Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО4 к Акционерному обществу «Урало-Сибирская теплоэнергетическая компания» о признании акта недействительным, приказа и увольнения незаконными, о восстановлении на работе, о взыскании средней заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда,

Установил:

Истец обратился с иском в суд о признании акта
о результатах служебного расследования от 06.04.2018 недействительным, приказа № 168-к от 13.04.2018 о привлечении к дисциплинарной ответственности и увольнение с 19.04.2018 незаконными, о восстановлении на работе в должности заместителя технического директора по капитальному строительству с 19.04.2018, о взыскании средней заработной платы за время вынужденного прогула с 20.04.2018 по день восстановления на работе из расчета среднего заработка 7 946 руб. 62 коп., компенсации морального вреда в размере 2 000 руб.

Исковые требования истец мотивирует тем, что 30.10.2017 между АО «Тепло Тюмени» (в последствии АО «Урало-Сибирская Теплоэнергетическая компания») и истцом был заключен трудовой договор № 137/2017, согласно которому работник был принят на должность заместителя технического директора по капитальному строительству. 01.02.2018 сторонами было заключено соглашение к трудовому договору, в соответствии с которым работнику установлен ежемесячный должностной оклад в сумме 115 327 руб. 22.03.2018 ответчиком издан приказ № 0119/1 о проведении служебного расследования, поводом которого явилась служебная записка ФИО5 от 20.03.2018. Ответчиком 06.04.2018 составлен акт
о результатах служебного расследования, согласно которому установлены нарушения истцом условий трудового договора и локальных нормативных актов: нарушен п. 3.1.14 трудового договора, которым предусмотрена обязанность работника способствовать созданию благоприятного производственного и морального климата, развитию корпоративных отношений в трудовом коллективе; нарушены положения Кодекса корпоративного поведения сотрудников АО «УСТЭК», утвержденного решением Наблюдательного совета от 15.12.2017 (протокол №4
от 15.12.2017), а именно: п.п. 2.3, 3.2, 3.3 Кодекса корпоративного поведения. Истец полагает, что выводы, изложенные в акте от 06.04.2018, являются необоснованными и неподтвержденными материалами проверки. На основании акта от 06.04.2018 ответчиком был издан приказ № 168-к
от 13.04.2018 «о применении дисциплинарного взыскания», которым истец привлечен к дисциплинарной ответственности в виде выговора. Привлечение истца к дисциплинарной ответственности является незаконным. Ответчик в акте указал на нарушение истцом в отношении ведущего инженера отдела капитального строительства и реконструкции ФИО5 порядка подчиненности, установленного пунктами 1.3, 1.4 Положения ОКСиР. Между тем, согласно п. 1.5 должностной инструкции ведущего инженера отдела капитального строительства и реконструкции ДИ, утвержденной техническим директором АО «УСТЭК», ведущий инженер ОКСиР находится в прямом подчинении Начальника отдела капитального строительства и реконструкции, в функциональном подчинении технического директора и заместителя технического директора по капитальному строительству. В приказе № 168-к от 13.04.2018 имеются ссылки на нарушение пунктов 1.3, 1.4, 2.5, 3.4 Положения об ОКСиР, нарушение пункта 1.7 должностной инструкции, пункта 3.1.2 Трудового договора. Данные нарушения комиссией о проведении служебного расследования не выяснялись и не устанавливались, что указывает на их необоснованность. Проведение служебного расследования являлось поводом оказать на истца психоэмоциональное давление, под воздействием которого подтолкнуть его к принятию решения об увольнении. С 20.03.2018 ответчик активно стал оказывать препятствия в выполнении и реализации им трудовых прав и обязанностей: проводил служебное расследование; отменил доверенности № 187 от 01.01.2018 и № 264 от 01.03.2018; ограничил в доступе на объект; изъял ноутбук, ключи от кабинета, пропуск; отключил корпоративную мобильную связь; запретил выполнять ведущим инженерам его поручений; исключил из состава лиц, согласующих документацию. Ответчиком была инициирована повторная служебная проверка. Истцу было озвучено, что после проверки ему будет объявлен очередной выговор и увольнение по инициативе работодателя по ст. 81 ТК РФ. В рамках повторной проверки ответчик направил истцу уведомление о предоставлении объяснений по обстоятельствам, не имеющим к истцу отношений. 16.04.2018 истец, опасаясь быть уволенным по «плохой статье», написал заявление об увольнении с 17.04.2018. Ответчиком 19.04.2018 издан приказ о прекращении (расторжении) трудового договора с работником (увольнении) № 171-к. Приказ незаконный, т.к. издан на основании заявления об увольнении, написанного против воли. Подтверждением является письмо истца от 19.04.2018, направленное ответчику в день увольнения, в котором указывает, что заявление написано в связи с угрозами уволить по «плохой статье». В заявлении указано об увольнении с 17.04.2018. Фактически его уволили 19.04.2018. Между работодателем и работником не было достигнуто соглашение о расторжении трудового договора в определенную дату. Ответчик уволил истца 19.04.2018, не получив на это согласие истца. Таким образом, ответчик нарушил порядок увольнения. Истец написал заявление против своей воли, под давлением ответчика, под страхом быть уволенным по инициативе работодателя за нарушение трудовых обязанностей. В случае восстановления на работе истец вправе требовать выплаты заработной платы за время вынужденного прогула. За период работы с 01.11.2017 по 19.04.2018 за 112 дней выплачена заработная плата 864412,74 руб. Средняя дневная заработная плата составляет 7946,62 руб. Заработная плата за время вынужденного прогула с 20.04.2018 по 16.05.2018 составит 127145,92 руб. Размер компенсации морального вреда определен истцом в размере 2 000 руб.

Истец в судебном заседании исковые требования поддержал, суду пояснил, что работает с 01.11.2017, две теплоснабжающих компании слились, был заключен трудовой договор, в феврале – доп. соглашение, которое предусматривало увеличении заработной платы. В трудовом договоре указано место работы г. Тюмень без привязки к какому-то конкретному адресу. 23 марта изъяли ноутбук, ключи от кабинета, пропуска. Сотрудники службы безопасности причины пояснить отказались, попросили из кабинета забрать личные вещи, проследовать по адресу ул. Одесская 5, где располагается руководство. В кабинете генерального директора была рабочая группа в составе 5 человек, которая предложила прекратить трудовые отношения, расторгнуть по соглашению сторон, т.к. он сливал информацию сторонней организации. Он отказался, были назначены служебные проверки. С приказом о назначении служебной проверки он ознакомлен 29 марта. Обстоятельства, указанные в служебной записки Карповой не соответствуют действительности. Приказ оформлен задним числом. В расследовании обстоятельства его вина не доказана. После наложения на него дисциплинарного взыскания, ответчик запросил три объяснительные в отношении закупок. В соответствие с утвержденной годовой комплексной программой закупок к нему это отношение не имеет. Он написал 16 апреля заявление об увольнении с 17 апреля. Был вынужден написать, чтобы сохранить трудовую книжку. Оснований прерывать трудовые отношения не было, на иждивении трое детей. Положительное решение суда будет являться для работодателя сдерживающим фактором, заставит действовать законным образом и не проводить проверки, которые не будут иметь законных оснований. Под давлением работодателя в обмен на чистую трудовую книжку он изменил дату увольнения на 19 апреля, в противном случае были угрозы уволить по отрицательным мотивам. Он уволился под напором работодателя. Приказ и трудовую книжку ему выдали в последнюю минуту. Письмо в адрес ответчика о том, что увольнение было сделано под напором работодателя, он направил почтовым отправление.

Представитель истца в судебном заседании исковые требования поддержал, суду пояснил, что Акт служебного расследования базируется на служебной записке Карповой от 20.03.2018, подготовлен на сведениях, предъявленных Карповой. Акт расследования нельзя считать законным документом, в члены комиссии был включен Пустовских, который не преступил к выполнению трудовых обязанностей. Приказ об объявлении выговора объявлен генеральным директором, что в силу п. 9.2.9 Устава является нарушением, поскольку объявление выговора относится к компетенции правления. Приказ является незаконным. Истца не допускали на свое рабочее место, давали распоряжение не выполнять его поручения. Служебное расследование проводится по надуманным основаниям. С истцом ведут разговоры по расторжению трудового договора по соглашению сторон, забирают корпоративную мобильную связь. После объявления выговора возбуждают второе служебное расследование, говорят, что будет уволен по инициативе работодателя после объявления второго выговора.

Представитель ответчика ФИО2 в судебном заседании исковые требования не признала, суду пояснила, что состав комиссии законный и обоснованный, Пустовский начальник отдела информационных технологий связи приступил к работе с 23 числа, датирован приказ о приеме на работе и о проведении служебного расследования 22 марта. Противоречий нет. Действия работодателя направлены на объективное расследование обстоятельств, которые были изложены Карповой в объяснительной. Трудовой кодекс рекомендации по порядку проведения служебного расследования не содержит. Истец не исполнил надлежащим образом возложенные на него должностные обязанности, предусмотренные должностной инструкцией, трудовым договором, кодексом корпоративного поведения. В соответствие с должностной инструкцией в непосредственном подчинении истца находятся начальник отдела капитального строительства и реконструкции и начальник отдела инвестиций. ФИО6, которая является подчиненной начальнику отдела капитального строительства и реконструкции, напрямую истцу не подчиняется. Кодексом корпоративного поведения установлено правило единоначалия. Истец вывел в непосредственное подчинение без приказа ФИО6, давал напрямую ей поручения, нарушив кодекс корпоративного поведения, должностную инструкцию. Кроме этого, истец нарушил пункт 3.1.14 трудового договора, согласно которому обязан способствовать созданию благоприятного производственного, морального климата, развитию корпоративных отношений в коллективе. Истец создал конфликтную ситуацию с Карповой. В телефонной связи, в интернете бывают сбои Переселение истца было вызвано конфликтной ситуацией. Кабинет был предоставлен истцу с рабочим столом, с компьютером, с телефоном. Ноутбук истцу выдавался, когда тот работал в УТСК. Ответчик распорядился ноутбуком по своему усмотрению иным способом. Ограничение на пропуск в здание был введен приказом в связи с проверкой о факте распространения информации. На период работы комиссией был введен режим ограничения в отношении Карповой, ФИО14, истца, участвовавших в переписке с ФИО6, в том числе к электронному обороту.

Представитель ответчика ФИО3 в судебном заседании исковые требования не признала по аналогичным основаниям.

Свидетель ФИО8 в судебном заседании показал суду, что работает заместителем генерального директора по корпоративным и правовым вопросам. Акт о результатах служебного расследования и проект приказа по результатам проверки рассматривался на правлении. Решение принималось коллегиально. Он лично в кабинете перед заседанием правления встречался с истцом, чтобы убедиться в том, что истец действительно выразил волю. Истец пояснил, что это его добрая воля, никто его не заставлял, письменно это подтвердил. Члены правления проголосовали за согласование на увольнение, т.к. оснований полагать, что здесь есть не выраженное волеизъявление не было.

Свидетель ФИО9 в судебном заседании показала суду, что работает директором по персоналу. Истец пришел в первой половине дня в понедельник 16 апреля сказал, что хочет уволиться. Она поставила свою подпись на его заявлении, сделала и выдала истцу копию заявления. Она увидела, что заявление написано некорректно, не указана причина, по какой истец просит уволить. Истец пояснил, что по собственному желанию, по её просьбе дописал заявление. Заявление было передано на подпись генеральному директору. Генеральный директор наложил визу на заявлении. Заявление с визой руководителя было передано в корпоративный отдел с просьбой собрать заседание правления. Она с истцом зашла в кабинет к ФИО7, который спросил у истца о причине увольнения, о том, является ли увольнение добровольным, попросил это зафиксировать письменно. Она присутствовала на правлении, доложила о том, что просьба уволить определенной датой. После обсуждения правление приняло решение согласовывать увольнение по собственному желанию именно этой датой. Истцу было предложено написать на заявлении дату увольнения 19 апреля. Истец настаивал на увольнении его как можно быстрее, по несколько раз спрашивал, когда его рассчитают, просил приказ, решил убедиться, что уволили по собственному желанию, сказал, что посмотрит в ТК РФ эту статью. Истец убедился, что в статье действительно прописано собственное желание, сказал спасибо, подписал приказ, расписался в книге регистрации трудовой книжки, получил трудовую книжку. Истец привлекался к дисциплинарной ответственности один раз, была служебная записка от специалиста отдела капитального строительства Карповой о грубом отношении к ней, о понуждении общаться с лицом, не являющимся работником компании, а именно с ФИО6. Проводилась служебное расследование, был составлен акт. Дисциплинарное взыскание в отношении руководителей обязательно согласовывают с правлением. Она подготовила проект приказа, передала на правление, правление согласовало, передали на подпись генеральному директору.

Свидетель: ФИО10 в судебном заседании показала суду, что работает в ООО ТДСК Энерго начальником отдела, ранее работала у ответчика. 23 марта вечером ей позвонил истец, сообщил, что во второй половине дня к нему в кабинет зашла служба безопасности, без объяснения причин попросили собрать в мешок личные вещи, изъяли ноутбук. У истца состоялся разговор в кабинете генерального директора. Истцу предложили подписать соглашение об увольнении, пояснили, что вышел из доверия, что сливает информацию через ФИО6 в компанию ООО ТДСК. Информация не соответствует действительности. В понедельник её вызвал директор ООО ТДСК Энерго, попросил объяснить ситуацию. 29 марта истец при встречи пояснил, что работает в кабинете с нерабочим компьютером, телефоном, сотрудникам запретили общаться с ним и подчиняться ему, сидит в изоляции, на совещания не зовут, ответы на письменные обращения не дают. 29 марта истец показал ей служебную записку Карповой, потому что она касалась её. С Карповой она познакомилась 20 февраля на дне рождении ФИО14. ФИО6 попросила ей помочь, оказать помощь. С этого времени она с Карповой периодически перезванивалась, общались по электронной почте. ФИО6 задавала вопросы, она давала ответы, советовала как лучше. Истец знал от неё о том, что она помогает Карповой. Например. ФИО6 направляла ей на просмотр какую-нибудь схему для проверки на соответствие проекту, для определения своих действий с этой схемой. С марта ФИО6 перестала звонить и спрашивать. 23 марта началась вся эта история.

Свидетель ФИО11 в судебном заседании показала суду, что работает ведущим инженером. 20 февраля на дне рождении сотрудника познакомилась с ФИО6. На следующий день 21 февраля утром в 8 часов позвонила ФИО6, предложила свою помощь. Она не отказалась, поставила об этом в известность истца, который сказал, что это правильно.

ФИО6 звонила до начала рабочего дня, утром и в течение дня несколько раз. Они общались также посредством корпоративной почты, ФИО6 делала какие-либо запросы, она отвечала, оказывала таким образом ей помощь. Помощь проявлялась в постоянном курировании, в установлении сроков, в тотальном контроле. Ей стало психологически тяжело. Она обратилась к истцу 07 марта, чтобы тот оказал влияние на ФИО6. Истец возмутился. 07 марта она перестала отвечать на сообщения ФИО6. Истец сообщил ей о том, что они не сработаются из-за того, что она перестала общаться с ФИО6. Она написала докладную записку. Истец хотел её уволить, стал больше давать работы.

Выслушав истца, представителя истца, представителей ответчика, заслушав свидетелей, исследовав материалы дела, в том числе воспроизведенные в судебном заседании аудиозаписи, заслушав заключение прокурора, суд считает, что исковые требования удовлетворению не подлежат.

30.10.2017 между АО «Тепло Тюмени» (в последствии АО «Урало-Сибирская Теплоэнергетическая компания») и истцом заключен трудовой договор № 137/2017, согласно которому истец в порядке перевода принят на работу на должность заместителя технического директора по капитальному строительству. 30.10.2017 издан приказ о приеме истца на работу. 01.02.2018 между сторонами заключено соглашение к трудовому договору (стр. 13-26 т. 1).

13.04.2018 ответчик издал приказ № 168-к «О применении дисциплинарного взыскания», согласно которому за совершение дисциплинарного проступка к истцу применено дисциплинарное взыскание в виде выговора. Согласно приказу дисциплинарный проступок заключается в нарушении истцом пунктов 1.3, 1.4, 2.5, 3.4 Положения об отделе капитального строительства и реконструкции (далее ОКСиР), п. 1.7 Должностной инструкции заместителя технического директора по капитальному строительству, п. 3.1.2, 3.1.14 Трудового договора, п. 2.3, 3.2, 3.3 Кодекса корпоративного поведения. Основанием для издания приказа явился Акт о результатах служебного расследования от 06.04.2018 (стр. 64-66, 119-125 т. 1).

Согласно ст. 21 ТК РФ работник обязан добросовестно исполнять свои трудовые обязанности, возложенные на него трудовым договором; соблюдать правила внутреннего трудового распорядка; соблюдать трудовую дисциплину. Согласно ст. 192 ТК РФ выговор является видом дисциплинарного взыскания. Основанием для применения дисциплинарного взыскания является совершение работником дисциплинарного проступка, а именно неисполнение трудовых обязанностей, в том числе и неполное, некачественное исполнение обязанностей. Обязанности и права устанавливаются различными нормативными правовыми актами, в частности, локальными, разрабатываемыми работодателем самостоятельно. При этом дисциплинарный проступок, за который назначается дисциплинарное наказание, это виновное действие работника, то есть совершенное умышленно или по неосторожности. Согласно положениям ст. 193 ТК РФ дисциплинарное взыскание применяется не позднее одного месяца со дня обнаружения проступка, дисциплинарное взыскание не может быть применено позднее шести месяцев со дня совершения проступка, до применения дисциплинарного взыскания работодатель должен затребовать от работника письменное объяснение. При рассмотрении дела об оспаривании дисциплинарного взыскания следует учитывать, что неисполнением работником без уважительных причин является неисполнение трудовых обязанностей или ненадлежащее исполнение по вине работника возложенных на него трудовых обязанностей (нарушение требований законодательства, обязательств по трудовому договору, правил внутреннего трудового распорядка, должностных инструкций, положений, приказов работодателя, технических правил и т.п.) (п. 35 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 № 2).

Согласно приказу № 168-к от 13.04.2018 «О применении дисциплинарного взыскания» нарушение истцом пунктов 1.3, 1.4 Положения об ОКСиР, пункта 1.7 Должностной инструкции заключается в том, что несмотря на то, что истец, имея в административном подчинении начальников отдела капитального строительства и реконструкции и отдела инвестиций, обязан был организовать и контролировать работу отделов в целом. Однако истец давал отдельные поручения ведущему инженеру отдела капитального строительства и реконструкции ФИО5 и контролировал их выполнение, тем самым нарушив установленный порядок подчиненности. Истец в судебном заседании подтвердил, что задания и поручения озвучивал непосредственно ФИО5 и требовал с неё их исполнение. Согласно пункту 1.7 Должностной инструкции заместителя технического директора по капитальному строительства в административном подчинении истца находятся только начальники отдела капитального строительства и реконструкции и отдела инвестиций. Из содержания пунктов 1.3, 1.4 Положения о ОКСиР следует, что истцу подчиняется только начальник отдела, что ведущий инженер находится в непосредственном подчинении только начальника отдела. Именно трудовые обязанности, предусмотренные Должностной инструкцией, истец обязан выполнять, а также соблюдать требования Положения о структурном подразделении, касающиеся его работы. За неисполнение именно этих обязанностей истец привлечен к дисциплинарной ответственности.

Утверждение истца в исковом заявлении о том, что согласно п. 1.5 Должностной инструкции ведущего инженера в его функциональном подчинении ФИО5 находилась, а поэтому порядок подчиненности им нарушен не был, является неправомерным. Требования, содержащиеся в Должностной инструкции ведущего инженера, обязательны для исполнения обязанностей ведущего инженера, а не для исполнения истцом обязанностей заместителя технического директора по капитальному строительству.

Согласно приказу № 168-к от 13.04.2018 «О применении дисциплинарного взыскания» нарушение истцом пункта 3.1.2 Трудового договора заключается в том, что истец свою обязанность и обязанность начальника отдела капитального строительства и реконструкции по организации и контролю работы отдела, по контролю своевременности выполнения работ сотрудниками делегировал лицу, не являющемуся работником предприятия.

Пункт. 3.1.2 Трудового договора предусматривает обязанность истца лично выполнять трудовую функцию, добросовестно выполнять трудовые обязанности, предусмотренные трудовым договором, должностной инструкцией, локальными правилами и решениями работодателя, имеющими отношение к трудовой деятельности.

Факт осведомленности о том, что работу ведущего инженера отдела капитального строительства и реконструкции ФИО5 по оформлению разрешительных и правоустанавливающих документов на линейные объекты с конца февраля до середины марта 2018 года координировала и контролировала ФИО12, не являющаяся работником организации, истец в судебном заседании не отрицал. Данное обстоятельство подтвердили в судебном заседании свидетели ФИО12 и ФИО5 Об этом сообщили генеральному директору ФИО13 истец в объяснительной записке от 02.04.2018 (стр. 128), ведущий инженер отдела ФИО5 в докладной записке от 20.03.2018 и в объяснительной записке от 26.03.2018 (стр. 133-134), начальник отдела ФИО14 в объяснительной записке от 28.03.2018 (стр. 130-131). Данное обстоятельство прослеживается из электронной переписки ФИО5 и ФИО15, представленной ФИО5 генеральному директору ФИО13 с объяснительной запиской от 26.03.2018. Свидетель ФИО15 в судебном заседании общение с ФИО5 по электронной почте подтвердила. Поскольку организация и контроль работы отдела, координация деятельности отдела согласно п. 2.1 Должностной инструкции входит в должностные обязанности истца, то исполнение с согласия истца этих обязанностей другим лицом свидетельствует о выполнении истцом трудовой функции не лично, независимо от того по чьей инициативе (истца, Карповой или другого лица) выполняло должностные обязанности истца другое лицо.

Согласно исковому заявлению несогласие истца с установленным работодателем дисциплинарным проступком заключается в том, что указанное нарушение п. 3.1.2 Трудового договора комиссией в ходе служебного расследования не было установлено. Однако данное утверждение не соответствует действительности, поскольку в пункте 1 раздела «По результатам рассмотрения …» Акта о результатах служебного расследования от 06.04.2018 о совершении истцом данного дисциплинарного проступка указано. Кроме этого, установленный ст. 193 ТК РФ порядок применения дисциплинарных взысканий не предусматривает обязательное составление работодателем Акта о результатах служебного расследования для привлечения работника к дисциплинарной ответственности.

Согласно приказу № 168-к от 13.04.2018 «О применении дисциплинарного взыскания» нарушение истцом пунктов 2.3, 3.2, 3.3 Кодекса корпоративного поведения сотрудников Акционерного общества «Урало-Сибирская Теплоэнергетическая компания», пункта 3.1.14 Трудового договора заключается в предвзятом отношении к результатам работы ФИО5, в неправильной критики в её адрес 07.03.2018, в отсутствии индивидуального подхода к ФИО5 с учетом период работы, личности, индивидуальных особенностей.

Так согласно п. 3.1.14 Трудового договора истец обязан способствовать благоприятному производственному и моральному климату, развитию корпоративных отношений в трудовом коллективе.

Кодекс корпоративного поведения сотрудников Акционерного общества «Урало-Сибирская Теплоэнергетическая компания» (далее Кодекс) утвержден решением Наблюдательного Совета 15.12.2017, является локальным актом, имеющим отношение к трудовой деятельности истца, определяет обязательные для соблюдения истцом правила делового поведения и этики, направленные на укрепление репутации работодателя, финансовой стабильности и эффективности. Каждый работник несет ответственность за соблюдение положений Кодекса (п. 1.3). Истец с Кодексом ознакомлен под роспись 29.12.2017 (стр. 33-52, 55 т. 2).

Пунктом 2.3 Кодекса определены и раскрыты основополагающие этические нормы и принципы при ведении бизнеса (в том числе объективность, заключающаяся в запрете предвзятого отношения к сотрудникам). Правила делового общения на предприятии отражены в пункте 3.2 Кодекса (обращаться друг к другу на «Вы», при общении соблюдать корректность, не допускать фамильярности, громкой речи, при возникновении конфликтной ситуации разрешать противоречия спокойно, конструктивно, с уважением к оппоненту).

Несоблюдение истцом положений пунктов 2.3, 3.2 Кодекса, подтверждается направленной в адрес генерального директора 02.04.2018 объяснительной запиской, в которой истец предвзято оценивает работу ведущего инженера отдела ФИО5 («…отсутствуют должный опыт и навыки, юридическая безграмотность, нежелание обучаться..») (стр. 128 т. 1).

Из объяснительной записки инженера 2 категории отдела ФИО16 от 28.03.2018, адресованной генеральному директору, установлено, что в марте 2018 года после отказа ФИО5 от взаимодействия с ФИО12 истец стал отказывать ФИО5 в практической помощи в осуществлении должностных обязанностей, стал более требовательным и жестким, чаще стал повышать голос, допускал громкие скандалы с Карповой в кабинете, в отсутствии Карповой пользовался её персональным компьютером (стр. 147-148 т. 1).

В объяснительной записки от 02.04.2018, адресованной генеральному директору ФИО13, истец указал, что у ведущего инженера отдела ФИО17 отсутствуют опыт и навыки по вопросам оформления земли, получения разрешений на ввод в эксплуатацию объектов, разрешений на строительство; что 07.03.2018 он объявил ведущему инженеру отдела ФИО5 о следующем режиме работы: дает поручения, устанавливает сроки исполнения, неисполнение поручений в установленные сроки повлечет к увольнению (стр. 128 т. 1).

Из письменных обращений сотрудников к генеральному директору от 02.04.2018, от 04.04.2018 установлено, что по просьбе истца они написали 02.04.2018 обращение к генеральному директору об отсутствии у истца в период совместной работы пренебрежительного отношения к ФИО5 по просьбе истца, что указанная информация не соответствует действительности (стр. 152-154 т. 1).

Обращение ведущего инженера отдела ФИО5 29.03.2018 к генеральному директору со служебной запиской об оказании содействия в разрешении ситуации по созданию истцом условий, при которых работать невозможно, свидетельствует об отсутствии благоприятного производственного и морального климата, корпоративных отношений в отделе, что свидетельствует о неисполнении истцом надлежащим образом обязанностей, предусмотренных п. 3.1.14 Трудового договора.

Представленная ответчиком аудиозапись разговора истца и ведущего инженера Карповой (со слов представителя ответчика) исследована в судебном заседании. Аудиозапись не содержит информации, из которой можно было бы установить время, место и условия, при которых осуществлялась запись, сведения о выполнявшем ее лице и принадлежности голосов. Кроме этого аудиозапись ненадлежащего качества, установить четко содержание разговора невозможно. Принимая во внимание, что аудиозапись получена с нарушением требований закона, не отвечает процессуальным требованиям, суд приходит к выводу о недопустимости данной аудиозаписи как доказательства по гражданскому делу.

Однако нарушение истцом положений пункта 3.3 Кодекса суд не усматривает. Пункт 3.3 Кодекса отражает стандарт внутрикорпоративного поведения и этики между руководителем и подчиненным. Истец непосредственным начальником ведущего инженера отдела ФИО5 не является, а поэтому не обязан руководствоваться требованиям данного пункта при взаимодействии с ведущим инженером отдела ФИО5 Из содержания оспариваемого приказа следует, что нарушение истцом пункта 3.3 Кодекса работодателем установлено именно в ненадлежащем взаимодействии с ведущим инженером отдела ФИО5

Порядок применения дисциплинарного взыскания ответчиком не нарушен: в соответствии с ч. 1 ст. 193 ТК РФ до применения дисциплинарного взыскания с истца истребовано письменное объяснение, оспариваемый приказ о применении дисциплинарного взыскания издан уполномоченным лицом (генеральным директором с согласия правления), с соблюдением установленного ч. 3 ст. 193 ТК РФ срока привлечения к дисциплинарной ответственности, с учетом тяжести совершенного проступка и обстоятельств, при которых он был совершен.

Все обстоятельства совершения истцом дисциплинарных проступков установлены ответчиком в ходе служебного расследования, назначенного приказом № 0119/1 от 22.03.2018 (стр. 116, 118 т. 1). По результатам служебного расследования 06.04.2018 составлен Акт, который подробно содержит материалы и документы, исследованные комиссией, выводы по результатам рассмотрения не противоречат выводам, сделанным судом. Акт о результатах служебного расследования от 06.04.2018 суд принимает во внимание в качестве письменного доказательства по делу (стр. 119 т. 1).

Требование истца о признании Акта о результатах служебного расследования от 06.04.2018 недействительным, удовлетворению не подлежит. Доводы, по которым истец просит признать Акт недействительным, согласно исковому заявлению, заключаются в том, что выводы комиссии необоснованные и не подтверждены материалами проверки. Однако, основания, предусмотренные действующим законодательством для признания акта недействительным, в исковом заявлении не указаны. Акт о результатах служебного расследования не порождает гражданские права и обязанности, является письменным доказательством по делу, подлежащем оценке в ходе рассмотрения гражданского дела, а поэтому не может быть признан судом недействительным. Такая оценка суда Акту о результатах служебного расследования от 06.04.2018, как письменному доказательству по делу, изложена выше.

Требования истца о признании незаконным приказа № 168-к от 13,04.2018 удовлетворению не подлежат, поскольку факт совершения истцом дисциплинарных проступков установлен, порядок привлечения истца к дисциплинарной ответственности ответчиком соблюден.

Не подлежат удовлетворению требования истца о признании незаконным увольнение с 19.04.2018, о восстановлении на работе в должности заместителя технического директора по капитальному строительству с 19.04.2018.

Согласно пункту 3 статьи 77 ТК РФ основанием прекращения трудового договора является расторжение трудового договора по инициативе работника.

В соответствии со статьёй 80 ТК РФ работник имеет право расторгнуть трудовой договор, предупредив об этом работодателя в письменной форме не позднее чем за две недели, если иной срок не установлен настоящим Кодексом или иным федеральным законом. Течение указанного срока начинается на следующий день после получения работодателем заявления работника об увольнении.

По соглашению между работником и работодателем трудовой договор может быть расторгнут и до истечения срока предупреждения об увольнении (часть 2 статьи 80 ТК РФ).

Согласно пункту 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» при рассмотрении споров о расторжении по инициативе работника трудового договора, заключенного на неопределенный срок, а также срочного трудового договора (пункт 3 части первой статьи 77, статья 80 ТК РФ) судам необходимо иметь в виду следующее, что расторжение трудового договора по инициативе работника допустимо в случае, когда подача заявления об увольнении являлась добровольным его волеизъявлением. Если истец утверждает, что работодатель вынудил его подать заявление об увольнении по собственному желанию, то это обстоятельство подлежит проверке и обязанность доказать его возлагается на работника.

Из приведенных выше правовых норм и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что работник вправе в любое время расторгнуть трудовой договор по собственной инициативе, предупредив об этом работодателя заблаговременно в письменной форме. Волеизъявление работника на расторжение трудового договора по собственному желанию должно являться добровольным и должно подтверждаться исключительно письменным заявлением работника.

16.04.2018 истец на имя генерального директора направил заявление об увольнении 17.04.2018 по собственному желанию (стр. 239 т. 1).

19.04.2018 на имя генерального директора истец направил заявление с просьбой рассмотреть на заседании правления заявление от 16.04.2018 об увольнении по собственному желанию. В заявлении истец указал, что подтверждает, что намерение уволиться по собственному желанию является добровольным, осознанным, выраженным без какого-либо давления со стороны работодателя и третьих лиц. В заявлении истец указал, что выражает согласие на увольнение по собственному желанию 19.04.2018 (стр. 240 т. 1).

В соответствии с выпиской из Протокола заседания правления № 11/18 от 19.04.2018, на правлении были рассмотрены заявления истца от 16.04.2018 и от 19.04.2018, было принято решение о даче согласия на увольнение истца по п. 3 ч. 1 ст.77 ТК РФ с 19 апреля 2018 года (стр. 12 т. 2 ТК РФ). Приказом № 171-к от 19.04.2018 истец уволен с работы 19.04.2018 по инициативе работника, пункт 3 части первой статьи 77 ТК РФ. С приказом истец ознакомлен под роспись 19.04.2018 (стр. 241 т. 1). Какие-либо замечания к приказу у истца на момент ознакомления с приказом отсутствовали. 19.04.2018 истец получил трудовую книжку, что подтверждается росписью в Журнале выдаче трудовых книжек, получил причитающиеся при увольнении денежные средства (стр. 249 т. 1, стр. 53 т. 2).

В совокупности вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют
о совершении истцом последовательных действий с намерением расторгнуть трудовой договор по собственному желанию.

В подтверждение доводов о том, что работодатель оказывал на него давление с целью понудить написать заявление об увольнении по собственному желанию, истец в исковом заявлении и в судебном заседании указывает на проведении служебных расследований в отношении его, на отмену доверенностей № 187 от 01.01.2018 и № 264 от 01.03.2018, на ограничение в доступе на объект, на изъятие ноутбука, ключей от кабинета, пропуска, на отключение корпоративной мобильной связи, на запреты ведущим инженерам выполнять его поручения, на исключение его из состава лиц, согласующих документацию.

Однако само по себе наличие опасения со стороны работника о возможной отрицательной оценке его работы со стороны работодателя, как мотив обращения с заявлением об увольнении по собственному желанию, не свидетельствует о наличии порока воли, поскольку эти действия обусловлены осознанным желанием (выбором) работника избежать последствий отрицательной оценки его работы. Работодатель вправе оценивать труд работника как отрицательно, так и положительно. В случае неправомерных действий работодателя при оценке труда работника, последний имеет право оспорить действия работодателя, в том числе и в суде.

Внесение изменение в реестр доверенностей и полномочий по ним, что явилось основанием для отмены доверенностей № 187 от 01.01.2018 и № 264 от 01.03.2018, выданных истцу, согласно п. 9.2.1 Устава является прерогативой правления, не может свидетельствовать о принуждении работодателя к увольнению истца по собственному желанию. Поскольку согласно Уставу предприятия руководство текущей деятельности предприятия осуществляет генеральный директор, то не является нарушением трудовых прав истца и принуждением истца к увольнению по собственному желанию принятие генеральным директором решения о составе лиц, согласующих документацию предприятия.

Трудовой договор № 137/2017 от 30.10.2017 не содержит обязанности работодателя предоставлять истцу для работы ноутбук, корпоративную мобильную связь, место работы с указание конкретной улицы, номера дома, номера кабинета. Поэтому изъятие у истца технических средств, определение рабочего места по иному адресу также не нарушает трудовые права истца, и не может свидетельствовать о понуждения работодателя к увольнению истца по собственному желанию. По ходатайству истца суд воспроизвел и исследовал в судебном заседании видеозапись разговора истца с работником на проходной, видеозапись рабочего места истца. Информации, подтверждающей доводы истца, видеозаписи не содержат. Государственной инспекцией труда в Тюменской области на обращение истца проведена выездная проверка, осмотрено рабочее место истца. Согласно ответу на обращение от 25.04.2018 неисправность локальной сети в компьютере, телефона в кабинете истца на момент проверки вызваны организационно-техническими причинами; электронный пропуск у истца имелся; документальных доказательств запрета истцу давать поручения подчиненным не установлено.

Представленные истцом аудиозаписи разговора истца и ФИО18, истца и Карповой, истца и ФИО19 (со слов истца) в качестве доказательства незаконности увольнения, исследованы в судебном заседании. Аудиозаписи не содержит информации, из которой можно было бы установить время, место и условия, при которых осуществлялась запись, сведения о выполнявшем ее лице и принадлежности голосов. Принимая во внимание, что аудиозаписи получены с нарушением требований закона, не отвечают процессуальным требованиям, данные аудиозаписи являются недопустимыми доказательствами по данному гражданскому делу.

Утверждения истца и его представителя в судебном заседании о создании работодателем невыносимой психологической обстановки, которая явилась поводом к увольнению, не ведут к признанию увольнения вынужденным и основаны на субъективной оценке происходящего. Учитывая, что оказание на истца давления при написании заявления об увольнении 16 апреля и обращения 19 апреля, намеренное ухудшение условий труда с целью вынудить его написать заявление об увольнении по собственному желанию, причинно-следственная связь между конкретными неправомерными действиями работодателя и написанием истцом заявления об увольнении не нашли своего подтверждения, требования истца о признании увольнения незаконным, о восстановлении на работе, удовлетворению не подлежат.

Требования о взыскании средней заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, являются производными от требования о восстановлении на работе. Поскольку
в удовлетворении требования о восстановлении на работе суд отказал,
то отсутствуют основания для удовлетворения требований о взыскании средней заработной платы за вре6мя вынужденного прогула, компенсации морального вреда.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 21, 77, 80, 192. 193 Трудового кодекса Российской Федерации, статьями 196, 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Решил:

ФИО4 в удовлетворении исковых требований к Акционерному обществу «Урало-Сибирская теплоэнергетическая компания» о признании Акта о результатах служебного расследования от 06 апреля 2018 года недействительным, приказа № 168-к от 13 апреля 2018 года о привлечении к дисциплинарной ответственности и увольнение с 19 апреля 2018 года незаконными, о восстановлении на работе в должности заместителя технического директора по капитальному строительству с 19 апреля 2018 года, о взыскании средней заработной платы за время вынужденного прогула с 20 апреля 2018 года по день восстановления на работе из расчета среднего дневного заработка 7946 рублей 62 копейки, компенсации морального вреда в размере 2000 рублей, отказать

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Тюменский областной суд через Ленинский районный суд города Тюмени в течение месяца со дня вынесения решения в окончательной форме.

Судья Г.С. Бахчева

Мотивированное решение составлено 19 июня 2018 года.