Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ООО «Курск- Агро» к ФИО2 о взыскании с работника ущерба, причиненного работодателю недостачей имущества,

УСТАНОВИЛ:

ООО «Курск-Агро» обратилось в суд с исковым заявлением к ФИО2 о возмещении ущерба, причиненного работодателю недостачей имущества, указав, что 02 декабря 2015г. между истцом и ответчиком был заключен трудовой договор №102, в соответствии с которым ответчик был принят на работу к истцу на должность тракториста-машиниста в цех механизации, что подтверждается Приказом №12713 от 02.12.2015г. В указанный договор были внесены изменения дополнительным соглашением от 23.08.2018г.

В связи с исполнением трудовых обязанностей ответчику был передан в управление свеклоуборочный комбайн WКМ-9000 гос.№, что подтверждается приказом о закреплении техники за трактористами-машинистами от 13.02.2018г. №13.

При проведении мониторинга остатков топлива за сотрудниками организации, было

выявлена недостача переданного ответчику имущества- 503,63 литров дизельного топлива общей стоимостью 16489,70 рублей, что подтверждается материалами служебного расследования и соответствующим Актом от 02 июля 2019 года.

В соответствии со ст. 247 Трудового кодекса Российской Федерации истцом была проведена проверка причин возникновения недостачи имущества, которой установлено

неисполнение трудовых обязанностей, привлекшее недостачу указанного дизельного топлива. Вина ответчика в недостаче указанного имущества подтверждается материалами служебного расследования.

Ущерб, причиненный ответчиком истцу в результате недостачи имущества, составил 16489,70 рублей, что подтверждается бухгалтерской справкой о стоимости ГСМ.

Добровольно ответчик отказался возмещать причиненный ущерб, требование (претензию) истца от 18 июля 2018 г. ответчик оставил без ответа.

Просит суд взыскать с ответчика в пользу истца в возмещение ущерба, причиненного недостачей имущества, в соответствии со ст. 241 ТК РФ ограниченного пределом среднего месячного заработка в размере 15 840 (Пятнадцать тысяч восемьсот сорок) рублей, а также судебные расходы по оплате госпошлины в размере 633,60 руб.

В судебном заседании представитель истца ООО «Курск-Агро» по доверенности ФИО1 исковые требования поддержал по основаниям, изложенным в исковом заявлении. Кроме того, пояснил, что замеры топлива в баке комбайна были произведены только 19.06.2019г. в связи с проводимым служебным расследованием, последним днём эксплуатации комбайна до обнаружения отсутствия топлива являлось 09.01.2018г., в этот день, согласно имеющимся сведения, комбайн перегоняли с поля на стоянку и хранение. В правоохранительные органы с заявлением по факту отсутствия топлива истец не обращался. В дате акта о результатах служебного расследования допущена опечатка, дата его составления- 02.07.2019г. Объяснительная записка ФИО2 в материалах служебного расследования является «вложением к акту служебного расследования», в ходе служебного расследования ФИО2 письменное объяснение дать отказался.

Ответчик ФИО2 в судебном заседании с исковыми требованиями ООО «Курск-Агро» не согласился, пояснив, что он действительно осуществлял трудовую деятельность в должности тракториста-машиниста в ООО «Курск- Агро», был уволен 14.06.2019г. по собственному желанию. В период уборки сахарной свеклы осенью- зимой 2017 года он работал на закрепленном за ним свеклоуборочном комбайне WКМ-9000 гос.№. По окончанию уборки, в январе 2018 года он, совместно с двумя другими операторами свеклоуборочных комбайнов, перегнал комбайн с поля на охраняемую территорию зернотока ООО «Курск- Агро» в с.Журавлино Октябрьского района Курской области, где сдал комбайн под охрану. На тот момент в баке находилось около 500 литров дизельного топлива. При постановке комбайна под охрану никто количество топлива в баке не замерял. Количество топлива можно замерить по компьютеру комбайна, количество топлива было свыше 50% от объёма бака. Топливная система комбайна была исправна. 31.03.2018 года учетчик ФИО7 в его присутствии и в присутствии комиссии производила замер топлива в баке, на тот момент топлива в баке оставалось уже 300 литров, о чём был составлен соответствующий акт. Комбайн фактически простаивал до июня 2019 года. При этом, в сентябре 2018 года, когда необходимо было перегнать комбайн на склад, он обнаружил отсутствие топлива в баке, о чем сообщил главному инженеру ООО «Курск- Агро» ФИО8, написал объяснительную записку об этом, ФИО8, в свою очередь, сообщил об отсутствии топлива служебной запиской на имя директора ООО. Находящаяся в материалах расследования объяснительная записка была написана им примерно в сентябре 2018 года, в ходе проведения служебного расследования ему никто не предлагал написать письменное объяснение. Руководство ООО стало предъявлять ему претензии в связи с отсутствием топлива в баке комбайна после того, как он уволился и обратился с заявлением в прокуратуру Октябрьского района в связи с невыдачей ему окончательного расчета и трудовой книжки. О причинах, по которым, как оказалось, топливо в баке полностью отсутствует, ему ничего не известно, топливо он не похищал. Кроме того, полное отсутствие топлива в баке свидетельствует о том, что оно было слито в период хранения комбайна, так он технически никак не мог приехать на территорию зернотока с полностью пустым баком.

Изучив материалы дела, выслушав представителя истца, ответчика, оценив представленные доказательства, суд приходит к следующему.

Согласно ст. 232 ТК РФ сторона трудового договора (работодатель или работник), причинившая ущерб другой стороне, возмещает этот ущерб в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 1 Постановления от 16 ноября 2006 г. N 52 "О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю" разъяснил, что в силу ч. 1 ст. 232 ТК РФ обязанность работника возместить причиненный работодателю ущерб возникает в связи с трудовыми отношениями между ними, поэтому дела по спорам о материальной ответственности работника за ущерб, причиненный работодателю, в том числе в случае, когда ущерб причинен работником не при исполнении им трудовых обязанностей (п. 8 ч. 1 ст. 243 ТК РФ), в соответствии со ст. 24 ГПК РФ подлежат разрешению в соответствии с положениями раздела XI "Материальная ответственность сторон трудового договора" ТК РФ. По этим же правилам рассматриваются дела по искам работодателей, предъявленным после прекращения действия трудового договора, о возмещении ущерба, причиненного работником во время

его действия, которые, как следует из ч. 2 ст. 381 ТК РФ, являются индивидуальными трудовыми спорами.

Согласно ст. 233 ТК РФ материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причиненный ею другой стороне этого договора в результате ее виновного противоправного поведения (действий или бездействия), если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или иными федеральными законами. Каждая из сторон трудового договора обязана доказать размер причиненного ей ущерба.

В силу ст. 238 ТК РФ работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб.

Полная материальная ответственность работника состоит в его обязанности возмещать причиненный работодателю прямой действительный ущерб в полном размере (ст. 242 ТК РФ).

Материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба возлагается на работника в случае недостачи ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу (ст. 243 ТК РФ).

Как следует из разъяснений, изложенных в п. 4 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, к обстоятельствам, имеющим существенное значение для правильного разрешения дела о возмещении ущерба работником, обязанность доказать которые возлагается на работодателя, в частности относятся: отсутствие обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника; противоправность поведения (действия или бездействие) причинителя вреда; вина работника в причинении ущерба; причинная связь между поведением работника и наступившим ущербом; наличие прямого действительного ущерба; размер причиненного ущерба; соблюдение правил заключения договора о полной материальной ответственности.

Согласно п. 15 того же Постановления, при определении суммы, подлежащей взысканию, судам следует учитывать, что в силу ст. 238 ТК РФ работник обязан возместить лишь прямой действительный ущерб, причиненный работодателю, под которым понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе находящегося у работодателя имущества третьих лиц, если он несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение или восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам. При этом необходимо иметь в виду, что работник может нести ответственность лишь в пределах этих сумм и при условии наличия причинно-следственной связи между виновными действиями (бездействием) работника и причинением ущерба третьим лицам.

Таким образом, нормы о материальной ответственности работника могут быть к нему применены при наличии одновременно четырех условий: прямого действительного ущерба, противоправности поведения работника, вины работника в причинении ущерба, причинной связи между противоправным поведением работника (действиями или бездействием) и наступившим ущербом.

В соответствии со ст. 247 ТК РФ обязанность установления точного размера ущерба, причиненного работником, возлагается на работодателя. При этом, в силу ч. 1 ст. 247 ТК РФ, до принятия решения о возмещении ущерба конкретными работниками работодатель обязан провести проверку для установления размера причиненного ущерба и причин его возникновения. Для проведения такой проверки работодатель имеет право создать комиссию с участием соответствующих специалистов.

Истребование от работника письменного объяснения для установления причины возникновения ущерба является обязательным.

В судебном заседании установлено и следует из материалов дела, что 02.12.2015 года между истцом и ответчиком был заключен трудовой договор №102, ответчик ФИО2 был принят на работу в ООО «Курск-Агро» на должность тракториста- машиниста. Обязанности, права и ответственность работника ФИО2 были определены в соответствии с положениями его должностной инструкции, с которой ФИО2 был ознакомлен 01.03.2017г.

Из содержания приказа директора филиала «Медвенское агрообъединение» ООО «Курск- Агро» №13 от 13.02.2018 года, следует, что за ФИО2 в период с 01.01.2018г. по 31.12.2018г. был закреплен свеклоуборочный комбайн WКМ-9000 гос.№.

Согласно представленного истцом акта о результатах проведенного служебного расследования, датированного 02.06.2019 года, составленного комиссией в составе 6 работников ООО «Курск-Агро», утвержденного директором филиала «Медвенское агрообъединение» ООО «Курск- Агро», следует, что 19.01.2018 года в отделении, расположенном в с. Журавлино Октябрьского района Курской области, был осуществлен приём сельскохозяйственной техники, с последующей постановкой на хранение. ФИО2 перегнал комбайн WКМ-9000 гос.№ с поля на охраняемую территорию «Зернотока» в с. Журавлино.

Согласно объяснению ФИО2, он поставил комбайн на хранение и сдал его под охрану контролеру, в баке оставалось 403л. дизельного топлива. Из объяснения контролёра ФИО9 следует, что 19.01.2018г. 3 комбайна WКМ-9000 прибыли на территорию зернотока в с. Журавлино, однако механизаторы их под охрану контролеру не сдавали, проверка наличия топлива в комбайнах не проводилась.

Контролеры ФИО10, ФИО11 и ФИО12, охранявшие зерноток в с. Журавлино, дали объяснения о том, что записей о приёме топлива в баках указанных комбайнов, не проводилось. Диспетчер ФИО13 пояснил, что остаток топлива в комбайне WКМ-9000 гос.№, согласно оборотно- сальдовой ведомости, составляет 503,63 литра.

Комиссией установлено, что при постановке техники на хранение допущены нарушения регламента хранения, так, при постановке техники на хранение, остаток топлива не должен превышать 100 литров. Кроме того, согласно контрольного замера топлива в баке, установлено, что остаток его составляет 0 литров. При этом ФИО2 в ходе беседы пояснил, что обнаружил отсутствие топлива в сентябре 2018 года, дать письменные объяснения отказался. В двух других комбайнах недостатка топлива не было. На основании бухгалтерской справки от 18.06.2019г., стоимость 503,63 литров дизельного топлива составляет 16489,70 рублей.

Таким образом, согласно доказательствам, представленным истцом, комиссия установила, что ФИО2 не были исполнены обязанности по передаче техники на хранение, предусмотренные должностной инструкцией, повлекшие недостачу 503,63 литров дизельного топлива стоимостью 16489,70 рублей.

В судебном заседании, на основании объяснений ответчика и показаний свидетеля ФИО8 установлено, что в сентябре 2018 года от работника ФИО2 было получено объяснение, в котором он указал, что в январе 2018 года им был поставлен на хранение комбайн WКМ-9000 гос.№ в отделение в д. Журавлино, комбайн и топливо он сдал охране, остаток топлива составлял 403 литра, охрана записала остаток топлива в журнал, в сентябре 2018 года при подготовке комбайна к транспортировке сахарной свеклы топлива в баке не было. Представитель истца не оспаривал, что данное объяснение получено от ФИО2 не в ходе служебного расследования, а ранее. Доказательств того, что ФИО2 отказался дать объяснение в ходе расследования (соответствующий акт) истцом не представлено. В связи с чем, в

судебном заседании достоверно установлено, что истцом нарушен порядок проведения служебного расследования.

Допрошенный в судебном заседании ФИО8 показал, что работал в должности главного инженера ООО «Курск- Агро» в период с июля 2018 по апрель 2019 года. Один из свеклоуборочных комбайнов был закреплён за ФИО2 От директора ООО в сентябре 2018 года ему поступило указание свеклоуборочные комбайны направить для транспортировки сахарной свеклы на край поля, они приехали на территорию зернотока в с.Журавлино, где находились 3 указанных комбайна. При их осмотре ФИО2 сообщил ему, что в его комбайне топливо полностью отсутствует. Он доложил директору Сухоруких, тот сказал, чтобы ФИО2 писал объяснение. Он принял от ФИО2 объяснение, которое написал сам, ФИО2 подписал его. Подтверждает, что в материалах служебного расследования, представленных истцом, находится именно данное объяснение, после чего он написал служебную записку на имя директора. Все указанные события происходили в сентябре 2018 года. Кроме того, в 2 других комбайнах также недоставало топлива, но в меньшем количестве.

Согласно представленному ответчиком акту контрольного замера топлива в баке от 31.03.2018 года, комиссия в составе работников ООО «Курск- Агро», в том числе с участием ответчика, установила, что на указанную дату, уровень топлива в баке комбайна, закреплённого за ответчиком, составил 300 литров. Сведения в указанном документе и его достоверность, представитель ответчика в судебном заседании не оспаривал.

Проанализировав представленные сторонами доказательства, суд приходит к выводу, что работодателем, в нарушение ст. 56 ГПК РФ, не доказана противоправность действий истца и причинно-следственная связь между конкретными действиями истца и наступившими последствиями.

Так, замеры топлива в топливном баке комбайна произведены (согласно объяснениям представителя истца и акту служебного расследования) только 19.06.2019 года, т.е. через 1 год 5 месяцев после окончания работы на нем ФИО2 (09.01.2018г.), в материалах дела отсутствуют сведения о том, что комбайн WКМ-9000 гос.№ на протяжении указанного длительного периода времени истцом не эксплуатировался. При этом доводы истца опровергаются представленным ответчиком актом контрольного замера топлива в баке от 31.03.2018 года, согласно которому, на указанную дату, уровень топлива составил 300 литров. Кроме того, на основании показаний свидетеля ФИО8 и указанного акта от 31.03.2018г., судом достоверно установлено, что работодателю ФИО2 было известно о частичной недостаче топлива не позднее 31.03.2018 года, а о полном отсутствии топлива в баке- не позднее сентября 2018 года, после чего также осуществлялось перемещение комбайна с территории зернотока в иное место.

Таким образом, материалами дела не подтверждено время и причина возникновения недостачи топлива. Согласно объяснениям контролеров, охранявших территорию зернотока, наличие топлива в баке комбайне, находившемся на охраняемой территории истца, при постановке его на хранение в январе 2018 года, не проверялось, обстоятельства, в результате которых возникла недостача топлива, остались невыясненными.

Из представленных истцом доказательств, достоверно установить, что недостача топлива связана с какими-либо противоправными действиями истца, невозможно.

При этом доводы истца о том, что ФИО2 не были исполнены обязанности по передаче техники на хранение, предусмотренные должностной инструкцией, суд считает необоснованными, поскольку причинная связь между данными действиями и возникновением недостачи отсутствует, доказательств возникновения недостачи вследствие несоблюдения порядка передачи комбайна на хранение, не представлено.

При указанных обстоятельствах суд приходит к выводу об отказе в удовлетворении заявленных исковых требований ООО «Курск- Агро» к ФИО2 о взыскании с работника ущерба, причиненного работодателю недостачей имущества.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.194-198 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

В удовлетворении исковых требований ООО «Курск- Агро» к ФИО2 о возмещении ущерба, причиненного работодателю недостачей имущества в размере 15 840 рублей 00 копеек и взыскании судебных расходов, отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Курский областной суд через Октябрьский районный суд Курской области в течение одного месяца со дня изготовления решения в окончательной форме.

Мотивированное решение изготовлено «30» августа 2019 года.

Судья (подпись).