Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО23 к Адвокатской палате Челябинской области о признании незаконным, об отмене заключения квалификационной комиссии, решения Совета адвокатской палаты Челябинской области, о восстановлении статуса адвоката,

У С Т А Н О В И Л :

ФИО23 обратилась в Советский районный суд г. Челябинска с иском к Адвокатской палате Челябинской области о признании незаконным, об отмене заключения квалификационной комиссии от 16.08.18г., решения Совета адвокатской палаты Челябинской области от 30.08.18г. и восстановить истице статус адвоката.

В обоснование иска указано, что заключение квалификационной комиссии и решение Совета палаты приняты без учета фактических обстоятельств дела, с нарушением процедуры. Считает, что Президент Адвокатской палаты превысил свои полномочия, дав распоряжение координатору ФИО1, провести проверку деятельности отдельных адвокатов, поскольку контроль за деятельностью адвокатов, осуществляемой в порядке назначения по ст.50 УПК РФ, ст.50 ГПК РФ осуществляет Совет палаты, а Совет палаты никакого решения о проведении какой-либо проверки в отношении адвокатов Советского района г. Челябинска, не принимал. Также считает, что координатор ФИО1 превысил свои полномочия, поскольку ни одни актом ему не предоставлено право истребовать первичные документы, в которых указаны сведения о подзащитных, адвокатах и их вознаграждении. Статус и полномочия координатора определены в п.2.1 Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия, суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области, утвержденного решением Совета адвокатской палаты 25.08.2005г., в котором отсутствует подобный механизм действий со стороны координатора.

ФИО1,, ФИО2, вице-президент палаты ФИО3 нарушили требования ст.8 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», ст.6 Кодекса профессиональной этики адвоката, Налогового кодекса, закона «О персональных данных», поскольку они не наделены правом истребовать у органов государственной власти и их должностных лиц сведения, составляющие адвокатскую тайну.

В докладной записке ФИО1 указаны сведения об участии истицы на следствии и дознании в ОВД, однако, документов, из которых были получены указанные сведения, истице представлено не было. Считает, что такие сведения были получены незаконно, что доказательства, полученные с помощью незаконных способов и методов, не могут быть основой для внесения представления вице-президентом в целях возбуждения дисциплинарного производства.

Полагает, что Совет палаты вышел за пределы своих полномочий, закрепив п.1.9 вышеупомянутого Положения правило о распространении данного порядка на работу адвокатов по ст.50 ГПК РФ, так как в самой статье не указано на обязанность суда принимать меры по назначению адвоката в порядке, определенном Советом палаты, как это указано в ч.3 ст.50 УПК РФ.

Не ясны критерии проведения проверки в отношении истицы при отсутствии на нее жалоб, хотя во время заседания квалификационной комиссии и Совета палаты неоднократно допускались высказывания о жалобах молодых адвокатов, об отсутствии работы у молодых адвокатов, квалификационной комиссии и Советы палаты запрещено выходить за пределы тех требований и оснований, которые изложены в жалобе, представлении, обращении.

На закрытых заседаниях квалификационной комиссии и Совета палаты присутствовали посторонние лица – ФИО4 – помощник Президента Адвокатской палаты, адвокат ФИО5, которые не являлись участниками дисциплинарного производства. Секретарь комиссии ФИО6 протокол заседании комиссии не вела, но его подписала. Протокол вела помощник Президента ФИО4, о чем в протоколе не указано.

Считает также, что квалификационная комиссия и решение Совета палаты приняты без учета фактических обстоятельств дела, поскольку было проигнорировано, что координатор недобросовестно исполнял свои обязанности, на протяжении многих лет с его ведома и согласия адвокаты самостоятельно производили замену, чтобы не срывать дела на следствии и в суде, не нарушать право граждан на защиту.

Кроме того, считает, что ее лишили права на примирение, предусмотренное Кодексом профессиональной этики.

Отсутствие единообразия в заполнении бюллетеней тайного голосования членов Совета также ставит под сомнение итоги голосования.

На заседании Совета палаты было нарушено право истицы высказаться по существу предлагаемых мер дисциплинарной ответственности, никакие меры в присутствии истицы не предлагались, не были озвучены и не обсуждались.

Считает, что использованные в решении Совета Палаты формулировки не соответствуют действительности. Действия истицы не свидетельствуют о допущенном грубом и неуважительном по отношению к другим адвокатам поведению, не подрывают авторитет адвокатуры, не умаляют достоинство и статус адвоката. Ни одной жалобы со стороны адвокатов в адрес истицы не поступало. Указала, что работает адвокатом более 40 лет, никаких нарушений не допускала, неоднократно была награждена и представлялась к различным поощрениям. Всего этого не было учтено при принятии обжалуемых решений (л.д.10-15,т.1).

23 октября 2018 года определением Советского районного суда г. Челябинска дело по иску ФИО23 было передано в Челябинский областной суд для решения вопроса об определении подсудности.

Определением Челябинского областного суда от 30 ноября 2018 года указанное дело было передано для рассмотрения в Калининский районный суд г. Челябинска (л.д.215,т.1).

ФИО23 в судебном заседании доводы иска поддержала, пояснила, что сам факт 12 нарушений Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия, суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области она не оспаривает, но считает необходимым указать, что 2 нарушения допущены при участии в гражданских делах по ст.50 ГПК РФ, которая не предусматривает назначение адвокатов судом в порядке, установленном Адвокатской палатой, три нарушения допущены в период забастовки адвокатов, проходившей в октябре 2018 года. Считает, что координатор ФИО1 согласовал порядок замены адвокатов по графику по соглашению между собой, всех этот порядок устраивал. Полагает, что указанные в иске нарушения процедуры привлечения к дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката, являются основанием для отмены решения и квалификационной комиссии и решения Совета Адвокатской палаты.

Представитель ответчика — ФИО24, действующая на основании доверенности от 26.11.18г. (л.д.209,т.2) в судебном заседании поддержала доводы, изложенные в возражениях на исковое заявление, считает, что процедуры привлечения к дисциплинарной ответственности соблюдена. Просит в удовлетворении иска отказать.

Представитель третьего лица — Управления министерства юстиции РФ по Челябинской области о времени и месте судебного заседания извещено, в суд представитель не явился.

Заслушав истицу, представителя ответчика, исследовав материалы дела, суд приходит к выводу об отказе в удовлетворении иска по следующим основаниям.

В судебном заседании установлено, что 01.04.1974 года истица была принята стажером в Челябинскую областную коллегию адвокатов, после окончания стажировки с 13.05.74 года являлась членом Челябинской областной коллегии адвокатов ( Адвокатской палаты Челябинской области) (л.д.39,т.1).

Как следует из пояснений истицы и представленных документов, 30 июля 2018 года Вице-президент Адвокатской палаты Челябинской области ФИО3 обратился к Президенту Адвокатской палаты с представлением в порядке п.п.2 п.1 ст.20 КПЭА на нарушение требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, КПЭА адвокатом ФИО23 (л.д.112-114,т.1).

Из представления усматривается, что в Совет Адвокатской палаты поступило сообщение (докладная записка) координатора, организующего работу адвокатов по назначению в Советском районе г. Челябинска ФИО1, на нарушение законодательства об адвокатской деятельности, в том числе, адвокатом ФИО23

Из текста сообщения координатора следует, что в ходе проведения проверки работы адвокатов по назначению в органах дознания, следствия и суда адвокат ФИО23 осуществляла свою деятельность по назначению не в день своего дежурства, без согласования с координатором.

Так, 13.11.17г. она оказывала юридическую помощь по назначению в следствии и дознании ОВД обвиняемому ФИО10, 10.10.17г. обвиняемому ФИО11, 07.02.18г. обвиняемому ФИО7, 21.10.17г. обвиняемой ФИО12, 26.10.17г. обвиняемой ФИО13, 26.10.17г. обвиняемому ФИО14; в СК по Советскому району обвиняемым 24.10.17г. - ФИО15, 25.04.18г.- ФИО16, 15.05.18г- ФИО17, 24.05.18г.- ФИО18, 22.05.18г.-ФИО19, в суде: 22.11.17г.- по иску ФИО20 к ФИО21, 09.10.17г. ФИО22 о взыскании задолженности.

Суд принимает во внимание, что истицей не оспаривался факт оказания юридической помощи указанным лицам по назначению не по графику дежурств, за исключением обвиняемого ФИО7.

Кроме того, из текста докладной записки координатора ФИО1 на имя Президента Адвокатской палаты ФИО2 следует, что на территории Советского района г. Челябинска была проведена проверка работы адвокатов в порядке ст.51 УПК РФ и ст.50 ГПК РФ по назначению в органах дознания и следствия ОВД, СК по району и районном суде, по устному распоряжению Президента Адвокатской палаты (л.д. 115-144,т.1).

Согласно Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» Совет адвокатской палаты рассматривает жалобы на действия (бездействие) адвокатов с учетом заключения Квалификационной комиссии (пп. 9 п. 3 ст. 31 ФЗ-63).

В соответствии с п. 1 и п. 7 ст. 33 упомянутого закона квалификационная комиссия рассматривает жалобы на действия (бездействие) адвокатов и по результатам рассмотрения жалобы дает заключение о наличии или об отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей.

Положениями ст. 22 Кодекса профессиональной этики адвоката определено, что дисциплинарное производство включает три стадии - возбуждение дисциплинарного производства, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты и разбирательство в Совете адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Президент адвокатской палаты по поступлению документов, предусмотренных п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, своим распоряжением возбуждает дисциплинарное производство.

В соответствии с пп. 2 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики представление, внесенное в адвокатскую палату вице-президентом адвокатской палаты либо лицом, его замещающим является одним из поводов для возбуждения дисциплинарного производства

П.1 ст.21 Кодекса предусматривает, что дисциплинарное производство возбуждается не позднее 10 дней со дня получения документов, являющихся поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Согласно ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, а также их устных объяснений. Неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии. Участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право: знакомиться со всеми материалами дисциплинарного производства, делать выписки из них, снимать с них копии, в том числе с помощью технических средств; участвовать в заседании комиссии лично и (или) через представителя; давать по существу разбирательства устные и письменные объяснения, представлять доказательства.

В соответствии с п. 4 и п. 8 ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет при разбирательстве не вправе пересматривать выводы заключения комиссии в части установленных ею фактических обстоятельств, считать установленными не установленные ею фактические обстоятельства, а равно выходить за пределы жалобы, представления и заключения комиссии. Решение по жалобе, представлению, обращению принимается Советом путем голосования.

Согласно пп. 1 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката Совет вправе принять по дисциплинарному производству решение о наличии в действиях (бездействии) адвоката нарушения Кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей перед доверителем и о применении к адвокату мер дисциплинарной ответственности, предусмотренные статьей 18 Кодекса.

30.07.18г. по распоряжению Президента Адвокатской палаты на основании вышеуказанного представления вице-президента в отношении истицы было возбуждено дисциплинарное производство. В распоряжении указано на направление собранного материала в квалификационную комиссию для дачи заключения, об уведомлении адвоката ФИО23 и ФИО1 о дне заседания квалификационной комиссии, которое назначено на 16 августа 2018 года (л.д.110-111,т.1).

Суд принимает во внимание, что от истицы 30.07.18г. и 10.08.18г. были получены объяснения, в которых она поясняла, что факты, изложенные в докладной ФИО1 имели место, действительно в указанных делах она участвовала по просьбе адвокатов, которые были заняты в этот день, в период забастовки 22.11.17г. заменила неявившегося адвоката, а также указала, что защищала ФИО7 со дня дежурства 27.06.17г., то есть, вступила в процесс в соответствии с графиком (л.д.145,146,т.1).

Не оспаривалось сторонами в судебном заседании, что указанный случай был исключен из вменяемых истице нарушений.

Заключением квалификационной комиссии Адвокатской палаты Челябинской области от 16 августа 2018 года в действиях адвоката ФИО23 были установлены нарушения пп.1,пп.4 п.1 ст.7 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.1 ст.8, п.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области ( (л.д.171-173,т.1).

Решением Совета палаты от 30.08.18г. в действиях (бездействиях) адвоката ФИО23 было признано нарушение пп.1,пп.4 п.1 ст.7 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.1 ст.8, п.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области, при описанных в заключении квалификационной комиссии обстоятельствах и применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката, с установлением срока три года по истечении которого ФИО23 допускается к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката (л.д.188-191,т.1).

Суд считает обоснованными доводы представителя ответчика о том, что законодательством не предусмотрена возможность судебного обжалования лицом, привлеченным к дисциплинарной ответственности всей процедуры привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности и заключения квалификационной комиссии адвокатской палаты.

Ст. 17 федерального закона № 63 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» в РФ» и ст.25 Кодекса профессиональной этики адвоката предусматривают возможность обжалования в судебном порядке решения Совета адвокатской палаты о прекращении статуса адвоката в связи с нарушением процедуры его принятия.

Однако, суд считает, что при проверке процедуры привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности суд вправе проверить и законность принятия квалификационной комиссией соответствующего заключения.

Проверяя доводы истицы о правомерности привлечения ее к дисциплинарной ответственности, суд считает обоснованными ссылки представителя ответчика о нарушении истицей установленного для адвокатов Челябинской области Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области в части несогласованной с куратором замены дежурного адвоката по указанным в материалах дисциплинарного производства случаям.

В соответствии с пунктом 2 статьи 4 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» принятый в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом, Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности.

Согласно подпункту 5 пункта 3 статьи 31 этого же Федерального закона к компетенции Совета адвокатской палаты отнесено определение порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов предварительного следствия или суда и контроль за его исполнением адвокатами.

В силу подпункта 4 пункта 1 статьи 7 названного Федерального закона, пункта 6 статьи 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года (далее по тексту - Кодекс), соблюдение этого Кодекса и исполнение адвокатом решений органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятых в пределах их компетенции, является его прямой обязанностью. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную настоящим Федеральным законом (пункт 2 этой же статьи).

Решением Совета Палаты от 25 августа 2005 года утверждено Положение о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области (с последующими изменениями), которым установлено, что функции по организации оказания юридической помощи по назначению, а также бесплатной юридической помощи возлагается на координаторов, назначаемых решением Палаты (пункт 1.3 Положения). Координаторы, организующие работу адвокатов по назначению, а также адвокатские образования, обеспечивающие участие адвокатов в уголовном судопроизводстве по назначению, закрепляются за правоохранительными органами и судами в соответствии с Приложением, которое является неотъемлемой частью настоящего Положения (пункт 1.4).

Согласно пункту 1.5 Положения дознаватель, следователь или суд, принявший в соответствии со статьей 50 УПК РФ решение о назначении подозреваемому, обвиняемому защитника, сообщает об этом письменно или телефонограммой координатору района, который в свою очередь поручает выполнение заявки конкретному адвокату согласно графику участия адвокатов в уголовном судопроизводстве по назначению.

В силу пункта 1.6 Положения направление заявок в порядке статьи 50 УПК РФ органами дознания, следствия или судом в другие адвокатские образования, а равно на имя конкретного адвоката недопустимо, так как нарушает требования пункта 5 части третьей статьи 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», нормы Кодекса профессиональной этики адвоката и порядок, установленный Положением.

В соответствии с пунктом 1.7 Положения в случае ошибочного направления заявки вышеперечисленными правоохранительными органами в иное адвокатское образование или конкретному адвокату, последние обязаны незамедлительно передать эту заявку координатору соответствующего района, либо дежурному адвокату. Адвокат не вправе принять на себя осуществление защиты по назначению с нарушением порядка, установленного Положением (пункт 1.8 Положения). В случае невозможности осуществления защиты по назначению адвокатом, указанным в графике дежурств, замена производится координатором (пункт 2.1 Положения).

Согласно пункту 2.8 Положения неисполнение адвокатами настоящего Положения является нарушением Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката, неисполнением Решения Совета Палаты, принятого в пределах его компетенции, и влечет применение мер дисциплинарной ответственности.

При этом обо всех случаях нарушения установленного порядка оказания юридической помощи адвокатами по назначению пункт 2.9 Положения требует сообщать в Совет Палаты.

Суд также принимает во внимание, что Советом Адвокатской палаты неоднократно принимались разъяснения и другие акты, в которых указывалось, что в связи с продолжающимися случаями самовольной замены адвокатов по согласованию между собой, миную непосредственный контроль координатора, Совет разъяснял, что в случае невозможности осуществления защиты по назначению адвокатом, указанным в графике, производит незамедлительно замену тольо координатор либо замена происходит под его контролем

Доводы истицы о том, что нарушение упомянутого Положения происходило с ведома и попустительства координатора ФИО1 не могут быть приняты в качестве основания для признания указанных фактов правомерными действиями. Суд считает, что у истицы не имелось препятствий для надлежащего исполнения принятых корпоративных актов, о которых ей было известно (указанное обстоятельство не отрицалось истицей), соблюдать которые она обязана в соответствии с указанным законом и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Суд считает необоснованным доводы истицы о превышении Президентом Адвокатской палаты ФИО2, Вице-президентом ФИО3, координатором ФИО1 полномочий, предоставленных им законодательством, а также о том, что решение о проведении проверки не могло быть принято устным распоряжением Президента палаты, а должно было быть принято решением Совета палаты.

Полномочия Совета Адвокатской палаты, Президента и Вице-президента определены в ст.31 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», в которой указано, что Совет организует оказание юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, в соответствии с порядком, определенным советом Федеральной палаты адвокатов; доводит этот порядок до сведения указанных органов, адвокатов и контролирует его исполнение адвокатами.

Суд принимает во внимание, что формы контроля Советом исполнения организации оказания юридической помощи по назначению не указаны.

Поскольку Совет является коллегиальным исполнительным органом, который созывается в соответствии с законом не реже одного раза в месяц, в остальное время работу Адвокатской палаты организует Президент и Вице-президент.

Так, в соответствии со ст.31 упомянутого закона Президент адвокатской палаты представляет адвокатскую палату в отношениях с органами государственной власти, органами местного самоуправления, общественными объединениями и иными организациями, а также с физическими лицами, действует от имени адвокатской палаты без доверенности, выдает доверенности и заключает сделки от имени адвокатской палаты, распоряжается имуществом адвокатской палаты по решению совета в соответствии со сметой и с назначением имущества, осуществляет прием на работу и увольнение с работы работников аппарата адвокатской палаты, созывает заседания совета, обеспечивает исполнение решений совета и решений собрания (конференции) адвокатов.

Действительно, в соответствии со ст.3, ст.15 ч.8, ст.19 ч.2,ст.21 ч.1 Кодекса профессиональной этики адвоката Президент Адвокатской палаты обязан обеспечивать соблюдение норм Кодекса, исполнение решений Совета и конференций адвокатов, принимать меры для надлежащего исполнения адвокатами профессиональных обязанностей по участию в оказании юридической помощи бесплатно и по назначению, обеспечивать рассмотрение дисциплинарных проступков.

Суд считает, что указанные нормы в их взаимосвязи позволяют прийти к выводу о том, что Президент Адвокатской Палаты, Вице- Президент имеют право осуществлять проверку работы адвокатов по исполнению ими корпоративных актов, для чего имеют право давать как устные так и письменные распоряжения. направлять запросы и получать соответствующую информацию, поскольку получение информации является необходимым этапом контроля.

Полномочия координаторов по работе по назначению, при осуществлении контроля за деятельностью адвокатов при осуществлении защиты по назначению установлены п.п.1.3, 1.4,2.1, 2.4, 4.1.1, 4.1.2, 4.1.5 Порядка назначения адвокатов-защитников в уголовном судопроизводстве, утвержденного Решением Совета ФПА от 05.10.17г., а также Положением о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области, утвержденным решением Совета адвокатской Палаты от 25.08.2005г.

Суд также считает, что адвокатское сообщество в Российской Федерации является институтом гражданского общества, действующим на основании предусмотренных Конституцией РФ принципов и предполагает внутреннее саморегулирование с особым публично-правовым статусом некоммерческих организаций подобного рода.

Поскольку в законе содержатся общие положения в отношении организации работы Совета палаты, то следует принимать во внимание и нормы, содержащиеся в Решениях, Разъяснениях и Положениях, принятых Советом Адвокатской палаты, в том числе в части осуществления контроля. Запрета на проведение проверок по устному распоряжению руководителя Палаты, на осуществление запросов по получению информации, в вышеперечисленных актах не имеется.

Суд приходит к выводу о том, что Президент палаты, Вице-президент палаты и координатор по Советскому району г. Челябинска ФИО1 действовали в пределах предоставленных им полномочий при проведении проверки в отношении работы адвокатов Советского района г. Челябинска и оформлении результатов проверки.

Доводы истицы о нарушении требований ст.8 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», ст.6 Кодекса профессиональной этики адвоката,,ст.102,103 Налогового кодекса РФ, ст. ст.3,7 закона «о персональных данных» при проведении указанными лицами проверки, суд считает необоснованными по следующим основаниям.

Ст. 8 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» предусматривает, что адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.

В силу ст.6 Кодекса Профессиональной этики адвоката правила сохранения профессиональной тайны распространяются на:

- факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей;

- все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу;

- сведения, полученные адвокатом от доверителей;

- информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи;

- содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных;

- все адвокатское производство по делу;

- условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем;

- любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

Суд считает, что указанные нормы обеспечивают конфиденциальность отношений между адвокатом и его доверителем, в части сведений, которые связаны с оказанием адвокатом юридической помощи. Адвокат не обязан отчитываться перед кем бы то ни было о формах и способах оказания юридической помощи, о том, какие сведения находятся в его распоряжении и каким образом он собирается их использовать.

Между тем, предоставление юридической помощи по назначению, осуществляется в соответствии с графиком дежурств, который является общедоступным, размер оплаты услуг адвоката по назначению (за счет средств федерального бюджета) также является общеизвестным, установлен нормативными актами. Следовательно, получение информации о том, оказывалась ли юридическая помощь по назначению в соответствии с графиком или нет, какая сумма была оплачена государством за предоставленные услуги, не могут быть отнесены к адвокатской тайне в силу специфики отношений.

Доводы истицы о нарушении налоговой тайны, предусмотренной ст.102,103 НК РФ суд не может принять во внимание, поскольку налоговую тайну составляют любые полученные налоговым органом, органами внутренних дел, следственными органами, органом государственного внебюджетного фонда и таможенным органом сведения о налогоплательщике, плательщике страховых взносов, за исключением сведений: являющихся общедоступными.

Суд считает, что размер оплаты услуг адвоката по назначению является общедоступным, следовательно, не может быть отнесен к сведениям, составляющим налоговую тайну.

Согласно части 1 ст. 1 Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ (ред. от 25.07.2011) «О персональных данных» настоящим Федеральным законом регулируются отношения, связанные с обработкой персональных данных, осуществляемой федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, иными государственными органами (далее - государственные органы), органами местного самоуправления, иными муниципальными органами (далее - муниципальные органы), юридическими лицами и физическими лицами с использованием средств автоматизации, в том числе в информационно-телекоммуникационных сетях, или без использования таких средств, если обработка персональных данных без использования таких средств соответствует характеру действий (операций), совершаемых с персональными данными с использованием средств автоматизации, то есть позволяет осуществлять в соответствии с заданным алгоритмом поиск персональных данных, зафиксированных на материальном носителе и содержащихся в картотеках или иных систематизированных собраниях персональных данных, и (или) доступ к таким персональным данным.

Судом установлено, что, координатор Советского района ФИО1, Вице-президент ФИО3, исполняя свои обязанности, действовали в соответствии с законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», а также Кодексом профессиональной этики, в полученных ими ответах на запросы отсутствуют какие-либо сведения о частной жизни истицы, эти сведения имеют отношение исключительно к осуществлению юридической помощи по назначению, оплачиваемой за счет средств федерального бюджета.

Суд считает, что возникший спор не связан с обработкой персональных данных истицы. Исходя из положений части 1 ст. 1 Федерального закона о персональных данных содержащиеся в ответах на запросы координатора, Вице-президента персональные данные истицы не могут расцениваться как обработка персональных данных, совершенная должностным лицом с нарушением требований Федерального закона о персональных данных и влекущая нарушение прав истца.

Доводы истицы о том, что в докладной записке координатора ФИО1 указаны сведения об ее участии на следствии и дознании, однако, документы, подтверждающие указанные факты ей представлены не были, суд не может принять в качестве оснований для удовлетворения иска, поскольку сам факт участия на следствии и дознании истицей не оспаривался.

Кроме того, истица участвовала в дисциплинарном производстве, однако, ходатайств о предоставлении ей указанных документов не заявляла.

Суд считает обоснованными доводы представителя ответчика о том, что данные обстоятельства указаны в докладной ФИО1, в связи с его смертью, установить каким образом эти данные им были получены, не представляется возможным. Кроме того, способ получения указанной информации не влияет на факт нарушения истицей установленного корпорацией порядка осуществления юридической помощи по назначению. Координатор вправе был получать указанную информацию.

Доводы истицы о незаконности получения ответчиком информации об ее участии в осуществлении юридической помощи по назначению являются необоснованными в силу вышеуказанных норм.

Доводы истицы об отсутствии у суда обязанности в соответствии со ст.50 ГПК РФ принимать меры к назначению адвоката в порядке, определенном советом Федеральной палаты адвокатов и, как следствие, о противоречии закону пункта 1.9 Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области, суд считает также необоснованными, поскольку упомянутое Положение никем не оспорено, в силу Кодекса профессиональной этики и закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» обязательно для истицы как для члена корпорации.

Кроме того, отсутствие прямого указания в ст.50 ГПК РФ на назначение адвоката по гражданскому делу в порядке, установленном советом Федеральной палаты адвокатов, не означает назначение адвоката по договоренности между судом и конкретным адвокатом, а, следовательно, подразумевает участие адвоката, который является дежурным по графику.

Доводы истицы о неясности критериев проведения в отношении нее проверки, суд не может принять в качестве оснований для удовлетворения иска, поскольку в докладной записке координатора и представлении Вице-президента ФИО3 указаны факты нарушений, допущенных истицей, на основании чего и было возбуждено дисциплинарное производство, о жалобах молодых адвокатов в них не указано. Ссылки на высказывания Президента при заседании комиссии и Совета о жалобах молодых адвокатов не означают, что указанные жалобы являлись основанием для возбуждения дисциплинарного производства. Суд считает, что высказывания Президента на заседаниях указанных органов не могут признаваться выходом за пределы докладной записки, представлении, поскольку высказывания являются личным мнением, в основу оспариваемых истицей актов упомянутые высказывания положены не были.

Не может суд принять во внимание и доводы истицы о признании нарушения процедуры привлечения ее к дисциплинарной ответственности, выразившиеся в присутствии на заседании квалификационной комиссии посторонних лиц – помощника Президента палаты – ФИО8 и адвоката ФИО5, а также и ведение протокола заседания квалификационной комиссии не секретарем ФИО6, а помощником Президента.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что наделение адвокатских палат (их органов) контрольными и управленческими полномочиями, в том числе полномочиями по принятию обязательных для адвокатов решений по отдельным вопросам адвокатской деятельности, согласуется с особым публично-правовым статусом некоммерческих организаций подобного рода (постановления от 19 мая 1998 года N 15-П и от 19 декабря 2005 года N 12-П) и не выходит за пределы дискреции законодателя.

По смыслу статей 6, 8, 27, 28 и 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатскую тайну обязан соблюдать не только сам адвокат, оказывающий юридическую помощь доверителю, но и его помощники и стажеры, а также иные адвокаты, которые получили доступ к указанным сведениям вследствие осуществления возложенных на них адвокатским сообществом управленческих и контрольных полномочий. Такой подход отражен в Кодексе профессиональной этики адвоката, принятом I Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года в целях поддержания профессиональной чести, развития традиций российской (присяжной) адвокатуры.

В частности, в соответствии с данным Кодексом правила сохранения профессиональной тайны распространяются на помощников и стажеров адвоката, а также иных сотрудников адвокатских образований.

Суду представителем ответчика была представлена должностная инструкция помощника Президента Адвокатской палаты Челябинской области, утвержденная Президентом палаты 10.02.2009г., в которой содержатся функциональные обязанности указанного лица, в частности по ведению делопроизводства по дисциплинарному производству в отношении адвокатов, в том числе указано, что помощник участвует в ведении протоколов заседаний квалификационной комиссии и Совета, полно и точно отражая в них ход заседаний, передает на подпись протоколы секретарю, председателю квалификационной комиссии, а также президенту (п.2.1.7, 2.1.8).

Таким образом, ведение протокола квалификационной комиссии и Совета помощником президента Адвокатской палаты, и, как следствие, ее присутствие на заседаниях, соблюдение ею адвокатской тайны, предусмотрено внутренними документами адвокатского образования.

Протокол заседания комиссии подписан избранным секретарем, каких-либо нарушений процедуры ведения и подписания протокола заседания квалификационной комиссии, установленных корпоративными актами, судом не установлено.

Действительно, ст.19 Кодекса профессиональной деятельности адвоката предусматривает, что после возбуждения дисциплинарного производства лица, органы и организации, обратившиеся с жалобой, представлением, обращением, адвокат, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство, а также представители перечисленных лиц, органов и организаций являются участниками дисциплинарного производства.

Между тем, доказательств, подтверждающих какое-либо участие (кроме осуществления технической работы по фиксации хода заседания)– голосования по вопросам повестки, высказывания мнения помощника Адвокатской палаты ФИО4 в дисциплинарном производстве в отношении истицы, суду не представлено. При этом суд принимает во внимание, что на ФИО4 распространяются все требования закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», включая запрет на распространение сведений по адвокатской тайне.

В связи с указанным, доводы истицы о том, что протокол заседания квалификационной комиссии подписан ФИО6 (избранной в установленном порядке секретарем комиссии), а не ФИО4, основанием для удовлетворения иска не являются, поскольку не подтверждают нарушение процедуры, установленной вышеуказанными актами.

Суд также считает, что указанными истицами нормами права не установлен конкретный перечень участников дисциплинарного производства, из буквального толкования норм, посвященных процедуре дисциплинарного производства, следует, что лица, органы и организации, обратившиеся с жалобой, представлением, обращением, адвокат, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство, а также представители перечисленных лиц, органов и организаций являются участниками дисциплинарного производства.

Между тем, не оспаривалось, что сам адвокат, в отношении которого ведется дисциплинарное производство, также является его участником.

По смыслу указанной нормы к участникам дисциплинарного производства следует отнести и лицо, которое обратилось с докладной запиской о фактах нарушений в деятельности адвокатов, то есть, координатора по Советскому району г. Челябинска.

Суд считает обоснованными доводы ответчика о том, что в связи со смертью координатора в дисциплинарном производстве приняла участие адвокат ФИО5 в качестве заместителя координатора. Доводы истицы о том, что ей не были представлены документы, подтверждающие назначение ФИО5 заместителем координатора, не свидетельствуют о незаконности принятого квалификационной комиссией и Советом решения, поскольку истица не заявляла ходатайств о предоставлении ей соответствующих документов.

Суд считает, что указанные истицей факты носят формальный характер, не привели и не могли привести к принятию неправильного решения Советом Адвокатской палаты.

Доводы истицы о том, что квалификационная комиссия и Совет палаты приняли решение без учета всех обстоятельств дела, в частности, игнорировалось недобросовестное исполнение координатором по Советскому району своих обязанностей, суд считает необоснованными. Суд считает, что недобросовестное исполнение своих обязанностей координатором ФИО1 не препятствовало истице добросовестно исполнять вышеуказанные акты в части порядка оказания юридической помощи по назначению.

Суд считает, что заключение квалификационной комиссии и решение Совета Адвокатской палаты вынесены в соответствии с нормами Кодекса профессиональной этики адвоката и Федерального закона от 31.05.2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Заключение квалификационной комиссии и решение Совета Адвокатской палаты мотивированы, описательные и мотивировочные части содержат указания на основания, фактические обстоятельства, конкретные действия адвоката, в которых выразилось допущенное им нарушение, ссылки на нормы законодательства.

Доводы истицы о том, что Советом Палаты не были приняты меры для достижения примирения между адвокатом и заявителем, предусмотренные ст.19 Кодекса профессиональной этики адвоката, суд считает необоснованными, поскольку, из смысла указанной нормы в ее взаимосвязи с п.7 ст.24 Кодекса, Совет с учетом конкретных обстоятельств дела должен принять меры к примирению адвоката и лица, подавшего жалобу, то есть, предусмотрено принятие мер для примирения адвоката с заявителем –гражданином, доверителем.

В данном случае, поводом для дисциплинарного производства послужили факты нарушений корпоративных актов, а не жалоба заявителя. Доводы истицы о том, что у нее и других адвокатов, привлеченных к дисциплинарной ответственности, не имелось взаимных претензий, не свидетельствуют об отсутствии нарушений вышеупомянутых норм, поскольку адвокаты, привлеченные к дисциплинарной ответственности, сами являются нарушителями указанных норм.

Действительно, в соответствии со ст.24 Кодекса профессиональной этики адвокатов, участникам дисциплинарного производства предоставляются равные права изложить свои доводы в поддержку или против заключения квалификационной комиссии, высказаться по существу предлагаемых в отношении адвоката мер дисциплинарной ответственности.

Из протокола заседания Совета адвокатской палаты от 30.08.18г. (л.д.174-176,т.1) усматривается, что право истицы изложить свои доводы в поддержку или против заключения квалификационной комиссии, высказаться по существу предлагаемых в отношении адвоката мер дисциплинарной ответственности нарушено не было. Из указанной нормы не следует, что меры дисциплинарной ответственности должны предлагаться до удаления участников производства.

Суд считает, что наличие процедуры дисциплинарного производства само по себе свидетельствует о возможном применении мер дисциплинарной ответственности, следовательно, у истицы имелась возможность высказать свое мнение в отношении применения этих мер непосредственно к ней. Из протокола усматривается, что до удаления участников дисциплинарного производства истице было предложено выступить, заявить ходатайства об истребовании дополнительных материалов по дисциплинарному производству, от чего истица отказалась.

Доводы истицы о сомнениях в отношении итогах голосования членами Совета палаты суд также не может принять в качестве доказательств нарушения процедуры привлечения истицы к дисциплинарной ответственности, поскольку из представленных бюллетеней с очевидностью усматриваются результаты голосования каждого члена Совета, в том числе и в бюллетене ФИО9, в котором указано голосование по прекращению статуса адвоката (л.д. 177-186,т.1).

Доводы истицы о том, что использованные в решении Совета формулировки не соответствует действительности, поскольку действия истицы не свидетельствуют о допущенном грубом и неуважительном по отношению к другим адвокатам поведении, не подрывают авторитет адвокатуры, не умаляют достоинства и статус адвоката, суд считает субъективным мнением истицы. В оспариваемом решении Совета палаты мотивированы выводы о допущенном грубом и неуважительном по отношению к другим адвокатам поведении, о подрыве авторитета адвокатуры, об умалении достоинства и статуса адвоката. Так в частности, указано на то, что порядок и практика участия адвокатов по назначению в Челябинской области были предметом неоднократных обсуждений на собраниях и конференциях адвокатов, дисциплинарная практика по данным вопросам регулярно печатается в «вестнике АПЧО». Советом палаты принято специальное Положение о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области, были даны разъяснения по данному вопросу (л.д.187-191,т.1).

В силу частей первой, четвертой, пятой, шестой статьи 18 Кодекса, нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящим Кодексом. При определении меры дисциплинарной ответственности должны учитываться тяжесть совершенного проступка, обстоятельства, при которых он совершен, форма вины, а также иные обстоятельства, которые Советом признаны существенными и приняты во внимание при вынесении решения.

Суд считает, что Советом адвокатской палаты положения указанной статьи были соблюдены.

Доводы истца о необоснованном применении крайней меры дисциплинарного взыскания в виде прекращения статуса адвоката являются несостоятельными, поскольку истица неоднократно в течение короткого периода времени (с октября 2017 года по апрель 2018 года) принимала на себя осуществление защиты по назначению с нарушением Положения о порядке оказания юридической помощи по назначению органов дознания, предварительного следствия и суда, и оказания бесплатной юридической помощи на территории Челябинской области.

Кроме того, из системного толкования положений Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката следует, что применение конкретных мер дисциплинарной ответственности является исключительной прерогативой совета адвокатской палаты, суд не вправе входить в обсуждение данного вопроса.

В связи с этим наложение Советом Палаты в отношении истца дисциплинарного взыскания в виде прекращения статуса адвоката является законным, соответствует тяжести совершенных проступков, определено с учетом всех обстоятельств совершенных проступков и личности лица, привлеченного к дисциплинарной ответственности.

Многочисленные поощрения и награды истицы за добросовестное исполнение своих обязанностей не препятствуют обоснованному привлечению истицы к дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката за вышеуказанные нарушения.

Доводы истицы о том, что ее действиями никому не причинен существенный вред, не имело места умаление авторитета адвокатуры, что исключает привлечение ее к дисциплинарной ответственности, несостоятельны, поскольку факт наличия в действиях истицы нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката подтвержден совокупностью исследованных судом доказательств.

Суд приходит к выводу о том, что порядок и процедура привлечения истицы к дисциплинарной ответственности, предусмотренные вышеуказанными нормами права, в отношении истицы ответчиком были соблюдены.

Доводы истицы о мотивах проведения Адвокатской палатой проверки в Советском районе г. Челябинска ( о предвзятом отношении руководства палаты к истице) носят субъективный, предположительный характер, доказательствами не подтверждены.

Поскольку суд пришел к выводу о том, что заключение квалификационной комиссии Адвокатской палаты Челябинской области от 16.08.18г. в отношении адвоката ФИО23, решение Совета Адвокатской палаты Челябинской области от 30 августа 2018 года о прекращении ФИО23 статуса адвоката являются обоснованными, оснований для удовлетворения требований о восстановлении истице статуса адвоката, не имеется. Исковые требования следует оставить без удовлетворения.

На основании изложенного, руководствуясь ст.194-198 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования ФИО23 к Адвокатской палате Челябинской области признании незаконным и отмене заключения квалификационной комиссии от 16.08.18г., решения Совета адвокатской палаты Челябинской области от 30.08.18г., о восстановлении статуса адвоката, оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в Челябинский областной суд в течение месяца с момента составления мотивированного решения через Калининский районный суд путем подачи апелляционной жалобы.

Председательствующий: