Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело №2-349/2021 по иску ФИО1 к публичному акционерному обществу «Сургутнефтегаз» о взыскании заработной платы, компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе ФИО1 на решение Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 12 февраля 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 22 июня 2021 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Грудновой А.В., объяснения ФИО1, поддержавшего доводы кассационной жалобы, возражения представителя публичного акционерного общества «Сургутнефтегаз» ФИО2, действующего на основании доверенности,

судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратился в суд с иском к публичному акционерному обществу «Сургутнефтегаз» о признании действий ответчика дискриминацией в сфере труда, взыскании заработной платы, компенсации морального вреда.

В обоснование требований указал, что работает в публичном акционерном обществе «Сургутнефтегаз» (далее по тексту - ПАО «Сургутнефтегаз») машинистом паровой передвижной депарафинизационной установки в Управлении технологического транспорта. После выезда из гаража он поступает в распоряжение заказчика производства - УДС ЦНИПР НГДУ «Сургутнефть». 27 февраля 2019 года при проведении работ на кустовой площадке он около 14 часов 30 минут прекратил рабочий процесс в связи с обеденным перерывом. Указывая, что его действия срывают рабочий процесс, руководство УДС ЦНИПР НГДУ «Сургутнефть» предложило ему осуществлять прием пищи непосредственно во время проведения работ в кабине автомобиля. 10 мая 2019 года во второй половине дня работником УДС ЦНИПР НГДУ «Сургутнефть» ФИО3 ему выдано задание, выполнение которого до окончания его рабочей смены заведомо невозможно. По окончании смены ФИО3 принуждал его к работе сверх времени, установленного графиком, поскольку задание по окончании смены не выполнено. При этом ему угрожают увольнением. Ответчик систематически нарушает установленный режим рабочего времени и отдыха. В течение рабочей смены перерыв для отдыха и приема пищи не предоставляется и не оплачивается, каждую смену выдаются заведомо невыполнимые задания, что свидетельствует о его дискриминации в сфере труда. В период с мая 2018 года по апрель 2019 года он не имел возможности реализовать свое право на отдых и прием пищи в обеденное время, ответчиком работа во время неиспользованного отдыха одного часа в течение каждой смены не оплачена. В связи с неправомерными действиями ответчика он испытывает нравственные страдания. Просит признать дискриминационными действия ПАО «Сургутнефтегаз» в отношении него; обязать ПАО «Сургутнефтегаз» прекратить дискриминацию в отношении него; взыскать с ПАО «Сургутнефтегаз» в его пользу компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб., задолженность по заработной плате в размере 152 462 руб. 88 коп.

Решением Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 03 октября 2019 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 18 февраля 2020 года ФИО1 отказано в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 23 июля 2020 года решение Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 03 октября 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 18 февраля 2020 года отменены, дело направлено на новое рассмотрение в Сургутский городской суд.

Решением Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 12 февраля 2021 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 22 июня 2021 года исковые требования ФИО1 оставлены без удовлетворения.

В кассационной жалобе ФИО1 ставит вопрос об отмене решения Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 12 февраля 2021 года и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 22 июня 2021 года, как незаконных, с вынесением по делу нового решения.

В доводах кассационной жалобы указывает, что суды, не приняв во внимание определение Судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 23 июля 2020 года, нарушив принципы независимости, объективности, беспристрастности и равноправия сторон в судопроизводстве вынесли незаконные и необоснованные судебные постановления. Отмечает, что все документальные доказательства, представленные им и показания всех свидетелей с его стороны, которые непосредственно работали на кустовых площадках вместе с ним, признаны судами первой и апелляционной инстанций ненадлежащими и не состоятельными. В мотивировочную часть оспариваемых судебных актов положены исключительно показания свидетелей со стороны ответчика. При этом в ходе судебного заседания установлено, что каждый из вышеуказанных свидетелей является инженерно-техническим работником или руководителем, которые фактически никогда не были на его месте работы, а соответственно их показания не могут быть достоверными и надлежащими. О наличии обеденного перерыва они поясняют только исходя из правил внутреннего трудового распорядка и табелей учета рабочего времени. Более того, заявляя суду о том, что процесс депарафинизации скважин является прерывным, они не смогли назвать какие-либо локальные акты работодателя, где бы это было указано. О формальном рассмотрении гражданского дела и об предопределенности решения свидетельствует и тот факт, что апелляционное определение идентично решению суда. Также полагает, что суды никакой оценки фотографиям рабочего дня в мотивировочной части судебных актов не дали и о наличии указанных документов умолчали, так как фотография рабочего дня прямо указывает на то, что машинист депарафинизационной машины в обеденный перерыв контролирует параметры работы котла, т.е. процесс не останавливается и котел работает, а работник не покидает рабочего места. Помимо прочего, его доводы о непрерывности технологического процесса по проведению тепловой депарафинизации скважин с использованием депарафинизационной машины подтверждается рядом документов и доказательств, находящихся в материалах гражданского дела, а именно: Технологическим регламентом по организации и проведению тепловой депарафинизации скважин с использованием депарафинизационной машины от 2006 года, трудовым договором, заключенным между ним и ПАО «Сургутнефтегаз», памяткой для водителей спецтехники задействованной в работах по депарафинизации скважин нефтегазодобывающего управления «Сургутнефть» ПАО «Сургутнефтегаз», Положением по организации работ и подписанию путевой документации спецтехники нефтегазодобывающего управления «Сургутнефть» от 05 мая 2015 года, Инструкцией по охране труда при работе со спецтехникой от 15 мая 2015 года, Инструкцией по охране труда для оператора по добыче нефти и газа участка по депарафинизации скважин, путевыми листами, выписанными на его имя, в которых отсутствует указание на обеденный перерыв, а также свидетельскими показаниями. Кроме того, им в ходе судебного заседания заявлены ходатайства об истребовании у ответчика документальных доказательств, а именно сменных заданий за спорный период времени и иных документов, однако суд отказал ему в удовлетворении данного ходатайства, тем самым, считает, что нарушено его право на доказывание, предусмотренное статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Обращает внимание и на тот факт, что ответчик в свою очередь в качестве обоснования своей позиции предоставил в судебное заседание только табеля учета рабочего времени, приказ об утверждении графика рабочего времени и правила внутреннего трудового распорядка. Иных документов, указывающих на то, что ему работодателем в спорный период времени фактически предоставлялось время для отдыха и приема пищи, а также подтверждающих, что процесс по депарафинизации скважин может быть прерван ответчиком не предоставлено. В тоже время он в своем исковом заявлении оспаривает не документальное отсутствие обеденного перерыва, а его фактическое отсутствие в течение рабочего дня в связи с особенностями технологического процесса. Документальное установление судом обеденного перерыва не является прямым доказательством того, что фактически работодателем предоставлена такая возможность. Вышеуказанное документальное и неопровержимое доказательство - фотография рабочего дня машиниста депарафинизационной машины прямо указывает на обратное. Машинист депарафинизационной машины в силу непрерывности технологического процесса не имеет возможности использовать обеденный перерыв по прямому назначению — для отдыха и питания.

В дополнение к кассационной жалобе указывает, что в приказе №152 от 18 сентября 2008 года «Об утверждении обязательных реквизитов и порядка заполнения путевых листов» нет запрета в заполнении раздела «Последовательность выполнения задания» в графе №33 «вид операции» слово «ОБЕД». Кроме этого, с новым положением его не ознакомили, в материалах дела отсутствует лист ознакомления. Обучение по новому положению, а также правильности заполнения путевых листов в управлении не проводилось. Он заполнял путевые листы исходя из фактических обстоятельств работы. Все путевые листы за весь период работы, в том числе за спорный период, подписаны работодателем, никаких нареканий к нему по заполнению не возникало, зафиксированных фактов неправильного заполнения путевых листов в суд не предоставлено. Считает, что справка работодателя от 20 октября 2020 года о том, что согласно режимам рабочего времени его трудовая функция не связана с непрерывным производственным процессом не может являться допустимым доказательством.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Исследовав письменные материалы дела, изучив доводы кассационной жалобы, выслушав объяснения лиц, участвующих в деле, судебная коллегия приходит к выводу о том, что доводы кассационной жалобы заслуживают внимания, допущенное судами существенное нарушение норм материального и процессуального права выражается в следующем.

Как установлено судами и следует из материалов гражданского дела, 06 ноября 2008 года между ПАО «Сургутнефтегаз» и ФИО1 заключен трудовой договор. Согласно дополнительному соглашению № 9 от 30 июня 2011 года к трудовому договору от 06 ноября 2008 года № 553 ФИО1 переведен с 01 июля 2011 года в нефтегазодобывающее управление «Сургутнефть» машинистом паровой передвижной депарафинизационной установки.

В соответствии с условиями трудового договора и режимами рабочего времени на 2018 и 2019 год, истцу установлена 40-часовая рабочая неделя, рабочая смена с 08 часов 00 минут до 20 часов 00 минут, продолжительность работы 11 часов, продолжительность перерыва для отдыха и питания, не включаемого в рабочее время, 1 час - с 12 часов 00 минут до 13 часов 00 минут.

Ссылаясь на то, что ответчик принуждал его выполнять работу 27 февраля 2019 года в течение перерыва для отдыха и питания, 10 мая 2019 года после окончания рабочей смены, при этом в период с мая 2018 года по апрель 2019 года по указанию ответчика он выполнял работу в течение перерывов для отдыха и питания, которая ему не оплачена, полагая, что в действиях ответчика имеется дискриминация в сфере труда, ФИО1 обратился в суд с настоящими требованиями.

Первоначально разрешая спор, суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, неверно определив юридически значимые обстоятельства, неверно распределив между сторонами бремя доказывания, исходил из того, что достаточных доказательств подтверждающих нарушение трудовых прав, выразившееся в непредоставлении работодателем времени для отдыха и питания, и как следствие, в переработке одного часа каждую смену сверх установленного времени, ФИО1 не представлено.

Разрешая спор повторно, после отмены судебной коллегией по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции состоявшихся судебных актов, и вновь отказывая ФИО1 в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что перерыв в течение рабочего дня предусмотрен трудовым договором, заключенным с истцом, и приказом о режиме рабочего времени. Работа ФИО1 в качестве машиниста паровой передвижной депарафинизационной установки может быть приостановлена на время обеденного перерыва, работа не является непрерывной, перерыв в работе установленной продолжительности может быть им использован по своему усмотрению. Нахождение истца в течение обеденного перерыва на рабочем месте и фактическое выполнение им трудовых обязанностей само по себе не свидетельствует о невозможности использования указанного времени по своему усмотрению и о привлечении его к исполнению таких обязанностей по инициативе работодателя. Нефтегазодобывающее управление «Сургутнефть» не является организацией с непрерывно действующим производством, то есть осуществляющей производство работ, приостановка которых невозможна по производственно-техническим условиям. В процессе работы ФИО1 имеет возможность использовать по своему усмотрению время для отдыха и питания, однако этой возможностью не пользуется, продолжая выполнять трудовые обязанности, что исключает оплату работодателем времени работы в перерыв.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, оставив судебный акт, вынесенный судом первой инстанции, без изменения, а апелляционную жалобу ФИО1 без удовлетворения.

Судебная коллегия Седьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что приведенные выводы суда первой и апелляционной инстанции основаны на неправильном применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, выводы судов не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, судебные акты постановлены с существенным нарушением норм процессуального права.

В соответствии со статьей 107 Трудового кодекса Российской Федерации одним из видов времени отдыха работника являются перерывы в течение рабочего дня (смены).

Согласно статье 108 Трудового кодекса Российской Федерации в течение рабочего дня (смены) работнику должен быть предоставлен перерыв для отдыха и питания продолжительностью не более двух часов и не менее 30 минут, который в рабочее время не включается. Правилами внутреннего трудового распорядка или трудовым договором может быть предусмотрено, что указанный перерыв может не предоставляться работнику, если установленная для него продолжительность ежедневной работы (смены) не превышает четырех часов (часть 1). Время предоставления перерыва и его конкретная продолжительность устанавливаются правилами внутреннего трудового распорядка или по соглашению между работником и работодателем (часть 2). На работах, где по условиям производства (работы) предоставление перерыва для отдыха и питания невозможно, работодатель обязан обеспечить работнику возможность отдыха и приема пищи в рабочее время. Перечень таких работ, а также места для отдыха и приема пищи устанавливаются правилами внутреннего трудового распорядка.

Приказом ПАО «Сургутнефтегаз» от 31 октября 2018 года № 2678 «Об утверждении режимов рабочего времени на 2019 год» в структурном подразделении нефтегазодобывающее управление «Сургутнефть» утвержден режим рабочего времени на 2019 год, согласно которому машинисту паровой передвижной депарафинизационной установки автоколонны № 1 при 40-часовой рабочей неделе по графику установлен режим работы с 08.00 до 20.00 с продолжительностью ежедневной работы 11 часов, время перерыва в работе для отдыха и питания с 12.00 до 13.00. С указанным режимом рабочего времени ФИО1 ознакомлен. Аналогичный режим рабочего времени установлен приказом ПАО «Сургутнефтегаз» в структурном подразделении нефтегазодобывающее управление «Сургутнефть» от 31 октября 2017 года № 2653 на 2018 год.

Согласно части 1 статьи 91 Трудового кодекса Российской Федерации рабочее время - время, в течение которого работник в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка и условиями трудового договора должен исполнять трудовые обязанности, а также иные периоды времени, которые в соответствии с данным кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации относятся к рабочему времени.

Нормальная продолжительность рабочего времени не может превышать 40 часов в неделю. Работодатель обязан вести учет времени, фактически отработанного каждым работником (части 2, 4 статьи 91 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 99 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что сверхурочной является работа, выполняемая работником по инициативе работодателя за пределами установленной для работника продолжительности рабочего времени: ежедневной работы (смены), а при суммированном учете рабочего времени - сверх нормального числа рабочих часов за учетный период.

Привлечение работодателем работника к сверхурочной работе допускается с его письменного согласия, в частности при необходимости выполнить (закончить) начатую работу, которая вследствие непредвиденной задержки по техническим условиям производства не могла быть выполнена (закончена) в течение установленной для работника продолжительности рабочего времени, если невыполнение (незавершение) этой работы может повлечь за собой порчу или гибель имущества работодателя (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества), государственного или муниципального имущества либо создать угрозу жизни и здоровью людей (пункт 1 части 2 статьи 99 Трудового кодекса Российской Федерации).

Продолжительность сверхурочной работы не должна превышать для каждого работника 4 часов в течение двух дней подряд и 120 часов в год (часть 6 статьи 99 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 7 статьи 99 Трудового кодекса Российской Федерации на работодателя возложена обязанность обеспечить точный учет продолжительности сверхурочной работы каждого работника.

При выполнении работ в условиях, отклоняющихся от нормальных (при выполнении работ различной квалификации, совмещении профессий (должностей), сверхурочной работе, работе в ночное время, выходные и нерабочие праздничные дни и при выполнении работ в других условиях, отклоняющихся от нормальных), работнику производятся соответствующие выплаты, предусмотренные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором. Размеры выплат, установленные коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором, не могут быть ниже установленных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права (статья 149 Трудового кодекса Российской Федерации).

Правила оплаты сверхурочной работы установлены в статье 152 Трудового кодекса Российской Федерации.

Сверхурочная работа оплачивается за первые два часа работы не менее чем в полуторном размере, за последующие часы - не менее чем в двойном размере. Конкретные размеры оплаты за сверхурочную работу могут определяться коллективным договором, локальным нормативным актом или трудовым договором. По желанию работника сверхурочная работа вместо повышенной оплаты может компенсироваться предоставлением дополнительного времени отдыха, но не менее времени, отработанного сверхурочно (часть 1 статьи 152 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных норм Трудового кодекса Российской Федерации следует, что сверхурочной является работа, выполняемая работником в пределах его трудовой функции по инициативе (распоряжению, предложению или с ведома) работодателя сверх нормы рабочего времени, установленной для него законодательством о труде, локальными нормативными правовыми актами по месту его основной работы. На работодателя законом возложена обязанность вести точный учет продолжительности сверхурочной работы работника и оплачивать такую работу в повышенном размере.

В обоснование заявленных требований о взыскании оплаты за сверхурочную работу ФИО1 ссылался на путевые листы, оформленные им и принятые работодателем без замечаний, в которых не указано перерывание процесса депарафинизации скважин на время его перерыва для отдыха и питания. Также ФИО1 ссылался на Технологический регламент по организации и проведению тепловой депарафинизации скважин с использованием депарафинизационной машины от 2006 года, памятку для водителей спецтехники задействованной в работах по депарафинизации скважин нефтегазодобывающего управления «Сургутнефть» ПАО «Сургутнефтегаз», Положение по организации работ и подписанию путевой документации спецтехники нефтегазодобывающего управления «Сургутнефть» от 05 мая 2015 года, Инструкцию по охране труда при работе со спецтехникой от 15 мая 2015 года, Инструкцию по охране труда для оператора по добыче нефти и газа участка по депарафинизации скважин, в которых прямо указано, что процесс депарафинизации скважин является непрерывным, прерывание данного процесса прямо запрещено. Указывая, что машинист паровой передвижной депарафинизационной установки в силу непрерывности технологического процесса не имеет возможности использовать обеденный перерыв по прямому назначению — для отдыха и питания, истец ссылался, в том числе, на фотографию рабочего дня машиниста паровой передвижной депарафинизационной установки, в которой прямо об этом указано.

При повторном рассмотрении дела судами установлено, что перед началом каждой смены ФИО1 получал сменное задание, а также путевой лист, в котором указан маршрут следования до кустовой площадки, где осуществляется депарафинизация скважины горячей нефтью. Оборотная сторона путевых листов заполнялась ФИО1 с отражением времени движения специализированного транспорта до кустовой площадки и времени депарафинизации скважины. Путевые листы подписывались уполномоченным представителем заказчика, проверялись диспетчером работодателя, нареканий к оформлению путевых листов не имелось.

Судами установлено, что в спорный период лишь 27 февраля 2019 года ФИО1 использован перерыв для отдыха и питания с 13.00 до 14.00 и 10 мая 2019 года перерыв предоставлен в течение 56 минут. В иные дни истец приступал к работе с 08.00 и возвращался в гараж до 20.00 часов, при этом в путевых листах в разделе «последовательность выполнения задания» перерыв в работе паровой передвижной депарафинизационной установки на время для отдыха и питания машиниста не отражен. Однако, в табелях учета рабочего времени в период с мая 2018 по апрель 2019 года продолжительность рабочей смены ФИО1 составляла 11 часов, то есть с учетом предоставления времени для отдыха и питания, оплата труда производилась за 11 часов отработанного времени. Нарушений ответчиком требований трудового законодательства в части оплаты труда не установлено.

В этой связи, судом первой инстанции не выполнено указание суда кассационной инстанции дать оценку табелям учета рабочего времени на предмет их соответствия путевым листам, устранить имеющиеся противоречия.

Согласно части 1 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, конкретизирующей положения статьи 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Частью 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

В соответствии с частью 1 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (часть 2 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (часть 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (часть 4 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

С учетом приведенных положений процессуального закона каждое доказательство, представленное лицами, участвующими в деле, в обоснование своих выводов или возражений на доводы другой стороны спора, должно быть предметом исследования и оценки суда, в том числе в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным правоотношениям. Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом. В противном случае нарушаются задачи и смысл гражданского судопроизводства, установленные статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

При принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению (часть 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в пунктах 2 и 3 постановления от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснено, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Из изложенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что выводы суда об установленных им фактах должны быть основаны на доказательствах, исследованных в судебном заседании. При этом бремя доказывания обстоятельств, имеющих значение для данного дела, между сторонами спора подлежит распределению судом на основании норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также с учетом требований и возражений сторон.

Исходя из заявленных истцом требований, учитывая возражения ответчика, юридически значимыми обстоятельствами, подлежащими установлению по настоящему делу являются следующие - является ли процесс депарафинизации скважин горячей нефтью непрерывным, может ли он быть прерван в любой момент с учетом особенностей технологического процесса, в том числе и в связи с наступлением у машиниста паровой передвижной депарафинизационной установки перерыва для отдыха и питания, а также возобновлен в любое время, мог ли работник использовать время перерыва для отдыха и питания с 12 часов до 13 часов по своему усмотрению с учетом особенностей технологического процесса. При этом для разрешения спора не имеет юридического значения организация работодателем пунктов приема работниками пищи, поскольку значение имеет установление возможности либо невозможности использования работником перерыва для отдыха и питания по своему усмотрению исходя из особенностей технологического процесса.

В нарушение части 4 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при повторном рассмотрении дела суд первой инстанции указания суда вышестоящей инстанции не выполнил, уклонившись от установления юридически значимых обстоятельств и от рассмотрения в полном объеме заявленных требований и доводов истца.

Изучение материалов дела показывает, что выводы суда первой инстанции об отсутствии в отношении истца дискриминации в сфере организации труда и его оплаты, об отказе во взыскании оплаты за сверхурочную работу, не смотря на указания, содержащиеся в определении суда кассационной инстанции, вновь не основаны на материалах дела, регулирующих особенности технологического процесса организации и проведения тепловой депарафинизации скважин.

Суд первой инстанции при разрешении спора руководствовался исключительно показаниями свидетелей со стороны ответчика, которыми указано на возможность прерывания процесса депарафинизации скважин, а неиспользование ФИО1 перерыва по прямому назначению для отдыха и питания, продолжение исполнения трудовых обязанностей в перерыв, относится к его усмотрению. При этом суд первой инстанции ограничился лишь механическим копированием письменных возражений ответчика относительно заявленных требований. Доводам истца о том, что особенности процесса депарафинизации скважин заключаются в непрерывности процесса обработки, работа спецтехники задействованной в депарафинизации скважин горячей нефтью должна организовываться с учетом непрерывности всего процесса обработки скважин, при проведении работ по депарафинизации скважин горячей нефтью запрещается останавливать закачку горячей нефти в скважину на время более времени технологически необходимого для смены автоцистерны, за исключением аварийных ситуаций, машинистом паровой передвижной депарафинизационной установки обеспечивается постоянный контроль за процессом самостоятельной оценки не дал.

Суд в нарушение положений статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не оценил каждое доказательство, представленное лицами, участвующими в деле, в обоснование своих выводов или возражений на доводы другой стороны спора, не оценил их в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным правоотношениям. Не оценив все представленные доказательства как по отдельности, так и в совокупности, суд не исполнил возложенные на него обязанности по осуществлению правосудия, нарушил задачи и смысл гражданского судопроизводства.

Следуя доводам ответчика, отклоняя в качестве доказательства непрерывности выполнения работ по тепловой депарафинизации скважин представленную истцом Памятку для водителей спецтехники на том основании, что она не является локальным нормативным актом, принятым в установленном законом порядке, суд первой инстанции не установил кем, на основании каких локальных нормативных актов и с какой целью данная памятка была разработана, с какой целью она выдана работнику и находится у него.

Соглашаясь с мнением ответчика о том, что Технологический регламент по организации и проведению тепловой депарафинизации скважин с использованием паровой передвижной депарафинизационной установки, утвержденный в 2006 году, к моменту возникновения спорных правоотношений потерял свою актуальность, суд не установил когда и каким документом данный регламент отменен или признан недействующим. Соглашаясь с доводами ответчика в данной части, суд не установил причину утраты актуальности названного Технологического регламента, не установил какие изменения в технологии производства тепловой депарафинизации скважин произошли с 2006 года, которые исключили установленную ранее непрерывность технологического процесса, какой нормативный документ принят работодателем в связи с утратой актуальности прежнего Технического регламента. Судом не установлено какой Технологический регламент действовал в спорный период времени 2018-2019 года, при том, что представленный ответчиком в материалы дела Технологический регламент на выполнение работ с использованием агрегата для депарафинизации горячей нефтью АДПМ ТР 01-2020(у) утвержден 15 июля 2020 года. При этом судом первой инстанции в судебном акте не дана оценка фотографиям рабочего времени машиниста депарафинизационной машины, на которые ссылается истец в обоснование заявленных требований.

Судом оставлена без внимания и должной правовой оценки служебная записка начальника ЦИТС на имя заместителя начальника управления – начальника управления технологического транспорта нефте-газодобывающего управления «Сургутнефть» от 14 января 2018 года в соответствии с которой указано на необходимость проведения служебного расследования в связи с нарушением технологического процесса депарафинизации скважин, заключающегося в непрерывности закачки горячей нефти и простоя депарафинизационной машины, в связи с прекращением работ и отъездом работников с кустовой площадки на время перерыва для отдыха и питания в 12-00 часов.

В соответствии с пунктом 1.7.6 Производственной инструкции по обслуживанию и эксплуатации АДПМ, утвержденной 10 января 2018 года №ПИ-1124-2018 машинист паровой передвижной депарафинизационной установки обязан управлять базовым автомобилем и вести учет работы агрегата. Пунктом 5.2. инструкции предусмотрена работа по депарафинизации скважин до полной откачки нефти из цистерны и всасывающего рукава агрегата. Критериями оценки эффективности работ по депарафинизации скважин в ОАО «Сургутнефтегаз», утвержденными 25 марта 2016 года предусмотрено, что планирование работ по депарафинизации скважин в несколько подходов не допускается.

Положением о порядке выдачи, регистрации, учета, заполнения и обработки путевой и товарно-транспортной документации автомобильной, тракторной, специальной и нефтепромысловой техники ПАО «Сургутнефтегаз», утвержденным 27 июля 2018 года, на лицевой стороне путевого листа предусмотрено указание задания водителю. В представленных в материалы дела путевых листах в разделе «задание водителю» имеются указание на выполнение ФИО1 работ по горячей депарафинизации скважин на соответствующем месторождении и кустовой площадке. На оборотной стороне путевого листа в соответствии с названным Положением подлежит указанию код и вид выполняемой операции, время начала и время окончания операции. Такие отметки имеются на представленных в материалы дела путевых листах. ФИО1 указывалось время начала и время окончания выполнения задания по тепловой депарафинизации скважин без остановки работы паровой передвижной депарафинизационной установки на время перерыва с 12 до 13 часов. Путевые листы приняты работодателем к учету без замечаний

Судом первой инстанции не дана надлежащая правовая оценка отсутствию отметок о времени перерыва в технологическом процессе депарафинизации скважин для отдыха и питания машиниста в путевых листах в графе «последовательность выполнения задания», обязанность заполнения которой предусмотрена локальными нормативными актами работодателя. При прекращении выполнения работы по проведению тепловой депарафинизации скважин с использованием паровой передвижной депарафинизационной установки на время перерыва для отдыха и питания машиниста соответствующая отметка должна производиться.

В этой связи для оценки доводов истца о непрерывности производственного процесса и о невозможности прекращения работы паровой передвижной депарафинизационной установки подлежали истребованию у работодателя и оценке сменные задания, получаемые ежедневно ФИО1 в спорный период. Не применяя локальные нормативные акты, на которые ссылается истец в обоснование заявленных требований, суд первой инстанции приведенными выше локальными нормативными актами не руководствовался, при том, что ответчик указывал на их применение при разрешении спора.

Судом первой инстанции в нарушение положений части 1 статьи 57 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не оказано содействие ФИО1 в собирании и предоставлении доказательств, принимая во внимание, что представление необходимых доказательств для него затруднительно. Все доказательства, в том числе сменные задания и иные документы о запросе которых истцом заявлено ходатайство, находятся у ответчика. Истец является наиболее слабой стороной в рассматриваемом споре, в том числе, и по причинам организационного характера.

В связи с чем судом первой инстанции не оценены в должной мере доводы истца о наличии в действиях ответчика дискриминации в сфере труда носящей экономический характер, т.е. получение работодателем дополнительной прибыли за счет создания условий, при которых работнику не предоставляется время для отдыха и приема пищи, установленное правилами внутреннего трудового распорядка, сверхурочная работа не оплачивается.

Суд апелляционной инстанции также юридически значимые обстоятельства не устанавливал, допущенные судом первой инстанции нарушения норм материального и процессуального права не устранил.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции полагает необходимым обратить внимание на допущенный судом первой инстанции крайне формальный подход к рассмотрению спора, поскольку суд ограничился лишь механическим копированием возражений ответчика, самостоятельные выводы относительно заявленных требований не сделал, в полной мере доказательства, представленные сторонами, не оценил, доводы истца не рассматривал. О формальном подходе к рассмотрению спора свидетельствует и то обстоятельство, что судом не запрошены у ответчика сведения, необходимые для расчета оплаты сверхурочной работы.

Суд апелляционной инстанции, продолжая избранный судом первой инстанции, формальный подход к рассмотрению настоящего дела, в котором разрешается спор, связанный с реализацией права на достойную оплату труда, какой либо мотивированной оценки всем доводам апелляционной инстанции ФИО1 не дал, ограничившись дословным и лишь частичным копированием судебного акта, вынесенного судом первой инстанции.

Решение суда об отказе в удовлетворении исковых требований ФИО1 без исследования всех имеющих значение для дела обстоятельств противоречит задачам гражданского судопроизводства, как они определены в статье 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и создает препятствия для защиты трудовых прав истца, как обоснованно указывает в кассационной жалобе ФИО1

Требования процессуального закона, как усматривается из текстов обжалуемых судебных постановлений, судами при разрешении спора по иску ФИО1 выполнены не были. Судами не учтено, что при рассмотрении дела суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства с учетом доводов и возражений сторон спора и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы. Таким решением нарушается право на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту, гарантированную каждому частью 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации.

Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций при рассмотрении исковых требований ФИО1 в результате неправильного применения норм материального права и существенного нарушения норм процессуального права не определили обстоятельства, имеющие значение для дела, и то, какой стороне надлежит их доказывать, не установили эти обстоятельства, не оценили в совокупности имеющиеся по делу доказательства, не предложили сторонам представить дополнительные доказательства, в связи с чем выводы судебных инстанций об отказе в удовлетворении исковых требований ФИО1 о взыскании оплаты за сверхурочную работу не могут быть признаны основанными на законе.

Судебные акты приняты с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможна защита нарушенных прав и законных интересов заявителя кассационной жалобы, что согласно статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены обжалуемых судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Судебная коллегия отмечает, что иск ФИО1, связанный с защитой трудовых прав, находится в производстве судов с 27 мая 2019 года, в результате грубых и неоднократных нарушений судами норм материального и процессуального права, спор до настоящего времени не разрешен.

При новом рассмотрении дела суду первой инстанции следует учесть все приведенное выше и разрешить исковые требования на основании норм закона, подлежащих применению к спорным отношениям, установленных по делу обстоятельств и с соблюдением требований процессуального закона, в том числе положений части 4 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Руководствуясь статьями 379.5, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 12 февраля 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 22 июня 2021 года отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции Сургутский городской суд Ханты-Мансийского автономного округа - Югры.

Председательствующий

Судьи