Гражданский кодекс часть 1

Истец ФИО1 обратилась в суд с исковым заявлением к ФИО2 и ФИО3 об истребовании имущества из чужого незаконного владения, указав, что она на основании договора № от ДД.ММ.ГГГГ является собственником следующего имущества: станок распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный <данные изъяты>, диск для распиловки камня. Вышеуказанное имущество было приобретено ею как индивидуальным предпринимателем у <данные изъяты> за <данные изъяты> рублей, что подтверждается платежными поручениями ОАО «Россельхозбанк» № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей, № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей, № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей. С момента приобретения имущества истец и её супруг ФИО5 использовали станки для осуществления предпринимательской деятельности по обработке природного камня в помещении завода по адресу: <адрес>. В этом помещении у ФИО5 с 2020 года на праве общей долевой собственности принадлежала 1/2 доля, а с 2016 года – 1/4 доля. В 2018 году ФИО1 прекратила предпринимательскую деятельность по обработке природного камня и владелец 3/4 долей – ответчик ФИО6 стал использовать их оборудование вместе с племянником ФИО7 В настоящее время ответчики незаконно удерживают оборудование и не позволяют его забрать. По факту их самоуправных действий сотрудниками МО МВД России «Моршанский» неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые отменялись прокурором г.Моршанска с указаниям о необходимости возбуждения уголовного дела с целью изъятия имущества истца из незаконного владения ответчиков. В связи с чем, просит истребовать из чужого незаконного владения ответчиков ФИО2 и ФИО3, следующее имущество: станок распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный <данные изъяты>, диск для распиловки камня.

Определением Моршанского районного суда Тамбовской области от
16 декабря 2021 года (протокольно) к участию в деле в качестве соответчика привлечен ФИО5.

В судебном заседании истец ФИО1 поддержала свои исковые требования, пояснив, что с 2003 года у ее супруга – ФИО5 на помещения, расположенные по адресу: <адрес>, имеется доля в праве общей долевой собственности. Изначально помещения по указанному адресу купили ее супруг и ФИО9 для осуществления деятельности СТО, а также мраморного цеха, прибыль делили поровну. Предпринимательская деятельность была оформлена на нее, что бы она вела бухгалтерские дела. В 2009 году пригласили ФИО10 для помощи в строительстве гранитного цеха, в связи, с чем позже переоформили на него долю в недвижимости. Работа осуществлялась на станках по обработке мрамора. ФИО9 в 2010 году самовольно забрал мраморный цех, зарегистрировал на свое имя индивидуальное предпринимательство, в связи, с чем между ФИО5 и ФИО9 возникли разногласия. Для урегулирования вопроса ФИО5 обратился к авторитетному давнему знакомому, – ФИО2, на которого за разрешение данной проблемы была оформлена 1/4 доля в праве общей долевой собственности на указанные помещения. По устной договоренности прибыль должны были делить поровну, как и раньше. В 2011 года достроился гранитный цех. В строительстве цеха принимали материальное участие ФИО10 и ФИО2, свободные деньги на приобретение оборудования у них отсутствовали, в связи, с чем в 2012 году она и ее супруг ФИО5 приобрели новые спорные станки за счет собственных средств по договору. Поставщики сами устанавливали станки.

Оплата производилась с ее расчетного счета несколькими платежами до поставки станков. Документы, связанные с покупкой спорных станков, утрачены, поскольку часть документов хранилась у нее дома, а часть – в общедоступном кабинете. Приобретенные новые польские станки, были установлены в цеху по <адрес>. Обработка гранита осуществлялась на этих станках специалистами. С собственниками помещений – ФИО2, ФИО10, ФИО9 и ФИО5 она ежегодно заключала безвозмездный договор аренды, необходимый для налоговой инспекции, банков и прочего. Прибыль получала она и муж, другие в ее распределении не участвовали, поскольку не принимали материального участия.

ДД.ММ.ГГГГ она приняла решение о прекращении своей предпринимательской деятельности по указанному адресу в гранитном цеху, где продолжил деятельность ИП ФИО11, у которого работал ФИО5 на станках, оставшихся в цеху. За аренду станков ФИО11 платил ФИО5 <данные изъяты> рублей и зарплату в размере <данные изъяты> рублей до февраля 2018 года, когда ФИО5 уволился. До увольнения супруга требований о возврате спорных станков к ответчикам она не заявляла, в незаконном владении они не удерживались. После февраля 2018 года на указанных станках стал работать племянник ФИО2 – ФИО7 На обращение с требованиями о возврате спорных станков она уполномочила своего сына – ФИО8, со слов которого знает, что разрешить спорный вопрос мирным путем с ФИО3 и ФИО2 не удалось.

Представители ФИО1, действующие на основании доверенностей, ФИО8, ФИО12 и ФИО13 исковые требования поддержали, пояснив, что письменного соглашения между ФИО2, ФИО10, ФИО9 и ФИО5 о совместной деятельности никогда не заключалось. Выкуп указанными лицами долей в праве общей долевой собственности на помещения по <адрес> в <адрес> не был связан с их совместной деятельностью и распределением прибыли от деятельности ИП ФИО1 по обработке гранита, прибыль между ними не распределялась. ФИО1 вела самостоятельную предпринимательскую деятельность, имела свой расчетный счет и собственные денежные средства от прибыли, подтверждением чего, по их мнению, служат декларации о доходах ФИО1 Также подтверждением финансовой состоятельности Н-вых считали заключенные в 2012 году ФИО5 с <данные изъяты> договора, по которым ФИО5 передавал займы. В 2012 году ФИО1 приняла самостоятельное решение о приобретении спорных станков за счет собственных средств, в связи, с чем заключила договор с <данные изъяты>ДД.ММ.ГГГГ, оплатив сумму договора в размере <данные изъяты> рублей тремя платежами от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ со своего счета, которые вносились ей на счет наличными деньгами. Указание в платежном поручении от ДД.ММ.ГГГГ оплаты по договору от ДД.ММ.ГГГГ считали технической ошибкой. Приобретенные бывшие в употреблении станки были доставлены на <адрес> в <адрес>. Иные документы по договору купли-продажи станков, а также их техническая документация у стороны истца отсутствует. В тоже время полагали, что имеющийся договор и платежные поручения являются достаточным доказательством принадлежности спорных станков ФИО1, а таможенная декларация на товары <данные изъяты> идентифицирует станки и подтверждает их поставку на территорию Российской Федерации по адресу: <адрес>, являющийся юридическим адресом ИП ФИО1 Наличие данных станков по указанному адресу установлено в результате проведения проверки правоохранительными органами. При этом объяснения ответчиков, данные полиции по поводу совместной деятельности ФИО2, ФИО10, ФИО9 и ФИО5, а также финансирования приобретения станков ФИО2 считали ничем не обоснованными.

В ходе осуществления своей предпринимательской деятельности на <адрес> в
<адрес>, ФИО1 несла все расходы, связанные с эксплуатацией данных помещений самостоятельно за счет своей прибыли, заключая договор аренды с собственниками на безвозмездной основе, продляя его до 2018 года. Позже пояснили, что с 2016 года по 2018 год указанные помещения арендовал ФИО16, у которого работал ФИО5 ФИО1 прекратила предпринимательскую деятельность на указанном объекте в 2015 году, но с учетом того, что ее супруг работал там до февраля 2018 года, вопрос об истребовании спорных станков встал только после февраля 2018 года, в связи, с чем заявление стороны ответчиков о пропуске истцом срока исковой давности считали необоснованным, а срок не пропущенным. ФИО1 обращалась в правоохранительные органы с соответствующими заявлениями в 2019 году.

Принадлежность ФИО3 станков, фактически находящихся в цеху по Попова, 18, и приобретение их им в 2018 году, считали не доказанным и не соответствующим фактическим обстоятельствам.

Вместе с тем, представитель ФИО1 - ФИО8 пояснил, что, не смотря на то, что территория базы не охраняется, замка на воротах нет, забрать станки не представляется возможным, поскольку ему в этом чинятся препятствия ФИО2 путем запугивания и угроз. Ответчики препятствуют вывозу станков, а не доступу в помещение. Однако, ему удалось забрать из цеха блок управления станка, который он считал своим, а в 2019 году, когда захотели забрать спорные станки, он сам приезжал в цех и делал фотографии. Просили удовлетворить исковые требования в полном объеме.

Ответчик ФИО7 в судебном заседании исковые требования считал не обоснованными и не законными. Пояснил, что с 2018 года по адресу: <адрес> осуществляет предпринимательскую деятельность по обработке гранита, зарегистрировав индивидуальное предпринимательство и заключив договор аренды помещений на <адрес> в <адрес> с ФИО2 Шесть станков, на которых он работает, расположены по указанному адресу и приобретены им в <адрес> по договору у ФИО21 в июне 2018 года. На момент приобретения указанные станки новыми не были, являлись бывшими в употреблении и нуждались в ремонте. Данные станки были смонтированы на месте старых станков и отремонтированы привлеченными им специалистами. Кому принадлежали старые станки, он не знает, в связи, с чем они были демонтированы и вынесены на улицу территории базы. Поскольку владелец демонтированных станков не объявился, с разрешения ФИО2 он договорился о вывозе и сдаче их в металлолом в <данные изъяты>. Ранее требований о возврате спорных станков к нему никто не заявлял. Станки, находящиеся в его владении в цеху произведены в разных странах. В рамках проверки, проведенной правоохранительными органами, по заявлениям ФИО1 он пояснял, что ему было известно, что между ФИО5 и ФИО2 существовали договоренности о совместной деятельности, в результате чего на деньги ФИО2 приобретались станки. Где находятся данные станки ему не известно. Сотрудниками правоохранительных органов производился осмотр цеха, установлено наличие станков по обработке гранита с идентифицирующими данными, вопрос об их правопринадлежности не выяснялся. Наличие имеющихся в цеху станков не оспаривает, поскольку данные станки являются его собственностью, приобретены им на законных основаниях и используются по их прямому назначению. Идентифицирующие данные, имеющиеся на бирках станков, соответствуют наименованию товара, приобретенного им у ФИО21 по договору, имеют техническую документацию. Поскольку станки распиловочные, автоматы полировальные и диски имеют различные модели, идентифицировать спорное оборудование, о котором заявляет истец, не представляется возможным. Просил в удовлетворении требований отказать.

Ответчик ФИО2 в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом.

Представители ФИО2 и ФИО3, действующие по доверенностям ФИО14 и ФИО15, в судебном заседании исковые требования считали не законными и не обоснованными.

При этом пояснили, что по адресу: <адрес>, расположены производственные помещения, в том числе цех по обработке гранита. Первоначально, в 2002 году, участниками долевой собственности являлись ФИО9 и ФИО5, которые организовали там СТО и цех по обработке мрамора. Далее для привлечения дополнительных денежных средств в бизнес привлекли ФИО4 и ФИО10, зарегистрировав за каждым по 1/4 доли в праве общей долевой собственности, на условиях устной договоренности о распределении прибыли согласно зарегистрированным долям в указанной недвижимости. ФИО1 была привлечена для участия в деятельности в качестве бухгалтера, на нее было оформлено предпринимательство. В 2012 году всеми участниками долевой собственности было принято решение о приобретении новых станков для обработки гранита. Денежные средства на станки передал ФИО2 из своих собственных средств. Прибыли от деятельности цеха ФИО2, ФИО10 и ФИО9 не получали, в связи с чем в августе 2018 года ФИО10 и ФИО9 было принято решение о продаже своих долей ФИО2 Осуществление предпринимательской деятельности через ФИО1 в гранитном цеху было прекращено в 2015 году, после чего ДД.ММ.ГГГГ был заключен договор аренды с ФИО11, осуществлявшим свою деятельность до 2018 года.
ДД.ММ.ГГГГ ФИО7, заключив договор аренды помещений с ФИО2, приобретя в июне 2018 года станки, бывшие в употреблении, в <адрес> у ФИО21, начал производственную деятельность по указанному адресу по обработке гранита. На момент приобретения указанные станки нуждались в ремонте, они были смонтированы, установлены на месте старых станков и отремонтированы привлеченными ФИО3 специалистами. Поскольку владелец старых станков ФИО3 был не известен, он сдал их в металлолом в <данные изъяты> Требований о возврате спорных станков к нему никто не заявлял. В рамках проверки, проведенной правоохранительными органами, по заявлениям ФИО1, ФИО7 пояснял, что ему было известно, что между ФИО2, ФИО10, ФИО9 и ФИО5 существовали договоренности о совместной деятельности, в результате чего на деньги ФИО2 приобретались станки. Где находятся данные станки ему не известно. В результате осмотра цеха, сотрудниками правоохранительных органов было установлено наличие станков по обработке гранита с идентифицирующими данными, которые являются собственностью ФИО3, приобретены им на законных основаниях и используются по их прямому назначению. Идентифицирующие данные, имеющиеся на бирках станков, соответствуют наименованию товара, приобретенному ФИО3 у ФИО21 по договору, имеют техническую документацию. Поскольку станки распиловочные, автоматы полировальные и диски имеют различные модели, идентифицировать спорное оборудование, о котором заявляет истец, в отсутствие указания ей серийного, заводского номеров, а также вин-номеров, не представляется возможным. Полагали, что поскольку стороной истца не иденетифицирован объект спора, в то время как истребован из чужого незаконного владения может быть только индивидуально определённый предмет, требования истца не могут быть удовлетворены.

Считали, что стороной истца не доказан факт правопринадлежности заявляемого спорного имущества истцу, поскольку в соответствии с договором от ДД.ММ.ГГГГ, в подлинности которого выразили сомнение, и на который истец ссылается в обоснование своих требований, поставка товара должна осуществляться до ДД.ММ.ГГГГ, товар передается на складе покупателя в г. Москве по акту приема-передачи, доказательством доставки товара служит счет-фактура и товарная накладная, при этом оплата должна быть произведена тремя платежами, последний из которых в размере <данные изъяты> рублей за 1 день до передачи товара покупателю. Между тем, документов, подтверждающих поставку и получение товара по указанному договору, стороной истца не представлено, платеж в размере <данные изъяты> рублей по платежному поручению от ДД.ММ.ГГГГ произведен по другому договору – от ДД.ММ.ГГГГ. Считали, что пояснения истца о том, что последний платеж был произведен после получения товара, а товар доставлялся в Моршанский район, противоречат условиям представленного ей договора. Полагали то, что представленная стороной истца декларация на товары не свидетельствует о приобретении истцом станков, находящихся на сегодняшний день в цеху, поскольку не имеет взаимосвязи с положениями договора, и только подтверждает прохождение поименованных в ней иностранных станков через границу Российской Федерации к получателю – <данные изъяты> также не имеющего отношения к указанному договору, заключенному ФИО1 с <данные изъяты> К тому же дата приемки перевозчиком указана – ДД.ММ.ГГГГ. Представленные стороной истца документы считали не более чем возможным намерением на приобретение станков, но не доказательством того, что товар был приобретен и что товар, указанный в договоре, является теми станками, которые находятся на производственной базе в <адрес>.

Полагали, что представленные декларации о доходах ФИО1 не могут служить доказательством ее финансового благополучия, поскольку не отражают фактического ее дохода, ввиду применения ей системы налогообложения по единому налогу на вмененный доход, как и договора займа 2012 года, заключенные ФИО5 с <данные изъяты>, ввиду отсутствия взаимосвязи между участниками процесса и <данные изъяты>, а также отсутствия к ним отношения истца.

Также стороной истца не представлено доказательств незаконного удержания ответчиками спорного имущества, препятствования в его истребовании, а напротив отмечено отсутствие охраны на спорном объекте, а также, что ФИО8 беспрепятственно проник на территорию цеха и забрал блок управления станка, который посчитал своим. Сама ФИО1 на территории цеха для изъятия спорного имущества не приходила, ее муж также таких требований не предъявлял.

В тоже время считали, что поскольку ФИО1 прекратила свою предпринимательскую деятельность, связанную с обработкой гранита на <адрес> в <адрес>, в конце 2015 года, и она полагала, что на территории данного цеха осталось спорное имущество, принадлежащее ей, которым она перестала владеть и пользоваться, право на истребование данного имущества у нее возникло с этого момента, а, следовательно, срок исковой давности истек к концу 2018 года. При этом, не используя в своих интересах данного оборудования, не извлекая из него прибыли, она не могла не осознавать, что ее права нарушены. При таких обстоятельствах считали, что срок исковой давности истцом пропущен.

Просили в удовлетворении исковых требований отказать.

Соответчик ФИО5 в судебном заседании считал требования обоснованными, при этом пояснил, что с 2002 года у него на помещения, расположенные по адресу: <адрес>, имеется доля в праве общей долевой собственности, где также участником долевой собственности был ФИО9, с которым они осуществляли деятельность СТО, а также по обработке мрамора. Предпринимательская деятельность была оформлена на ФИО1, что бы она вела бухгалтерские дела. В связи с возникшими разногласиями с ФИО9 в 2010 году, для урегулирования споров, ФИО5 обратился к авторитетному знакомому – ФИО2, на которого за разрешение данной проблемы было оформлено 1/4 доля в праве общей долевой собственности на помещения по указанному адресу. Также участником долевой собственности стал ФИО10 ФИО2, ФИО10 и ФИО5 в устном порядке договорились участвовать в деятельности предприятия и распределять прибыль. Когда к 2011 года достроился гранитный цех, было принято общее решение о приобретении станков по обработке гранита, но денег у ФИО2 и ФИО10 не оказалось, поэтому в 2012 году он и его супруга приобрели спорные станки за счет собственных средств по договору. Приобретенные новые польские станки, в том числе два бывших в употреблении, были установлены продавцом в цеху по <адрес> в <адрес>. Обработка гранита осуществлялась на этих станках специалистами. С собственниками помещений – ФИО2, ФИО10, ФИО9 и ФИО5 ФИО1 ежегодно заключала безвозмездный договор аренды. Прибыли от этой деятельности не было.
ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 прекратила свою предпринимательскую деятельность по указанному адресу в гранитном цеху, где продолжил деятельность ИП ФИО11, у которого он работал. За аренду ФИО11 платил ФИО5 <данные изъяты> рублей и зарплату в размере <данные изъяты> рублей до февраля 2018 года, когда ФИО5 уволился. До увольнения требований о возврате спорных станков к ответчикам никто не заявлял. После февраля 2018 года на указанных станках стал работать племянник ФИО2 – ФИО7 На обращение с требованиями о возврате спорных станков он уполномочил сына – ФИО8, а также, чтобы тот забрал пульт управления от станков ночью, когда никого не было, поскольку днем там находятся рабочие. Разрешить спорный вопрос мирным путем с ФИО3 и ФИО2 не удалось.

Выслушав лиц, участвующих в деле, изучив материалы дела, допросив свидетелей, суд приходит к следующему.

Статьей 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Согласно части 3 статьи 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В соответствии с пунктом 1 статьи 209 Гражданского кодекса РФ собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.

В силу положений статьи 301 Гражданского кодекса РФ, собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Как следует, из правовой позиции, изложенной в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации №10/22 от 29.04.2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" применяя статью301 ГК РФ, судам следует иметь в виду, что собственник вправе истребовать свое имущество от лица, у которого оно фактически находится в незаконном владении.

Виндикационный иск характеризуют четыре признака: наличие у истца права собственности на истребуемую вещь или иного права на обладание вещью; утрата фактического владения вещью; возможность выделить вещь с помощью индивидуальных признаков из однородных вещей; нахождение вещи в чужом незаконном владении ответчика. Для удовлетворения исковых требований необходимо наличие указанных фактов в совокупности, отсутствие или недоказанность одного из них влечет отказ в удовлетворении иска.

Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от
29 апреля 2010 г. №10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", в случаях, когда между лицами отсутствуют договорные отношения или отношения, связанные с последствиями недействительности сделки, спор о возврате имущества собственнику подлежит разрешению по правилам статей301, 302 ГК РФ. Если собственник требует возврата своего имущества из владения лица, которое незаконно им завладело, такое исковое требование подлежит рассмотрению по правилам статей301, 302 ГК РФ, а не по правилам главы59 ГК РФ (пункт 34).

В ходе судебного разбирательства установлено, что здание склада площадью <данные изъяты> кв.м, гараж площадью <данные изъяты> кв.м, здание площадью <данные изъяты> кв.м, нежилое здание площадью <данные изъяты> кв.м, земельный участок площадью <данные изъяты> кв.м по адресу: <адрес> принадлежат на праве общей долевой собственности ФИО5 (1/4 доли) и ФИО2 (3/4 доли), что подтверждается выписками из ЕГРН от ДД.ММ.ГГГГ.

Как следует из кадастровых и реестровых дел на земельный участок и здания - склад площадью <данные изъяты> кв.м, гараж площадью <данные изъяты> кв.м, здание площадью <данные изъяты> кв.м, земельный участок площадью <данные изъяты> кв.м, расположенные по адресу: <адрес>, собственниками указанных объектов недвижимости являлись: в 2002 году - ФИО9 (1/2 доли) и ФИО5 (1/2 доли) (договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ); в 2011 году – ФИО9, ФИО5, ФИО10, ФИО2 – по 1/4 доли (договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ); в 2018 году – ФИО2 (3/4 доли) (договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ – ФИО10 продал 1/4 доли ФИО2 и договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ – ФИО9 продал 1/4 доли ФИО2), а также ФИО5 1/4 доли.

Согласно выписке из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя ДД.ММ.ГГГГ, основной вид деятельности - организация похорон и предоставление связанных с ними услуг, среди дополнительных видов деятельности – резка и обработка камня.

В соответствии с договором аренды нежилого помещения от ДД.ММ.ГГГГ ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9, с одной стороны, и ФИО1, с другой стороны, заключили договор аренды нежилых зданий для изготовления памятников, расположенные на земельном участке по адресу: <адрес> для использования их по назначению сроком до ДД.ММ.ГГГГ.

Как следует из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от
ДД.ММ.ГГГГ по заявлению ФИО1 о неправомерном удержании ФИО2 и ФИО3 станка распиловочного <данные изъяты>, автомата полировального <данные изъяты> диска для распиловки камня, двух станков, проверкой МОМВД России «Моршанский» по заявлению ФИО1 установлено, что в 2000 году ФИО5 и ФИО9 был организован совместный бизнес по ремонту автомобилей и обработке природного камня по адресу: <адрес>, где им принадлежало в равных долях право собственности на земельный участок и здания. Предпринимательская деятельность была оформлена на ФИО1, осуществлявшую работу с документацией. В 2008 году в целях расширения бизнеса ФИО5 и ФИО9 решают построить гранитный цех, но ввиду отсутствия на это финансов, предлагают вложиться в совместный бизнес ФИО10, у которого строительный бизнес, согласившегося на указанное предложение. В 2010 году, в связи с отсутствием денежных средств, необходимых для завершения строительства, привлекают в совместный бизнес ФИО2, который впоследствии и осуществлял финансирование предприятия. В связи с указанным, доли в праве собственности на указанное недвижимое имущество были переоформлены на ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9 по 1/4 (25%), в соответствии с которыми планировалось распределение прибыли от бизнеса. Юридически деятельность предприятия остается на ИП ФИО1, необходимые расчеты и денежные средства проходят через ее расчетный счет. В 2011 году приобретаются два бывших в употреблении станка и в 2012 году - станок распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный <данные изъяты>, диск для распиловки камня. Со слов ФИО1 они приобретены за счет ее личных средств, однако из пояснений ФИО10, ФИО9, ФИО2 и ФИО3 следует, что основная часть финансирования осуществлялась ФИО2 Факт отсутствия финансовой возможности самостоятельного приобретения станков Н-выми подтверждается привлечением в бизнес в качестве инвесторов третьих лиц. В результате последующего перераспределения долей в праве собственности на указанные объекты недвижимости ФИО2 имеет – 3/4 доли, ФИО5 – 1/4 доли. В 2018 году Н-вы прекращают свою деятельность на заводе, где остаются станки, по возврату которых у Н-вых вопросов не возникает.

Протоколом осмотра от ДД.ММ.ГГГГ, проведенного в рамках указанной проверки, установлено, что вход в цех по адресу: <адрес> свободный - металлическая дверь открыта, повреждений не имеет. В цеху имелись распиловочный станок, станок обрезной серийный № полировальный станок серийный №, полировальный станок, отрезной станок.

Как следует из материалов проверки и постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ, проверкой не установлено правопринадлежности ФИО1 к заявленным ею станку распиловочному <данные изъяты>, автомату полировальному <данные изъяты>, диску для распиловки камня, двух станков, а также к станкам и оборудованию, фактически имеющимся в цеху - распиловочному станку, станку обрезному серийный номер <данные изъяты>, полировальному станку серийный №, полировальному станку, отрезному станку, а также факта завладения против воли ФИО1 ее имуществом ФИО2 и ФИО7

В тоже время, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 15 июля 2008 года №501-О-О, обязательным для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда по уголовному делу, является только приговор, вступивший в законную силу, и только по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом (часть 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Исходя из этого постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, объяснения фигурантов дела, данные при проведении проверки, на которые ссылается сторона истица в обоснование своих доводов, вступившим в законную силу приговором суда не является, и не могут иметь преюдициального значения для настоящего спора, вследствие чего данное постановление не освобождает истца от доказывания спорных обстоятельств.

В соответствии с пунктом 2 статьи 218 Гражданского кодекса РФправо собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи или иной сделки об отчуждении этого имущества.

Пунктом 1 статьи 454 ГК РФ предусмотрено, что по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

Если иное не предусмотрено договором купли-продажи, продавец обязан одновременно с передачей вещи передать покупателю ее принадлежности, а также относящиеся к ней документы (технический паспорт, сертификат качества, инструкцию по эксплуатации и т.п.), предусмотренные законом, иными правовыми актами или договором (пункт 2 статьи 456 ГК РФ).

Согласно пункту 1 статьи 458 ГК РФ обязанность продавца передать товар покупателю считается исполненной в момент вручения товара покупателю или указанному им лицу, если договором предусмотрена обязанность продавца по доставке товара; предоставления товара в распоряжение покупателя, если товар должен быть передан покупателю или указанному им лицу в месте нахождения товара. Товар считается предоставленным в распоряжение покупателя, когда к сроку, предусмотренному договором, товар готов к передаче в надлежащем месте и покупатель в соответствии с условиями договора осведомлен о готовности товара к передаче. Товар не признается готовым к передаче, если он не идентифицирован для целей договора путем маркировки или иным образом.

В соответствии с пунктом 1 статьи 223 ГК РФ, право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором.

В обоснование своих требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения, истец ссылается на то, что в ходе совместной деятельности ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9 было принято решение о приобретение оборудования для обработки гранита, которое было приобретено за счет ее личных средств по договору № от ДД.ММ.ГГГГ, заключенному между <данные изъяты> и ИП ФИО1, из которого следует, что ФИО1 приобрела станок распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный AS-01, диск для распиловки камня фирмы <данные изъяты> за <данные изъяты> рублей.

В соответствии с пунктом 3.1 указанного договора, продавец осуществит поставку товара до ДД.ММ.ГГГГ, при условии осуществления покупателем платежей в сроки не позднее, указанных в статье 4 Договора (1 платеж – <данные изъяты> рублей в течении 10 дней с момента подписания договора, 2 платеж – <данные изъяты> рублей за 5 дней до отгрузки товара заводом-изготовителем, 3 платеж – <данные изъяты> рублей за 1 день до дня передачи товара покупателю).

В силу пункта 3.2 поставленный товар передается покупателю на складе покупателя в г.Москва по акту приема-передачи оборудования, подписанного полномочными представителями покупателя и продавца.

По пункту 3.3.1. продавец обязуется передать в срок не более 5 рабочих дней после письменного уведомления покупателя о доставке товара вручить товар и предоставить покупателю счет-фактуру и товарную накладную на товар.

В соответствии с платежными поручениями ОАО «Россельхозбанк» № от
ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей, № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей ИП ФИО1 произвела предоплату за товары по договору № от ДД.ММ.ГГГГ. Согласно платежному поручению № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей ИП ФИО1 произведена оплата по договору от ДД.ММ.ГГГГ.

Как следует из положений договора, его сторонами предусмотрено подписание акта приема-передачи имущества, подтверждающего факт его передачи, что в силу пункта 1 статьи 223 ГК РФ определяет возникновение права собственности у приобретателя имущества с момента его передачи.

Между тем, стороной истца суду не представлены акт приема-передачи товара, накладная, счет-фактура либо иные доказательства доставки, получения, фактической передачи и приемки товара по указанному договору, в подтверждение доводов о приобретении истцом договорного оборудования и принадлежности его истцу ФИО1, в связи с чем признать доказанным возникновение у истца права собственности на станок и оборудование, поименованные в договоре от ДД.ММ.ГГГГ, не представляется возможным. Учитывая отсутствие данных документов у истца, суду не представляется возможным установить, что указание в платежном поручении № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей даты договора, по которому произведена оплата - ДД.ММ.ГГГГ, является технической ошибкой и соотнести данное платежное поручение с договором от ДД.ММ.ГГГГ.

В тоже время таможенная декларация на товары, представленная стороной истца, не позволяет установить принадлежность истцу товаров, указанных в ней, поскольку как следует из декларации, отправителем в ней указано <данные изъяты>, получатель - <данные изъяты>, <адрес>; место доставки товаров: <адрес>, товары - пила для резки камня <данные изъяты>, автоматическая полировка <данные изъяты>, лезвие для пилы для резки камня, прилагающиеся документы: счет-фактура <данные изъяты>, книжка <данные изъяты>, спецификация 2 шт.

Между тем, в договоре от ДД.ММ.ГГГГ какие-либо ссылки на данную декларацию отсутствуют, ни <данные изъяты>», ни <данные изъяты> не являются стороной указанного договора. Более того, согласно пункту 8.1. договора ни одна из сторон не имеет права передавать третьему лица права и обязательства по настоящему договору без письменного согласия другой стороны. При этом письменное согласие в материалах дела отсутствует.

Доводы стороны истца о том, что указание в декларации места доставки товара: <адрес>, свидетельствует о принадлежности товара, указанного в ней ФИО1, поскольку данный адрес является юридическим адресом ИП ФИО1 и указан в договоре, не может быть признан обоснованным по следующим причинам.

Согласно пункту 3 статьи 4.1. Федерального закона от 24 июля 2007 г. №209-ФЗ "О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации" (с изменениями и дополнениями) в едином реестре субъектов малого и среднего предпринимательства содержатся сведения о месте нахождения юридического лица или место жительства индивидуального предпринимателя, в связи, с чем в выписке из ЕГРИП, имеющейся в материалах дела, от ДД.ММ.ГГГГ об индивидуальном предпринимателе ФИО1 сведения о юридическом адресе отсутствуют. В договоре купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ указан иной адрес ИП ФИО1: <адрес>. Между тем, по пункту 3.2 указанного договора поставленный товар передается покупателю на складе покупателя в г.Москве. Таким образом, указанный довод истца не может быть признан состоятельным.

Кроме того, истец заявляет о своем праве на станок распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный <данные изъяты>, диск для распиловки камня, в то время как указанная декларация на иные товары: пила для резки камня <данные изъяты>, автоматическая полировка <данные изъяты>, лезвие для пилы для резки камня.

Также, по пункту 4.1. договора от ДД.ММ.ГГГГ последний платеж осуществляется за один день до передачи товара покупателю. Согласно платежному поручению, на которое ссылается истец, от ДД.ММ.ГГГГ, ИП ФИО1 был произведен последний платеж по договору, при этом в данном поручении указана оплата, в отличии от платежей от 02 и ДД.ММ.ГГГГ, где указана - предоплата. Как следует из пояснений стороны истца, последний платеж по договору был произведен после поставки товара. Между тем, в представленной таможенной декларации на товары имеется штамп таможенной службы с датой ДД.ММ.ГГГГ.

Вместе с тем, истец ФИО1 поясняла суду, что спорные станки, о которых она ведет речь, являлись новыми, в то время как со слов ее представителей, станки, бывшие в употреблении, тогда как ответчик ФИО5 пояснял, что станки приобретались новые и бывшие в употреблении.

Таким образом, все перечисленные выше противоречия и различия содержания документов не позволяют сделать вывод о единстве предмета декларирования и предмета договора от ДД.ММ.ГГГГ, а также о правопринадлежности товаров, отраженных в них, истцу.

Доводы стороны истца о том, что представленные декларации ФИО1 по упрощенной системе налогообложения: за 2010 г - 2013 г. (налогоплательщиком были предоставлены декларации по единому налогу на вмененный доход) и договора займа, заключенные ФИО5 с <данные изъяты>ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, свидетельствуют о ее финансовой состоятельности в приобретении станков, не влияют на выводы суда, ввиду отсутствия доказательств приобретения и приемки станков и оборудования, истребуемого у ответчиков.

В силу статьи 55 ГПК РФ показания свидетелей являются одним из доказательств, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Из пояснений свидетелей ФИО19 и ФИО9 в судебном заседании следует, что между ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9 осуществлялась совместная коммерческая деятельность с целью извлечению прибыли на <адрес> в <адрес> с 2010 года, в связи, с чем был отремонтирован гранитный цех и приобреталось новое оборудование для обработки гранита за деньги ФИО2 Юридически деятельность была оформлена на ФИО1, как индивидуального предпринимателя для бухгалтерского учета. ФИО5 о своих притязаниях на спорные станки никогда не заявлял.

Суд не усматривает заинтересованности данных свидетелей в деле и находит их показания последовательными и непротиворечивыми, подтверждающими совместную коммерческую деятельность ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9, формальное участие ФИО1 в их бизнесе. Однако, из указанных показаний не возможно установить какие именно станки, когда, за какую цену, у кого и где были приобретены в ходе совместной деятельности на деньги ФИО2, поэтому показания свидетелей в данной части принятию судом в качестве доказательства не подлежат.

Свидетель ФИО20, явившийся в суд по ходатайству стороны истца, подтвердил совместную деятельность ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9 Со слов ФИО5 он знал о финансовых затруднениях его компаньонов и о приобретении Н-выми за их счет оборудования в 2012 году станков и пил, бывших в употреблении. После 2013 года он приезжал периодически в цех. Ему известно, что с 2018 года Н-вы пытаются забрать станки.

Суд находит показания свидетеля ФИО20 в части подтверждения им совместной деятельности ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9 достоверными и соотносящимися с иными доказательствами по делу. При этом показания в части приобретения спорных станков бывших в употреблении противоречат пояснениям истца, утверждавшей о приобретении в 2012 году новых станков, в связи с чем в указанной части не могут быть признаны достоверными и приняты судом. К показаниям свидетеля в части принадлежности ФИО17 денег, потраченных на приобретение станков, суд относится критически, поскольку данными сведениями он обладает со слов родственника – ФИО5

С учетом изложенного, суд приходит к выводу, что показания допрошенных в ходе судебного разбирательства свидетелей не подтвердили возникновение у истца права собственности на станок и оборудование, поименованное в договоре от ДД.ММ.ГГГГ.

Как разъяснено в пункте 32,36 постановления Пленума Верховного Суда РФ №10, Пленума Высшего Арбитражного Суда №22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", применяя статью 301 ГК РФ, судам следует иметь в виду, что собственник вправе истребовать свое имущество от лица, у которого оно фактически находится в незаконном владении; в соответствии со статьей 301 ГК РФ лицо, обратившееся в суд с иском об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения, должно доказать свое право собственности на имущество, находящееся во владении ответчика; право собственности на движимое имущество доказывается с помощью любых предусмотренных процессуальным законодательством доказательств, подтверждающих возникновение этого права у истца.

Согласно пункту 1 статьи 223 ГК РФ право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором.

Таким образом, по делу об истребовании имущества из чужого незаконного владения юридически значимой и подлежащей доказыванию является одновременная совокупность следующих обстоятельств: наличие у истца права собственности на имеющийся в натуре индивидуально определенное имущество, а также незаконность владения этим имуществом или его частью конкретным лицом.

В случае недоказанности одного из перечисленных выше обстоятельств иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения удовлетворен быть не может.

В соответствии со статьей 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями пункта 3 статьи 123 Конституции РФ и статьи 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона обязана доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В судебном заседании сторона истца, поддерживая исковые требования, просила истребовать из чужого незаконного владения ответчиков станок распилочный IW 1TK 2500, автомат полировальный AS-01, диск для распиловки камня.

Между тем, как установлено в ходе судебного разбирательства указанное оборудование имеет виды, модели, размеры, цвета, вин-номера или иные отличительные признаки, идентифицирующие конкретные станки и оборудование. Однако, такие сведения истцом не представлены.

Вместе с тем, согласно выписке из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей ФИО7 зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя ДД.ММ.ГГГГ, основной вид деятельности - резка, обработка и отделка камня для памятников

В соответствии с договором аренды нежилого помещения с правом субаренды от ДД.ММ.ГГГГ, ФИО2 передал ИП ФИО3 нежилые здания, расположенные на земельном участке по адресу: <адрес>, для изготовления памятников сроком с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ Пунктом 5 указанного договора предусмотрено его продление.

Как следует из пояснений ответчика ФИО3 и представителя ФИО2- ФИО15, указанный договор действует по настоящее время, в связи с его пролонгацией сторонами в устном порядке.

Таким образом, в судебном заседании установлено и не оспаривается сторонами и участниками процесса, что в цеху по адресу: <адрес>, имеются станок камнерезный <данные изъяты>№, станок камнерезный <данные изъяты>№, станок камнерезный <данные изъяты>№, станок полировочный <данные изъяты>№, диск отрезной по камню, станок для ручной полировки, которые находятся в фактическом пользовании у ФИО3, в то время как истец заявляет о своем праве на иной вид станка распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный <данные изъяты>, диск для распиловки камня. Учитывая отсутствие идентифицирующих признаков спорного имущества убедиться в обратном не представляется возможным.

Между тем, по наименованиям станка распилочного, автомата полировального и диска, истребуемых истцом, не представляется возможным идентифицировать их и установить принадлежность ФИО1 на основании представленных стороной истца документов. При невозможности идентификации спорных объектов и установления принадлежности истцу конкретного имущества, расположенного на территории цеха по <адрес> - станка камнерезного <данные изъяты>№, станка камнерезного <данные изъяты>№, пилы 3000 - станка камнерезного <данные изъяты>№, станка торцовочного – станка полировочного <данные изъяты>№, вывод о том, что истребуемые станки и станки, расположенные в цеху на <адрес> являются одними и теми же предметами, не может быть сделан.

При таких обстоятельствах, факт принадлежности истцу истребуемых ей станков, равно как и имеющихся в натуре в цеху, не нашли своего подтверждения в ходе судебного разбирательства, с учетом отсутствия идентификации объектов спора, требования истца удовлетворены не могут быть.

В тоже время, из представленной ответчиком ФИО3 копии договора купли-продажи оборудования, бывшего в употреблении № от ДД.ММ.ГГГГ и спецификации в приложении № к договору, следует, что ФИО21 продал ФИО3 станок камнерезный б/у в разборе <данные изъяты>№, станок камнерезный б/у в разборе и комплектующие к нему <данные изъяты>№, станок камнерезный б/у в разборе <данные изъяты>№, станок полировочный б/у в разборе <данные изъяты>№, диск отрезной по камню б/у, станок для ручной полировки б/у б/н в разборе за <данные изъяты> рублей. Приемка и передача товара от продавца к покупателю отражена в копии акта приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ к договору № от ДД.ММ.ГГГГ. Оплата денежных средств по договору в размере <данные изъяты> рублей отражена в копии расписки ФИО21 от ДД.ММ.ГГГГ8 года.

Свидетель ФИО21 пояснил, что в июне 2018 года продал ФИО3 по договору станки за наличный расчет по расписке и передал имевшуюся техническую документацию. Договор, составленный в единственном экземпляре для покупателя, ФИО3 был утрачен, в связи с чем по просьбе ФИО3 он передал ему сохранившиеся у него копии договора и расписки. В 2020 года он покупал у ФИО3 металл - обрезки и куски станков, в связи, с чем был составлен закупочный акт.

Между тем, в силу статьи 60 ГПК РФ обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Согласно части 2 статьи 71 ГПК РФ письменные доказательства представляются в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Подлинные документы представляются тогда, когда обстоятельства дела согласно законам или иным нормативным правовым актам подлежат подтверждению только такими документами, когда дело невозможно разрешить без подлинных документов или когда представлены копии документа, различные по своему содержанию.

Согласно положениям части 7 статьи 67 ГПК РФ, суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.

В силу пункта 1 статьи 161 Гражданского кодекса Российской Федерации сделки граждан между собой на сумму, превышающую десять тысяч рублей, должны совершаться в простой письменной форме. Соблюдение простой письменной формы не требуется для сделок, которые в соответствии со статьей 159 настоящего Кодекса могут быть совершены устно (пункт 2).

Таким образом, исходя из указанных положений гражданского и гражданского процессуального законодательства, факт заключения договора купли-продажи на сумму 2300000 рублей может быть подтвержден только документом в письменной форме. Свидетельские показания могут использоваться только в дополнение к ним, усиливая позицию стороны спора, однако сами по себе в качестве ключевого доказательства выступать не могут. Помимо этого пунктом 1 статьи 162 ГК РФ прямо предусмотрено, что несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания.

При таких обстоятельствах представленные копии договора купли-продажи от
ДД.ММ.ГГГГ, его приложений, акта приема-передачи и расписки на сумму <данные изъяты> рублей в отсутствие подлинников не могут быть приняты судом в качестве копий соответствующих частями 6, 7 статьи 67, частей 1, 2 статьи 71 ГПК РФ, ввиду того, что подлинники данных документов в суд не представлены, в связи с чем невозможно проверить их тождественность подлинникам документов, а, следовательно, они не могут подтверждать факт заключения сделки купли-продажи станков между ФИО3 и ФИО21, и свидетельские показания ФИО22 в этой части также принятию судом не подлежат.

Вместе с тем, несоблюдение простой письменной формы сделки не лишает их права приводить письменные и другие доказательства (пункт 1 статьи 162 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В ходе судебного разбирательства ответчиком ФИО3 представлена инструкция обслуживания и эксплуатации пилы с двумя дисками для обработки камня Тип <данные изъяты> на пилу – диск отрезной по камню, таможенная декларация на станок камнерезный <данные изъяты>, которые, согласно его пояснениям в суде, были переданы ему ФИО21 при покупке станков. Также представлены фотографии пилы 1500 - станка камнерезного <данные изъяты>№, полировочного станка - станка камнерезного <данные изъяты>№, пилы 3000 - станка камнерезного <данные изъяты>№, станка торцовочного – станка полировочного <данные изъяты>№, расположенных на территории цеха по <адрес>. Соответствие станков и оборудования, отображенных на представленных фотографиях, имеющимся в натуре в цеху, и обладающих индивидуальными признаками сторонами не оспаривается.

Однако, данные инструкция, таможенная декларация и фотографии подтверждают наличие существующих в настоящее время станков и оборудования в цеху, что не оспаривается сторонами, но не доказывают их правопринадлежности конкретному лицу, ввиду отсутствия в них таких сведений.

Вместе с тем, как следует из пояснений ответчика ФИО3 и свидетеля ФИО21, имеющиеся в цеху станки были установлены на месте старых станков, демонтированных им и сданных в металлолом <данные изъяты> по закупочному акту от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому <данные изъяты> приобрело у ФИО3 лом металла б/у в количестве 23.2 тонн.

Показания свидетеля ФИО21 в части его пояснений о приемке им металла у ФИО3 в виде обрезков, суд находит достоверными, соотносящимися с пояснениями ответчика ФИО3 и закупочным актом. Однако, индивидуализировать предметы, обрезки которых ФИО21 были приняты в виде металла, указанные показания и акт не позволяют, а иных достоверных доказательств суду не представлено, в связи с чем вывод о том, что именно какие-либо станки были распилены и переданы в виде лома сделать не возможно.

С учетом изложенного, доводы ответчика ФИО3 о принадлежности ему станков и оборудования, фактически расположенных на территории цеха, обоснованными признаны быть не могут.

Обращаясь в суд с настоящим иском об истребовании имущества из чужого незаконного владения, ФИО1 ссылалась на то, что ответчики без законных оснований удерживают принадлежащие ей на праве собственности станок распилочный <данные изъяты>, автомат полировальный <данные изъяты>, диск для распиловки камня, препятствуют ей вывезти станок с территории, расположенной по <адрес> в <адрес>.

В тоже время доказательств того, что ответчики незаконно удерживают имущество, принадлежащее истцу, суду не представлено.

Признавая факт посещения представителем истца ФИО1 – ФИО8 территории цеха по <адрес> в <адрес>, где расположены станки, и, поясняя обстоятельства изъятия им и выноса за территорию цеха пульта управления от станка, сторона истца противоречит своим доводам об удержании ответчиками в цеху имущества, принадлежащего, по мнению, истца ей. Кроме того, факт свободного доступа на территорию указанного цеха подтвержден показаниями сторон в судебном заседании и установлен сотрудниками МВД при осмотре места происшествия и составлении протокола осмотра от ДД.ММ.ГГГГ. В тоже время из пояснений стороны истца и ответчика ФИО5 следует, что препятствий в доступе в помещение цеха у них нет, днем в цеху находятся рабочие, в 2019 году ФИО8 сам туда приезжал и делал фотографии.

В ходе судебного разбирательства стороной ответчиков ФИО2 и ФИО3 было заявлено о применении срока исковой давности.

В соответствии со статьей 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Согласно пункту 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 Кодекса.

В силу статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Момент, с которого лицо узнало или должно было узнать о нарушении его права, зависит от характера нарушения и других фактических обстоятельств конкретного дела. При определении этого момента принимаются во внимание не только объективные факторы, но и разумность поведения самого истца.

Как установлено в суде, и не оспаривается сторонами, после ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 прекратила свою предпринимательскую деятельность по <адрес>
<адрес>.

В соответствии с выпиской из ЕГР ИП ФИО11 с ДД.ММ.ГГГГ является индивидуальным предпринимателем.

Согласно договору аренды нежилого помещения с правом субаренды от ДД.ММ.ГГГГ ФИО5, ФИО10, ФИО2 и ФИО9, с одной стороны, и ФИО11, с другой стороны, заключили договор аренды нежилых зданий для изготовления памятников, расположенные на земельном участке по адресу: <адрес> для использования их по назначению сроком до ДД.ММ.ГГГГ.

Согласно записям в трудовой книжке ФИО5, представленной стороной истца, ДД.ММ.ГГГГ ФИО5 принят распиловщиком по изготовлению памятников к ИП ФИО11, ДД.ММ.ГГГГ уволен по собственному желанию.

Таким образом, не смотря на то, что свою деятельность по обработке гранита на <адрес> ФИО1 закончила ДД.ММ.ГГГГ, её супруг ФИО5 продолжал там работать до ДД.ММ.ГГГГ. Как следует из пояснений соответчика ФИО5, работая на спорных станках в цеху у ФИО11, он получал от него плату за аренду и зарплату. Вместе с тем, у ФИО5 сохранялась доля в праве общей долевой собственности на здание цеха, где он работал до ДД.ММ.ГГГГ. Данные обстоятельства не оспариваются сторонами и подтверждены истцом. Таким образом, довод истца об отсутствии у нее оснований полагать о незаконном удержании станков и нарушении ее прав после ДД.ММ.ГГГГ, суд находит обоснованным, также как находит состоятельным и довод о том, что истец посчитала нарушенными ее права, связанные с незаконным удержанием имущества, принадлежащего, по ее мнению, ей на праве собственности, после увольнения ее супруга – ДД.ММ.ГГГГ и оставления им территории указанного цеха.

Таким образом, срок исковой давности по настоящему спору начал течь не ранее чем с ДД.ММ.ГГГГ, в связи, с чем оснований полагать, что истцом пропущен срок исковой давности не имеется.

С учетом совокупности, исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств, суд приходит к выводу о том, что в ходе рассмотрения дела стороной истца не представлено допустимых, относимых и достоверных доказательств принадлежности ФИО1 на праве собственности либо ином праве в натуре фактически находящегося в цеху по адресу: <адрес>, индивидуально определенного имущества: станка камнерезный <данные изъяты>№, станка камнерезный <данные изъяты>№, станка камнерезный <данные изъяты>№, станка полировочный <данные изъяты>№, диска отрезной по камню, станка для ручной полировки, утраты фактического владения спорным имуществом, индивидуализации спорного имущества, позволяющей выделить его из однородных станков и оборудования, а также факта завладения против воли ФИО1 ее имуществом ответчиками и незаконности владения им.

При таких обстоятельствах, учитывая отсутствие совокупности доказанных фактов, суд считает необходимым в удовлетворении исковых требований ФИО1 к ФИО2, ФИО3 и ФИО5 об истребовании имущества из чужого незаконного владения отказать.

Руководствуясь статьями 194-199, ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении исковых требований ФИО1 к ФИО2, ФИО3 и ФИО5 об истребовании имущества из чужого незаконного владения отказать.

Решение может быть обжаловано в Тамбовский областной суд в апелляционном порядке в течение месяца со дня составления решения судом в окончательной форме.

Решение составлено в окончательной форме 03 февраля 2021 года.

Федеральный судья: А.Н. Туева