Гражданский кодекс часть 1

ФИО1, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданина Российской Федерации, военнообязанного, зарегистрированного и проживающего <адрес>, разведённого, имеющего малолетнего ребёнка, с высшим образованием, работающего <данные изъяты>, несудимого,

в совершении преступления, предусмотренного ст.199 ч.2 п.п. «а», «б» УК РФ,

ФИО2, родившейся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданки Российской Федерации, зарегистрированной и проживающей в <адрес>, замужней, с высшим образованием, неработающей, несудимой,

в совершении преступления, предусмотренного ст.199 ч.2 п.п. «а», «б» УК РФ,

установил:

ФИО1 и ФИО2 уклонились от уплаты налогов с организации путём включения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, при таких обстоятельствах.

ФИО1, являясь единственным участником и генеральным директором общества с ограниченной ответственностью <данные изъяты> (далее по тексту – <данные изъяты>»), зарегистрированного по адресу: <адрес> и состоящего на налоговом учёте в ИФНС России по г. Белгороду (<адрес>) ДД.ММ.ГГГГ, в соответствии со ст.ст. 6, 7 Федерального закона от 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ «О бухгалтерском учёте» отвечал за организацию и ведение бухгалтерского учёта предприятия, соблюдение законодательства при выполнении хозяйственных операций, своевременное представление полной и достоверной бухгалтерской отчётности, исчисление и уплату налогов с организации, занимался предпринимательской деятельностью в сфере оптовой торговли производственным электротехническим оборудованием, машинами, аппаратурой и материалами.

ФИО2 с ДД.ММ.ГГГГ являлась главным бухгалтером <данные изъяты> согласно ст.7 ч.3 ФЗ 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ «О бухгалтерском учёте» руководитель экономического субъекта обязан возложить ведение бухгалтерского учёта на главного бухгалтера.

ФИО1, являясь генеральным директором <данные изъяты>», и ФИО2, является главным бухгалтером этого Общества, которое в соответствии со ст.143 и ст.357 Налогового кодекса РФ являлось плательщиком налога на добавленную стоимость и транспортного налога, умышленно, по предварительному сговору, из корыстных побуждений, с целью получения выгоды в виде дохода от неуплаты налога, в нарушение требований ст.57 Конституции Российской Федерации, предусматривающей обязанность каждого уплачивать установленные законом налоги и сборы; ст.ст. 23, 44, 45, 146, 154, 163, 166, 171-173 НК РФ, предусматривающих права и обязанности налогоплательщика, регулирующих порядок исчисления и уплаты, условия получения налоговых вычетов по налогу на добавленную стоимость, а также в нарушение ст.ст.358, 359, 362, 363.1 НК РФ, регламентирующих порядок исчисления и уплаты транспортного налога, в нарушение ст.ст. 6, 7 ФЗ от 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ «О бухгалтерском учёте», определяющих обязанность вести бухгалтерский учёт, внесли в налоговые декларации заведомо ложные сведения, а именно:

по итогам работы за 4-й квартал 2013 года ФИО2, находясь ДД.ММ.ГГГГ на своём рабочем месте по адресу: <адрес> действуя по предварительной договоренности с ФИО1, с его ведома и согласия, внесла в налоговую декларацию (регистрационный номер №) <данные изъяты>» по налогу на добавленную стоимость за указанный период времени заведомо ложные сведения об исчисленном НДС от реализации товаров (работ, услуг) в сумме 54 774 353,00 рублей, что на 416 400,12 рублей меньше от суммы налога, фактически подлежащего к исчислению и уплате в бюджет (55 190 753,12 рублей), отражённому в книге продаж.

Также ФИО2 внесла в налоговую декларацию заведомо ложные завышенные сведения о сумме НДС, предъявленного налогоплательщику при приобретении на территории Российской Федерации товаров (работ, услуг), в сумме 46 509 292 рублей, что на 14 272 256,33 рублей больше суммы реальных налоговых вычетов (32 237 035,67 рублей), отражённых в книге покупок.

Заведомо ложные показатели бухгалтерского учёта, внесенные ФИО2 в декларацию по НДС не соответствовали фактической финансово-хозяйственной деятельности ООО ТД «Стандарт-Энерго», а также данным книги продаж и книги покупок за 4-й квартал 2013 года, в итоговые строки которых об исчисленном к уплате НДС также были внесены заведомо ложные сведения на указанные в декларации суммы.

После составления налоговой декларации ФИО2 предоставила её ФИО1, который, зная о наличии в ней недостоверных данных об исчисленном НДС, находясь в помещении ООО ТД «Стандарт-Энерго», подписал её своей электронной цифровой подписью, тем самым удостоверил отражённые в ней заведомо ложные сведения.

В тот же день ФИО2 по телекоммуникационным каналам связи направила содержащую недостоверные данные декларацию по НДС за 4-й квартал 2013 года в ИФНС России по г. Белгороду, согласно которой сумма НДС, исчисленная к уплате в бюджет, составила 4601 рубль.

Таким образом, за 4-й квартал 2013 года в результате действий ФИО1 и ФИО2, связанных с внесением заведомо ложных сведений в книги покупок и продаж, налоговую декларацию о сумме НДС, исчисленного от реализации товаров (работ, услуг), и НДС, предъявленного налогоплательщику при приобретении на территории Российской Федерации товаров (работ, услуг), не исчислен и не уплачен в бюджет налог на добавленную стоимость в общей сумме 14 688 656 рублей, из них по срокам уплаты: ДД.ММ.ГГГГ – 4 896 218 рублей, ДД.ММ.ГГГГ – 4 896 219 рублей, ДД.ММ.ГГГГ – 4 896 219 рублей.

Продолжая действовать с умыслом, направленным на уклонение от уплаты налогов, по итогам работы за 1-й квартал 2014 года, ФИО2, находясь ДД.ММ.ГГГГ на своём рабочем месте по вышеуказанному адресу, действуя с ведома и согласия ФИО1, внесла в налоговую декларацию (регистрационный номер №) <данные изъяты> по налогу на добавленную стоимость за указанный период времени заведомо ложные сведения об исчисленном НДС от реализации товаров (работ, услуг) в сумме 12 551 935 рублей, что на 5 655 517,22 рублей меньше от суммы НДС, отражённого в книге продаж (18 207 452,22 рубля) за указанный период времени, а также не включила в книгу продаж Общества счета-фактуры на реализацию основных средств (транспортные средства) в сумме 4 560 550 рублей покупателю <данные изъяты> и, как следствие, в книгу продаж и налоговую декларацию по НДС в сумме 695 677,13 рублей. При этом в книгу продаж дважды включены счета-фактуры № от 17.02.2014 на сумму 80 рублей, в том числе НДС – 12,20 рублей.

Также ФИО2 внесла в указанную налоговую декларацию заведомо ложные завышенные сведения о сумме налога, предъявленного налогоплательщику при приобретении на территории Российской Федерации товаров (работ, услуг), в сумме 9 864 821 рубль, что на 1 102 646,97 рублей больше суммы реальных вычетов по НДС (8 762 174,03 рубля), отражённых в книге покупок.

Заведомо ложные показатели бухгалтерского учета, внесенные ФИО2 в декларацию, не соответствовали фактической финансово-хозяйственной деятельности <данные изъяты> а также данным книги продаж и книги покупок за 1-й квартал 2014 года на указанные суммы.

После составления налоговой декларации ФИО2 предоставила её ФИО1, который, зная о наличии в ней недостоверных данных об исчисленном НДС, находясь в помещении <данные изъяты> подписал её своей электронной цифровой подписью, тем самым удостоверил отражённые в ней заведомо ложные сведения.

В тот же день ФИО2 по телекоммуникационным каналам связи направила содержащую недостоверные данные декларацию по НДС за 1-й квартал 2014 года в ИФНС России по г. Белгороду, согласно которой сумма НДС, исчисленная к уплате в бюджет, составила 987 рублей.

Таким образом, за 1-й квартал 2014 года в результате согласованных действий ФИО1 и ФИО2, связанных с внесением заведомо ложных сведений в книги покупок и продаж, налоговую декларацию о сумме НДС исчисленного от реализации товаров (работ, услуг), и НДС, предъявленного налогоплательщику при приобретении на территории Российской Федерации товаров (работ, услуг), а также в результате не отражения НДС в указанных документах от реализации транспортных средств, не исчислен и не уплачен в бюджет налог на добавленную стоимость в общей сумме 7 453 829 рублей, из них по срокам уплаты: ДД.ММ.ГГГГ – 2 484 609 рублей, ДД.ММ.ГГГГ – 2 484 610 рублей, ДД.ММ.ГГГГ – 2 484 610 рублей.

Кроме того, ФИО1, действуя группой лиц по предварительному сговору с ФИО2, уклонился от уплаты транспортного налога с <данные изъяты> за 2012-2013 годы.

Так, ФИО2, находясь на своём рабочем месте, действуя с ведома и согласия ФИО1, внесла в налоговые декларации по транспортному налогу регистрационный номер № от ДД.ММ.ГГГГ за 2012 год, регистрационный номер № от ДД.ММ.ГГГГ заведомо ложные сведения, не отразив в налоговой базе следующие объекты налогообложения:

- транспортное средство <данные изъяты>) в 2012-2013 годах;

- транспортное средство <данные изъяты>) в 2012 году;

- транспортное средство <данные изъяты>) в 2013 году;

- транспортное средство <данные изъяты>) в 2013 году.

После составления указанных налоговых деклараций ФИО2 предоставляла их ФИО1, который, зная о наличии в них недостоверных данных, находясь в помещении <данные изъяты>», подписывал их своей электронной цифровой подписью, тем самым удостоверял отражённые заведомо ложные сведения.

Затем ФИО2 по телекоммуникационным каналам связи направляла содержащие недостоверные данные декларации по транспортному налогу за 2012 - 2013 годы в ИФНС России по г. Белгороду, соответственно ДД.ММ.ГГГГ за 2012 год и ДД.ММ.ГГГГ за 2013 год.

В результате указанных преступных действий ФИО1 и ФИО2 за налоговые периоды 2012-2013 годы <данные изъяты> не исчислен и не уплачен в бюджет транспортный налог в общей сумме 35 692 рубля, в том числе:

- за налоговый период 2012 года в сумме 20296 рублей по сроку уплаты ДД.ММ.ГГГГ, в том числе:

- <данные изъяты> в сумме 8296 рублей;

- <данные изъяты> в сумме 6000 рублей;

- за налоговый период 2013 года в сумме 15396 рублей по сроку уплаты ДД.ММ.ГГГГ, в том числе:

- <данные изъяты> сумме 9050 рублей;

- <данные изъяты> в сумме 3173 рубля;

Таким образом, в результате внесения заведомо ложных сведений в налоговые декларации по НДС и транспортному налогу, книги покупок и продаж, регистры бухгалтерского учета за 2012-2014 гг., в нарушение ст. 57 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 19, 23, 45, глав 21, 25 и 28 НК РФ, будучи ответственными за организацию бухгалтерского учёта, полное и достоверное отражение в бухгалтерских документах всей финансово-хозяйственной деятельности, правильное исчисление и своевременную уплату налогов, генеральный директор и единственный участник <данные изъяты> ФИО1, действуя группой лиц по предварительному сговору с главным бухгалтером данного Общества ФИО2, умышленно уклонились от уплаты НДС и транспортного налога за указанные налоговые периоды в особо крупном размере в общей сумме 22 178 177 рублей, в том числе:

- налог на добавленную стоимость в общей сумме 22 142 485 рублей:

- за 4-й квартал 2013 года в сумме 14 688 656 рублей;

- за 1-й квартал 2014 года в сумме 7 453 829 рублей;

- транспортный налог в общей сумме 35 692 рубля:

- за налоговый период 2012 года в сумме 20296 рублей;

- за налоговый период 2013 года в сумме 15396 рублей;

Доля неуплаченных налогов за налоговые периоды 2012-2014 годы в сумме 22 178 177 рублей к общей сумме, подлежащей уплате в бюджет налогов <данные изъяты> за налоговые периоды 2012-2014 годы составила 81%.

В судебном заседании подсудимые ФИО1 и ФИО2 с предъявленным обвинением не согласились, каждый из них пояснил об отсутствии умысла на уклонение от уплаты налогов и совершение в этой связи каких-либо противоправных действий.

Вина подсудимых в инкриминируемом преступлении подтверждается исследованной в судебном заседании совокупностью доказательств – показаниями свидетелей М,У,Г... заключением налоговой судебной экспертизы, протоколами следственных действий, иными доказательствами.

В судебном заседании ФИО1 пояснил, что ДД.ММ.ГГГГ занимал должность директора <данные изъяты>, главным бухгалтером работала ФИО2. Помимо <данные изъяты> у него имелись и другие общества. В начале 2015 года ему понадобились деньги на новый проект, для чего было принято решение о продаже двух принадлежащих ему обществ как готовых бизнесов по одному миллиону рублей каждый. До этого у подсудимого был опыт продажи готового бизнеса, при котором к покупателю переходит не только само ООО, но и все клиенты, поставщики, бизнес-план, доброе имя. <данные изъяты> было на хорошем счету, с хорошей деловой репутацией.

С Г знаком с 2010 года как с юристом, который на возмездной основе предоставлял услуги по юридическим вопросам. Весной 2015 года при встрече с Г рассказал тому, что срочно нужны деньги на интересный проект и для этого готов продать несколько своих организаций. Через некоторое время Г сообщил, что у него есть покупатель, вознаграждение самого Г при этом составляло 10 % от суммы продажи.

Г самостоятельно занимался поиском покупателей и последующим оформлением продажи обществ, регистрацией перехода всех прав. При этом с Г отношения никак не оформлялись, все договорённости были устными, основанными на доверии.

В итоге Г закрыл сделку, показал документы о том, что в налоговой инспекции отобразилась смена собственника и директора общества, привёл Т – нового директора <данные изъяты>, которому подсудимый передал по акту все документы (оригиналы), компьютер, электронно-цифровую подпись. После передачи всех документов по <данные изъяты>Т они некоторое время хранились в одной из комнат дома <адрес>, потом были вывезены.

ФИО1 начал спрашивать Г о вырученных от продажи обществ деньгах, которые должны были быть переданы в течение месяца после продажи, на что тот сначала затягивал время, поясняя, что новые владельцы общества должны проверить это общество, хотя в ходе подготовки сделки Г брал сведения об отсутствии у общества долгов и т.д. Когда ФИО1 начал требовать у Г денежные средства от продажи обществ, тот пригрозил проблемами с налоговой инспекцией. Денежные средства переданы так и не были.

Он и ФИО2 к выездной налоговой проверке в отношении <данные изъяты> не привлекались, ложных сведений никуда не вносили. О налоговой проверке узнал, когда позвонили сотрудники налоговой инспекции. Г в телефонном разговоре сообщал, что идёт проверка, но какая именно – не уточнял, о проблемах с налоговой инспекцией не говорил.

Обыск и выемки в <данные изъяты> проводились без его участия.

ФИО2 показала следующее: главным бухгалтером работает с 1996 года. Также до июня 2014 года работала главным бухгалтером в <данные изъяты> бухгалтерский учёт вела в программе «1С», формировала книги покупок и книги продаж в бумажном виде ежеквартально, но не те, которые представлены в судебном заседании; при работе каждую цифру объясняла ФИО1.

Выездная налоговая проверка в отношении <данные изъяты> проводилась очень странно, приехали к ней по месту работы, а повестку о вызове на допрос в ИФНС по г. Белгороду направляли по старому месту жительства. О проверке узнала, лишь когда приехали сотрудники. В Следственном комитете предлагали оговорить ФИО1. Налоговые декларации готовила и сдавала на основании тех книг, которые вела сама, представленные суду книги покупок и продаж не соответствуют действительности, из них убрали ряд строк, в том числе и по <данные изъяты>, по которому начислили НДС в 3-м квартале 2013 года, а реализация прошла в 4-м квартале на 7 млн. рублей, эту же сумму указали к вычету, на что обращалось внимание эксперта в ходе налоговой экспертизы.

При расчёте налога на добавленную стоимость работала с первичными документами. В 4-м квартале 2013 года и в 1-м квартале 2014 года не может быть такого НДС к уплате, как вменяется, поскольку с нового года всё дорожает, это специфика электротехнического оборудования.

В продаже <данные изъяты> участия не принимала, уволилась из Общества до его продажи, с Т не знакома. При увольнении все документы передала ФИО1 по акту.

Умысла и мотива на уклонение от уплаты налогов не было.

Г видела у ФИО1, он (Г о выездной налоговой проверке ничего не говорил, ни по чьей просьбе никаких документов не представляла.

По транспортному налогу – могли быть недочёты, так как на этом направлении работал другой бухгалтер, которая могла всё не учесть.

Представитель гражданского истца С пояснил: с 17 апреля по 20 октября 2015 года проводилась выездная налоговая проверка в отношении <данные изъяты> за 2012-2014 годы. По результатам проверки был составлен акт, где зафиксировано правонарушение, потом было принято решение о привлечении Общества к налоговой ответственности. Акт и решение в установленном порядке не обжаловались. Так как <данные изъяты> в течение года не представляло отчётности, и по его счетам не было движений, то есть имелись признаки недействующего юридического лица, оно было исключено из реестра юридических лиц, его деятельность прекращена. Имеющаяся недоимка признана безнадёжной и списана. Выездная налоговая проверка проводилась в ИФНС России по г. Белгороду, поскольку налоговым инспекторам не было предоставлено рабочее место, какого-либо дополнительного решения по этому вопросу не требуется, это не единичный случай в практике. Сотрудники налоговой инспекции, удостоверяясь в полномочиях представителя юридического лица, смотрят на доверенность, проверяя наличие всех необходимых реквизитов, подписей и печатей, соответствие фамилий. На момент представления Г доверенности у инспекторов не было никаких оснований сомневаться в его полномочиях, доверенность отвечала всем требованиям. Налоговая проверка проводилась по тем документам, которые были переданы Г как представителем <данные изъяты>, заверены им.

Из приобщённой представителем гражданского истца копии решения от ДД.ММ.ГГГГ № № следует, что недоимка и задолженность по пеням, штрафам и процентам <данные изъяты> признаны безнадёжными и произведено их списание.

Из приобщённой стороной защиты выписки из Единого государственного реестра юридических лиц по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ видно, что деятельность <данные изъяты> прекращена в связи с исключением из ЕГРЮЛ на основании п.2 ст.21.1 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № №, запись о чём в реестр внесена ИФНС России по г. Белгороду.

М главный государственный налоговый инспектор отдела выездных проверок №3 ИФНС России по г. Белгороду, пояснила следующее: в отношении <данные изъяты> проводилась плановая выездная налоговая проверка, вместе с ней проверку проводила У налоговый период – 2012-2014 годы.

Представителем этого общества выступал на основании доверенности Г., с которым и общались, директором был Т с ним не встречались. Г. выдали перечень документов, которые необходимо предоставить, куда входили книги покупок и книги продаж, другие документы. Он документы представил, заверил своей подписью, это были копии документов, не оригиналы, что по налоговому законодательству допустимо, и им для проведения проверки было достаточно. В ходе проверки сверяли налоговые регистры с декларациями, итоговые суммы совпадали, при проверке книг покупок-продаж были выявлены расхождения по НДС; в книге продаж не была отражена продажа транспортных средств, в декларации не нашли отражения авансовые платежи от <данные изъяты> Установлено, что ФИО1 был руководителем нескольких обществ, являющихся по отношению друг другу взаимозависимыми лицами.

Результаты налоговой проверки оформлены в виде акта.

Кроме книг продаж и покупок принимали во внимание анализ счетов 68.2 (НДС), 68.1 (НДФЛ), прочие доходы (90.1) и расходы (90.2), выручка. Всё совпадало с декларацией по НДС. Налоговые декларации до 30 июня 2014 года подписаны ФИО1, после – Т Делали проверку по «<данные изъяты> выяснили, что электронный ключ для сдачи отчётности остался у ФИО1, Т себе электронную подпись не делал. Налоговые декларации, подписанные Т, поступали.

В ходе налоговой проверки опрашивали ФИО1 и ФИО2, те были в курсе проводимой проверки.

Г предоставлялось очень много первичной документации (авансовые отчёты, приказы о приёме-увольнении), которые к проверке отношения не имели. По его предложению, чтобы он сам не вёз все документы в инспекцию, один раз ездили в гараж, где находились документы <данные изъяты> там нужных им документов не было, в гараже проверили всё.

Г знал о ходе проверки, в связи с чем и появились вторые экземпляры книг. Когда встал вопрос об арифметической ошибке, появились дополнительные записи по контрагенту – <данные изъяты>, где руководителем выступал ФИО1, после этого суммы начали сходиться. Представленные книги покупок, продаж должны подтверждаться счетами-фактурами, их во второй раз представлено не было, а по первым книгам были представлены выборочно, не все.

При оглашении в порядке ст.281 ч.3 УПК РФ показаний свидетеля в части, данных на следствии, М пояснила, что в гараж ездила с Г.О., на автомобиле иностранного производства (т.7 л.д.1-7).

У старший государственный налоговый <данные изъяты><данные изъяты> за период 2012-2014 годы. Выездная налоговая проверка, плановая, этого общества была назначена ДД.ММ.ГГГГ, на тот момент директором общества выступал Т, что было видно из Единого государственного реестра, главного бухгалтера не было. <данные изъяты> по доверенности от ДД.ММ.ГГГГ представлял Г доверенность была подписана от имени Т и соответствовала требованиям закона, оснований сомневаться в его полномочиях не было, он и представлял все документы. Вначале привезли очень много документов, документы также привозил и брат Г

Книги покупок и продаж за 2012-2014 годы были представлены сразу, они необходимы для проверки исчисления НДС, данные книг сопоставляли с первичной документацией. В результате проверки выяснили: по книге покупок-продаж за 4-й квартал 2013 года и 1-й квартал 2014 года итоговые суммы не совпадали с теми, что получались при арифметическом счёте, были завышены налоговые вычеты, отсутствовало подтверждение счетами-фактурами; выявлены нарушения по транспортному налогу. Г об этом сообщали, просили принести счета-фактуры.

Г. сообщал, что ничего не понимает в бухгалтерской документации, и предложил ей и М выехать в гараж, где хранились все документы по ООО <данные изъяты> и отобрать, что надо, выезжали один раз.

Книги покупок и продаж предоставлялись Г в распечатанном виде, из гаража их не брали. Не хватало первичных документов, подтверждающих исчисление налогов. Вторые книги покупок и продаж за 4-й квартал 2013 года принёс Г хотя такие уже были ранее им предоставлены. Вторые книги он принёс вместо первых, эти книги ей просто передали, лично не принимала. Эти книги (первый и второй вариант за 4-й квартал 2013 года) отличались по содержанию, во втором варианте книги покупок были добавлены записи по <данные изъяты> [ДД.ММ.ГГГГ – <данные изъяты> счетов-фактур по <данные изъяты> не было, хотя они и запрашивались.

При предъявлении на обозрение протокола допроса ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ (т.2 л.д.47) свидетель пояснила, что в ходе этого следственного действия от подсудимого была получена копия акта приёма-передачи, указание в протоколе на получение акта приёма-передачи (оригинала) является опиской, была представлена копия.

Из оглашённых в порядке ст.281 ч.3 УПК РФ показаний свидетеля в части следует, что в гараж их отвозил Г., один раз, ехали они на автомобиле российского производства; за время проверки братья Г представляли документы более десяти раз (т.7 л.д.13-17).

Актом налоговой проверки № № от ДД.ММ.ГГГГ зафиксирован ход и результаты проводившейся с ДД.ММ.ГГГГ года в отношении <данные изъяты>» выездной налоговой проверки за 2012-2014 годы, предметом которой явился среди прочих НДС, налог на прибыль организации и транспортный налог. По итогам проверки у проверяемого общества была установлена недоимка по НДС, транспортному налогу и налогу на прибыль организации в общей сумме 28 119 229 (т.1 л.д.176-207). По результатам проведённой проверки <данные изъяты> привлечено к налоговой ответственности на основании решения № № от ДД.ММ.ГГГГ (т.1 л.д.201-247).

Допрошенный в судебном заседании Г подтвердил своё знакомство с ФИО1 и ФИО2; пояснил, что оказывал ФИО1 юридические услуги, примерно с 2013 года, работал в фирме <данные изъяты><данные изъяты> ему также знакомо. В начале января 2014 года к нему обратился ФИО1 с просьбой продать это общество, где ФИО1 был единственным учредителем и руководителем. Свидетель нашёл московскую фирму (какую именно не пояснил), которая заинтересовалась покупкой <данные изъяты>. Как передавались документы – не помнит, всё было в электронном виде, по почте, лично с покупателями не встречался. Договор купли-продажи не оформлялся, имела место смена учредителя, прямой купли-продажи не было. Сменили учредителя, им стала женщина, ФИО1 оставался руководителем. Поскольку московская фирма перестала выходить на связь и не предпринимала никаких мер к смене руководителя <данные изъяты> то свидетель предложил Т стать директором это общества, на что последний согласился, его оформили, провели регистрацию, и с июня 2014 года Т стал новым директором этого общества. После Т уехал в г. <адрес>, и фирма ему стала не нужна, он поручил свидетелю продать её.

По передаче документов ФИО1 Т документов было очень много, упакованы в коробки. ФИО1 сказал, что все вопросы по передаче документов решать с ФИО2. В 2014 году Т стал директором, в этом же году подписал акт приёма-передачи документов, но эти документы остались в офисе ФИО2. (Акт приёма-передачи составляла ФИО2.) Позже между Т и ФИО1 был заключён договор аренды кабинета, где эти документы и хранились. Ближе к налоговой проверке ФИО1 и ФИО2 попросили освободить этот кабинет, и Г – брат свидетеля – вывез все эти документы в гараж в один из районов г. Белгорода. Свидетель присутствовал при разгрузке этих документов в гараже, в одном из коробов был компьютер, из которого впоследствии он распечатывал документы для налоговой инспекции.

Как стал представителем <данные изъяты> когда, точно не помнит, позвонил Т или его мать, сообщили о том, что к ним обращаются из налоговой инспекции. Свидетель начал проверять и узнал, что проводится налоговая проверка. Каким образом оформлялась доверенность, уполномочивающая его на представление интересов <данные изъяты> за подписью Т – не помнит, возможно, сам её изготовил.

В налоговую инспекцию документы по <данные изъяты> представлял он. Он приехал в ИФНС России по г. Белгороду, ему выдали требование, и он начал возить документы из гаража. В эти документы никаких изменений не вносил. Ему инспекторы говорили, что привезти, он привозил. Книги покупок и продаж распечатывал и заверял. Все документы, которые представлял в инспекцию, получал либо из гаража, либо из компьютера, либо от ФИО2, других источников не было. В компьютере, полученном при передаче документов по <данные изъяты> были выкладки из «1С бухгалтерии», самой программы не было. Из-за большого объёма документов инспекторы помогали сшивать их и заверять, в некоторых случаях он предоставлял и оригиналы документов. ФИО1 и ФИО2 о налоговой проверке уведомлял, они ему сказали, что всё в порядке, ошибок нет, и все документы, какие он забрал, можно нести в налоговую инспекцию, что он и делал. Если какие-то документы не находил, то ехал к ФИО2, она распечатывала со своего компьютера и передавала ему, он, в свою очередь, или брат по его просьбе, отвозили их в налоговую инспекцию. Где-то в июле 2015 года один из налоговых инспекторов сказала, что есть нестыковки по декларациям. Он поехал к ФИО2, рассказал об этом. Тогда ФИО2 сказала, что всё проверит, потом позвонила и сказала приехать и забрать документы, составить письмо о том, чтобы ранее сданные документы не засчитывали. Он приехал к ФИО2, забрал документы и сдал в налоговую инспекцию.

При оглашении показаний, данных свидетелем на следствии (т.7 л.д.34-38, л.д.39-49), последний пояснил, что в ходе налоговой проверки инспекторов по его инициативе в гараж возили дважды – один раз он сам, один раз его брат – Г инспекторы в гараже отбирали документы, несколько коробов; в компьютере было несколько вариантов книг продаж и покупок, он распечатывал все; документы в налоговую инспекцию предоставил в большом количестве, там же с помощью инспекторов сшивал и нумеровал их; программы «1С» на компьютере не было; документы в налоговой инспекции принимали без описи; предоставлял и копии, и оригиналы документов. В ходе допроса не пояснял, что вторые повторные экземпляры книг покупок и продаж получал у ФИО2, поскольку его об этом не спрашивали.

Г – пояснил следующее: с Т знаком. Каким образом Т стал руководителем <данные изъяты> и как это происходило, ответить затруднился, пояснив, что его брат – юрист – лучше об этом осведомлён; с Т ездил в МФЦ и к нотариусу для оформления документов. ФИО2 знает как бухгалтера. По просьбе брата забирал у ФИО2 документы, из офисного здания по <адрес>, вывозил их на автомобиле. ФИО2 показала, какие документы забирать, он их и вывозил в частный сектор г. Белгорода, это были документы по <данные изъяты> – бумаги, папки, таблицы. После этого в гараж, где эти документы хранились, привозил налоговых инспекторов, они эти документы перебирали, что-то откладывали, часть из них он потом довёз в налоговую инспекцию. Его брат (Г представлял интересы <данные изъяты>», занимался всеми вопросами.

Из показаний допрошенного в судебном заседании Т следует, что он с подсудимыми не знаком. Как он стал директором <данные изъяты>: несколько лет назад его знакомый Г с которым у него были доверительные отношения, попросил оформить на себя (Т фирму, он согласился, подписал необходимые документы, в том числе и у нотариуса, в МФЦ, встречались для этого несколько раз, в 2014 году. Участия в передаче бухгалтерской документации не принимал, электронных ключей, печатей ему не передавали, в акте приёма-передачи, что ему показывали, подпись не его; С не знакома. О налоговой проверке узнал от следователя, до этого ему как директору фирмы приходило несколько писем, их не читал, передавал Г с которым и общался, с Г не общался. По поводу выдачи доверенности на имя Г ничего пояснить не смог.

При предъявлении оригинала доверенности от ДД.ММ.ГГГГ (сшивка № 30, л. 3) свидетель пояснил, что подпись в документе не его, после получения писем из налоговой инспекции в 2015 году никаких документов не подписывал.

О своём участии в других обществах Т ничего не известно.

Из копий регистрационных и учредительных документов, копий налоговых деклараций по НДС за 2013 год и три квартала 2014 года, по налогу на прибыль за 2013 год и девять месяцев 2014 года <данные изъяты> следует, что до ДД.ММ.ГГГГ генеральным директором <данные изъяты> являлся ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ генеральным директором назначен Т, в этот же день Т на основании его личного заявления принят в состав участников общества, и на общем собрании участников <данные изъяты> – ФИО1 и Т – принято решение о перераспределении долей общества, согласно которому Т перешло 100% уставного капитала, а также принято решение об изменении юридического адреса общества и его фирменного наименования – на <данные изъяты> (т.10 л.д.54-190).

Выпиской из Единого государственного реестра юридических лиц подтверждается, что <данные изъяты>» зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГ, учредителем и руководителем выступал ФИО1, с 27 августа 2014 года руководитель – Т (т.6 л.д.175-183).

Из заключения эксперта № № от ДД.ММ.ГГГГ года следует, что не представляется возможным ответить на вопрос «выполнены ли подписи от имени Т в доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, акте приёма-передачи от ДД.ММ.ГГГГ, товарных накладных и счетах-фактурах, счетах на оплату самим Т или иными лицами» (т.8 л.д.122-123).

Допрошенный в судебном заседании по обстоятельствам производства почерковедческой экспертизы эксперт Ш пояснил: проводил почерковедческую экспертизу по доверенности, выданной Т, и пришёл к выводу о невозможности дать ответ, Т выполнена подпись или нет, поскольку представленные на исследование объекты (подписи) являются не сопоставимыми по транскрипции и сравнивать такие образцы невозможно, делать категоричный вывод при таких обстоятельствах некорректно. Для категоричного положительного или отрицательного вывода необходимо исследование сопоставимых образцов, таких ему представлено не было.

Из приобщённого стороной защиты акта экспертного исследования от ДД.ММ.ГГГГ № № следует, что подпись от имени Т, изображение которой находится к электрографической копии доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, выданной на имя Г выполнена не самим Т, а другим лицом.

Эксперт С допрошенная по ходатайству стороны защиты, пояснила, что при исследовании представленных копий документов, на которых была подпись С она пришла к категоричному выводу, что подпись в доверенности выполнена не Т. Представленные подписи сопоставимы по буке «Т».

С (допрошенная посредством видеконференц-связи) пояснила, что является жительницей <адрес>. ДД.ММ.ГГГГ ей неизвестно, каких-либо документов по нему не подписывала.

Заключением почерковедческой экспертизы № № от ДД.ММ.ГГГГ установлено, в представленных на исследование документах за подписью С –решениях № 5, 6, 7, 8 и 9 единственного участника <данные изъяты>, решении № 3 <данные изъяты>, заявлении от имени С, договоре купли-продажи доли в уставном капитале, оферте о продаже доли, акцепте оферты о покупке доли – выполнены не С, а иным лицом (т.8 л.д.110-114).

Б пояснила, что в 2005-2015 годах работала бухгалтером в <данные изъяты> также работала и в <данные изъяты> Генеральным директором был ФИО1, главным бухгалтером – ФИО2. Свидетель отвечала за зарплатные начисления и поступления на склад, работала с первичной бухгалтерской документацией в программе «1С бухгалтерия». Ведением книг покупок и книг продаж занималась только ФИО2, книги всегда распечатывались и подписывались, никто другой доступ к ним не имел. Из <данные изъяты> уволилась в июне 2013 или 2014 года, работу продолжила в <данные изъяты> это разные предприятия, главный бухгалтер был один. При продаже <данные изъяты> бухгалтерскую документацию вывозили в коробках. Также занималась начислениями и по транспортному налогу, нарушений не допускала. Каждый из бухгалтеров занимался своим направлением, главный бухгалтер сводила всё воедино.

К пояснил, что работал системным администратором в <данные изъяты> в какой период – март 2015-февраль 2016 года или март 2016 –февраль 2017 года – точно не помнит. С бухгалтерией не работал, программу «1С» устанавливал, но в её работу не вникал; занимался обеспечением рабочих мест, видеонаблюдением, всей электроникой и т.п.; примерно за месяц-полтора до приезда сотрудников правоохранительных органов с обыском в их офисное здание по указанию ФИО1 менял жёсткие диски, в том числе и в бухгалтерии, диски были утилизированы. У ФИО1 компьютера в кабинете не было.

П в судебном заседании пояснила, что работает с программой «1С бухгалтерия», с ней также работает её сын П., который занимается обслуживанием (установка, обновление, сопровождение и т.п.) этой программы. Обстоятельств работы с <данные изъяты>, с ФИО1 и ФИО2 не помнит.

При оглашении показаний свидетеля, данных им на следствии (т.7 л.д.191-198), последняя подтвердила, что по работе общалась с ФИО2 в телефонном режиме, по поводу оплаты, по другим вопросам больше общался П,Т,С не знакомы.

П показал следующее: работает программистом, знает подсудимых по работе, занимался программой «1С бухгалтерия», работал по удалённому доступу. <данные изъяты> знакомо, точное наименование общества не знает, было несколько таких организаций. ФИО2 знает как бухгалтера; функции «1С бухгалтерии» позволяют вести несколько организаций одновременно; данные из «1С бухгалтерии» можно выгрузить в «Exel», но работать в нём нельзя. Т не знаком. В кабинете ФИО1 компьютера не видел.

С пояснила, что с ФИО1 в 2012-2014 году не работала, работала у него в течение одного месяца 2017 года в <данные изъяты> главным бухгалтером. <данные изъяты> знаком только понаслышке, это общество располагалось в том же здании, где и <данные изъяты>.

Н в судебном заседании показала следующее: с 2011 года по 2014 год работала в <данные изъяты>, занималась авансовыми отчётами, приходом материалов, путевыми листами, расходом ГСМ. Кто занимался налоговой отчётностью – ей неизвестно. О смене руководства общества также неизвестно, Т,С незнакомы.

Из оглашённых в порядке ст.281 ч.1 УПК РФ показаний свидетеля С видно, что она с 2011 года по весну 2014 года работала бухгалтером в <данные изъяты> занималась оприходованием товаров и материалов по первичным документам, совершала операции по расчётным счетам общества. Директором общества был ФИО1, главным бухгалтером – ФИО2. Т,Г,С ей незнакомы (т.7 л.д.167-170).

Согласно выводам заключения эксперта от 16 января 2017 года:

- в результате несоответствия данных книг продаж о сумме НДС, исчисленной от реализации товаров (работ, услуг), и данных книг покупок о сумме НДС, предъявленной налогоплательщику при приобретении на территории РФ товаров (работ, услуг), аналогичным данным, заявленным в налоговых декларациях, а также в результате не отражения в книге продаж и в налоговой декларации за 1 квартал 2014 года налога на добавленную стоимость, исчисленного от реализации транспортных средств покупателю <данные изъяты><данные изъяты> не исчислен и не уплачен в бюджет налог на добавленную стоимость в общей сумме 22 142 485 рублей, в том числе:

- за 4 квартал 2013 года в сумме 14 688 656 рублей,

- за 1 квартал 2014 года в сумме 7 453 829 рублей;

- <данные изъяты>» не исчислен и не уплачен в бюджет налог на прибыль организации от реализации транспортных средств <данные изъяты> в сумме 12 373 рубля за налоговый период 2014 год;

- <данные изъяты> не исчислен и не уплачен в бюджет транспортный налог в общей сумме 41 763 рубля, в том числе:

- за налоговый период 2012 год в сумме 20 296 рублей;

- за налоговый период 2013 год в сумме 15 396 рублей;

- за налоговый период 2014 год в сумме 6 071 рубль;

- доля неуплаченных налогов за налоговые периоды 2012-2014 годы в сумме 22 196 621 рубль к общей сумме подлежащих уплате в бюджет налогов <данные изъяты> за налоговые периоды 2012-2014 годы составляет 81% (т.8 л.д.22-60).

При допросе в судебном заседании эксперт отдела криминалистики СУ СК России по Белгородской области М проводившая судебную налоговую экспертизу, пояснила следующее: представленных ей на исследование материалов (и копий, и оригиналов документов) для решения поставленных задач было достаточно; книги покупок и продаж представлены в сшитом виде, сзади заверены печатью «копия верна» и подписью Г.; документы передавал следователь, в заключении подробно описывала, какие откуда документы были получены, кем представлены. Встречные проверки проводились не потому, что были сомнения, а как один из методов экспертного исследования; на решение налогового органа не ориентировалась и в основу своего исследования не закладывала. Книги покупок и книги продаж <данные изъяты> за 2012-2014 годы (кроме 2-4 кварталов 2014 года) очень объёмные, в них отражено множество операций, до семи тысяч строк за квартал. На основании книг покупок и продаж составляются налоговые декларации по НДС. Очень сложно пересчитать семь тысяч операций вручную, в налоговой инспекции при проверке сравнивают итоговые строки книг и декларацию, в этом же случае пересчитали всё и доначислили налог. Нет оснований сомневаться, что представленные книги покупок и книги продаж относятся к хозяйственной деятельности <данные изъяты>, это видно из самих операций, контрагентов, из результатов встречных проверок.

Подсудимые присутствовали при проведении экспертизы, давали письменные пояснения, изучали книги покупок и продаж. ФИО2 сразу указала на проблему с начислением авансовых платежей (семь млн. рублей) по <данные изъяты>. В этой связи эксперт провела встречную проверку по этому контрагенту, пересчитала книги покупок и продаж за 3-й квартал 2013 года для установления порядка исчисления авансов, и ФИО2 оказалась права, проблема была в доначислении авансов по <данные изъяты>», все это соответствовало книгам покупок и продаж. После этого совершенно не было никаких сомнений, что эти книги покупок и продаж относятся к деятельности <данные изъяты> В своём заключении эксперт не включала авансовые доначисления по <данные изъяты> (7 млн. рублей), потому что они не подлежали включению.

Встречные проверки проводились по <данные изъяты>

Итоговая сумма книг покупок и продаж соответствовала поданным декларациям, а арифметический подсчёт этих книг выявил расхождения.

В книге покупок предусмотрена сквозная нумерация. Были ещё дополнительные книги за 4-й квартал 2013 года (сшивки 48 и 49), также заверенные Г эксперт их тщательно сравнивала с первоначальными; удивило, что во втором экземпляре книги покупок нумерация пошла с буквенным обозначением, в частности, по <данные изъяты> такое бывает, когда в книгу несвоевременно вносят данные. Сверка показала разницу в 20 млн. рублей, изменения прошли по <данные изъяты> На исследование представлялась налоговая декларация этого контрагента, которая соответствовала первому варианту книги покупок <данные изъяты> Вторые варианты книг не подтверждались ни встречными проверками <данные изъяты> [после 29 августа 2014 года – <данные изъяты>»], ни авансами по <данные изъяты>

Допрошенный в судебном заседании по обстоятельствам направления уголовного дела по обвинению ФИО1 и ФИО2 на судебную налоговую экспертизу следователь К пояснил следующее: с 20 июня по 18 октября 2016 года в его производстве находилось данное уголовное дело; в <данные изъяты> проводился обыск, поручал дознавателям производство выемки у контрагентов <данные изъяты> Сразу после обыска в <данные изъяты>, имевшего место ДД.ММ.ГГГГ, была назначена налоговая экспертиза, производство которой поручено эксперту М, в её распоряжение представлены материалы уголовного дела. Выемка в ИФНС России по г. Белгороду осуществлялась не им, изъятые в инспекции документы также представлялись М. Таким образом, документы эксперту представлялись при назначении экспертизы, это было уголовное дело и документы, изъятые при обыске в <данные изъяты> затем – документы, изъятые из ИФНС по г. Белгороду и у контрагентов, всё передавалось нарочно, по мере поступления документов к следователю. На вопрос о количестве изъятых в ходе выемки в ИФНС России по г. Белгороду сшивок (47 или 49), К пояснил, что их было 49, в протоколе выемки указано всё верно.

Из сопроводительного письма врио начальника УМВД России по Белгородской области следует, что им в адрес следователя К направляются материалы, полученные в ходе выемки в ИФНС России по г. Белгороду с приложением в виде протокола на пяти листах и 47 сшивок (т.9 л.д.134).

В ходе обыска в <данные изъяты> (г<адрес>), проводившегося ДД.ММ.ГГГГ были выданы добровольно, а также обнаружены и изъяты предметы и документы, имеющие отношение к деятельности <данные изъяты> в том числе и по контрагенту <данные изъяты> (т.9 л.д.25-31).

Изъятые при обыске <данные изъяты> предметы и документы осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т.9 л.д.32-70, 71-73).

В ходе выемки в <данные изъяты> (<адрес>), проходившей ДД.ММ.ГГГГ главным бухгалтером этого общества добровольно выданы документы (счета-фактуры, товарные накладные, платёжные поручения, карточки счетов, книги покупок, акты сверок, спецификации, договор поставки) по контрагенту <данные изъяты> за 2013-2014 годы. Данные документы осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т.9 л.д.103-106, т.10 л.д.216-220, 221-223).

В ходе выемки в <данные изъяты> (г<адрес>), имевшей место ДД.ММ.ГГГГ, главным бухгалтером общества – ФИО2 – добровольно выданы документы (акт сверки расчётов, книги покупок и продаж, платёжные поручения) по контрагенту <данные изъяты> за 2012-2014 годы. Документы осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т.9 л.д.114-118, т.10 233-237, 238-240).

В ходе выемки в <данные изъяты> (<адрес>), проходившей ДД.ММ.ГГГГ, главным бухгалтером этого общества добровольно выданы документы (акты сверки, договор аренды нежилого помещения, акты приёма-передачи, соглашение, договоры, акты, платёжные поручения, товарные накладные, счета-фактуры, книги покупок и продаж) по контрагенту <данные изъяты>» за 2014-2015 годы. Данные документы осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т.9 л.д.124-128, т.10 л.д.224-229, 230-232).

ДД.ММ.ГГГГ в ИФНС России по г. Белгороду в ходе выемки были изъяты сшивки (49 сшивок) с материалами по <данные изъяты> регистрационное дело, бухгалтерская и налоговая отчётность, книги продаж и книги покупок, инкассовые поручения и требования за 2012-2014 годы; материалы по акту и решению налоговой проверки с приложениями, материалы встречных проверок. Документы осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т.9 л.д.136-140, т.10 л.д.241-287, 288-293).

В ходе обыска в <данные изъяты> (<адрес>), проходившей ДД.ММ.ГГГГ, документы и предметы, связанные с <данные изъяты> добровольно выданы не были, в ходе обыска обнаружены и изъяты печати более тридцати обществ с ограниченной ответственностью и индивидуальных предпринимателей, иные предметы и документы, относящиеся к деятельности различных юридических лиц. Также изъяты четыре системных блока персональных компьютеров. Изъятый системный блок (снабжённый пояснительной запиской № 1) был осмотрен с участием специалиста, в ходе которого на жёстких дисках обнаружены 20 текстовых и табличных файлов, которые были записаны на оптический диск. При осмотре этого диска обнаружены файлы, содержащие проекты таких документов, как:

- доверенность от ДД.ММ.ГГГГ от имени Т как генерального директора <данные изъяты> которой он доверяет Г представлять интересы этого Общества,

- письмо начальнику отдела почтовой связи от Т как генерального директора <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ и генерального директора <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ,

- доверенность ДД.ММ.ГГГГ от имени Т как генерального директора <данные изъяты> и генерального директора <данные изъяты> которой он доверяет Г получать от имени Обществ почтовую корреспонденцию,

- доверенность ДД.ММ.ГГГГ от имени Т как генерального директора <данные изъяты> которой он доверяет Г получать от имени Обществ почтовую корреспонденцию,

- другие документы, где Т указан как генеральный директор различных ООО. Кроме того, в файле «Список фирм Пропащие» обнаружена таблица со списком различных ООО, в том числе и ООО <данные изъяты> (т.9 л.д.147-151, 191-194, 195-250, 251).

ДД.ММ.ГГГГ у Г произведена выемка печати <данные изъяты> и справка № о состоянии расчётов по налогам, сборам, пеням, штрафам, процентам <данные изъяты> по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ, выданная ИФНС России по г. Белгороду, которые осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т.9 л.д.258-261, 262-269, 270).

Из исследованной в судебном заседании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ следует, что генеральный директор <данные изъяты>Т доверяет Г представлять интересы Общества, в том числе и в ИФНС России по г. Белгороду (т.1 л.д.62 – копия, оригинал признан вещественным доказательством и приобщён к уголовному делу).

ДД.ММ.ГГГГГ лично получил требование № ИФНС России по г. Белгороду о предоставлении документов по <данные изъяты> (т.4 л.д.1-2 – копия, оригинал признан вещественным доказательством и приобщён к уголовному делу).

ДД.ММ.ГГГГ (вход. №) в ИФНС России по г. Белгороду зарегистрировано сопроводительное письмо, которым <данные изъяты> в лице представителя Г передало ряд документов согласно требованию от 17 апреля 2015 года № 4673 (т.4 л.д.3 – копия, оригинал признан вещественным доказательством и приобщён к уголовному делу).

Налоговыми декларациями <данные изъяты>

- за 4-й квартал 2013 года – заявлен НДС от реализации товаров в сумме 54 774 353 рубля и НДС, предъявленный налогоплательщику при приобретении на территории РФ товаров в сумме 46 509 292 рубля; декларация подписана электронной цифровой подписью ФИО1 и направлена по телекоммуникационным каналам связи;

- за 1-й квартал 2014 года – заявлен НДС от реализации товаров в сумме 12 551 935 рублей и НДС, предъявленный налогоплательщику при приобретении на территории РФ товаров в сумме 9 864 821 рубль; декларация подписана электронной цифровой подписью ФИО1 и направлена по телекоммуникационным каналам связи (т.5 л.д.166-305).

Из приобщённого стороной защиты акта экспертного исследования от ДД.ММ.ГГГГ № № следует, что подписи от имени ФИО1 в электрографических копиях образца заполнения платёжного поручения – счёт на оплату № № от ДД.ММ.ГГГГ, заявления на имя Ч от ДД.ММ.ГГГГ, счёта-фактуры № от ДД.ММ.ГГГГ и счёта-фактуры № № от ДД.ММ.ГГГГ выполнены не им, а другими лицами.

В сообщении от ДД.ММ.ГГГГ заместитель руководителя УФНС России по Белгородской области информирует руководителя СУ СК России по Белгородской области о результатах проведённой в отношении <данные изъяты> выездной налоговой проверки и суммах доначисленных налогов, штрафов и пеней (т.1 л.д.56).

Из выписки по счетам <данные изъяты> представленной Банком ВТБ (ПАО) следует, что по счетам этого Общества в июле-декабре 2014 года осуществлялись многочисленные операции, в том числе с такими контрагентами, как <данные изъяты>, генеральным директором которых является ФИО1, а также с другими юридическими и физическими лицами (т.6 л.д.109-155).

По информации <данные изъяты> для <данные изъяты>» выдавались КСКПЭП (квалифицированный сертификат ключа проверки электронной подписи), в том числе и на период с ДД.ММ.ГГГГ, где владельцем КСКПЭП выступал ФИО1 (т.6 л.д.165-172).

Выписка из Единого государственного реестра юридических лиц содержит сведения об <данные изъяты> в том числе и сведения о его учредителях и генеральных директорах: Общество зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГ, поставлено на учёт в ИФНС России по г. Белгороду, учредители – ФИО1, С руководители – ФИО1, с 30 июня 2014 года – Т., ДД.ММ.ГГГГ – С., с ДД.ММ.ГГГГ – Г (т.1 л.д.70-71).

Выписка из Единого государственного реестра юридических лиц содержит сведения об <данные изъяты>один из контрагентов <данные изъяты>), учредителем и руководителем которого является ФИО1 (т.6 л.д.184-188).

Выписка из Единого государственного реестра юридических лиц содержит сведения об <данные изъяты> (один из контрагентов <данные изъяты> Общество зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГ, учредителем и руководителем является ФИО1 (т.6 л.д.189-203).

Из копии трудовой книжки ФИО2 следует, что она принята на работу в <данные изъяты> на должность главного бухгалтера ДД.ММ.ГГГГ, откуда уволена по собственному желанию (приказ от ДД.ММ.ГГГГ) и принята на должность главного бухгалтера в <данные изъяты> (приказ от ДД.ММ.ГГГГ) (т.11 л.д.41-46).

ИФНС России по г. Белгороду представлены сведения о транспортных средствах, находившихся в собственности <данные изъяты> с ДД.ММ.ГГГГ (по информации МОТОТРЭР УВД по Белгородской области) (т.6 л.д.213-217).

Из приобщённой по ходатайству стороны защиты копии акта приёма-передачи бухгалтерской и иной документации <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ следует, что главный бухгалтер ФИО2 передала генеральному директору ФИО1 активы и пассивы Общества.

Переходя к анализу исследованных доказательств, суд отмечает следующее.

Показания свидетелей Б,Н,С последовательны и непротиворечивы, согласуются друг с другом. Из этих показаний следует, что только главный бухгалтер <данные изъяты> имела доступ к книгам продаж и книгам покупок; каждый из бухгалтеров занимался своим направлением, а ФИО2 как главный бухгалтер сводила всё воедино.

Показания К,П,П противоречий не содержат. П и П подтвердили свою работу с <данные изъяты> при этом в большей степени общались с ФИО2 как главным бухгалтером; из приложения к допросу П (т.7 л.д.191-198) видно, что между Обществом и ИП П производились расчёты и после июня 2014 года, когда ФИО1 перестал занимать должность директора Общества.

Показания С к предмету разбирательства не относимы, поскольку она в 2012-2014 годах с ФИО1 не работала, работала у него в течение одного месяца в 2017 году в <данные изъяты>

Анализ показаний У и М существенных противоречий не выявляет. Расхождения в показаниях по поводу того, на каком автомобиле их отвозили в гараж за документами (отечественного или иностранного производства), сколько раз в течение налоговой проверки Г представлял документы, а также сколько раз выезжали в гараж (один или два) существенными не являются, под сомнение их правдивость не ставят и обусловлены значительным промежутком времени, прошедшим с момента исследуемых событий, а также особенностями субъективного восприятия. В судебном заседании свидетели Г и Г подтвердили, что инициатива по поезде в гараж исходила не от инспекторов, что также соответствует показаниями М и У.

Показания представителя ИФНС России по г. Белгороду С непротиворечивы и согласуются с другими доказательствами по делу.

Нет оснований не доверять и показаниям эксперта М по обстоятельствам проведённой ею судебной налоговой экспертизы, поскольку они логичны, последовательны, противоречий не содержат, а по вопросу получения документов на исследование подтверждаются показаниями свидетеля К, допрошенного по этим обстоятельствам.

Показания Т и С о том, что они фактически никакого участия в деятельности <данные изъяты> не принимали, не вызывают сомнений в своей достоверности, что подтверждается как показаниями Г так и показаниями бухгалтеров Общества, П и П, которые Т и С как нового директора и учредителя <данные изъяты> не знали.

Показания Г. согласуются с показаниями свидетелей и противоречий не содержат.

Сведения, изложенные Г в целом подтверждаются другими доказательствами по делу и существенных противоречий не содержат, за исключением того, по чьей инициативе Т стал директором <данные изъяты> в этой части суд доверяет показаниям последнего.

Следственные действия по делу проведены в рамках уголовно-процессуального закона, их результаты оформлены соответствующими протоколами, не доверять которым оснований не имеется.

Акт налоговой проверки и принятое по её результатам решение в установленном порядке не обжаловались.

Оснований для признания допустимыми доказательствами заключений экспертов № № от ДД.ММ.ГГГГ и № № от ДД.ММ.ГГГГ, письменной информации (отчёта) аудитора и рецензии на заключение эксперта от ДД.ММ.ГГГГ, приобщённых по ходатайству стороны защиты, не имеется. В ходе экспертных исследований эксперты об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных заключений не предупреждались, исследования (почерковедческие) проводились по копиям различных документов, а не по оригиналам. Показания допрошенного в судебном заседании эксперта С., проводившей почерковедческую экспертизу (заключение № №), об обстоятельствах исследования и полученных результатах, о допустимости её заключения как доказательства по уголовному делу не свидетельствуют. Авторы представленной рецензии и отчёта аудитора к участию в деле в качестве специалиста или эксперта судом не привлекались, материалы дела не изучали, об ответственности за дачу заведомо ложного заключения не предупреждались.

Вместе с тем в заключении № № от ДД.ММ.ГГГГ эксперт, проводивший почерковедческую экспертизу по вопросу выполнения в доверенности от ДД.ММ.ГГГГ года подписи от имени Т, категоричного ответа не дал, что подтвердил в судебном заседании, в связи с чем данное заключение как доказательство виновности подсудимых в инкриминируемом им преступлении использоваться не может.

Сумма неуплаченных налогов установлена судебной налоговой экспертизой – 22 196 621 рубль.

Заключение, составленное экспертом по результатам судебной налоговой экспертизы соответствует требованиям ст.204 УПК РФ. Отметка о предупреждении М об уголовной ответственности по ст.307 УК РФ имеется не только в заключении (каждая страница которого подписана экспертом), но и в постановлении о назначении экспертизы (т.8 л.д. 1-3).

В заключении экспертом указана её должность, образование, стаж работы и квалификация. В судебном заседании М было предоставлено служебное удостоверение, подтверждающее, что она состоит в должности эксперта отдела криминалистики СУ СК России по Белгородской области (копия прилагается к материалам дела). Согласно ст.11 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 2011 года № 73-ФЗ (в ред. от 08 марта 2015 года № 23-ФЗ) организация и производство судебной экспертизы могут осуществляться также экспертными подразделениями, созданными федеральными органами исполнительной власти или органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Согласно Положению о Следственном Комитете РФ, утверждённому Указом Президента РФ № 38 от 14 января 2011 года, к полномочиям Следственного Комитета РФ помимо прочего относится судебно-экспертная и ревизионная деятельность (подпункт 1 пункта 7).

У суда не имеется оснований сомневаться в квалификации эксперта М и её полномочиях на производство судебных налоговых экспертиз, также отсутствовали основания для привлечения иных специалистов для участия в судебном разбирательстве.

Доводы стороны защиты о заинтересованности и необъективности эксперта в силу служебной зависимости необоснованны, поскольку М разъяснялись предусмотренные ст.57 УПК РФ права и ответственность за дачу заведомо ложного заключения. Также заключение эксперта заранее установленной силы не имеет и оценивается по общим правилам наравне и в совокупности с другими доказательствами.

Сведений о личной заинтересованности эксперта не имеется.

Нарушений порядка назначения судебной налоговой экспертизы и направления материалов уголовного дела на исследование с учётом пояснений самого эксперта, следователя, в чьём производстве на тот момент находилось уголовное дело, и времени начала производства экспертизы (ДД.ММ.ГГГГ) не установлено.

Заключение М ясно и полно изложено, сомнений в его обоснованности нет, выводы противоречий не содержат, в связи с чем у суда не имелось оснований для назначения повторной и дополнительной судебной налоговой экспертизы, как на том настаивала сторона защиты.

Показания подсудимых о том, что они какие-либо недостоверные сведения в декларации и иные документы не вносили с целью уклонения от уплаты налогов, суд считает не соответствующими действительности, их показания опровергаются всей совокупностью исследованных доказательств, и расцениваются как способ защиты.

Что касается полномочий Г по представлению интересов <данные изъяты> в ходе выездной налоговой проверки, суд приходит к следующему.

В ходе рассмотрения дела установлено, что Т исполнял обязанности директора <данные изъяты> лишь на бумаге (также как и С – учредителя Общества), не принимая никакого реального участия в деятельности Общества. Суд соглашается с доводами стороны защиты о том, что в доверенности от ДД.ММ.ГГГГ года от Т на Г. стоит подпись не Т, что подтверждается как показаниями самого Т, так и результатами судебной почерковедческой экспертизы (заключение № № от ДД.ММ.ГГГГ), не давшей категоричного ответа о принадлежности подписи. Данное обстоятельство в полной мере согласуется как с показаниями Т о его неучастии в деятельности Общества, так и с показаниями Г. о том, что точных обстоятельств изготовления доверенности он не помнит, а при обыске по месту его работы (<данные изъяты> в одном из компьютеров был обнаружен проект доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, также у Г была изъята печать <данные изъяты>. При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что доверенность от ДД.ММ.ГГГГ была изготовлена самим Г

Суду предоставлено достаточно доказательств, подтверждающих, что Г фактически представлял интересы <данные изъяты> как в ходе его переоформления в 2014 году, так и в ходе выездной налоговой проверки в 2015 году.

Из показаний ФИО1 и Г следует, что именно подсудимый обратился к свидетелю с просьбой о продаже Общества. И все последующие действия, связанные с отчуждением Общества, его перерегистрацией и так далее, Г совершал с согласия подсудимого, исполняя его волю произвести отчуждение фирмы.

Утверждения ФИО1 о том, что он продавал <данные изъяты> вместе с ещё одним ООО в целях получения денежных средств на новый проект, не выдерживают критики. С одной стороны, новые учредитель и новый директор <данные изъяты> (С и Т) никакого реального участия в жизни Общества не принимали; в судебном заседании Г пояснил, что прямой купли-продажи Общества не было, была смена учредителя; Г что-либо о продаже второго бизнеса ФИО1 одновременно с <данные изъяты> как об этом утверждал подсудимый, не упоминал. С другой стороны – из информации о движении денежных средств по счёту <данные изъяты> видно, что с июня 2014 года, когда ФИО1 перестал быть директором общества, вплоть до декабря 2014 года, между этим Обществом и <данные изъяты> (директором которых выступает подсудимый), ИП ФИО1, ИП П (предоставлявшей услуги по настройке и сопровождению «1С») проводились операции, что также опровергает доводы ФИО1 о том, что после июня 2014 года он отношения к деятельности <данные изъяты> не имел, а также аналогичные доводы ФИО2, которая после увольнения из <данные изъяты> продолжила работу главным бухгалтером в <данные изъяты> и не могла не знать контрагентов Общества, в котором работала.

Также неубедительны и доводы ФИО1 о том, что Г, не желая передавать денежные средства, вырученные от продажи <данные изъяты> высказывал угрозы, в том числе обещая проблемы с налоговой инспекцией. Установлено, что ФИО1 прибегал к услугам Г в течение ряда лет (с 2010 года), неприязненных отношений между ними не было, так же отсутствовали между ними и какие-либо долговые обязательства. При этом, после переоформления фирмы в 2014 году, в 2015 году в ходе налоговой проверки Г созванивался с ФИО1, что последним не отрицается, и сообщал о проверке.

Представленные Г в ходе выездной налоговой проверки документы относятся к хозяйственной деятельности <данные изъяты> как это следует из показаний Г о том, что все документы он либо брал из гаража, куда они ранее были перевезены из офиса по <адрес>, либо распечатывал из компьютера, также полученного при передаче документации по <данные изъяты>», либо получал непосредственно от ФИО2; свидетели М и У, проводившие выездную налоговую проверку, также пояснили, что представленные им документы по <данные изъяты> относились к его деятельности, что подтвердилось в ходе проверки; эксперт М убеждённо заявила об относимости представленных ей на исследование книг покупок и книг продаж к деятельности Общества, что подтвердилось в ходе встречных проверок контрагентов.

Сторона защиты неоднократно обращала внимание, что при получении судебного разрешения на выемку содержащих охраняемую законом тайну документов (т.9 л.д.135), в ходе выемки в ИФНС России по г. Белгороду (т.9 л.д.136-140), в акте налоговой проверки (т.1 л.д.176, 181), в ответе следователя на ходатайство подсудимого (т.8 л.д.7, 3-й абз. снизу) речь во всех случаях велась об оригиналах документов, в частности оригиналах книг покупок и книг продаж <данные изъяты>, что подтверждает представление Г в ходе налоговой проверки в налоговую инспекцию именно оригиналов этих книг, тогда как в суд в качестве вещественных доказательств представлены копии книг покупок и книг продаж, в которые, по мнению стороны защиты, внесены изменения.

Суд с таким доводом не соглашается.

Как следует из показаний Г. книги покупок и продаж он распечатывал с компьютера, переданного со всеми документами по <данные изъяты> Налоговые инспекторы М и У также пояснили, что Г были представлены заверенные копии (распечатки) книг покупок и продаж Общества, что допустимо в соответствии по ст.93 НК РФ.

Также среди вещественных доказательств имеются две книги покупок и продаж Общества (сшивки № 48 и 49), отличающиеся от остальных – они изготовлены путём копирования, а не распечатывания. Данное обстоятельство согласуется как с показаниями Г, о том, что когда в налоговой инспекции ему сообщили о проблемах, он обратился к ФИО2, и та дала ему новые книги, так и показаниями У, пояснившей, что дополнительные книги (сшивки № 48 и 49) – книга продаж <данные изъяты> за 4-й квартал 2013 года и книга покупок Общества за 4-й квартал 2013 года дублируют ранее предоставленные книги за этот период и отличаются от них по содержанию, представлены Г были уже позже взамен первоначальных.

При таких обстоятельствах суд приходит к убеждению, что Г в ходе выездной налоговой проверки были представлены копии книг покупок и книг продаж <данные изъяты> которые впоследствии представлены суду в качестве вещественных доказательств, а указание в ряде протоколов следственных действий и иных процессуальных документов на эти документы как на «книги покупок» и «книги продаж» без уточнения, что это копии, само по себе не является подтверждением того, что Г представлялись оригиналы этих книг.

Исследовав представленные доказательства, суд приходит к выводу, что в ходе выемки в ИФНС России по г. Белгороду было изъято 49 сшивок, а не 47, что подтверждается как протоколом этого следственного действия, так и показаниями следователя К, налоговых инспекторов У и М, эксперта М.

Представленные стороной защиты копии документов (акты приёма-передачи между ФИО2 и ФИО1, между ФИО1 и Т) не доказывают невиновность подсудимых в инкриминируемом преступлении, так как не опровергают представленные стороной обвинения доказательства.

В прениях сторон государственный обвинитель отказался от обвинения ФИО1 и ФИО2 в части уклонения от уплаты налога на прибыль организации за 2014 год в размере 12 373 рубля и транспортного налога за 2014 год в размере 6071 рубль, в связи с чем из объёма обвинения подсудимых подлежит исключению уклонение от уплаты налога на прибыль организации за 2014 год в размере 12 373 рубля и транспортного налога за 2014 год в размере 6071 рубль.

ФИО1 и ФИО2, совершая согласованные действия по включению в налоговые декларации <данные изъяты> заведомо ложных сведений о суммах НДС, исчисленного от реализации товаров (работ, услуг) и предъявленного при приобретении на территории Российской Федерации товаров (работ, услуг) за 4-й квартал 2013 года и 1-й квартал 2014 года, не соответствующих содержанию книг покупок и книг продаж за эти периоды, так же не отражая в налоговой базе при исчислении транспортного налога объекты налогообложения (транспортные средства) действовали с прямым умыслом и преследовали цель неуплаты налогов. При этом ФИО1 как руководитель Общества определял общий порядок действий по уклонению от уплаты налогов, указывал сумму налогов, подлежащих уплате, согласовывал с ФИО2 способ уклонения от уплаты налогов, утверждал и подписывал декларации с внесёнными в них заведомо ложными сведениями; ФИО2, в свою очередь, как главный бухгалтер, непосредственно вносила в декларации и в итоговые строки книг покупок и продаж заведомо ложные сведения о подлежащем уплате НДС и транспортном налоге, согласовывала это с ФИО1 и после его утверждения направляла декларации в налоговую инспекцию.

Действия подсудимых суд квалифицирует:

- ФИО1 – по ст.199 ч.2 п.п. «а», «б» УК РФ – уклонение от уплаты налогов с организации путём включения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений, совершённое группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере,

- ФИО2 – по ст.199 ч.2 п.п. «а», «б» УК РФ – уклонение от уплаты налогов с организации путём включения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений, совершённое группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере.

Квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору» нашёл своё подтверждение, поскольку действия подсудимых, направленные на уклонение от уплаты налогов, носили согласованный характер, и каждый из них, обладая соответствующими знаниями, опытом и полномочиями, выполняли отведённые для этого роли.

Сумма неуплаченных налогов <данные изъяты> за 2012-2014 годы составляет (с учётом отказа государственного обвинителя от части обвинения) 22 178 177 рублей, что, согласно заключению судебной налоговой экспертизы, превышает 50% от общей суммы подлежащих уплате в бюджет налогов, и относится, согласно примечанию 1 к ст.199 УК РФ, к особо крупному размеру.

При назначении ФИО1 и ФИО2 наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности совершённого ими преступления, сведения о личности, в том числе обстоятельства, смягчающие наказание, влияние назначенного наказания на исправление подсудимых и на условия жизни семей.

ФИО2 впервые привлекается к уголовной ответственности, к административной ответственности не привлекалась (т.11 л.д. 39-40), по месту жительства характеризуется положительно (т.11 л.д.32), имеет четырёх внуков, за время работы в <данные изъяты> характеризуется положительно (т.11 л.д.48-49).

Обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание ФИО2, не установлено.

Исходя из личности подсудимой и фактических обстоятельств содеянного ею, суд приходит к убеждению, что исправление ФИО2 возможно без её изоляции от общества, при назначении наказания в виде штрафа.

Учитывая, что преступление ФИО2 совершено в период с 2013 по 2014 годы, и ей будет назначено наказание, не связанное с лишением свободы, то она подлежит освобождению от отбывания наказания в соответствии с п.9 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», со снятием судимости согласно п.12 вышеуказанного Постановления Государственной Думы.

ФИО1 не судим, к административной ответственности не привлекался (т.12 л.д.69-72), имеет малолетнего ребёнка ДД.ММ.ГГГГ года рождения (т.12 л.д.36, 39), по месту регистрации характеризуется положительно (т.12 л.д.42, 45), по месту работы характеризуется положительно (т.12 л.д.65), состоит на воинском учёте, военную службу не проходил (т.12 л.д.55-57), под руководством ФИО1 <данные изъяты> награждено многочисленными дипломами за активное участие в различных выставках, активную работу в различных направлениях, качество оборудования.

Смягчающим наказание ФИО1 суд признаёт наличие у него малолетнего ребёнка и добровольное возмещение имущественного ущерба, причинённого в результате преступления.

Отягчающие наказание обстоятельства отсутствуют.

Принимая во внимание обстоятельства совершённого преступления и сведения о личности подсудимого, характер и степень общественной опасности содеянного им, роль в совершённом преступлении, суд приходит к выводу, что восстановление социальной справедливости, исправление ФИО1, предупреждение совершения им новых преступлений возможно только при назначении ему наказания в виде лишения свободы. При этом суд учитывает требования ст.62 ч.1 УК РФ.

Достаточных оснований для изменения категории преступления на менее тяжкое в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, несмотря на отсутствие отягчающих обстоятельств и наличие смягчающих наказание обстоятельств (у ФИО1), суд, учитывая общественную опасность совершённого преступления и фактические обстоятельства его совершения, не усматривает. Также отсутствуют основания для применения правил ст.64 УК РФ и ст.73 УК РФ при назначении наказания подсудимому ФИО1.

Отбывать наказание в виде лишения свободы ФИО1 надлежит, в соответствии со ст.58 ч.1 п. «б» УК РФ, в колонии общего режима, так как он осуждается за совершение тяжкого преступления и ранее наказание в виде лишения свободы не отбывал.

Исходя из положений ч. 2 ст. 97, п. 17 ч.1 ст. 299 УПК РФ, учитывая назначение ФИО1 наказания в виде лишения свободы, суд считает необходимым для обеспечения исполнения приговора заменить ранее избранную в отношении него меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу, поскольку иная, более мягкая мера пресечения, не обеспечит реализацию целей судопроизводства в этой части.

Суд не находит оснований для назначения ФИО1 и ФИО2 дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Представителем гражданского истца – ИФНС России по г. Белгороду был заявлен гражданский иск о взыскании с ФИО1 и ФИО2 22 196 621 рубля в счёт возмещения имущественного вреда, причинённого бюджетной системе, с учётом отказа государственного обвинителя по эпизодам уклонения от уплаты налога на прибыль организации за 2014 год и транспортного налога за 2014 год. В связи с тем, что имущественный ущерб подсудимым ФИО1 добровольно возмещён в полном объёме (22 177 178 рублей), и представитель гражданского истца отказался от исковых требований, то производство по гражданскому иску подлежит прекращению.

В ходе следствия на имущество ФИО1 в порядке ст.115 УПК РФ в целях обеспечения исполнения гражданского иска, взыскания штрафа, иных имущественных взысканий налагался арест (т.8 л.д.170-174, 216-221). Согласно ст.299 ч.1 п. 11 УПК РФ суд при постановлении приговора в совещательной комнате разрешает ряд вопросов, в том числе как поступить с имуществом, на которое наложен арест для обеспечения исполнения наказания в виде штрафа, для обеспечения гражданского иска или возможной конфискации. Учитывая, что по делу причинённый преступлением ущерб возмещён в полном объёме, суд приходит к выводу о необходимости снятия ареста с имущества ФИО1.

Судьба вещественных доказательств в соответствии со ст.81 ч.3 УПК РФ разрешается следующим образом:

- документы, изъятые в ИФНС России по г. Белгороду (сшивки с 1-й по 49-ю, и сшивка без номера, содержащая налоговую декларацию ООО «БЗЭМ» по НДС за 4-й квартал 2013 года); документы, изъятые при обыске и выемке в <данные изъяты> (пакет №1 и №4, сшивка № 2, и две сшивки №1); документы, изъятые при выемке в ООО «Элис-Групп» (упакованные в бумажный пакет); документы, изъятые при выемке в <данные изъяты> (сшивка №1) – хранить при уголовном деле (т.9 л.д.71-73, т.10 л.д.221-223, 230-232, 238-240, 288-293);

- оптический диск «INTRO DVD+R», хранящиеся при материалах уголовного дела – хранить при уголовном деле (т.9 л.д.251);

- системный блок персонального компьютера «ASUS IN WIN» - возвращённый Г. – оставить у него как у законного владельца (т.9 л.д.251, 254);

- печать <данные изъяты> изъятую у Г как не представляющую ценности и не истребованную сторонами, – уничтожить (т.9 л.д.270);

- денежные средства в размере 608 600 рублей, изъятые в ходе обыска <данные изъяты> и хранящиеся в <данные изъяты> (<адрес>) подлежат возвращению законному владельцу (т.9 л.д.71-73).

Руководствуясь ст. ст. 304, 307-309 УПК РФ, суд

приговорил:

Признать ФИО1 виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.199 ч.2 п.п. «а», «б» УК РФ и назначить ему наказание в виде лишения свободы на 2 (два) года 6 (шесть) месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении ФИО1 изменить на меру пресечения в виде заключения под стражу, взяв его под стражу в зале суда.

Срок наказания в виде лишения свободы исчислять со дня постановления приговора – с 02 февраля 2018 года.

Признать ФИО2 виновной в совершении преступления, предусмотренного ст.199 ч.2 п.п. «а», «б» УК РФ и назначить ей наказание в виде штрафа в размере 400 000 (четырёхсот тысяч) рублей.

На основании п.9 постановления Государственной Думы Российской Федерации от 24 апреля 2015 года № 6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием победы в Великой отечественной войне» освободить ФИО2 от назначенного наказания, на основании п.12 Постановления снять с ФИО2 судимость.

Меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставить без изменения до вступления приговора в законную силу.

Производство по гражданскому иску ИФНС России по г. Белгороду к ФИО1 и ФИО2 прекратить.

Отменить арест, наложенный на имущество ФИО1:

- 100% долей уставного капитала <данные изъяты><данные изъяты>, номинальной стоимостью 10 000 рублей,

- 100% долей уставного капитала <данные изъяты><данные изъяты>, номинальной стоимостью 736 743 рубля,

- 100% долей уставного капитала <данные изъяты><данные изъяты>, номинальной стоимостью 11 000 рублей,

- 100% долей уставного капитала <данные изъяты>», <данные изъяты>, номинальной стоимостью 10 000 рублей,