Гражданский кодекс часть 1

с участием истца ФИО1, представителей истца ФИО2, ФИО3, действующих по доверенности, представителей ответчика ФИО4, ФИО5, действующих по доверенности,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО13 о взыскании денежных средств по договору,

установил:

Истец ФИО1 обратился в Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга с иском к ФИО13 о взыскании денежных средств по договору, просил суд взыскать с ответчика в свою пользу 42 000 000 рублей компенсации по договору - Соглашению № 1 от «01» октября 2013 го, а также компенсировать расходы по оплате государственной пошлины в размере 60 000 рублей (л.д. 8-9, 59-62 том 1).

В обоснование заявленных требований истец указал, что 01 октября 2013 года между ответчиком ФИО13 и истцом ФИО1 было заключено Соглашение № 1, в соответствии с п. 1 которого стороны подтверждают, что договор купли-продажи части доли № 1 от 01 октября 2013 года заключен по инициативе ответчика в связи с тем, что ООО «Променад», участником которого является ответчик, необходимо получить кредит в Санкт-Петербургском филиале ОАО «Промсвязьбанк» с обеспечением в виде залога долей в уставном капитале. При этом ответчик подтверждает, что после получения кредита Общество по согласованию с банком произведет замену предмета залога и снимет обременение с доли в уставном капитале в размере 21,25 %, проданной истцом по договору купли-продажи части доли № 1 от 01 октября 2013 года. После снятия обременения ответчик обязуется продать истцу в срок до 01 апреля 2014 года долю в уставном капитале ООО «Променад» в размере 21,25% по номинальной стоимости 5 312 рублей 50 копеек.

Однако, как указывает истец, по состоянию на 29 марта 2017 года доля в уставном капитале ООО «Променад» в размере 21,25 % не была продана истцу.

В соответствии с п. 3.2. указанного Соглашения в случае, если по независящим от истца обстоятельствам заключение основного договора купли-продажи доли, указанного в п. 1 Соглашения, не состоится в срок до 01 апреля 2014 года, истец вправе потребовать от ответчика выплату денежных средств (компенсации) в размере 42 000 000 рублей за неисполнение обязательств.

Обращаясь в суд с настоящим иском истец указал, что заключенное между Истцом и Ответчиком Соглашение является смешанным договором, содержащим элементы предварительного договора купли-продажи доли (п. 1), условия о выплате ежемесячных выплат в виде дивидендов от работы ресторана «Сандэй» (ООО «Променад») в размере 21,25 %, а также условия о выплате компенсации в размере 42 000 000 рублей в случае незаключения основного договора купли-продажи доли по обстоятельствам, не зависящим от Истца. Поскольку условия перехода доли, обозначенные в п. 1 Соглашения, не были исполнены Ответчиком, а договор купли-продажи части доли не был заключен с Истцом, то Истец обратился в суд, заявив настоящие требования о взыскании с ответчика суммы компенсации.

Истец ФИО1, представители истца в судебном заседании поддержали заявленные исковые требования в полном объеме по доводам, изложенным в иске, дополнительных письменных объяснениях, настаивали на их удовлетворении.

Ответчик против заявленных исковых требований возражал, указав на то, что указанное Соглашение, будучи предварительным договором, прекратило свое действие в силу п. 5,6 ст. 429 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), вследствие чего компенсация не подлежит взысканию. Ответчик указал на то, что из контекста Соглашения предусматривается, что наиболее заинтересованной стороной в заключении договора купли-продажи долей в ООО «Променад» является Истец, однако последний не направил в адрес Ответчика надлежащим образом оформленное предложение о заключении договора, то есть направление предложения заключить основной договор, по мнению ответчика, полностью зависело от Истца. Ответчик указал, что со своей стороны устно предлагал Истцу приобрести долю в ООО «Променад» в присутствии гр. ФИО15, который подтверждает указанные обстоятельства в удостоверенном нотариусом на бланке 78 АБ 4053646 заявлении. Ответчик также указал, что Истец, обладая долей в 42,5 % в ООО «Променад», не желал нести риски по возврату кредита и выступать поручителем, ввиду чего предпочел продать указанные доли с возможностью выкупить обратно, Истец намеренно не изъявил желание на заключение договора купли-продажи спорной доли, так как не имеет интерес в их возврате. Ответчик считает, что неустойка в размере 42 000 000 рублей является чрезмерной, значительно превышает стоимость доли, за которую Истец указанную долю продал, что является злоупотреблением правом.

Ответчик ФИО13 в назначенное судебное заседание не явился, о времени и месте слушания дела извещен надлежащим образом через своих представителей, об отложении дела не просил, документов свидетельствующих об уважительности причин неявки не представил, в соответствии со ст. 48 ГПК РФ ведет дело через представителей.

Представители ответчика, действующие на основании выданной доверенности и в пределах предоставленных полномочий, в судебное заседание явились, исковые требования не признали, поддержав доводы письменных возражений и дополнений к ним (л.д. 71-72, том 1, л.д.45-50, том 4), просили в удовлетворении исковых требований отказать, дав аналогичные объяснения.

Заслушав объяснения истца, представителей сторон, опросив свидетелей, изучив материалы дела и представленные сторонами доказательства в совокупности, суд полагает, что заявленные требования обоснованны и подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, 01 октября 2013 года между Истцом ФИО1 и Ответчиком ФИО13 был заключен Договор № 1 купли-продажи части доли, в соответствии с которым Истец продал Ответчику часть доли в уставном капитале ООО «Променад» (ОГРН <***>, ИНН <***>) в размере 21,25 % по номинальной стоимости 5 312 руб. 50 коп. (л.д.12-13, том 1). Указанные обстоятельства ответчиком не оспариваются, кроме того, факт перехода доли Ответчику подтверждается выпиской из Единого государственного реестра юридических лиц в отношении ООО «Променад», в соответствии с которой регистрация перехода доли Ответчику состоялась «14» октября 2013 года.

01 октября 2013 года между Истцом и Ответчиком было заключено Соглашение № 1. В соответствии с п. 1 Соглашения стороны подтверждают, что договор купли-продажи части доли № 1 от «01» октября 2013 года заключен по инициативе Ответчика в связи с тем, что ООО «Променад» (ОГРН <***>, ИНН <***>), участником которого является Ответчик, необходимо получить кредит в Санкт-Петербургском филиале ОАО «Промсвязьбанк» с обеспечением в виде залога долей в уставном капитале. При этом Ответчик подтверждает, что после получения кредита Общество по согласованию с банком произведет замену предмета залога и снимет обременение с доли в уставном капитале в размере 21,25 %, проданной Истцом по договору купли-продажи части доли № 1 от «01» октября 2013 года. После снятия обременения Ответчик обязуется продать Истцу в срок до «01» апреля 2014 г. долю в уставном капитале ООО «Променад» в размере 21,25 % по номинальной стоимости 5 312 руб. 50 коп. (л.д. 10-11).

Как следует из материалов дела и подтверждается ответом на запрос суда МИФНС России № 15 по Санкт-Петербургу от 10 октября 2017 года № 14-02-02/06759 дсп (л.д. 58, том 1), после 14 октября 2013 года доля в уставном капитале ООО «Променад» к Истцу ФИО1 не переходила. Ответчиком указанное обстоятельство не оспаривается.

Пунктом 3.2 Соглашения № 1 установлено, что в случае, если по независящим от Стороны 2 (Истца) обстоятельствам заключение основного договора купли-продажи доли, указанного в п. 1 Соглашения, не состоится в срок до «01» апреля 2014 года, Истец вправе потребовать от Стороны 1 (Ответчика) выплату штрафной неустойки в размере 42 000 000 (Сорока двух миллионов) рублей за неисполнение обязательств.

В соответствии с положениями частей 1, 4 статьи 429 Гражданского кодекса Российской Федерации по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. В предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор.

Согласно п. 1 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

В соответствии с п. 3 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

Разрешая заявленные требования, суд приходит к выводу, что вопреки доводам Ответчика, рассматриваемое Соглашение № 1 предусматривает ряд условий, которые являются отличными от условий, предусмотренных ст. 429 ГК РФ.

Так, в п. 1 Соглашения установлены условия, после которых должна быть осуществлена продажа Истцу доли в размере 21,25 %, а именно:

1) Ответчик получает кредит в Санкт-Петербургском филиале ОАО «Промсвязьбанк» с обеспечением в виде залога долей в уставном капитале;

2) Ответчик после получения кредита обязуется произвести замену предмета залога и снятие обременения с доли в уставном капитале в размере 21,25 %.

Эти обязательства должны быть исполнены до заключения договора купли-продажи доли именно со стороны Ответчика.

В отличие от общих положений ст. 429 ГК РФ в рассматриваемом Соглашении был предусмотрен не только срок заключения основного договора купли-продажи (01 апреля 2014 года), но и вышеперечисленные условия, которые должны были быть исполнены Ответчиком до продажи доли Истцу.

Кроме того, в п. 2 Соглашения предусмотрены положения, которые не установлены в ст. 429 ГК РФ, а именно – установление компенсационных выплат Истцу в виде дивидендов, получаемых от работы ресторана «Сандэй» (ООО «Променад») на период с момента подписания Соглашения до получения в собственность Истцом указанной части доли.

В ходе судебного разбирательства Истцом были представлены доказательства получения компенсационных выплат в виде дивидендов, получаемых на ежемесячной основе.

Истцу первоначально принадлежала доля в ООО «Променад» в размере 42,5 %. Одновременно с заключением рассматриваемых в настоящем деле Договором и Соглашением Истцом были заключены Договор № 3 купли-продажи части доли в размере 21,25 % от «01» октября 2013 года, а также Соглашение № 3 от «01» октября 2013 года аналогичного содержания с другим участником ООО «Променад» - ФИО14 (л.д. 63-66, том 1). Таким образом, Истец в период с октября 2013 года по июнь 2016 года получал выплаты по п. 2 Соглашений № 1 и № 3 в размерах, пропорциональных принадлежавшей Истцу доле 42,5 %. В соответствии с Протоколом осмотра электронной почты Истца ФИО1 (vspirin@gmail.com) от «10» августа 2016 года, удостоверенным в нотариальном порядке (л.д. 192-251, том 2, л.д. 1-85, том 3), Истцу регулярно направлялась ежемесячная управленческая отчетность, в которых указывались база к распределению, размер дивидендов, подлежащий перечислению (л. 12, 18, 28, 34, 40, 53, 65, 68, 74, 79, 89, 99, 102, 110, 115, 125, 131, 141 Протокола).

Как следует из Протокола осмотра электронной почты ФИО8 (заместителя главного бухгалтера ООО «Яхт-Клуб Крестовский», также сопровождавшая бухгалтерию ООО «Променад») от «13» декабря 2016 года, удостоверенного в нотариальном порядке (л.д. 86-243, том 3), а также свидетельских показаний ФИО8, допрошенной в ходе судебного заседания от «30» октября 2017 года, ФИО8 осуществляла подготовку ежемесячной отчетности, которая содержала информацию о распределении прибыли между Истцом, Ответчиком, ФИО7 и ФИО15, с которым было заключено соглашение аналогичного содержания, Истцу начислялась прибыль от деятельности ресторана в размере 42,5 %. В отчетах Истец был указан как ФИО1, а с июня 2015 года – «Партнер 1». Указанную отчетность ФИО17 направляла генеральному директору ООО «Променад» и финансистам холдинга «Гинза» (л. 43, 60, 74, 79, 89, 103, 118, 127, 132, 143, 159 Протокола, том 3). Также ФИО8 пояснила, что выплаты Истцу осуществлялись старшими кассирами ресторана «Сандэй» (ООО «Променад») на основании предоставляемых ФИО8 сведений. В подтверждение получения указанными лицами денежных средств подписывался расходный кассовый ордер. При этом в назначении платежа указывалось «возврат долга» либо «возврат займа». Также вместо Ф.ФИО16 по указаниям представителей холдинга «Гинза» указывалась аббревиатура «СВ». ФИО8 подтвердила принадлежность Истцу, ФИО9 и ФИО8 адресов электронной почты, протоколы осмотра которых представлялись в материалы дела.

В подтверждение факта получения денежных средств способом, о котором сообщила свидетель, была представлена копия расходного кассового ордера от «13» мая 2014 года (л.д. 68, 69 том 1). Указанный расходный кассовый ордер удостоверяет получение ФИО21 за Истца суммы в размере 200 000 рублей (часть дивидендов за отчетный месяц). ФИО8, опрашиваемая судом в качестве свидетеля, осмотрела копию указанного расходного кассового ордера и подтвердила, что указанный расходный кассовый ордер оформлялся для выплаты Истцу компенсации, а также подтвердила подпись старшего кассира ООО «Променад» ФИО22.

Ответчик в дополнениях к возражениям на исковое заявление указал, что представленные копии расходных кассовых ордеров не могут подтверждать факт получения Истцом от Ответчика денежных средств, не позволяют установить их относимость к заявленным исковым требованиям, не соответствуют требованиям закона о бухгалтерских документах и поэтому являются недопустимым доказательством. Также Ответчик считает недопустимыми представленные в материалы дела Протоколы осмотра электронной почты ФИО1, ФИО9, ФИО8, ссылаясь на оценку, данную Тринадцатым арбитражным апелляционным судом по делу А56-60010/2016.

В соответствии с ч. 1 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. В силу ч. 2 ст. 67 ГПК РФ никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Суд, оценив доводы Ответчика относительно оценки представленных документов, считает их несостоятельными ввиду следующего. Тот факт, что расходные кассовые ордера выдавались от лица Общества, не противоречит п. 2 Соглашения, в соответствии с которым Истцу производится ежемесячная выплата в виде дивидендов, получаемых от работы ресторана «SunDay», пропорционально доле в размере 21,25 %. Представленные в Протоколе осмотра электронной почты vspirin@gmail.com отчеты подтверждают факт начисления прибыли на ежемесячной основе в размере принадлежавшей Истцу доли в ООО «Променад» до ее продажи Ответчику и ФИО7. Свидетельские показания ФИО8 подтверждают тот факт, что финансовый отдел УК «Гинза» (подконтрольная Ответчику управляющая компания) давал указания производить выплаты ежемесячных платежей на основании ежемесячной прибыли, утверждаемой в отчетах. Данные обстоятельства также находят отражение в протоколе осмотра электронной почты ФИО6, ФИО9 и ФИО8.

Оценив представленную в материалы дела копию расходного кассового ордера в совокупности с иными представленными по делу доказательствами, суд полагает, что представленный расходный кассовый ордер отвечает критериям допустимости, относимости и достоверности. На расходном кассовом ордере содержится подпись бухгалтера-кассира ФИО18. Как следует из свидетельских показаний ФИО8, допрошенной в ходе судебных заседаний от «30» октября 2017 года и от «12» марта 2018 года, а также протокола осмотра электронной почты ФИО8 от «19» февраля 2018 года, ФИО18 работала в должности бухгалтера-кассира в ООО «Променад», соответственно, была уполномочена осуществлять выдачу денежных средств из кассы. Данные показания свидетелей, а также письменные доказательства подтверждают позицию Истца о том, каким образом осуществлялось распределение прибыли по п. 2 Соглашения.

Поскольку Ответчиком не была опровергнута подпись ФИО18 путем подачи заявления о фальсификации, равно как не были представлены документы, подтверждающие исполнение п. 2 Соглашения иным образом, а свидетельскими показаниями ФИО8 подтверждается факт подготовки соответствующих расходных кассовых ордеров, то указанный расходный кассовый ордер является допустимым доказательством. Кроме того, риск ненадлежащего оформления расходного кассового ордера несет ООО «Променад», отвечающее за действия своих работников как за свои собственные, но не Истец.

ФИО9 (финансист Истца), допрошенная в ходе судебного заседания от «30» октября 2017 года, пояснила, что осуществляла непосредственный контроль за финансовой отчетностью ресторана «Сандэй» (ООО «Променад»), включая контроль за порядком начисления выплат на ежемесячной основе. ФИО9 пояснила, что с октября 2013 года по август 2015 года отчеты направлялись Истцу по электронной почте, с сентября 2015 года по май 2016 года отчеты направлялись на флэш-носителях. ФИО9 подтвердила, что Истцом получались выплаты пропорционально выручке ресторана за период с октября 2013 года по май 2016 года включительно, с июня 2016 года направление отчетов было прекращено.

ФИО10, допрошенная в ходе судебного заседания от «12» марта 2018 года, осуществлявшая деятельность по заключению и сопровождению спонсорских договоров в ООО «Променад», также подтвердила, что Истец получал выплаты, составляющие процент от прибыли от деятельности ресторана «SunDay» на ежемесячной основе, ФИО10 периодически забирала у кассира ресторана конверты с указанными выплаты для последующей передачи Истцу. ФИО10 также подтвердила, что выдача денежных средств оформлялась в виде расходных кассовых ордеров.

Как следует из Протокола осмотра содержания письменных сообщений на телефоне ФИО6 от «19» февраля 2018 года, содержащего переписку между Истцом и Ответчиком посредством мессенджера WhatsApp (л. 9 Протокола), Ответчик сам направлял Истцу информацию о прибыли от деятельности ресторана и предлагал способы распределения указанной прибыли.

Указанные обстоятельства, по мнению суда, подтверждают, что Соглашение № 1 исполнялось сторонами и после 01 апреля 2014 года, так как Ответчик исполнял обязательства по п. 2 Соглашения, следовательно, у Истца не было оснований считать указанное Соглашение прекращенным.

В силу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, из чего следует, что участники гражданских правоотношений не вправе допускать противоречивого поведения, что является злоупотреблением правом.

В соответствии с п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от «23» июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ) (эстоппель), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

Таким образом, суд полагает, что Ответчик не вправе ссылаться на то, что действие Соглашения № 1 прекратилось 01 апреля 2014 года, поскольку Ответчик своими последующими действиями, выразившимися в выплатах по п. 2 Соглашения, подтвердил действие Соглашения, следовательно, Стороны фактически продолжали исполнять Соглашение и считали себя связанными обязательствами, предусмотренными указанным Соглашением.

В Соглашении также предусмотрено обеспечительное обязательство в случае незаключения основного договора. Пункт 3 Соглашения устанавливает, что в случае, если по независящим от Истца обстоятельствам заключения основного договора купли-продажи доли не состоится в срок до 01 апреля 2014 года, Истец вправе осуществить любое из действий, предусмотренных в п. 3.1-3.3, в частности, потребовать от Ответчика выплату штрафной неустойки в размере 42 000 000 рублей за неисполнение обязательств (п. 3.2).

Указанное положение отлично от условий, предусмотренных в п. 5-6 ст. 429 ГК РФ. В случаях, когда сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, применяются положения, предусмотренные пунктом 4 статьи 445 настоящего Кодекса (п. 5 ст. 429 Гражданского кодекса Российской Федерации). Если сторона, для которой в соответствии с настоящим Кодексом или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор (п. 4 ст. 445 Гражданского кодекса Российской Федерации). В силу п. 6 ст. 429 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор. Таким образом, ст. 429 ГК РФ устанавливает, что в случае незаключения основного договора купли-продажи в срок покупатель вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор, более никаких последствий ст. 429 ГК РФ не усматривает. Из этого следует, что условия, предусмотренные п. 6 ст. 429 ГК РФ, касаются только возможности реализации права обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор.

Однако в п. 3.2 Соглашения предусмотрено иное правовое последствие незаключения основного договора купли-продажи, которое не охватывается условиями ст. 429 ГК РФ и не противоречит сути предварительного договора купли-продажи.

В силу п. 3 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

Таким образом, на основании изложенного суд приходит к выводу, что Соглашение является смешанным договором и, в отличие от правил о предварительных договорах, установленных в ст. 429 ГК РФ, содержит иные последствия неисполнения обязательств по продаже части доли, установленные в п. 3 Соглашения, что допустимо в силу принципа свободы договора (п. 2 ст. 421 ГК РФ).

Пункт 3.2 Соглашения устанавливает возможность Истца потребовать выплаты указанной суммы в случае, если заключение основного договора купли-продажи доли не произошло по не зависящим от Истца обстоятельствам. Истцом были представлены достаточные доказательства того, что заключение основного договора купли-продажи доли не состоялось по обстоятельствам, которые не зависели от Истца.

Условия, перечисленные в п. 1 Соглашения, которые должен осуществить Ответчик перед тем, как продать Истцу часть доли в размере 21,25 % (получение кредит в Санкт-Петербургском филиале ОАО «Промсвязьбанк» с обеспечением в виде залога долей в уставном капитале, снятие обременения с доли в уставном капитале в размере 21,25 %), следует квалифицировать как отлагательные условия.

В силу п. 1 ст. 157 ГК РФ сделка считается совершенной под отлагательным условием, если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит. Наступление прав и обязанностей по продаже доли поставлено в зависимость от выполнения Ответчиком этих двух условий.

Как следует из представленных документов регистрационного дела, представленных МИФНС № 15, заявления о регистрации обременения в виде залога долей (Залогодержатель – ПАО «ПромСвязьБанк») были поданы в МИФНС № 15 «10» декабря 2013 года, далее были поданы заявления регистрации обременения на основании Договора последующего залога долей «13» марта 2014 года ( л.д. 120 – 151, том 1). Подача заявлений о погашении обременения в виде залога долей была осуществлена «09» декабря 2014 года (т. 1, л.д. 168 - 221).

Таким образом, условие, с которым связывалась продажа доли, а именно – заключение Ответчиком кредитного договора в ОАО «Промсвязьбанк» с обеспечением в виде залога долей в уставном капитале – было осуществлено 10 декабря 2013 года, регистрация обременения осуществлена 20 декабря 2013 года, далее была осуществлена регистрация последующего залога доли 24 марта 2014 года, то есть фактически за 6 дней до того, как обременение должно было быть снято, а доля должна была быть продана Истцу, а снятие обременений произошло 31 декабря 2014 года. Следовательно, в данном случае отлагательное условие, предусмотренное п. 1 Соглашения, наступило после «01» апреля 2014 года. Как пояснил представитель Истца, об указанных обстоятельствах Истец узнал лишь в 2016 году в ходе судебного разбирательства по делу № А56-60010/2016. Таким образом, условие, которое Ответчик был обязан исполнить в соответствии с п. 1 Соглашения, в установленный Соглашением срок выполнено не было со стороны Ответчика. Указанные факты подтверждаются Листом записи ЕГРЮЛ от 24 марта 2014 года ГРН 6147847053095 о залоге долей, Листом записи ЕГРЮЛ от 31 декабря 2014 года ГРН 9147847862098 и ГРН 9147847861779 о снятии обременения в виде залога долей (т. 1, л.д. 79 – 86). Таким образом, по не зависящим от Истца обстоятельствам условия, перечисленные в п. 1 Соглашения, не наступили по состоянию на «01» апреля 2014 года. Кроме того, доля по состоянию на «01» апреля 2014 года, не отвечала требованиям, предусмотренным п. 1 Соглашения, а именно, - не было снято обременение, тогда как в соответствии с условиями Соглашения Ответчик был обязан передать Истцу долю, свободную от обременений в виде залога.

Данные условия полностью зависят от действий Ответчика, но не Истца. Только Ответчик в рассматриваемом случае мог проинформировать Истца об осуществлении вышеуказанных условий. Следовательно, заключение основного договора купли-продажи доли не произошло по обстоятельствам, не зависящим от Истца.

Кроме того, в соответствии с пунктом 1 статьи 328 ГК РФ встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое обусловлено исполнением другой стороной своих обязательств. Согласно пункту 2 указанной статьи в случае непредоставления обязанной стороной предусмотренного договором исполнения обязательства либо при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков.

Таким образом, пунктом 1 Соглашения были установлены встречные обязательства Ответчика, от которых фактически зависела возможность осуществить продажу и передачу части доли Истцу, а именно: заключение Ответчиком кредитного договора в ОАО «Промсвязьбанк» с обеспечением в виде залога долей в уставном капитале, а также снятие обременения в виде залога долей в уставном капитале до «01» апреля 2014 года. То есть у Ответчика имелось встречное обязательство – до «01» апреля 2014 года обеспечить, чтобы доля, подлежащая продаже Истцу, была свободна от обременения в виде залога доли. Именно Ответчик, как сторона, от которой зависело исполнение условий, установленных пунктом 1 Соглашений, был обязан проинформировать Истца о готовности доли к продаже, именно на Ответчике лежала обязанность по направлению надлежащего предложения о заключении основного договора, а не на Истце. Без исполнения указанного встречного обязательства Истец фактически не имел возможности потребовать заключения основного договора купли-продажи доли.

С учетом указанных обстоятельств, довод Ответчика о том, что именно Истец как более заинтересованное лицо должно было направить предложение о заключении основного договора купли-продажи, является несостоятельным, поскольку именно Ответчик, зная о наличии/отсутствии обременения в виде залога долей, мог направить Истцу письменное предложение о продаже доли.

В силу того, что Ответчиком не были исполнены встречные обязательства, установленные пунктом 1 Соглашения, и по состоянию на «01» апреля 2014 года ограничение в виде залога долей наличествовало, вследствие чего продажа и передача доли была объективно невозможна, то это следует расценивать как обстоятельства, не зависящие от Истца, являющиеся условием для взыскания выплаты по п. 3.2 Соглашения.

Доводы Ответчика о том, что Ответчик неоднократно устно предлагал Истцу выкупить долю, а Истец отказывался, не подтверждены никакими письменными доказательствами. Показания ФИО15, изложенные им в нотариальном заявлении, свидетельствуют только о взаимоотношениях между ФИО15 и ФИО12. Что касается утверждений ФИО15 о том, что Истец не хотел брать на себя риск быть участником ООО «Променад» и поэтому отказался от выкупа доли, опровергаются иными доказательствами по делу. Как следует из Протокола осмотра содержания письменных сообщений на телефоне ФИО6 от «19» февраля 2018 года, в переписке между Истцом и Ответчиком Истец неоднократно интересовался вопросом обратного выкупа доли, в частности, направляя Ответчику паспортные данные супруги, ФИО19, для переоформления доли на нее. На последнее сообщение Истца от «24» июня 2016 года относительно обязательств Ответчика по возврату долей, ответа от Ответчика не поступило. Соответственно, указанные доказательства подтверждают, что Истец не отказывался от выкупа доли в Обществе.

Кроме того, Истец получал от Ответчика компенсационные выплаты по п. 2 Соглашения, следовательно, стороны своими конклюдентными действиями пролонгировали действие Соглашения.

Таким образом, имеются все основания для уплаты Истцу 42 000 000 рублей компенсации за неисполнение Ответчиком обязательств (а именно, невыполнение Ответчиком условий, описанных в п. 1 Соглашения, в срок, что привело к незаключению основного договора купли-продажи доли).

В судебном заседании от «12» февраля 2018 года была допрошена свидетель Свидетель №1, которая занимала должность генерального директора ООО «Променад» в период с декабря 2014 года по май 2016 года. Свидетель №1 указала, что Истец не имел никакого отношения к Обществу в момент ее работы в ООО «Променад», отчеты Истцу не направляла, адресом электронной почты y.pruckova@ginzaproject.com не пользовалась, письменное заявление от «09» ноября 2016 года, удостоверенное нотариусом ФИО20, подписала под давлением. Вместе с тем, заявление от «09» ноября 2016 года Свидетель №1 в судебном порядке не оспорено. Кроме того, наличие корпоративной почты с расширением @ginzaproject.com подтверждается письмом, направленным в адрес ФИО8 (Протокол осмотра электронной почты ФИО8 от «19» февраля 2018 года). Показания Свидетель №1 расходятся с представленными в материалы дела доказательствами, а именно: Протоколом осмотра электронной почты Истца, удостоверенным нотариально, от «10» августа 2016 года, Протоколом осмотра электронной почты ФИО8 от «13» декабря 2016 года, удостоверенным нотариально, Протоколом осмотра электронной почты ФИО8 от «19» февраля 2018 года, удостоверенным нотариально, расходным кассовым ордером. Также показания Свидетель №1 расходятся с показаниями ФИО8, ФИО10 и ФИО9, однако при этом не опровергают показания ФИО8, ФИО10 и ФИО9.

Кроме того, показания Свидетель №1 противоречат показаниям ФИО11, допрошенного в ходе судебного заседания от «12» марта 2018 года, который пояснил, что он по поручению представителя Истца приезжал к Свидетель №1 за копией расходного кассового ордера от ООО «Променад», видел, как Свидетель №1 делала копию с оригинала расходного кассового ордера, которую передала ФИО11.

Выплата в размере 42 000 000 рублей, предусмотренная п. 3.2 Соглашения, представляет собой способ обеспечения исполнения обязательств по предварительному договору – неустойку. В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 330 Гражданского кодекса Российской Федерации неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.

Кредитор не вправе требовать уплаты неустойки, если должник не несет ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

В силу пункта 67 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от «24» марта 2016 года № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» (далее – Постановление Пленума ВС РФ от 24.06.2016 № 7) если договором установлена неустойка за неисполнение обязанностей, связанных с последствиями прекращения основного обязательства, то условие о неустойке сохраняет силу и после прекращения основного обязательства, возникшего на основании этого договора. Согласно пункту 68 Постановления Пленума ВС РФ от 24.06.2016 № 7 окончание срока действия договора не влечет прекращение всех обязательств по договору, в частности обязанностей сторон уплачивать неустойку за нарушение обязательств, если иное не предусмотрено законом или договором (пункты 3, 4 статьи 425 ГК РФ).

В соответствии с Определением Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 № 1653-О-О по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором (пункт 1 статьи 429 ГК Российской Федерации). В случаях, когда одна сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, в силу пункта 5 статьи 429 ГК Российской Федерации применяется пункт 4 статьи 445 этого же Кодекса, согласно которому в подобных случаях другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор, а сторона, необоснованно уклоняющаяся от заключения договора, должна возместить другой стороне причиненные этим убытки.

Данные взаимосвязанные положения как по своему буквальному смыслу, так и в системе норм действующего гражданского законодательства устанавливают лишь гражданско-правовые последствия, наступающие в случае уклонения стороны от заключения основного договора, и отношений, связанных с обеспечением исполнения обязательств, к которому относится неустойка, не регулируют. Гражданское законодательство не содержит норм, запрещающих применения сторонами неустойки в целях обеспечения исполнения обязательств, предусмотренных предварительным договором, следовательно, в силу ст. 394 ГК РФ условие об оплате неустойки за неисполнение обязательства по заключению основного договора может быть включено в предварительный договор.

Это означает, что если принять во внимание позицию Ответчика о том, что предварительный договор прекратил свое действие, то в любом случае прекращение предварительного договора влечет прекращение только тех обязательств, которые предварительным договором могут быть предусмотрены. Учитывая, что неустойка – это мера гражданско-правовой ответственности, способ обеспечения исполнения обязательств, прекращение предварительного договора не может являться основанием для отказа в выплате неустойки.

Ответчиком было заявлено о снижении неустойки на основании ст. 333 ГК РФ со ссылкой на ее завышенный размер и несоразмерность.

Согласно п. 1 ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку.

В соответствии с п. 69 Постановления Пленума ВС РФ от 24.06.2016 № 7 подлежащая уплате неустойка, установленная законом или договором, в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства, может быть уменьшена в судебном порядке.

В силу п. 73 Постановления Пленума ВС РФ от 24.06.2016 № 7 бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на Ответчика. Несоразмерность и необоснованность выгоды могут выражаться, в частности, в том, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки (часть 1 статьи 56 ГПК РФ). Доводы ответчика о невозможности исполнения обязательства вследствие тяжелого финансового положения, наличия задолженности перед другими кредиторами, наложения ареста на денежные средства или иное имущество ответчика, отсутствия бюджетного финансирования, неисполнения обязательств контрагентами, добровольного погашения долга полностью или в части на день рассмотрения спора, выполнения ответчиком социально значимых функций, наличия у должника обязанности по уплате процентов за пользование денежными средствами (например, на основании статей 317.1, 809, 823 ГК РФ) сами по себе не могут служить основанием для снижения неустойки.

Между тем, в настоящем случае ответчиком, по мнению суда, не было представлено надлежащих доказательств несоразмерности размера неустойки.

Доводы Ответчика о несоразмерности неустойки стоимости доли, за которую Истец продал Ответчику долю, являются необоснованными. В соответствии с Договором № 2 купли-продажи части доли от «01» октября 2013 года Истец осуществил продажу части доли в размере 21,25 % Ответчику по номинальной стоимости – 5 312,50 рублей. При этом ООО «Променад», осуществляющее оперативную деятельность ресторана «Sunday», имело ежемесячные обороты до 15 000 000 рублей (в зависимости от месяца), что подтверждается данными, содержащимися в отчетах. Соответственно, ежемесячная прибыль Общества в тысячи раз выше стоимости, за которую Истец продал ответчику долю в соответствии с Соглашением. Таким образом, неустойка, реализуемая в случае отстранения Истца от получения прибыли в ресторане, по своей сути имела компенсаторный характер, кроме того, определена сторонами самостоятельно на основании достигнутого соглашения сторон.

Кроме того, Истец пояснил в ходе судебного заседания от 12 марта 2018 года, что сторонами расчет неустойки был осуществлен исходя из прибыли ресторана «SunDay» за два года работы. Также Истец пояснил, что подготовкой Соглашения занимались юристы Ответчика, таким образом, Ответчик, устанавливая данный размер неустойки, не мог не осознавать рисков, связанных с ненадлежащим исполнением настоящего Соглашения. Размер кредита, в обеспечение которого передавалась доля в залог, составлял 800 000 000 рублей.

Кроме того, Ответчик по настоящему спору не является слабой стороной, а является владельцем крупной сети ресторанов «Ginza», вследствие чего Ответчик, очевидно, был в состоянии оценить размер неустойки на момент подписания Соглашения.

С учетом того факта, что Истец осуществил продажу части доли временно, для реализации Ответчиком условий, перечисленных в п. 1 Соглашения, то во избежание рисков неполучения указанной доли в отсутствие вины Истца п. 3.2 Соглашения была предусмотрена такая неустойка, которая по своей сути составляет оценку Сторонами действительной стоимости доли. Стороны заранее оценили убытки, которые будут понесены Истцом в случае неосуществления обратного выкупа доли (убытки в виде утраты доли), обозначив их в виде фиксированной суммы штрафа.

На основании изложенного, суд не находит оснований для снижения неустойки на основании ст. 333 ГК РФ.

Согласно ст.98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Согласно положений ст.98 ГПК РФ, ст.ст.333.19, 333.20 НК РФ, понесенные истцом судебные расходы, связанные с оплатой государственной пошлины в доход государства при обращении с настоящим иском в суд (л.д. 4, том 1) подлежат взысканию с ответчика в пользу истца в размере 60 000 рублей.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 98, 167, 193-199 ГПК РФ, суд

решил:

Исковые требования ФИО1 удовлетворить.

Взыскать с ФИО13 в пользу ФИО1 неустойку в размере 42 000 000 (сорок два миллиона) рублей, а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 60 000 рублей.

Решение суда может быть обжаловано сторонами в апелляционном порядке в Санкт-Петербургский городской суд через Дзержинский районный суд города Санкт- Петербурга в течение месяца со дня изготовления решения в окончательной форме.

Судья: Лавриненкова И.В.

Мотивированное решение изготовлено: 13.04.2018 года