Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО2 о защите чести, достоинства и деловой репутации, взыскании компенсации морального вреда,

установил:

ФИО1 обратился в суд с указанным иском, просит с учетом последующих уточнений:

1. Признать сведения, изложенные ФИО3 в электронном письме, направленном 30.11.2017г. в 13:51 с адреса электронной почты ... в адрес членов Костромского отделения общероссийской общественной организации «Деловая Россия» по адресам электронной почты ..., ..., ..., ...: «На очередном собрании Отделения 16 ноября 2017 года ФИО1 высказал бездоказательные обвинения в адрес председателя по поводу Устава нашего Отделения, предположив, что имел место подлог версии Устава, направленной на согласование в Правовое управление Федерального исполкома «Деловой России». В своем письме от 23-его ноября ФИО1 повторил свои обвинения, уже в письменном виде», «Следовательно, во время собрания в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации», не соответствующими действительности, порочащими мою честь, достоинство и деловую репутацию.

2. Обязать ФИО3 сделать опровержение путем -отравления электронного письма с адреса электронной почты ... в адрес членов Костромского отделения общероссийской общественной организации Деловая Россия» по адресам электронной почты ..., резолютивной части судебного решения по настоящему делу в 5-дневный срок со дня вступления решения суда в законную силу.

3. Взыскать с ФИО3 в пользу ФИО1 в качестве компенсации морального вреда денежные средства в размере ... рублей.

Свои требования истец обосновывает следующим.

30 ноября 2017 года Ответчик с адреса электронной почты ... в адрес членов Костромского регионального отделения общероссийской общественной организации «Деловая Россия» по адресам электронной почты ... «На очередном собрании Отделения 16 ноября 2017 года ФИО1 высказал бездоказательные обвинения в адрес председателя по поводу Устава нашего Отделения, предположив, что имел место подлог версии Устава, направленной на согласование в Правовое управление Федерального исполкома «Деловой России». В своем письме от 23- его ноября ФИО1 повторил свои обвинения, уже в письменном виде.» «Обращаю ваше внимание, что ФИО1 еще летом получил исчерпывающие доказательства того, что в Москву была направлена версия Устава, утвержденная Отделением.» «Следовательно, во время собрания в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации». Истец не согласен с указанными утверждениями Ответчика и считает, что ФИО3 сообщением таких сведений, сделанных в форме утверждения, необоснованно распространил несоответствующие действительности сведения о нем, обвинив его в совершении нечестного поступка, в недобросовестном, неэтичном поведении. Оспариваемые истцом сведения, распространенные Ответчиком, являются, по мнению истца, утверждениями о фактах и событиях, которые не имели место в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения, и такие сведение о нем, по его же мнению, носят выраженный негативный характер. Безусловно, распространение о нем таких сведения, по мнению истца, не соответствующих действительности, носящих порочащий характер, умаляет его честь, достоинство и деловую репутацию. При указанных обстоятельствах, Истец вправе заявлять иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также требование о взыскании компенсации причиненного морального вреда. Согласно статье 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - Гражданский кодекс) деловая репутация является нематериальным благом, защищаемым в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных. В соответствии с пунктом 1 статьи 152 Гражданского кодекса гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если лицо, распространившее такие сведения, не докажет, что они соответствуют действительности. В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2005 № 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (далее - Постановление Пленума ВС РФ № 3) разъяснено, что обстоятельствами, имеющими значение для дела, являются: 1) факт распространения ответчиком сведений об истце; 2) порочащий характер сведений; 3) несоответствие этих сведений действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств, иск не может быть удовлетворен судом. Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе в устной, форме хотя бы одному лицу. В соответствии с п. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела; какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Факт распространения сведений Ответчиком путем направления электронного письма по указанным выше адресам электронной почты сторонами не оспаривается и подтверждается материалами дела. В соответствии с пунктом 7 Обзора практики рассмотрения судами дел о защите чести, достоинства и деловой репутации (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16.03.2016; далее - Обзор) порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и дпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового рота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию жданина либо юридического лица. В решениях по делам «Лингренс против Австрии» от 08.06.1986, «Гринберг против Российской Федерации» от 21.06.2005 Европейский суд по правам человека, защищая право автора информации на оценочное суждение, указал на необходимость проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями, существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию, последние должны быть мотивированы, но доказательства их справедливости не требуются. Сведения, распространенные Ответчиком и оспариваемые Истом по настоящему делу, представляют собой информацию негативного, порочащего характера, сформулированную в форме утверждений. Способ изложения информации, выбранный Ответчиком как автором оспариваемых сведений, указывает, что негативная информация однозначно относится к Истцу. Обращает внимание суда, что в разъяснениях, которые содержатся в Определении Верховного суда Российской Федерации от 21 марта 2018г. (полный текст определения изготовлен 28 марта 2018 г.) по Делу № 305-ЭС17-19225, указано, что информация, указывающая на противоправный характер поведения истца, носящая оскорбительный характер, даже при условии ее изложения как субъективного мнения автора, может быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации с рассмотрением зопроса о несоответствии сведений действительности.

В судебном заседании истец ФИО1 не участвует, извещался судом, направил в суд своего представителя с доверенностью Жила С.Н. Ранее истец свои уточненные требования поддерживал в полном объеме. Пояснял, что никаких обвинений в адрес ответчика он не высказывал, какие – либо факты не подтасовывал, и не вводил никого в заблуждение. Он лишь озвучил некоторые вопросы относительно утвержденной редакции Устава КРОООО «Деловая Россия», поскольку утвержденная Минюстом редакция не соответствовала той, которая была утверждена общем собрании Костромского отделения.

Представитель истца ФИО1 по доверенности Жила С.Н. в судебном заседании уточненные требования ФИО1 поддержала по основаниям, указанным в исковом заявлении. Полагает, что информация, публично распространенная Ответчиком ФИО3 об Истце ФИО1, носит порочащий, не соответствующий действительности характер. В обоснование своей позиции ссылается на разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", п. ст. 152 ГК ПФ. По обстоятельствам, относящимся к факту распространения Ответчиком сведений, как пояснила представитель истца, Истец должен представить суду относимые и допустимые (в соответствии с положениями статей 59, 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) доказательства, что не соответствующие действительности порочащие сведения об Истце распространены и распространены именно Ответчиком. Факт распространения сведений именно Ответчиком ФИО3 не оспаривается Ответчиком. Истец полагает, что им в дело представлены надлежащие доказательства, подтверждающие факт распространения сведений Ответчиком: распечатка электронного письма, направленного Ответчиком ФИО3 в адрес 41 получателя (л.д. 6, л.д. 90-91, 152-154). Избранный Ответчиком способ распространения сведений: письменно, путем направления электронного письма получателям по электронной почте, а также содержание электронного письма Ответчиком не оспариваются. Авторство оспариваемой информации, содержащейся в электронном письме, также не оспаривается Ответчиком, что свидетельствует о предъявлении иска к надлежащему ответчику (п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 24 февраля 2005 г. № 3). Ответчик не только не оспаривает обстоятельства распространения сведений, но и сам на них указывает в своем отзыве на исковое заявление, представленном в материалы дела в письменном виде (л.д. 98-103). С учетом указанных обстоятельств, процессуальной позиции Сторон по указанным обстоятельствам, по мнению представителя истца, можно утверждать, что Истцом доказан факт распространения сведений Ответчиком. По обстоятельствам порочащего характера распространенных Ответчиком сведений об Истце. Под порочащей информацией понимается информация о нарушении законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении, нарушении моральных принципов, деловой этики, а также правил общежития, которая не соответствует действительности. При этом следует различать сведения (то, что может быть проверено на соответствие действительности) и мнения (оценки, суждения, которые не могут быть проверены и опровергнуты, так как отражают субъективную точку зрения). Для наступления гражданско-правовой ответственности (ст. 152 ГК РФ) за распространение не соответствующих действительности порочащих сведений спорный текст должен содержать негативную информацию об истце; наличие в тексте высказываний, в форме сведений, то есть утверждений о фактах или событиях, содержащих утверждения о противоправном (в широком смысле) и аморальном поведении и поступках истца, которые верифицируемы, то есть могут быть проверены на соответствие или несоответствие действительности. С лингвистической точки зрения сведения - это языковые сообщения, информация о каком-либо событии, процессе, явлении, происшедшем в прошлом или происходящем в настоящее время, в конкретных условиях места и времени. Как указано в Обзоре практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.03.2016), определение характера распространенной информации для отнесения этой информации к утверждениям о фактах или к оценочным суждениям, мнениям, убеждениям требует специальных знаний в области лингвистики. При решении вопроса о том, носят ли оспариваемые истцом сведения порочащий характер, а также для оценки их восприятия с учетом того, что распространенная информация может быть доведена до сведения третьих лиц различными способами (образно, иносказательно, оскорбительно и т.д.), судам в необходимых случаях следует назначать экспертизу. В ходе рассмотрения настоящего дела, для разрешения вопросов, в какой форме выражены высказывания Ответчика, являющиеся предметом спора; имеются ли в исследуемом тексте высказывания в форме утверждений, включающих информацию негативного характера, соотносимую с конкретным лицом (Истцом), по делу была назначена судебная лингвистическая экспертиза. Как следует из Заключения судебной лингвистической экспертизы, выполненной экспертом ФИО4, высказывания Ответчика: «На очередном собрании Отделения 16 ноября 2017 года ФИО1 высказал бездоказательные обвинения в адрес председателя по поводу Устава нашего Отделения, предположив, что имел место подлог версии Устава, направленной на согласование в Правовое управление Федерального исполкома «Деловой России». В своем письме от 23-его ноября ФИО1 повторил свои обвинения, уже в письменном виде.» являются утверждениями о фактах. Эксперт отметила, что из данных высказываний извлекается следующая фактуальная информация. 1) 'Невским были высказаны, а затем повторены в письменном виде определенные слова в адрес председателя по поводу Устава Отделения’ - данная информация не содержит оценочной лексики, подана в стилистически нейтральной языковой форме, подлежит верификации. 2) ‘Вербализованные Невским слова являются обвинениями в адрес председателя по поводу Устава Отделения, а именно приписывание тому вины в подлоге Устава Отделения’ - данная информация не содержит оценочной лексики, подана в стилистически нейтральной языковой форме, подлежит верификации, т.е. представляется возможным проверить, вменялось ли в словах Невского что-либо в вину председателю Отделения. 3) ‘Слова Невского, в которых в вину председателю Отделения вменяется подлог Устава Отделения, являются бездоказательными’ - данная информация подана в стилистически нейтральной языковой форме, подлежит верификации, т.е. представляется возможным проверить, были подкреплены слова Невского какими-либо доказательствами или нет. При этом отмечаем, что лексическое значение выражения «бездоказательные обвинения» соотносится с признаками осуждаемого значения и имеет отрицательную оценку в восприятии носителей русского языка. Таким образом, анализируемые высказывания из первого фрагмента являются утвердительной информацией (сведениями) о том, что ФИО1 высказал на собрании Отделения, а затем повторил в письменном виде в адрес председателя не подкрепленные никакими доказательствами обвинения последнего в подлоге Устава. Данные утверждения не могут быть оценочными суждениями либо мнением автора высказываний, поскольку в них отсутствует оценочная лексика, привлекаемая для обобщенной оценки человека, его качеств, а также не содержатся слова и конструкции, указывающие на источник мнения или подчеркивающие уверенность/неуверенность говорящего. При этом, благодаря своему лексическому значению, номинация «бездоказательные обвинения» приобретает характер отрицательной оценки речевых действий ФИО1, определяя их как действия, осуждаемые общественной моралью. Высказывание Ответчика «Следовательно, во время собрания в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации» согласно заключению эксперта также является утверждениями о фактах, содержание которых возможно соотнести с внеязыковой реальностью и оценить в плане соответствия или несоответствия действительности. Эксперт отметила, что предметом речи в данном фрагменте является речевая деятельность ФИО1, в ходе которой были «подтасованы факты» и «была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации». В данном фрагменте не содержатся слова и конструкции, указывающие на источник мнения или подчеркивающие уверенность/неуверенность говорящего. Из данных высказываний извлекается следующая актуальная информация: 1) ‘были подтасованы факты’ - данная информация имеет негативный характер, утверждение о действиях, осуждаемых общественной моралью. 2) ‘Была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение’ - данная информация не содержит как таковой оценочной лексики, отрицательная оценка извлекается из лексического значения используемого автором выражения. Перед нами утверждение о действиях, осуждаемых общественной моралью. Данная информация подлежит верификации - факт осуществления попытки обмануть может быть проверен на предмет соответствия действительности. 3) ‘ФИО1 озвучил заведомо искаженную информацию’ - данная информация изложена в стилистически нейтральной языковой форме, подлежит верификации, т.е. представляется возможным проверить, была озвученная Невским информация искажена или нет. Негативный характер имеет определение информации как «заведомо искаженной». Таким образом, высказывание из второго фрагмента является утвердительной информацией (сведениями) о том, что ФИО1 подтасовал (исказил) факты, пытался ввести в заблуждение (намеренно пытался обмануть) членов Отделения, озвучивал заведомо ложную информацию. Данные утверждения не могут быть оценочными суждениями либо мнением автора высказываний, поскольку в них отсутствует оценочная лексика, привлекаемая для обобщенной оценки человека, его качеств, а также не содержатся слова и конструкции, указывающие на источник мнения или подчеркивающие уверенность/неуверенность говорящего. При этом лексические значения слов и выражений, описывающих речевые действия ФИО1, имеют негативный характер, определяя их как действия, осуждаемые общественной моралью. На Ответчике лежит обязанность доказать соответствие действительности распространенных им сведений. Поскольку, как следует из заключения эксперта-лингвиста, распространенные Ответчиком сведения являются утверждениями о фактах, а не оценочным суждением, мнением, убеждением, Ответчику надлежит представить доказательства соответствия действительности распространенных им сведений. Усматривается, что Ответчик, заявляя довод в возражениях о том, что предметом спора является обоснованность оценочного суждения (мнения), высказанного ФИО3 по вопросу соблюдения процедуры принятия новой редакции устава Костромского регионального отделения ООО «Деловая России», не представил суду ни одного доказательства в подтверждение такого довода в возражениях. При этом недоказанность соответствия действительности распространенных Ответчиком об Истце в форме сообщений о фактах сведений, носящих порочащий характер, является основанием для удовлетворения исковых требований. Истец утверждает, что информация, распространенная ФИО3, является его высказыванием по вопросу соблюдения процедуры принятия новой редакции устава Костромского регионального отделения ООО «Деловая России». В действительности, как следует из заключения эксперта, Предметом речи в первом фрагменте являются слова ФИО1, которые автор высказывания определяет в качестве «бездоказательных обвинений». Этот же статус слов ФИО1 подчеркивается автором и во втором предложении - «повторил свои обвинения». Перед нами два утверждения, смысл которых сводится к предикатам: - «ФИО1 высказал бездоказательные обвинения»; - «ФИО1 повторил свои обвинения». Фактуальная информация, извлекаемая из данных высказываний: 'Невским были высказаны, а затем повторены в письменном виде определенные слова в адрес председателя по поводу Устава Отделения’, ‘Вербализованные Невским слова являются обвинениями в адрес председателя по поводу Устава Отделения, а именно приписывание тому вины в подлоге Устава Отделения’, ‘Слова Невского, в которых в вину председателю Отделения вменяется подлог Устава Отделения, являются бездоказательными’, может быть проверена на предмет соответствия действительности. Предметом речи во втором фрагменте является речевая деятельность ФИО1, в ходе которой были «подтасованы факты» и «была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации». Перед нами три утверждения, смысл которых сводится к предикатам: - «ФИО1 были подтасованы факты»; - «ФИО1 была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение»; - «ФИО1 озвучил заведомо искаженную информацию». Из данных высказываний извлекается следующая фактуальная информация: ‘Были подтасованы факты’, ‘Была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение’, ‘ФИО1 озвучил заведомо искаженную информацию’. Данная информация также подлежит верификации. Ответчик обязан доказать соответствие действительности оспариваемых высказываний с учетом буквального значения слов в тексте сообщения. Доказательств соответствия действительности утверждений о фактах, распространенных Ответчиком, в материалы дела не представлено. Усматривается также, что Ответчиком дана неверная правовая оценка заявленным Истцом исковым требованиям. Как следует из отзыва Ответчика на исковое заявление, Ответчик полагает, что из исковых требований Истца следует, что Истец не считает недостоверными и порочащими его честь, достоинство и деловую репутацию как сведения, приведенные в сопроводительном письме ФИО3, так и в письме Ирины Киркоры. Предметом настоящего иска является признание порочащими, не соответствующими действительности оспариваемых сведений, распространенных ФИО3 в электронном письме. Автором оспариваемых сведений является ФИО3 Полагает, что именно информация, автором которой является ФИО3, Ответчик именует как сопроводительное письмо. При этом электронное письмо, распространенное ФИО3, содержит ссылку, что к письму прикреплена информацию, автором которой являются иные лица, в том числе Ирина Киркора. Предметом настоящего иска не является правовая оценка высказываний иных лиц, в том числе Ирины Киркоры. В случае, если Истец усмотрит нарушение своих прав (нематериальных благ) третьими лицами и сочтёт нужным обратиться за защитой нарушенных прав в суд, то это будет самостоятельное (отдельное) гражданское судопроизводство в отдельном процессе. В связи с указанным выше, в круг обстоятельств, подлежащих выяснению по настоящему делу, не относятся обстоятельства соответствия действительности сведений, содержащихся в письме Ирины Киркоры, а, соответственно, Истец не обязан представлять свои доводы (и подтверждать такие доводы доказательствами) по указанным обстоятельствам. Истец считает необходимым также обратить внимание, что поскольку не является предметом иска достоверность (порочащий либо нет характер) высказываний иных лиц, в том числе прикрепленного к письму Ответчика ФИО3 письма Ирины Киркоры и письма самого Истца, текст приложенных писем не подлежит правовой оценке с точки зрения защиты нематериальных благ третьих лиц. По мнению истца, не соответствуют действительности доводы в возражениях Ответчика о том, что «мотивировочная часть иска ФИО1 свидетельствует о том, что он оспаривает действительность сведений, сообщенных в форме соответствующего протокола и приложенного к нему устава органу юстиции, осуществившего государственную регистрацию новой редакции устава Костромского отделения «Деловой России», о принятии общим собранием Костромского регионального отделения этой зарегистрированной новой редакции устава». Основываясь на указанном предположении относительно предмета и основания иска Ответчик утверждает, что Истец избрал ненадлежащий способ защиты права, используя право на иск в защиту чести и достоинства вопреки его предназначению, что является недобросовестным. Усматривается, что основанием для таких доводов является лишь испрашиваемый Истцом в первоначальных исковых требованиях способ опровержения порочащих сведений. При том, что испрашиваемый способ опровержения порочащей информации был Истцом уточнен, однако, соответствующих доводов в возражениях Ответчиком в материалы дела не представлено. Опровержение порочащих сведений как способ восстановления положения, существовавшего до нарушения права, при исполнении судебного акта в защиту чести, достоинства и деловой репутации возможно при условии удовлетворения соответствующих исковых требований. Истец в обоснование исковых требований не только указал, какие сведения, распространенные Ответчиком, он считает порочащими, не соответствующими действительности, нарушающими его честь, достоинство и деловую репутацию, но и привел свои доводы в обоснование заявленных исковых требований, представил надлежащие доказательства. Предложения Истца относительно способа опровержения порочащих сведений (а также корректность испрашиваемого способа) не свидетельствует об отказе от иска в защиту чести, достоинства и деловой репутации, как не свидетельствует об использовании Истцом такого способа защиты для защиты иного нарушенного права, для которого действующим законодательством предусмотрен иной установленный судебный порядок. Сведения, оспариваемые Истцом по настоящему делу, представляют собой информацию о незаконном и недобросовестном поведении Истца, сформулированы в форме утверждений. Изложение информации не указывает на то, что факты, описанные в ней, предполагаются автором или лично автор таким образом оценивает поведение истца. Избранный автором стиль изложения указывает на наличие описываемых фактов в реальной действительности (факта высказывания бездоказательных обвинений, подтасовки фактов, попытки ввести в заблуждение и факт озвучивания заведомо искаженной информации). Так же обратила внимание, что в абз. 6 п.9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3, в п. 6 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации (16.03.2016г.) указано на возможность привлечения ответчика к ответственности в гражданско-правовом порядке за оскорбительную форму выражения субъективного мнения. Пояснила, что обоснование компенсации морального вреда ранее в судебном заседании давал представитель истца ФИО5, данные пояснения полностью поддерживает.

Ответчик ФИО3 в судебном заседании не участвует, извещен, направил в суд своего представителя с доверенностью Н.Б. Жарова Ранее в судебном заседании ответчик иск не признавал. Пояснил, что не оспаривает авторство письма. Так же указал, что расценил высказывания ФИО1 как направленные в его (ФИО3) адрес по вопросу несоответствия утвержденной на общем собрании редакции Устава КРОООО «Деловая Россия» и редакцией того же Устава, зарегистрированной в Минюсте России. Пояснил, что в последующем обращался к Ирине Киркоре за разъяснениями по данному факту, получил ответ, где И.Киркора указала, что ФИО1 с данным вопросом приезжал к ней на прием, все необходимые пояснения ему были даны. И только на основании ответа И.Киркоры им был сделан и высказан вывод, изложенный в сопроводительном письме при направлении членам КРОООО «Деловая Россия», в том числе заявления ФИО1 и письма – ответа И.Киркоры.

Представитель ответчика ФИО3 по доверенности адвокат Н.Б. Жаров в судебном заседании требования истца не признал, полагает их необоснованными и не подлежащими удовлетворению. Пояснил следующее. 30 ноября 2017 года с электронного почтового адреса ... и ... ФИО3, являющийся председателем Костромского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», направил в адрес членов отделения письмо, в котором высказал свое оценочное суждение относительно действий ФИО1, при этом ФИО3 намеренно направил всю переписку с федеральным Исполкомом Деловой России, чтобы адресаты видели и запрос и ответ на него. Истец ФИО1 просит признать недостоверными и порочащими его честь, достоинство и деловую репутацию сведения, изложенные в последнем предложении основной части письма, а именно: «Следовательно, во время собрания в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации.» Исходя из содержания письма, очевидно, что его последнее предложение является итоговой оценкой ФИО3 имевших место ранее обстоятельств, которые подробно изложены в приложенной к письму ФИО3 его переписке с исполкомом «Деловой России». В постскриптуме ФИО3 специально подчеркивает, что намеренно направляет членам отделения всю переписку с федеральным Исполкомом Деловой России, чтобы они видели и его запрос, и ответ на него из Москвы. Согласно приложенной к письму ФИО3 переписке, 28 ноября 2017 года ФИО3 направил главному юрисконсульту ООО «Деловая Россия» Ирине Киркоре электронное письмо, Письмо ФИО1. В ответ на эту просьбу ФИО3 Ирина Киркора 29 ноября 2017 года направила письмо, в котором сообщила, что так как вариант Устава изначально представленный на согласование однозначно не прошел был регистрацию в Министерстве юстиции, то в соответствии с существующей практикой и установкой руководства Организации на оказание региональным отделением юридической помощи для результативной регистрации в региональных управлениях Министерства юстиции изменений в учредительные документы были внесены соответствующие коррективы в Устав Организации. Господину Невскому на личной встрече данные юридические вопросы были разъяснены. Так же ему был представлен присланный на согласование Устав Костромского отделения и Г-н Невский подтвердил, что данная редакция Устава и была утверждена Общим собранием Костромского отделения. Согласно предъявленным исковым требованиям ФИО1 не считает недостоверными и порочащими его честь, достоинство и деловую репутацию как сведения, приведенные в сопроводительном письме ФИО3, так и в письме Ирины Киркоры. Им оспаривается лишь оценка ФИО3 этих сведений как свидетельства подтасовки ФИО1 фактов и как его попытки ввести членов отделения в заблуждение путем озвучивания заведомо искаженной информации. Сами факты, которые оценивает ФИО3, ФИО1 в иске не оспаривает. Полагает, что следует принять во внимание и личности сторон спора, и ситуацию, в которой было высказано оспариваемое истцом мнение ответчика. Истец являлся сопредседателем, а ответчик - председателем Костромского регионального отделения ООО «Деловая Россия». Оба вели электронную переписку с членами отделения по различным вопросам организации деятельности отделения, высказывая в ходе обсуждения различные суждения. Согласно пункту 1 статьи 11 Устава отделения члены отделения имеют равные права и несут равные обязанности. Поэтому ничто не мешало сопредседателю отделения ФИО1 довести до сведения членов отделения тем же способом (т.е. путем направления электронного письма) свою оценку обстоятельств, изложенных в переписке председателя отделения ФИО3 с Ириной Киркорой и с членами костромского отделения, тем более что эти обстоятельства и в настоящем деле не оспариваются. С учетом изложенного, исковые требования ФИО1 являются спором об обоснованности оценочного суждения (мнения), высказанного ФИО3 по вопросу соблюдения процедуры принятия новой редакции устава костромского регионального отделения ООО «Деловая Россия». Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 Постановления от 24.02.2005 №5 (далее - Постановление № 3). В соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности. С учетом этого разъяснения, иск не может быть удовлетворен. Следует обратить внимание и на другое разъяснение, содержащееся в Постановлении № 3. Так, по смыслу пункта 7 этого постановления, если для обжалования или оспаривания определенных сведений предусмотрен иной установленный законом судебный порядок, то оспаривание таких сведений не может осуществляться путем предъявления иска о защите чести, достоинства и деловой репутации. При предъявлении такого иска производство по делу подлежит прекращению на основании ч. 1 ст. 220 ГПК РФ. Мотивировочная часть иска ФИО1 свидетельствует о том, что он оспаривает действительность сведений, сообщенных в форме соответствующего Протокола и приложенного к нему устава органу юстиции, осуществившему государственную регистрацию новой редакции устава костромского отделения «Деловой России», о принятии общим собранием костромского регионального отделения этой зарегистрированной новой редакции устава. Текст испрашиваемого ФИО1 в пунктах 2 и 3 просительной части иска опровержения также свидетельствует о том, что на самом деле истец желает оспорить содержание действующего устава организации, а не защитить свои честь и достоинство. Между тем, для оспаривания устава общественной организации и решения общего собрания членов общественной организации о его принятии законом предусмотрены как специальные основания, так и сроки (глава 9.1. ГК РФ). Оспаривание же сопредседателем общественной организации решения общего собрания организации об утверждении новой редакции ее устава путем направления письма членам организации, инициирующего дискуссию с председателем организации, с последующим предъявлением иска председателю организации в защиту чести и достоинства инициировавшего эту внутрикорпоративную дискуссию сопредседателя, не согласного с высказанным в ходе дискуссии мнением председателя, свидетельствует об „пользовании права на иск в защиту чести и достоинства вопреки его предназначению - не для защиты чести и достоинства на самом деле, а для оспаривания решения общего „ собрания членов общественной организации в обход порядка, установленного законом, то есть с противоправной целью. Такое использование гражданских прав является недобросовестным и потому является самостоятельным основанием для отказа в судебной защите (и. 2 ст. 10 ГК РФ). Согласно пункту 17 Постановления № 3 при удовлетворении иска суд в резолютивной части решения обязан указать способ опровержения не соответствующих действительности порочащих сведений и при необходимости изложить текст такого опровержения, где должно быть указано, какие именно сведения являются не соответствующими действительности порочащими сведениями, когда и как они были распространены, а также определить срок (применительно к установленному статьей 44 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации"), в течение которого оно должно последовать. Поскольку единственным предусмотренным законом способом защиты опороченных распространением не соответствующих действительности сведений чести и достоинства гражданина является опровержение таких сведений с сообщением о их недействительности и порочности, а не распространение по решению суда новых позитивных сведений, желанных для истца, то очевидно, что опровержению подлежит лишь то, что было распространено. ФИО3 не распространял сведений, указанных истцом в тексте испрашиваемого им опровержения, поэтому не может быть обязан и к их распространению в качестве способа опровержения других сведений, распространенных им в действительности. ФИО1 просит также взыскать в его пользу компенсацию морального вреда в сумме ... тыс. руб., указывая, что причиненный ему моральный вред носит невосполнимый характер. Оспариваемое истцом мнение ФИО3 было распространено исключительно среди членов Костромского РО ООО «Деловая Россия», в котором ФИО1 на тот момент занимал должность сопредседателя. Поводом для выражения ФИО3 своего мнения явилась позиция самого ФИО1, поставившего под сомнение соблюдение закона председателем отделения. Полагает, что обоснованная деловая критика председателем отделения своего сопредседателя, выраженная в приличной форме, является необходимым атрибутом свободной внутрикорпоративной дискуссии членов общественной организации и с учетом провозглашенной статьей 6 Федерального закона «Об общественных объединениях» заинтересованности всех членов общественного объединения в Неместном решении задач данного объединения в соответствии с нормами его устава - в принципе не может рассматриваться в качестве вредоносного для чести и достоинства члена общественной организации и ее сопредседателя деяния. При указанных обстоятельствах утверждение ФИО1 о причинении ему ФИО3 морального вреда является явно необоснованным. Спор по настоящему делу касается содержания письменных высказываний ответчика, сделанных им на русском языке, который является языком гражданского судопроизводства (п.1 ст. 9 ГПК РФ).

Выслушав участников процесса, допросив свидетеля, исследовав материалы гражданского дела, суд приходит к следующему.

Судом установлено и не оспаривается сторонами, что 30 ноября 2017 года с электронного почтового адреса ... и ... ФИО3, являющийся председателем Костромского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», направил в адрес членов отделения письмо: «Уважаемые члены Костромского отделения общероссийской общественной организации "Деловая Россия"! На очередном собрании Отделения 16 ноября 2017 года ФИО1 высказал бездоказательные обвинения в адрес председателя по поводу Устава нашего Отделения, предположив, что имел место подлог версии Устава, направленной на согласование в Правовое управление Федерального исполкома "Деловой России". В своем письме от 23- его ноября ФИО1 повторил свои обвинения, уже в письменном виде. В связи с этим был запрошен комментарий по этой теме у Руководителя правового управления Ирины Киркоры. Направляю ответ на наш запрос всем вам для ознакомления (к письму из Москвы прикреплена версия Устава, полученная ими на согласование, редакция которой полностью совпадает с утвержденной на общем Собрании Костромского отделения). Обращаю ваше внимание, что ФИО1 еще летом получил исчерпывающие доказательства того, что в Москву была направлена версия Устава, утвержденная Отделением. Следовательно, во время собрания в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации. PS. Намеренно направляю Вам всю переписку с федеральным Исполкомом Деловой России, чтобы Вы видели и запрос и ответ на него. С уважением. Председатель Костромского Отделения общероссийской общественной организации "Деловая Россия" ФИО3.»

Согласно приложенной к письму ФИО3 переписке, 28 ноября 2017 года ФИО3 направил главному юрисконсульту ООО «Деловая Россия» Ирине Киркоре электронное письмо следующего содержания: «Ирина, добрый день. Вот текст ФИО1, который был направлен всем членам Костромского отделения. Прошу направить мне Ваш комментарий с описанием того как все обстояло на самом деле». Письмо ФИО1 «Добрый день, уважаемые члены КРО ООО «Деловая Россия». Если у нас, к сожалению, протокол из юридической плоскости зашёл в эмоциональную и не был согласован, как это делалось ранее, позволю себе внести корректировки в рассылке всем и прошу исполком исправить итоговый протокол с учетом замечаний. По пятому вопросу: выступил ФИО1 пояснив сложившуюся ситуацию с принятием новой редакции устава Костромского Отделения ДР, отметив следующее:- в 2016-2017 годах была определена рабочая группа в составе следующих членов организации: ФИО3, ФИО6, ФИО7, ФИО8, ФИО1 В результате группой был разработан проект нового Устава. Была проведена проверки разработанного Устава квалифицированным юристом на предмет соответствия нормам Российского законодательства, (о чем существует документальное подтверждение), - далее Устав был принят путём голосования на общем Собрании. После чего он был отправлен в Москву на окончательное согласование. - в июле, августе 2017 года ФИО1 было выявлено несоответствие по ряду пунктов Устава, зарегистрированного в Минюсте, варианту Устава, который был принят общим Собранием. На ближайшем Совете Сопредседатель ФИО1 попросил Председателя ФИО3 и исполнительного директора ФИО9 пояснить причины данного несоответствия. По словам ФИО3 данные изменения были внесены правовой службой Москвы без согласования из-за противоречия Российскому законодательству. Дальнейший диалог между Председателем и Советом не получился, т.к. ни на один вопрос Совета не был дан обоснованный ответ. Список вопросов был следующим: 1. Просьба предоставить переписку с Москвой по вопросу согласования новой версии Устава, возможного протокола разногласий, чёткого указания Москвы по регистрации Устава другой версии. 2. Каким образом получилось, что Устав был подписан Председателем, а в дальнейшем и зарегистрирован в Минюсте без его предварительного изучения. 3. Чем руководствовался Председатель ФИО3 подписывая изменённый Москвой Устав без согласования с Советом и общим Собранием членов КРО ДР. В связи с отсутствием понимания ситуации была организована встреча членов Совета Костромского Отделения в Москве с руководителем юридической службы центральной организации (напишу как называется) для разъяснения сложившейся ситуации с Уставом КРО ДР Кострома. На основании полученной информации Советом Отделения был сделан вывод, что на согласование в Москву был выслан уже изменённый вариант Устава. После полученного ответа большинством Совета было принято решение о вынесении данного вопроса на общее Собрание. (По не пояснённым причинам не включено в повестку Собрания). По мнению Совета данный вопрос является существенным, так как речь идёт о главном документе Организации. ФИО10 отвечать в личную почту, так как часть членов Отделения не хотят участвовать в выяснении этих вопросов. Сопредседатель Костромского Отделения "Деловой России". ФИО1.».

29 ноября 2017 года в ответ на письмо ФИО3 Ирина Киркора направила письмо следующего содержания: «Уважаемые коллеги, по существу вопроса сообщаю, что Устав Костромского регионального отделения, утвержденный на Общем собрании Костромского регионального отделения Организации, был направлен Председателем регионального отделения в исполком Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» на согласование Генерального совета Организации (в приложении). Представленный Устав не соответствовал действующему законодательству Российской Федерации. Например, п.3 ст. 13 представленного Устава не соответствовал ч. 4 ст. 65.3. ГК РФ Управление в корпорации. «Лица, осуществляющие полномочия единоличных исполнительных органов корпораций, и члены их коллегиальных исполнительных органов не могут составлять более одной четверти состава коллегиальных органов управления корпораций и не могут являться их председателями». В тексте содержались и иные противоречащие законодательству нормы, а так же номы не соответствующие действующему Уставу Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», структурным подразделением которой является Костромское региональное отделение. Так как вариант Устава изначально представленный на согласование однозначно не прошел был регистрацию в Министерстве юстиции, то в соответствии с существующей практикой и установкой руководства Организации на оказание региональным отделением юридической помощи для результативной регистрации в региональных управлениях Министерства юстиции изменений в учредительные документы были внесены соответствующие коррективы в Устав Организации. Господину Невскому на личной встрече данные юридические вопросы были разъяснены. Так же ему был представлен присланный на согласование Устав Костромского отделения и Г-н Невский подтвердил, что данная редакция Устава и была утверждена Общим собранием Костромского отделения. С уважением, Ирина Киркора, главный юрисконсульт Общероссийской общественной организации «Деловая Россия».

В соответствии со ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом (ч.1). Нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения. В случаях, если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо. В случаях и в порядке, которые предусмотрены законом, нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут защищаться другими лицами (ч.2).

Согласно ст. 151 ГК РФ Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу норм ст. 152 ГК РФ Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине, или другим аналогичным способом (ч.1). Порядок опровержения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, в иных случаях, кроме указанных в пунктах 2 - 5 настоящей статьи, устанавливается судом (ч.6). Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений или опубликованием своего ответа вправе требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных распространением таких сведений (ч.9).

Согласно предъявленным исковым требованиям ФИО1 оспаривается лишь оценка ФИО3 фактов, изложенных в письме ФИО3 и письме И.Киркоры, как свидетельства подтасовки ФИО1 фактов и как его попытки ввести членов отделения в заблуждение путем озвучивания заведомо искаженной информации. Сами факты, которые оценивает ФИО3, ФИО1 в иске не оспаривает.

Между сторонами имеется спор относительно природы высказанных ФИО3 фраз. Истец ФИО1 полагает, что данные высказывания являются утверждениями о фактах, порочащие его честь и деловую репутацию, тогда как ответчик ссылается на то, что высказывания, сделанные им в электронном письме 30.11.2017 являются оценочным суждением ФИО3

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 Постановления от 24.02.2005 №5 (далее - Постановление № 3). В соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

В ходе рассмотрения настоящего гражданского дела экспертом ФИО4 на основании определения суда проведена судебная лингвистическая экспертиза.

Как следует из выводов эксперта, проведенное экспертное исследование позволяет дать следующие ответы на поставленные перед экспертом вопросы: 1) В какой форме выражены исследуемые высказывания? Имеются ли в исследуемой информации высказывания в форме утверждений, если да, то какие именно? Исследуемый текст (электронное письмо ФИО3) имеет информационно-публичный характер, включает в себя высказывания в форме утверждений, а именно: - «На очередном собрании.. . ФИО1 высказал бездоказательные обвинения в адрес председателя по поводу Устава нашего Отделения...»; «в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации». 2) Включают ли имеющиеся в исследуемой информации утверждения информацию негативного характера? Содержит ли представленный на исследование текст утверждения о нарушении лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности прн осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота? Утверждения: - «На очередном собранны.. . ФИО1 высказал бездоказательные обвинения в адрес председателя по поводу Устава нашего Отделения...»; ~ «в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации» включают в себя негативную информацию. Это сведения об осуждаемых обществом действиях - «высказывать бездоказательные обвинения», «подтасовывать факты», «пытаться ввести в заблуждение путем озвучивания заведомо ложной информации». Если информация негативного характера (негативные сведения) имеется, то соотносится ли она с конкретным лицом, если да, то с каким? Сведения негативного характера соотносятся с ФИО1, т.е. именно ему приписываются обозначенные выше действия. 4) Содержат ли высказывания оценку ФИО3 высказываний ФИО1, сделанных последним на общем собрании 16.11.2017 и в письме от 23.11.2017? В представленном материале не усматриваются какие-либо лингвистические признаки, указывающие на положительное или отрицательное (субъективное, эмоционально-личное гное) отношение автора высказываний (ФИО3) к предмету речи - словам ФИО1. Открыто выраженной оценки данные высказывания не содержат. 5) Являются ли высказывания с учетом контекста письма, в котором они изложены, а также с учетом сведений, изложенных в письме Ирины Киркоры от 29.11.2017, порочащими ФИО1? Если являются, то в чем выражается эта порочность и какие лингвистические признаки высказываний на нее указывают? Исследуемые высказывания содержат сведения о том, что ФИО1 высказал «бездоказательные обвинения», в его речи «факты были подтасованы», «была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение путем озвучивания заведомо ложной информации». Даже с учетом контекста письма ФИО3, а также с учетом сведений, изложенных в письме Ирины Киркоры от 29.11.2017 г., эти высказывания сохраняют свой негативный смысл в отношении конкретного лица (а именно ФИО1), форму утверждений о фактах и могут быть проверены на предмет соответствия действительности. В случае несоответствия действительности данная информация будет иметь характер, порочащий субъекта высказываний (ФИО1). Сам факт опорочения устанавливается только судом, т.к. не квалифицируется лингвистическими методами и не входит в компетенцию лингвиста.

Эксперт ФИО4 в судебном заседании пояснила, что выражение оценки распознается в тексте по наличию определенных оценочных слов и конструкций, например, эмоционально-экспрессивных оборотов речи, в значении которых можно выделить элементы «хороший/плохой» или их конкретные разновидности («добрый», «злой» и др.). При наличии положительной оценки (элемент «хороший» и его конкретные разновидности) может идти речь о позитивной информации. Если оценка отрицательная (элемент «плохой» и его конкретные разновидности), речь может идти о негативной информации. На основании этого был сделан вывод об отсутствии открыто выраженной оценки в высказываниях, сделанных ФИО3 на высказывания ФИО1, сделанных последним на общем собрании 16.11.2017 и в письме от 23.11.2017. Открыто выраженная оценка - это оценка, в которой есть явно хорошее или есть явно плохое. В данном случае такого нет. Главным критерием при выделении оценки служит наличие простой структуры оценочного высказывания, в которой объект оценки представлен эксплицитно (открыто), и автор, оценивая его, использует языковые средства, содержащие оценочный и/или эмотивный компонент. Это происходит посредством лексических единиц, содержащих в своей семантике оценочный компонент. Про любую деятельность можно выразиться либо открыто, либо скрыто. Когда мы говорим, что человек обманывает- это открытые оценочные суждения, а когда говорят, что человек скрывает что-то, то это скрытые суждения. Данная информация имеет негативный характер, т.к. использовано переносное значение слова «подтасовать», которое соотносится с глаголами осуждаемого значения и имеет отрицательную оценку в восприятии носителей русского языка, эти сведения подлежат верификации - факт искажения информации может быть проверен на предмет соответствия действительности. Следовательно, перед нами утверждение о действиях, осуждаемых общественной моралью. Позитивная и негативная информация включает элемент оценочности. Слова оскорбительного, унизительного характера включают оценочную характеристику. «Подтасовал» - это литературное слово, если бы стояло другое слово, то это было бы открыто выраженное оценочное суждение. Оценка (фактов, событий, лиц), оценочное суждение - это утверждение, содержащее оценку мнения или предположения. Как правило, такие высказывания нельзя верифицировать. Выражение оценки распознается в тексте по наличию определенных оценочных слов и конструкций, например, эмоционально-экспрессивных оборотов речи, в значении которых можно выделить элементы «хороший/плохой» или их конкретные разновидности («добрый», «злой» и др.). При наличии положительной оценки (элемент «хороший» и его конкретные разновидности) может идти речь о позитивной информации. Если оценка отрицательная (элемент «плохой» и его конкретные разновидности), речь может идти о негативной информации. В данном случае негативная оценка в утверждении присутствует, так как присутствует негативная информация. Утверждение - это высказывание, суждение, сообщение о фактах, которые можно проверить на действительность. Утверждение можно проверить, а высказывания нельзя верифицировать. Проверке подлежат факты, этим занимается судья. В случае несоответствия действительности данная информация будет иметь характер, порочащий субъекта высказываний (ФИО1). Сам факт порочения устанавливается только судом, т.к. не квалифицируется лингвистическими методами и не входит в компетенцию лингвиста. Три утверждения, которые можно проверить: «ФИО1 были подтасованы факты»; «ФИО1 была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение»; «ФИО1 озвучил заведомо искаженную информацию». Для проверки утверждения «ФИО1 была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение» необходимо знать кому направлялась информация, сведения о лицах, месте, способе. В данном случае фразой «На очередном собрании.. . ФИО1 высказал бездоказательные обвинения…» лицу вменили вину. Человек произнес фразу, обвиняя лицо в определенных действиях. Предмет спора включает в себя фразу о том, что человек высказал бездоказательное обвинение. Мы должны проверить, в какой форме это высказано. Высказывание определено как бездоказательное обвинение, человеку вменили вину, которую доказать не могут. Автор убежден, что попытка ввести членов организации в заблуждение была предпринята, сообщена заведомо искаженная информация. Информация искажена заведомо - значит есть основания полагать. Ложь тем и отличается от истины, что факты искажены заведомо. Даже с учетом контекста письма Ирины Киркоры от 29.11.2017 г., эти высказывания сохраняют свой негативный смысл в отношении конкретного лица (а именно ФИО1), форму утверждений о фактах и могут быть проверены на предмет соответствия действительности. Хотя контекст письма никакого отношения к анализируемым высказываниям не имеет. В письмах не содержаться никаких сведений, которые повлияли на оценку, но поскольку экспертом они были изучены, они были указаны в заключении. Даже с учетом данных документов негативный характер высказываний остается. Эти письма не опровергают высказывания. Сведения, которые изложены в письмах, я не принимала во внимание, так как они не несут никаких сведений, пояснений, не конкретизируются высказывания, которые анализируются. К предмету изучения- эти письма не имеют никакого отношения. Одинаковых значений в письмах И.Киркоры и высказываниях ФИО3 не было. Анализ коммуникативной ситуации позволяет установить общий характер представленного на исследование материала. Имеющиеся в нем сведения - это не словесное выражение автором своей негативной эмоции по поводу предмета речи, это информация об осуждаемых обществом действиях ФИО1, сообщаемая публично, предназначенная для ознакомления широким кругом лиц. Соответственно, данный текст является информационным и публичным. Публично- это когда информация становится достоянием больше двух человек. Если больше 40 человек знакомятся с информацией, то она становится публичной. По вопросу публичности есть много судебной практики, а так же мне это известно, исходя из своего опыта работы судебным экспертом. Когда речь идет о негативной информации, то не важно, в какой ситуации она высказана. В данных кругах деловая репутация очень важна. В своих выводах эксперт этого не учитывала. Высказывания, представленные для исследования, не являются оценочными суждениями. Данные утверждения не могут быть оценочными суждениями либо мнением автора высказываний, поскольку в них отсутствует оценочная лексика, привлекаемая для обобщенной оценки человека, его качеств, а также не содержатся слова и конструкции, указывающие на источник мнения или подчеркивающие уверенность/неуверенность говорящего. При этом лексические значения слов и выражений, описывающих речевые действия ФИО1, имеют негативный характер, определяя их как действия, осуждаемые общественной моралью.

Истец в лице своего представителя С.Н.Жила поддерживает выводы эксперта, ссылается на них как на доказательство своих доводов.

Ответчик в лице своего представителя ФИО11 не оспаривает выводов эксперта, однако полагает, что оценочное суждение с лингвистической точки зрения и оценочное суждение с юридической точки зрения имеют разное понятие. Как следует из пояснений представителя ответчика, чтобы проверить различие между изложением фактов и оценочным суждением, необходимо было принять во внимание обстоятельства дела и общий тон высказываний, учитывая, что замечания относительно вопросов, представляющих публичный интерес, могли на этом основании являться оценочными суждениями, а не изложением фактов.

Как указывает эксперт ФИО12, утверждения ФИО3 «не могут быть оценочными суждениями либо мнением автора высказываний, поскольку в них отсутствует оценочная лексика».

Суд не соглашается с таким выводом по следующим основаниям.

Для оценки обоснованности спорного утверждения необходимо проводить различие между утверждениями о факте и оценочными суждениями. В то время как существование фактов может быть доказано, достоверность оценочных суждений не подлежит доказыванию. Требование доказать достоверность оценочного суждения невозможно исполнить, и оно само по себе нарушает свободу выражения мнения, которая является фундаментальной составляющей права, защищаемого статьей 10 Конвенции. Классификация утверждения как утверждения о факте или как оценочного суждения является вопросом, который в первую очередь относится к пределам усмотрения властей страны, в частности, судов страны. Однако даже если заявление является оценочным суждением, необходимо наличие достаточных фактических оснований для его доказывания, в противном случае оно будет чрезмерным (Постановление ЕСПЧ от 25.04.2017).

Так, ФИО3 прикрепил к своему сопроводительному электронному письму от 30.11.2017 и направил адресатам ответ на запрос для ознакомления (с прикрепленным письмом из Москвы и версией Устава, полученной ими на согласование, редакция которой полностью совпадает с утвержденной на общем Собрании Костромского отделения). Так же в своем электронном письме ФИО3 обратил внимание адресатов (членов КРОООО «Деловая Россия») на то, что ФИО1 еще летом получил исчерпывающие доказательства того, что в Москву была направлена версия Устава, утвержденная Отделением.

Допрошенная в судебном заседании в качестве свидетеля ФИО13 пояснила, что является главным юрисконсультом ООО «Деловая Россия». По существу дела пояснила следующее. Региональное отделение ООО «Деловая Россия» является структурным подразделением ООО «Деловая Россия». Редакция Устава КРОООО «Деловая Россия», утвержденный на общем собрании КРОООО «Деловая Россия» был направлен из структурного подразделения в ООО «Деловая Россия» для согласования и последующего направления на регистрацию в Министерство Юстиции Российской Федерации. К Уставу имеются определенные требования. Представленная редакция Устава не соответствовала нормам законодательства в некоторых моментах и Уставу ООО «Деловая Россия». Она, как юрист, внесла изменения. Пояснила, что это входит в ее полномочия. Устав КРОООО «Деловая Россия» был зарегистрирован Минюстом России с правками, внесенными свидетелем. Через несколько месяцев к ней приезжал ФИО1 с вопросом: – экспертной группой КРОООО «Деловая Россия» был подготовлен проект Устава, который был утвержден на общем собрании регионального отделения. По какой причине Устав КРОООО «Деловая Россия», зарегистрированный в Минюсте России не соответствует утвержденной на собрании редакции? У ФИО1 было много эмоций на встрече. ФИО1 был предъявлен на обозрение Устав, в редакции, которая поступила от КРОООО «Деловая Россия». ФИО1 согласился, что это именно та редакция Устава, которая была утверждена на общем собрании. Свидетелем было разъяснено ФИО1 о том, что она, как юрист, имеет возможность внести юридические правки. Так же было разъяснено, что в Минюсте России Устав регионального отделения без согласования Федерального органа не был бы зарегистрирован. Свидетель объяснила ФИО1, что внесла некоторые правки в присланную редакцию регионального Устава, привела его в соответствие с Федеральным Уставом ООО «Деловая Россия», без которых согласование Федеральным органом ООО «Деловая Россия» редакции Устава регионального отделения было бы не возможно, и как следствие, устав регионального отделения не был бы зарегистрирован в Минюсте России. Получив Устав от регионального отделения, свидетель внесла изменения, после чего редакция регионального Устава была вынесена на утверждение Генерального Совета ООО «Деловая Россия». После утверждения Генеральным Советом, региональный Устав был направлен на регистрацию в Министерство Юстиции России, и после регистрации направлен в регион. Из региона к свидетелю Устав поступил 08.08.2016 от ФИО14 (сотрудник регионального департамента Федерального отделения Деловой России). Ей Устав был направлен ФИО9 (исполнительный директор Костромского регионального отделения). По мнению свидетеля ФИО3 никакой оценки в переписке де высказывалось. На общем собрании свидетель не была. ФИО1 приезжал к свидетелю летом 2017 года, переписка с председателем регионального отделения ФИО3 по вопросу утвержденной редакции Устава в связи с обращением ФИО1, была в ноябре 2017 года. Устав из регионального отделения направлялся не ФИО3 У председателя регионального отделения нет варианта не подписывать согласованный Генеральным Советом ООО «Деловая Россия» Устав и не передать его на регистрацию в Минюст России. ФИО3 не имеет возможности поменять внутренние процессы.

У суда нет оснований не доверять данному свидетелю. Свидетель предупрежден об уголовной ответственности. Не скрывает тот факт, что редакция Устава была ею изменена с целью приведения текста Устава в соответствие с действующим законодательством и Уставом ООО «Деловая Россия». Свидетель не имеет интереса в исходе данного дела. Слова свидетеля подтверждаются иными доказательствами по делу, в том числе письменными объяснениями истца, который указал: «В связи с отсутствием понимания ситуации была организована встреча членов Совета Костромского Отделения в Москве с руководителем юридической службы центральной организации (напишу как называется) для разъяснения сложившейся ситуации с Уставом КРО ДР Кострома». Оснований и заинтересованности предоставления недостоверных сведений у свидетеля, по мнению суда, не имеется.

Как указала эксперт ФИО12, даже с учетом контекста письма Ирины Киркоры от 29.11.2017 г., высказывания ФИО3 сохраняют свой негативный смысл в отношении конкретного лица (а именно ФИО1), форму утверждений о фактах и могут быть проверены на предмет соответствия действительности. Даже с учетом данных документов негативный характер высказываний остается. Эти письма не опровергают высказывания. Сведения, которые изложены в письмах, эксперт не принимала во внимание, так как они, по ее мнению, не несут никаких сведений, пояснений, не конкретизируются высказывания, которые анализируются.

При этом эксперт указала, что контекст письма никакого отношения к анализируемым высказываниям не имеет. В письмах не содержаться никаких сведений, которые повлияли на оценку, но поскольку экспертом они были изучены, они были указаны в заключении.

Согласно пояснениям эксперта ФИО12, спорные утверждения не могут быть оценочными суждениями либо мнением автора высказываний, поскольку в них отсутствует оценочная лексика, привлекаемая для обобщенной оценки человека, его качеств, а также не содержатся слова и конструкции, указывающие на источник мнения или подчеркивающие уверенность/неуверенность говорящего.

ФИО3 словом «Следовательно…» обобщает вышеуказанные фактические обстоятельства. В этой части эксперт своего мнения не высказала.

Принимая выводы эксперта с лингвистической точки зрения, с юридической точки зрения суд не соглашается с высказыванием эксперта о том, что письмо И.Киркоры никакого отношения к анализируемым высказываниям не имеет.

То, что факт порочения устанавливается только судом, т.к. не квалифицируется лингвистическими методами и не входит в компетенцию лингвиста, в своих пояснениях указывает и сама эксперт ФИО12.

Изучив и оценив представленные сторонами доказательства в совокупности и каждое в отдельности, суд приходит к следующим выводам.

Высказывания ФИО3 («…И.Невский высказал бездоказательственные обвинения», «Следовательно, во время собрания в речи ФИО1, факты были подтасованы и была предпринята попытка ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации.», изложенные в электронном тексте сопроводительного письма, направленного в адрес членов КРОООО «Деловая Россия» 30.11.2017 (, в ответ на высказывания ФИО1 («…Дальнейший диалог между Председателем и Советом не получился, т.к. ни на один вопрос Совета не был дан обоснованный ответ. Список вопросов был следующим: 1. Просьба предоставить переписку с Москвой по вопросу согласования новой версии Устава, возможного протокола разногласий, чёткого указания Москвы по регистрации Устава другой версии. 2. Каким образом получилось, что Устав был подписан Председателем, а в дальнейшем и зарегистрирован в Минюсте без его предварительного изучения. 3. Чем руководствовался Председатель ФИО3 подписывая изменённый Москвой Устав без согласования с Советом и общим Собранием членов КРО ДР. В связи с отсутствием понимания ситуации была организована встреча членов Совета Костромского Отделения в Москве с руководителем юридической службы центральной организации (напишу как называется) для разъяснения сложившейся ситуации с Уставом КРО ДР Кострома. На основании полученной информации Советом Отделения был сделан вывод, что на согласование в Москву был выслан уже изменённый вариант Устава.», должно рассматриваться не в качестве утверждения о факте в юридическом смысле, а в качестве оценочного суждения, которое имело достаточную фактическую основу, поскольку можно разумно утверждать следующее: 1) получив летом 2017 года необходимые разъяснения от главного юриста ОО «Деловая Россия» ФИО13, ФИО1 не имея достаточных доказательств в своем письме указал на то, что на согласование в Москву был выслан уже измененный варианта Устава; 2) В своем письме ФИО1 не указал всей полученной летом 2017 года от главного юриста ООО «Деловая Россия» ФИО13 информации по вопросу изменения поступившей на согласование редакции Устава, а ограничился лишь тем, что указал: «В связи с отсутствием понимания ситуации была организована встреча членов Совета Костромского Отделения в Москве с руководителем юридической службы центральной организации (напишу как называется) для разъяснения сложившейся ситуации с Уставом КРО ДР Костром. На основании полученной информации…», чем мог (то есть «предпринять попытку») ввести членов Отделения в заблуждение, путем озвучивания заведомо искаженной информации что дает основание считать данные высказывания ФИО3 так же являются оценочными суждениями.

Вместе с тем, ФИО3 так же, как и остальные получатели электронного письма от 30.11.2017, является членом ООО «Деловая Россия» и имеет право на высказывание своей субъективной позиции относительно информации, полученной от ФИО1.

Таким образом, принимая во внимание обстоятельства дела, общий тон высказываний ФИО3, а так же учитывая, что утверждение ФИО3 имело место по вопросам, представляющим общий интерес для получателей письма, суд приходит к выводу о том, что оспариваемые ФИО1 высказывания ФИО3, изложенные в электронном письме от 30.11.2017, являются оценочным суждением, для которых имелась «фактическая база».

Оснований для удовлетворения требований истца не имеется.

Руководствуясь ст. ст. 194-198 ГПК РФ, суд

р е ш и л:

Исковые требования ФИО1 к ФИО2 о защите чести, достоинства и деловой репутации, взыскании компенсации морального вреда оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в течение месяца в Костромской областной суд с подачей апелляционной жалобы через Свердловский районный суд г. Костромы с момента изготовления полного текста решения суда.

Судья

Полный текст решения изготовлен 15 ноября 2018 года