Гражданский кодекс часть 1

Ялтинский городской суд Республики Крым в составе председательствующего судьи Корпачевой Л.В. при секретаре Руденко О.В. с участием истца ФИО1 и его представителя – адвоката Жевагина Б.И., представителя третьего лица ФИО2,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО3 о признании недействительным договора дарения, применении последствий недействительности сделки, третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, – ФИО4,

у с т а н о в и л :

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО3, в котором просит признать недействительным (ничтожным) договор дарения части жилого дома по адресу: , заключённый 30 августа 2007 г. (реестр. № 4-1578), и применить последствия недействительности сделки.

В обоснование своих требований ФИО1 указал, что договор дарения, вопрос о ничтожности которого поставлен перед судом, является мнимым, поскольку не был направлен на наступление правовых последствий. Отмечал, что заключил договор дарения исключительно «для вида» с целью осуществления в рамках украинского правопорядка бесплатной приватизации земельного участка, на котором расположен дом, поскольку сам (как гражданин Российской Федерации) права на участие в такой приватизации не имел.

В судебном заседании ФИО1 пояснил, что требование о признании договора дарения недействительным (ничтожным) и применении последствий его недействительным направлены на исключение спорного жилого дома из состава общего имущества, нажитого в период брака с ФИО4

При подготовке дела к рассмотрению к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена ФИО4

ФИО4 направила в адрес суда возражения, в которых указала, что, заключая 30 августа 2007 г. договор дарения с ФИО3, ФИО1 отдал ? долю в праве общей собственности на жилой дом в качестве отступного с целью погашения задолженности, образовавшейся у него перед супругом ФИО3 Впоследствии ФИО1 приобрёл у ФИО3 ? долю в праве общей собственности на тот же самый жилой дом, который к тому времени претерпел значительные изменения (улучшения). С целью приобретения жилого дома были использованы общие средства супругов, в том числе средства, вырученные ФИО4 от продажи принадлежавшей ей квартиры в . Также ФИО4 просила применить к требованиям ФИО1 исковую давность.

ФИО3 в судебное заседание не явилась, о времени и месте судебного заседания уведомлена надлежащим образом.

В соответствии с частью 3 статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд вправе рассмотреть дело в случае неявки лиц, участвующих в деле и извещённых о времени и месте судебного заседания, если ими не представлены сведения о причинах неявки или суд признает причины их неявки неуважительными.

Оснований для признания невозможным рассмотрения дела в отсутствие ответчика судом не установлено.

Выслушав лиц, участвующих в деле, исследовав материалы дела, суд пришёл к следующим выводам.

Предметом спора (объектом спорного правоотношения) по настоящему делу является жилой дом, который на момент рассмотрения дела судом обладает следующими характеристиками: кадастровый номер – №, дата присвоения кадастрового номера – 28 августа 2015 г., местоположение: , площадь – 341,6 кв. м, назначение жилое, количество этажей – 3, кадастровая стоимость – 2 558 755,17 руб., сведения об объекте имеют статус «актуальные, ранее учтённые».

17 сентября 1996 г. ФИО-3 (продавец) и ФИО1 (покупатель) заключили договор купли-продажи части жилого дома, согласно которому ФИО-3 продал ФИО1 ? долю в праве общей собственности на жилой дом по адресу: . Договор купли-продажи удостоверен государственным нотариусом Первой ялтинской государственной нотариальной конторы ФИО-1 (реестр. № 4-779).

14 октября 2006 г. ФИО1 заключил брак с ФИО4, что подтверждается свидетельством о заключении брака серии II-МЮ №, выданным Перовским отделом ЗАГС Управления ЗАГС Москвы 14 октября 2006 г. (запись акта о заключении брака №).

30 августа 2007 г. ФИО1 (даритель) и ФИО3 (одариваемый) заключили договор дарения части жилого дома, по смыслу которого ФИО1 передал в дар ФИО3 ? долю в праве общей собственности на жилой дом по адресу: . Договор дарения удостоверен государственным нотариусом Первой ялтинской государственной нотариальной конторы ФИО-2 (реестр. № 4-1578).

Право собственности ФИО3 зарегистрировано коммунальным предприятием Ялтинского городского совета «Бюро технической инвентаризации» 3 сентября 2007 г., что подтверждается извлечением 15791419, регистрационный номер объекта – 12594780.

30 августа 2007 г. ФИО3 (доверитель) выдала на имя ФИО1 (поверенный) доверенность на представление её интересов перед третьими лицами по вопросу оформления права собственности на земельный участок по адресу: . Доверенность удостоверена государственным нотариусом Первой ялтинской государственной нотариальной конторы ФИО-2 (реестр. № 4-1579).

22 октября 2009 г. ФИО3 (продавец) и ФИО1 (покупатель) заключили договор купли-продажи части жилого дома, согласно которому ФИО3 продала ФИО1 ? долю в праве общей собственности на жилой дом по адресу: . Договор купли-продажи удостоверен нотариусом Ялтинского городского нотариального округа ФИО-4 (реестр. № 565).

Право собственности ФИО1 зарегистрировано коммунальным предприятием Ялтинского городского совета «Бюро технической инвентаризации» 27 октября 2009 г., что подтверждается извлечением с индексом 24268141, регистрационный номер объекта – 12594780.

Таким образом, ФИО1 приобрёл долю в праве общей собственности на жилой дом на основании возмездной сделки, совершённой в период брака с ФИО4

Решением исполнительного комитета Ялтинского городского совета от 25 октября 2012 г. № 1307 жилому дому лит. А1 по адресу: присвоен новый почтовый адрес: . Основание – заявление ФИО1 и вывод относительно технической возможности раздела объекта недвижимого имущества № 9069, подготовленный коммунальным предприятием Ялтинского городского совета «Бюро технической инвентаризации» 11 сентября 2012 г.

1 ноября 2012 г. исполнительным комитетом Ялтинского городского совета на имя ФИО1 выдано свидетельство о праве собственности на недвижимое имущество серии САВ №.

28 августа 2015 г. жилой дом поставлен на государственный кадастровый учёт по правилам законодательства Российской Федерации с присвоением кадастрового номера №.

В силу частей 1, 2, 4 статьи 202 Гражданского кодекса Украины, который применялся на территории Республики Крым в период с 1 января 2004 г. по 18 марта 2014 г., сделкой признаётся действие лица, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Сделки могут быть односторонними и двух- или многосторонними (договоры). Двусторонняя сделка является согласованным действием двух сторон.

Согласно статьям 203, 204 названного кодекса основанием недействительности сделки является несоблюдение в момент её совершения требований, установленных законом. Сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания её таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Аналогичные требования установлены статьями 153, пунктами 1, 3 статьи 154, пунктом 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Действительность сделки зависит от юридической чистоты образующих её элементов. К недействительности сделки может привести: порок формы, порок содержания или порок воли.

Признаком сделки с пороком воли является несоответствие действительной воли (стремления, намерения) стороны сделки её внешнему волеизъявлению.

К сделкам с пороком воли относятся мнимые сделки.

Из содержания статьи 234 Гражданского кодекса Украины следует, что под мнимой (фиктивной) понимается сделка, совершённая лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Такая следка является недействительной (оспоримой).

Тождественные предписания содержатся в пункте 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации с той лишь разницей, что российский правопорядок признаёт мнимую сделку не оспоримой, а ничтожной (недействительной в силу закона).

В соответствии с пунктом 1 статьи 1191 Гражданского кодекса Российской Федерации при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве.

В пункте 24 постановления от 6 ноября 2009 г. № 9 «О судебной практике рассмотрения гражданских дел о признании сделок недействительными» Пленум Верховного суда Украины разъяснил, что для признания сделки мнимой необходимо установить наличие умысла всех её сторон. Само по себе неисполнение сделки не означает, что она является мнимой.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 3.11 постановления Пленума Высшего хозяйственного суда Украины от 29 мая 2013 г. № 11 «О некоторых вопросах признания сделок (хозяйственных договоров) недействительными», признак мнимости должен быть свойственен действиям всех сторон сделки. Если хотя бы одна сторона пыталась достичь правового результата, такая сделка не может быть признана мнимой.

Практика применения в Российской Федерации норм материального закона, регулирующего вопросы мнимости сделки, выработала аналогичные подходы.

Так, в пункте 86 постановления Пленума от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что стороны мнимой сделки могут для вида осуществить её формальное исполнение. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной.

Стороны мнимого договора создают только видимость совершения ими сделки, не имея намерения породить какие-либо гражданско-правовые последствия (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 сентября 2019 г. по делу № 46-КГ19-17, Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2020), утверждённый Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 июня 2020 г.).

Намерения (стремления) только одного участника сделки заключить мнимый договор недостаточно для вывода о его ничтожности на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку данная норма подлежит применению исключительно при установлении порока воли всех сторон договора (постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 8 февраля 2005 г. № 10505/04 и от 5 апреля 2011 г. № 16002/10, определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 16 июля 2020 г. № 306-ЭС19-2986 (7, 8) по делу № А65-27205/2017).

Факт реального (а не для вида) исполнения (полного или частичного) оспариваемой сделки хотя бы одной из сторон свидетельствует об отсутствии правовых оснований для признания договора недействительным по основаниям мнимости (постановление Арбитражного суда Московского округа от 19 февраля 2015 г. по делу № А41-2100/2012).

Анализ указанных законоположений и практики их применения свидетельствует о том, что для квалификации договора дарения в качестве мнимой сделки, суду необходимо выявить однонаправленность намерений обеих сторон, не желающих порождения правового результата, то есть установить факт порочности как воли дарителя, так и воли одаряемого.

Между тем, таких условий судом не установлено.

Суждения истца о мнимости договора дарения строятся на утверждениях о передаче спорного дома ответчику не с целью одарить, а с целью обеспечить возможность бесплатной приватизации земельного участка, на котором дом расположен.

При таких обстоятельствах, действия сторон договора дарения при его заключении определённо были направлены на наступление правовых последствий. При этом предполагаемое намерение сторон совершить иную сделку (прикрываемую) может свидетельствовать о наличии у договора признаков притворности.

Между тем мнимая и притворная сделки являются самостоятельными правовыми институтами, которые, будучи обусловленными различными юридически значимыми обстоятельствами, не подлежат смешению и одновременному применению.

Суд также считает необходимым отметить, что в спорном случае применение последствий недействительности договора (реституции) невозможно a priori вследствие возвращения жилого дома в собственность истца в рамках иной сделки – договора купли-продажи от 22 октября 2009 г. Разрешение вопроса о ничтожности договора дарения от 30 августа 2007 г. без одновременного разрешения вопроса о судьбе договора купли-продажи от 22 октября 2009 г. приведёт к нарушению принципа правовой определённости.

Оценивая поведение ФИО1 на предмет добросовестности, суд исходит из следующего.

В соответствии с пунктами 3, 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

Из приведённых правовых норм и акта их толкования следует, что в случае отклонения действий участвующих в деле лиц от добросовестного поведения суд обязан дать таким действиям надлежащую правовую оценку.

Аналогичная позиция сформулирована в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 25 июля 2017 г. № 18-КГ17-68.

Под злоупотреблением правом понимается, в том числе, ситуация, когда лицо действует внешне (формально) хоть и в пределах предоставленных ему прав, но очевидно недозволенным способом, например, меняет позицию относительно спорных правоотношений в зависимости от преследуемого им результата. На недопущение (пресечение) противоречивого поведения сторон спора направлен правовой принцип estoppel. Указанный принцип запрещает опровергать обстоятельства, которые ранее признавались стороной, исходя из её действий или заверений (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24 сентября 2018 г. по делу № А50-17959/2016, постановление Арбитражного суда Московского округа от 19 ноября 2018 г. по делу № А40-200515/17, постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 27 февраля 2019 г. по делу № А53-26054/2017).

Поведение ФИО1 в рамках спорных правоотношений характеризуется недобросовестностью, выражающейся в непоследовательности и противоречивости.

В силу пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 2, части 1 статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации задачей суда является защита нарушенного, оспариваемого или непризнанного права.

Между тем, действия ФИО1, по его собственному утверждению, направлены не на защиту его субъективного материального права, которое нарушено и требует восстановления в судебном порядке, а на исключение спорного жилого дома из состава имущества, подлежащего разделу в рамках бракоразводного процесса с его супругой (третье лицо).

Позиция ФИО1 по своей сути сводится не к отсутствию у него при заключении договора дарения от 30 августа 2007 г. воли на наступление реальных правовых последствий, а к несогласию с притязаниями на жилой дом его супруги, что позволяет определить конфликт, вынесенный на разрешение суда, не как гражданско-правовой (с участием ФИО3), а как семейно-правовой (с участием ФИО4).

В соответствии с пунктами 1, 5 статьи 27 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в г. Минске 22 января 1993 г., вступила в силу 19 мая 1994 г., для Российской Федерации – 10 декабря 1994 г.) личные и имущественные правоотношения супругов определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой они имеют совместное местожительство. Правоотношения супругов, касающиеся их недвижимого имущества, определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой находится это имущество.

Положения статей 1205, 1205.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, которым корреспондируют части 1, 2 статьи 38, статья 40 Закона Украины «О международном частном праве» от 23 июня 2005 г. № 2709-IV, предусматривают, что право собственности и иные вещные права на недвижимое имущество определяются по праву страны, где это имущество находится.

По общему правилу, установленному пунктом 1 статьи 161 Семейного кодекса Российской Федерации, личные неимущественные и имущественные права и обязанности супругов определяются законодательством государства, на территории которого они имеют совместное место жительства.

Таким образом, к правоотношениям в сфере правового режима имущества супругов, имеющих гражданство Российской Федерации и постоянно проживающих на её территории, – с учётом того обстоятельства, что на момент возникновения спора имущество находится на территории Российской Федерации, а сведения о нём включены в соответствующий государственный реестр – подлежат применению нормы семейного законодательства Российской Федерации, несмотря на то, что на момент возникновения права на такое имущество оно подчинялось иному (в данном случае – украинскому) правопорядку.

Близкая по смыслу позиция сформулирована в определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2018 г. №78-КГ18-67 и от 20 июля 2021 г. № 53-КГ21-5-К8.

Пункты 1, 2 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации и пункт 1 статьи 256 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливают презумпцию общности имущества нажитого супругами в период брака.

Согласно пунктам 1, 2, 3 статьи 38 названного кодекса раздел общего имущества супругов может быть произведён как в период брака, так и после его расторжения. Общее имущество супругов может быть разделено между супругами по их соглашению. В случае спора раздел общего имущества супругов, а также определение долей супругов в этом имуществе производятся в судебном порядке. При разделе общего имущества супругов суд определяет, какое имущество подлежит передаче каждому из супругов.

Судебный спор, как правило, отражает противоположные позиции сторон по поводу различной оценки ими обстоятельств тех или иных правоотношений или применимым к ним нормам права. Законность и обоснованность судебного акта, принятого по результатам разрешения такого спора, достигается, помимо прочего, выполнением лицами, участвующими в деле, обязанностей по доказыванию обстоятельств, на которые они ссылаются как на основание своих требований и возражений, а также судебной оценкой этих обстоятельств и разрешением иных спорных вопросов.

Между тем, в условиях подготовки к бракоразводному процессу возможна ситуация, при которой судебный спор инициируется одним из супругов искусственно с целью получения внешне законного судебного акта для исключения определённых объектов из имущественной массы, подлежащей разделу между супругами. Ввиду аффилированности недобросовестного супруга и второго участника инициированного спора либо ввиду иного совпадения интересов его сторон (противопоставляемых интересам второго из супругов), их процессуальная деятельность отличается направленностью не на установление истины, а на достижение иных целей. Как правило, подобный спор характеризуется представлением минимально необходимого набора доказательств, пассивностью сторон при опровержении позиций друг друга, признанием сторонами обстоятельств дела, признанием ответчиком иска либо неявкой ответчика в судебное заседание. При этом процессуальные принципы, позволяющие добиться законного и обоснованного разрешения спора, в таких случаях искажаются и перестают функционировать.

Содержание норм семейного права применительно к установленным судом обстоятельствам свидетельствует о том, что вопрос о правовом режиме жилого дома, приобретённого ФИО1 и ФИО4 в период брака, с учётом установленной законом материально-правовой презумпции и особенностей её опровержения надлежит разрешать в рамках дела о разделе общего имущества супругов, а не путём предъявления отдельного иска о признании следки недействительной. Иное приводит к формализации судебного процесса, понижению стандарта доказывания и умалению процессуальных прав ФИО4 в отношении отстаивания её права на спорное имущество.

При таких обстоятельствах, суд не находит оснований для удовлетворения иска.

Рассматривая вопрос о необходимости применения к требованиям ФИО1 исковой давности, суд исходит из следующего.

В соответствии со статьёй 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признаётся срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 199 указанного Кодекса требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Буквальное содержание указанных норм свидетельствует о том, что правовой интерес в применении исковой давности имеет место лишь в том случае, когда установлено, что право, в защиту которого заявлено материально-правовое требование, действительно принадлежит истцу, но нарушается, оспаривается или не признаётся ответчиком.

Недоказанность факта нарушения субъективного материального права истца – юридически значимых обстоятельств, с которыми материальный закон связывает возможность признания договора дарения мнимым, – свидетельствует об отсутствии у суда необходимости в установлении обстоятельств, обусловливающих применение к заявленным требованиям исковой давности.

Понесённые истцом судебные расходы возмещению не подлежат, поскольку в удовлетворении иска судом отказано.

Руководствуясь статьями 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

р е ш и л :

в удовлетворении иска ФИО1 к ФИО3 о признании недействительным договора дарения, применении последствий недействительности сделки отказать.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Республики Крым в течение месяца со дня принятия решения судом в окончательной форме путём подачи апелляционной жалобы через Ялтинский городской суд Республики Крым.

Судья Л.В. Корпачева

Мотивированное решение

составлено 22 августа 2022 г.