Гражданский кодекс часть 1

94 гарнизонный военный суд в составе председательствующего судьи Колесникова А.В., с участием государственных обвинителей – военного прокурора 60 военной прокуратуры (гарнизона) полковника юстиции ФИО2 и его помощника старшего лейтенанта юстиции ФИО3, представителя потерпевшего ФИО4, подсудимого и его защитника – адвоката ФИО5, при секретарях Лифшице А.М. и Щербининой О.А., в открытом судебном заседании, в помещении военного суда, рассмотрев уголовное дело в отношении бывшего военнослужащего войсковой части <данные изъяты>

ФИО1, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в городе <адрес>, проживающего в том же городе по адресу: <адрес>, гражданина РФ, с высшим образованием, состоящего в браке, воспитывающего двух детей 2000 и 2006 годов рождения, проходившего военную службу в ВС РФ с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, <данные изъяты>, состоящего на воинском учёте в военном комиссариате <адрес> и <адрес>, награждённого ведомственными наградами, не работающего, не судимого,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ,

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ года проходил военную службу в войсковой части №, дислоцируемой в <данные изъяты><адрес>, в должности <данные изъяты>, дислоцированного в <данные изъяты><адрес>, выполняя в нём организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции.

В ДД.ММ.ГГГГ годах в соответствии с требованиями ст.ст. 140 и 141 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ, утверждённого указом Президента РФ от ДД.ММ.ГГГГ№, <данные изъяты>ДД.ММ.ГГГГ№, в силу своего должностного положения и обязанностей, утверждённых ДД.ММ.ГГГГ<данные изъяты>, а также по приказам последнего от ДД.ММ.ГГГГ года и командира войсковой части № от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ годов №№, №, соответственно, как член комиссии центра по учёту обслуживания, содержания и эксплуатации фондов (приёмке оказанных услуг на электросетевом хозяйстве), он фактически являлся представителем районного представителя государственного заказчика – командира войсковой части № по государственным контрактам от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ годов №, соответственно, на обслуживание стационарной резервной дизельной электростанции суммарной мощностью <данные изъяты> расположенной в военном городке № (технической зоне названной части), и был обязан (уполномочен) осуществлять взаимодействие с региональным представителем исполнителя – <данные изъяты> надзор за оказанием услуг исполнителем, организацию приемки и приёмку услуг на месте их оказания названной выше комиссией центра, а также качественную проверку актов сдачи-приёмки оказанных услуг, отвечал перед районным представителем заказчика за достоверность сведений по планированию объёмов услуг, подлежащих оказанию в этом военном городке, содержащихся в производственных программах выполнения работ (оказания услуг), а также информации об объёмах оказанных услуг, отражённых в тех же программах и актах их сдачи-приёмки.

В период с ДД.ММ.ГГГГФИО1, зная о невыполнении региональным представителем заказчика всего перечня работ, предусмотренного названными государственными контрактами, в нарушение положений ст. 3 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 58-ФЗ «О системе государственной службы РФ» и приведенных выше положений Устава, руководств и обязанностей, в силу небрежного отношения к службе, при проверке актов сдачи-приёмки оказанных услуг от ДД.ММ.ГГГГ№), соответственно, содержащих завышенные сведения о выполнении предусмотренных теми же контрактами объёмов работ (оказанных услуг), рассчитанных в условных единицах, достоверность отражённой в них информации в части указания объёмов оказанных услуг в названных единицах, должным образом не осуществил, но подтвердил её (информацию) районному представителю заказчика, на основании чего последний эти акты подписал, то есть подтвердил заказчику достоверность содержащейся в них информации об объёмах оказанных услуг и необходимость их оплаты.

При этом ФИО1 через своего непосредственного начальника (<данные изъяты>) доложил районному представителю заказчика о надлежащем выполнении работ (оказании всех услуг, предусмотренных контрактами) по контрактам №, в подтверждение чего представил ему первые четыре акта сдачи-приёмки оказанных услуг из вышеуказанных шести и производственные программы на ДД.ММ.ГГГГ годов, подтвердив своей подписью их достоверность, которые после дачи им соответствующих обоснований начальник центра также удостоверил своей подписью. Кроме того, ФИО1 изготовил и представил районному представителю заказчика акты приёмки оказанных услуг комиссией этого центра ДД.ММ.ГГГГ, сам их подписал и организовал подписание её членами.

В результате этих неосторожных действий ФИО1 Министерству обороны РФ (далее – МО РФ) причинён ущерб, связанный с оплатой ДД.ММ.ГГГГ этим министерством <данные изъяты> фактически не выполненных (не оказанных) работ (услуг) на общую сумму №.

В ходе предварительного следствия ФИО1 этот ущерб потерпевшему частично возместил.

В судебном заседании подсудимый свою вину в деянии, квалифицированном органами предварительного следствия по ч. 3 ст. 285 УК РФ, признал.

Дав показания, соответствующие изложенному выше, он рассказал, что <данные изъяты>, имеет стационарно расположенную в отдельном здании ДЭС-4000, состоящую из 4 дизель генераторов мощностью 1000 кВт каждый. В ДД.ММ.ГГГГ году станция была принята на обслуживание <данные изъяты> и с этого времени он, в силу своего должностного положения, а также по приказам районного представителя заказчика и начальника центра действительно отвечал перед командованием воинской части за достоверность сведений по планированию работ, проводимых на ней этим <данные изъяты>, и информации об объёмах их выполнения. Он был обязан осуществлять взаимодействие с представителями <данные изъяты>, контролировать составление ими производственных программ работ и их последующее исполнение. По результатам работ правильно заполнить программы с принимающей стороны, лично проверить достоверность составленных исполнителем актов сдачи-приёмки оказанных услуг и, лишь только в случае их соответствия, направить районному представителю заказчика для подписания. Это был новый для него способ планирования и подтверждения услуг, с неизвестной ранее в МО РФ формой подсчёта объёма выполненных работ в условных единицах. Особенность заключалась ещё в том, что производственные программы поступали к нему не по линии заказчика, а от исполнителя, который нёс ответственность за правильность их оформления, поэтому он доверял разъяснениям его представителей, считая их специалистами в этом вопросе.

В продолжение ФИО1 пояснил, что в этих условиях он помог представителям <данные изъяты>ФИО30 и ФИО31 подготовить производственные программы на ДД.ММ.ГГГГ годов, куда по объективным, как ему тогда казалось, причинам не были включены некоторые виды работ, перечисленные в контрактах №. При этом он посчитал верными представленный ими расчёт объёмов этих работ в условных единицах и их разъяснения по этому поводу. Когда названные, как он сейчас понимает, «ошибочные» производственные программы были с его подачи утверждены районным представителем заказчика и полностью выполнены он совместно с этими представителями исполнителя по окончанию отчётных периодов изготовил акты сдачи-приёмки оказанных услуг, где, как того требовала форма, указал лишь вывод о выполнении объёма работ в условных единицах. Считая их соответствующими производственным программам, а, следовательно, достоверными, он подтвердил это своей подписью на актах и программах за ДД.ММ.ГГГГ годов, доложив начальнику <данные изъяты> о плановом выполнении работ, на основании чего тот также удостоверил их своей подписью. В подтверждение достоверности актов сдачи-приёмки оказанных услуг за ДД.ММ.ГГГГ года он изготовил два акта ДД.ММ.ГГГГ того же года, сам их подписал как член комиссии по приемке услуг, организовал подписание остальными её членами и утверждение председателем, которым в обоснование представил всё те же производственные программы и документы, не вызывающие сомнений в плановом выполнении работ. Все эти документы он через ФИО32 передавал командованию войсковой части № для подписания актов сдачи-приёмки оказанных услуг и их оплаты.

ФИО1 также показал, что в криминальный период понимал, что представлял на месте проведения работ интересы районного представителя заказчика и при проверке актов сдачи-приёмки оказанных услуг должен был разобраться в порядке расчёта объёма выполненных работ в условных единицах, а его доклад, единственно подтверждающий достоверность содержащейся в них информации, являлся для командования части решающим в плане их подписания. Однако он, как теперь понимает, безосновательно поверил представителям исполнителя, пояснения которых не являлись для него «истиной в последней инстанции», и не стал далее разбираться в его расчёте, хотя имел подобную возможность. Не придавая существенного значения стоимости условных единиц в рублях, он не думал, что может причинить ущерб министерству, поскольку, несмотря на наличие производственных программ, требовал от исполнителя строгого выполнения работ по действующему в войсках с 1975 года регламенту обслуживания агрегатов №. При этом он не нёс ответственность за полноту и качество выполнения работ, а, следовательно, не имел намерения скрывать их от заказчика и каких-либо договорённостей по этому поводу с представителями <данные изъяты> не заключал.

Помимо полного признания подсудимым своей вины, его виновность в установленном судом деянии подтверждается совокупностью собранных по делу и исследованных в судебном следствии доказательств.

Так, в судебном заседании представитель потерпевшего ФИО33 заявила, что всех работ, предусмотренных перечисленными выше государственными контрактами, <данные изъяты> не выполнило. Однако, в связи с противоправной деятельностью обвиняемого эти контракты были полностью оплачены МО РФ, что причинило ему материальный ущерб в установленных судом размерах.

Из показаний в суде свидетеля ФИО8 - командира войсковой части № видно, что до ДД.ММ.ГГГГ года он являлся начальником центра спутниковой связи, расположенного в военном городке №, и по ДД.ММ.ГГГГ года исполнял обязанности районного представителя заказчика по государственному контракту №. Поэтому еще в ДД.ММ.ГГГГ году он в соответствии с требованиями Положения по организации исполнения государственных контрактов приказал <данные изъяты>ФИО1, всегда действовавшему в интересах военной службы, разобраться с их условиями и предусмотренным ими объёмом работ, во взаимодействии с региональным представителем исполнителя спланировать их и следить за выполнением, после чего организовать приёмку с тщательной проверкой поступающих отчётных документов. За достоверность сведений по планированию объёмов услуг, подлежащих оказанию в этом военном городке, а также информации об объёмах оказанных услуг, отражённых в производственных программах и актах их сдачи-приёмки, подсудимый - единственный специалист воинской части в этом вопросе нёс персональную ответственность. Он фактически являлся представителем потребителя и районного представителя заказчика. Со ДД.ММ.ГГГГ обязанности районного представителя заказчика стал исполнять командир войсковой части №ФИО34, по согласованию с которым указанные обязанности ФИО1 не изменились. В этой связи обвиняемый, участвуя в планировании работ <данные изъяты>, контролировал составление ими производственных программ и организовывал их приёмку работ, в конце отчётного периода лично проверял акты сдачи-приёмки оказанных услуг и заполнял производственные программы. В результате ФИО1 докладывал ему о должном выполнении контрактов, а он об этом ФИО6, который до ДД.ММ.ГГГГ подписывал представляемые ФИО1 акты сдачи-приёмки оказанных услуг и направлял их заказчику для оплаты. В середине ДД.ММ.ГГГГ года он, став командиром этой части, сам подписывал и направлял для оплаты эти акты после того как ФИО1, по его приказу продолжавший исполнять те же обязанности представителя районного представителя заказчика на месте проведения работ, докладывал ему по команде об их выполнении.

В своих оглашённых судом показаниях свидетели ФИО9 - бывший командир войсковой части №, ФИО10 - <данные изъяты> – <данные изъяты>, ФИО11 - старший инженер этого отдела, на предварительном следствии, каждый в отдельности, подтвердили изложенные выше показания ФИО35.

Подтвердили их при допросе в суде и свидетели ФИО12 - заместитель командира войсковой части №, ФИО13 - <данные изъяты> этой воинской части, ФИО14 - начальник эксплуатационно-технического отдела центра.

По показаниям допрошенных в судебном заседании свидетелей ФИО15 - бывшего начальника производственно-технического отдела <данные изъяты> и ФИО16 - бывшего начальника этого <данные изъяты> следует, что перечень запланированных в производственных программах и реально выполненных работ на <данные изъяты> не предусматривал всего объёма работ, определённого соответствующими контрактами, которые были всё же полностью оплачены потерпевшим, на законном, по их мнению, основании.

Дав пояснения по этим обстоятельствам каждый из них в отдельности сообщил, что контракты № предусматривали оказание заказчику услуг по обслуживанию <данные изъяты> в объёме № условных единиц (далее – у.е.) на квартал. Цена одной у.е. в рублях устанавливалась отдельным решением заказчика и могла быть по его усмотрению скорректирована. Этот вид деятельности был для только созданного <данные изъяты> новым, специалистов в нём не было, а при реализации контрактов руководство поручило им самостоятельно на месте разбираться с планами проведения работ – составлять производственные программы обслуживания <данные изъяты>. Организовав взаимодействие с ФИО1, представлявшим в военном городке № интересы районного представителя заказчика, они по его рекомендациям составили производственные программы, в которые, в связи с отсутствием у исполнителя некоторых специалистов и по иным объективным, как тогда казалось, причинам, по согласованию с обвиняемым не были включены некоторые виды работ, предусмотренные контрактами. При этом по практике <данные изъяты> заинтересованного в максимальном извлечении прибыли, объём подобным образом запланированных работ должен был составлять также № Поэтому в рассматриваемых случаях, после реального оказания запланированных услуг, в актах их сдачи-приёмки, которые действительно проверял ФИО1, было указано именно такое значение их объёма.

В своих показаниях суду свидетель ФИО17 - заместитель главного инженера по эксплуатации ФИО36 подтвердила существование и по ныне в этом акционерном обществе указанного ФИО37 подхода к определению объёма оказанных услуг в у.е. и составлению отчётных документов по контрактам.

Согласно государственному контракту от ДД.ММ.ГГГГ№, дополнительным соглашениям от ДД.ММ.ГГГГ того же года и ДД.ММ.ГГГГ, а также их приложениям <данные изъяты> государственный заказчик МО РФ в лице министра поручило <данные изъяты> (до реорганизации <данные изъяты> в лице генерального директора техническое обслуживание и эксплуатацию, а при необходимости и аварийно-восстановительные работы в ДД.ММ.ГГГГ годах объектов электросетевого хозяйства министерства, среди которых <данные изъяты> войсковой части №, расположенная в военном городке №<адрес>, в объёме, предусмотренном техническим заданием.

Контракт вступил в действие с момента его подписания и действовал по ДД.ММ.ГГГГ. Оплату по нему надлежало производить лишь за выполненные работы, в счёт денежных средств, выделенных МО РФ из федерального бюджета, на основании сводных актов сдачи-приёмки оказанных услуг, сформированных исполнителем после утверждения сводных счетов на оказанные услуги и счетов-фактур. При этом сводный акт надлежало оформлять окружному представителю заказчика на основании актов сдачи-приёмки оказанных услуг, ответственность за объективность и полноту которых, по его условиям, нёс районный представитель заказчика, то есть войсковая часть, в интересах которой оказывалась соответствующая услуга (в рассматриваемом случае - войсковая часть №).

Контракт и дополнительные соглашения к нему также устанавливали формы производственной программы – документа, оформляемого по военному городку, содержащему данные о запланированных и фактически выполненных мероприятиях на объектах, журнала оказания услуг (выполнения работ) и акта сдачи-приёмки оказанных услуг.

В ДД.ММ.ГГГГ годах обслуживание этого объекта было продолжено на основании государственного контракта от ДД.ММ.ГГГГ№, заключенного МО РФ в лице директора его <данные изъяты> капитального строительства с тем же обществом. Данный контракт с учётом его приложений предусматривал систему отчётности и оплаты работ, аналогичную отражённой выше <данные изъяты>

Технические задания названных контрактов (приложение № дополнительного соглашения от ДД.ММ.ГГГГ№ к государственному контракту № и приложение № к государственному контракту №), положенные в основу исследуемых ниже производственных программ, требовали от исполнителя при производстве технической эксплуатации и обслуживания резервных № в ДД.ММ.ГГГГ году проведения 44 видов работ, а в ДД.ММ.ГГГГ году – 29.

Разъясняя суду и сторонам специфику технического обслуживания исследуемой станции военного городка №, специалист ФИО18 указал, что с учётом её технических особенностей и конструктива на ней не могли быть выполнены некоторые виды работ из содержащихся в контрактах перечней, которые являются общими для различных типов станций.

Изложенное подтверждается протоколом осмотра места происшествия – №

По документу, отражающему перечень технических характеристик военного городка, - паспорту военного городка № и пояснительным запискам к нему, расчётная стоимость обслуживания № составляет №. за отчётный квартал (пакет №).

Положенный в основу этого паспорта расчёт объёма оказанных услуг в № на каждые № дизельной станции (агрегата) мощностью от №, итого на №, состоящей из № агрегатов мощностью по №., подробно изложен в Рекомендациях по нормированию труда работников энергетического хозяйства, утверждённых приказом Государственного комитета РФ по строительству и жилищно-коммунальному комплексу от ДД.ММ.ГГГГ№, которыми также установлен и примерный перечень работ.

Приказами командующего <данные изъяты> и начальника <адрес><адрес> гарнизона от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ №№ и №, соответственно, № районным представителем государственного заказчика в военном городке № назначен начальник расположенного там центра спутниковой связи, а, с учётом приведённых выше пояснений ФИО38, со второго квартала 2012 года эти обязанности стал исполнять по доверенностям от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ №№ и №, соответственно, <данные изъяты> командир войсковой части №.

Согласно актам от ДД.ММ.ГГГГ № БН и ДД.ММ.ГГГГ № № он передал на обслуживание <данные изъяты> размещённую в этом городке №, состоящую из № агрегатов №, мощностью № кВт каждый, типа <данные изъяты>

Порядок выполнения работ на дизель-генераторе № определён инструкцией по регламенту, введённой в действие Указанием Министра обороны РФ от ДД.ММ.ГГГГ№ (№№).

По данным производственных программ по эксплуатационному содержанию и техническому обслуживанию за ДД.ММ.ГГГГ составленных начальником <данные изъяты> и утверждённых командиром войсковой части №ФИО39 (в последующем ФИО40), в этих периодах на № запланирован к выполнению меньший перечень (объём) работ, чем предусмотрено соответствующими контрактами. Однако, несмотря на это, их объём был указан в № у.е., что соответствует выполнению на этом конкретном объекте всех работ, предусмотренных контрактами.

Между тем, по заключению судебного эксперта ФИО19 от ДД.ММ.ГГГГ (<данные изъяты>, уточнённому им в суде после допроса подсудимого, специалиста ФИО41, свидетелей ФИО42, ФИО43 и ФИО20, рассматриваемые производственные программы не предусматривали выполнения некоторых видов работ по контрактам, таких как, к примеру, <данные изъяты> В некоторых видах, таких как <данные изъяты>. В № же случаях работы нельзя было выполнить в силу специфики агрегатов рассматриваемой конкретной <данные изъяты>, устанавливаемой лишь на передвижной станции, проверку работоспособности вентилятора охлаждения, который на ней отсутствовал и т.п. Все эти и им подобные работы в интересующий суд период исполнителем по различным причинам не выполнялись, но по решениям заказчика, последнее от ДД.ММ.ГГГГ, были им оплачены на общую сумму № рублей № копеек, что причинило материальный ущерб потерпевшему.

Столь крупный ущерб при выполнении целого ряда работ по контрактам вполне объясним содержанием положений <данные изъяты>, согласно которому номенклатура позиций условных единиц электрохозяйства ограничена наиболее существенными и трудоёмкими работами, куда включены также и трудозатраты на обслуживание и ремонт зданий, помещений и сооружений, а также вспомогательных систем ДЭС.

При этом в суде подсудимый полностью согласился с приведённой позицией эксперта, заявив о правильности уточнённого перечня невыполненных работ и изложенной в настоящем постановлении оценки их стоимости, указав на признание им вины в причинении МО РФ ущерба в установленном выше размере.

Помимо должного, по мнению всех сторон, обоснования экспертом в суде своих расчётов, они подтверждаются исследованными судом отчётными и платёжными документами по контрактам №

В частности, как видно из сводных актов сдачи-приёмки оказанных услуг ДД.ММ.ГГГГ№, корректирующих сводных актов от ДД.ММ.ГГГГ№), содержащих сведения о выполнении работ, предусмотренных исследованными выше производственными программами, во ДД.ММ.ГГГГ года на сумму в № рублей (из расчёта №), ДД.ММ.ГГГГ – №. (№), ДД.ММ.ГГГГ – №, ДД.ММ.ГГГГ – № рублей (№), соответствующих им сводных счетов на оказанные услуги, платёжных поручений, счетов и счетов-фактур, невыполненные работы потерпевшим были оплачены по соответствующим решениям заказчика – последнее от ДД.ММ.ГГГГ№ (№

Согласно справке директора филиала «<данные изъяты>» от ДД.ММ.ГГГГ№ у потерпевшего отсутствует задолженность по оплате работ, указанных в этих сводных актах №

Основанием к оплате явились предусмотренные соответствующими контрактами, подписанные начальником ФИО44 и командиром войсковой части №ФИО45 (в последующем ФИО46), акты сдачи-приёмки оказанных услуг от ДД.ММ.ГГГГ №№), соответственно (№

Обратная сторона актов № и соответствующих им производственных программ содержит подпись ФИО1, как он пояснил в суде, подтверждающую достоверность внесённых в них сведений.

Аналогичное подтверждение по актам сдачи-приёмки оказанных услуг <данные изъяты>) и соответствующей им производственной программе содержат подписанные ФИО1 акты работы комиссии центра от ДД.ММ.ГГГГ

Помимо названных выше устных приказов и распоряжений командования ФИО1 был обязан проверять достоверность названной информации также и как член постоянно действующей комиссии <данные изъяты> по <данные изъяты> назначенной приказами командира войсковой части № от ДД.ММ.ГГГГ№

Из показаний её председателей и членов ФИО47, ФИО13, ФИО21, ФИО20, ФИО22 и ФИО48 соответственно, усматривается, что именно ФИО1 в силу занимаемой должности контролировал выполнение работ (оказание услуг) и организовывал их приёмку по отчётной документации, которую сам же и вёл.

Документами, подтверждающими должностное положение и властные полномочия ФИО1, являются его послужной список <данные изъяты> а также приказы командующего <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ годов № которые указывают на то, что в криминальный период он состоял в должности <данные изъяты>

Обязанности ФИО1 в этой должности, утверждённые ДД.ММ.ГГГГ начальником <данные изъяты>, определяя его прямым начальником всего личного состава <данные изъяты>, налагали ответственность за техническое обеспечение <данные изъяты>, техническое состояние, эксплуатацию, ремонт военного имущества, постоянную боевую готовность подчинённых ему служб и подразделений (т. 6, л.д. 131-132).

Они также предусматривали планирование эксплуатации центра, организацию и обеспечение технически правильного использования и эксплуатации всего оборудования центра, определение порядка проведения технического обслуживания инженерно-технических систем, его организацию и контроль качества выполнения, планирование и осуществление мероприятий по обеспечению безаварийной и безопасной эксплуатации этих систем, решение инженерно-технических задач по обеспечению работы оборудования боевых постов, своевременный и объективный доклад начальнику центра о техническом состоянии инженерно-технических средств.

Эти обязанности полностью согласуются с требованиями ст.ст. 140-141 Устава внутренней службы ВС РФ, положениями №

В свою очередь, обязанности сторон по рассматриваемым государственным контрактам регламентированы № в силу которых фактический объём оказанных услуг определялся (расчётным методом по паспорту военного городка и техническим соглашениям к госконтрактам) региональным представителем исполнителя, а их проверку надлежало осуществлять районному представителю заказчика.

Девятым пунктом этой <данные изъяты> предусмотрена ответственность соответствующих представителей заказчика за объективность информации, отражённой в актах сдачи-приёмки оказанных услуг, а конкретно, их объёма и стоимости, правильности применения тарифов и приёмки работ.

Аналогичная ответственность должностного лица закреплена также в № изданного по истечению действия названной директивы.

Кроме того, ФИО1 надлежало руководствоваться условиями контрактов и требованиями Положений о порядке их исполнения, утверждённых ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ годов начальником <данные изъяты>, соответственно, поскольку, с учётом приведённых выше показаний подсудимого и свидетелей - представителей командования войсковой части № он в силу своего должностного положения, а также по приказам командиров центра и воинской части, при выполнении работ по государственным контрактам № на объектах центра фактически являлся представителем потребителя и районного представителя заказчика работ.

При этом в судебном заседании подсудимый сам неоднократно заявлял, что условия контрактов и названных положений он своевременно изучил и по указанию районного представителя заказчика, в соответствии с <данные изъяты> года, нёс перед ним персональную ответственность за достоверность сведений по планированию объёмов услуг, подлежащих оказанию в военном городке №, а также за достоверность информации об объёмах оказанных услуг, отражённых в актах их сдачи-приёмки.

Статья же 3 Федерального закона «О системе государственной службы» требует от военнослужащих профессионального и компетентного подхода к исполнению своих обязанностей, основанного на строгом соблюдении закона.

Таким образом, проанализировав собранные по делу доказательства, суд находит достоверными и кладёт в основу настоящего постановления приведённые в нём показания ФИО1, свидетельствующие о том, что он не имел умысла на использование своих полномочий вопреки интересам службы, поскольку по существу обвинения он на протяжении всего судебного следствия последовательно сообщал сведения, согласующиеся с другими рассмотренными в настоящем акте доказательствами. Данных же о наличие у ФИО1 оснований для самооговора по делу не установлено.

Что касается доводов ФИО1 об отсутствии в ДД.ММ.ГГГГ годах в МО РФ прямых рекомендаций и разъяснений нововведённого порядка заполнения производственных программ, то они о его невиновности в наступивших последствиях не указывают, поскольку в рамках настоящего дела рассматривается вопрос определения объёма фактически выполненных работ в у.е., с которым, согласно показаниям самого подсудимого и его начальников, ему, в силу личных качеств и должностного положения, надлежало внимательно и досконально разобраться, для чего изучить контракт и существующую законодательную базу, а при невозможности – своевременно доложить об этом либо попросить помощи компетентных лиц. Он же, толком не разобравшись, представлял доклады обратного содержания, оснований не доверять которым у командования не имелось.

Тот факт, что ФИО1 под свою ответственность принимал на веру пояснения представителей стороны сдающей работы, по мнению суда, не освобождало его от обязанности должным образом выполнить указания командования, удостоверившись в правильности позиции представителей исполнителя у иных источников, обращаться к которым, как пояснил сам подсудимый, он имел реальную возможность.

Довод ФИО1 о том, что технические задания к госконтрактам, определяющие перечни работ, не предусматривали проведение работ, определённых регламентом для №, в суде своего подтверждения не нашёл и противоречит его же показаниям и показаниям допрошенных в качестве свидетелей представителей сторон заказывающей и исполняющей работы – ФИО49., из которых видно, что реально выполненные работы проводились в соответствии с исследованной выше инструкцией по регламенту от ДД.ММ.ГГГГ, а главное, условия госконтрактов и действовавшие в МО РФ порядки их исполнения позволяли считать работы оконченными (услуги оказанными) лишь при соблюдении названного регламента.

При этом показания ФИО1, несмотря на положительные служебные характеристики, в целом свидетельствуют о его небрежном отношении к исполнению служебных обязанностей, поскольку из них явно усматривается, что он, хотя и не предвидел причинения своими действиями крупного ущерба, но при необходимой предусмотрительности должен был и мог его предвидеть, поскольку именно ему была поставлена задача разобраться не только в приёмке, но и в планировании работ, и в этом случае он должен был понимать, что по подтверждённым им актам оплачены работы, не запланированные в производственных программах, не требующие выполнения по причине отсутствия в них необходимости и конструктивных особенностей станции, то есть реально не выполненные.

Его же довод о том, что в ДД.ММ.ГГГГ году он не представлял стоимости в рублях одной <данные изъяты> является очередным подтверждением этого небрежного отношения к службе, поскольку её примерное значение было указано в расчёте стоимости услуг, содержащемся в известном ему тогда, по его словам, положении о порядке исполнения государственных контрактов от ДД.ММ.ГГГГ года, на которое (<данные изъяты>), как утверждает ФИО1, он не обратил внимания.

В любом случае, согласно позиции подсудимого, цена <данные изъяты> доподлинно стала ему известна не позднее ДД.ММ.ГГГГ, однако это не повлияло на его ненадлежащее отношение к службе, что, с учётом его служебных обязанностей, исключительно положительной оценки командованием и сослуживцами личных и профессиональных качеств, наличия высшего образования и опыта работы по специальности, связанной и ранее с приемкой услуг (работ), также указывает на то, что за минимум два года он должен был и мог разобраться в расчёте объёмов принимаемых работ, а также предвидеть наступление последствий своей деятельности в виде причинения МО РФ ущерба.

Относительно же факта подписания положенных в основу обвинения первых четырёх из шести актов сдачи-приёмки работ не самим ФИО50, а иным лицом от его имени, то он на выводы суда не влияет, поскольку, как следует из показаний последнего, его главного инженера (на тот период) ФИО51 и преемника в должности ФИО52, он (ФИО53) с первых дней исполнения обязанностей районного представителя заказчика наотрез отказался подписывать отчётные документы по контрактам и делал он это не потому, что был не согласен с их содержанием, а из принципа - не желая брать на себя «лишнюю» перед увольнением с военной службы ответственность. Поэтому подчиненные были вынуждены подписывать акты, требующие срочной оплаты, за него с его молчаливого согласия и только лишь после поступления от потребителя (представителя районного представителя заказчика) – ФИО1 докладов о должном выполнении работ.

Анализируя показания свидетелей, как вышеизложенных так и приведённых ниже, в совокупности с иными, указанными в постановлении доказательствами, суд также находит их достоверными и кладёт в его основу, поскольку, будучи предупреждёнными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, каждый из них по существу обвинения сообщил сведения, согласующиеся как между собой, так и с признанными достоверными показаниями подсудимого. При этом каких-либо данных о заинтересованности свидетелей в исходе дела суду не представлено, а ФИО1 в суде неоднократно указывал, что показания этих свидетелей он подтверждает и, что у них нет оснований говорить неправду по делу.

Что же касается непосредственно самого подхода представителей <данные изъяты> к определению объёма оказанных услуг, о котором в суде сообщили свидетели ФИО54, получившего критическую оценку специалиста ФИО27, то он не может считаться верным, поскольку позволяет оплачивать фактически невыполненные работы, предусмотренные исследуемыми контрактами.

Суд также доверяет приведённым в постановлении разъяснениям предупреждённых об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (показаний) эксперта ФИО55, специалистов ФИО56 и ФИО57, поскольку окончательная позиция эксперта, связанная с определённым по делу ущербом, согласуется с позицией названных специалистов, а также показаниями обозначенных выше представителей исполнителя и заказчика работ, должным образом мотивирована и обоснована. При этом доказательств, опровергающих размер ущерба, либо позволяющих усомниться в правильности его расчёта, сторонами не только не представлено, но и не заявлено, а, напротив, имеются их заявления о том, что в компетенции и объективности эксперта и специалистов они не сомневаются.

Таким образом, суд считает установленным, что в криминальный период ФИО1 по надлежащему поручению районного представителя заказчика был обязан проверить исследуемые акты сдачи-приёмки фактически оказанных услуг, оценить объективность указания их объёма в <данные изъяты> для чего объективно разобраться в его расчёте, и лишь после этого подтвердить доверителю достоверность соответствующей информации.

Однако, имея возможность для этого, своих служебных обязанностей в силу небрежного к ним отношения надлежащим образом он не выполнил, что привело к неоправданному перечислению МО РФ самостоятельно хозяйствующему акционерному обществу денежных средств, то есть причинило потерпевшему ущерб в указанном размере.

В этой связи суд вынужден не согласиться с правильностью квалификации действий ФИО1 по ч. 3 ст. 285 УК РФ, данной органами предварительного следствия, оцененной ими как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, из корыстной и иной личной заинтересованности, что повлекло существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, с причинением ущерба МО РФ в размере № рублей № копеек.

В обоснование этой позиции сторона обвинения указала, что неправомерные действия ФИО1 совершил, дословно, умышленно с корыстной целью в пользу коммерческой организации – <данные изъяты> а также из иной личной заинтересованности – желая создать видимость добросовестного исполнения возложенных на него обязанностей (без указания каких конкретно из общего объёма изложенных).

Однако никаких доказательств умысла ФИО1 на совершение действий вопреки интересам военной службы, что в принципе исключает ответственность по инкриминируемой ему органами предварительного следствия статье уголовного закона, стороной обвинения суду не представлено, а материалы дела свидетельствуют о том, что мотивы его действий, подлежащие доказыванию в силу ст. 73 УПК РФ, у подсудимого и его руководства на предварительном следствии не выяснялись.

При этом привлечённые стороной обвинения к участию в деле представители командования воинской части и <данные изъяты>ФИО58, ФИО59 и ФИО60, каждый в отдельности, на стадии судебного следствия отрицали наличие у ФИО1 корыстного мотива, объясняя его неумышленные действия в период кардинального изменения ранее действующей в министерстве системы оказания услуг небрежным отношением к исполнению своих обязанностей. Также пояснив, что подсудимый был мотивирован на надлежащую приёмку услуг по контрактам, за невыполнение полного объёма которых нёс ответственность исключительно исполнитель.

В свою очередь из показаний представителей исполнителя ФИО61 и ФИО62, данных ими на предварительном и судебном следствиях усматривается, что приведённый в производственных программах и актах сдачи-приёмки оказанных услуг ошибочный, как они поняли только в суде, расчёт объёма запланированных и выполненных, соответственно, работ в у.е. произведён именно ими, на тот период они считали его достоверным в чём убеждали подсудимого.

Согласующуюся с этим позицию на предварительном следствии и в суде избрал и свидетель ФИО28, сменивший ФИО63 в должности начальника <данные изъяты>

Сам же ФИО1 в суде утверждал, что в криминальный период он не бездействовал, проверяя поступающие от исполнителя документы, не сомневался в своей компетентности и искренне считал верными представленные исполнителем расчёты объёмов оказанных услуг в у.е., достоверность которых подтверждал командованию, полагая при этом, что действует в интересах военной службы.

В судебном заседании эта позиция названных лиц опровержения не получила.

Заслуживает внимания, по мнению суда, и то обстоятельство, что поступавшие от ФИО1 районному представителю заказчика, наряду с актами сдачи-приемки оказанных услуг, производственные программы наглядно, как следует из заключения эксперта ФИО7, свидетельствовали о невыполнении исполнителем всего перечня работ, предусмотренного государственными контрактами №, что, помимо иных, приведённых в постановлении доказательств, вопреки общей позиции обвинения, указывает на отсутствие у него намерения скрыть от заказчика реальный перечень выполняемых работ и явное непонимание именно порядка расчёта их объёма в у.е., а в совокупности с доказательствами, на которые ссылается суд в настоящем постановлении, - на отсутствие у подсудимого осознания того, что он использует свои полномочия вопреки интересам службы.

Кроме того суд отмечает, что по смыслу уголовного закона, под признаками субъективной стороны инкриминируемого деяния, кроме умысла, следует понимать корыстную заинтересованность как стремление должностного лица путём совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц.

Однако обвинительное заключение не содержит ссылок на эти признаки, а доказательств их наличия стороной обвинения в суде не определено и не представлено. Поэтому, одно лишь указание в заключении – «в пользу коммерческой организации – <данные изъяты>», по мнению суда, на корыстную заинтересованность подсудимого указывать не может. Тем более, что доказательств его «корыстной» связи с названной организацией суду предъявлено не было, а её представители – ключевые свидетели обвинения ФИО64 и ФИО65, да и сам подсудимый, в суде настаивали на своих строго служебных отношениях, основанных на соблюдении закона.

Относительно же утверждения стороны обвинения о желании ФИО1 создать видимость добросовестного исполнения возложенных на него обязанностей без раскрытия в обвинительном заключении и в суде каких конкретно обязанностей из перечисленного множества и причин его к этому побудивших, то оно, с учётом приведённых выше доказательств, также не нашло в судебном следствии своего подтверждения. Тем более, что, как следует из условий государственных контрактов, положений о порядке их исполнения и иных приведённых выше доказательств, ответственность за качественное и своевременное оказание услуг в полном объёме квалифицированным персоналом в соответствии с действующими требованиями нормативно-технической документации нёс не ФИО1, а исполнитель.

Что касается оглашённых в суде показаний свидетеля ФИО66, данных им на предварительном следствии <данные изъяты>) о том, что ФИО1 подписывал акты с указанием нужного исполнителю количества работ в обмен на замену лампочек и откачку воды в здании рассматриваемой <данные изъяты>, то сами по себе они предъявленного обвинения не подтверждают, так как этот свидетель на предварительном следствии и в суде последовательно указывал, что в ходе технического обслуживания <данные изъяты> все запланированные виды (количество) работ были исполнителем выполнены.

В суде ФИО67 также заявил, что при выполнении контрактов ФИО1 не шёл на уступки представителям исполнителя, требуя от них должного оказания услуг.

При этом, как прямо следует из разъяснений другого свидетеля стороны обвинения ФИО68 (представителя руководства ФИО69), работы по текущему ремонту и обслуживанию здания подлежали выполнению исполнителем по условиям контрактов и без «вмешательства» ФИО1.

То есть, по делу не добыто данных о том, что работы на здании, где располагается <данные изъяты>, проводились вместо работ по её техническому обслуживанию и по инициативе подсудимого, а также о том, что он знал о недостоверности расчётов объёмов оказанных услуг в <данные изъяты>., содержащихся в представляемых ему на проверку актах сдачи-приёмки.

Напротив, совокупный анализ исследованных судом показаний ФИО70, ФИО71, ФИО72 и ФИО1 показывает, что работы по техническому обслуживанию дизелей проводились в соответствии с производственными программами, согласованными с районным представителем заказчика. При этом, несмотря на отсутствие в ДД.ММ.ГГГГ году прямого указания в них на необходимость работ по обслуживанию здания станции (замена лампочек, откачка воды из кабельных каналов, текущий ремонт и т.п.), подсудимый, переживая за состояние здания, требовал их выполнения, что свидетельствует в пользу соблюдения им интересов службы. В ДД.ММ.ГГГГ же году эти работы уже были отражены исполнителем в производственных программах, как пояснили ФИО73 и ФИО74, и не по «злому умыслу» ФИО1, а на основании прямого указания на них в техническом задании (приложение №) к госконтракту №

Не подтверждается в суде исследованными доказательствами и причинение МО РФ ущерба в размере № рублей № копеек, поэтому государственный обвинитель ФИО75 в прениях сторон уменьшил размер причинённого ФИО1 ущерба до №№ рублей № копеек.

Однако суд вынужден не согласиться и с этой позицией названной стороны, считая необходимым исключить из объёма обвинения еще № рублей № копеек, уменьшив тем самым размер ущерба до № рублей № копеек, по следующим основаниям.

Так, привлечённым стороной обвинения к участию в деле экспертом ФИО76 в суде ДД.ММ.ГГГГ действительно произведён расчёт на сумму №. Однако, наряду с ним он же представил расчёт и на сумму №. Оба этих расчёта ФИО77 посчитал верными, указав на разницу между ними в подходах к планированию работ, в области которого он не обладал специальными познаниями.

В первом случае им были учтены как подлежащие планированию к исполнению (включению в производственные программы) шесть видов работ, указанных в общем перечне технических заданий к контрактам, которые с учётом конструктивных особенностей <данные изъяты> в принципе не могли быть на ней выполнены. Например – <данные изъяты> и т.п.

Второй же подход основан на том, что подобные виды работ – заведомо невыполнимые на <данные изъяты> с учётом её конструктива, не требовали и планирования исполнения при составлении производственных программ.

Непосредственно сами расчёты эксперта, применительно к каждому из этих подходов, сторонами не оспаривались и признавались верными.

В основу же измененного обвинения ФИО78 положен первый расчёт, что, по мнению суда, является явно ошибочным, поскольку его же специалист ФИО79, дав пояснения в пользу второго расчёта эксперта ФИО80 – определившего ущерб в размере № рублей № копеек, сообщил, что из предусмотренного контрактами общего перечня работ в производственные программы должны были быть включены (запланированы), а после выполнения оплачены лишь те работы, которые с учётом специфики конкретных объектов могли бы быть реально выполнены на <данные изъяты>

Этот подход к определению объёма необоснованно оплаченных работ согласуется также и с ныне действующим Положением о порядке исполнения в МО РФ подобных контрактов, утверждённым заместителем Министра обороны РФ ДД.ММ.ГГГГ, из которого усматривается, что подлежат оплате лишь правильно запланированные работы – включённые в согласованные сторонами производственные программы работ. Он также соответствует содержанию условий контрактов, предусматривающих реальное выполнение работ и, что вполне логично, только их планирование, а также паспорту военного городка №, определяющему объём работ в №. на конкретном объекте с учётом его конструктива – <данные изъяты>.

Что же касается непосредственно самих действий ФИО1, инкриминируемых ему в вину органами предварительного следствия, а именно того, что он, дословно, зная, что обслуживание и ремонт <данные изъяты> осуществляется в частичном объёме производственной программы, ранее согласованном с ним, поставил свои подписи в актах сдачи-приемки оказанных услуг № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ и внутрипроверочных актах, содержащих завышенные сведения об объёмах выполненных в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ работниками <данные изъяты> услуг по техническому обслуживанию №. Представил указанные акты сдачи-приемки оказанных услуг председателю комиссии ФИО81 (в последующем ФИО82) и членам комиссии ФИО83 и ФИО84 для подписания и утверждения, заверив последних, что работы по обслуживанию <данные изъяты> выполнены в полном объёме, которые они подписали и утвердили. То они также в основной своей массе не нашли подтверждения в ходе судебного следствия.

Так, как следует из показаний подсудимого, специалиста ФИО85, свидетелей обвинения - представителей исполнителя ФИО86., а также оформляемых представителями сторон по контракту листков осмотров и актов замены элементов <данные изъяты>), с учётом разъяснений эксперта обвинения ФИО87 и содержания его заключения от ДД.ММ.ГГГГ по порядку заполнения и ведения производственных программ, все запланированные в производственных программах по эксплуатационному содержанию и техническому обслуживанию № и оплаченные потерпевшим работы исполнителем были выполнены. Однако они не предусматривали выполнение всех определённых государственными контрактами № видов работ на этой станции в объёме №

При этом, как видно из показаний ФИО88, они, как члены какой-либо комиссии, актов сдачи-приёмки оказанных услуг не утверждали и не подписывали, соответственно.

Поэтому деятельность ФИО1, связанная с невыполнением названных производственных программ, а также представлением ФИО89 актов сдачи-приемки оказанных услуг № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ, подлежит исключению из объёма предъявленного ему обвинения, равно как и инкриминируемое ему же нарушение требований ст. 306 Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в ВС РФ, утверждённого приказом Министра обороны РФ от ДД.ММ.ГГГГ№, предусматривающей обязанности командира батальона, каковым подсудимый не являлся.

Также подлежат исключению из объёма обвинения ФИО1 инкриминированные ему правоохранительными органами последствия его действий в виде существенного нарушения охраняемых законом интересов общества и государства, как не конкретизированные в самом обвинительном заключении и не подтверждённые доказательствами в суде.

Оценивая изложенные доказательства в совокупности, суд, учитывая, что уголовный закон, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет, руководствуясь ч. 1 ст. 10 УК РФ, расценивает действия ФИО1 как халатность, то есть ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие небрежного отношения к службе, повлекшее причинение крупного ущерба, и переквалифицирует их с ч. 3 ст. 285 УК РФ на ч. 1 ст. 293 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 420-ФЗ).

Принимая во внимание, что предусмотренный п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ для данной категории преступлений срок давности уголовного преследования - два года после совершения в настоящее время истёк, а подсудимый, полностью признав свою вину в содеянном, против прекращения дела по не реабилитирующему основанию не возражал, суд, руководствуясь п. 3 ч. 1 ст. 24 и п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, прекращает настоящее дело и уголовное преследование ФИО1.

Поскольку основания избрания ему меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении к настоящему времени не изменились, до вступления постановления в законную силу эту меру пресечения надлежит оставить без изменения.

С учётом установленной выше необходимости прекращения дела, суд, руководствуясь ч. 2 ст. 306 УПК РФ, оставляет без рассмотрения имеющийся в деле гражданский иск представителя потерпевшего ФИО90 о взыскании с обвиняемого в пользу МО РФ № в счёт возмещения материального ущерба.

Оставление судом гражданского иска без рассмотрения не препятствует последующему его предъявлению и рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства.

Обсуждая судьбу вещественных доказательств, суд считает возможным возвратить их по принадлежности.

Рассматривая вопрос о взыскании процессуальных издержек, суд учитывает, что в силу ст. 132 УПК РФ процессуальные издержки должны быть взысканы с осужденного или возмещены за счёт средств федерального бюджета. Осужденный освобождается полностью или частично от их уплаты, если это может существенно отразиться на материальном положении лиц, находящихся на его иждивении. С учётом этого суд считает возможным освободить ФИО1, обвинительный приговор в отношении которого не постанавливался, не работающего, существующего на военную пенсию, воспитывающего двоих детей, от возмещения процессуальных издержек в размере № рублей на оплату услуг эксперта ФИО91 по подготовке в период предварительного следствия заключения от ДД.ММ.ГГГГ, тем более, что при рассмотрении дела по существу это заключение было им уточнено.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 24, 27, 239, 254 и 306 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

Уголовное дело в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 420-ФЗ), на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, прекратить.

Уголовное преследование в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 420-ФЗ), на основании п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, прекратить.

Меру пресечения в отношении ФИО1 - подписку о невыезде и надлежащем поведении по вступлению постановления в законную силу отменить.

Гражданский иск представителя потерпевшего ФИО4 о взыскании с ФИО1 в пользу Министерства обороны РФ в счёт возмещения материального ущерба № копеек оставить без рассмотрения.

Вещественные доказательства - документы, перечисленные в п. 6 справки обвинительного заключения (т. 13, л.д. 93-60) по вступлению постановления в законную силу возвратить по принадлежности.

Процессуальные издержки, связанные с оплатой по настоящему делу услуг судебного эксперта в размере № рублей, возместить за счёт средств федерального бюджета.

Постановление может быть обжаловано в апелляционном порядке в 3 окружной военный суд через 94 гарнизонный военный суд в течение десяти суток со дня его вынесения.

Подлинное за надлежащей подписью.

С подлинным верно.

Председательствующий по делу А.В.Колесников