Гражданский кодекс часть 1

235 гарнизонный военный суд в составе: председательствующего – судьи Слотюк Л.А., при помощнике судьи Кочетковой О.Н., с участием представителя начальника Управления капитального строительства Службы инженерно-технического обеспечения Федеральной службы охраны Российской Федерации ФИО1 и ответчика, рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении военного суда гражданское дело по исковому заявлению начальника Управления капитального строительства Службы инженерно-технического обеспечения Федеральной службы охраны Российской Федерации о привлечении бывшего военнослужащего названного управления полковника запаса ФИО2 к ограниченной материальной ответственности,

установил:

начальник Управления капитального строительства Службы инженерно-технического обеспечения Федеральной службы охраны Российской Федерации (далее – Управление) обратился в военный суд с иском, в котором просил привлечь ФИО2 к ограниченной материальной ответственности в размере двух окладов месячного денежного содержания и двух месячных надбавок за выслугу лет.

В обоснование исковых требований истец указал, что по заключению административного расследования, проведённого 5 июля 2019 года по факту неправильного применения сметной расценки на демонтаж конструктивных элементов здания «Дома приёмов на Воробьёвых горах» (далее – здание) по государственному контракту от 3 ноября 2011 года № 0000 дополнительному соглашению к нему от 29 октября 2012 года 0000, установлено причинение ФСО России материального ущерба в размере 37740968,21 рублей вследствие завышения объёмов выполненных подрядчиком – ФГУП «Атэкс» ФСО России работ по демонтажу части здания. При этом ФИО2 был завизирован Акт выполненных работ формы 0000 от 30 июня 2013 года 0000, в котором при определении стоимости работ применена расценка 46-06-009-4 «Поэлементная разборка всех конструкций с сохранением годных материалов», в то время как фактически демонтаж здания производился путём обрушения его конструкций, и к этим работам подлежала применению расценка 46-06-009-2 «Разборка зданий методом обрушения». Данное обстоятельство, по мнению истца, является завышением объемов выполненных работ, допущенных ответчиком, поэтому он подлежит привлечению к ограниченной материальной ответственности на основании пункта 2 статьи 4 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих».

В судебном заседании представитель истца Войко на удовлетворении исковых требования настаивал по изложенным в исковом заявлении основаниям.

Ответчик ФИО2 в судебном заседании иск не признал, полагал, что на момент его подачи, установленной статьей 196 ГК РФ срок исковой давности, истек. В обоснование этого он указал, что фактическая разборка поименованного истцом здания была произведена 30 августа 2012 года, спорный Акт о приемке выполненных работ формы КС-2 был им завизирован 30 июня 2013 года, а по факту применения им неверной расценки в Управлении уже в 2017 году работала комиссия Службы инженерно-технического обеспечения ФСО России. Кроме того, в 2018 году по этому вопросу уже было проведено служебное разбирательство.

Рассмотрев иск, заслушав участников процесса, оценив показания свидетелей и исследовав письменные доказательства, суд приходит к следующим выводам.

В соответствии с пунктом 1, 4 статьи 3 и пунктом 1 статьи 7 Федерального закона от 12 июля 1999 года № 161-ФЗ «О материальной ответственности военнослужащих» (далее – Федеральный закон) военнослужащие за причиненный по их вине реальный ущерб могут быть привлечены к материальной ответственности в течение трех лет со дня обнаружения ущерба. При обнаружении ущерба командир (начальник) воинской части обязан назначить административное расследование для установления причин ущерба, его размера и виновных лиц.

Таким образом, течение трехлетнего срока со дня обнаружения ущерба следует исчислять не только со дня, когда командир (начальник) воинской части узнал о факте причинения ущерба, но и со дня установления лица, причинившего такой ущерб.

При этом фактическое время обнаружения ущерба – в отсутствие данных о лице, его причинившем, и его виновности в содеянном - может не совпадать с днем, когда командир воинской части получит реальную возможность предъявить требование о возмещении ущерба, в том числе в судебном порядке, и, как следствие, не совпадать с днем обнаружения ущерба, с которого следует исчислять трехлетний срок привлечения военнослужащего к материальной ответственности.

О том, что днем обнаружения ущерба следует считать день, когда командиру воинской части, а в соответствующих случаях вышестоящим в порядке подчиненности органам военного управления и воинским должностным лицам стало известно о наличии материального ущерба, причиненного конкретным военнослужащим, разъяснено в пункте 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2014 года № 8 «О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих».

Из содержания искового заявления следует, что о наличии ущерба, его размере и виновном в его причинении лице, истцу стало известно лишь 30 декабря 2019 года, когда в Управление поступили материалы проведённого комиссией ФСО России административного расследования от 5 июля 2019 года об установлении факта причинения ущерба, его объёма, размера и виновного лица.

Иных доказательств, которые бы свидетельствовали о более раннем сроке обнаружения начальником Управления ущерба, в материалах дела не имеется и ответчиком не представлены.

Таким образом, на момент подачи данного иска установленный пунктом 4 статьи 3 Федерального закона срок, не истек.

Утверждение ФИО2 о том, что такой срок следует исчислять с момента окончания работы комиссии СИТО ФСО России в 2017 году, основано на неверном толковании закона, как и его ссылка на статью 196 ГК РФ, положения которой не распространяются на правоотношения, возникающие в связи с привлечением военнослужащих к материальной ответственности, регулируемые специальным законом.

В соответствии с положениями статьи 2 Федерального закона под действительным ущербом признаются, в том числе и излишние денежные выплаты, произведенные воинской частью.

При этом в силу пункту 2 статьи 4 Федерального закона военнослужащие, проходившие военную службу по контракту, виновные в причинении ущерба, связанного с завышением объемов выполненных работ, несут материальную ответственность в размере причиненного ущерба, но не более двух окладов денежного содержания и двух месячных надбавок за выслугу лет.

Таким образом, необходимыми условиями для наступления материальной ответственности военнослужащего за причиненный ущерб являются наличие реального ущерба, противоправность действий лица во время исполнения должностных обязанностей, его вина, а также причинно-следственная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившим ущербом.

Согласно части 1 статьи 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В соответствии со справкой начальника отдела кадров СИТО ФСО России от 15 апреля 2020 года 0000, ФИО2 в спорный период проходил службу в Управлении на должности начальника 2 отделения 3 отдела.

Из заключения по результатам проведения административного расследования по факту неправильного применения сметной расценки на демонтаж конструктивных элементов здания Дома приемов от 5 июля 2019 года, следует, что в соответствии с Техническим заданием и установленными лимитами бюджетных инвестиций 3 ноября 2011 года между ФНУ «Дирекция по капитальному строительству ФСО России (далее – заказчик) и ФГУП «Атекс» ФСО России (далее – подрядчик) был заключен контракт № 0000, в соответствии с которым подрядчик обязуется выполнить работы по реконструкции комплекса зданий ФСО России на Воробьёвых горах в соответствии с проектной документацией, а заказчик – ФСО России оплатить их стоимость, подтверждённую государственным экспертным заключением проектной документации, со сроком выполнения 11 сентября 2013 года. Впоследствии, в соответствии с соглашением 0000 от 24 августа 2012 года права и обязанности Заказчика были переданы Управлению.

Приказом начальника Управления от 6 июля 2012 года 0000 ответственными за реконструкцию указанного комплекса были назначены сотрудники 2 отдела Управления, начальником которого являлся ГЕР.

В целях качественного и своевременного контроля и надзора за выполнением работ по данному контракту начальником Управления 29 марта 2013 года был издан приказ о назначении уполномоченных представителей из числа сотрудников 2 и 3 отдела Управления. В числе которых, были назначены: по вопросам общего руководства представителями Заказчика и организации их взаимодействия с подразделениями ФСО России и сторонними организациями ЗАВ, по вопросам осуществления строительного контроля, проверки объемов и качества выполненных работ – Корж и СТЕ, а по вопросам проверки сметных расценок и коэффициентов – ФИО2.

В состав работ по контракту были включены, в том числе и работы по Дому приемов, стоимость работ по демонтажу здания с применением расценки «Разборка зданий методом обрушения кирпичных неотапливаемых» согласно смете составляла 73681185,70 рублей.

Однако в дальнейшем, в Акте выполненных работ формы КС-2 от 30 июня 2013 года 0000 (далее – Акт), стоимость работ по демонтажу здания составила 76965401,19 рублей, поскольку была применена расценка «Поэлементная разборка всех конструкций зданий с сохранением годных материалов».

Данное обстоятельство, явилось основанием для перечисления подрядчику ФГУП «Атэкс» ФСО России в августе 2013 года излишних денежных средств в 37740969,21 рублей, составляющих разницу между стоимостью и фактическими объемами выполненных на объекте работ при изменении расценки 46-06-009-2 «Разборка зданий методом обрушения» на расценку 46-06-009-4 «Поэлементная разборка всех конструкций здания с сохранением годных материалов кирпичных отапливаемых», что привело к причинению ФСО России имущественного ущерба.

При этом комиссия пришла к выводу, что виновным в его причинении является ответчик, который завысил объем указанных работ, применив в Акте неправильную (более дорогую) расценку.

Между тем, согласно этому документу приемка работ по Акту, что и послужило основанием для его оплаты, была произведена начальником 2 отдела Управления ГЕР (на основании прав по должности) после подтверждения объемов выполненных работ инженером технического надзора ФИО3 и подтверждения ФИО2 соответствия сметно-нормативной базе расценок и коэффициенты поименованным в указанном документе.

Каких либо доказательств того, что ФИО2, отвечавший на момент подписания Акта за проверку сметных расценок и коэффициентов, был обязан контролировать соответствие способов (видов) работ, указанных в Акте, фактически выполнены работам, суду не представлено.

Более того, обязанность по проверке объемов и качества выполненных работ, как следует из приказа начальника Управления от 29 марта 2013 года 0000, была возложена на других воинских должностных лиц (Корж и СТЕ).

Так, согласно должностной инструкции начальника 2 отделения 3 отдела, утвержденной 16 апреля 2009 года начальником 3 отдела Управления, в должностные обязанности ФИО2, помимо прочего, входило: представлять сметную документацию на утверждение руководству Управления и Службы, а также для рассмотрения органов экспертизы; согласовывать выполненную им сметную документацию с заинтересованными лицами, организациями и подразделениями ФСО; отвечать за правильность применения расценок и лимитированных затрат при составлении смет на строительство, реконструкцию, реставрацию и ремонт объектов ФСО России, за соответствие разрабатываемой и проверяемой отделением сметной документации требованиям строительных норм и правил.

Вместе с тем, комиссией было установлено, что старший инженер 2 отдела Управления СТЕ, осуществлявший строительный надзор за объектом, и завизировавший в Акте объем и состав выполненных работ, в период их производства контроль над их выполнением не осуществлял, а сотрудник, фактически осуществлявший надзор за демонтажем здания Дома приемов (Корж), перед подписанием этого документа был переведен на другой объект. Более того, именно Коржом совместно с представителем Подрядчика по факту выполнения работ и была подготовлена исполнительная документация, содержащая сведения по составу и фактическим объемам выполненных работ. При этом все строительно-монтажные работы в 2013 году велись без наличия на объекте рабочей документации, о чем неоднократно доводилось начальнику 2 отдела, которым и принимались решения совместно с представителем Подрядчика.

На ряду с этим комиссией отмечено, что в целях недопущения нарушений при проверке и подтверждения 2 отделом Управления унифицированных форм КС-2 в части выполнения объема и состава работ на объектах ФСО России, начальником Управления был утвержден рапорт начальника 3 отдела от 12 апреля 2013 года, в котором сотрудникам отдела при проверке и подтверждении унифицированных форм КС-2 в части выполнения объема и состава работ на объектах ФСО России предписывалось руководствоваться положениями и техническими частями действующих сборников Государственных элементных сметных норм, в которых указывался состав технологических операций. Ответственным за исполнение этого рапорта, а также за его доведение до подчиненных сотрудников, значился начальник 2 отдела ГЕР. Однако требования рапорта им исполнены не были, поскольку до уполномоченных сотрудников эта информация доведена не была, и в приказ начальника Управления от 29 марта 2013 года 0000 о назначении уполномоченных представителей из числа сотрудников 2 и 3 отдела Управления, а также в их должностные инструкции, соответствующие изменения внесены не были.

Из показаний СТЕ, данных им в ходе административного расследования, следует, что ко времени его назначения ответственным за строительный контроль на объекте, здание Дома приемов уже было полностью демонтировано и фактический метод его демонтажа, ему известен не был. Именно поэтому подтверждая (визируя) факт выполнения работ, указанных в Акте, он исходил из исполнительной документации по объекту подписанной Коржом. О том, что при подтверждении унифицированных форм КС-2 в части выполнения объема и состава работ необходимо руководствоваться положениями и техническими частями сборников ГЭСН, ему не доводилось. Перед подписанием Акта начальником 2 отдела Управления, какой-либо исполнительной документации по зданию Дома приемов у него не запрашивалось.

В свою очередь в судебном заседании СТЕ, допрошенный в качестве свидетеля, также показал, что до подписания спорного Акта вопрос по составу работ на указанном объекте строительства, а также по применению расценки для них, неоднократно обсуждался на технических совещаниях. Поскольку при демонтаже Дома приемов требовалось сохранить соседнее здание, и разборка части здания и кровли производилась поэлементно, было принято решение о применении соответствующей расценки. При подписании полученного от Подрядчика Акта, поскольку способы производства работ на объекте уже входили в указанную расценку, им проверялись только объемы работ.

Согласно показаниям ЗАВ – заместителя начальника 1 отделения 2 отдела Управления, данных в ходе административного расследования, он осуществлял общее руководство сотрудниками Управления, закрепленными за объектом, в том числе и контролировал работу сотрудников технического надзора. С целью правильности принятия расценки на демонтаж здания Дома приемов проводились неоднократные совещания в присутствии представителей подрядных организаций, сотрудников 2 отдела и сметного подразделения Управления, в ходе которых представлялись Проект организации строительства (далее – ПОС) и Проект производства работ (далее –ППР), расценка по объекту неоднократно менялась и пересматривалась. При этом об имеющихся разногласиях по применению расценки по демонтажу здания Дома приемов, неоднократно докладывалось начальнику 2 отдела Управления ГЕР, осуществлявшему общее руководство за строительством объекта.

В свою очередь, ответчик в судебном заседании указал, что локальные сметы, на основании которых Подрядчиком должен был составляться Акт выполненных работ КС-2 0000 от 30 июня 2013 года, на момент его подписания отсутствовали, поэтому сверить Акт перед его визированием со сметной документацией не представлялось возможным. Положительное заключение по оценке достоверности определения сметной стоимости объекта было утверждено уже после подписания Акта, 18 июля 2013 года, но данная расценка была предусмотрена проектной документацией по реконструкции объекта. При этом в ПОС и ППР технология демонтажных работ не указывалась, и соответствующих виз в этих документах он не ставил и за ознакомление с ними не расписывался. На момент визирования указанного Акта, в какой последовательности и каким способом выполнялись работы, ему известно не было, так как ведение технического надзора за строительством в его компетенцию не входило. Подтверждение в Акте объемов работ и технологии их производства на объекте, выполнялось ответственными за объект сотрудниками 2 отдела Управления. При этом в наименовании примененной в Акте расценки прямо указывалось название выполняемой работы, таким образом, техническим надзором при визировании документа фактически было подтверждено, что на объекте был выполнен именно этот состав работ. Получив завизированный техническим надзором Акт, подтверждающий объем и состав фактически выполненных работ, он проверил примененную в документе расценку на её соответствие сметно-нормативной базе. Для этого занес в специальную программу указанные в Акте расценки для проверки их на соответствие базисным величинам, индексам пересчета и коэффициентам, а также осуществил проверку нормативов накладных расходов, сметной прибыли и лимитированных затрат. Правильность их применения к данным видам работ в дальнейшем была подтверждена государственной экспертизой, выдавшей положительное заключение об оценке сметной стоимости работ на объекте.

Из протокола опроса ГЕР в рамках проводимого административного расследования от 8 февраля 2019 года следует, что подписание Акта по форме КС-2 осуществлялось в соответствии с приказом начальника Управления по закреплению сотрудников за объектами, в соответствии с которым ответственным за задание Дома приемов значился СТЕ. По общим правилам Акты должны формироваться на основании смет по фактически выполненным работам, однако работы по демонтажу здания Дома приемов выполнялись, как и все работы начального периода реконструкции, без наличия полной рабочей документации, в том числе и без проектной документации, прошедшей государственную экспертизу. Результаты работ докладывались устно, от нижестоящего сотрудника вышестоящему, обсуждались на технических совещаниях и включались в еженедельные отчеты. Каких-либо докладов от подчиненных ему сотрудников, осуществляющих технический надзор на объекте, о том, что в Акте применена расценка поэлементная разборка конструкций здания Дома приемов, а по факту был выполнен снос здания методом обрушения, ему не поступало.

Разрешая исковые требования, суд также учитывает обстоятельства, установленные решением Солнечногорского гарнизонного военного суда от 23 марта 2021 года по иску начальника Управления о привлечении к материальной ответственности бывшего военнослужащего этого Управления полковника запаса ГЕР.

В частности, данным судебным актом установлено, что в результате действий ГЕР, подписавшего Акт без должного контроля с его стороны, был причинен Управлению ущерб, оставшаяся часть которого и является предметом настоящего гражданского дела.

Таким образом, суд приходит к выводу, что поскольку представленные стороной истца доказательства не подтверждают причинно-следственную связь между действиями ответчика и наступившими последствиями в виде ущерба, образованного излишней выплатой денежных средств, оснований для удовлетворения исковых требований нет.

Ссылка истца на проводимые в Управлении перед подписанием Акта служебные совещания с участием представителей сметного подразделения, в том числе и ответчика, на которых обсуждался вопрос о применении различных расценок по демонтажу здания Дома приемов, сама по себе об обоснованности исковых требований не свидетельствует, поскольку доказательств того, что именно ФИО2 в ходе их проведения были приняты решения, которые впоследствии привели к обозначенному в иске ущербу, суду не представлено.

Поскольку в удовлетворении исковых требований отказано, а истец освобожден от уплаты государственной пошлины, издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением данного дела, на основании статьи 103 ГПК РФ, подлежат к возмещению за счет средств соответствующего бюджета.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 194 – 199 ГПК РФ, гарнизонный военный суд

решил:

в удовлетворении искового заявления начальника Управления капитального строительства Службы инженерно-технического обеспечения Федеральной службы охраны Российской Федерации о привлечении бывшего военнослужащего названного управления полковника запаса ФИО2 к ограниченной материальной ответственности, - отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке во 2-й Западный окружной военный суд через 235 гарнизонный военный суд в течение месяца со дня принятия в окончательной форме.

Председательствующий по делу Л.А. Слотюк

в окончательной форме решение изготовлено 25 октября 2021 года

Подлинное за надлежащей подписью.

С подлинным верно:

Судья 235 гарнизонного военного суда Л.А. Слотюк

Помощник судьи О.Н. Кочеткова