Гражданский кодекс часть 1

представителя ответчика Государственного бюджетного учреждения Камчатского края «Пенжинская районная больница» ФИО4, действующего на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» о признании незаконными и необоснованными приказов о дисциплинарных взысканиях, возложении обязанности отменить приказы о дисциплинарных взысканиях, взыскании компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 обратилась в суд с исковым заявлением к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» о признании незаконными и необоснованными приказов о дисциплинарных взысканиях, возложении обязанности отменить приказы о дисциплинарных взысканиях, взыскании компенсации морального вреда. В обоснование требований указала, что состоит с ответчиком в трудовых отношениях в должности врача-терапевта. ДД.ММ.ГГГГ в отношении нее работодателем вынесен приказ №-к о применении дисциплинарного наказания в виде замечания, с которым она ознакомлена в этот же день. ДД.ММ.ГГГГ получая копию указанного приказа ей сообщили, что в отношении нее вынесен еще один приказ, согласно которому к ней вновь применено дисциплинарное наказание в виде замечания. Приказ предъявлен ей для ознакомления, но его копию ей не выдавали. ДД.ММ.ГГГГ приказом №-к к истцу вновь применено дисциплинарное взыскание в виде выговора. Указанные приказы истец считает незаконными и необоснованными. Из обоснования приказов от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ имеющих один №-к следует, что истец ненадлежащим образом исполнил свои должностные обязанности, приказы вынесены на основании докладных записок, без указания о том, кем именно поданы докладные записки и чем, кроме докладных записок, подтверждается факт совершения дисциплинарных проступков. Требуя предоставить объяснения по обстоятельствам оказания медицинской помощи пациентам, работодатель с содержанием докладных записок истца не ознакомил, актов проверок или иных документов, из которых бы следовало, что имело место нарушение должностных инструкций, не предоставил. Считает, что дисциплинарные взыскания применены на основании документов, существование которых вызывает сомнение. При этом считает, что применения дисциплинарное взыскание работодатель обязан указать какие именно из возложенных на работника должностных обязанностей не были им исполнены или были исполнены ненадлежащим образом, то есть какие конкретные нормы (пункты) трудового договора, должностной инструкции были нарушены или правил внутреннего трудового распорядка были нарушены работником. Ни в одном из приказов о дисциплинарном наказании в виде замечания не имеется ссылки на документ (трудовой договор, должностная инструкция) или нормативный акт, которые якобы были нарушены истцом. Аналогичные нарушения допущены работодателем при привлечении истца к дисциплинарной ответственности в виде выговора, так как работодатель истцу возможности ознакомления с жалобами пациентов и объяснениями врача «Б» не предоставил, при даче объяснений истец могла руководствоваться лишь информацией, имеющейся в уведомлениях от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ. При этом содержание уведомлений не позволяло сделать вывод о том, когда и в каком месте (на рабочем ли месте и во время ли исполнения служебных обязанностей) имели место обстоятельства, вменённые истцу в вину как дисциплинарный поступок. Приказом от 16 июля 2020 года истцу в вину вменено нарушение п. 4.4 санитарно-эпидемиологических правил СП 3.1.3597-20, утвержденных постановлением Главного санитарного врача РФ от 22 мая 2020 года № 15, между тем нарушение указанного акта не может являться основанием для применения дисциплинарного взыскания, поскольку он носит рекомендательный характер. Указывает, что обжалуемый приказ так же содержит ссылку на нарушение истцом п. 1.2 приказа Министерства здравоохранения Камчатского края от 20 марта 2020 года № 153, между тем с указанным актом истца никто не знакомил, содержание указанного приказа истцу не известно, указаний на его соблюдение ни в трудовом договоре, ни в должностных инструкциях не имеется, указанный приказ на официальном интернет портале правовой информации, как и на сайте Министерства здравоохранения Камчатского края опубликован не был, в связи с чем нарушение его положений не могло вменятся истцу. Кроме того, в приказе от ДД.ММ.ГГГГ№-к указано, что истцом нарушен раздел 2 должностной инструкции врача-терапевта, при этом раздел содержит не менее двадцати пунктов должностных обязанностей, которые одновременно нарушить невозможно. Ввиду неправомерности, незаконности и необоснованности применения к истцу дисциплинарных взысканий она испытала нравственные переживания в связи с тем, что сам факт привлечения к дисциплинарной ответственности подорвал ее авторитет в глазах коллег и лиц, находящихся в ее подчинении сотрудников, опорочил деловую репутацию истца. Несправедливое наложение дисциплинарных взысканий стало причиной возникновения у истца депрессивного состояния, длительное время она ежедневно пребывала в угнетающем состоянии все нарастающей психотравмирующей ситуации, сознавая свою беспомощность и беззащитность перед произволом работодателя, утрачивая желание продолжать трудовую деятельность и проявлять инициативу в работе. Считает, что применительно к настоящему делу издание приказов о применении к ней дисциплинарной ответственности следует расценивать как официально распространенную от имени работодателя информацию, которая дискредитирует ее деловую репутацию и ее достоинство. Компенсацию материального вреда оценивает в <данные изъяты> руб. Просит суд: признать незаконными и необоснованными приказы работодателя – Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница»: от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора; обязать работодателя - Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» отменить как незаконно и необоснованно вынесенные приказы от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора; взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда, причиненного в результате незаконного и необоснованного привлечения к дисциплинарной ответственности, в размере <данные изъяты> руб.

ДД.ММ.ГГГГ в Олюторский районный суд Камчатского края поступило исковое заявление ФИО1 о признании незаконными и необоснованными приказов о дисциплинарных взысканиях, возложении обязанности отменить приказы о дисциплинарных взысканиях, взыскании компенсации морального вреда.

ФИО1 обратилась в суд с исковым заявлением к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» о признании незаконными и необоснованными приказов о дисциплинарных взысканиях, возложении обязанности отменить приказы о дисциплинарных взысканиях, взыскании компенсации морального вреда. В обоснование требований указала, что состоит с ответчиком в трудовых отношениях в должности врача терапевта. Приказом от ДД.ММ.ГГГГ№-к к ней применено дисциплинарное наказание в виде выговора. Приказом от ДД.ММ.ГГГГ№-к к ней применено дисциплинарное наказание в виде замечания. С указанными приказами она ознакомлена ДД.ММ.ГГГГ. Приказы истец считает незаконными и необоснованными. Из приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к следует, что она привлечена к дисциплинарному наказанию в виде выговора за ненадлежащее исполнение должностных обязанностей, выразившихся в нарушении части 16 раздела 2 должностной инструкции, в виду неисполнения пунктов 8-9 Приложения № к приказу Министерства здравоохранения РФ № 495 н от 18 мая 2020 года, подпунктов 1-2 п. 4 приказа Министерства здравоохранения РФ от 29 мая 2020 года № 513н от 29 мая 2020 года, пунктов 3.2, 3.3, 3.5, 3.7, 3.9 приказа Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» от ДД.ММ.ГГГГ№, основанием для привлечения к дисциплинарной ответственности в приказе указана должностная записка без указания о том, кем она составлена и чем кроме докладной записки подтверждается факт совершения дисциплинарного проступка. Затребовав уведомлением от ДД.ММ.ГГГГ№ объяснения по обстоятельствам оказания медицинской помощи пациентке «Ц», работодатель истца с содержанием докладной не ознакомил, акты проверок или иные документы, из которых бы следовало, что имело место нарушения должностных обязанностей истца, не предоставил. Считает, что дисциплинарное наказание применено на основании документа, который вызывает сомнения, а потому работодателем было нарушено гарантированное истцу право быть уведомленным о том, чем обоснованно и подтверждается обвинение в совершении дисциплинарного проступка. На уведомление от ДД.ММ.ГГГГ№ истцом ответчику были представлены подробные объяснения, из которых следовало, что при оказании медицинской помощи пациентке «Ц» был соблюден необходимый алгоритм действий, предусмотренных приказом Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н. Указывает, что должностная инструкция истца в разделе втором части 16 не содержит, а вменение ей нарушения должностной инструкции врача терапевта участкового неправомерно, поскольку согласно дополнительному соглашению к трудовому договору от ДД.ММ.ГГГГ№ истец состоит в должности врача терапевта стационара, что заведомо предполагает иной перечень обязанностей, обусловленных местом и характером объема оказания медицинской помощи. Аналогичные нарушения допущены работодателем и при привлечении истца к дисциплинарной ответственности в виде замечания приказом от ДД.ММ.ГГГГ№-к, а именно также вменено нарушение части 16 раздела 2 должностной инструкции, выразившееся в передаче медицинской карты больного ненадлежащему лицу. Предъявляя требование о предоставлении объяснений, работодатель в уведомлении от ДД.ММ.ГГГГ№ указал, передача рабочему по обслуживанию зданий строений и сооружений медицинской карты является нарушением прав граждан в сфере охраны здоровья и разглашением врачебной тайны. Вместе с тем, с указанной позицией истец не согласна, так как по смыслу закона под разглашением врачебной тайны следует понимать публичное распространение сведений о состоянии здоровья среди неопределенного круга лиц, которых пациент в установленном порядке не определял как лиц, правомочных получать информацию о его здоровье, в связи с чем обязательным признаком разглашения является публичность действий по распространению информации, ограниченной в свободном доступе, предание такой информации гласности, при которой медицинские сведения о пациенте становятся общедоступными и оказались восприняты посторонними лицами. В случае с истцом медицинская карта за пределы медицинского учреждения не выбыла, лицам не входящим в штат сотрудником работодателя не передавалась, в связи с чем, содержащиеся в ней сведения огласке преданы не были. Отмечает, что в медицинском учреждении является обычной практикой использование в качестве курьеров по доставке медицинской документации лиц из числа обслуживающего персонала (водители, санитарки), которые заведомо не являются медицинскими работниками, но при этом на них распространена обязанность по неразглашению врачебной тайны. Ввиду неправомерности, незаконности и необоснованности применения к истцу дисциплинарных взысканий она испытала нравственные переживания в связи с тем, что сам факт привлечения к дисциплинарной ответственности подорвал ее авторитет в глазах коллег и лиц, находящихся в ее подчинении, опорочил ее деловую репутацию. Несправедливое наложение дисциплинарных взысканий стало причиной возникновения у истца депрессивного состояния, длительное время она ежедневно пребывала в угнетающем состоянии все нарастающей психотравмирующей ситуации, сознавая свою беспомощность и беззащитность перед произволом работодателя, утрачивая желание продолжать трудовую деятельность и проявлять инициативу в работе. Считает, что применительно к настоящему делу издание приказов о применении к ней дисциплинарной ответственности следует расценивать как официально распространенную от имени работодателя информацию, которая дискредитирует ее деловую репутацию и ее достоинство. Компенсацию материального вреда оценивает в <данные изъяты> руб. Просит суд: признать незаконными и необоснованными приказы работодателя – Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница»: от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания; обязать работодателя - Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» отменить как незаконно и необоснованно вынесенные приказы от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания; взыскать с государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда, причиненного в результате незаконного и необоснованного привлечения к дисциплинарной ответственности, в размере <данные изъяты> руб.

Указанное исковое заявление ДД.ММ.ГГГГ принято к производству Олюторского районного суда и по нему возбуждено гражданское дело № 2-2-35/2020.

В судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ от истца ФИО1 и ее представителя ФИО11, действующего на основании доверенности с полным объемом полномочий, поступило ходатайство об объедении исковых заявлений в одно производство, поскольку оба заявления предъявлены одним истцом к одному и тому же ответчику, предметом спора являются приказы о дисциплинарных наказаниях и компенсация морального вреда.

В судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ законный представитель ответчика - Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» главный врач ФИО3, представитель ответчика ФИО4, действующий на основании доверенности, относительно объединения гражданских дел возражали, полагая, что исковые заявления не являются идентичными.

Определением Олюторского районного суда от ДД.ММ.ГГГГ гражданские дела № 2-2-29/2020 и № 2-2-35/2020 по исковым заявлениям ФИО1 к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» о признании незаконными и необоснованными приказов о дисциплинарных взысканиях, возложении обязанности отменить приказы о дисциплинарных взысканиях, взыскании компенсации морального вреда объединены в одно гражданское дело № 2-2-29/2020.

Истец о времени и месте судебного заседания извещена, просила рассмотреть дело в свое отсутствие, направила в судебное заседание своего представителя.

В судебном заседании представитель истца ФИО11, действующий на основании доверенности с полным объемом полномочий, от исковых требований в части признания незаконным и необоснованным приказа работодателя – Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, возложении на работодателя - Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» обязанности отменить как незаконно и необоснованно вынесенный приказ от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, отказался, обосновав отказ тем, что приказ от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания работодателем не выносился. Уточнил исковые требования, просил суд: признать незаконными и необоснованными приказы работодателя – Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница»: от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания. Обязать работодателя - Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» отменить как незаконно и необоснованно вынесенные приказы от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде замечания. С учетом объединённых исковых требований просил взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда, причиненного в результате незаконного и необоснованного привлечения к дисциплинарной ответственности, в размере <данные изъяты> руб. Дополнительно суду пояснил, что истец имеет особый правовой статус, поскольку является участником выборного профсоюзного органа и участвовала в коллективных переговорах по заключению коллективного договора, а потому без предварительного согласия органа, уполномочившего ее на представительство, не могла быть подвергнута дисциплинарным взыскания. Насколько представителю истца известно профсоюзным органом работодателю такого согласия не давалось. Кроме того указал, что коллективные переговоры по заключению коллективного договора ведутся и в настоящее время, в связи с чем считает, что истец не могла быть привечена к дисциплинарной ответственности в период ведения коллективных переговоров без предварительного согласования с профсоюзным органом. Относительно того, что истец привлечена к дисциплинарной ответственности за то, что передала медицинскую карту пациента работнику по зданию, пояснил, что по данному факту в отношении этого работника также было вынесено дисциплинарное наказание, но при этом ему никто не вменял, того что он изучал или рассматривал медицинскую карту. Считает, что когда речь идет о дисциплинарном проступке, то данное обстоятельство должно рассматриваться как правонарушение, а потому должно быть установлено время и место его совершения, чего сделано не было. Полагал, что привлекая истца к дисциплинарной ответственности за нарушение масочного режима, ответчиком не принято должных мер по установлению всех обстоятельств данного нарушения, поскольку иные медицинские работники по данному факту, которые бы могли подтвердить обратное, работодателем не опрашивались. Дополнительно суду пояснил, что приказ Министерства здравоохранения Камчатского края от ДД.ММ.ГГГГ№ касается руководителей медицинских учреждений Камчатского края, в связи с чем он не мог быть вменен в нарушение истцу, поскольку последний руководителем медицинского учреждения не является, а также истец не является ответственным лицом по соблюдению приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№. Также пояснил, что истец с указанным приказом не ознакомлен, поскольку лист ознакомления, приложенный к приказу, не позволяет установить, с чем именно ознакомлен истец. По пациентке «Ц» пояснил, что истцом выполнен весь необходимый комплекс мер, о чем ею было подготовлено описание, которое она распечатала и вложила в карту, почему данное описание в карте отсутствовало, ответить затруднился. Указал, что при осмотре хирургом пациентки «Ц» у последней также были показания на госпитализацию, но хирургом пациентка «Ц» на госпитализацию отправлена не была. По приказу о дисциплинарном взыскании по пациентке «Ц» не представлено документов, что истец выходила на осмотр по вызову пациента, так как вызов был осуществлен по сообщению одного врача другому, минуя регистратуру и положенные записи, в связи с чем осмотр осуществлялся в частном порядке, тем не менее при этом ФИО1 действовала в установленном порядке по алгоритмам приказа Министерства здравоохранения РФ №н и на момент осмотра пациентки ФИО1 признаков указывающих на необходимость госпитализации пациентки не установила, что подтверждается объяснительной истца, медицинской картой амбулаторного больного, а также картой вызова скорой медицинской помощи и медицинской картой стационарного больного. Жилое помещение в котором проживает пациентка «Ц» общежитием не является, понятия многонаселенной квартиры законодательством не раскрыто, более того лица, проживающие с пациенткой «Ц» являются лицами моложе 65 лет, таким образом пациентка «Ц» изоляции путем госпитализации не подлежала, ухудшения состояния указанной пациентки в течение ДД.ММ.ГГГГ зафиксировано не было. То, что работодатель самостоятельно решил считать коронавирусной инфекцией не имеет правового смысла. Относительно компенсации морального вреда пояснил, что в действиях ответчика прослеживается систематическое привлечение работника к дисциплинарной ответственности, систематическое давление на работника, в связи с чем, постоянное повышенное внимание ответчика к трудовой деятельности истца и соответственное систематическое привлечение к дисциплинарной ответственности вызывает, в том числе, чувство дискомфорта и соответственно приводит к нравственным переживаниям за свое существование и ежедневный приход на работу ставит истца в состояние ожидания очередного дисциплинарного взыскания, то есть на лицо имеется возникновение психотравмирующей ситуации, которая развивалась с мая 2020 года.

Ответчик Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» о времени и месте судебного заседания извещено, направила в судебное заседание своего представителя.

В судебном заседании представитель ответчика ФИО4, действующий на основании доверенности, исковые требования считал не подлежащими удовлетворению по основаниям, изложенным в возражениях относительно исковых требований. Согласно возражениям ответчик указывает, что ФИО1 состоит с ответчиком в трудовых отношениях с ДД.ММ.ГГГГ в должности врача-терапевта. За время врачебной деятельности истца на нее в адрес работодателя неоднократно поступали устные и письменные жалобы от пациентов на невнимательное отношение, грубое обращение и неправильное лечение. Многие жалобы жителей района разрешались на уровне главного врача Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» (далее – ГБУЗ КК «Пенжинская РБ»), но были жалобы, которые направлялись в Министерство здравоохранения Камчатского края. С терапевтом ФИО1 проводились неоднократные устные беседы, заявления пациентов разбирались на врачебных комиссиях. ДД.ММ.ГГГГ в ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» госпитализирована пациентка «В» с подозрением на острое нарушением мозгового кровообращения. ДД.ММ.ГГГГ при обходе больных, заместителем главного врача по медицинской части было обнаружено отсутствие пациентки «В» в палате, что являлось недопустимым при данной патологии. Отказа от госпитализации, медицинского наблюдения и лечения в круглосуточном стационаре, как это предусмотрено п.п. 9, 10 приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н «Об утверждении порядка дачи информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и отказа от медицинского вмешательства в отношении определенных видов медицинских вмешательств, форм информационного добровольного согласия на медицинское вмешательство и форм отказа от медицинского вмешательства» от пациентки «В» не поступало, в связи с чем, у лечащего врача ФИО1 были запрошены объяснения. Согласно общепринятому порядку оформления факта совершения работником дисциплинарного проступка, его оформление осуществляется докладной запиской, актом, решением комиссии. Выявленное нарушение, допущенное истцом, оформлено докладной запиской заместителя главного врача. Указывает, что Трудовым кодексом РФ обязанность работодателя знакомить работника с таким документом не установлена. К тому же в уведомлении о предоставлении объяснений подробно изложено нарушение, по которому требуется предоставить объяснение. Уведомление о предоставлении письменного объяснения по факту отсутствия пациентки «В» в стационаре вручено истцу ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается подписью истца. Работники ознакамливаются с приказом о дисциплинарном взыскании в кабинете отдела кадров, копии приказов нигде не вывешиваются, доступ к личным делам работников ограничен, в связи с чем, довод истца о распространении информации о привлечении к дисциплинарной ответственности работодателем считает не состоятельным. Относительно вынесения приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении к истцу дисциплинарного наказания в виде выговора указывает, что перед применением наказания истец была ознакомлена с заявлениями больных «А», «П», «Ч» и объяснениями врача «Б» в кабинете начальника отдела кадров. После чего ФИО1 вручено уведомление о предоставлении объяснений по данным фактам, с которым она также ознакомлена под подпись. Также указывает, что ФИО1 была ознакомлена с приказом ответчика от ДД.ММ.ГГГГ№, изданным на основании приказа Министерства здравоохранения Камчатского края от ДД.ММ.ГГГГ№ «О введении ограничительных мероприятий по предупреждению распространения новой коронавирусной инфекции на территории Камчатского края», под подпись в листе ознакомления с приказом. Указывает, что истцом освоены интерактивные образовательные модули: «Диагностика, лечение, профилактика новой коронавирусной инфекции (COVID-19) в первичной медико-санитарной помощи на дому» ДД.ММ.ГГГГ, «COVID-19: пневмонии и вирусные поражения легких (тактика врача стационара неинфекционного профиля)» ДД.ММ.ГГГГ, «Актуальные вопросы профилактики, диагностики и лечения коронавирусной инфекции COVID-19» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, в связи с чем, считает, что нарушение п. 4.4 санитарно-эпидемиологических правил СП ДД.ММ.ГГГГ-20 (нарушение масочного режима) медработником, прошедшим вышеуказанное обучение, в период повышенной готовности, да еще и с признаками ОРВИ является грубым нарушением должностных обязанностей. Ранее истец привлекалась к дисциплинарной ответственности и это у нее не вызывало депрессий и переживаний по поводу деловой репутации. ДД.ММ.ГГГГ врачу-терапевту ФИО1 поступил вызов по поводу высокой температуры пациентки «Ц», которая прибыла с территории, неблагополучной по COVID-19, а именно из г. Петропавловска-Камчатского. В нарушение п. 1 приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№, согласно, которому любое респираторное заболевание считается подозрительным на новую коронавирусную инфекцию COVID-19 истцом не были проведены первичные противоэпидемические мероприятия в полном объеме, а именно: не была проведена изоляция больной с последующей госпитализацией (нарушение п. 3.2, п. 3.9 приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№), при этом больная «Ц» состоит на «Д» учете, поскольку страдает гипертонией и проживает с другими лицами в многонаселенной квартире, в связи с чем относится к группе риска поскольку, у нее имелась температура 38°С, но при этом после осмотра истцом пациентка была отставлена на дому; у пациентки не был уточнен диагноз, что является нарушением п. 3.3 приказа учреждения; не была оказана необходимая помощь, не было назначено лечения, что подтверждается сведениями из медицинской карты; не были выявлены и зарегистрированы контакты с больной, временная изоляция контактируемых с больной проведена не была. В результате чего возникла опасность проявления очага заражения новой коронавирусной инфекции COVID-19. ДД.ММ.ГГГГ по данному нарушению у истца затребованы объяснения, которые были представлены ДД.ММ.ГГГГ, а 12 августа вынесен приказ №-к о применении истцу дисциплинарного наказания в виде выговора. Указывает, что в соответствии с Федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» под врачебной тайной понимают сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении. Под разглашением с учетом сложившегося понимания следует подразумевать передачу (предоставление) сведений хотя бы одному лицу, не имеющему права доступа к ним. Считает, что нарушением врачебной тайны является: сообщение лечащим врачом начальству пациента диагноза, с которым он поступил в отделение; сообщение медперсоналом по телефону сведений о состоянии здоровья больного его родственникам, друзьям знакомым; выдачу результатов анализов на руки любому родственнику; съемку и распространение медицинских вмешательств, в том числе посредствам размещения в сети Интернет, без получения согласия больных, в связи с чем, полагает что передача медицинской карты, содержащей не только результаты анализов, но и диагноз, назначенное лечение и иные данные, лицу, не являющемуся медицинским работником, которому по своей должностной инструкции не положено иметь доступ к врачебной тайне, является грубым нарушением части 16 должностной инструкции врача терапевта и части 4 обязательства о неразглашении сведений, составляющих врачебную тайну, подписанного истцом при приеме на работу. Так, ДД.ММ.ГГГГ в коридоре стационара ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» главным врачом и заместителем главного врача по медицинской части выявлен рабочий по обслуживанию зданий и сооружений «Ш», который рассматривал медицинскую карту больного «К», переданную ему истцом. Медицинская карта у рабочего была немедленно изъята главным врачом. ДД.ММ.ГГГГ у истца по данному факту истребованы объяснения, которые ею представлены ДД.ММ.ГГГГ, а ДД.ММ.ГГГГ вынесен приказ о дисциплинарном наказании №-к. Доводы истца о том, в качестве курьеров часто используются водители и санитарки, считает не состоятельным, так как о таких сведениях ответчику не известно, в противном случае к медперсоналу применялись бы дисциплинарные взыскания, врачи и другие медицинские работники обязаны самостоятельно заполнять медицинскую документацию и доставлять ее к месту хранения. Считает, что со стороны работодателя дискредитация деловой репутации и достоинства истца отсутствует, истцом не представлено доказательств нравственных переживаний, поскольку депрессивного состояния у истца на рабочем месте не наблюдалось. Дополнительно суду пояснил, что отпускать пациента в предынсультном состоянии домой на праздники является преступными действиями, потому что если бы с ним, что-то случилось, то спасти человека не представилось возможным, поскольку скорая к пациенту может прибыть как минимум минут через 30, а при таком заболевании существует понятие как «золотой час», о чем истец как врач с большим стажем и опытом не могла не знать, но отнеслась к этому халатно. Пояснил, что с заявлениями пациентов, относительно того, что истец осуществляла свои должностные обязанности без медицинской маски он знакомил истца лично, более того в последствии на одного из пациентов истцом оказывалось давление и истец требовала отозвать заявление. Довод истца, о том, что она не ознакомлена с приказом Министерства здравоохранения Камчатского края от ДД.ММ.ГГГГ№, считает не состоятельным, поскольку указанный приказ является приложением к приказу ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№, с которым в свою очередь ФИО1 была ознакомлена, что подтверждается ее подписью в листе ознакомления. Пояснил, что раздел второй должностной инструкции действительно не имеет нумерации пунктов, но исходя из списка должностных обязанностей, содержащихся в разделе 2 должностной инструкции установить часть 16 возможно путем сопоставления обязанностей, что истцом в принципе в исковом заявлении не оспаривается, так как истец знает, что их больше двадцати. Считает, что исходя из тяжести дисциплинарного проступка относительно отсутствия медицинской маски, наказание соразмерно дисциплинарному проступку, поскольку истец врач и в период пандемии должна осознавать важность соблюдения масочного режима, который направлен на разрыв цепочки заражения коронавируснуй инфекции, более того, не соблюдение истцом масочного режима повлекло общественный резонанс, который выразился в соответствующих заявлениях пациентов. В период несоблюдения масочного режима у истца был выявлен COVID-19, анализ подтвержден лабораторией СПИД центра Камчатского края о результатах учреждение узнало ДД.ММ.ГГГГ. Пояснил, что под «грязной зоной» понимается место, где находился зараженный COVID-19, истец с данным пациентом контактировала, факт COVID-19 у пациента констатирован посмертно, о том, что он заражен учреждению стало известно в первых числах июня 2020 года. Факт заражения ФИО1 COVID-19 обусловлен тем, что последняя масочного режима не соблюдала, а в последствии имея признаки COVID-19 продолжала ходить на работу. Пояснил, что в объяснительной врача «Б» речь идет именно об истце, поскольку в поликлинике работает только один терапевт и это истец, и только в отсутствие истца главный врач принимает пациентов в качестве терапевта. События которые в своей объяснительной указывает врач «Б» относятся именно к истцу. Также считает, что у пациентов, обратившихся к ответчику с заявлениями о нарушении масочного режима истцом, оснований для оговора не имелось. Истец является врачом терапевтом стационарного отделения, а по совместительству врачом терапевтом участковым, то есть истец оказывает медицинскую помощь, как в стационаре, так и в поликлинике должностные обязанности у истца по обоим должностям едины. Относительно пациентки «Ц» пояснил, что пациентка прибыла из г. Петропавловска-Камчатского, то есть очага инфекции COVID-19, поэтому в Пенжинском районе отношение к прибывшим из города в период пандемии особо настороженное и при любых симптомах как COVID-19 так и ОРВИ их стараются изолировать. Пациентка «Ц» в квартире проживала не одна, и у нее имелись все критерии для госпитализации, а именно насыщенность кислородом больше 95%, температура ниже 38 °С и частота дыхания меньше 22. При этом обратил внимание, на то обстоятельство, что амбулаторная карта пациентки «Ц» сведений о том, что ФИО1 посещала больную, произвела осмотр и приняла какие-то меры, для ее лечения, изоляции, госпитализации, дезинфекции помещения и так далее не содержала и не содержит, данное обстоятельство еще раз подтверждает, что ФИО1 никаких мер в отношению пациентки «Ц» не предпринимала. Госпитализация пациентки была проведена, только после того, как о всей ситуации узнал главный врач. На момент осмотра хирургом ДД.ММ.ГГГГ пациентка «Ц» жалоб на высокую температуру не предъявляла, как и не предъявляла жалоб на симптомы ОРВИ, в связи с чем, не была под подозрением на COVID-19. С симптомами ОРВИ и температурой она обратилась позже в 16 часов 30 минут ДД.ММ.ГГГГ. При этом пациентка «Ц» страдает гипертоний, что отнесено к сердечно-сосудистым заболеваниям. При выявлении указанной больной врачу терапевту надлежало обеспечить госпитализацию и провести рентген для установления наличия либо отсутствия очагов поражения легочных тканей, поскольку в соответствии с приказом учреждения подозрительным считается любое ОРВИ, приказ издан для того, чтобы предотвратить очаг возникновения COVID-19. В случае если ОРВИ или COVID-19 протекают в легкой форме, то пациента можно лечить на дому, но в данном случае, пациентка «Ц», страдающая гипертонией, проживала в многонаселенной квартире, еще с двумя людьми, в связи с чем, подлежала госпитализации в целях изоляции, чего сделано истцом не было. Кроме того, всех мер, которые предусмотрены приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» № при выявлении подозреваемого на COVID-19 истцом выполнены не были, данные сведения в амбулаторную карту не вносились. Относительно разглашения врачебной тайны пояснил, что все работники медицинского учреждения подписали обязательство о неразглашении врачебной тайны, в том числе и рабочий по зданию «Ш», изъятая главным врачом медицинская карта за пределы учреждения не выходила, но при этом данное обстоятельство не освобождает истца от самостоятельного доставления медицинской документации, при этом было установлено, что рабочий по зданию изучал медицинскую карту другого пациента. Учитывая, что работник по зданию права доступа к медицинской документации не имеет, то не важно распространил он полученную информацию дальше или нет, поскольку факт передачи информации, содержащей врачебную тайну, лицу, не наделенному таким правом уже является нарушением. При проведении проверки в отношении рабочего по зданию «Ш» по факту передачи ему медицинской карты последний пояснял, что получив карту он прошел несколько шагов и у него ее забрали, сведений о том, изучал он карту или не изучал не устанавливалось. Пояснил, что в учреждении все нормативные акты по COVID-19 размещаются в системной папке, которая доступна для обозрения медицинскому персоналу, о чем все сотрудники извещаются в специальном чате, в связи с чем, все врачи должны их изучать, о необходимости изучать, указанные акты говорится на инструктажах, алгоритм поведения при подозрении на COVID-19 с сотрудниками учреждения также отрабатывался. Относительно того, что истец отпустила пациента с диагнозом острое нарушением мозгового кровообращения пояснил, что пациент был отпущен без оформления отказа от медицинской помощи, при этом ФИО1 разрешила пациенту приходить в выходные на лечение.

Руководствуясь ст. 167 ГПК РФ суд, счел возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившегося истца.

Выслушав пояснения представителя истца, представителя ответчика, исследовав материалы дела, суд приходит к следующему.

Согласно ст. 2 Трудового кодекса РФ, одними из основных принципов правового регулирования трудовых отношений являются, в том числе: обеспечение права на разрешение индивидуальных и коллективных трудовых споров; обязанность сторон трудового договора соблюдать условия заключенного договора, включая право работодателя требовать от работников исполнения ими трудовых обязанностей и право работников требовать от работодателя соблюдения его обязанностей по отношению к работникам, трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права.

В соответствии со ст. 21 Трудового кодекса РФ, работник обязан добросовестно исполнять свои трудовые обязанности, возложенные на него трудовым договором; соблюдать трудовую дисциплину.

Согласно ст. 22 Трудового кодекса РФ, работодатель имеет право привлекать работников к дисциплинарной и материальной ответственности в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

В соответствии с содержанием ст. 192 Трудового кодекса РФ, дисциплинарным проступком признается неисполнение или ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него трудовых обязанностей, за совершение которого работодатель имеет право применить следующие дисциплинарные взыскания: замечание; выговор; увольнение по соответствующим основаниям.

При наложении дисциплинарного взыскания должны учитываться тяжесть совершенного проступка и обстоятельства, при которых он был совершен.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» суд, являющийся органом по разрешению индивидуальных трудовых споров, в силу части 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, должен вынести законное и обоснованное решение, обстоятельством, имеющим значение для правильного рассмотрения дел об оспаривании дисциплинарного взыскания или о восстановлении на работе и подлежащим доказыванию работодателем, является соблюдение им при применении к работнику дисциплинарного взыскания вытекающих из статей 1, 2, 15, 17, 18, 19, 54 и 55 Конституции Российской Федерации и признаваемых Российской Федерацией как правовым государством общих принципов юридической, а, следовательно, и дисциплинарной, ответственности, таких, как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина, гуманизм.

Следовательно, работодателю необходимо представить доказательства, свидетельствующие не только о том, что работник совершил дисциплинарный проступок, но и о том, что при наложении взыскания учитывались тяжесть этого проступка и обстоятельства, при которых он был совершен, а также предшествующее поведение работника, его отношение к труду.

Таким образом, обязанность доказать наличие законного основания применения дисциплинарного взыскания и соблюдения установленного порядка применения взыскания возлагается на работодателя.

В соответствии с п. 35 вышеназванного Постановления, при рассмотрении дела об оспаривании дисциплинарного взыскания следует учитывать, что неисполнение работником без уважительных причин является неисполнение трудовых обязанностей или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей (нарушение требований законодательства, обязательств по трудовому договору, правил внутреннего распорядка, должностных инструкций, положений, приказов, работодателя, технических правил и т.п.).

Противоправность действий или бездействия работников означает, что они не соответствуют законам, иным нормативным правовым актам, в том числе положениям и уставам о дисциплине, должностным инструкциям.

Дисциплинарным проступком могут быть признаны только такие противоправные действия (бездействие) работника, которые непосредственно связаны с исполнением им трудовых обязанностей.

Из анализа приведенных выше положений следует, что дисциплинарным проступком является виновное, противоправное неисполнение или ненадлежащее исполнение работником возложенных на него трудовых обязанностей, в том числе нарушение должностных инструкций, положений, приказов работодателя.

Необходимость установления вины работника в совершении конкретного дисциплинарного проступка при привлечении его к дисциплинарной ответственности является обязательным условием наступления таковой. В свою очередь, вина характеризуется умыслом либо неосторожностью.

Проступок не может характеризоваться как понятие неопределенное, основанное лишь на внутреннем убеждении работодателя, а вывод о виновности работника не может быть основан на предположениях работодателя о фактах, которые не подтверждены в установленном порядке.

Иное толкование вышеуказанных норм Трудового законодательства РФ приводило бы к существенному ограничению прав работников, допуская возможные злоупотребления со стороны работодателя при реализации своего исключительного права на привлечение работника к дисциплинарной ответственности, в том числе по надуманным основаниям.

В судебном заседании установлено, что ДД.ММ.ГГГГ между ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» (работодатель) и ФИО1 (работник) заключен трудовой договор № по условиям которого, ФИО1 принята к ответчику на работу в качестве врача-терапевта. Дополнительным соглашением от ДД.ММ.ГГГГ№ к трудовому договору от ДД.ММ.ГГГГ№ФИО1 принята на работу к ответчику в качестве врача-терапевта стационара.

На основании приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» ФИО1 совмещает должность участкового врача-терапевта поликлиники и дежурного врача стационара.

ДД.ММ.ГГГГ приказом работодателя №-к ФИО1 привлечена к дисциплинарной ответственности в виде замечания.

Основанием для начала процедуры проверки, проводимой перед назначением дисциплинарного наказания послужила докладная записка на имя главного врача ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от заместителя главного врача по медицинской части ФИО2 о том, что ДД.ММ.ГГГГ в 12 часов 00 минут, совершая обход больных в стационаре ею было обнаружено отсутствие больной ФИО5 с диагнозом ОНМК, состояние у больной нестабильное и нет уверенности, что дома у последней не ухудшится состояние. Указывает, что больная отпущена домой дежурным врачом ФИО1, которая вопрос о возможности отпустить пациентку с заместителем главного врача по медицинской части не согласовала, о том что пациентка отпущена домой не доложила.

ДД.ММ.ГГГГ уведомлением № у истца затребованы объяснения, по факту, как на то указано в названном документе: «в связи с уходом домой пациентки ФИО5, госпитализированной ДД.ММ.ГГГГ по экстренным показаниям в терапевтическое отделение с диагнозом ишемический лакунарный инсульт».

Из объяснений ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ, поступивших ответчику ДД.ММ.ГГГГ следует, что ФИО5 и сопровождающих ее родственников она застала на выходе из здания стационара с вещами. Пригласив родственников в ординаторскую, она разъяснила необходимость дальнейшего лечения. Сама пациентка утверждала, что уйти ей разрешила старшая медицинская сестра и заместитель главного врача.

Как следует из объяснений медицинской сестры ФИО6ДД.ММ.ГГГГ она приступила к в/в капельным инъекциям, в том числе и ФИО5, которая находилась на круглосуточном стационаре в терапевтическом отделении. После в/в капельницы ФИО5 находилась в стационаре, когда она ушла домой ФИО6 не видела.

Из объяснения старшей медицинской сестры ФИО7 от ДД.ММ.ГГГГ следует, что в 11 часов дня она пошла ознакамливать работника с графиком работы, проходя мимо ординаторской видела ФИО5 с ее родственниками и врачом ФИО1

Как пояснил, представитель ответчика, причиной привлечения ФИО1 к дисциплинарному наказанию по данному факту послужило то обстоятельство, что ФИО1 отпустила пациента домой, при этом документов, указывающих на то, что пациентка отказалась от медицинской помощи ФИО1 не составила, что является нарушением приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н «Об утверждении порядка дачи информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и отказа от медицинского вмешательства в отношении определенных видов медицинских вмешательств, форм информационного добровольного согласия на медицинское вмешательство и форм отказа от медицинского вмешательства».

Согласно пункту 10 Порядка дачи информационного добровольного согласования на медицинское вмешательство и отказа от медицинского вмешательства в отношении определенных видов медицинского вмешательства, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20 декабря 2012 года № 1177н отказ от одного или нескольких видов вмешательств, оформляется в виде документа на бумажном носителе по форме, предусмотренной приложением № 3 к приказу Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20 декабря 2012 г. N 1177н, подписывается гражданином, либо формируется в форме электронного документа, подписанного гражданином, одним из родителей или иным законным представителем лица, указанного в пункте 3 настоящего Порядка, с использованием усиленной квалифицированной электронной подписи или простой электронной подписи посредством применения ЕСИА, а также медицинским работником с использованием усиленной квалифицированной электронной подписи, и включается в медицинскую документацию пациента.

Между тем, из представленных в материалы дела доказательств следует, что информация о незаполнении ФИО1 документов, предусмотренных вышеуказанным приказом не запрашивалось, об отсутствии документов указанных пункте 10 названного Порядка в докладной записке заместителя главного врача не указывалось.

Из буквального толкования документов, вложенных в основу приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» следует, что ФИО1 привлечена к дисциплинарной ответственности за то, что ФИО5 ушла из стационара.

При этом в судебном заседании представитель ответчика пояснить, чем установлено удержание пациентов в медицинском учреждении и каким образом лечащий врач должен удерживать пациентов не смог.

В связи с чем, суд приходит к выводу, что по приказу от ДД.ММ.ГГГГ№-к ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» о применении к ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания противоправность действий работника, а также не соответствие их законам, иным нормативным правовым актам, в том числе должностным инструкциям работодателем не установлена и не подтверждена.

Учитывая изложенное приказ от ДД.ММ.ГГГГ№-к ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» о применении к ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания является незаконным и необоснованным, в связи с чем он подлежит отмене.

ДД.ММ.ГГГГ приказом №-к ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» ФИО1 привлечена к дисциплинарной ответственности в виде замечания в связи с передачей медицинской карты ненадлежащему лицу.

Из документов, вложенных в основу приказа следует, что ДД.ММ.ГГГГ№ у ФИО1 затребованы объяснительные по факту передачи рабочему по обслуживанию зданий и сооружений «Ш» медицинской карты № стационарного больного «К», что как указано в уведомлении является разглашением врачебной тайны.

ДД.ММ.ГГГГ истцом на имя главного врача представлены объяснения, из которых следует, что она попросила «Ш», который также является работником ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» срочно доставить документ главной медицинской сестре в пределах одного здания (расстояние от двери до двери 4-5 метров). Указывает, что в районной больнице отсутствует должность курьера и поэтому ранее и на момент дачи объяснений руководство разрешало и разрешает использовать в качестве курьеров водителей, санитарок и прочих сотрудников по доставке медицинской документации и это никогда не вызывало нареканий со стороны руководства.

Ответчиком в материалы дела предоставлены обязательства данные истцом ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ о неразглашении сведений, составляющих врачебную тайну.

Из указанных обязательств следует, что истец обязалась не разглашать сведения, составляющие врачебную тайну в соответствии со ст. 61 Основ законодательства об охране здоровья граждан, а именно, информацию о факте обращения граждан за медицинской помощью, о состоянии их здоровья, диагнозе и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, которые могут стать ей известными при выполнении должностных обязанностей, а также, что истец за разглашение указанных сведений предупреждена о дисциплинарной ответственности.

Согласно ст. 13 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением случаев, установленных частями 3 и 4 настоящей статьи.

По смыслу закона, под разглашением врачебной тайны следует понимать доведение информации до лиц, не указанных в Федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Как следует из пояснений ответчика, основанием для привлечения истца к дисциплинарной ответственности явился факт выявления главным врачом совместно с заместителем главного врача по медицинской части в коридоре больницы рабочего по зданию «Ш», который изучал медицинскую карту пациента «К», после увиденного медицинская карта сразу же была изъята главным врачом. При этом представитель ответчика пояснил, что рабочий по зданию «Ш» также давал обязательство о неразглашении врачебной тайны, поскольку он является сотрудником медицинского учреждения и в силу этого может видеть пациентов, приходящих за медицинской помощью, либо уже получающих ее, что тоже является врачебной тайной. Сведений о том, что информация о пациенте «К» вышла за пределы медицинского учреждения работодателем не устанавливалось, такой информации не имеется.

Таким образом, будучи работником медицинского учреждения «Ш», давший обязательство о неразглашении врачебной тайны в силу вышеуказанных положений Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» отнесен к лицам, которым сведения о врачебной тайне могут стать известными в силу исполнения трудовых обязанностей, а потому передача ему медицинской карты для передачи другому медицинскому сотруднику в помещении одного медицинского учреждения не может являться разглашением врачебной тайны.

Более того, суд учитывает и то обстоятельство, что факт изучения работником по зданию «Ш» медицинской документации своего подтверждения при рассмотрении дела не нашел.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что работодателем противоправность действий ФИО1 по вменяемому ей дисциплинарному нарушению – передаче медицинской карты ненадлежащему лицу, своего подтверждения в судебном заседании не нашел, а потому приказ ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении к истцу дисциплинарного взыскания в виде замечания является незаконным и подлежит отмене.

Отказывая истцу в удовлетворении требований о признании незаконными и необоснованными приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к и приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к, которыми истец привлечен к дисциплинарной ответственности в виде выговоров и соответственно отказывая в возложении обязанности на ответчика отменить указанные приказы, суд руководствовался следующим.

Приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№-к ФИО1 привлечена к дисциплинарной ответственности в виде выговора за несоблюдение положений п. 4.4 санитарно-эпидемиологических правил СП ДД.ММ.ГГГГ-20 «Профилактика новой короновирусной инфекции (COVID-19)», утвержденных постановлением Главного санитарного врача РФ от ДД.ММ.ГГГГ№, п. 1.2 приказа Министерства здравоохранения Камчатского края от ДД.ММ.ГГГГ№, а также раздела 2 должностной инструкции.

Как следует из материалов дела основанием для вынесения указанного приказа послужило заявление пациентки ФИО8, которая обратилась на имя главного врача с заявлением, указав, что ДД.ММ.ГГГГ у нее заболел желудок и она вызвала скорую помощь, примерно в 11 часов 00 минут пришла терапевт ФИО1, которая прошла в квартиру и не воспользовавшись средствами индивидуальной защиты (медицинской маской и перчатками). Осматривала ее ФИО1 также в отсутствие средств защиты, при этом заявителю известно, что ФИО1 контактировала с заболевшим COVID-19.

Указанное заявление позволяет установить как дату и время совершения дисциплинарного проступка, так и место его совершения, которыми являются ДД.ММ.ГГГГ 11 часов 00 минут <адрес>.

Согласно заявлению пациентки ФИО9, направленного на имя главного врача, она с ДД.ММ.ГГГГ находилась на лечении в ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» ее лечащим врачом была ФИО1ДД.ММ.ГГГГФИО1 пришла на осмотр и сообщила, что у них в больнице масочный режим, так как у пациента, который находился на лечении был выявлен COVID-19. В следующие два дня (что позволяет сделать вывод 2 и ДД.ММ.ГГГГ) ФИО1 приходила в маске, в дальнейшем до ДД.ММ.ГГГГФИО1 масочного режима не соблюдала.

Указанные сведения также позволяют установить, что истец в период времени с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ, находясь по адресу <адрес> (больница), зная, что в медицинском учреждении объявлен масочный режим, поскольку сообщила об этом пациенту ФИО9, средствами индивидуальной защиты не пользовалась.

Из заявления пациентки ФИО10 от ДД.ММ.ГГГГ следует, что ДД.ММ.ГГГГ врач ФИО1 осуществила прием указанной пациентки без перчаток и маски, учитывая, что прием больных осуществляется в поликлиники ГБУЗ КК «Пенжинская РБ», то местом дисциплинарного проступка является помещение поликлиники, указанного медицинского учреждения, а датой ДД.ММ.ГГГГ.

Как следует из объяснительной врача ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» в период с 1 июня по 22 июня она особенно соблюдала масочный режим, тревожась о своем здоровье, так как ей приходилось контактировать с медицинскими работниками, находившимися в «грязной зоне» (где лежал пациент с COVID-19). Врач терапевт с симптомами ОРВИ, покашливанием жаловалась на плохое самочувствие, не была изолирована после работы в очаге инфекции.

Суд отклоняет довод представителя истца о том, что из объяснения врача «Б» нельзя установить, что в ее объяснении идет речь именно о враче терапевте ФИО1, поскольку еще одним врачом терапевтом в медицинском учреждении является ФИО3, так как объяснительная адресована главному врачу ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» ФИО3 и не содержит прямого обращения к главному врачу, что она (главный врач) выходила на работу в признаками ОРВИ.

Как пояснил представитель ответчика в ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» имеется только два терапевта это истец и главный врач ФИО3

Датирование объяснения врача «Б» как ДД.ММ.ГГГГ, суд признает опиской, поскольку из содержания текста следует, что события излагаются за период с 1 июня по 22 июня, при этом учитывая, что эпидемия по COVID-19 возникла в 2020 году, то речь в объяснении идет о событиях за период с 1 июня по ДД.ММ.ГГГГ.

Уведомлениями от ДД.ММ.ГГГГ№ и ДД.ММ.ГГГГ№, которые были получены истцом ДД.ММ.ГГГГ, ФИО1 предложено дать объяснения по вышеуказанным обстоятельствам.

Как следует из объяснений истца от ДД.ММ.ГГГГ на уведомление № она считает, что жалобы у пациентов были истребованы через системного администратора, не имеющего отношения по должностным обязанностям к лечебно-диагностическому процессу. Считает, что на пациентов было оказано давление, о чем могут свидетельствовать пациенты, а также медицинские работники. Указывает, что всегда работала в маске, о чем могут подтвердить коллеги.

Относительно появления на работе с признаками ОРВИ пояснила, что ДД.ММ.ГГГГ у нее появилась незначительная заложенность носа, покашливание на различные запахи и пищевые продукты. Указывает, что она аллергик с большим «стажем», страдает аллергическим сезонным ринитом, пищевой аллергией более 27 лет. Данные симптомы у нее проявляются ежегодно с наступлением лета. Свое состояние она расценивала как аллергию, так как температура тела у нее всегда была в пределах нормы. Указывает, что заболела она по вине работодателя, поскольку не была оснащена респиратором 99% фильтрации, работала в марлевой маске. В том, что она не была изолирована как положено, после контакта с пациентом, у которого был выявлен COVID-19, и продолжала работать, как и остальные контактные медицинские работники до получения положительного результата ее вины нет.

Судом также установлено, что ДД.ММ.ГГГГФИО1 ознакомлена с должностной инструкцией врача-терапевта, данное обстоятельство сторонами не оспаривалось. Кроме того из текста искового заявления следует истец достаточно хорошо знакома с содержанием должностных обязанностей, а также структурой должностной инструкции.

Как следует из раздела второго должностной инструкции, одной из обязанностей врача-терапевта является квалифицированное и своевременное исполнение приказов, распоряжений и поручений руководства учреждения, а также нормативно-правовых акты по своей профессиональной деятельности.

В соответствии ч. 3 ст. 39 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» соблюдение санитарных правил является обязательным для граждан, индивидуальных предпринимателей и юридических лиц.

Постановлением Главного государственного санитарного врача РФ от 22 мая 2020 года № 15 утверждены Санитарно-эпидемиологические правила СП 3.1.3597-20 «Профилактика новой коронавирусной инфекции COVID-19» (далее - СП 3.1.3597-20).

Пунктом 1.1. СП 3.1.3597-20 установлено, что настоящие санитарно-эпидемиологические правила (далее - санитарные правила) устанавливают требования к комплексу организационных, профилактических, санитарно-противоэпидемических мероприятий, проведение которых обеспечивает предупреждение возникновения и распространения случаев заболевания новой коронавирусной инфекцией (COVID-19) на территории Российской Федерации.

Таким образом, положениями указанных актов, в том числе на граждан, возлагается обязанность по соблюдению требований санитарных правил, в связи с чем, довод истца о том, что СП 3.1.3597-20 носит рекомендательный характер является не состоятельным.

Пунктом 4.4 СП 3.1.3597-20 установлено, что мероприятиями, направленными на «разрыв» механизма передачи инфекции, являются соблюдение всеми физическими лицами правил личной гигиены (мытье рук, использование антисептиков, медицинских масок, перчаток), соблюдение социальной дистанции от 1,5 до 2 метров; выполнение требований биологической безопасности в медицинских организациях и лабораториях, проводящих исследования с потенциально инфицированным биологическим материалом.

При этом СП 3.1.3597-20 в п. 4.5 к группам риска заболевания COVID-19 отнесены работники медицинских организаций.

Таким образом, Шок Т.В. являясь врачом в силу своего профессионального долга, а также возложенной на нее обязанности квалифицированно и своевременно исполнять приказы, распоряжения и поручения руководства учреждения, а также нормативно-правовые акты по своей профессиональной деятельности, была обязана выполнять мероприятия, направленные на «разрыв» механизма передачи инфекции, в том числе соблюдать масочный режим.

Суд учитывает, то обстоятельство что лист ознакомления, который представитель ответчика представил в качестве доказательства о том, что истец ознакомлен с приказом от ДД.ММ.ГГГГ№ «О режиме работы ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» на период ограничительных мероприятий (карантина) по новой коронавирусной инфекции COVID-19», по введению в лечебном учреждении ответчика масочного режима, приложением которого является приказ Министерства здравоохранения Камчатского края от ДД.ММ.ГГГГ№

не позволяет с достоверностью установить ознакомлен ли истец с данным приказом, поскольку он не содержит реквизитов документа представленного на ознакомление, вместе с тем, о том, что истец о масочном режиме знала, подтверждается пояснениями пациентки ФИО9, исследованными выше.

Более того, о том, что масочный режим установлен на всей территории Российской Федерации, истец не могла не знать, поскольку данная информация находилась в свободном доступе.

Суд также учитывает, что истец ДД.ММ.ГГГГ прошла курс обучения по диагностике, лечению, профилактике новой коронавирусной инфекции COVID-19 в первичной медико-санитарной помощи на дому, ДД.ММ.ГГГГ прошла курс COVID-19: пневмонии и вирусные поражения легких (тактика врача стационара), а также повышение квалификации по дополнительной профессиональной профилактики, диагностике и лечения короновирусной инфекции COVID-19, в связи с чем, также не могла не знать о необходимости соблюдения масочного режима, и необходимости самоизоляции при симптомах, как ОРВИ, так и COVID-19.

Суд приходит к выводу, что факт дисциплинарного проступка, за который истец привлечена к дисциплинарной ответственности приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№-к ФИО1 в виде выговора, нашел свое подтверждение.

Нарушение масочного режима повлекло заражение истца COVID-19, и в период заражения при нарушении масочного режима истец ставила под угрозу жизнь и здоровье людей. Факт того, что истец переболел COVID-19 сторонами по делу не оспаривался.

Суд соглашается в доводом ответчика, о том, что несоблюдение масочного режима в труднодоступном районе и отдаленном от краевого центра, в период пандемии, врачом с многолетним опытом работы, а также прошедшим обучение по COVID-19, чьи действия должны быть направлены на предотвращение распространения опасной инфекции, является недопустимыми действиями, поскольку ставят под угрозу здоровье людей, в связи с чем приходит к выводу, что наказание назначенное истцу в виде выговора является соразмерным в данном случае.

Стороной истца не представлено доказательств того, что на пациентов, указавших о несоблюдении истцом масочного режима оказывалось какое-либо давление, как и не представлено доказательств того, что указанные пациенты были заинтересованы в оговоре истца, в связи с чем оснований не доверять заявлениям пациентов у суда не имеется, по аналогичным обстоятельствам у суда не имеется и оснований не доверять сведениям врача «Б».

Приказом ответчика от ДД.ММ.ГГГГ№-к за несоблюдение части 16 раздела 2 должностной инструкции, нарушение п.п. 8-9 Приложения № приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№, нарушение п.п. 1-2 п. 4 приказа Министерства здравоохранения РФ №н от ДД.ММ.ГГГГ, за нарушение п.п. 3.2, 3.3, 3.5, 3.7, 3.9 приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ истец привлечена к дисциплинарной ответственности в виде выговора.

Причиной вынесения указанного приказа послужили следующие обстоятельства.

Докладной заместителя главного врача по медицинской части ФИО2 главному врачу ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» было сообщено, что в нарушение приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ «Об усилении контроля за проведением санитарно-эпидемиологических мероприятий в ГБУЗ Пенжинская РБ» врач-терапевт ФИО1 не провела необходимые мероприятия по предупреждению распространения коронавирусной инфекции в условиях пандемии. Указывает, что на стационарном лечении в хирургическом отделении ГБУЗ «Камчатская краевая больница им. А.С. Лукашевского» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. На территорию Пенжинского района пациентка прибыла ДД.ММ.ГГГГ, на долечивании находилась у хирурга с ДД.ММ.ГГГГ. ДД.ММ.ГГГГ пациентка обратилась в поликлинику с жалобами на повышение температуры тела. В соответствии с приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ «Об усилении контроля за проведением санитарно-эпидемиологических мероприятий в ГБУЗ Пенжинская РБ» любое респираторное заболевание считается подозрительным на новую коронавирусную инфекцию COVID-19, в связи с чем, необходимо проводить первичные противоэпидемические мероприятия своевременно и в полном объеме. Зная, что имеется эпидемиологический анамнез (больная прибыла с территории не благополучной по COVID-19), врач-терапевт ФИО1 не осуществила изоляцию больной с последующей госпитализацией, чем нарушила п.п. 3.2, 3.9 указанного приказа, не уточнила диагноз, чем нарушила п. 3.3 приказа, в нарушение п. 3.5 приказа не оказала необходимую помощь, в нарушение п. 3.6 приказа не провела забор материала для ПЦР-диагностики, в нарушение п. 3.7 приказа не выявила и не зарегистрировала контактных с больной, не провела их временную изоляцию, не организовала медицинское наблюдение.

В целях установления изложенных обстоятельств ДД.ММ.ГГГГ уведомлением № у истца затребованы объяснения по факту осмотра на дому пациентки «Ц» с жалобой на высокую температуру и по невыполнению п.п. 3.1, 3.2, 3.3, 3.5, 3.7, 3.9 приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№.

Как следует из объяснительной ФИО1 пациентка «Ц» сама с жалобами к ней не обращалась. О том, что у пациентки есть температура ей сообщил педиатр около 16 часов 30 минут, после чего она с участковой медицинской сестрой в срочном порядке посетили пациентку на дому. Ею был собран эпид.анамнез, произведена термометрия, пульсоксиметрия, осмотр и последующий забор крови экспресс методом на COVID-19 на дому ответственным лицом (результат был отрицательным).Произведен забор мазка из рото/носоглотки на COVID-19 участковой медицинской сестрой. Из анамнеза следует, что: пациентка «Ц» приехала 29 июля из <адрес> после планового оперативного лечения, где дважды проходила экспресс диагностику на COVID-19 (перед госпитализацией и накануне выписки из отделения ДД.ММ.ГГГГ, результаты тестов отрицательные). Осмотрена в поликлинике врачом хирургом. Открыт больничный лист. На момент осмотра хирургом жалоб не предъявляла. На момент осмотра на дому ДД.ММ.ГГГГ состояние пациентки удовлетворительное, катаральных явлений нет (нарушения обоняния, ринореи, боли в горле) миалгии, и другие симптомы отсутствовали, имелась только температурная реакция 37,5°С и незначительное покашливание. Учитывая симптоматику и отсутствие критериев средней и тяжелой степени тяжести ОРВИ больная «Ц» не нуждалась в госпитализации (согласно «Временным методическим рекомендациям по COVID-19» и «Временного порядка организации работы медицинских организаций, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях и условиях ДС в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19» от 19 марта 2020 года № 198н Министерства здравоохранения РФ, пункта 2.3 приложением № 3 - госпитализация пациентов с нетипичным течением ОРВИ и внебольничной пневмонии; приложения № 4, а также приложения № 14 алгоритм действий медицинских работников, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях, в том числе на дому, пациентами с ОРВИ (версия 7), а также приложением № 1 к приказу Министерства Камчатского края варианты проявления COVID-19 и базовая тактика ведения пациентов. Согласно всем имеющимся алгоритмам действий легкая степень ОРВИ, легкая степень коронавирсной инфекции, легкая степень внебольничной пневмонии подлежит лечению на дому. У пациентки «Ц» взято добровольное медицинское согласие на лечение в амбулаторных условиях, проведена экспресс диагностика на COVID-19 тест отрицательный. Назначен арбидол в таблетках по схеме, парацетомол в таблетках при температуре свыше 38°С. Составлен список контактных – 2 человека (совместно проживающие по квартире). Экстренное извещение в стат. отдел подано вовремя. Произведен на дому мазок из носо/ротоглотки на ПЦР диагностику в лабораторию <адрес> Центр СПИД. Далее участковая медицинская сестра по телефону сообщила заместителю главного врача о пациенте с ОРВИ, у которой подозревается коронавирусная инфекция. Указывает, что в соответствии с приказом Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н «О временном порядке организации работы медицинских организаций, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях и условиях дневного стационара, в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19», а именно п. 1.3 приложения № указывается о приоритете оказания пациентам с симптомами ОРВИ первичной медико-санитарной помощи на дому. Также временные методические рекомендации по профилактике, диагностике и лечению новой коронавирусной инфекции COVID-19 (версия № от ДД.ММ.ГГГГ) п. 9 «Маршрутизация пациентов и особенности эвакуационных мероприятий больных или лиц с подозрением на COVID-19», подпунктом «б» пункта 9.2 госпитализация пациентов с нетипичным течением ОРВИ и внебольничной пневмонией. Указывает, что по приказу ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ ею и участковой медицинской сестрой выполнены п.п. 3.1, 3.2, 3.3 (вызов консультантов в данном случае не требовался) 3.5, 3.7. По п. 3.9 пояснила, что легкая степень ОРВИ, в том числе подозрение на коронавирусную инфекцию, а также COVID-19 легкой степени, внебольничная пневмония легкой степени, согласно вышеуказанным приказам должны лечиться на дому.

Из материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ в ГБУЗ «Пенжинская РБ» издан приказ № «Об усилении контроля за проведением санитарно-эпидемиологических мероприятий в ГБУЗ КК «Пенжинская РБ». Указанным приказом в п. 1 установлено, считать любое острое респираторное заболевание подозрительным на новую коронавирусную инфекцию COVID-19. Пунктом 3 приказа на медицинских работников выявивших больного (подозрительного) инфекционным заболеванием возложены обязанности проводить следующие мероприятия: тщательный сбор эпидемиологического анамнеза (подп. 3.1 п. 3), временную изоляцию больного с последующей госпитализацией (подп. 3.2 п. 3), уточнение диагноза, вызов консультантов (подп. 3.3 п. 3), информирование руководителя учреждения о выявленном больном (подп. 3.4 п. 3), оказание больному необходимой медицинской помощи (подп. 3.5 п. 3), забор материала для лабораторного исследования (подп. 3.6 п. 3), выявление, регистрация лиц, контактировавших с больным, их временную изоляцию в любом свободном помещении до решения специалиста Управления или эпидемиолога ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Камчатском крае» о мерах, которые должны к ним применятся (изоляция, экстренная профилактика, медицинское наблюдение) (подп. 3.7 п. 3), временное запрещение входа (выхода) в здание (подп. 3.8 п. 3), эвакуация больного (подозрительного) в инфекционный стационар, провизорный госпиталь, контактных – в изолятор (подп. 3.9 п. 3), проведение текущей и заключительной дезинфекции (подп. 3.10 п. 3).

Согласно приказу ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ его приложениями являются копия приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н «О внесении изменений в приказ Министерства здравоохранения РФ «О внесении изменений в приказ Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирснуй инфекции COVID-19».

Из листа ознакомления с приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ следует, что истец с приказом ознакомлена ДД.ММ.ГГГГ.

Доказательств того, что ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ утратил свою силу в материалы дела не представлено, сторонами данное обстоятельство не оспаривалось.

Как пояснил в судебном заседании представитель ответчика основанием для привлечения ФИО1 к дисциплинарной ответственности по приказу от ДД.ММ.ГГГГ№-к послужило то обстоятельство, что ДД.ММ.ГГГГ осмотрев на дому пациентку «Ц» истец временную изоляцию больной с последующей госпитализацией не провела (подп. 3.2 п. 3 приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№), уточнение диагноза, вызова консультантов не обеспечила (подп. 3.3 п. 3 приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№), необходимой медицинской помощи больной не оказала (подп. 3.5 приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№), выявление и регистрацию лиц, контактировавших с больным, их временную изоляцию до решения специалиста Управления или эпидемиолога ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в Камчатском крае» о мерах не выполнила (подп. 3.7 п. 3 приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№), эвакуацию больного (подозрительного) в инфекционный стационар не обеспечила (подп. 3.9 п. 3 приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№). Данные действия должны были быть отражены в медицинской карте пациентки, но за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ записи врача ФИО1 в медицинской карте пациентки отсутствуют.

Факт отсутствия записей в медицинской карте пациентки «Ц» не оспаривал и представитель истца, который пояснил, что истцом сделаны все необходимые записи, которые были набраны на компьютере, распечатаны на отдельном листе и вложены в карту, но по не известным ему причинам в карту вклеены не были.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В подтверждение своих доводов ответчик представил в материалы дела медицинскую карту пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях № (пациента «Ц»), из которой следует, что в ней имеется записи от ДД.ММ.ГГГГ о разрешении продления листка нетрудоспособности №, от ДД.ММ.ГГГГ выполненная врачом хирургом, от ДД.ММ.ГГГГ выполненная врачом хирургом, от ДД.ММ.ГГГГ выполненная, также врачом хирургом.

За период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ записей врача-терапевта указанная медицинская карта не содержит, как и не содержит документов, указывающих, что пациентка «Ц» дала добровольное согласие на амбулаторное лечение, на которое в объяснительной указывала ФИО1

Данные обстоятельства позволяет суду прийти к выводу, что положения приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ истцом при осмотре на дому пациентки «Ц» ДД.ММ.ГГГГ исполнены не были, кроме того факт не исполнения подп. 3.3 п. 3 ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ указан истцом в объяснениях. В объяснениях истцом также указано, что ею исполнен подп. 3.2 п. 3 ГБУЗ КК «Пенжинская РБ», т.е. произведена временная изоляция больного с последующей госпитализацией, при этом в этой же объяснительной истец указывает, что больная «Ц» не нуждалась в госпитализации и у нее истцом взято добровольное медицинское согласие на лечение в амбулаторных условиях, что также подтверждает не исполнение истцом подп. 3.2 п. 3 ГБУЗ КК «Пенжинская РБ».

Как следует из карты вызова скорой медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ, в указанную дату в 21 час 08 минут от пациентки «Ц» поступил вызов на станцию скорой помощи, после чего пациентка была госпитализирована в ГБУЗ «Пенжинская РБ» с подозрением на коронавирусную инфекцию.

Из медицинской карты № стационарного больного следует, что пациентка «Ц» поступила в медицинское учреждение ДД.ММ.ГГГГ в 21 час 28 минут с подозрением на COVID-19.

ДД.ММ.ГГГГ в 21 час 30 минут проведен совместный осмотр пациентки, которая предъявляла жалобы на общую слабость, недомогание, повышение температуры до 38°С, насморк, кашель без мокроты. При сборе анамнеза пациентка сообщила, что считает себя больной с ДД.ММ.ГГГГ, когда после обеда повысилась температура до 38°С и появилась общая слабость, в связи с чем она самостоятельно приняла одну таблетку парацетомола. В этот же день к 15 часам она пришла в поликлинику по рабочим делам и сообщила медицинскому регистратору, что у нее температура, а медицинский регистратор в свою очередь известила участкового врача терапевта. К 16 часам на дом пришел участковый врач ФИО1 с медицинской сестрой ФИО6 После проведенного осмотра, врач назначила амбулаторное лечение и рекомендовала самоизоляцию. Экспресс-тест на коронавирусную инфекцию от ДД.ММ.ГГГГ отрицательный.

Приказом Министерства здравоохранения РФ от 19 марта 2020 года № 198н «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19» утвержден Порядок госпитализации в медицинские организации пациентов с установленным диагнозом новой коронавирусной инфекции COVID-19 или подозрением на новую коронавирусную инфекцию COVID-19 в зависимости от степени тяжести заболевания (приложение № 12).

Согласно п. 7 Порядка пациентам, находящимся в состоянии средней тяжести, тяжелом и крайне тяжелом состоянии, а также пациентам, указанным в подпункте «а» пункта 8 настоящего Порядка, при наличии возможности в день госпитализации рекомендовано применение одного из методов лучевой диагностики патологии органов грудной полости: обзорной рентгенографии легких, компьютерной томографии легких, ультразвукового исследования легких и плевральных полостей. Кратность повторения указанных методов исследования зависит от медицинских показаний. Рекомендуется 1 - 2-кратное повторение компьютерной томографии легких и обзорной рентгенографии легких с интервалом в 5 - 8 дней.

Из пункта 8 Порядка следует, что подлежат госпитализации в структурное подразделение медицинской организации для лечения COVID-19 вне зависимости от тяжести заболевания: пациенты, относящиеся к группе риска (возраст старше 65 лет, наличие сопутствующих заболеваний и состояний: артериальной гипертензии, хронической сердечной недостаточности, онкологических заболеваний, гиперкоагуляции, ДВС-синдрома, острого коронарного синдрома, сахарного диабета, цирроза печени, длительный прием стероидов и биологической терапии по поводу воспалительных заболеваний кишечника, ревматоидного артрита, пациенты, получающие сеансы гемодиализа или перитонеальный диализ, наличие иммунодефицитных состояний, в том числе у пациентов с ВИЧ-инфекцией без антиретровирусной терапии и пациентов, получающих химиотерапию); б) пациенты, проживающие в общежитии, многонаселенной квартире, с лицами старше 65 лет, с лицами, страдающими хроническими заболеваниями бронхолегочной, сердечно-сосудистой и эндокринной систем.

Пунктом 9 Порядка установлено, что пациенты, указанные в пункте 8 настоящего Порядка, находящиеся в состоянии легкой степени тяжести, госпитализируются в структурное подразделение медицинской организации для лечения COVID-19 на койки для пациентов, находящихся в состоянии средней тяжести, исходя из наличия двух из следующих критериев:

а) SpO₂ 95% (обязательный критерий); б) T < 38 °C; в) ЧДД 22.

Из объяснений ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ видно, что критерии указанные в пункте 9 Порядка ею не устанавливались, поскольку они в ее объяснительной не отражены, как и не отражены они в медицинской карте.

В судебном заседании представитель ответчика пояснил, что пациентка «Ц» состоит на «Д» учете, поскольку страдает гипертонией (артериальной гипертензией), данное обстоятельство представителем истца не оспаривалось, а также проживает в трехкомнатной квартире, используемой как общежитие для сотрудников больницы, в которой помимо пациентки «Ц» проживает еще два человека, в связи с чем, данная квартира является многонаселенной, а потому пациентка «Ц» подлежала госпитализации как по подп. «а» п. 8, так и по подп. «б» п. 8 Порядка, при наличии критериев указанных в п. 9 Порядка.

Из медицинской документации пациентки «Ц» следует, что на ДД.ММ.ГГГГ днем у нее имелись следующие критерии SpO₂98%, что больше установленного 95%, ЧДД 16, что меньше установленного 22 (первая половина дня).

После 15 часов 00 минут ДД.ММ.ГГГГ, как следует из медицинской карты № стационарного больного, объяснений ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ у пациентки установлена температура 37,5°С, что меньше критерия Т 38°С.

Таким образом, с учетом того, что пациентка «Ц» подпадала под положения подп. «а», «б» п. 8 Порядка и у нее имелись критерии установленные п. 9 Порядка, указанное лицо подлежало госпитализации.

Более того из Алгоритма действий медицинских работников, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях, в том числе на дому, пациентам с острыми респираторными вирусными инфекциями (приложение № к приказу Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№ н), на который в том числе ссылался истец в своих объяснениях, следует, что при ОРВИ легкого течения у пациента, относящегося к группе риска (лица старше 65 лет, лица с наличием хронических заболеваний бронхолегочной, сердечно-сосудистой, эндокринной системы, системными заболеваниями соединительной ткани, хронической болезнью почек, онкологическими заболеваниями, иммунодефицитами, циррозом печени, хроническими воспалительными заболеваниями кишечника), при наличии наличие 2-х критериев: SpO₂ 95% (обязательный критерий);T < 38 °C; ЧДД 22 производится госпитализация специализированной выездной бригадой скорой медицинской помощи (п. 3 Алгоритма).

Как следует из обжалуемого приказа от ДД.ММ.ГГГГ№-к истцу, помимо нарушения пунктов п.п. 3.2, 3.3, 3.5, 3.7, 3.9 приказа ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№, вменено нарушение положений п.п. 8-9 Приложения № приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№, нарушение п.п. 1-2 п. 4 приказа Министерства здравоохранения РФ №н от ДД.ММ.ГГГГ.

По своей сути приказ Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№ и приказ Министерства здравоохранения РФ №н от ДД.ММ.ГГГГ являются документами, изменяющими основной приказ Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н «О временном порядке организации работы медицинских организаций, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях и условиях дневного стационара, в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19».

Так, приказом Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№ приказ Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н дополнен Порядком госпитализации в медицинские организации пациентов с установленным диагнозом новой коронавирусной инфекции COVID-19 или подозрением на новую коронавирусную инфекцию COVID-19 в зависимости от степени тяжести заболевания (приложение №) содержащего пункты 8 и 9 нарушение которых вменяется истцу.

Подпунктами 1-2 пункта 4 приказа Министерства здравоохранения РФ №н от ДД.ММ.ГГГГ в вышеуказанное приложение № внесены изменения следующего содержания, в приложении № к приказу: 1) в пункте 7 слова «пациентам, указанным в подпункте «а» пункта 7 настоящего Порядка» заменить словами «пациентам, указанным в подпункте «а» пункта 8 настоящего Порядка»; 2) в пункте 9 слова «Пациенты, указанные в пункте 7 настоящего Порядка» заменить словами «Пациенты, указанные в пункте 8 настоящего Порядка», что позволяет с достоверностью установить, что требовалось выполнить истцу при осмотре пациента «Ц».

Тем более, о том, что имеется приказ Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н истец знала, поскольку в своей объяснительной от ДД.ММ.ГГГГ ссылалась на него.

В судебном заседании были сопоставлены должностные обязанности истца на наличие части 16 раздела второго должностной инструкции истца, и установлено, что под указанной частью понимается обязанность врача-терапевта квалифицированно и своевременно исполненять приказы, распоряжения и поручения руководства учреждения, а также нормативно-правовые акты по своей профессиональной деятельности, вышеуказанные приказы министерства здравоохранения РФ относятся к сфере деятельности истца.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что факт дисциплинарного проступка, за который истец привлечена к дисциплинарной ответственности приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№-к ФИО1 в виде выговора нашел свое подтверждение.

Суд соглашается с видом наказания назначенного ответчиком истцу по приказу от ДД.ММ.ГГГГ№-к, поскольку как указывалось выше, истец прошла соответствующие курсы обучения и повышения квалификации по новой коронавирусной инфекции COVID-19, приказ ГБУЗ «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№ направлен на исполнении приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№, которым приказ Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ№н дополнен Порядком госпитализации в медицинские организации пациентов с установленным диагнозом новой коронавирусной инфекции COVID-19 или подозрением на новую коронавирусную инфекцию COVID-19 в зависимости от степени тяжести заболевания (приложение №) содержащего пункты 8 и 9 нарушение которых вменяется истцу, а все вместе, указанные приказы направлены на борьбу с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19. Немало важным является и то обстоятельства, что дисциплинарный проступок связан именно с профессиональной деятельностью истца как врача.

Суд отклоняет доводы истца, изложенные в исковом заявлении, а также доводы представителя истца, данные в ходе судебного заседания относительно того, что дисциплинарное наказание применено в нарушение трудового законодательства при применении дисциплинарных взысканий в виде выговора работодателем было нарушено право человека и гражданина на уведомление о том, что истцу вменяется в вину и чем обосновано обвинение в совершении дисциплинарного проступка, поскольку из сопоставления уведомлений о даче объяснений и объяснительных истца следует, что о фактах по которым у нее истребовались объяснительные истец знала, о чем давала подробные объяснения, как и достаточно хорошо знала свои должностные обязанности поскольку, также путем сопоставления знала и их количество и была с ними ознакомлена.

Довод истца и его представителя о том, что при вынесении приказа о дисциплинарном наказании работодатель обязан указать, какие именно из возложенных на работника должностных обязанностей им не исполнены или были исполнены ненадлежащим образом, то есть какие конкретные пункты должностной инструкции нарушены работником, также подлежит отклонению.

Так, порядок применения дисциплинарного наказания определен ст. 193 Трудового кодекса РФ из положений указанной нормы следует, что до применения дисциплинарного взыскания работодатель должен затребовать от работника письменное объяснение. Если по истечении двух рабочих дней указанное объяснение работником не предоставлено, то составляется соответствующий акт. Непредоставление работником объяснения не является препятствием для применения дисциплинарного взыскания. Дисциплинарное взыскание применяется не позднее одного месяца со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника, пребывания его в отпуске, а также времени, необходимого на учет мнения представительного органа работников. За каждый дисциплинарный проступок может быть применено только одно дисциплинарное взыскание. Приказ (распоряжение) работодателя о применении дисциплинарного взыскания объявляется работнику под роспись в течение трех рабочих дней со дня его издания, не считая времени отсутствия работника на работе. Если работник отказывается ознакомиться с указанным приказом (распоряжением) под роспись, то составляется соответствующий акт.

Таким образом, положения указанной статьи не устанавливают требований к тому, что должен содержат приказ о назначении работнику дисциплинарного наказания.

В статье 192 Трудового кодекса РФ установлено, что при наложении дисциплинарного взыскания должны учитываться тяжесть совершенного проступка и обстоятельства, при которых он был совершен.

Из пояснений ответчика, данных в ходе судебного заседания следует, что при назначении истцу дисциплинарных наказаний в виде выговоров работодателем учитывалось то, что дисциплинарные проступки совершены истцом в ходе исполнения своей профессиональной деятельности, а именно как врача, действовавшего в условиях пандемии, при этом прошедшим специальное обучение, учитывались и такие обстоятельства как труднодоступность и отдаленность Пенжинского района от краевого центра, поскольку распространение очага инфекции повлекло бы за собой эвакуацию пациентов за пределы района, с чем суд соглашается.

В п. 35 постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ№ «О применении судами РФ Трудового кодекса РФ» также не указано, что приказ работодателя о применении дисциплинарного наказания должен содержать конкретные ссылки нарушенных должностных инструкций, а также действий работника. Указанный пункт лишь раскрывает, что дисциплинарным проступком признается допущенное без уважительных причин не исполнение или ненадлежащее исполнение работником возложенных на него трудовых обязанностей, содержание которых определено обязательствами по трудовому договору, должностными инструкциями, локальными нормативными актами и/или приказами работодателя.

Из указанных разъяснений следует, что судам надлежит выяснять имеются ли должностные инструкции, либо иные документы, устанавливающие обязанности работника, какие обязанности возложены на работника в силу должностных инструкций, а также устанавливать, что вменяется работнику работодателем, в связи с чем, установление указанных обстоятельств возможно совокупностью соответствующих документов.

Исследованные по делу доказательства по дисциплинарным наказаниям в виде выговоров, назначенных приказами ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ№-к и от ДД.ММ.ГГГГ№-к позволяют установить дату и место совершения дисциплинарного проступка, что было нарушено истцом, а также какие должностные обязанности возложены на истца.

Существенных нарушений положений ст.ст. 192, 193 Трудового кодекса РФ, позволяющих суду прийти к выводу о незаконности и необоснованности указанных приказов, в судебном заседании не установлено.

Суд отклоняет довод представителя истца о том, что истец привлечен к дисциплинарной ответственности без предварительного согласия органа профсоюзной организации, уполномочившего ее на представительство, поскольку истец является представителем первичной профсоюзной организации ГБУЗ «Пенжинская РБ» и привлечена к дисциплинарной ответственности в период проведения коллективных переговоров, а также что данные действия ответчика нарушают положения ст. 1 Конвенции МОТ № «О защите прав представителей работников на предприятии и представляемых им возможностях» в силу следующего.

Как следует из уведомления о начале коллективных переговоров от ДД.ММ.ГГГГ№ФИО1 является представителем профкома первичной профсоюзной организации ГБУЗ КК «Пенжинская РБ».

Приказом ГБУЗ КК «Пенжинская РБ» от ДД.ММ.ГГГГ установлено приступить к переговорам по подготовке проекта и заключению коллективного договора на 2020-2022 годы с ДД.ММ.ГГГГ.

Данные обстоятельства сторонами не оспаривались.

Как пояснил в судебном заседании представитель ответчика на момент рассмотрения дела, т.е. на ДД.ММ.ГГГГ коллективный договор не заключен, переговоры ведутся.

В соответствии с ч. 3 ст. 39 Трудового кодекса РФ представители работников, участвующие в коллективных переговорах, в период их ведения не могут быть без предварительного согласия органа, уполномочившего их на представительство, подвергнуты дисциплинарному взысканию, переведены на другую работу или уволены по инициативе работодателя, за исключением случаев расторжения трудового договора за совершение проступка, за который в соответствии с настоящим Кодексом, иными федеральными законами предусмотрено увольнение с работы.

При этом в соответствии с положениями ч. 2 ст. 40 Трудового кодекса РФ при недостижении согласия между сторонами по отдельным положениям проекта коллективного договора в течение трех месяцев со дня начала коллективных переговоров стороны должны подписать коллективный договор на согласованных условиях с одновременным составлением протокола разногласий.

Из чего суд приходит к выводу, что законодателем установлен определенный срок для заключения коллективного договора, который составляет три месяца.

В связи с чем, в конкретном случае переговоры по заключению коллективного договора должны быть прекращены ДД.ММ.ГГГГ, а коллективный договор должен быть подписан на согласованных условиях.

Таким образом, после указанной даты работодатель имел право привлечь истца к дисциплинарной ответственности без согласования предварительного органа, уполномочившего истца на представительство по проведению коллективных переговоров, по заключению коллективного договора, поскольку обратное ставит стороны не в равное положение.

Более того, гарантии работникам, входящим в состав профсоюзных органов и не освобожденным от основной работы, к которым относится истец, предусмотрены положениями ст. 25 Федерального закона РФ от ДД.ММ.ГГГГ № 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», согласно которой в ч. 4 установлено, что привлечение к дисциплинарной ответственности уполномоченных профсоюза по охране труда и представителей профсоюза в создаваемых в организации совместных комитетах (комиссиях) по охране труда, перевод их на другую работу или увольнение по инициативе работодателя допускаются только с предварительного согласия профсоюзного органа в первичной профсоюзной организации.

При этом ст. 25 Федерального закона РФ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» от ДД.ММ.ГГГГ № 10-ФЗ является специальной нормой по отношению к ст. 39 Трудового кодекса РФ.

Доказательств того, что истец является уполномоченным профсоюза по охране труда в материалы дела не предоставлено.

Согласно правовой позиции, высказанной в определении Конституционного Суда РФ от 17 декабря 2008 года № 1060-О-П, Трудовой кодекс РФ не предусматривает для работников, входящих в состав выборных коллегиальных органов профсоюзных организаций, такой гарантии, как предварительное согласование с профсоюзным органом возможности привлечения их к дисциплинарной ответственности; содержащаяся в ст. 25 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» норма, не допускающая без предварительного согласия соответствующих профсоюзных органов увольнение работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, в случае совершения ими дисциплинарных проступков, после вступления в силу ТК РФ не действует. Поскольку даже применение такой крайней меры дисциплинарного взыскания в отношении неосвобожденного профсоюзного работника - увольнения - не требует получения согласия профсоюзного органа, следовательно, не требует такого согласия и применение иных, более мягких по сравнению с увольнением, мер дисциплинарного взыскания.

Кроме того в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 января 2002 года № 3-П указано, что лишение работодателя возможности применить дисциплинарное взыскание к нарушителям трудовой дисциплины нарушает закрепленные в Конституции РФ принципы равенства прав граждан, представляет собой несоразмерное ограничение прав работодателя как стороны в трудовом договоре, противоречит ст. 8, ч. 1 ст. 34, ч. 2 ст. 35, ч. 1 ст. 37, ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.

Согласно ст. 1 Конвенции МОТ № 135 «О защите прав представителей работников на предприятии и представляемых им возможностях» представители работников на предприятии пользуются эффективной защитой от любого действия, которое может нанести им ущерб, включая увольнение, основанное на их статусе или на их деятельности в качестве представителей работников, или на их членстве в профсоюзе, или на их участии в профсоюзной деятельности, постольку, поскольку они действуют в соответствии с существующим законодательством или коллективными договорами или другими совместно согласованными условиями.

Из указанного положения следует, что для работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, дополнительных гарантий при осуществлении ими профсоюзной деятельности как направленных на исключение препятствий такой деятельности, следует рассматривать в качестве особых мер их социальной защиты. По своему содержанию норма направлена на государственную защиту от вмешательства работодателя в осуществление профсоюзной деятельности.

Между тем, из материалов дела видно, что причиной привлечения истца к дисциплинарной ответственности явилась не профсоюзная деятельность, а профессиональная как врача и соответственно работника учреждения, в чьи должностные обязанности входит соблюдение приказов по медицинской деятельности.

С учетом указанных норм права суд приходит к выводу, что работодатель имел право привлечь к дисциплинарной ответственности истца, не смотря на то, что она являлась представителем первичной профсоюзной организации ГБУЗ «Пенжинская РБ».

На основании вышеизложенного суд пришел к выводу, что требования истца о признании незаконными и необоснованными приказов работодателя – государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница»: от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного взыскания в виде выговора, а также возложении обязанности отменить указанные приказы как незаконные и необоснованные удовлетворению не подлежат.

Истцом заявлено требование о компенсации ему причиненного действиями ответчика морального вреда в сумме <данные изъяты> руб., в обоснование которой истец указал, что в виду незаконного и необоснованного применения дисциплинарного взыскания ФИО1 испытала нравственные переживания, так как сам факт привлечения к дисциплинарной ответственности подорвал ее авторитет в глазах сослуживцев и опорочил ее деловую репутацию. Несправедливое наложение дисциплинарного взыскания стало причиной возникновения у нее депрессивного состояния, более месяца она ежедневно пребывала в угнетенном состоянии все нарастающей психотравмирующей ситуации, сознавая свою беспомощность и беззащитность перед произволом работодателя, утрачивая желание продолжать активную трудовую деятельность и проявлять инициативу в работе.

Рассматривая данное требование, суд приходит к следующим выводам.

Согласно ст. 237 Трудового кодекса РФ, моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора.

В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Согласно разъяснению, содержащемуся в п. 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», в соответствии со статьей 237 названного Кодекса компенсация морального вреда возмещается в денежной форме в размере, определяемом по соглашению работника и работодателя, а в случае спора факт причинения работнику морального вреда и размер компенсации определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба. Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера, причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Аналогичные критерии определения размера компенсации морального вреда содержатся и в п. 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда».

Как установлено судом, обжалуемые истцом приказы от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания и от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания является незаконными, то есть, нарушающим права работника, следовательно, ФИО1 имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного неправомерными действиями работодателя.

Однако, признавая за истцом право на возмещение причиненного морального вреда, в то же время суд не может согласиться с размером компенсации в 200 000 руб., как явно чрезмерным.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд, исходя из конкретных обстоятельств нарушения трудовых прав истца, установленных в ходе рассмотрения настоящего дела, и степени вины работодателя, причиненных в результате этого нравственных страданий работнику, а также требований разумности, справедливости и соразмерности, находит необходимым взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> руб.

Согласно ч. 1 ст. 103 ГПК РФ издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований. В этом случае взысканные суммы зачисляются в доход бюджета, за счет средств которого они были возмещены, а государственная пошлина - в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

Суд удовлетворил требования истца по двум приказам от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания и от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания.

Требования о возложении на ответчика обязанности отменить обжалуемые приказы производны от требований о признании их незаконным и необоснованным, в связи с чем, государственная пошлина по указанным требованиям считается как за одно предъявленное требование неимущественного характера и составляет 600 руб. (по 300 рублей по каждому приказу).

Требование о возмещении морального вреда также относится к требованиям не имущественного характера и государственная пошлина по нему составляет 300 руб.

При таких обстоятельствах в соответствии со ст. 103 ГПК РФ, ст. 61.2 Бюджетного кодекса РФ, 1, 3 п. 333.19 НК РФ государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов в бюджет Пенжинского муниципального района Камчатского края в размере 900 руб.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194 - 198 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Иск ФИО1 к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» удовлетворить частично.

Признать незаконными и необоснованным приказы работодателя – Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания.

Возложить на Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» обязанность отменить приказы от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания, от ДД.ММ.ГГГГ№-к о применении в отношении врача-терапевта ФИО1 дисциплинарного наказания в виде замечания как незаконно и необоснованно вынесенные.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере <данные изъяты> руб.

В остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Камчатского края «Пенжинская районная больница» в доход бюджета Пенжинского муниципального района Камчатского края государственную пошлину в размере 900 руб.

Решением может быть обжаловано в апелляционном порядке в Камчатский краевой суд через Олюторский районный суд Камчатского края (постоянное судебное присутствие Олюторского районного суда Камчатского края в Пенжинском районе Камчатского края) в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

В окончательной форме решение изготовлено 28 сентября 2020 года

Председательствующий подпись А.И. Коваленко

Копия верна:

Судья А.И. Коваленко