Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в судебном заседании кассационное представление заместителя прокурора Ростовской области Паволина С.В., кассационную жалобу представителя потерпевшего М.П.А. – адвоката Немирова М.Ю. и потерпевшего М.П.А. на приговор Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 24 января 2020 года, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда от 2 июня 2020 года, которым

М.Е.С., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, ранее не судимый, оправдан, на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 222.1, ч. 1 ст. 223.1, ч. 2 ст. 167, ч. 1 ст. 222.1 УК РФ, в связи с отсутствием события указанных преступлений в соответствии с пп. 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ; оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, пп. «е, з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в связи с непричастностью к совершению преступления в соответствии с пп. 2, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. За М.Е.С. признано право на реабилитацию в соответствии с ч. 1 ст. 134 УПК РФ. Избранная М.Е.С. мера пресечения в виде заключения под стражу, отменена; освобожден из-под стражи в зале суда ДД.ММ.ГГГГ.

В соответствии с ч. 3 ст. 306 УПК РФ материалы уголовного дела в части оправдания М.Е.С. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, пп. «е, з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, выделены из настоящего уголовного дела и направлены руководителю Советского МСО СУ СК РФ по <адрес> для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ приговор суда оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Ноздрина В.С., мнение прокурора Некоз С.М., поддержавшей доводы кассационного представления, объяснения потерпевшего М.П.А. , поддержавшего доводы кассационных представления и жалобы, адвоката оправданного М.Е.С. – Грибенюковой Г.А., просившей приговор суда и апелляционное определение оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

приговором Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 24 января 2020 года, постановленного на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, М.Е.С. оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 222.1, ч. 1 ст. 223.1, ч. 2 ст. 167, ч. 1 ст. 222.1 УК РФ, в связи с отсутствием события указанных преступлений в соответствии с пп. 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ; М.Е.С. оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, пп. «е, з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в связи с непричастностью к совершению преступления в соответствии с пп. 2, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

В кассационном представлении заместитель прокурора Ростовской области Паволин С.В. просит приговор и апелляционное определение отменить, уголовное дело передать на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе. Указывает, что подсудимый и его защита неоднократно в присутствии присяжных заседателей в нарушение ст. ст. 252, 335 УПК РФ заявляли о неполноте предварительного следствия, выясняя вопросы процессуального характера, давали оценку не фактическим обстоятельствам дела, пытались дискредитировать обвинение и представленные им доказательства, оценивали качество работы следствия, не всегда реагируя на замечания председательствующего продолжали доводить до присяжных информацию, не относящуюся к их компетенции, выдвигали версии о причастности к совершению преступлений иных лиц и мотивах преступлений, опорочивали показания потерпевшего и свидетелей по делу, тем самым оказывали незаконное воздействие на присяжных заседателей. Игнорируя замечания председательствующего о недопустимости подобного поведения, доводили до присяжных заседателей информацию о действиях правоохранительных органов, в том числе об их неправомерности, формируя у присяжных заседателей предубеждение в отношении правоохранительной и судебной системы и пробуждая у них сочувствие к подсудимому, представляя его жертвой обстоятельств. Полагает, что выступая со вступительным заявлением перед коллегией присяжных заседателей защитник подсудимого М.Е.С. – Г.Г.А. подняла вопрос о неправильной квалификации действий лица, причастного к взрыву автомобиля, по ч. 3 ст. 30, пп. «е, з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, который не входит в компетенцию присяжных заседателей; при этом она ссылалась на практику, которая не была предметом исследования с присяжными, чем пыталась опорочить действия органа предварительного следствия. Считает, что адвокат подсудимого, в нарушение требований ч. 1 ст. 252 УПК РФ, в ходе судебного разбирательства при попустительстве председательствующего судьи систематически представляла к исследованию с участием присяжных заседателей версию о причастности к инкриминируемому подсудимому М.Е.С. деянию иных лиц. Ссылается на то, что в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, после допроса потерпевшего М.П.А. по ходатайству стороны защиты судом были незаконно допущены к оглашению в связи с существенными противоречиями показания потерпевшего (л.д. 191-196 т.1) и дополнительные показания потерпевшего (л.д. 197-201 т. 1), данные им в ходе предварительного следствия, которые не могли быть исследованы с участием присяжных заседателей, поскольку в них содержались сведения о возможной причастности к преступлению иных лиц; в ходе допроса с участием присяжных свидетеля М.К.В. защитником также ставился вопрос о том, были ли у ее супруга, потерпевшего М.П.А. , конфликты по работе в связи с родом его деятельности, высказывали ли ему какие-либо угрозы в связи с деятельностью, которую он осуществлял по покупкам квартир, машин, при этом вопросы данного характера задавались свидетелю неоднократно, выяснялось, были ли у М.П.А. конфликты накануне совершения в отношении него преступления или с юристами. Указывает, что после допроса указанного свидетеля с участием присяжных председательствующим по ходатайству стороны защиты в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ также необоснованно был допущен к оглашению протокол ее допроса на предварительном следствии (л.д. 107 т. 2), в котором имелись сведения о возможной причастности к преступлению иных лиц. Отмечает, что в ходе допроса свидетеля П.Е.В. стороной защиты в присутствии присяжных был озвучен вопрос о наличии у М.П.А. конфликтных ситуаций с партнерами и коллегами, а, кроме того, у свидетеля выяснялось, что ему известно о наличии должников у потерпевшего. Автор представления обращает внимание, что выступая в прениях сторон, адвокат М.С.С. в защиту подсудимого М.Е.С., в целях оказания незаконного воздействия на присяжных заявил о том, что потерпевший в ходе предварительного следствия подозревал в совершении преступления 8 человек; при этом, со слов адвоката, только после того, как М.Е.С. написал явку с повинной, потерпевший стал утверждать о том, что данное преступление совершил подсудимый. Просит учесть, что в ходе всего судебного заседания и в прениях сторона защиты систематически поднимала вопросы о недопустимости доказательств и нарушениях УПК РФ при получении доказательств, что противоречит требованиям закона, регламентирующим рассмотрение уголовного дела с участием присяжных заседателей. Утверждает, что на стадии вступительных заявлений защитник Г.Г.А. заявила коллегии присяжных, что «обвинение построено на первоначальных показаниях М.Е.С. и косвенных доказательствах, но свидетельство подсудимого не всегда является беспристрастным. Он может быть подвергнут тем или другим обстоятельствам своей жизни, чтобы представить события дела не в настоящем свете...». Поясняет, что в ходе допроса подсудимого в присутствии коллегии присяжных заседателей адвокат Г.Г.А., ставя под сомнение законность получения доказательств, признанных судом допустимыми, задала М.Е.С. вопрос «Была оглашена явка с повинной с участием присяжных заседателей. Вы данную явку писали?». Несмотря на замечания председательствующего, снявшего данный вопрос, подсудимый, проигнорировав их, в присутствии коллегии заявил, что его заставили написать явку и что он только как свидетель давал добровольные показания. Указывает, что отвечая на вопросы защитника М.С.С. в присутствии присяжных подсудимый пояснял, что в ходе предварительного следствия без принуждения он бы оглашенные показания не давал; при этом, на сделанное ему замечание председательствующим вступил в пререкания и заявил о том, что на него давили, а он ничего не может сказать в свое оправдание. Считает, что вопреки требованиям закона, предъявляемым к содержанию и порядку выступления в прениях в суде с участием присяжных заседателей, адвокат Г.Г.А., оспаривая допустимость доказательств, представленных стороной обвинения присяжным заседателям, заявила о том, что признательные показания, это не те доказательства, на которых может строиться обвинение, тем более, что подсудимый М.Е.С. в судебном заседании на стадии следствия отказался от них, утверждая, что обвинение абсурдно, заявила, что с признательными показаниями ее подзащитного что-то не то. Адвокат М.С.С., выступая в прениях сторон указывал о том, что в суде много вопросов остается без ответа, а адвокат и подсудимый не могут давать оценку деятельности правоохранительных органов; адвоката М.С.С. и Г.Г.А. охарактеризовали показания свидетеля П.Д.И. как ложные. Подсудимый в судебных прениях поставил под сомнение явку с повинной, утверждая, что не стал бы добровольно на себя клеветать, а так же сообщил сведения о наличии у него семьи – супруги и ребенка. В нарушение требований ст. 340 УПК РФ в напутственном слове председательствующего отсутствовало разъяснение присяжным заседателям, какие из обстоятельств они не должны учитывать. Обращает внимание, что суд апелляционной инстанции указанные нарушения закона не устранил, не дал надлежащей оценки действиям стороны защиты в ходе рассмотрения уголовного дела.

В возражениях на кассационное представление заместителя прокурора Ростовской области Паволина С.В., оправданный М.Е.С., приводя доводы о законности и обоснованности судебных актов, просит их оставить без изменения, кассационное представление – без удовлетворения.

В кассационной жалобе представитель потерпевшего М.П.А. – адвокат Немиров М.Ю. и потерпевший М.П.А. просят судебные решения отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение. Указывают о том, что преступление в отношении М.П.А. совершил именно М.Е.С. Указывают, что сторона защиты неоднократно доводили до сведения присяжных информацию о том, что потерпевший имел много других недоброжелателей; в судебных прениях адвокаты подвергли критике предварительное следствие в виду его неполноты и односторонней направленности в отношении М.Е.С., говорили о фальсификации доказательств (якобы подброшенного запала УЗГРМ в доме подсудимого), выражали сомнения в правдивости показаний водителя такси П.Д.И., давали свою оценку данным о геолокации телефона подсудимого, вводя тем самым, присяжных в заблуждения относительно природы данного доказательства, прямо указывающего на местонахождение подсудимого в момент преступления, что повлияло на вердикт присяжных. Указывают, что в суде присяжных не могут быть исследованы данные о личности подсудимого, потерпевшего и свидетелей, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных, что было нарушено.

Судебная коллегия, исследовав материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных представлении и жалобе, выслушав объяснения участников кассационного рассмотрения дела, находит приговор суда и апелляционное определение подлежащими отмене по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 401.15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ), т. е. в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела.

Согласно чч. 6, 7 ст. 335 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства возникает вопрос о недопустимости доказательств, то он рассматривается в отсутствие присяжных заседателей; в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 настоящего Кодекса.

Из разъяснений, содержащихся в п. 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2005 № 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» следует, что в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных заседателей и способные вызвать их предубеждение в отношении подсудимого и других участников процесса.

Между тем, во время судебного следствия по настоящему делу сторона защиты и подсудимый М.Е.С., не всегда реагируя на замечания председательствующего судьи и игнорируя их, неоднократно доводили до сведения присяжных заседателей информацию, не относящуюся к обстоятельствам дела и не подлежащую исследованию с участием присяжных заседателей, которая ставила под сомнение законность получения доказательств стороны обвинения, тем самым оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей, способное вызвать их предубеждение.

Так, во вступительном заявлении адвокат Г.Г.А.: указала на неправильную квалификацию действий лица, причастного к взрыву автомобиля по ч. 3 ст. 30, п.п. «е,з» ч. 2 ст. 105 УПК РФ, ссылаясь на практику, которая не была предметом исследования с участием коллегии присяжных заседателей; оспаривая допустимость, доказательств, представленных стороной обвинение, заявила, что обвинение построено на первоначальных показаниях М.Е.С. и косвенных доказательствах, но свидетельство подсудимого не всегда является беспристрастным, он может быть подвергнут тем или иным обстоятельствам своей жизни, чтобы представить события дела не в настоящем свете.

В дальнейшем в ходе допроса в качестве подсудимого М.Е.С., адвокаты Г.Г.А. и М.С.С. в присутствии присяжных заседателей также ставили под сомнение законность получения доказательств, признанных судом допустимыми: адвокат Г.Г.А., задала вопрос подсудимому М.Е.С. писал ли он явку с повинной, однако несмотря на замечания председательствующего судьи, снявшего указанный вопрос адвоката, подсудимый М.Е.С. проигнорировал замечания и заявил, что его заставили ее написать; на вопрос адвоката М.С.С. явился ли подсудимый добровольно для того, чтобы сообщить о совершенном преступлении, подсудимый ответил нет, он только как свидетель давал добровольные показания, а после оглашения в судебном заседании с участием присяжных заседателей протокола дополнительного допроса в качестве подозреваемого и протокола допроса обвиняемого М.Е.С., отвечая на вопросы адвоката М.С.С. подсудимый в присутствии присяжных заседателей пояснил, что без принуждения он бы такие показания не давал, а на сделанное последнему замечание со стороны председательствующего судьи, заявил, что на него давили.

Также неоднократно в присутствии присяжных заседателей в нарушение указанных положений закона при допросе потерпевшего М.П.А. , свидетелей М.К.В., П.Е.В. сторона защиты доводила до присяжных заседателей информацию, не относящуюся к их компетенции о возможной причастности к инкриминируемому подсудимому М.Е.С. деянию иных лиц: адвокатом Г.Г.А. в ходе допроса с участием присяжных заседателей потерпевшего М.П.А. и свидетеля М.К.В. ставились вопросы о наличии конфликтов с иными лицами и должников у Молчанова; защитником в присутствии присяжных заседателей свидетелю П.Е.В. был задан вопрос о наличии у потерпевшего Молчанова конфликтных ситуаций с партнерами, коллегами.

Судебная коллегия обращает внимание, что по ходатайству стороны защиты с участием присяжных заседателей были незаконно, при отсутствии необходимых мер председательствующего судьи, исключающих возможность присяжных заседателей исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, допущены к оглашению протоколы допросов потерпевшего М.П.А. и свидетеля М.К.В., данные последними в ходе предварительного следствия (л.д. 191-196, 197-201 т. 1; л.д. 107 т. 2), в которых содержались сведения о возможной причастности к преступлению иных лиц.

В силу требований ч. 2 ст. 336 УПК РФ, прения сторон проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей. Если участник прений сторон упоминает о таких обстоятельствах, то председательствующий останавливает его и разъясняет присяжным заседателям, что указанные обстоятельства не должны быть приняты ими во внимание при вынесении вердикта.

Согласно п. 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2005 № 23, в силу части 8 статьи 335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. С участием присяжных заседателей не исследуются факты прежней судимости, характеристики, справки о состоянии здоровья, о семейном положении и другие данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого.

Однако в прениях сторон адвокаты подсудимого и сам М.Е.С. в нарушение требований закона с участием присяжных заседателей ставили под сомнение допустимость доказательств, представленных коллегии присяжных заседателей, обсуждали вопросы предварительного следствия и данные о личности подсудимого, тем самым желая вызвать предубеждение присяжных заседателей к работе предварительного следствия и оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей.

Так, адвокат М.С.С. заявил: что по делу очень много вопросов остается без ответа, а адвокаты и подсудимый учитывая специфику рассмотрения дела, не могут дать оценку деятельности правоохранительных органов; из показаний, данных потерпевшим на стадии предварительного следствия, последний подозревал в совершении преступления около 8 человек, с которыми у потерпевшего за последнее время были конфликты и недопонимания; свидетель П.Д.И. спустя год после событий преступления решил добровольно сообщить следователю кого подвозил к дому потерпевшего, но кто через год решит добровольно прийти к следователю и сказать.

Адвокат Г.Г.А. в присутствии присяжных заседателей в прениях сторон также заявила, что признательные показания это не те доказательства, на которых можно строить обвинение, тем более ее подзащитный в судебном заседании и на стадии следствия отказался от них, указывая, что в истории страны немало случаев, когда невиновные люди оговаривали себя, и заявила, что признательные показания ее подзащитного что-то не то.

Кроме того, указанный адвокат в указанной стадии процесса также заявила о ложности и недопустимости показаний свидетеля П.Д.И.

Выступая в прениях, подсудимый М.Е.С. в присутствии присяжных заседателей в очередной раз поставил под сомнение допустимость доказательств, представленных присяжным заседателям, явку с повинной, указав, что кто бы явился в полицию, стал бы добровольно клеветать сам на себя, сообщив, что это также относится к протоколу проверки показаний на месте.

Также в нарушение вышеуказанных норм закона М.Е.С. в прениях сторон доводил до сведения присяжных заседателей данные о своей личности - о составе своей семьи: жене и малолетнем ребенке, позволяющие сформировать его положительный образ.

Несмотря на принимаемые председательствующим судьей меры, обстоятельства, выходящие за пределы компетенции присяжных заседателей, были неоднократно доведены до них.

По мнению судебной коллегии, указанные существенные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные стороной защиты, подсудимым, в связи с их систематичностью, и непринятием председательствующим судьей необходимых мер, исключающих возможность присяжных заседателей исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, в своей совокупности нарушают принцип состязательности сторон, в связи с тем, что на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, что повлияло на их мнение, беспристрастность и повлияло на ответы присяжных заседателей по поставленным перед ними вопросам при вынесении вердикта, и, следовательно, вынесенный на основе оправдательного вердикта приговор признается судебной коллегией незаконным и подлежащим отмене.

Указанные нарушения уголовно-процессуального закона не получили надлежащей оценки судом апелляционной инстанции.

С учетом вышеизложенного, по мнению судебной коллегии, выводы суда апелляционной инстанции об отсутствии: данных о том, что участники судебного разбирательства систематически не подчинялись распоряжениям председательствующего; сообщения сведений, которые могли вызвать у присяжных предубеждение, повлияв на содержание ответов присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы, а также об отсутствии сведений о том, что в ходе судебного следствия защитники выходили за пределы судебного разбирательства, систематически исследовали доказательства, не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей и адвокаты, выступая в прениях сторон, не ставили под сомнение законность получения доказательств, признанных судом допустимыми, что могло вызвать предубеждение присяжных заседателей и оказать влияние на характер данных присяжными заседателями ответов на поставленные вопросы и иные выводы суда второй инстанции, являются необоснованными.

Согласно ст. 401.6 УПК РФ пересмотр в кассационном порядке приговора, определения суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного, допускается в срок не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

По смыслу ст. 401.1 УПК РФ во взаимосвязи с положениями ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ под законностью судебных решений как предметом судебного разбирательства в кассационном порядке следует понимать их соответствие требованиям уголовного и уголовно-процессуального законов с учетом оснований, влекущих отмену или изменение судебного решения в кассационном порядке.

Принимая во внимание, что указанный срок не истек, нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные при рассмотрении уголовного дела, являются существенными, искажающими саму суть правосудия и смысл судебных решений как актов правосудия, влияют на исход дела, повлияли на содержание ответов присяжных заседателей по поставленным перед ними вопросами, судебная коллегия считает необходимым приговор и апелляционное определение в отношении М.Е.С. отменить, уголовное дело передать на новое судебное рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию в тот же суд первой инстанции в ином составе суда.

При новом рассмотрении дела суду следует сформировать коллегию присяжных заседателей и провести судебное разбирательство в соответствии с положениями ст. ст. 328, 335 УПК РФ, сформулировать в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, соответствующие требованиям ст. 339 УПК РФ и предъявленному М.Е.С. обвинению.

При новом рассмотрении уголовного дела суду следует устранить указанные существенные нарушения уголовно-процессуального закона, в условиях состязательности исследовать доказательства, руководствуясь законом, с приведением мотивов принять законное, обоснованное и справедливое решение по делу.

Доводы, изложенные в кассационных представлении прокурора и жалобе, подлежат проверке при новом рассмотрении уголовного дела.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 401.14, 401.15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

кассационное представление заместителя прокурора Ростовской области Паволина С.В., кассационную жалобу представителя потерпевшего М.П.А. – адвоката Немирова М.Ю. и потерпевшего М.П.А. удовлетворить.

Приговор Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 24 января 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда от 2 июня 2020 года в отношении М.Е.С. отменить, передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию в тот же суд первой инстанции в ином составе суда.

Настоящее определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи