Гражданский кодекс часть 1

Петрозаводский городской суд Республики Карелия в составе председательствующего судьи Мамонова К.Л. при секретаре Морозовой А.П. с участием представителя истицы ФИО1 и представителя ответчика ФИО2, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-3811/2020 по иску ФИО3 к Государственному казенному учреждению Республики Карелия «Центр компетенции по вопросам городской среды и энергосбережения» (КУ РК «Центр энергосбережения Карелии») об оспаривании дисциплинарных взысканий и формулировки основания увольнения,

установил:

ФИО3 обратилась в суд с иском об оспаривании решений КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» как своего работодателя о привлечении её к дисциплинарной ответственности на основании приказов от ДД.ММ.ГГГГ№ и ДД.ММ.ГГГГ№, а также увольнения, состоявшегося ДД.ММ.ГГГГ по ч. 1 ст. 71 Трудового кодекса Российской Федерации. По мнению истицы, настаивающей, кроме того, на компенсации взысканием 100.000 руб. морального вреда, изменении формулировки основания, а затем в режиме ст. 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации – и даты увольнения на расторжение трудового договора по инициативе работника ДД.ММ.ГГГГ с присуждением заработка за время вынужденного прогула, данные решения незаконны, поскольку дисциплину труда она не нарушала, а вывод ответчика о несоответствии работника поручаемой работе необоснован.

В судебном заседании представитель ФИО3 её требования поддержал, представитель ответчика, возражая против иска, высказалась о законности примененных дисциплинарных взысканий и увольнения.

Заслушав пояснения сторон и исследовав письменные материалы дела, суд считает, что рассматриваемое обращение подлежит частичному удовлетворению.

ФИО3 с ДД.ММ.ГГГГ работала в КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» в должности инженера отдела энергосбережения. Приказом от ДД.ММ.ГГГГ№ она уволена ДД.ММ.ГГГГ по ч. 1 ст. 71 Трудового кодекса Российской Федерации, до этого приказами от ДД.ММ.ГГГГ№ и ДД.ММ.ГГГГ№ ей объявлялись замечание и выговор соответственно, которые досрочно не снимались.

В соответствии со ст. 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан добросовестно исполнять свои трудовые обязанности, возложенные на него трудовым договором, соблюдать трудовую дисциплину. Работодатель имеет право привлекать работников к дисциплинарной и материальной ответственности в порядке, установленном данным кодексом, иными федеральными законами (ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации). В частности, до применения дисциплинарного взыскания работодателем от работника должны быть истребованы письменные объяснения, а возможность применения этого взыскания ограничена одним месяцем со дня обнаружения проступка (ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации). При этом, по смыслу гл. 30 Трудового кодекса Российской Федерации и разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2, упрекая работника в нарушении трудовой дисциплины и подвергая его за это нарушение предусмотренной законом ответственности, работодатель должен быть обеспечен доказательствами как факта такого нарушения, в том числе вины работника в нем, так и соблюдения порядка привлечения к этой ответственности, а в случае судебного спора – именно он несет процессуальную обязанность по доказыванию всех элементов состава соответствующего правонарушения и выполнения процедур наложения дисциплинарного взыскания.

Процедурный порядок привлечения к этой ответственности, предусмотренный гл. 30 Трудового кодекса Российской Федерации, в отношении ФИО3 соблюден – объяснения по возникшим замечаниям ею даны, срок давности применения дисциплинарного взыскания выдержан.

Условием правомерного применения к работнику дисциплинарного взыскания признается также обеспечение работодателем вытекающих из ст.ст. 1, 2, 15, 17, 18, 19, 54 и 55 Конституции Российской Федерации общих принципов юридической ответственности, таких, как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина, гуманизм. Мерой этого обеспечения с очевидностью является анализ объяснений работника и любой иной информации об его проступке. Лицом, уполномоченным к привлечению работников КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» к дисциплинарной ответственности, является директор. Действуя на основе принципа единоначалия, данное лицо вправе и должно было самостоятельно определиться в реализации положений ст.ст. 192 и 193 Трудового кодекса Российской Федерации. Объективные данные о какой-либо дискриминации ФИО3 или предвзятости к ней не выявлены. Однако вывод о том, что меры примененного к истице дисциплинарного воздействия индивидуализированы, справедливы, адекватны сведениям о её личности, отношению к работе, характеру и тяжести допущенных нарушений возможен лишь в части приказа от ДД.ММ.ГГГГ№. Констатируя это и анализируя существо проступков ФИО3, суд исходит из следующего.

Как разъяснено п. 35 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2, при рассмотрении дела об оспаривании дисциплинарного взыскания следует учитывать, что неисполнением работником без уважительных причин трудовых обязанностей является неисполнение или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей (нарушение требований законодательства, обязательств по трудовому договору, правил внутреннего трудового распорядка, должностных инструкций, положений, приказов работодателя, технических правил и т.п.).

Согласно своим должностным обязанностям, равно как и в силу непосредственных указаний ст. 21 Трудового кодекса Российской Федерации, осуществляя возложенную на неё трудовую функцию, ФИО3 среди прочего была обязана: добросовестно выполнять свои трудовые обязанности; осуществлять подготовку расчета бюджетного эффекта от проведения мероприятий по энергосбережению и повышению энергетической эффективности; осуществлять подготовку технических расчетов по электрической энергии, относящихся к программе энергосбережения; осуществлять внесение информации во внутренний реестр отдела энергосбережения. Между тем по всем перечисленным позициям с её стороны имели место упущения, когда, игнорируя прямые распоряжения руководителя учреждения, истица не предприняла действенных мер к их исполнению, а по ряду указаний отказалась от их выполнения.

Детальные обстоятельства дисциплинарных проступков подтверждены документально. Оцененные по правилам гл. 6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательства на этот счет признаются допустимыми, последовательными, дополняющими друг друга. Доводы ФИО3, приведенные ею в объяснениях по поводу нарушений трудовой дисциплины, а также в исковом заявлении, не свидетельствуют об отсутствии вины работника либо о существовании прочих обстоятельств, исключающих дисциплинарную ответственность, имея в то же время в виду вышеуказанную оговорку о проявившейся несостоятельности объявленного истице замечания, как взыскания, хотя и минимально допустимого действующим законодательством, но объективно несоразмерного в конкретных условиях.

Согласно приказу от ДД.ММ.ГГГГ№ ФИО3 наказана за то, что на ДД.ММ.ГГГГ не сформировала реестр платежей за потребленную тепловую и электрическую энергию на основании предоставленных ежемесячных счетов-фактур от государственных учреждений. Как отмечено, сам по себе такой элемент её трудовой функции предусмотрен должностной инструкцией инженера отдела энергосбережения, утвержденной ДД.ММ.ГГГГ, но конкретизировался принятым в КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» распоряжением о ежемесячном (к 15 числу месяца, следующего за отчетным) мониторинге платежей за потребленные энергоресурсы для определения годового бюджетного эффекта от ДД.ММ.ГГГГ№. Данное распоряжение принято до трудоустройства истицы и по документам ответчика с ним она ознакомлена только ДД.ММ.ГГГГ в связи с изданием распоряжения от ДД.ММ.ГГГГ№, дополнительно персонально закрепившим за ФИО3 ежемесячное участием в такой системе учета. Неподготовку отчетности, как подтвержденную по делу объективную данность, истица связала с непоступившими в учреждение к ДД.ММ.ГГГГ ответами на её запросы, указав, что на ДД.ММ.ГГГГ информация была внесена.

В ходе разбирательства по спору нашло своё подтверждение поручение ФИО3 начальником её отдела ещё ДД.ММ.ГГГГ об ускорении работы с необходимой для аналитической систематизации информацией за январь-февраль 2020 года.

В совокупности с тем, что действиями по выполнению истицей как своих прямых должностных обязанностей, так и поручений руководства учреждения явились лишь однотипные нетрудоёмкие в своём оформлении письменные запросы, её отношение к надлежащему исполнению этих обязанностей следует воспринимать либо недобросовестностью, либо непрофессионализмом – связывая в объяснениях работодателю объем своих действий по получению информации, исходя из её же позиции, исключительно с негодным (в режиме месячного ожидания ответа) способом, ограничившись им, истица, по существу, подтвердила, что она самоустранилась от достижения требуемого от неё результата. Но работодатель с достоверностью не установил причину такого поведения работника по дифференцирующему принципу «не умел или не хотел». Это, в свою очередь, указывает на малозначительность совершенного дисциплинарного проступка по субъективной стороне его состава и, как следствие, на ранее обозначенную несоразмерность возложенной на ФИО3 ответственности.

Объявление выговора приказом от ДД.ММ.ГГГГ№ обусловлено неисполнением распоряжения директора КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» от ДД.ММ.ГГГГ№, которым к соответствующим числам (с 25 по 31) марта 2020 года истице предписывалось выполнение определенных производственных заданий. Это нарушение должным образом работодателем зафиксировано, а её возражения относительно несформированной базы сведений за 2018-2019гг., то есть за период, предшествующий её приему на работу, не служат выводу о незаконности взыскания.

Действительно, работа с обобщением информации за прошлые годы возлагалась в КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» на других сотрудников, которые упустили ранее назначавшиеся им контрольные сроки. Однако это обстоятельство, тем более, в условиях произошедших в организации кадровых изменений ни правилами менеджмента, ни нормативно-правовым регулированием не исключает полномочие работодателя дать аналогичное с текущими сроками исполнения поручение другому работнику с соответствующей трудовой функцией. Вопреки позиции ФИО3 работодатель не выдвигал ей упреки о нарушении сроков формирования реестров потребления энергии до ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, а оправданно требовал их актуализацию к концу марта 2020 года. О нереальности данного срока ответчику не заявлялось, основания считать его таковым у суда отсутствуют – со своими должностными обязанностями ФИО3 ознакомлена еще в январе 2020 года, к непосредственному сбору сведений приступила ДД.ММ.ГГГГ, неэффективность и очевидная недостаточность примененного работником приёма получения информации не свидетельствует о невозможности решения поставленной перед ним служебной задачи, доказательств отказа истице в каком-либо содействии ею не представлено.

Перечисленное относимо и к иным содержавшимся в распоряжении от ДД.ММ.ГГГГ поручениям. Фактически оно явилось, о чем дала пояснения сторона ответчика, лишь письменной фиксацией указаний, уже дававшихся ФИО3 устно или электронной связью, но несвоевременно выполнявшихся ею либо невыполнявшихся в принципе. При этом данные поручения вытекают из собственно должностных обязанностей истицы, закрепленного за ней территориального по районам республики кураторства и дублируют содержание каждодневной работы инженера отдела энергосбережения. Как следствие, суждение о некорректности назначенных работнику новых сроков судом не разделяется. Ссылка же истицы на интенсивную переписку с организациями, в которых проводились мероприятия по энергосбережению, с последующим выжиданием реакции адресатов как основной метод её работы указывает лишь на неполноту навыков и умений работника, от дисциплинарной ответственности это не освобождает.

Действующее законодательство детально регламентирует основания и порядок прекращения трудовых отношений. Так, согласно ч. 1 ст. 71 и п. 4 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор с условием об испытании работника в целях проверки его соответствия поручаемой работе может быть расторгнут по инициативе работодателя до истечения срока испытания при неудовлетворительном результате испытания.

Трудовой договор с ФИО3 с соблюдением требований ст. 70 Трудового кодекса Российской Федерации предусматривал трехмесячный испытательный срок, причем, стороны особо установили, что критериями успешного прохождения испытания является полное, качественное и своевременное выполнение работником трудовой функции, предусмотренной трудовым договором и должностной инструкцией.

В срок испытания не засчитываются период временной нетрудоспособности работника и другие периоды, когда он фактически отсутствовал на работе (ч. 7 ст. 70 Трудового кодекса Российской Федерации). С ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ истица была временно нетрудоспособна, поэтому при её увольнении ДД.ММ.ГГГГ, явившимся досрочным по отношению к сроку испытания, работодателем обеспечено, что отдельно проверено судом, соблюдение оговоренного ч. 1 ст. 71 Трудового кодекса Российской Федерации периода предупреждения с доведением до работника причин, послуживших основанием для признания его не выдержавшим испытание. Оценивая же мотивацию ответчика в реализации своего права на расторжение трудового договора, суд признает её обоснованной.

Испытание при приеме на работу устанавливается соглашением сторон трудового договора в целях проверки соответствия работника поручаемой работе, позволяя работодателю оценить профессиональные и деловые качества работника, а работнику – определить, является ли данная работа для него подходящей, чем обеспечивается соблюдение баланса интересов работника и работодателя. А специальный порядок расторжения трудового договора по ст. 71 Трудового кодекса Российской Федерации, который предполагает указание при увольнении работника причин, послуживших основанием для признания его не выдержавшим испытание, устанавливает срок предупреждения работника о расторжении трудового договора и право обжаловать решение работодателя в суд, обеспечивает защиту работника от произвольного увольнения.

Приведенная правовая природа испытания при приеме на работу, неоднократно обозначавшаяся и Конституционным Судом Российской Федерации (определения от 24 марта 2015 года № 433-О, от 28 января 2016 года № 5-О, от 20 апреля 2017 года № 743-О и др.), предусматривает, что оценка результатов испытания – прерогатива работодателя, поскольку именно он исходя из ст.ст. 8, 34 и 35 Конституции Российской Федерации и 22 Трудового кодекса Российской Федерации в целях эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом (в рассматриваемом случае – в свете закрепленных за КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» его учредителем Министерством строительства, жилищно-коммунального хозяйства и энергетики Республики Карелия функций) самостоятельно, под свою ответственность принимает необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала). Вместе с тем суд соотносит состоявшийся касательно ФИО3 подход с общеправовым принципом недопустимости злоупотребления правом – основания для такой квалификации действий её бывшего работодателя не усмотрены.

Состоятельное мнение о том, что сотрудник не соответствует поручаемой работе, базирующееся на объективных и, соответственно, проверяемых данных, – достаточное условие для реализации работодателем полномочий на увольнение такого работника. Соответствие же последнего поручаемой работе, по общему правилу, предполагает оценку не только его профессионализма и качества выполнения работы, но и дисциплинированности, деловых качеств.

Сформулированная в доведенном до ФИО3 заключении о результатах её испытания от ДД.ММ.ГГГГ позиция работодателя о неудовлетворительности испытания показательна не только как точка зрения директора КУ РК «Центр энергосбережения Карелии», но и суждение непосредственного руководителя истицы. Их солидарные выводы отвечают согласованным с ФИО3 в трудовом договоре критериям и аргументированно указывают на недостаточный уровень профессиональных и иных деловых качеств работника применительно к конкретной должности в конкретной организации имея в виду вытекающую из п. 2 Распоряжения Правительства Республики Карелия от 27 февраля 2019 года № 173р-П специфику деятельности Центра. Со стороны истицы зафиксированы и с очевидностью отрицательно оценены как ненадлежащее профессиональное качество выполнения своей трудовой функции, так и необеспечение в рамках неё эффективного и должного взаимодействия с увязанными с деятельностью учреждения организациями. Доводы ответчика производны от проверенных им обоснованных обращений этих организаций, подтвердившихся при разрешении дела судом вышеописанных обстоятельств невыполнения или ненадлежащего выполнения ФИО3 должностных обязанностей, проявления ею недобросовестности к работе и отсутствия у неё должных профессиональных навыков и умений. Данное веское и неголословное представление работодателя о негодности работника к правомерно ожидаемым от него способностям по соответствующей специальности и отношению к труду оспоренное увольнение допускало.

Таким образом, приказ от ДД.ММ.ГГГГ№ о наложении дисциплинарного взыскания в виде замечания надлежит признать незаконным и отменить. На основании ст. 237 Трудового кодекса Российской Федерации это влечет обязанность ответчика компенсировать истице причиненный моральный вред. Характер нарушения её прав, последствия этого нарушения и сведения о личности работника определяют размер компенсации в 2.000 руб. В остальной части иска следует отказать.

В порядке ст.ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации КУ РК «Центр энергосбережения Карелии» обязано к оплате 300 руб. государственной пошлины по спору в доход местного бюджета.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 103, 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

Иск ФИО3 к Государственному казенному учреждению Республики Карелия «Центр компетенции по вопросам городской среды и энергосбережения» об оспаривании дисциплинарных взысканий и формулировки основания увольнения удовлетворить частично.

Признать незаконным и отменить приказ Государственного казенного учреждения Республики Карелия «Центр компетенции по вопросам городской среды и энергосбережения» от ДД.ММ.ГГГГ№ о наложении на ФИО3 дисциплинарного взыскания в виде замечания.

Взыскать с Государственного казенного учреждения Республики Карелия «Центр компетенции по вопросам городской среды и энергосбережения» в пользу ФИО3 2.000 руб. компенсации морального вреда.

В остальной части иска отказать.

Взыскать с Государственного казенного учреждения Республики Карелия «Центр компетенции по вопросам городской среды и энергосбережения» в доход бюджета Петрозаводского городского округа государственную пошлину в размере 300 руб.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Республики Карелия через Петрозаводский городской суд Республики Карелия в течение одного месяца.

Судья

К.Л.Мамонов