Гражданский кодекс часть 1

Рассмотрев в открытом судебном заседании 06 октября 2021 года в г. Иваново гражданское дело по иску АО КИБ «Евроальянс» к ФИО9, ФИО6, ФИО10 о признании сделки недействительной,

УСТАНОВИЛ:

АО КИБ «Евроальянс» обратилось в суд с иском к ФИО9, ФИО6 о признании сделки недействительной.

Иск мотивирован тем, что в ходе рассмотрения Ленинским районным судом г. Иваново гражданского дела № 2-460/2021 по иску ФИО6 к ФИО9 о возмещении ущерба и процентов за пользование чужими денежными средствами истцу стало известно о заключении между ответчиками ФИО6 и ФИО9 договора инвестирования № ДИ-1/01-2017 от 10.01.2017. Согласно п. 2.1 указанного договора ФИО6 (инвестор) и ФИО9 (получатель инвестиций) обязуются совместными усилиями обеспечить реализацию инвестиционного проекта «Автоматизированный гараж-паркинг для посетителей Торгово-развлекательного центра «Шоколад» в нежилом здании, площадью 6054,3 кв. м, количество этажей-1, в том числе подземных-1, расположенном по адресу: <адрес>, где инвестор осуществляет финансирование получателя инвестиций путем предоставления инвестиций, а получатель инвестиций обязуется обеспечить вложение предоставленных инвестиций в объект инвестиционной деятельности, указанный в п. 2.2 договора, и осуществлять целевое использование предоставленных инвестиций. Банк полагает, что заключенный ответчиками договор инвестирования является ничтожной сделкой по следующим основаниям. Между банком и ответчиком ФИО9 (заемщиком) заключен и действует договор о кредитной линии № 5-ДКЛ-2015 от 20.03.2015, согласно которому банк предоставил ответчику ФИО9 кредит на сумму 40000000 рублей, сроком погашения 10.03.2022 (с учетом дополнительного соглашения к договору № 6 от 12.03.2019). Согласно п. 1.1 кредитного договора кредит предоставлен ответчику ФИО9 для приобретения недвижимого имущества: подземного гаража-паркинга, общей площадью 6054,3 кв. м, расположенного по адресу: <адрес><адрес>, кадастровый №; 2467/10000 долей в праве общей долевой собственности на земельный участок, общей площадью 11974 кв. м, кадастровый №, расположенный по адресу: <адрес>. Кредитным договором предусмотрено, что с момента государственной регистрации права собственности заемщика ФИО9 на недвижимое имущество в силу закона в соответствии с ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» возникает ипотека, как обременение в обеспечение настоящего договора. Залогодержателем является истец. 20.03.2015 ответчик ФИО9 заключил с ООО «Олимп-Строй» в лице генерального директора ответчика ФИО6 договор купли-продажи недвижимого имущества, а именно: подземного гаража-паркинга, общей площадью 6054,3 кв. м, кадастровый №, и 2467/10000 долей в праве общей долевой собственности на земельный участок, общей площадью 11974 кв. м, кадастровый №, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>. 09.04.2015 Управлением Росреестра по Ивановской области в отношении указанного недвижимого имущества в ЕГРН внесены записи об ипотеке в пользу банка. Кроме того, между истцом и ответчиком ФИО9 заключен и действует договор ипотеки от 29.09.2017, согласно которому ответчик ФИО9 передал в залог (ипотеку) истца выделенные ответчиком ФИО9 из помещения паркинга отдельные машино-места. В отношении выделенных машино-мест Управлением Росреестра по Ивановской области в ЕГРН также внесены записи об ипотеке в пользу банка. В соответствии с п.п. 4.1.1, 4.1.3, 4.1.8 договора ипотеки от 29.09.2017 ответчик ФИО9 обязался не распоряжаться переданным в ипотеку предметом залога, не совершать уступки предмета залога без предварительного письменного согласия банка, не совершать действия, влекущие изменение или прекращение (утрату) предмета залога, принимать меры, необходимые для обеспечения сохранности заложенного имущества, немедленно ставить в известность залогодержателя (банк) об изменениях в предмете залога. Однако в нарушение условий договора ипотеки и норм действующего законодательства ответчик ФИО9 без согласия банка распорядился предметом ипотеки, заключив с ответчиком ФИО6 договор инвестирования. При этом, в нарушение п. 3.1.2 договора ипотеки от 29.09.2017 ответчик ФИО9 не представил банку никаких письменных предупреждений о правах 3-х лиц на предмет залога (в частности, о правах ответчика ФИО6, как инвестора согласно договору инвестирования). Следует учесть, что на дату заключения договора инвестирования 10.01.2017 ответчик ФИО6 являлась генеральным директором ООО «Олимп-Строй» и участником с долей 15% в уставном капитале Общества. В свою очередь, именно ООО «Олимп-Строй» являлось застройщиком здания ТРЦ «Шоколад» по адресу: <адрес>, частью которого является подземный гараж-паркинг, и именно ООО «Олимп-Строй», как продавец, заключило 20.03.2015 с ответчиком ФИО9 договор купли-продажи подземного гаража-паркинга, общей площадью 6054,3 кв. м. Кроме того, между банком и ответчиком ФИО6 (поручителем) и ответчиком ФИО9 (заемщиком) заключен и действует договор поручительства № 2 от 20.03.2015. Согласно п. 1.1 договора поручительства предметом договора является обязательство поручителя отвечать за исполнение заемщиком своих обязательств по вышеуказанному кредитному договору. В силу п. 3.1 договора поручительства поручитель в соответствии с настоящим договором несет солидарную ответственность с заемщиком по исполнению обязательств по кредитному договору. Согласно п. 3.2 договора поручительства поручитель всем своим имуществом и денежными средствами, находящимися на любых счетах в банках, в том числе и за рубежом, отвечает перед банком за исполнение обязательств заемщика перед банком. В соответствии с п. 2.4.1 договора поручительства банк вправе в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения заемщиком обязательств, вытекающих из кредитного договора, по своему усмотрению обратиться с требованием исполнить обязательства либо к заемщику, либо к поручителю, либо к обоим лицам сразу. В настоящее время задолженность ответчика ФИО9 по договору о кредитной линии от 20.03.2015 не погашена. На основании договора поручительства банк вправе обратиться за исполнением обязательств по кредиту к поручителю-ответчику ФИО6 Поручительство за ответчика ФИО9, данное ответчиком ФИО6, является обеспечением исполнения обязательств ответчика ФИО9 по кредиту перед банком. Источником исполнения обязательств поручителя ФИО6 по договору поручительства является ее личное имущество. Заключение ответчиком ФИО6 договора инвестирования на сумму 15810000 рублей означает существенное уменьшение объема имущества ответчика ФИО6, которое могло бы быть источником исполнения ее обязательств, как поручителя по договору поручительства. В результате заключения между ответчиками оспариваемого договора сложилась ситуация невозвратности кредита: 1) согласно условиям договора инвестирования заемщик и залогодатель-ответчик ФИО9 принял на себя финансовые обязательства в размере 15810000 рублей, при этом приобрел риск отчуждения ответчику ФИО6 принадлежащих ему машино-мест, являющихся предметом залога; 2) согласно условиям договора инвестирования поручитель ФИО6 произвела передачу денежных средств в размере 15810000 рублей, тем самым существенно уменьшив объем своего имущества, которое могло бы быть источником исполнения ею обязательств по договору поручительства. В соответствии с п.п. 3.1, 3.1.1, 3.1.3, 3.2., 3.3. и др. положения Банка России от 28.06.2017 N 590-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности" банк, как кредитная организация в процессе кредитования на постоянной основе обязан проводить мониторинг финансового положения заемщиков, залогодателей и поручителей. Кредит предоставлен банком ответчику ФИО9 на условиях платности и возвратности. В процессе банковского мониторинга в распоряжение банка документы, подтверждающие доходы ответчика ФИО6 в размере, достаточном для инвестирования в сумме 15810000 рублей за период с 01.03.2017 по 28.07.2017 (6 месяцев), не поступали. Более того, представленные банку ответчиком ФИО6 документы о ее финансовом положении подтверждали ее годовые доходы размерах, явно недостаточных для инвестирования ею в 2017 году денежных средств в размере 15810000 рублей. В связи с этим истец полагает, что договор инвестирования является мнимой сделкой, которая совершена для вида, без намерения создать правовые последствия с целью сокрытия имущества от обращения на него взыскания по требованию банка, как кредитора, и сделать невозможным исполнение решения суда, которым будет взыскана задолженность по кредиту с заемщика ФИО9 и поручителя ФИО6 В соответствии с п. 1 ст.170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Пункт 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ" предусматривает, что мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ответчиков, как сторон сделки, нет цели достигнуть заявленных результатов, в их намерения не входили возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, что является достаточным основанием для признания сделки ничтожной. Совершая сделку лишь для вида, ответчики правильно оформили все документы, но создать реальные правовые последствия не стремились. При этом наличие формального исполнения по сделке не препятствует квалификации ее, как мнимой (п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25). Банк не является стороной оспариваемой сделки, однако право оспаривать сделку у него, как кредитора ФИО9 и ФИО6, имеется. Признание договора инвестирования недействительным обеспечит защиту права банка, как кредитора на возврат задолженности по кредиту (основной долг и проценты) за счет имущества ответчиков ФИО9 и ФИО6 Согласно п. 2 ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Статья 10 ГК РФ предусматривает, что не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный ст. 10 ГК РФ, поэтому такая сделка признается недействительной на основании ст. ст. 10, 168 ГК РФ. На возможность признания сделки, направленной на сокрытие имущества от взыскания, недействительной на основании ст. ст. 10, 168 ГК РФ указал и Верховный Суд РФ (п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25). Поскольку, по мнению истца, денежные средства в размере 15810000 рублей инвестором получателю инвестиций не передавались, банк не просит применять последствия недействительности ничтожной сделки в виде возврата каждой из сторон другой стороне всего полученного по сделке, поскольку это будет противоречить основам правопорядка или нравственности (п. 6 ст. 167 ГК РФ). В связи с тем, что истец узнал о наличии договора инвестирования 16.02.2021, настоящий иск предъявлен в пределах срока исковой давности.

На основании изложенного, истец просит признать ничтожной сделкой договор инвестирования № ДИ-1/01-2017 от 10.01.2017, заключенный между ответчиками, не применять последствия недействительности сделки, поскольку их применение будет противоречить основам правопорядка или нравственности, взыскать с ответчиков в пользу истца судебные расходы по оплате госпошлины.

В судебном заседании представитель истца заявленные требования поддержал по основаниям, изложенным в исковом заявлении, в дополнительных письменных пояснениях от 28.06.2021, от 04.10.2021, просил заявленные требования удовлетворить, поскольку установленные по делу обстоятельства в совокупности с иными обстоятельствами свидетельствуют о том, что оспариваемый договор инвестирования является мнимой сделкой, которая совершена для вида, без намерения создать правовые последствия, с целью сокрытия имущества от обращения на него взыскания по требованию банка и ООО «УК Шоколад», как кредиторов, и сделать невозможным исполнение решения суда, которым будет взыскана задолженность по кредиту с заемщика ФИО9 и поручителя ФИО6 Признание договора инвестирования недействительным обеспечит защиту права банка как кредитора на возврат задолженности по кредиту (основной долг и проценты) за счет имущества ФИО9 и ФИО6 и защиту прав его вкладчиков. Кроме того, представитель истца пояснил, что в настоящее время задолженность по договору о кредитной линии, заключенному 20.03.2015 между банком и ответчиком ФИО9, состоит только из неустойки в размере 132944,98 рублей.

20.05.2021 к участию в деле в качестве ответчика в порядке ст. 40 ГПК РФ привлечена ФИО10-цессионарий по оспариваемой сделке в связи с характером спорного правоотношения.

В судебное заседание ответчик ФИО4 не явилась, о времени и месте рассмотрения дела извещена надлежащим образом.

В судебное заседание ответчик ФИО2 и его представитель не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом. Ранее в ходе рассмотрения дела представитель ответчика исковые требования не признала и пояснила, что ДД.ММ.ГГГГ между ответчиками ФИО2 и ФИО3 заключен оспариваемый договор. Ответчик ФИО2 подтверждает, что по оспариваемому договору получил от ответчика ФИО3 денежные средства, которые направил на улучшение залогового имущества путем заключения с различными организациями договоров подряда на выполнение определенного вида работ в подземном гараже-паркинге с целью увеличения стоимости машино-мест. Изначально при заключении договора инвестирования ответчик ФИО2 предполагал, что на денежные средства, полученные по оспариваемой сделке от ФИО3, он улучшит гараж-паркинг, продаст его за определенную денежную сумму, выплатит кредит, после чего передаст ответчику ФИО3 часть гаража-паркинга. Таким образом, договор инвестирования ответчиками ФИО2 и ФИО3 исполнялся, но до конца не исполнен, поскольку ответчик ФИО2 объект инвестирования ответчику ФИО3 не передал, так как задолженность по кредитному договору не погасил, поэтому объект недвижимости продолжил находиться в залоге банка. В настоящее время имеет место продажа улучшенного в результате инвестиционной деятельности залогового имущества с согласия залогодержателя-банка-машино-мест в указанном гараже-паркинге, стоимостью свыше 320000 рублей за 1 машино-место, и за счет, в том числе вырученных от продажи недвижимого имущества денежных средств задолженность по кредиту практически погашена. Ввиду отсутствия доказательств нарушения прав и законных интересов банка оспариваемым договором, представитель ответчика просит в удовлетворении иска истцу отказать.

В судебное заседание ответчик ФИО3 не явилась, о времени и месте рассмотрения дела извещена надлежащим образом, от ее имени в деле участвует представитель.

В судебном заседании представитель ответчика ФИО3 исковые требования не признала по основаниям, изложенным в возражениях на исковое заявление от ДД.ММ.ГГГГ, и пояснила, что граждане (физические лица) и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора (ст. 1 ГК РФ). Из смысла ст. 11 ГК РФ, а также ст. ст. 2 и 9 ГК РФ следует, что предъявление любого иска должно иметь своей целью восстановление нарушенных прав или оспариваемых прав и законных интересов обратившегося в суд лица. По мнению представителя ответчика, у истца отсутствует право на предъявление требования о признании договора инвестирования от ДД.ММ.ГГГГ недействительным, поскольку он не является стороной данного договора и у него отсутствует законный интерес, который мог быть восстановлен исключительно путём применения последствий недействительности сделки. Истцом право (законный интерес), защита которого будет обеспечена в результате применения последствий недействительности сделки, не указано, а также не представлено доказательств нарушения права истца заключением сторонами данного договора. Если право истца нарушено, то непонятны заявленные требования о признании сделки ничтожной в отсутствие требования о применении последствий недействительности сделки, то есть признать сделку ничтожной, но денежные средства-инвестиции по недействительной сделки оставить у получателя инвестиций. Истец обосновывает требование о признании договора инвестирования недействительной сделкой, полагая ее мнимой, на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ. Однако, если данная сделка является мнимой, то применение к ней двусторонней реституции невозможно. В силу п. 2 ст. 167 ГК РФ реституция возможна при наличии факта исполнения недействительной сделки. Реституция не применяется в отношении мнимых сделок, поскольку п. 2 ст. 167 ГК РФ связывает применение реституции с фактом исполнения сделки, а мнимая сделка не подразумевает ее реальное исполнение. Если бы ответчики намеревались заключить договор инвестирования лишь для вида, то, соответственно, при отсутствии денег в размере 15810000 рублей у ответчика ФИО2, он не смог бы заключить и оплатить договоры подряда, по которым приведены улучшения в паркинге. Следовательно, договор инвестирования со стороны ответчика ФИО3 и в части условий договора ответчиком ФИО2 заключен не формально, а фактически. Так, ответчик ФИО3 (инвестор) и ответчик ФИО2 (получатель инвестирования) заключили договор инвестирования от ДД.ММ.ГГГГ, согласно условиям которого ответчик ФИО3 передаёт ответчику ФИО2 денежные средства в размере 15810000 рублей. Ответчик ФИО3 свои обязательства выполнила в полном объёме, согласно распискам денежные средства от неё получены ответчиком ФИО2, и согласно имеющимся в материалах дела доказательствам денежными средствами для передачи ответчику ФИО2 она располагала, ее имущественное положение позволяло инвестировать ответчика ФИО2 При этом не все источники дохода ФИО3 декларировались. В свою очередь, ответчик ФИО2 свои обязательства по договору инвестирования не выполнил, предмет инвестирования ответчику ФИО3 не передал в связи с чем, она обратилась в суд с иском о взыскании с ответчика ФИО2 денежных средств в размере 15810000 рублей. Стороной по оспариваемому договору истец не являлся, никаких ограничений, исполнительных производств, по которым взыскатель-банк в отношении сторон договора не имелось. Стороны имели право заключать любые сделки в отношении своего имущества. Наличие кредитного договора, заключенного между истцом и ответчиком ФИО2 сроком исполнения до 2022 года, прав банка оспариваемой сделкой не нарушает. Оплата по кредитному договору ответчиком ФИО2 исполнялась, в настоящее время общая задолженность по кредиту составила 1780000 рублей. Никаких прав на имущество по договору инвестирования к ответчику ФИО3 не перешло и не перейдёт, так как предметом спора по иному делу является взыскание денежных средств, а не обязанность исполнить договор инвестирования. Следовательно, подписанный и заключённый между ответчиками ФИО2 и ФИО3 договор инвестирования выражал волю сторон, указанную в договоре. Приведённый в 2017 году на инвестиционные деньги ответчика ФИО3 объект-гараж-паркинг в соответствии с его назначением увеличил стоимость машино-мест и, тем самым, стоимость заложенного имущество, что в настоящее время и явилось основанием для погашения задолженности по кредитному договору. При обращении истца в суд с требованиями о признании договора инвестирования недействительным, задолженность перед истцом по кредитному договору составляла в пределах 2000000 рублей, при том, что стоимость залогового имущества по кредиту до его улучшения составляла 10000000 рублей. Продажная же стоимость залогового имущества, указанная в договорах купли-продажи, составила за 1 машино-место 350000-450000 рублей, вместо ранее залоговой стоимости за 1 машино-место-157000 рублей. При таких обстоятельствах какие-либо обстоятельства, нарушающие права банка в отношении заключённого ДД.ММ.ГГГГ кредитного договора между истцом и ответчиком ФИО2 (поручитель по кредитному договору ответчик ФИО3), отсутствуют. Оспаривая сделку, истец ссылается на ее мнимость на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ. В то же время истец просит признать сделку недействительной в силу ее ничтожности с применением общей нормы-ст. 167 ГК РФ. При наличии специальной нормы нельзя допустить нарушение системной логики и базового принципа приоритета специальных норм над общими нормами. Одна и та же сделка не может быть ничтожной и оспоримой одновременно. При этом обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из ее сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения. При признании сделки мнимой применяются последствия в виде признания права на спорное имущество за стороной сделки. Между тем, истец не являлся стороной оспариваемой сделки, как и не являлся стороной по иным сделкам-договорам подряда в связи с чем, у истца отсутствуют основания для обращения с настоящим иском, а само обращение в суд свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны истца. Представитель ответчика считает, что стороной истца не приведено достаточных и допустимых доказательств в нарушение ст. ст. 56, 57 ГПК РФ в обоснование заявленных требований. Часть доказательств, представленных стороной истца, является недопустимыми доказательствами по делу. Ответчиками же представлены допустимые и относимые доказательства по делу, которые в совокупности подтверждают, что сделка по договору инвестирования совершена реально, личные денежные средства ответчика ФИО3 переданы ответчику ФИО2, на момент заключения договора воля сторон порочной не являлась. В ходе судебного заседания установлена действительная воля сторон при заключении договора инвестирования, которая выразилась в фактических отношениях по сделке: оплаты денежными средствами услуг, оказанных по договорам подряда. Таким образом, оснований для признания ничтожной сделкой договора инвестирования не имеется.

В судебном заседании представитель 3 лица ООО «УК Шоколад» с заявленными требованиями согласен.

ДД.ММ.ГГГГ на основании определения суда к участию в деле в качестве 3 лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, в порядке ст. 43 ч. 1 ГПК РФ привлечено ООО «Визит»-правопредшественник ООО «Олимп-Строй», в отношении которого определением Арбитражного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден ФИО14, в связи с характером спорного правоотношения.

В судебное заседание представитель 3 лица ООО «Визит» в лице временного управляющего ФИО14 не явился, о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом, просит рассмотреть дело в отсутствие представителя. Согласно отзыву на исковое заявление от ДД.ММ.ГГГГ денежные средства по договору купли-продажи недвижимого имущества от ДД.ММ.ГГГГ, заключенному между ООО «Олимп-Строй» (правопредшественником-ООО «Визит») и ответчиком ФИО2, поступили на расчетный счет должника в неполном объеме, а именно в размере 40000000 рублей, в то время, как общая сумма по договору-80000000 рублей. Документация должника временному управляющему ООО «Визит» ФИО14 по настоящий момент не передана, в том числе во исполнение определения Арбитражного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по делу № А17-1913/2021 об истребовании документации. Сделка по договору купли-продажи недвижимого имущества от ДД.ММ.ГГГГ крупной для ООО «Визит», исходя из критериев, установленных законодателем в ст. 46 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (балансовая стоимость активов ООО «Визит» на последнюю отчетную дату ДД.ММ.ГГГГ, предшествующую дате заключения сделки, составляет 1042875 рублей), не является. Данная сделка также не является недействительной по смыслу положений гл. III.I ФЗ № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», поскольку заключена за пределами периодов (6 месяцев, 1 года и 3-х лет), указанных в ст. ст. 61.2, 61.3 соответствующего ФЗ. Заявление о признании должника ООО «Визит» несостоятельным (банкротом) принято определением Арбитражного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по делу № А17-1913/2021. Следовательно, вред имущественным правам и интересам конкурсных кредиторов должника ООО «Визит» указанной сделкой не причинен. Однако, как следует из выписок ЕГРН, договора купли-продажи недвижимого имущества от 20,03,2015, до момента полной оплаты по договору в пользу ООО «Визит» зарегистрирована ипотека на отчуждаемые активы. Исходя из положений ст. ст. 339, 342 ГК РФ, требования ООО «Визит» будут удовлетворяться преимущественно перед требованиями иных залогодержателей. Ответчик ФИО6, являясь согласно материалам дела, бывшим руководителем ООО «Визит», не могла не знать о существующем залоге ООО «Визит», поскольку именно она заключала договор купли-продажи недвижимого имущества от 20.03.2015 с ответчиком ФИО9 Временный управляющий согласен с позицией истца относительно мнимости договора инвестирования, полагает сведения из налогового органа опровергают возможность передачи ответчиком ФИО6 денежных средств ответчику ФИО9 Расписки передачу денежных средств не подтверждают, поскольку ответчик ФИО9 являлся ИП, получать денежные средства в наличной форме в размере 100000 рублей он мог только разово по 1-ой хозяйственной операции, исходя из указаний ЦБ РФ № 5348-У от 09.12.2019. Залогодатель не вправе отчуждать предмет залога без согласия залогодержателя, поэтому в силу закона (ст. ст. 168, п. 2 ст. 346 ГК РФ) отчуждение предмета залога ответчиком ФИО9 будет недействительной сделкой по общим нормам. Отчуждение ответчиком ФИО9 недвижимого имущества, обременённого ипотекой в силу закона в пользу ООО «Визит», причиняет вред имущественным правам кредиторов, обществу, поскольку создает риск неполучения оставшейся части оплаты в размере 40000000 рублей. Подобные действия могут и должны быть оспорены.

29.09.2021 на основании определения суда к участию в деле в качестве 3 лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, в порядке ст. 43 ч. 1 ГПК РФ привлечен ФИО8 в связи с характером спорного правоотношения.

В судебное заседание 3 лицо ФИО8 не явился, о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом, просит рассмотреть дело в его отсутствие, от его имени в деле участвует представитель.

В судебном заседании представитель 3 лица ФИО8 с заявленными требованиями согласен.

Суд, выслушав лиц, участвующих в деле, исследовав материалы гражданского дела, оценив в совокупности все собранные по делу доказательства, приходит к следующему.

Судом установлено, что 20.03.2015 между истцом и ответчиком ФИО9 заключен договор о кредитной линии №-ДКЛ-2015 в редакции дополнительного соглашения № от ДД.ММ.ГГГГ, в соответствии с которыми банк предоставил заемщику кредит и открыл кредитную линию на сумму 40000000 рублей на срок до 10.03.2022, а заемщик обязался возвратить полученный кредит и уплатить проценты за пользование им на условиях, предусмотренных договором. Кредит предоставлялся банком заемщику для приобретения недвижимого имущества: подземного гаража-паркинга, общей площадью 6054,3 кв. м, кадастровый №, и 2467/10000 долей в праве собственности на земельный участок, общей площадью 11974 кв. м, кадастровый №, расположенных по адресу: <адрес>.

Условиями договора о кредитной линии предусмотрено, что с момента государственной регистрации права собственности заемщика на недвижимое имущество в силу закона, в соответствии с ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» возникает ипотека, как обременение в обеспечение настоящего договора. Залогодержателем является истец. Залоговая стоимость объектов недвижимости устанавливается сторонами в размере 32470000 рублей, в том числе: залоговая стоимость подземного гаража-паркинга-30521800 рублей, залоговая стоимость 2467/10000 долей в праве собственности на земельный участок-1948200 рублей (п. 1.1 договора о кредитной линии) (Т. 1 л.д. 31-39).

Во исполнение условий договора о кредитной линии банк перечислил ответчику ФИО9 денежные средства: 15000000 рублей-25.03.2015, 20000000 рублей-10.04.2015, 5000000 рублей-27.04.2015, что подтверждается платежными поручениями от 25.03.2015, от 10.04.2015, от 27.04.2015 и не оспаривается лицами, участвующими в деле (Т. 2 л.д. 156-158).

Таким образом, банк исполнил свои обязательства по договору о кредитной линии надлежащим образом.

20.03.2015 между ООО «Олимп-Строй» (правопредшественником ООО «Визит») (продавцом) и ответчиком ФИО9 (покупателем) заключен договор купли-продажи недвижимого имущества, в соответствии с п. 1.1 которого продавец передает в собственность покупателя следующее недвижимое имущество: подземный гараж-паркинг, назначение: нежилое, площадью 6054,3 кв. м, количество этажей: 1, кадастровый №, и 2078/10000 долей в праве собственности на земельный участок, общей площадью 11974 кв. м, кадастровый №, расположенные по адресу: <адрес>, а покупатель принимает и обязуется оплатить указанное недвижимое имущество в сроки, в порядке и на условиях настоящего договора.

Из п. 2.2 договора купли-продажи следует, что объект недвижимости обременен ипотекой в пользу истца (залогодержателя) и продается с его согласия. Оплата объекта купли-продажи производится покупателем, в том числе за счет кредитных денежных средств в сумме 40000000 рублей, предоставленных покупателю истцом по договору о кредитной линии от 20.03.2015. С момента государственной регистрации перехода права собственности и до момента полной оплаты покупателем суммы кредита, объект купли-продажи находится в залоге у истца и является заложенным в силу закона, в соответствии с ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» в обеспечение обязательств покупателя по договору о кредитной линии от 20.03.2015. Залогодержателем является истец, а залогодателем-покупатель (п. 5.2 договора купли-продажи) (Т. 1 л.д. 40-49).

Таким образом, 09.04.2015 Управлением Росреестра по Ивановской области произведена государственная регистрация договора купли-продажи и ипотеки в пользу истца.

В обеспечение исполнения заемщиком своих обязательств по договору о кредитной линии от 20.03.2015 между истцом и ответчиком ФИО6 заключен договор поручительства № 2 от 20.03.2015 в редакции дополнительного соглашения к договору поручительства от 12.03.2019, в соответствии с которыми поручитель приняла на себя обязательства при неисполнении или ненадлежащем исполнении заемщиком своих обязательств по договору о кредитной линии от 20.03.2015 отвечать перед банком солидарно по всем обязательствам заемщика в полном объеме (п. 1.1 договора поручительства) (Т. 1 л.д. 59-63).

Кроме того, 29.09.2017 между истцом (залогодержателем) и ответчиком ФИО9 (залогодателем) во исполнение обязательств заемщика ФИО9 по договору о кредитной линии от 20.03.2015 заключен договор ипотеки, согласно условиям которого залогодатель передает в залог залогодержателю принадлежащее залогодателю на праве собственности недвижимое имущество: нежилые помещения-машино-места № № 8, 9, 10, 55, 57, 83, 84, 85, расположенные по адресу: <адрес>. В связи с этим Управлением Росреестра по Ивановской области произведена государственная регистрация предшествующей ипотеки, что подтверждается соответствующими регистрационными надписями Управления, имеющимися в договоре ипотеки (Т. 1 л.д. 50-58).

В ходе рассмотрения дела установлено, что 12.03.2021 между истцом и 3-им лицом ООО «УК Шоколад» заключен договор уступки права требования (цессии) № 1-УПТ/2021, в соответствии с которым истец (первоначальный кредитор) передал права кредитора, а ООО «УК Шоколад» (новый кредитор) приняло на себя права требования к ответчику ФИО9 в размере 13000000 рублей-в сумме части основного долга по договору о кредитной линии от 20.03.2015 с учетом дополнительных соглашений от 01.06.2015, от 18.03.2016, от 09.01.2017, от 15.03.2017, от 14.03.2018, от 12.03.2019, заключенных между истцом и ответчиком ФИО9 (Т. 1 л.д. 206-208).

Судом также установлено, что 13.05.2019, 13.05.2020, 12.10.2020, 11.11.2020, 10.12.2020, 11.01.2021, 10.02.2021 между банком и 3 лицом ФИО8 заключены договоры поручительства в обеспечение обязательств ответчика ФИО9 перед истцом по договору о кредитной линии от 20.03.2015, в соответствии с которыми ФИО8 погашены банку проценты за пользование кредитом в сумме 513160,23 рублей, что подтверждается приходными кассовыми ордерами № № 27, 22, 52, 66, 137, 122 (Т. 4 л.д. 52-71).

Из искового заявления и пояснений представителя истца следует, что в ходе рассмотрения Ленинским районным судом г. Иваново гражданского дела № 2-460/2021 по иску ФИО10 к ФИО9 о возмещении ущерба и взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами банку стало известно о наличии заключенного между ответчиками ФИО9 и ФИО6 10.01.2017 договора инвестирования, который, по мнению представителя истца, нарушает права и законные интересы банка, поскольку факт заключения данного договора свидетельствует о возникновении ситуации невозвратности кредита в силу того, что залогодатель ФИО9, как получатель инвестиций по договору инвестирования, принял на себя финансовые обязательства в размере 15810000 рублей перед инвестором по договору инвестирования-ответчиком ФИО6 и приобрел риск отчуждения в ее пользу принадлежащих ему машино-мест, являющихся предметом залога по договору о кредитной линии от 20.03.2015. При этом поручитель по договору о кредитной линии от 20.03.2015 ответчик ФИО6, выступая одновременно инвестором по договору инвестирования, произвела передачу ответчику ФИО9 денежных средств в размере 15810000 рублей, тем самым существенно уменьшив объем своего имущества, которое могло бы быть источником исполнения ею, как поручителем заемщика по договору о кредитной линии от 20.03.2015 ФИО9, своих обязательств по договору поручительства, направленных, соответственно, на погашение кредитно й задолженности.

Таким образом, банк, полагая свои права и законные интересы нарушенными, как кредитора и залогодержателя по договору о кредитной линии и договору залога (ипотеки), обратился в суд с настоящим иском.

Судом установлено, что 10.01.2017 между ответчиком ФИО6 (инвестором) и ответчиком ФИО9 (получателем инвестиций) заключен договор инвестирования № ДИ-1/01-2017, в соответствии с п. 2.1 которого стороны обязуются совместными усилиями обеспечить реализацию инвестиционного проекта «Автоматизированный подземный гараж-паркинг для посетителей Торгово-развлекательного центра «Шоколад» в нежилом здании, площадью 6054,3 кв. м, количество этажей: 1, в том числе подземных: 1, расположенном по адресу: <адрес>, №№. Инвестор осуществляет целевое финансирование получателя инвестиций, а получатель инвестиций обязуется обеспечить вложение предоставленных инвестиций в объект инвестиционной деятельности, указанный в п. 2.2 договора, и осуществлять целевое использование предоставленных инвестиций. При этом инвестор должным образом уведомлен, что подземный гараж-паркинг находится в залоге у истца на основании договора о кредитной линии от 20.03.2015 (ипотека в силу закона) (Т. 1 л.д. 19-30).

Договор инвестирования заключен между указанными ответчиками в отсутствие уведомления банка, что лицами, участвующими в деле, не оспаривается.

Согласно п. 3.1 договора инвестирования данный договор вступает в силу с момента подписания и действует до выполнения сторонами своих обязательств ().

Пунктом 2.2 договора инвестирования определены характеристики объекта, создаваемого в результате реализации инвестиционной деятельности: 1. Наименование: Автоматизированный подземный гараж-паркинг для посетителей Торгово-развлекательного центра «Шоколад»; 2. Целевое назначение: организация подземного гаража-паркинга на 104 машино-места для посетителей ТРЦ «Шоколад» с системой повременной оплаты стоянки легкового автотранспорта; 3. Иные характеристики: организация подземного гаража-паркинга на 88 машино-мест для собственников машино-мест и арендаторов машино-мест на длительное время; 4. Технические характеристики: оборудование подземного гаража-паркинга автоматическими барьерами-шлагбаумами, системой информирования о наличии свободных мест на паркинге, системой учета времени нахождения автотранспорта на стоянке и системой оплаты за пользование гаражом-паркингом; 5. Дополнительные мероприятия: создание полимерного покрытия пола с нанесением графической разметки машино-места в части организации подземного гаража-паркинга на 104 машино-места для посетителей ТРЦ «Шоколад» с системой повременной оплаты стоянки легкового автотранспорта; организация ремонтных работ деформационного шва между зданием ТРЦ «Шоколад» и зданием подземного гаража-паркинга для устранения протечек; привлечение и организация работы кадастровых инженеров для выдела в натуре долей в праве общей долевой собственности и последующей регистрации права собственности на машино-места.

По завершении инвестиционной деятельности получатель инвестиций обязался передать инвестору результат инвестиционной деятельности, описанный в п.п. 1-4 п. 2.2 договора в собственность. В свою очередь, инвестор обязался заключить с получателем инвестиций договор аренды 104 машино-мест для посетителей ТРЦ «Шоколад» для организации работы автоматизированного подземного гаража-паркинга (п. 2.4 договора инвестирования).

Результат инвестиционной деятельности, предусмотренный п.п. 5 п. 2.2 договора инвестирования, является объектом права собственности получателя инвестиций, как неотделимые улучшения здания подземного гаража-паркинга (п. 2.5 договора инвестирования).

Пунктом 4.1 договора инвестирования предусмотрено, что размер инвестиций по договору составляет 15810000 рублей, которые предоставляются инвестором получателю инвестиций определенными траншами, и способами, определенными сторонами.

В силу п. 5.2 договора инвестирования реализация инвестиционной деятельности осуществляется получателем инвестиций собственными и/или привлеченными силами, при этом привлечение 3-х лиц (исполнителей, подрядчиков и т.д.) осуществляется получателем инвестиций самостоятельно.

Получатель инвестиций может привлекать на договорной основе строительные, научные, правовые и иные организации, для реализации функции застройщика, проектировщика, генподрядчика и иных функций, в соответствии с требованиями стандартов в области строительства, архитектуры и т.п., если это необходимо для достижения результата инвестиционной деятельности. При достижении результата инвестиционной деятельности получатель инвестиций направляет инвестору соответствующее уведомление. Передача инвестору результата инвестиционной деятельности осуществляется по акту, который подписывается обеими сторонами или их уполномоченными представителями (п.п. 5.3, 5.4 договора инвестирования).

Из материалов дела следует и не оспаривается сторонами, что 02.03.2021 на основании договора уступки права требования (цессии) ФИО6 (цедент) передала, а ФИО10 (цессионарий) приняла требования в полном объеме к ответчику ФИО9, возникшие на основании договора инвестирования от 10.01.2017, на сумму 15810000 рублей, а также рукописных расписок, подписанных лично ФИО9 и полученных ФИО6 от ФИО9: от 01.03.2017-на сумму 4300000 рублей, от 22.05.2017-на сумму 2000000 рублей, от 03.06.2017-на сумму 2870000 рублей, от 20.06.2017-на сумму 2395000 рублей, от 20.07.2017-на сумму 3290000 рублей, от 28.07.2017-на сумму 955000 рублей. Кроме того, цедент передал цессионарию право требования цедента к должнику всех причитающихся процентов, неустоек, пеней, всех штрафных санкций и прочих денежных требований, рассматриваемых в рамках гражданского дела, которое рассматривается в Ленинском районном суда г. Иваново под № 2-460/2021 (Т. 1 л.д. 121).

В ходе рассмотрения дела представитель истца утверждал, что договор инвестирования является мнимой сделкой, которая совершена для вида, без намерения создать правовые последствия с целью сокрытия имущества от обращения на него взыскания по требованию банка и ООО «УК Шоколад», как кредитора, и сделать невозможным исполнение решения суда, которым будет взыскана задолженность по кредиту с заемщика ФИО9 и поручителя ФИО6 по договору о кредитной линии от 20.03.2015.

Кроме того, как полагает представитель истца, невозврат кредита и любые действия, направленные на невозврат кредита, в том числе сокрытие должниками имущества от обращения на него взыскания по кредитным обязательствам и обязательствам по договору поручительства, нарушают права не только банка как кредитора, но и вкладчиков банка, т.е. неопределенного круга лиц, следовательно, нарушают публичные интересы, что согласно ст. 168 ГК РФ является основанием для признания такой сделки ничтожной.

Таким образом, по мнению представителя истца, признание договора инвестирования недействительным обеспечит защиту права банка, как кредитора на возврат задолженности по кредиту (основной долг и проценты) за счет имущества ответчиков ФИО9, ФИО6 и защиту прав его вкладчиков.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается, как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Согласно п. 1, п. 4 ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (ст. 422).

Гражданско-правовой договор является юридическим основанием возникновения прав и обязанностей сторон, его заключивших (ст. 8, п. 2 ст. 307 ГК РФ)

С учетом приведенных норм, стороны могут включить в договор условия по своему усмотрению, в случае если это не запрещено законом. Достигнув согласия относительно тех или иных условий договора, каждая из сторон наделяется правами и обязанностями, как установленными самостоятельно, так и присущими в силу закона избранной сторонами договорной форме, а также стороне договоре в силу правового положения.

Общим нормативным правилом исполнения обязательств (независимо от юридического основания их возникновения) является надлежащее исполнение. Последнее предполагает исполнение каждой из сторон в соответствии с принятыми на себя обязанностями условий договора, односторонний отказ от исполнения договора и одностороннее изменение его условий по общему правилу, не допускается (ст. ст. 309, 310 ГК РФ).

Согласно ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. В случаях, когда в соответствии с законом сделка оспаривается в интересах третьих лиц, она может быть признана недействительной, если нарушает права или охраняемые законом интересы таких третьих лиц. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, и в иных предусмотренных законом случаях.

В соответствии с п. 1, п. 2, п. 4 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. Суд вправе не применять последствия недействительности сделки (п. 2 настоящей статьи), если их применение будет противоречить основам правопорядка или нравственности.

Согласно ст. 168 ГК РФ за исключением случаев, предусмотренных п. 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу п. 1 ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Из разъяснений, содержащихся в п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ", следует, что мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна (п. 1 ст. 170 ГК РФ). Следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ.

По смыслу приведенной нормы права и разъяснений постановления Пленума Верховного Суда РФ, стороны мнимой сделки при ее заключении не имеют намерения устанавливать, изменять либо прекращать права и обязанности ввиду ее заключения, т.е. стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения.

Юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению при разрешении требования о признании той или иной сделки мнимой, является установление того, имелось ли у каждой стороны сделки намерение исполнять соответствующую сделку или требовать ее исполнения.

Кроме того, согласно ст. 2 ГПК РФ задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций.

В соответствии со ст. 3 ч. 1 ГПК РФ заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

В связи с этим для признания сделки ничтожной необходима доказанность совокупности условий, незаконности действий сторон сделки инвестирования, а также нарушение прав и законных интересов истца в виде неблагоприятных последствий.

В суде представители ответчиков ФИО9 и ФИО6 настаивали на реальности договора инвестирования и воли сторон на достижение результата инвестиционной деятельности.

Из материалов дела следует, что ответчик ФИО6 во исполнение принятых на себя обязательств по договору инвестирования передала ответчику ФИО9 с целью осуществления последним инвестиционной деятельности денежные средства в виде инвестиций в сумме 15810000 рублей, что подтверждается имеющимися в материалах дела расписками от 01.03.2017, от 22.05.2017, от 03.06.2017, от 20.06.2017, от 20.07.2017, от 28.07.2017, собственноручно подписанными ответчиком ФИО9 (Т. 1 л.д. 200-205, Т. 2 л.д. 31).

Факт передачи ФИО6 и получения ФИО9 денежных средств в сумме 15810000 рублей в рамках договора инвестирования представителями ответчиков в суде подтвержден.

При этом довод представителя 3 лица ООО «Визит» в лице временного управляющего ФИО11 о том, что ответчик ФИО9, будучи по состоянию на 2017 год индивидуальным предпринимателем, исходя из указаний ЦБ РФ № 5348-У от 09.12.2019 вправе был получить от ответчика ФИО6 денежные средства в наличной форме в размере не более 100000 рублей только разово по 1-ой хозяйственной операции, судом отклоняются, поскольку договор инвестирования заключен между сторонами, как физическими лицами, и закон прямого запрета на передачу денежных средств между физическим лицами путем составления соответствующих расписок не содержит.

Довод представителя истца о том, что ответчик ФИО6 денежными средствами для инвестирования ответчика ФИО9 в сумме 15810000 рублей в рамках оспариваемого договора не располагала в связи с чем, ответчику ФИО9 указанную денежную сумму в действительности не передавала, опровергается пояснениями представителя ответчика ФИО6, которая указала на то, что исходя из должностного положениям ФИО6, наличия у нее как декларированных, так и не декларированных источников дохода, соответствующими денежными средствами она располагала, и для нее сумма в размере 15810000 рублей столь значительной и существенной, исходя из получаемых ею за несколько лет доходов, не являлась, а также опровергается материалами дела, поскольку согласно представленным ИФНС России по г. Иваново налоговым декларациям по налогу на доходы физических лиц по форме 3-НДФЛ за 2015-2017 гг. доход ответчика ФИО6 за 2015 год составил 25025405,67 рублей, за 2016 год-29020113,57 рублей, за 2017 год-11699000 рублей (Т. 1 л.д. 223-250, Т. 2 л.д. 96-102, 198-229, Т. 4 л.д. 17-40).

В связи с этим суд приходит к выводу о том, что имея соответствующие доходы в период с 2015-2017 гг. ответчик ФИО6 обладала возможностью осуществить целевое финансирование ответчика ФИО9 в рамках договора инвестирования.

Указание представителем истца на размер доходов ответчика ФИО6 за 2015-2016 гг., который равен размеру налоговой базы в отношении доходов, не свидетельствует о получении ею в указанный период времени исключительно доходов в размере налоговой базы, определенной налоговым органом.

Тот факт, что ответчик ФИО6 денежную сумму в размере 15810000 рублей в 2017 году и позднее на погашение задолженности по договору о кредитной линии от 20.03.2015, по которому она выступает поручителем заемщика ФИО12, не направила, не ставит под сомнение факт обеспечения финансирования ею инвестиционной деятельности в соответствии с условиями оспариваемого договора, поскольку в силу положений ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся, в том числе наличные деньги и безналичные денежные средства, и положениями ст. 209 п. 2 ГК РФ предусмотрено право собственника по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, распоряжаться имуществом.

Таким образом, ответчик ФИО6 в силу закона вправе была распоряжаться принадлежащими ей денежными средствами по собственному усмотрению и волеизъявлению, в том числе осуществляя финансирование инвестиционной деятельности в рамках оспариваемого договора инвестирования, свои обязательства по договору инвестирования исполнила.

Из материалов дела следует, что ответчик ФИО9 во исполнение условий договора инвестирования с целью приведения объекта, создаваемого в результате инвестиционной деятельности, находящегося в залоге у истца, в соответствии с определенными договором характеристиками, улучшения машино-мест в подземном гараже-паркинге на платной основе привлек различные организации, граждан для выполнения определенного вида работ, заключив с ФИО13 договор подряда от 23.05.2017 (цена договора-4500000 рублей), договор подряда от 05.06.2017 (цена договора-2200000 рублей), с ООО ТМК «Универсальные системы связи» договор подряда от 05.06.2017 (цена договора-3850000 рублей), договор подряда от 07.07.2017 (цена договора-439300 рублей), с ООО «Первая координата» договор подряда от 27.06.2017 (цена договора-955000 рублей), с ООО «Спектр» договор на выполнение работ по проведению горизонтальной дорожной разметки от 25.08.2017 (цена договора-167300 рублей) (Т. 1 л.д. 143-161, Т. 2 л.д. 34-61).

В ходе рассмотрения дела представитель истца настаивал на том, что работы по договорам подряда фактически не выполнялись ввиду отсутствия надлежащим образом оформленных документов по принятию результата работ, а если и выполнялись, то не за денежные средства, полученные ответчиком ФИО9 по договору инвестирования, поскольку расчет между сторонами договоров подряда предполагался и имуществом сторон.

Однако факт выполнения работ в соответствии с указанными договорами подряда стороной истца не опровергнут, а взаимоотношения сторон по договорам подряда, касающиеся процесса выполнения работ, их оплаты и принятия результата выполненных работ в данном случае правового значения, вопреки доводам представителя истца, не имеют и не могут ставить под сомнение реальность заключения ответчиками договора инвестирования.

Кроме того, как следует из договора о кредитной линии от 20.03.2015, изначально залоговое имущество представляло собой, в том числе единое помещение с назначением-подземный гараж-паркинг, общей площадью 6054,3 кв. м, а не индивидуализированные оборудованные машино-места гаража-паркинга, и только в результате проведенных в соответствии с договорами подряда ответчиком ФИО9 работ гараж-паркинг стал преобразовываться в конкретные машино-места, что также подтверждается заключенным между банком и ответчиком ФИО9 договора ипотеки от 29.09.2017, из которого следует, что в результате проведенных кадастровых работ в гараже-паркинге выделены конкретные машино-места.

В суде представители ответчиков ФИО9 и ФИО6 пояснили, что, если ранее залоговая стоимость по состоянию на сентябрь 2017 года отдельных машино-мест подземного гаража-паркинга составляла 158967,71 рублей, то по завершении выполнения подрядных работ рыночная стоимость машино-мест значительно увеличилась и стала составлять значительно большую стоимость за 1 машино-место, о чем свидетельствуют договоры купли-продажи недвижимого имущества-машино-мест в указанном подземном гараже-паркинге (Т. 3 л.д. 3-26).

Данные обстоятельства еще раз доказывают факт проведения ответчиком ФИО9 подрядных работ в рамках договора инвестирования, направленных на улучшение подземного гаража-паркинга, а соответствующие доводы представителя истца суд отклоняет.

Таким образом, доводы стороны истца о том, что при заключении договора инвестирования воля сторон не была направлена, и у сторон не имелось цели на осуществление инвестиционной деятельности с целью улучшения подземного гаража-паркинга, а денежные средства, предоставленные ответчиком ФИО6, по назначению в соответствии с договором инвестирования не использовались, суд признает несостоятельными и необоснованными. Доказательств обратного суду не представлено.

При этом довод стороны истца о том, что ФИО9, приобретая подземный гараж-паркинг, в случае несоответствия его требованиям, обычно предъявляемым к данному объекту, вправе был предъявить требования по качеству товара к продавцу и застройщику ООО «Олимп-Строй», что исключило бы необходимость проведения каких-либо работ по улучшению подземного гаража-паркинга, суд отклоняет, поскольку изначально ответчик ФИО9 приобретал у ООО «Олимп-Строй» в целом неделимый подземный гараж-паркинг, который соответствовал условиям договора купли-продажи от 20.03.2015, и именно этот объект недвижимости впоследствии стал являться предметом залога по договору о кредитной линии от 20.03.2015, что не исключает возможность ответчика ФИО9, как собственника данного объекта недвижимости, в соответствии с положениями ст. ст. 209, 210 ГК РФ производить любые действия по улучшению принадлежащего ему на праве собственности имущества и заключать любые договоры, направленные на производство работ по улучшению принадлежащего ему имущества.

Факт переуступки прав требований по договору инвестирования в соответствии с договором цессии, заключенным между ответчиком ФИО6 и ответчиком ФИО10, не свидетельствует о признаках мнимости оспариваемой сделки, поскольку, как указано выше, граждане свободны в заключении любых договоров, не противоречащих требованиям закона, не нарушающих права и законные интересы других лиц, договор цессии на момент рассмотрения дела в установленном законом порядке не оспорен и является действительным, поэтому оценивать его законность и экономическую целесообразность заключения сторонами суд не вправе.

По мнению стороны истца, признаки мнимости сделки следуют из анализа текста оспариваемого договора в связи с тем, что договор инвестирования содержит ничтожные условия о передаче машино-мест из собственности ответчика ФИО9 в пользу ответчика ФИО6, что прямо противоречит положениям ст. 346 ГК РФ и ФЗ от 16.07.1998 N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)".

В суде представители ответчиков ФИО9 и ФИО6 подтвердили, что в соответствии с условиями договора инвестирования ответчик ФИО6 изначально была поставлена в известность о том, что подземный гараж-паркинг является залоговым имуществом истца, впоследствии после погашения кредитной задолженности за счет денежных средств, вырученных от продажи улучшенных уже машино-мест, ответчик ФИО9 намеревался передать часть оставшихся машино-мест из своей собственности в собственность ответчика ФИО6, что до настоящего времени не сделал, поскольку ранее не смог погасить задолженность по договору о кредитной линии от 20.03.2015, в результате чего в этой части он договор инвестирования по отношению к ответчику ФИО6 не исполнил.

Таким образом, представители ответчиков ФИО6, ФИО9 в суде подтвердили, что со стороны ответчика ФИО9 имело место только частичное исполнение договора инвестирования.

В силу ч. 1 ст. 5 ФЗ от 16.07.1998 N 102-ФЗ по договору об ипотеке может быть заложено недвижимое имущество, указанное в п. 1 ст. 130 ГК РФ, права на которое зарегистрированы в порядке, установленном для государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 ФЗ от 16.07.1998 N 102-ФЗ ипотека может быть установлена на указанное в ст. 5 настоящего ФЗ имущество, которое принадлежит залогодателю на праве собственности, а в случаях и в порядке, которые предусмотрены ГК РФ и другими федеральными законами,-на праве хозяйственного ведения или оперативного управления.

Согласно п. 1, п. 2 ст. 346 ГК РФ залогодатель, у которого остается предмет залога, вправе пользоваться, если иное не предусмотрено договором и не вытекает из существа залога, предметом залога в соответствии с его назначением, в том числе извлекать из него плоды и доходы. Залогодатель не вправе отчуждать предмет залога без согласия залогодержателя, если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога. В случае отчуждения залогодателем заложенного имущества без согласия залогодержателя применяются правила, установленные п.п. 3 п. 2 ст. 351, п.п. 2 п. 1 ст. 352, ст. 353 настоящего Кодекса. Залогодатель также обязан возместить убытки, причиненные залогодержателю в результате отчуждения заложенного имущества.

Имущество, заложенное по договору об ипотеке, может быть отчуждено залогодателем другому лицу путем продажи, дарения, обмена, внесения его в качестве вклада в имущество хозяйственного товарищества или общества либо паевого взноса в имущество производственного кооператива или иным способом лишь с согласия залогодержателя, если иное не предусмотрено договором об ипотеке (ст. 37 ч. 1 ФЗ от 16.07.1998 N 102-ФЗ).

В силу ст. 351 п. 2 п.п. 3 ГК РФ поскольку иное не предусмотрено договором, залогодержатель вправе потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства или, если его требование не будет удовлетворено, обратить взыскание на предмет залога в случае нарушения залогодателем правил об отчуждении заложенного имущества или о предоставлении его во временное владение или пользование третьим лицам (пункты 2 и 4 ст. 346).

Согласно ст. 353 п. 1 ГК РФ в случае перехода прав на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев, указанных в п.п. 2 п. 1 ст. 352 и ст. 357 настоящего Кодекса) либо в порядке универсального правопреемства залог сохраняется. Правопреемник залогодателя приобретает права и несет обязанности залогодателя, за исключением прав и обязанностей, которые в силу закона или существа отношений между сторонами связаны с первоначальным залогодателем.

В соответствии со ст. 39 ч. 1 ФЗ от 16.07.1998 N 102-ФЗ при отчуждении имущества, заложенного по договору об ипотеке, с нарушением правил пунктов 1 и 2 ст. 37 настоящего ФЗ залогодержатель вправе потребовать признания сделки об отчуждении заложенного имущества недействительной и применения последствий, предусмотренных ст. 167 ГК РФ.

Из материалов дела следует, что на момент рассмотрения дела ответчик ФИО15 в пользу ответчиков ФИО6 и ФИО10 какое-либо залоговое имущество (машино-места подземного гаража-паркинга) на возмездной либо безвозмездной основе не передал, какие-либо сделки в отсутствие согласия банка с залоговым имуществом не совершал.

Факт того, что неотделимые улучшения залогового имущества иной правовой режим не приобретают и квалифицируются также, как залоговое имущество, в силу положений ст. 345 п. 2 ГК РФ, лицами, участвующими в деле, не оспаривается.

Судом установлено, что продажа машино-мест, являющихся залоговым имуществом банка, осуществлялась ответчиком ФИО9 исключительно с письменного согласия на то истца, т.е. в соответствии с требованиями действующего законодательства, что сторонами не отрицается, а вырученные от продажи денежные средства направлялись на погашение имевшейся у ответчика ФИО9 кредитной задолженности. Таким образом, сделки, направленные на отчуждение залогового имущества, вопреки воле и интересам банка ответчиком ФИО9 не совершались (Т. 3 л.д. 3-26, Т. 4 л.д. 44-50).

При этом поручитель ответчика ФИО9 по договору о кредитной линии от 20.03.2015-ответчик ФИО6 в силу п. 1 ст. 361 ГК РФ обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части. Договор поручительства может быть заключен в обеспечение как денежных, так и неденежных обязательств, а также в обеспечение обязательства, которое возникнет в будущем.

Пунктом 1 ст. 363 ГК РФ предусмотрено, что при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя.

На основании п. 1 ст. 323 ГК РФ при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга.

Таким образом, несмотря на наличие договора инвестирования, в силу вышеуказанных положений закона и условий договора поручительства ответчик ФИО6 освобождена от своих обязательств, как поручитель заемщика ФИО9 по договору о кредитной линии, быть не может.

В ходе рассмотрения дела представитель истца не указал реального способа, при котором стороны могут при наличии договора инвестирования каким-либо образом уклониться от исполнения принятых на себя обязательств в рамках договора о кредитной линии, договора о поручительстве и договора о залоге. Указанные же представителем истца возможные способы уклонения ответчиков ФИО9, ФИО6 от принятых на себя обязательств по договорам о кредитной линии, поручительстве и залоге являются лишь выражением субъективного мнения 1-ой стороны, не подтвержденным неоспоримыми и объективными доказательствами.

Довод стороны истца о наличии аффилированности лиц на стороне ответчиков и их представителей в подтверждение признаком мнимости договора инвестирования также неоспоримыми и объективными доказательствами не подтвержден, сторона ответчика наличие аффилированности лиц, их родственных связей отрицает. При этом в ходе рассмотрения дела ответчик ФИО10 личное участие в рассмотрении дела не принимала и о наличии у нее какого-либо представителя, в том числе в лице ФИО16, суду не известно. Не известно суду и о наличии у ответчика ФИО9 представителя ФИО17, в материалы дела доверенность или иной документ, подтверждающий полномочия ФИО17 на представление интересов ответчика ФИО9 в рамках настоящего дела, не представлялись. Сам факт наличия в производстве суда нескольких гражданских дел, находящихся на рассмотрении различных судей, где лицами, участвующими в деле, выступают фактически одни и те же стороны, не свидетельствует об аффилированности лиц на стороне ответчиков.

Множественность документов, представленных стороной ответчиков в опровержение доводов представителя истца, нельзя расценивать, как планомерные, целенаправленные действия, направленные на сокрытие мнимости оспариваемой сделки, поскольку в силу положений ст. ст. 35, 57 ГПК РФ лица, участвующие в деле, наделены процессуальными правами представлять доказательства в обоснование своей позиции по делу, которые подлежат оценке судом по правилам ст. 67 ГПК РФ.

Ссылка стороны истца на фактическое признание мнимости оспариваемой сделки в рамках иного гражданского дела (дело № 2-460/2021) в процессе дачи объяснений представителем ФИО6, что, по мнению стороны истца, подтверждается аудиозаписью судебного заседания и протоколом судебного заседания, не может служить надлежащим доказательством ничтожности или недействительности договора инвестирования, поскольку данный факт предметом спора по делу № 2-460/2021 не является, решение по данному делу не вынесено и доводы стороны, высказанные в ходе судебного процесса, в установленном законом порядке судом также по правилам ст. 67 ГПК РФ не оценены.

Судом установлено, что по состоянию на 24.09.2021 задолженность по договору о кредитной линии от 20.03.2015 у ответчика ФИО9 по основному долгу и процентам отсутствует, что подтверждается справкой банка от 24.09.2021, и по состоянию на 20.09.2021 у ФИО9 по указанному кредитному договору имеется лишь задолженность по штрафной неустойке: в сумме 132944,98 рублей за период с 19.03.2021 по 20.09.2021-перед банком, в сумме 1064959,59 рублей по состоянию на 20.09.2021-перед 3-им лицом ООО «УК Шоколад». Согласно представленной 3-им лицом ФИО8 справки от 29.09.2021 у ФИО9 имеется перед ним задолженность по процентам за пользование кредитом в размере 513160,23 рублей.

Из материалов дела следует, что задолженность по договору о кредитной линии заемщиком активно погашалась, и долг по кредиту остался незначительным, что не свидетельствует, вопреки доводам представителя истца, о возникновении ситуации невозвратности кредита ввиду заключения между ответчиками договора инвестирования (Т. 3 л.д. 1-2, Т. 4 л.д. 42-43).

Согласно п. 3 ст. 166 ГК РФ требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

Таким образом, договор инвестирования может быть признан недействительным по иску банка при условии, если истец имеет охраняемый законом интерес в признании недействительным договора инвестирования, т.е. при условии, если договор инвестирования нарушает каким-либо образом охраняемые законом интересы истца и признание договора недействительным (ничтожным) повлечет за собой восстановление нарушенных прав истца.

Так, нормы гражданского законодательства, регулирующие правоотношения сторон при заключении, исполнении и расторжении договора поручительства, заключенного в обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору, а также при заключении, исполнении и расторжении договора залога, не предусматривают прекращения (расторжения) названных договоров без волеизъявления на то, соответственно, кредитора, залогодержателя, каковым в данном случае является истец.

Любые формулировки и намерения сторон договора инвестирования относительно возможности передачи ответчиком ФИО9 ответчику ФИО6 машино-мест подземного гаража-паркинга не могут повлечь нарушение прав истца, т.к. данные условия в силу вышеуказанных положений закона не порождают каких-либо обязательств для банка и 3-х лиц и не могут быть исполнены без их согласия.

Нарушение ответчиками ФИО9, ФИО6 обязательств, принятых на себя по договору о кредитной линии и договору поручительства, может служить основанием для применения к ним мер ответственности, предусмотренных указанными договорами и гражданским законодательством, как то начисление ответчику ФИО9 штрафной санкции в виде неустойки, что не свидетельствует о ничтожности договора инвестирования.

При таких обстоятельствах, истцом не доказано нарушение его прав и законных интересов, требования которого в рамках договора о кредитной линии от 20.03.2015 обеспечены залогом, оспариваемым договором инвестирования в виде неблагоприятных последствий, как то уклонение ответчика ФИО9 от погашения кредитной задолженности, уменьшение его имущества, являющегося залоговым обеспечением кредитных обязательств, а также уменьшение имущества (денежных средств) ответчика ФИО6, которое могло бы быть направлено на погашение кредита за ответчика ФИО9 Не представлено суду и доказательств того, что имел место порок воли со стороны ответчиков, факта заключения договора инвестирования для создания у истца и 3-х лиц ложного представления о намерениях сторон договора, а также факта злоупотребления ответчиками своими правами (ст. 10 ГК РФ).

Таким образом, оснований для признания оспариваемого договора инвестирования недействительным, ничтожным не имеется в связи с чем, заявленные истцом требования удовлетворению не подлежат.

Поскольку основное исковое требование истца не удовлетворено, то в силу ч. 1 ст. 98 ГПК РФ не подлежит удовлетворению и требование банка о взыскании с ответчиков судебных расходов по оплате госпошлины.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении исковых требований АО КИБ «Евроальянс» к ФИО9, ФИО6, ФИО10 о признании договора инвестирования недействительной сделкой, а также во взыскании судебных расходов отказать.

Решение может быть обжаловано в Ивановский областной суд через Ленинский районный суд г. Иваново в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Судья: Ерчева А.Ю.

Мотивированное решение изготовлено 13.10.2021.

Дело № 2-1142/2021 6 октября 2021 года