Гражданский кодекс часть 1

Судья Приволжского окружного военного суда Баландин А.Г., рассмотрев надзорную жалобу потерпевшего А.С.А. о пересмотре кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Приволжского окружного военного суда от 13 января 2012 года по уголовному делу в отношении Кириленко Владимира Валерьевича и Гильмияровой Оксаны Валерьевны,

У С Т А Н О В И Л:

Приговором Самарского гарнизонного военного суда от 24 октября 2011 года военнослужащий войсковой части 65349 подполковник Кириленко был осуждён: за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, к лишению свободы сроком на 1 год 6 месяцев со штрафом в размере 5 000 рублей, без ограничения свободы; за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ, к лишению свободы сроком на 2 года со штрафом в размере 7 000 рублей, без ограничения свободы; а по совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения назначенных наказаний к лишению свободы сроком на 3 года со штрафом в размере 8 000 рублей и без ограничения свободы. В соответствии со ст. 73 УК РФ основное наказание в виде лишения свободы назначено Кириленко условно с испытательным сроком 2 года.

Этим же приговором военнослужащая той же воинской части прапорщик Гильмиярова осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ к штрафу в размере 30 000 рублей.

Кроме того, названным приговором гражданский иск потерпевшего А.С.А. о возмещении материального ущерба удовлетворён, и в его пользу с осуждённого Кириленко взыскано 30000 рублей. В удовлетворении гражданского иска А.С.А. о взыскании в его пользу с Кириленко и Гильмияровой в счёт компенсации морального вреда по 100 000 рублей с каждого было отказано.

Эти преступления были совершены ими при следующих, как указано в приговоре, обстоятельствах.

В один из дней середины декабря 2009 года в своём служебном кабинете заместителя командира войсковой части 65349 по материально-техническому обеспечению в Кириленко, являясь председателем жилищной комиссии воинской части, с целью хищения 30 000 рублей у А.С.А., нуждающегося в жилом помещении, предложил последнему передать ему указанную сумму денег якобы за согласование начальником Кряжской КЭЧ района списка распределения ему жилого помещения. Продолжая обман, Кириленко утаил от потерпевшего факт распределения ему 18 декабря 2009 года жилищной комиссией воинской части однокомнатной квартиры, расположенной по адресу: .

А.С.А., будучи уверенным, что Кириленко в силу исполнения обязанностей председателя жилищной комиссии может повлиять на решение вопроса о согласовании списка распределения жилого помещения, согласился передать ему 30 000 рублей, полагая, что эти деньги будут переданы начальнику Кряжской КЭЧ района в качестве благодарности за согласование названного списка. (В связи с добровольным сообщением в правоохранительные органы о передаче денежных средств в возбуждении уголовного дела в отношении А.С.А. по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 291 УК РФ, отказано на основании примечания к указанной статье уголовного закона, а также по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ ввиду отсутствия в деянии состава преступления).

22 декабря 2009 года в дневное время Кириленко напомнил А.С.А. о необходимости передачи ему оговоренной суммы, а около 21 часа 30 минут в холле общежития , расположенного по адресу: , потерпевший передал Кириленко 30 000 рублей, которыми последний распорядился по своему усмотрению, не собираясь выполнять обещанное, поскольку знал, что в данном списке распределения жилья не требовалась подпись в согласовании начальника Кряжской КЭЧ района.

В дальнейшем указанная квартира не была передана А.С.А. в связи с утратой документов в Самарской КЭЧ района.

ДД.ММ.ГГГГ А.С.А., зная, что в воинскую часть поступили однокомнатные квартиры для распределения уволенным военнослужащим, прибыл в служебный кабинет Кириленко и поинтересовался о возможности получения им жилого помещения.

Кириленко, желая вновь похитить у А.С.А. денежные средства в размере 100 000 рублей, ввёл его в заблуждение, сообщив о мнимой необходимости передачи этой суммы вышестоящим должностным лицам в качестве взятки за надлежащее и быстрое оформление документов и согласование списка распределения жилья на всех уровнях. Продолжая обман, Кириленко утаил от потерпевшего факт распределения ему 1 июля 2010 года жилищной комиссией однокомнатной квартиры, расположенной по адресу: .

Получив согласие от А.С.А., Кириленко предложил секретарю жилищной комиссии Гильмияровой, присутствующей при этом разговоре, организовать взаимодействие с потерпевшим по вопросу оформления необходимых документов и получения от него денежных средств.

Гильмиярова, будучи осведомлённой о преступном намерении Кириленко, согласилась принять от А.С.А. денежные средства для последующей их передачи Кириленко.

ДД.ММ.ГГГГ последний вновь напомнил А.С.А. о необходимости передачи денег, после чего потерпевший обратился в правоохранительные органы с соответствующим заявлением.

На 14 часов ДД.ММ.ГГГГ Гильмиярова назначила потерпевшему встречу около Кряжской КЭЧ района, где она предполагала получить от А.С.А. 100 000 рублей и передать ему документы, доказывающие факт распределения жилья. Однако ввиду открытости местности и присутствия множества посторонних лиц она изменила место встречи с А.С.А., предложив ему по мобильному телефону новое место встречи – штаб войсковой части 65349, а затем телефонным СМС-сообщением указала время до 18 часов.

В тот же день около 16 часов в коридоре штаба воинской части Гильмиярова передала А.С.А. копию протокола заседания жилищной комиссии от 1 июля 2010 года № 7 в качестве гарантии исполнения обязательств по якобы имевшему место содействию Кириленко в решении жилищного вопроса потерпевшего. Кроме того, желая убедить А.С.А. передать деньги, заверила его в том, что все документы, необходимые для получения жилого помещения, подписаны всеми должностными лицами и прошли проверку в Департаменте жилищного обеспечения Министерства обороны РФ. По предложению Гильмияровой А.С.А. проследовал в комнату, смежную с кабинетом Кириленко, где потерпевший, действуя в соответствии с ранее достигнутой договорённостью, передал Гильмияровой помеченные купюры в размере 100 000 рублей, которые она положила в свою сумку.

Однако передать деньги Кириленко Гильмиярова не успела, поскольку их противоправные действия были пресечены сотрудниками правоохранительных органов.

В кассационном порядке настоящее уголовное дело рассматривалось по кассационным жалобам осуждённого Кириленко, а также защитников – адвокатов Баграмян А.Ю., Шуваркина П.П. и Ермилова В.В.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Приволжского окружного военного суда от 13 января 2012 года названный приговор Самарского гарнизонного военного суда в отношении Кириленко и Гильмияровой был изменен в связи с неправильным применением уголовного закона.

Из обвинения Кириленко и Гильмияровой был исключен квалифицирующий признак мошенничества «совершённого лицом с использованием своего служебного положения».

Действия Кириленко переквалифицированы: по эпизоду от 22 декабря 2009 года – с ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 1 ст. 159 УК РФ, по которой ему назначено наказание в виде штрафа в размере 60 000 рублей; по эпизоду от 29 сентября 2010 года – с ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 159 УК РФ, по которой ему назначено наказание в виде штрафа в размере 70 000 рублей. По совокупности совершённых преступлений окончательное наказание Кириленко определено в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний в виде штрафа в размере 100 000 рублей.

Из обвинения Гильмияровой исключено совершение пособничества в форме заранее обещанного сокрытия предметов, добытых преступным путём, и ее действия переквалифицированы с ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 159 УК РФ, по которой ей назначено наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей.

В остальной части приговор был оставлен без изменения, а кассационные жалобы – без удовлетворения.

В надзорной жалобе потерпевший А.С.А. просит отменить вышеназванное кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Приволжского окружного военного суда от ДД.ММ.ГГГГ по настоящему делу и передать уголовное дело на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции.

В обоснование потерпевший выражает свое несогласие с выводом судебной коллегии об отсутствии в действиях осужденного квалифицирующего признака «совершённого лицом деяния с использованием своего служебного положения». При этом, по мнению А.С.А., к указанному выводу судебная коллегия пришла без учета требований п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблениями должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», согласно которому под организационно-распорядительными функциями следует понимать, в том числе полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия.

Непринятие во внимание указанного выше разъяснения, указывает потерпевший в жалобе, позволило судебной коллегии прийти к ошибочному выводу об отсутствии в действиях Кириленко названного квалифицирующего признака. При этом суд первой инстанции, по мнению потерпевшего, наоборот принял данные разъяснения во внимание и с учетом положений п. 37 «Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах РФ», пришел к правильному выводу о том, что Кириленко обладал полномочиями по подписанию списка распределения жилых помещений, тем самым от имени жилищной комиссии подтверждая обоснованность выделения военнослужащему жилья, и без его подписи дальнейшее согласование списка становилось не возможным, то есть влекло юридические последствия.

Указанный вывод, обращает внимание потерпевший, подтверждается кассационным определением Верховного Суда РФ от 26 марта 2008 года № 41-008-17.

То обстоятельство, что Кириленко никак не мог лично повлиять на вопрос предоставления ему жилого помещения, по мнению А.С.А., само по себе не может являться основанием для исключения из обвинения указанного выше квалифицирующего признака. При этом Кириленко, будучи председателем жилищной комиссии, являлся единственным должностным лицом, которое обладало необходимой информацией и личными контактами с другими должностными лицами, связанными с распределением жилых помещений, и только через него было возможно решить вопрос получения жилья.

В связи с изложенным потерпевший приходит к выводу о необоснованности переквалификации судебной коллегией действий обоих осужденных.

Также, по мнению потерпевшего, суд кассационной инстанции необоснованно исключил из обвинения Гильмияровой признак пособничества в форме заранее обещанного сокрытия ею предметов, добытых преступным путем, мотивируя это лишь отсутствием тому доказательств в материалах дела. Однако данные выводы судебной коллегии опровергаются доказательствами, изложенными в приговоре Самарского гарнизонного военного суда, в том числе его показаниями, а также признательными показаниями самой Гильмияровой о том, что она, приняв деньги, хранила их у себя в сумочке, ожидая удобного случая для передачи. Форма пособничества в виде устранения препятствий в хищении денежных средств, указывает потерпевший, возможна только в процессе изъятия денежных средств у потерпевшего, но не после того, как деньги уже получены, о чем правильно указал в приговоре суд первой инстанции, квалифицировавший действия Гильмияровой, выразившиеся в хранении денежных средств после их получения, как пособничество в форме заранее обещанного сокрытия ею предметов, добытых преступным путем. Данная позиция изложена и в учебнике «Уголовное право» под редакцией Рарога.

Необоснованное уменьшение объема обвинения, указывает в надзорной жалобе А.С.А., повлекло необоснованное смягчение осужденным наказания.

В заключение потерпевший обращает внимание на то, что он не был извещен о времени и месте судебного заседания суда кассационной инстанции, в связи с этим был лишен возможности участия в нем, что в силу ч. 3 ст. 405 УПК РФ является фундаментальным нарушением уголовно-процессуального закона.

Изучив материалы истребованного уголовного дела, рассмотрев надзорную жалобу потерпевшего А.С.А., нахожу, что оснований для возбуждения надзорного производства и передачи жалобы на рассмотрение суда надзорной инстанции не имеется.

В силу ч. 1 ст. 405 УПК РФ пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора либо определения или постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных частью второй настоящей статьи.

Согласно ч. ч. 2, 3 ст. 405 УПК РФ пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора и последующих судебных решений, вынесенных в связи с его обжалованием, по основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, допускаются в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на законность приговора, определения или постановления суда.

К фундаментальным нарушениям относятся нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли за собой постановление приговора незаконным составом суда или вынесение вердикта незаконным составом коллегии присяжных заседателей, а равно лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления прав, гарантированных настоящим Кодексом, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такие лишения или ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда.

В соответствии с ч. 1 ст. 409 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения, вступившего в законную силу, являются несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона, а также несправедливость приговора.

Перечисленных фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона по настоящему уголовному делу не имеется, как не имеется и перечисленных оснований отмены или изменения судебного решения в отношении определения судебной коллегии по уголовным делам Приволжского окружного военного суда от 13 января 2012 года.

В соответствии с ч. 2 ст. 376 УПК РФ, о дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции стороны должны быть извещены не позднее 14 суток до дня судебного заседания. Согласно ч. 4 той же статьи, не препятствует рассмотрению уголовного дела неявка лиц, своевременно извещенных о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции.

Как видно из материалов дела, потерпевший А.С.А. в период проведения предварительного следствия и судебного разбирательства суда первой инстанции по настоящему уголовному делу проживал в общежитии воинской части по адресу: .

Согласно имеющимся в деле почтовым уведомлениям потерпевший установленным порядком извещался судом по вышеназванному адресу о поданных на приговор Самарского гарнизонного военного суда по настоящему делу кассационных жалобах и возражениях на них.

Как видно из имеющейся в деле телеграммы и уведомления о вручении (т. 8 л.д. 268, 269) потерпевший извещался Приволжским окружным военным судом о назначении рассмотрения дела в кассационном порядке на 13 января 2012 года. При этом данная телеграмма была доставлена в воинскую часть по месту нахождения общежития еще 17 декабря 2011 года, то есть с соблюдением установленного законом срока.

Из сообщений командира воинской части и справки из общежития усматривается, что недоведение командованием воинской части указанной телеграммы до потерпевшего было связано с изменение последним своего места жительства, который, являясь уже гражданским лицом, в последних числах ноября 2011 года вместе с семьей выехал из общежития и его новый адрес был не известен.

Лишь в надзорной жалобе потерпевшим указывается новый адрес его места жительства:

При таких обстоятельствах, принимая во внимание надлежащее исполнение судом кассационной инстанции обязанности по извещению потерпевшего о времени и месте рассмотрения дела по последнему известному месту жительства, учитывая, что невручение извещения было связано исключительно с действиями самого потерпевшего, который, зная о принесенных по делу жалобах и предстоящем рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, не уведомил суд об изменении своего места жительства, ссылку А.С.А. в надзорной жалобе о том, что суд якобы лишил его возможности участвовать в судебном заседании, не известив его надлежащим образом о дне слушания дела, чем допустил фундаментальное нарушение уголовно-процессуального закона, нельзя признать состоятельной.

В связи с отсутствием по настоящему уголовному делу фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона, повлиявших на законность определения суда кассационной инстанции, нельзя признать обоснованными на данной стадии и доводы потерпевшего о незаконности переквалификации содеянного осужденными на более мягкие составы преступлений.

Тем более, что вывод суда первой инстанции о виновности Кириленко в совершении мошеннических действий 22 декабря 2009 года, в покушении на мошенничество 29 сентября 2010 года, а Гильмияровой в пособничестве в покушении на мошенничество 29 сентября 2010 года соответствует фактическим обстоятельствам дела, полностью подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств: показаниями потерпевшего А.С.А., свидетелей В.Д.П., У.В.Е., Н.Н.А., Ш.С.Б., Ш.О.В., Р.Л.Л., И.В.И., Н.Е.Э., К.А.В., С.М.Д., Ч.Д.О., Г.В.А., Е.Н.О., М.И.А., протоколом проверки показаний на месте с участием потерпевшего А.С.А., протоколом очной ставки между Кириленко и А.С.А., иными протоколами следственных действий, заключениями экспертов, вещественными доказательствами и документами, а также признательными показаниями подсудимого Кириленко (в части обвинения по эпизоду от 22 декабря 2009 года) и подозреваемой Гильмияровой О.В. (в части обвинения по эпизоду от 29 сентября 2010 года), которые достаточно полно и объективно изложены в приговоре, сомнений в своей достоверности не вызывают и которым в приговоре дана надлежащая оценка, не согласиться с которой оснований не имеется.

Как обоснованно указано в кассационном определении судом первой инстанции правильно квалифицированы действия Кириленко 22 декабря 2009 года как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путём обмана, поскольку он, введя в заблуждение А.С.А. относительно намерений передать деньги должностному лицу для решения жилищного вопроса и относительно наличия у него возможности таким образом повлиять на согласование списка распределения жилого помещения, хотя в действительности не имел этой возможности, путём обмана похитил принадлежащие ему денежные средства в размере 30 000 рублей.

Поскольку такие же его обманные действия, связанные с хищением у А.С.А. 100 000 рублей 29 сентября 2010 года, не были им доведены до конца по независящим от него причинам, суд обоснованно их квалифицировал как покушение на мошенничество, а действия Гильмияровой, содействующей совершению этого преступления устранением препятствий в форме получения от А.С.А. денег для передачи их Кириленко – как пособничество в покушении на мошенничество.

При этом суд кассационной инстанции со ссылкой на п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 года № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» пришел к обоснованному выводу о том, что мошенничество и покушение на мошенничество Кириленко, а также пособничество в покушении на мошенничество Гильмияровой совершены без использования своего служебного положения, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие, что Кириленко, исполняя обязанности председателя жилищной комиссии воинской части, являлся должностным лицом и обладал полномочиями, связанными с осуществлением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций.

Доводы потерпевшего об обратном нельзя признать состоятельными, поскольку передача денежных средств не была связана с действиями осужденного по подписанию списка распределения жилых помещений, о чем А.С.А. указывается в надзорной жалобе, а деньги были необходимы якобы за согласование данного списка с начальником Кряжской КЭЧ района, чего на самом деле не требовалось.

При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции обоснованно переквалифицировал: действия Кириленко по эпизоду от 22 декабря 2009 года с ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 1 ст. 159 УК РФ, по эпизоду от 29 сентября 2010 года с ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 159 УК РФ, а действия Гильмияровой с ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 159 УК РФ.

Обоснованно суд кассационной инстанции исключил из обвинения Гильмияровой как излишне вменённый признак пособничества в форме заранее обещанного сокрытия ею предметов, добытых преступным путём, поскольку такое её пособничество материалами дела не подтверждается.

Наказание осужденным назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных об их личности, наличия смягчающих наказание обстоятельств, том числе положительных данных об их личности, нахождении на иждивении малолетних детей, мнения командования и военной общественности о снисхождении.

Назначенное осужденным наказание, с учетом изменения судом кассационной инстанции объема обвинения, соответствует требованиям ст. ст. 6, 60, 61 и 62 УК РФ и является справедливым.

На основании изложенного и руководствуясь п. 1 ч. 3 ст. 406 УПК РФ,

П О С Т А Н О В И Л:

В удовлетворении надзорной жалобы потерпевшего А.С.А. о пересмотре определения судебной коллегии по уголовным делам Приволжского окружного военного суда от 13 января 2012 года по уголовному делу в отношении в отношении Кириленко В.В. и Гильмияровой О.В. – отказать.

Подлинное за надлежащей подписью.

СУДЬЯ

Приволжского окружного военного суда

А.Г. Баландин