Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску публичного акционерного общества «Страховая компания «Росгосстрах» (далее – истец) к ФИО1 и обществу с ограниченной ответственностью «Юридическое агентство «Эгида» (далее – ответчики) о признании недействительным заключенного между ответчиками договора цессии № 23/07/18-1 от 23.07.2018 в силу мнимости и ничтожности,

УСТАНОВИЛ:

В обоснование иска истец указывает, что 23.07.2018 между ответчиками по настоящему делу был заключен договор цессии, по условиям которого ответчик ФИО1 передал ответчику ООО «Юридическое агентство «Эгида» в полном объеме право требования к должникам в возмещение ущерба, возникшего в результате произошедшего 13.07.2018 в 18 часов у дома 120 по ул. Большая Красная пос. Малые Клыки г. Казани по вине ФИО2 дорожно-транспортного происшествия (далее – ДТП) с участием транспортных средств «КамАЗ-6520», <данные изъяты>, под управлением ФИО2, и «Volkswagen Polo», VIN <номер изъят>, <данные изъяты>, вследствие чего принадлежащий ответчику ФИО1 автомобиль «Volkswagen Polo», <данные изъяты> был поврежден.

Имущественные интересы, связанные с риском гражданской ответственности ФИО1 как владельца указанного транспортного средства по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства на территории Российской Федерации, были застрахованы истцом по полису от 05.12.2017 обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств серии <номер изъят>. Те же имущественные интересы причинителя вреда ФИО2 как владельца управлявшегося им автомобиля были застрахованы в «Объединенной страховой компании по полису от 27.02.2018.

06.08.2018 в Казанский филиал истца от ответчика ООО «Юридическое агентство «Эгида» поступило заявление о выплате страхового возмещения по факту указанного ДТП, при этом данный ответчик обосновывает свое требование наличием у него соответствующего права, перешедшего к нему по договору цессии.

По мнению истца, договор цессии противоречит требованиям статей 170, 178 и 383 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), является мнимой сделкой и поэтому ничтожным, поскольку Федеральным законом от 28.03.2017 N 49-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" в Федеральный закон от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Федеральный закон от 25.04.2002 N 40-ФЗ) были внесены дополнения в виде содержащихся в пунктах 15.1-15.3 статьи 12 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ законоположений, которые делают невозможным передачу потерпевшим, коим по смыслу этого Федерального закона является ответчик ФИО1, принадлежащего только ему как гражданину Российской Федерации и собственнику зарегистрированного на территории Российской Федерации поврежденного транспортного средства права на получение страхового возмещения в виде организации и оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего на станции технического обслуживания. Данное право, обусловленное тем, что обладателем его может быть лишь физическое лицо – гражданин Российской Федерации, которому на праве собственности принадлежит зарегистрированное на территории Российской Федерации поврежденное транспортное средство, неразрывно связано с личностью потерпевшего, а потому, по мнению истца, в силу содержащегося в статье 383 ГК РФ запрета не может быть передано другому лицу.

В судебное заседание стороны не явились, о времени и месте судебного заседания извещены (л.д. 54-56).

Исследовав материалы дела, суд приходит к следующему.

Установлено, что 23.07.2018 между ответчиками по настоящему делу был заключен договор цессии, по условиям которого ответчик ФИО1 передал ответчику ООО «Юридическое агентство «Эгида» в полном объеме право требования к должникам в возмещение ущерба, возникшего в результате произошедшего 13.07.2018 в 18 часов <адрес изъят> по вине ФИО2 дорожно-транспортного происшествия (далее – ДТП) с участием транспортных средств «КамАЗ-6520», <данные изъяты>, под управлением ФИО2, и «Volkswagen Polo», VIN <данные изъяты>, вследствие чего принадлежащий ответчику ФИО1 автомобиль «Volkswagen Polo», <данные изъяты> был поврежден.

Имущественные интересы, связанные с риском гражданской ответственности ФИО1 как владельца указанного транспортного средства по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства на территории Российской Федерации, были застрахованы истцом по полису от 05.12.2017 обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств серии ХХХ № 0020116876. Те же имущественные интересы причинителя вреда ФИО2 как владельца управлявшегося им автомобиля были застрахованы в «Объединенной страховой компании по полису от 27.02.2018.

Согласно статье 170 ГК РФ, мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Суд не может согласиться с истцом в том, что оспариваемая им сделка является мнимой, поскольку содержание заключенного между ответчиками по делу договора цессии свидетельствует о том, что стороны этого договора имели намерение создать соответствующие этой сделке правовые последствия, а именно ответчик ФИО1 был намерен передать и передал принадлежащее ему в силу положений статей 15, 1064 и 929 ГК РФ право требования ущерба и страхового возмещения, а ответчик ООО «Юридическое агентство «Эгида» было намерено получить и получило указанные права, что также подтверждается и совершением последним действий, направленных на получение этого возмещения путем обращения с соответствующим заявлением к истцу.

Вместе с тем суд соглашается с истцом в том, что оспариваемый им договор имеет признаки упоминаемой в статье 168 ГК РФ сделки, нарушающей требования закона, а именно требований статьи 383 и пункта 1 статьи 388 ГК РФ.

Так, в силу требований статьи 383 ГК РФ переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается.

Пункт 1 статьи 388 ГК РФ говорит о том, что уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.

То есть, из приведенной нормы пункта 1 статьи 388 ГК РФ следует, что уступка требования не допускается тогда, когда она не только прямо запрещена законом, но и противоречит ему, что предполагает возможность существования некоего закона, положения которого хотя и не содержат прямого запрета на уступку какого-либо права требования, но уступка права требования по которому может противоречить целям, принципам этого закона.

Федеральный закон от 25.04.2002 N 40-ФЗ дает такое понятие лица, жизни, здоровью или имуществу которого был причинен вред при использовании транспортного средства иным лицом, в том числе пешехода, водителя транспортного средства, которым причинен вред, и пассажира транспортного средства, как «потерпевший» (абзац шестой статьи 1 указанного Федерального закона).

Понятие «потерпевший» также используется Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (статья 42), Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (статья 25.2), в которых в качестве потерпевшего называется физическое лицо или юридическое лицо, которому соответствующим правонарушением причинен физический, имущественный или моральный вред. Однако, несмотря на отсутствие в указанных Кодексах соответствующих прямо выраженных запретов, в правоприменительной практике не используется передача (уступка) потерпевшим в результате уголовного преступления либо административного правонарушения своих прав потерпевшего, даже в случае совершения в отношении него тех правонарушений, которые имеют следствием лишь причинение вреда его имуществу.

Отсюда следует, что потерпевший – это всегда сторона обязательства, возникающего вследствие причинения ему какого-либо вреда, что делает это лицо обладателем прав, неразрывно связанных с его личностью (именем, наименованием), поскольку именно это лицо претерпело неблагоприятные для него последствия, вызванные нарушением его неимущественных благ в виде причинения вреда жизни и здоровью (физические лица), либо нарушением его имущественных прав в виде причинения вреда имуществу (физические и юридические лица).

Принципы обязательного страхования применительно к отношениям, регулируемым Федеральным законом от 25.04.2002 N 40-ФЗ, приводятся в его статье 3, где в качестве первого принципа названа гарантия возмещения вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу потерпевших, в пределах, установленных этим Федеральным законом.

То есть, первоочередная цель этого Федерального закона состоит в том, чтобы обеспечить возможность возмещения вреда в установленных этим законом пределах именно тем, кто претерпел те неблагоприятные последствия, о которых говорилось в предыдущем абзаце.

И если применительно к возможности отчуждения таких нематериальных благ как жизнь и здоровье пункт 1 статьи 150 ГК РФ содержит прямо выраженный запрет, также как и Федеральный закон от 14.06.2012 N 67-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном" (далее - Федеральный закон от 14.06.2012 N 67-ФЗ) содержит в части 2 статьи 13 и части 3 статьи 25 прямой запрет на передачу (уступку) права требования выгодоприобретателя к страховщику или к юридическому лицу, осуществляющему перевозки пассажиров метрополитеном, то относительно возможности передачи права потерпевшего на возмещение вреда, причиненного его имуществу, прямо выраженного запрета Федеральный закон от 25.04.2002 N 40-ФЗ не содержит. Однако в силу того, что регулируемые Федеральным законом от 25.04.2002 N 40-ФЗ общественные отношения являются сходными с отношениями, регулируемыми Федеральным законом от 14.06.2012 N 67-ФЗ, где в обоих случаях одной из сторон регулируемых ими отношений всегда изначально выступает лицо, претерпевшее последствия причинения вреда его жизни, здоровью или имуществу, следовательно при передаче потерпевшим по смыслу Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ возникших у него в результате действия этого Федерального закона прав появляющееся на месте потерпевшего новое лицо не будет обладать отмеченным выше существенным признаком, характеризующего статус потерпевшего – имевший место ранее факт претерпевания неблагоприятных последствий вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу последнего, что свидетельствует от том, что передача (уступка) этих прав потерпевшим по Федеральному закону от 25.04.2002 N 40-ФЗ не допускается, поскольку противоречит ему, его отмеченной выше цели.

Кроме того, в этой связи с уд также соглашается с истцом и в том, что после вступления в силу введенных в действие Федеральным законом от 28.03.2017 N 49-ФЗ изменений в Федеральный закон от 25.04.2002 N 40-ФЗ, направленных на осуществление страхового возмещения вреда в связи с повреждением легкового автомобиля, находящегося в собственности гражданина и зарегистрированного в Российской Федерации, путем организации и (или) оплаты восстановительного ремонта (обязательный восстановительный ремонт) предусмотренный Федеральным законом от 25.04.2002 N 40-ФЗ статус потерпевшего дополняется и еще рядом прямо зависящих от потерпевшего признаков, а именно необходимостью обладать правом собственности на автомобиль, зарегистрированный в Российской Федерации, из чего следует наличие интереса в оценке качества поведенного ремонта автомобиля, и возможностью выбирать станцию технического обслуживания для осуществления восстановительного ремонта на расстоянии не более 50 км (пункты 15.1 – 15.3 статьи 12 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ).

Вместе с тем, суд не усматривает в данном случае оснований для признания сделки недействительной по рассматриваемому иску ввиду нижеследующего.

Как следует из положений пункта 1 статьи 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона, является оспоримой.

Согласно пункту 2 статьи 166 ГК РФ, требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия. В случаях, когда в соответствии с законом сделка оспаривается в интересах третьих лиц, она может быть признана недействительной, если нарушает права или охраняемые законом интересы таких третьих лиц.

Пункт 2 статьи 168 ГК РФ указывает на то, что сделка, нарушающая требования закона и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В данном случае требование о признании сделки недействительной заявлено истцом, который не является стороной этой сделки, но из содержания иска которого следует, что этой сделкой нарушаются его права. Следовательно, рассматриваемый иск предъявлен истцом в качестве упоминаемого в пункте 2 статьи 168 ГК РФ третьего лица.

Однако, по мнению суда, в данном случае истцом вопреки требованиям части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) об обязанности каждой стороны доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, не представлено доказательств, что оспариваемая истцом сделка нарушает его права, сведений о наступлении каких-либо неблагоприятных и непредусмотренных законом последствий реализации этой сделки в отношениях, где стороной непосредственно выступает истец, не приведено.

В этой связи, а именно вследствие отсутствия сведений о наступлении каких-либо неблагоприятных для истца и непредусмотренных законом последствий реализации этой сделки, у суда также не имеется оснований утверждать, что оспариваемая истцом сделка противоречит пункту 2 статьи 388 ГК РФ о недопустимости без согласия должника уступки требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника.

Кроме того, в данном случае истец в результате реализации оспариваемой им сделки может выступать лишь в качестве должника, в связи с чем необходимо обратиться к положениям гражданского законодательства, регламентирующего вопросы об объеме возражений должника при уступке права.

Так, в соответствии со статьей 386 ГК РФ должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора, если основания для таких возражений возникли к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору. Должник в разумный срок после получения указанного уведомления обязан сообщить новому кредитору о возникновении известных ему оснований для возражений и предоставить ему возможность ознакомления с ними. В противном случае должник не вправе ссылаться на такие основания.

Уведомление о переходе прав по обязательству к новому кредитору получено истцом 06.08.2018, однако сведений о том, что к этому времени истец имел против ответчика ФИО1 как первоначального кредитора возражения, положенные истцом в качестве обоснования рассматриваемого иска, не имеется, в связи с чем следует признать, что истец в данном случае не вправе ссылаться на эти обоснования, что делает их лишенными какого-либо правового значения при рассмотрении настоящего спора.

Ввиду изложенного суд, руководствуясь статьями 194 - 199 ГПК РФ,

РЕШИЛ:

В удовлетворении иска отказать полностью.

Настоящее решение может быть обжаловано в Верховный суд Республики Татарстан через районный суд в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Судья подпись А.Ф. Сунгатуллин

Решение в окончательной форме принято 22.10.2018.