Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам осужденного Фролова С.А. и адвоката Балалаевой Л.В. на приговор Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 5 марта 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 19 мая 2021 года, в соответствии с которыми

ФРОЛОВ Сергей Александрович, родившийся <данные изъяты> судимый 15 апреля 2019 года Чкаловским районным судом г. Екатеринбурга (с учетом изменений, внесенных апелляционным постановлением Свердловского областного суда от 23 августа 2019 года) по п. «б» ч. 2 ст. 165 (4 эпизода) УК РФ к 5 годам лишения свободы со штрафом 100000 рублей с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев,

осужден за совершение трех преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, к лишению свободы на срок 3 года за каждое, на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ - к лишению свободы на срок 6 лет.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения с наказанием, назначенным по приговору от 15 апреля 2019 года, - окончательно к лишению свободы на срок 8 лет с отбыванием в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 100000 рублей, с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности, указанных в приговоре.

Наказание по приговору Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 15 апреля 2019 года в виде штрафа постановлено исполнять самостоятельно.

Мера пресечения изменена на заключение под стражу, Фролов С.А. взят под стражу в зале суда.

Срок основного наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу, с зачетом в срок лишения свободы в соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ времени содержания под стражей с 5 марта 2021 года до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы в исправительной колонии общего режима, а также наказания, отбытого по приговору Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 15 апреля 2019 года, с 15 апреля 2019 года по 4 марта 2021 года.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 19 мая 2021 года приговор оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Фархутдиновой Н.М. об обстоятельствах дела, содержании судебных решений, доводах кассационных жалоб и возражений, выступления осужденного Фролова С.А. и адвоката Балалаевой Л.В., поддержавших кассационные жалобы; прокурора Помазкиной О.В., полагавшей апелляционное определение подлежащим отмене, судебная коллегия

установила:

обжалуемым приговором Фролов С.А. признан виновным в совершении трех покушений на хищение путем обмана денежных средств федерального бюджета Российской Федерации в особо крупном размере, с использованием своего служебного положения.

Согласно приговору преступления совершены в период с 1 июля 2017 года по 17 сентября 2018 года в г. Екатеринбурге Свердловской области при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В кассационной жалобе, поданной в защиту осужденного Фролова С.А., адвокат Балалаева Л.В. выражает несогласие с судебными решениями, полагая их незаконными, необоснованными, несправедливыми. Считает судебные акты принятыми с существенными нарушениями уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела, приведенные в них выводы не соответствующими фактическим обстоятельствам, установленным в ходе рассмотрения уголовного дела по существу, а виновность Фролова С.А. в совершении инкриминируемых преступлений - не нашедшей своего подтверждения в ходе рассмотрения дела судом первой и апелляционной инстанции. По мнению адвоката приведенные в приговоре доказательства в совокупности не подтверждают обстоятельств, составляющих события инкриминируемых деяний, и не свидетельствуют о совершении Фроловым С.А. мнимых сделок, составлении фиктивных документов бухгалтерской и налоговой отчетности, не отражающих реальную хозяйственную деятельность предприятия в 3 квартале 2017 года, 1 и 2 квартале 2018 года с целью завладения денежными средствами РФ с использованием схемы незаконного возмещения НДС. Обращает внимание, что в апелляционном определении в качестве совокупности доказательств приведены лишь показания представителя потерпевшего и свидетеля <данные изъяты> заинтересованных в исходе, а также акты камеральных проверок, которые проводились свидетелем <данные изъяты> При этом как в период предварительного расследования, так и в ходе рассмотрения уголовного дела судом первой инстанции в проведении финансово-экономической налоговой экспертизы, при необходимости использования специальных познаний, Фролову С.А. было отказано, чем были нарушены его права на защиту, представление доказательств, то есть судом нарушен принцип состязательности, что существенно повлияло на исход дела. Отмечает, что данное нарушение было оставлено без внимания суда апелляционной инстанции, который указал об обоснованности отказа в назначении экспертизы и мотивированности вывода суда первой инстанции тем, что отыскание и проведение иных доказательств, помимо исследованных не вызывалось необходимостью. При этом также отмечает, что к участию в деле не были привлечены специалисты области налогов, энергетики и электросетевого хозяйства (в части вопросов о возможности выработки электроэнергии турбиной, находящейся на территории производственной площадки по адресу <данные изъяты> пути дачи электроэнергии по территории производственной площадки по <данные изъяты> потерпевший <данные изъяты> и свидетель <данные изъяты> чьи показания положены в основу приговора, не обладают специальными познаниями.

Отмечает, что невозможность обжалования подзащитным актов налоговых проверок было обусловлено его нахождением в следственном изоляторе. При этом указывает, что ни суд первой инстанции, ни судебная коллегия не приняли во внимание, что при проведении налоговых проверок выводы об отсутствии хозяйственной и хозяйственных операций, непригодности оборудования формировались без проведения полного объема мероприятий налогового контроля, в частности, осмотров, инвентаризации, привлечения специалистов для дачи заключений.

Считает, что указывая на непригодность возвращенного оборудования к эксплуатации и фиктивный характер сделки, суды при этом не приняли во внимание, что контрагенты <данные изъяты> в частности, <данные изъяты> произвели уплату НДС по хозяйственным операциям сделкам, признаваемым фиктивными, что ни органом следствия, ни судом не выяснялось и не проверялось путем запросов в налоговый орган либо истребования сведений у самих контрагентов.

Ссылается на то, что защитой в судебном заседании суда первой инстанции были представлены копии платежных документов об уплате в бюджет <данные изъяты> так и <данные изъяты> и ответы <данные изъяты> (исх. 137 от 19.02.2021 г.) и <данные изъяты> (исх. № 24 от 20.02.2021 г.), из которых следовало, что при возврате оборудования в адрес <данные изъяты> были составлены корректирующие счета-фактуры, указанные данные были включены в книги продаж, с исчислением и уплатой в соответствующий бюджет. Считает, что контрагентами <данные изъяты> была создана экономическая основа для возмещения или зачета <данные изъяты> что свидетельствует о несостоятельности выводов суда первой и апелляционной инстанций о фиктивности сделок и отсутствии ущерба. По мнению адвоката, неуплата <данные изъяты> при продаже оборудования <данные изъяты> в 3 и 4 квартале 2017 года НДС в бюджет является лишь поводом для привлечения к ответственности за уклонение от уплаты налогов, так как налог был начислен, но не уплачен.

Полагает неопровергнутыми судами первой и апелляционной инстанции доводы осужденного и защиты о том, что у Фролова С.А. не имелось намерений и реальной возможности изъятия с расчетного счета <данные изъяты> денежных средств в указанных судом размерах и расходование по своему усмотрению.

По эпизодам 3 квартала 2017 года и 1 квартала 2018 года указывает, что предъявленная 8 ноября 2018 года уточненная декларация была произведена фактически в 4 квартале 2018 года, корректировке подверглись хозяйственные операции и сделки, которые изначально были включены в декларацию за 3 квартал 2017 года по <данные изъяты> а также за 4 квартал 2017 года по <данные изъяты> Считает, что выводы суда об умысле Фролова С.А. на совершение преступлений каждый налоговый период, равно как и вывод о наличии события преступлений не основан на исследованных доказательствах и установленных обстоятельствах.

Не соглашаясь с выводом суда о фиктивности хозяйственной операции, отраженной в 3 квартале 2017 года и 1 квартале 2018 года, указывает, что <данные изъяты> заявляя о реализации в 3 квартале 2017 года имущества помимо возмещения в бюджет НДС по ставке 18 %, обязано было уплатить государству налог на прибыль по ставке 20 %, что увеличивает налоговое бремя <данные изъяты> в более, чем в 2 раза, контрагент <данные изъяты> все свои обязательства перед бюджетом РФ выполнил в полном объеме. Отмечает, что ходе предварительного и судебного следствия не представлено доказательств принадлежности указанного имущества иным лицам и не опровергнуты показания осужденного Фролова С.А. о том, что указанное имущество в соответствии с приказом о ведении бухгалтерского учета <данные изъяты> находилось, а после возврата было оприходовано на забалансовом счете по количеству, без стоимостных показателей, что не являлось нарушением налогового законодательства; отсутствие перемещения и отсутствие документов о принадлежности земельного участка, где располагалось указанное оборудование, не может свидетельствовать о фиктивности, наличие дефектов не исключало использование оборудования по назначению.

Указывает, что отсутствие оплаты было обосновано тем, что договором была предусмотрена отсрочка платежа, что не противоречит действующему гражданскому законодательству; инициатива по расторжению договора исходила не от <данные изъяты> а от <данные изъяты> предвидеть наступление указанных последствий осужденный Фролов С.А. не мог.

Указывая о реальности состоявшегося договора купли-продажи оборудования, ссылается на имеющиеся в материалах дела письменные документы (договор, деловая переписка), а также пояснения свидетеля <данные изъяты> свидетеля <данные изъяты> свидетеля <данные изъяты>

Считает неподтвержденными объективными доказательствами и выводы суда о фиктивности реализации <данные изъяты> оборудования <данные изъяты> которая отражена в бухгалтерском и налоговом учете за 4 квартал 2018 года, ссылаясь на то, что в судебном заседании были исследованы доказательства расторжения указанного договора, в том числе в 3 квартале 2018 года, соответствии счет-фактуры закону, а также свидетельствующие о заключенных соглашениях об ответственном хранении указанного имущества у поставщика.

Указывает, что корректировка декларации за 3 квартал 2017 года была связана с тем, что в 3 квартале 2017 года счета-фактуры № 35 и № 42 в адрес <данные изъяты> на реализацию электроэнергии за июнь и июль 2016 года были выставлены ошибочно, как и пояснял Фролов С.А., это же обстоятельство отражено в декларации за 1 квартал 2018 года; доводы стороны защиты об этом не опровергнуты и в силу ст.14 Уголовно-процессуального Кодекса РФ как неустранимые сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого.

Кроме того, отмечает, что ни судом первой, ни судом апелляционной инстанций не дано оценки показаниям Фролова С.А., свидетелей <данные изъяты><данные изъяты> предоставленным защитой письменным материалам, в соответствии с которыми <данные изъяты> владело и использовало в своей деятельности для выработки и преобразования тепловой энергии турбину, турбогенератор и вырабатывало электрическую энергию, оборудование обслуживалось <данные изъяты> которое также вырабатывало свою электрическую энергию, которая, в том числе, передавалась по внутренним сетям потребителям, находящимся на производственной площадке по <данные изъяты> Отмечает, что показания указанных свидетелей приведены в качестве доказательств по уголовному делу не в полном объеме, не приведена та часть показаний, которая свидетельствовала об иных обстоятельствах, в связи с чем не была учтена судом; судом первой инстанции не проанализированы представленные документы по энергоустановке и свидетельские показания в указанной части; данные о наличии в период с мая 2015 года по июнь 2016 года у <данные изъяты> источника выработки электрической энергии, которую потребляли сами, а также передавали объектам недвижимости, принадлежащим <данные изъяты> не опровергнуты ни в ходе предварительного расследования, ни в ходе судебного разбирательства, специалисты по таким вопросам не привлекались, экспертиза не назначалась.

Обращает внимание на то, что признавая Фролова С.А. виновным по эпизоду 2 квартала 2018 года, ввиду предоставления в налоговый орган документов, не отражающих реальную хозяйственную деятельность возглавляемого им предприятия, а именно счет-фактуры за подписью <данные изъяты> книги покупок и продаж, заявления о возмещении НДС, суд первой инстанции указал, что счет-фактура № 1 от 30 апреля 2017 года составлена с нарушением требований закона и не могла являться основанием для принятия <данные изъяты> к возмещению сумм НДС и что операции по реализации имущества должника, признанного несостоятельным (банкротом), на основании подпункта 15 пункта 2 ст.146 Налогового Кодекса, объектом налогооблажения не являются и НДС не облагаются. Считает, что при этом суд первой инстанции не учел, что указанные счет-фактура и акт были выполнены не Фроловым С.А., а конкурсным управляющим <данные изъяты> который сформировал эти документы на основании состоявшихся решений Арбитражного суда Свердловской области и выставленных <данные изъяты> счетов-фактур гарантирующим поставщиком <данные изъяты> в которых НДС был исчислен, указанные <данные изъяты> суммы были <данные изъяты> перевыставлены <данные изъяты> как бывшему собственнику объектов недвижимости. Считает, что была таким образом создана экономическая основа для возмещения НДС в пользу <данные изъяты><данные изъяты> который подлежал уплате в бюджет <данные изъяты> Отмечает, что в момент подачи декларации за 2 квартал 2018 года текущая хозяйственная деятельность банкрота велась с применением НДС; допрошенная в судебном заседании свидетель <данные изъяты> пояснила, что до 1 января 2021 года применение данных требований закона не было централизованным. Считает выводы об установлении судом первой и апелляционной инстанции событий преступления, совершении Фроловым С.А. преступлений, сделанными без учета установленных в ходе судебного разбирательства фактических обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда о виновности.

Кроме того, обращено адвокатом внимание на нарушение закона при зачете в срок лишения свободы времени содержания под стражей. Считает, что с 17.02.2020 года и до вступления приговора в законную силу необходимо производить зачет времени задержания и содержания под стражей по состоявшемуся 5 марта 2021 года приговору, а наказание по приговору Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 15 апреля 2019 года подлежало зачету с 15.04.2019 года по 17.02.2020 года. Просит судебные решения отменить и производство по делу прекратить.

В кассационной жалобе осужденный Фролов С.А. приводит аналогичные по содержанию доводы, дополнительно указывает, что судами первой и апелляционной инстанций допущены существенные нарушения уголовно-процессуального и уголовного законов.

Считает, что суд не выполнил обязанности по проверке предоставленных сторонами доказательств и мотивировке приговора; допустил необъективность при оценке доказательств, без оснований признал недостоверным факт оплаты контрагентами в бюджет суммы НДС 5 692 979 рублей (3 квартал 2017 года), 10 572 824 рублей (1 квартал 2018 года), 15 844 429 рублей (2 квартал 2018 года; не было учтено, что решением Арбитражного суда Свердловской области от 26.07.2018 года на момент составления акта налоговой проверки было установлено, что <данные изъяты> потребил поставленную электроэнергию по счет-фактуре; при составлении актов налоговой проверки должностные лица, не обладая специальными познаниями в области электроэнергетики, в нарушение требований Налогового кодекса РФ не провели экспертизу для разъяснения вопросов, требующих специальные познания, и не привлекли специалиста, обладающего такими познаниями и навыками для оказания содействия в осуществлении налогового контроля.

Указывает на то, что в приговоре суд признал недостоверными показания свидетелей <данные изъяты> а также его показания и письменные материалы дела, однако одновременно с этим суд не дал оценки предположительному характеру показаний потерпевшего <данные изъяты> свидетеля <данные изъяты> Таким образом, суд подошел к оценке доказательств защиты и обвинения с разными критериями, отдавая доказательствам обвинения предпочтение, что нарушает принцип объективности и противоречит требованиям п. 2 ст. 307 УПК РФ.

Считает, что в нарушение ст. 14 УПК РФ суд сослался на заключение специалиста № 57 от 02.09.2019 года как на доказательство того, что сумма налога на добавленную стоимость, заявленная к возмещению, неправомерна за 3 квартал составила 5 692 979 рублей. При этом отмечает, что специалист <данные изъяты> показала, что не проверяла правомерность суммы НДС к возмещению, не подтверждала факт нарушений, а только производила расчет суммы, опираясь на акт налоговой проверки.

Обращает внимание, что в материалах дела отсутствуют доказательства наличия в УФССП России по Свердловской области исполнительных листов, подтверждающих наличие задолженности <данные изъяты> на общую сумму 5 692 979 рублей, а также доказательства того, что у <данные изъяты> имеется лицензия на осуществление расчетных и иных операций, отозванная в 2018 году, то есть до возбуждения уголовного дела.

Считает, что суд неправомерно указал о наличии задолженности по заработной плате, о чем сообщила свидетель <данные изъяты> являющаяся бухгалтером Общества; в списке свидетелей по уголовному делу данный свидетель отсутствует, следовательно, суд сослался на показания несуществующего свидетеля необоснованно.

Считает, что при постановлении приговора суд в нарушение п. 1 ст. 307 УПК РФ не описал в описательно-мотивировочной части приговора способ совершения вменяемых преступлений.

Обращает внимание, что в нарушение п. 7 ст. 259 УПК РФ председательствующий не обеспечил возможность ознакомления с аудиозаписью судебного заседания, поэтому он был лишен возможности принести замечания на протокол.

Указывает, что в нарушение п. 41 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 г. № 55 «О судебном приговоре» суд допустил загромождение приговора описанием обстоятельств, не имеющих отношения к существу рассматриваемого; в нарушение ст. 90 УПК РФ суд не учел, что приговором Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга установлено, что <данные изъяты> не потреблял электроэнергию в г. Первоуральске, а потребителями являлись <данные изъяты>

Кроме того, в нарушение требований п. 4 ст. 14 УПК РФ суд установил, что в период с мая 2015 года по июнь 2016 года <данные изъяты> не осуществлял деятельность, облагаемую НДС, что основано на предположениях, поскольку являлся плательщиком НДС за весь период деятельности.

Указывает, что суд не учел требования п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», из которого следует, что в каждом конкретном случае необходимо с учетом всех обстоятельств дела установить, что лицо заведомо не намеревалось исполнять свои обязательства.

Кроме того, отмечает, что в рамках расследования уголовного дела он содержался под стражей с 17 февраля 2020 года, в связи с чем зачет должен быть произведен именно с этой даты, а не с 5 марта 2021 года. Также отмечает, что суд не учел данные о его личности, такие как возраст, семейное положение, наличие несовершеннолетнего ребенка на иждивении, наличие социальных связей и положительные характеристики, что повлекло назначение чрезмерно сурового наказания.

Просит приговор и апелляционное определение отменить, производство по делу прекратить.

В возражениях на кассационные жалобы старший помощник прокурора г. Екатеринбурга Фаст Е.А. полагает доводы жалоб несостоятельными. Просит судебные решения оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденного Фролова С.А. и адвоката Балалаевой Л.В. – без удовлетворения.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационных жалоб, возражений, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Согласно требованиям ст. 7 УПК РФ постановление, определение суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным, каковым признается судебный акт, постановленный в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основанный на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с ч. 4 ст. 389.28 УПК РФ в апелляционном определении указываются основания, по которым решение суда первой инстанции признается законным и обоснованным, а жалоба или представление не подлежащими удовлетворению.

С учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 8 июля 2004 года №237-О, положения ст. 389.28 УПК РФ в их системном единстве с положениями ч. 4 ст. 7 УПК РФ обязывают суд апелляционной инстанции привести в постановлении (определении) обоснованные и убедительные мотивы принятого решения, изложить и опровергнуть доводы, содержащиеся в жалобах, указать в постановлении (определении) доказательства, в силу которых эти доводы признаны неправильными или несущественными.

Названные предписания уголовно-процессуального закона не предоставляют суду второй инстанции возможность игнорировать или произвольно отклонять доводы жалобы или представления, не приводя фактические и правовые мотивы отказа либо удовлетворения заявленных требований, поскольку мотивировка решения суда во всяком случае должна основываться на конкретных обстоятельствах, нашедших отражение в материалах дела, и дополнительно представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права, иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела.

Как следует из материалов дела, доводы апелляционных жалоб и доводы, приводимые в судебном заседании, о незаконности и необоснованности приговора со ссылкой на недоказанность вины Фролова С.А. обосновывались: недостаточностью положенных в основу приговора доказательств, в частности, заключения камеральных проверок и показаний <данные изъяты> и представителей потерпевших, оставлением без внимания фактов уплаты контрагентами <данные изъяты> налога на добавленную стоимость по хозяйственным операциям, выполнения последними таким образом обязательств перед бюджетом Российской Федерации.

В апелляционных жалобах сторона защиты ссылалась также на то обстоятельство, что счета-фактуры №1 и акт №1 от 30 апреля 2018 года были выполнены не Фроловым С.А., а конкурсным управляющим <данные изъяты> Обращено внимание в жалобах и на соответствие действующему законодательству счета-фактуры по расторгнутому договору с <данные изъяты> от 31 марта 2018 года, а также на факт уплаты <данные изъяты> налога на добавленную стоимость в первом квартале 2018 года в связи с возвратом оборудования. Данные доводы сторона защиты приводила в опровержение выводов суда о фиктивном характере сделки, которые полагала немотивированными.

Кроме того, в апелляционной жалобе указывалось на то, что судом первой инстанции не были опровергнуты доводы защиты об ошибочности выставленных в третьем квартиле 2017 года счетов-фактур в адрес ООО «Пышминский Леспромхоз» на реализацию электроэнергии и исправлении данной ошибки до начала проведения камеральных проверок.

Приведенные доводы и иные, которые достаточно подробно изложены в описательно-мотивировочной части решения суда апелляционной инстанции, а также согласно протоколу судебного заседания, доведенные до суда апелляционной инстанции, не получили ответа в апелляционном определении, хотя указанные авторами апелляционных жалоб обстоятельства имеют существенное значение для правильного разрешения дела.

Оставляя без удовлетворения апелляционные жалобы Фролова С.А. и его адвоката Балалаевой Л.В., а также доводы, озвученные в их выступлениях в судебном заседании апелляционной инстанции, суд в определении привел лишь выводы общего характера о соблюдении уголовно-процессуального закона при рассмотрении судом первой инстанции уголовного дела, доказанности совершенных Фроловым С.А. преступлений и правильности юридической оценки его действий, с перечислением фамилий свидетелей и ряда следственных и процессуальных действий, проведенных в рамках уголовного дела.

При этом, опровергая версии защиты об отсутствии в действиях осужденного составов инкриминируемых преступлений, суд апелляционной инстанции фактически только констатировал их несостоятельность, сославшись на проверку этих версий судом первой инстанции, без приведения мотивов в опровержение доводов защиты.

Кроме того, в апелляционной жалобе ставился вопрос об отсутствии, в том числе, состава преступления по событию периода с 1 апреля по 12 июля 2018 года (за второй квартал 2018 года) со ссылкой на то, что счета-фактуры, признанные судом первой инстанции, составленными с нарушением требований закона, изначально указанные <данные изъяты> обязанным уплатить НДС в размере 18% в бюджет, были перевыставлены <данные изъяты> как бывшему собственнику объектов недвижимости.

Согласно приговору, признавая Фролова С.А. виновным в совершении данного преступления, суд пришел к выводу о доказанности создания им фиктивного документооборота с целью попытки незаконного получения возмещения налога на добавленную стоимость в размере 15844429 рублей, выразившегося в неправомерном заявлении <данные изъяты> налоговых вычетов по счету-фактуре, выставленному <данные изъяты> по причине признания последнего банкротом. Одновременно с этим суд установил наличие договора от 1 сентября 2013 года, в соответствии с которым <данные изъяты> -энергоснабжающая организация, а <данные изъяты> комплекс» - абонент, а также счета-фактуры на реализацию электроэнергии за период с сентября 2013 года по апрель 2015 года.

В обоснование своих выводов о фиктивности документооборота, суд указал на составление данного счета-фактуры с нарушением налогового законодательства. При этом вывод о взаимосвязи нарушения налогового законодательства при составлении счета-фактуры (который выполнен конкурсным управляющим <данные изъяты> с формированием у Фролова С.А. умысла на хищение путем обмана в приговоре отсутствует. Признание составления счета-фактуры таким способом (а именно, с нарушением сроков составления первичного учетного документа) фиктивным документооборотом в приговоре не мотивировано.

Суд апелляционной инстанции, лишь согласившись с выводом суда в приговоре о наличии в действиях Фролова С.А. состава данного преступления, по существу на доводы апелляционных жалоб аргументов в апелляционном определении не привел.

Между тем конституционно-правовой смысл предписаний уголовно-процессуального закона, обязывающих мотивировать судебные решения, в том числе подтверждающие законность и обоснованность обжалованных судебных актов, обусловлен взаимосвязанными конституционными принципами состязательности, равноправия сторон в судопроизводстве и презумпции невиновности, из которых следует, что эти решения могут быть вынесены только после рассмотрения и опровержения доводов, выдвигаемых стороной защиты, в том числе в жалобах на состоявшееся судебное решение.

Отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты в этих случаях создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица, позволяет игнорировать подтверждающие эти сомнения данные. Это не согласуется с конституционными принципами состязательного правосудия, включая строгое разграничение функций обвинения и суда, обеспечивающее независимое и беспристрастное рассмотрение и разрешение дел.

Фактически суд апелляционной инстанции устранился от рассмотрения и оценки доводов апелляционных жалоб стороны защиты, которые были достаточно подробны, конкретизированы и содержали ссылки на обстоятельства в опровержение выводов суда о наличии в действиях Фролова С.А. составов инкриминируемых преступлений, а также уклонился от мотивировки решения, принятого по доводам, приведенным в жалобах и в выступлении защитника и осужденного в судебном заседании, путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности основания, по которым эти доводы отвергаются.

Изложенное свидетельствует о том, что апелляционное определение вынесено без надлежащей проверки выводов суда о допустимости, достоверности и достаточности всех доказательств в их совокупности, без рассмотрения и разрешения всех доводов, как приведенных в апелляционных жалобах, так и изложенных участниками уголовного судопроизводства в суде апелляционной инстанции.

Оставление без рассмотрения и оценки доводов стороны защиты не согласуется с конституционным принципом состязательности правосудия, предписывающим применительно к вышестоящим судебным инстанциям обязанность фактического и правового обоснования принимаемых ими решений, что невозможно без последовательного рассмотрения и мотивированной оценки доводов, заявленных в жалобах.

Несоблюдение требований уголовно-процессуального закона, регулирующих предмет судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции, повлекло существенное нарушение прав осужденного на стадии апелляционного рассмотрения дела и могло повлиять на правильность принятого решения.

Указанные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные судом апелляционной инстанции, являются существенными, влияют на исход дела, поэтому влекут отмену апелляционного определения с направлением материалов уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение в Свердловский областной суд в ином составе суда.

При новом рассмотрении дела суду необходимо с соблюдением всех норм уголовно-процессуального закона принять законное, обоснованное и справедливое решение.

Ввиду отмены апелляционного определения кассационные жалобы осужденного и адвоката на приговор рассмотрению не подлежат.

Руководствуясь п. 3 ч. 1 ст. 401.14 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 19 мая 2021 года в отношении Фролова Сергея Александровича отменить, уголовное дело передать на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд, в ином составе.

Председательствующий

Судьи