Определение № 10-2997/15 от 16.06.2015 Челябинского областного суда (Челябинская область)

                      Дело № 10-2997/2015 Судья Лунев В.     В.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

        г. Челябинск 16 июня 2015 г.

                      Челябинский областной суд в       составе: председательствующего судьи Карелиной Е. В., судей Пудовкиной Я.       С. и Мухаметова Р. Ф. при секретаре Горбачевой Ю. Р.

        с участием государственного       обвинителя Зоткиной Е. Б.,

        защитников -адвокатов       Котлецовой Л. А. и Шаповаловой С. А.,

        а также осуждённых       Гри­горьева А. А. и Троценко Е. Б.

        в открытом судебном заседании       рассмотрел уголовное дело по апелля­ционным жалобам с дополнениями       осуждён ных Григорьева А. А. и Троцен­ко Е. Б., защитника - адвоката       Козловой А. С. и защитника, допущенного на­ряду с адвокатом, Шевелева       Б. В. на приговор Ленинского районного суда г. Челябинска от 23 января       2015 года, которым

        ГРИГОРЬЕВ А.А., родившийся ***го­да в г. ***, гражданин РФ, судимый:

        - 12 января 2011 года       мировым судьей судебного участка №1 Центрального района г. Челябинска с       учётом измене­ний, внесённых в приговор постановлением       Калининско­го районного суда г. Челябинска от 29 ноября 2011 года, по       ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ в редакции Федерально­го закона от 07       марта 2011 года №26-ФЗ и ч. 1 ст. 158 УК РФ в редакции Федерального закона       от 07 марта 2011 го­да №26-ФЗ с применением ч. 2 ст. 69 УК РФ к 11       меся­цам лишения свободы с отбыванием наказания в испра­вительной       колонии общего режима, освобождённый 13 декабря 2011 года по       отбытии,

        - 28 мая 2012 года мировым       судьей судебного участка №9 Центрального района г. Челябинска по ч. 3 ст.       30, ч. 1 ст. 158 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы условно с       ис­пытательным сроком 2 года; постановлением Советского районного суда       г. Челябинска от 21 сентября 2012 года испытательный срок продлён на 1       месяц; постановлением этого же суда от 25 декабря 2012 года условное       осужде­ние отменено, направлен для отбывания наказания в       ис­правительную колонию общего режима, освобождённый 24 июня 2013 года       по отбытии,

        осуждён по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч.       4 ст. 228.1 УК к 11 годам лишения сво­боды без штрафа и без лишения       права занимать определённые должности

                      или заниматься определённой       деятельностью с отбыванием наказания в ис­правительной колонии       строгого режима,

        ТРОЦЕНКО Е.Б., родившаяся ***года в г. ***, гражданка РФ, судимая 10 марта 2011       года Совет­ским районным судом г. Челябинска по ч. 2 ст. 228 УК РФ к 3       годам лишения свободы с отбыванием наказания в ис­правительной колонии       общего режима, освобождённая 02 ноября 2012 года по постановлению       Металлургического районного суда г. Челябинска от 22 октября 2012 года       ус­ловно-досрочно на 1 год 4 месяца 8 дней,

        осуждена по ч. 3 ст. 30, п. «г»       ч. 4 ст. 228.1 УК к 11 годам лишения сво­боды без штрафа и без лишения       права занимать определенные должности или заниматься определенной       деятельностью.

        В соответствии со ст. 70 УК РФ к       назначенному наказанию частично присоединена неотбытая часть наказания по       приговору Советского районно­го суда г. Челябинска от 10 марта 2011       года, и по совокупности приговоров Троценко Е. Б. назначено окончательное       наказание в виде лишения свободы сроком на 11 лет 6 месяцев без штрафа и       без лишения права занимать опре­делённые должности или заниматься       определённой деятельностью с отбыва­нием в исправительной колонии       общего режима.

        Мера пресечения в виде заключения       под стражу до вступления приго­вора в законную силу Григорьеву А. А. и       Троценко Е. Б. оставлена прежней.

        Срок наказания исчислен каждому с       23 января 2015 года с зачётом времени содержания осуждённых под стражей с       23 сентября 2013 года до 23 января 2015 года.

        Приговором определена судьба вещественных       доказательств.

        Заслушав доклад судьи Мухаметова       Р. Ф., выступления осуждённых Григорьева А. А. и Троценко Е. Б., их       защитников - адвокатов Котлецовой Л. А. и Шаповаловой С. А., поддержавших       доводы апелляционных жалоб с до­полнениями, а также государственного       обвинителя Зоткиной Е. Б., предла­гавшей оставить приговор без       изменения, суд апелляционной инстанции

        установил:

        Григорьев А. А. и Троценко Е. Б.       признаны виновными в покушении на незаконный сбыт смеси, содержащей       Ы-(1-карбомоил-2-метилпропил)-1-(5-фторпентил)-1Н-индазол-3-карбоксамид,       являющегося производным нарко­тического средства       ]М-(1-карбамоил-2-метилпропил)-1- пентил-1Н-индазол-3-карбоксамид, в       крупном размере, смеси, содержащей 2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил)       пентан-1-он, являющегося аналогом наркотического средства N-метилэфедрон,       в крупном размере, и смеси, содержащей наркотическое

                      3

                      средство       метилендиоксипировалерон, совершённом период с 24 июня по 23 сентября 2013       в Ленинском районе г. Челябинска группой лиц по предвари­тельному       сговору при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

        В апелляционной жалобе с       дополнениями осуждённый Григорьев А. А. просит приговор отменить в связи с       несоответствием выводов суда фактиче­ским обстоятельствам уголовного       дела, неправильным применением уголов­ного закона, нарушением       уголовно-процессуального закона и несправедли­востью приговора,       уголовное дело направить на новое судебное рассмотре­ние либо       переквалифицировать его действия на ч. 2 ст. 228 УК РФ, применив положения       ст. 64 УК РФ. Анализируя показания осуждённой, а также свиде­телей       В. И. В., П. Д. Л. и понятых, принимавших       участие в изъятии наркотических средств, указывает, что в ходе       предварительного следствия и судебного разбирательства не получено       доказательств его ви­новности в совершении инкриминируемого       преступления, свидетели, прямо указывавшие бы на него как на сбытчика       наркотиков, не представлены, при­говор основан на предположениях       заинтересованных лиц, постановлен с на­рушением ч. 4 ст. 14 УПК РФ.       Настаивает на том, что умысла на незаконный сбыт наркотических средств не       имел, все изъятые по делу наркотики приоб­рёл для личного потребления,       о чём не знала Троценко Е. Б.; в сговор на не­законный сбыт       наркотических средств с ней не вступал, покупателей нарко­тиков не       подыскивал, наркотики не расфасовывал, они уже были упакованы в разные       свёртки ко времени их приобретения, роль охранника осуждённой не выполнял;       совместное проживание с Троценко Е. Б. ещё не свидетельствует о совершении       ими инкриминируемого преступления; П. Д. Л., неод­нократно менявшей свои       показания в судебном заседании, наркотические средства не сбывал, она       взяла наркотик сама, что дополнительно подтвер­ждается результатами       анализов их мочи; на предварительном следствии упо­мянутый свидетель       дала недостоверные показания, оговорив осуждённых из ревности, в судебном       разбирательстве П. Д. Л. от       этих показаний от­казалась, к ним следовало отнестись критически,       словам свидетеля подтвер­ждения не нашлось - имущество, полученное в       результате незаконного сбыта наркотиков, не изымалось, проверочная закупка       наркотических средств не проводилась, телефонные переговоры не       прослушивались, сравнительная экспертиза изъятых наркотических средств не       назначалась, вопрос о принад­лежности их к единой массе не решался, в       то время как вещества, приобре­тённые П. Д. Л. согласно обвинению у него (Григорьева       А. А.) и Троценко Е. Б., разные по составу. Обращает внимание на       отсутствие у опе­ративных сотрудников полиции сведений о его       противоправной деятельно­сти на момент проведения оперативно-розыскных       мероприятий. По мнению осуждённого, суд необоснованно отверг       доказательства стороны защиты, в частности, показания свидетелей К. Н. А. и С. Е. Ю. об али­би Троценко Е. Б. и       оставил без оценки отсутствие сведений о телефонных соединениях осуждённой       и свидетеля П. Д. Л. в       представленной де­тализации. Ссылается на то, что вещество       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он включено в Перечень       наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих       контролю в РФ, постановлением

                      Правительства РФ от 07 ноября       2013 года и на момент задержания осуждён­ных к свободному обороту       запрещено не было. Полагает, что предъявленное ему обвинение не содержит       сведений о том, когда, где и каким способом им совершалось преступление,       не указаны его конкретные действия, которые в случае доказанности умысла       на сбыт могли быть квалифицированы не более чем приготовление к       преступлению. Отмечает, что его показания в приговоре изложены неверно.       Обращает внимание на то, что судья, вынесший обжа­луемый приговор,       ранее принимал по этому же уголовному делу решения о мере пресечения и о       проверке законности проведённого в жилище обыска, тем самым проявил       предвзятое отношение к осуждённым. Указывает, что по­становление о       проведении оперативно-розыскного мероприятия «Обследова­ние       помещений...» вынесено после их задержания, чем нарушены требова­ния       ст. ст. 91, 92 УПК РФ. Утверждает о нарушении права на защиту,       по­скольку уведомления о предъявлении 14 января 2014 года обвинения не       по­лучал, назначенный судом защитник - адвокат Дурыманов В. П. с ним       не встречался, уголовное дело не изучал, лишил его возможности согласовать       позицию в прениях и последнем слове, лишь формально присутствовал в       су­дебном заседании, на оглашение приговора не явился и обжаловать его       отка­зался. Считает, что суд не учёл наличие у него неизлечимых       заболеваний и назначил чрезмерно суровое наказание, которое не       соответствует положени­ям ст. ст. 62 и 66 УК РФ. Просит «устранить       противоречия, исследовать до­казательства, признать показания П. Д. Л.       противоречивыми».

        Осуждённая Троценко Е. Б. в       апелляционной жалобе с дополнениями просит приговор отменить, уголовное       дело направить на новое судебное рас­смотрение и одновременно       оправдать её по предъявленному обвинению в связи с отсутствием состава       преступления. Находит приговор постановлен­ным с существенными       нарушениями уголовно-процессуального закона, не­справедливым и       чрезмерно суровым, а выводы суда - не соответствующими фактическим       обстоятельствам уголовного дела, суд не учёл обстоятельства, которые могли       существенно повлиять на его выводы, уголовный закон при­менён       неправильно, приговор основан на домыслах, неустранимые сомнения в       виновности осуждённых в нарушение ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ в       их пользу не истолкованы, допущенным в ходе предварительного       след­ствия нарушениям оценки не дано. Указывает, что суд сослался лишь       на лживые показания свидетеля П. Д. Л., не только не нашедшие своего       подтверждения другими доказательствами, но и опровергнутые показаниями       осуждённых, свидетелей защиты, оставшейся без судебной оценки       детализа­цией телефонных соединений, в которой нет сведений о звонках       указанного свидетеля осуждённой, заключениями экспертов, установивших       различия наркотических средств по составу. По мнению автора жалобы, суд в       наруше­ние ст. 307 УПК РФ не привёл в приговоре доказательств       совершения осуж­дённой инкриминируемого преступления, в то время как       из показаний Гри­горьева А. А. следует, что никакой договорённости на       сбыт наркотиков у них не было, он действовал самостоятельно, приобрёл       наркотики для личного употребления, П. Д. Л., показавшую о случайном с осуждённой       зна­комстве, в качестве покупателя наркотических средств не       подыскивал; све­дений о получении осуждённой денежных средств за       наркотики, отпечатков

                      5

                      её пальцев на упаковках изъятых       наркотических средств и следов последних в смывах с её ладоней не имеется;       задержанную вместе с ними С.       Л. А. не допрашивали, несмотря на то, что П. Д. Л. пояснила, что ездила за наркотиком       вместе с ней; факт совместного проживания осуждённой с Григорьевым А. А.,       указанный судом в приговоре, достаточным доказатель­ством вины не       является. Полагает, что П. Д.       Л., будучи наркозависи­мой, по предложению оперативных сотрудников из       мести и ревности огово­рила осуждённых, так как ранее сожительствовала       с Григорьевым А. А., а после того, как дала изобличающие осуждённых       показания, сменила процес­суальный статус с подозреваемой на       свидетеля, её показания противоречивы, свидетель их постоянно меняла;       уголовное дело в отношении П.       Д. Л. выделено незаконно. Настаивает на том, что единственным       доказательст­вом по делу могут являться показаниями самих осуждённых,       не опровергну­тые в ходе судебного разбирательства и не противоречащие       друг другу, од­нако, наряду с показания свидетелей защиты, без должных       оснований от­вергнутые судом. Заявляет об алиби, которое было       подтверждено не заинте­ресованными в исходе дела свидетелями защиты       С. Е. Ю. и К. Н. А., с П. Д. Л. 23 сентября 2013 года не встречалась,       наркотик ей не сбывала. Отрицает принадлежность изъятых в её комнате       наркотиче­ских средств ей, ссылаясь на то, что их приобрёл и хранил       Григорьев А. А., обосновывая этот довод результатами       химико-токсикологического исследо­вания её мочи. Обнаруженные в       квартирах использованные упаковки нарко­тических средств и шприцы       рассматривает лишь в качестве доказательства интенсивного употребления       наркотиков. Считает, что имеющиеся в материа­лах дела справка с места       работы и положительная характеристика с места жительства опровергает       выводы суда о том, что осуждённые жили за счёт продажи наркотических       средств. Показания свидетеля М.а Д. В. расце­нивает как голословные и не       отвечающие требованиям п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, поскольку судом не       установлены время, дата, способ и другие обстоя­тельства незаконного       сбыта наркотика Троценко Е. Б. знакомой свидетеля С.А., которая в ходе производства по делу не       допрашивалась. Оспа­ривает допустимость показаний оперативного       сотрудника УФСКН В.а И. В. о       причастности осуждённых к незаконному сбыту наркотических средств, так как       по месту задержания осуждённые проживали всего сутки, кроме того,       свидетель не смог указать источник своей осведомлённости. На­стаивает       на том, что показания матери осуждённой - свидетеля Т.Т.П.., предположившей об употреблении ею и       Григорьевым А. А. наркотиков, не могли быть использованы судом в качестве       доказательства. Не могут, по мнению осуждённой, служить доказательствами       совершении ею инкримини­руемого преступления и показания       свидетелейП.П. И. и С.Н. Н., участвовавших в       качестве понятых при обследовании квартиры, где были задержаны осуждённые,       свидетелей Ш.М. X. и Х. Л. С, принимавших участие в личном       досмотре Троценко Е. Б. и П. Д. Л., свидетелей Т. А. Э. и Ш.Д. Э., участвовавших по­нятыми при обыске       в квартире по месту жительства осуждённой, а также свидетелей Т.В. Я. и К.а В. Г., принимавших участие в       качест­ве понятых при обыске в жилище П. Д. Л., поскольку никто из       них

                      6

                      не являлся очевидцем событий,       произошедших 23 сентября 2013 года. Обра­щает внимание на то, что       количество обнаруженных в квартире по ул. *** свёртков с наркотическими       средствами, указанных в обвинении и приговоре, не соответствует количеству       свёртков, изъятых в ходе обследова­ния данной квартиры и       представленных на экспертизу. Утверждает, что при­говор основан на не       исследованных в судебном разбирательстве результатах оперативно-розыскной       деятельности и заключениях экспертов - ходатайство защитника, допущенного       наряду с адвокатом, об оглашении заключений экс­пертов, не       рассматривалось и не обсуждалось, мнение участников судебного заседания на       заслушивалось, ходатайство было просто приобщено к делу, указание в       приговоре об исследовании данных доказательств заведомо лож­но, были       оглашены только протоколы очных ставок с П. Д. Л.; заяв­ление Троценко Е. Б. о       привлечении экспертов к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных       заключений судом не проверялось; суд «переделал» приговор, копию которого       вручил осуждённой. Считает, что суд, отказав стороне защиты в вызове       экспертов, нарушил право осуждённых на защиту, тогда как исследование       наркотических средств, изъятых у Григорьева А. А. и П. Д. Л., на предмет их идентичности не       проводилось, эксперты на вопросы стороны защиты не отвечали, правильность       своих выводов не под­твердили. Обращает внимание на то, что       ходатайства о признании доказа­тельств недопустимыми и истребовании       новых доказательств судом не рас­сматривались, решения по ним не       принимались; суд разрешил защитнику, допущенному наряду с адвокатом,       заявлять ходатайства только после окон­чания судебного       разбирательства, в связи с чем судебное следствие должно было быть       возобновлено. Отмечает, что изложение показаний осуждённых в приговоре не       соответствует их изложению в протоколе судебного заседания. Полагает, что       предварительное следствие и судебное разбирательство прове­дено с       обвинительным уклоном, односторонне, суд принял на себя функцию обвинения,       при рассмотрении дела и оценке доказательств нарушил принци­пы       состязательности и равенства сторон. Настаивает на чрезмерной       сурово­сти наказания, назначенного без объективной оценки данных о       личности осуждённой. Просит предоставить возможность до конца ознакомиться       с ма­териалами дела, учитывая принятое судом первой инстанции решение       об ог­раничении времени ознакомления.

        В апелляционной жалобе в защиту       осуждённой Троценко Е. Б. адвокат Козлова А. С. просит приговор отменить в       связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам       уголовного дела и существенными нару­шениями уголовно-процессуального       закона. Утверждает, что вина осуждён­ной в совершении инкриминируемого       преступления не доказана. Основыва­ясь на позиции Троценко Е. Б.,       полагает, что она дала чёткие, последователь­ные и непротиворечивые       показания, согласующиеся с показаниями осуждён­ного Григорьева А. А.,       свидетелей и другими доказательствами. Излагая со­держание показаний       свидетеля П. Д. Л.       относительно обстоятельств приобретения ею наркотика, напротив, находит их       противоречивыми и непо­следовательными. Считает несостоятельным вывод       суда об изменении пока­заний П. Д. Л. по причине оказания на неё давления       Троценко Е. Б., которая в силу установленного в судебном заседании порядка       допроса свиде-

                      7

                      теля и нахождения осуждённой в       следственном изоляторе такой возможности не имела. Указывает, что       показания П. Д. Л.       опровергаются имею­щейся в уголовном деле детализацией телефонных       соединений, согласно ко­торой звонки на телефон Троценко Е. Б. от       П. Д. Л. не поступали, 23       сентября осуждённая свидетелю не звонила, смс-сообщения с телефона       Тро­ценко Е. Б. не отправлялись. Отмечает, что указанное       доказательство остав­лено судом без оценки. Настаивает на       заинтересованности свидетеля П. Д. Л. в изобличении Троценко Е. Б. в       качестве сбытчика наркотиче­ских средств, поскольку свидетеля с       Григорьевым А. А. связывают близкие отношения, она ревновала последнего к       осуждённой, конфликтовала с ней из-за Григорьева А. А. Обращает внимание       на отсутствие сведений о нали­чии у осуждённой «киви-кошелька»,       документов о переводе на него денеж­ных средств. Полагает, что суд       необоснованно отверг показания свидетелей защиты К. Н. А.       и С. Е. Ю. об алиби Троценко       Е. Б., в то время как эти показания подтвердил Григорьев А. А. Расценивает       показания понятых, присутствовавших при обследовании квартиры,       оперативного со­трудника, свидетеля Т.Т.П.. и осуждённого Григорьева А. А. как       сви­детельствующие о невиновности осуждённой. Следуя показаниям       Троценко Е. Б. и Григорьева А. А., утверждает, что изъятые наркотические       средства принадлежат последнему, осуждённая о них ничего не знала, о       продаже нар­котиков они не договаривались, наркотические средства не       сбывали, упот­ребляли их сами. Отмечает, что согласно акту       обследования квартиры по ул. *** денежных средств, банковских карт, то       есть предметов, сви­детельствовавших бы о том, что осуждённые       занимались сбытом наркотиков, не обнаружено.

        В целом аналогичные изложенным в       жалобах осуждённой и её защит­ника - адвоката Козловой А. С. доводы об       отмене приговора и оправдании Троценко Е. Б. в связи с отсутствием события       преступления приводит в апел­ляционной жалобе с дополнениями защитник,       допущенный наряду с адвока­том, Шевелев Б. В. Дополнительно указывает,       что председательствующий ещё до рассмотрения дела по существу был уже       убежден в обоснованности предъявленного обвинения, поскольку выразил       соответствующее мнение при решении вопроса о мере пресечения в отношении       Троценко Е. Б. Обращает внимание на то, что в приговоре неверно указаны       сведения об адвокатах, осуществлявших защиту осуждённых; в нарушение       постановления Консти­туционного Суда РФ от 22 марта 2005 года №4-П по       делу не было проведено предварительное слушание, что лишило осуждённую       право ходатайствовать о допуске в защитника наряду с адвокатом, который       был допущен только в подготовительной части судебного заседания, в связи с       чем не имел возмож­ности заявить ходатайства, в том числе о признании       доказательств недопус­тимыми и истребовании новых доказательств.       Утверждает, что его ходатай­ство о признании доказательств       недопустимыми судом не обсуждалось и не оценивалось, государственный       обвинитель своего мнения по нему не выска­зывал, суд просто приобщил       ходатайство к материалам дела. По мнению за­щитника, «обязательная       выемка» вещественных доказательств не проводи­лась, в нарушение       требований ст. 89 УПК РФ материалы оперативно-розыскной деятельности       процессуально не легализовывались, они не преду-

                      8

                      смотрены в качестве источника       доказательств ст. 74 УПК РФ, что привело к недопустимости заключений       экспертов, проводивших свои исследования не по вещественным       доказательствам, а по материалам оперативно-розыскной деятельности.       Полагает, что уголовное дело возбужденно незаконно, по­скольку       дознание не имеет права ставить вопросы экспертам по делам, по       ко­торым производство предварительного следствия является       обязательным; эксперты не могли составлять справки об исследованиях, так       как это право специалиста, а не эксперта, который в результате проведения       им такого ис­следования утрачивает свой процессуальный статус и не       может на основании выданных им же справок проводить экспертизы; эксперты       Кейль А. А. и Иванов П. Н., принимавшие участие в осмотре и обыске квартир       в качестве специалистов, не могли в дальнейшем участвовать в производстве       по делу как эксперты; эксперты вышли за пределы своей компетенции,       самостоя­тельно провели исследования до возбуждения уголовного дела,       которое мог­ло быть возбуждено только на основании постановления о       передаче материа­лов оперативно-розыскной деятельности следователю, а       не на основании «собственных рапортов с резолюциями начальника отдела»;       постановление о представлении результатов оперативно-розыскной       деятельности следователю от 24 сентября 2013 года сфальсифицировано,       поскольку на нём нет «ни штампа, ни КУСП, ни регистрационного номера», что       подтверждается при­нятием материалов оперативно-розыскной деятельности       рапортом, а не про­токолом. Заявляет о том, что Троценко Е. Б. была       задержана незаконно, без оформления протокола задержания и постановления,       с нарушением права на защиту, без разъяснения положений ст. 51 Конституции       РФ, вследствие чего у неё были незаконно изъяты сотовые телефоны. В       результате допущенных нарушений показания свидетелей, чьи личности были       установлены на осно­вании имеющихся в телефонах данных, по мнению       защитника, являются не­допустимыми доказательствами. Кроме того,       свидетелям не разъяснялись положения ч. 2 ст. 11 УПК РФ, показания им даны       «без осознанного согла­сия». Аналогичные нарушения, как указано в       жалобе, были допущены при задержании Григорьева А. А. и П. Д. Л., а также досмотре послед­ней.       Полагает, что допрос подозреваемой П. Д. Л. в качестве свиде­теля и       проведение с её участием очных ставок, к тому же без разъяснения       по­ложений ч. 2 ст. 11 УПК РФ, является существенным нарушением       процессу­ального закона, вследствие чего её показания на       предварительном следствии являются недопустимыми доказательствами.       Утверждает, что уголовное дело в отношении П. Д. Л. выделено с нарушением ст. 154 УПК РФ,       её показания в судебном заседании «оценке не подлежат», поскольку П. Д. Л. не несёт ответственности за       дачу ложных показаний, «отражение их в приговоре незаконно». Отмечает, что       вопрос о законности обыска, проведён­ного в квартире Троценко Е. Б. по       ул. *** рассматривался       без подозреваемой и её защитника, которых об этом в известность никто не       ста­вил, однако указанные нарушения закона оставлены судом без       внимания. Указывает, что государственный обвинитель в нарушение ч. 4 ст.       292 УПК РФ в прениях сослался на заключения экспертов, которые в судебном       заседа­нии не оглашались. Ссылаясь на заключение специалистов ООО «НИИ       су­дебной экспертизы - СТЭЛС» по другому уголовному делу и оперируя       спе-

                      9

                      циальной экспертной       терминологией, оспаривает допустимость и достовер­ность заключений       экспертов, проводивших химические исследования изъя­тых веществ, по       следующим основаниям: в заключениях экспертов нет ссыл­ки на       обязательную методику отбора проб ПККН (протокол №26), она не применялась;       нет маркировки пакетиков с веществами по номерам, произош­ло       смешивание их состава, не указано, из какого пакетика производится       ис­следование, каким образом определяется масса веществ; идентификации       объектов исследований не проведено, так как рисунки на хромотограммах в       заключениях экспертов различаются, «отсутствует пик от наполнителя, о       ко­тором в исследовательской части пишут эксперты», что, по мнению       защит­ника, означает, что составы веществ не определялись,       исследования в дейст­вительности не проводились, лишь «формально       документировались незакон­но выданные справки об исследовании до       возбуждения уголовного дела», за­ключения экспертов заведомо ложны,       чему не дано надлежащей судебной оценки. Полагает, что отсутствует предмет       преступления, предусмотренного ст. 228.1 УК РФ, поскольку Троценко Е. Б.       была задержана 23 сентября 2013 года, а вещество       Ы-(1-карбомоил-2-метилпропил)..., за сбыт которого она осуждена, внесено в       Список наркотических средств, оборот которых в РФ запрещён (Список 1),       постановлением Правительства РФ от 09 сентября 2013 года №788, вступившим       в законную силу 24 сентября 2013 года. Считает, что смесь массой 36.843       грамма наркотиком признана быть не может, так как по заключению одного из       экспертов наркоконтроля она в России «не определя­ется», в       соответствии с заключением другого - это производное от N-метилэфедрона, а       согласно «консультации» специалистов «Пермской госу­дарственной       фармацевтической академии», полученной вне процессуальном порядке, без       подтверждения в суде с предупреждением об уголовной ответ­ственности,       без указания методик и «признаков, на основании которых она дана», данное       вещество является производным от производного N-метилэфедрона, которое, в       свою очередь, к наркотическим средствам не от­носится. В этой связи       отмечает, что судом наличие подобных противоречий не выяснено, мотивы, по       которым суд принял одно заключение и отверг дру­гое, в приговоре не       приведены, а указанное вещество подлежит из него ис­ключению.       Основываясь на предъявленном осуждённым обвинении в неза­конном       хранении с целью сбыта наркотических средств, утверждает, что, ис­ходя       из его содержания, такие действия должны квалифицироваться не как       покушение, а как приготовление к незаконному сбыту, что говорит о наличии       противоречий как в тексте обвинения, так и в выводах суда, изложенных в       приговоре. Анализируя клинические признаки и стадии наркомании в       сопос­тавлении с психосоматическим состоянием Троценко Е. Б.,       длительно упот­реблявшей наркотики, отмечает, что по делу не проведена       обязательная нар­кологическая экспертиза осуждённой, результаты       которой могли повлиять на назначение наказания и решение вопроса о       вменяемости Троценко Е. Б. с учётом положений ст. 22 УК РФ. Настаивает на       том, что в соответствии с по­зицией Конституционного Суда РФ,       выраженной в определении от 08 февра­ля 2007 года №290-П, суду       следовало выделить «психоактивный компонент» из изъятых по делу веществ,       чтобы после допроса в судебном заседании вра­ча-нарколога решить       вопрос о степени их воздействия на организм человека.

10

                      Утверждает, что суд неверно       установил в действиях Троценко Е. Б. опасный рецидив преступлений. Находит       выводы суда о совершении преступления группой лиц по предварительному       сговору голословными и немотивирован­ными. Приводит аналогичные       изложенным в апелляционных жалобах других участников основания для оговора       осуждённых свидетелем П. Д.       Л., заявляя о недостоверности её показаний, наличии в них существенных       про­тиворечий и со ссылкой на практику Европейского Суда по правам       человека приоритете показаний свидетеля в суде над оглашенными протоколами       его допросов в ходе предварительного следствия. Раскрывая содержания       показа­ний П. Д. Л.,       настаивает на собственной версии произошедших со­бытий, согласно       которой свидетель купила один пакетик с наркотическим средством и       полностью употребила его в квартире Григорьева А. А. по ул. ***. Рассматривает свидетеля       П. Д. Л. в качестве       агента-провокатора наркополиции, активно участвующего в фабриковании       уголов­ных дел. Обращает внимание на то, что следовые количества       наркотиков на весах, изъятых в указанной квартире, отличаются от состава       изъятых там же наркотических средств, что, по мнению автора жалобы,       опровергает вывод суда о том, что весы использовались для взвешивания и       расфасовки наркоти­ков. Одновременно отмечает, что показания       Григорьева А. А. о том, что весы были неисправны, оставлены хозяином       квартиры А.Е. В. и       осуждён­ным не принадлежали, ничем не опровергнуты. Ходатайствует об       исследова­нии доказательств, не исследованных судом первой инстанции,       а также ис­требовании и осмотре уголовного дела, выделенного в       отношении П. Д. Л., либо       приговора, вынесенного в отношении указанного лица. К до­полнению к       жалобе прилагает справку ООО «Ростелеком».

        В возражениях на апелляционные       жалобы государственный обвини­тель Цыбизова Н. И. просит оставить их       без удовлетворения.

        Проверив материалы уголовного       дела и обсудив доводы жалоб с до­полнениями, суд апелляционной       инстанции оснований для отмены или изме­нения приговора по доводам       стороны защиты не находит.

        Выводы суда о виновности       осуждённых в совершении описанного пре­ступления сделаны на основе       достаточных в своей совокупности доказа­тельств, исследованных в       состязательном процессе, проверенных и оценен­ных по правилам ст. ст.       17, 87, 88 и 307 УПК РФ, проанализированных в при­говоре.

        Так, из показаний Григорьева А.       А. следует, что наркотические средст­ва, изъятые в квартирах по ул.       *** и ***, при­надлежат ему, приобрёл их       для личного потребления и расфасовал в пакети­ки.

        Троценко Е. Б., в свою очередь,       показала, что приобретённые наркоти­ки Григорьев А. А. оставил для       неё.

        Из показаний свидетеля П. Д. Л., данных в ходе       предвари­тельного следствия и судебного разбирательства, следует, что       в сентябре 2013 года Троценко Е. Б. предложила приобретать «соль» у неё.       Воспользо-

                      11

                      вавшись предложением осуждённой,       23 сентября 2013 года через «закладку» приобрела у неё наркотик, часть       которого употребила, часть хранила в сумке, а остальное увезла к себе в       квартиру. В тот же день в квартире по ул. *** наркотическим средством её       угостил Григорьев А. А. Приобре­тённые у осуждённых наркотики были       изъяты при задержании и в ходе обы­ска, проведённого в жилище       свидетеля.

        Свидетель В. И. В., оперативный сотрудник УФСКН России по       Челябинской области, показал, что на основании информации о том, что       Гри­горьев А. А. и Троценко Е. Б. занимаются незаконным оборотом       наркотиче­ских средств, были проведены оперативно-розыскные       мероприятия «Наблю­дение» и «Обследование помещений», в результате       которых осуждённые и свидетель П. Д. Л. были задержаны, из квартир по месту       жительства Григорьева А. А. и Троценко Е. Б. (по ул. *** и ***) были изъяты наркотические       средства синтетического происхождения, пакетики с ватками, пакетики из-под       наркотиков, большое количество неис­пользованных пакетиков-«гриппер»,       шприцы, электронные весы. Григорьев А. А. пояснил, что наркотические       средства ему оставила Троценко Е. Б., хра­нил их для личного       употребления, наркотики они приобретали через Интер­нет крупными       партиями, поскольку так было выгоднее. В ходе обыска в квартире П. Д. Л. по ул. ***, а также при её задержании была изъята       «соль», которую она, по её словам, приобрела у Троценко Е. Б. 23       сен­тября 2013 года.

        Из оглашённых в судебном       заседании показаний свидетелей Ш.М. X. и Х. Л. С,       участвовавших в личном досмотре Троценко Е. Б. и П. Е. Б., видно, что последняя по поводу       обнаруженного у неё вещества пояснила, что это наркотическое средство       «соль», которое она приобрела у Троценко Е. Б. 23 сентября 2013 года за       2000 рублей.

        Согласно показаниям       свидетеляП.П. И., данным в       судебном заседании, и оглашенным в судебном разбирательстве показаниям       свидетеля С.Н. Н.,       принимавших участие в обследовании кв. 14 д. 1306 по ул. ***, из указанной квартиры были изъяты 6       полимерных па­кетиков с веществом, 5 пакетиков с ваткой, 10 пустых       пакетиков, 10 исполь­зованных шприцев, электронные весы.       Присутствовавшая здесь же П.       Д. Л. выдала полимерный пакетик с веществом, пояснив, это наркотическое       средство, которым её угостил Григорьев А. А. Из её сумки был также изъят       пакет с ваткой, оставшейся, со слов П. Д. Л., после употребления наркотика утром       23 сентября 2013 года. Григорьев А. А. пояснил, что обна­руженное на       полу в 3 пакетах вещество является «солью» и принадлежит ему.

        Свидетели Т.В. Я. и К. В. Г., участвовавшие при произ­водстве       обыска в жилище П. Д. Л.,       будучи допрошенными в судеб­ном заседании и на предварительном       следствии, показали, что, по словам П. Д. Л., обнаруженную в её квартире «соль»       она приобрела 23 сен­тября 2013 года у Троценко Е. Б.

        Как следует из оглашённых в       судебном разбирательстве показаний свидетелей Т. А. Э. и Ш.Д. Э., понятых при обыске по месту жительства       осуждённой (г. Челябинск, ул. ***, 110-19), участ-

                      12

                      вовавшая в обыске Троценко Е. Б.       пояснила, что в её комнате находится «соль», которую она купила через       Интернет для личного употребления. Гри­горьев А. А. сказал, что ничего       о наркотиках не знает. В ходе обыска из ука­занного Троценко Е. Б.       места были изъяты пакеты-«грипперы» с порошкооб­разным веществом.       Кроме этого, было изъято достаточно много неиспользо­ванных пустых       пакетиков-«гриппер».

        Согласно показаниям свидетеля       М.а Д. В., полученным в ходе       судебного и предварительного следствия, в 2013 году он вместе со своей       зна­комой С.А. употреблял       «соль», которую С.А. покупала у       Тро­ценко Е. Б. С.А.       переводила деньги через терминал на «киви-кошелёк», затем они шли к одному       из домов по ул. ***.       Троценко Е. Б. из окна сбрасывала бумажный сверток, в котором находился       пакетик-«гриппер» с «солью». Во дворе сидел Григорьев А. А. и смотрел за       происхо­дящим. Так покупали «соль» около 8 раз.

        Будучи допрошенным в ходе       предварительного расследования и в су­дебном заседании свидетель А.Е. В. показал, что в сентябре 2013       года сдал свою квартиру по ул. ***, ***Григорьеву А. А., со­вместно с которым       ранее употреблял «соль». У себя дома наркотические средства не       хранил.

        Из показаний свидетеля Т.Т.П.., матери осуждённой, данных       на предварительном следствии и в судебном заседании, следует, что, слов       доче­ри, она знает, что та употребляет «соль». Троценко Е. Б. и       Григорьев А. А. жили вместе с ней в отдельной комнате. С 22 сентября 2013       года и до обыска в ним в комнату не заходила. В ходе обыска там нашли       пакет с порошкооб­разным веществом белого цвета, 2 пакетика с       аналогичным веществом и пус­тые пакетики.

        Обстоятельства подготовки       оперативно-розыскных мероприятий «На­блюдение» и «Обследование       помещений, зданий, сооружений, участков ме­стности и транспортных       средств», их проведения, задержания и досмотра Троценко Е. Б., Григорьева       А. А. и П. Д. Л. отражены в       исследован­ных судом материалах, представленных уполномоченным       должностным ли­цом органа, осуществляющего оперативно-розыскную       деятельность, следо­вателю, и содержат, в частности, сведения о том,       что по факту обнаружения у неё пакетика с веществом белого цвета       задержанная П. Д. Л.       поясни­ла, что это «соль», которую она приобрела у Троценко Е. Б. 23       сентября 2013 года за 2000 рублей. В результате обследования кв. ***по ул. *** изъяты 6 полиэтиленовых пакетов с       веществом (3 пакетика обна­ружены в спальной комнате на полу, ещё 3 -       в пластиковой коробке), 10 пус­тых пакетиков и 5 пакетиков с ватой       внутри, 10 использованных шприцев, пакетик с ваткой внутри из лежащей на       полу сумки П. Д. Л.,       элек­тронные весы. При этом П. Д. Л. выдала свёрток с веществом,       пояс­нив, что это курительная смесь, которой её сегодня угостил       Григорьев А. А. Последний пояснил, что вещества в изъятых пакетиках       являются «солью» и курительной смесью и принадлежат ему.

        Как видно из протокола обыска, из       кв. ***(по месту жительства осуждённых) изъяты большой полимерный       ме-шок-«гриппер» с порошкообразным веществом светлого цвета, 2       полимер-

                      13

                      ных пакета-«гриппер» с       аналогичным веществом и пустые мешочки-«гриппер». До обнаружения указанных       предметов Троценко Е. Б. сообщила, что в её комнате находится «соль»,       которую она купила для личного потреб­ления. Григорьев А. А пояснил,       что не знает о том, что в квартире находятся наркотики.

        Согласно протоколу обыска,       проведённому в кв. 2 д. 60 по ул. *** (по месту жительства П. Д. Л.), в ходе данного следственного       дейст­вия был изъят полимерный пакетик-«гриппер» с порошкообразным       вещест­вом светлого цвета. Участвовавшая в обыске П. Д. Л. пояснила, что в пакетике находится       «соль», которую она купила у Троценко Е. Б. 23 сентября 2013       года.

        Из справок и заключений       экспертов, проводивших исследования изъя­тых по уголовному делу       веществ и предметов, следует, что:

        - изъятые в ходе       обследования и обыска квартир по ул. ***, *** и ***, а также изъятые у П. Д. Л. и выданные ею вещества представляют       собой смесь массой не менее 12.984 грамма, содержащую N-( 1       -карбомоил-2-метилпропил)-1 -(5-фторпентил)-1Н-индазол-3-карбоксамид,       являющуюся производным наркотического средства N-( 1       -карбамоил-2-метилпропил)-1 -пентил-1 Н-индазол-3 -карбоксамид, смесь,       массой не менее 36.843 грамма, содержащей       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он, имеющего сходную       структуру с наркотическим средством N-метилэфедрон, и смесь массой не       менее 0.444 грамма, содержащую нарко­тическое средство       метилендиоксипировалерон;

        - на внутренних поверхностях       изъятых в квартире по ул. *** шприцев имеются следовые       количества метилендиоксипировалерона и 2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил)       пентан-1-она (PVT), на внутренних по­верхностях изъятых там же 10       пустых пакетиков и 5 пакетиков с ватными тампонами, а также на поверхности       ватных тампонов присутствуют следовые количества наркотического средства       метилендиоксипировалерона и 2-(пирролидин-1 -ил)-1 -(тиофен-2-ил) пентал-1       -она, на внутренней поверхности полимерного пакетика, изъятого из сумки       П. Д. Л. в ходе       обследова­ния вышеуказанной квартиры, присутствуют следовые количества       наркоти­ческого средства метилендиоксипировалерона, на поверхности       весов, изъя­тых в ходе обследования этой же квартиры, присутствуют       следовые количе­ства наркотического средства метилендиоксипировалерона       и а-пирролидиновалеротиофенона.

        Как видно из ответа руководителя       РИЦ «***» ГБОУ ВПО ПГФА       Минздрава России на запрос следователя, вещество a-PVT (2-(пирролидин-1       -ил)-1 -(тиофен-2-ил)пентан-1 -он, а-пирролидиновалеротиофенон) на дату 23       сентября 2013 года являлось анало­гом наркотического средства N-       метилэфедрона.

        Изъятые при производстве по       уголовному делу предметы и вещества, а также детализация соединений       телефонных номеров, находившихся в поль­зовании Троценко Е. Б. и       Григорьева А. А., осмотрены с составлением       про­токолов.

                      14

                      Доводы, аналогичные изложенным в       апелляционных жалобах, озвучи­вались стороной защиты в суде первой       инстанции, нашли свою оценку в при­говоре и обоснованно признаны       несостоятельными.

        Установленные судом фактические       обстоятельства дела позволяют сделать вывод о том, что Троценко Е. Б. и       Григорьев А. А. пытались неза­конно сбыть наркотические средства       синтетического происхождения в круп­ном размере, часть которых       передали П. Д. Л., а       оставшуюся часть наркотиков продолжали хранить в квартирах по месту       жительства до момен­та их изъятия.

        О принадлежности изъятых       наркотических средств им осуждённые по­яснили при задержании и       обнаружении наркотиков, как это следует из про­токолов обследования       помещения и обысков, показаний свидетелей В. И.       В.,П.П. И., С.Н. Н., Т. А. Э. и Ш.Д. Э.

        Обращает на себя внимание то       обстоятельство, что наркотические средства, изъятые в квартире по ул.       ***, были обнаружены в       том месте, на которое указала Троценко Е. Б. - в сумке, хранившейся в       шка­фу.

        Григорьев А. А. согласно       показаниям свидетеля В. И. В. пояс­нил,       что изъятые в квартире по ул. *** наркотики ему оставила Троценко Е. Б.,       что согласуется с данными в ходе предварительного следст­вия       показаниями свидетеля П. Д.       Л. о том, что Григорьев А. А. знает о том, что Троценко Е. Б. сбывает       «соль», которая у них всегда дома в нали­чии. Примерно 20-21 сентября       2013 года в разговоре со свидетелем Троценко Е. Б. сама хвасталась, что       приобрела большую партию «соли», радовалась по этому поводу /т. 3 л. д.       130/.

        Таким образом, каждый из       осуждённых знал о наличии у них наркоти­ческих средств, хранил их по       месту совместного проживания (в квартирах по ул. *** и ***), имел к наркотикам свободный       доступ и возможность распоряжаться ими как путём потребления, так и в       форме незаконного сбыта, что подтверждается последующими действиями       Троценко Е. Б. и Григорьева А. А. по непосредственному сбыту части       нарко­тических средств П.       Д. Л. каждым из них и одновременно, учитывая вышеприведённые       обстоятельства, в составе группы лиц по предварительно­му       сговору.

        По смыслу закона, разъяснённому в       п. 13 постановления Пленума Вер­ховного Суда РФ от 15 июня 2006 года       №14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с       наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми       веществами», под незаконным сбытом наркотических средств следует любые       способы их возмездной либо безвоз­мездной передачи другим лицам       (продажу, дарение, обмен, уплату долга, да­чу взаймы и т. д.), а также       иные способы реализации. Об умысле на сбыт ука­занных средств могут       свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение,       изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не       употребляющим, их количество (объём), размещение в удобной       для

                      15

                      сбыта расфасовке либо наличие       соответствующей договоренности с потребителями и т. п.

        Вывод суда о наличии у осуждённых       умысла на незаконный сбыт нар­котиков подтверждается показаниями       свидетеля П. Д. Л., из       кото­рых прямо следует, что Троценко Е. Б. предложила приобретать       наркотики у неё, 23 сентября 2013 года осуждённая продала ей «соль», и в       тот же день наркотиком свидетеля угостил, то есть фактически передал ей в       дар Григорь­ев А. А.; показаниями свидетеля М.а Д. В., неоднократно приобретав­шего       наркотические средства вместе со своей знакомой у Троценко Е. Б.; фактом       обнаружения по месту проживания осуждённых значительного коли­чества       наркотика, а также производного и аналога наркотического средства, в том       числе размещённых в удобной для сбыта расфасовке, пустых       пакетиков-«грипперов», используемых для фасовки наркотических       средств.

        Вышеизложенное в своей       совокупности позволяет не согласиться с мнением стороны защиты об       отсутствии доказательств виновности Троценко Е. Б. и Григорьева А. А. в       совершении инкриминируемого преступления и отвергнуть утверждения       осуждённых и их защитников о том, что приговор постановлен на домыслах и       предположениях, а обнаруженные в жилище Троценко Е. Б. и Григорьева А. А.       наркотики и средства их упаковки могут свидетельствовать лишь об       интенсивном потреблении наркотических средств самими       осуждёнными.

        Свидетель П. Д. Л. как в ходе предварительного следствия,       так и в начале допроса в судебном разбирательстве последовательно       показывала о том, что наркотики ей на возмездной и безвозмездной основе       передали осуждённые, об этом же она поясняла при задержании и личном       досмотре, в ходе обследования и обыска квартир в присутствии понятых,       подтвердивших показания свидетеля об этом, а также на очных ставках с       Троценко Е. Б. и Григорьевым А. А.

        Юридически значимые       обстоятельства совершения преступления из­ложены свидетелем П. Д. Л. правильно. Вопреки доводам       жалоб ка­ких-либо существенных противоречий в показаниях свидетеля,       ставящих под сомнение доказанность вины осуждённых, апелляционная       инстанция не ус­матривает. Некоторое несоответствие в показаниях П. Д. Л. об об­стоятельствах       расчёта с Троценко Е. Б. за полученное от неё наркотическое средство,       принимая во внимание время прошедшее с момента совершения преступления, а       также стабильность и неизменность показаний свидетеля от­носительно       иных существенных обстоятельств, входящих в предмет доказы­вания по       настоящему уголовному делу, на оценку достоверности показаний П. Д. Л. в целом не       влияет.

        Вопреки доводам апелляционных       жалоб отсутствие в детализации те­лефонных соединений сведений о       звонках П. Д. Л. и Троценко       Е. Б. друг другу показаний первой не опровергает, поскольку согласно       протоколу личного досмотра осуждённой у неё было изъято 3 телефона с 3       сим-картами, 2 из которых принадлежат Григорьеву А. А. /т. 108-108 об./       Один из телефо­нов в ходе их осмотра включить не удалось, так как       Троценко Е. Б. отказа-

                      16

                      лась назвать графический ключ,       необходимый для загрузки телефона. П. Д. Л. не сообщала номер телефона, по       которому именно 23 сентября 2013 года она звонила Троценко Е. Б. /т. 3 л.       д. 90-92, 128-131/, номер, с ко­торого звонила П. Д. Л., определённым образом также не       устанавли­вался (свидетель пояснила о нахождении в её пользовании 2       телефонных но­меров). Из показаний осуждённой в судебном заседании       видно, что на тот момент она пользовалась сотовым телефоном Григорьева А.       А. /т. 5 л. д. 232-232 об./.

        Следовательно, отсутствие в       детализации телефонных соединений све­дений о поступивших от П. Д. Л. звонках и смс-сообщениях       на один из телефонных номеров, находившихся в пользовании Троценко Е. Б.,       с дос­таточной степенью не свидетельствует о недостоверности показаний       свиде­теля П. Д.       Л.

        Этой же позиции апелляционная       инстанция придерживается при оцен­ке доводов стороны защиты об       отсутствии сведений о поступлении денеж­ных средств на «киви-кошелёк»       осуждённой, номер которого на рассматри­ваемую дату установлен не был       и в материалах уголовного дел отсутствует.

        Более того, согласно показаниям       свидетеля П. Д. Л., данным на       предварительном следствии, номера электронных кошельков, на которые она       переводила Троценко Е. Б. деньги за приобретённые наркотики, каждый раз       были разные, их называла осуждённая, она (П. Д. Л.) эти номера не записывала и сейчас их       не помнит /т. 3 л. д. 129-130/.

        Не опровергают показаний П. Д. Л. о приобретении ею       нарко­тических средств у Троценко Е. Б. и Григорьева А. А. и       результаты исследо­вания биологических сред свидетеля и осуждённых, на       которые в жалобах ссылается сторона защиты: указанные результаты, как       обусловленные про­цессами метаболизма потреблённых задержанными       наркотических средств, не объясняют того, какие конкретно наркотики были       приобретены П. Д.       Л.

        Отсутствие в приговоре оценки       всем этим данным, рассматриваемым стороной защиты в качестве доказательств       невиновности осуждённых, осно­ванием к его отмене или изменению не       служит, поскольку как таковое не по­влияло и не могло повлиять на       вынесение законного и обоснованного судеб­ного решения.

        Выделение из настоящего       уголовного дела в отдельное производство материалов в отношении П. Д. Л. /т. 1 л. д. 55-56, 58-59/       соответст­вует положениям ч. 1 ст. 155 УПК РФ, а потому не может       являться основани­ем для признания недостоверными показаний П. Д. Л. в качестве свидетеля по       настоящему уголовному делу, как об этом поставлен вопрос в жалобах       Троценко Е. Б. и защитника Шевелева Б. В. Такие доказательства оцениваются       по общим правилам, предусмотренным ст. ст. 17, 87, 88 УПК       РФ.

                      17

                      Вопреки мнению стороны защиты об       обратном в судебном разбира­тельстве исследовались только допустимые и       отвечающие критерию относи-мости показания свидетелей.

        Свидетели М. Д. В., В. И. В., Т.Т.П.., свидетели, присутствовавшие при       досмотре П. Д. Л. и       обследовании одной из квартир и участвовавшие в качестве понятых при       производстве обыска в дру­гой, показали об известных им по делу       обстоятельствах и событиях, участни­ками которых они являлись, в       необходимых случаях указав источник своей осведомлённости /т. 5 л. д.       222-223/.

        То обстоятельство, что свидетели       не являлись очевидцами непосредст­венной приобретения П. Д. Л. наркотических средств, не означает       невозможность использования их показаний в качестве доказательств по       де­лу, как об этом поставлен вопрос в апелляционной жалобе осуждённой,       фак­тически оспаривающей достоверность показаний свидетелей М.а Д. В. и В. И. В.

        При таких обстоятельствах       оснований не доверять показаниям свиде­телей, в том числе свидетеля       П. Д. Л., у суда не имелось.       Не находит причин для этого и судебная коллегия, поскольку упомянутые выше       показа­ния являются подробными, последовательными, в целом,       непротиворечивы­ми, согласуются между собой, находят своё       подтверждение результатами оперативно-розыскной деятельности, протоколами       следственных действий, содержанием исследованных в судебном       разбирательстве заключений экс­пертов и соответствуют установленным       судом обстоятельствам совершения преступления.

        Оснований для оговора осуждённых       свидетелями, в частности, свиде­телем П. Д. Л. не представлено.

        Придерживаясь изложенной выше       оценки доказательств, апелляцион­ная инстанция полагает, что не       подтверждённые доводы стороны защиты о ревности П. Д. Л. и её роли в уголовном деле в качестве       агента-провокатора о наличии таких оснований не       свидетельствуют.

        Употребление указанным       свидетелем, также как и осуждёнными нар­котиков ещё не влечёт       признания данных П. Д. Л.       показаний недос­товерными.

        Оснований для признания показаний       свидетелей недопустимыми дока­зательствами, в частности, по мотиву       того, что допрашиваемым лицам не разъяснялись положения ч. 2 ст. 11 УПК       РФ, как об этом указано в апелляци­онной жалобе защитника, допущенного       наряду с адвокатом, не имелось. Ут­верждение защитника о нарушении       следователем данной нормы закона оп­ровергается содержанием протоколов       допросов свидетелей /т. 3 л. д. 128, 133, 137, 139, 141, 143, 146, 151,       154, 156, 158/, при том, что, за исключением П. Д. Л., Т.Т.П.. и М.а Д. В., иные лица свидетельским иммунитетом       не обладали.

        Суждение защитника о том, что       свидетели давали показания «без осоз­нанного согласия»       голословны.

                      18

                      Мотивы, по которым суд отверг       показания Троценко Е. Б., Григорьева А. А., показания П. Д. Л. в судебном заседании в части того,       что она не приобретала наркотики у осуждённых, показания заинтересованных       в судьбе Троценко Е. Б. её подруг - свидетелей С. Е. Ю. и К. Е. А.,       по прошествии более чем года сообщивших об алиби осуждённой, и иные       доказательства стороны защиты, в соответствии с п. 2 ст. 307 УПК РФ       приведены в приговоре.

        Указанные мотивы апелляционная       инстанция признаёт основанными на правильной оценке исследованных       доказательств, а потому находит убе­дительными, а доводы апелляционных       жалоб об обратном - надуманными.

        Тот факт, что данная судом оценка       не совпадает с позицией стороны защиты, ещё не означает, что изложенные в       приговоре выводы не соответст­вуют фактическим обстоятельствам       уголовного дела, установленным в ходе судебного       разбирательства.

        Поскольку представленные       сторонами доказательства в своей совокуп­ности являлись достаточными       для разрешения уголовного дела (ч. 1 ст. 88 УПК РФ), проведения       проверочной закупки и сравнительной экспертизы изъятых наркотических       средств с целью решения вопроса о принадлежности их к единой массе, а       также прослушивания телефонных переговоров и до­проса в судебном       заседании экспертов, проводивших химические экспертизы изъятых наркотиков,       на что акцентировано внимание стороной защиты, не требовалось.

        С этой же позиции - достаточности       доказательств для разрешения уго­ловного дела и их относимости к       предмету доказывания - апелляционная ин­станция оценивает заявления       осуждённых и их защитников об отсутствии имущества, полученного в       результате незаконного сбыта наркотиков, бан­ковских карт, следов       пальцев Троценко Е. Б. на упаковках изъятых наркоти­ков и следов       наркотических средств в смывах с её рук, отсутствии сведений о       противоправной деятельности Григорьева А. А. на момент проведения       опе­ративно-розыскных мероприятий, отсутствие опровержения       принадлежности электронных весов, обнаруженных в квартире по ул. ***, осуж­дённым и       необходимости допроса в качестве свидетелей С. Л. А. и С.А.

        Доводы Троценко Е. Б. о том, что       количество указанных в обвинении и приговоре свёртков с наркотическими       средствами, изъятыми в квартире по ул. ***, не соответствует числу свёртков,       изъятых в ходе обсле­дования и представленных на экспертизу,       противоречит материалам дела.

        Из предъявленного осуждённой       обвинения следует, в указанной выше квартире было обнаружено 7 свёртков       (пакетиков) с наркотиками, что соот­ветствует количеству свёртков,       описанных в акте обследования (3 пакетика изъяты в спальной комнате на       полу, один пакетик изъят у П.       Д. Л. и ещё 3 изъяты из пластиковой коробочки) и направленных на       экспертизу /т. 1 л. д. 87-90, т. 2 л. д. 36-37, 48-50,       53-55/,

                      19

                      Согласно заключениям экспертов у       П. Д. Л. были изъяты смесь,       содержащая метилендиоксипировалерон, и смесь, содержащая       N-(1-карбомоил-2-метилпропил)-1 -(5-фторпентил)-1 Н-индазол-3       -карбоксамид, яв­ляющегося производным наркотического средства       Ы-(1-карбамоил-2-метилпропил)-1-пентил-1 Н-индазол-3 -карбоксамид /т. 2 л.       д. 58-60 об., 63-66/.

        Последнее из указанных выше       наркотических средств изъято и в квар­тирах по месту жительства       Троценко Е. Б. и Григорьева А. А., а следовые ко­личества       метилендиоксипировалерона обнаружены на внутренних поверхно­стях       пакетиков и шприцев, а также на ватных тампонах, изъятых в квартире по ул.       *** /т. 2 л. д. 69-73,       82-84, 87-89/.

        В этой связи суд апелляционной       инстанции признаёт несостоятельны­ми утверждения стороны защиты о том,       что в квартирах, где проживали осу­ждённые, и у свидетеля П. Д. Л. обнаружены различные       наркотиче­ские средства различны.

        Различия в химической структуре       конкретных наркотиков экспертами не устанавливались, сравнительные       исследования изъятых наркотических средств не проводились.

        В соответствии со ст. 1       Федерального закона от 08 января 1998 года №3-Ф3 «О наркотических       средствах и психотропных веществах» под анало­гами наркотических       средств понимаются запрещённые для оборота в РФ ве­щества       синтетического или естественного происхождения, не включённые в Перечень       наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих       контролю в РФ, химическая структура и свойства которых сходны с химической       структурой и со свойствами наркотических средств и психотропных веществ,       психоактивное действие которых они воспроизводят.

        Соответственно, тот факт, что       упомянутое в жалобе Григорьева А. А. вещество       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он, являющееся аналогом       наркотического средства N-метилэфедрон, не было включено в Пе­речень       наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих       контролю в РФ, по состоянию на 23 сентября 2013 года, не оз­начает,       что указанное вещество было разрешено к свободному обороту.

        С принятием постановления       Правительства РФ от 07 ноября 2013 года №998, на которое ссылается       осуждённый, данное вещество включено в Пе­речень как самостоятельное       наркотическое средство, Григорьев А. А. же осуждён за незаконный оборот       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1 -она в качестве аналога       наркотика.

        Доводы защитника, допущенного       наряду с адвокатом, об отсутствии предмета преступления, предусмотренного       ст. 228.1 УК РФ, основанные на том, что постановление Правительства РФ от       09 сентября 2013 года, вклю­чившее N-( 1 -карбомоил-2-метилпропил)-1       -(5-фторпентил)-1 Н-индазол-3-карбоксамид и его производные в Список       наркотических средств, оборот ко­торых в РФ запрещён (Список 1),       вступило в законную силу 24 сентября 2013 года, обусловлены незнанием       действующего законодательства, регламенти-

                      20

                      рующего порядок вступления в       законную силу нормативно-правовых актов, принятых органами исполнительной       власти.

        В силу п. 2 Указа Президента РФ       от 23 мая 1996 года №763 «О порядке опубликования и вступления в силу       актов Президента РФ, Правительства РФ и нормативных правовых актов       федеральных органов исполнительной вла­сти» официальным опубликованием       актов Президента РФ и актов Прави­тельства РФ считается первая       публикация их полных текстов в «Российской газете» и Собрании       законодательства РФ или первое размещение (опублико­вание) на       «Официальном интернет-портале правовой информации» (***).

        В соответствии с п. 6 упомянутого       Указа акты Правительства РФ, за­трагивающие права, свободы и       обязанности человека и гражданина, устанав­ливающие правовой статус       федеральных органов исполнительной власти, а также организаций, вступают в       силу одновременно на всей территории РФ по истечении 7 дней после дня их       первого официального опубликования.

        Указанное защитником       постановление было опубликовано на сайте *** 11 сентября       2013 года и, стало быть, вступило в законную 19 сентября 2013 года, то       есть после совершения Троценко Е. Б. преступле­ния.

        Вопреки суждениям защитника,       допущенного наряду с адвокатом, ни­каких противоречий в заключениях       экспертов и противоречий между ними и ответом руководителя РИЦ «***» ГБОУ ВПО ПГФА Минздрава       Рос­сии на запрос следователя относительно определения принадлежности       смеси, содержащей 2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он, не       имеется.

        Согласно заключениям экспертов от       11 декабря 2013 года №5-2583 и №5-2582 вещество       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он (сино­нимы a-PVT,       а-пирролидиновалеротиофенон) имеет сходную химическую структуру с       N-метилэфедроном, который отнесён к наркотическим средствам /т. 2 л. д.       48-50, 53-55/.

        Как видно из заключений экспертов       от 22 октября 2013 года №5-2595 и №5-2593,       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он не подлежит контролю на       территории РФ /т. 2 л. д. 69-73, 76-79/, что согласуется с       приве­дённым выше законодательным определением аналога наркотического       сред­ства и означает лишь то, что на момент проведения экспертных       исследований указанное вещество не было включено в Перечень наркотических       средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в       РФ.

        Вышеизложенное, однако, отнюдь не       свидетельствует о том, что неза­конный оборот данного вещества, до 26       ноября 2013 года (даты вступления в законную силу постановления       Правительства РФ от 07 ноября 2013 года №998) являвшегося аналогом       наркотического средства N-метилэфедрона, не влёк за собой уголовной       ответственности, вывод о чём непосредственно сле­дует из диспозиций       ст. ст. 228 и 228.1 УК РФ.

        В силу ч. 2 ст. 17 УПК РФ никакие       доказательства не имеют заранее установленной силы.

                      21

                      На основании ст. 87 УПК РФ       проверка доказательств производится пу­тём сопоставления их с другими       доказательствами, имеющимися в уголов­ном деле, а также установления       их источников, получения иных доказа­тельств, подтверждающих или       опровергающих проверяемое доказательство.

        Химическая структура вещества       2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он определена экспертами, в       заключениях которых указано, что оно имеет сходную химическую структуру с       N-метилэфедроном, который отне­сён к наркотическим средствам /т. 2 л.       д. 48-50, 53-55/.

        При таких обстоятельствах       дополнительных исследований указанного вещества в целях его идентификации       не требовалось, а ответ руководителя РИЦ «***» ГБОУ ВПО ПГФА Минздрава России,       доказательственное значение которого оспаривается защитником Шевелевым Б.       В., является дос­товерным и допустимым доказательством, полученным в       установленном за­коном порядке.

        Утверждение защитника,       допущенного наряду с адвокатом, о том, что в соответствии с данным ответом       исследованное экспертами вещество - про­изводное от производного       N-метилэфедрона, не отнесённого к наркотиче­ским средствам, основано       на неверной интерпретации указанного доказа­тельства.

        Из выводов специалистов       категорично следует, что вещество a-PVT       (2-(пирролидин-1-ил)-1-(тиофен-2-ил) пентан-1-он; а-

        пирролидиновалеротиофенон)       является аналогом N-метилэфедрона /т. 3 л. д. 126-127/.

        Что касается производного от       N-метилэфедрона, о котором ведёт речь защитник, то к нему специалисты       отнесли не a-PVT, а a-PVP (a-пирролидиновалерофенон), отметив схожесть их       химических структур.

        Оснований для признания       недопустимыми доказательствами результа­тов оперативно-розыскных       мероприятий и, как следствие, заключений экс­пертов, проводивших       судебно-химические экспертизы изъятых веществ, о чём поставлен вопрос в       жалобе защитника Шевелева Б. В., суд апелляцион­ной инстанции не       усматривает.

        Из содержания ст. 89 УПК РФ       вытекает, что результаты оперативно-розыскной деятельности, отвечающие       требованиям, предъявляемым к дока­зательствам уголовно-процессуальным       законом, могут использоваться в про­цессе доказывания, что, несмотря       на отсутствие об этом прямого указания в ст. 74 УПК РФ, опровергает доводы       защитника об обратном.

        Результаты оперативно-розыскной       деятельности, использованные экс­пертами при производстве экспертиз,       переданы следователю в соответствии с Федеральным законом «Об       оперативно-розыскной деятельности» от 12 авгу­ста 1995 года №144-ФЗ       (далее - Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности») и       Инструкцией о порядке представления результа­тов оперативно-розыскной       деятельности органу дознания, следователю или в суд, утверждённой       совместным приказом МВД России, Минобороны России,

                      22

                      ФСБ России, ФСО России, ФТС       России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, Следственного комитета РФ от       27 сентября 2013 №776/703/ 509/507/1820/42/535/398/68 (далее -       Инструкция): о передаче результатов оперативно-розыскной деятельности       следователю уполномоченным должно­стным лицом вынесено соответствующее       постановление /т. 1 л. д. 79-81/, са­ми результаты переданы       сопроводительным письмом с прилагаемым к ним документами, пакетами с       изъятыми веществами и справками об их исследо­вании /т. 1 л. д.       75-78/.

        Иного порядка предоставления       результатов оперативно-розыскной дея­тельности следователю, в том       числе путём «обязательной выемки» вещест­венных доказательств, закон       не предусматривает.

        С учётом этого отсутствие на       постановлении о передаче результатов оперативно-розыскной деятельности       следователю штампов, номеров и иных сведений о его регистрации в       следственном органе о нарушении установлен­ного законом порядка и, тем       более, фальсификации постановления не свиде­тельствует.

        Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ при       проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания,       следователь, руководитель следственного орга­на вправе получать       образцы для сравнительного исследования, требовать производства       исследований предметов, к которым в этом смысле относятся и изъятые в ходе       оперативно-розыскных мероприятий вещества, и привлекать к участию в этих       действиях специалистов.

        Возможность сбора образцов для       сравнительного исследования и про­ведения исследования предметов       предусмотрена и ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной       деятельности».

        Императивные предписания п. 1 ч.       1 и п. 2 ч. 2 ст. 40 УПК РФ возлага­ют обязанность выполнять       неотложные следственные действия, к числу ко­торых относится       проведение первоначальных исследований изъятых в ходе оперативно-розыскной       деятельности веществ с целью решения вопроса о своевременном возбуждении       уголовного дела, на органы, осуществляющие оперативно-розыскную       деятельность.

        Таким образом, оперативные       сотрудники органов наркоконтроля были вправе поручать экспертам проведение       химических исследований изъятых в результате оперативно-розыскной       деятельности веществ до принятия реше­ний о назначении экспертиз       следователем.

        В силу п. 2 ч. 1 ст. 70 УПК РФ       предыдущее участие эксперта в произ­водстве по уголовному делу в таком       качестве или в качестве специалиста не является основанием для его отвода       и, следовательно, не исключает возмож­ность производства им экспертиз       по данному делу.

        По этой причине суд апелляционной       инстанции находит не основан­ными на законе утверждения защитника,       допущенного наряду с адвокатом, о том, что эксперты, принимавшие участие в       ходе досудебного производства по настоящему уголовному делу как       специалисты, не могли в дальнейшем проводить экспертизы изъятых       веществ.

                      23

                      Из вышеизложенных аргументов суд       апелляционной инстанции исхо­дит и при оценке доводов защитника       Шевелева Б. В. о незаконности возбуж­дения уголовного дела, основанных       на недопустимости проведения экспер­тами первоначальных исследований       наркотических средств.

        Рапорт об обнаружении признаков       преступления в силу ст. 143 УПК РФ является надлежащим поводом для       возбуждения уголовного дела.

        Настоящее уголовное дело и       уголовные дела, соединённые в ним в од­ном производство, возбуждены на       основании рапортов следователя и опера­тивного сотрудника УФСКН России       по Челябинской области /т. 1 л. д. 6, 10, 18,27,36,39, 82/.

        Упомянутое в жалобе защитника       постановление о передаче результатов оперативно-розыскной деятельности       следователю в качестве формального повода для возбуждения уголовного дела       в ст. 140 УПК РФ не предусмотре­но.

        Вопреки суждениям защитника       заключения экспертов в полном объёме отвечают требованиям       уголовно-процессуального закона и Федерального за­кона от 31 мая 2001       года №73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ»:       экспертиза проведена компетентными специалистами, имеющими высшее       образование по соответствующей специальности, доста­точный стаж       экспертной деятельности, экспертам разъяснены права и обя­занности,       предусмотренные ст. 57 УПК РФ, они предупреждены об уголов­ной       ответственности за дачу заведомо ложного заключения /т. 2 л. д. 36-37,       40-45, 48-50, 53-55, 58-60 об., 63-66, 69-73, 76-79, 82-84, 87-89/. В       заключени­ях указаны материалы, представленные для производства       экспертиз, содер­жание и результаты исследований, экспертами даны       полные и аргументиро­ванные ответы на все поставленные перед ним       вопросы, исключающие ка­кие-либо сомнения и неясности в составленных       заключениях.

        Сведений о том, что эксперты       вышли за пределы своей компетенции и самостоятельно собирали материалы и       объекты исследований, не представ­лено. Из заключений видно, что       экспертами проводились конкретные эмпи­рические исследования       представленных им веществ с использованием необ­ходимых технических       средств. Утверждения защитника об обратном голо­словны.

        Субъективные рассуждения       защитника о недостоверности и недопус­тимости экспертных заключений       вследствие их превратного толкования ав­тором жалобы основаны на       заключениях специалистов, полученных по дру­гим уголовным делам, и, по       сути, представляющих собой критический анализ заключений экспертов, что не       входит в полномочия специалиста, определён­ные ст. 58 УПК       РФ.

        Заявления Троценко Е. Б. о       привлечении экспертов к уголовной ответ­ственности за дачу заведомо       ложных заключений, как непосредственно свя­занные с оценкой       доказательств, самостоятельному рассмотрению судом не       подлежали.

                      24

                      Суд с достаточной полнотой       исследовал доказательства по делу и, пра­вильно установив фактические       обстоятельства, верно квалифицировал дейст­вия Григорьева А. А. и       Троценко Е. Б. по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ как покушение       на незаконный сбыт наркотических средств и их аналогов, совершённое в       крупном размере.

        Поскольку осуждённые совершили       умышленные действия, непосредст­венно направленные на совершение       преступления (сбыли часть наркотиче­ских средств П. Д. Л.), оснований для юридической оценки       содеян­ного как приготовления, на возможность чего при доказанности       вины обра­щено внимание в жалобе осуждённого Григорьева А. А. и       защитника Шеве­лева Б. В., не имеется.

        Предъявленное осуждённым       обвинение, с изложением которого не со­гласен Григорьев А. А., и       описание преступного деяния в приговоре соответ­ствуют требованиям ч.       1 ст. 73, п. 4 ч. 2 ст. 171, п. п. 3 и 4 ч. 1 ст. 220 и п. 1 ст. 307 УПК       РФ.

        Большая степень конкретизации       роли соучастников в совершении пре­ступления не противоречит       установленным судом фактическим обстоятель­ствам уголовного дела и в       силу требований ст. 252 УПК РФ принимается су­дом апелляционной       инстанции.

        Определение Конституционного Суда       РФ от 08 февраля 2007 года №290-О-П, на которое в обоснование своей       позиции о необходимости выде­ления «психоактивного компонента» из       изъятых по делу смесей ссылается защитник Шевелев Б. В., в       действительности таких положений не содержит. В нём идёт речь о том, что       суды общей юрисдикции при разрешении данной категории уголовных дел должны       учитывать количество, свойства, степень воздействия на организм человека       того или иного наркотического средства, а также другие обстоятельства       конкретного уголовного дела. Вместе с тем в определении констатируется,       что приравнивание смеси, в состав которой входит одно или несколько       наркотических средств и психотропных веществ, включённых в список, к       наркотическим средствам и психотропным вещест­вам, подлежащим контролю       в РФ, - независимо от содержащегося в ней ко­личества чистого вещества       - основано на полном запрете оборота в РФ этих средств и       веществ.

        По смыслу ст. 165 УПК РФ участие       обвиняемого и его защитника в су­дебном заседании по разрешению       вопроса о законности проведённого в жи­лище обыска обязательным не       является, в связи с чем обязанности по их из­вещению о предстоящем       судебном разбирательстве законом не предусмотре­но.

        Проведение судебного заседания в       отсутствие указанных лиц тем не менее не лишает их права обжалования       принятого судьёй в порядке ст. 165 УПК РФ решения.

        Следовательно, то обстоятельство,       что Троценко Е. Б. и её защитник не были извещены о рассмотрении судом       вопроса о законности проведённого в

                      25

                      жилище осуждённой обыска, не       влечёт безусловного признания протокола обыска недопустимым       доказательством.

        Задержание лица в порядке,       предусмотренном ст. ст. 91, 92 УПК РФ, законом в зависимость от времени       принятия решения о проведении опера­тивно-розыскных мероприятий не       ставится, в связи с чем дата вынесения по­становления о проверки       законности обследования жилища осуждённых /т. 1 л. д. 92/ значения для       задержания Троценко Е. Б. и Григорьева А. А., на на­рушение порядка       которого настаивает осуждённый, не имеет.

        Иные доводы стороны защиты о       нарушениях закона, допущенных при задержании Григорьева А. А. и Троценко       Е. Б., носят надуманный характер и своего подтверждения материалами дела       не находят: оба осуждённых были задержаны в установленном ст. ст. 91, 92       УПК РФ порядке, с составлением соответствующих протоколов, им разъяснялись       их права в качестве подозре­ваемых, в том числе право пользоваться       помощью защитника, о допуске ко­торого с момента фактического       задержания (подп. «а» п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ) они не ходатайствовали, о       нарушениях их прав не заявляли /т. 1 л. д. 108-108 об., 125-125 об., т. 3       л. д. 1, 2, 45, 46/.

        Как несостоятельное апелляционная       инстанция расценивает и заявле­ние Григорьева А. А. о нарушениях       закона, имевших место при предъявле­нии ему обвинения.

        Согласно материалам уголовного       дела уведомление о предъявлении 14 января 2014 года обвинения было       направлено следователем 09 января 2014 года по месту содержания Григорьева       А. А. под стражей /т. 3 л. д. 59/. После предъявления обвинения, текст       которого был прочитан Григорьевым А. А. лично, и разъяснения       процессуальных прав Григорьев А. А. пояснил, что сущность обвинения ему       ясна и понятна, о необходимости предоставления времени для подготовки к       следственному действию не заявлял и отложить его проведение не просил /т.       3 л. д. 66, 70/.

        Рассмотрение судом уголовного       дела без проведения предварительного слушания, основания для назначения       которого отсутствовали, не лишило осуждённых и их защитников возможности       заявлять ходатайства, в частно­сти, о допуске защитника наряду с       адвокатом, признании доказательств не­допустимыми и истребовании новых       доказательств, о чём сам по себе гово­рит тот факт, что указанные       ходатайства были заявлены стороной защиты в ходе судебного       разбирательства.

        Ссылка защитника Шевелева Б. В.       на постановление Конституционно­го Суда РФ от 22 марта 2005 года №4-П,       разъяснившего конституционно-правовой смысл норм уголовно-процессуального       закона, регулирующих во­просы действия меры пресечения в виде       заключения под стражу после по­ступления уголовного дела в суд, в       данном случае неуместна.

        Согласно протоколу судебного       заседания уголовное дело рассмотрено с соблюдением требований ст. ст. 14,       15, 16 и 240 УПК РФ в состязательном процессе, судом были созданы все       необходимые условия для реализации

                      26

                      сторонами прав и исполнения       процессуальных обязанностей. Право осужденных на защиту и право стороны       защиты на представление доказательств судом обеспечено, принципы       процессуального равноправия и непосредст­венного исследования       доказательств соблюдены.

        Данные об оглашении в судебном       разбирательстве документов, содер­жащих сведения о результатах       оперативно-розыскной деятельности, и за­ключений экспертов отражены в       протоколе /т. 5 л. д. 227 об.-228/. Конкрет­ный порядок исследования       материалов дела законом не регламентирован, по­тому оглашение только       сути процессуальных документов не препятствует стороне ссылаться на       содержание документа в иной части, что и было сдела­но осуждёнными и       их защитниками.

        Государственный обвинитель,       выступая в прениях, на неисследованные доказательства не       ссылался.

        Ходатайства участников судебного       разбирательства, в том числе сто­роны защиты о вызове экспертов,       признании доказательств недопустимыми и истребовании новых доказательств,       разрешены в соответствии с законом, по каждому из них заслушаны мнения       всех участников процесса, после чего су­дом вынесены постановления /т.       5 л. д. 223, 228-228 об., 234-235/.

        Мотивированный отказ суда в       удовлетворении ходатайств стороны за­щиты свидетельствует не о       нарушении её права на представление доказа­тельств, как об этом идёт       речь в жалобах, а о необоснованности заявленных ходатайств. В то же время       ходатайства стороны защиты, имеющие значение для принятия законного и       обоснованного решения по существу уголовного дела, судом были       удовлетворены.

        При этом суд апелляционной       инстанции отмечает, что предусмотрен­ных ст. 282 УПК РФ оснований для       вызова и допроса в судебном заседании экспертов не имелось, а указанные       осуждёнными и их защитником Шевеле­вым Б. В. основания в       действительности таковыми не являются.

        Доводы стороны защиты о лишении       защитника, допущенного наряду с адвокатом, возможности заявлять       ходатайства в течение судебного следствия и в связи с этим необходимости       его возобновления опровергаются содержа­нием протокола судебного       заседания, из которого следует, что таким правом участники       судопроизводства со стороны защиты пользовались достаточно       активно.

        Незначительная неточность,       допущенная судом в приговоре при изло­жении показаний Григорьева А. А.       относительно принадлежности изъятых наркотических средств /т. 5 л. д.       249/, и неверное указание сведений о том, кто из адвокатов защищал       конкретного осуждённого /т. 5 л. д. 242/, на что обращено внимание в       жалобах, не влияет на выводы суда о виновности Гри­горьева А. А. и       Троценко Е. Б. и не искажает существа судебного     решения.

                      27

                      Основания полагать, что право       Григорьева А. А. на защиту заменой ад­воката Кирш С. В. на адвоката       Дурыманова В. П. было нарушено, отсутству­ют.

        Из протокола судебного заседания       следует, что осуждённый не возра­жал относительно замены защитника на       стадии выступления с последним словом /т. 5 л. д. 238 об./, объявить       перерыв для получения его консультации и согласования позиции не просил и       от услуг защитника по мотиву неиспол­нения им процессуальных       обязанностей не отказывался. Данных о том, что замена защитника каким-то       образом сказалась на возможности выступления Григорьева А. А. с последним       словом, содержащим достаточно подробный анализ осуждённым обстоятельств       дела и исследованных доказательств /т. 5 л. д. 240 об./, не       представлено.

        Предыдущее участие судьи в       досудебном производстве по уголовному делу обстоятельством, исключающим       возможность постановления им приго­вора по данному уголовному делу, не       является, а высказанные им при реше­ния вопроса о мере пресечения в       несколько некорректной форме суждения фактически об обоснованности       подозрения Троценко Е. Б. в возможной при­частности к совершению       предполагаемого преступления не ограничивают свободу оценки доказательств       при рассмотрении уголовного дела по сущест­ву и не предопределяют       выводов суда относительно доказанности вины под­судимых.

        Данных о том, что после оглашения       приговора в него вносились изме­нения, копия приговора, вручённая       заявившей об этом осуждённой, не соот­ветствует оглашённому приговору,       не представлено.

        Наказание осуждённым назначено в       соответствии со ст. ст. 6, 43 и 60 УК РФ, с учётом характера и степени       общественной опасности совершённого преступления, обстоятельств его       совершения, данных о личности Григорьева А. А. и Троценко Е. Б., влияния       наказания на их исправление, отягчающего (У Троценко Е. Б.) и смягчающих       наказание обстоятельств, в том числе тех, на которые ссылаются в жалобе       осуждённые, в частности, состояния их здо­ровья /т. 5 л. д.       267/.

        Предусмотренные законом и       подлежащие обязательному учёту в каче­стве смягчающих наказание       обстоятельства, установленные по настоящему уголовному делу, судом во       внимание приняты.

        Выводы суда об отсутствии       оснований для применения ст. ст. 64, 73, ч. 6 ст. 15 УК РФ, а в отношении       Троценко Е. Б. ещё и ч. 3 ст. 68 УК РФ надле­жащим образом в приговоре       мотивированы /т. 5 л. д. 267/ и разделяются су­дом апелляционной       инстанции.

        Оснований для применения       положений ст. 62 УК РФ, на необходи­мость чего ссылается в жалобе       Григорьев А. А., не имелось и не имеется.

        Назначенное наказание является       соразмерным содеянному, не может быть признано несправедливым вследствие       чрезмерной суровости и потому смягчению не подлежит.

                      28

                      Употребление Троценко Е. Б.       наркотических средств достаточным ос­нованием для назначения в       отношении неё экспертизы, на необходимости проведения который в жалобе       настаивает защитник Шевелев Б. В., не слу­жит. Признаков нарушения       психической деятельности осуждённая не выра­жала. Выводы защитника о       возможной ограниченной вменяемости Троценко Е. Б. сделаны без должных к       тому оснований.

        Вид рецидива преступлений в       действиях Троценко Е. Б. определён су­дом согласно ч. 2 ст. 18 УК РФ.       Доводы защитника, допущенного наряду с адвокатом, о несогласии с решением       суда в этой части основаны на непра­вильном толковании       закона.

        Таким образом, апелляционные       жалобы с дополнениями удовлетворе­нию не подлежат.

        Не усматривая оснований для       отмены приговора, апелляционная ин­станция вместе с тем полагает       необходимым внести изменение во его ввод­ную часть, поскольку сведения       о дате условно-досрочного освобождения Троценко Е. Б. от наказания,       назначенного приговором от 10 марта 2011 года, и дате вынесения       постановления об условно-досрочного освобождении осу­ждённой изложены       судом неверно /т. 4 л. д. 7-8, 19-19 об./.

        На основании изложенного,       руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, суд       апелляционной инстанции

                      определил:

                      Приговор Ленинского районного       суда г. Челябинска от 23 января 2015 года в отношении ТРОЦЕНКО Е.Б.изменить: во вводной части       указать на освобождение Троценко Е. Б. условно-досрочно 02 ноября 2012       года по постановлению Металлургического районного суда г. Челябинска от 22       октября 2012 года.

        В остальной части этот же       приговор в отношении Троценко Е. Б. и полностью в отношении Григорьева А.       А. оставить без изменения, а апелля­ционные жалобы с дополнениями       осуждённых Григорьева А. А. и Троценко Е. Б., защитника - адвоката       Козловой А. С. и защитника, допущенного наря­ду с адвокатом, Шевелева       Б. В. - без удовлетворения.

        Председательствующий

        Судьи