Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в городе Ухте Республики Коми 20 декабря 2018 года гражданское дело по исковому заявлению Лобанова Е.Б. к Смирнову А.В. о признании ничтожным договора аренды и применении последствий недействительности ничтожной сделки,

установил:

Лобанов Е.Б. обратился в суд с исковым заявлением к Смирнову А.В. о признании договора аренды ничтожным и применении последствий недействительности ничтожной сделки, в обоснование иска указав, что между сторонами, являющимися сособственниками объекта недвижимого имущества, был заключён договор аренды, согласно которому ответчик передал истцу свою долю в праве собственности, т.к. этого не допускает законодательство, сделка является ничтожной и по этой причине, необходимо применить реституцию.

Истец в суд не прибыл, его представитель доводы иска поддержал.

Ответчик, надлежащим образом уведомленный о месте и времени судебного заседания, в суд не прибыл.

Руководствуясь ст. 167 ГПК РФ, суд определил рассмотреть дело при имеющейся явке.

Заслушав представителя истца, исследовав материалы настоящего дела, материалы гражданского дела № 2-1479/18, суд приходит к следующим выводам.

Между индивидуальным предпринимателем Смирновым А.В. и индивидуальным предпринимателем Лобановым Е.Б. был заключён договор аренды недвижимого имущества от 01.04.2016 (далее – Договор), согласно которому ИП Смирнов А.В. передал, а ИП Лобанов Е.Б. принял в аренду нежилые помещения и имущество, находящееся в них, расположенные по адресу: ....

Договор заключался на срок одиннадцать месяцев с возможностью пролонгации.

Как следует из условий Договора, стороны его являлись сособственниками объекта недвижимого имущества – по 1/2 доли у каждого.

05.07.2016 ответчик прекратил деятельность в качестве индивидуального предпринимателя.

Эти обстоятельства установлены вступившим в законную силу решением Ухтинского городского суда РК от 30.05.2018 по делу № 2-1479/18 (л.д. 154-159), оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РК от 06.09.2018 и согласно ч. 2 ст. 61 ГПК РФ не подлежат повторному доказыванию.

В силу ст. 166 и ст. 168 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия. В случаях, когда в соответствии с законом сделка оспаривается в интересах третьих лиц, она может быть признана недействительной, если нарушает права или охраняемые законом интересы таких третьих лиц.

Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Вместе с тем, п. 5 ст. 166 ГК РФ гласит, что заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Указанным решением суда также установлено, что истец фактически пользовался имуществом в полном объёме, т.е. и своей долей и долей ответчика, при этом в момент исполнения Договора первый не высказывал возражений, в части возможности пользования долей ответчика на основании Договора.

При установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию (п. 3 ст. 307 ГК РФ).

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации (абз. 3 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

В этой связи, заявление о недействительности Договора, сделанное истцом, не имеет правового значения, поскольку установленные судом обстоятельства прямо указывают на недобросовестность поведения истца, который фактически пользовался имуществом, полученным по Договору.

Кроме того, имеются иные, самостоятельные основания, в силу которых исковые требования не подлежат удовлетворению. Так, решением суда по гражданскому делу № 2-1479/18 с ИП Лобанова Е.Б. в пользу Смирнова А.В. взысканы денежные средства в качестве платы по Договору.

Заявляя настоящие требования, Лобанов Е.Б. указал на ничтожность Договора. Хотя заявленные требования в рамках настоящего спора и спора по делу № 2-1479/18 не идентичны, однако вопрос действительности Договора и его исполнения, уже фактически обсуждался ранее и ему была дана соответствующая оценка.

Вопрос о нарушении прав истца, не может быть разрешён в отрыве от исследования вопроса стабильности судебных актов, ранее принятых по иному делу, с участием тех же лиц.

Содержание права на судебную защиту раскрыто в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, сформулировавшего правовые позиции, согласно которым право на справедливое разбирательство дела судом предполагает окончательность и стабильность судебных актов, вступивших в законную силу, и их исполнение; право на судебную защиту подразумевает создание условий для эффективного и справедливого разбирательства дела в суде первой инстанции, допущенные же судом первой инстанции ошибки должны исправляться судом второй инстанции в процедурах, наиболее приближенных к производству в суде первой инстанции.

В частности, в п. 3.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21.12.2011 № 30-П указано, что признание преюдициального значения судебного решения, будучи направленным на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения, исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения данного дела. Тем самым преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности.

Наделение судебных решений, вступивших в законную силу, свойством преюдициальности – сфера дискреции федерального законодателя, который мог бы прибегнуть и к другим способам обеспечения непротиворечивости обязательных судебных актов в правовой системе, но не вправе не установить те или иные институты, необходимые для достижения данной цели. Введение же института преюдиции требует соблюдения баланса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как общеобязательность и непротиворечивость судебных решений, с одной стороны, и независимость суда и состязательность судопроизводства - с другой. Такой баланс обеспечивается посредством установления пределов действия преюдициальности, а также порядка ее опровержения.

При этом не отрицается, а, напротив, предполагается необходимость пересмотра решений, вступивших в законную силу, с тем чтобы в правовой системе не могли иметь место судебные акты, содержащие взаимоисключающие выводы. Регулирование института пересмотра вступивших в законную силу ошибочных судебных актов соотносится с международно-правовыми нормами, также признающими как обязательность исполнения судебных решений (res judicata), так и необходимость исправления судебных ошибок в случаях, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела (пункт 2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Таким образом, как признание, так и отрицание преюдициального значения окончательных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные, установленные процессуальным законом пределы. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, исключительная по своему существу возможность преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных актов предполагает установление таких особых процедур и условий их пересмотра, которые отвечали бы прежде всего требованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием законной силы судебных решений, их неопровержимости, что применительно к решениям, принятым в ординарных судебных процедурах, может быть поколеблено, если какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство или обнаруженные фундаментальные нарушения неоспоримо свидетельствуют о судебной ошибке, без устранения которой компетентным судом невозможно возмещение причиненного ущерба (постановления от 11 мая 2005 года
№ 5-П, от 5 февраля 2007 года № 2-П и от 17 марта 2009 года № 5-П, Определение от 15 января 2008 года № 193-О-П).

Такой подход корреспондирует практике Европейского Суда по правам человека, который полагает, что отступление от требований правовой определенности может быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого свойства и что пересмотр окончательного судебного решения возможен лишь для исправления фундаментального нарушения или ненадлежащего отправления правосудия (постановления от 18 ноября 2004 года по делу «Праведная против России», от 12 июля 2007 года по делу «Ведерникова против России» и от 23 июля 2009 года по делу «Сутяжник» против России»).

В настоящем случае, поскольку видимо были исчерпаны все средства оспаривания, истцом заявлены новые требования, однако изложенные доводы и их обоснование уже фактически являлись предметом исследования различных инстанций судебной системы и им дана надлежащая оценка, т.е. под видом заявления новых требований, фактически, предпринята попытка оспаривания вступивших в законную силу судебных постановлений, принятых ранее по спору между теми же лицами, а это является недопустимым.

Кроме того, указывая на ничтожность Договора и невозможность возникновения арендных отношений между сособственниками одной недвижимой вещи, истец приводит нормы, регулирующие содержание общей собственности и нормы, регулирующие арендные обязательства.

При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нём слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путём сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если, правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учётом цели договора (ст. 431 ГК РФ).

Классические правила толкования договоров, предполагают в частности, что договор должен толковаться в соответствии с общим намерением сторон. Если такое намерение не может быть выявлено, договор должен толковаться в соответствии со значением, которое аналогичные сторонам разумные лица придавали бы договору в таких же обстоятельствах. Условия договора должны толковаться таким образом, чтобы всем им было придано значение, а не лишать силы какие-либо из них.

Эти положения закреплены и развиты в ст. 4.1 и 4.5 Принципов международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА 2010 года).

В этой связи, не дозволительно лишать силы Договор, заключённый сторонами, только лишь на том основании, что стороны, обозначили его как договор аренды. Так, принимая во внимание содержание договора, общую волю сторон, раскрывшуюся в ходе исполнения договорных обязательств, заключённый Договор вполне укладывается в конструкцию соглашений о владении и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности (п. 1 ст. 247 ГК РФ), а потому, он не может быть признан ничтожным, как не соответствующий нормам главы 34 ГК РФ («Аренда»).

По указанным причинам, в удовлетворении исковых требований надлежит отказать.

Согласно ст. 98 ГПК РФ судебные издержки остаются на стороне истца.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ, суд

решил:

В удовлетворении исковых требований Лобанова Е.Б. к Смирнову А.В. о признании ничтожным договора аренды и применении последствий недействительности ничтожной сделки, отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке путем подачи апелляционной жалобы в Верховный суд Республики Коми через Ухтинский городской суд Республики Коми в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья Ухтинского городского суда РК И.В. Сверчков

Мотивированное решение составлено 25 декабря 2018 года.