Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел кассационную жалобу представителя ФИО4 по доверенности ФИО15 на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от <дата> по материалам истребованного гражданского дела по иску ФИО4 к ООО «<.>» об обращении взыскания на предмет залога, встречному иску ООО «<.>» к ФИО4, ФИО2 о признании недействительным договора залога от 23 марта 2013 года и по иску ООО «<.>» к ФИО4, ФИО2 о признании договора залога от 23 марта 2013 года незаключенным,

Заслушав доклад члена президиума Османова Т.С., объяснения представителя ФИО4 по доверенности ФИО15, просившего кассационную жалобу удовлетворить, президиум

у с т а н о в и л :

ФИО4 обратился в суд с иском к ООО «<.>» об обращении взыскания на предмет залога по договору залога от 23 марта 2013 года, указав в обоснование иска на то, что между истцом и ответчиком был заключен договор залога от 23 марта 2013 года в обеспечение обязательств ответчика по договору займа от 23 марта 2013 года. По условиям указанного договора залога залогодателем является ООО «<.>», предметом залога является оборудование, поименованное в спецификации к договору залога от 23 марта 2013 года на сумму 170 444 897 рублей, предмет залога находится у ответчика, т.е. у ООО «<.>, имущество, указанное в договоре залога и ООО «<.>» находятся на территории <адрес> Республики Дагестан в местности «Уйташ».

В связи с тем, что ответчик ФИО2 не исполнил обеспеченные залогом обязательства полностью, вступившим в законную силу решением Ленинского районного суда г. Махачкалы от 6 июня 2016 года с ФИО2 в пользу ФИО4 взыскано - 359 804 000 рублей с учетом процентов за нарушение сроков возврата суммы займа.

Договором залога имущества от 23 марта 2013 года № 01/15 обращение взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке предусмотрено при условии заключении договора комиссии, в отсутствие договора комиссии - в судебном порядке. Ответчик отказался заключить с истцом договор комиссии.

Требование об исполнении обеспеченного залогом обязательства ответчик добровольно не удовлетворил, сославшись на то, что ФИО2 не является в настоящее время руководителем ООО «<.>», что является незаконным.

Решением Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан от 25 ноября 2016 года исковые требования ФИО4 удовлетворены в полном объеме.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от <дата> суд апелляционной инстанции перешел к рассмотрению настоящего гражданского дела по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей предусмотренных главой 39 ГПК РФ, привлек к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора на стороне ответчика ОАО «<.>» и ООО «<.>».

При рассмотрении дела в апелляционном порядке ООО «<.>» заявлен встречный иск к ФИО4, ФИО2 о признании недействительным договора залога от 23 марта 2013 года на основании ст.174 ГК РФ.

В обоснование встречного искового заявления указано, что договор залога от <дата>, заключенный от имени ООО «<.>» генеральным директором ФИО2 и ФИО4, является недействительным, поскольку заключен с превышением полномочий.

На момент заключения оспариваемой сделки Совет директоров общества состоял из 3-х членов: ФИО1, ФИО2 и ФИО3, что подтверждается протоколом внеочередного общего собрания участников ООО «<.>» от 16 марта 2012 года №7.

При заключении договора залога от <дата> истец не проявил необходимую осмотрительность и добросовестность. В оспариваемом договоре указано, что генеральный директор ООО «<.>» ФИО2 действует на основании Устава предприятия, т.е. его полномочия определены данным Уставом, а также полномочия генерального директора по предоставлению имущества Общества ограничены тоже Уставом (т. 1 л.д. 140-142).

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от <дата> встречное исковое заявление ООО «Завод строительных материалов» принято к производству.

ООО «<.>» заявлен иск к ФИО4, ФИО2 о признании договора залога от 23 марта 2013 года, подписанного ФИО16 и от имени ООО «<.>» генеральным директором ФИО2, незаключенным.

В обоснование иска указано, что между ООО «<.>» и ООО «<.>» в обеспечение кредитных договоров были заключены договоры залога, указанные в акте взаимной сверки залогов от 12 мая 2017 года.

В производстве Арбитражного суда Республики Дагестан находятся дела № А15-1387/2016, А15-5976/2016, А15-5977/2016, А15-5978/2016, А15- 6130/2016, А15-6093/2016, А15-6094/2016 по исковым заявлениям ООО «<.>» об обращении взыскания на движимое имущество (оборудование) ООО «<.>».

Решением Арбитражного суда Республики Дагестан от 16 мая 2017 года по делу А15-6094/2016 исковое заявление ООО «<.>» удовлетворено, обращено взыскание на принадлежащее ответчику ООО «<.>» заложенное движимое имущество по договору залога от 4 апреля 2013 года №2034-12940/090 путем продажи с публичных торгов.

В делах А15-5976/2016, А15-5978/2016, А15-6130/2016, А15-6093/2016, А15-6094/2016 ФИО4 принимал участие в качестве третьего лица.

В договоре залога, залогодателем по которому является лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, предмет залога может быть описан любым способом, позволяющим идентифицировать имущество в качестве предмета залога на момент обращения изыскания, в том числе путем указания на залог всего имущества залогодателя или определенной части его имущества либо на залог имущества определенных рода или вида, однако ФИО4 не является индивидуальным предпринимателем.

Если при определении предмета залога стороны не применили формулировку, позволяющую достоверно определить, какое конкретно имущество являлось предметом залога (индивидуализировать заложенное имущество), удовлетворение иска путем обращения взыскания на имущество является необоснованным, В этом случае договор о залоге считается незаключенным.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от <дата> исковое заявление ООО «Дагэнергобанк» принято к производству.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РД от 18 сентября 2017 года решение Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан от 25 ноября 2016 года отменено, принято по делу новое решение, которым постановлено:

«В удовлетворении искового заявления ФИО4 к ФИО2, ООО «<.>» об обращении взыскания на предмет залога по договору залога от 23 марта 2013 года согласно спецификации к данному договору, отказать.

Встречный иск ООО «<.> к ФИО4, ФИО2 удовлетворить.

Признать недействительным договор залога от 23 марта 2013 года, заключенный от имени ООО «<.>» генеральным директором ФИО2 и ФИО4

В удовлетворении искового заявления ООО «<.>» к ФИО4, ФИО2 о признании договора залога от 23 марта 2013 года, подписанного ФИО4 и от имени ООО «<.>» генеральным директором ФИО2, незаключенным, отказать».

Постановлением Президиума Верховного Суда Республики Дагестан от 25 апреля 2018 года кассационная жалоба представителя истца ФИО4 по доверенности ФИО15 удовлетворена частично, апелляционное определение от 18 сентября 2017 года в части отказа в удовлетворении иска ФИО4 об обращении взыскания на заложенное имущество и в части удовлетворения встречного иска ООО «<.>» к ФИО4, ФИО2 о признании недействительным договора залога от 23 марта 2016 года отменено, в указанной части дело направлено на новое апелляционное рассмотрение, в остальной части апелляционное определение от 18 сентября 2017 года оставлено без изменения.

При новом рассмотрении дела апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 13 июня 2018 года постановлено:

«Решение Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан от <дата> отменить, принять по делу новое решение.

В удовлетворении искового заявления ФИО4 к ФИО2, ООО «<.>» об обращении взыскания на предмет залога по договору залога от 23 марта 2013 года согласно спецификации к данному договору отказать.

Встречный иск ООО «<.>» к ФИО4, ФИО2 удовлетворить.

Признать недействительным договор залога от 23 марта 2013 года, заключенный от имени ООО «<.>» генеральным директором ФИО2, и ФИО4».

В кассационной жалобе представителя истца ФИО4ФИО15 (на основании доверенности от 21 ноября 2017 года) содержится просьба об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 13 июня 2018 года в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО4 к ФИО2 и ООО «<.>» об обращении взыскания на предмет залога по договору залога от 23 марта 2013 года согласно спецификации к данному договору, удовлетворения встречного иска ООО «<.>» к ФИО4 о признании недействительным договора залога от 23 марта 2013 года, заключенного от имени ООО «<.>» генеральным директором ФИО2 и ФИО4, с оставлением без изменения решения суда первой инстанции об обращении взыскания на предмет залога по договору залога от 23 марта 2013 года - на имущество ООО «<.>» по иску ФИО4

В обоснование доводов жалобы указано, что апелляционное определение является необоснованным и незаконным, при его вынесении были существенно нарушены нормы процессуального и материального права. Судебный акт основан на неправильном применении норм материального права и в противоречие установленным обстоятельствам, что повлияло на исход дела. Без устранения допущенных судом апелляционной инстанции нарушений невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя встречное исковое заявление ООО «<.>», в обоснование принятого определения судебная коллегия ссылается лишь на то, что договор залога от 23 марта 2013 года, заключенный от имени ООО «Завод строительных материалов» генеральным директором ФИО2 и ФИО4, является недействительным в силу ст.168 ГК РФ. Договор залога от 23 марта 2013 года заключен с нарушениями ст.ст.32, 45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», требований раздела 9 Устава ООО «<.>», то есть является сделкой, в совершении которой имелась заинтересованность ФИО2, заключенной без согласия Совета директоров Общества и с нарушением требований ст. 174 ГК РФ.

Суд апелляционной инстанции также указал, что ФИО4 в нарушение положений ст.56 ГПК РФ не представлено допустимых доказательств того, что им была проявлена при заключении договора залога должная осмотрительность, в том числе по проверке предмета договора, наличия полномочий ФИО2 как лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа общества - генерального директора Общества, на совершение данной сделки, исходя из Устава Общества и требований закона.

Частью 1 ст.174 ГК РФ предусмотрено, что если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором или положением о филиале или представительстве юридического лица либо полномочия действующего от имени юридического лица без доверенности органа юридического лица ограничены учредительными документами юридического лица или иными регулирующими его деятельность документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или такой орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об этих ограничениях.

ООО «<.>» не представил суду доказательства, подтверждающие осведомленность ФИО4 об установленных ограничениях, а также не привел ни одного довода относительного того, что ФИО4 должен был знать об этом.

Следовательно, вывод апелляционной инстанции противоречит приведенной выше норме материального права.

Как разъяснено в пункте 92 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», пунктом 1 статьи 174 Кодекса установлены два условия для признания сделки недействительной, сделка совершена с нарушением ограничений, установленных учредительным документом (иными корпоративными документами) или договором с представителем, и противоположная сторона сделки знала или должна была знать об этом. При этом не требуется устанавливать, нарушает ли сделка права и законные интересы истца каким-либо иным образом. При рассмотрении споров о признании сделки недействительной по названному основанию следует руководствоваться разъяснениями, содержащимися в пункте 22 названного постановления, согласно которым по общему правилу закон не устанавливает обязанности лица, не входящего в состав органов юридического лица и не являющегося его учредителем или участником, по проверке учредительного документа юридического лица с целью выявления ограничений или разграничения полномочий единоличного исполнительного органа юридического лица или нескольких единоличных исполнительных органов, действующих независимо друг от друга либо совместно.

Положения учредительного документа, определяющие условия осуществления полномочий лиц, выступающих от имени юридического лица, в том числе о совместном осуществлении отдельных полномочий, не могут влиять на права третьих лиц и служить основанием для признания сделки, совершенной с нарушением этих положений, недействительной, за исключением случая, когда будет доказано, что другая сторона сделки в момент совершения сделки знала или заведомо должна была знать об установленных учредительным документом ограничениях полномочий на ее совершение.

Ответчик (залогодатель) - ООО «<.>» не представил суду доказательств в подтверждение факта осведомленности истца ФИО4 о наличии ограничений полномочий единоличного исполнительного органа общества или его представителя на совершение оспариваемой сделки.

Следовательно, выводы суда апелляционной инстанции относительно не проявления ФИО4 мер должной осмотрительности являются не состоятельными.

Развитие судебной практики, исходящей из презумпции добросовестности лиц, заключающих сделку, нашло свое нормативное закрепление в пункте 5 статьи 166 Гражданского кодекса РФ, вступившем в силу с 1 сентября 2013 года, установившем запрет недобросовестно ссылаться на недействительность сделки («правило эстоппель»). Согласно указанному пункту заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Принцип «эстоппель» призван содействовать обеспечению юридической безопасности субъектов права, направлен на защиту добросовестной стороны по сделке, если эта сторона положилась на заверения контрагента и действовала с намерением исполнить данную сделку.

С учетом изложенного у судебной коллегии не было оснований ссылаться на недействительность сделки. Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 18 мая 2016 года по делу № А63-2808/2015, а также в решении Арбитражного суда Республики Дагестан по делу А15-9064/2016, оставленном без изменения Шестнадцатым апелляционным арбитражным судом постановлением по делу № А 15-9064/2016.

Судебная коллегия не дала оценку доводам ФИО4, указанным в отзыве на апелляционную жалобу и в отзыве на встречное исковое заявление, а также обстоятельствам, изложенным в заявлении ФИО4 о применении последствий пропуска срока исковой давности для оспаривания договора залога от 23 марта 2013 года.

Согласно ст.195 ГК РФ судебная защита нарушенных гражданских прав гарантируется в пределах срока исковой давности.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске (п.2 ст.199 ГК РФ).

Частью 2 статьи 181 ГК РФ предусмотрено, что срок исковой давности по исковому требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год с момента, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В пункте 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12-15 ноября 2001 года № 15/18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» разъяснено, что факт истечения срока исковой давности служит самостоятельным основанием для отказа в иске.

Аналогичное разъяснение содержится в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности». Пунктом 27 этого постановления предусмотрено, что положения Гражданского кодекса Российской Федерации о сроках исковой давности и правилах их исчисления в редакции Федерального закона от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации», в том числе закрепленные в статьях 181, 181.4, пункте 2 статьи 196 и пункте 2 статьи 200 ГК РФ, применяются к требованиям, возникшим после вступления в силу указанного закона, а также к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года (пункт 9 статьи 3 Федерального закона от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации»).

К спорным правоотношениям, возникшим в марте 2013 года (сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года) применяются нормы Гражданского кодекса в редакции Федерального закона от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ. В пункте 1 постановления разъяснено, что в соответствии со статьей 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Исходя из указанной нормы под правом лица, подлежащим защите судом, следует понимать субъективное гражданское право конкретного лица.

Согласно пункту 3 постановления течение исковой давности по требованиям юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права юридического лица и о том, кто является надлежащим ответчиком (пункт 1 статьи 200 ГК РФ). Изменение состава органов юридического лица не влияет на определение начала течения срока исковой давности.

В 2013 году ООО «<.>» (залогодатель) как юридическое лицо, заключив с ФИО4 договор залога от 23 марта 2013 года, знало или должно было знать при той степени заботливости и осмотрительности, которые требуются от участников гражданского оборота, о заключенной сделке, а также о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите своего права на спорное недвижимое имущество.

Встречный иск подан за пределами срока исковой давности, т.е. пропущен срок исковой давности, предусмотренный частью 2 статьи 181 ГК РФ, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении встречного искового заявления. Смена в 2016 году руководителя общества не влияет на определение начала течения срока исковой давности по спорным правоотношениям.

При таких обстоятельствах у судебной коллегии не имелось правовых оснований для удовлетворения встречного искового заявления ООО «Завод строительных материалов».

Неправильное применение норм материального и процессуального права привело к вынесению незаконного и необоснованного судебного акта.

Определением судьи Верховного Суда Республики Дагестан Бейтуллаевой З.А. от 17 августа 2018 года кассационная жалоба с делом переданы на рассмотрение в судебном заседании суда кассационной инстанции - президиума Верховного Суда Республики Дагестан.

Рассмотрев кассационную жалобу, президиум находит кассационную жалобу, подлежащей частичному удовлетворению.

Согласно ст.387 ГПК РФ Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения при рассмотрении данного дела судом апелляционной инстанций допущены.

Судом апелляционной инстанции данное гражданское дело повторно рассмотрено по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 ГПК РФ.

В силу ст.327 ГПК РФ повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию. Такое разъяснение содержится и в п.21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июля 2012 года № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».

Приведенные выше требования закона и указания Пленума Верховного Суда Российской Федерации судом апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего дела выполнены не были.

В силу ст.309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Как следует из материалов дела, настоящий спор возник в связи с неисполнением обязательств по договору займа, заключенного 23 марта 2013 года между физическими лицами ФИО4 (кредитор) и ФИО2 (заемщик), по условиям которого последним получен заем в размере 117 200 000 рублей, взысканных в последствии с заемщика в пользу кредитора, с учетом процентов за пользование денежными средствами вступившим в законную силу заочным решением Ленинского районного суда г.Махачкалы от 6 июня 2017 года. Обращаясь в суд с настоящим иском, кредитор сослался на указанное решение суда и договор залога от 23 марта 2013 года, заключенный между ФИО4 (залогодержатель) и ООО «<.>» (залогодатель), подписанный от имени общества генеральным директором ФИО2, по условиям которого в залог передано движимое имущество юридического лица - технологическое оборудование, общей стоимостью 170 444 897 рублей.

Ответчиком предъявлен встречный иск о признании договора залога недействительным. Согласно п.4 ст.32 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества или единоличным исполнительным органом общества и коллегиальным исполнительным органом общества. Исполнительные органы общества подотчетны общему собранию участников общества и совету директоров (наблюдательному совету) общества.

Компетенция общего собрания участников общества, как высшего органа общества, определена ст.33 названного закона.

Как установлено судом, согласно протоколу № 7 внеочередного общего собрания участников ООО «<.>» от 16 марта 2012 года, на котором присутствовали участники Общества ФИО2 и ООО «<.>» в лице генерального директора ФИО3, постановлено: избрать председателем общего собрания участников общества ФИО3, секретарем - ФИО2; образовать единоличный исполнительный орган Общества «генеральный директор», возложив исполнение обязанностей на ФИО2; образовать совет директоров общества в составе трех человек: ФИО3 (представитель ООО «<.>»), ФИО1 и юрисконсульта ООО «<.>» ФИО2

Таким образом, на момент заключения договора залога от <дата> органы управления ООО «<.>» были определены, ФИО2 обладал полномочиями генерального директора общества.

Принимая решение об удовлетворении встречного иска, суд апелляционной инстанции исходил из того, что договор залога от 23 марта 2013 года является сделкой, в которой имелась заинтересованность лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа общества, - генерального директора ООО ФИО2, при её совершении нарушены требования ст. 45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», согласно которой сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, должна быть одобрена решением общего собрания участников общества (ч.3).

Суд также сослался на Устав ООО «<.>», утвержденный общим собранием учредителей общества 16 марта 2012 года, согласно которому органами управления Общества являются общее собрание участников, совет директоров общества и единоличный исполнительный орган - генеральный директор (раздел 9 Устава).

В соответствии с пп. «м» п.9.1.2 Устава решение вопросов об одобрении сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, в случаях, предусмотренных ст.45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», относится к компетенции общего собрания участников Общества.

В соответствии с пп. «б», «д» п.9.2.2 Устава принятие решений о заключении сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, если сумма сделки не превышает двух процентов стоимости имущества Общества, решение о предоставлении Обществом поручительств и гарантий по обязательствам третьих лиц, залогов имущества и имущественных прав Общества, относится к компетенции совета директоров Общества.

Установив, что на момент заключения оспариваемого обществом договора залога ФИО2 являлся одновременно заемщиком и руководителем предприятия, то есть сделка совершена заинтересованным лицом, однако протокол общего собрания участников либо совета директоров ООО «<.>» и принятое по результатам собрания решение об одобрении заключения договора залога движимого имущества Общества от 23 марта 2013 года в материалы дела не представлены, суд апелляционной инстанции признал договор залога недействительным.

Усмотрев в действиях ФИО2, состоявшего в должности генерального директора, недобросовестное поведение, а именно злоупотребление своим правом должностного лица юридического лица с правом подписи, суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции об удовлетворении исковых требований ФИО4 и отказал ему в иске.

Между тем, исходя из положений ст.10 ГК РФ, недобросовестное поведение ФИО2, как стороны в сделке, и злоупотребление им своими правами не могло служить основанием для отказа ФИО4 в защите его нарушенного права.

С выводами суда апелляционной инстанции о том, что ФИО4 в нарушение положений ст.56 ГПК РФ не представлено допустимых надлежащих доказательств того, что им были предприняты при заключении договора залога меры должной осмотрительности, в том числе по проверке предмета договора, наличия полномочий ФИО18, как лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа общества - генерального директора Общества, на совершение данной сделки, исходя из устава Общества и требований закона, также согласиться нельзя, поскольку они основаны на неправильном толковании норм материального права.

В соответствии с ч.5 ст.45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, сделка, в совершении которой имеется заинтересованность и которая совершена с нарушением предусмотренных данной статьей требований к ней, может быть признана недействительной по иску общества или его участника.

Срок исковой давности по требованию о признании сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, недействительной в случае его пропуска восстановлению не подлежит.

Суд отказывает в удовлетворении требований о признании сделки, в совершении которой имеется заинтересованность и которая совершена с нарушением предусмотренных данной статьей требований к ней, недействительной при наличии одного из следующих обстоятельств:

1) голосование участника общества, не заинтересованного в совершении сделки и обратившегося с иском о признании сделки, решение об одобрении которой принимается общим собранием участников общества, недействительной, хотя бы он и принимал участие в голосовании по этому вопросу, не могло повлиять на результаты голосования;

2) не доказано, что совершение данной сделки повлекло или может повлечь за собой причинение убытков обществу или участнику общества, обратившемуся с соответствующим иском, либо возникновение иных неблагоприятных последствий для них;

3) к моменту рассмотрения дела в суде представлены доказательства последующего одобрения данной сделки по правилам, предусмотренным данной статьей, с учетом имевшейся на момент совершения сделки и на момент ее одобрения заинтересованности лиц, указанных в пункте 1 данной статьи;

4) при рассмотрении дела в суде доказано, что другая сторона по данной сделке не знала и не должна была знать о ее совершении с нарушением предусмотренных данной статьей требований к ней.

Указанная норма приведена в апелляционном определении, однако обстоятельства, имеющие значение для дела с учетом приведенных выше положений закона, судом апелляционной инстанции не были определены в качестве таковых и не были установлены.

Между тем, как правильно указано в кассационной жалобе, существенное значение для правильного разрешения заявленных сторонами требований имело выяснение того, знал ли ФИО4 и должен ли он был знать о превышении ФИО2 при заключении договора залога своих полномочий, предусмотренных Уставом ООО «<.>», должен ли был предвидеть неблагоприятные последствия нарушения требований ст. 45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» при заключении оспариваемого ООО «<.>» договора залога.

В силу ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В нарушение названной нормы приведенные выше обстоятельства не были вынесены судом апелляционной инстанции на обсуждение сторон, ответчику, на котором лежало бремя их доказывания, не предложено представить доказательства в подтверждение своего встречного иска.

Суд апелляционной инстанции применил по делу п.1 ст.183 ГГК РФ, который не подлежал применению к спорным правоотношениям. Сделка, которая совершена органом или представителем юридического лица с превышением полномочий, может быть признана недействительной как совершенная с нарушением условий осуществления полномочий, а не как совершенная неуполномоченным лицом.

Как разъяснено в пунктах 22 и 122 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» п. 1 ст. 183 ГК РФ не применяется к случаям совершения сделок органом юридического лица с выходом за пределы ограничений, которые установлены его учредительными документами, иными документами, регулирующими деятельность юридического лица, или представителем, за пределами ограничений, указанных в договоре или положении о филиале или представительстве юридического лица. Такие сделки могут быть оспорены на основании пункта 1 статьи 174 ГК РФ.

По общему правилу, когда сделка от имени юридического лица совершена лицом, у которого отсутствуют какие-либо полномочия, а контрагент юридического лица добросовестно полагался на сведения о его полномочиях, содержащиеся в ЕГРЮЛ, сделка, совершенная таким лицом с этим контрагентом, создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности для юридического лица с момента ее совершения (статьи 51 и 53 ГК РФ), если только соответствующие данные не были включены в указанный реестр в результате неправомерных действий третьих лиц или иным путем помимо воли юридического лица (абзац второй пункта 2 статьи 51 ГК РФ).

Согласно пункту 2 статьи 51 ГК РФ данные государственной регистрации юридических лиц включаются в единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ), открытый для всеобщего ознакомления. Презюмируется, что лицо, полагающееся на данные ЕГРЮЛ, не знало и не должно было знать о недостоверности таких данных.

Юридическое лицо не вправе в отношениях с лицом, добросовестно полагавшимся на данные ЕГРЮЛ, ссылаться на данные, не включенные в указанный реестр, а также на недостоверность данных, содержащихся в нем, за исключением случаев, если соответствующие данные включены в указанный реестр в результате неправомерных действий третьих лиц или иным путем помимо воли юридического лица (абзац второй пункта 2 статьи 51 ГК РФ).

По общему правилу закон не устанавливает обязанности лица, не входящего в состав органов юридического лица и не являющегося его учредителем или участником (далее в этом пункте - третье лицо), по проверке учредительного документа юридического лица с целью выявления ограничений или разграничения полномочий единоличного исполнительного органа юридического лица или нескольких единоличных исполнительных органов, действующих независимо друг от друга либо совместно.

Третьи лица, полагающиеся на данные ЕГРЮЛ о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из неограниченности этих полномочий (абзац второй пункта 2 статьи 51 и пункт 1 статьи 174 ГК РФ). Если в ЕГРЮЛ содержатся данные о нескольких лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, третьи лица вправе исходить из неограниченности полномочий каждого из них, а при наличии в указанном реестре данных о совместном осуществлении таких полномочий несколькими лицами - из неограниченности полномочий лиц, действующих совместно (абзац второй пункта 2 статьи 51 и пункт 1 статьи 174 ГК РФ).

Бремя доказывания того, что третье лицо знало или должно было знать о таких ограничениях, возлагается на лиц, в интересах которых они установлены (пункт 1 статьи 174 ГК РФ).

По смыслу статей 51 и 53 ГК РФ неясности и противоречия в положениях учредительных документов юридического лица об ограничениях полномочий единоличного исполнительного органа толкуются в пользу отсутствия таких ограничений.

Ссылка в договоре, заключенном от имени организации, на то, что лицо, заключающее сделку, действует на основании устава данного юридического лица, должна оцениваться судом с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и в совокупности с другими доказательствами по делу. Такое доказательство, как и любое другое, не может иметь для суда заранее установленной силы и свидетельствовать о том, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях.

Приведенные выше требования закона и указания Пленума Верховного Суда Российской Федерации судом апелляционной инстанции также не были выполнены.

Признавая договор залога недействительным, суд апелляционной инстанции не привел в своем определении обстоятельств, предусмотренных приведенной ст. 174 ГК РФ, не установил, какие сведения о полномочиях (ограничении полномочий) генерального директора общества были внесены и содержались в ЕГРЮЛ при регистрации ООО «<.>» в юридически значимый период и, соответственно, о которых должен был знать ФИО4 при заключении договора залога от 23 марта 2013 года с директором ФИО2 ООО «Завод строительных материалов».

Президиумом также признается, что судом апелляционной инстанции допущено неправильное применение норм материального права при разрешении вопроса о соблюдении ООО «Завод строительных материалов» при предъявлении встречного иска срока исковой давности, о применении которого было заявлено другой стороной в споре.

В соответствии со ст.195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Согласно п.2 ст.199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В соответствии с п.1 ст.200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В силу разъяснений, содержащихся в п.3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», течение срока исковой давности по требованию юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права юридического лица и о том, кто является надлежащим ответчиком (п.1 ст.200 ГК РФ).

По смыслу ст. 201 ГК РФ переход прав в порядке универсального или сингулярного правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица, переход права собственности на вещь, уступка права требования и пр.), а также передача полномочий одного органа публично-правового образования другому органу не влияют на начало течения срока исковой давности и порядок его исчисления (п.6).

Приведенные выше требования закона и указания Пленума Верховного Суда Российской Федерации приведены в апелляционном определении, однако судом апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего дела выполнены не были.

Суд апелляционной инстанции согласился с доводами ООО «<.>» о том, что о наличии договора залога Обществу стало известно в связи с рассмотрением настоящего спора.

Как усматривается из материалов дела, оспариваемый ответчиком договор залога заключен 23 июня 2013 года, подписан директором ООО «<.>» ФИО2

Встречное исковое заявление ООО «Завод строительных материалов» поступило в суд апелляционной инстанции 8 июня 2017 года (т. 1 л.д. 140).

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п.2 постановления от 26 июня 2018 года № 27 «Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность», срок исковой давности по требованиям о признании крупных сделок и сделок с заинтересованностью недействительными и применении последствий их недействительности исчисляется по правилам п.2 ст.181 ГК РФ и составляет один год.

Срок исковой давности по искам о признании недействительной сделки, совершенной с нарушением порядка ее совершения, и о применении последствий ее недействительности, в том числе, когда такие требования от имени общества предъявлены участником (акционером) или членом совета директоров (наблюдательного совета), исчисляется со дня, когда лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, узнало или должно было узнать о том, что такая сделка совершена с нарушением требований закона к порядку ее совершения, в том числе, если оно непосредственно совершало данную сделку.

В случае если лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, находилось в сговоре с другой стороной сделки, срок исковой давности исчисляется со дня, когда о соответствующих обстоятельствах узнало или должно было узнать лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, иное, чем лицо, совершившее сделку. Лишь при отсутствии такого лица до момента предъявления участником хозяйственного общества или членом совета директоров требования срок давности исчисляется со дня, когда о названных обстоятельствах узнал или должен был узнать участник или член совета директоров, предъявивший такое требование.

Принимая во внимание изложенное, а также то, что сделка с заинтересованностью является оспоримой, срок исковой давности для предъявления иска о признании её недействительной в силу ст.45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» является пресекательным, существенное значение для правильного разрешения спора имело установление, когда лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа ООО «<.>», узнало или должно было узнать о том, что договор залога от 23 марта 2013 года совершен с нарушением требований закона к порядку его совершения, в том числе, если это лицо непосредственно совершало данную сделку.

Судом эти обстоятельства не установлены, в связи, с чем вывод суда апелляционной инстанции о том, что о наличии договора обществу стало известно в связи с рассмотрением данного гражданского дела, не могут быть признаны обоснованными.

В кассационной жалобе указано, что о заключении договора залога от 23 марта 2013 года ООО «<.>» стало известно ещё в 2013 году, поскольку договор подписан директором общества ФИО2 Обжалуемое ФИО4 апелляционное определение этих доводов не опровергает.

Допущенные судом апелляционной инстанций нарушения норм материального и процессуального права являются существенными и непреодолимыми, повлияли на исход дела и без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов ФИО4

На основании изложенного, руководствуясь ст.390 ГПК РФ, президиум

п о с т а н о в и л :

кассационную жалобу представителя ФИО4 по доверенности ФИО15 удовлетворить частично.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 13 июня 2018 года отменить.

Дело направить на новое апелляционное рассмотрение.

Председательствующий С.А. Суворов