Гражданский кодекс часть 1

защитников – адвокатов: ДОЛГОБОРОДОВОЙ Л.В., представившей удостоверение № 482 и ордер № 1459164 от 16 марта 2015 года (в защиту Ипполитова М.Ю.); НЕВЕСЕНКО Н.Л., представившего удостоверение № 1398 и ордер № 480113 от 25 февраля 2015 года (в защиту Соловьева В.Ю.); РОМАНЮКА С.Н., представившего удостоверение № 4379 и ордер № 1459151 от 16 марта 2015 года (в защиту Аникеева Р.А.); ЯРОВОЙ К.А., представившей удостоверение № 3200 и ордер № 1380218 от 05 марта 2015 года (в защиту Аникеевой Е.Е.); СТУЛИНА О.Л., представившего удостоверение № 3659 и ордер № 1170143 от 27 февраля 2015 года (в защиту Воеводина А.В.); ЗАЦЕПИНОЙ М.Г., представившей удостоверение № 3832 и ордер № 1642669 от 30 мая 2016 года (в защиту Жижновой М.А.); ГРУШОВЦА О.С., представившего удостоверение № 408 и ордер № 1459173 от 16 марта 2015 года (в защиту Ашуркова А.В.); ПЧАЛИНОЙ Е.В., представившей удостоверение № 5959 и ордер № 1452840 от 16 марта 2015 года (в защиту Апитеповой М.С.),

При секретаре ГУРЬЕВОЙ А.А. и ТОПКОВОЙ Н.И.,

Рассмотрев единолично в открытом судебном заседании в Санкт-Петербурге уголовное дело № 1-26\ 16 в отношении:

ИППОЛИТОВА М.Ю., юридически не судимого,

содержавшегося под стражей с 03 декабря 2013 года до 04 декабря 2014 года,

обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 159 ч. 4, 159 ч. 4, 159 ч. 4, 159 ч. 4 УК РФ;

СОЛОВЬЕВА В.Ю., ранее судимого:

17 февраля 2004 года Смольнинским районным судом Санкт- Петербурга по ст. 228 ч.2, 228 ч.1, 69 ч.3, 64 УК РФ к 2 годам 7 месяцам лишения свободы, освобожденного постановлением от 09 декабря 2004 года условно- досрочно на 11 месяцев 19 дней; судимость не погашена,

Осужденного: 03 июня 2011 года Василеостровским районным судом Санкт- Петербурга по ст. 159 ч. 4, 69 ч. 3 УК РФ к 7 годам лишения свободы, освобожденного 30 января 2015 года на основании постановления Тосненского городского суда Санкт- Петербурга от 19 января 2015 года условно-досрочно на 2 года 3 месяца 04 дня,

обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 159 ч.4, 159 ч. 4, 159 ч. 4 УК РФ;

АНИКЕЕВА Р.А., ранее судимого:

13 апреля 2010 года П.оградским районным судом Санкт- Петербурга по ст. 158 ч. 2 п. «а», 158 ч. 4 п. « а, б», 69 ч. 3 УК РФ к 6 годам 3 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 5 лет, судимость не погашена,

Содержавшегося под стражей с 03 декабря 2013 года до 02 декабря 2014 года,

обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 159 ч. 4, 159 ч. 4 УК РФ;

АНИКЕЕВА Е.Е., ранее не судимой,

обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ;

ВОЕВОДИНА А.В., ранее не судимого,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ;

ЖИЖНОВОЙ М.А., ранее не судимой,

обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ;

АШУРКОВА А.В., ранее не судимого,

Содержавшегося под стражей с 03 декабря 2013 года до 02 декабря 2014 года,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ;

АПИТЕПОВОЙ М.С., ранее не судимой,

Содержавшейся под стражей с 03 декабря 2013 года до 18 февраля 2014 года,

обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ,

У С Т А Н О В И Л:

не позднее апреля 2005 года на территории города Санкт-Петербурга, имея умысел на приобретение путем обмана права на чужое имущество, Ипполитов М.Ю., Ж. (осужденный 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и К. (осужденный 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) объединились в организованную преступную группу. Соучастники были длительное время хорошо знакомы между собой, находились в дружеских отношениях и доверяли друг другу. Все они были склонны к совершению преступлений, так как имели общие корыстные интересы и единую направленность мышления. Созданная организованная группа характеризовалась устойчивостью, единством целей, сплоченностью всех ее участников, четким распределением ролей и функций между ними, разработкой детальных планов, тщательной подготовкой и постоянством методов совершения преступлений, продолжительностью существования. Целью создания и деятельности организованной группы явилось совершение мошенничеств в сфере жилой недвижимости. С целью облегчения совершаемых преступлений соучастники в качестве потерпевших умышленно выбирали определенную социальную группу граждан – пожилых, одиноких и малоимущих, лиц злоупотребляющих спиртными напитками и ведущих асоциальный образ жизни, то есть социально незащищенных людей, не понимающих в полной мере и по сути происходящих с ними событий и их последствий, ограниченных физически и психически. В основном выбирали в качестве потерпевших своих знакомых, жителей Калининского района Санкт-Петербурга, то есть тех людей, которые постоянно находились у них на виду, которым регулярно доставляли спиртные напитки, и поведение которых они могли постоянно контролировать, как в период совершения мошеннических действий с их жилищами, так и впоследствии.

Члены организованной группы разрабатывали планы совершения конкретных эпизодов мошеннических действий, в различное время привлекли к их совершению в качестве соучастников Соловьева В.Ю., В. (уголовное дело, в отношении которого 03 июня 2016 года прекращено в связи с его смертью), Аникеева Р.А., Аникееву Е.Е., Жижнову М.А., Воеводина А.В., Апитепову М.С., Ашуркова А.В. и неустановленных лиц, совместно с которыми вступали в предварительный преступный сговор, распределяли между собой роли, с целью совершения преступлений занимались поиском и подбором объектов для незаконных посягательств, знакомились с потерпевшими, входили к ним в доверие, обманным путем склоняли к совершению тех или иных действий, связанных с отчуждением принадлежащих им жилых помещений, посещали государственные и иные учреждения, где получали и представляли для регистрации правоустанавливающие и иные документы на объекты недвижимости, непосредственно участвовали в незаконных сделках с жилищами сначала в качестве их приобретателей, а затем – продавцов. При этом наиболее активную роль в преступной группе играли инициаторы ее создания Ж. и К., которые сообща инструктировали и руководили действиями каждого соучастника, обеспечивали их взаимодействие между собой, планировали и контролировали каждый этап преступления, непосредственно участвовали в реализации преступных планов, доставляли соучастников и потерпевших в государственные и иные учреждения для совершения регистрационных действий с объектами недвижимости, а так же для получения необходимых для этого справок и документов, в дальнейшем занимались продажей таких объектов недвижимости добросовестным приобретателям, получали денежные средства от их реализации, распределяли их между соучастниками в зависимости от степени участия в совершенном преступлении и тратили их как на личные нужды, так и на нужды организованной преступной группы.

Действия организованной группы характеризовались особой дерзостью и циничностью по отношению к судебной системе. В целях создания видимости легальной деятельности, достижения желаемого преступного результата и придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению недвижимым имуществом, приобретенным в результате совершения преступления, включения его в легальный гражданско-правовой оборот и достижения невозможности последующего оспаривания потерпевшими права собственности на него, члены организованной группы обращались в судебные инстанции, где в обоснование своих требований сообщали суду несоответствующие действительности сведения и предоставляли содержащие недостоверные данные и подложные документы, чем вводили суд в заблуждение относительно законности и обоснованности своих требований и добивались вынесения судом решения в свою пользу.

Таким образом, в период с апреля 2005 года по декабрь 2013 года, действуя в составе организованной преступной группы, являясь ее участником, он (Ипполитов) совершил приобретение путем обмана права на чужое имущество:

- квартиру, находящуюся по адресу: Х, принадлежащую Г., Г. и Г.

- квартиру, находящуюся по адресу: Х, принадлежащую Ш.

- квартиру, находящуюся по адресу: Х, принадлежащую Н.

- 1/2 долю квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащую С.

Соответственно вину подсудимого ИППОЛИТОВА М.Ю. и СОЛОВЬЕВА В.Ю. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 14 мая 2007 года Ипполитов М.Ю., Соловьев В.Ю. и неустановленные лица, имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество, с указанной целью подыскали пустующую квартиру, находящуюся по адресу: Х, стоимостью 2400 000 рублей, что является особо крупным размером, принадлежавшую на праве общей долевой собственности в равных долях (по 1/3 каждому) Г., Г. и Г., скончавшемуся 30 апреля 2004 года, право на наследование доли которого, после смерти Г., принадлежало его Г. Решив путем обмана Г., Г. и сотрудников государственного органа – Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области завладеть правом на указанную квартиру, для достижения преступного результата, вступили в предварительный преступный сговор, разработали план совместных преступных действий, и с целью его реализации распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Ипполитов М.Ю. совместно с Соловьевым В.Ю. должны были изготовить подложный паспорт гражданина Российской Федерации с вклеенной в него его (Ипполитова) фотографией и данными другого лица, за которого последний должен был выдавать себя, выступая в роли покупателя указанной квартиры, при совершении преступления и подложный договор купли-продажи указанной квартиры в пользу данного лица. Также Соловьев В.Ю. совместно с неустановленным лицом, должны были изготовить подложный паспорт гражданина Российской Федерации с вклеенной в него фотографией указанного неустановленного лица и данными другого лица, за которого оно должно было выдавать себя, выступая в роли доверенного лица от имени владельцев указанной квартиры, при совершении преступления и подложную доверенность, которой Г., Г. и Г. уполномочили бы лицо, на имя которого изготовлялся указанный подложный паспорт, быть их представителем в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области. Затем Ипполитов М.Ю. и неустановленное лицо, действующие согласно указаниям Соловьева В.Ю., представляясь чужими данными, должны были зарегистрировать данный договор в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, в результате чего право собственности на указанную квартиру должно было перейти к другому лицу, данными которого представлялся Ипполитов М.Ю. Соловьев В.Ю. должен был этому способствовать, руководить действиями соучастников и контролировать их, а затем продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с Ипполитовым М.Ю. и неустановленным лицом поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Ипполитов М.Ю. и Соловьев В.Ю. не позднее 14 мая 2007 года при неустановленных обстоятельствах совместно изготовили заведомо подложные документы – паспорт гражданина Российской Федерации, выполненный на бланке Х, на имя Я. (в действительности скончавшегося 07 октября 2006 года) с вклеенной в него фотографией Ипполитова М.Ю. и договор купли-продажи квартиры, датировав его 11 мая 2007 года, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Г., Г. и Г. продали Я. принадлежащую им квартиру, расположенную по адресу: Х за 700 000 рублей, которые Я. якобы выплатил Г. полностью до подписания настоящего договора и, сфальсифицировав в нем рукописные тексты «Г., Г., Г.» и подписи от их имени. При этом в данном договоре Ипполитов М.Ю. собственноручно выполнил рукописный текст «Я.» и подпись от его имени. Так же Соловьев В.Ю. при неустановленных обстоятельствах приобрел паспорт, выполненный на бланке Х, на имя Д., утраченный ею ранее, и подложную доверенность, выполненную на бланке Х, в которой содержались несоответствующие действительности сведения о том, что нотариус Х. удостоверила 11 мая 2007 года и зарегистрировала за реестровым номером № Х доверенность, в соответствии с которой Г., Г. и Г. уполномочили Д. быть их представителем в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, представить договор купли-продажи принадлежащей им вышеуказанной квартиры, зарегистрировать прекращение их права собственности на квартиру, подавать от их имени заявления о прекращении права собственности и т.д.

14 мая 2007 года в продолжение преступных действий Ипполитов М.Ю., Соловьев В.Ю. и неустановленное лицо прибыли в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где, действуя путем обмана согласно указаниям Соловьева В.Ю., Ипполитов М.Ю., представляясь Я., предъявив паспорт на имя последнего с вклеенной в него своей фотографией и неустановленное лицо, представляясь Д., предъявив паспорт на имя последней и вышеуказанную подложную доверенность, действуя на основании нее от имени Г., Г. и Г., обратились к инспектору Управления Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области Л. с заявлением о регистрации записи сделки об отчуждении, прекращении права собственности и регистрации права собственности на квартиру по адресу: Х, предоставив на регистрацию указанный выше подложные договор ее купли-продажи. 31 мая 2007 года сотрудниками Управления Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, обманутыми Ипполитовым М.Ю., Соловьевым В.Ю. и неустановленным лицом относительно их личности, подлинности представленных ими документов и законности действий, а также не осведомленными об их преступных намерениях завладеть обманным путем правом на квартиру, находящуюся по адресу: Х, была произведена государственная регистрация указанного договора купли-продажи квартиры и права собственности Я. на нее.

Таким образом, Ипполитов М.Ю. и Соловьев В.Ю., действуя по предварительному сговору совместно с неустановленным лицом, умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению квартирой, находящейся по адресу: Х, чем причинили Г. и Г. ущерб на сумму 2400 000 рублей, в особо крупном размере,

то есть Ипполитов М.Ю. и Соловьев В.Ю. каждый совершил преступление, предусмотренное ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ).

Вину ИППОЛИТОВА М.Ю. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, организованной группой, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, а СОЛОВЬЕВА В. Ю. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 22 мая 2007 года Ипполитов М.Ю., действуя в составе организованной преступной группы совместно с К. (осужденного 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и Ж. (осужденного 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество, с указанной целью, в среде социально незащищенных слоев общества, подыскали Ш., злоупотребляющего спиртными напитками, имеющего в собственности квартиру, находящуюся по адресу: Х, стоимостью 3200 000 рублей, что является особо крупным размером. Решив путем обмана Ш. завладеть правом на указанную квартиру, для достижения преступного результата, разработали план совместных преступных действий и, с целью его реализации, привлекли к соучастию в преступлении Соловьева В.Ю., и, получив его согласие на совместное совершение преступления, вступили с ним в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Ипполитов М.Ю., будучи знаком с Ш., зная, что он человек слабохарактерный, легко поддающийся влиянию и злоупотребляющий спиртными напитками, должен был познакомить с ним Ж., К. и Соловьева В.Ю., совместно с последними войти к нему в доверие и под обманным предлогом оказания ему услуги по обмену его квартиры на другую с доплатой, склонить Ш. к совершению сделки купли-продажи его квартиры с Соловьевым В.Ю., но без произведения расчетов по ней, в результате чего Соловьев В.Ю. должен был приобрести право собственности на указанную квартиру, совместно с соучастниками временно переселить Ш. в другое жилище. Ж. и К. должны были этому способствовать, руководить действиями соучастников и контролировать их, а затем продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с Ипполитовым и Соловьевым В.Ю. поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Ипполитов М.Ю., действуя согласно своей роли, будучи длительное время знаком с Ш., не позднее 22 мая 2007 года познакомил с ним Ж., К. и Соловьева В.Ю., представив их как специалистов по недвижимости, все вместе они вошли к нему доверие и, под обманным предлогом обмена его жилища на другое с доплатой, не имея намерения исполнять принятые на себя обязательства, ввели Ш. в заблуждение относительно своих истинных преступных намерений на безвозмездное отчуждение его недвижимого имущества и склонили его к совершению сделки купли-продажи принадлежащей ему квартиры с Соловьевым В.Ю., изначально не намереваясь выплачивать Ш. какие-либо денежные средства. Для этого, не позднее 22 мая 2007 года временно переселили Ш. в квартиру, находящуюся по адресу: Х, и, зная о пристрастии Ш. к спиртным напиткам, систематически привозили ему алкогольную продукцию, то есть постоянно умышленно поддерживали его в состоянии алкогольного опьянения. В этот же период времени изготовили договор от 22 мая 2007 года в простой письменной форме, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Ш. продал Соловьеву В.Ю. принадлежащую ему квартиру, находящуюся по адресу: Х за 1000000 рублей, которые Соловьев В.Ю. якобы выплатил Ш. до совершения настоящего договора. После чего Ипполитов М.Ю., К. и Ж., воспользовавшись тем, что Ш. находился в состоянии алкогольного опьянения, не осознавал смысл и значение своих действий, а также их юридических последствий, под тем же обманным предлогом оказания Ш. помощи в обмене его квартиры на другую с доплатой, не уплатив ему указанной в договоре денежной суммы, убедили Ш. подписать данный договор купли-продажи.

22 мая 2007 года в продолжение преступных действий Ж. и Соловьев В.Ю. доставили Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где путем обмана убедили его подать заявление с просьбой произвести регистрацию сделки об отчуждении и прекратить его право собственности на квартиру по адресу: Х, и представили указанный договор купли-продажи на государственную регистрацию. После чего Соловьев В.Ю., опасаясь уголовного преследования, отказался оформлять на себя право собственности на указанную квартиру, и регистрация указанного договора купли-продажи и его права собственности не была произведена.

После этого, Ипполитов М.Ю., К., Ж. и Соловьев В.Ю. изменили свой первоначальный преступный план, решив обманным путем склонить Ш. к совершению сделки купли-продажи его квартиры с Ж., в результате чего последний должен был приобрести право собственности на указанную квартиру.

Для этого, не позднее 19 июня 2007 года повторно изготовили договор купли-продажи квартиры от 19 июня 2007 года в простой письменной форме, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Ш. продал Ж. принадлежащую ему квартиру, находящуюся по адресу: Х, за 2600000 рублей, которые Ж. якобы выплатил Ш. полностью до подписания настоящего договора. После чего Ипполитов М.Ю., К. и Ж., воспользовавшись тем, что Ш. находился в состоянии алкогольного опьянения, не осознавал смысл и значение своих действий, а также их юридических последствий, под обманным предлогом оказания Ш. помощи в обмене его квартиры на другую с доплатой, не уплатив ему указанной в договоре денежной суммы, убедили Ш. подписать данный договор купли-продажи квартиры. Вместе с этим, осознавая реальную возможность оспаривания Ш. указанной сделки и перехода права собственности на его квартиру в пользу Ж., с целью сокрытия следов преступной деятельности и создания доказательств по возможному гражданскому делу, Ж. убедил Ш. написать расписку от 19 июня 2007 года о получении последним от него денежных средств в сумме 2600 000 рублей за проданную квартиру по адресу: Х, что не соответствовало действительности.

19 июня 2007 года в продолжение преступных действий Ипполитов М.Ю., К. и Ж. доставили Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где путем обмана убедили его подать заявление с просьбой произвести регистрацию сделки об отчуждении и прекратить его право собственности на квартиру по адресу: Х, и предоставили указанный договор купли-продажи квартиры на государственную регистрацию, однако в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано по не зависящим от их воли обстоятельствам.

После чего, продолжая настойчиво реализовывать совместный с К., Ипполитовым М.Ю. и Соловьевым В.Ю. преступный умысел по завладению правом на указанную квартиру, 12 сентября 2007 года Ж. обратился в Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга с иском к Ш. о производстве регистрации указанного договора и перехода права собственности, а также о признании за ним права собственности на указанную квартиру, в котором изложил несоответствующие действительности сведения о том, что договор был заключен с соблюдением действующего законодательства, а Ш., получив деньги за квартиру, стал уклоняться от регистрации сделки, а также предъявил суду указанную выше расписку, содержащую недостоверные сведения о получении Ш. от него денежных средств.

26 декабря 2008 года решением суда данные исковые требования Ж. были удовлетворены, а 02 июля 2009 года на основании данного судебного решения Управлением Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области была произведена государственная регистрация права собственности Ж. на квартиру, находящуюся по адресу: Х.

Далее, с целью извлечения материальной выгоды от реализации указанной квартиры, Ж. и К., на основании договора купли-продажи, заключенного 24 сентября 2009 года, продали указанную квартиру Р., право собственности которой было зарегистрировано 24 ноября 2009 года. Полученные от продажи указанной квартиры денежные средства соучастники поделили между собой и потратили их на нужды организованной преступной группы и в личных целях.

Таким образом, Ипполитов М.Ю., действуя в составе организованной преступной группы совместно с К., Ж. и по предварительному сговору совместно с Соловьевым В.Ю., умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана Ш., приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению принадлежащей ему квартирой, находящейся по адресу: Х, чем причинили Ш. ущерб на сумму 3200 000 рублей, в особо крупном размере,

Вину ИППОЛИТОВА М.Ю. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, организованной группой, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 19 июня 2012 года Ипполитов М.Ю., действуя в составе организованной преступной группы совместно с К.(осужденного 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и Ж. (осужденного 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество, с указанной целью, в среде социально незащищенных слоев общества, подыскали Н., одинокого, ведущего асоциальный образ жизни и злоупотребляющего спиртными напитками, имеющего в собственности квартиру, находящуюся по адресу: Х, стоимостью 3600 000 рублей, что является особо крупным размером. Решив путем обмана Н. завладеть правом на указанную квартиру, для достижения преступного результата, разработали план совместных преступных действий, вступили в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Ипполитов М.Ю., будучи знаком с Н., зная, что он человек слабохарактерный, доверчивый, легко поддающийся влиянию, ведущий асоциальный образ жизни и злоупотребляющий спиртными напитками, должен был познакомить его с К., совместно с которым войти к нему в доверие и под обманным предлогом оказания ему услуги по обмену его квартиры на другую с доплатой, склонить Н. к совершению с ним (Ипполитовым) сделки купли-продажи его квартиры, но без произведения расчетов по ней, в результате чего Ипполитов М.Ю. должен был приобрести право собственности на указанную квартиру. Ж. и К. должны были этому способствовать и контролировать его действия, а затем продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с Ипполитовым М.Ю. поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Ипполитов М.Ю., действуя согласно своей роли, будучи длительное время знаком с Н., не позднее 19 июня 2012 года познакомил с ним К. Зная о пристрастии Н. к спиртным напиткам, Ипполитов М.Ю. систематически приобретал ему продукты питания и алкогольную продукцию, то есть постоянно умышленно поддерживал его в состоянии алкогольного опьянения и, тем самым, сформировал к себе полные доверительные отношения со стороны Н. После чего, используя свое длительное знакомство с Н. и свое влияние на него, под обманным предлогом обмена его жилища на другое с доплатой, не имея намерения исполнять принятые на себя обязательства, ввел Н. в заблуждение относительно своих истинных преступных намерений на безвозмездное отчуждение его недвижимого имущества и склонил его к совершению с ним сделки купли-продажи принадлежащей ему квартиры, изначально не намереваясь выплачивать ему какие-либо денежные средства. Для этого, в продолжение преступных действий, Ипполитов М.Ю. изготовил договор купли-продажи квартиры от 25 мая 2012 года в простой письменной форме, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Н. продал Ипполитову М.Ю. принадлежащую ему квартиру, находящуюся по адресу: Х, за 3000000 рублей, которые он (Ипполитов) якобы должен был уплатить Н. в течение трех дней с момента государственной регистрации настоящего договора.

19 июня 2012 года в продолжение преступных действий Ипполитов М.Ю. и К. доставили Н. в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу где, под обманными предлогами оказания Н. помощи в обмене его квартиры на другую с доплатой и сохранения ее от посягательства третьих лиц, не уплатив и не намереваясь уплатить ему указанной в договоре денежной суммы, воспользовавшись тем, что Н. не осознавал смысл и значение своих действий, а также их юридических последствий, не разъяснив сути и содержания документа, убедили Н. подписать данный договор купли-продажи квартиры и подать заявление о государственной регистрации перехода права собственности на квартиру по адресу: Х и представили указанный договор купли-продажи на государственную регистрацию. Вместе с этим, осознавая реальную возможность оспаривания Н. указанной сделки и перехода права собственности на его квартиру в пользу Ипполитова М.Ю., с целью сокрытия следов преступной деятельности и создания доказательств по возможному гражданскому делу Ипполитов В.В. убедил Н. подписать расписку о получении им от него (Ипполитова) денежных средств в сумме 3000 000 рублей за проданную квартиру по адресу: Х, что не соответствовало действительности. 12 июля 2012 года была произведена государственная регистрация данного договора купли-продажи квартиры и его (Ипполитова) право собственности на указанную квартиру.

Таким образом, Ипполитов М.Ю., действуя совместно с К. и Ж. в составе организованной преступной группы, умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана Н., приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению принадлежащей последнему квартирой, находящейся по адресу: Х, чем причинили Н. ущерб на сумму 3600 000 рублей, в особо крупном размере,

то есть совершил преступление, предусмотренное ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ).

Вину ИППОЛИТОВА М.Ю. в совершении покушения на мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, организованной группой, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение, а также вину АШУРКОВА А.В. и АПИТЕПОВОЙ М.С. в совершении покушения на мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение, при следующих обстоятельствах:

не позднее 17 июня 2013 года Ипполитов М.Ю., действуя в составе организованной преступной группы совместно с К. (осужденного 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество, с указанной целью, в среде социально незащищенных слоев общества подыскали С., одинокого, ведущего асоциальный образ жизни, и злоупотребляющего спиртными напитками, имеющего в собственности 1/2 долю квартиры, находящейся по адресу: Х, общей стоимостью 3800 000 рублей, что является особо крупным размером, а также имеющего право на наследование оставшейся 1/2 доли указанной квартиры, принадлежавшей С., скончавшейся 23 января 2011 года. Решив путем обмана С. завладеть правом на указанную квартиру, для достижения преступного результата, разработали план совместных преступных действий, с целью его реализации привлекли Ашуркова А.В. и Апитепову М.С. к соучастию в преступлении и, получив их согласие на совместное совершение преступления, вступили с ними в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Ипполитов М.Ю. и К., зная, что С. человек, ведущий асоциальный образ жизни, злоупотребляющий спиртными напитками и легко поддающийся влиянию, а также имеющий существенную задолженность по оплате жилищно- коммунальных услуг, должны были познакомиться с ним, совместно войти к нему в доверие и под обманным предлогом оказания ему помощи в обмене его жилого помещения на другое с доплатой, склонить С. к выдаче Ашуркову А.В. доверенности, уполномочив его принять наследство и вести дело о передаче ему (С.) наследственного имущества, а также быть его представителем в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу. Затем Ашурков А.В., действуя на основании указанной доверенности от имени С., должен был получить необходимые справки и документы и оформить на его имя наследственное имущество в виде 1/2 доли указанной квартиры, а впоследствии подать на регистрацию договоры отчуждения принадлежащих С. долей указанной квартиры. Вместе с этим, Ипполитов М.Ю. и К. обманным путем должны были убедить С. подписать листы бумаги, на которых Ипполитов М.Ю. должен был изготовить подложные договоры отчуждения принадлежащих С. долей указанной квартиры в пользу Апитеповой М.С., выступающей в роли одаряемой и покупателя долей указанной квартиры, после чего зарегистрировать данные договоры в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, в результате чего Апитепова М.С. должна была незаконно приобрести право собственности на указанную квартиру. Ипполитов М.Ю. и К. должны были этому способствовать, руководить действиями соучастников и контролировать их, а затем, используя Апитепову М.С. в качестве продавца, продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с Ашурковым А.В. и Апитеповой М.С. поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Ипполитов М.Ю. и К. не позднее 17 июня 2013 года, под видом специалистов по недвижимости познакомились с С., вошли к нему в доверие и под обманным предлогом оказания ему помощи в оформлении наследства, оставшегося после смерти С., в виде 1/2 доли указанной квартиры и последующем обмене его квартиры на комнату с доплатой, а также погашения его долгов, не имея намерения исполнять принятые на себя обязательства, ввели последнего в заблуждение относительно своих истинных преступных намерений на безвозмездное отчуждение его недвижимого имущества и склонили его к выдаче доверенности Ашуркову А.В. Для этого, Ашурков А.В. предоставил К. свои паспортные данные для оформления доверенности, после чего 17 июня 2013 года Ипполитов М.Ю. и К. доставили С. в нотариальную контору к А., временно исполняющему обязанности нотариуса А., где путем обмана убедили С. выдать доверенность Ашуркову А.В. и не состоящим с ними в преступном сговоре и не осведомленным о противоправности совершаемых с их помощью действий М. и др., уполномочив их, помимо прочего, быть его (С.) представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации перехода (прекращения) права собственности на доли квартиры, находящейся по адресу: Х. 17 июня 2013 года А. оформил данную доверенность на двух нотариальных бланках Х и Х, удостоверил ее и зарегистрировал в реестре за № Х. А также Ипполитов М.Ю. и К. убедили С. выдать доверенность Ашуркову А.В. и не состоящим с ними в преступном сговоре и не осведомленным о противоправности совершаемых с их помощью действий М. и др., уполномочив их, помимо прочего, вести дело о передаче ему (С.) наследственного имущества, оставшегося после смерти С., быть его представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации перехода (прекращения) права собственности на доли квартиры, находящейся по адресу: Х, что соответствовало волеизъявлению С. только в части получения справок и документов и ведения наследственного дела, но не отчуждения его квартиры. 17 июня 2013 года А. оформил данную доверенность на двух нотариальных бланках Х и Х, удостоверил ее и зарегистрировал в реестре за № Х.

После этого, не позднее 18 июля 2013 года в продолжение преступных действий, Ипполитов М.Ю. и К. явились домой к С. и, воспользовавшись тем, что он находился в состоянии алкогольного опьянения и не осознавал смысл и значение своих действий, под тем же обманным предлогом предоставили С. несколько листов бумаги с напечатанным с одной стороны фрагментом текста договора, на которых последний, действуя по их указанию, собственноручно написал свои фамилию, имя, отчество и выполнил личные подписи. Далее, не позднее 18 июля 2013 года Ипполитов М.Ю. обманным путем, без ведома С. и вопреки его воле, выполнил на части данных листов бумаги договор дарения доли квартиры в простой письменной форме, датировав его 16 июля 2013 года, и указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что С. подарил Апитеповой М.С. принадлежащую ему на праве собственности 1/2 долю квартиры, расположенной по адресу: Х.

17 июля 2013 года Ашурков А.В., действующий согласно единого преступного плана и отведенной ему роли, по указанию К., на основании полученной обманным путем вышеуказанной доверенности, от имени С. сделал заявление, удостоверенное П., временно исполняющим обязанности нотариуса Г., и зарегистрированное в реестре за № Х, о том, что С. на момент приобретения 1/2 доли указанной квартиры в браке не состоял и отчуждаемые доли квартиры не являются совместной собственностью, нажитой в период брака, которое было необходимо для отчуждения принадлежащей С. доли квартиры.

18 июля 2013 года М., действующий как представитель С. и Апитеповой М.С. на основании доверенностей, подал указанный договор дарения 1/2 доли квартиры по адресу: Х на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. 05 августа 2013 года была произведена государственная регистрация данного договора и права общей долевой собственности Апитеповой М.С. на указанную долю квартиры.

Параллельно с этим, продолжая реализовывать свой совместный с Ипполитовым М.Ю., К. и Апитеповой М.С. преступный умысел по завладению правом на указанную квартиру, с целью приобретения путем обмана права на оставшуюся 1/2 долю квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежавшую скончавшейся 23 января 2011 года С., право на наследование имущества, которая по закону принадлежало С., 18 июня 2013 года Ашурков А.В., действуя на основании полученной обманным путем вышеуказанной доверенности, от имени С. выдал доверенность в порядке передоверия К., уполномочив его, помимо прочего, вести дело о передаче С. наследственного имущества, оставшегося после смерти С., и быть его представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов в отношении указанной квартиры.

05 июля 2013 года К., действуя на основании указанной доверенности, выданной Ашурковым А.В. в порядке передоверия, от имени С. обратился к нотариусу В. с заявлением о выдаче ему свидетельства о праве на наследство по закону. В период с 18 июня 2013 года по 07 августа 2013 года собрал документы, подтверждающие родство С. и С., а также дубликат договора купли-продажи указанной квартиры от 07 февраля 2001 года, выданный 07 августа 2013 года нотариусом С., выписку из единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, выданную Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу 27 июня 2013 года и справку об инвентаризационной стоимости квартиры, выданную филиалом ГУП «Х» ПИБ Калининского района Санкт-Петербурга 06 августа 2013 года.

15 августа 2013 года на основании обращения К. и предоставленных им документов, Б., временно исполняющая обязанности нотариуса В., выдала ему свидетельство о праве на наследство по закону, которым удостоверила, что наследником имущества С., состоящего из 1/2 доли в праве собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, является С.

В продолжение преступных действий и отведенной ему роли, 16 августа 2013 года Ашурков А.В., действуя как представитель С. на основании указанной доверенности, от имени последнего подал указанное свидетельство о праве на наследство по закону на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. 05 сентября 2013 года была произведена государственная регистрация данного свидетельства и зарегистрировано право общей долевой собственности С. на 1/2 долю квартиры по адресу: Х.

Затем, не позднее 10 ноября 2013 года Ипполитов М.Ю., обманным путем, без ведома С. и вопреки его воле, выполнил на части заготовленных им ранее листах бумаги с напечатанным фрагментом текста договора, рукописным текстом и личными подписями С. договор купли-продажи доли квартиры в простой письменной форме, датировав его 25 октября 2013 года, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что С. продал Апитеповой М.С. принадлежащую ему на праве собственности 1/2 долю квартиры, расположенной по адресу: Х, за 900 000 рублей, которые Апитепова М.С. якобы должна была уплатить С. с момента подписания договора.

10 ноября 2013 года Апитепова М.С. и Ашурков А.В., действующий на основании доверенности от имени С., неосведомленного об их преступных намерениях и существовании договора купли-продажи принадлежащей ему доли квартиры, без его ведома и вопреки его воле, подали договор купли-продажи 1/2 доли квартиры по адресу: Х на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу, однако, государственная регистрация права собственности Апитеповой М.С. произведена не была по не зависящим от них обстоятельствам, так как представленные ими документы были изъяты органом предварительного следствия в результате выемки, проведенной 04 декабря 2013 года.

Таким образом, Ипполитов М.Ю., действуя в составе организованной преступной группы совместно с К., а также по предварительному сговору с Ашурковым А.В. и Апитеповой М.С., умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана С., покушались приобрести право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению принадлежащей С. квартирой, находящейся по адресу: Х, с причинением ему ущерба на сумму 3800 000 рублей, в особо крупном размере, и лишением права С. на указанное жилое помещение,

то есть Ипполитов М.Ю., Ашурков А.В. и Апитепова М.С. каждый совершил преступление, предусмотренное ст. 30 ч. 3, ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ).

Вину подсудимого СОЛОВЬЕВА В.Ю. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 28 февраля 2006 года К. (осужденный 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и Ж. (осужденный 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), действуя совместно в составе организованной преступной группы, по предварительному сговору, имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество, с указанной целью, в среде социально незащищенных слоев общества, подыскали П., одинокую, ведущую асоциальный образ жизни и злоупотребляющую спиртными напитками, имеющую в собственности 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, стоимостью 1500 000 рублей, что является особо крупным размером. Решив путем обмана П. завладеть правом на указанные доли квартиры, для достижения преступного результата, разработали план совместных преступных действий и, с целью его реализации, привлекли Соловьева В.Ю. к соучастию в преступлении, и, получив его согласие на совместное совершение преступления, вступили с ним в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Соловьев В.Ю., Ж. и К. все вместе должны были познакомиться с П., зная, что она человек одинокий и социально не защищенный, войти к ней в доверие и под обманным предлогом оказания ей услуги по обмену ее долей квартиры на другое жилище, склонить П. к выдаче Соловьеву В.Ю. доверенности, уполномочив его продать принадлежащие ей доли квартиры и быть ее представителем в Главном управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. После чего Соловьев В.Ю., действуя на основании указанной доверенности от имени П., должен был совершить с К. сделку купли-продажи принадлежащих П. долей квартиры, но без произведения расчетов по ней и подать на регистрацию договор отчуждения долей квартиры, в результате чего К. должен был незаконно приобрести право собственности на указанные доли квартиры. Ж. должен был этому способствовать и контролировать действия соучастников, а затем совместно с К. продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с Соловьевым В.Ю. поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Соловьев В.Ю., Ж. и К. не позднее 28 февраля 2006 года познакомились с П., вошли к ней в доверие и под обманным предлогом обмена ее жилища на другое с доплатой, не имея намерения исполнять принятые на себя обязательства, ввели последнюю в заблуждение относительно своих истинных преступных намерений на безвозмездное отчуждение ее недвижимого имущества и склонили ее к выдаче Соловьеву В.Ю. доверенности. Для этого, 28 февраля 2006 года Ж. и К. доставили П. в нотариальную контору к нотариусу И., где путем обмана убедили П. выдать Соловьеву В.Ю. доверенность, уполномочив его продать принадлежащие ей вышеуказанные доли квартиры и быть ее представителем в Главном управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области по вопросу регистрации договора купли-продажи и перехода права собственности на доли квартиры по адресу: Х. 28 февраля 2006 года И. оформила данную доверенность на нотариальном бланке Х, удостоверила ее и зарегистрировала в реестре за № Х.

После этого, 20 марта 2006 года в продолжение преступных действий, Соловьев В.Ю., действуя на основании указанной доверенности от имени П., выдал доверенность в порядке передоверия Б. и др., не состоящими с ними в преступном сговоре и не осведомленными о противоправности совершаемых с их помощью действий, наделив их от имени П. теми же полномочиями, а также совместно с К. обманным путем, не намереваясь выплачивать П. какие-либо денежные средства, без ее ведома и вопреки ее воле, заключили договор купли-продажи доли квартиры от 20 марта 2006 года, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что П. в лице представителя – Соловьева В.Ю. продала К. принадлежащие ей 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, за 160 863 рубля, которые К. якобы выплатил П. до подписания настоящего договора. Вместе с этим, осознавая реальную возможность изобличения и в последующем воспрепятствования со стороны П. процессу регистрации сделки и перехода права собственности на указанные доли квартиры в пользу К., с целью сокрытия следов преступной деятельности и создания доказательств по возможному гражданскому делу, не позднее 05 мая 2006 года Соловьев В.Ю., Ж. и К. путем обмана убедили П. написать им расписку от 21 марта 2006 года о получении от К. денежных средств в сумме 500000 рублей за проданную комнату по адресу: Х, что не соответствовало действительности.

21 марта 2006 года Б., действующая как представитель П. на основании указанной доверенности, и А., действующая как представитель К. на основании доверенности, подали указанный договор купли-продажи доли квартиры по адресу: Х на государственную регистрацию в Главное управление федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, однако в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано.

После чего, продолжая настойчиво реализовывать свой совместный с Ж. и Соловьевым В.Ю. преступный план по завладению правом на указанные доли квартиры, 27 сентября 2006 года К. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с иском к П. о признании за ним права собственности на указанные доли квартиры, в котором изложил несоответствующие действительности сведения о том, что им, К., были полностью выполнены все обязательства, принятые на себя по указанному выше договору купли-продажи доли квартиры и причитающаяся сумма в полном объеме выплачена, а так же предъявил суду указанную выше расписку, содержащую недостоверные сведения о получении П. от него денежных средств. 17 ноября 2008 года решением суда данные исковые требования К. были удовлетворены, а 07 июля 2009 года на основании данного судебного решения Главным управлением федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области была произведена государственная регистрация права собственности К. на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х.

Далее, с целью извлечения материальной выгоды от реализации указанных долей квартиры, Ж. и К. на основании договора купли-продажи, заключенного 24 сентября 2009 года, продали указанные доли квартиры В., право собственности которой было зарегистрировано 12 октября 2009 года. Полученные от продажи указанных долей квартиры денежные средства соучастники поделили между собой и потратили их на нужды организованной преступной группы и в личных целях.

Таким образом, Соловьев В.Ю., действуя по предварительному сговору совместно с Ж. и К., умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана П., приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению принадлежащими ей 19/47 долями в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, чем причинили ей ущерб на сумму 1500 000 рублей, в особо крупном размере,

Вину подсудимого АНИКЕЕВА Р.А. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 23 июля 2010 года К.(осужденный 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и Ж.(осужденный 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), действуя совместно в составе организованной преступной группы, по предварительному сговору, имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество, с указанной целью подыскали пустующую квартиру, находящуюся по адресу: Х, 1/2 доли которой, стоимостью 1500 000 рублей, что является особо крупным размером, принадлежала Г., скончавшемуся в апреле 2010 года, и являлась выморочным имуществом, право на наследование которого после смерти Г., ввиду отсутствия у него наследников, в соответствии со ст. ст. 1151, 1152, 1154 Гражданского Кодекса РФ, принадлежало субъекту Российской Федерации Санкт-Петербургу. Решив путем обмана сотрудников государственного органа – Калининского районного суда Санкт-Петербурга завладеть правом на указанную долю квартиры, для достижения преступного результата, разработали план совместных преступных действий и, с целью его реализации, привлекли к соучастию в преступлении Аникеева Р.А., с которым вступили в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Ж. и К., будучи осведомленными о смерти Г., наступившей в апреле 2010 года, должны были изготовить подложный договор купли-продажи указанной доли квартиры в пользу Аникеева Р.А., который, действуя согласно их указаниям и отведенной ему роли, должен был выступить в роли покупателя указанной доли квартиры на основании данного договора, подписать его, а затем обратиться в суд с иском к МИФНС по Санкт-Петербургу о признании за ним права собственности на вышеуказанную долю квартиры, представить в суд указанный подложный договор ее купли-продажи и добиться вынесения судебного решения об удовлетворении заявленных им исковых требований, после чего зарегистрировать его в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, в результате чего он (Аникеев) должен был незаконно приобрести право собственности на указанную долю квартиры. Ж. и К. должны были этому способствовать, руководить его действиями и контролировать их, а затем, используя Аникеева Р.А. в качестве продавца, продать указанную долю квартиры третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с ним (Аникеевым) поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Аникеев Р.А., Ж. и К., не позднее 21 сентября 2010 года совместно изготовили подложный договор купли-продажи недвижимого имущества, датировав его 15 декабря 2009 года, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Г. продал Аникееву Р.А. принадлежащую ему на праве собственности долю в размере 1/2 доли квартиры, расположенной по адресу: Х, за 990 000 рублей, которые Аникеев Р.А. якобы передал Г. при подписании настоящего договора и, сфальсифицировав в нем рукописный текст «Г.» и подпись от его имени.

Продолжая реализовывать свой совместный с Ж. и К. преступный умысел по завладению правом на указанную долю квартиры, 21 сентября 2010 года Аникеев Р.А., действуя по указанию последних, через представителя по доверенности Ч., не состоящую с ними в преступном сговоре и не осведомленную о противоправности совершаемых с ее помощью действий, обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с иском к МИФНС по Санкт-Петербургу о признании за ним права собственности на указанную долю квартиры, приложив к нему вышеуказанный подложный договор купли-продажи недвижимого имущества от 15 декабря 2009 года. В своем исковом заявлении от 20 сентября 2010 года и дополнительных письменных пояснениях истца по заявленным требованиям от 14 декабря 2010 года Аникеев Р.А. изложил несоответствующие действительности сведения о том, что между ним (покупателем Аникеевым) и Г. (продавцом) 15 декабря 2009 года непосредственно в квартире № Х по адресу: Х, был подписан договор купли-продажи недвижимого имущества, согласно которому продавец продал, а покупатель купил долю в размере 1/2 указанной квартиры за 990 000 рублей и расчеты были произведены в момент подписания договора и, таким образом, договор был исполнен сторонами, после подписания договора Г. должен был лично явиться в Управление федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области для совершения регистрационных действий, но не смог этого сделать, а летом 2010 года истцу стало известно о смерти Г., после чего он был вынужден обратиться в суд за защитой своих прав, так как государственная регистрация перехода права собственности не произведена по причине независящей от сторон – смерти Г. и попросил суд признать за ним (Аникеевым) право собственности на указанную долю квартиры. 14 декабря 2010 года судьей Кондрашовой М.С., введенной в заблуждение относительно законности действий Аникеева Р.А. и подлинности представленного им договора купли-продажи недвижимого имущества, было вынесено решение об удовлетворении исковых требований Аникеева Р.А. и признании за ним права собственности на 1/2 долю квартиры Х. 19 апреля 2011 года на основании данного судебного решения Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу была произведена государственная регистрация его (Аникеева) права собственности на 1/2 долю в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х.

Таким образом, Аникеев Р.А., действуя по предварительному сговору совместно с Ж. и К., умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению 1/2 долей в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, чем причинили субъекту Российской Федерации г. Санкт-Петербургу ущерб на сумму 1500 000 рублей, в особо крупном размере,

Его же (АНИКЕЕВА) вину и вину подсудимой АНИКЕЕВОЙ Е.Е. в совершении мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 07 апреля 2011 года К. (осужденный 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и Ж.(осужденный 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), действуя совместно в составе организованной преступной группы, по предварительному сговору, имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое недвижимое имущество, с указанной целью объединились с В., уголовное дело в отношении которого 03 июня 2016 года прекращено Калининским районным судом Санкт- Петербурга в связи с его смертью, который ранее в среде социально незащищенных слоев общества подыскал своего знакомого С., человека одинокого, ведущего асоциальный образ жизни и злоупотребляющего спиртными напитками, имеющего в собственности 13/124 долей в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, стоимостью 1050 000 рублей, что является особо крупным размером и явился инициатором совершения мошенничества в отношении последнего. Решив путем обмана С. завладеть правом на указанные доли квартиры, для достижения преступного результата, К. и Ж. разработали план совместных преступных действий и, с целью его реализации, привлекли Аникеева Р.А., а также В. и Аникееву Е.Е. к соучастию в преступлении, с которыми вступили в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей В., будучи длительное время знаком с С., зная, что он человек пассивный, легко поддающийся влиянию, ведущий асоциальный образ жизни и злоупотребляющий спиртными напитками, должен был познакомить его с К., совместно войти к нему в доверие и под обманным предлогом оказания С. помощи в оформлении документов на его комнату, склонить его к выдаче Аникееву Р.А. доверенности, уполномочив последнего быть его представителем во всех учреждениях и организациях, в том числе в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу. Затем Аникеев Р.А., действуя на основании указанной доверенности от имени С., должен был получить справки и документы, необходимые для отчуждения принадлежащих ему долей квартиры, а впоследствии подать на регистрацию договор их отчуждения. К. должен был изготовить договор дарения принадлежащих С. долей указанной квартиры в пользу Аникеевой Е.Е., выступающей в роли одаряемой и, совместно с В. обманным путем убедить С. его подписать, после чего зарегистрировать данный договор в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, в результате чего Аникеева Е.Е. должна была незаконно приобрести право собственности на указанные доли квартиры. Ж. и К. должны были этому способствовать, руководить действиями соучастников и контролировать их, а затем, используя Аникееву Е.Е. в качестве продавца, продать указанные доли квартиры третьим лицам, получить за них деньги и совместно с Аникеевым Р.А., В. и Аникеевой Е.Е. поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, В., действуя согласно своей роли, будучи длительное время знаком с С., не позднее 07 апреля 2011 года познакомил с ним К., представив его как специалиста по недвижимости. Зная о пристрастии С. к спиртным напиткам, В. и К. систематически приобретали для него алкогольную продукцию, либо давали небольшие суммы денег для ее приобретения, обещали помочь с трудоустройством и материально, и, тем самым, сформировали к себе полные доверительные дружеские отношения со стороны С., после чего, под обманным предлогом оказания ему помощи в восстановлении утраченных документов на его комнату, ввели последнего в заблуждение относительно своих истинных преступных намерений на безвозмездное отчуждение его недвижимого имущества и, используя свое влияние на него, склонили его к выдаче доверенности Аникееву Р.А. Для этого, 07 апреля 2011 года Ж. и К. доставили С. в нотариальную контору к нотариусу Б., где путем обмана убедили его выдать доверенность Аникееву Р.А. с правом передоверия, уполномочив его, помимо прочего, быть его (С.) представителем во всех учреждениях и организациях по вопросу подготовки и получения всех справок и документов, необходимых для отчуждения принадлежащих ему на праве общей долевой собственности 13/124 долей квартиры, расположенной по адресу: Х, а также быть его представителем в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации договора дарения и перехода (прекращения) права собственности на указанные доли квартиры, что соответствовало волеизъявлению С. только в части получения документов, но не отчуждения его долей квартиры. 07 апреля 2011 года Б. оформила данную доверенность на нотариальном бланке Х, удостоверила ее и зарегистрировала в реестре за № Х.

После этого, 14 апреля 2011 года в продолжение преступных действий, Аникеев Р.А., действуя согласно указаниям К., на основании указанной доверенности, от имени С. выдал доверенность в порядке передоверия К. и др., не состоящим с ними в преступном сговоре и не осведомленным о противоправности совершаемых с их помощью действий, наделив их от имени С. теми же полномочиями. А так же в период с 08 апреля 2011 года по 29 апреля 2011 года Аникеев Р.А. получил документы, необходимые для отчуждения принадлежащих С. долей квартиры, а именно: дубликат договора № Х передачи доли коммунальной квартиры в собственность граждан, заключенного 08 декабря 2006 года, выданный 08 апреля 2011 года Администрацией Калининского района Санкт-Петербурга; паспорт на квартиру, выданный 21 апреля 2011 года Филиалом ГУП «Х» - ПИБ Калининского района Санкт-Петербурга и повторное свидетельство о государственной регистрации права Х, выданное 29 апреля 2011 года Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу.

Затем, в период с 29 апреля 2011 года по 12 мая 2011 года К., продолжая реализовывать совместный преступный план, на основании полученных Аникеевым Р.А. вышеуказанных документов, без ведома С. и вопреки его воле, изготовил договор дарения от 30 апреля 2011 года в простой письменной форме, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что С. подарил Аникеевой Е.Е. принадлежащие ему на праве общей долевой собственности 13/124 долей квартиры, находящейся по адресу: Х. Затем В. и К., воспользовавшись тем, что С. находился в состоянии алкогольного опьянения и не осознавал смысл и значение своих действий, а также их юридических последствий, обманным путем, не разъяснив ему сути и содержания документа, убедили его подписать данный договор дарения, после чего, действуя с единым преступным умыслом согласно указаниям К., данный договор дарения подписала Аникеева Е.Е.

12 мая 2011 года К., действующий как представитель С. и Аникеевой Е.Е. на основании доверенностей, подал указанный договор дарения 13/124 долей квартиры по адресу: Х на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. 24 августа 2011 года была произведена государственная регистрация данного договора и права общей долевой собственности Аникеевой Е.Е. на указанные доли квартиры.

Таким образом, Аникеев Р.А. и Аникеева Е.Е., действуя по предварительному сговору совместно с Ж., К. и В., умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана С., приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению принадлежащими последнему 13/124 долями в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, чем причинили С. ущерб на сумму 1050 000 рублей, в особо крупном размере,

то есть каждый совершил преступление, предусмотренное ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ).

Вину подсудимых ВОЕВОДИНА А.В. и ЖИЖНОВОЙ М.А. в совершении ими мошенничества, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах:

не позднее 19 января 2011 года К.(осужденный 08 апреля 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга) и Ж.(осужденный 17 марта 2015 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга), действуя совместно в составе организованной преступной группы, по предварительному сговору, имея преступный умысел, направленный на приобретение путем обмана права на чужое имущество с указанной целью, в среде социально незащищенных слоев общества, подыскали Ф., злоупотребляющего спиртными напитками, имеющего в собственности квартиру, находящуюся по адресу: Х, стоимостью 3100 000 рублей, что является особо крупным размером. Решив путем обмана Ф. завладеть правом на указанную квартиру, для достижения преступного результата, разработали план совместных преступных действий и, с целью его реализации, привлекли Воеводина А.В. и Жижнову М.А. к соучастию в преступлении и, получив их согласие на совместное совершение преступления, вступили с ними в предварительный преступный сговор и распределили между собой роли.

Согласно указанному плану и распределению ролей Воеводин А.В., зная, что Ф. человек слабохарактерный, легко поддающийся влиянию и злоупотребляющий спиртными напитками, должен был под видом врача прибыть к нему домой, познакомиться с ним, войти к нему в доверие и способствовать помещению Ф. в психиатрический стационар для того, что бы изолировать его на время осуществления незаконных действий с его квартирой, иметь над ним контроль и, пользуясь условиями стационара, под обманным предлогом убедить его подписать чистые листы бумаги и документы, необходимые для отчуждения принадлежащей ему квартиры. К. на подписанных Ф. чистых листах бумаги должен был изготовить подложный договор купли-продажи принадлежащей последнему квартиры в пользу Жижновой М.А., а также изготовить подложную расписку о получении Ф. от Жижновой М.А. денежных средств за проданную квартиру. Жижнова М.А., действуя согласно указаниям К. и отведенной ей роли, должна была выступить в роли покупателя указанной доли квартиры на основании данного договора, подписать его, а затем обратиться в суд с иском к Ф. о государственной регистрации перехода права собственности на указанную квартиру, представить в суд указанные подложные договор ее купли-продажи и расписку, и добиться вынесения судебного решения об удовлетворении заявленных ею исковых требований, после чего зарегистрировать его в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, в результате чего Жижнова М.А. должна была незаконно приобрести право собственности на указанную квартиру. Ж. и К. должны были этому способствовать, руководить действиями соучастников и контролировать их, а затем, используя Жижнову М.А. в качестве продавца, продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и совместно с Воеводиным А.В. и Жижновой М.А. поделить их между собой.

После этого, с целью реализации единого преступного плана, Воеводин А.В., действуя согласно своей роли, 19 января 2011 года под видом врача явился домой к Ф., который в тот момент находился в состоянии алкогольного опьянения, познакомился с ним, осмотрел его и, под предлогом оказания Ф. медицинской помощи вызвал к нему наряд неотложной помощи и, используя свои врачебные познания и длительное знакомство с персоналом СПбГБУЗ «Х», поспособствовал помещению Ф. на стационарное лечение в соматопсихиатрическое отделение указанной больницы. После этого, в продолжение преступных действий, не позднее 02 февраля 2011 года Воеводин А.В., К. и Ж. прибыли в СПбГБУЗ «Х», где К. снабдил Воеводина А.В. несколькими чистыми листами бумаги и дал ему указание получить от Ф. рукописный текст «Ф.» и его личные подписи на данных листах. Воеводин А.В., действуя согласно указаниям К., прибыл в соматопсихиатрическое отделение указанной больницы, где содержался Ф. и, воспользовавшись обстановкой, состоянием Ф. и сложившимися с ним доверительными отношениями, обманным путем, убедив в необходимости составления отчетных медицинских документов о его госпитализации, предоставил ему для подписания несколько чистых листов бумаги, полученные от К., на которых Ф., действуя по его (Воеводина) указанию, собственноручно написал свои фамилию, имя, отчество и выполнил личные подписи. Данные листы бумаги с рукописным текстом и подписями Ф. он (Воеводин) забрал себе и затем передал их К. Далее, в продолжение реализации единого преступного плана, не позднее 09 февраля 2011 года К., обманным путем, без ведома Ф. и вопреки его воле, выполнил на части данных листов бумаги договор в простой письменной форме, датировав его 14 января 2011 года, и указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Ф. продал Жижновой М.А. принадлежащую ему на праве частной собственности квартиру, расположенную по адресу: Х за 2800 000 рублей, которые Жижнова М.А. якобы уплатила Ф. полностью до подписания настоящего договора. После чего, действуя с единым преступным умыслом согласно указаниям К., данный договор подписала Жижнова М.А. Вместе с этим, осознавая реальную возможность оспаривания Ф. указанной сделки и перехода права собственности на его квартиру в пользу Жижновой М.А., с целью сокрытия следов преступной деятельности и создания доказательств по предстоящему гражданскому делу, К. выполнил на одном из указанных листов бумаги расписку, датировав ее 14 января 2011 года, о получении Ф. от Жижновой М.А. денежных средств в сумме 2800 000 рублей за проданную квартиру по адресу: Х, что не соответствовало действительности.

Продолжая реализовывать свой совместный с Воеводиным А.В., Ж. и К. преступный умысел по завладению правом на указанную квартиру, 21 февраля 2011 года Жижнова М.А., действуя по указанию последних, через представителя по доверенности П., не состоящего с ними в преступном сговоре и не осведомленного о противоправности совершаемых с его помощью действий, обратилась во Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга с иском к Ф. о государственной регистрации перехода права собственности, приложив к нему вышеуказанные договор купли-продажи и расписку от 14 января 2011 года. В своем исковом заявлении Жижнова М.А. изложила несоответствующие действительности сведения о том, что 14 января 2011 года между ней и ответчиком Ф. был заключен договор купли-продажи недвижимости, в соответствии с которым она купила у ответчика квартиру, расположенную по адресу: Х за 2800 000 рублей, которые полностью уплатила продавцу, однако ответчик уклоняется от государственной регистрации сделки, и попросила суд вынести решение о государственной регистрации перехода права собственности на указанную квартиру от Ф. к ней (Жижновой).

Затем, с целью реализации единого преступного плана, после того, как Ф. получил повестку о вызове в суд, с целью недопущения его явки в судебное заседание и обеспечения рассмотрения гражданского дела без его участия, не позднее 16 апреля 2011 года Ж., под видом юриста, явился домой к Ф. и, обманным путем, под надуманным предлогом защиты его (Ф.) интересов в суде, убедил его в необходимости выдать доверенность адвокату Р., привлеченному К. и не осведомленному о его преступных намерениях. Затем, 22 апреля 2011 года Воеводин А.В., действуя согласно преступного плана и в соответствии с указаниями Ж. и К., под видом врача снова явился домой к Ф., который в тот момент находился в состоянии алкогольного опьянения, под обманным предлогом оказания ему медицинской помощи вызвал к нему наряд неотложной помощи и, используя свои врачебные познания и длительное знакомство с персоналом СПбГБУЗ «Х» поспособствовал помещению Ф. на стационарное лечение в соматопсихиатрическое отделение указанной больницы, для того, чтобы изолировать Ф. от участия в судебном процессе, обосновать невозможность его явки в суд и убедить его написать заявление о рассмотрении дела в его отсутствие и о признании иска.

После этого, в продолжение преступных действий, не позднее 25 апреля 2011 года Воеводин А.В., действуя согласно отведенной ему роли и указаниям Ж. и К., прибыл в соматопсихиатрическое отделение СПбГБУЗ «Х», где содержался Ф. и, воспользовавшись обстановкой, состоянием Ф. и сложившимися с ним доверительными отношениями, обманным путем, под надуманным предлогом защиты его (Ф.) интересов в суде, убедил его собственноручно написать заявление во Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга о том, что он (Ф.) якобы не может явиться в суд, просит рассмотреть дело в его отсутствие с участием его представителя Р. и иск признает. Данное заявление Ф. Воеводин А.В. забрал себе и затем передал его К., который, в свою очередь, передал его вместе с вышеуказанной доверенностью Р., дав последнему указание предоставить это заявление в суд. 25 апреля 2011 года Р., действуя согласно указаниям К., в качестве представителя Ф. по доверенности явился во Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга и предоставил указанное заявление Ф. судье К.

27 апреля 2011 года судьей, введенной в заблуждение относительно законности действий Жижновой М.А. и подлинности представленных ею документов, было вынесено решение об удовлетворении ее исковых требований и производстве государственной регистрации перехода права собственности на квартиру Х от Ф. к Жижновой М.А., на основании договора купли-продажи квартиры от 14 января 2011 года. 29 августа 2011 года на основании данного судебного решения Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу была произведена государственная регистрация указанного договора купли-продажи и права собственности Жижновой М.А. на квартиру, находящуюся по адресу: г. Х.

Далее, с целью извлечения материальной выгоды от реализации указанной квартиры, используя Жижнову М.А. в качестве продавца, Ж. и К., на основании договора купли-продажи заключенного 20 февраля 2012 года, продали указанную квартиру Н., Н. и М., право собственности которых было зарегистрировано 03 мая 2012 года. Полученные от продажи указанных долей квартиры денежные средства соучастники поделили между собой и потратили их на нужды организованной преступной группы и в личных целях.

Таким образом, Воеводин А.В. и Жижнова М.А., действуя по предварительному сговору совместно с К. и Ж.ым А.В, умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана Ф., приобрели право и возможность пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению принадлежащей последнему квартирой, находящейся по адресу: г. Х, чем причинили Ф. ущерб на сумму 3100 000 рублей, в особо крупном размере,

то есть Воеводин А.В. и Жижнова М.А. совершили преступление, предусмотренное ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ).

Подсудимые ИППОЛИТОВ М.Ю., СОЛОВЬЕВ В.Ю., АНИКЕЕВ Р.А., АНИКЕЕВА Е.Е., ВОЕВОДИН А.В., ЖИЖНОВА М.А. и АПИТЕПОВА М.С. каждый вину в совершении ими преступлений признали полностью, подтвердили обстоятельства совершения преступлений, изложенных выше, в полном объеме.

Подсудимый АШУРКОВ А.В. вину не признал, не отрицал совершение им действий, согласно обстоятельствам, указанных выше, однако, как пояснил суду, действовал по просьбе К., будучи не осведомленным о совершении ими преступления.

Вместе с тем, вина всех подсудимых подтверждается следующими исследованными в стадии судебного разбирательства доказательствами и иными документами:

Вина подсудимых ИППОЛИТОВА М.Ю.и СОЛОВЬЕВА В.Ю. в совершении им мошенничества с квартирой, расположенной по адресу: Х, принадлежащей Г., Г. и Г., подтверждается:

рапортом об обнаружении признаков преступления, согласно которому, в ходе расследования уголовного дела № Х были проведены оперативно-розыскные мероприятия, в результате которых была получена оперативная информация о мошеннических действиях неустановленных лиц с квартирой, расположенной по адресу: Х, установлено, что 14 мая 2007 года неустановленные лица, одно из которых, представляясь Я. (скончавшегося 07 октября 2006 года (т. 8, л.д. 127, 128), а другое, представляясь Д., действующей как представитель Г., на основании подложной доверенности от 11 мая 2007 года, обратились в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области с заявлением о регистрации записи сделки отчуждения на квартиру по адресу: Х, принадлежащую на праве долевой собственности Г., Г. и Г., и предоставили подложный договор купли-продажи указанной квартиры, датированный 11 мая 2007 года, в соответствии с которым Г. якобы продали Я. принадлежащую им квартиру. 31 мая 2007 гола была произведена государственная регистрация указанного договора купли-продажи квартиры и права собственности Я. на нее. По состоянию на май-июнь 2007 года рыночная цена указанной квартиры могла составлять в диапазоне от 2400000 рублей до 2700000 рублей. Из чего усматривается состав преступления, предусмотренный ст. 159 ч. 4 УК РФ (т. 8, л.д. 82);

показаниями потерпевшей Г. в стадии судебного разбирательства 29 мая 2015 года, согласно которым в ноябре 2000 года она, ее бывший супруг Г., с которым развелись примерно в 1991 году, и Г. приобрели в совместную долевую собственность (по 1/3 доли каждому) квартиру по адресу: Х. В данной квартире зарегистрировались и стали проживать втроем. В 2005 году она с Х переехали жить в другую квартиру, а в этой квартире остался жить бывший супруг Г. В течение года после переезда она периодически приезжала в данную квартиру к бывшему мужу, и с 2006 года более с ним не общались, и в указанную квартиру не приезжала. Местонахождение бывшего супруга, и жив ли он, она не знает. Что в настоящее время происходит с квартирой по адресу: Х, и кто сейчас в ней проживает, ей также неизвестно. О том, что с данной квартирой были совершены мошеннические действия, в результате которых квартира незаконно выбыла из их собственности, а именно о том, что от их имени квартира по поддельному договору купли-продажи была продана Я., она узнала только на предварительном следствии по данному уголовному делу. Ни она, ни ее сын Г. продавать данную квартиру не намеревались и никаких договоров и доверенностей на продажу квартиры не подписывали, денег за квартиру не получали. В ходе предварительного расследования при производстве ее допроса потерпевшей ей были предъявлены документы, в частности договор купли-продажи принадлежащей им квартиры от 11 мая 2007 года и копии доверенности от 11 мая 2007 года с реестровым №Х, выполненной на бланке Х, рукописный текст и подписи от ее имени, имени Г. и Г. выполнены не ими. Я. и Д. она не знает, и никогда их не встречала. Ущерб от незаконного отчуждения принадлежащей им квартиры по адресу: Х, стоимостью не менее 2400 000 рублей, является для нее значительным;

показания потерпевшего Г. в стадии судебного разбирательства 29 мая 2015 года, согласно которым в 2000 году его родители Г. и Г. приобрели в совместную долевую собственность (по 1/3 доли каждому) квартиру по адресу: Х. В данной квартире зарегистрировались, и отец с матерью стали проживать в ней вдвоем, он в это время жил у бабушки и иногда приезжал к родителям в указанную квартиру. В 2005 году он с матерью стал проживать у бабушки, а отец остался жить в этой квартире один. Примерно с этого же времени с не общался и о его судьбе ничего не известно. Местонахождение отца, и жив ли он, он не знает. Что в настоящее время происходит с квартирой по адресу: Х и кто сейчас в ней проживает, ему также неизвестно. Никакого согласия ни он, ни его на проживание в данной квартире посторонних лиц не давали. О том, что с данной квартирой были совершены мошеннические действия, в результате которых квартира незаконно выбыла из их собственности, а именно о том, что от их имени квартира по поддельному договору купли-продажи была продана Я., стало известно в связи с уголовным делом. Никто из них квартиру не продавал, и продавать не намеревались, никаких договоров и доверенностей на продажу квартиры не подписывали, денег за квартиру не получали. После ознакомления с предъявленными ему в ходе допроса в качестве потерпевшего на предварительном следствии документами, в частности договор купли-продажи указанной квартиры от 11 мая 2007 года и копии доверенности от 11 мая 2007 года с реестровым №Х, выполненной на бланке Х, рукописный текст и подписи от его имени, имени матери и отца выполнены не ими. Я. и Д. он не знает, и никогда их не встречал. Ущерб от незаконного отчуждения принадлежащей им квартиры по адресу: Х, стоимостью не менее 2400 000 рублей, является для него значительным;

показания свидетеля Д. в стадии предварительного следствия 15 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым около 10-15 лет назад она и ее дети захотели разменять их двухкомнатную квартиру на однокомнатную квартиру в Ленинградской области и комнату в коммунальной квартире в Санкт-Петербурге. Ее дочь С. обратилась в какую-то организацию, которая должна была занися данным вопросом. От данной организации к ним приходили трое мужчин, данных которых ей неизвестно и которые им показывали квартиры, но ни один из вариантов их не устроил. Данным мужчинам они всей семьей отдали свои паспорта, но после того, как расторгли с ними какие-либо отношения, они вернули паспорта ее детям, а ее паспорт остался у них, так как она не смогла его забрать ввиду того, что легла в противотуберкулезную больницу в г. Х. После выхода из больницы она пошла в офис той организации, расположенной на ул. Коллонтай, номер дома не помнит, где находился ее паспорт (Х, выданный 23 отделом милиции ), но там больше эта организация не располагалась, контактов никаких не было. Так как у нее не было денег на восстановление паспорта, и он ей собственно был не нужен, она этим вопросом долгое время не занималась, и только в 2010 году заявила об утере паспорта и получила новый. Примерно 8 лет назад из г. Х к ней домой приезжали оперативные сотрудники и брали у нее образцы почерка и подписи и сообщили, что по ее паспорту кто-то незаконно взял кредит. Так же ей показали ее паспорт (Х, выданный 23 отделом милиции), в котором была вклеена не ее фотография. В ходе допроса на предварительном следствии ей (Д.) следователем была предъявлена копия доверенности № Х от 11 мая 2007 года, согласно которой Г., Г. и Г. уполномочили ее (Д.) быть их представителем в Главном Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где необходимо предоставить договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: Х. Семья Г. ей не знакома и данная доверенность ею не выдавалась, видит ее впервые. Она никогда не представляла чьи-либо интересы по доверенности (т. 8, л.д. 212);

показания свидетеля Х. в ходе предварительного расследования 16 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым она с 1993 года работает частно-практикующим нотариусом. В мае 2007 года работала в нотариальной конторе, расположенной по адресу: Х. С 01 сентября 2013 года ее нотариальная контора располагается по адресу: Х. В ее служебные обязанности входит совершение нотариальных действий. Бланки установленного образца выдаются Нотариальной палатой Санкт- Петербурга по ее запросу под расписку. Использованные для нотариальных действий бланки записываются в соответствующий реестр, а испорченные бланки возвращаются в нотариальную палату с указанием номера бланка, общего количества испорченных бланков, которые проверяются ответственным лицом Нотариальной палаты и принимаются под роспись и печать, а в дальнейшем уничтожаются в палате. 17 июня 2005 года она в Нотариальной палате Санкт- Петербурга получила бланки серии Х. Данные бланки были использованы ею с 08 июля 2005 года по 10 октября 2005 года. Уточняет, что по бланкам этой серии у нее были неоднократные запросы из следственных органов о совершенных нотариальных действиях якобы от ее имени. В частности, 04 апреля 2007 года следователем СУ при УМВД России по Василеостровскому району Санкт- Петербурга была произведена выемка реестров для регистрации нотариальных действий, журнала учета специальных бланков для проведения экспертизы, которая установила, что гербовая печать с ее фамилией на доверенности поддельная. В ходе допроса на предварительном следствии свидетелю Х. была предъявлена копия доверенности Х от 11 мая 2007 года за реестровым номером Х, которая ею не удостоверялась, нотариальные действия с индексом «К» соответствует свидетельствованию копии документов, доверенности в данном реестре не регистрируются. Люди, указанные в данной доверенности, ей не знакомы. Бланк данной серии был использован в 2005 году, подпись от ее имени выполнена не ею. Данный бланк доверенности серии Х был испорчен и 07 октября 2005 года возвращен ею в Нотариальную палату, как испорченный, где был уничтожен. За № Х от 26 апреля 2007 года в реестре зарегистрирована копия перевода с английского языка на русский свидетельства о регистрации компаний «Х» для гражданина Г. Так же пояснила, что с 03 февраля 2009 года она поменяла подпись, которую ставит на совершенных ею нотариальных действиях. То есть в любых других документах она расписывается, как в паспорте (т. 8, л.д. 217);

показаниями в качестве обвиняемого К., данными в стадии предварительного расследования 14 марта 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, по обстоятельствам совершения мошенничества с квартирой по адресу: Х, из которых следует, что примерно в середине 2006 года к нему (К.), Ж. и Соловьеву попали документы по этой квартире, среди которых были нотариально удостоверенная копия договора купли-продажи этой квартиры, где покупателями выступали Г., а также паспорт собственника квартиры – Г., и, возможно, еще какие-то документы. Также им стало известно, что Г. умер в этой квартире несколько лет назад, где находятся остальные члены его семьи, было неизвестно, а сама квартира кем-то сдавалась в наем. Они рассчитывали завладеть этой квартирой, но, поскольку не смогли найти способ как это сделать, то эти документы несколько месяцев лежали у них без движения, никаких действий ими не предпринимались. Затем Соловьев сообщил, что нашел способ, забрал документы себе и решил сам заняться квартирой. Он (К.) и Ж. к этому отношения не имели, но ему (К.) было известно, что Соловьев для осуществления своего плана привлек Ипполитова, на которого он собирался переоформить право собственности на указную квартиру. Затем Соловьев от кого-то получил паспорт на имя Я. и вклеил в него фотографию Ипполитова. Каким образом Соловьев должен был переоформить право собственности на указную квартиру на имя Я., вместо которого действовал Ипполитов. Он (К.) не знал, но без обмана и подделки документов это произойти точно не могло. Получив необходимые документы, Соловьев и Ипполитов подали их на регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. После этого он (К.), Ж., Соловьев и Ипполитов приезжали в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области и узнали, что сделка и право собственности Я. на эту квартиру зарегистрированы, но получить документы с регистрации они не смогли, так как на квартире стоял контроль. Впоследствии он (К.) узнал, что Я. умер еще за 3-4 месяца до сделки с указанной квартирой. Данную квартиру он (К.), Ж., Соловьев и Ипполитов снимали несколько месяцев для того, чтобы переселить в нее Ш., пока они занимались переоформлением его квартиры на Ж. (т. 14, л.д. 26-28);

Документами, изъятыми в ходе обыска согласно протоколу обыска от 27 октября 2011 года в квартире К., расположенной по адресу: Х ( т. 8, л.д. 87-88); в ходе выемки в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастр и картографии согласно протоколу выемки от 25 сентября 2012 года (т. 8, л.д. 95-99), признанными постановлением от 01 декабря 2014 года вещественными доказательствами ( т. 15, л.д. 245-264) и осмотренные согласно протоколу осмотру от 17 декабря 2013 года и 29 ноября 2014 года ( т. 15, л.д. 52-54,164-166):

договором Х от 03 ноября 2000 года, заключенного между Г. и Г., Г. и Г., купли-продажи (Г.) по 1/3 доли каждому квартиры по адресу: Х ( т.8, л.д. 153-154);

свидетельством о государственной регистрации Х Г., Г. и Г. каждому по 1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: Х, на основании договора купли –продажи от 03 ноября 2000 года ( т.8, л.д. 155-156);

паспортом на имя Г., Х, выданного отделом полиции, с указанием регистрации по адресу: Х ( т. 8, л.д. 89-90), умершего 30 апреля 2004 года ( т. 8, л.д. 237);

договором купли-продажи от 11 мая 2007 года, заключенного между Г.., Г., Г.(каждый по 1/3 доли квартиры) и Я., о продаже Я. квартиры, расположенной по адресу: Х ( т. 8, л.д. 104);

Доверенностью Х от 11 мая 2007 года, выданной Г.., Г. и Г. на имя Д., быть их представителями в Главном управлении Федеральной государственной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, предоставить договор купли-продажи принадлежащей им на праве общей долевой собственности квартиры, расположенной по адресу: Х, зарегистрировать прекращение их права собственности ( т. 8, л.д. 105);

заявлениями в компетентные органы от имени Г. и Я. о том, что на момент приобретения доли квартиры по адресу: Х в зарегистрированном браке не состояли (т. 8, л.д. 106,107,108, 109);

заявлениями от 14 мая 2007 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Д. и Я. с просьбой произвести регистрацию записи о сделке об отчуждении на квартиру по адресу: Х ( т. 8, л.д. 101-102);

заявлением от 31 мая 2007 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Я. с просьбой внести изменения в Единый государственный реестр прав на квартиру по адресу: Х ( т. 8, л.д. 100);

заключением экспертизы № Х от 03 июня 2014 года, которому рукописные тексты: «Г.» на представленных на исследование документах: на договоре купли-продажи квартиры Х от 11 мая 2007 года; на заявлении в компетентные органы от имени Г. от 11 мая 2007 года выполнены не самим Г., а каким-то другим лицом. Подписи от имени Г., на тех же документах, выполнены не самим Г., а каким-то другим лицом (т. 8, л.д. 184-186);

заключением экспертизы № Х от 03 июня 2014 года, согласно которому рукописные тексты: «Я.» на заявлении нотариусу в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области от имени Я. от 20 мая 2007 года - в центральной части листа, после печатного текста: «Нотариус, свидетельствуя подлинность подписи, не удостоверяет фактов, изложенных в документе»; описи от имени Я. от 14 мая 2007 года – в верхней половине листа, после печатного текста: «ВСЕГО 8 (ВОСЕМЬ) ЛИСТОВ» выполнены Ипполитовым М.Ю..

Подписи от имени Я. на представленных на исследование документах: заявлении нотариусу в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области от имени Я. от 20 мая 2007 года; описи от имени Я. от 14 мая 2007 года; заявлениях в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области от имени Я. от 31 мая 2007 года и от 20 мая 2007 года выполнены, вероятно, Ипполитовым М.Ю. (т. 8, л.д. 193-196);

заключением экспертизы № Х от 06 июня 2014 года, согласно которому рукописные тексты: «Г.» на представленных на исследование документах: на договоре купли-продажи квартиры Х от 11 мая 2007 года; на заявлении в компетентные органы от имени Г. от 11 мая 2007 года выполнены не самой Г., а каким-то другим лицом. Подписи от имени Г., на тех же документах, выполнены не самой Г., а каким-то другим лицом (т. 8, л.д. 203-205);

заключением экспертизы № Х от 28 мая 2014 года, согласно которому подписи от имени Д. на заявлении в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области от 14 мая 2007 года имени Д. выполнены не самой Д., а каким-то другим лицом (т. 8, л.д. 225-226);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х» о том, что по состоянию рынка недвижимости на май-июнь 2007 года, рыночная стоимость квартиры, расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 2400000 до 2700000 рублей (т. 8, л.д. 137);

сообщением государственного регистратора Управления Росреестра по Санкт-Петербургу о том, что по сведениям ЕГРП, объект по адресу: Х находится в собственности Я. с 31.05.2007 (т. 8, л.д. 239).

А также показаниями в качестве обвиняемых, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ:

ИППОЛИТОВА М.Ю., который привлеченный к уголовной ответственности и допрошенный в качестве обвиняемого 01 декабря 2014 года, виновным себя признал и пояснил, что весной 2007 года его знакомый Соловьев предложил ему участвовать в незаконном приобретении права на квартиру, расположенную по адресу: Х. Как ему (Ипполитову) стало известно, данная квартира уже попала в поле зрения Ж. и К., но они с ней ничего делать не стали. Со слов Соловьева данная квартира находилась в долевой собственности у трех человек – семьи Г. кто-то из них умер, а кто-то пропал без вести, и в настоящее время квартира пустует и на нее никто не претендует. Соловьев рассказал, что он придумал план как можно завладеть данной квартирой, для чего он (Соловьев) собирался изготовить подложный договор купли-продажи квартиры, заключенный между Г. и (продавцами) и несуществующим лицом (покупателем), которым должен был выступить он (Ипполитов), представляясь чужими данными и используя подложный паспорт. Для того, чтобы подать данный договор на регистрацию в Управление Росреестра Соловьев должен был также изготовить подложную доверенность, выданную от имени Г. на другое лицо, которое он (Соловьев) должен был для этого привлечь. Таким образом, квартира должна была перейти в собственность несуществующего лица, которым он (Ипполитов) должен был представляться, после чего вместе с Соловьевым должны были ее продать добросовестному покупателю. За это Соловьев должен был после продажи этой квартиры заплатить ему (Ипполитову) около 1000 долларов США. Данная квартира была полностью под контролем Соловьева, у которого были ключи от квартиры. Он (Ипполитов) согласился на предложение Соловьева, и по его (Соловьева) просьбе передал ему свою фотографию для того, чтобы Соловьев вклеил ее в паспорт другого лица. Через некоторое время Соловьев сообщил, что паспорт с его (Ипполитова) фотографией и другие необходимые для переоформления квартиры документы готовы и им следует сдать их на регистрацию в Управление Росреестра. В один из дней, в мае 2007 года, Соловьев передал ему (Ипполитову) паспорт на имя Я. и вместе с ним (Соловьевым) приехали в Управление Росреестра. Когда прибыли, там к ним подошла неизвестная женщина, которая должна была по подложной доверенности от имени Г. подать договор купли-продажи их квартиры вместе с ним (Ипполитовым) на регистрацию. Соловьев передал ему составленный в простой письменной форме договор купли-продажи квартиры по адресу: Х, заключенный между продавцами квартиры Г.и и покупателем Я., в нескольких экземплярах. В данном договоре уже были написаны фамилии, имена, отчества Г. и стояли их подписи. По указанию Соловьева он (Ипполитов) собственноручно написал на данном договоре текст «Я.» и выполнил подпись. После этого, по указанию Соловьева вместе с привлеченной им женщиной подали данный договор купли-продажи квартиры инспектору Управления Росреестра на регистрацию и подписались на заявлениях о переходе права собственности. При этом он (Ипполитов) представлялся инспектору данными Я. и предъявил подложный паспорт на имя последнего, а привлеченная Соловьевым женщина действовала от имени Г. и предоставила инспектору паспорт со своей фотографией и доверенность, выданную от имени Г.. Кем являлась данная женщина и чьими данными представлялась, он (Ипполитов) не знал. После чего разошлись. В установленный срок регистрация сделки не состоялась, по какой причине, он (Ипполитов) не знает, что-то об этом ему говорил Соловьев, но он не помнит, что именно. После этого Соловьев предложил ему (Ипполитову) продолжить попытки завладеть указанной квартирой, но он (Ипполитов) отказался, и паспорт на имя Я. с вклеенной в него своей фотографией уничтожил. Данную квартиру продать не удалось и обещанных денег Соловьев ему (Ипполитову) не заплатил, сославшись на то, что денег на этой квартире он не заработал. Что в дальнейшем происходило с этой квартирой, ему (Ипполитову) неизвестно. Однако, когда нужно было решить вопрос с выселением Ш. из его квартиры по адресу: Х, Соловьев предложил переселить его в эту квартиру, что они совместно и сделали, и Ш. жил в данной квартире некоторое время, пока шли регистрационные действия с его (Ш.) квартирой (т. 14, л.д. 114-119);

СОЛОВЬЕВА В.Ю. от 02 декабря 2014 года, согласно которым вину признал полностью, и пояснил, что весной 2007 года Ж. и К. сообщили ему о том, что к ним поступила информация о том, что квартира, расположенная по адресу: Х, долгое время пустует и, где находятся ее собственники, неизвестно, а также что один из собственников этой квартиры умер несколько лет назад. Данная квартира принадлежала семье Г. Какие были у К. и Ж. документы на эту квартиру, он (Соловьев) не помнит, но знает точно, что у них были ключи от квартиры. Он (Соловьев) решил обманным путем, подделав документы, завладеть правом на эту квартиру, а именно поступить следующим образом: привлечь Ипполитова, который должен был по поддельному паспорту, путем совершения сделки купли-продажи, оформить право на данную квартиру в пользу вымышленного лица, которым он (Ипполитов) должен был представляться. Для этого им требовалось изготовить подложный договор купли-продажи указанной квартиры между этим вымышленным лицом и Г., изготовить подложную доверенность от имени Г. на другое вымышленное лицо, которое должно было вместе с Ипполитовым подать данный договор на регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, зарегистрировать право собственности. После чего продать эту квартиру и поделить вырученные за нее деньги между собой. Он (Соловьев) должен был изготовить указанные выше подложные документы и отдать их Ипполитову. Для этого Ипполитов передал ему (Соловьеву) свою фотографию для того, чтобы он (Соловьев) вклеил ее в паспорт, выданный другому лицу. Не помнит, при каких обстоятельствах он (Соловьев) нашел паспорт на имя Я., в котором была вклеена фотография Ипполитова, а также подложную доверенность, в соответствии с которой собственники указанной квартиры Г. уполномочили Д. быть их представителем в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, предоставить договор купли-продажи принадлежащей им вышеуказанной квартиры, зарегистрировать прекращение их права собственности на квартиру, подавать от их имени заявления о прекращении права собственности и т.д. Кроме этого он (Соловьев) изготовил подложный договор купли-продажи квартиры, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Г. продали Я. принадлежащую им квартиру, расположенную по адресу: Х. Кто ему (Соловьеву) помогал приобрести указанные документы, он не помнит. Все эти документы он (Соловьев) передал Ипполитову. После этого он (Соловьев), Ипполитов и неустановленное лицо прибыли в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где, действуя согласно его (Соловьева) указаниям, Ипполитов, представляясь Я., предъявив паспорт на имя последнего с вклеенной в него его (Ипполитова) фотографией, и неустановленное лицо, представляясь Д., предъявив паспорт на имя последней и вышеуказанную подложную доверенность, действуя на основании нее от имени Г., обратились к инспектору Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области с заявлением о регистрации сделки купли-продажи указанной квартиры и предоставили на регистрацию указанный выше подложный договор купли-продажи. Была ли зарегистрирована эта сделка и право собственности на квартиру, ему (Соловьеву) не было известно, так как документы с регистрации им не выдали. В связи с этим данную квартиру им продать не удалось, и денег за нее они не получили (т. 14, л.д. 244-246).

Вина подсудимых ИППОЛИТОВА М.Ю. и СОЛОВЬЕВА В.Ю. в совершении мошенничества с квартирой по адресу: г. Х, принадлежащей Ш., подтверждается:

рапортами об обнаружении признаков преступления от 23 августа 2012 года, согласно которому в рамках уголовного дела № Х были проведены оперативно-розыскные мероприятия, в результате которых получена оперативная информация о мошеннических действиях Ж., Ипполитова, К., Соловьева и иных лиц с принадлежащей Ш. квартирой, расположенной по адресу: Х, установлено, что в период времени с 18 мая 2007 года до 19 июня 2007 года неустановленные лица, с целью приобретения путем обмана права на принадлежащую Ш. квартиру, изготовили договор купли-продажи указанной квартиры от 19 июня 2007 года, в соответствии с которым Ш. продал и передал в собственность Ж. данную квартиру, за что Ж. уплатил Ш. 2600000 рублей, после чего путем обмана, под вымышленным предлогом оказания Ш. помощи в обмене данной квартиры на другую, не имея намерения исполнять принятые на себя обязательства по предоставлению Ш. другого жилья, ввели последнего в заблуждение относительно своих истинных намерений, который не осознавал смысл и значение своих действий, а также их юридических последствий, и, не уплатив Ш. указанной в договоре суммы, добились от него подписания данного договора купли-продажи. 19 июня 2007 года указанный договор купли-продажи квартиры был подан на государственную регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, однако 31 августа 2007 года в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано, в связи с чем, 12 сентября 2009 года в продолжение преступного умысла по завладению указанной квартирой, неустановленное лицо от имени Ж. обратилось в Калининский районный суд Санкт- Петербурга с исковым заявлением о производстве государственной регистрации сделки и перехода права собственности на указанную квартиру и признании за Ж. права собственности на нее. 26 декабря 2008 года решением суда данные исковые требования Ж. были удовлетворены, а 02 июля 2009 года была произведена государственная регистрация права собственности Ж. на данную квартиру, в связи с чем, ее собственнику Ш. был причинен ущерб в особо крупном размере, на сумму не менее 3200000 рублей, из чего усматривается состав преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ (т.2, л.д. 34, 51);

заявлением Ш., зарегистрированного УУР КМ ГУВД по Санкт- Петербургу и Ленинградской области 24 мая 2007 года, согласно которому 22 марта 2007 года между агентством и Ш. был заключен договор по сбору документов на приватизацию квартиры по адресу: Х, с последующим обменом. Однако в день получения документов стало известно, что свидетельство о приватизации на данную квартиру получено неизвестными людьми, сам Ш. на связь с агентством не выходит. Предполагает, что в отношении Ш. возможно совершено мошенничество неизвестными лицами (т. 1, л.д. 152);

показаниями потерпевшего Ш. в стадии судебного разбирательства 04 сентября 2015 года, согласно которым он с 1975 года проживал в квартире, расположенной по адресу:Х. Примерно с 2000-2001 г.г. вместе с ним в данной квартире стала проживать К., с которой проживал в гражданском браке. В апреле 2007 года к нему домой пришла ранее незнакомая женщина, которая представилась Ш., с которой якобы ранее работала его. Ш. сообщила, что она является агентом по недвижимости и предложила ему обменять указанную выше трехкомнатную квартиру на двухкомнатную с доплатой, на что он согласился, и впоследствии заключил соответствующий договор с агентством недвижимости «Х», где работала Ш.. Также им была выдана нотариальная доверенность на имя Ш. на совершение действий по приватизации указанной квартиры. Ш. стала занися сбором необходимых для приватизации документов. Примерно в это же время к нему домой стал приходить знакомый Ипполитов, проживающий рядом на Х проспекте. Ипполитов интересовался его квартирой, предлагал различные варианты продать или обменять ее, на что он (Ш.) отказывался. Примерно в начале мая 2007 года стал сдавать одну из комнат в своей квартире в наем молодому человеку по имени Ю., с которым познакомился через каких-то общих знакомых. В один из дней примерно в середине мая 2007 года, когда уже был заключен договор приватизации квартиры, к нему домой пришел Ипполитов с двумя мужчинами, как выяснилось позже, это были Ж. и К., которые уже знали о том, что он (Ш.) обратился в агентство недвижимости «Х» и приватизировал свою квартиру. Кто-то из них заявил, что он (Ш.) зря связался с данным агентством, и что эти агенты обманут его при обмене квартиры. Также они сказали, что для него (Ш.) будет лучше, если они (Ж., К. и Ипполитов) сами помогут ему и будут занися обменом его квартиры, так как не обманут его и сказали, что ему следует переехать на время из своей квартиры в их съемную квартиру. Под этим предлогом Ипполитов, К. и Ж. забрали его (Ш.) паспорт, который до настоящего времени они так ему и не вернули, и перевезли его (Ш.) и К., которая в это время находилась с ним в квартире, в другую квартиру, расположенную на улице Х, номер дома и квартиры, не помнит, и они стали жить в этой квартире. Ипполитов, К. и Ж. периодически их навещали, привозили спиртные напитки и еду. Он (Ш.) постоянно употреблял алкоголь, находился в состоянии алкогольного опьянения и не осознавал характер своих действий. Когда он (Ш.) находился в таком состоянии, Ипполитов, К. и Ж., под предлогом ускорения и облегчения в дальнейшем совершения сделки по обмену его (Ш.) квартиры, давали ему подписывать различные бумаги и документы, которые он практически не читал и суть которых не понимал. Как узнал впоследствии, им (Ш.) были подписаны два договора купли-продажи своей квартиры между ним (Ш.) и Соловьевым, а затем между ним (Ш.) и Ж., а также расписки о получении им (Ш.) денег за проданную квартиру, в том числе от Ж. Однако на момент их подписания он (Ш.) об этом не знал. Кроме этого, Ипполитов, К. и Ж., поочередно возили его в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где он (Ш.) по их указанию также подписывал различные документы, которых почти не читал и не осознавал их суть. Они уверяли, что это все необходимо сделать для того, чтобы в будущем быстро обменять его (Ш.) квартиру на меньшую с доплатой. Заявил, что ни Соловьеву, ни Ж. продавать свою квартиру он (Ш.) не намеревался, денег ни от кого из них за продажу квартиры не получал, а только дал согласие Ипполитову, К. и Ж. на оказание ему (Ш.) помощи в обмене своей квартиры на другую с доплатой. Однако своих обещаний они не выполнили, другую квартиру ему не предоставили и не вернули прежнюю квартиру. Что касается участия Соловьева в сделках с данной квартирой и расторжения с ним договора купли-продажи, то известно, что это было связано с тем, что Соловьев имел судимости и стал скрываться от правоохранительных органов. В августе-сентябре 2007 года в квартиру, куда его (Ш.) поселили Ипполитов, К. и Ж., пришла Ш. в сопровождении мужчин, представившихся сотрудниками милиции. Ш. сообщила, что его (Ш.) собираются обмануть с квартирой и что ему необходимо срочно обратиться в суд. Также она предложила покинуть квартиру, где он находился, и поселиться в другой квартире. Вместе с К. переехал в предоставленную им Ш. квартиру и при ее содействии он (Ш.) обратился с заявлением о мошеннических действиях в отношении него в УМВД России по Калининскому району Санкт- Петербурга, и с исковым заявлением в Калининский районный суд Санкт- Петербурга о признании недействительными всех договоров купли-продажи его (Ш.) квартиры. Ж. также обратился в суд с исковым заявлением о регистрации своего права собственности на указанную квартиру. Примерно год длились судебные разбирательства и в результате его (Ш.) исковые требования были оставлены судом без рассмотрения по причине его неявки в судебные заседания. В действительности же он (Ш.) судебных повесток не получал, так как не проживал в своей квартире, куда они приходили. В своей квартире он (Ш.) не проживал, так как опасался, что из-за этого с ним могут расправиться. Исковые требования Ж. были удовлетворены, и он (Ж.) зарегистрировал свое право собственности на указанную квартиру. Данное решение суда он (Ш.) не оспаривал, так как более с Ш. не сотрудничал, и средств для обращения за юридической помощью он не имел, и не имел возможности самостоятельно отстаивать свои права в суде по причине неосведомленности в юридических вопросах. Утверждает, что он (Ш.) не намеревался продавать свою квартиру Ж., и денег за проданную квартиру он от него не получал несмотря на написанную расписку. Таким образом, в отношении него (Ш.) Ипполитов, К., Ж. и Соловьев совершили мошенничество, в результате которого он был лишен права на квартиру по адресу: Х, чем ему был причинен ущерб на сумму не менее 3200 000 рублей. О том, что в декабре 2009 года по решению суда он (Ш.) был снят с регистрационного учета по адресу: Х, узнал только в стадии предварительного расследования по настоящему уголовному делу;

показаниями свидетеля Ш. в стадии предварительного расследовании 25 сентября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.1 УПК РФ, из которых следует, что она в 2007 году работала агентам по недвижимости в Агентстве по недвижимости «Х», где занималась сбором необходимых документов для регистрационных действий с недвижимостью, приватизацией, рекламой от агентства недвижимости. В 2007 году она познакомилась с Ш., который обратился в агентство для того, чтобы обменять свою трехкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой. Ш. проживал в неприватизированной квартире по адресу: Х. Директором агентства ей было поручено заняться приватизацией этой квартиры. Для этого Ш. выдал ей доверенность на сбор необходимых документов и заключение договора приватизации. На основании указанной доверенности она собрала необходимые документы и сдала их вместе с заявлением о приватизации в Агентство по приватизации Калининского района Санкт-Петербурга. От имени Ш. она заключила договор приватизации его квартиры и по доверенности от Агентства по приватизации подала его на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. После того, как договор приватизации и собственность Ш. на указанную квартиру были зарегистрированы, она приехала в Управление Росреестра по Санкт-Петербурга для того, чтобы получить зарегистрированные документы и свидетельство о праве собственности. Когда она стояла в очереди на выдачу документов, то увидела там Ш., которого сопровождали двое незнакомых ей мужчин. Они прошли вперед нее, где у них была занята очередь. Ее это очень удивило, данная ситуация была для нее не стандартная. Она подошла к Ш. и спросила у него, что он делает, на что Ш. ничего не ответил и отвернулся от нее. Он не был пьян, но был в измененном сознании, в окружающей обстановке не ориентировался, и ей показалось, что он не понимает, что с ним происходит, и что он не узнал ее, хотя до этого она с ним часто встречалась, и вместе получали некоторые документы. Когда подошла очередь Ш., инспектор выдала документы, которые забрал один из сопровождавших Ш. мужчин. После этого Ш. расписался, и они его увели. Она наблюдала за ними, и на выходе увидела, что они подошли к еще одному мужчине, которым, как узнала впоследствии, был Соловьев. После чего она поехала домой к Ш., но дверь в его квартиру никто не открыл. Соседи сообщили, что накануне к Ш. приехали несколько мужчин и увезли его в неизвестном направлении. Долгое время о судьбе Ш. ничего не было известно, и она обратилась с заявлением в милицию о его пропаже и возможном мошенничестве с его квартирой. Спустя некоторое время Ш. пришел в агентство недвижимости и рассказал, что те люди, которые его вывезли из квартиры, обманным путем завладели его квартирой, и причитающихся за квартиру денег ему не заплатили. Также он рассказал, что по их требованию он подписывал различные документы, сути которых он не понимал или не знал их содержания, и вместе с ними ездил в Управление Росреестра, где подавал заявления. По внешнему виду Ш. было видно, что он злоупотреблял спиртными напитками, и было очевидно, что деньгами он не располагает. Вместе с Ш. обратились в Управление Росреестра, где он подал заявление о приостановлении любых регистрационных действий со своей квартирой. Впоследствии стало известно, что на регистрацию в Управление Росреестра были поданы два договора купли-продажи указанной квартиры: сначала – заключенный между Ш. и Соловьевым, который впоследствии был отозван, а после него договор, заключенный между Ш. и Ж., который в это время находился на регистрации. Ими было решено подать гражданский иск в суд, чтобы отменить указанную сделку и вернуть квартиру Ш., что они и сделали. В ходе судебного разбирательства Ж. предъявил встречный иск о регистрации указанного договора и признании за ним права собственности на указанную квартиру. В качестве доказательства Ж. предоставил расписку о получении Ш. от него (Ж.) денежных средств в размере нескольких миллионов рублей за якобы проданную ему (Ж.) указанную квартиру. На это Ш. утверждал, что никаких денег за продажу квартиры ни от кого не получал, а расписку написал под воздействием обмана и по требованию Ж. В результате суд отказал Ш. в иске и удовлетворил исковые требования Ж. Данное решение никем не обжаловалось. Что в дальнейшем происходило с Ш. и его квартирой, ей неизвестно (т. 2, л.д. 83-84);

показаниями свидетеля К. в стадии судебного разбирательства 04 декабря 2015 года, согласно которым примерно с 2000-2001 г.г. она и Ш. стали проживать совместно в его квартире, расположенной по адресу: г. Х. В апреле 2007 года домой к Ш. пришла ранее незнакомая женщина, которая представилась Ш., с которой якобы ранее работала Ш.. Ш. предложила ему помочь с обменом указанной выше квартиры на другую квартиру с доплатой, на что Ш. согласился, и они вместе стали занися приватизацией квартиры. Примерно в начале мая Ш. стал сдавать одну из комнат в своей квартире в наем молодому человеку по имени Ю. В один из дней, примерно в середине мая 2007 года, когда она, Ш. и молодой человек Ю. находились в указанной квартире, к ним домой пришел знакомый – Ипполитов с двумя мужчинами, как впоследствии установлено, Ж. и К. Втроем они о чем-то переговорили с Ш., после чего сказали ему собираться и ехать с ними в другую квартиру, где он будет жить. Затем кто-то из них, предположительно Ж., забрал у Ш. его паспорт и ключи от квартиры, после чего они втроем увезли Ш. в другую квартиру, расположенную в доме на ул. Х. Через некоторое время вернулся Ипполитов и отвез ее в эту же квартиру. Она и Ш. стали жить в этой квартире. Ипполитов, К. и Ж. периодически их навещали, привозили спиртные напитки и еду. Ш. постоянно употреблял принесенный ими алкоголь и находился в состоянии алкогольного опьянения. В таком состоянии Ипполитов, К. и Ж. несколько раз куда- то увозили Ш., для чего, ей неизвестно. Примерно в августе-сентябре 2007 года на улице встретила Ш. и вместе с ней прошли в квартиру, где они жили с Ш. Ш. предложила Ш. покинуть квартиру, где проживали, и поселиться в другой квартире. Она (К.) и Ш. переехали в другую предоставленную им Ш. квартиру. Впоследствии от Ш. узнала, что его квартира продана Ж.. По данному поводу было судебное разбирательство, в результате которого суд признал за Ж.ым право собственности на квартиру Ш. по адресу: Х. Таким образом, Ш. лишился права на указанную квартиру, которую он в действительности не продавал, и продавать не собирался, намерен был ее обменять. Денег за проданную квартиру Ш. не заплатили и не предоставили другой квартиры взамен;

показаниями свидетеля Р. в стадии предварительного расследования 10 августа 2012 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.1 УПК РФ, из которых следует, что примерно в течение 15 лет до 2009 года она проживала в квартире С. по адресу: Х, где была зарегистрирована с 2006 года. Данная квартира являлась коммунальной, она и ее муж занимали две комнаты из трех, а третью занимала женщина по имени Г. После смерти мужа, в 2007 году она договорилась с Г. разменять эту квартиру. В 2007 году она (Р.) приватизировала на свое имя 2/3 доли в указанной квартире и, как полагает, что Г. также приватизировала свою долю в квартире. Она и Г. стали искать подходящие варианты для размена. Примерно в конце августа – начале сентября 2007 года Г. познакомила ее с Ж., которого представила как покупателя их совместной квартиры. Ж. сообщил, что у него есть покупатели на их квартиру, на что она (Р.) сообщила, что ей нужна отдельная двухкомнатная квартира, за которую она готова доплатить не более 1 000000 рублей. При этом ее 2/3 доли квартиры были оценены в 2000000 рублей. Ж. сказал, что попробует подыскать для нее подходящий вариант и ушел. На этот момент квартира находилась в стадии приватизации. Примерно через две недели Ж. сообщил ей, что у него имеется квартира на продажу, это оказалась квартира Х. По поводу квартиры Ж. сообщил, что купил ее у своего знакомого, которому заплатил деньги, но тот из квартиры не выписывается. Также Ж. что-то говорил по поводу судебного разбирательства по поводу выписки, но что именно, она не помнит. Документы на квартиру не изучала и не интересовалась действиями, которые с ней производились. В том числе не может сказать, когда из квартиры был выписан ее прежний владелец (до или после заключения договора купли-продажи между ней и Ж.), но знает, что его выписали по решению суда. Так как она не разбирается в вопросах совершения сделок с недвижимостью и оформления документов, то она обратилась к знакомому агенту по недвижимости АН «Х», которая в дальнейшем занималась сопровождением сделок купли-продажи ее 2/3 доли квартиры по адресу: Х и купли-продажи квартиры Х. С. стала проверять документы по сделке, после чего сказала ей, что приобретаемая квартира Х «чистая», также она сказала, что прежний владелец квартиры живет у своей сестры. Она (Р.) во всем полагалась на С., доверилась ее мнению и согласилась приобрести указанную квартиру, несмотря на наличие по ней судебного разбирательства. С Ж. была достигнута договоренность, что данную квартиру он продаст ей (Р.) за 3000000 рублей. Обе сделки купли-продажи квартир происходили одновременно, расчеты по сделкам осуществлялись через банковскую ячейку. После регистрации сделок в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области и взаиморасчетов она (Р.) вместе с Х переехали в квартиру Х и стали в ней жить. О получении от нее (Р.) денег Ж. написал ей две расписки, одну на 225 000 рублей, а вторую – на разницу 2 775 000 рублей. Где находится вторая расписка, она не знает (т. 2, л.д. 35-36);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, согласно которым: в 2007 году от Ипполитова узнал, что его знакомый Ш., у которого имелась квартира по адресу: Х, выдал доверенность на сотрудницу Агентства недвижимости «Х» Ш. на приватизацию и продажу своей квартиры. Ипполитов предложил ему, Ж. и Соловьеву вмешаться в этот процесс, предотвратить продажу квартиры, склонить Ш. на свою сторону и завладеть его квартирой. Для этого он (К.), Ж., Ипполитов и Соловьев пришли к Ш. домой и узнали от него, что он выдал доверенность сотрудникам Агентства недвижимости «Х» на приватизацию и продажу своей квартиры, и в данный момент идет процесс регистрации договора приватизации. Они стали убеждать Ш., что сотрудники АН «Х» его обманут, и он лишится своей квартиры. Затем они предложили ему свою помощь в обмене его квартиры и покупке ему другого жилья с доплатой (конкретная сумма не оговаривалась). В действительности они намеревались сначала переоформить его квартиру на кого-нибудь из них, затем продать ее третьим лицам, а на самого Ш. затратить как можно меньше средств, приобрести для него самое дешевое жилье которое смогли бы найти. Ш. согласился и вместе с его сожительницей они перевезли их в съемную квартиру. Узнав, что договор приватизации зарегистрирован, они отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где Ш., действуя по их указаниям, получил зарегистрированные документы по приватизации квартиры, которые за него по доверенности подавала Ш.. После получения документов он (К.), Ж., Соловьев и Ипполитов посовещались и приняли решение переоформить квартиру Ш. на Соловьева путем заключения договора купли-продажи квартиры, но без произведения оплаты. Для этого составили договор купли-продажи квартиры в простой письменной форме, где Ш. выступал ее продавцом, а Соловьев покупателем. Под предлогом ускорения обмена квартиры они добились от Ш. подписания договора, не разъясняя ему его суть. Деньги Ш. не платили. После этого они отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя согласно их указаниям, вместе с Соловьевым сдали указанный договор на регистрацию. Через несколько дней узнали, что Соловьева по поводу его участия в сделке с данной квартирой разыскивают сотрудники милиции, поэтому, в целях своей безопасности, Соловьев решил отказаться от прямого участия в сделке с квартирой и не регистрировать квартиру на себя. Для этого вместе с Ш. обратились в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где получили поданные ими на регистрацию документы обратно. После этого, Ж. предложил оформить квартиру на себя. Для этого они также как и ранее составили договор купли-продажи квартиры в простой письменной форме, где Ш. выступал ее продавцом, а Ж. покупателем. Под предлогом ускорения обмена квартиры они добились от Ш. подписания договора, не разъясняя ему его суть. Деньги Ш. не платили. После этого они отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя согласно их указаниям, вместе с Ж. сдали указанный договор на регистрацию. Таким же образом, под предлогом ускорения сделки по обмену квартиры, получили от Ш. расписку о получении им от Ж. денежных средств за якобы проданную квартиру. Это сделали для того, чтобы в случае, если Ш. будет оспаривать договор купли-продажи своей квартиры, они смогли бы предоставить эту расписку в суд в качестве доказательства законности сделки. Через несколько дней, приехав к Ш. в квартиру, куда они его поселили, его (Ш.) там не обнаружили. Спустя некоторое время узнали, что Ш. написал заявление в милицию о противоправных действиях в отношении его квартиры, из-за чего в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано. Далее им стало известно, что Ш. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с заявлением о признании недействительным договора купли-продажи его квартиры, заключенного между ним и Ж.. В ответ на это, по их общему решению Ж. подал встречное исковое заявление о производстве регистрации сделки и перехода права собственности на указанную квартиру и признании за Ж. права собственности на нее. В ходе судебного разбирательства при допросах он (К.), Ж. и Ипполитов давали показания о том, что Ш. добровольно продал свою квартиру и получил за нее причитающиеся деньги, чего в действительности не было. В конце 2008 года суд вынес решение, которым удовлетворил исковые требования Ж.. После этого Ж. по решению суда зарегистрировал свое право собственности на указанную квартиру. Своих обязательств перед Ш. они не выполнили, и выполнять не собирались, ни денег, ни другого жилья Ш. от них не получил. Сам Ш. после этого куда-то пропал и на связь с ними не выходил, решение суда не обжаловал и сотрудники АН «Х» более им не занимались. В 2009 году по решению суда Ш. был снят с регистрационного учета в своей квартире, и летом этого же года Ж. продал его квартиру Р., о чем он (К.) давал показания ранее по эпизоду совершения мошенничества в отношении П. с принадлежащей ей долей квартиры по адресу: Х. Вырученные деньги он (К.), Соловьев, Ж. и Ипполитов разделили между собой (т. 14, л.д. 54-61);

показаниями обвиняемого Ж. в стадии предварительного расследования 24 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, согласно которым примерно в мае 2007 года Ипполитов сообщил, что его знакомый Ш., проживающий в квартире по адресу: Х, хочет продать свою квартиру Агентству недвижимости «Х», для чего он выдал доверенность на сотрудницу агентства Ш. на приватизацию и продажу своей квартиры. Ипполитов предложил ему (Ж.), К. и Соловьеву вмешаться в этот процесс, предотвратить предстоящую продажу квартиры, склонить Ш. на свою сторону и самим завладеть его квартирой. Для этого он (Ж.), К., Ипполитов и Соловьев пришли к Ш. домой, поговорили с ним и узнали от него, что он действительно выдал доверенность сотрудникам АН «Х» на приватизацию, продажу своей квартиры и покупку ему другой квартиры, и в данный момент договор приватизации находится на регистрации. Они стали убеждать Ш., что сотрудники АН «Х» обязательно его обманут, и он лишится своей квартиры. Затем они предложили ему самим заняться обменом его квартиры и покупкой ему другого жилья с доплатой (конкретная сумма не оговаривалась). В действительности они намеревались сначала переоформить его квартиру на кого-нибудь из них, затем продать ее третьим лицам, а на самого Ш. затратить как можно меньше средств, приобрести для него либо самое дешевое жилье которое смогли бы найти. Ш. согласился и вместе с его сожительницей они перевезли их в съемную квартиру, расположенную по адресу: Х. Узнав, что договор приватизации зарегистрирован, они отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя по их указаниям, получил зарегистрированный договор приватизации квартиры и документы, которые за него по доверенности подавала Ш.. Забрали у Ш. указанные документы и его паспорт. После этого он (Ж.), К., Соловьев, Ипполитов посовещались и приняли решение переоформить квартиру Ш. на Соловьева путем заключения между ними договора купли-продажи квартиры, но производить оплату по договору они не намеревались. Для этого они составили договор купли-продажи указанной квартиры в простой письменной форме, где Ш. выступал ее продавцом, а Соловьев покупателем. Под предлогом ускорения обмена квартиры они добились от Ш. подписания данного договора, не разъясняя ему его суть. Деньги Ш. они не платили. После этого отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя согласно их указаниям, вместе с Соловьевым сдали указанный договор на регистрацию. Через несколько дней узнали, что Соловьева по поводу его участия в сделке с данной квартирой разыскивают сотрудники милиции. Поэтому, в целях своей безопасности, Соловьев решил отказаться от прямого участия в сделке с данной квартирой и не регистрировать право собственности на себя. Для этого вместе с Ш. они обратились в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где подали заявление о прекращении регистрационных действий и получили поданные ими на регистрацию документы обратно. После этого между ними было решено оформить квартиру на него (Ж.). Для этого также как и ранее составили аналогичный договор купли-продажи квартиры в простой письменной форме, где Ш. выступал ее продавцом, а он (Ж.) покупателем. Под предлогом ускорения обмена его квартиры добились от Ш. подписания договора, не разъясняя ему его суть. Деньги Ш. не платили. После этого отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя согласно их указаниям, вместе с ним (Ж.) сдал указанный договор на регистрацию. Таким же образом, под предлогом ускорения сделки по обмену квартиры, получил от Ш. расписку о получении им от него (Ж.) денежных средств за якобы проданную им квартиру. Это сделали для того, чтобы в случае, если Ш. станет оспаривать данный договор купли-продажи своей квартиры, то они смогли бы предоставить эту расписку в суд в качестве доказательства законности сделки и произведенных с ним расчетов. Через несколько дней узнали, что Ш. покинул квартиру, куда они его поселили, и подал заявление в милицию о противоправных действиях с их стороны в отношении его квартиры. Также он подал заявление в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области о прекращении регистрационных действий, из-за чего в государственной регистрации сделки купли-продажи его квартиры и перехода права собственности было отказано. Далее им стало известно, что Ш. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с исковым заявлением о признании недействительным договора купли-продажи его квартиры, заключенного между ним и им (Ж.). В ответ на это по их общему решению он (Ж.) подал встречное исковое заявление о производстве регистрации сделки и перехода права собственности на указанную квартиру и признании за ним права собственности на нее. Для участия в суде привлек знакомых адвокатов. В ходе судебного разбирательства при допросах он (Ж.), К. и Ипполитов давали показания о том, что Ш. добровольно, по собственному желанию продавал свою квартиру и получил от него (Ж.) за нее причитающиеся деньги, чего в действительности не было. В суд представил вышеуказанную расписку о получении Ш. от него (Ж.) денег за проданную квартиру, которую Ш. написал по его (Ж.) настоянию под обманным предлогом ускорения обмена его квартиры. В декабре 2008 года суд вынес решение, которым удовлетворил его (Ж.) исковые требования. После этого он (Ж.) по решению суда зарегистрировал свое право собственности на указанную квартиру. Своих обязательств перед Ш. о приобретении ему другого жилья они не выполняли, и выполнять не собирались, денег за свою квартиру он от них не получил. Сам Ш. после этого куда-то пропал и на связь с ними более не выходил, решение суда не обжаловал и сотрудники АН «Х» более им не занимались. В 2009 году по решению суда Ш. был снят с регистрационного учета в своей квартире, и летом этого же года они продали его квартиру Р. (т. 14, л.д. 85-90);

Документами, изъятыми в ходе выемки из помещения Управления Росреестра согласно протоколу выемки от 27 июля 2012 года (т.1, л.д. 243-256), в ходе обыска в жилище К. по адресу: Х согласно протоколу обыска от 27 октября 2011 года (т.1,л.д.230-233), признанные вещественными доказательствами постановлением от 01 декабря 2014 года (т. 15, л.д. 245-264), осмотренными согласно протоколу осмотра от 17 декабря 2013 года и от 01 декабря 2014 года (т. 15, л.д. 29-44, 52-54, 222-235):

паспортом на имя Ш., изъятого в ходе обыска в квартире К. (т. 1, л.д. 232);

паспортом на квартиру по адресу: Х ( т.1, л.д. 196-197);

копиями доверенностей: Х от 22 марта 2007 года, удостоверенной надлежащим образом от имени Ш. на Ш., по вопросу приватизации жилого помещения по адресу: Х (т.1, л.д.157); Х от 22 марта 2007 года, удостоверенной надлежащим образом от имени Ш. на Ш., на право приобретения жилого помещения ( т.1, л.д. 158);

договором №Х от 22 марта 2007 года о представлении интересов нанимателей (владельцев) квартиры (комнаты), по ее обмену (продаже), заключенный между Ш., проживающим по адресу: Х, и ООО «Х» ( т.1. л.д. 160-161);

договором № Х от 12 апреля 2007 года передачи квартиры по адресу: Х Ш. ( т. 1, л.д. 203- 204);

свидетельством о государственной регистрации права на основании договора передачи квартиры в собственность граждан № Х от 12 апреля 2007 года на имя Ш. по адресу: Х ( т.1, л.д. 206);

заявлением от 02 мая 2007 года, поданное в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Ш., действующей на основании доверенности от 22 марта 2007 года представителем Ш., с просьбой произвести регистрацию право частной собственности по адресу: Х (т.1, л.д.202);

договором купли-продажи от 22 мая 2007 года, заключенный между Ш. и Соловьевым, согласно которому Ш. продал и передал Соловьеву принадлежащую ему (Ш.) на праве частной собственности квартиру, находящуюся по адресу: Х ( т.2, л.д. 30).

заявлениями от 22 мая 2007 года, поданные в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Соловьева и Ш., с просьбой произвести регистрацию записи о сделке об отчуждении на недвижимость по адресу: Х на основании договора купли-продажи от 22 мая 2007 года ( т.2, л.д. 28, 29);

заявлениями от 09 июня 2007 года, поданные в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Ш., о выдаче документов и прекращение регистрации права на недвижимость по адресу: Х ( т.2. л.д. 25, 26, 189);

сообщением Управления Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от15июня 2007 года на имя Ш. о том, что вопрос о прекращении регистрационных действий может быть решен после предоставления заявления о прекращении государственной регистрации второй стороны (Соловьева) ( т.1, л.д. 188);

договором купли-продажи от 19 июня 2007 года, заключенный между Ш. и Ж., согласно которому Ш. продал и передал Ж. принадлежащую ему (Ш.) на праве частной собственности квартиру, находящуюся по адресу: Х ( т.2, л.д. 22);

распиской от 19 июня 2007 года Ш. о получении им от Ж. 2600000 рублей за проданную им (Ш.) квартиру по адресу: Х ( т. 1, л.д. 223);

заявлениями от 19 июня 2007 года, поданные в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Ж. и Ш., с просьбой произвести регистрацию записи о сделке об отчуждении на недвижимость по адресу: Х на основании договора купли-продажи от 19 июня 2007 года ( т.2, л.д. 18, 19); и от 23 июля 2007 года от имени Ж. о возобновлении регистрационных действий вышеуказанную квартиру ( т.2, л.д.17);

сообщением Управления Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от11июля 2007 года на имя Ж. и Ш. о приостановлении регистрации договора сделки на квартиру по адресу: Х в связи с наличием двух договоров купли-продажи от Ш. в пользу Соловьева от 22 мая 2007 года и в пользу Ж. от 19 июня 2007 года ( т. 1, л.д. 179-180);

заявлением от 24 июля 2007 года, поданное в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Соловьева, о выдаче документов и прекращение регистрации права на недвижимость по адресу: Х ( т.2. л.д. 15);

заявлением от 23 июля 2007 года, поданное в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Ш. о возобновлении регистрации права на недвижимость по адресу: Х ( т.2. л.д. 17);

сообщением Управления Федеральной регистрационной службы от 31 августа 2007 года на имя Ш. и Ж. об отказе в государственной регистрации сделки и перехода права собственности на квартиру по адресу: Х ( т. 2, л.д. 14);

доверенностью Х от 10 сентября 2007 года, выданной от имени Ж. на Ф. и К., представлять его интересы во всех судебных, административных и иных учреждениях и организациях ( т. 2, л.д. 6);

исковым заявлением в Калининский районный суд Санкт- Петербурга от 03 сентября 2007 года от истца Ш. к Ж. и Соловьеву о признании договора купли-продажи жилого помещения по адресу: Х, заключенного между ним (Ш.) и Соловьевым 22 мая 2007 года, и между ним (Ш.) и Ж. 19 июня 2007 года недействительными (т.2, л.д.10-11);

исковым заявлением в Калининский районный суд Санкт- Петербурга от 12 сентября 2007 года от истца Ж. к ответчику Ш. о признании за ним (Ж.) права собственности на квартиру по адресу: Х ( т.2, л.д. 12-13);

уточненным исковым заявлением в Калининский районный суд Санкт- Петербурга от 19 марта 2008 года от истца Ж. к ответчику Ш. с просьбой произвести государственную регистрацию в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области и перехода права собственности на квартиру Х по договору купли-продажи от 19 июня 2007 года между ним (Ж.) и Ш. ( т. 2, л.д. 7-9);

решением Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 26 декабря 2008 года,согласно которому произвести государственную регистрацию в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области сделки и перехода права собственности на квартиру Х на имя Ж. по договору купли-продажи недвижимого имущества, заключенному 19 июня 2007 года между Ш. и Ж., признать за Ж. право собственности на указанное жилое помещение ( т.2, л.д. 4-5);

определением Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 26 декабря 2008 года об оставлении исковых требований Ш. к Ж. и Соловьеву о признании договоров купли-продажи недействительными без рассмотрения ( т. 2, л.д. 48);

заявлением от 10 июня 2009 года, поданное в офис Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени Ф., действующего по доверенности от имени Ж., с просьбой произвести регистрацию права частной собственности на квартиру по адресу: Х на основании решения Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 26 декабря 2008 года (т.2, л.д. 3);

договором купли-продажи от 24 сентября 2009 года квартиры по адресу: Х, заключенного между Ж. и Р. ( т.2, л.д. 39);

распиской от 27 ноября 2009 года, согласно которой Ж. получил от Р. денежные средства в размере 225060 рублей за проданную им квартиру, находящуюся по адресу: Х (т.2, л.д. 40);

свидетельством о государственной регистрации права на основании договора купли продажи от 24 сентября 2009 года на имя Р. квартиры по адресу: Х (т.2, л.д. 41);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х», согласно которому по состоянию рынка недвижимости на июль 2009 года, рыночная цена квартиры, расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 3200000 до 3500000 рублей (т. 2, л.д. 50).

А также показаниями в качестве обвиняемого в стадии предварительного расследования, данные ИППОЛИТОВЫМ 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п. 1 УПК РФ, согласно которым виновным себя признал и показал о том, что с Ш. знаком много лет, у которого в собственности находилась квартира по адресу: г. Х. В данной квартире он (Ш.) жил с сожительницей, совместно злоупотребляли спиртными напитками. Примерно в мае 2007 года он (Ипполитов) узнал, что Ш. подписал какие-то документы и что-то собирается делать со своей квартирой. Его (Ипполитова) это заинтересовало, и он сообщил об этом К., Ж. и Соловьеву. Вместе пришли домой к Ш. Он (Ипполитов) представил их специалистами о недвижимости. От Ш. узнали, что он выдал доверенность на сотрудницу Агентства недвижимости «Х» Ш. на приватизацию и продажу своей квартиры, и в данный момент идет процесс регистрации договора приватизации. Все вместе решили вмешаться в этот процесс, предотвратить продажу квартиры, склонить Ш. на свою сторону и самим завладеть его квартирой. Для этого он (Ипполитов), Ж., К. и Соловьев стали убеждать Ш., что сотрудники АН «Х» его обязательно обманут, и он лишится своей квартиры. Затем предложили ему свою помощь в обмене его квартиры и покупке ему другого жилья с доплатой (конкретная сумма не оговаривалась). В действительности они намеревались сначала переоформить его квартиру на кого-нибудь из них, затем продать ее третьим лицам, а на самого Ш. затратить как можно меньше средств, приобрести для него самое дешевое жилье которое смогли бы найти, или вовсе ничего ему не покупать и денег не платить. Ш. согласился и вместе с его сожительницей они временно поселили их в квартиру по адресу: Х. Пока Ш. жил в ней, он был полностью под их контролем. Зная о его пристрастии к спиртному, регулярно привозили ему алкогольные напитки, постоянно поддерживая его в состоянии алкогольного опьянения. Узнав, что договор приватизации зарегистрирован, отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя по их указаниям, получил зарегистрированные документы по приватизации квартиры, которые за него по доверенности подавала Ш.. После получения документов он (Ипполитов), Ж., Соловьев, К. посовещались и приняли решение переоформить квартиру Ш. на Соловьева путем заключения договора купли-продажи квартиры, но без произведения оплаты. Для этого составили договор купли-продажи квартиры в простой письменной форме, где Ш. выступал ее продавцом, а Соловьев покупателем. Под предлогом ускорения обмена квартиры добились от Ш. подписания договора, не разъясняя ему его суть. Деньги Ш. не платили. После этого Ж. и Соловьев отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где Ш., действуя вместе с Соловьевым, сдали указанный договор на регистрацию. Через несколько дней узнали, что Соловьева по поводу его участия в сделке с данной квартирой разыскивают сотрудники милиции. Поэтому, в целях своей безопасности, Соловьев решил «залечь на дно», отказался от прямого участия в мошенничестве с квартирой и не стал регистрировать квартиру на себя. Для этого вместе с Ш. они обратились в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и получили поданные ими на регистрацию документы обратно. После этого Ж. предложил оформить квартиру на себя. Для этого также как и ранее составили договор купли-продажи квартиры в простой письменной форме, где Ш. выступал ее продавцом, а Ж. покупателем. Под предлогом ускорения обмена квартиры добились от Ш. подписания договора, не разъясняя ему его суть. Деньги Ш. не платили. После этого он (Ипполитов), К. и Ж. отвезли Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где он, действуя согласно их указаниям, вместе с Ж. сдали указанный договор на регистрацию. Таким же образом, под предлогом ускорения сделки по обмену квартиры, получили от Ш. расписку о получении им от Ж. денежных средств за якобы проданную квартиру. Это сделали для того, чтобы в случае, если Ш. будет оспаривать договор купли-продажи своей квартиры, они смогли бы предоставить эту расписку в суд в качестве доказательства законности сделки. Через несколько дней, приехав к Ш. в квартиру, куда они его поселили, его там не обнаружили. Спустя некоторое время узнали, что Ш. написал заявление в милицию о противоправных действиях в отношении его квартиры, из-за чего в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано. Далее им стало известно, что Ш. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с заявление о признании недействительным договора купли-продажи его квартиры, заключенного между ним (Ш.) и Ж. В ответ на это, по их общему решению Ж. подал встречное исковое заявление о производстве регистрации сделки и перехода права собственности на указанную квартиру и признании за Ж. права собственности на нее. В ходе судебного разбирательства он (Ипполитов), Ж. и К. давали ложные показания о том, что Ш. добровольно продал свою квартиру и получил за нее причитающиеся деньги, чего в действительности не было. В качестве подтверждения Ж. предоставил в суд расписку, написанную Ш., о получении денежных средств за квартиру. В конце 2008 года суд вынес решение, которым удовлетворил исковые требования Ж. После этого Ж. по решению суда зарегистрировал свое право собственности на указанную квартиру. Своих обязательств перед Ш. не выполнили, и выполнять не собирались, ни денег, ни другого жилья он от них не получил. Сам Ш. после этого куда-то пропал и на связь с ними не выходил, решение суда не обжаловал и сотрудники АН «Х» более им не занимались. В 2009 году по решению суда Ш. был снят с регистрационного учета в своей квартире. Этим занимался Ж.. После этого К. нашел покупателя на эту квартиру – Р., которой Ж. продал эту квартиру, за какую сумму, он (Ипполитов) не знает. После продажи этой квартиры за свое участие в данном преступлении он (Ипполитов) получил от К. и Ж. около 7000 долларов США. Остальную часть Соловьев, Ж. и К. поделили между собой, в каком соотношении ему неизвестно (т. 14, л.д. 114-119);

показаниями в качестве обвиняемого СОЛОВЬЕВА в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п. 1 УПК РФ, согласно которым до мая 2007 года от К. и Ж. знал, что у них на примете есть Ш., который злоупотреблял спиртными напитками и владел квартирой по адресу: Х. Они давно следили за Ш. и пытались обманным путем завладеть его квартирой, но это у них не получалось, так как не могли с ним договориться. Весной 2007 года Ипполитов рассказал ему (Соловьеву), Ж. и К. о том, что квартирой Ш. стала занися Ш. из АН «Х». Он (Соловьев), Ж., К. и Ипполитов решили вмешаться в этот процесс, предотвратить продажу квартиры, склонить Ш. на свою сторону и самим завладеть его квартирой. Для этого он (Соловьев), Ж., К. и Ипполитов пришли к Ш. домой и узнали от него, что он выдал доверенность сотрудникам АН «Х» на приватизацию и продажу своей квартиры, и в данный момент идет процесс регистрации договора приватизации. Они стали убеждать Ш., что сотрудники АН «Х» его обманут, и он лишится своей квартиры. Затем предложили ему свою помощь в обмене его квартиры и покупке ему другого жилья с доплатой, а для того, чтобы его обезопасить, предложили ему немедленно переоформить его квартиру на кого-нибудь из них и переехать в другое место. Ш. согласился и вместе с его сожительницей они перевезли их во временную квартиру по адресу: Х. В действительности они намеревались сначала переоформить его квартиру на кого-нибудь из них, затем продать ее третьим лицам, а взамен Ш. ничего не покупать и не платить ему деньги за его квартиру. Позже решили путем совершения сделки купли-продажи переоформить указанную квартиру в его (Соловьева) собственность. Для этого изготовили договор купли-продажи в простой письменной форме, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что Ш. продал ему (Соловьеву) свою квартиру, находящуюся по адресу: Х, после чего К., Ж. и Ипполитов убедили Ш. подписать его. Затем он (Соловьев) и Ж. доставили Ш. в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где путем обмана убедили его подать заявление с просьбой произвести регистрацию сделки об отчуждении и прекратить его право собственности на квартиру по адресу: Х, и представили указанный договор купли-продажи на государственную регистрацию. В то время, пока производились регистрационные действия с квартирой, его (Соловьева) стали разыскивать сотрудники уголовного розыска по поводу его участия в сделке с указанной квартирой, так как Ш. подала заявление о пропаже Ш. и мошеннических действиях с его квартирой. Также ему (Соловьеву) звонили неизвестные люди, угрожали и требовали, что бы он отказался от участия в сделке. Он (Соловьев) испугался уголовного преследования, так как осознавал незаконность своих действий и опасался исполнения угроз, поступавших в его адрес, поэтому решил отказаться от участи в мошенничестве с квартирой Ш. напрямую и не регистрировать на себя право собственности на нее. По этой причине он (Соловьев) с Ш. подали заявления в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области о прекращении регистрационных действий и регистрация сделки была отменена. После этого Ж. заявил, что он готов оформить квартиру Ш. на себя. Для этого они с Ш. заключили аналогичный договор купли-продажи квартиры и подали его на регистрацию, но регистрация сделки и права собственности Ж. на указанную квартиру не были зарегистрированы, так как к этому времени Ш. сбежал от них, обратился за помощью в АН «Х» и отменил регистрацию сделки. После этого Ж. обратился в суд с иском к Ш. о производстве регистрации указанного договора и перехода права собственности, а также признании за ним (Ж.) права собственности на указанную квартиру. Решением суда данные исковые требования Ж. были удовлетворены, и была произведена государственная регистрация его права собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х. Затем по судебному решению Ж. снял Ш. с регистрационного учета. Никаких денег Ш. за его квартиру они не платили и другого жилья взамен не приобрели. В 2009 году Ж. и К. продали эту квартиру одновременно с комнатой П., после чего, как уже говорилось выше, за его (Соловьева) соучастие в мошенничествах с указанными объектами недвижимости К. заплатил ему (Соловьеву) около 14000 евро (т. 14, л.д. 244-246).

Вина подсудимого ИППОЛИТОВА М.Ю. в совершении мошенничества с квартирой, расположенной по адресу: г. Х, принадлежащей Н., подтверждается:

- рапортами об обнаружении признаков преступления, согласно которому в ходе расследования уголовного дела № Х -02 августа 2012 года в результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий была получена информация о мошеннических действиях Ипполитова, К. и иных лиц с квартирой, расположеннойя по адресу: Х, принадлежащей Н. А именно в период времени с 19 июня 2012 года до 12 июля 2012 года, с целью приобретения путем обмана права на принадлежащую Н. квартиру по вышеуказанному адресу, изготовили договор купли- продажи указанной квартиры от 25 мая 2012 года, в соответствии с которым Н. якобы передал в собственность Ипполитова данную квартиру, а Ипполитов оплатил цену в размере 3000000 рублей, после чего, обманным путем, под надуманным предлогом сохранения данной квартиры от посягательств третьих лиц и, не уплатив указанной в договоре суммы, добились подписания данного договора Н., введенным ими в заблуждение относительно своих намерений и не осознававшим смысл и значение своих действий, а также их юридических последствий. 12 июля 2012 года указанный договор купли-продажи квартиры бел подан на государственную регистрацию в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу, и в этот же день была произведена государственная регистрация данного договора и права собственности Ипполитова на вышеуказанную квартиру, в связи с чем ее собственнику Н. был причинен ущерб в особо крупном размере на сумму не менее 3000000 рублей, из чего усматривается состав преступления, предусмотренный ст. 159 ч. 4 УК РФ (т. 3, л.д. 175-176);

заявлениями Н. от 02 августа 2012 года и от 03 августа 2012 года, согласно которым 02 августа 2012 года прибыл в Санкт- Петербург навестить своего Х Н., проживающего по адресу: Х, который на телефонные звонки не отвечает. Со слов соседей его давно не видно. Позвонив в квартиру Х, последний сообщил, что у него отобрали паспорт, ключи и насильно удерживают в квартире, на протяжении 5-6 месяцев его избивают, спаивают спиртными напитками, заставили подписать документы на продажу квартиры, денег не получил, из чего полагает о совершенном мошенничестве с квартирой Х (т. 3, л.д. 182, 197-198);

заявлением Н. от 03 августа 2012 года о совершенном в отношении него мошенничества с принадлежащей ему квартирой, находящейся по адресу: Х (т. 3, л.д. 201-202);

показаниями потерпевшего Н. в стадии предварительного расследования 06 сентября 2012 года, 11 декабря 2012 года, 14 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, из которых следует, что он в квартире по адресу: Х проживал с середины семидесятых годов. В 2008 году его Н. приватизировала данную квартиру. В этом же году она умерла, и он с помощью своего троюродного Х Н. стал оформлять наследство на квартиру матери. В 2009 году он (Н.) получил у нотариуса свидетельство о праве на наследство и зарегистрировал свое право собственности на указанную квартиру в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. После регистрации права собственности получил правоустанавливающие документы на свою квартиру, какие именно не помнит. Все эти документы хранились у него дома в одной папке. Помимо этого у был рублевый счет в банке на сумму около 480 000 рублей. Данную сумму он также получил в наследство. В это время его одноклассница З., узнав об этом, предложила ему отдать ей указанные деньги на сохранение, пообещав выдавать их частями по мере необходимости, на что согласился, передал ей часть денег и она, по мере необходимости, выдавала ему небольшие суммы. З. также знала, что правоустанавливающие документы на его квартиру хранил у себя дома. В один из дней, весной-летом 2011 года, З. пришла к нему домой и предложила взять у него правоустанавливающие документы на его квартиру себе на сохранение, на что согласился, так как доверял ей, и передал ей папку со всеми правоустанавливающими документами на указанную квартиру в оригиналах и в первых экземплярах. После смерти матери он (Н.) нигде официально не работал, жил за счет средств, полученных по наследству от матери и случайными заработками, стал злоупотреблять спиртными напитками. В один из дней в январе 2012 года на улице встретил своего знакомого Ипполитова, с которым они учились в одной школе в параллельных классах, проживающего по соседству в доме на Х пр. Они пообщались на общие темы. Затем Ипполитов стал выяснять у него, где и как он (Н.) живет, на что сказал, что живет один и назвал ему свой адрес. После этого Ипполитов стал приходить к нему домой, с собой он приносил алкогольные напитки, в основном разведенный спирт, продукты питания и давал их ему. Ипполитов предлагал ему выпивать принесенный им алкоголь, он соглашался и выпивал. Алкогольные напитки ему Ипполитов стал приносить постоянно, и он (Н.) постоянно их употреблял и все время находился в состоянии опьянения. Несколько раз вместе с Ипполитовым приходил К., который, находясь в его квартире, в его присутствии вел себя раскованно, не стеснялся и, хотя и не предъявлял ему никаких требований и угроз, произвел на него негативное впечатление. В один из дней в конце января 2012 года к нему домой из Х приехал Н.. Как раз в это время в его квартире находились Ипполитов с К. предложил ему (Н.) уехать с ним в Х, чтобы лечь в больницу на лечение от алкоголизма и оградить его от влияния Ипполитова, который этому воспрепятствовал, потребовал от него (Н.), чтобы он никуда не уезжал, и он (Н.), побоявшись противиться Ипполитову, ответил Н. отказом. Но когда Ипполитов и К. ушли из квартиры, он решил уехать с Н. Они стали искать его (Н.) паспорт, но в квартире его не оказалось. Полагает, что паспорт похитил Ипполитов, так как он (Н.) хранил его в шкафу в своей квартире, куда у Ипполитова был свободный доступ. Н. уехал к себе домой без него (Н.). В феврале 2012 года Ипполитов привел в его (Н.) квартиру Апитепову с Х, и заставил его (Н.) пустить их жить в одну из комнат, установил в эту комнату новую дверь с замком. Он (Н.) был категорически против этого, но ему пришлось ее пустить, так как Ипполитов настоял. В это же время Ипполитов забрал у него ключи от квартиры, снял с входной двери задвижку. Из квартиры Ипполитов и Апитепова его одного не выпускали. Когда они уходили, то закрывали входную дверь снаружи на замок, так что он не мог его открыть без ключа изнутри и самостоятельно покинуть квартиру. Ипполитов продолжал приносить ему алкогольные напитки, напаивал его, заставлял есть принесенные им продукты, а если он (Н.) отказывался, то заставлял его есть силой. В апреле 2012 года, находясь в своей квартире, он (Н.) при падении сломал руку, как именно это произошло, и был ли к этому причастен Ипполитов, не помнит, так как был пьян. Каким образом ему была оказана медицинская помощь, не помнит. Весной 2012 года, в один из дней, когда именно не помнит, к нему в квартиру пришли двое или трое незнакомых ему мужчин. В это время в его квартире находился Ипполитов. Мужчины заявили, что он (Н.) на своем автомобиле повредил их автомобиль, и теперь он якобы должен им за это крупную сумму денег, на что ответил им, что этого не было, так как у него автомобиля давно уже нет, но они настаивали на своем, и требовали от него деньги. Ипполитов вмешался в разговор, отвел их в сторону, стал защищать его (Н.) и объясняться с мужчинами. Он (Н.) в их разговоре не участвовал. Кто-то из мужчин сказал, что их прислал некий О. по кличке «Х», на что Ипполитов заявил, что «сидел» с ним вместе и хорошо его знает, позвонил кому-то, или сделал вид что звонит, спросил по телефону от него ли пришли люди и что-то еще. Затем Ипполитов передал телефон одному из мужчин, тот что-то сказал и в скором времени эти мужчины ушли. После этого Ипполитов сказал ему, что эти люди серьезно настроены и не отстанут от него (Н.), пока он не отдаст им деньги, а для того, чтобы они оставили его в покое, он (Н.) должен подписать какие-то документы и переоформить свою квартиру на него (Ипполитова), чтобы нечего было отобрать. При этом Ипполитов добавил, чтобы он (Н.) не волновался, так как потом, когда все успокоится, то он переоформит его квартиру обратно на него (Н.). Ипполитов убеждал его, что он действует исключительно в его (Н.) интересах. Он (Н.) не мог ему возражать, поскольку постоянно находился под действием алкоголя, испытывал чувство страха перед этими людьми, и не мог осознавать значение происходивших с ним событий, поэтому он стал подчиняться Ипполитову, и согласился сделать все, что он предлагал, так как не видел другого выхода из сложившейся ситуации. После этого в один из дней Ипполитов отвез его (Н.) в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области для переоформления квартиры. Там Ипполитов дал ему какие-то документы и сказал их подписать, объясняя это тем, что это необходимо для того, чтобы его оставили в покое люди, требовавшие от него (Н.) деньги, и что это в его же интересах. С содержанием этих документов он (Н.) не знакомился, так как Ипполитов требовал от него быстро их подписать и сразу же их забрал. Суть подписанных им (Н.) документов он не понимал и не осознавал значение и последствия своих действий, так как его разум был одурманен воздействием алкоголя, а возможно и еще каких-либо препаратов, которые ему, возможно, давал Ипполитов. Также он был запуган Ипполитовым, и, действуя по его указанию, подписал несколько документов, которые он (Ипполитов) дал. Подробно, что происходило в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, он (Н.) не помнит. Через несколько дней Ипполитов повторно отвез его (Н.) в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где он (Н.) по указанию Ипполитова снова подписал какие-то документы, с содержанием которых не знакомился и не понимал значение и последствия своих действий. После этого Ипполитов продолжал удерживать его (Н.) в квартире, не давая возможности выходить из нее, продолжал его спаивать алкоголем, кормить своими продуктами. В один из дней, когда именно не помнит, Ипполитов куда-то повел его и по пути он (Н.), желая от Ипполитова избавиться, упал на землю и сымитировал приступ. К ним на место прибыл наряд скорой медицинской помощи, и он (Н.) был госпитализирован в больницу на ул. Х. После выписки отправился к себе домой. На улице его встретил Ипполитов и отвел в его (Н.) в квартиру. Спустя некоторое время он (Н.) осознал, что Ипполитов его обманул, мошенническим путем завладел его квартирой и возвращать ее не собирается, поэтому он (Н.) обратился с заявлением в отдел полиции, где сообщил о том, что Ипполитов его удерживает в квартире и требует оформить на него (Ипполитова) квартиру. В начале августа к нему (Н.) приехал Н.. Он (Н.) в это время находился дома один и не мог открыть ему дверь. Дверь пришлось взламывать. После этого, около 19 часов Н. отвел его (Н.) в отдел полиции, где заявил о противоправных действиях Ипполитова в отношении него (Н.) и его квартиры, на это ушло около трех часов. После этого сотрудники дежурной части попросили подождать прибытия следователя из прокуратуры для проведения следственных действий. Примерно через час, когда он (Н.) находился на крыльце у отдела полиции, увидел, что в его сторону идут Ипполитов и К., но, когда они увидели их, то развернулись и ушли. Практически сразу после этого дежурный сказал им, что они могут быть свободны, и что их при необходимости вызовут по телефону. Они ушли и поселились в гостинице. После этого Н. способствовал ему в получении нового паспорта, стал выяснять обстоятельства сделок с его (Н.) квартирой и узнал, что ее собственником на тот момент уже является Ипполитов на основании договора купли-продажи. В августе 2012 года он (Н.) с помощью Н. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с исковым заявлением с просьбой признать эту сделку недействительной и вернуть ему (Н.) его квартиру. В конечном итоге Санкт-Петербургский городской суд 23 января 2014 года вынес решение, которым полностью удовлетворил его (Н.) исковые требования. Данное решение вступило в законную силу, но до настоящего времени право собственности на указанную квартиру он (Н.) не регистрировал. Заявляет, что свою квартиру продавать Ипполитову, либо иным способом отчуждать, он (Н.) не намеревался, другого жилья у него нет, денег за продажу квартиры он не получал и не помнит, чтобы писал расписку в получении денежных средств от продажи своей квартиры, но не исключает, что по требованию Ипполитова мог подписывать ему чистые листы бумаги, на которых мог изготовить эту расписку. Тем самым Ипполитов завладел его квартирой незаконно, путем обмана, в связи с чем, ему был причинен имущественный ущерб в размере около 3600 000 рублей, что является для него значительным ущербом (т. 3, л.д. 225-226, т. 3, л.д. 249-250,т. 4, л.д. 42-44);

показаниями свидетеля Н. в стадии предварительного расследования 06 сентября 2012 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.1 УПК РФ, из которых следует, что Н. приходится ему Х. Он проживал вместе со своей матерью Н. в принадлежащей ей квартире по адресу: Х. В 2008 году Н. умерла, после этого Н. с его (Н.) помощью оформил право собственности на указанную квартиру по наследству. В 2009 году от Н. узнал, что он передал правоустанавливающие документы на свою квартиру своей однокласснице З. на хранение. После смерти матери Н. стал злоупотреблять алкогольными напитками. В конце января 2012 года он (Н.) приехал в Санкт-Петербург навестить Н. Когда пришел в его квартиру, то обнаружил там его знакомого Ипполитова и незнакомого мужчину по имени О. (К.). Н. находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, почти не мог разговаривать и передвигался с большим трудом. Как ему (Н.) впоследствии сказал сам Н., бутылку ему принес Ипполитов, и в ней находилась какая-то спиртосодержащая жидкость, которую он (Н.) распивал. Также он сказал, что Ипполитов постоянно ему дает какие-то спиртосодержащие напитки. Ипполитов и О. вели себя в квартире как полноправные хозяева, полностью руководили действиями Н.а, вместо него отвечали на его (Н.) вопросы. Увидев это, предложил Н. уехать вместе с ним, на что Н. согласился. После этого Ипполитов стал его (Н.) расспрашивать для чего приехал и что намерен делать с Н. и его (Н.) квартирой, на что ответил, что собирается забрать Н. на лечение, а квартиру запереть и сдать под охрану. Ипполитов в категоричной форме возразил ему (Н.) и заявил, что Н. никуда не поедет, а в квартиру он (Ипполитов) подселит свою знакомую, которая будет помогать Н. по хозяйству, на что он (Н.) возразил. Через некоторое время О. ушел и затем, как он (Н.) предполагает, позвонил Ипполитову. После звонка Ипполитов попросил его (Н.) показать ему паспорт, на что показал, и он (Ипполитов) переписал данные паспорта, стал ему (Н.) рассказывать, что является Н. хорошим другом, переживает за него и поэтому желает присматривать за ним, чтобы он не напивался, и не шлялся в пьяном виде, и сам приносит алкоголь, чтобы Н. выпивал под его (Ипполитова) контролем. В это время к ним подошел Н., Ипполитов в резкой форме спросил его, поедет ли он с ним (Н.), на что Н. ответил отрицательно. После этого Ипполитов снова заявил, что Н. никуда не поедет, что он (Ипполитов) подселит к нему (Н.) женщину, и будет сам присматривать за ним. Затем Ипоолитов ушел. После его ухода он (Н.) снова предложил Н. поехать с ним, на что Н. сразу уверенно согласился ехать, но просил, чтобы именно он (Н.) его увез, так как он сам очень боится Ипполитова. Он (Н.) стал искать паспорт Н., но в квартире его не оказалось, и, где может находиться паспорт, Н. не знал. Через некоторое время в дверь квартиры стали громко стучать. Он (Н.) подошел к двери, посмотрел в глазок и увел за дверью Ипполитова, человека в спецодежде и еще около пяти человек, в том числе соседей. Человек за дверью потребовал, чтобы им открыли дверь. Сначала он (Н.) не стал открывать, но когда открыл, то в квартиру силой попытался проникнуть человек в спецодежде, но он его вытолкнул и закрыл дверь. Через некоторое время приехали сотрудники отдела полиции. Они заявили, что к ним поступил сигнал о неправомерном нахождении им (Н.) в квартире и предложили поехать с ними в отдел, на что поехал, где с него взяли объяснения и отпустили. После чего он (Н.) вернулся домой к Н., поговорили, и он (Н.) уехал к себе в гостиницу. Вечером около 23 часов ему позвонил Н. и сообщил, что сразу после его (Н.) ухода к нему (Н.) пришел Ипполитов, расспрашивал его о нем (Н.) и его (Н.) планах увезти его (Н.), и о его (Н.) планах в отношении его квартиры. Также Ипполитов сказал Н., что он (Н.) плохой человек, что это он (Н.) похитил у него (Н.) паспорт и хочет обмануть его с квартирой. Через несколько дней ему (Н.) пришлось одному уехать домой, так как паспорт Н. обнаружить не удалось. В конце февраля 2012 года ему позвонил Н., рассказал, что в одной из комнат в его квартире Ипполитов меняет дверь и в эту комнату вселяет какую-то женщину, которую привел Ипполитов. Он (Н.) попросил передать телефон Ипполитову, и сказал последнему, чтобы он этого не делал. На что Ипполитов в грубой форме заявил, что это не его (Н.) дело, и он будет делать то, что хочет. Затем Ипполитов сам ему (Н.) позвонил и сказал, что он (Н.) его неправильно понял, что он (Ипполитов) желает помочь Н.. Примерно в середине апреля ему (Н.) снова позвонил Н. и просил срочно приехать и забрать его, так как по его словам Ипполитов отбирает у него (Н.) квартиру, регулярно его избивает, запугивает, держит его в квартире и не выпускает на улицу, на что он (Н.) просил Н. ничего никому не подписывать. Н. заявил, что он ничего не подписывал. Приехать в Санкт-Петербург у него (Н.) не было возможности. 28 июля 2012 года позвонил Н., он с трудом разговаривал, сказал, что Ипполитов его (Н.) опаивает спиртным, избивал и заставил подписать какие-то документы, связанные с квартирой суть которых он (Н.) не знает, и просил его (Н.) приехать за ним, заявляя, что его убьют. 02 августа 2012 года он (Н.) приехал в Санкт-Петербург, где встретился со своим знакомым по имени Д.. Около 14 час. 30 мин. с Д. пришли домой к Н., который находился в своей квартире один, входная дверь в квартиру была заперта, ключей у Н. не было, и открыть дверь изнутри было невозможно. Он (Н.) вызвал службу по вскрытию дверей. Соседка с нижнего этажа сообщила, что сегодня утром Ипполитов водил Н. в отдел полиции, что это случалось неоднократно. После того, как дверь была вскрыта, он (Н.) прошел в квартиру. Н. находился в необычном состоянии, плохо разговаривал, был очень слаб и с трудом двигался. Вместе с Д. помогли Н. выйти из квартиры и отвезли его в отдел полиции, где обратились к дежурному и заявили о незаконных действиях Ипполитова в отношении Н. и его квартиры. Оказалось, что сотрудники дежурной части уже знали о вскрытии квартиры Н.. Кто мог об этом сообщить заранее, он (Н.) не знает, но предполагает, что это сделал Ипполитов. Дежурный отказался прини у них заявление и отправил их к другому сотруднику полиции по имени В., которой он (Н.) рассказал суть их обращения, о том, что Ипполитов лишает возможности Н. покидать свое жилище, спаивает его алкоголем, насильственно его пичкает едой и избивает, а также возможно совершил незаконные действия с его квартирой, на что В. сообщила, что подавать заявление не имеет смысла, так как сегодня утром Ипполитов и Н. в очередной раз приходили вместе в отдел полиции, и что Н. написал заявление о том, что не имеет претензий к Ипполитову. С ее слов подобные заявления Н. уже писал неоднократно. Также она сообщила, что сегодня утром она держала в руках паспорт Н.а и снимала с него копии. Он (Н.) долго настаивал на том, чтобы у него приняли заявление о противоправных действиях Ипполитова в отношении Н. и его квартиры. Спустя, примерно, трех часов заявление было принято, после этого дежурный попросил их подождать, ссылаясь на то, что ему необходимо получить дальнейшие инструкции от начальства, а затем сказал, что им надо ожидать прибытия следователя из прокуратуры для проведения следственных действий в квартире, после чего сказали, что они могут быть свободны, и что их при необходимости вызовут по телефону. Около 23 часов они ушли из отдела. При выходе из отдела полиции он (Н.) встретил Ипполитова, который заходил внутрь, и они не общались. На крыльце он (Н.) увидел Н. и Д., а неподалеку от отдела полиции увидел К. Сразу после этого они сели в автомобиль Д., поехали в наркологический диспансер, где Н. прошел освидетельствование на состояние опьянения, установлено, что он (Н.) находился в средней степени опьянения, после этого они поехали и поселились в гостинице. В квартиру Н. более не возвращались, и что с ней сейчас, он (Н.) не знает. После этого в течение нескольких последующих дней вместе с Н. занимались получением для него нового паспорта, так как старый паспорт найти не удалось, как полагает, паспорт находился у Ипполитова. Впоследствии, получив выписку из ЕГРП, им стало известно, что собственником квартиры Н. по адресу: Х с июля 2012 года является Ипполитов, и что он уже данную квартиру кому-то продал и подал документы на регистрацию. Заявляет, что свою квартиру Н. добровольно никому продавать не собирался, другого жилья у него нет, денег за продажу квартиры не получал. Если он (Н.) и подписал документы, связанные с продажей квартиры Ипполитову, то сделать это он (Н.) мог только под давлением или обманом последнего. В связи с этим, с его (Н.) помощью Н. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с исковым заявлением о признании недействительным договора купли-продажи квартиры между ним и Ипполитовым (т. 3, л.д. 228-229);

показаниями свидетеля П. в стадии предварительного расследования 17 сентября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым осенью 2012 года Ж. и К. познакомили его Ипполитовым, и все вместе они обратились к нему за юридической помощью в ведении гражданского дела, связанного с квартирой по адресу: Х. Они пояснили, что Ипполитов купил указанную квартиру у Н., заплатил ему деньги за нее, а Н. обратился в суд с исковым заявлением о признании недействительной сделки ее купли-продажи. Он (П.) согласился. Ипполитов выдал на его имя доверенность на ведение его дела в суде, и он (П.) стал являться в судебные заседания. Из судебных заседаний стало известно, что Н. обратился в суд с заявлением о признании сделки купли-продажи своей квартиры недействительной, указав на то, что договор купли-продажи квартиры он (Н.) подписал под давлением Ипполитова и К., которые применяли к нему насилие. Продавать свою квартиру не намеревался и денег от ее продажи не получал. На одном из заседаний была допрошена свидетель Апитепова, которая показала, что снимала у Н. комнату, что Н. хотел продать свою квартиру, что Ипполитов и К. насилия к нему не применяли и что после продажи квартиры у Н. было много денег, которые беспорядочно валялись в квартире. Ему (П.) не понравилось это дело, так как у него возникло подозрение, что Н. обманули, и поэтому отказался от дальнейшего участия в нем (т. 15, л.д. 16-17);

показаниями свидетеля К. в стадии предварительного следствия 03 декабря 2013 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, из которых следует, что где-то 6 лет назад к ним домой по адресу: Х вместе с (К.) приехали сотрудники полиции и сообщили, что в отношении отца возбужденно уголовного дело и, что они (сотрудники полиции) будут проводить обыск по месту его жительства. Узнав, что отец по вышеуказанному адресу не проживает, обыск не проводился. И тогда он (К.) понял, что отец занимается мошенническими действиями, связанные с недвижимостью, квартирами. В августе 2012 года, точного времени не помнит, отец позвонил ему и попросил приехать с паспортом к нему домой. Отец уже ожидал его возле парадной, сообщил, что им надо пойти к нотариусу для переоформления какой-то квартиры на его () имя, а именно заключить какой-то договор и провести сделку с квартирой, подробностей он не рассказывал. При этом никаких расчетов по сделке с квартирой совершать не предполагалось, проживать в этой квартире он (сын) также не намеревался, предполагалось, что эту квартиру ему впоследствии необходимо будет продать. Заподозрив неладное, он (сын) стал переживать о том, чтобы его не привлекли к уголовной ответственности за действия с данной квартирой, поскольку предполагал, что они могут носить незаконный характер, в том числе предполагал, что предыдущие сделки с квартирой могли быть незаконными. Поэтому он поинтересовался у отца, не будут ли у него () проблемы с правоохранительными органами из-за этой квартиры, на что отец пояснил, что противозаконного он (сын) не делает. Кроме этого отец пообещал ему () денежное вознаграждение за его участие в сделке с этой квартирой, но конкретные условия не обсуждались. Он поверил своему отцу и согласился. Отец о чем-то договорился с нотариусом, после чего взял у него () паспорт и передал его нотариусу, затем ему () передали заявление, составленное нотариусом, на котором он расписался. Суть заявления в связи давностью не помнит. Выйдя от нотариуса, отец предложил пойти к дому, где расположена квартира, которая в дальнейшем должна быть переоформлена на него (). Пешком дошли до этого дома, который находился на ул. Х, где отец сообщил, что квартира двухкомнатная и находится на четвертом этаже, попросил его () это запомнить, если вдруг кто-нибудь спросит. Возле этого дома они встретились с мужчиной, как узнал впоследствии, Ипполитоввым, который передал ему какие-то документы. Не читая их содержание, по просьбе Ипполитова подписал указанные документы, после чего их подписал Ипполитов. Все подписанные документы остались у отца и Ипполитова. Спустя некоторое время, точной даты не помнит, ему позвонил отец, попросил приехать с паспортом к оружейному магазину, расположенному на ул. Х, где встретился с, который сообщил, что им нужно пойти в Управление Росреестра и подать документы для регистрации сделки с квартирой. Они пришли и заняли очередь в окошко для льготников, куда и сдали документы, принесенные. Потом он (сын) начал интересоваться, почему данная квартира такая дешевая (990 000 рублей), на что отец ответил, что они указали сумму до миллиона специально, чтобы не платить налоги. Где-то спустя две недели он (сын) опять по просьбе отца приехал в Управление Росреестра по г. Санкт-Петербургу, но так как они опоздали, и была большая очередь, отец отправил его домой, а сам остался там. В октябре 2012 года, точной даты не помнит, отец позвонил и попросил приехать в Управление Росреестра по г. Санкт-Петербургу, где увидел отца вместе с Ипполитовым. Они с подошли к окошку, куда и сдавали документы, где им передали документы на квартиру и попросили расписаться в различных документах, в которых он (сын) расписался. Что за документы, он не вчитывался, так как доверился отцу. Все документы забрал отец. Позже в ходе разговора отец сказал, что в настоящее время денег нет, так как квартиру продать надо и решить все проблемы. После этого разговора он (сын) поехал домой. Денежное вознаграждение он не получил. Знал, что отец занимается мошенническими действиями с недвижимостью, но отец убедил его, что ему ничего не будет, и в связи с этим он согласился (т. 15, л.д. 1-3);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует, что с Н. до весны 2012 года был знаком поверхностно. Он (Н.) был давним знакомым Ипполитова, вместе учились в школе и служили в армии. Весной 2012 года от Ипполитова узнал, что Н. живет в указанной квартире один, у него умерла, а все ее сбережения и правоустанавливающие документы на указанную квартиру находятся на хранении у бывшей сожительницы Н. по имени Н., а сам Н. злоупотребляет алкоголем. Ипполитов стал навещать Н., приносил ему продукты, пиво и т.д., несколько раз он (К.) приходил вместе с Ипполитовым. Спустя некоторое время от Ипполитова также узнал, что в одну из комнат в квартире Н. он (Ипполитов) подселил свою знакомую Апитепову. Некоторое время она проживала в квартире Н., который продолжал злоупотреблять алкоголем, не работал. Также от Ипполитова узнал, что Н., опасаясь противоправных действий со своей квартирой, хочет переоформить свою квартиру либо на него самого (Ипполитова), либо на Наталью, которая отказалась, без произведения оплаты с условием, что он (Н.) будет продолжать проживать в квартире. За это Н. попросил Ипполитова помогать ему в дальнейшем деньгами. Ипполитов согласился на предложение Н. оформить квартиру на себя и при этом не платить ему деньги за продажу квартиры. Об этом он (Ипполитов) рассказал ему (К.) и Ж., и они решили все вместе принять участие в этом. Затем Ипполитов забрал у Н. правоустанавливающие документы на квартиру Н., чтобы осуществить сделку по переходу ему права собственности на квартиру Н. В это время Н. сломал руку, а затем стал колебаться и сомневаться по поводу переоформления своей квартиры. Ипполитов предложил ему (К.) напугать Н. для того чтобы тот скорее согласился переоформить свою квартиру. Ипполитов решил отправить к нему Аникеева с Ж., чтобы они попугали Н. Ипполитов попросил его (К.) пригласить Аникеева, что он (К.) и сделал, не объясняя цель предстоящих его (Аникеева) действий. Известно, что Аникеев с Ж. приходили к Н. и под каким-то вымышленным предлогом, якобы для возмещения ущерба от повреждения автомобиля, предъявляли Н. требования имущественного характера. Ипполитов продолжал навещать Н., покупал ему спиртное, продукты, кормил его. Несколько раз он (К.) сам приходил к Н. Наконец Ипполитов договорился с Н., чтобы тот переоформил на него свою квартиру. Ипполитов сам напечатал текст договора купли-продажи квартиры между ним и Н., после чего, как ему (К.) сказал сам Ипполитов, этот договор подписал Н. сам лично в своей квартире. Примерно на следующий день после этого он (К.) и Ипполитов пришли домой к Н. Ипполитов попросил его (К.) на следующий день съездить с ним и Н. в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. В назначенный день он (К.), Ипполитов и Н. приехали Управление Росреестра по Санкт-Петербургу на ул. Х, 10, где они сдали договор купли-продажи квартиры, заключенный между Н. и Ипполитовым, правоустанавливающие документы на квартиру, после чего регистратор распечатала несколько заявлений на регистрацию, которые Н. с Ипполитовым подписали и отдали обратно. После чего они уехали. Сделку не зарегистрировали по причине того, что документы были оформлены ненадлежащим образом. Ипполитов составил новый текст договора и вместе с Н. повторно подали его на регистрацию, он (К.) при этом не присутствовал. Через некоторое время договор был зарегистрирован и Ипполитов получил свидетельство о регистрацию на квартиру. Для подстраховки Ипполитов заставил Н. написать заявление о том, что тот, якобы, добровольно и без принуждения продал ему свою квартиру, а также получил от Н. расписку о том, что тот, якобы, получил за продажу своей квартиры примерно 2.8-3 млн. рублей. Он (К.) предполагает, что сначала Ипполитов заставил Н. на чистом листе написать свои фамилию, имя и отчество, расписаться, после чего он сам (Ипполитов) на этом чистом листе с подписью Н. напечатал текст расписки. Н. стал еще больше злоупотреблять алкоголем, иногда отказывался пускать Ипполитова в квартиру, просил принести ему алкогольные напитки. В это время Апитепова уехала в отпуск. В один из дней в августе 2012 года к Н. приехал брат из г. Х, который за год до этого уже приезжал к нему и проявлял интерес к его квартире с целью ее продать. Он (брат) вскрыл дверь в квартиру Н.а и куда-то его увез. После этого Ипполитова вызвали в отдел полиции. Он (К.) приехал вместе с ним, и увидел, как из отдела полиции вышли Н., его брат и неизвестный мужчина. Они сели в автомобиль и уехали. Домой Н. более не возвращался, а в его квартире продолжила жить Апитепова. Со слов Ипполитова, у него в отедел полиции интрересовались по поводу приобретения квартиры у Н. Ж. полностью владел ситуацией, связанной с этой квартирой, и наравне с остальными участвовал в принятии решений по этой квартире. Между собой он (К.), Ж. и Ипполитов договорились, что квартиру Ипполитов переоформит на его (К.) К. Это требовалось для того, чтобы он (К.) и Ж. могли сами контролировать данную квартиру. После этого он (К.) позвонил своему и попросил приехать с паспортом к нему. Ипполитов напечатал текст договора купли-продажи указанной квартиры между ним и его (К.) Х и выдал на него (К.) доверенность для того, чтобы он (К.) за него (Ипполитова) подал договор на регистрацию. Когда он (К.) встретился с Х, попросил его расписаться в договоре купли-продажи, что он и сделал, после чего вместе с ним (Х) поехали в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу и подали договор и необходимые документы на государственную регистрацию. Через некоторое время узнали, что сделку не зарегистрировали по причине выемки документов. После этого, спустя несколько месяцев, Ж. с Ипполитовым решили отказаться от этой сделки. Он (К.), его сын и Ипполитов приехали в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу и подали заявление о прекращении регистрационных действий. Спустя некоторое время Ипполитов был вызван в Калининский районный суд Санкт-Петербурга, где узнал, что Н. обратился с иском о признании сделки с квартирой недействительной и о возврате ему квартиры. Он (К.) один раз участвовал в судебном заседании в качестве свидетеля и дал показания суду о том, что Ипполитов не спаивал Н., что помогал ему. Также показания в качестве свидетеля давала Апитепова по просьбе Ипполитова. Что именно она сообщила, он (К.) не слышал, но перед этим он (К.) присутствовал при разговоре Ипполитова с Апитеповой, в котором Ипполитов давал ей распоряжения относительно показаний, которые ей следует давать в суде. А именно Апитепова должна была дать показания о том, что Ипполитов в ее присутствии уплатил Н. какие-то деньги за продажу квартиры, чего в действительности не было, что Ипполитов не применял к Н. насилие, а также дать иные показания. По результатам рассмотрения дела суд вынес решение о том, что квартира должна вернуться Н., а тот, в свою очередь, должен будет выплатить Ипполитову деньги, указанные в договоре купли-продажи (т. 14, л.д.54-61);

показаниями обвиняемого Ж. в стадии в стадии предварительного расследования 24 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, согласно которым Н. был давним знакомым Ипполитова, они вместе учились в школе и служили в армии. Весной 2012 года от Ипполитова узнал, что Н. живет в квартире, расположенной по адресу: Х, один и является ее единственным собственником. У него (Н.) умерла, а сам Н. злоупотребляет алкоголем. Ипполитов, имея намерение завладеть указанной квартирой, стал навещать Н., приносил ему продукты и алкогольные напитки, тем самым входил к нему в доверие. В одну из комнат в квартире Н. Ипполитов подселил свою знакомую Апитепову, чтобы Н. был под его (Ипполитова) контролем и всегда была информация и доступ в его (Н.) квартиру. Некоторое время Апитепова проживала в квартире Н., который продолжал злоупотреблять алкоголем, не работал. Он (Ж.), Ипполитов и К. решили все вместе принять участие в завладении правом на квартиру Н. Затем они намеревались продать эту квартиру и поделить деньги. Выселением Н. из его квартиры должен был занися Ипполитов, куда он должен был его деть, он (Ж.) не знает. В какой-то день Ипполитов рассказал, что Н. необходимо подтолкнуть к подписанию с ним договора купли-продажи его квартиры, и он (Ипполитов) придумал следующее: он (Ж.) и Аникеев должны были в его (Ипполитова) присутствии придти к Н. с претензиями, что, якобы, он (Н.) повредил их автомобиль и потребовать возместить ущерб. Ипполитов находился в квартире и согласовал с ними время прибытия. Он (Ж.) и Аникеев в назначенное Ипполитовым время пришли в квартиру Н. Ипполитов пустил их в квартиру. Они пообщались с Н.: в основном общался Аникеев, согласно придуманной легенде, он (Ж.) стоял для компании, ничего не требовал. Общение было в пределах пары минут. При этом Ипполитов сыграл роль, что, якобы, он защитил Н. от наших посягательств и все с ними решит. Никаких физических воздействий к Н. не применялось. После этого из квартиры они ушли. Ипполитов продолжал навещать Н., покупал ему спиртное и продукты. Затем от Ипполитова узнал, что ему (Ипполитову) удалось склонить Н. к переоформлению своей квартиры на него (Ипполитова), без произведения оплаты с условием, что он (Н.) будет продолжать проживать в квартире. За это Н. попросил Ипполитова помогать ему в дальнейшем деньгами. Ипполитов изготовил договор купли-продажи квартиры между ним и Н., после чего К. и Ипполитов отвезли Н. в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу и сдали договор на регистрацию. Через некоторое время договор был зарегистрирован и Ипполитов получил свидетельство о регистрации права собственности на эту квартиру. Для подстраховки Ипполитов заставил Н. написать заявление о том, что тот, якобы, добровольно и без принуждения продал ему (Ипполитову) свою квартиру, а также получил от Н. расписку о том, что тот, якобы, получил за продажу своей квартиры от Ипполитова деньги. Скорее всего, Ипполитов заставил Н. на чистом листе написать свои фамилию, имя и отчество, расписаться, после чего он сам (Ипполитов) на этом чистом листе с подписью Н. напечатал текст расписки. Н. стал еще больше злоупотреблять алкоголем, иногда отказывался пускать Ипполитова в квартиру, просил принести ему алкогольные напитки. В это время Апитепова уехала в отпуск. В один из дней в августе 2012 года к Н. приехал брат из г. Х, который за год до этого уже приезжал к нему (Н.) и проявлял интерес к его квартире с целью ее продать. Брат вскрыл дверь в квартиру Н. и куда-то его увез. Домой Н. более не возвращался, а в его квартире продолжила жить Апитепова. После этого между собой он (Ж.), К. и Ипполитов договорились, что квартиру Ипполитов переоформит на К. Это требовалось для того, чтобы он (Ж.) и К. могли сами контролировать данную квартиру. Для этого Ипполитов и К. заключили договор купли-продажи указанной квартиры и подали его на государственную регистрацию. Через некоторое время они узнали, что сделку не зарегистрировали по причине выемки документов. Спустя некоторое время Ипполитов был вызван в Калининский районный суд Санкт-Петербурга, где узнал, что Н. обратился с иском о признании сделки с квартирой недействительной и о возврате квартиры ему. В качестве свидетелей в суд вызывались К. и Апитепова, которые давали показания, отрицающие доводы Н. По результатам рассмотрения дела суд вынес решение о том, что квартира должна вернуться Н., а тот, в свою очередь, должен будет выплатить Ипполитову деньги, указанные в договоре купли-продажи (т. 14, л.д. 85-90);

Документами, изъятыми в ходе выемки из Управления Росреестара согласно протоколам выемки от 07 августа 2012 года и от 18 сентября 2012 года (т.3, л.д. 206-210,236-239), в ходе обыска в квартире по адресу: Х согласно протоколу обыска от 03 декабря 2013 года (т.12, л.д. 58-63), признанные вещественными доказательствами постановление от 01 декабря 2014 года (т. 15, л.д. 245-264), осмотренные согласно протоколу осмотра от 29 ноября 2014 года (т.15, л.д. 181-183, 184):

договором № Х от 25 апреля 2008 года, согласно которому собственников жилого помещения по адресу: Х является Н. ( т. 3, л.д. 224);

свидетельством о праве на наследство по закону от 24 сентября 2009 года, подтверждающее право собственности Н. на квартиру, расположенную по адресу: Х ( т.3, л.д. 223);

договором купли-продажи квартиры от 25 мая 2012 года, заключенный между Н. и Ипполитовым, согласно которому Н. продал Ипполитову квартиру, расположенную по адресу: Х ( т.3, л.д. 214-216, 222);

распиской без указания даты от имени Н. о получении им 3000000 рублей за проданную квартиру по адресу: Х и об отсутствии претензий к Ипполитову ( т.3, л.д. 232);

заявлениями в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 19 июня 2012 года от имени Ипполитова и Н. по вопросу выдачи свидетельства о государственной регистрации права на объект недвижимого имущества квартиры по адресу: Х ( т. 3, л.д. 219, 220, 221), и распиской Н. и Ипполитова в подтверждение о получении Управлением документов ( т. 3, л.д. 217-218);

заявлениями в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 12 июля 2012 года от имени Н. и Ипполитова с предоставлением документов на государственную регистрацию сделки договора купли-продажи от 25 мая 2012 года недвижимого имущества по адресу: Х ( т. 3, л.д. 212-213), распиской Н. и Ипполитова в подтверждение о получении Управлением документов ( т. 3, л.д. 211);

свидетельством о государственной регистрации права от 12 июля 2012 года на имя Ипполитова на квартиру, расположенную по адресу: Х, на основании договора купли-продажи от 25 мая 2012 года ( т.3, л.д. 244);

исковым заявлением от 20 августа 2012 года в Калининский районный суд Санкт- Петербурга от имени Н., ответчиком по которому является Ипполитов, о признании недействительным договор купли-продажи, заключенный в письменной форме, по адресу: Х (т. 3, л.д. 231);

договором от 22 августа 2012 года купли-продажи квартиры по адресу: Х, заключенный между Ипполитовым и К. ( т. 3, л.д. 241, 242, 243);

доверенностью Х от 22 августа 2012 года, согласно которой Ипполитов доверяет К. быть его представителем в Управлении Федеральной государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу по вопросу государственной регистрации договора купли-продажи и прекращения его права собственности на квартиру по адресу: Х ( т.3, л.д. 245);

заявлениями в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 23 августа 2012 года от имени К. и Ипполитова с предоставлением документов на государственную регистрацию сделки договора купли-продажи от 22 августа 2012 года недвижимого имущества по адресу: Х ( т. 3, л.д. 240);

заключением экспертизы № Х от 11 июля 2013 года, из которого следует, что рукописные тексты «Н.» и «Н.» на договоре купли-продажи квартиры от 25 мая 2012 года, заключенный между Н. и Ипполитовым, выполнены, вероятно, самим Н.. Подписи от имени Н. на том же документе выполнены, вероятно, самим Н. ( т. 4, л.д. 9-10);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х», согласно которому по состоянию рынка недвижимости на июль 2012 года, рыночная цена квартиры, расположенной по адресу: Х могла, составляет в диапазоне от 3600000 до 3900000 рублей (т. 3, л.д. 247).

А также показаниями в качестве обвиняемого, данными в ходе предварительного расследования подсудимым ИППОЛИТОВЫМ 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч. 1 п.1 УПК РФ, из которых следует, что виновным себя признал и показал, что с Н., проживающим в квартире по адресу: Х, был знаком с детства. Несколько лет назад у него умерла мама, после этого он жил один, ни с кем не общался, стал спиваться, не работал. Примерно через два года после этого, в начале 2012 года он (Ипполитов) встретил Н. на улице, разговорились. Н. стал жаловаться на жизнь. После этого он (Ипполитов) стал его навещать, приносил ему еду и пиво с расчетом войти к нему в доверие и убедить его обменять свою квартиру на меньшую, намереваясь обманным путем завладеть его квартирой. Предложил своей знакомой Апитеповой поселиться у Н., чтобы она следила за ним. Вместе они пришли домой к Н., познакомил его и Апитепову, и попросил Н. предоставить ей комнату, на что Н. согласился. Апитепова стала у него жить, заняла одну комнату. Впоследствии Апитепова сообщила, что Н. предложил ей купить его квартиру. Она посоветовала обратиться к нему (Ипполитову). Он (Ипполитов) спросил у Н. об этом, предложил ему разменять квартиру. Решил попугать Н., чтобы он скорее на это согласился и предложил Ж. сыграть роль вымогателя, явиться к Н. домой и предъявить ему материальные претензии, якобы, по поводу повреждения его автомобиля. Он (Ипполитов) в это время находился у Н. дома. Ж. с Аникеевым пришли к нему домой, он (Ипполитов) их впустил в квартиру, после чего Ж. стал требовать от Н. деньги за якобы поврежденный им их автомобиль. Он (Ипполитов) сыграл роль защитника Н. и договорился с ними, чтобы они ушли. Сказал Н., что ему угрожает опасность и посоветовал скорее переоформить свою квартиру, предложив себя в качестве покупателя. За его квартиру предложил Н. купить ему квартиру в строящемся доме и некоторую сумму выдать на руки. Н. согласился. Он (Ипполитов) напечатал договор купли-продажи его квартиры, в соответствии с которым он (Ипполитов) якобы купил у Н. его квартиру, после чего со всеми документами он (Ипполитов), Н. и К. прибыли в Управление Росреестра, где он (Ипполитов) и Н. подписали договор купли-продажи его квартиры и подали договор на регистрацию. Через некоторое время ему (Ипполитову) сообщили, что договор необходимо исправить из-за неправильной редакции. Он (Ипполитов) снова напечатал текст договора купли-продажи, и они во второй раз опять втроем приехали в Управление Росреестра, где подали новый договор на регистрацию. Через некоторое время была произведена регистрация договора и его (Ипполитова) права собственности на указанную квартиру. Н. после этого стал вести себя неадекватно, заявлял, что он (Ипполитов) хочет его (Н.) убить. В действительности он (Ипполитов) не намеревался покупать Н. квартиру в строящемся доме, а намеревался купить ему комнату, а разницу забрать себе, или вовсе ничего ему не покупать и денег не платить. Затем К. и Ж. предложили ему (Ипполитову) переоформить эту квартиру на К., чтобы контролировать квартиру и усложнить Н. ее возврат. После чего между ним (Ипполитовым) и К., действиями которого руководил К., был заключен договор купли-продажи квартиры, который был сдан на регистрацию. При этом от него (Ипполитова) по доверенности его сдавал К., но сделка не была зарегистрирована, после чего он (Ипполитов) забрал документы обратно. Впоследствии к Н. приехал родственник – Н., который увез его (Н.) к себе и помог Н. обратиться в суд. Решением суда сделка была признана ничтожной с применением двойной реституции, в соответствии с которой Н. возвращалась его квартира, и он (Н.) был обязан выплатить ему (Ипполитову) 3 млн. рублей. Данное решение Н. обжаловал в Санкт-Петербургском городском суде, и суд вынес новое решение о признании сделки недействительной и применении последствий недействительной сделки (т. 14, л.д. 114-119).

Вина подсудимых ИППОЛИТОВА М.Ю., АШУРКОВА А.В. и АПИТЕПОВОЙ М.С. в совершении покушения на мошенничество с квартирой по адресу: г. Х, принадлежащей С., подтверждается:

рапорт об обнаружении признаков преступления, согласно которому в ходе исполнения поручения следователя по уголовному делу № Х были получены сведения о совершении К., Ипполитовым, Апитеповой и иными лицами мошеннических действий с принадлежащей С. квартирой по адресу: Х. А именно, не позднее 18 июля 2013 года Ипполитов, К. и неустановленные лица, с целью приобретения путем обмана права на принадлежащую С. 1/2 долю квартиры по адресу: Х, изготовили подложный договор дарения указанной доли квартиры от 16 июля 2013 года, а Апитепова указанную долю квартиры приняла в дар, а также получили от С. нотариальную доверенность, удостоверенную 17 июня 2013 года, в соответствии с которой С. уполномочил М. и др., помимо прочего, быть его представителем в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по вопросу регистрации договора и перехода (прекращения) права собственности. 18 июля 2013 года указанный договор подан на государственную регистрацию, и 05 августа 2013 года была произведена государственная регистрация договора дарения доли вышеуказанной квартиры и права собственности на нее Апитеповой, в связи с чем, С. был причинен ущерб в особо крупном размере на сумму не менее 1000000 рублей, из чего усматривается состав преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ (т. 7, л.д. 150);

показаниями потерпевшего С. в стадии предварительного следствия 07 марта 2014 года, 25 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 2 п. 1 УПК РФ, в связи с его смертью ( т. 8, л.д. 69), из которых следует, что в 2001 году он с мамой приобрели в равных долях квартиру по адресу: Х. В феврале 2011 года мама умерла, вступлением в наследство он не занимался. В апреле 2013 года к нему домой пришел мужчина, представившийся судебным приставом по имени Х О.ович (фамилия возможно М.) и заявил, что по квартире большой долг по оплате ЖКУ в размере около 160000 рублей, хотя он (С.) знает, что фактически долг составлял около 100000 рублей, велел ему (С.) его погасить и предупредил, что в противном случае он будет выселен из квартиры в течение одного месяца. По его требованию подписал предъявленные ему документы, не обращая внимания на их содержание. После этого пристав еще несколько раз приходил к нему домой, требовал погашения долга, сказал, что уже есть комната в общежитии для его (С.) переселения, о чем он (С.) рассказал своему знакомому П., проживающему по адресу: Х, который посоветовал обратиться к своему хорошему знакомому по имени М., который, по его словам, уже его (С.) ждет, охарактеризовав его как честного и порядочного человека, который сможет помочь с продажей или обменом квартиры. П. познакомил его со своим знакомым М., как узнал позже Ипполитовым. Тот, в свою очередь, познакомил его с мужчиной по имени О., как узнал позже К., сказав, что он (К.) специалист в решении проблем подобных его (С.) и всегда выручает людей, попавших в сложную жизненную ситуацию с жильем. Он (С.) рассказал им все по поводу своей квартиры и о том, что к нему приходил пристав. Они сказали, что смогут помочь, выгодно обменять его (С.) квартиру на комнату с доплатой, а также решить все проблемы с долгом и судебным приставом. Они стали часто приходить к нему домой, интересовались визитами пристава, предлагали помощь в урегулировании проблемной ситуации с ним. Один раз пристав пришел в тот момент, когда К. с Ипполитовым находились у него дома. К. вышел с приставом на улицу, а когда вернулся, то заявил, что с приставом он все уладил и у них есть месяц на то, чтобы продать или обменять его (С.) квартиру и погасить все долги. Через некоторое время, за несколько дней до 17 июня 2013 года, К. с Ипполитовым пришли к нему и сообщили, что 17 июня 2013 года им предстоит съездить в агентство недвижимости «Х» на ул. Х, чтобы он (С.) выдал доверенность на сбор документов для продажи или обмена его квартиры. 17 июня 2013 года около 9 часов К. с Ипполитовым пришли за ним и вместе поехали в Агентство недвижимости «Х». Приехав, стали ждать нотариуса. Он (С.) переспросил К. и Ипполитова, точно ли это будет не генеральная доверенность с правом отчуждения квартиры, а доверенность только на сбор документов, на что К. ответил, что доверенность будет только на сбор документов, а генеральную доверенность ему (С.) надо будет оформить позже на продавца квартиры, на что не стал возражать, так как Ипполитов с К. его убедили, что с их стороны все будет по-честному. Также К. сказал, что доверенность необходимо будет оформить на некого Ашуркова, который, по словам К., является его знакомым агентом из агентства недвижимости «Х», и он (Ашурков) будет сопровождать дальнейшие сделки с его (С.) квартирой, и он (С.) с ним познакомится позже. К. договорился с секретарем нотариуса по поводу оформления доверенности и ее содержания, но он (С.) не слышал, о чем именно они договаривались. Через некоторое время их пригласили в кабинет нотариуса. Он (С.) зашел вместе с Ипполитовым. Нотариус дал ему (С.) для ознакомления несколько бланков доверенности, которая была напечатана на двух листах, не разъясняя ее содержания, и просил ее подписать. Он (С.) начал ее читать, прочитал, что доверенность выдается на Ашуркова и еще на несколько людей на право вести его дело по принятию наследства от матери и сбора документов. Доверяя словам К. и Ипполитова, не дочитав текст доверенности до конца, он по указанию нотариуса расписался в доверенности и в реестре. Эту доверенность К. с Ипполитовым забрали себе. Примерно через два дня К., Ипполитов и П. пришли к нему домой. Он находился в этот момент в состоянии алкогольного опьянения. К. с Ипполитовым отправили П. купить водки. П. принес водку, ему (С.) наливали, он выпил и опьянел сильнее. Ипполитов попросил его (С.) подписать документы которые, по его словам, необходимы для скорейшего вступления в наследство, и передал ему несколько листов бумаги с текстом, который он не читал, доверившись им. На данных листах он (С.) собственноручно написал свою фамилию, имя, отчество и выполнил свою личную подпись. Эти документы К. и Ипполитов забрали себе, после чего ушли. После этого он (С.), поразмыслив над произошедшими событиями, засомневался в честности К. и Ипполитова, правдивости их обещаний на счет обмена его квартиры. Решил отказаться от их посредничества и аннулировать их договоренности. Вместе с М. пришли к Ипполитову домой, сказал ему, что отказывается от его услуг, занися обменом или продажей квартиры не будет, а будет разбираться с приставом, и чтобы он (Ипполитов) уничтожил доверенность, которую он (С.) выдал, на что Ипполитов согласился. Через несколько дней он (С.) встретил К. и Ипполитова на улице, спросил у них, прекратили ли они свои действия с его (С.) квартирой и уничтожили ли доверенности, на что они ответили утвердительно, предупредив, что судебный пристав скоро снова к нему (С.) придет, но они ему помогать не будут. Ипполитов сказал, что доверенность он разорвал. На этом расстались, однако они по прежнему приходили к нему (С.) и предлагали съездить посмотреть комнату, но он отказывался. Его (С.) настораживал этот факт и он решил обратиться в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу, откуда узнал, что в настоящий момент с его квартирой производятся регистрационные действия при том, что он (С.) никаких документов на регистрацию не подавал и от услуг К. и Ипполитова отказался, других доверенностей он никому не выдавал. Позже получил копию расписки о приеме поданных документов, из которой узнал, что приобретателем его квартиры является ранее незнакомая ему женщина – Апитепова. Заявляет, что денег от продажи или дарения своей квартиры он (С.) не получал, дарить или продавать свою квартиру не желал, другого жилья взамен ему не предоставили и согласия на отчуждение своей квартиры никому не давал. О том, что половина его квартиры уже находится в собственности у Апитеповой, узнал только от следователя. Он ей квартиру не дарил, не продавал, не обменивался с ней и соответствующих договоров не заключал, ее даже никогда не видел. В связи с тем, что он (С.) был незаконно, обманным путем лишен права на 1/2 долю своей квартиры, стоимостью более 1000 000 рублей, ему был причинен значительный ущерб, и он был лишен права на половину единственного имеющегося у него жилья. О том, что в отношении оставшейся 1/2 доли квартиры также были предприняты мошеннические действия, узнал от следователя. Договора купли-продажи 1/2 доли своей квартиры он (С.) не заключал (т. 7, л.д.210-211, 239-240);

показаниями потерпевшей Р. в стадии судебного разбирательства 29 апреля 2015 года, из которых следует, <…..>;

показаниями свидетеля М. в стадии предварительного расследования 25 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, из которых следует, что она с С. знакома с 2005 года. <…..>. Он ей рассказал, что с апреля 2013 года к нему приходит мужчина по имени Х, который представляется приставом и говорит, что за квартиру имеется долг в размере 160 000 рублей, который необходимо погасить, иначе его выселят из квартиры. Хотя на тот момент долг составлял около 100 000 рублей. Однажды пристав сказал, что если он не погасит долг в течение какого-то времени – его выселят и что уже есть для него место в общежитии. Тогда он обо всем рассказал своему знакомому П., и тот, в свою очередь, посоветовал обратиться к его знакомому по имени М., который сможет ему помочь с продажей или обменом квартиры. Так он (С.) познакомился с Ипполитовым, который познакомил его (С.) с неким О. (К.) и представил его как юриста, который помогает людям, попавшим в такую ситуацию. Также С. рассказал ей, что с тех пор Ипполитов с К. начали часто приходить к нему домой. Однажды к нему вновь пришел пристав, когда в квартире были Ипполитов и К., последний с приставом вышли из квартиры. Вернулся один К., и сказал, что он договорился с приставом и тот дал один месяц времени, чтобы погасить все долги. После чего через какое-то время они поехали в агентство «Х», где был нотариус и С. выдал какую-то доверенность на сбор документов для продажи квартиры. После того, как С. ей все это рассказал, она поняла, что здесь что-то не так. Спрашивала, что за доверенность именно выписал С., однако тот пояснить ничего не мог. Тогда она подошла, встретив на улице, к П., узнать у него, что происходит и куда возили С., на что ей внятно объяснить ничего не смог и это ее еще больше насторожило. Через некоторое время С. вспомнил и рассказал, что однажды, когда он был сильно пьян, и у него дома были К. и Ипполитов, он (С.) подписал какие-то документы. Тогда она еще больше засомневалась в честности К., Ипполитова и П. и уговорила С. отказаться от их услуг и аннулировать доверенности. После чего они вместе пришли к Ипполитову домой и С. сказал, что отказывается от их услуг и чтобы он (Ипполитов) уничтожил доверенности, на что Ипполитов согласился и сказал, что все уничтожит и передаст эту информацию К.. Через некоторое время они с С. поехали в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, где узнали, что в настоящее время с его квартирой производятся регистрационные действия. Он (С.) никаких документов на регистрацию не подавал и от услуг К., Ипполитова и П. отказался, а других доверенностей он не выдавал (т. 7, л.д. 235-237);

показаниями свидетеля Б. в стадии предварительного расследования 15 мая 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым в период с 15 августа 2013 года по 16 августа 2013 года временно исполняла обязанности нотариуса нотариального округа Санкт-Петербурга В. В ее должностные обязанности среди прочих входит выдача свидетельств о праве на наследство по закону. Ей известно, что 05 июля 2013 года было заведено наследственное дело № Х на основании заявления К., действовавшего в интересах С. по доверенности. 15 августа 2013 года в ее рабочее время в период с 10 час.00 мин. до 17 час. 00 мин. в нотариальную контору пришел К., которому была назначена встреча на выдачу свидетельства на наследство по закону. Она (Б.) проверила его паспорт, доверенность. Также звонила нотариусу, выдававшему доверенность, и узнала, все ли в порядке с ней. Затем оператор на компьютере напечатала текст свидетельства о праве на наследство по закону на нотариальном бланке Х, после чего передала его ей (Б.). Она, в свою очередь, зачитала его К., после чего была внесена соответствующая запись в реестр № Х, где К. внес собственноручно запись и поставил подпись (т. 8, л.д. 34-36);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует, что примерно в начале июня 2013 года Ипполитов рассказал ему, что от своего знакомого, которого зовут П., узнал о С., проживающего в двухкомнатной квартире по адресу: Х. Со слов Ипполитова стало известно, что С. имеет большой долг по оплате жилищно-коммунальных услуг, из-за чего судебный пристав грозился его выселить из квартиры, и поэтому С. хочет обменять свою квартиру на комнату с доплатой. Его (К.) и Ипполитова заинтересовала данная информация, и они решили воспользоваться этой ситуацией и обманным путем завладеть квартирой С.. Для этого он (К.) и Ипполитов пришли домой к С., где Ипполитов представил его (К.) как специалиста в решении проблем с жильем, познакомились с ним (С.), разговорились. Из разговора с С.ым узнали, что он нигде не работает, перебивается случайными заработками, в основном собирает на помойках разный хлам и продает его, злоупотребляет спиртными напитками, родственников у него нет, в указанной квартире он живет один, 1/2 доля этой квартиры на праве собственности принадлежит ему, а оставшаяся 1/2 доля – его покойной матери, в наследство после смерти которой он не вступал и эту долю на себя не переоформлял. Так же С. рассказал нам, что к нему приходил судебный пристав и требовал погасить долг по квартплате, пригрозив ему выселением из его квартиры и, по этой причине, он (С.) хочет поменять свою двухкомнатную квартиру на комнату с доплатой и не иметь проблем с судебным приставом. Он (К.) и Ипполитов сказали С., что они могут в этом помочь. Договорились между собой обманным путем завладеть правом на указанную квартиру, переоформив ее на подконтрольного им человека, после чего продать эту квартиру и поделить вырученные за нее деньги между собой, а самому С. ничего взамен не приобретать, а просто переселить его в какую-нибудь комнату и заплатить ему незначительную сумму денег. Для этого они решили под обманным предлогом оказания помощи С. в обмене его квартиры склонить его к выдаче доверенности подконтрольному им человеку, уполномочив его принять наследство и быть его (С.) представителем в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу. Затем, по доверенности оформить на имя С. 1/2 долю указанной квартиры, принадлежавшей, обманным путем убедить С. подписать листы бумаги, на которых изготовить договоры отчуждения принадлежащих ему долей квартиры в пользу подконтрольного им человека и по доверенности зарегистрировать их в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, в результате чего приобрести право собственности на указанную квартиру. Для реализации разработанного нами плана по завладению правом на указанную квартиру, Ипполитов привлек свою знакомую Апитепову, чтобы путем совершения сделок по отчуждению принадлежащей С. квартиры оформить на нее право собственности на указанную квартиру, а затем, используя ее в качестве продавца, продать эту квартиру. Он (К.) привлек своего знакомого Ашуркова для того, чтобы он по доверенности от имени С. получил справки и документы, касающиеся его квартиры и вступления в наследство, и необходимые для отчуждения его квартиры, оформил на его имя наследственное имущество в виде 1/2 доли указанной квартиры и чтобы он подал на государственную регистрацию договоры отчуждения принадлежащих С. долей его квартиры. Апитепова и Ашурков были полностью им (К.) и Ипполитовым посвящены в подробности совершаемого ими в отношении С. преступления по завладению его квартирой и были напрямую заинтересованы в его успешном окончании, поскольку за их соучастие в этом преступлении он (К.) и Ипполитов пообещали заплатить им деньги, полученные от продажи квартиры С., но точная сумма не оговаривалась. Спланировав преступление и распределив роли, они стали действовать. Примерно в середине июня 2013 года он (К.) с Ипполитовым пришли домой к С., предложили ему помочь урегулировать проблемную ситуацию с судебным приставом, оформить на него (С.) наследство, оставшееся после смерти в виде 1/2 доли указанной квартиры и в последующем обменять его квартиру на комнату с доплатой, на что С. согласился. Тогда они сказали ему, что для этого он должен выдать им доверенность, якобы на сбор документов для вступления в наследство и продажи квартиры, и договорились поехать с ним в агентство недвижимости «Х», расположенное на ул. Х В назначенный день он (К.) с Ипполитовым доставили С. в нотариальную контору, расположенную на ул. Х, где он (К.) договорился с нотариусом по поводу содержания двух доверенностей, которые должен был выдать С.. А именно, в одной доверенности должно было быть указано, что С. уполномочивает Ашуркова и группу риэлторов быть его (С.) представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации перехода (прекращения) права собственности на доли квартиры, находящейся по адресу: Х. В другой доверенности должно было быть указано, что С. уполномочивает Ашуркова и группу риэлторов вести дело о передаче ему (С.) наследственного имущества, оставшегося после смерти С., быть его представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации перехода (прекращения) права собственности на доли указанной квартиры. Самому же С. они сказали, что ему надо будет выдать только одну доверенность на сбор документов и ведение наследственного дела, убедив его, что с их стороны все будет честно. Затем, когда бланки доверенностей были готовы, нотариус пригласил С. к себе в кабинет. Через некоторое время С. вышел и передал ему (К.) с Ипполитовым подписанные им две доверенности на нескольких листах. Через несколько дней он (К.) и Ипполитов пришли домой к С., который в это время находился в состоянии алкогольного опьянения. С собой у них было несколько листов бумаги, на которых Ипполитов заранее напечатал с одной стороны фрагмент текста договора. Воспользовавшись состоянием С., под обманным предлогом подачи заявления о погашении его задолженности по квартплате и оформления документов для вступления в наследство, Ипполитов в его (К.) присутствии дал указанные листы С. и попросил, чтобы тот написал на них свои фамилию, имя, отчество и расписался. Действуя по указанию Ипполитова, не читая текста документов, С. написал на них свои фамилию, имя, отчество и расписался. Подписанные им листы бумаги забрали себе. Позже на этих листах Ипполитов напечатал договор дарения доли квартиры в простой письменной форме, в соответствии с которым С. подарил Апитеповой принадлежащую ему 1/2 долю квартиры, расположенной по адресу: Х и его подписала Апитепова. Ашурков, действуя по его (К.) указанию, на основании полученной от С. вышеуказанной доверенности, от имени последнего оформил нотариальное заявление о семейном положении С., которое было необходимо для отчуждения принадлежащей ему доли квартиры. Так же он (Ашурков), от имени С. выдал ему (К.) доверенность в порядке передоверия, уполномочив вести дело о передаче С. наследственного имущества и быть его представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов в отношении указанной квартиры, что было необходимо для оформления на имя С. права собственности на оставшуюся 1/2 долю квартиры. Апитепова также по указанию Ипполитова выдала доверенность на группу риэлторов быть ее представителем в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации права собственности на долю квартиры, находящейся по адресу: Х. После этого он (К.) с Ипполитовым передали указанный договор дарения доли квартиры, доверенности и другие необходимые документы в агентство «Х», сотрудники которого по доверенности от С. и Апитеповой сдали их на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. Вскоре была произведена государственная регистрация данного договора и права общей долевой собственности Апитеповой на указанную долю квартиры. От С. они это скрыли и о том, что принадлежащая ему 1/2 доля указанной квартиры перешла в собственность Апитеповой, он (С.) не знал. Через некоторое время С. пришел домой к Ипполитову и заявил, что отказывается от их услуг, что свою квартиру он менять не собирается и потребовал уничтожить выданные им доверенности. Ипполитов ответил ему согласием, но они этого не сделали и решили в тайне от С. продолжать свои действия, направленные на отчуждение его квартиры. Поэтому, с целью приобретения путем обмана права на оставшуюся 1/2 долю квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежавшую скончавшейся С., право на наследование имущества которой по закону принадлежало С., действуя на основании доверенности, выданной ему (К.) Ашурковым в порядке передоверия от имени С., он (К.) обратился к нотариусу В. с заявлением о выдаче ему (К.) свидетельства о праве на наследство по закону, которой предоставил полученные им (К.) документы: свидетельство о смерти С., выписку из ЕГРП, дубликат договора купли-продажи указанной квартиры, справку о стоимости квартиры и т.д. На основании его (К.а) обращения нотариус выдала свидетельство о праве на наследство по закону, которым удостоверила, что наследником имущества С.ой, состоящего из 1/2 доли в праве собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, является С.. Данное свидетельство о праве на наследство по закону он (К.) передал Ашуркову, и он, действуя как представитель С. на основании доверенности, от имени последнего подал его на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу, и вскоре была произведена государственная регистрация данного свидетельства и зарегистрировано право общей долевой собственности С. на 1/2 долю квартиры по адресу: Х. Ашурков получил в Управлении Росреестра свидетельство о праве собственности на указанную долю квартиры и передал его ему (К.). Затем Ипполитов на тех же листах бумаги с рукописным текстом и личными подписями С. напечатал договор купли-продажи доли квартиры в простой письменной форме, в соответствии с которым С. продал Апитеповой принадлежащую ему 1/2 долю квартиры, расположенной по адресу: Х, и его подписала Апитепова. После этого он (К.), Ипполитов, Апитепова и Ашурков обратились в многофункциональный центр Калининского района Санкт-Петербурга, где, действуя в соответствии с их указаниями, Апитепова и Ашурков, действующий на основании доверенности от имени С., подали указанный договор купли-продажи 1/2 доли квартиры на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. Однако данный договор и право собственности Апитеповой на 1/2 долю указанной квартиры зарегистрированы не были, а 03 декабря 2013 года они все были задержаны по настоящему уголовному делу. В связи с этим продать указанную квартиру они не смогли и деньги за нее не получили. С. другое жилье взамен его квартиры не приобрели, никаких денег ему не платили и не намеревались этого делать (т. 14, л.д. 54-61);

Документами, изъятыми в ходе выемки в Управлении Росреестра согласно протоколу выемки от 18 сентября 2013 года и от 04 декабря 2013 года (т.7,л.д. 53-154, 178-180), из нотариальной конторы согласно протоколу выемки от 15 мая 2014 года (т.8, л.д. 10-11); в ходе обыска в жилище ИППОЛИТОВА по адресу: Х согласно протоколу обыска от 03 декабря 2013 года (т. 11, л.д. 224-228), признанными вещественными доказательствами постановлением от 01 декабря 2014 года (т. 15, л.д. 245-264), осмотренные протоколом осмотра от 26 декабря 2013 года, от 30 ноября 2014 года ( т. 15, л.д. 63-70, 193-196,207-211, 212):

договором Х от 07 февраля 2001 года, заключенному между К. и С., С., купли-продажи жилого помещения, расположенного оп адресу: Х, по 1/2 доли квартиры каждому (т. 8, л.д. 26-27);

техническим паспортом на квартиру по адресу: Х ( т. 7, л.д. 159-160);

доверенностью Х от 17 июня 2013 года от имени С. определенным лицам, в том числе Ашуркову, М. на ведение дела о передаче ему (С.) наследственного имущества, оставшегося после смерти С., умершей в 2011 году, проживавшей по адресу: Х, быть его представителем во всех учреждениях и организациях по вопросу квартиры по вышеуказанному адресу ( т. 7, л.д. 157-158, 173-174, 200-201);

доверенностью Х от 18 июня 2013 год от имени Ашуркова, действующего от имени С., на имя К. на ведение в нотариальной конторе, в иных организациях и учреждениях дела о передаче С. наследственного имущества после смерти С.( т. 8, л.д. 20);

наследственным делом № Х после умершей 23 января 2011 года С. (т. 8, л.д. 14-33, 40-41);

свидетельством Х от 15 августа 2013 года о праве на наследство по закону на 1/2 доли квартиры по адресу: Х после смерти С. является сын С. ( т. 7, л.д. 188, т.8, л.д.. 25); выданное К. по реестру Х ( т. 8, л.д. 12-13);

свидетельством о государственной регистрации от 05 сентября 2013 года С. на 1/2 доли квартиры по адресу: Х, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 15 августа 2013 года ( т.7, л.д. 187);

доверенностью Х от 15 июля 2013 года от имени Апитеповой определенным лицам быть ее представителем в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу по вопросу регистрации права собственности на 1/2 долю квартиры по адресу: Х ( т. 7, л.д. 169);

договором дарения 1/2 доли квартиры от 16 июля 2013 года по адресу: Х, заключенный между С. и Апитеповой ( т. 7, л.д. 170-171);

доверенностью Х от 17 июля 2013 года от имени С. определенным лицам, в том числе Ашуркову, быть его представителем в Управлении Федеральной службы во всех учреждениях и организациях по вопросу подготовки и получения справок и документов в отношении принадлежащей ему 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т. 7, л.д. 168);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 17 июля 2013 года от имени Ашуркова, действующего по доверенности от С., о том, что С. на момент приобретения 1/2 доли квартиры по адресу: Х в зарегистрированном браке не состоял, отчуждаемые им вышеуказанные доли квартиры не являются совместной собственностью, нажитой в период брака, не обременены обязательствами согласно ст. 34 Семейного Кодекса РФ ( т. 7, л.д. 172);

заявлениями в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 18 июля 2013 года от имени М., действующий от С. и Апитеповой, по вопросу государственной регистрации перехода права общей долевой собственности по договору дарения от 16 июля 2013 года ( т. 7, л.д. 165-166) и распиской М. в получении документов Управлением ( т. 7, л.д. 163-164);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 16 августа 2013 года от имени Ашуркова по доверенности от С. по вопросу выдачи свидетельства о государственной регистрации 1/2 доли квартиры по адресу: Х и распиской Ашуркова в подтверждение получения Управлением документов ( т. 7, л.д. 156-157)

договором купли-продажи от 25 октября 2013 года, заключенный между С. и Апитеповой 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т.7, л.д. 185-186, 189-190, 202-20, т. 11, л. д. 229); аналогичным договором от 25 сентября 2013 года( т. 11, л.д. 229);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 10 ноября 2013 года по вопросу государственной регистрации договора купли-продажи от 25 октября 2013 года 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т. 7, л.д. 196-197, 198-199) и распиской от 10 ноября 2013 года, 12 ноября 2013 года в подтверждение получения Управлением документов ( т. 7, л.д. 181, 193-194, 195);

заключением экспертизы № Х от 25 апреля.2014 года, согласно которому в представленном на исследование Договоре дарения доли квартиры Х от 16 июля 2013 года от имени С. имеются изменения первоначального содержания, а именно, на оборотной стороне документа в пункте «7», путем нанесения красящего вещества белого цвета, вероятно корректирующей жидкости, была закрашена цифра «5», первоначально нумерация пункта в документе обозначалась как «7.5». Договор дарения доли квартиры Х от 16 июля 2013 года от имени С. был выполнен, вероятно, не одномоментно, а в несколько этапов, первоначально был изготовлен иной документ на 2-3 листах, с иным шрифтом и иной нумерацией пунктов. Впоследствии из первоначального документа был взят последний лист, на оборотной стороне которого была напечатана лицевая сторона нынешнего документа с иным шрифтом и иной нумерацией, с последующим изменением, с использованием корректирующей жидкости, первоначальной нумерации пункта документа на оборотной стороне, а именно с номера пункта «7.5» на номер пункта «7» (т. 8, л.д. 47-48);

заключением экспертизы № Х от 09 июня 2014 года, согласно которому рукописные тексты: «С.» - на договоре купли-продажи 1/2 доли квартиры от 25 октября 2013 года (стр. 24-23); «С.» - на договорах купли-продажи 1/2 доли квартиры от 25 октября 2013 года на стр. 19-18 и стр. 5-4, выполнены, вероятно, самим С.. В исследуемых рукописных текстах «С.» - на договоре купли-продажи 1/2 доли квартиры от 25 октября 2013 года (стр. 24-23); «С.» - на договорах купли-продажи 1/2 доли квартиры от 25 октября 2013 года на стр. 19-18 и стр. 5-4 имеются диагностические признаки, свидетельствующие о необычности выполнения исследуемых рукописных текстов в момент выполнения, указывающие на их исполнение в необычном состоянии (например состояние алкогольного или наркотического опьянения, душевное волнение (стресс), болезненное, влияющее на письменно- двигательный навык и т.п.) (т. 8, л.д. 58-61);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х» о том, что по состоянию рынка недвижимости на август 2013 года, рыночная цена квартиры, расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 3800000 до 4100000 рублей (т. 7, л.д. 213).

А также показаниями ИППОЛИТОВА, данные им в ходе предварительного расследования в качестве обвиняемого01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ, из которых следует, что он, привлеченный к уголовной ответственности по ст. 159 ч. 4, ст. 159 ч. 4, ст. 159 ч. 4, ст. 159 ч. 4, ст. 159 ч. 4 УК РФ и допрошенный в качестве обвиняемого, виновным себя признал и показал, что у него есть знакомый по имени П., фамилию которого не знает. Летом 2013 года данный знакомый рассказал ему (Ипполитову), что у него есть знакомый, проживающий в соседнем доме, которого судебный пристав хочет выселить за неуплату долга за ЖКУ, и тот готов обменять свою двухкомнатную квартиру на комнату с доплатой. Им оказался С., проживающий в квартире по адресу: Х. Его (Ипполитова) заинтересовала эта информация, и он сообщил ее К.. После чего они решили воспользоваться этой ситуацией и обманным путем завладеть квартирой С.. Вместе с К. пришли домой к С.. Он (Ипполитов) представил К. специалистом по решению проблем с жильем, познакомились с С., разговорились. Из разговора с С. узнали, что он нигде не работает, перебивается случайными заработками, в основном собирает на помойках разный хлам и продает его, злоупотребляет спиртными напитками, родственников у него нет, в указанной квартире он живет один, 1/2 доля этой квартиры на праве собственности принадлежит ему, а оставшаяся 1/2 доля – его покойной матери, в наследство после смерти которой он не вступал и эту долю на себя не переоформлял. Так же С. рассказал им, что к нему приходил судебный пристав и требовал погасить долг по квартплате, пригрозив ему выселением из его квартиры и по этой причине он (С.) хочет поменять свою двухкомнатную квартиру на комнату с доплатой и не иметь проблем с судебным приставом. Они с К. предложили С. помочь решить все его проблемы. Вместе с К. договорились обманным путем завладеть правом на указанную квартиру, переоформив ее на подконтрольного им человека, после чего продать эту квартиру и поделить вырученные за нее деньги между собой, а самому С. ничего взамен не приобретать, а просто переселить его в какую-нибудь комнату и заплатить ему незначительную сумму денег. Для этого решили под обманным предлогом оказания помощи С. в обмене его квартиры склонить его к выдаче доверенности подконтрольному им человеку, уполномочив его принять наследство и быть его (С.) представителем в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу. Затем, по доверенности оформить на имя С. 1/2 долю указанной квартиры, принадлежавшей, обманным путем убедить С. подписать листы бумаги, на которых изготовить договоры отчуждения принадлежащих ему долей квартиры в пользу подконтрольного им человека и по доверенности зарегистрировать их в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу, в результате чего приобрести право собственности на указанную квартиру. Для реализации разработанного ими плана по завладению правом на указанную квартиру, он (Ипполитов) привлек свою знакомую Апитепову, чтобы путем совершения сделок по отчуждению принадлежащей С. квартиры оформить на нее право собственности на указанную квартиру, а затем, используя ее в качестве продавца, продать эту квартиру. К. привлек своего знакомого Ашуркова для того, чтобы он по доверенности от имени С. получил справки и документы, касающиеся его квартиры и вступления в наследство, и необходимые для отчуждения его квартиры, оформил на его имя наследственное имущество в виде 1/2 доли указанной квартиры, и чтобы он (Ашурков) подал на государственную регистрацию договоры отчуждения принадлежащих С. долей его квартиры. Апитепова и Ашурков были им (Ипполитовым) и К. проинструктированы относительно своих ролей и полностью посвящены в подробности совершаемого ими в отношении С. преступления по завладению его квартирой. Апитепова и Ашурков были напрямую заинтересованы в его успешном окончании, поскольку за их соучастие в этом преступлении К. пообещал заплатить Ашуркову часть денег, полученных от продажи квартиры С., а он (Ипполитов) пообещал Апитеповой продать ей другое жилье по цене ниже рыночной, либо также заплатить ей деньги, полученные от продажи квартиры С., при этом сумма их вознаграждения не оговаривалась. После этого, примерно в середине июня 2013 года, он (Ипполитов) и К. пришли домой к С. и предложили ему помочь урегулировать проблемную ситуацию с судебным приставом, оформить на него (С.) наследство, оставшееся после смерти, в виде 1/2 доли указанной квартиры, и в последующем обменять его квартиру на комнату с доплатой. С. на это согласился. Тогда они сказали ему, что для этого он должен выдать им доверенность, якобы на сбор документов для вступления в наследство и продажи квартиры, и договорились поехать с ним в агентство недвижимости «Х», расположенное на ул. Х в д. 6. В назначенный день он (Ипполитов) с К. доставили С. в нотариальную контору, расположенную на ул. Х, где К. договорился с нотариусом по поводу содержания двух доверенностей, которые должен был выдать С., а именно: в одной доверенности должно было быть указано, что С. уполномочивает Ашуркова и группу риэлторов быть его (С.) представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации перехода (прекращения) права собственности на доли квартиры, находящейся по адресу: Х, а в другой доверенности должно было быть указано, что С. уполномочивает Ашуркова и группу риэлторов вести дело о передаче ему (С.) наследственного имущества, оставшегося после смерти С.ой, быть его представителем во всех учреждениях по вопросу получения справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации перехода (прекращения) права собственности на доли указанной квартиры. Самому же С. они сказали, что ему надо будет выдать только одну доверенность на сбор документов и ведение наследственного дела, убедив его, что с их стороны все будет честно. Затем, когда бланки доверенностей были готовы, нотариус пригласил С. к себе в кабинет. Через некоторое время он вышел и передал им подписанные две доверенности на нескольких листах. Через несколько дней он (Ипполитов) с К. пришли домой к С., который в это время находился в состоянии алкогольного опьянения. С собой у них было несколько листов бумаги, на которых он (Ипполитов) заранее напечатал с одной стороны фрагмент текста договора. Воспользовавшись состоянием С., под обманным предлогом подачи заявления о погашении его задолженности по квартплате и оформления документов для вступления в наследство, он (Ипполитов) в присутствии К. дал указанные листы С., и попросил, чтобы тот написал на них свои фамилию, имя, отчество и расписался. Действуя по его (Ипполитова) указанию, не читая текста документов, С. написал на них свои фамилию, имя, отчество и расписался на них. Подписанные С. листы бумаги они забрали себе. Позже на этих листах он (Ипполитов) напечатал договор дарения доли квартиры в простой письменной форме, в соответствии с которым С. подарил Апитеповой принадлежащую ему 1/2 долю квартиры, расположенной по адресу: Х. Затем с этим договором он (Ипполитов) подошел к Апитеповой и велел ей его подписать, что она и сделала. Ашурков, действуя по указанию К., на основании полученной от С. вышеуказанной доверенности, от имени последнего получил различные документы, которые были необходимы для отчуждения принадлежащей ему доли квартиры. Апитепова по его (Ипполитова) указанию выдала доверенность на группу риэлторов, уполномочив их быть ее представителем в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу регистрации права собственности на долю квартиры, находящейся по адресу: Х. После этого он (Ипполитов) с К. передали указанный договор дарения доли квартиры, доверенности и другие необходимые документы в агентство «Х», сотрудники которого по доверенности от С. и Апитеповой сдали их на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. Вскоре была произведена государственная регистрация данного договора и права общей долевой собственности Апитеповой на указанную долю квартиры. От С. они это скрывали, и о том, что принадлежащая ему 1/2 доля указанной квартиры перешла в собственность Апитеповой, он (С.) не знал. Через некоторое время С. вместе со своей знакомой И. пришли к нему (Ипполитову) домой, и С. заявил, что свою квартиру он продавать не хочет, от их услуг отказывается, и чтобы он (Ипполитов) порвал все выданные им (С.) доверенности, на что он (Ипполитов) ответил ему согласием, однако доверенности не уничтожил, и вместе с К. решили в тайне от С. продолжать свои действия, направленные на отчуждение его квартиры. Имея доверенности, они продолжили сбор документов и совершение действий по подготовке к переоформлению квартиры С. без его ведома. С целью приобретения путем обмана права на оставшуюся 1/2 долю квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежавшую скончавшейся С. – матери С., право на наследование имущества которой по закону принадлежало С., действуя на основании доверенности от имени С., К. получил у нотариуса свидетельство о праве на наследство по закону, которым нотариус удостоверила, что наследником имущества С., состоящего из 1/2 доли в праве собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х, является С.. Данное свидетельство о праве на наследство по закону Ашурков подал на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу, и вскоре была произведена государственная регистрация данного свидетельства, и зарегистрировано право общей долевой собственности С. на 1/2 долю квартиры по адресу: Х. Ашурков получил в Управлении Росреестра свидетельство о праве собственности на указанную долю квартиры. Затем, он (Ипполитов) на тех же листах бумаги с рукописным текстом и личными подписями С. напечатал договор купли-продажи доли квартиры в простой письменной форме, в соответствии с которым С. якобы продал Апитеповой принадлежащую ему 1/2 долю квартиры, расположенной по адресу: Х. С этим договором он (Ипполитов) подошел к Апитеповой, и велел ей его подписать, что она и сделала. После этого он (Ипполитов), К., Апитепова и Ашурков обратились в многофункциональный центр Калининского района Санкт-Петербурга, где, действуя в соответствии с их (Ипполитова и К.) указаниями, Апитепова и Ашурков, действующий на основании доверенности от имени С., подали указанный договор купли-продажи 1/2 доли квартиры на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. Однако данный договор и право собственности Апитеповой на 1/2 долю указанной квартиры зарегистрированы не были, а 03 декабря 2013 года они все были задержаны по настоящему уголовному делу. В связи с этим продать указанную квартиру они не смогли и деньги за нее не получили. С. другое жилье взамен его квартиры они не приобрели, никаких денег ему не платили и не намеревались этого делать (т. 14, л.д. 114-119);

показаниями обвиняемой АПИТЕПОВОЙ, данные в ходе предварительного расследования в качестве обвиняемой 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч. 1 п. 1 УПК РФ, согласно которым с начала 2012 года она знакома с Ипполитовым. Познакомились на почве того, что она искала квартиру для найма, а в дальнейшем и приобретения для себя. Ипполитов познакомил ее с Н. и помог снять у него комнату в его квартире Х. После этого Ипполитов несколько раз обращался к ней за юридической помощью – за устными консультациями и составлением исковых заявлений в суд. Через Ипполитова она познакомилась с К., который также обращался к ней за юридической помощью. Ей стало известно, что Ипполитов и К. занимаются сделками в сфере жилой недвижимости. Ипполитов знал, что она продала свое жилье в г. Х и имеет денежную сумму, достаточную для приобретения комнаты в Санкт-Петербурге. Летом 2013 года Ипполитов предложил ей вместе с ним и К. участвовать в мошенничестве с квартирой Х, которая принадлежала С.. По словам Ипполитова, ее роль должна была заключаться в том, что на ее имя, на какое-то время, должна была быть оформлена указанная квартира, после чего она должна была ее продать. При этом никто из них не имел намерения уплатить собственнику квартиры С. деньги за ее продажу, однако Ипполитов сообщил, что предоставит ему другую комнату для проживания. С. не знает, его не видела, его квартиру ей никто не показывал, и она в ней не была. За ее участие в данном преступлении Ипполитов пообещал в дальнейшем продать ей какую-нибудь комнату в Санкт-Петербург по цене ниже рыночной. Осознавая, что она будет участвовать в совершении преступления, она согласилась. Через некоторое время, примерно в середине июля 2013 года, Ипполитов предъявил ей составленный в простой письменной форме договор дарения доли квартиры, в соответствии с которым С. (даритель) якобы подарил ей принадлежащую ему 1/2 долю квартиры по адресу: Х, а она приняла ее от него в дар. В данном договоре уже имелась подпись от имени С.. Ипполитов попросил ее расписаться в нем, что она и сделала. При этом Ипполитов сообщил ей, что подписи С. в данном договоре они с К. получили от С. обманным путем, под каким-то предлогом, и что сам С. о существовании данного договора и об их планах по завладению его квартирой, не знает. После этого Ипполитов велел ей выдать доверенность на группу риэлторов для того, чтобы они вместо нее сдали договоры отчуждения долей указанной квартиры на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу и представляли ее интересы по вопросу регистрации ее права собственности на указанную квартиру. Вместе с Ипполитовым прибыли в нотариальную контору, где она, действуя по его (Ипполитова) указанию, выдала таковую доверенность. Договор дарения доли квартиры и доверенность Ипполитов забрал себе, после чего, без ее участия, через группу риэлторов, по доверенности сдал договор дарения доли квартиры на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. В течение месяца Управление Росреестра по Санкт-Петербургу произвело государственную регистрацию сделки дарения доли указанной квартиры и ее права собственности на 1/2 ее долю. Одновременно с этим, Ипполитов и К. занимались оформлением оставшейся 1/2 доли указанной квартиры в собственность С. по наследству от, однако она в этом участия не принимала и, как это происходило, ей неизвестно. Спустя несколько месяцев, примерно в середине ноября 2013 года, Ипполитов попросил ее поехать с ним в единый многофункциональный центр Калининского района Санкт-Петербурга, расположенный на Х пр., для того, чтобы она подписала и подала на государственную регистрацию договор купли-продажи на оставшуюся долю указанной квартиры. Вместе с Ипполитовым, К. и еще одним мужчиной, который должен был действовать по доверенности от имени С., они встретились в многофункциональном центре Калининского района Санкт-Петербурга, где Ипполитов с К. предъявили ей составленный в простой письменной форме договор купли-продажи оставшейся 1/2 доли указанной квартиры, в соответствии с которым С. якобы продал ей принадлежащую ему 1/2 долю квартиры по адресу: Х, а она указанную долю квартиры у него купила. В данном договоре уже имелась подпись от имени С., и Ипполитов попросил ее расписаться в нем, что она и сделала. При этом Ипполитов сообщил ей, что подписи С. в данном договоре они с К. также получили от него обманным путем, и что сам С. о существовании данного договора и об их планах по завладению его квартирой по-прежнему не знает, и что никаких денежных расчетов с С.ым они производить не намереваются. Данный договор вместе с другими правоустанавливающими документами, которые ей передал Ипполитов, она, по его (Ипполитова) указанию, совместно с мужчиной, действовавшим по доверенности от имени С., сдали инспектору на государственную регистрацию сделки и ее права собственности на 1/2 долю указанной квартиры, однако регистрация договора и ее права собственности произведены не были (т. 14, л.д. 208-209);

аналогичные показания АПИТЕПОВОЙ были даны на очной ставке с подсудимым Ипполитовым (т. 14, л.д. 200-201).

Вина подсудимого СОЛОВЬЕВА В.Ю. по обстоятельствам совершения мошенничества с 19/47 долями квартиры по адресу: г. Х, принадлежащими П. подтверждается:

рапортом об обнаружении признаков преступления, согласно которому в ходе расследования уголовного дела № Х были проведены оперативно-розыскные мероприятия, в результате которых получена информация о том, что не позднее 13 марта 2006 года К., Ж., Соловьев и неустановленные лица вступили в предварительный сговор, направленный на приобретение путем обмана права на принадлежащие П. 19/47 долей квартиры по адресу: Х, вошли в доверие к последней и под обманным предлогом покупки в собственность П. другого жилища, не имея намерения исполнять принятое на себя обязательство, введя последнюю в заблуждение относительно своих истинных намерений, получили от П. доверенность, удостоверенную 28 февраля 2006 года, в соответствии с которой она уполномочила Соловьева, помимо прочего, продать принадлежащие ей вышеуказанные доли квартиры и быть ее представителем в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области. После этого, 20 марта 2006 года Соловьев, действуя на основании указанной доверенности от имени П., и К., без ведома и помимо воли П., заключили договор купли-продажи квартиры, в соответствии с которым П. в лице представителя Соловьева якобы продала К. за 160863 рублей принадлежащие ей 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по вышеуказанному адресу. При этом указанной в договоре денежной суммы П. уплачено не было. 21 марта 2006 года указанный договор купли-продажи доли квартиры был подан на государственную регистрацию, однако 01 августа 2006 года в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано, в связи с чем, в продолжение преступного умысла по завладению указанными долями квартиры, К. обратился в Калининский районный суд Санкт- Петербурга с иском к П. о признании за ним права собственности на указанные доли квартиры. 17 ноября 2008 года решением суда данные исковые требования К. были удовлетворены, а 07 июля 2009 года была произведена государственная регистрация права собственности К. на 19/47 долей квартиры, в связи, с чем собственнику П. был причинен ущерб в особо крупном размере на сумму не менее 1000000 рублей, из чего следует состав преступления, предусмотренный ст. 159 ч. 4 УК РФ (т. 11, л.д. 63);

показаниями потерпевшего А., данным в стадии предварительного следствия 24 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.1 УПК РФ, из которых следует, что 08 мая 2010 года скончалась его П. Примерно с 2001 года до начала 2006 года его проживала с Т. в принадлежащей ему комнате в трехкомнатной коммунальной квартире, расположенной по адресу: Х. Примерно в 2004 году Т. скончался, и данная комната перешла по наследству. В феврале 2006 года ему на мобильный телефон позвонил ранее незнакомый молодой человек и представился Д., сообщил, что он является знакомым, и что его похитили и где-то незаконно удерживают, после чего предложил встретиться. При встрече Д. сообщил, что он помогал продать ее комнату, но впоследствии она была похищена неким К., с которым его познакомила К., проживающая на первом этаже дома Х Он (А.) сразу же пошел в правоохранительные органы, где подал заявления о похищении, но ни одно его заявление принято не было. отсутствовала дома около 4 дней. Еще через 2-3 дня ему позвонил С. и сказал, что его (А.) пришла домой. Он приехал к ней домой и забрал ее, чтобы с ней ничего не случилось. Отвез ее к своим знакомым и попросил не выпускать ее из дома, так как у нее были проблемы с алкоголем. ему сообщила, что, так как она не могла больше жить в одной квартире с соседями, то в этой связи она решила продать свою комнату. Об этом она рассказала своей знакомой К., которая сначала ее познакомила с С. и Н., которые занимались поиском жилья для. На кого-то из них его выписала доверенность на приватизацию комнаты. С. приватизировал комнату, и она перешла ей в собственность. Через некоторое время С. с Н. пропали, и она об этом сообщила И., которая ее познакомила с К. и Ж. Именно они впоследствии стали занися приватизацией комнаты для дальнейшей ее продажи. Через некоторое время К. забрал у его (А.) матери паспорт и отвез ее за город в частный дом, где за ней присматривала семейная пара. Из дома ее не выпускали, и спаивали алкоголем. Она (П.) в данном доме находилась примерно неделю, а потом ей удалось сбежать. Так как у его (А.) матери было пристрастие к алкоголю, а его знакомые, у которых она проживала, ей спиртное не давали, то она позвонила И. и попросила ее забрать. Ирина приехала вместе с К., и они все вместе поехали к нотариусу, где его удостоверила доверенность на Соловьева быть ее представителем и продать принадлежащую ей комнату в кв. Х. Паспорт все это время находился у К.. Далее Соловьевым от имени его (А.) матери был составлен договор купли-продажи от 20 марта 2006 года, согласно которому П. продала принадлежащую ей комнату за 397 924 руб., о чем К. заставил П. написать расписку, копию которой ему (А.) показывали С. и Н.. Но она никаких денег от К. не получала, и квартира была продана без ее ведома. всегда находилась в состоянии алкогольного опьянения и не могла вспомнить, чтобы выписывала какие-либо доверенности на продажу ее комнаты. Он (А.) не помнит, каким образом его сняли с регистрации. Всю информацию о каких-либо действиях с маминой комнатой ему сообщали С. с Н.. В результате его написала заявление в суд с просьбой признать сделку с ее комнатой недействительной, но в ноябре 2008 года Калининским районным судом Санкт- Петербурга вынесено решение о признании за К. право собственности комнаты его (А.) матери (т. 11, л.д. 185-187);

показаниями обвиняемого ИППОЛИТОВА М.Ю. в стадии предварительного расследования 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч. 1 п. 1 УПК РФ, из которых следует, что про квартиру, расположенную по адресу: Х, узнал от Р., которая вместе с Х занимали две комнаты из трех в этой квартире, третья комната была оформлена в собственность К. При каких обстоятельствах данная комната перешла в собственность К. ему неизвестно. Этим занимались К. и Ж. и его они в курс не ставили, чтобы с ним не делиться. К. и Р. продали эту квартиру целиком, и Р. взамен ее двух комнат была продана квартира по адресу: Х (ранее принадлежавшая Ш.), которая была оформлена на Ж.. В сделках с квартирой по адресу: Х он (Ипполитов) не участвовал, никаких противоправных действий не совершал и никаких денег от этой квартиры не получал (т. 14, л.д. 114-119);

показаниями обвиняемого Ж. в стадии предварительного следствия 24 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует, что примерно в начале 2006 года к нему (Ж.), К. и Соловьеву обратилась их общая знакомая К., проживавшая по соседству с П.. И. сообщила им, что ее знакомая П. собирается продать свою комнату, которая недавно была приватизирована и в данный момент договор приватизации находится на государственной регистрации. Также узнали, что приватизацией ее комнаты занимаются С. и Н.. Он (Ж.), Соловьев и К. решили воспользоваться данной ситуацией, самим вмешаться в ход продажи комнаты П. и заработать на этом. Через К. познакомились с П., пришли к ней домой, она проживала в одной комнате трехкомнатной коммунальной квартиры по адресу: Х, а две другие комнаты занимали ее сосед С. с женой Р. и ее Х. Мужа у П. не было. Они пообщались с П. и убедили ее, что С. с Н. ее могут обмануть и лишить комнаты. Предложили ей самим заняться продажей ее комнаты и купить ей другую комнату в Санкт-Петербурге меньшей площадью и доплатить ей некоторую сумму денег. В действительности они ставили своей целью сначала переоформить ее комнату в собственность К., чтобы она в последующем не могла влиять на их планы. Затем намеревались продать ее комнату третьим лицам как можно дороже, а на саму П. затратить как можно меньше средств и приобрести для нее самое дешевое жилье, которое смогли бы найти, поставив ее перед фактом. Не догадываясь об их планах, П. согласилась, но при этом она опасалась, что С. с Н. будут оказывать на нее давление. Они (К., Ж. и Соловьев) забрали у П. паспорт и предложили временно переехать в пос. Х в частный дом, где она и стала жить. Для реализации задуманного, в один из дней в конце февраля 2006 года он (Ж.), К. и Соловьев доставили П. в нотариальную контору к нотариусу И. для того, чтобы она выдала Соловьеву доверенности на представление ее интересов в различных органах по поводу ее комнаты с правом ее продажи. С нотариусом по поводу их приема и содержания доверенностей договаривался он (Ж.). П. они велели подписать все документы, которые ей даст нотариус. При этом П. не в полной мере осознавала, что после выдачи доверенностей Соловьев сможет свободно продать ее комнату без ее ведома и участия. П., действуя по их указанию, подписала у нотариуса две доверенности, выданные на Соловьева, одну – на представление ее интересов по вопросу приватизации доли указанной квартиры, вторую – на продажу этой доли квартиры. Эти доверенности они забрали себе, не сказали П. о том, что намерены, используя эти доверенности, переоформить ее комнату на К.. Затем, они отвезли П. к другому нотариусу, у которого она ранее удостоверяла доверенность выданную С., где она, действуя по их указанию, отменила эту доверенность. В марте 2006 года, узнав, что договор приватизации и право собственности П. на долю ее квартиры зарегистрированы, Соловьев по доверенности от имени П. получил в Агентстве по приватизации жилищного фонда Калининского района зарегистрированный договор передачи доли коммунальной квартиры в собственность граждан и свидетельство о регистрации права собственности на долю квартиры. После этого, примерно 20 марта 2006 года, без согласия П., в тайне от нее, К. и Соловьев оформили договор купли-продажи доли квартиры, в соответствии с которым П. в лице представителя – Соловьева, действующего на основании вышеуказанной доверенности, якобы продала К. принадлежащие ей 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: Х. Данный договор они составляли и подписывали в нотариальной конторе, и его удостоверила нотариус И. Там же К. и Соловьев выдали доверенности группе риэлторов для того, чтобы они подали договор купли-продажи доли квартиры на регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области. Никаких расчетов не производилось. Составлялись ли расписки о получении денег, не помнит. Указанные договор и доверенности, вместе с другими правоустанавливающими документами они сдали группе риэлторов, которые затем сдали их на регистрацию. В отведенное на регистрацию время договор купли-продажи зарегистрирован не был, так как регистрация была приостановлена по заявлению П.. От К. узнали, что П. по-прежнему общается с Н. и С., что они ее куда-то перевезли, и что П. подала на них заявление в милицию. В своей квартире П. более не появлялась. После этого он (Ж.), К. и Соловьев решили, что они предоставлять ей жилье или платить деньги не будут, а рассчитывали получить ее комнату по решению суда. Для этого К. обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с иском к П. о признании за ним права собственности на долю ее квартиры. Для участия в суде он (Ж.) привлек адвоката Ф., которая должна была представлять его интересы по доверенности. В ходе судебного разбирательства узнали, что П. отменила доверенность на Соловьева, заключила новый договор купли-продажи своей комнаты, который был подан на регистрацию, но не был зарегистрирован. По окончании разбирательства, в ноябре 2008 года суд вынес решение в их пользу о признании за К. права собственности на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: Х. Данное решение Санкт-Петербургский городской суд оставил без изменения. Получив вступившее в законную силу решение суда, К. подал его на регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Вскоре была произведена государственная регистрация решения суда и его права собственности на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на указанную квартиру. После этого они предложили Р. выкупить у них эту комнату, но она отказалась, так как не имела необходимой суммы и хотела взамен двум своим комнатам получить двухкомнатную отдельную квартиру. Летом 2009 года они предложили Р. совершить обмен (через куплю-продажу) своих двух комнат в квартире по адресу: Х на квартиру, которая ранее принадлежала Ш. по адресу: Х, собственником которой на тот момент являлся он (Ж.). Она согласилась, после этого приватизировала свои две комнаты. К концу приватизации на квартиру по адресу: Х нашелся покупатель – В., которая приобретала эту квартиру на средства, полученные от продажи ее комнат в доме на ул. Х. Стоимость квартиры была установлена в районе 4-4,2 миллиона рублей. Р., ее сын и К. (продавцы) заключили с В. (покупатель) договор купли-продажи квартиры по адресу: Х. В этот же день между ним (Ж.) (продавец) и Р. (покупатель) был заключен договор купли-продажи квартиры по адресу: Х. Для совершения расчетов ими была арендована депозитарная ячейка в банке. В. заложила в ячейку деньги (примерно 4-4.2 миллиона рублей), а он (Ж.), К. и Р. – расписки о получении денег. Затем оба договора одновременно подали на государственную регистрацию. В конце декабря 2009 года была произведена государственная регистрация обоих договоров: В. зарегистрировала право собственности на квартиру по адресу: Х, а Р. – на квартиру по адресу: Х. После этого он (Ж.) и К. получили из банковской ячейки деньги в размере около 4-4,2 миллионов рублей, большую часть которых подели между собой (Ж., К. и Соловьев получили примерно по 700 тысяч рублей, Ипполитов– около 300 тысяч рублей), остальное пошло на погашение долгов по квартплате, оплату услуг адвокатов и прочие расходы (т. 14, л.д. 85-90);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, согласно которым, примерно в начале 2006 года к нему (К.), Ж. и Соловьеву обратилась их знакомая К., проживающая в доме Х. Сообщила, что ее знакомая П. собирается продать свою комнату, которая находилась в стадии государственной регистрации договора приватизации. Также узнали, что приватизацией ее комнаты занимаются С. и Н.. Он (К.), Соловьев и Ж. решили воспользоваться данной ситуацией, самим вмешаться в ход продажи комнаты П. и заработать на этом как можно больше. Через К. познакомились на улице с П., после чего пришли к ней домой. Она проживала в одной комнате трехкомнатной коммунальной квартиры по адресу: Х, а две другие комнаты занимали ее сосед С. с женой Р. и ее сын, мужа у П. не было. Они познакомились с П., убедили ее, что С. с Н. ее могут обмануть и предложили ей самим заняться продажей ее комнаты, после чего купить ей другую комнату в Санкт-Петербурге меньшей площадью и выплатить ей некоторую сумму денег. В действительности ставили своей целью сначала переоформить ее комнату в мою собственность, чтобы она в последующем не могла влиять на их планы, затем продать ее комнату третьим лицам как можно дороже, а на саму П. затратить как можно меньше средств и приобрести для нее самое дешевое жилье, поставив ее перед фактом. Не догадываясь об их планах, П. согласилась, но при этом она опасалась, что С. с Н. будут оказывать на нее давление. Они (К., Ж. и Соловьев) забрали у П. паспорт и предложили временно переехать в другую квартиру на ул. Х. Она согласилась, переехала, пожила в ней некоторое время, но ей не понравилось, и они перевезли ее в пос. Х в частный дом, где она стала жить. Для реализации задуманного, в один из дней в конце февраля 2006 года он (К.), Ж. и Соловьев доставили П. в нотариальную контору к нотариусу И. для оформления доверенностей. Кто-то из них, скорее всего Ж., договорился с нотариусом по поводу содержания доверенностей, а самой П. велели подписать все документы, которые ей даст нотариус. При этом П. не в полной мере осознавала, что после выдачи доверенностей Соловьев сможет свободно продать доли ее квартиры без ее ведома и участия. П., действуя по их указанию, подписала у нотариуса две доверенности, выданные Соловьеву, одну – на представление ее интересов по вопросу приватизации доли указанной квартиры, вторую – на продажу этой доли квартиры. Эти доверенности они забрали себе. Затем отвезли П. к другому нотариусу, у которого она ранее удостоверяла доверенность выданную С., где она, действуя по их указанию, отменила эту доверенность. В марте 2006 года, узнав, что договор приватизации и право П. на долю ее квартиры зарегистрированы, Соловьев по доверенности от имени П. получил в Агентстве по приватизации жилищного фонда Калининского района зарегистрированный договор передачи доли коммунальной квартиры в собственность граждан и свидетельство о регистрации права собственности на долю квартиры. После этого, примерно 20 марта 2006 года, без согласия П., в тайне от нее, он (К.) и Соловьев оформили договор купли-продажи доли квартиры, в соответствии с которым П. в лице представителя – Соловьева, действующего на основании вышеуказанной доверенности, якобы продала ему (К.) принадлежащие ей 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: Х, а он (К.) указанную долю квартиры у нее купил. Там же он (К.) и Соловьев выдали доверенности группе риэлторов для того, чтобы они вместо них подали договор купли-продажи доли квартиры на регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. При этом никаких расчетов между ними не производилось. Составлялись ли расписки о получении денег, не помнит. Указанные договор и доверенности, вместе с другими правоустанавливающими документами сдали группе риэлторов, которые затем сдали их на регистрацию. В отведенное на регистрацию время договор купли-продажи зарегистрирован не был, так как регистрация была приостановлена по заявлению П.. От К. узнали, что П. по-прежнему общается с Н. и С., что они ее куда-то перевезли, и что она подала на них заявление в милицию. В своей квартире П. более не появлялась. После этого он (К.), Ж. и Соловьев решили, что они предоставлять П. жилье или платить ей деньги не будут, а рассчитывали получить ее комнату по решению суда. Для этого он (К.) обратился в Калининский районный суд Санкт-Петербурга с иском к П. о признании за ним права собственности на долю ее квартиры. Ж. решил, что в суде его (К.) интересы будет представлять его знакомый адвокат Ф., которая ранее неоднократно участвовала с ним (Ж.) в судебных процессах. Для этого он (К.) выдал ей доверенность. В ходе судебного разбирательства узнали, что П. отменила доверенность на Соловьева, заключила новый договор купли-продажи своей комнаты, который был подан на регистрацию, но не был зарегистрирован. Также узнал, что в пользу П. приобрел жилье в пос. Х. По окончании разбирательства, в ноябре 2008 года суд вынес решение в его (К.) пользу о признании за ним права собственности на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: Х. Данное решение Санкт-Петербургский городской суд оставил без изменения. Получив вступившее в законную силу решение суда, он (К.) подал его на регистрацию. Вскоре была произведена государственная регистрация решения суда и его права собственности на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру. После этого предложили Р. выкупить у него эту комнату. Она отказалась, так как не имела необходимой суммы и хотела взамен двум своим комнатам получить двухкомнатную отдельную квартиру. Летом 2009 года предложили Р. совершить обмен (через куплю-продажу) своих двух комнат в квартире по адресу: Х на квартиру, которая ранее принадлежала Ш. по адресу: Х, собственником которой на тот момент являлся Ж.. Она согласилась, после этого приватизировала свои две комнаты. К концу приватизации на квартиру по адресу: Х нашелся покупатель – В., которая приобретала эту квартиру на средства, полученные от продажи ее комнат в доме на ул. Х. Стоимость квартиры была установлена в районе 4-4,2 миллиона рублей. Р., ее сын и он (К.) (продавцы) заключили с В. (покупатель) договор купли-продажи квартиры по адресу: Х. В этот же день между Ж. (продавец) и Р. (покупатель) был заключен договор купли-продажи квартиры по адресу: Х. Для совершения расчетов ими была арендована депозитарная ячейка в банке. В. заложила в ячейку деньги (примерно 4-4.2 миллиона рублей), а он (К.), Ж. и Р.– расписки о получении денег. Затем оба договора одновременно подали на государственную регистрацию. В конце декабря 2009 года была произведена государственная регистрация обоих договоров: В. зарегистрировала право собственности на квартиру по адресу: Х, а Р. – на квартиру по адресу: Х. После этого он (К.) и Ж. получили из банковской ячейки деньги в размере около 4-4,2 миллионов рублей, из которых большую часть подели между собой (К., Ж. и Соловьев получили примерно по 700 тысяч рублей, Ипполитов – около 300 тысяч рублей), остальное пошло на погашение долгов по квартплате, оплату услуг адвокатов и прочие расходы (т. 14, л.д. 54-61);

Документами, изъятыми в ходе выемки из Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии согласно протоколу выемки от 01 августа 2012 года (т. 11, л.д. 74-83), признанными вещественными доказательствами постановлением от 01 декабря 2014 года (т. 15, л.д. 245-264), осмотренные согласно протоколу осмотра от 01 декабря 2014 года ( т. 15, л.д. 236-241):

договором № Х от 10 января 2006 года передачи доли коммунальной квартиры в собственность граждан, согласно которому П. передана 19/47 долей квартиры по адресу: Х (т. 11, л.д. 105);

паспортом на квартиру по адресу: Х (т. 11, л.д. 199-200);

доверенностью Х от 28 февраля 2006 года от имени П. на Соловьева быть ее представителем во всех необходимых учреждениях и организациях по вопросу подготовки и получения всех справок и документов, необходимых для отчуждения принадлежащих ей 19/47 долей квартиры по адресу: Х, с правом продажи ( т. 11, л.д. 99);

договором купли-продажи Х от 20 марта 2006 года, заключенный между П., в лице СОЛОВЬЕВА по доверенности, и К. о продаже 19/47 долей квартиры по адресу: Х ( т. 11, л.д. 102);

распиской от 21 марта 2006 года от имени П. о том, что она получила от К. деньги в сумме 500000 рублей за проданную ему комнату по адресу: Х, претензий не имеет (т. 11, л.д. 142);

доверенностью Х от 20 марта 2006 года, выданной от имени К. на определенных лиц, в том числе Б. и А., быть его представителем в Главном Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области по вопросу регистрации сделки и права собственности на 19/47 долей квартиры по адресу: Х (т. 11, л.д. 103);

доверенностью Х от 20 марта 2006 года, выданной от имени П., в лице ее представителя Соловьева, на определенных лиц, в том числе на Б. и А., быть представителем в Главном Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области по вопросу регистрации сделки и прекращения права собственности на 19/47 долей квартиры по адресу: Х (т. 11, л.д. 104);

заявлениями от 21 марта 2006 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от Б. и А., действующих по доверенности от Соловьева, о производстве регистрации записи о сделки об отчуждении доли квартиры, о прекращении права собственности на долю квартиры по адресу: Х (т. 11, л.д. 100, 101);

сообщением от 05 мая 2006 года Управления Федеральной регистрационной службы на имя П. и К. о приостановлении государственной регистрации доли квартиры по адресу: Х в связи с необходимостью предоставления дополнительных документов ( т. 11, л.д. 97-98);

заявлением от 20 апреля 2006 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от Соловьева о принятии дополнительных документов по вопросу регистрации права собственности доли квартиры по адресу: Х ( т. 11, л.д. 96);

заявлением от 05 мая 2006 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от П. с просьбой приостановить регистрацию на квартиру по адресу: Х ( т.11, л.д. 94);

распоряжением Х от 25 июля 2006 года от имени П. об отмене доверенности, выданной ею на Соловьева, на продажу 19/47 долей квартиры Х ( т. 11, л.д. 93);

исковым заявлением от 27 сентября 2006 года и от 16 октября 2006 года К., в лице его представителя, к П. о признании за ним права общей долевой собственности на долю 19/47 в квартире в связи с заключением договора от 20 марта 2006 года, по адресу: Х ( т. 11, л.д. 113-114, 115-116);

встречным исковым заявлением от 09 декабря 2007 года П. к К. о признании незаключенным договор купли-продажи 19/47 долей квартиры по адресу: Х (т. 11, л.д. 122-123);

решением Калининского районного ссуда Санкт- Петербурга от 17 ноября 2008 года о признании за К. право собственности на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: Х, П. во встречном иске к К. о признании незаключенным договора купли-продажи доли квартиры от 20 марта 2006 года отказано, оставленное в силе определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт- Петербургского городского суда от 09 апреля 2009 года (т. 11, л.д. 86-91);

договором от 24 сентября 2009 года, заключенного между Р., Р., К. и В., согласно которому В. проданы принадлежащие Р. по 14/47 долей, а К.-19/47 долей квартиры по адресу: Х, с указанием регистрации данного договора 12 октября 2009 года (т. 11, л.д. 84-85);

копией актовой записи о смерти и свидетельством о смерти П., умершей 08 мая 2010 года ( т. 11, л.д. 181, 189);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х» о том, что по состоянию рынка недвижимости на июль 2009 года, рыночная стоимость 19/47 долей квартиры (комнаты № 8), расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 1500000 до 1900000 рублей (т. 11, л.д. 111).

А также показаниями подсудимого СОЛОВЬЕВА В.Ю., данными им в стадии предварительного расследования в качестве обвиняемого 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п. 1 УПК РФ, согласно которым привлеченный к уголовной ответственности по ст. 159 ч. 4, ст. 159 ч. 4, ст. 159 ч. 4 УК РФ, Соловьев В.Ю. виновным себя признал и показал, что в феврале 2006 года от К. узнал, что он (К.) и Ж. нашли некую гражданку П. – женщину одинокую, ведущую асоциальный образ жизни и злоупотребляющую спиртными напитками, у которой имелась комната (19/47 долей) в указанной квартире. На тот момент С. и Н. занимались приватизацией этой комнаты и, по всей видимости, хотели ею завладеть. К. и Ж. предложили ему (Соловьеву) вместе с ними помешать С. и Н. в этом и самим обманным путем завладеть правом на эту комнату. А именно, они собирались познакомиться с П., наладить с ней контакт, склонить ее на их сторону и отговорить ее сотрудничать с С. и Н., а затем, под обманным предлогом оказания ей услуги по обмену ее комнаты на другую с доплатой, убедить ее выдать ему (Соловьеву) доверенность, уполномочив его собрать необходимые документы по ее комнате, продать принадлежащие ей доли квартиры и быть ее представителем в Главном управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. После этого, действуя на основании указанной доверенности от имени П., в тайне от последней, он (Соловьев) должен был получить необходимые для отчуждения ее долей квартиры документы, совершить с К. сделку купли-продажи принадлежащих П. долей квартиры, но без произведения расчетов по ней и подать на регистрацию договор отчуждения долей квартиры, в результате чего К. должен был приобрести право собственности на указанные доли квартиры. Ж. должен был им в этом всячески помогать, а затем совместно с К. продать указанную квартиру третьим лицам, получить за нее деньги и поделить их между собой. При этом платить денег П. за ее комнату они не собирались. Для этого предоставил Ж. и К. свои паспортные данные для оформления доверенности. Вместе с К. и Ж. они познакомились с П., наладили с ней доверительные отношения и под обманным предлогом обмена ее комнаты на другое жилище с доплатой, не имея намерения исполнять принятые на себя обязательства, ввели последнюю в заблуждение относительно своих истинных преступных намерений и склонили ее к выдаче ему (Соловьеву) доверенности. Получением доверенности от П. занимались Ж. и К.. Через некоторое время они сообщили, что им это удалось и передали ему (Соловьеву) эту доверенность. По этой доверенности он (Соловьев) получил документы по приватизации указанной комнаты, после чего Ж. и К. велели, что бы он (Соловьев) прибыл к нотариусу И. для заключения с К. договора купли-продажи указанной доли квартиры. Действуя согласно их указаниям, в назначенное ими время он (Соловьев) прибыл в нотариальную контору к нотариусу И., где от имени П. по доверенности заключил с К. договор купли-продажи 19/47 долей квартиры по адресу: Х, принадлежащих П.. Вместе с этим, от имени П. он (Соловьев) выдал доверенность в порядке передоверия агентам, наделив их от имени П. теми же полномочиями. При этом никаких расчетов они не производили, и денег за проданную комнату ей не платили. После этого агенты сдали указанный договор купли-продажи на государственную регистрацию, однако в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано, так как П. заявила об отмене регистрации договора и обратилась в суд с иском к К. о расторжении сделки. К. на это заявил встречный иск о регистрации сделки. Когда иск рассматривался в гражданском суде, в судебном заседании в ходе допроса он (Соловьев) давал ложные показания в пользу К. о том, что он полностью рассчитался с П. за проданную комнату. В результате исковые требования К. судом были удовлетворены, после чего была произведена государственная регистрация права собственности К. на 19/47 долей квартиры, находящейся по адресу: Х. После этого, в 2009 году К. и Ж. продали эту комнату одновременно с квартирой Ш. по адресу: Х, за какую сумму, он (Соловьев), не помнит. Вырученные от продажи этой комнаты и квартиры деньги, он (Соловьев), Ж., К. и Ипполитов поделили между собой. Лично от К. он (Соловьев) получил за свое участие в мошенничестве с комнатой П. и квартирой Ш. около 14 000 евро (т. 14, л.д. 244-246).

Вина подсудимого АНИКЕЕВА Р.А. в совершении мошенничества с 1/2 долей квартиры, находящейся по адресу: Х, являющейся выморочным имуществом, подтверждается:

рапортом об обнаружении признаков преступления, согласно которому в ходе проверки были получены сведения о совершении мошеннических действий с квартирой по адресу: Х, исходя из справки эксперта № Х от 27 апреля 2011 года, согласно которой рукописный текст «Г.» на копии договора купли-продажи от 15 декабря 2009 года вышеуказанной квартиры, вероятно, выполнен не самим Г., а каким-то другим лицом (т. 5, л.д. 114);

обращением администрации Калининского района по Санкт- Петербургу в лице заместителя главы Т. на имя начальника УМВД России по Калининскому района Санкт- Петербурга С. с просьбой решить вопрос о признании администрацию потерпевшей в связи с совершением мошеннических действий в отношении 1/2 доли квартиры Х (т. 6, л.д. 162-163);

показаниями представителя потерпевшего П. в стадии предварительного расследования 15 апреля 2013 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым, она с февраля 2009 года работает в должности ведущего специалиста-юрисконсульта юридического отдела Администрации Калининского района Санкт-Петербурга. В ее должностные обязанности входит представление интересов Администрации Калининского района Санкт-Петербурга в судах общей юрисдикции, арбитражных судах, в гражданских и уголовных процессах и т.д. На совершение указанных действий на ее имя главой Администрации Калининского района Д. выдана доверенность №Х от 09 января 2013 года. В полномочия администрации Калининского района Санкт-Петербурга согласно п. 3.4.23 Положения "Об администрациях районов Санкт-Петербурга", утвержденного постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 26 августа 2008 года N 1078 входит, в том числе, выявление на территории района жилых помещений, переходящих в государственную собственность Санкт-Петербурга в порядке наследования по закону и завещанию, ведение их учета, и обеспечение в случаях, установленных действующим законодательством, сохранность наследственного имущества, переходящего в государственную собственность Санкт-Петербурга, совершение юридических действий, связанных с переходом выморочных жилых помещений в государственную собственность Санкт-Петербурга, в том числе обеспечение оформления свидетельств о праве Санкт-Петербурга на наследство и государственную регистрацию права государственной собственности Санкт-Петербурга на указанные жилые помещения в органе, осуществляющем государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Распоряжением администрации Калининского района Санкт-Петербурга утвержден Регламент учета, подготовки и заселения освободившихся жилых помещений государственного жилищного фонда Калининского района Санкт-Петербурга. Во исполнение указанного распоряжения ГКУ «Жилищное агентство Калининского района Санкт-Петербурга» ежемесячно предоставляет сведения в жилищный отдел администрации Калининского района Санкт-Петербурга об освободившейся жилой площади более шести месяцев назад для их проверки в соответствующих органах нотариата и, в случае отсутствия наследников, подлежащей заселению в установленном законом порядке. Жилищным отделом администрации Калининского района Санкт-Петербурга истребуются сведения в соответствующих нотариальных палатах нотариального округа Санкт-Петербурга о вступлении граждан в права наследования на жилые помещения, согласно спискам, предоставленным ГКУ «Жилищное агентство Калининского района Санкт-Петербурга». В случае поступления сведений от нотариусов нотариальных округов Санкт-Петербурга о наличии свободной площади, жилищным отделом администрации Калининского района Санкт-Петербурга готовится пакет документов (свидетельство о смерти; документ, являющийся основанием регистрации права собственности умершего; справки по форме № 7, 9; кадастровый паспорт; паспорт на квартиру; справка об инвентаризационной стоимости жилого помещения) для обращения к нотариусу с заявлением о принятии наследства в порядке ст. 1151 ГК РФ. Согласно ч. 1, 2 ст. 1151 ГК РФ в случае, если отсутствуют наследники, как по закону, так и по завещанию, либо никто из наследников не имеет права наследовать или все наследники отстранены от наследования (статья 1117), либо никто из наследников не принял наследства, либо все наследники отказались от наследства и при этом никто из них не указал, что отказывается в пользу другого наследника (статья 1158), имущество умершего считается выморочным. Выморочное имущество в виде расположенного на территории Российской Федерации жилого помещения переходит в порядке наследования по закону в собственность муниципального образования, в котором данное жилое помещение расположено, а если оно расположено в субъекте Российской Федерации - городе федерального значения Москве или Санкт-Петербурге, - в собственность такого субъекта Российской Федерации. Данное жилое помещение включается в соответствующий жилищный фонд социального использования. Иное выморочное имущество переходит в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации. После получения свидетельства о праве на наследство по закону на жилое помещение сотрудник администрация Калининского района Санкт-Петербурга направляет его и необходимые документы в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу для оформления государственной собственности Санкт-Петербурга. Как ей стало известно из постановления о возбуждении уголовного дела, с выморочным имуществом – 1/2 долей квартиры Х были совершены мошеннические действия, в результате которых Администрация Калининского района Санкт-Петербурга была лишена возможности своевременно совершить юридические действия, связанные с переходом доли указанной квартиры, стоимостью не менее 1500 000 рублей, в государственную собственность Санкт-Петербурга, чем субъекту Российской Федерации г. Санкт-Петербургу, как наследнику по закону, был причинен ущерб в особо крупном размере. В марте-апреле 2012 года в Администрацию Калининского района поступило исковое заявление Аникеева о признании права собственности на 1/2 долю квартиры Х, где Администрация района была указана в качестве ответчика. В качестве представителя Администрации района выступала она по доверенности. Не менее двух раз участвовала в судебном заседании и из материалов гражданского дела ей стало известно, что между Аникеевым (покупателем) и собственником указанной доли квартиры Г. (продавцом) (позднее скончавшимся) был заключен договор купли-продажи указанной доли квартиры, который не был зарегистрирован, в связи с чем Аникеев обратился в суд о признании за ним права собственности на долю квартиры. На одном из судебных заседаний лично присутствовал Аникеев, который в суде заявлял, что он был лично знаком с Г., заключил с ним договор купли-продажи 1/2 доли принадлежащей последнему указанной квартиры, заявлял о том, что у него с Г. существовала договоренность, что тот продаст ему всю квартиру целиком, но сделает это за два этапа – оставшуюся долю должен был продать после вступления в наследство после смерти своей матери Т.. Аникеев заявлял, что расчет между ними был произведен, а сделку не удалось зарегистрировать в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу из-за болезни Г., а затем и из-за его смерти. Кроме этого к участию в деле была привлечена гр-ка Б., которая, представляясь дочерью Г., попыталась вступить в наследство после его смерти. Судом была запрошена копия актовой записи об ее рождении, из которой следовало, что она не является дочерью Г. (т. 6, л.д. 181-182);

показаниями свидетеля Ч. в стадии предварительного расследования 23 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым она работает в должности генерального директора ООО Юридическая компания «Х», которое расположено по адресу: Х. Раннее было другое название ЗАО Юридическая компания «Х» до 2013 года. В указанной юридической компании она работает с 2006 года. В ее должностные обязанности входит общее руководство компанией, общение с клиентами, подписание договоров с клиентами, так же выполняет функции юриста. Компания оказывает юридические услуги по гражданским делам, арбитражу и консультации частных и юридических лиц. В компании работают около 4 человек, они все юристы и все оказывают юридическое сопровождение дел. У них есть сайт в интернете. В сентябре 2010 года ей на телефон кто-то позвонил, кто именно, не помнит, и спросили, могут ли они провести в суде гражданское дело на предмет признания права собственности на долю в квартире. Она ответила, что это возможно, но для этого нужно подъехать в офис компании, заключить договор на оказание услуг, и оформить доверенность на юристов для предоставления в суд. 13 сентября 2010 года между компанией в ее лице и Аникеевым был заключен договор №Х на оказание консультационных юридических услуг по вопросам: составление искового заявления в Калининский районный суд Санкт-Петербурга о признании права собственности Заказчика (Аникеева) на долю в размере 1/2 квартиры по адресу: Х и ведение указанного судебного дела в суде первой инстанции. В этот же день 13 сентября 2010 года Аникеев после составления договора принес ей доверенность на сотрудников компании. Перед этим она отдала Аникееву паспортные данные сотрудников, а именно Б., К., С., Я., а так же свои данные. Аникеев показал ей оригинал договора купли-продажи 1/2 доли в квартире, составленный между ним и Г., и пояснил, что Г. умер, а право собственности зарегистрировать он не успел. Можно ли, что-то сделать в данном случае. Она сказала Аникееву, что можно попробовать признать право собственности, но неизвестно будет ли положительное решение в суде, так как практика по данному факту различная и решения судов неоднозначны, на что Аникеев согласился попробовать. Никаких подробностей по поводу сложившейся ситуации он не рассказывал. После чего ею было составлено исковое заявление в Калининский районный суд Санкт-Петербурга на признание права собственности на долю в размере 1/2 двухкомнатной квартире Х на основании пояснений Аникеева и предоставленных им документов. К исковому заявлению были приобщены следующие документы: квитанция на оплату госпошлины; копия искового заявления; копия договора купли-продажи от 15 декабря 2009 года; оригинал и копия выписки из ЕГРП от 30 июля 2009 года; копия договор №Х от 19 июня 2001 года; копия паспорта Г.; копия паспорта Аникеева; нотариально заверенная копия доверенности представителей; ходатайство об истребовании доказательств (направлении запроса) подписанное ею. Все эти документы ей были переданы Аникеевым. Копию определения Ленинградского областного суда от 27 мая 2009 года, скорее всего ее она взяла у кого-то из коллег, но точно сказать не может. После подачи искового заявления она больше этим делом не занималась, в суды не ходила. Этим делом занимался С., однако учитывая, что она так же осуществляет руководство и контроль сотрудников, она была в курсе как движется дело. Знала, что сначала появилась наследница некая Б., подробностей не знает, поэтому судья не выносила долго решение, так как не могла уведомить третью строну. В итоге судья вынесла решение в положительную строну и признала право собственности доли вышеуказанной квартиры за Аникеевым. После чего было зарегистрировано право собственности. Далее произошла отмена решения суда, по какой причине, она не знает. Ей позвонил Аникеев и сказал, что решение отменено и вынесено ни в его пользу, и поскольку у них есть доверенность, не могут ли они написать жалобу. После чего в Калининский районный суд Санкт- Петербурга была написана краткая жалоба. После чего она с Аникеевым не виделась и дело по вышеуказанной комнате ее сотрудники не вели. Аникеевым ей были предоставлены документы в оригиналах, так же и оригинал договора купли-продажи 1/2 доли в квартире Х от 15 декабря 2009 года, составленный между ним и Г.. Указанные документы хранились в офисе компании. После завершения дела все документы из офиса забрали, но кто конкретно, она сказать не может, так как она Аникееву ничего не передавала. Документы мог отдать секретарь. Дополнила тем, что в период проведения судебных заседаний потребовалось участие Аникеева в судебном заседании, и чтобы не ходить в суд, были составлены дополнительные письменные пояснения истца по заявленным требованиям (со слов Аникеева). Указанный документ был подписан лично Аникеевым. После чего документ был предоставлен в Калининский районный суд Санкт-Петербурга (т. 6, л.д. 255-257);

показаниями свидетеля П. в стадии предварительного расследования 17 сентября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, из которых следует, что примерно в 2008 году он познакомился с Ж., которого интересовало предоставление ему с его (П.) стороны юридических консультаций по гражданским делам. Через несколько месяцев после их знакомства Ж. позвонил ему и попросил о встрече для консультации. Они встретились. Ж. интересовала его консультация по какой-то сделке с квартирой, но о чем именно шла речь, он не помнит. Они пообщались, и с его (Ж.) слов следовало, что он (Ж.) занимается сделками с недвижимостью. После их встречи они еще несколько раз встречались, и он (П.) давал ему юридические консультации по вопросам сделок с недвижимостью. На несколько встреч вместе с Ж. приходил К., которого Ж. представлял своим помощником по риэлтерской деятельности. В августе 2011 года Ж. или К., не помнит, кто именно, обратились к нему за юридической помощью, связанной с пересмотром гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам, касающегося приобретения Аникеевым 1/2 доли квартиры по адресу: Х. Кто-то из них предоставил ему (П.) копии решения, по которому было признано право собственности Аникеева на указанную долю квартиры, решение о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам и спросил, возможно ли это оспорить, на что он (П.) согласился, но не сразу, а через некоторое время, поэтому рассмотрение этого дела вначале шло без его участия. В результате рассмотрения дела Калининский районный суд Санкт- Петербурга вынес решение об отказе в удовлетворении исковых требований Аникеева по регистрации его права собственности на указанную долю квартиры. Он (П.) подал кассационную жалобу на данное решение, в результате рассмотрения которой Санкт-Петербургский городской суд оставил решение районного суда без изменений, но дал разъяснения о том, что в исковом заявлении Аникеевым были неверно сформулированы требования. Аникеев выдал доверенность на его (П.) имя на право ведения дела в суде, которую ему передал Ж. или К.. Он (П.) составил новое исковое заявление, в котором просил суд зарегистрировать право собственности Аникеева на указанную долю квартиры, и подал его в Калининский районный суд Санкт- Петербурга. Несколько раз приходил в судебные заседания, которые переносились по ходатайству Администрации Калининского района, и через некоторое время отказался от дальнейшего участия. Впоследствии от Ж. или К. стало известно, что суд вынес решение об отказе исковых требований Аникеева в связи с тем, что подпись продавца в договоре купли-продажи доли квартиры была подделана. Кто-то из них попросил меня составить жалобу на это решение, но он (П.) отказался и более к данному делу отношения не имел. Никаких подробностей, связанных с данной квартирой, ни Ж., ни К. ему (П.) не рассказывали, а с Аникеевым он вообще никогда не встречался (т. 15, л.д. 16-17);

показаниями обвиняемого ИППОЛИТОВА М.Ю. в стадии предварительного расследования 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ, согласно которым по поводу 1/2 доли квартиры Х, принадлежавшей Г., ему известно, что К., Ж. и привлеченный ими Аникеев путем обмана приобрели право на эту квартиру, а именно они изготовили подложный договор купли-продажи доли этой квартиры, якобы заключенный между ее собственником Г., который на тот момент уже умер, и Аникеевым. После чего с этим договором Аникеев обратился в суд, и суд вынес решение о признании за ним права собственности на долю этой квартиры. Однако продать эту долю квартиры они не смогли, так как впоследствии указанное судебное решение и право собственности Аникеева были отменены. Он (Ипполитов) никакого отношения к этой квартире не имел (т. 14, л.д. 114-119);

показаниями обвиняемого Ж. в стадии предварительного расследования 24 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует, что весной 2010 года он узнал о пустующей квартире, собственники которой умерли, и никто из наследников на нее не претендует. Эта квартира располагалась по адресу: Х, и ее собственниками являлись Г. и его Т., которые владели по 1/2 доле квартиры каждый, и к этому моменту они уже умерли. Он (Ж.) сообщил об этом К. и предложил ему заработать деньги, продав эту квартиру, что являлось незаконным, так как никаких законных прав на эту квартиру они не имели. Для того, чтобы продать указанную квартиру, им необходимо было сначала приобрести на нее право собственности, для чего он с К. решили поступить следующим образом: сначала изготовить подложный договор купли-продажи 1/2 доли этой квартиры, якобы заключенный между ее собственником Г. и подконтрольным им лицом, действующим в роли ее покупателя, датированный при жизни Г.. Затем обратиться в суд с исковым заявлением о признании права собственности на вышеуказанную долю квартиры, куда предоставить указанный подложный договор ее купли-продажи и добиться вынесения судебного решения в их пользу, зарегистрировать право собственности, после чего продать долю квартиры, либо попытаться приобрести право собственности на всю квартиру и продать ее целиком. Для осуществления преступного плана он (Ж.) и К. решили привлечь Аникеева. Предложили Аникееву выступить в роли мнимого покупателя 1/2 доли квартиры у Г., путем обращения в суд приобрести право собственности на указанную долю и затем ее продать. За это Аникееву обещали заплатить деньги, которые намеревались получить от продажи квартиры или ее доли, конкретная сумма не оговаривалась. Аникеев также попросил на время производства регистрационных действий с квартирой сдавать ее в наем и получать за это деньги. Согласился на их предложение и предоставил им свои паспортные данные. Вместе с К. посвятили Аникеева в их преступный план по завладению долей этой квартиры, рассказали ему, что собственники квартиры умерли, родственников у них нет, жаловаться никто не будет и никаких негативных последствий для них не наступит. По просьбе Аникеева он (Ж.) выдал ему примерно 200 000 рублей на ремонт квартиры. К. изготовил подложный договор купли-продажи недвижимого имущества №1, датированный 15 декабря 2009 года, в соответствии с которым Г. якобы продал Аникееву принадлежавшую ему на праве собственности указанную долю в размере 1/2 квартиры, расположенной по адресу: Х. Аникеев от своего имени подписал данный договор, а рукописный текст «Г.» и подпись от его имени в договоре были сфальсифицированы, скорее всего, К.. Действуя по их указанию, Аникеев получил в ЗАГСе свидетельство о смерти Г. и Т., заказал и получил технический паспорт на квартиру. Затем они обратились в юридическую фирму, сотрудники которой должны были от имени Аникеева составить исковое заявление о признании его права собственности на вышеуказанную долю квартиры и занися ведением гражданского дела в суде. Для этого Аникеев выдал доверенность сотрудникам юридической фирмы на представление его интересов в судебных и иных органах, а они с К. предоставили в юридическую фирму указанный выше договор купли-продажи доли квартиры и другие документы. На основании предоставленных документов и их пояснений, сотрудникам юридической фирмы было изготовлено исковое заявление и подано в Калининский районный суд Санкт-Петербурга. На заседания суда Аникеев не являлся, вместо этого предоставил письменные пояснения о том, что купил у Г. долю квартиры, но последний на регистрацию в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области его не подал, а впоследствии умер. В конце 2010 года суд вынес решение об удовлетворении исковых требований Аникеева и признании за ним права собственности на 1/2 долю квартиры Х. Получив решение суда, через доверенное лицо подали его на регистрацию, и спустя некоторое время право собственности Аникеева на 1/2 долю указанной квартиры было зарегистрировано. Аникеев, действуя согласно их указаниям, вскрыл входную дверь в указанную квартиру, сделал в ней ремонт и стал сдавать ее в найм. Деньги за аренду делились между ним (Ж.ым), К. и Аникеевым поровну. В это время рассматривалось еще несколько гражданских дел о данной квартире, которыми занимался их с К. знакомый юрист – П.. В последнем решении суд, установив, что указанный выше договор купли-продажи доли квартиры, заключенный между Г. и Аникеевым, поддельный, отменил регистрацию права собственности Аникеева на нее и удовлетворил иск Администрации Калининского района, обратив указанную долю квартиры в собственность Санкт-Петербурга. Таким образом продать эту квартиру и получить за нее деньги они не смогли (т. 14, л.д. 85-90);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует, что примерно в апреле-мае 2010 года Ж. сообщил ему, что располагает информацией о пустующей квартире, собственники которой умерли, и никто из наследников на нее не претендует. По словам Ж. эта квартира располагалась по адресу: Х, и ее собственниками являлись Г. и его Т., которые владели по 1/2 доле квартиры и к этому моменту они уже умерли. Ж. предложил ему (К.) забрать деньги, продав эту квартиру, что являлось незаконным, так как никаких законных прав на эту квартиру они не имели, однако Ж. убедил его (К.а), что у них проблем не будет, так как он уже обо всем договорился с кем следует. Чтобы продать указанную квартиру, им необходимо было сначала приобрести на нее право собственности, для чего с Ж. решили поступить следующим образом: сначала изготовить подложный договор купли-продажи 1/2 доли квартиры, якобы заключенный между ее собственником Г. и подконтрольным им лицом, действующим в роли ее покупателя, датированный при жизни Г.. Затем обратиться в суд с исковым заявлением о признании права собственности на вышеуказанную долю квартиры, куда представить указанный подложный договор ее купли-продажи и добиться вынесения судебного решения в их пользу, зарегистрировать право собственности, после чего продать долю квартиры, либо попытаться приобрести право собственности на всю квартиру и продать ее целиком. Для осуществления преступного плана они решили привлечь Аникеева. Предложили ему выступить в роли покупателя 1/2 доли квартиры у Г., путем обращения в суд приобрести право собственности на указанную долю, а затем ее продать. За это обещали ему заплатить деньги, которые намеревались получить от продажи квартиры или ее доли, конкретная сумма не оговаривалась. Ж. убедил Аникеева, что никаких негативных последствий для него не наступит, и, поскольку Аникеев находился в трудном материальном положении, резрешил Аникееву на период производства регистрационных действий с квартирой сдавать ее в найм, получать за это деньги, на что Аникеев согласился, и предоставил им свои паспортные данные. Вместе с Ж. посвятили Аникеева в их преступный план по завладению долей квартиры, рассказали ему, что собственники квартиры умерли, родственников у них нет, жаловаться никто не будет и никаких негативных последствий для них не последует. Ж. выдал Аникееву 200 000 рублей на ремонт квартиры. Вместе с Ж. изготовили подложный договор купли-продажи недвижимого имущества №1, датированный 15 декабря 2009 года, в соответствии с которым Г. якобы продал Аникееву принадлежавшую ему на праве собственности указанную долю в размере 1/2 квартиры, расположенной по адресу: Х. Аникеев от своего имени подписал данный договор, а рукописный текст «Г.» и подпись от его имени в договоре выполнил он (К.) лично. Действуя по их указанию, Аникеев получил в ЗАГСе свидетельство о смерти Г. и Т., заказал и получил технический паспорт на указанную квартиру. Затем они обратились в юридическую фирму, сотрудники которой должны были от имени Аникеева составить исковое заявление о признании его права собственности на вышеуказанную долю квартиры и занися ведением гражданского дела в суде. Для этого Аникеев выдал доверенность сотрудникам юридической фирмы на представление его интересов в судебных и иных органах, а они (К. и Ж.) предоставили в юридическую фирму вышеуказанный договор купли-продажи доли квартиры и другие документы. На основании предоставленных документов и их пояснений сотрудникам юридической фирмы было изготовлено исковое заявление и подано в Калининский районный суд Санкт-Петербурга. На заседания суда Аникеев не являлся, вместо этого представил письменные пояснения о том, что купил у Г. долю квартиры, но последний на регистрацию его не подал, а впоследствии умер. В конце 2010 года суд вынес решение об удовлетворении исковых требований Аникеева и признании за ним права собственности на 1/2 долю квартиры Х. Получив решение суда, через доверенное лицо подали его на регистрацию, и спустя некоторое время право собственности Аникеева на 1/2 долю указанной квартиры было зарегистрировано. Аникеев, действуя согласно их указаниям, вскрыл дверь в указанную квартиру, сделал в ней ремонт и стал сдавать ее в найм. В это время рассматривалось еще несколько гражданских дел в суде по данной квартире, и последним решением суда, установив, что договор купли-продажи доли квартиры поддельный, отменил регистрацию права собственности Аникеева на нее и удовлетворил иск Администрации Калининского района, обратив указанную долю квартиры в собственность Санкт-Петербурга (т. 14, л.д. 54-61);

Документами, изъятыми в ходе выемки из Управления Росреестра по Санкт- Петербурга и Ленинградской области согласно протоколу от 30 июня 2011 года (т.5, л.д. 229-235), и Калининского районного суда Санкт- Петербурга согласно протоколу от 20 июля 2011 года (т.6, л.д. 2-5), признанные в качестве вещественных доказательств постановлением от 01 декабря 2014 года (т. 15, л.д. 245-264), осмотренные согласно протоколу осмотра от 29 ноября 2104 года (т. 15, л.д. 167-173):

договором № Х от 19 июня 2001 года о передачи квартиры в собственность по 1/2 доли квартиры Т. и Г. по адресу: Х ( т. 5, л.д. 128-131);

паспортом на квартиру Х по адресу: Х ( т. 5, л.д. 132-133); и кадастровым паспортом ( т.5, л.д. 241-242);

свидетельством о государственной регистрации права от 11 июля 2001 года Т. и Г. по 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т. 5, л.д. 188);

свидетельством Х от 10 июня 2009 года о праве на наследство по закону умершей Т. на имя Г. 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т.5, л.д. 146);

свидетельством о смерти Х от 03 ноября 2010 года Г.( т. 5, л.д. 147);

договором купли- продажи от 15 декабря 2009 года, заключенного между Г. и Аникеевым, 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т.5, л.д. 138);

договором № Х от 13 сентября 2010 года, заключенного между ЗАО «Юридическая компания «Х» в лице Генерального директора Ч. и Аникеевым, о возмездной оказании услуг по вопросу составления искового заявления в Калининский районный суд Санкт- Петербурга о признании права собственности на долю в размере 1/2 квартиры по адресу: Х ( т.5, л.д. 121);

доверенностью от 13 сентября 2010 года, выданной от имени Аникеева на определенный круг лиц, в том числе Ч., представлять его интересы во всех организациях Санкт- Петербурга (т. 6, л.д. 13-14);

исковым заявлением в Калининский районный суд Санкт- Петербурга от 21 сентября 2010 года от Аникеева к МИФНС по Санкт- Петербургу о признании за ним право собственности на долю в размере 1/2 по адресу: Х, поданное представителем Аникеева по доверенности Ч. (т.5,л.д.135-136, 248-250); доверенностью от имени Аникеева на круг лиц, в том числе Ч. (т. 5, л.д. 137);

решением Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 14 декабря 2010 года о признании за Аникеевым право собственности на 1/2 долю квартиры по адресу: Х ( т. 5, л.д. 243-244, 246-247);

доверенностью Х от 13 января 2011 года, выданной от имени Аникеева ( т. 5, л.д. 239-240);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу от 19 марта 2011 года от имени С., действующей от имени Аникеева по доверенности, по вопросу государственной регистрации права собственности доли квартиры по адресу: Х на основании решения суда от 14 декабря 2010 года ( т. 5, л.д. 238) и распиской С. в подтверждение получения Управлением документов ( т. 5, л.д. 236- 237);

свидетельством о государственной регистрации права от 19 апреля 2011 года на имя Аникеева квартиры по адресу: Х на основании решения Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 14 декабря 2010 года ( т. 5, л.д. 117);

заключением экспертизы № Х от 15 апреля 2013 года, согласно которому рукописный текст: «Г.» на копии договора купли-продажи недвижимого имущества № 1 от 15 декабря 2009 года, заключенного между Г. и Аникеевым, является электрофотографической копией рукописного текста, выполненного не самим Г., а каким-то другим лицом (т. 6, л.д. 170-172);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х», согласно которому по состоянию рынка недвижимости на сентябрь 2010 года рыночная цена 1/2 доли квартиры, расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 1500 000 до 1700 000 рублей (т. 5, л.д. 192).

А также показаниями АНИКЕЕВА Р. А. в стадии предварительного расследования в качестве обвиняемого 26 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ, согласно которым, вину признал полностью, и пояснил, что примерно в мае 2010 года К. и Ж. предложили ему заработать деньги за то, чтобы он незаконно по поддельным документам оформил на себя 1/2 долю квартиры Х, а затем ее продал. Для этого от него требовалось предоставить свои паспортные данные, расписаться в договоре купли-продажи указанной квартиры, обратиться в суд с исковым заявлением о признании права собственности на вышеуказанную долю квартиры, куда предоставить указанный договор ее купли-продажи и добиться вынесения судебного решения в свою пользу, зарегистрировать свое право собственности, после чего, совместно с К. и Ж. должен был продать указанную долю квартиры, либо всю квартиру целиком, получить с покупателей деньги и отдать их К. и Ж.. За его участие в этом К. и Ж. обещали заплатить ему часть из денежной суммы, полученной от продажи квартиры, но конкретная сумма не оговаривалась. Он (Аникеев) предполагал, что это будет около 30-50 тысяч рублей. Так же убедили, что никаких негативных последствий для него не наступит и пообещали, что пока будут производиться регистрационные действия с квартирой, он (Аникеев) может сдавать ее в найм, и получать за это деньги. На ремонт квартиры Ж. выдал 200 000 рублей. Он (Аникеев) согласился и предоставил им свои паспортные данные для оформления необходимых документов. После этого Ж. с К. рассказали ему, что договор купли-продажи указанной доли квартиры, который он должен будет подписать и предоставить в суд, будет поддельный и составленный «задним числом», так как собственники указанной квартиры Г. и его Т. уже умерли, но родственников у них нет и жаловаться на них никто не будет. Несмотря на то, что он (Аникеев) осознавал противоправный характер их совместных действий, согласился, так как К. и Ж. его уверяли, что никаких негативных последствий для него не наступит. После этого они предоставили ему (Аникееву) договор купли-продажи недвижимого имущества №1, датированный 15 декабря 2009 года, в соответствии с которым Г. якобы продал ему (Аникееву) за 990000 рублей принадлежавшую ему на праве собственности указанную долю в размере 1/2 квартиры, расположенной по адресу: Х и попросили подписать договор. Действуя по указаниям Ж. и К., он (Аникеев) от своего имени подписал данный договор. Был ли в этом договоре исполнен рукописный текст «Г.» и подпись от его имени, он не помнит, возможно, его при нем исполнил Ж. или К., но точно заявляет, что он знал, что Г. данный договор не подписывал. Данный договор К. и Ж. забрали себе. Затем они велели ему (Аникееву) собрать необходимые для предоставления в суд документы, для того, чтобы суд вынес решение зарегистрировать его право собственности на указанную долю квартиры. Действуя по их указаниям, он получил в ЗАГСе Калининского района Санкт-Петербурга свидетельство о смерти Г. и Т., в ПИБ Калининского района Санкт-Петербурга заказал и получил технический паспорт на квартиру и выдал доверенность юристам юридической фирмы на представление его интересов в судебных и иных органах по поводу регистрации его права собственности на указанную долю квартиры, для того чтобы они составили от его имени исковое заявление о признании его права собственности на вышеуказанную долю квартиры и занимались ведением гражданского дела в суде. С его доверенностью Ж. и К. обратились в юридическую фирму и предоставили указанный выше подложный договор купли-продажи доли квартиры и другие документы. На основании предоставленных ими документов и устной информации, сотрудниками юридической фирмы было подготовлено исковое заявление от его (Аникеева) имени о признании за ним права собственности на 1/2 долю указанной квартиры и подано в Калининский районный суд Санкт-Петербурга. Что именно содержалось в исковом заявлении, он не помнит. На заседания суда он не являлся, его интересы в суде представлял юрист, которого привлекли К. и Ж.. Вместо этого он (Аникеев) предоставил в суд свои письменные пояснения о том, что он якобы купил у Г. долю квартиры, выплатил ему всю сумму по договору, но последний на регистрацию его не подал и впоследствии умер. Данные пояснения готовил кто-то из юристов. В результате рассмотрения гражданского дела суд вынес решение о признании за ним (Аникеевым) права собственности на 1/2 долю указанной квартиры. Сам лично он решение суда на регистрацию не подавал, вместо него это сделал кто-то по доверенности. Решение суда и его право собственности на указанную долю квартиры было зарегистрировано. После этого К. с Ж. должны были приобрести оставшуюся долю этой квартиры, но не сделали этого. Он (Аникеев) со своей стороны, вскрыв дверь в указанную квартиру, сделал в ней ремонт и стал сдавать ее в найм, деньги за это забирал себе. После этого происходило еще несколько судебных разбирательств по данной квартире, но он на них не являлся, его интересы представляли юристы, нанятые Ж. и К.. По его данным, в последнем решении суд, установив, что договор купли-продажи доли квартиры поддельный, отменил регистрацию его права собственности, удовлетворив иск Администрации Калининского района, и обратил указанную долю квартиры в собственность Санкт-Петербурга. Действий, направленных на продажу данной квартиры, он не предпринимал. Где в настоящее время находится указанный подложный договор купли-продажи недвижимого имущества №1 от 15 декабря 2009 года, он не знает. Последний раз видел его в день его подписания им, после чего его забрали К. и Ж. (т. 14, л.д. 162-163).

Вина подсудимых АНИКЕЕВА Р.А. и АНИКЕЕВОЙ Е.Е. в совершении мошенничества в отношении 13/124 долей квартиры, находящейся по адресу: г. Х, принадлежащими С., подтверждается:

рапортами об обнаружении признаков преступления, согласно которым: в ходе расследования уголовного дела № Х были получены сведения о совершенном преступлении с 13/124 долями квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащими С. А именно не позднее 12 мая 2011 года неустановленные лица с целью приобретения путем обмана права принадлежащие С. 13/124 долей квартиры по вышеуказанному адресу, изготовили подложный договор дарения от 30 апреля 2011 года, в соответствии с которым С. якобы подарил доли квартиры, а Аникеева указанные доли квартиры приняла в дар в общую долевую собственность. 12 мая 2011 года указанный договор был подан на государственную регистрацию в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, и 24 августа 2011 года была произведена государственная регистрация договора дарения долей квартиры и права собственности Аникеевой на нее, в связи с чем их собственнику С. был причинен ущерб в особо крупном размере на сумму не менее 1000000 рублей, из чего усматривается состав преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ ( т. 3, л.д. 26, 27);

показаниями потерпевшего С. в стадии судебного разбирательства 04 сентября 2015 года, из которых следует, что С., 06 февраля 1965 г. рождения, приходится ему родным братом, который проживал в коммунальной квартире по адресу: Х, где ему на праве частной собственности принадлежала доля в данной квартире, и занимал одну из комнат, которую он приватизировал до 2010 года. Он (С.) периодически навещал Х по месту его жительства. Брат последние несколько лет злоупотреблял алкогольными напитками, в связи с чем, у него была нарушена психика. Неоднократно вызывал к нему на дом бригаду медиков для вывода из запоя, способствовал его определению в наркологические и психиатрические клиники, однако его действия положительного результата не принесли. В мае 2010 года он (С.) помог брату обменять паспорт. После этого они с ним решили, что для их общего спокойствия, чтобы избежать возможных противоправных действий с его жильем, он переоформит свою комнату на него и продолжит в ней жить. Вместе с братом обошли четырех нотариусов, чтобы нотариально оформить договор дарения комнаты, но из-за состояния Х и его внешнего вида, как с похмелья, им было отказано в удостоверении сделки. Осенью 2010 года брат сообщил, что у него пропал паспорт, но когда именно и при каких обстоятельствах это произошло, он не знает. При одном из визитов к брату от соседей узнал, что к нему периодически приходят посторонние лица, один из которых проживает в доме Х, и приносят ему алкогольные напитки. Также предупредили, что данный мужчина занимается аферами с квартирами и несколько людей он уже оставил без жилья (сделал БОМЖами). После этого, примерно в конце осени – начале зимы 2010 года, опасаясь за комнату Х, он (С.) обратился в отдел полиции с заявлением о пропаже паспорта Х и о том, что с его (Х) комнатой могут совершаться незаконные действия. Кто именно принимал у него заявление, он не помнит, и какое было принято решение по заявлению, не знает, так как об этом его никто не уведомлял. После этого он (С.) помогал брату с оформлением нового паспорта взамен утраченного, для этого водил его по различным инстанциям, фотографировал, получал необходимые справки, оплачивал квитанции. Однако из-за своей неявки в паспортный стол брат новый паспорт так и не получил. В конце апреле 2011 года брат попал в больницу с переломом ноги. Примерно в это же время от соседей Х узнал, что в его комнату приходил сотрудник ПИБа и производил замеры комнаты. В ПИБе ему сообщили, что документы на комнату Х были оформлены по генеральной доверенности и переданы в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу для регистрации. После этого он (С.) поехал в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу и подал два заявления от своего имени и имени Х с просьбой не выдавать документы по квартире Х по адресу: Х без его личного участия. Сам же брат сказал ему, что никаких документов по своей комнате он не подписывал, никуда не обращался и об этом ничего не знает. Продавать или дарить кому-либо свою комнату, кроме него (С.) или его, брат не намеревался, деньги за продажу или дарение комнаты он ни от кого не получал. Граждане Аникеевы Р. и Е. ему (С.) не знакомы и брат о них ему ничего не рассказывал. После выписки из больницы брат был определен в реабилитационный центр. Через некоторое время брат самовольно его покинул. Он (С.) после этого один раз с ним встретился, между ними произошла ссора и с того времени с братом более не общался. О том, что с комнатой Х были совершены мошеннические действия, в результате которых он был лишен права собственности на нее, узнал от следователя. Также добавил, что его брат лечился в клинике, где его признали невменяемым. Врач сказал ему (С.), что лечение Х бессмысленно, что он психически неуравновешен и поэтому он поддался заблуждению. Его должны были направить в психиатрическую больницу, но он (С.) настоял и забрал Х к себе домой. Несколько месяцев брат проживал у него, но потом ушел, так как он (С.) запрещал брату употреблять алкогольные напитки;

показания свидетеля С. в стадии предварительного расследования 23 августа 2012 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.2 п.1 УПК РФ в связи с его смертью (т. 3, л.д. 139) о том, что он проживает по адресу: Х в коммунальной квартире, занимает одну комнату, в которой проживает один. Комнату он приватизировал в 2007 году. Продавать, дарить или еще каким-либо способом отчуждать свою комнату он не намеревался и не намеревается. Среди его знакомых нет граждан Аникеева и Аникеевой. О том, что его комната в настоящий момент принадлежит Аникеевой, он узнал от следователя. Свою комнату Аникеевой не дарил, договор дарения не подписывал. В предъявленных ему следователем документах: доверенности от 07 апреля 2011 года, договоре дарения доли квартиры от 30 апреля 2011 года имеется рукописный текст «В.» и подпись, выполненные почерком похожим на его (С.) почерк. Однако он данные документы не подписывал, к нотариусу не обращался, а 30 апреля 2011 года находился на лечении в больнице на Х проспекте. Где находится его паспорт, он не знает. При каких обстоятельствах он был им утерян, также не знает. Утрату паспорта обнаружил осенью 2011 года. В больницу он был доставлен из своей квартиры бригадой скорой медицинской помощи. Кто мог участвовать в сделке с его комнатой, он не знает. В связи с незаконными действиями с его комнатой, он был лишен права собственности на единственное имеющееся у него жилье. Так же хочет дополнить, что около 1,5 лет назад его комнатой интересовался малознакомый по имени «С.» по кличке «Х», проживающий в доме Х, как впоследствии установлено В., который предлагал ему обменять комнату на загородный дом. Но он (С.) не согласился. Спустя какое-то время В. перестал обращаться к нему, предположительно из-за того, что была незаконная сделка с его (С.) комнатой (т. 3, л.д. 80-81);

показаниями свидетеля Г. в стадии предварительного расследования 01 декабря 2013 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.1 УПК РФ, согласно которым она с рождения проживает по адресу: Х в коммунальной квартире. Одну из комнат данной квартиры более десяти лет занимал и проживал сосед С. Последний раз она видела его в феврале 2013 года, когда его из квартиры увезла бригада скорой помощи с «белой горячкой». В течение полутора лет до этого С. злоупотреблял алкоголем, вел асоциальный образ жизни, не работал, приводил в квартиру собутыльников и т.д. При этом у него собственных денежных средств на выпивку не было, и его всегда кто-то угощал. В это самое время к С. стал приходить мужчина по имени «С.», как установлено В.. Со слов С. – В. проявлял интерес к его комнате, снабжал его алкогольными напитками и возил его куда-то, где С. по просьбе В. подписывал какие-то документы, связанные с его комнатой. Так же ей (Г.) В. сообщил, что приносит С. алкогольные напитки и занимается переоформлением его комнаты и при этом В. сказал, что С. осталось подписать один документ и у них, как соседей по квартире, вместо С. появится новый сосед. В это время С. долго не появлялся в своей комнате и ее (Г.) муж спросил у В., что он сделал с С. и куда его вывезли, на что В. пояснил, что не знает, сам его ищет, а вывозить ему его нет смысла, так как за его комнату доля В. составляет 300 000 рублей. Несколько раз В. заходил к С. домой, неоднократно она их видела вместе на улице. С февраля 2013 года в комнате С. никто не живет и никто в комнате не появлялся. О том, что собственником комнаты С. – является Аникеева, она узнала только в ходе допроса ее в качестве свидетеля на предварительном следствии. О намерении продать или иным образом произвести отчуждение своей комнаты С. никогда не заявлял (т. 3, л.д. 140-141);

показаниями обвиняемого ИППОЛИТОВА М.Ю. в стадии предварительного расследования 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч. 1 п.1 УПК РФ, из которых следует, что о 13/124 долей квартиры по адресу: Х, принадлежавших С., ему известно, что к мошенничеству с ними причастны В., К., Ж., Аникеев и Аникеева. А именно: В. нашел своего знакомого – потерпевшего С., который злоупотреблял спиртными напитками, и предложил К. обманным путем завладеть правом на его комнату. К. привлек к этому делу Аникеева и Аникееву. Аникеев по доверенности вместо С. занимался сбором документов необходимых для отчуждения его комнаты и подавал документы на регистрацию, а Аникеева выступала в роли одаряемой, и на нее было зарегистрировано право собственности на указанные доли квартиры. Ж. всеми руководил, планировал преступление и давал всем указания, что необходимо сделать, он же договаривался с нотариусом Б., с которой был лично знаком. Данная комната продана не была, по какой причине, ему (Ипполитову) неизвестно. Он никакого отношения к этой комнате не имел (т. 14, л.д. 114-119);

показаниями обвиняемого Ж. в стадии предварительного расследования 24 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, согласно которым о квартире ( 13/124 доли) по адресу: Х, принадлежащими С. узнал от К., а самому К. о ней сообщил В., который жил в соседнем доме и был знаком с С., который вел асоциальный образ жизни, злоупотреблял алкоголем, бродяжничал, и В. предложил обманным путем завладеть его комнатой. Самому С. приобретать какое-либо другое жилье они не намеревались. Для реализации их умысла требовалось оформить договор дарения комнаты с С. и получить от него доверенность на регистрацию договора. По просьбе К. он (Ж.) договорился с нотариусом Б., что С. выдаст доверенность. В назначенное время они все встретились у офиса Б., расположенного у метро «Х». Суть и условия доверенности ему (Ж.) сообщил К., а он (Ж.) их передал Б.. Документов он (Ж.) не предоставлял, и во время нотариальных действий не присутствовал. С. видел только один раз у нотариуса и с ним не общался. Вместе с С. приезжал К.. Под каким предлогом К. получил от С. доверенность и подпись в договоре дарения доли его квартиры, он (Ж.) не знает. По решению К. доверенность была оформлена на Аникеева. Затем комнату С. путем совершения сделки дарения переоформили на Аникееву. Какие дальнейшие действия были с комнатой, ему (Ж.) неизвестно, но продать ее не удалось и никаких денег за нее они не получили (т. 14, л.д. 85-90);

показаниями обвиняемого В., данные в ходе предварительного следствия 25 ноября 2014 года, оглашенные в порядке ст. 281 ч. 2 п.1 УПК РФ в связи с его смертью, из которых следует, что он (В.) действительно знал С. около 10 лет, так как они жили рядом. Зная, что С. хочет продать свою комнату, он (В.) познакомил его с К., чтобы тот организовал продажу комнаты. Так же в тот период были необходимы деньги на операцию для С., который был на нее записан в 2013 году. В рамках оформления квартиры С. он (В.) в оформлении документов участия не принимал, С. никуда не возил, документов ему на подпись не давал. Он (В.) давал С. деньги на алкоголь небольшими суммами. К. особо денег не давал, так что он (В.) давал С. деньги на еду и сигареты. Впоследствии узнал, что комната была переоформлена на Аникееву. Фактически, по данному эпизоду он (В.) только свел С. с К., представив последнего, как агента по недвижимости или адвоката (т. 14, л.д. 141-142);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, согласно которым в начале 2011 года В. предложил ему обманным путем завладеть комнатой в коммунальной квартире, принадлежащей С., по адресу: Х. С его (В.) слов следовало, что С. был его давний знакомый, одинокий, ведущий асоциальный образ жизни, злоупотребляющий алкогольными напитками, и им не составит труда убедить его подписать документы, необходимые для отчуждения его доли квартиры, на что он (К.) согласился и сообщил об этом Ж., который также решил участвовать в этом деле вместе с ними. Так как С. нигде не работал и нуждался в деньгах, В. стал его навещать, приносил ему различные алкогольные напитки, давал мелкие деньги и подводил его к мысли переоформить свою комнату. Вместе с В. они встретились с С., поговорили. С. жаловался на свое тяжелое материальное положение и притеснения со стороны соседа. Также он сказал, что не желает, чтобы его комната перешла его брату. Они с В.ом предложили С. свою помощь, пообещали устроить его на работу, помочь сделать ему операцию на ноге, помогать материально по мере необходимости и так далее, а также предложили ему восстановить документы на его комнату, которые у него забрал его брат и оградить от каких-либо посягательств. О том, что они намеревались завладеть его комнатой, С. не сообщали, и он об этом не догадывался. С. вел пассивно и соглашался со всем, что они ему предлагали. Для реализации задуманного они решили обманным путем получить от С. доверенность на сбор документов на его комнату и представление его интересов в Управлении Росреестра по вопросу регистрации договора дарения принадлежащей ему доли квартиры и прекращения права собственности и сделать так, чтобы он (С.) подписал договор дарения своей доли указанной квартиры. Для того он (К.) привлек Аникеева, чтобы он по доверенности от С. собрал документы, необходимые для отчуждения его комнаты и подал на регистрацию договор дарения комнаты. Также он (К.) привлек его жену Аникееву для того, чтобы сначала на нее оформить право собственности на комнату С., а затем продать ее третьим лицам. За это он (К.) обещал им заплатить часть денежной суммы, полученной от продажи этой комнаты, примерно по 20 000 рублей каждому. Аникеевы согласились, но при этом никто их них С. не знал, никогда его не видел и его согласия на дарение принадлежащих ему долей квартиры не получал. При этом он (К.) не скрывал от Аникеевых их с Ж. и В. планов обманным путем завладеть правом на указанную комнату. Ж. распорядился отвезти С. к нотариусу Б., с которой он был знаком, и договорился с ней об их визите и необходимости оформления доверенности. В назначенное время он (К.) привез С. в нотариальную контору нотариуса Б. у метро «Х». Там они встретились с Ж., который договорился с Б. по поводу содержания доверенности, а он (К.) велел С. соглашаться со всем, что ему скажет нотариус и подписать все документы, которые подготовит нотариус. При этом он (К.) акцентировал его внимание на том, что доверенность им необходима для того, чтобы восстановить документы на его комнату, а о том, что данная доверенность предоставляла Аникееву полномочия подать договор дарения его (С.) доли квартиры на регистрацию и сделать заявление о прекращении права собственности, умолчал. С., действуя его (К.) указаниям, выдал доверенность, которую оформила нотариус Б. и отдала ему (К.). После этого он (К.) передал доверенность Аникееву, попросил его собрать все необходимые для отчуждения комнаты С. документы. На основании доверенности Аникеев получил дубликат договора приватизации указанной доли квартиры, кадастровый паспорт на квартиру и т.д., а также выдал доверенность в порядке передоверия от имени С. на группу риэлторов для подачи ими договора дарения доли квартиры на регистрацию. Вместе с этим они изготовили договор дарения долей квартиры, в соответствии с которым С. (даритель) подарил принадлежащие ему 13/124 долей указанной квартиры, а Аникеева (одаряемая) указанные доли квартиры приняла в дар в общую долевую собственность. С этим договором, в нескольких экземплярах, они вместе с В. пришли домой к С., когда тот находился в состоянии сильного похмелья, и без всяких объяснений велели ему его подписать. Не читая договора и не осознавая сути происходящего, С. собственноручно написал на договорах свои фамилию, имя, отчество и поставил подписи, не понимая, что он подписывает. Они забрали подписанные им договоры и ушли. Затем эти договоры по его (К.) указанию подписала Аникеева, после чего вместе с доверенностью, выданной Аникеевым от имени С. и другими документами они отдали их в риэлтерскую группу и их подали на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. С. об этом ничего не знал. Сделка и право собственности Аникеевой на указанную долю квартиры были зарегистрированы и они получили документы. С. после этого продолжал жить в своей комнате, с регистрации его не снимали, затем он лег в больницу из-за ноги и спустя несколько дней пропал. Его поисками они не занимались, так как он им больше был не нужен. Его судьбой не интересовались, никаких денег за его комнату ему не платили, и другого жилья для него не подбирали. Несколько раз давали ему небольшие суммы денег, по 50-200 рублей, приносили алкогольные напитки и продукты. После получения свидетельства о регистрации права собственности Аникеевой, ему (К.) позвонил В. и предложил сдать в аренду комнату С., на что он (К.), сказал ему делать с ней, что он хочет. С комнатой С. они ничего не делали, так как продавать ее было не выгодно, и ждали либо пока будут расселять общежитие, либо предоставить ее кому-нибудь в замен на другое жилье. Весной-летом 2013 года узнали, что С. умер. В. после этого приходил в указанную комнату и сказал, что она занята соседями, а ценные вещи С. были вывезены его братом (т. 14, л.д. 54-61);

Документами, изъятыми в ходе выемки из Управления Росреестра согласно протоколу выемки от 01 августа 2012 года (т. 3, л.д. 53-58), и в ходе обыска в жилище К. по адресу: Х согласно протоколу обыска от 27 октября 2011 года (т. 3, л.д. 33-34), в ходе обыска в жилище АНИКЕЕВА по адресу: Х согласно протоколу обыска от 03 декабря 2013 года (т. 12, л.д. 10-16), в ходе обыска в офисе нотариуса нотариального округа Б. согласно протоколу обыска от 03 декабря 2013 года (т. 12, л.д. 113-122), признанными вещественными доказательствами постановлением от 01 декабря 2014 года ( т. 15, л.д. 245-264), осмотренные согласно протоколу осмотра от 17 декабря 2013 года, от 03 апреля 2014 года и от 01 декабря 2014 года ( т. 15, л.д. 52-54, 82-85, 242-244):

договором передачи № Х от 08 декабря 2006 года жилого помещения по адресу: Х С. -13/124 долей ( т. 3, л.д. 48, 12, л.д. 17);

доверенностью Х от 07 апреля 2011 года, выданной от имени С. на имя Аникеева, быть представителем во всех учреждениях по вопросу подготовки и получения всех справок и документов, необходимых для отчуждения принадлежащих ему на праве общей долевой собственности 13/124 долей квартиры, расположенной по адресу: Х ( т.12, л.д. 18); удостоверенная в реестре № Х ( т. 12, л.д. 126);

доверенностью Х от 07 апреля 2011 гола, выданной от имени С. на имя Аникеева, быть его представителем в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу по вопросу регистрации договора дарения и перехода (прекращения) права собственности на 13/124 долей квартиры, расположенной по адресу: Х ( т. 3, л.д.70, 78);

доверенностью Х от 14 апреля 2011 года, выданной от имени С. на имя Аникеева, в лице которого доверяет иным лицам быть представителем во всех учреждениях по вопросу подготовки и получения всех справок и документов, необходимых для отчуждения принадлежащих ему на праве общей долевой собственности 13/124 долей квартиры, расположенной по адресу: Х ( т.3, л.д. 36, 69, 77);

кадастровым паспортом от 21 апреля 2011 года на квартиру по адресу: Х ( т. 3, л.д. 37-38); паспортом серии Х на указанную квартиру ( т. 3, л.д. 39);

свидетельством о государственной регистрации права от 29 апреля 2011 года на основании договора передачи доли коммунальной квартиры в собственность граждан от 08 декабря 2006 года на имя С., доля собственности 13/124 по адресу: Х ( т.3, л.д. 47);

договором дарения от 30 апреля 2011 года, заключенный между С. и Аникеевой, согласно которому С. подарил, а Аникеева приняла в дар 13/124 долей квартиры, находящейся по адресу: Х ( т.3, л.д. 43-44, 45-46, 71);

доверенностью Х от 05 мая 2011 года, выданной от имени Аникеевой, согласно которой доверят иным лицам быть ее представителем в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу по вопросу регистрации договора дарения 13/124 долей в праве собственности на квартиру, находящуюся по адресу: Х (т.3, л.д. 42, 68);

заявлением от 12 мая 2011 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени К., действующего по доверенности от С., на государственную регистрацию перехода права общей долевой собственности недвижимого имущества по адресу: Х ( т. 3, л.д. 64);

заявлением от 12 мая 2011 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени К., действующего по доверенности от Аникеевой, на государственную регистрацию перехода права общей долевой собственности недвижимого имущества по адресу: Х ( т. 3, л.д. 65);

заявлением от 12 мая 2011 года в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от имени К., действующего по доверенности от С. и Аникеевой, на государственную регистрацию перехода права общей долевой собственности недвижимого имущества по адресу: Х ( т. 3, л.д. 66-67);

свидетельством о государственной регистрации права от 24 августа 2011 года на основании договора дарения от 30 апреля 2011 года Аникеевой на 13/124 долей общей долевой собственности по адресу: Х ( т.3, л.д. 35);

заключением экспертизы № Х от 15 июля 2013 года, согласно которому рукописный текст: «В.» в договоре дарения от имени С. от 30 апреля 2011 года выполнен, вероятно, самим С.. Решить вопрос, не выполнена ли подпись от имени С., на том же документе, самим С. или другим лицом, не представляется возможным по причинам, изложенным в исследовательской части. При этом в почерке, которым выполнен исследуемый рукописный текст и подпись наблюдаются нарушения координации движения, свидетельствующие о выполнении исследуемого рукописного текста в необычном состоянии в момент выполнения, которые могут указывать о состоянии наркотического либо алкогольного опьянения, или каком-либо заболевании и состоянии сильного душевного волнения (т. 3, л.д. 111-113);

заключением экспертизы № Х от 11 июля 2013 года, из которого следует, что рукописный текст « В.» на копии доверенности серии Х от имени С. от 07 апреля 2011 года является электрофотографической копией рукописного текста, выполненного, вероятно, самим С.. Подписи от имении С., на том же документе, выполнены, вероятно, самим С. ( т. 3, л.д. 123-125);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х», согласно которому по состоянию рынка недвижимости на август 2011 года, рыночная цена 13/124 долей квартиры, расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 1050000 до 1250000 рублей (т. 3, л.д. 168).

А также показаниями АНИКЕЕВА Р.А, данные в качестве обвиняемого в стадии предварительного расследования 26 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ, из которых следует, что виновным себя признал и пояснил, что в апреле 2011 года К. и Ж. предложили ему заработать деньги за его участие в сделках с 13/124 долями квартиры, то есть комнатой в коммунальной квартире, расположенной по адресу: Х, которые должны были перейти в собственность его жены Аникеевой, которую К. и Ж. так же привлекли к этому делу. От К. с Ж. узнал, что они нашли С., который злоупотреблял спиртными напитками и имел в собственности 13/124 долей (комнату) квартиры по адресу: Х, и решили обманным путем завладеть правом собственности на его комнату, переоформив ее на Аникееву. По их словам от него (Аникеева) требовалось по доверенности вместо С. собрать необходимые для отчуждения его комнаты справки и документы и сдать на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу договор дарения указанных долей квартиры в пользу Аникеевой. При этом ему было очевидно, что указанная сделка не может носить правомерный характер, поскольку ни он, ни его супруга С. не знали, никогда его не видели и его согласия на дарение принадлежащих ему долей квартиры не получали. После этого К. и Ж. планировали продать эту комнату и из вырученных от продажи денежных средств расплатиться с ним и его женой за их участие в данном преступлении. Какая именно сумма была им обещана, он уже не помнит, примерно по 10-20 тыс. рублей каждому. Так же в этом преступлении принимал участие знакомый К. и Ж. – В., который и нашел С. и предложил им обманным путем приобрести право на его комнату. В. так же должен был получить часть денежной суммы, вырученной от продажи комнаты С., но какую именно, он (Аникеев) не знает. Несмотря на то, что они с Аникеевой осознавали преступный характер своих действий, они согласились на предложение К. и Ж., так как они обещали, что об этом никто не узнает и никаких негативных последствий для них не наступит. Через некоторое время К. и Ж. сообщили ему, что получили доверенность от С. на его имя и попросили его собрать документы, необходимые для совершения сделки дарения указанной комнаты. Затем, при встрече они передали ему эту доверенность, в соответствии с которой С. доверил ему представлять его интересы во всех органах по получению справок и документов, а также в Управлении Росреестра по Санкт-Петербургу по вопросу отчуждения его комнаты. По просьбе К. и Ж. он (Аникеев) выдал доверенность в порядке передоверия на группу риэлторов, данные которых они ему предоставили, а так же по доверенности от имени С. он (Аникеев) получил различные документы по его комнате (дубликат договора приватизации, кадастровый паспорт на квартиру и т.д.). После этого они передали ему (Аникееву) договор дарения указанных долей квартиры, заключенный между С. и Аникеевой, в соответствии с которым С. якобы подарил ей свою комнату и велели ему (Аникееву) обратиться в юридическую фирму на ул. Х, сдать туда этот договор, доверенности и необходимые документы для последующей подачи их на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. Действуя по их указаниям, без ведома С., он (Аникеев) обратился в юридическую фирму, куда передал указанный договор дарения долей квартиры и документы для подачи их на регистрацию риэлтерской группой. После того, как была произведена государственная регистрация сделки дарения долей квартиры и права собственности его супруги на нее, он (Аникеев) получил в данной юридической фирме зарегистрированный договор дарения, документы и свидетельство о праве собственности на 13/124 долей квартиры по адресу: Х на имя своей супруги. Данные документы он (Аникеев) передал К. и Ж.. Что в дальнейшем происходило с данной комнатой, ему (Аникееву) неизвестно, ни он, ни его супруга более с этой комнатой ничего не предпринимали. Продана она так и не была и никаких денег ни он (Аникеев), ни его супруга от К. и Ж. не получили, но при этом К. говорил ему (Аникееву), что желающих купить эту комнату пока нет (т. 14, л.д. 162-163);

показаниями АНИКЕЕВОЙ Е.Е. в стадии предварительного расследования 28 ноября 2014 года в качестве обвиняемой, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п. 1 УПК РФ, согласно которым виновной себя в совершении данного преступления признала полностью, с предъявленным ей обвинением согласна, и пояснила, что в начале 2011 года ей позвонил К. и предложил оформить на нее долю квартиры (комнату) по адресу: Х, принадлежавшую С., а затем ее продать. За данную услугу он предложил ей денежное вознаграждение из средств, полученных от продажи этой комнаты, сумма вознаграждения не оговаривалась. Она спросила К. об этой комнате, на что он ответил, что не нужно задавать лишних вопросов, просто необходимо помочь с оформлением данной комнаты, подписав документы, и если вдруг возникнут какие-либо проблемы – то он их уладит. Когда она задавала К. вопросы такого рода, то он отвечал, что ее это касаться не должно, и она получит деньги за данные операции. Более она ему вопросов не задавала. Она понимала, что эти действия будут незаконны, так как сама лично с С. знакома не была, никогда его не видела, его согласия на отчуждение комнаты она не получала и каким-либо образом производить расчет с С. за его комнату не намеревалась, однако ей были необходимы денежные средства, и она доверилась К.. Также ей было известно, что в данной сделке участвует и Аникеев, которого также привлек К.. Полной схемы приобретения права собственности на данную комнату она не знала, но, как поняла, по документам, у мужа имелась доверенность от имени собственника С.. Как данная доверенность появилась у мужа, она не знает, полагает, этим занимались ее муж и К.. Получив ее согласие на предложение оформить на себя право собственности на комнату С., спустя некоторое время К. предоставил ей договор дарения доли квартиры, согласно которому С. подарил ей принадлежащие ему на праве общей долевой собственности 13/124 долей квартиры, находящейся по адресу: Х. Где, кем и каким образом был изготовлен данный договор, ей неизвестно. Она не помнит, был ли он уже подписан С. или нет. К. сказал ей, чтобы она подписала данный договор, после чего она, действуя согласно его указаниям, написала в предоставленном им договоре свою фамилию, имя, отчество и расписалась. Данный договор К. забрал с собой. Расписки о получении, либо передаче денежных средств не составлялись, и никаких денег за приобретение комнаты она не платила. После этого она по указанию К. ездила к нотариусу и выдала доверенность, на кого именно, не помнит для подачи договора дарения на регистрацию в Управление Росреестра по Санкт-Петербургу. Данную доверенность К. также забрал себе. На основании этой доверенности указанный договор дарения от ее имени был подан на регистрацию, и вскоре была произведена государственная регистрация данного договора и ее права на указанные доли квартиры. Дальнейшая судьба данной комнаты ей неизвестна. К. обещал ей выплатить вознаграждение сразу после продажи данной комнаты, однако она никаких денег от него не получала. Она осознает, что своими действиями нарушала закон. В содеянном раскаивается (т. 14, л.д. 218-219).

Вина подсудимых ВОЕВОДИНА А.В. и ЖИЖНОВОЙ М.А. в совершении мошенничества с квартирой, расположенной по адресу: Х, принадлежащей Ф., подтверждается:

рапортом об обнаружении признаков состава преступления от 24 февраля 2012 года по факту возможных мошеннических действий в отношении Ф., проживающего по адресу: Х, из чего усматривается состав преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ ( т. 9, л.д. 49);

заявлением Ф. от 29 января 2014 года, согласно которому просит привлечь к уголовной ответственности Н. и других неизвестных лиц, которые в период с 2011 по 2012 года путем обмана приобрели право собственности на принадлежащую ему квартиру, расположенную по адресу: Х, стоимостью свыше 2000000 рублей, в результате чего ему был причинен значительный материальный ущерб. Никаких документов о сделке он не подписывал (т. 9, л.д. 6);

заявлением Н. о том, что в отношении Ф. совершаются мошеннические действия с принадлежащей ему квартирой по адресу: г. Х (т. 9, л.д. 50);

показаниями потерпевшего Ф. в стадии судебного разбирательства, пояснившего о том, что он примерно с начала 2000 г. годов является владельцем жилого помещения, расположенного по адресу: Х. <…..>;

показаниями свидетеля Н. в стадии предварительного расследования 04 сентября 2014 года и 10 сентября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УАПК РФ, пояснившей о том, что с Ф. ее познакомила К., которая сожительствовала с ним около 5-6 лет. К. знала, что у нее очень плохие условия жизни, что она (Н.) жила с двумя детьми в одной из комнат двухкомнатной квартиры, где жили алкоголики. С Ф. договорились и в январе 2009 года она (Н.) с детьми переехала и стала жить в одной из комнат по адресу: Х. На протяжении 2009 года Ф. периодически выпивал. В марте 2010 года она (Н.) подшила Ф. и до января 2011 года он не пил. Примерно в декабре 2010 года в квартире видела женщину и мужчин, как установлено женщина - Жижнову, К., Ж. и Воеводина, с последним общалась на кухне, а остальные смотрели квартиру. Как ей стало известно от Ф., это покупатели его квартиры, и, к ее удивлению, сказал, что он собирается продавать квартиру. Во время общения Воеводин попросил ее (Н.) телефон для того, чтобы через нее иметь связь с Ф., так как тот периодически терял или закладывал мобильный телефон. После этого Воеводин и К., который представлялся его агентом, начали ей звонить по различным вопросам, связанным с Ф., выясняли, где он, что делает, в каком состоянии и так далее. У Ф. не было паспорта, и по этой причине на ее имя они переводили деньги для восстановления его паспорта и изготовление кадастрового паспорта на квартиру. Скорее всего, в январе 2011 года, в квартиру приходили сотрудники полиции и выяснили, что она (Н.) проживает без договора. В ходе одного из телефонных разговоров с Воеводиным сообщила, что после визита полиции хочет съехать из квартиры, на что Воеводин объяснил, что нужно составить простой письменный договор и тогда проблем у нее не будет. Через некоторое время Воеводин привез ей несколько договоров аренды, на 2-м пустом листе которого формата А 4 Ф. должен был поставить подпись и написать свою фамилию, имя и отчество. Но Ф. этого не сделал, категорически отказался что-либо подписывать, больше она (Н.) к нему с этими вопросами не подходила. Затем несколько раз в квартире появлялись Воеводин и К.. Они привозили водку и сигареты, один раз через нее по почте передавали ему деньги. В январе 2011 года Ф. сорвался сильно, хотя был подшит, и у него практически сразу случилась белая горячка. В разговоре с Воеводиным она (Н.) сообщила, что у Ф. белая горячка, и она вызывает скорую помощь, на что Воеводин сказал, что он приедет сам. К ее удивлению Воеводин приехал с синим медицинским чемоданом, хотя она его считала агентом по недвижимости, но Воеводин пояснил ей, что он еще и врач-нарколог. Он померил Ф. давление, осмотрел его и вместе с экипажем скорой помощи Воеводин и Ф. уехали. Ф. вернулся примерно через неделю, был в хорошем состоянии здоровья. В марте 2011 года Ф.у пришла повестка в суд о его выселении. Она (Н.) и Ф. решили, что речь идет о задолженности по квартплате, о чем она рассказала Воеводину, на что тот пояснил, что волноваться не надо, и к ним придет от него адвокат. Через некоторое время пришел адвокат. Все втроем общались на кухне. Адвокат достаточно компетентно и убедительно разговаривал, повестку забрал себе. Она ушла из квартиры, и внизу в машине увидела Воеводина, с ним был еще кто-то. Когда она вернулась в квартиру, на кухне была бумага с данными адвоката, на которого нужно было выписать доверенность. В воскресенье по просьбе Ф. она ездила с ним в нотариальную контору, где он выписал доверенность. Кому и как была передана доверенность, она не помнит, но заявила, что доверенность Ф. удостоверил на имя адвоката, чтобы тот представлял его интересы в суде. С середины июня до конца августа 2011 года она (Н.) проживала на даче в п. Х. Вернулась с мужчиной, с которым проживали до конца 2011 года. Конфликтов и скандалов у них не было. Ф. понимал, что она собирается снять квартиру и съехать от него. В январе 2012 года Ф. снова госпитализировали. Воеводин появился в квартире уже с бригадой скорой помощи. В тот период времени она переживала большие личные проблемы и не желала прини никакого участия в жизни Ф. и общаться с Воеводиным. Ф. точно был нетрезв, но не буянил. Насилия к нему никто не применял. В феврале 2012 года К. начали водить покупателей в квартиру, во второй раз в квартиру приходила Жижнова. Так же пояснила, что денег от К. и Воеводина она не получала, просто не могла им отказать, ей звонили и она сообщала, что у нее спрашивали. Живя с Ф., имея с ним более чем дружеские отношения, она не хотела участвовать в преступном отъеме у него квартиры. Об истинных целях деятельности Воеводина и К. осведомлена не была. Знала, что Ф. хочет продать квартиру, как он и говорил в 2010 году, и эти люди действуют в интересах этой сделки, а она была лишь задействована в качестве близкого человека Ф.. В июне 2012 года от друга Ф.- Г. узнала, что Ф. выгнали из квартиры, и что квартиру продали еще в 2011 году ( т. 10, л.д. 75-76, 80-81);

показаниями свидетеля Н. в стадии предварительного расследования 21 марта 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, из которых следует, что он проживает по адресу: Х С начала 2000-х в квартире № Х начал проживать Ф.. Квартира расположена выше этажом – над ними. В период 2000-х годов он был вынужден познакомиться с Ф., так как последний неоднократно затапливал их квартиру. О Ф. сложилось впечатление, что он пьющий человек, в последние годы уходил в запой, мягкий человек, легко подвержен влиянию, слаб физически и морально, бесхарактерный. С этого времени в квартире начались шумные пьянки, ругань, пьяные компании со всеми вытекающими из этого последствиями. Так же возобновились затопления. По этому поводу неоднократно, с ноября 2011 года обращались в отдел полиции. В период 2011 года уже стала поступать следующая информация о том, что некоторым соседям Ф. жаловался, что его бьют приходящие в квартиру мужчины, а так же стал высказывать опасения, что Н. собирается завладеть его квартирой с помощью своих приятелей. Эти же опасения он высказывал и участковой – С.. По причине этих страхов и угроз заметил, что Ф. стал реже бывать в квартире и фактически в ней не проживал. Тогда, на основании этой информации он (Н.) принял решение и 22 января 2012 года обратился с заявление в Следственный комитет Фрунзенского р-на с просьбой проверить эту информацию. 28 января 2012 года узнал, что Ф. поместили в Х. Однако в указанный период в квартире Ф. происходили пьянки, нарушение общественного порядка усилились, организованные Н.. Ф. в квартире с лета 2012 года уже не появлялся. В конце весны – начале лета 2012 года лично видел, как из квартиры Х двое мужчин выносят мебель и грузят ее в автомобиль. Какое-то время Н. жила в квартире, а потом уехала. Затем узнал, что с начала 2013 года в квартире поселилась семья М., которые начали делать в ней ремонт (т. 10, л.д. 42-43);

показаниями свидетеля М. в стадии предварительного расследования 21 марта 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, согласно которым до 2012 года она с Х проживали по адресу: Х. В 2012 году для улучшения жилищных условий решили продать квартиру, взять кредиты и купить другую квартиру большей площадью. Все вопросы с продажей квартиры и с покупкой новой для них решало агентство недвижимости «Х», агент Д.. Продав квартиру, решили вопрос с заемными средствами и обратились к агенту для поиска квартиры во Фрунзенском районе. В начале февраля 2012 года Д. позвонила и сообщила, то есть вариант, отвечающий нашим требованиям, и предложила посмотреть квартиру по адресу: Х. При осмотре квартиры с их стороны были она и Д.. Со стороны представителей продавца был мужчина по имени М., у которого были ключи от квартиры, он же открыл им дверь и показал квартиру. В квартире были вещи и мебель, было видно, что в квартире живут. М. ничего не говорил о своей принадлежности к квартире. После того, как они сказали, что квартира им понравилась, он кому-то позвонил и в результате договорился, что через 3 часа они должны встретиться в агентстве недвижимости «Х». В этот же день, 20 февраля 2012 года приехали в агентство по адресу: Х. Туда приехала собственница квартиры – Жижнова с мужчиной – ее представитель О.. При них были все необходимые документы на квартиру. Среди документов увидела документы из суда, и у нее возникли вопросы, на которые Жижнова вообще ничего пояснить не могла и всегда молчала, за нее всегда говорил О.. Он пояснил, что хозяин квартиры, продав ее, отказался ее покидать и выписываться, из-за чего им пришлось обратиться в суд, который они выиграли. Тщательно изучили эти документы, но пришли к выводу, что раз суд выигран, значит в юридическом плане все чисто. В агентстве в этот день заключили договор, в котором расписались стороны. Затем им понадобился новый кадастровый паспорт и все вместе: она (М.), О. и Жижнова встречались в центре документов по адресу: Х, где получили новый кадастровый паспорт. После этого еще раз встречались у станции метро «Х» – в банке «Х». Присутствовали она (М.), ее муж, ее агенты, директор агентства, О. и Жижнова. Там заложили деньги в ячейку. После этого пошли к нотариусу, где оформляли необходимые документы для регистрации сделки. Но в середине марта директор агентство им позвонил и сообщил, что сделка приостановлена из-за ограничений следственного отдела СК Фрунзенского района. Там ей (М.) ничего внятного не объяснили, лишь сообщили, что идет проверка. В начале мая 2012 года после долгих консультаций в едином Центре Документов ФРС, ей (М.) сообщили, что сделка зарегистрирована. 05 мая 2012 года в Управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- петербургу и Ленинградской области в присутствии Жижновой и О. она (М.) получила документы о сделке. В указанный период регистрировалась сделка с их продаваемой квартирой и после ее окончания 23 мая 2012 года они вновь встретились у квартиры для подписания акта приема-передачи: она (М.), О., Д.. О. открыл им квартиру, но в ней увидела вещи, на что он пояснил, что это вещи некого Ф., на что она потребовала освободить квартиру от вещей. Договорились, что О. даст ей (М.) телефон Ф., с которым решат все вопросы. Получив телефон, она перепоручила это сделать Д.. Через некоторое время Д. позвонила и сообщила, что она созванивалась с Ф., который ей ответил, что вещи ему не нужны, претензий он не имеет, он получил деньги и ему предоставили комнату в коммунальной квартире. После этого Д. организовала вывоз вещей Ф. из квартиры. После чего никаких значимых действий по этому вопросу не было. Ф. к ним не обращался и в квартиру не приходил, его она (М.) никогда не видела ( т. 10, л.д. 44-45);

показаниями свидетеля Д. в стадии предварительного расследования 29 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, из которых следует, что она с 2009 года работает в ООО «Х». М. знает примерно с середины 2010 года, познакомились с ней, как клиент и агент. Она (Д.) длительное время сдавала комнату М., и на этой почве общались, завязались отношения. Затем, в рамках решения жилищного вопроса М. попросила ее о помощи в цепочке сделок: продать комнату ее (М.) мужа, продать комнату в коммунальной квартире ее (М. ) и ее, получить субсидию и на общую сумму приобрести 2-х комнатную квартиру. Для этих целей в агентстве был заключен агентский договор, в котором это все было прописано. В рамках осуществления этой схемы, за продаваемые комнаты получили задатки и стали смотреть квартиры. Были осмотрены около 11 вариантов, но они не устраивали М.. Появилась квартира по адресу: Х. Обратила внимание, что цена на квартиру занижена, о чем предупредила М., но она загорелась приобрести данную квартиру. Из документов на данную квартиру увидела, что было гражданское дело, но уже произошла регистрация на Жижнову, то есть по документам было все нормально, однако обнаружила некоторые несоответствия и нестыковки, а именно то, что Жижнова не имела регистрации, за период владения квартирой не оплачивала ее, при приемке квартиры Жижновой не было, а были мужчины криминальной внешности. При приемке квартиры увидели, что в квартире находятся чужие вещи, и они не захотели подписывать акт приемки, на что мужчины пояснили, что это осталось от квартирантов и вещи можно выкинуть. До подписания акта в ячейку было не попасть. Она (Д.) лично боялась противостоять этим мужчинам, но в итоге акт они подписали. Перед подписанием акта им дали телефон, якобы, Ф., чтобы удостовериться в законности сделки и возможности выбросить вещи. Она (Д.) позвонила по этому телефону, ей ответил мужчина, который подтвердил, что он Ф., с ним все хорошо, ему купили комнату, претензий он не имеет, вещи можно выбросить (т. 10, л.д. 71-72);

показаниями свидетеля Р. в стадии предварительного расследования 28 апреля 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч.1 УПК РФ, из которых следует, что с 2000 года он обладает статусом адвоката и работает по специальности, конкретной специализации не имеет, участвует и в гражданских, уголовных, административных и арбитражных делах. В связи с этим, широкий круг знакомых и клиентов имеют его телефон для обращения за юридической помощью. Так же он размещает о себе информацию в интернете и в рекламе. В период до апреля 2011 года ему позвонил мужчина и сообщал, что нуждается в помощи – кратко суть дела сводилась в необходимости участвовать представителем в суде, куда лицо – ответчик не может сам явиться, так как будет находиться в больнице. Мужчина представился либо знакомым, либо родственником ответчика. Он (Р.) не видел причин в отказе и согласился, сказав, что необходимо выписать доверенность на него от ответчика. Скорее всего, свои полные личные данные передал, продиктовав по телефону, либо в смс-сообщении. Затем была встреча, на которую приехал, как ему показалось, тот же мужчина, с которым он разговаривал по телефону, который представился О., как впоследствии установлено К., который привез доверенность, соглашение, подписанное со стороны доверителя (Ф.), исковое заявление. К. пояснил, что Ф. иск признает, и он (Р.) должен эту линию подтвердить в суде. Изучив исковое заявление, задал ряд вопросов о необходимости его (Р.) участия в суде вообще при такой позиции ответчика и не проще ли им просто обратиться в ФРС и зарегистрировать переход права собственности. На что К. объяснил это позициями сторон, но он (Р.) отказываться не стал, и выдвинул условия о необходимости предоставить письменное заявление с волеизъявлением Ф., причем, чтобы его (Ф.) подпись была удостоверена либо нотариусом, либо сотрудником лечебного учреждения. На представление интересов Ф. в суде с признанием иска согласился под воздействием правдоподобной истории и прямой линии поведения К. Судя по представленному его рукописному заявлению, требуемые документы К. от Ф. ему передал, а он (Р.) участвовать в заседании не мог, так как оно переносилось, поэтому он написал заявление и приложил к нему документы, то есть в заседании он (Р.) не участвовал (т. 10, л.д. 68-69);

показаниями свидетеля П. в стадии предварительного расследования 17 сентября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, пояснившего о том, что примерно в начале 2011 года Ж. или К. обратились к нему за юридической помощью в ведении гражданского дела, связанного с квартирой по адресу: Х. При встрече кто-то из них предоставил ему копию договора купли-продажи указанной квартиры, заключенный между ее продавцом Ф. и покупателем, фамилию не помнит, и копию расписки о получении Ф. денег от продажи своей квартиры. На словах Ж. или К. сказал, что Ф. квартиру продал, деньги за нее получил, но уклоняется от регистрации договора ее купли-продажи и не освобождает ее, попросили его составить исковое заявление в суд и сопровождать гражданское дело, на что он (П.) согласился. Они передали ему доверенность от покупателя указанной квартиры. Он (П.) составил исковое заявление с просьбой о регистрации права собственности покупателя на указанную квартиру и подал его во Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга. Несколько раз являлся на судебные заседания, на которые сам Ф. не являлся. В одном из судебных заседаний узнал, что адвокат, действующий по доверенности от Ф., предоставил в суд заявление последнего о признании иска. Суд вынес решение, которым удовлетворил исковые требования покупателя квартиры о регистрации его права собственности на нее. Получив данное решение, он (П.) передал его Ж. или К.. После того, как было зарегистрировано право собственности покупателя данной квартиры, Ж. или К. снова обратились к нему (П.) с просьбой составить исковое заявление о выселении Ф. из указанной квартиры, снятии его с регистрации и вести гражданское дело в суде, на что согласился. Составил исковое заявление, подал его во Фрунзенский районный суд Санкт- Петербурга и участвовал в судебных заседаниях от имени нового собственника квартиры. Ф. в судебные заседания не являлся. В результате рассмотрения дела суд удовлетворил заявленные исковые требования и вынес решение о выселении Ф. из указанной квартиры и снятии его с регистрационного учета. Получив данное решение, он (П.) передал его Ж. или К.. Что на самом деле происходило с Ф. и его квартирой, он (П.) не знает. Ж. с К. его уверяли, что все было законно, что Ф. получил деньги за свою квартиру, что его права не нарушались и что у них есть для Ф. другое жилье (т. 15, л.д. 16-17);

показаниями свидетеля Н. в стадии предварительного расследования 08 октября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ, пояснившей о том, что она в период с 1994 года по 04 апреля 2014 года работала в Х в должности врача психиатра. В ее обязанности входило прием, лечение больных на отделении. Воеводин ей знаком, он работал на отделении врачом в начале 2000-х годов, отношения между нами сложились хорошие, коллегиальные. Воеводин привозил ряд пациентов, которых он позиционировал, как своих знакомых, с просьбой помочь этим пациентам, то есть полечить. Возможно, в их числе и был Ф., но конкретно эти обстоятельства она не помнит. Со стороны Воеводина это всегда представлялось, как акт помощи, благотворительности, периодически он их навещал. Без согласия пациента она никого на отделении не удерживала, просьбы от Воеводина могли поступать, но длительность лечения могла быть обусловлена только медицинскими показаниями и согласием пациента. О преступных намерениях лиц, в том числе и Воеводина, в отношении квартиры Ф. она осведомлена не была, считала, что пациентов и, возможно Ф., в отношении которого она являлась лечащим врачом, ей привозили для обычного лечения, для медицинской помощи (т. 10, л.д. 135-136);

показаниями обвиняемого К. в стадии предварительного расследования 02 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует о том, что квартира по адресу: Х ему известна со слов знакомого, который, в свою очередь был знаком с женщиной, которая снимала комнату в этой квартире, ею оказалась Н.. Информация была о том, что хозяин квартиры – Ф. является пьющим человеком и, что уже в отношении него идет интерес со стороны кавказской группы, занимающейся мошенничеством в сфере квартир. Об этом он рассказал Ж., с которым, посовещавшись, решили вмешаться в эту ситуацию. На тот период Н. жила в указанной квартире и через нее была возможность контактировать с Ф. и контролировать его. Осенью 2010 года у станции метро «Х» встретились он (К.), Ж. и Н., от которой выслушали ее информацию. Она охарактеризовала Ф., как пьющего мужчину в возрасте, слабого физически и морально, поддающегося влиянию и уговорам. На встрече Н. выразила согласие на помощь им получить его (Ф.) подпись на договоре купли-продажи его квартиры. Конкретно стоимость ее услуг или доли они не оговаривали, но на этой встрече она узнала наши намерения по отъему этой квартиры и согласилась им помочь. Затем, тогда же осенью 2010 года под видом адвоката, Ж. приходил в квартиру и общался с Ф.. Какая легенда была, он (К.) не помнит, но смысл был в том, чтобы пообщаться и лично увидеть Ф.. Ж. сходил, пообщался с ним, посмотрел квартиру и рассказал ему, что мужчина действительно пьющий, но о чем-либо договориться с ним ему не удалось. В это же время выяснили, что у Ф. нет никаких документов на квартиру, но потом они организовали возврат этих документов. Затем, по их просьбе под различными предлогами Н. пыталась подписать у Ф. пустые листы бумаги, но это ей сделать не удавалось. Приблизительно в декабре 2010 только на одном листе удалось получить подпись, на котором была впечатана расписка о получении Ф. денег за продажу своей квартиры в сумме 2 800 000 рублей. Так же была организована легенда с необходимостью подписать договоры аренды между Ф. и Н., но их так и не подписал. Все это время с Н. общался он (К.) и лично при встречах и по телефону. Так же, для оплаты услуг и поддержания интереса Н. он (К.) периодически делал ей денежные переводы через Сбербанк, на ее имя, примерно по 8-10 000 рублей, всего около 4-5 раз. Далее, в январе 2011 года Ф. начал много пить и уже переходил в состояние белой горячки. Они с Ж. решили использовать эту ситуацию, поместить Ф. под этим предлогом в психиатрическое отделение больницы и уже там получить от него необходимые подписи. Для выполнения этой задачи они привлекли их общего знакомого Воеводина, который врач нарколог и психиатр, так же он имел связи в кругу врачей, в том числе и в Х. На тот период он не работал. Они связались с ним (Воеводиным) и изложили ему задачу, связали его с Н.. В день начала очередных симптомов горячки у Ф. Н. позвонила ему (К.), и он с Воеводиным приехали в квартиру. Воеводин вызвал скорую и Ф. отвезли в Х. В этот день он (К.) просто наблюдал за обстановкой, в квартиру не заходил, был снаружи. Видел, как подъехала скорая помощь, как вышел Ф. и, как они с Воеводиным уехали в больницу. Было решено, чтобы через пару дней Воеводин сходит к Ф. и подпишет все, что им будет нужно. Воеводин пояснил, что Ф. как раз будет в нужном состоянии из-за препаратов. Он (К.) снабдил Воеводина пустыми листами бумаги, показал, где должны быть Ф. выполнены подписи и ФИО. Он (К.) или Воеводин подложил документы об оказании медицинской помощи, под предлогом подписания которых, Ф. должен был подписать еще и пустые листы. Примерно в 20-х числах января 2011 года он (К.), Воеводин и Ж. приехали в больницу. Ж. остался в машине, а он (К.) с Воеводиным прошли в больницу, где он (К.) остался на этаже, а Воеводин пошел на отделение, где у него была знакомая врач – женщина. По просьбе Воеводина Ф. вызвали в коридор, там Воеводин общался с ним и дал ему на подпись необходимые листы и медицинский документы. Он (К.) стоял вдалеке и видел, что Ф. подписал все предоставленные ему Воеводиным документы. После подписания они все уехали. Используя эти документы, они в последующем напечатали на них текст договора купли-продажи указанной квартиры, возможно, этим занимался Ипполитов. К этому времени они рассказали Ипполитову о работе над этой квартирой. Затем, в конце января – начале февраля 2011 года Н. сообщила, что Ф. сам хочет продать свою квартиру. Он (Ф.) подал документы в агентство и в квартиру уже приходили агенты. Ф. выписал на кого-то доверенность. Они решили действовать быстрее. Он (К.) предложил В.у заработать денег и предоставить Ж., на которую было решено оформить договор купли-продажи, на что она согласилась. Были сделаны договоры на нее, и подан иск в суд для того, чтобы затормозить возможные сделки с квартирой и затянуть время, наложить арест. Судебным иском занимался юрист П. по доверенности от Жижновой. Затем Н. сообщила, что Ф. пришла повестка в суд, и он (К.) проинструктировал ее, чтобы она (Н.) уговорила Ф. выписать доверенность на адвоката Р. представлять интересы в суде. Затем Н. сообщила, что доверенность оформлена, которую они передали Р. С Р. общался он (К.), сообщил линию поведения о том, что нужно признать иск, признать передачу денег и со всем соглашаться. Р. напрямую с Воеводиным не общался, они общались через него (К.). Для Р. в суде были необходимы некоторые документы: заявление о признании иска от Ф., и тогда они решили снова поместить Ф. в больницу. Этим опять занимался Воеводин. В период 2-й госпитализации Воеводин получил от Ф. необходимые для суда заявления, которые через него (К.) были переданы Р.. В мае был выигран суд, сделка зарегистрирована в августе. Этим занималось либо агентство, либо они по доверенности. Затем он (К.) и Ж. занимались организацией исполнительного производства, чтобы выселить Ф., и снять его с регистрации. В январе 2012 года квартиру было решено продавать, для этого ее нужно было освободить. Вновь с Воеводиным было решено поместить Ф. в больницу. С Воеводиным приезжали вместе, но он (К.) в квартиру не заходил. Потом Воеводин рассказал, что Ф. был пьяный и сопротивлялся, но его все же поместили в Х. Длительный срок госпитализации Ф. сразу не предполагался. По их просьбе Воеводин организовывал его продление на несколько месяцев. В это время квартиру показывали покупателям, в этом участвовали Жижнова, Ж., Ипполитов и он (К.). Сделка шла, пока Ф. был в больнице, они оформляли необходимые документы. Ячейку по сделке он (К.) открывал на свое имя и доступ к ней имел только он. Квартира была продана примерно за 3000000 рублей. Деньги из ячейки получал лично он (К.). Делил также он, сначала были компенсированы расходы их средств, Жижновой – 150 000 рублей, его (К.) знакомому – Ю.. – 150 000 рублей, который познакомил его с Н.. Ж. за общение с приставами – 60-80 000 рублей, оставшееся поделили на 3 части – он (К.), Ж. и Воеводин. Получилось примерно по 700-800000 рублей. После того как, необходимость в изоляции Ф. в больнице отпала, они дали команду Воеводину, и Ф. из больницы выпустили. Он вернулся и ждал в квартире. Когда нужно было ее освобождать, он (К.) с приставом пришли к Ф. в квартиру, пристав ему все объяснил и предложил в течение нескольких дней выехать из квартиры. Дали ему несколько дней. Затем снова пришли, и пристав сказал Ф. освободить квартиру и передать ему ключи. В итоге затем он (К.) пришел один, Ф. отдал ему ключи и ушел из квартиры. Затем квартира была освобождена от его вещей и передана покупателям (т. 14, л.д. 54-61);

показаниями обвиняемого ИППОЛИТОВА М.Ю. в стадии предварительного расследования 01 декабря 2014 года, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ, согласно которым по поводу квартиры по адресу: Х может сообщить, что ранее она принадлежала Ф., и затем по решению суда перешла в собственность Жижновой, после чего К. продал эту квартиру добросовестным покупателям. В результате, каких именно действий данная квартира оказалась в собственности Жижновой, ему неизвестно, но всеми ее действиями руководил К., а Ж. полностью владел этой ситуацией, планировал преступление и всеми руководил, хотя напрямую в сделках он не участвовал. Его (Ипполитова) они в курс дела не вводили, чтобы не делиться с ним. Каких-либо противоправных действий по данной квартире он не совершал, а только один раз по просьбе К. или Ж. показывал эту квартиру покупателям, которых устроила эта квартира и они ее купили. После продажи этой квартиры К. за его помощь в показе этой квартиры покупателям заплатил ему около 45000 рублей. Остальные, вырученные от продажи этой квартиры деньги, К. и Ж. поделили между собой (т. 14, л.д. 114-119);

показаниями обвиняемого Ж. в стадии предварительного расследования 24 ноября 2014 года, оглашенными в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ, из которых следует, что по поводу эпизода мошенничества с квартирой по адресу: г. Х, принадлежащей Ф., может сообщить следующее: об этой квартире узнал от К. примерно осенью 2010 года. Стало известно, что в данной квартире, вместе с пьющим ее хозяином, как узнал впоследствии, Ф. живет Н., с которой К. уже кто-то познакомил. Он (Ж.) и К. решили с помощью Н. обманным путем завладеть этой квартирой. Вместе с К. встретились с Н., и она рассказала им про Ф. и его квартиру, охарактеризовала его как мягкого, подающегося чужому влиянию и уговорам человека, злоупотребляющего алкоголем. Они сообщили ей, что хотят переоформить на себя квартиру Ф., и она изъявила желание за деньги сотрудничать с ними в этом, похитить и передать им правоустанавливающие документы на эту квартиру, а также получить от Ф. подписи на договорах купли-продажи его квартиры. С Н. в основном общался К., который попросил Н. под предлогом заключения договора найма квартиры получить от Ф. подписи на чистых листах, чтобы затем выполнить на них договор купли-продажи квартиры, но, по всей видимости, ей это сделать не удалось. В январе 2011 года Ф. стал сильнее выпивать, переходил в состояние белой горячки. Они с К. решили использовать эту ситуацию и под этим предлогом, через их общего знакомого врача нарколога- психиатра Воеводина, поместить Ф. в Х, где у Воеводина были знакомые врачи, и уже там получить от Ф. необходимые подписи. Также госпитализация Ф. была им необходима для того, чтобы иметь над ним контроль. Участия в госпитализации он (Ж.) не принимал, этим занимались К. и Воеводин. В период пребывания Ф. в больнице, примерно в двадцатых числах января 2011 года, он (Ж.), К. и Воеводин приехали в больницу. К. с Воеводиным пошли в отделение, где находился Ф.. Воеводин по поручению К. получил от Ф. чистые листы с его подписями. После подписания они все уехали. Все подписанное Воеводин отдал К.. Затем, в конце января – начале февраля 2011 года Н. сообщила, что Ф. сам хочет продать свою квартиру, для этого подал документы в агентство недвижимости и в квартиру уже приходили агенты, а также что Ф. выдал на кого-то доверенность. Они решили действовать быстрее, для чего К. предложил В.у заработать денег и предоставить Жижнову, на которую было решено оформить договор купли-продажи квартиры Ф., она согласилась за плату. На подписанных Ф. чистых листах бумаги Ипполитов напечатал текст договора купли-продажи его квартиры Жижновой, а также напечатал текст расписки о получении Ф. от Жижновой денег от продажи своей квартиры. С указанными документами Жижнова через представителя по доверенности – юриста П. обратилась в суд с исковым заявлением о производстве государственной регистрации сделки и перехода права собственности на указанную квартиру и признании за Жижновой права собственности на нее. Он же (П.) представлял интересы Жижновой в суде. Полностью в курс дела П. они не вводили. Весной 2011 года К. сообщил, что от Ф. необходимо получить доверенность на адвоката на представление его интересов в суде. Это должен был сделать посторонний, незнакомый ему (Ф.) человек. На тот период рассматривалось гражданское дело по иску Жижновой. Сценарий общения с Ф. придумали с К.. Он (Ж.) приехал к Ф.у домой, в квартиру пустила Н.. В общении с Ф. представился адвокатом – знакомым Н., которая, якобы, пригласила его разобраться и помочь Ф. по поводу повестки, которая пришла ему из суда. Он (Ж.) рассказал Ф., что якобы был в суде и выяснил в чем проблема, но точно сейчас не помнит, как именно обрисовал ситуацию, но общая суть сводилась к тому, что Ф. необходимы услуги адвоката для защиты его интересов в суде, так как сам он в этих вопросах не разбирается. По результатам разговора, как ему показалось, Ф. он (Ж.) не убедил и ушел. В результате чего Ф. выдал доверенность на адвоката Р., и кто предоставил ему его данные, ему (Ж.) неизвестно, предполагает, что к этому причастна Н., которой дал соответствующие указания К.. Р. до этого не знал и с ним не общался, его привлек к участию в деле К., и он же давал ему указания, что ему следует делать. Р. должен был по доверенности представлять Ф. в суде и заявить о согласии Ф. с иском Жижновой. Для этого Р. понадобилось письменное заявление от Ф. о признании иска, чтобы предоставить его в суд. Тогда они решили снова поместить Ф. в больницу. Этим опять занимался Воеводин с К.. В период нахождения Ф. в больнице Воеводин получил от него необходимые для суда заявления, которые были переданы Р.. В мае 2011 года суд вынес решение, которым удовлетворил исковые требования Жижновой и ее право собственности было зарегистрировано Управлением Росреестра по Санкт-Петербургу в августе 2011 года. Регистрационными действиями занимались сотрудники агентства недвижимости по доверенности от Жижновой. Затем он (Ж.) и К. занимались организацией исполнительного производства, чтобы выселить Ф. и снять его с регистрационного учета по месту жительства. По решению суда Ф. был снят с регистрационного учета и был обязан освободить свою квартиру. При этом сам Ф. об этом ничего не знал и в суде не участвовал. После этого, в январе 2012 года квартиру можно было продавать, для этого ее нужно было освободить от Ф. и его вещей. Вновь К. с Воеводиным поместили Ф. в больницу. После обсуждения с К. было решено квартиру Ф. продать примерно за 3 миллиона рублей. Ипполитов разместил объявления о продаже квартиры и, выступая в роли агента по недвижимости, вместе с К. показывали квартиру будущим покупателям. Достаточно быстро нашлись покупатели на квартиру. Сделка купли-продажи квартиры проводилась в то время, пока Ф. находился в больнице. Расчеты с покупателями проводились через арендованную банковскую ячейку, доступ к которой был у К.. Квартира была продана примерно за 3000000 рублей. Деньги из ячейки получал лично К.. Полученные от продажи квартиры деньги они поделили. После того как, необходимость в изоляции Ф. отпала, они дали команду Воеводину, и Ф. из больницы выпустили. Он вернулся в свою квартиру. К. с судебным приставом его выселили из квартиры. Затем квартира была освобождена от его вещей и передана покупателям (т. 14, л.д. 85-90);

Документами, изъятыми в ходе выемки из Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии согласно протоколу выемки от 01 августа 2012 года ( т. 10, л.д. 3-10), в ходе обыска по месту жительства К. по адресу: Х согласно протоколу обыска от 27 октября 2011 года ( т. 9, л.д. 238-239), и протоколу обыска от 03 декабря 2013 года (т. 12, л.д. 142-143), в ходе обыска в квартире ВОЕВОДИНА по адресу Х согласно протоколу обыска от 01 апреля 2014 года (т. 10, л.д. 55-56), признанными вещественными доказательствами постановлением от 01 декабря 2014 года ( т.15, л.д. 245-264), осмотренными согласно протоколу осмотра от 17 декабря 2013 года и от 30 ноября 2014 года ( т. 15, л.д. 29-44, 218-221):

паспортом на квартиру по адресу: Х ( т. 9, л.д. 147);

договором № Х о передачи квартиры в частную собственность от 06 ноября 2001 года, согласно которому К., в лице Т., передана в собственность квартира по адресу: Х ( т. 9, л.д. 68-69); доверенностью Х от 16 мая 2001 года от имени К. на имя Т. на приватизацию квартиры по вышеуказанному адресу (т. 9, л.д. 70-71); свидетельством о праве на наследство Х от 05 ноября 2002 года на имя Т. после смерти К. 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т. 9, л.д. 72- 73); свидетельством о праве на наследство Х от 28 марта 2003 года на имя К. после смерти К. 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т. 9, л.д. 74- 75);

договором купли-продажи Х от 20 июня 2003 года, заключенным Т., К. и Ф., согласно которому продавцы продали покупателю каждый по 1/2 доли квартиры по адресу: Х ( т.9, л.д. 77- 79);

свидетельством о государственной регистрации Х от 21 июня 2003 года права частной собственности Ф. на квартиру по адресу: Х на основании договора купли-продажи от 20 июня 2003 года ( т. 10, л.д. 29);

тремя листами формата А-4 без указания каких-либо текстов при наличии на двух листах записи «Ф.»( т. 9, л.д. 260), на другом запись « Ф. и подпись» ( т.9, л.д. 161) и на третьем просто подпись ( т. 9, л.д. 262);

договором купли-продажи от 14 января 2011 года, заключенного Ф. и Жижновой, согласно которому продавец продал покупателю квартиру по адресу: Х, с указанием о регистрации данного договора 29 августа 2011 года (т. 9, л.д. 254, т. 10, л.д. 24-25);

распиской от 14 января 2011 года от имени Ф. о получении им за проданную квартиру по адресу: Х от Жижновой 2800000 рублей, претензий по сделке не имеет ( т. 9, л.д. 120, 247, 248, 254);

доверенностью Х от 09 февраля 2011 года, выданной Жижновой на имя А., пользоваться и распоряжаться квартирой по адресу: Х ( т. 9, л.д. 246);

исковым заявлением от 21 февраля 2011 года во Фрунзенский районный суд Санкт- Петербурга от Жижновой к Ф. о государственной регистрации перехода права собственности на квартиру Х ( т. 10, л.д. 27-28) ;

доверенностью Х от 04 июня 2011 года, выданной Жижновой на имя З. и/или Т., быть ее представителем во всех учреждениях и организациях Санкт- Петербурга, в том числе в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу по вопросу регистрации права собственности на квартиру по адресу: Х ( т. 10, л.д. 26);

доверенностью Х от 16 апреля 2011 года, выданной от имени Ф. на Р., представлять его интересы во всех судебных, административных и иных учреждениях ( т. 9, л.д. 116);

заявлением во Фрунзенский районный суд Санкт- Петербурга от 25 апреля 2011 года от имени Ф. о нахождении его на лечении в Х, невозможности явки его в судебное заседание, назначенное на 27 апреля 2011 года, с просьбой рассмотреть иск Жижновой в его отсутствие, с участием его представителя Р., подлинность подписи которого удостоверена должностным лицом (Ф.) ( т. 9, л.д. 117);

доверенностью Х от 09 февраля 2011 года, выданной от имени Жижновой на имя А., пользоваться и распоряжаться квартирой по адресу: Х ( т. 9, л.д. 246);

доверенностью Х от 09 февраля 2011 года, выданной от имени Жижновой на имя П., на ведение дела во всех судебных, государственных, административных и иных учреждениях и организациях, в том числе в органах государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу ( т. 9, л.д. 119);

решением Фрунзенского районного суда Санкт- Петербурга от 27 апреля 2011 года о производстве государственной регистрации перехода права собственности на квартиру по адресу: Х от Ф. к Жижновой, на основании договора купли-продажи от 14 января 2011 года, определением Фрунзенского районного суда Санкт- Петербурга от 19 мая 2011 года об устранении описки в дате вынесения решения ( т. 10, л.д. 16,17);

решением Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 14 декабря 2011 года о выселении Ф. из квартиры Х со снятием с регистрационного учета по указанному адресу ( т. 12, л.д. 171);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 14 июля 2011 года от имени С., действующей по доверенности от имени Жижновой, по вопросу государственной регистрации права собственности на объект недвижимого имущества квартиры по адресу: Х на основании договора купли-продажи от 14 января 2011 года и распиской в получении Управлением документов (т. 10, л.д. 21, 22,23);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 15 июля 2011 года от имени З., действующей по доверенности от имени Жижновой, по вопросу государственной регистрации права собственности на объект недвижимого имущества квартиры по адресу: Х, на основании решения суда от 27 апреля 2011 года, и распиской в получении Управлением документов( т. 10, л.д. 18,19);

заявлением в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области от 16 августа 2011 года от имени Жижновой по вопросу государственной регистрации права собственности на объект недвижимого имущества квартиры по адресу: Х, на основании решения суда от 27 апреля 2011 года, и распиской в получении Управлением документов( т. 9, л.д. 199, 200);

свидетельством о государственной регистрации Х от 29 августа 2011 года право собственности на имя Жижновой на квартиру по адресу: Х ( т. 12, л.д. 173);

доверенностью Х от 14 февраля 2012 года, выданной от имени ЖИЖНОВОЙ ООО « Х» в лице четырех лиц, быть ее представителем в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу по вопросу регистрации прекращения и перехода права собственности на квартиру по адресу: Х ( т. 9, л.д. 198);

доверенностью Х от 16 февраля 2012 года, выданной от имени Жижновой на имя К., пользоваться и распоряжаться квартирой по адресу: Х ( т. 12, л.д. 160);

договором купли-продажи от 20 февраля 2012 года, заключенного между Жижновой и Н., Н. и М., согласно которому Жижнова продала в общую долевую собственность квартиру по адресу: Х, с государственной регистрацией данного договора 03 мая 2012 года (т.10 л.д. 12-13) ;

выписной эпикриз Ф. в подтверждение нахождения им медицинском учреждении (т. 9, л.д. 106, 107, т. 10, л.д. 106);

сообщением директора департамента оценки СПбГУП «Х», согласно которому по состоянию рынка недвижимости на август 2011 года, рыночная цена квартиры, расположенной по адресу: Х, могла составлять в диапазоне от 3100000 до 3400000 рублей (т. 10, л.д. 130).

А также показаниями обвиняемыми, оглашенными в порядке ст. 276 ч.1 п.1 УПК РФ: привлеченный к уголовной ответственности по ст. 159 ч. 4 УК РФ и допрошенный в качестве обвиняемого 26 ноября 2014 года, ВОЕВОДИН виновным себя признал и показал, что он действительно в период 2002-2003 годов работал в должности врача-терапевта психосоматического отделения городской больницы («Х»). В тот период познакомился с Н., которая занимала должность врача психиатра-нарколога. После его увольнения из больницы пошел работать в ПНД, и с Н. остались и поддерживались профессиональное знакомство и общение. В период до 2004 года практически случайно в нотариальной конторе, где работала З., познакомился с К.. Примерно в конце 2010 года К. познакомил его со своим другом Ж.ым. Знакомство было беспредметным. К этому времени они уже знали его профессию и специальность. Так же они знали, что он ранее работал в Х на психосоматическом отделении и что у него там остались знакомства. К. неоднократно обращался за консультациями по поводу оформления инвалидности. В декабре 2010 или начале 2011 года к нему обратились либо К., либо Ж. и изложили просьбу. Они рассказали, что занимаются квартирой, то есть пытаются получить на нее права, хозяин которой, как я узнал впоследствии, Ф. является хроническим алкоголиком. Просьба была в том, чтобы он (Воеводин) приехал, осмотрел Ф. и установил, есть ли основания и возможности для его госпитализации Х. Необходимость госпитализации была в следующем: вывести Ф. из болезненного состояния, сохранить над ним контроль, в период нахождения Ф. на стационаре, воспользоваться его состоянием и подписать необходимые документы на квартиру. Оплата его услуг должна была состояться после продажи квартиры Ф., по расчетам он должен был получить не менее 500 000 рублей. Он (Воеводин) дал свое согласие. Дату, время и адрес, куда нужно приехать, ему сообщили либо К., либо Ж. по телефону. Они встретились предварительно во дворе у подъезда. К. и Ж. остались внизу. Он (Воеводин) поднялся на этаж, дверь квартиры открыла Н. и впустила в квартиру. В квартире, в это время, помимо нее, были ее дети и Ф., который был в состоянии сильного алкогольного опьянения. При осмотре установил у Ф. признаки тахиаритмии, что говорило о начинающейся острой сердечной недостаточности алкогольного происхождения. В рамках своей задачи, и так же с учетом состояния Ф., которое явно давало основания для его госпитализации, он (Воеводин) вызвал скорую помощь по телефону, дождался бригады. По прибытии экипажа скорой помощи представился, пояснил, что прибыл по частной просьбе, осмотрел Ф. и принял решение об его госпитализации. Прибывшие врачи так же, в свою очередь, осмотрели Ф. и подтвердили, что имеются основания для его госпитализации. Во время нахождения бригады в квартире он (Воеводин) позвонил Н. и заручился ее согласием на помещение Ф. к ней на отделение. Ф. от госпитализации не отказывался, сопротивления не оказывал, уехал с врачами добровольно. После того, как бригада уехала, он (Воеводин) поехал в Х. В приемном покое встретила Н., там же был Ф., которого увели на отделение, предварительно оформив документы. Он (Воеводин) знал, что сроки госпитализации составят 10-14 суток, поэтому отдельно сроки с Н. не оговаривали, но предполагалось, что будет обычное в этих случаях лечение. Через несколько дней, где-то на территории города, при встрече с К., согласно их общего плана, К. передал ему (Воеводину) полностью пустые листы бумаги формата А4 и объяснил, что необходимо на 4-х листах получить от Ф. рукописный текст с указанием его фамилии, имени и отчества и подписью рядом. Место расположения этого текста на листе указал К.. Он (Воеводин) не знал, что из этих листов впоследствии будут сделаны договор купли-продажи и расписка о получении денег. С полученными листами приехал в больницу на отделение. Там через Н. попросил, чтобы Ф. вывели к нему в коридор. Ф. вышел. Он (Воеводин) провел с ним беседу и предложил расписаться на представленных им листах. Без сопротивления и принуждения с его стороны Ф. подписал и выполнил текст на представленных им листах. Листы он (Воеводин) забрал, уехал и впоследствии передал их К.. Знал, что через некоторое время Ф. выпишут и особо не интересовался ходом лечения. Примерно летом-весной 2011 года ему позвонили К. или Ж. и сообщили, что Ф. после выписки продолжил пьянствовать и его снова необходимо госпитализировать. Узнав дату и время от К. или Ж., он (Воеводин) вновь прибыл в квартиру Ф. и снова организовал его госпитализацию на отделение к Н.. Ф. так же от госпитализации не отказывался, сопротивления не оказывался, уехал с врачами добровольно. В приемном покое их так же встретила Н., там же был Ф., которого увели на отделение, предварительно оформив документы. Через несколько дней К. сообщил ему (Воеводину), что нужно взять справку о лечении Ф., а от Ф. получить заявление на судебной повестке, о том, что он просит провести судебное заседание без его участия. Текст на словах ему продиктовал К.. Он (Воеводин) приехал на отделение, попросил, чтобы ему вывели Ф., который вышел. Он (Воеводин) дал ему лист бумаги и продиктовал заявление в суд. В заявление каких-либо дописок он (Воеводин) не вносил. Чтобы заверить это заявление, попросил Н. заверить его у заведующего отделением. Н. взяла заявление, вскоре вернулась с заверенной подписью на нем от имени Ф. и печатью. Данные документы отдал К.. В январе 2012 года К. вновь попросил его (Воеводина) увезти Ф. в больницу, что им и было сделано. Прибыл в квартиру Ф. и по медицинским показаниям, вызвав экипаж скорой помощи, организовал добровольную госпитализацию Ф. на то же отделение. Через некоторое время встретились с К. в районе Х, который сказал, что готов с ним рассчитаться. При встрече К. передал ему (Воеводину) 500 000 рублей, которые он потратил на личные нужды (т. 10, 161-162);

ЖИЖНОВА М.А.: 21 ноября 2014 года вину признала полностью, однако сугубо в своей роли. О действиях других лиц она не была осведомлена. Общалась только с К. и подписывала только готовые документы. Хозяина квартиры – потерпевшего Ф. не видела и с ним не общалась. С К. и В.ом познакомилась примерно в 2005-2006 годах, так как жили рядом. После этого, в летний период, В. и К. изредка общались, пили пиво, гуляли. В начале 2011 года при встрече К. предложил ей подзаработать, нужно было согласиться, предоставить свои данные, оформить необходимые документы и выступить в роли покупателя квартиры, для этого ездить по различным инстанциям. Он рассказал, что в настоящее время они начинают оформлять документы, чтобы завладеть квартирой какого-то пьющего мужчины. Она поинтересовалась его (хозяина) дальнейшей судьбой, на что К. сказал, что с мужчиной все будет в порядке. Так же К. понравилось, что у нее нет регистрации. В общем, уговаривать ее долго не пришлось, так как она нуждалась в деньгах. Сначала речь шла о том, что ее роль будет небольшой, буквально съездить один раз и за это он обещал ей 50000 рублей. Но потом, в ходе общения и при совершении различных действий уже договорились, что ей он заплатит 100 000 рублей, которые должен будет заплатить после того, как квартира будет перепродана от ее имени. В январе 2011 года, дату она не помнит, встретились с К. в магазине «Х» на ул. Х. В холле магазина К. достал несколько экземпляров договора купли-продажи квартиры по адресу: Х. В графе продавца уже был вписан рукописный текст: фамилия, имя, и отчество и подпись. Она еще обратила внимание на то, что человек пьющий, а подчерк красивый. Ниже строчкой, по предложению К. она написала свою фамилию, имя, отчество и расписалась. К. собрал документы и уехал. Затем, в феврале 2011 года К. позвонил ей на мобильный телефон и сказал, что необходимо выписать несколько доверенностей. Они встретились у нотариальной конторы на пр. Х, зашли в контору, где были удостоверены несколько доверенностей. Доверенности были переданы К., и он уехал с ними. Длительное время К. не появлялся и летом 2011 года по его просьбе встретились в нотариальной конторе либо на пр. Х либо на ул. Х, и ею были выписаны ряд доверенностей. Данные людей, на которых необходимо выписать доверенности, были предоставлены К., доверенности, после того, как они были оформлены, забрал К.. В феврале 2012 года К. позвонил и сообщил, что нашлись покупатели на квартиру. Они вновь встретились, скорее всего, на ул. Х, и она выписала ряд доверенностей на К. и еще на данные, которые предоставил К.. Он же забрал доверенности. В конце февраля 2012 года, К. привез ее к станции метро «Х», где находились покупатели – М., ее муж, 3 агента. Они встретились в банке, где К. была арендовала ячейка, доступ к которой имел только он. Затем они пошли к нотариусу, где она (Жижнова) подписала договор купли-продажи, который предоставил К.. Договор подписал покупатель, она (Жижнова) расписалась в некоторых документах при оформлении сделки. В период апреля 2012 несколько раз с К. ездили в Управление Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, где подавали документы, писали заявления, там же встретили М. и ее мужа - покупателей. В третий раз они уже забрали документы. Что необходимо делать и что писать в Управлении, говорил ей К.. Еще одна поездка с К. была в учреждение на пл. Х, где встречались она (Жижнова) и М., где они тоже что-то подписывали. Затем, примерно в конце мая 2012 года, К. рассчитался с ней, передав ей деньги в сумме 150 000 рублей, которые потратила на личные нужды (т. 10, л.д.152-153).

Оценивая собранные по делу доказательства в их совокупности, суд считает, что вина всех подсудимых установлена и доказана.

Подсудимые ИППОЛИТОВ, СОЛОВЬЕВ АНИКЕЕВ, АНИКЕЕВА, ВОЕВОДИН, ЖИЖНОВА и АПИТЕПОВА каждый не оспаривал обстоятельства совершения преступлений, вмененных в вину, подтвердили обстоятельства совершения преступления, изложенные выше, в полном объеме. От дачи подробных показаний отказалитсь в связи с запамятованием событий с учетом прошедшего времени ко дню рассмотрения уголовного дела по существу.

После оглашения показаний, данными каждым в качестве обвиняемого в стадии предварительного расследования, в порядке 276 ч.1 п.1 УПК РФ, показания подтвердили. Анализируя их показания, суд приходит к выводу, что они соответствуют действительным событиям, являются последовательными, согласованными, дополняют друг друга, с указанием конкретных действий каждого из подсудимых. Являются непротиворечивыми по своей сути, не содержат противоречий по обстоятельствам, подлежащих доказыванию, и подтверждаются исследованными в стадии судебного разбирательства доказательствами, в достоверности которых у суда сомнений не вызывает. Соответственно оснований к самооговору и оговору друг друга у каждого из подсудимых суд не усматривает.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства при производстве допроса каждого из подсудимых в качестве обвиняемого суд не находит. Допрошены были надлежащим лицом- следователем, в производстве которого находилось уголовное дело, с участием защитников, с разъяснением им прав, предусмотренных ст. 47 УПК РФ, ст. 51 Конституции РФ, а также с разъяснением о том, что их показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и при последующем отказе от этих показаний. Протоколы допроса составлены с соблюдением требований ст. 166 УПК РФ, были предъявлены для ознакомления каждому из подсудимых и защитникам, ими прочитаны, подписаны, замечаний не поступило, имеются подписи лица, проводившего допрос.

Подсудимый ИППОЛИТОВ не оспаривал совершение преступлений в составе организованной группы совместно с К. и Ж., с которыми был знаком с конца 2002 года. Поддерживали дружеские отношения, доверяя друг другу, и не позднее апреля 2005 года объединились в организованную преступную группу с целью совершения мошеннических действий с квартирами, принадлежащими гражданам, злоупотребляющими спиртными напитками и ведущими асоциальный образ жизни, а также одиноким и малоимущим гражданам.

Анализируя показания подсудимого Ипполитова, сопоставляя их с иными доказательствами, суд полагает, что Ипполитов действовал именно в составе организованной преступной группы с К. и Ж.

Преступление признается, совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для одного или нескольких преступлений. Обязательными признаками организованной группы являются ее устойчивость и предварительная объединенность членов группы. Устойчивость- наличие постоянных связей между ее членами и деятельность по подготовке к совершению преступлений. Об устойчивости организованной группы свидетельствует не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и длительность подготовки каждого преступления, подбор соучастников, подчинение указаниям организатора преступной группы. Именно организатор создает группу, осуществляя подбор соучастников, распределяет роли между ними, устанавливает дисциплину.

Судом установлена вина подсудимого Ипполитова в совершении четырех преступлений приобретения права на недвижимое имущество путем обмана, три из которых с квартирами, расположенными по адресам: Х, принадлежащей Ш.; Х, принадлежащей Н.; Х, принадлежащей С., совершены в течение значительного временного промежутка, который установлен судом с 22 мая 2007 года по 17 июня 2013 года, то есть в течение 6 лет. При этом, приступив к реализации своего преступного плана, направленного на завладение квартирой Х не позднее 22 мая 2007 года, окончательно реализовали его лишь 02 июля 2009 года, когда право собственности на указанную квартиру перешло Ж.. Приступив к реализации своего преступного плана, направленного на завладение квартирой Х не позднее 19 июня 2012 года, реализовали его 05 августа 2013 года, когда право собственности на 1/2 доли указанной квартиры перешло Апитеповой, а на другую 1/2 доли указанной квартиры, в продолжение своего преступного умысла по завладению правом на указанную квартиру 10 ноября 2013 года подали договор купли-продажи на государственную регистрацию, которая не была произведена по не зависящим от них обстоятельствам в связи с изъятием органами предварительного следствия документов в результате выемки, проведенной 04 декабря 2013 года.

Органами предварительного следствия подсудимому Ипполитову также вменялось совершение преступления на приобретение права собственности на квартиру, расположенную по адресу: Х, принадлежащую Р., организованной группой с К. и Ж., совершенное ими не позднее 21 апреля 2005 года, когда право собственности на указанную квартиру перешло 17 мая 2005 года Ипполитову, по которому постановлением Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 03 июня 2016 года в отношении Ипполитова прекращено в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Совершение четырех указанных преступлений организованной преступной группой, помимо признания подсудимым Ипполитовым, также подтверждается показаниями К. и Ж., данными ими в ходе предварительного расследования, соответствующими данным, изложенными ими в ходатайстве о досудебном соглашении о сотрудничестве с прокурором.

Приговорами Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 08 апреля 2015 года и от 17 марта 2015 года К. и Ж. осуждены за вышеуказанные преступления, совершенные организованной группой, участником которой, как установлено, также является Ипполитов.

Из чего следует, что Ипполитов в составе организованной группы с К. и Ж. совершил преступления в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей Р., в отношении которого Ипполитов освобожден от уголовного преследования в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности; квартиры по адресу: Х, принадлежащей Ш.; квартиры по адресу: Х, принадлежащей Н.; а Ипполитовым и К. квартирой по адресу: Х, принадлежащей С..

Таким образом, за период с апреля 2005 года по 10 ноября 2013 года состав участников организованной группы не менялся – Ипполитов, К. и Ж., последний за исключением в отношении квартиры по адресу Х, принадлежащей С., то есть являлся стабильным на протяжении всей деятельности организованной группы. Однако для совершения отдельных преступлений привлекались иные лица, не являющиеся участниками организованной группы, которые выполняли определенные им функции, то есть действовали по предварительному сговору группой лиц. При этом привлекаемые соучастники по каждому составу преступления были иными, в то время как Ипполитов, К. и Ж., последний за исключением в отношении квартиры по адресу: Х, участвовали в совершении мошеннических действий.

Из вышеперечисленного суд приходит к выводу о высокой степени взаимодействия между соучастниками организованной группы –Ипполитова, К. и Ж. Устойчивость данной организованной группы обуславливает также длительным знакомством Ипполитова, К. и Ж., при этом организатором и руководителем, что следует из показаний Ипполитова, не доверять которому у суда оснований не имеется, являлся Ж..

Постоянство форм и методов преступной деятельности указанной организованной группы, также является свидетельством ее устойчивости. Все инкриминируемые Ипполитову в составе организованной группы деяния направлены на завладение преступным путем недвижимого имущества граждан, то есть потерпевших, относящиеся к категории наиболее социально не защищенных слоев населения, малоимущие и ведущие асоциальный образ жизни.

Таким образом, вина подсудимого Ипполитова установлена в полном объеме в совершении им преступлений организованной группой с К. и Ж.:

с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Ш.; с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Н.; с квартирой по адресу: Х, принадлежащей С..

Подсудимый Ипполитов не отрицал, что, являясь участником организованной группы, он, К. и Ж. привлекали к совершению преступлений Соловьева, Аникеева, Аникееву, Жижнову, Воеводина, Апитепову и Ашуркова, не являющихся членами организованной преступной группы, соответственно совершение преступлений группой лиц по предварительному сговору.

Так, к совершению преступлений, по которым доказана вина Ипполитова, в отношении:

квартиры, расположенной по адресу: Х, принадлежащей семье Г., каждому по 1/3 доли вышеуказанной квартиры, Ипполитов привлек к соучастию Соловьева, что не оспаривает последний;

квартиры, расположенной по адресу: Х, принадлежащей Ш., организованной группой с участием Ипполитова, К. и Ж., был привлечен Соловьев, что не оспаривает последний;

квартиры, расположенной по адресу: Х, принадлежащей С., организованной группой с участием Ипполитова и К., были привлечены Ашурков и Апитепова, что не оспаривается последней.

К совершению преступлений, совершенных К. и Ж.:

с квартирой по адресу: Х, 19/47 долей указанной квартиры, принадлежащей П., был привлечен Соловьев, что не оспаривает последний;

с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Г., являющейся выморочной, был привлечен Аникеев, что не оспаривает последний;

с квартирой по адресу: Х, принадлежащей 13/124 долей квартиры С., были привлечены Аникеев и Аникеева, что не оспаривается последними;

с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Ф., были привлечены Жижнова и Воеводин, что не оспаривается последними.

Органами предварительного следствия действия подсудимых квалифицированы:

Ипполитова и Соловьева в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей семье Г., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

Ипполитова и Соловьева в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей Ш., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, Ипполитовым организоанной группой и группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

Ипполитова в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей Н., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, организованной группой, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

Ипполитова, Ашуркова и Апитеповой в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей С., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, Ипполитовым организованной группой, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

Соловьева в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащих 19/47 долей квартиры П., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

Аникеева в отношении квартиры по адресу: Х, являющейся выморочной имуществом, по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере;

Аникеева и Аникеевой в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащие 13\124 доли квартиры С., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

Воеводина и Жижновой в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей Ф., по ст. 159 ч. 4 УК РФ, как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение.

Со дня совершения вышеуказанных преступлений ко дню рассмотрения уголовного дела по существу в уголовной кодекс РФ внесены изменения Федеральным законом от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ, которым исключен нижний предел санкции наказания в виде лишения свободы, предусмотренный ч. 4 ст. 159 УК РФ, и Федеральным законом от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ, которым установлен квалифицирующий признак, как повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение, соответственно на основании ст. 10 УК РФ действия подсудимых подлежат квалификации с учетом вышеуказанных изменений.

Таким образом, установив вину всех подсудимых доказанной в полном объеме, суд квалифицирует действия:

подсудимых Ипполитова и Соловьева в отношении квартиры по адресу: Х, принадлежащей семье Г., – по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, исключив из обвинения квалифицирующий признак - повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

подсудимых Ипполитова и Соловьева с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Ш., - по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, Ипполитова организованной группой, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, исключив квалифицирующий признак - повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

подсудимого Ипполитова с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Н., - по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, организованной группой, в особо крупном размере, исключив квалифицирующий признак - повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

подсудимых Ипполитова, Ашуркова и Апитеповой с квартирой по адресу: Х, принадлежащей С.,- по ст. 30 ч. 3, ст. 159 ч. 4 УК РФ ( в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ), как покушение на мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, Ипполитовым организованной группой, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере и повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

подсудимого Соловьева с квартирой по адресу: Х, принадлежащих 19/47 долей квартиры П.,- по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, исключив квалифицирующий признак - повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

подсудимого Аникеева с квартирой по адресу: Х, являющейся выморочным имуществом, - по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере;

подсудимых Аникеева и Аникеевой с квартирой по адресу: Х, принадлежащие 13\124 доли квартиры С., - по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, исключив квалифицирующий признак - повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

подсудимых Воеводина и Жижновой с квартирой по адресу: Х, принадлежащей Ф., по ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), как мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, исключив квалифицирующий признак - повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение.

Действия подсудимых Ипполитова, Ашуркова и Апитеповой по обстоятельствам мошеннических действий с квартирой по адресу: Х, принадлежащей С., органами предварительного следствия квалифицированы как оконченный состав преступления. Вместе с тем, установлено, что вышеуказанная квартира принадлежала по 1/2 доли С. и С., умершей 23 января 2011 года. Умысел подсудимых направлен был на приобретение права собственности на всю квартиру, для чего ими совершены мошеннические действия на отчуждение 1\2 доли квартиры, принадлежащей С., путем составления договора дарения 1/2 доли квартиры С. на Апитепову. 05 августа 2013 года была произведена государственная регистрация данного договора и права общей долевой собственности Апитеповой на указанную долю квартиры. Параллельно с этим, продолжая реализовывать умысел по завладению правом на указанную квартиру, с целью приобретения путем обмана права собственности на оставшуюся 1/2 долю квартиры, принадлежащую скончавшейся 23 января 2011 года С., обманным путем на основании обращения К. и предоставленных им документов 15 августа 2013 года было выдано свидетельство о праве на наследство по закону, которым удостоверено, что наследником имущества С., состоящего из 1/2 доли в праве собственности на квартиру по вышеуказанному адресу, является С.. 05 сентября 2013 года данное свидетельство было зарегистрировано в Управлении Росреестра по Санкт- Петербургу. Затем, не позднее 10 ноября 2013 года Ипполитовым обманным путем составлен договор купли-продажи указанной доли квартиры, датированный 25 октября 2013 года, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что С. продал Апитеповой принадлежащую ему на праве собственности 1/2 долю квартиры.

10 ноября 2013 года данный договор был подан на государственную регистрацию в Управление Росреестра по Санкт- Петербургу, однако государственная регистрация права собственности Апитеповой произведена не была по не зависящим от них обстоятельствам, так как предоставленные ими документы были изъяты органами предварительного следствия в ходе выемки, произведенной 04 декабря 2013 года.

Таким образом, установлено, что умысел подсудимых Ипполитова, Ашуркова и Апитеповой направлен был на завладение 1/2 доли квартиры по договору дарения, и 1\2 доли квартиры по договору купли-продажи на Апитепову, и впоследствии планировали распорядиться недвижимостью, реализовав квартиру третьим лицам, получить за квартиру деньги и поделить их между собой. В то же время, в связи с изъятием органами предварительного расследования предоставленных ими (подсудимыми) документов, государственная регистрация права собственности Апитеповой не произведена, подсудимые не смогли довести свой преступный умысел до конца по не зависящим от них обстоятельствам. Соответственно в действиях Ипполитова, Ашуркова и Апитеповой суд усматривает не оконченный состав преступления, и действия каждого квалифицирует по ст. 30 ч.3, ст. 159 ч. 4 УК РФ ( в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ).

Подсудимый Ашурков по данному составу преступления последовательно, как в ходе предварительного следствия, так и в стадии судебного разбирательства вину не признал. Согласно его показаниям, он действовал по просьбе К., который попросил получить доверенность на выполнение действий, связанных с получением документов на квартиру, расположенной по адресу: Х, пояснив, что впоследствии ему (Ашуркову) необходимо будет удостоверить новую доверенность на другое лицо. Через некоторое время К. позвонил, попросил встретиться и при встрече на углу Х пр. и Х пр., где также находилась ранее ему (Ашуркову) незнакомая женщина, зашли в здание, адрес которого не помнит, где он, не читая и не вникая в содержания, расписался в документах. Денежного вознаграждения за указанные действия К. не обещал, и ему (Ашуркову) не выплачивал. Действовал по просьбе К., которого знает на протяжении более 10 лет. Впоследствии со слов К. стало известно, что он (К.) по решению суда является собственником указанной квартиры.

Вместе с тем, вина подсудимого Ашуркова подтверждается:

показаниями К. в стадии предварительного расследования, из которых следует, что для приобретения права на жилое помещение по адресу: Х, принадлежащее С., привлек своего знакомого Ашуркова, для того чтобы он по доверенности от имени С. получил все необходимые документы, касающиеся его квартиры и вступления в наследство, и необходимые для отчуждения его квартиры, оформил на его (К.) имя наследственное имущество в виде 1/2 доли квартиры, и чтобы он (Ашурков) подал на государственную регистрацию договоры отчуждения принадлежащих С. долей его квартиры. Ашурков был им (К.) и Ипполитовым посвящен в подробности совершаемого ими в отношении С. преступления по завладению квартирой С., и были напрямую заинтересованы в его успешном окончании, поскольку за их участие в этом преступлении он (К.) и Ипполитов обещали Ашуркову заплатить, без указания размера, денежное вознаграждение, полученные от продажи квартиры С..

В стадии судебного разбирательства К. изменил свои показания, пояснив суду о том, что на Ашуркова была выписана доверенность, в которой кроме него были еще 12 человек. Доверенность была выписана на агентство «Х», чтобы можно было задействовать агентов по вопросам получения тех или иных бумаг, а Ашурков был просто вписан в доверенность. На вопрос государственного обвинителя, знал ли Ашурков, что принимает участие в мошеннических действиях, К. от ответа уклонился, а на вопрос, обещалось ли Ашуркову денежное вознаграждение, К. пояснил, что о вознаграждении речи не было. При этом суд учитывает, что при удостоверении доверенности, как указывает К., на 12 человек агентства «Х», по мнению суда, не было необходимости указания в доверенности Ашуркова, не имеющего отношения к данному агентству.

Вместе с тем после оглашения его (К.) показаний, данными в ходе предварительного следствия, в том числе в части участия Ашуркова, К. свои показания подтвердил в полном объеме, согласно которым, как указано выше, Ашурков был осведомлен о мошеннических действиях К. и Ипполитова с квартирой С..

Об осведомленности Ашурковым совершения мошеннических действий с указанной квартирой также подтверждается показаниями Ипполитова, подтвердившего в стадии судебного разбирательства.

Подсудимый Ашурков пояснить суду, по каким основаниям его оговаривают К. и Ипполитов, не смог. Не отрицал отсутствие между ним, К. и Ипполитовым неприязненных отношений.

Кроме того, в стадии судебного разбирательства установлено, что подсудимый Ашурков на основании доверенности, выданной 17 июня 2013 года от имени С., которого не знал, на имя нескольких лиц, в том числе на его имя, совершал определенные действия, в частности обратился в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу Калининский отдел, куда предоставил документы на регистрацию права собственности на долю квартиры по адресу: Х, что подтверждается его личной подписью в получении расписки лично. Им же (Ашурковым) 17 июля 2013 года подано заявление в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт- Петербургу за его подписью, по доверенности от С., которого не знает, о том, что С. на момент приобретения квартиры по адресу: Х в зарегистрированном браке не состоял и отчуждаемые им вышеуказанные доли квартиры не являются совместной собственностью, нажитой в период брака, не обременены обязательствами согласно ст. 34 Семейного Кодекса РФ.

Им же (Ашурковым) 18 июня 2013 года выдана доверенность, как действующим по доверенности от С., на имя К. на ведение дела о передаче С. наследственного имущества, оставшегося после смерти С., умершей 23 января 2011 году, проживавшей по адресу: Х, быть его представителем во всех учреждениях и организациях по вопросу квартиры по вышеуказанному адресу.

Согласно расписке о получении документов на государственную регистрацию права общей долевой собственности квартиры по адресу: Х от 10 ноября 2013 года, Ашурков, действующий по доверенности выданной С., и Апитепова предоставили документы, в том числе договор купли-продажи от 25 октября 2013 года, заключенный между С. и Апитеповой, 1/2 доли квартиры по адресу: Х, что подтверждается личной подписью Ашуркова.

Совершенные Ашурковым вышеперечисленные действия опровергают показания К. в стадии судебного разбирательства о том, что в доверенности, выданной от имени С. на круг лиц, в том числе на имя Ашуркова, последний был просто вписан. Изменения К. своих показаний суд расценивает, как стремление оказать содействие Ашуркову во избежание ответственности за содеянное.

Вместе с тем, исходя из характера содержания доверенностей, с которыми Ашурков не мог быть не ознакомленным, при наличии у него доверенности на совершение определенных действий с квартирой, принадлежащей С., с которым, как пояснил Ашурков, не знаком и его не видел, суд приходит к выводу, что Ашурков не мог не пони и не сознавать совершение незаконных действий, связанных с отчуждением квартиры С., соответственно суд приходит к выводу, что вина подсудимого Ашуркова доказана в полном объеме, а отрицание им своей вины суд относит к стремлению во избежание ответственности за содеянное.

В соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы. Соответственно действия подсудимых Соловьева, Аникеева, Аникеевой, Воеводина, Жижновой, Ашуркова и Апитеповой в совершении им преступлений не требует дополнительной квалификации по ч. 5 ст. 33 УК РФ, поскольку они непосредственно участвовали в совершении мошенничества и выполняли четко отведенную каждому роль в преступном плане. Таким образом, каждый действовал не как пособник, содействовавший совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средствами или орудиями совершения преступления либо устранением препятствий, а также заранее обещавшем скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицом, заранее обещавшим приобрести или сбыть такие предметы, а, напротив, каждый выполнял часть объективной стороны преступления в соответствии с отведенной ролью и действовал с целью завладения недвижимого имущества и в дальнейшем распоряжением им.

В стадии судебного разбирательства установлено, что подсудимые Соловьев, Аникеев, Аникеева, Воеводин, Жижнова, Ашурков и Апитепова, каждый был привлечен к участию в совершении мошеннических действий с квартирами, при этом, будучи осведомленными о совершении мошеннических действий с квартирами, соглашались на участие в совершении мошеннических действий и действовали согласно разработанному плану и отведенной ролью, по указанию и под контролем К.а, Ж.а и Ипполитова, из чего суд приходит к выводу о совершении преступлений:

с квартирой по адресу: Х Ипполитовым, Соловьевым и неустановленными лицами- группой лиц по предварительному сговору;

с квартирой по адресу: Х Ипполитовым организованной группой (К., Ж.), группой лиц по предварительному сговору с Соловьевым;

с квартирой по адресу: Х Ипполитовым организованной группой (К., Ж.);

с квартирой по адресу: Х Ипполитовым организованной группой (К.) и группой лиц по предварительному сговору с Ашурковым и Апитеповой;

с квартирой по адресу: Х Соловьевым группой лиц по предварительному сговору (К., Ж.);

с квартирой по адресу: Х Аникеевым группой лиц по предварительному сговору (К., Ж.);

с квартирой по адресу: Х Аникеевым, Аникеевой и В. (уголовное дело в отношении которого прекращено 03 июня 2016 года в связи с его смертью)- группой лиц по предварительному сговору ( К., Ж.);

с квартирой по адресу: Х Воеводиным и Жижновой группой лиц по предварительному сговору (К., Ж.).

Стоимость каждой из квартир (долей) по каждому составу преступления превышает 1000000 рублей, что относится к особо крупному размеру. У суда нет оснований сомневаться в оценке стоимости объектов недвижимости, в отношении которых были совершены мошеннические действия. Данная оценка была дана специализированной государственной организацией ГУП »Городское управление инвентаризации и оценки недвижимости «Комитета по управлению городским имуществом Правительства Санкт- Петербурга» в пределах своей компетенции. Оценка была произведена по состоянию рынка недвижимости на дату окончания преступления и стоимость квартир (долей) определялись из нижней границы рыночной стоимости.

Из установленных в стадии судебного разбирательства обстоятельств следует совершение мошенничества с 19/47 долей квартиры, расположенной по адресу: Х, принадлежащей П., подсудимым Соловьевым группой лиц по предварительному сговору с К. и Ж., которые склонили П. выдать 28 февраля 2006 года Соловьеву доверенность, уполномочив его продать принадлежащей ей доли квартиры и быть ее представителем в Главном управлении Федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области по вопросу регистрации договора купли-продажи и перехода право собственности на доли квартиры. После чего 20 марта 2006 года Соловьев на основании указанной доверенности от имени П. выдал доверенность в порядке передоверия на другое лицо (Б.), и совместно с К. заключили договор купли-продажи доли квартиры от 20 мая 2006 года, указав в нем несоответствующие действительности сведения о том, что П. в лице представителя- Соловьева продала К. принадлежащие ей 19/47 долей квартиры за 160863 рубля, которые К. якобы выплатил П. до подписания настоящего договора, о чем также 05 мая 2006 года Соловьев, Ж. и К. путем обмана убедили П. написать расписку от 21 марта 2006 года о получении от К. денежных средств в сумме 500000 рублей за проданную комнату, что не соответствовало действительности.

21 марта 2006 года Балакирева, действующая от имени П. на основании доверенности, и А., действующая как представитель К. на основании доверенности, подали указанный договор купли-продажи доли квартиры на государственную регистрацию в Главное управление федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, однако в государственной регистрации сделки и перехода права собственности было отказано.

После чего, продолжая настойчиво реализовывать свой совместный с Ж. и Соловьевым преступный план по завладению правом на указанные доли квартиры, 27 сентября 2006 года К. обратился в Калининский районный суд Санкт- Петербурга с иском в П. о признании за ним права собственности на указанные доли квартиры, в котором изложил несоответствующие действительности сведения о том, что К. были полностью выполнены все обязательства, принятые на себя по указанному договору купли-продажи доли квартиры, и причитающаяся сумма в полном объеме выплачена, а также предъявил суду вышеуказанную расписку, содержащую недостоверные сведения о получении П. от него денежных средств. 17 ноября 2008 года решением суда исковые требования К. были удовлетворены, а 07 июля 2009 года на основании данного судебного решения была произведена государственная регистрация права собственности К. на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: Х.

По мнению стороны защиты Соловьева истек срок давности привлечения к уголовной ответственности за совершение тяжкого преступления по данному составу преступления, против чего Соловьев не возражал, поскольку после подачи 21 марта 2006 года на государственную регистрацию договора купли-продажи в Главное управление федеральной регистрационной службы по Санкт- Петербургу и Ленинградской области в регистрации данного договора было отказано.

Вместе с тем, также следует, что после отказа в государственной регистрации договора купли-продажи К., Ж. и Соловьев, действуя группой лиц по предварительному сговору, в продолжение своего совместного преступного умысла на завладение долей квартиры П., 05 мая 2006 года обманным путем убедили П. написать расписку от 21 марта 2006 года о получении от К. денежных средств в сумме 500000 рублей за проданную комнату по адресу: Х. После чего 27 сентября 2006 года К. подал в Калининский районный суд Санкт- Петербурга иск к П. о признании за ним права собственности на указанные доли квартиры, в котором изложил несоответствующие действительности сведения о том, что им были полностью выполнены все обязательства, принятые на себя по указанному договору купли-продажи доли квартиры, и причитающаяся сумма в полном объеме выплачена, предъявив суду вышеуказанную расписку, что было подтверждено ложными показаниями в судебном заседании Соловьева, допрошенного в качестве свидетеля, в процессе рассмотрения гражданского дела по иску К. к П., что также следует из решения суда от 17 ноября 2008 года и из показаний Соловьева, данными им в стадии предварительного расследования, а именно об участии им в судебном заседании в качестве свидетеля, давшим ложные показания о том, что К. полностью рассчитался с П. за проданную комнату. Решением суда исковые требования К. были удовлетворены. А 07 июля 2009 года на основании данного судебного решения была произведена государственная регистрация права собственности К. на 19/47 долей в праве общей долевой собственности на вышеуказанную квартиру.

Соответственно, действия подсудимого Соловьева после отказа в государственной регистрации договора купли- продажи, поданного на регистрацию 21 марта 2006 года, были направлены на реализацию плана по завладению долями квартиры П., согласно дальнейшему разработанному плану, группой лиц по предварительному сговору с К. и Ж.

В связи с переходом права собственности 19/47 долей квартиры по адресу: Х на К. на основании решения суда от 17 ноября 2008 года - 07 июля 2009 года доводы стороны защиты Соловьева об истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности подзащитного являются несостоятельными.

Суд также не усматривает в действиях подсудимого Соловьева по обстоятельствам мошенничества с квартирой, расположенной по адресу: Х, принадлежащей Ш., отказ от доведения преступления до конца, исходя из того, что он (Соловьев) отказался оформлять на себя право собственности по договору купли-продажи, заключенного между ним (Соловьевым), как покупателем, и Ш., как продавцом, изготовленный 22 мая 2007 года, поскольку данный отказ связан с опасением им (Соловьевым) уголовного преследования в связи с розыскными мероприятиями, проводимыми сотрудниками правоохранительных органов, связанные с розыском Соловьева непосредственно по поводу его участия в сделке с данной квартирой, что подтверждается показаниями Соловьева, К., Ж. и Ипполитова. После чего, в продолжение своего преступного умысла, Соловьев, Ипполитов, К. и Ж. решили оформить договор купли-продажи на Ж., что и было сделано.

Таким образом, проанализировав доказательства в их совокупности, суд признает их достоверными, добытыми в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, допустимыми и достаточными для установления вины всех подсудимых.

Установленные противоречия в показаниях К., Ж., всех подсудимых и допрошенных в стадии судебного разбирательства потерпевших и свидетелей, суд признает незначительными, не влияющие на показания участников судопроизводства в целом, относит их к прошедшему времени со дня совершения преступлений ко дню допроса их в стадии судебного разбирательства. Данные противоречия не влияют на доказанность вины подсудимых и на правовую квалификацию действий каждого из подсудимых. После оглашения показаний, данными ими в ходе предварительного следствия, их подтвердили, пояснив, что показания им были даны правдивые, помнили тогда лучше, дополнений и замечаний не представили.

Не доверять показаниям всех потерпевших и свидетелей у суда оснований не имеется, поскольку их показания являются единообразными, последовательными, согласуются между собой и дополняют друг друга, а также подтверждаются другими собранными по уголовному делу и исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами. Оснований оговаривать подсудимых со стороны всех потерпевших и свидетелей судом не установлено. Никаких объективных данных свидетельствующих о наличии у всех потерпевших и свидетелей личной заинтересованности в незаконном привлечении подсудимых к уголовной ответственности суду не представлено.

Показания потерпевших: П., А., Н., свидетелей: Ш., Р., Ч., Г., Н., М., Р., Д., П., Н., Н., К., М., Б., Н., Д. и Х., данные каждым в ходе предварительного следствия, были оглашены в судебном заседании в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ с согласия сторон. Показания С., С. и В. в порядке ст. 281 ч. 2 п.1 УПК РФ в связи со смертью каждого. Оценивая показания указанных потерпевших и свидетелей с точки зрения допустимости как доказательства, суд также учитывает, что каждый из них допрошен был надлежащим лицом, действующим в пределах своих полномочий- следователем, в производстве которого находилось уголовное дело. Личность каждого из них была установлена. Перед допросом каждому были разъяснены права и обязанности, предупреждены об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Протоколы допроса составлены в соответствии с требованиями уголовно- процессуального законодательства, подписаны как самими потерпевшими и свидетелями, так и лицом, производившим допрос. С содержанием протокола потерпевшие и свидетели каждый был ознакомлен, протокол каждым прочитан лично, замечаний не поступило, что подтверждается соответствующей записью и подписью свидетеля.

Гражданскими истцами по настоящему уголовному делу признаны П., А., Ф., Ш., С., Н., Р., Г. и Г. Учитывая, что в материалах дела имеются лишь заявления указанных лиц о признании их гражданскими истцами, в судебное заседание П., А. и Н. не явились, они, а также Ф., Ш., С., Г. и Г. в стадии судебного разбирательства гражданские иски с указанием конкретных требований не заявили, оснований для рассмотрения вопроса о взыскании в пользу указанных лиц каких-либо денежных средств у суда не имеется. При этом приговором Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 17 марта 2015 года гражданский иск Ф. и Ш. удовлетворены, взыскано с Ж. в пользу Ф. 3095000 рублей, в пользу Ш. 3195000 рублей.

Потерпевшей Р. в стадии судебного разбирательства заявлен гражданский иск, просит взыскать с Ипполитова, Апитеповой и Ашуркова в счет возмещения ущерба стоимость недвижимого имущества, расположенного по адресу: Х, в размере 3800000 рублей. Вместе с тем суду предоставлено решение Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 02 декабря 2015 года, которым за Р. признано право собственности в порядке наследования по закону после умершего С., на двухкомнатную квартиру Х, соответственно оснований для удовлетворения гражданского иска не имеется, и гражданский иск удовлетворению не подлежит.

Вещественные доказательства, находящиеся в материалах уголовного дела в соответствии с п. 5 ч. 3 ст. 81 УПК РФ подлежат хранению при уголовном деле в течение всего срока хранения последнего, либо до истребования их по ходатайству заинтересованных лиц.

Обсуждая вопрос о наказании, суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, личность каждого из подсудимых, обстоятельства, смягчающие наказание, (в отношении Ипполитова, Соловьева, Аникеева, Аникеевой, Воеводина, Жижновой и Апитеповой), обстоятельство, отягчающее наказание, (в отношении подсудимого Соловьева), а также влияние назначенного наказания на исправление каждого из подсудимых и на условия жизни их семьи.

Обстоятельствами, смягчающими наказание, суд признает:

в соответствии ч. 2 ст. 61 УК РФ - признание вины в полном объеме, признательные показания в ходе предварительного расследования и в стадии судебного разбирательства, в отношении Аникеева, Аникеевой, Воеводина, Жижновой, Апитеповой, Ипполитова и Соловьева, их чистосердечное раскаяние в содеянном, а также в отношении Ипполитова и Соловьева в соответствии с п. «и» ч.1 ст. 61 УК РФ - активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления; в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ в отношении Соловьева и Апитеповой - наличие у каждого Х;

в соответствии с п. «г» ч.1 ст. 61 УК РФ- наличие Х, в отношении Аникеева и Аникеевой.

в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ- наличие Х подсудимых Ипполитова и Воеводина.

Обстоятельств, смягчающих наказание, в отношении подсудимого Ашуркова суд не усматривает.

Обстоятельств, отягчающих наказание, в отношении Ипполитова, Аникеева, Аникеевой, Воеводина, Жижновой, Ашуркова и Апитеповой суд не усматривает. Вместе с тем, с учетом фактических обстоятельств совершенных преступлений и общественной опасности, оснований для изменения категорий преступлений на менее тяжкие категории на основании ст. 15 ч. 6 УК РФ суд не усматривает.

Обстоятельством, отягчающим наказание, в отношении подсудимого Соловьева суд усматривает опасный рецидив преступлений, что исключает возможность рассмотрения вопроса об изменении категории преступлений на менее тяжкие категории в порядке ст. 15 ч. 6 УК РФ.

Каждым совершены тяжкие преступления, представляющие собой повышенную общественную опасность, направленные против собственности, в отношении пожилых, одиноких и малоимущих лиц, злоупотребляющих спиртными напитками и ведущих асоциальный образ жизни, то есть социально не защищенных людей, не понимающих в полной мере и по сути происходящих с ними событий и их последствий, а поэтому суд считает, что исправление и перевоспитание каждого из подсудимых возможно с назначением наказания в виде лишения свободы.

В отношении подсудимого ИППОЛИТОВА суд учитывает, что он юридически не судимый, по месту жительства характеризуется без замечаний, Х, Х. Х.

В отношении подсудимого СОЛОВЬЕВА суд учитывает, что он по месту жительства характеризуется без замечаний. Х, Х, Х. Х. Официально трудоустроен, где характеризуется исключительно с положительной стороны. Осужден 03 июня 2011 года Василеостровским районным судом Санкт- Петербурга с назначением ему наказания в виде лишения свободы сроком на 7 лет, отбывал наказание в местах лишения свободы, где характеризуется положительно, и постановлением Тосненского городского суда Ленинградской области от 19 января 2015 года был освобожден условно- досрочно на оставшийся срок 2 года 3 месяца 4 дня. Х.

В отношении подсудимого АНИКЕЕВА суд учитывает, что он за период нахождения им под стражей замечаний не имел, Х, Х.

В отношении подсудимой АНИКЕЕВОЙ суд учитывает, что она ранее не судима, впервые привлекается к уголовной ответственности. Ее официальное трудоустройство, по месту работы в ООО «Х», где работает с 2012 года по настоящее время, характеризуется исключительно с положительной стороны, Х, Х.

В отношении подсудимого ВОЕВОДИНА суд учитывает, что он ранее не судим, впервые привлекается к уголовной ответственности. Х, Х, Х. Х. Его официальное трудоустройство, где характеризуется исключительно с положительной стороны, Х.

В отношении подсудимой ЖИЖНОВОЙ суд учитывает, что она ранее не судима, впервые привлекается к уголовной ответственности, Х.

В отношении подсудимого АШУРКОВА суд учитывает, что он ранее не судим, впервые привлекается к уголовной ответственности. За период нахождения под стражей замечаний не имел, его официальное трудоустройство и положительные характеристики.

В отношении подсудимой АПИТЕПОВОЙ суд учитывает, что она ранее не судима, впервые привлекается к уголовной ответственности. За период нахождения под стражей замечаний не имела, официально трудоустроена, где работает с 2011 года по настоящее время и характеризуется исключительно с положительной стороны. Х, Х. Х.

В отношении всех подлсудимых суд также учитывает, что за длительный период времени расследования и рассмотрения уголовного дела по существу никто из них ни в чем предосудительном не замечен.

Принимая во внимание совокупность о личности каждого из подсудимых, учитывая общественную опасность совершенных преступлений и фактические обстоятельства их совершения, роли соучастников, суд приходит к выводу о том, что достижение целей уголовного наказания - восстановления социальной справедливости и исправления каждого из подсудимых необходимо назначить наказание в виде лишения свободы, с учетом соблюдения принципа индивидуализации наказания.

В отношении ИППОЛИТОВА, с учетом совершения им четырех преступлений, одно из которых неоконченное, более активной его роли, в том числе, связанной с поиском потерпевших, в виде реального лишения свободы, и с учетом обстоятельств, смягчающих наказание, при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств, не на максимальный срок, предусмотренный санкцией ст. 159 ч. 4 УК РФ, с применением положений за неоконченное одно преступление положений ст. 66 ч. 3 УК РФ, положений ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначить наказание путем частичного их сложения, с отбыванием наказания в соответствии с п. « б» ч.1 ст. 58 УК РФ в исправительной колонии общего режима.

В отношении СОЛОВЬЕВА с учетом наличия у него опасного рецидива преступлений, как имеющий непогашенную и неснятую в установленном законом порядке судимость за совершение им, в том числе, тяжкого преступления. Ранее отбывал наказание в местах лишения свободы, и после освобождения из мест лишения свободы через незначительный промежуток времени совершил по настоящему уголовному делу три преступления, тем самым должных выводов для себя не сделал, на путь исправления не встал, а поэтому суд считает необходимым назначить ему наказание в виде реального лишения свободы, и с учетом обстоятельств, смягчающих наказание, не на максимальный срок, предусмотренный санкцией ст. 159 ч. 4 УК РФ, с применением положений ст. 68 ч. 2 УК РФ, с учетом правил назначения наказания при рецидиве преступлений, а также положений ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, и с применением ст. 69 ч. 5 УК РФ, путем частичного сложения наказания по настоящему приговору и наказания, назначенного по приговору Василеостровского районного суда Санкт- Петербурга от 03 июня 2011 года, с отбыванием наказания в соответствии с п. «в» ч.1 ст. 58 УК РФ – в исправительной колонии строгого режима.

В отношении АНИКЕЕВА при наличии у него непогашенной и неснятой в установленном законом порядке судимости за совершение тяжких преступлений, совершение им двух тяжких преступлений в период условного осуждения по предыдущему приговору, тем самым должных выводов для себя не сделал, на путь исправления не встал, в виде реального лишения свободы, и с учетом его незначительной роли в совершении преступлений, при наличии обстоятельств, смягчающих наказание, и при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств, не на максимальный срок, предусмотренный санкцией ст. 159 ч. 4 УК РФ, по совокупности преступлений на основании ст. 69 ч.3 УК РФ путем частичного сложения наказаний, и с отменой условного осуждения на основании ч. 5 ст. 74 УК РФ по приговору районного суда Санкт- Петербурга от 13 апреля 2010 года и частичным присоединением неотбытого наказания в порядке ст. 70 УК РФ, по совокупности приговоров, с отбыванием наказания в соответствии с п. «б» ч.1 ст. 58 УК РФ в исправительной колонии общего режима.

В отношении АШУРКОВА, АНИКЕЕВОЙ, ВОЕВОДИНА, ЖИЖНОВОЙ, АПИТЕПОВОЙ с учетом незначительной роли каждого в совершении каждым по одному преступлению, АПИТЕПОВОЙ и АШУРКОВЫМ неоконченного состава преступления, личности каждого их них, при наличии у АНИКЕЕВОЙ, ВОЕВОДИНА, ЖИЖНОВОЙ и АПИТЕПОВОЙ обстоятельств смягчающих наказание, и при отсутствии у них и у АШУРКОВА отягчающих наказание обстоятельств, суд полагает возможным назначить каждому наказание в виде лишения свободы не на максимальный срок, предусмотренный санкцией ст. 159 ч. 4 УК РФ, с применением ст. 73 УК РФ, и с возложением на каждого на основании ч. 5 ст. 73 УК РФ определенных обязанностей: не менять постоянного места жительства и место работы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, и не реже одного раза в месяц в установленные уголовно-исполнительной инспекцией по месту жительства сроки являться на регистрацию для отчета о своем поведении.

Назначая наказание, с учетом вышеизложенных обстоятельств в отношении каждого из подсудимых, суд полагает возможным не назначить им дополнительных наказаний в виде штрафа и ограничения свободы.

Судом по делу не установлено исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами совершенного преступления, которые бы существенно уменьшали степень общественной опасности содеянного, в связи с чем, судом не установлено объективных оснований для применения при назначении наказания правил ст. 64 УК РФ, с назначением более мягкого вида наказания, не предусмотренного санкцией ст. 159 ч. 4 УК РФ, и такие правила судом не применяются.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 307-309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Признать ИППОЛИТОВА М.Ю. виновным в совершении преступлений, предусмотренных:

ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона РФ от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Г.);

ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Ш.);

ст. 30 ч. 3, 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ,

и назначить ему наказание:

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона РФ от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Г.) в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы;

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Ш.) в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы;

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Н.) в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы;

по ст. 30 ч. 3, 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ, в виде лишения свободы сроком на ДВА года без штрафа, без ограничения свободы.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, по совокупности преступлений, окончательно назначить наказание в виде лишения свободы сроком на ТРИ года, без штрафа, без ограничения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Признать СОЛОВЬЕВА В.Ю. виновным в совершении преступлений, предусмотренных:

ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – 19/47 долей квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей П.),

и назначить ему наказание:

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Г.) в виде лишения свободы сроком на ТРИ года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы;

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей Ш.) в виде лишения свободы сроком на ТРИ года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы;

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – 19/47 долей квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащей П.) в виде лишения свободы сроком на ТРИ года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, по совокупности преступлений, назначить наказание в виде лишения свободы сроком на ТРИ года ДЕВЯТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы.

На основании ст. 69 ч. 5 УК РФ, путем частичного сложения, по совокупности преступлений, назначенного по настоящему приговору и по приговору Василеостровского районного суда Санкт- Петербурга от 03 июня 2011 года, окончательно назначить наказание в виде лишения свободы сроком на СЕМЬ лет ОДИН месяц, без штрафа, без ограничения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Признать АНИКЕЕВА Р.Х. виновным в совершении преступлений, предусмотренных:

ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – 13/124 долей квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащих С.),

и назначить ему наказание:

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ (по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – квартиры, находящейся по адресу: Х, являющееся выморочным имуществом) в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы;

по ст. 159 ч. 4 УК РФ в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ ( по факту совершения преступления в отношении объекта недвижимости – 13/124 долей квартиры, находящейся по адресу: Х, принадлежащих С.) в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, по совокупности преступлений, назначить наказание в виде лишения свободы сроком на ТРИ года, без штрафа, без ограничения свободы.

На основании ст. 74 ч. 5 УК РФ отменить условное осуждение по приговору П.оградского районного суда Санкт- Петербурга от 13 апреля 2010 года, и по совокупности приговоров, на основании ст. 70 УК РФ путем частичного присоединения неотбытого наказания в виде лишения свободы сроком на ТРИ года ЧЕТЫРЕ месяца, окончательно назначить наказание в виде лишения свободы сроком на ШЕСТЬ лет ЧЕТЫРЕ месяца, без штрафа, без ограничения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Признать АНИКЕЕВУ Е.Е. виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы.

Признать ВОЕВОДИНА А.В. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы.

Признать ЖИЖНОВУ М.Х. виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на ДВА года ШЕСТЬ месяцев, без штрафа, без ограничения свободы.

Признать АШУРКОВА А.В. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 30 ч.3, 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ), и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на ТРИ года, без штрафа, без ограничения свободы.

Признать АПИТЕПОВУ М.С. виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 30 ч. 3, 159 ч. 4 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ), и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на ДВА года, без штрафа, без ограничения свободы.

Назначенное наказание в виде лишения свободы в порядке ч. 1 ст. 73 УК РФ в отношении АНИКЕЕВОЙ Е. Е., ВОЕВОДИНА А.В., ЖИЖНОВОЙ М.А., АШУРКОВА А.В., и АПИТЕПОВОЙ М.С. считать условным:

АНИКЕЕВОЙ Е.Е.- с испытательным сроком ДВА года; ЖИЖНОВОЙ М.А. - с испытательным сроком ДВА года; АПИТЕПОВОЙ М.С. - с испытательным сроком ДВА года; ВОЕВОДИНУ А.В.- с испытательным сроком ТРИ года; АШУРКОВУ А.В.- с испытательным сроком ТРИ года ШЕСТЬ месяцев.

Возложить в соответствии с ч. 5 ст. 73 УК РФ на АНИКЕЕВУ Е. Е., ВОЕВОДИНА А.В., ЖИЖНОВУ М.А., АШУРКОВА А.В., и АПИТЕПОВУ М.С. каждому дополнительные обязанности:

- не менять постоянного места жительства и место работы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного;

- не реже одного раза в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства для отчета о своем поведении.

Срок наказания ИППОЛИТОВУ М.Ю., СОЛОВЬЕВУ В.Ю. и АНИКЕЕВУ Р.А. исчислять с 24 июня 2016 года. Зачесть в срок отбытия наказания в соответствии со ст. 72 УК РФ :

ИППОЛИТОВУ М.Ю. время содержания под стражей со дня фактического его задержания по рапорту с 03 декабря 2013 года по 03 декабря 2014 года включительно;

СОЛОВЬЕВУ В.Ю. отбытое им наказание по приговору Василеостровского районного суда Санкт- Петербурга от 03 июня 2011 года с 24 апреля 2010 года по 02 июня 2011 года включительно, и с 03 июня 2011 года по 29 января 2015 года включительно;

АНИКЕЕВУ Р.А. время нахождения им под стражей со дня фактического его задержания по рапорту с 03 декабря 2013 года по 01 декабря 2014 года включительно, и время нахождения им под стражей по приговору П.оградского районного суда Санкт- Петербурга от 13 апреля 2010 года с 24 июля 2008 года по 26 июля 2008 года включительно.

Меру пресечения ИППОЛИТОВУ М.Ю., СОЛОВЬЕВУ В.Ю. и АНИКЕЕВУ Р.А. в виде подписки о невыезде отменить, избрать меру пресечения в виде заключения под стражу, взять под стражу каждого в зале суда немедленно, и направить для дальнейшего содержания в ФКУ СИЗО УФСИН России по Санкт- Петербургу и Ленинградской области.

Меру пресечения АНИКЕЕВОЙ Е.Е., ВОЕВОДИНУ А.В., ЖИЖНОВОЙ М.А., АШУРКОВУ А.В., и АПИТЕПОВОЙ М.С. в виде подписки о невыезде отменить по вступлению приговора в законную силу.

Гражданский иск Р. оставить без удовлетворения.

Признать за П., А., С., Н., Г. и Г. право на удовлетворение гражданского иска, вопрос о размере передать на рассмотрение в гражданском судопроизводстве.

Вещественные доказательства, находящиеся в материалах уголовного дела, в соответствии с п. 5 ч. 3 ст. 81 УПК РФ хранить при уголовном деле в течение всего срока хранения последнего, либо до истребования их по ходатайству заинтересованных лиц.

Приговор может быть обжалован в Санкт- Петербургский городской суд через Калининский районный суд Санкт- Петербурга в апелляционном порядке в течение десяти суток со дня провозглашения, осужденными ИППОЛИТОВЫМ М.Ю., СОЛОВЬЕВЫМ В.Ю. и АНИКЕЕВЫМ Р.А. в тот же срок со дня получения копии приговора с правом личного участия с помощью защитника при рассмотрении жалобы судебной коллегией по уголовным делам Санкт- Петербургского городского суда.

Судья:

Приговор вступил в законную силу