознавали, что ФИО2 и ФИО3 не имеют право на получение социальных выплат, так как не имеют возможности документально подтвердить наличие собственных (в том числе заемных) денежных средств в размере части стоимости строительства (приобретения) жилья, не обеспеченной за счет средств социальной выплаты. Планируя путем обмана получить социальную выплату, ФИО1 25.11.2008 года передал ФИО2 денежные средства в сумме , которые были зачислены на счет в сбербанке на имя ФИО2. В период с 25.11.2008 года по 09.12.2008 года ФИО2 передал в Департамент по социально-экономическому развитию села пакет документов для получения социальной выплаты, в том числе светокопии сберегательных книжек. 09.12.2008 года ФИО2 указанные денежные средства снял со счета в банке и вернул ФИО1. В этот же день ФИО1 передал ФИО3 денежные средства в сумме , которые были зачислены на счет в сбербанке на имя ФИО3. После передачи ФИО3 в Департамент по социально-экономическому развитию села пакета документов для получения социальной выплаты, в том числе светокопии сберегательных книжек, он 16.12.2008 года указанные денежные средства снял со счета в банке и вернул ФИО1. Своими действиями осужденные искусственно создали условия, которые способствовали включению ФИО2 и ФИО3 в состав участников государственной программы по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности. На основании представленных документов ФИО3 и ФИО2 были включены в список участников мероприятий по улучшению жилищных условий. Департаментом по социально-экономическому развитию села  и Администрацией  района с ними были заключены соглашения «О реализации мероприятий по строительству (приобретению) жилья для граждан в рамках федеральной целевой программы «Социальное развитие села до 2012 года» и на их счета в ОАО «» были перечислены денежные средства в качестве социальных выплат на проведение мероприятий по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности. В частности, на счет ФИО2 были перечислены денежные средства в сумме 1036933 рубля, на счет ФИО3 – 869846 рублей.

После этого ФИО1 в период с 29.12.2008 года по 16.06.2009 года изготовил и предоставил в Департамент по социально-экономическому развитию села и в ОАО «» договор подряда от 10.11.2008 года, накладные от 15 ноября и 05 декабря 2008 года, справку о стоимости выполненных работ и затрат № 1 от 30.01.2009 года, акт о приемке выполненных работ № 1 от 20.04.2009 года, содержащие ложные сведения о фактическом выполнении работ по договору подряда с ФИО2, послужившие основанием для списания с денежного счета ФИО2 денежных средств в суммах 1034534 рубля и 2399 рублей. Затем по указанию ФИО1 ФИО2 на основании заявлений от 05.02.2009 года и 16.06.2009 года осуществил перевод указанных денежных средств на расчетный счет ФИО1 в Тверском ОСБ № .

В период с 25.12.2008 года по 02.02.2009 года ФИО1 изготовил и предоставил в Департамент по социально-экономическому развитию села и в ОАО «» договор подряда от 14.09.2008 года, накладные от 05 и 13 августа 2008 года, справку о стоимости выполненных работ и затрат № 2 от 30.01.2009 года, акт о приемке выполненных работ № 2 от 30.01.2009 года, содержащие ложные сведения о фактическом выполнении работ по договору подряда с ФИО3, послужившие основанием для списания со счета ФИО3 денежных средств в сумме 869846 рублей. Затем по указанию ФИО1 ФИО3 на основании заявления от 02.02.2009 года осуществил перевод указанных денежных средств на расчетный счет ФИО1 в Тверском ОСБ № .

Своими преступными действиями ФИО1 и ФИО2 по предварительному сговору из корыстных побуждений мошенническим путем похитили денежные средства в сумме 1036933 рубля, которыми распорядились по своему усмотрению, в результате чего причинили материальный ущерб в крупном размере федеральному бюджету и бюджету  в лице Департамента по социально-экономическому развитию села  на общую сумму 886744 рубля, Администрации  района – на сумму 150189 рублей.

Аналогичными преступными действиями ФИО1 и ФИО3 по предварительному сговору похитили денежные средства в сумме 869846 рублей, которыми распорядились по своему усмотрению, в результате чего причинили материальный ущерб в крупном размере федеральному бюджету и бюджету  в лице Департамента по социально-экономическому развитию села  на общую сумму 753262 рубля, Администрации  района – на сумму 116584 рубля.

Кроме того, являясь подрядчиком по договорам подряда с ФИО2 и ФИО3, осознавая, что условия указанных договоров не исполнены, пренебрегая своими обязанностями по обеспечению законности и правильности оформления документов, в целях извлечения выгоды и преимуществ для себя, с целью причинения ущерба бюджетам администрации  района,  области и федеральному бюджету, а также существенного вреда правам и законным интересам государства, совершил подделку приведенных выше договоров подряда с ФИО2 и ФИО3, справок о стоимости выполненных работ и затрат, актов о приемке выполненных работ, дающих право на списание денежных средств со счетов ФИО2 и ФИО3, которые впоследствии использовал, введя их в официальный оборот, представив в Департамент по социально-экономическому развитию села  и ОАО «». В результате этого получил необоснованно денежные средства в суммах 1036933 рубля и 869846 рублей, выделенные в качестве социальных выплат на проведение мероприятий по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности.

Предъявив таким образом ФИО1, ФИО2 и ФИО3 обвинение в совершении мошенничества, то есть в хищении чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, в обвинении формально указано на способ совершения преступления и на размер причиненного ущерба, поскольку никаких данных в подтверждении этих обстоятельств в обвинительном заключении не приведено, и, следовательно, требование уголовно-процессуального закона об указании в обвинительном заключении обстоятельств совершения преступления, в том числе, способа и размера ущерба, фактически осталось невыполненным.

Объективная сторона мошенничества характеризуется деянием, которое состоит в обращении лицом чужого имущества в свою пользу или в пользу других лиц. Способ совершения мошенничества выражается в обмане или злоупотреблении доверием.

В данном случае обвинение считает, а с ним соглашается и суд первой инстанции, что хищение бюджетных средств осужденными осуществлено путем обмана.

Обман как способ совершения хищения, ответственность за которое предусмотрена ст. 159 УК РФ, может состоять в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях, направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение.

Указание в обвинении на то обстоятельство, что ФИО1, ФИО2 и ФИО3 искусственно создали условия, которые способствовали включению ФИО2 и ФИО3 в состав участников государственной программы по улучшению жилищных условий граждан, проживающих в сельской местности, которое выразилось в получении якобы заемных средств у ФИО1, само по себе не раскрывает сущности мошенничества путем обмана. Более того, представленные обвинением доказательства противоречат описанию преступного деяния.

Однако, способ совершения преступления подлежит доказыванию по уголовному делу. В обвинительном заключении по данному делу способ совершения преступления не раскрыт, фактические данные об этом в фабуле обвинения не отражены.

При таких обстоятельствах имеются существенные противоречия при составлении обвинения в указании способа совершения преступления, т.е. совершения хищения чужого имущества путем обмана и приведенными доказательствами.

Кроме этого, субъективная сторона мошенничества характеризуется только прямым умыслом. При этом виновный руководствуется корыстным мотивом и преследует цель незаконного извлечения наживы за счет чужого имущества.

В обвинительном заключении данных о совершении ФИО1, ФИО3 и ФИО2 умышленных действий, направленных на завладение чужим имуществом путем обмана не указано, а также отсутствуют данные, в чем выразился корыстный мотив, достигнута ли цель незаконного извлечения денежных средств за счет чужого имущества и куда эти денежные средства потрачены.

В обвинительном заключении не указан конкретный размер ущерба, причиненный федеральному, областному и местному бюджетам. Представленные в обвинительном заключении доказательства – показания потерпевших и свидетелей, а также самих подсудимых, свидетельствуют о том, что ФИО1, ФИО2 и ФИО3 строительство домов осуществлялось. Данных о том, что выделенные денежные средства пошли на другие цели, в обвинении не содержится. В постановлении о привлечении данных лиц в качестве обвиняемых, в обвинительном заключении указание на это обстоятельство вообще отсутствует. Из обвинительного заключения не следует, почему ущерб составляет полностью предоставленную социальную выплату без учета произведенных осужденными расходов на улучшение жилищных условий. В представленном обвинении отсутствует расчет ущерба, не указано, на какие именно суммы осужденными были произведены работы на момент составления актов приемки выполненных работ по договорам подряда, а также несоответствие сумм фактических работ и работ, оформленных документально. Данные обстоятельства имеют существенное значение для квалификации содеянного ФИО1, ФИО3 и ФИО2.

Таким образом, отсутствие в обвинительном заключении сведений об обстоятельствах, подлежащих обязательному установлению при обвинении лиц в совершении инкриминируемых деяний и имеющих значение по делу, исключает возможность рассмотрения уголовного дела на основании подобного обвинительного заключения в судебном заседании, поскольку неконкретность обвинения препятствует определению точных пределов судебного разбирательства применительно к требованиям ст. 252 УПК РФ, ущемляет гарантированное обвиняемым право знать, в чем конкретно он обвиняется (ст. 47 УПК РФ).

В соответствии с п.1 ч.1 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны либо по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случае, если обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесение иного решения на основе данного заключения.

При решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору по основаниям, указанным в статье 237 УПК РФ, под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225 УПК РФ положений, которые служат препятствием для принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта.

Обвинительное заключение должно строго соответствовать требованиям ст. 220 УПК РФ, в нем, в частности, должны быть указаны существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела.

Согласно разъяснениям Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.12.2008 г. «О применении норм УПК РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций» по итогам рассмотрения дела суд второй инстанции вправе возвратить дело прокурору в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на стадиях, предшествующих судебному производству и повлекших лишение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, исключающих возможность постановления законного, обоснованного и справедливого приговора.

Принимая во внимание установленные судебной коллегией обстоятельства, изложенные ранее, судебная коллегия считает необходимым отменить постановленный судом приговор и возвратить данное уголовное дело прокурору для устранения препятствий для рассмотрения дела судом на основе данного обвинительного заключения.

Поскольку обвинения по ч. 3 ст. 159 УК РФ и ч. 1 ст. 327 УК РФ взаимосвязаны, то дело подлежит направлению прокурору в полном объеме. При данных обстоятельствах рассмотреть доводы кассационного представления о справедливости приговора не представляется возможным.

Оснований для изменения меры пресечения ФИО1, ФИО3 и ФИО2 не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

Приговор Зубцовского районного суда Тверской области от 15 апреля 2011 года в отношении ФИО1, ФИО2, ФИО3 отменить.

Уголовное дело в отношении ФИО1, ФИО2, ФИО3 возвратить прокурору Зубцовского района Тверской области для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Меру пресечения ФИО1, ФИО2, ФИО3 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставить без изменения.

Председательствующий Е.Е. Трофимова

Судьи С.А. Каширина

Т.И.Вильк