Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационному представлению государственного обвинителя Гавриловского Ю.В. и кассационной жалобе потерпевшей К. и её представителя - адвоката Скородумовой О.Ю. на приговор Курганского городского суда Курганской области от 8 декабря 2010 года, по которому

ФИО1, родившийся , несудимый,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 263 УК РФ, за отсутствием в его действиях состава преступления.

Заслушав доклад судьи Калининой О.А., изложившей обстоятельства уголовного дела, содержание приговора, кассационных представления, жалобы и дополнений к ним, пояснения прокурора Гавриловского Ю.В. и представителя потерпевшей К. - адвоката Скородумовой О.Ю., поддержавших доводы соответственно представления и жалоб об отмене приговора, пояснения оправданного ФИО1 и его защитника - адвоката Саласюка С.В. об отсутствии оснований к отмене приговора, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Органом расследования ФИО1 было предъявлено обвинение в нарушении правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта лицом, в силу выполняемой работы и занимаемой должности обязанным соблюдать эти правила, что повлекло смерть человека, при следующих обстоятельствах.

26 апреля 2008 года с 6 часов до 16 часов 30 минут на основании разрешения уполномоченных на то лиц было предоставлено «окно» для производства работ по капитальному ремонту ( укладке плетей) третьего главного четного пути перегона «Курган- Утяк» с 2371 км ПК-1 по 2372 км ПК-3.

К месту проведения ремонтных работ, согласно разрешению по форме ДУ-64, выданному 26.04.2008 года дежурной по станции Утяк дорожному мастеру ПМС-172 ФИО1, со ст. Утяк на закрытый перегон около 9 час. 46 мин. по третьему четному неправильному пути до 2371 км пикет 1 перегона « Курган-Утяк» Курганского отделения Южно-Уральской железной дороги для производства работ по усиленному капитальному ремонту пути, с последующим возвращением на ст. Утяк, вагонами (платформами) вперед отправился хозяйственный поезд №5701/5702, локомотив ЧМЭ-3-3102 под управлением машиниста Е. и помощника машиниста тепловоза Е. Руководителем хозяйственного поезда был назначен и являлся дорожный мастер ПМС-172 ФИО1, который находился на головной (первой по ходу движения поезда) платформе, осуществлял руководство движением данного поезда и должен был соблюдать правила безопасности движения железнодорожного транспорта:

-п.1.3 Правил технической эксплуатации железных дорог Российской Федерации, утвержденных Министром путей сообщения РФ 26 мая 2000 года №ЦРБ - 756, возлагающий обязанность на каждого работника железнодорожного транспорта подавать сигнал остановки поезду или маневрирующему составу и принимать другие меры к их остановке в случаях, угрожающих жизни и здоровью людей или безопасности движения;

-п. 16.35 Правил технической эксплуатации железных дорог Российской Федерации, в соответствии с которым следование поездов вагонами вперед допускается, в том числе при движении хозяйственных, восстановительных и пожарных поездов. В голове такого поезда ставится вагон с переходной площадкой, обращенной в сторону направления движения, на которой должен находиться работник, обязанный следить за свободностью пути и при угрозе безопасности движения или жизни людей принимать меры к остановке поезда;

-п.1 Положения о дисциплине работников железнодорожного транспорта Российской Федерации, согласно которому во избежание ситуаций, угрожающих жизни и здоровья пассажиров, от работников предприятий, учреждений и организаций железнодорожного транспорта требуется высокая организованность в работе и безукоризненное выполнение трудовых обязанностей.

При следовании хозяйственного поезда № 5701/5702 к месту проведения работ «в окно» связь между локомотивной бригадой и дорожным мастером ФИО1 осуществлялась посредством исправных локомотивной и носимой радиостанций. До прибытия к месту проведения работ -2371 км, пикет 1 перегона «Курган-Утяк» руководителя работ в «окно» В.., дорожным мастером ПМС -172 С. по указанию начальника участка производства ПМС-172 А. монтеры пути М. и М.., после проведенного инструктажа, до начала работ в «окно» были направлены для сбора стыковых болтов и накладок на 2372 км перегона « Курган-Утяк», которые по прибытии к месту около 10 часов 26.04.2008 года приступили к сбору болтов и накладок, находящихся как в колее третьего главного четного пути, так и на обочине указанного пути на втором пикете 2372 км названного перегона, при этом М. находился непосредственно в колее, а М. - на обочине железнодорожного пути.

В это время по третьему четному главному ( неправильному пути) со стороны ст. Утяк в сторону г. Кургана вагонами (платформами) вперед со скоростью 20 км/час к месту проведения работ «в окно» следовал хозяйственный поезд №5701/5702 тепловоз ЧМЭ-3 №3102 под управлением машиниста тепловоза Е. и помощника машиниста Е., руководство движением которого осуществлял ФИО1. Во время следования поезда в кривом участке пути радиусом 545 метров перегона « Курган-Утяк», где на расстоянии 400 м с головной платформы поезда отчетливо просматривались находившиеся на третьем главном четном пути монтеры М. и М., ФИО1, имея реальную возможность своевременно подать локомотивной бригаде тепловоза команду об остановке поезда такую команду не подал, рассчитывая на избежание наезда. Продолжая движение, не имея никаких препятствий к обозрению находящихся на третьем главном четном пути, перед движущимся хозяйственным поездом, на расстоянии 170 метров, монтеров пути М. и М., имея реальную возможность своевременно дать локомотивной бригаде тепловоза команду об остановке поезда ввиду нахождения людей на пути, такую команду своевременно не подал и не принял своевременных мер к остановке поезда путем подачи по средствам радиосвязи команды об остановке поезда машинисту тепловоза, нарушив требования п. 1.8 Должностной инструкции дорожного мастера, п. 16.35 Правил технической эксплуатации железных дорог РФ, поскольку при расстоянии до пострадавшего 170 метров, имелась безусловная техническая возможность избежать наезд, в силу того, что тормозной путь поезда при скорости 20 км/ час составил 60 метров. Команда об остановке поезда машинисту тепловоза Е. была подана ФИО1 на расстоянии менее 60 метров до пострадавшего, в связи с чем несмотря на немедленное применение торможения машинистом, технически не позволило избежать наезда головной платформой хозяйственного поезда на монтеров пути М. и М., в результате чего М. были причинены телесные повреждения в виде тупой сочетанной травмы головы, живота, тазовой и поясничной областей и левой верхней конечности с множественными повреждениями внутренних органов и переломами костей скелета, повлекшие смерть пострадавшего на месте происшествия.

В судебном заседании ФИО1 виновным себя не признал.

Суд пришел к выводу об отсутствии в действиях ФИО1 состава преступления и оправдал его по предъявленному обвинению в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

В кассационном представлении государственный обвинитель Гавриловский Ю.В. просит отменить приговор в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и нарушением уголовно-процессуального закона. Полагает, что судом не дан всесторонний анализ доказательствам, на которых суд основал свои выводы.

Ссылаясь на показания свидетеля В. в приговоре о том, что с момента первого требования об остановке до криков прошло около 10 секунд, затем после криков до начала торможения прошло еще около 15 секунд, указывает, что они изложены неверно, поскольку свидетель, отвечая на вопрос государственного обвинителя, пояснил, что с момента подачи первой команды об остановке до начала применения торможения машинистом прошло не более 15 секунд. В ходе следствия свидетель пояснил, что машинист применил торможение примерно через 5 секунд с момента подачи сигнала об остановке. Считает, что судом не дано надлежащей оценки его показаниям.

Ссылается на показания машиниста Е., не отрицавшего того факта, что сигнал об остановке поезда подавался составителем неоднократно, однако из пояснений последнего следует, что меры к торможению были предприняты незамедлительно, сразу же после первой подачи сигнала.

Указывает, что судом не дано оценки исправности локомотивной радиостанции, находящейся в кабине машиниста, и носимой радиостанции «Моторола», не издававших каких-либо помех, что в свою очередь, учитывая 1-е группы профотбора машиниста Е. и помощника Е., вызывает сомнения относительно вывода суда о том, что требования об остановке поезда безрезультатно подавались ФИО1 около 25 секунд. При этом, суд согласился с доводами защитника об ограничении слышимости подаваемых по рации сигналов лишь на том основании, что на момент осмотра локомотива окна кабины были открыты, без каких-либо причин отвергнув показания машиниста, пояснившего о закрытии окна при приближении встречного поезда.

Суд поставил под сомнение показания свидетелей Е. и Е., усмотрев их заинтересованность в исходе дела, однако не указал, в чем выразилась их заинтересованность.

При изложении установленных обстоятельств, судом указано, что ФИО1, видя угрозу жизни людей, принял меры к обеспечению безопасности людей и к остановке поезда, однако торможение не было применено сразу после первого сигнала, что не позволило избежать наезда на монтеров пути. При этом, не определено, на каком расстоянии от места несчастного случая находился поезд в момент обнаружения монтеров на пути и в какой момент руководитель поезда начал принимать меры к предотвращению наезда.

Судом обращено внимание на показания свидетеля С., участвующего в проведении следственного эксперимента по слышимости подаваемых сигналов, а также представленную стороной защиты копию акта проведенного эксперимента по воспроизведению событий несчастного случая о том, что из-за шума проходящего поезда и ветра членам комиссии подаваемых рожком сигналов не было слышно, однако в приговоре не указано, на каком расстоянии подавался данный звуковой сигнал.

Не приняты и не проанализированы показания свидетеля Х., который также участвовал при проведении следственного эксперимента в ходе служебного расследования, о том, что слышимость звукового сигнала даже при прохождении встречного поезда была хорошая на расстоянии не менее 45 метров.

Отмечает, что М. не бросался под поезд перед самым его приближением, он просто находился в колее и не слышал звук приближающегося поезда вследствие прохождения по другому пути встречного поезда, что не умаляет вины подсудимого в нарушении п.п. 1.3 и 16.35 Правил технической эксплуатации железных дорог РФ.

Полагает, что судом необоснованно отвергнуты показания свидетеля Е., пояснившего об отсутствии звукового рожка у Платонова на момент травмирования, каких-либо оснований для оговора ФИО1 со стороны свидетеля нет.

Считает, что судом не были установлены все фактические обстоятельства по делу, что послужило основанием сформировавшихся ничем не подтвержденных выводов.

Указывает, что судом сделана ссылка на показания свидетеля П., осуществлявшего топографические съемки местности, а также на видеозапись осмотра места происшествия, представленную стороной защиты, согласно которых видимость монтеров пути для ФИО1 составила 148,67 метра. Одновременно с этим судом поставлен под сомнение протокол осмотра места происшествия от 17.01.2010 года, при котором получены результаты видимости на расстоянии 170 метров, вместо предыдущих 200 метров. При этом, суд не учел, что первоначально осмотр места происшествия, при котором установлена видимость - 200 метров, произведен в отсутствие поезда, проходящего по соседнему пути, что и вызвало необходимость проведения повторного осмотра.

Суд не принял во внимание и не дал оценки тому, что ФИО1 в момент произошедших событий располагался на платформе, т.е. значительно выше от уровня земли, что по своей сути играет определенную роль при установлении видимости. Не дано надлежащей оценки показаниям экспертов А. и Ю. и их заключению № 2 от 12.04.2010 года, согласно которому техническая возможность избежать наезда на монтеров пути была, при этом вводные данные о скорости движения хозяйственного поезда и расстояния видимости представил следователь, исходя из данных скоростемерной ленты и осмотра места происшествия.

Отсутствие стороны защиты при осмотре места происшествия, не может являться основанием, ставящим под сомнение данное следственное действие.

Суд нашел необоснованной ссылку стороны обвинения на расшифровку скоростемерной ленты, как на установленную следствием скорость движения поезда в 20 км/ч. В подтверждение выводов судом приняты во внимание показания свидетеля М., сделавшего неоднозначные, ничем не подтвержденные и не основанные на законе расчеты относительно того, что скорость хозяйственного поезда могла быть от 26 до 36 км/ч.

Полагает, что показания свидетеля Б., отраженные в приговоре, не соответствуют действительности, поскольку в судебном заседании свидетель пояснил, что средняя скорость движения поезда составляла 17-20 км/ч, при этом однозначно не могла превысить 20 км/ч.

Превышение допустимой скорости движения опровергнуто машинистом Е. и его помощником Е., показаниями экспертов А. и Ю., свидетелем Б., в то же время не подтверждено ни одним из исследованных доказательств.

Выражает несогласие с выводом суда о наличии существенных отличий в копиях справок скоростимерной ленты, судом отличия не указаны.

Полагает, что, исходя из исследованных судом доказательств, вполне допустимо предположить, что запись в справке о расшифровке скоростимерной ленты относительно поезда № 5702 сделана ошибочно. Однако каких-либо данных, свидетельствующих о том, что информация расшифровки скоростимерной ленты имеет отношение к событиям, не относящимся к произошедшему несчастному случаю с М., не получено.

Ссылаясь на показания эксперта М. в суде о расположении трупа напротив сцепки между 2 и 3 платформами со стороны г. Кургана и показания свидетеля О. о том, что длина двух платформ с учетом автосцепок составляет 29 метров 24 см, автор представления делает вывод о том, что торможение машинистом применено фактически за 30 метров, то есть после первой подачи сигнала об остановке.

Считает, что выводы свидетеля С. не основаны на законе, так как свидетель не является специалистом в железнодорожной сфере, никогда не занимался расшифровкой скоростемерных лент.

Вывод суда относительно отсутствия достоверных данных скорости движения хозяйственного поезда непосредственно перед торможением и наездом на людей рассматривается лишь как предположение суда, который также не является специалистом в области рассматриваемой сферы правоотношений, и не основан на законе.

Судом не принят во внимание и не проанализирован акт осмотра скоростимера ЗСЛ-2М № 51210 от 26.04.2008г., согласно которому замечаний по работе прибора не обнаружено, замечаний по расшифровке лент скоростимер не имел.

По мнению автора представления, исходя из изложенных им обстоятельств, очевидно, что сигнал о применении торможения машинисту подан ФИО1 несвоевременно.

Указывает также, что в нарушение ч. 3 ст. 309 УПК РФ в резолютивной части приговора судом не дано разъяснения о праве оправданного ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

В дополнении к кассационному представлению, датированному 29.12.2010 года, государственный обвинитель Гавриловский Ю.В. указывает, что судом не принят во внимание факт того, что Е. увидел отсутствие звукового рожка у ФИО1 непосредственно в тот момент, когда вышел из локомотива после произошедшего травмирования. Каких-либо пояснений относительно наблюдения за руководителем работ из кабины в показаниях указанного свидетеля не прозвучало. Полагает, что оснований не доверять показаниям свидетеля Е. в суде нет.

Также полагает, что судом не дано надлежащей оценки показаниям экспертов А.. и Ю.., а также их заключению №2 от 12.04.2010 года, согласно которому техническая возможность избежать наезда на монтеров пути была. При этом безосновательно отвергнута 1-я группа профотбора машиниста Е..

Кроме того, указывает, что судом не приняты во внимание показания специалиста Ю.. о минимальной вероятности наступления несчастного случая непосредственно по вине машиниста с учетом непродолжительного стажа работы Е., поскольку лишь со временем и продолжительным периодом работы на железнодорожном транспорте слух начинает притупляться, что по мнению автора представления, опровергает версию подсудимого о подаче сигнала об остановке более 20 секунд.

В кассационной жалобе потерпевшая К. и её представитель - адвокат Скородумова О.Ю. просят приговор отменить в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в нем, фактическим обстоятельствам дела.

Считают, что вывод суда об отсутствии в действиях ФИО1 состава преступления, опровергается доказательствами, представленными стороной обвинения. Судом не мотивировано, какой элемент состава преступления отсутствует в данном случае.

Указывают, что стороной защиты представлены суду свои расчеты видимости, согласно которых видимость не превышала 150 метров. Выражают несогласие с признанием судом достоверными показаний свидетелей П., М., С., которые произвели расчеты на основании данных из уголовного дела, предоставленных подсудимым ФИО1 и его защитником. Считают недопустимыми доказательствами показания данных свидетелей, поскольку они основаны на предположении и их объективность вызывает сомнения.

При этом указывают, что:

-С. и М. давали показания по просьбе подсудимого, свидетель П. произвел расчеты на основе оказания платных услуг подсудимому ФИО1, однако судом оставлена без оценки материальная заинтересованность свидетеля в даче суду показаний, выгодных для ФИО1.

-суд в приговоре ссылается на письменные документы, составленные данными свидетелями и приобщенные к протоколу судебного заседания, однако, данные документы являются недопустимыми доказательствами, поскольку не приобщались в качестве доказательств по делу;

-фактически свидетелями производятся расчеты на основании данных из уголовного дела, предоставленных подсудимым и его защитником, при этом не опровергнуто заключение экспертизы №2, проведенной в рамках уголовного дела с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, сторона защиты не была лишена возможности ходатайствовать перед судом о назначении дополнительной либо повторной экспертизы;

-данные свидетели, применяя специальные познания в различных областях науки и техники, не предупреждались об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за подготовку заведомо ложного заключения, были допрошены в суде не в качестве специалистов, а в качестве свидетелей, кроме того, они не имеют специального железнодорожного образования, позволяющего дать объективную оценку по значимым по делу обстоятельствам;

-подтверждение видимости и скорости движения поезда свидетельскими показаниями недопустимо, визуально прямая видимость на данном участке железнодорожного пути была определена протоколом осмотра места происшествия от 17.01.2010 года, других способов определения видимости быть не может;

-показания свидетеля С. о возможности измерения линии размером 0,3 мм на плоскости только с помощью оптического мерительного инструмента недостоверны, поскольку методику расшифровки скоростемерной ленты он не знает, саму скоростемерную ленту никогда не видел, в связи с чем вывод суда о том, что длина тормозного пути достоверно не установлена со ссылкой на показания С. нельзя признать достоверным.

Указывают, что суд без достаточных законных оснований и без приведения мотивов не учитывает данные, полученные в результате осмотра места происшествия 17.01.2010 года о реальной видимости статиста при проследовании по 2-му обезличенному (среднему) пути в 170 метров, при этом неправомерно ссылается на видеозапись осмотра места происшествия об установлении видимости, не превышающей 150 метров, поскольку сторона обвинения возражала против ее просмотра, более того, потерпевшая не узнала место съемки и поставила под сомнение факт того, где она произведена, что не нашло отражение в приговоре суда. Считают, что данная видеосъемка не является допустимым доказательством по делу, так как после её просмотра в судебном заседании не решался вопрос о её приобщении к уголовному делу в качестве доказательства, видеозапись получена с нарушениями требований ст. 176, 181, п. 1 ст. 86 УПК РФ, в ходе действий, не предусмотренных законом.

Выражают несогласие с выводами суда о необоснованности ссылки стороны обвинения на расшифровку скоростемерной ленты, как на установленную следствием скорость движения поезда в 20 км/ч, и о том, что следствием не установлено, кем и когда изымалась скоростемерная лента. Ссылаются на две справки - расшифровки скоростемерной ленты, которые, по мнению авторов жалобы, по содержанию совпадают дословно, различие состоит лишь в том, что в одной из них указано приложение. Данные копии заверены подписью следователя и датированы 26.04.2008 года, то есть изготовлены в день несчастного случая. Ссылаются на показания свидетеля Б. о возможности изготовления двух справок по одной скоростемерной ленте при наличии запросов, возможности определения, что это именно данный поезд при наложении скоростемерной ленты на профиль пути, также на то, что она сама производила расшифровку данной скоростемерной ленты, которая имеет специальное покрытие, делающее невозможность внесения в нее каких-либо изменений, чем подтвердила достоверность справки-расшифровки.

Полагают, что судом необоснованно не учтены показания свидетеля Н., пояснившего, что он комиссионно с ревизором снимали скоростемерную ленту.

Находят вывод суда о том, что изучение копий справок-расшифровок скоростемерной ленты, показало, что расшифровке подвергалась лента с номером 5702, необоснованным и опровергающимся имеющимися в деле доказательствами. Органами следствия установлено, что к месту проведения ремонтных работ отправился хозяйственный поезд № 5701/5702. Суд, опровергая справку-расшифровку как доказательство, не дает оценку её содержанию, а именно расшифровке о том, что отправление поезда было произведено со станции Утяк в 7 часов 46 минут, на 2377 км было применено служебное торможение и произведена остановка, также произведена остановка на 2372 км пути, то есть непосредственном месте совершения преступления, указано, что предыдущие 150 метров были проследованы со средней скоростью 20 км\ч согласно расчету за 27,2 секунды. Полагают, что информация о расшифровке соответствует другим доказательствам по делу, в том числе и показаниями подсудимого ФИО1 об остановке на 2377 км, чему судом не дана надлежащая правовая оценка.

В приговоре имеется ссылка на акт о расследовании несчастного случая, при этом не мотивировано, почему суд не принял в качестве доказательств существенные факты, установленные комиссией в составе 13 человек, имеющих специальное железнодорожное образование и работающих в данной сфере, в том числе о том, что в качестве лиц, допустивших нарушение требований охраны труда, указан подсудимый ФИО1, нарушивший п. 16.5 Правил технической эксплуатации железных дорог. Обстоятельства, установленные комиссией и отраженные в акте формы Н-1, полностью подтверждают предъявленное ФИО1 обвинение.

Находят необоснованным вывод суда о том, что предварительным следствием не установлена скорость движения хозяйственного поезда непосредственно перед торможением и наездом на людей.

Полагают, что судом безосновательно сделан вывод о неприменении торможения сразу после первого сигнала, поданного машинисту ФИО1, поскольку он опровергается показаниями свидетелей Е., Е., В., Х..

Считают, что суд не дал правовой оценки ответу на запрос следователя из кабинета психофизиологического обеспечения НУЗ « Отделенческая больница на ст. Курган « ОАО РЖД» о том, что машинист Е., помощник машиниста Е. имеют 1 группу профотбора, что соответствует готовности к экстренному действию и должно составлять не менее 0,250 сек. на сигнал.

Обращают внимание, что до места происшествия производилась остановка в связи с тем, что на путях были люди, рация была исправна, остановка произведена машинистами сразу после получения команды и сообщения о том, что на путях люди. Однако, при приближении к месту наезда на М. и М. о людях на путях ни разу не было сказано.

Полагают, что в приговоре не в полном объеме отражены показания подсудимого ФИО1, не указано существенное пояснение о том, что в последние 10 метров сигналы звуковым рожком он не подавал. Полагают, что услышав сигнал рожком даже за несколько секунд, работники смогли бы отреагировать и последствий в виде смерти человека можно было бы предотвратить.

По мнению авторов жалобы, данные обстоятельства свидетельствуют о том, что звуковой рожок у ФИО1 отсутствовал и им не осуществлялся надлежащий контроль за свободностью пути, а при возникновении опасности не были приняты надлежащие меры для предотвращения наезда и гибели человека.

Считают необоснованным вывод суда о том, что применение п. 3.4. Инструкции ТТОИ Р-32-ЦП-730-2000 не приемлемо к действиям М.. По мнению суда, хозяйственный поезд до места работ в «Окне» еще не доехал, однако данный вывод опровергается письменными доказательствами. Ссылаются на приказ № 26 НОД-3 П. о том, что запланированы работы в «окно» укладка плетей 2371 (1) -2372 (3) км, и указывают, что травмирование произошло на втором пикете 2372 км, весь данный участок был закрыт для движения поездов и выполнения работ в «окно», что полностью подтверждается также актом формы Н-1. В связи с чем, по мнению авторов жалобы, действия М. полностью соответствуют п. 3.4 вышеназванной инструкции: при работе в «окно» на закрытом для движения поездов перегоне во время прохода поезда по соседнему пути, монтеры должны уйти с междупутья, уходить с пути, на котором производятся работы, не требуется.

Считают необоснованным вывод суда о том, что руководство автоматически назначило М. сигналистом, так как М. работал в должности монтера пути и был назначен только старшим в группе, приказа о назначении его сигналистом не издавалось, для работы сигналистом он не был надлежаще экипирован и проинструктирован, он был экипирован как монтер пути, что подтверждается материалами дела.

Полагают, что вина ФИО1 по предъявленному ему обвинению подтверждается совокупностью исследованных доказательств и он подлежит привлечению к уголовной ответственности.

В дополнении к кассационной жалобе, датированной 03.02.2011 года, потерпевшая К. и её представитель - адвокат Скородумова О.Ю. также просят отменить приговор. При этом ссылаются на показания свидетеля Х.. и указывают, что в приговоре показания данного свидетеля изложены не в полном объеме, не отражены существенные обстоятельства, не дана надлежащая оценка его показаниям. Полагают, что показаниями свидетеля Х. опровергаются выводы суда о том, что не установлено кем и когда изымалась скоростемерная лента, что у подсудимого ФИО1 в момент происшествия был звуковой рожок, которым он мог подавать предупреждающие сигналы.

Ссылаясь на показания свидетелей Е. и Е., полагают, что они опровергают вывод суда о том, что место происшествия не являлось местом работ в «окно», также вывод о наличии у ФИО1 звукового рожка, а также то, что следствием не установлено, кем проводилось снятие скоростемерной ленты, что имело место превышение скорости движения поезда.

Излагая показания свидетеля А., полагают, что они опровергают вывод суда о том, что поезд не доехал до места работ в «окно».

Приводя содержание показаний Н., указывают, что суд необоснованно сослался на пояснения Н. об изъятии им скоростемерной ленты, поскольку это противоречит протоколу судебного заседания, согласно которому свидетель Н. пояснил о том, что скоростемерную ленту изымал с ревизором, фамилию не помнит. Ревизором является Х., который в суде пояснил, что в его присутствии производилось снятие скоростемерной ленты. Свидетели Х., Н. пояснили, что непосредственно присутствовали при изъятии скоростемерной ленты.

Ссылаясь на показания эксперта Ю., указывают, что судом не дана надлежащая оценка в части того, что ФИО1 должна была быть подана не только своевременная команда об остановке поезда, но и приниматься меры подачей сигналов звуковым рожком.

Приводя содержание показаний свидетеля Б., указывают, что ими опровергаются выводы суда о том, что подвергалась расшифровке скоростемерная лента, снятая с поезда № 5702, которым ФИО1 в тот день не управлял. В скоростемерной ленте указаны конкретные километры железнодорожного пути, где производилась остановка, а потом место происшествия. Эти данные полностью соответствуют показаниям других свидетелей и самого подсудимого ФИО1. Однако судом данному факту не дана надлежащая оценка. Указывают, что было установлено то, что скоростемерная лента снималась комиссионно на месте происшествия и именно данная лента была предоставлена для расшифровки. Железнодорожный состав находился на месте происшествия без движения до тех пор, пока не была снята скоростемерная лента.

Выражают несогласие с критическим отношением суда к показаниям свидетеля Б. в части определения длины тормозного пути, со ссылкой на показания свидетеля С.. При этом отмечают, что С. не знает методики расшифровки скоростемерных лент, никогда не видел скоростемерную ленту, при этом дает показания в качестве специалиста, поясняя, что невозможно определить длину тормозного пути. По мнению авторов жалобы, не зная ничего о скоростемерной ленте, не обладая специальным железнодорожным образованием, невозможно дать правильную оценку по вопросу о расшифровке скоростемерных лент.

Изучив материалы дела, проверив и обсудив доводы представления и жалоб, судебная коллегия не находит оснований для их удовлетворения, отмены либо изменения обжалуемого приговора.

Как видно из материалов дела, нарушений уголовно-процессуального закона в ходе судебного разбирательства, влекущих отмену приговора, по данному делу не допущено.

Судом соблюдены все требования ст. 305 УПК РФ при вынесении оправдательного приговора, в частности судом в описательно-мотивировочной части приговора изложено существо предъявленного обвинения и обстоятельства дела, установленные судом, основания оправдания ФИО1 и доказательства, их подтверждающие.

Вопреки доводам кассационных представления и жалобы, при постановлении оправдательного приговора судом в полном объеме были исследованы, проанализированы все представленные, как стороной обвинения, так и стороной защиты доказательства, которым дана надлежащая оценка. При этом судом в приговоре мотивированы выводы о том, по каким основаниям отвергнуты доказательства стороны обвинения.

Суд установил, что бесспорных доказательств, которые бы подтверждали несвоевременное принятие ФИО1 мер к остановке поезда, нет.

Не согласиться с выводом суда оснований у судебной коллегии нет.

В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. При этом обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. При этом согласно принципа презумпции невиновности ( ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст. 14 УПК РФ) все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в его пользу.

Суд обоснованно пришел к выводу, что показания ФИО1 о принятии им надлежащих мер для обеспечения безопасности людей и к остановке поезда, в том числе о своевременной подаче как сигнала рожком путейским рабочим, так и сигнала об остановке машинисту по рации, не опровергнуты доказательствами стороны обвинения.

Так, версия стороны обвинения, в частности потерпевшей К. и ее представителя - адвоката Скородумовой, об отсутствии у ФИО1 рожка и соответственно неподачи им звуковых сигналов монтерам пути рожком, опровергается показаниями свидетелей В., З., М., подтвердивших наличие у ФИО1 духового рожка.

О том, что Платонов неоднократно подавал сигнал остановки машинисту локомотива по рации, но торможение было применено лишь после неоднократного повторения сигнала к остановке, также подтверждено свидетельскими показаниями В., М., которые непосредственно находились в этом же поезде, также показаниями свидетеля А., которому о данных обстоятельствах было известно со слов В..

Не доверять показаниям указанных свидетелей у суда не было оснований, как не усматривает таковых и судебная коллегия.

При этом судом приведены убедительные мотивы, по которым он отверг показания свидетелей Е. и Е., соответственно машиниста тепловоза и его помощника, по мнению которых у ФИО1 рожка не было, также о том, что Платонов несвоевременно подал им сигнал, а торможение ими было применено сразу после первого требования, обоснованно указав, что они являются заинтересованными в исходе дела лицами.

Ссылку государственного обвинителя в приговоре на неверное изложение показаний свидетеля В. судебная коллегия находит несостоятельной, поскольку показания свидетеля В., приведенные в приговоре, соответствуют его показаниям, изложенным в протоколе судебного заседания, замечаний на который в установленном законом порядке государственным обвинителем не было подано.

Вывод стороны обвинения о наличии у ФИО1 возможности своевременно остановить поезд путем своевременной подачи сигналов о нахождении людей на пути и об остановке поезда основан на заключении экспертов Ю. и А. за №2 от 12.04.2010 года, согласно выводов которого непосредственными причинами наезда хозяйственного поезда на монтера пути М.. явилось:

1. несоблюдение требований Инструкции для монтеров пути ИОТ-ПМС-172-040-2005 о прекращении работ при движении поезда по соседнему пути;

2. несвоевременная подача дорожным мастером ФИО1 сигнала остановки локомотивной бригаде.

При решении вопроса о технической возможности предотвращения наезда на монтера пути М. исходные данные, которыми руководствовались эксперты, были предоставлены следователем, а именно, возможность видимости ФИО1 работающих на пути монтеров за 170 метров, скорость движения поезда 20 км/ час, тормозной путь 60 метров. Экспертами было принято, что сигнал об остановке поезда мастер проговаривал 10 секунд, а машинист воспринял этот сигнал за 5 секунд, за это время поезд прошел 90 метров. Исходя из того, что до полной остановки от момента подачи сигнала ФИО1 до момента остановки поезд прошел 60+90= 150 метров, то есть запас пути составлял 170-150 = 20 метров, эксперты пришли к выводу о наличии технической возможности предотвращения наезда на монтера пути М.

Само по себе заключение экспертов не может быт признано безусловным доказательством виновности ФИО1, без сопоставления его с иными доказательствами, без оценки того, каким образом были получены исходные данные, положенные в основу заключения, что и было сделано судом первой инстанции.

Как следует из материалов дела и не оспаривается никем из участников процесса, самой скоростемерной лентой, фиксирующей движение поезда № 5701, органы следствия не располагали.

Стороной обвинения в доказательство виновности ФИО1 были предоставлены две копии справки-расшифровки скоростемерной ленты о скорости движения поезда в 20 км/час, тормозном пути в 60 метров (т. 1 л.д. 40, 156), из которых следует, что расшифровке подвергалась скоростемерная лента, снятая с поезда №5702, однако хозяйственный поезд, руководителем которого был ФИО1, до места наезда на монтера пути М. двигался с номером 5701, после чего скоростемерная лента была изъята, локомотивная бригада заменена и далее поезд возвращался на базу с номером 5702.

Суд первой инстанции обоснованно указал, что сведения о месте нахождения подлинника справки на момент изготовления ее копий отсутствуют, кроме того справки имеют отличия, что видно при их визуальном просмотре.

Свидетель Б., которая, исходя из ее показаний производила расшифровку скоростемерной ленты, также пояснила в суде, что, если в справке указан номер поезда 5702, значит расшифровка производилась со скоростемерной ленты именно этого поезда.

Показания свидетелей Е. и Е. о том, что они двигались точно со скоростью 20 км\час на неправильном участке пути до наезда на М., правомерно судом первой инстанции в связи с их заинтересованностью не были приняты во внимание.

Суд привел убедительные мотивы, почему не могут быть признаны достоверными сведения, изложенные в представленных суду справках-расшифровках, и при этом, вопреки доводам представления и жалоб стороны обвинения, правомерно пришел к выводу о необоснованности ссылки стороны обвинения на расшифровку скоростемерной ленты, как на установленную следствием скорость движения поезда в 20 км/ час и соответственно длину тормозного пути в 60 метров. Не согласиться с выводом суда оснований у судебной коллегии нет.

Из материалов дела следует и не оспаривается участниками процесса, что с учетом профиля и изгиба пути, по которому двигался хозяйственный поезд 26.04.2008 года перед наездом на М., также с учетом движения товарного поезда по соседнему пути, видимость у ФИО1 была ограниченной.

Согласно протоколу осмотра места происшествия от 17.01.2010 года, данная видимость составляла 170 метров, это место расположено напротив опоры контактной сети № 350, при этом замеры производились 5-метровой рулеткой ( т.2 л.д. 229-231).

При проведении данного следственного действия сторона защиты в осмотрах и замерах не участвовала.

В соответствии со ст. 244 УПК РФ в судебном заседании стороны обвинения и защиты пользуются равными правами, в том числе, на представление доказательств.

В судебном заседании по инициативе стороны защиты были допрошены свидетели С., П., каждый из которых самостоятельно определял расчет видимости, при этом за исходные данные и точки соприкосновения с измерительными средствами были взяты те же ориентиры, что указаны в протоколе осмотра места происшествия, включая положение опоры № 350.

Свидетель С. представил суду свои расчеты, определенные математическим путем, согласно которым видимость не превышала 150 метров, что он подтвердил в судебном заседании.

Свидетель П., имеющий специальное высшее образование в области геодезических, а также землеустроительных и кадастровых работ, произвел топографическую сьемку местности - места происшествия с помощью электронного тахеометра с комплексом геодезического оборудования, получив результаты о видимости также менее 150 метров, представив суду также свои расчеты, подтвердив их в судебном заседании.

Кроме того, судом был допрошен свидетель М.., который, представив свои расчеты и приведя их убедительные обоснования, пояснил о возможной скорости хозяйственного поезда от 26 до 36 км/час.

Какой-либо заинтересованности в показаниях данных свидетелей не усмотрел суд первой инстанции, не усматривает их и судебная коллегия.

Оснований для признания как показаний указанных лиц, так и представленных ими и приобщенных к делу замеров и расчетов, в том числе видеозаписи осмотра места происшествия, недопустимыми доказательствами, как о том поставлен вопрос стороной обвинения в жалобе, судебная коллегия не усматривает.

При этом доводы жалобы потерпевшей К. и ее представителя о том, что вопрос о приобщении к делу видеозаписи осмотра места происшествия судом не решался, судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку они противоречат протоколу судебного заседания, при этом их замечания на протокол судебного заседания, в том числе в указанной части, председательствующим были отклонены с вынесением мотивированного постановления (т. 5 л.д. 180), не согласиться с которым оснований у судебной коллегии нет.

Таким образом, учитывая, что не вызывающих сомнений, бесспорно точных исходных данных, положенных в основу заключения экспертов Ю. и А. за №2, следствием не было предоставлено экспертам, кроме того, учитывая, что экспертами не приведены убедительные обоснования времени, которое было ими отведено в 10 секунд для того, чтобы ФИО1 «проговорил» сигнал об остановке поезда, и 5 секунд для того, чтобы машинист локомотива воспринял этот сигнал, также с учетом того, что заключение эксперта содержит противоречивые выводы о том, что «или сигнал был подан поздно, или его не сразу воспринял машинист», суд правомерно не усмотрел оснований признать данное заключение достаточным доказательством, подтверждающим несвоевременную подачу сигнала дорожным мастером ФИО1.

Фактически совокупность иных доказательств, на которые ссылается сторона обвинения, также бесспорно не опровергает показания ФИО1.

Содержание кассационных представления и жалобы сводится к изложению ее авторами существа исследованных в суде доказательств и основанные на них собственные суждения, то есть фактически его авторы указывают на несоответствие выводов суда своим собственным, что не является правовым основанием к отмене оправдательного приговора.

Доводы кассационных представления и жалобы не содержат указаний на наличие существенных нарушений закона судом первой инстанции, которые повлияли на исход дела путем несоблюдения процедуры судопроизводства либо лишения или ограничения участников судебного разбирательства гарантированных законом прав, и могли бы служить основанием к отмене оправдательного приговора.

Суд правомерно истолковал все сомнения в виновности ФИО1 в его пользу и постановил оправдательный приговор.

Более того, суд обоснованно указал, что при прохождении поезда по соседнему пути рабочие М. и М. должны были прекратить работу по сбору болтов и уйти на обочину.

При этом суд не констатировал нарушение погибшим М. п. 3.1.4 Типовой инструкции по охране труда для монтеров пути ТОИ Р-32-ЦП-730-2000, указание же в приговоре на п. 3.4 судебная коллегия расценивает явной технической ошибкой.

Вместе с тем, судом фактически установлено неисполнение М. п. 3.1.3 вышеуказанной Типовой инструкции, предусматривающей обязательность при проходе поезда по соседнему пути сойти на ближайшую обочину земляного полотна на указанные в настоящем подпункте расстояния.

Иные доводы кассационных представления и жалобы не влияют на выводы судебной коллегии о законности и обоснованности обжалуемого приговора и об отсутствии оснований к его отмене.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

приговор Курганского городского суда Курганской области от 08 декабря 2010 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, кассационные представление и жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

Копия верна. Судья: О.А.Калинина