Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-1947/2019 по иску ФИО1 к ФИО3, ФИО2 о взыскании суммы убытков, процентов за пользование чужими денежными средствами, компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе ФИО2, ФИО3 на решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 01 июля 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 20 февраля 2020 г.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Козловой Е.В., выслушав объяснения ФИО2, ФИО3, поддержавших доводы кассационной жалобы, ФИО1, возражавшего против отмены судебных постановлений, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО3, А.Ф. о возмещении ущерба, причиненного преступлением.

Решением Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 1 июля 2019 г. исковые требования удовлетворены частично, с ФИО3 и ФИО2 солидарно в пользу ФИО1 взыскана сумма ущерба, причиненного преступлением в размере 1307448,18 рублей, проценты за пользование чужими денежными средствами - 971913,97 рублей, в остальной части требований отказано. Разрешен вопрос о взыскании в солидарном порядке с ответчиков в доход бюджета Санкт-Петербурга государственной пошлины.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 20 февраля 2020 г. решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 01 июля 2019 г. изменено, с ФИО3 и ФИО2 в пользу ФИО1 взыскана сумма ущерба, причиненного преступлением, в размере 1502081,20 рубль, с ФИО3 и ФИО2 в доход бюджета Санкт-Петербурга солидарно взыскана госпошлина в сумме 15 710,40 рублей.

В кассационной жалобе ставится вопрос об отмене судебных постановлений по мотиву их незаконности.

В возражениях на жалобу, поступивших от ФИО1, указывается на законность принятых по делу судебных постановлений.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и письменных возражений, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений не имеется.

Как установлено в ходе рассмотрения дела, НП «Русский Проект» и ФИО7 7 августа 2007 г. был заключен договор финансового займа «Рантье» № 1375/11 на сумму 100 000 рублей. Впоследствии условия договора изменялись (срок, суммы).

В материалах дела в подтверждение внесения ФИО7 денежных средств, имеются копии платежных документов, акты приема-передачи денежных средств, всего на сумму 700 050 рублей.

30 марта 2008 г. ФИО7 умерла.

Согласно доверенности от 7 августа 2007 г. ФИО7 уполномочила ФИО1 (сына) получать полагающиеся ей денежные средства от НП «Русский Проект» в соответствии с договором финансового займа от 7 августа 2007 г. № 1375/11. Доверенность удостоверена генеральным директором НП «Русский Проект» ФИО3

27 декабря 2007 г. между ФИО1 и НП «Русский Проект» в лице ФИО3 (директор) был заключен договор финансового займа «Рантье» № 2061/11 на сумму 300 000 рублей. Впоследствии условия договора изменялись (срок, суммы). Из материалов дела следует внесение денежных средств по данному договору в сумме 607 399,09 рублей.

22 октября 2008 г. в отношении ответчиков было возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного статьей 159 УК РФ.

Истец Постановлениями следователя СУ при УВД по Фрунзенскому району Санкт-Петербурга от 8 февраля 2010 г. был признан потерпевшим и гражданским истцом по указанному уголовному делу.

Из представленных в материалы дела постановлений следует, что по заключенным договорам вносились денежные средства, неоднократно получались процентные выплаты, которые сразу же переоформлялись как довложения по договору.

Права по договору после смерти ФИО7, перешли к ФИО1 по праву наследования.

Из указанных постановлений следует, что в период с марта 2005 г. по 14 мая 2008 г., ФИО3 совместно с ФИО2, являясь учредителями НП «Русский Проект», совместно и по предварительному сговору с неустановленными лицами, имея умысел на хищение денежных средств граждан, путем их обмана в арендованных офисах под видом срочных займов, принимаемых от граждан под высокий процент - от 24% до 70 % годовых, организовали прием от граждан денежных средств по договорам займа, не имея в действительности намерения исполнить взятые перед займодавцами обязательства, полученные в виде займов денежные средства, гражданам не возвращали, а похитили их и обратили в пользу организованной группы.

Постановлением Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 29 августа 2018 г., оставленным без изменения апелляционным определением Санкт-Петербургского городского суда, уголовное преследование ФИО2, ФИО3 по ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 174.1 ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 174. 1, ч. 3 ст. 174.1, ч. 3 ст. 159 УК РФ и уголовное дело прекращены в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, то есть на основании ст. 24 ч. 1 п. 3 УПК РФ.

Разрешая спор, суд первой инстанции отклонил возражения ответчиков, в том числе и по сроку исковой давности, и удовлетворил заявленные исковые требования.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, в той части, что на ответчиков подлежит возложению обязанность по выплате денежных средств истцу. При этом коллегия усмотрела основания для изменения размера денежных средств, подлежащих взысканию, в связи с чем решение суда первой инстанции было изменено изменено.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации выраженной в Определениях от 16 июля 2009 г. № 996-О-О, от 17 июля 2012 г. № 1470-О, от 28 мая 2013 г. № 786-О, прекращение уголовного дела и освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности не освобождают виновного от обязательств по возмещению нанесенного ущерба и компенсации причиненного вреда и не исключают защиту потерпевшим своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Как следует из правовой позиции, изложенной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 2 марта 2017 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 3 части первой статьи 24, пункта 1 статьи 254 и части восьмой статьи 202 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан ФИО8 и ФИО9», отказ в возбуждении уголовного дела или его прекращение в связи с освобождением лица от уголовной ответственности и наказания по нереабилитирующему основанию не влекут признание лица виновным или невиновным в совершении преступления. Принимаемое в таких случаях процессуальное решение не подменяет собой приговор суда и по своему содержанию и правовым последствиям не является актом, которым устанавливается виновность подозреваемого или обвиняемого (подсудимого) в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации. Подобного рода решения констатируют отказ от дальнейшего доказывания виновности лица, несмотря на то, что основания для осуществления в отношении его уголовного преследования сохраняются.

При рассмотрении в порядке гражданского судопроизводства иска о возмещении ущерба, причиненного подвергнутым уголовному преследованию лицом, данные предварительного расследования, включая сведения об установленных органом предварительного расследования фактических обстоятельствах совершенного деяния, содержащиеся в решении о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в силу части первой статьи 67 и части первой статьи 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации должны быть приняты судом в качестве письменных доказательств, которые он обязан оценивать наряду с другими имеющимися в деле доказательствами по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании. При этом оценка судом в гражданском деле материально-правовых оснований возмещения причиненного преступлением вреда не может ограничиваться выводами осуществлявших уголовное судопроизводство органов, изложенными в постановлении о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в случае несогласия с ними лица, являвшегося в уголовном процессе потерпевшим.

В рассматриваемом случае из постановления Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 29 августа 2018 г. усматривается, что ходатайство о прекращении уголовного дела и уголовного преследования по нереабилитирующему основанию - в связи с истечением сроков давности уголовного преследования - было заявлено самими ФИО2 и ФИО3 Постановление суда вступило в законную силу.

Следовательно, ФИО2 и ФИО3 были согласны с прекращением уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, по нереабилитирующему основанию. Имея право на судебную защиту и публичное состязательное разбирательство дела, ответчики сознательно отказались от доказывания незаконности уголовного преследования и связанных с этим негативных для них правовых последствий, в том числе, в виде необходимости возмещения вреда, причиненного преступлением в объеме, указанном в постановлении о прекращении уголовного дела.

В постановлении суда о прекращении уголовного дела отсутствуют обстоятельства, которые не подлежат доказыванию в смысле статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Вместе с тем, указанное постановление в силу статьи 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является письменным доказательством по настоящему делу, и в соответствии со статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подлежало оценке судом в совокупности с другими доказательствами по делу.

Постановлением Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 29 августа 2018 г. установлено, что действия ответчиков при заключении договора как с истцом, так и с ФИО7, были направлены на хищение денежных средств. Ущерб причинен вследствие виновного поведения ответчиков как физических лиц, руководящими и возглавляющими НП «Русский Проект», уполномоченными представлять интересы указанной организации.

Вопреки данным положениям и требованиям статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ответчиками доказательств, опровергающих позицию истца, не представлено.

В соответствии со статьей 218 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

В силу статьи 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации наследование осуществляется по завещанию или по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных Гражданским кодексом Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства входят принадлежащие наследодателю на день открытия наследства вещи, в том числе имущественные права и обязанности.

Как следует из материалов дела, ФИО7 умерла 30 марта 2008 г.

Как указано в апелляционном определении, судом первой инстанции при разрешении спора не исследовался вопрос, касающийся наследственных прав истца, поскольку суд принял во внимание постановления о признании ФИО1 потерпевшим и гражданским истцом в рамках уголовного дела, в которых указано, что права по договору ФИО7 перешли в порядке наследования к ФИО1

Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию (пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июля 2012 г. № «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции»).

Указанные требования процессуального закона и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации судом апелляционной инстанции при проверке решения нижестоящего суда были выполнены. Проверяя доводы апелляционной жалобы, давая им оценку с учетом требований законодательства и установленных обстоятельств по делу, суд апелляционной инстанции действовал в пределах предоставленных ему гражданским процессуальным законодательством полномочий, в том числе указывая на то, что данное юридически значимое обстоятельство подлежало установлению судом первой инстанции. При этом следует учитывать, что истец претендовал на денежные средства, внесенные его матерью в НП «Русский Проект» именно в порядке наследования, указал в исковом заявлении, что является ее наследником.

Доводы дополнительной апелляционной жалобы ответчиков о наличии оснований для перехода к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции, поскольку постановленное решение вынесено, в том числе, в отношении лица, не привлеченного к участию в деле, а именно ФИО7, судом апелляционной инстанции отклонены как несостоятельные.

Согласно справке нотариуса нотариального округа Санкт-Петербург от 22 ноября 2019 г., 27 августа 2018 г. заведено наследственное дело №1090/2008 после умершей ДД.ММ.ГГГГФИО7; наследниками по закону являются в ? доле сын – ФИО1, в ? доле внуки ФИО10, ФИО11

Таким образом, учитывая вышеуказанные нормы права, учитывая, что ФИО1, является наследником ФИО7 в ? доле, имеет право только на ? долю денежных средств, внесенных наследодателем по договору финансового займа в НП «Русский Проект», решение суда первой инстанции было обоснованно изменено, размер взысканных денежных средств уменьшен в соответствии с уточненным расчетом и долей в праве на имущество, перешедшее в порядке наследования.

Оснований расценивать представленный уточненный расчет исковых требований, как уточнение иска, с учетом обстоятельств по делу, у суда апелляционной инстанции не имелось.

При разрешении доводов кассационной жалобы, направленных исключительно на оспаривание приведенных выше выводов по существу спора суда первой инстанции и изменений, внесенных судом апелляционной инстанции, учитывается, что по смыслу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции, в силу своей компетенции, при рассмотрении жалобы должен исходить из признанных установленными судом первой и второй инстанций фактических обстоятельств, проверяя лишь правильность применения и толкования норм материального и процессуального права судами первой и второй инстанций, тогда как правом переоценки доказательств он не наделен.

Существенных нарушений процессуального закона, исходя из доводов кассационной жалобы и материалов гражданского дела, также не установлено.

В частности, все доводы и доказательства, приводимые ответчиками в обоснование своей позиции по делу, оценены судом как первой, так и второй инстанции, обжалуемые судебные постановления содержат ссылки на нормы права, регулирующие спорное правоотношение, установленные судом обстоятельства и мотивы, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Вопреки доводам кассационной жалобы, суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для отказа в иске в связи с пропуском срока исковой давности.

Согласно пункту 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абз.2 п.2 ст.199 ГК РФ). Если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела.

В соответствии с пунктом 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

На основании пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. Изъятия из этого правила устанавливаются законом.

Согласно пункту 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года.

Как следует из Определения Конституционного суда Российской Федерации от 5 марта 2014 г. № 589-О, положения пункта 1 статьи 200, статей 202 - 205 Гражданского кодекса Российской Федерации закрепляют правила о начале течения срока исковой давности, приостановлении, перерыве течения срока исковой давности, течении срока исковой давности в случае оставления иска без рассмотрения, восстановлении срока исковой давности. Возможность обратиться за защитой нарушенных имущественных прав лишь в пределах установленного законом срока исковой давности должна стимулировать участников гражданского оборота, права которых нарушены, своевременно осуществлять их защиту, в том числе чтобы не страдали интересы других участников гражданского оборота. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, целью установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения к ответственности является как обеспечение эффективности реализации публичных функций, так и сохранение необходимой стабильности соответствующих правовых отношений; в основе установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения к ответственности лежит положение о том, что никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком длительный срок; наличие сроков, в течение которых для лица во взаимоотношениях с государством могут наступать неблагоприятные последствия, представляет собой необходимое условие применения этих последствий установление в законе общего срока исковой давности, т.е. срока для защиты интересов лица право которого нарушено (статья 196 ГК Российской Федерации), начала его течения (статья 200 ГК Российской Федерации) и последствий пропуска такого срока (статья 199 ГК Российской Федерации) не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав (Постановления от 20.07.1999 № 12-П, от 27 апреля 2001 года № 7-П, от 24.06.2009 № 11-П, от 20.07.2011 № 20-П; Определения от 16.02.2012 № 313-0-0 и др.). В соответствии со статьей 44 УПК Российской Федерации гражданский иск в уголовном процессе может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции (пункт 2), До вступления в силу Федерального закона от 7 мая 2013 г. № 100-ФЗ Гражданский кодекс Российской Федерации в статье 203 предусматривал, что течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке. Данный Кодекс в ныне действующей редакции в статье 204 закрепляет, что срок исковой давности не течет со дня обращения в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита нарушенного права (пункт 1); если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения (пункт 2).

Таким образом, положения Гражданского кодекса Российской Федерации в системной связи с положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривают возможность приостановления течения срока исковой давности в случае предъявления гражданского иска в уголовном процессе.

При этом само по себе возбуждение уголовного дела по заявлению потерпевшего, выступающего в рамках этого уголовного дела в качестве гражданского истца, не препятствует возможности защиты потерпевшим своих имущественных прав в порядке гражданского судопроизводства путем подачи иска в арбитражный суд или суд общей юрисдикции. Потерпевший, предъявляя гражданский иск в уголовном процессе на стадии предварительного следствия, должен предвидеть юридические последствия своих действий, в том числе возможность, а в отдельных случаях - и необходимость защиты своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Таким образом, потерпевший вправе предъявить иск о возмещении причиненного ему преступлением вреда, опираясь на итоги рассмотрения уголовного дела.

Иск по итогам уголовного дела предъявляется в соответствии с правилами гражданского судопроизводства и рассматривается в обычном порядке.

Российское законодательство не содержит специальных правил о начале течения срока исковой давности по гражданско-правовым требованиям лиц, чьи права нарушены совершением преступления, поэтому должно применяться общее правило о начале течения исковой давности, предусмотренное пунктом 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно статье 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Исходя из содержания приведенной правовой нормы, определяющее значение для исчисления начала течения срока исковой давности имеет дата, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, а также о том, к кому должны быть предъявлены требования о защите нарушенного права. Именно наступлением совокупности указанных событий определяется дата начала течения срока исковой давности.

Как следует из материалов дела, постановлением от 8 февраля 2010 г. ФИО1 был признан гражданским истцом, в том числе с учетом его наследственных прав (т.1 л.д. 48), в связи с чем, по смыслу действующего законодательства течение срока исковой давности приостановилось, при прекращении производства по уголовному делу судьба гражданского иска не была разрешена, таким образом, настоящий иск был предъявлен 6 декабря 2018 г. в пределах срока исковой давности.

Оценивая содержание кассационных жалоб ответчиков, и содержание установленных по делу обстоятельств, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции отмечает, что доводы ответчиков о том, что у них не возникло правовых отношений с истцом, позволяющих ему требовать у них денежные средства, нельзя признать объективными, поскольку они только под видом законных оснований получали у истца денежные средства, при этом не имели намерений их возмещать. Фактически в действиях ответчиков имеет место неосновательное обогащение.

Доводы жалобы о том, что суд апелляционной инстанции вышел за пределы исковых требований, несостоятельны, поскольку на те обстоятельства, которые дополнительно указаны в апелляционном определении, истец ссылался в исковом заявлении при обращении в суд, и то, что суд первой инстанции не проверил ряд значимых для разрешения спора обстоятельств, был восполнен судом апелляционной инстанции в соответствии с положениями главы 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Вывод об отсутствии оснований для взыскания компенсации морального вреда в соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку стороне истца причинен имущественный вред, личных неимущественных прав нарушено не было, является правильным, судебные постановления в указанной части в кассационном порядке не обжалуются.

Несогласие стороны с результатами оценки доказательств, произведенной судом, не подпадает под приведенный в статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации исчерпывающий перечень оснований к пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений в кассационном порядке.

Поскольку ни один из доводов кассационной жалобы не свидетельствует о наличии обстоятельств, предусмотренных в статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационный суд не находит оснований для ее удовлетворения и пересмотра обжалуемых судебных актов.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 01 июля 2019 г. в части, оставленной без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 20 февраля 2020 г., и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 20 февраля 2020 г. оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи