Гражданский кодекс часть 1

Орджоникидзевский районный суд города Екатеринбурга в составе председательствующего судьи Лащеновой Е.А. при помощнике судьи Федоровой А.Х., секретаре Коноваловой А.Д. рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к обществу с ограниченной ответственностью «Технологии горного машиностроения» об изменении даты увольнения, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации за неиспользованный отпуск, компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 обратился в суд с иском к ООО «Технологии горного машиностроения» об изменении даты и основания расторжения трудового договора, возложении обязанности внести запись в трудовую книжку, взыскании задолженности по заработной плате, взыскании компенсации в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица решения о прекращении трудового договора, компенсации за неиспользованный отпуск.

ФИО1 обратился с названным иском к ответчику указывая, что с 15 декабря 1997 года работал в ООО ПКПФ «Уралмашкоммерс», которое впоследствии было переименовано в ООО «Технологии горного машиностроения», в должности директора. Решением внеочередного собрания участников ООО «ТГМ» от 31 октября 2017 года полномочия истца прекращены, однако вопрос о прекращении трудового договора разрешен не был. Арбитражным судом Свердловской области в рамках дела об оспаривании протокола внеочередного собрания участников ООО «ТГМ» от 31 октября 2017 года были приняты обеспечительные меры в виде наложения запрета ИФНС совершать регистрационные действия, связанные с внесением изменений в ЕГРЮЛ в отношении единоличного исполнительного органа общества. Данные обеспечительные меры были отменены 19 июня 2018 года. 20 марта 2020 года истец был ознакомлен с приказом ответчика от 06 февраля 2020 года, где датой увольнения истца указано 31 октября 2017 года, основанием увольнения - заявление работника. С основанием и датой увольнения, указанными ответчиком, истец не согласен. Указывает, что фактически исполнял обязанности генерального директора до 31 мая 2018 года, однако заработная плата за май 2018 года ему выплачена не была, также как и компенсация за неиспользованный отпуск. Полагает, что названные действия ответчика нарушают его права как работника. На основании изложенного истец просит обязать ответчика внести следующие изменения в трудовую книжку и в приказ < № > от 06 марта 2020 года: «Основанием увольнения ФИО1 из ООО «ТГМ» считать п. 2 ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации, протокол общего собрания участников ООО «ТГМ» от 31 октября 2017 года. Дата увольнения «06 марта 2020 года», взыскать задолженность по заработной плате за период с мая 2018 года по 06 марта 2020 года в размере 2 533 715 рублей 68 копеек, взыскать компенсацию в порядке ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации среднемесячный заработок за три месяца в размере 345 000 рублей, компенсацию за неиспользованный отпуск в размере 1 069 781 рубль 23 копейки.

Определением Сысертского районного суда Свердловской области от 09 июня 2020 года принято к производству суда уточненное исковое заявление, в котором истец просит ООО «Технологии горного машиностроения» изменить формулировку увольнения и внести следующие изменения в трудовую книжку ФИО1: «Основанием увольнения ФИО1 из ООО «Технологии горного машиностроения» считать п. 2 ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации, протокол общего собрания участников ООО «Технологии горного машиностроения» от 31 октября 2017 года. Изменить дату увольнения на дату вынесения решения судом; взыскать с ответчика средний заработок за период вынужденного прогула с 01 июня 2018 года по 09 июня 2020 года (средний заработок - 115 000 рублей, период 24 месяца и 9 дней) - 2 780 385 рублей 03 копейки, задолженность по заработной плате за май 2018 года - 115 000 рублей, компенсацию в порядке ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации 345 000 рублей, компенсацию за неиспользованный отпуск в размере 744 700 рублей 66 копеек.

Определением суда от 18 декабря 2020 года к производству суда принято заявление истца об увеличении исковых требований в котором истец просит изменить дату увольнения на дату вынесения решения суда, взыскать с ответчика средний заработок за период вынужденного прогула с 01 июня 2018 года по 18 декабря 2020 года - 2 780 385 рублей 03 копейки, компенсацию за неиспользованный отпуск за период с 15 декабря 1997 года по 20 марта 2020 года в размере 2 172 870 рублей 18 копеек, проценты за пользование чужими денежными средствами, начисленными на сумму компенсации за неиспользованный отпуск и на сумму компенсации предусмотренной ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации.

Определением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 27 января 2021 года прият отказ от исковых требований в части возложения на ответчика обязанности внести изменения в трудовую книжку: основанием увольнения истца из ООО «ТГМ» считать п. 2 ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации, протокол общего собрания ООО «ТГМ» от 31 октября 2017 года; взыскания с ответчика заработной платы за период вынужденного прогула с 01 июня 2018 года по 20 марта 2020 года, компенсации в соответствии со ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации в размере 343 257 рублей 41 копейку, процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленными на сумму компенсации за неиспользованный отпуск и на сумму компенсации предусмотренной ст. 279 Трудового кодекса Российской Федерации.

Истец ФИО1, в судебное заседание не явился, о дате, времени и месте извещен надлежащим образом, доверил представлять свои интересы представителю ФИО2

Представитель истца ФИО2, действующая на основании доверенности, в судебном заседании пояснила, что есть решение суда, где указано, что увольнения не было и уволить работника задним числом нельзя. Работник считается уволенным, когда его ознакомили с приказом и произвели расчет. Истец был ознакомлен с приказом 20 марта 2020 года, сам приказ был издан 06 марта 2020 года. Основанием увольнения является решение собственника, но при выплате компенсации ответчик такую позицию не занимал. У истца не было возможности ходить в отпуск, необходимо было постоянно находиться на рабочем месте. Указала, что срок исковой давности по требованию о взыскании компенсации за неиспользованный отпуск не пропущен. В случае пропуска срока исковой давности по иным требованиям просила его восстановить, поскольку в течении срока на обращение в суд с требованиями об оспаривании увольнения действовали ограничительные меры принятые Указом Губернатора Свердловской области от 18 марта 2020 года № 100-УГ «О введении на территории Свердловской области режима повышенной готовности и принятии дополнительных мер по защите населения от новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)»

Также в судебном заседании представителем истца представлены дополнения к уточнению исковых требований, где указаны требования истца, которые он поддерживает на момент рассмотрения дела, а именно: истец просит признать недействительной запись в трудовой книжке и приказе ООО «ТГМ» < № > от 06 марта 2020 года относительно даты увольнения ФИО1 из ООО «ТГМ» и обязать ответчика внести изменения в трудовую книжку истца и приказ < № > от 06 марта 2020 года изменив дату увольнения на 20 марта 2020 года; взыскать с ответчика среднюю заработную плату с 20 марта 2020 года по 27 января 2021 года на период вынужденного прогула, связанного с незаконным увольнением, в размере 1 224 284 рубля 77 копеек, компенсацию за неиспользованный отпуск за период с 15 декабря 1997 года по 30 мая 2018 года в размере 1 806 007 рублей 40 копеек, компенсацию морального вреда в связи с увольнением с нарушением установленных правил. Указала, что истец поддерживает только эти требования, остальные требования в том числе и заявленные ранее истец не поддерживает.

Поскольку сторона ответчика не возражала против рассмотрения дела с учетом уточнения исковых требований и указывала, что дополнительное время на подготовку не требуется, судом приняты к производству данные уточнения исковых требований и дело рассмотрено с учетом последних изменений исковых требований.

Представитель ответчика ФИО3, действующий на основании доверенности, в письменных возражениях указал, что ФИО1 использовал полномочия руководителя общества, пользуясь тем, что соответствующая запись о смене исполнительного органа не была внесена в ЕГРЮЛ. Истец присутствовал на собрании и был осведомлен о прекращении своих полномочий. На основании общего собрания участников от 31 октября 2017 года, а так же общего собрания участников от 10 ноября 2017 года прекращены полномочия ФИО1 по управлению обществом, вместе с прекращением соответствующих трудовых отношений - ввиду начала работы нового генерального директора Я.В.К. Заявления о переводе истца на другую оплачиваемую работу от истца не поступало. ФИО1, после прекращения трудовой деятельности на основании решения общего собрания участников общества от 31 октября 2017 года, продолжал действовать от имени общества как представитель работодателя, им был издан ряд приказов. Истец сознательно не реализовывал в отношении себя обязанности работодателя по оформлению прекращения трудовых отношений и расторжении трудового договора с 31 октября 2017 года. ФИО1 не мог не знать, что с ним был заключен срочный трудовой договор на 5 лет. Доказательств уважительности причин не оформления прекращения трудовых отношений истцом не представлено. Трудовая книжка всегда находилась на руках у ФИО1 и обществу никогда не передавалась. Со стороны общества отсутствует факт задержки выдачи трудовой книжки.

Представители ответчика ФИО4, ФИО5, действующие на основании доверенностей, в судебном заседании с требованиями иска не согласились по доводам письменного отзыва где указали, что не согласны с исковыми требования, компенсация за неиспользованный отпуск не подлежит взысканию, поскольку истец не указывает причину, по которой он своевременно не воспользовался своим правом на ежегодный оплачиваемый отпуск, а так же не представил доказательств невозможности их использования. Являясь единственным исполнительным органом, истец имел возможность определить периоды отпусков и фактически их использовать. Так как истец прекратил свою трудовую деятельность с 31 октября 2017 года, то у него отсутствовало право на отпуск в 2018, 2019 и 2020 годах. Истец не учитывает, что все выплаты при увольнении 31 октября 2017 года произведены. Трудовой договор с истцом прекращен 31 октября 2017 года, истец не был лишен права трудиться, поскольку трудовые отношения между истцом и ответчиком прекратились 31 октября 2017 года. В связи с этим отсутствует основание для взыскания среднего заработка. Поскольку полномочия истца прекращены 31 октября 2017 года, то он не вправе осуществлять данные полномочия после указанной даты. После прекращения полномочий, истец действовал от имени ответчика до 01 июня 2018 года, но это не говорит об осуществлении трудовой деятельности, а говорит лишь о злоупотреблении правом. Если общее собрание своим решением прекращает полномочия лица в качестве генерального директора, то с ним прекращается и его трудовая функция руководителя. Прекращение полномочий истца и трудовых отношений не признано незаконным. Трудовая книжка постоянно находилась у истца, следовательно, ответчик не допускал задержку выдачи трудовой книжки и не мог нарушить права истца. С истцом произведены все расчеты на момент его увольнения 31 октября 2017 года. Именно истец формировал повестку дня собрания 31 октября 2017 года, на котором прекращены его полномочия и трудовая деятельность. Истец сознательно не оформлял прекращение трудовых отношений с ответчиком для того, чтобы в последующем предъявить иск. Вина со стороны ответчика отсутствует полностью, никаких препятствий не чинилось, истец не был лишен возможности трудиться. Ответчик возражает относительно начисления заработной платы за период вынужденного прогула по день вынесения решения суда. Если истец не признает факт прекращения трудовых отношений 31 октября 2017 года, истец сам неоднократно пояснял, что считает трудовые отношения прекратившимися 01 июня 2018 года. При этом приказ об увольнении оформлен 06 марта 2020 года. Истцом не заявлено требование о восстановлении на работе и признании увольнения незаконным. Истец не оспаривает свое увольнение. Формулировка увольнения в трудовой книжке не нарушает права истца, не препятствует его трудоустройству на иную работу. Вынужденного прогула не имеется, соответственно, не имеется оснований для взыскания среднего заработка за время вынужденного прогула. Ответчик заявляет о пропуске срока давности на обращение в суд. Исковое заявление подано 13 июля 2017 года, трудовые отношения прекращены 31 октября 2017 года, следовательно, срок давности пропущен.

Заслушав представителей сторон, исследовав материалы дела и представленные сторонами доказательства в их совокупности, а также исследовав частично материалы гражданского дела № 2-4070/2019, суд приходит к следующему.

При рассмотрении дела установлено и подтверждается записями в трудовой книжке истца (т. 1 л.д. 70-71), что 15 декабря 1997 года истец назначен директором в производственно-коммерческом предприятии фирме «Уралмашкоммерс» на основании протокола от 15 декабря 1997 года. 29 декабря 2010 года ООО производственно-коммерческое предприятие фирма «Уралмашкоммерс» переименовано в ООО «Технологии Горного Машиностроения» (ООО «ТГМ»).

На основании протокола < № > общего собрания участников ООО производственно-коммерческое предприятие фирма «Уралмашкоммерс» от 30 июля 2010 года истец назначен на должность генерального директора общества 07 августа 2010 года (т. 1 л.д. 33), председателю общего собрания поручено подписать с ФИО1 трудовой договор.

30 июля 2010 года в связи с избранием истца на должность генерального директора общества с ним заключен срочный трудовой договор сроком на 5 лет (т. 1 л.д. 28-31). Дополнительным соглашением от 19 августа 2016 года к трудовому договору установлен размер оклада истца 100 000 рублей с начислением районного коэффициента 15% (т. 1 л.д. 32).

На основании протокола < № > внеочередного общего собрания участников ООО «ТГМ» продлены полномочия генерального директора общества ФИО6 сроком на 5 лет (т. 1 л.д. 35). Соглашением от 29 июля 2015 года срок действия трудового договора истца продлен с 07 августа 2015 года сроком на 5 лет (т. 1 л.д. 34).

Протоколом общего собрания участников ООО «ТГМ» от 31 октября 2017 года принято решение о прекращении полномочий генерального директора ФИО1 (т. 1 л.д. 37-43), при этом вопрос о прекращении с ФИО1 трудовых отношений не рассматривался и не разрешался.

В рамках рассмотрения Арбитражным судом Свердловской области дела № А60-59478/2017 по иску ФИО1 к ООО «ТГМ» об оспаривании внеочередного общего собрания участников общества от 31 октября 2017 года определением суда от 03 ноября 017 года были приняты обеспечительные меры в виде запрета ИФНС России по Верх-Исетскому району г. Екатеринбурга совершать регистрационные действия, связанные с внесением в ЕГРЮЛ изменений в отношении единоличного исполнительного органа ООО «ТГМ» и сведений по размеру долей, принадлежащих участникам ООО «ТГМ» (т. 1 л.д. 53-57).

Данные обеспечительные меры были отменены определением Арбитражного суда Свердловской области от 19 июня 2018 года (т. 1 л.д. 58-62) в связи с тем, что постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01 июня 2018 года в удовлетворении исковых требований ФИО1 отказано в полном объеме (т. 1 л.д. 166-172).

Несмотря на принятие уполномоченным органом юридического лица 31 октября 2017 года решения о прекращении полномочий генерального директора ООО «ТГМ» ФИО1, истец продолжал осуществлять функции генерального директора до 30 мая 2018 года, что не оспаривалось стороной ответчика.

06 марта 2020 года ООО «ТГМ» издан приказ < № > которым ФИО1 уволен 31 октября 2017 года с должности генерального директора по собственному желанию, п. 3 ч. 1 ст. 77, ст. 280 Трудового кодекса Российской Федерации на основании заявления работника (т. 1 л.д. 68).

Обращаясь в суд с иском об оспаривании увольнения на основании приказа < № > от 06 марта 2020 года истец указывал на незаконность указания даты увольнения - 31 октября 2017 года, поскольку фактически работал в должности генерального директора до 31 мая 2018 года и ему выплачивалась заработная плата, а также на незаконность указания основания увольнения - собственное желание, поскольку с заявлением об увольнении по собственному желанию истец к ответчику не обращался.

Данные доводы истца нашли свое подтверждение в судебном заседании.

Стороной ответчика не оспаривался в судебном заседании факт работы истца в должности генерального директора и исполнения им трудовых функций до 30 мая 2018 года. Кроме того, согласно справки 2НДФЛ за 2018 год (т. 1 л.д. 110) и расчетных листков за 2018 год (дело № 2-4070/2019 т. 1 л.д. 19-20) заработная плата начислялась истцу в соответствии с условиями трудового договора. Сторона истца факт получения заработной платы за период с января по апрель 2018 года в установленном размере подтверждала.

Учитывая, что в соответствии со ст. 84.1 Трудового кодекса Российской Федерации днем прекращения трудового договора во всех случаях является последний день работы работника, за исключением случаев, когда работник фактически не работал, но за ним, в соответствии с настоящим Кодексом или иным федеральным законом, сохранялось место работы (должность), а также принимая во внимание, что факт работы истца у ответчика в должности генерального директора до 30 мая 2018 года ООО «ТГМ» не оспаривался, у ответчика не имелось оснований для увольнения истца 31 октября 2017 года.

Кроме того, отсутствовали у ответчика и основания для увольнения истца по собственному желанию по п. 3 ч. 1 ст. 77, ст. 280 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку с заявлением об увольнении по собственному желанию истец к работодателю не обращался.

Как следует из материалов дела (т. 1 л.д. 130-131) ФИО1 обращался 04 февраля 2020 года к ответчику с заявлением об увольнении (оформлении увольнения) из ООО «ТГМ» на основании протокола общего собрания участников общества от 31 октября 2017 года. Однако в данном заявлении истец не просил уволить его по собственному желанию.

Таким образом, у ответчика отсутствовали основания для указания в приказе об увольнении оснований предусмотренных п. 3 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации.

Согласно п. 3 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации, основаниями прекращения трудового договора являются: расторжение трудового договора по инициативе работника (статья 80 настоящего Кодекса).

На основании ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право расторгнуть трудовой договор, предупредив об этом работодателя в письменной форме не позднее чем за две недели, если иной срок не установлен настоящим Кодексом или иным федеральным законом. Течение указанного срока начинается на следующий день после получения работодателем заявления работника об увольнении.

По соглашению между работником и работодателем трудовой договор может быть расторгнут и до истечения срока предупреждения об увольнении.

В случаях, когда заявление работника об увольнении по его инициативе (по собственному желанию) обусловлено невозможностью продолжения им работы (зачисление в образовательную организацию, выход на пенсию и другие случаи), а также в случаях установленного нарушения работодателем трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, локальных нормативных актов, условий коллективного договора, соглашения или трудового договора работодатель обязан расторгнуть трудовой договор в срок, указанный в заявлении работника.

До истечения срока предупреждения об увольнении работник имеет право в любое время отозвать свое заявление. Увольнение в этом случае не производится, если на его место не приглашен в письменной форме другой работник, которому в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами не может быть отказано в заключении трудового договора.

По истечении срока предупреждения об увольнении работник имеет право прекратить работу. В последний день работы работодатель обязан выдать работнику трудовую книжку, другие документы, связанные с работой, по письменному заявлению работника и произвести с ним окончательный расчет.

Если по истечении срока предупреждения об увольнении трудовой договор не был расторгнут и работник не настаивает на увольнении, то действие трудового договора продолжается.

Таким образом, сама по себе правовая природа права работника на расторжение трудового договора по ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации, предполагает отсутствие спора между работником и работодателем по поводу его увольнения, за исключением случаев отсутствия добровольного волеизъявления на прекращение трудовых отношений в соответствующую дату либо определенную трудовым законодательством, либо согласованную сторонами трудовых отношений.

В подпункте «а» пункта 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснено, что расторжение трудового договора по инициативе работника допустимо в случае, когда подача заявления об увольнении являлась добровольным его волеизъявлением. Если истец утверждает, что работодатель вынудил его подать заявление об увольнении по собственному желанию, то это обстоятельство подлежит проверке и обязанность доказать его возлагается на работника.

Истцом данная обязанность исполнена, им представлены доказательства отсутствия в данном случае его заявления об увольнении по собственному желанию. Ответчиком же не представлено доказательств подачи истцом заявления об увольнении с 31 октября 2017 года.

Приказ об увольнении истца < № > от 06 марта 2020 года содержит ссылку на личное заявление работника от 04 февраля 2020 года, однако в данном заявлении отсутствует просьба ФИО1 об увольнении по собственному желанию, не указана в данном заявлении и дата желаемого работником увольнения, которая определена работодателем произвольно как 31 октября 2017 года.

При этом ссылки ответчика на наличие законного основания для увольнения истца 31 октября 2017 года являются несостоятельными, поскольку увольнение истца по основанию п. 2 ч. 1 ст. 278 Трудового кодекса Российской Федерации своевременно произведено не было, данное основание в приказе от 06 марта 2020 года не указано. Более того, истец фактически осуществлял трудовую деятельность до 30 мая 2018 года, что ответчиком не оспаривалась.

Доводы ответчика о том, что принятие решения о прекращении полномочий генерального директора является тождественным понятию прекращения трудовых отношений (по основанию п. 2 ч. 1 ст. 278 Трудового кодекса Российской Федерации), являются несостоятельными, поскольку из буквального толкования положений п. 2 ч. 1 ст. 278 Трудового кодекса Российской Федерации следует, что трудовой договор с руководителем организации прекращается в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица, либо собственником имущества организации, либо уполномоченным собственником лицом (органом) решения о прекращении трудового договора, а не прекращения полномочий, на что указывает ответчик.

При таких обстоятельствах увольнение истца 31 октября 2017 года с должности генерального директора ООО «ТГМ» на основании приказа < № > от 06 марта 2020 года нельзя признать законным.

В соответствии со ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случае признания увольнения или перевода на другую работу незаконными работник должен быть восстановлен на прежней работе органом, рассматривающим индивидуальный трудовой спор. Если увольнение признано незаконным, а срок трудового договора на время рассмотрения спора судом истек, то суд, рассматривающий индивидуальный трудовой спор, обязан изменить формулировку основания увольнения на увольнение по истечении срока трудового договора.

В соответствии с абзацем вторым п. 60 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» если работник, с которым заключен срочный трудовой договор, был незаконно уволен с работы до истечения срока договора, суд восстанавливает работника на прежней работе, а если на время рассмотрения спора срок трудового договора уже истек, - признает увольнение незаконным, изменяет дату увольнения и формулировку основания увольнения на увольнение по истечении срока действия трудового договора.

Поскольку увольнение истца 31 октября 2017 года на основании приказа < № > от 06 марта 2020 года признано незаконным, а срок действия трудового договора от 30 июля 2010 года с учетом дополнительного соглашения от 29 июля 2015 года истек 07 августа 2020 года, дата увольнения истца подлежит изменению на дату истечения срока действия срочного трудового договора - 07 августа 2020 года, а основание увольнения на п. 2 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации истечение срока трудового договора.

При этом суд полагает необходимым отметить, что обращение истца к ООО «ТГМ» с заявлением об оформлении увольнения было вызвано установленными решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга по делу № 2-4070/2019 от 19 декабря 2019 года обстоятельствами. Указанным решением суда ФИО1 отказано в удовлетворении исковых требований к ООО «ТГМ» о взыскании компенсации за неиспользованный отпуск ввиду того, что увольнение истца из ООО «ТГМ» на момент принятия судом решения по делу не состоялось, прекращение трудовых отношений между сторонами надлежащим образом не оформлено. Тогда как истец, обращаясь с названым иском, полагал, что трудовые отношения между сторонами прекращены.

Поскольку факт отсутствия надлежащего оформления прекращения трудовых ношений между ФИО1 и ООО «ТГМ» был установлен судом, истец обратился к ответчику 04 февраля 2020 года с заявлением об оформлении увольнения.

При этом сам истец считал трудовые отношения с ответчиком прекращенными, о чем указывал в исковом заявлении от 30 августа 2019 года (дело № 2-4070/2019 т. 1 л.д. 4-5). Установленные решением суда от 19 декабря 2019 года обстоятельства не оформления увольнения истца должным образом, не препятствовали истцу реализации его права на труд, не лишали его возможности трудоустроится на другое место работы. Само по себе издание ответчиком 06 марта 2020 года приказа < № > не свидетельствует о лишении ФИО1 возможности трудиться, поскольку трудовые отношения фактически были прекращены между сторонами еще в 2018 году, о чем истцу было доподлинно известно.

В данном случае издание ответчиком приказа < № > от 06 марта 2020 года, так же как и изложенные выше выводы суда, относительно незаконности увольнения истца, не свидетельствуют о незаконном лишении истца возможности трудиться и наличии у него права на получение среднего заработка за период вынужденного прогула. Поскольку в силу положений ст. 234 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан возместить работнику не полученный им заработок во всех случаях незаконного лишения его возможности трудиться.

В данном же случае ответчик не лишал истца возможности трудиться и не препятствовал его трудоустройству к иному работодателю, при том что трудовые отношения сторон фактически были прекращены в 2018 году, вопреки доводам представителя истца, вынужденного прогула у истца не имелось. Доказательств наличия у истца препятствий к реализации своего права на труд в связи с изданием ответчиком приказа 06 марта 2020 года истцом не представлено и судом при рассмотрении дела не добыто.

С учетом изложенного суд приходит к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения требований истца о взыскании с ответчика среднего заработка на период вынужденного прогула.

Не подлежат удовлетворению и требования истца о взыскании с ответчика компенсации за неиспользованный отпуск ввиду следующего.

Согласно ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан выплачивать в полном размере причитающуюся работникам заработную плату в сроки, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, правилами внутреннего трудового распорядка, трудовыми договорами.

В соответствии с ч. 6 ст. 136 Трудового кодекса Российской Федерации заработная плата выплачивается не реже чем каждые полмесяца в день, установленный правилами внутреннего трудового распорядка, коллективным договором, трудовым договором.

В силу ст. ст. 127, 140 Трудового кодекса Российской Федерации при прекращении трудового договора выплата всех сумм, причитающихся работнику от работодателя, производится в день увольнения работника. Если работник в день увольнения не работал, то соответствующие суммы должны быть выплачены не позднее следующего дня после предъявления уволенным работником требования о расчете. При увольнении работнику выплачивается денежная компенсация за все неиспользованные отпуска.

Из приведенных норм следует, что на работодателе лежит обязанность по оформлению документов об оплате труда работника, в том числе о размере его заработной платы, и ее выплате работнику.

В соответствии с п. 1 ст. 7 Федерального закона от 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» ведение бухгалтерского учета и хранение документов бухгалтерского учета организуются руководителем экономического субъекта.

Согласно положениям ч. 1 ст. 29 Федерального закона от 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» первичные учетные документы, регистры бухгалтерского учета, бухгалтерская (финансовая) отчетность, аудиторские заключения о ней подлежат хранению экономическим субъектом в течение сроков, устанавливаемых в соответствии с правилами организации государственного архивного дела, но не менее пяти лет после отчетного года.

При смене руководителя организации должна обеспечиваться передача документов бухгалтерского учета организации. Порядок передачи документов бухгалтерского учета определяется организацией самостоятельно (ч. 4 ст. 29 Федерального закона от 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ).

В силу п. 4 ст. 32 и ст. 40 Федерального закона от 08 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества. В целях осуществления своих полномочий директор имеет доступ ко всей документации, связанной с деятельностью общества, и, как его исполнительный орган, отвечает за сохранность документов.

Согласно п. 2.2 трудового договора от 30 июля 2010 года (т. 1 л.д. 28-31) генеральный директор, помимо прочего: без доверенности действует от имени Общества; распоряжается имуществом Общества в пределах, установленных уставом Общества и действующим законодательством; утверждает правила, регламенты, процедуры и другие локальные нормативные акты, определяет организационную структуру Общества; издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками Общества; принимает на работу и увольняет с работы, налагает взыскания, а также поощряет работников Общества и прочее.

В соответствии с указанными положениями закона, трудового договора, ФИО1 в период работы в ООО «ТГМ» в должности генерального директора обязан был лично осуществлять контроль за правильным и своевременным оформлением трудовых договоров, кадровых приказов (в том числе, о предоставлении отпуска, об увольнении), документов бухгалтерского учета и за выплатой заработной платы, отпускных работникам общества, в том числе и себе самому, что истцом, исходя из предмета заявленного иска, в отношении самого себя не исполнялось.

Исходя из полномочий истца как единоличного исполнительного органа организации, а также как лица, которое в силу ч. 6 ст. 20 Трудового кодекса Российской Федерации осуществляло права и обязанности работодателя (организации-ответчика) в трудовых отношениях в отношении себя как работника, в том числе, было управомочено и обязано начислять и выплачивать себе заработную плату в период трудовых отношений, предоставлять ежегодный оплачиваемый отпуск, а также приказ об увольнении, суд усматривает в действиях истца явное злоупотребление правом, предъявление настоящего иска не с целью защиты своих трудовых прав, а исключительно с намерением причинить вред ООО «ТГМ» и соглашается в данной части с доводами ответчика.

Истец сам нарушал требования действующего трудового законодательства, не предоставляя и не оплачивая себе ежегодный оплачиваемый отпуск, при том, что исполнение этой обязанности зависело исключительно от действий самого ФИО1 Доказательств, опровергающих это обстоятельство в материалы дела не представлено.

При таких обстоятельствах, истец лишен права просить о судебной защите вследствие допущенных нарушений. Общеправовой принцип запрета злоупотребления правом, влекущий отказ в удовлетворении иска, применим и в трудовом праве, что следует из текста разъяснений, содержащихся в п. 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации».

Доводы истца о том, что неиспользование им права на отпуск было обусловлено необходимостью постоянного присутствия на рабочем месте признаются судом несостоятельными, поскольку никакими доказательствами не подтверждены. Более того, истцом не приведено никаких конкретных доводов и причин вызывавших необходимость постоянного присутствия истца рабочем месте. Само по себе наличие большого объема полномочий и как следствие объема работ у генерального директора не является основанием для не предоставления такому работнику ежегодного оплачиваемого отпуска и для не реализации его права на отдых, при том, что предоставление отпуска зависело от самого ФИО1

Отказывая истцу в удовлетворении требования о взыскании о взыскании компенсации за неиспользованные отпуска за спорный период, суд учитывает правовые позиции, изложенные в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 25 октября 2018 года № 38-П, согласно которым федеральный законодатель вводил в правовое регулирование компенсационную по своей сути выплату исходя прежде всего из необходимости обеспечения работнику возможности реализации конституционного права на отдых, а не в качестве замены ею отпуска, что не позволяет рассматривать ч. 1 ст. 127 Трудового кодекса Российской Федерации - с учетом ее действительного смысла и предназначения - как правомерный способ накопления, в том числе по обоюдному согласию работника и работодателя, причитающихся работнику отпусков полностью либо частично с целью последующего (при увольнении работника) получения денежной компенсации за них.

Соответственно, суд, устанавливая в ходе рассмотрения индивидуального трудового спора о выплате работнику денежной компенсации за неиспользованные отпуска основания для удовлетворения заявленных требований, должен оценить всю совокупность обстоятельств конкретного дела, включая причины, по которым работник своевременно не воспользовался своим правом на ежегодный оплачиваемый отпуск, наличие либо отсутствие нарушения данного права со стороны работодателя, специфику правового статуса работника, его место и роль в механизме управления трудом у конкретного работодателя, возможность как злоупотребления влиянием на документальное оформление решений о предоставлении работнику ежегодного оплачиваемого отпуска, так и фактического использования отпусков, формально ему не предоставленных в установленном порядке, и т.д.

Истец в силу занимаемой должности, являясь единоличным исполнительным органом ответчика и обладая исключительными властными полномочиями, имел возможность, злоупотребляя правом, не оформлять надлежащим образом предоставление самому себе ежегодных оплачиваемых отпусков, чем обеспечивать их неправомерное накопление с целью последующего (при увольнении) получения денежной компенсации за них.

Критически оценивая доводы истца о фактическом неиспользовании им в спорный период отпусков, суд учитывает, что в течение всего периода трудовых отношений (с 1997 года) ФИО1 никаких претензий ООО «ТГМ» относительно непредоставления ему ежегодных оплачиваемых отпусков не предъявлял, с жалобами в надзорные органы на нарушение его трудовых прав не обращался, доказательства обратного в материалах дела отсутствуют и истцом не представлены.

Более того, согласно справкам 2-НДФЛ (т. 1 л.д. 46-52, дело № 2-4070/2019 т. 1 л.д. 131), справкам УПФР (дело № 2-4070/2019 т. 1 л.д. 123-128, 131) истец использовал отпуска в январе 2008 года, в июле 2009 года, в июле 2010 года, в мае, июне, октябре и ноябре 2013 года, в мае и июне 2015 года, в апреле и мае 2016 года, однако не все указанные периоды учтены истцом при расчете компенсации за неиспользованный отпуск.

Кроме того, делая вывод о наличии в действиях истца злоупотребления правом суд также учитывает и наличие между ФИО1 и ООО «ТГМ» споров относительно передачи документов общества, которые рассмотрены и рассматриваются Арбитражным судом Свердловской области, о чем свидетельствует в том числе постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07 июня 2019 года, которым требования ООО «ТГМ» к ФИО6 об истребовании документов удовлетворены частично, на ФИО1 возложена обязанность передать ООО «ТГМ» оригиналы документов, в том числе бухгалтерскую отчетность, папку с расчетами по заработной плате поквартально, папку «приказы ООО «ТГМ»», тетрадь регистрации приказов по обществу.

Кроме того, суд, с учетом установленных по делу обстоятельств, находит заслуживающими внимания и доводы ответчика относительного того, что истец являясь генеральным директором общества мог и должен был оформить приказ об увольнении в отношении себя, однако своевременно этого не сделал, что привело к возникновению рассматриваемой спорной ситуации в трудовых отношениях сторон.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание специфику правового статуса истца как единоличного исполнительного органа, его место и роль в механизме управления трудом в ООО «ТГМ», в отсутствие надлежащих, достоверных и достаточных доказательств нарушения ответчиком права истца на ежегодный оплачиваемый отпуск в спорный период, как и доказательств наличия обстоятельств, которые можно было бы расценить в качестве уважительных причин, препятствовавших своевременной реализации истцом права на отпуск, суд полагает, что основания для удовлетворения иска ФИО1 о взыскании компенсации за неиспользованные отпуска за время работы отсутствуют.

Несмотря на установление судом факта злоупотребления правом со стороны истца, выразившимся в том числе и в том, что истец самостоятельно и своевременно не оформил приказ об увольнении в отношении себя, суд полагает, что сложившаяся между сторонами правовая неопределенность относительно даты и основания увольнения ФИО1 с должности генерального директора ООО «ТГМ» не может быть разрешена иным образом, кроме как путем вынесения решения суда.

Учитывая установленный судом факт незаконности увольнения истца 31 октября 2017 года на основании приказа < № > от 06 марта 2020 года, суд по названным выше основаниям полагает необходимым изменить дату увольнения ФИО1 на дату истечения срока действия срочного трудового договора - 07 августа 2020 года, а основание увольнения на п. 2 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации истечение срока трудового договора.

Разрешая ходатайство ответчика о применении последствий пропуска истцом срока исковой давности по требованию об оспариванию увольнения, а также ходатайство истца о его восстановлении суд учитывает следующее.

В силу ч. 1, 4 ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.

При пропуске сроков по уважительным причинам, они могут быть восстановлены судом.

Как следует из разъяснений, содержащихся в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям» судам также следует иметь в виду, что статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации установлены и специальные сроки обращения в суд за разрешением индивидуальных трудовых споров, а именно по спорам об увольнении работник вправе обратиться в суд в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки (часть первая статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации).

С учетом изложенного, к требованию истца об оспаривании увольнения подлежит применению месячный срок обращения в суд. При этом суд полагает, что данный срок следует исчислять с момента получения истцом приказа об увольнении < № > от 06 марта 2020 года, а именно с 20 марта 2020 года.

Из материалов дела следует, что оснований считать свои трудовые права нарушенными у ФИО1 до момента получения копии приказа об увольнении < № > от 06 марта 2020 года не имелось, поскольку не оформление работодателем прекращения трудовых отношений в установленном Трудовым кодексом Российской Федерации порядке само по себе в период до 20 марта 2020 года (дата получения копии приказа) прав истца не нарушало, о чем судом указано выше.

Срок для обращения в суд с требованием об оспаривании увольнения истек 20 апреля 2020 года. Обращение истца в суд с настоящим иском последовало 19 мая 2020 года, то есть с нарушением предусмотренного ч. 1 ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации по требованию об оспаривании увольнения месячного срока.

Вместе с тем, установленные по делу обстоятельства пропуска истцом срока на обращение в суд свидетельствуют о наличии уважительных причин пропуска ФИО1 данного срока и наличии оснований для его восстановления.

Действительно весь период установленного законом срока на обращение в суд с требованиями об оспаривании увольнения приходился на период ограничений, принятых в соответствии с Указом Губернатора Свердловской от 18 марта 2020 года № 100-УГ «О введении на территории Свердловской области режима повышенной готовности и принятии дополнительных мер по защите населения от новой коронавирусной инфекции». Дни с 30 марта 2020 года по 11 мая 2020 года являлись нерабочими в соответствии с Указами Президента Российской Федерации от 25 марта 2020 года №206, от 02 апреля 2020 года № 239, от 28 апреля 2020 года №294.

С учетом изложенного суд приходит к выводу об уважительности причин пропуска истцом срока обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора (по требованию об оспаривании увольнения) и наличии оснований для его восстановления. При этом суд, руководствуясь разъяснениями, содержащимися в п. 13, 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям», а также исходя из совокупности конкретных обстоятельств дела, в том числе характера причин, не позволивших работнику обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в пределах установленных законом сроков, приходит к выводу, что такие причины носят объективный характер, при которых срок обращения в суд, подлежат восстановлению.

Разрешая требование истца о взыскании с ответчика компенсации морального вреда, суд учитывает положения ст. 237 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которой моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Поскольку в ходе рассмотрения дела установлен факт нарушения трудовых прав истца в связи с незаконным увольнением, что в силу ст. 237 Трудового кодекса Российской Федерации является основанием для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда и удовлетворения данного требования ФИО1 Установленный в ходе рассмотрения дела факт злоупотребления правом со стороны истца при предъявлении требования о взыскании компенсации за неиспользованные отпуска не препятствует, удовлетворению требования ФИО1 о взыскании компенсации морального вреда в связи с нарушением его трудовых прав при увольнении.

Принимая во внимание конкретные обстоятельства дела, объем и характер причиненных истцу нравственных страданий, степень вины работодателя, длительность нарушения трудовых прав истца, учитывая принципы разумности и справедливости, суд полагает возможным взыскать в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 5 000 рублей.

Согласно ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований.

Таким образом, с ответчика в доход местного бюджета подлежит взысканию государственная пошлина, исчисленная пропорционально размеру удовлетворенных требований в сумме 600 рублей (300 рублей за неимущественное требование об оспаривании увольнения и 300 рублей за требование о компенсации морального вреда).

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 194-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования ФИО1 к обществу с ограниченной ответственностью «Технологии горного машиностроения» об изменении даты увольнения, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации за неиспользованный отпуск, компенсации морального вредаудовлетворить частично.

Изменить дату увольнения ФИО1 с должности генерального директора обществу с ограниченной ответственностью «Технологии горного машиностроения» с 31 октября 2017 года на 07 августа 2020 года.

Изменить формулировку основания увольнения ФИО1 с должности генерального директора обществу с ограниченной ответственностью «Технологии горного машиностроения» с п. 3 ч. 1 ст. 77, ст. 280 Трудового кодекса Российской Федерации на п. 2 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации «истечение срока трудового договора».

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Технологии горного машиностроения» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда 5 000 рублей.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Технологии горного машиностроения» государственную пошлину в доход местного бюджета в сумме 600 рублей.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Свердловский областной суд в течение месяца со дня изготовления решения в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга.

Мотивированное решение будет изготовлено в течение пяти дней.

Судья Е.А. Лащенова

Мотивированное решение изготовлено 12 февраля 2021 года.

Судья Е.А. Лащенова