Гражданский кодекс часть 1

Петрозаводский городской суд Республики Карелия в составе председательствующего судьи Мамонова К.Л. при секретаре Кувшинове В.Н. с участием представителей сторон Акимовой Н.В., Якутиной С.В. и Федорова А.Л., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Акционерного общества «Сегежский целлюлозно-бумажный комбинат» (АО «Сегежский ЦБК») об оспаривании предписания,

установил:

АО «Сегежский ЦБК» обратилось в суд с иском об оспаривании предписания государственного инспектора труда (по правовым вопросам) Государственной инспекции труда в Республике Карелия ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ№, которым истец обязан к устранению нарушений трудового законодательства – исключению сокращений из приказа № от ДД.ММ.ГГГГ и заключению с работником общества Козорезом А.С. дополнительного соглашения к трудовому договору. Обращение мотивировано мнением о соответствии указанного приказа положениям закона и его обоснованной направленности на реализацию работодателем положений ст.ст. 21 и 22 Трудового кодекса Российской Федерации в отсутствие в то же время обязанности корректировать документы о трудовых отношениях со своими работниками.

В судебном заседании представители АО «Сегежский ЦБК» иск и его доводы подержали, представитель Государственной инспекции труда в Республике Карелия высказался о законности и обоснованности оспоренного предписания. Третье лицо Козорез А.С. в суд не явился.

Заслушав пояснения сторон и исследовав письменные материалы, суд считает, что рассматриваемое обращение подлежит частичному удовлетворению. При этом в целях обеспечения права истца на судебную защиту дело разрешается с учетом независящих от него препятствий в рассмотрении вопроса в рамках административного судопроизводства.

ДД.ММ.ГГГГ по результатам проверки соблюдения АО «Сегежский ЦБК» трудового законодательства государственным инспектором труда (по правовым вопросам) Государственной инспекции труда в Республике Карелия ФИО1 выдано предписание № с предложением до ДД.ММ.ГГГГ исключить сокращения в п.п. 2 и 3 приказа истца № от ДД.ММ.ГГГГ, которым внесены дополнения в Правила внутреннего трудового распорядка (п. 1), а до ДД.ММ.ГГГГ – заключить с Козорезом А.С. дополнительное соглашение к трудовому договору с данным работником об изменении условий этого договора (п. 2). С учетом Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» и Постановления Правительства Российской Федерации от 30 июня 2004 года № 324 проверка проведена при наличии к тому достаточного основания и полномочным органом (лицом). А исходя из ст. 357 Трудового кодекса Российской Федерации выдача государственным инспектором труда при осуществлении федерального государственного надзора за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, предписаний об устранении нарушений в этой сфере и о восстановлении нарушенных прав работников допустима. Вместе с тем оспоренное АО «Сегежский ЦБК» решение государственной инспекции правомерно лишь в части.

В АО «Сегежский ЦБК» действуют утвержденные ДД.ММ.ГГГГ Правила внутреннего трудового распорядка. Приказом истца № от ДД.ММ.ГГГГ данные Правила дополнены рядом положений, в частности, в пункт 3.3 введен подпункт 3.3.12, а подпункт 3.3.2 изложен в новой редакции (п.п. 2 и 3 приказа). В результате работодателем сформулированы объективно направленные на обеспечение дисциплины труда и соотносящиеся со ст.ст. 21 и 22 Трудового кодекса Российской Федерации нормы: работнику запрещается «использовать на рабочем месте мобильные устройства (смартфоны, планшеты, электронные книги и т.д.) (если это не обусловлено спецификой работы)» и работнику запрещается «в рабочее время заниматься посторонними делами, в том числе личного характера (лежать (если это не обусловлено спецификой работы), спать, играть в любые игры, читать художественную литературу, вязать и т.д.)».

Согласно ст. 8 Трудового кодекса Российской Федерации работодатели вправе, а в ряде случаев обязаны принимать локальные нормативные акты, содержащие нормы трудового права, в пределах своей компетенции в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективными договорами, соглашениями. Правила внутреннего трудового распорядка относятся к таким документам (ст. 189 Трудового кодекса Российской Федерации). Однако, как и всякое нормотворчество, локальное нормотворчество в сфере трудовых отношений должно иметь в виду следующее.

Одной из важнейших характеристик демократии и правового государства, провозглашенных в Российской Федерации (ст. 1 Конституции Российской Федерации), является господство права и закона. В силу власти права любой нормативный акт должен ему соответствовать, а юридическая ответственность, каковой является и дисциплинарная ответственность работников за нарушение требований трудовой дисциплины, может считаться правомерно установленной и отвечающей требованиям закона лишь при условии, что ясно и непротиворечиво изложены не только отдельные санкции этой ответственности, но и все ее общие положения. Любое правонарушение (правовой запрет) должно быть четко определено, причем таким образом, чтобы исходя из текста соответствующей нормы – в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, – каждый мог предвидеть правовые последствия своих действий (бездействия). Неточность, неясность и неопределенность нормы поведения порождают возможность неоднозначного истолкования и, следовательно, произвольного её применения, что противоречит конституционным принципам равенства и справедливости, из которых вытекает обращенное к компетентному нормотворцу требование определенности, ясности, недвусмысленности любой социальной нормы и их согласованности в системе действующего общего нормативного регулирования; в противном случае может иметь место противоречивая правоприменительная практика, что ослабляет гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан. Принцип формальной определенности социальной нормы и нормативного акта в целом, предполагающий точность и ясность обязательных предписаний, будучи неотъемлемым элементом верховенства права, выступает и в нормотворческой деятельности, и в правоприменительной практике необходимой гарантией обеспечения эффективной защиты от произвольных преследования и наказания. Подобный подход неоднократно обозначался Конституционным Судом Российской Федерации (Постановления от 25 апреля 1995 года № 3-П, от 15 июля 1999 года № 11-П, от 27 мая 2003 года № 9-П, от 27 мая 2008 года № 8-П, от 24 июня 2009 года № 11-П, от 13 июля 2010 года № 15-П). Необходимость соблюдения принципа правовой определенности подчеркивает и Европейский Суд по правам человека при оценке положений внутригосударственного права с точки зрения общих принципов, содержащихся или вытекающих из Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению Европейского Суда по правам человека, закон во всяком случае должен отвечать установленному Конвенцией стандарту, требующему, чтобы законодательные нормы были сформулированы с достаточной четкостью и позволяли лицу предвидеть, прибегая в случае необходимости к юридической помощи, с какими последствиями могут быть связаны те или иные его действия (Постановления от 26 апреля 1979 года по делу «Санди Таймс» (Sunday Times) против Соединенного Королевства (№ 1)», от 28 марта 2000 года по делу «Барановский (Baranowski) против Польши», от 31 июля 2000 года по делу «Йечюс (Jecius) против Литвы», от 28 октября 2003 года по делу «Ракевич против России», от 24 мая 2007 года по делу «Игнатов против России», от 24 мая 2007 года по делу «Владимир Соловьев против России»). В полной мере все это относимо к нормативным актам любого уровня, а их неопределенность, как существенный порок, – основание к признанию их недействующими. Такая жесткая позиция к нормотворчеству тем более естественна в части, касающейся вопросов юридической ответственности. Являясь по своему предназначению негативной для нарушителя, она при выборе средств и способов правового воздействия на него не может игнорировать сложившуюся не только отраслевую систему правового регулирования и общие принципы соответствующих отраслей права, но и конституционные принципы справедливости, юридического равенства, пропорциональности и соразмерности вводимых мер конституционно значимым целям и их согласованности с общей системой действующего правового регулирования. Поэтому необеспечение надлежащей формальной определенности норм, допускающих привлечение к юридической ответственности (а такая определенность в правовом государстве, как указано Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июля 2010 года № 15-П, является необходимым условием привлечения к юридической ответственности), есть нарушение общеправового принципа законности.

Внесенные в Правила внутреннего трудового распорядка АО «Сегежский ЦБК» изменения содержат с очевидностью воспринимаемые сокращения словооборота «и так далее». Но эта очевидность увязывается лишь с грамматическим восприятием текста.

Изданием приказа № от ДД.ММ.ГГГГ истцом фактически введены обязательные для всех своих работников запреты, однако с учетом вышеприведенного должные подходы юридической техники в изложении этих запрещающих норм не применены.

Так, формальная определенность как юридическая категория – базовая качественная черта запрещающей нормы. В рассматриваемой же ситуации диспозиции новых норм этому условию не отвечают. Их буквальным содержанием не обеспечены точное выражение воли нормотворца, исключение двусмысленностей, конкретность нормативного предписания. Применением в своей конструкции обозначений «и т.д.» в одном случае они запрещают использование неких приборов, обобщенно поименованных «мобильные устройства», в другом – некие действия, квалифицируемые «посторонними делами». Тем самым, по сути, создаются открытые перечни запретов, что не соотносится с еще одним признанным в Российской Федерации принципом нормативного регулирования общественных отношений – разрешено все, что не запрещено. Кроме того, поскольку термины «мобильные устройства» и «посторонние дела» не являются правовыми, то есть предполагают индивидуальную оценку каждого своего применения, обозначенная открытость создает реальную угрозу произвольного негативного по отношению к работнику подхода и в определении рамок его правомерного поведения, и в вопросах ответственности в порядке ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации, допускающей в том числе такое существенное взыскание, как увольнение.

Таким образом, п. 1 предписания от ДД.ММ.ГГГГ состоятелен с позиций закона, основан на действительно имевшем место выявленном нарушении и необходимости его устранения. В то же время этому не соответствует п. 2 предписания, на основании ст.ст. 23 Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» и 361 Трудового кодекса Российской Федерации в данной части оно подлежит отмене.

Действительно, согласно ст. 72 Трудового кодекса Российской Федерации об изменении определенных сторонами условий трудового договора должно быть заключено соглашение в письменной форме. Как полагает ответчик, обращающий внимание также на ст.ст. 9, 57 и 74 Трудового кодекса Российской Федерации, изменение приказом № от ДД.ММ.ГГГГ Правил внутреннего трудового распорядка изменяет условия трудового договора с Козорезом А.С. – работником АО «Сегежский ЦБК». Однако оспоренный документ в этом не обосновывают ни данные, ни иные законоположения.

Хотя заключением, изменением и дополнением трудовых договоров осуществляется регулирование трудовых отношений (ст. 9 Трудового кодекса Российской Федерации), а содержание таких договоров регламентировано ст. 57 Трудового кодекса Российской Федерации, трудовые договоры – не единственный регулятор отношений работодателя и работника (ст.ст. 8-10 Трудового кодекса Российской Федерации), и несмотря на то, что закон не ограничивает содержание этих договоров, договор истца с Козорезом А.С. не включает в себя именно согласованные ими условия, которые бы оказались измененными в результате введения в действие приказа от ДД.ММ.ГГГГ. Правила внутреннего трудового распорядка АО «Сегежский ЦБК» не являются приложением или в другой форме составной частью трудового договора с третьим лицом, они самостоятельно регулируют возникшие между сторонами этого договора отношения. Положение же п. 2.2 трудового договора, отмечаемое инспектором, о том, что «работник обязан подчиняться правилам внутреннего трудового распорядка», не может расцениваться установлением этих правил самим фактом заключения договора или подтверждением взаимной обусловленности их содержания. Это положение – лишь общая ссылка на Правила внутреннего трудового распорядка как на иной источник регулирования трудовых отношений. Если исходя из текста трудового договора с Козорезом А.С. изменение Правил не изменяет его условия, положения ст.ст. 72 и 74 Трудового кодекса Российской Федерации не применяются. При таких обстоятельствах в возникшей ситуации требование об изменении трудового договора с конкретным работником сродни требованию изменять этот договор при всяком изменении, например, трудового законодательства. Подобное обременение работодателя, к тому же под угрозой административной ответственности, из закона не вытекает.

Не обосновывает позицию ответчика и отдельное указание ст. 57 Трудового кодекса Российской Федерации относительно обязательного включения в трудовой договор условий труда на рабочем месте. По смыслу закона, это предписание увязано с нормами об охране труда, а не с общим регламентом трудовой деятельности, который в силу ч. 4 ст. 189 Трудового кодекса Российской Федерации закрепляют Правила внутреннего трудового распорядка.

Наконец, имеется в виду, что ст. 74 Трудового кодекса Российской Федерации предусматривает право работодателя в одностороннем порядке изменить изначально согласованные сторонами трудового договора его условия, но только по причинам, связанным с исключающим сохранение этих условий изменением организационных или технологических условий труда. Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации (п. 21 Постановления Пленума от 17 марта 2004 года № 2), среди них – изменения в технике и технологии производства, совершенствование рабочих мест на основе их аттестации, структурная реорганизация производства. Мотивация такого или схожего порядка при издании приказа № от ДД.ММ.ГГГГ отсутствовала, изменения в Правила внутреннего трудового распорядка, как указано, во-первых, не изменяли условия трудового договора с третьих лицом, а во-вторых, и законность этого подтвердили результаты проверки Государственной инспекции труда в Республике Карелия, объясняются мерами по совершенствованию локального нормативного регулирования вопросов дисциплины труда в текущих условиях. Требования к таким новеллам закреплены в ст.ст. 190 и 372 Трудового кодекса Российской Федерации и истцом выполнены.

Согласно ч. 2 ст. 357 Трудового кодекса Российской Федерации в случае обращения профсоюзного органа, работника или иного лица в государственную инспекцию труда по вопросу, находящемуся на рассмотрении соответствующего органа по рассмотрению индивидуального или коллективного трудового спора (за исключением исков, принятых к рассмотрению судом, или вопросов, по которым имеется решение суда), государственный инспектор труда при выявлении очевидного нарушения трудового законодательства или иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, имеет право выдать работодателю предписание, подлежащее обязательному исполнению. Данное предписание может быть обжаловано работодателем в суд в течение десяти дней со дня его получения работодателем или его представителем.

Таким образом, в указанный срок могут быть обжалованы предписания государственного инспектора труда при выявлении очевидного нарушения трудового законодательства или иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, в случае обращения профсоюзного органа, работника или иного лица в государственную инспекцию труда по вопросу, находящемуся на рассмотрении соответствующего органа по рассмотрению индивидуального или коллективного трудового спора (за исключением исков, принятых к рассмотрению судом, или вопросов, по которым имеется решение суда). Из анализа вышеуказанной нормы следует, что для её применения должно иметь место очевидное нарушение трудового законодательства при условии наличия индивидуального или коллективного трудового спора на рассмотрении соответствующего органа по рассмотрению таких споров (за исключением судебных органов). Однако в настоящем деле этих обстоятельств не установлено.

Предписание от ДД.ММ.ГГГГ выдано по результатам проверки обращения в Государственную инспекцию труда в Республике Карелия работника АО «Сегежский ЦБК», но не по вопросу, находящемуся на рассмотрении какого-либо органа по рассмотрению трудовых споров. Оно выдано в рамках абз. 6 ч. 1 ст. 357 Трудового кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой государственные инспекторы труда при осуществлении федерального государственного надзора за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, имеют право предъявлять работодателям и их представителям обязательные для исполнения предписания об устранении нарушений трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, о восстановлении нарушенных прав работников, привлечении виновных в указанных нарушениях к дисциплинарной ответственности или об отстранении их от должности в установленном порядке. Для обжалования такого рода предписаний ст. 361 Трудового кодекса Российской Федерации установлен иной порядок, он истцом не нарушен, срок на инициирование спора не упущен.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

Иск Акционерного общества «Сегежский целлюлозно-бумажный комбинат» об оспаривании предписания удовлетворить частично.

Отменить п. 2 предписания государственного инспектора труда (по правовым вопросам) Государственной инспекции труда в Республике Карелия ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ№ о заключении с Козорезом А.С. дополнительного соглашения к трудовому договору.

В остальной части иска отказать.

Решение может быть обжаловано в Верховный суд Республики Карелия через Петрозаводский городской суд Республики Карелия в течение одного месяца.

Судья К.Л.Мамонов