Гражданский кодекс часть 1

с участием ФИО1, представляющего интересы ФИО2, ФИО3 и ФИО3, представителя ФИО1 – адвоката Назаренко Е.Ю. по ордеру от ДД.ММ.ГГГГ, представителя ФИО4 – ФИО5, по доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, представителя ПАО «Сбербанк России» - ФИО6, по доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, представителя МКУ «Управление образования местной администрации Чегемского муниципального района» КБР ФИО7, по доверенности от ДД.ММ.ГГГГ,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО8 и ФИО4 к ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО9, ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах К.Э.А., о выселении из жилого дома и по встречному исковому заявлению ФИО1 о признании недействительным договора купли-продажи и применении последствий недействительной сделки, переданное для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции определениями судьи Верховного Суда КБР Созаевой С.А. по кассационной жалобе ФИО1 и кассационному представлению Прокурора Кабардино-Балкарской Республики Жарикова О.О. на решение Чегемского районного суда КБР от 30 июля 2018 года и апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КБР от 15 ноября 2018 года,

У С Т А Н О В И Л :

31 января 2018года ФИО8 и ФИО4 обратились в суд с иском к ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО9, ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах К.Э.А., о выселении из жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>, ссылаясь на то, что на основании договора купли-продажи с условием о рассрочке платежа с использованием средств ипотечного кредита от 29.08.2014г. они приобрели у ФИО1 домовладение № по ул. <адрес> После заключения сделки по просьбе ФИО1 ответчики остались временно проживать в указанном доме. В настоящее время домовладение необходимо истцам для собственного пользования. Ответчики не являются членами семьи истцов, неоднократные требования добровольно освободить жилой дом не исполняют. Истцы, являясь собственниками указанного домовладения, не могут реализовать свое право на владение и пользование своей собственностью.

ФИО1 обратился в суд со встречным иском к ФИО8 и ФИО4 о признании названного договора купли-продажи от 29.08.2014г. мнимым, применении последствий недействительной сделки путем возврата ему домовладения и земельного участка, расположенных по адресу: <адрес>.

В обоснование иска указано, что в 2014г. в связи с финансовыми проблемами он обратился к ФИО8 с просьбой о предоставлении в долг 2000000 рублей. ФИО8 согласился, но с условием, что эту сумму он получит в виде ипотечного кредита для приобретения домовладения ФИО1, оформив договор купли-продажи на его имя и имя его супруги ФИО4 С учетом договоренности, ФИО4 проведена оценка домовладения ФИО1, стоимость которого вместе с земельным участком составила 2 310 000 рублей. После этого ФИО8 и ФИО4, заключили кредитный договор № с ООО КБ «Сбербанк» на сумму 2 070 000 рублей со сроком возврата кредита 240 месяцев. В качестве обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору, созаемщики предоставили Банку в залог домовладение ФИО1, расположенное по адресу: <адрес>, которое ответчики приобретают на ипотечный кредит. Для этого, в день заключения кредитного договора, т.е. 29.08.2014 года, между ФИО1, с одной стороны, как продавцом, и ФИО8 и ФИО4, с другой стороны, как покупателями, был заключен договор купли-продажи № названного объекта недвижимости с условием о рассрочке платежа с использованием средств ипотечного кредита. По условиям договора ФИО1 продает свой дом, расположенный по вышеуказанному адресу ФИО8 и ФИО4 за 2 300 000 рублей, а последние производят оплату якобы за счет их собственных денежных средств в размере 230 000 руб. и кредитных средств в размере 2 070 000 руб. Денежные средства в размере 230 000 руб. ФИО1 были предоставлены в долг с Б.Л.Х. с условием возврата, что подтверждается соответствующей распиской. В тот же день был составлен акт приема-передачи его домовладения с земельным участком ФИО8 и ФИО4 Данный акт приема-передачи носил формальный характер, так как домовладение фактически не было передано покупателям. ФИО1 со своей семьёй остались проживать в своем доме, между ним и ответчиками была достигнута устная договоренность о том, что он погашает долг по кредитному договору 2 300 000 рублей в срок до сентября 2016 года, а они переоформляют на ФИО1 домовладение и земельный участок. Получив кредит, ФИО8 передал ему 2 300 000 руб. с условием, что этот кредит будет погашать ФИО1 С указанного периода ФИО1 ежемесячно передавал ФИО8 деньги, а тот от своего имени вносил их в Банк в счет погашения кредитных средств. В начале октября 2016 года ФИО8 предъявил ФИО1 претензию, что из-за того, что он к сентябрю 2016 года не исполнил принятые на себя обязательства по полному погашению кредита, ФИО8 не смог подать заявление на льготное приобретение жилья для своей семьи. В качестве условия для обратного переоформления дома на имя ФИО1, ФИО8 потребовал погасить кредит полностью и заплатить ему 1000000 руб. ФИО1 согласился, предложив вместо денежной компенсации два земельных участка в <адрес>, стоимостью 1000000 рублей. ФИО8 вначале согласился, но затем отказался. Он также отказался далее погашать кредит, поэтому во избежание штрафных санкций со стороны банка это делал ФИО1, что подтверждается кассовыми чеками суммой по 22 500 рублей от 10.11.2016г. и от 11.01.2017г.

ФИО8 и ФИО4 с апреля 2017 года направили в адрес ФИО1 несколько уведомлений о необходимости освобождения названного домовладения. 30.09.2017года ФИО1 на депозитный счет № ФИО4 было переведены сумма основного долга в размере 1 977 100 руб. и сумма процентов для погашения кредита в размере 130000 руб., что подтверждается заявлением ФИО1 в ПАО СБ РФ по КБР. Однако 2.10.2017 года ему стало известно, что сумма по кредиту не погашена, а деньги остались на счету у ФИО4, в связи с этим он обратился с заявлением в банк с просьбой о направлении этих денежных средств со счета ФИО4 на погашение кредита. Однако денежные средства не переведены, так как ФИО4 свое согласие на это не дала. В своем обращении от 18.10.2017 года ФИО4 указывает на то, что данная сумма была перечислена ФИО1 на ее депозитный счет ошибочно, якобы между ними долговых обязательств не существует.

ФИО1 полагает, что изложенные обстоятельства подтверждают, что сделка купли-продажи названного объекта недвижимости совершена для вида, с целью обналичить средства ипотечного кредита, условия сделки исполнены не были, домовладение фактически ФИО8 не передавалось, истец и его семья до настоящего времени проживают и пользуются домом и земельным участком, к дому возведена пристройка общей площадью 205,8 кв.м., у сторон отсутствовало намерение создать соответствующие договору купли-продажи правовые последствия, в связи с чем просил признать договор купли-продажи от 29.08.2014 года недействительным, мнимым.

Решением Чегемского районного суда КБР от 30 июля 2018 года, оставленным без изменения апелляционным определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КБР от 15 ноября 2018 года, исковые требования ФИО8 и ФИО4 удовлетворены. В удовлетворении встречных исковых требований ФИО1 отказано за пропуском срока исковой давности.

В кассационной жалобе, поступившей в Верховный Суд КБР 4 декабря 2018 года, ФИО1 просит отменить вышеуказанные судебные постановления и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, мотивируя существенным нарушением норм материального и процессуального права при их вынесении.

В обоснование незаконности обжалуемых судебных постановлений ФИО1 указал, что суд отказал ему в иске о признании названной сделки мнимой, мотивируя тем, что им пропущен срок исковой давности. Названный срок исчислен с даты заключения оспариваемого им договора, то есть с 29.08.2014г. При этом суды не учли, что договор фактически не исполнен, недвижимое имущество не было передано покупателю и потому согласно ст. 181 ГК РФ и п.п. 86, 101 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой ГК РФ» срок исковой давности по требованию о признании ее недействительной не истек.

В жалобе также указано, что принимая решение о его выселении из домовладения, расположенного по адресу: <адрес>, суд оставил без внимания, что предметом договора от 29.08.2014 года является дом, площадью 79,6 кв.м., лит. А, однако на момент заключения сделки и в настоящее время на земельном участке расположен еще один дом площадью 203,8 кв.м. Данное обстоятельство делает неисполнимым принятое судом решение.

По данной кассационной жалобе определением судьи Верховного Суда КБР от 11 декабря 2018года гражданское дело истребовано в Верховный Суд КБР, исполнение обжалуемых судебных постановлений приостановлено, дело поступило 28 декабря 2018года и определением от 25 февраля 2019г. передано с жалобой для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

13 марта 2019 года в Верховный Суд КБР поступило кассационное представление Прокурора КБР Жарикова О.О., в котором также ставится вопрос об отмене названных судебных постановлений и вынесении нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований ФИО8 и ФИО4

В кассационном представлении прокурора КБР указано, что из материалов дела усматривается, что сделка по отчуждению названного выше домовладения носила заведомо формальный характер, то есть, была совершена для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Стороны сделки действовали с целью получения в ООО КБ «Сбербанк» денежных средств в сумме 2 млн. 310 тыс. руб. в виде ипотечного кредита. В соответствии с п.1 ст. 170 ГК РФ такая сделка при наличии указанных признаков является мнимой, у суда имелись все основания для подобной ее юридической оценки.

Прокурор КБР полагает также ошибочной позицию судов по применению сроков исковой давности к спорным правоотношениям. Судам, как указано в представлении, следовало исходить из требований ст. 181 ГК РФ и положений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса РФ», регламентирующих порядок исчисления сроков исковой давности по требованиям о признании недействительными ничтожных сделок, с учетом установленного по делу факта отсутствия у сторон намерения исполнить договор, а также того, что он не исполнен по настоящее время.

По мнению прокурора республики, неправильное применение судом названных норм материального права о сроках исковой давности, повлекло принятие необоснованного решения о выселении ответчиков из спорного домовладения.

Определением судьи Верховного Суда КБР от 18 марта 2019 года кассационное представление Прокурора КБР Жарикова О.О. и кассационная жалоба ФИО1 соединены в одно производство.

Определением судьи Верховного Суда КБР от 18 марта 2019г. кассационное представление Прокурора КБР Жарикова О.О. передано для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда КБР Созаевой С.А., выслушав ФИО1, его представителя – адвоката Назаренко Е.Ю., поддержавших доводы жалобы, заместителя прокурора КБР Лаврешина Ю.И., поддержавшего доводы кассационного представления, возражения представителя ФИО4 – ФИО5, действующую по доверенности от 10 апреля 2017 года, и представителя ПАО «Сбербанк России» – ФИО6, действующего по доверенности от 28 августа 2018 года, полагавших жалобу и представление не подлежащими удовлетворению, мнение представителя МКУ «Управления образования местной администрации Чегемского муниципального района» КБР ФИО7, действующего по доверенности от 22 января 2019 года, полагавшего доводы кассационной жалобы и кассационного представления обоснованными, отвечающими интересам несовершеннолетних, проживающих в спорном домовладении; в отсутствие надлежаще извещенных, но не явившихся в суд ФИО8, ФИО4, ФИО2, ФИО3 и ФИО3, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и кассационного представления, Президиум приходит к следующему.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения были допущены судами первой и апелляционной инстанции по настоящему делу.

Разрешая дело по существу, суды исходили из того, что ФИО1 оспаривал сделку купли-продажи принадлежавшего ему домовладения по мотиву его ничтожности, что в силу статьи 181 ГК РФ срок исковой давности, для признания ничтожной сделки недействительной составляет три года, этот срок начал течь со дня исполнения сделки, а именно, с 08.09.2014г. – с момента, когда кредитные средства поступили на счет продавца, и истек 07.09.2017г., тогда как со встречным иском ФИО1 обратился в суд лишь 22.03.2018г., то есть с пропуском срока, установленного для защиты нарушенного права. Ходатайства о восстановлении срока исковой давности истец не заявлял.

Президиум считает эти выводы судов первой и апелляционной инстанции ошибочными, основанными на неправильном толковании материальных норм, регулирующих вопросы применения срока исковой давности.

Согласно положениям ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

В соответствии со ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

На основании ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

По смыслу названной материальной нормы мнимая сделка является таковой независимо от формы ее заключения и фактического исполнения сторонами их обязательств. Основным признаком мнимой сделки является отсутствие воли сторон на возникновение действительных правоотношений. Из этого следует, что формальные правовые последствия сделки, возникающие в силу закона, в том числе регистрация перехода права собственности, не могут восполнить недостатки воли сторон при заключении сделки и на ее природу как мнимой не влияют. Соответственно, наличие намерений сторон на возникновение формальных последствий по сделке правового значения не имеет.

Такаяправовая позиция согласуется с разъяснениями, изложенными в п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», где указано, что стороны мнимой сделки могут осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

В силу ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию для стороны сделки начинается со дня, когда началось ее исполнение.

Согласно разъяснениям, приведенным в п. 101 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» для требований сторон ничтожной сделки о применении последствий ее недействительности и о признании такой сделки недействительной установлен трехлетний срок исковой давности, который исчисляется со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, то есть одна из сторон приступила к фактическому исполнению сделки, а другая - к принятию такого исполнения.

По смыслу пункта 1 статьи 181 ГК РФ, если ничтожная сделка не исполнялась, срок исковой давности по требованию о признании ее недействительной не течет.

В определении от 08.04.2010 № 456-О-О Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что в порядке исключения из общего правила применительно к требованиям, связанным с недействительностью ничтожных сделок, законодателем в пункте 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена специальная норма, в соответствии с которой течение указанного срока по данным требованиям определяется не субъективным фактором (осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав), а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения сделки. Такое правовое регулирование обусловлено характером соответствующих сделок как ничтожных, которые недействительны с момента совершения независимо от признания их таковыми судом, а значит, не имеют юридической силы, не создают каких-либо прав и обязанностей как для сторон по сделке, так и для третьих лиц. Поскольку право на предъявление иска в данном случае связано с наступлением последствий исполнения ничтожной сделки и имеет своей целью их устранение, именно момент начала исполнения такой сделки, когда возникает производный от нее тот или иной неправовой результат, в действующем гражданском законодательстве избран в качестве определяющего для исчисления давностного срока. Выяснение же в каждом конкретном случае, с какого момента ничтожная сделка начала исполняться, относится к полномочиям соответствующих судов.

Применительно к рассматриваемому спору юридически значимым и подлежащим доказыванию является вопрос о том, был ли заключен указанный договор с намерением создания соответствующих правовых последствий, поскольку в соответствии с пунктом 1 статьи 170 Гражданского Кодекса Российской Федерации мнимой является сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, и когда началось исполнение этого договора.

В соответствии с п. 1 ст. 549 ГК РФ по договору купли-продажи недвижимого имущества (договору продажи недвижимости) продавец обязуется передать в собственность покупателя земельный участок, здание, сооружение, квартиру или другое недвижимое имущество (статья 130).

Согласно п. 1 ст. 556 ГК РФ передача недвижимости продавцом и принятие ее покупателем осуществляются по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче.

Если иное не предусмотрено законом или договором, обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче.

Абзац 2 п. 1 данной статьи содержит диспозитивное правило, согласно которому обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче. При этом согласно положению абз. 2 п. 1 ст. 224 ГК РФ вещь считается врученной приобретателю с момента ее фактического поступления во владение приобретателя или указанного им лица.

В материалах настоящего дела имеется копия договора купли-продажи спорного домовладения, заключенного 29.08.2014г. между ФИО1, с одной стороны, и ФИО8 и ФИО4, с другой стороны, а так же передаточный акт от того же дня.

Вместе с тем, из материалов дела следует, что договор купли-продажи от 29 августа 2014 года, фактически не был исполнен, поскольку передача спорного жилого дома не была произведена, и жилой дом оставался во владении ФИО1

Из письма начальника ОМВД России по КБР по Чегемскому району от 27 октября 2017 года, письма заместителя начальника ОМВД России по КБР по Чегемскому району от 25 января 2018 года, в жилом доме, расположенном по адресу: <адрес>, проживают ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО3, ФИО9, К.М.А. (т. №, л.д. №).

Согласно акту, составленному комиссией местной администрации с.п. Чегем-Второй 9 ноября 2017 года, в вышеназванном жилом доме проживает семья ФИО1 – супруга ФИО2, дочь ФИО3, сын ФИО3 (л.д. №). Ответчики несли бремя содержания названного жилого дома: оплачивали коммунальные услуги и налоги, о чем свидетельствуют приложенные к встречному иску копии квитанций и чеков за 2017 год (т. №, л.д. №).

Обращаясь в суд, истцы так же указывали, что после подписания договора купли-продажи названного жилого дома, семья ФИО1 продолжает в нем проживать.

Судебная коллегия, применив к спорным отношениям статью 181 Гражданского кодекса Российской Федерации, исчислила течение срока исковой давности для признания оспариваемой ФИО1 сделки с 8 сентября 2014 года – даты перечисления стоимости дома на его счет, именно с этого времени, как полагает коллегия, началось исполнение сделки от 29 августа 2014 года. Проживание ответчиков в спорном домовладении после его продажи расценено судом апелляционной инстанции как договор безвозмездного пользования жилым помещением, о расторжении которого ответчики были надлежаще уведомлены, но требования собственников о выселении не исполнили и потому подлежат выселению в судебном порядке.

Эти суждения суда апелляционной инстанции Президиум Верховного Суда КБР полагает сделанными без учета фактических обстоятельств дела и при неправильном применении названных выше норм ГК РФ и разъяснений высших судебных инстанций об определении начала исполнения сделки по отчуждению недвижимости и исчислении срока исковой давности по требованиям о признании сделки мнимой.

Для установления того, обратился ли ФИО1 с требованием о признании договора купли-продажи от 29 августа 2014 года недействительной сделкой в силу ее мнимости в пределах срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 181 ГПК РФ, или за его пределами, суду следовало выяснить момент начала исполнения сделки купли-продажи жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: <адрес>, установить, как того требует Конституционный суд РФ в указанном определении от 08.04.2010 № 456-О-О, когда возник производный от нее тот или иной правовой либо неправовой результат, в данном случае, когда объективно началось нарушение прав истца.

В этих целях подлежали исследованию и оценке доводы ФИО1 о том, что с момента заключения оспариваемого договора (август 2014года) ФИО8 и ФИО4 не посещали домовладение, не интересовались его состоянием, то есть не проявляли какой-либо интерес к спорному недвижимому имуществу. Согласно представленным истцами сведениям, впервые требование о выселении из жилого дома, адресованное ответчикам, было сдано в отделение почтовой связи 18 апреля 2017 года (т.№, л.д.№).

Предметом договора купли-продажи от 29 августа 2014 года № и акта приема передачи от 29.08.2014г. являются жилой дом площадью 79,6 кв.м., лит. А, кадастровый номер №, и земельный участок площадью 895 кв.м., кадастровый номер №, приобретенные истцами у ответчика за 2 300000 (т. №, л.д. №). Указания об отчуждении иного недвижимого имущества этот договор не содержит. Именно на названные жилой дом и земельный участок ФИО4 и ФИО8 6 сентября 2014 года выданы свидетельства о государственной регистрации права собственности (т. №, л.д. №).

Между тем, из технического паспорта на указанное домовладение, отчета об оценке недвижимого имущества, выполненного ООО «Южная специализированная организация по реализации имущества» от 23 апреля 2018 года №, актов обследования спорного домовладения усматривается, что по указанному адресу расположен не только жилой дом площадью 79,6 кв.м., лит. А, но и иные объекты недвижимости: незавершенный строительством жилой дом площадью 201,8 кв.м., лит. Б,стоимостью 1323 000 руб., и жилой дом площадью 203,8 кв.м., лит. В,стоимостью 2786 000 руб. Общая стоимость домовладения с земельным участком 5585000 руб. (т.№, л.д. №).

Доводы ФИО1 в доказательство мнимости сделки о том, что он регулярно передавал денежные средства на погашение кредита, а 30.09.2017 года в целях урегулирования спора добровольно перевел на депозитный счет № ФИО4 в ПАО «Сбербанк России» 1 977 100 руб. и 130000 руб., однако ФИО4 отказалась в их получении (л.д№), остались без оценки суда.

Таким образом, обстоятельства, имеющее юридическое значение для настоящего дела, судами обеих инстанций установлены не были, в связи с чем выводы судов о наличии оснований для применения к требованиям ФИО1 срока исковой давности с 8 сентября 2014 года следует признать преждевременными, а доводы ответчика о том, что договор купли-продажи от 29 августа 2014 года заключен без намерения создать соответствующие ему правовые последствия – возмездное отчуждение спорного недвижимогоимущества в пользу ФИО8 и ФИО4 – достойными внимания.

Согласно ч. 1 ст. 195 ГПК РФ решение суда должно быть законным и обоснованным. Как разъяснено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», резолютивная часть решения должна содержать исчерпывающие выводы, должно быть четко сформулировано кто, какие конкретно действия и в чью пользу должен произвести. Решение не должно вызывать затруднения при его исполнении.

Как указано выше, на спорном земельном участке располагаются три дома. Обращаясь в суд с иском, ФИО4 и ФИО8 не указали, из какого жилого дома – лит. А (площадью 79,6 кв.м.), либо лит. Б или лит. В, они просят выселить ответчиков. Суд первой инстанции данный вопрос на обсуждение не вынес, не выяснил, и в резолютивной части своего решения не указал, из какого жилого помещения подлежат выселению ответчики. Судебной коллегией при рассмотрении настоящего дела данное нарушение не устранено, в то время как правовая неопределенность в вопросе о том, какое жилое помещение подлежит освобождению, делает решение суда неисполнимым, поскольку не указание в исковом заявлении, и в решении суда, из какого дома надлежит выселить ответчиков, вызовет затруднение при исполнении решения суда.

Поскольку допущенные судами первой и апелляционной инстанций нарушения норм материального и процессуального права являются существенными, и они повлияли на исход дела, состоявшиеся по делу судебные постановления подлежат отмене, а дело направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении суду необходимо учесть изложенное, исследовать юридически значимые обстоятельства дела, предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства в обоснование своих доводов и возражений, добросовестности их поведения, и разрешить возникший спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона.

Руководствуясь статьями 387, 388, пунктом 2 части 2 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса РФ, Президиум Верховного Суда КБР

П О С Т А Н О В И Л :

решение Чегемского районного суда КБР от 30 июля 2018 года и апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КБР от 15 ноября 2018 года по гражданскому делу по иску ФИО8 и ФИО4 к ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО9, ФИО3, действующей в своих интересах и интересах К.Э.А., о выселении из жилого дома и по встречному исковому заявлению ФИО1 о признании недействительным договора купли-продажи и применении последствий недействительной сделки, отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Председательствующий Ю.Х. Маиров