Гражданский кодекс часть 1

Судья Северо-Кавказского окружного военного суда Костин Игорь Владимирович (<...>), при секретаре Обуховой М.В., рассмотрев жалобу защитника Романченко В.П. в интересах военнослужащего войсковой части №<данные изъяты>

ФИО1, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, проживающего по адресу: <адрес>

на постановление председателя Крымского гарнизонного военного суда от 13 июля 2015 г. о назначении ФИО1 административного наказания за совершение правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ,

УСТАНОВИЛ:

Согласно постановлению председателя суда ФИО1 признан виновным в том, что ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> в районе пересечения <адрес>, управляя транспортным средством, в нарушение требований п. 2.3.2 Правил дорожного движения РФ, отказался от выполнения законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, то есть совершил правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ. В связи с этим ФИО1 назначено наказание в виде административного штрафа в размере <данные изъяты> с лишением права управления транспортными средствами на срок <данные изъяты>.

В жалобе на судебное постановление защитник Романченко, считая постановление незаконным и необоснованным, просит его отменить и производство по делу прекратить.

В обоснование автор жалобы, ссылаясь на нормы КоАП РФ и иные нормативные правовые акты, приводит собственный анализ доказательств по делу, на основании которых утверждает, что дело рассмотрено председателем суда необъективно, его выводы не соответствуют имеющимся в деле доказательствам, которым надлежащая оценка не дана.

Так, в ходе рассмотрения дела ФИО1 пояснял, что ДД.ММ.ГГГГ находился в своём автомобиле, припаркованном возле обочины, и не собирался никуда ехать. В это время автомобиль под управлением ФИО7, который впоследствии был привлечён в качестве понятого, зацепил не двигавшийся его автомобиль. В связи с этим ФИО7 вызвал сотрудников ГИБДД, которые, прибыв, стали обвинять его, ФИО1, в ДТП, на что он пояснил, что не управлял стоявшим на месте автомобилем. От прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения он отказался, так как был трезв.

Пройти освидетельствование на состояние алкогольного опьянения на месте ФИО1 не предлагалось, и он от такого освидетельствования не отказывался. О порядке освидетельствования с применением технического средства, целостности клейма государственного поверителя, наличии свидетельства о поверке или записи о поверке в паспорте специального технического средства он проинформирован не был. При таких обстоятельствах у сотрудников полиции оснований для направления ФИО1 на медицинское освидетельствование не имелось.

В связи с этим не может иметь юридической силы и акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения, в котором имеется лишь запись, что освидетельствование не проводилось. При этом записи об отказе ФИО1 пройти освидетельствование на месте данный акт не содержит, что в силу презумпции невиновности должно быть истолковано в его пользу.

Приобщённая к материалам дела видеозапись является недопустимым доказательством, так как является копией, источник происхождения которой неизвестен, а следовательно, получена с нарушением закона. В протоколе об административном правонарушении не указаны идентификационные признаки специального технического средства, с помощью которого производилась видеосъёмка.

Доказательств управления ФИО1 транспортным средством материалы дела не содержат. Показания инспектора ДПС, который, к тому же, является заинтересованным лицом, а потому не мог быть опрошен в качестве свидетеля, также не подтверждают данный факт.

Понятые не удостоверяли фактов управления ФИО1 транспортным средством и отказа от прохождения им освидетельствования на месте, удостоверив лишь факты отстранения его от управления и отказа от медицинского освидетельствования на состояние опьянения.

Свидетель ФИО7 в суде пояснил, что навстречу двигался синий автомобиль, с которым они не разъехались, и он вызвал сотрудников ГИБДД. Он расписался в готовых протоколах, ответов ФИО1 на вопросы сотрудников ГИБДД он не слышал. Об официальном использовании сотрудниками ГИБДД средств видеофиксации ему не объявлялось, права не разъяснялись. При этом ФИО7, как заинтересованное лицо, вызвавшее сотрудников ГИБДД, не мог быть понятым. Понятой ФИО10 также пояснил, что права не разъяснялись, очевидцем управления ФИО1 транспортным средством не являлся.

Согласно протоколу об административном правонарушении, составленному в <данные изъяты>ДД.ММ.ГГГГ., ФИО1 отказался от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения в <данные изъяты> тех же суток. Данному несоответствию по времени, которое свидетельствует о ничтожности, как доказательства, указанного протокола, председателем суда оценка не дана.

Кроме того, данный протокол не содержит сведений о двух понятых, о разъяснении последним прав и предупреждении об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, отсутствуют объяснения ФИО1.

В протоколе о рассмотрении дела искажены показания понятых, которые ввели суд в заблуждение.

Рассмотрев материалы дела и доводы жалобы, нахожу, что судебное постановление соответствует фактическим обстоятельствам содеянного ФИО1 и основано на исследованных председателем суда доказательствах, достоверность и допустимость которых сомнений не вызывает. Нормы материального и процессуального права применены правильно.

В соответствии с п. 2.3.2 Правил дорожного движения РФ водитель транспортного средства обязан по требованию должностных лиц, которым предоставлено право государственного надзора и контроля за безопасностью дорожного движения и эксплуатации транспортного средства, проходить освидетельствование на состояние алкогольного опьянения и медицинское освидетельствование на состояние опьянения.

Направление ФИО1 на медицинское освидетельствование на состояние опьянения было осуществлено должностным лицом Госавтоинспекции в пределах его компетенции.

В силу ч. 1.1 ст. 27.12 КоАП РФ требование сотрудника полиции о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения признаётся законным при наличии достаточных оснований полагать, что водитель находится в состоянии опьянения. Поводом для направления этого водителя на медицинское освидетельствование на состояние опьянения является его отказ от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения либо его несогласие с результатами освидетельствования, а равно при наличии достаточных оснований полагать, что лицо находится в состоянии опьянения, отрицательный результат освидетельствования на состояние алкогольного опьянения.

Согласно п. 3 Правил освидетельствования лица, которое управляет транспортным средством, на состояние алкогольного опьянения и оформления его результатов, направления указанного лица на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинского освидетельствования этого лица на состояние опьянения и оформления его результатов, утверждённых постановлением Правительства РФ от 26 июня 2008 г. № 475, достаточными основаниями полагать, что водитель находится в состоянии опьянения, является наличие одного или нескольких следующих признаков: запах алкоголя изо рта, неустойчивость позы, нарушение речи, резкое изменение окраски кожных покровов лица, а также поведение, не соответствующее обстановке.

Как видно из протокола о направлении на медицинское освидетельствование на состояние опьянения (<данные изъяты>), составленного в отношении водителя ФИО1 в связи с наличием у него запаха алкоголя изо рта, нарушения речи, неустойчивости позы, поведения, не соответствующего обстановке, обстоятельством, послужившим законным основанием для направления ФИО1 на медицинское освидетельствование, явился его отказ от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения на месте, заявленный сотруднику полиции в присутствии двух понятых и с применением видеозаписи.

Эти обстоятельства подтверждаются письменными объяснениями и показаниями понятых ФИО7 и ФИО10, предупреждённых, вопреки утверждению в жалобе, об административной ответственности по ст. 17.9 КоАП РФ за дачу заведомо ложных показаний (<данные изъяты>), показаниями и рапортом инспектора ДПС ФИО14 (<данные изъяты>), а также видеозаписью, согласно которым водитель ФИО1 отказался от выполнения законного требования сотрудника полиции о прохождении освидетельствования на состояние опьянения.

Таким образом, довод жалобы о нарушении порядка направления на медицинское освидетельствование, связанного с не предложением ФИО1 пройти освидетельствование на состояние алкогольного опьянения, является необоснованным и опровергается материалами дела.

Доводы жалобы о неинформировании ФИО1 о порядке освидетельствования с применением специального технического средства, о целостности клейма государственного поверителя, наличии свидетельства о поверке или записи о поверке в паспорте этого технического средства, беспредметны, поскольку освидетельствование на состояние алкогольного опьянения в связи с отказом ФИО1 не проводилось.

Вопреки утверждению в жалобе, отсутствие в акте освидетельствования на состояние алкогольного опьянения записи об отказе ФИО1 пройти освидетельствование само по себе не свидетельствует о том, что сотрудником полиции не предлагалось ФИО1 его пройти, и последний от него не отказывался.

Напротив, из данного акта следует, что у сотрудника полиции имелось в наличии техническое средство измерения с указанием идентификационных признаков, а освидетельствование ФИО1 на состояние алкогольного опьянения не проводилось именно в связи с отказом последнего, о чём и имеется соответствующая запись. Оснований же для исключения данного акта из числа доказательств у председателя суда не имелось, а утверждение в жалобе об обратном является несостоятельным.

Оснований для признания недопустимым доказательством видеозаписи, представленной сотрудником полиции, у председателя суда также не имелось.

В соответствии с п. 46 «Административного регламента МВД РФ исполнения государственной функции по контролю и надзору за соблюдением участниками дорожного движения требований в области обеспечения безопасности дорожного движения», утверждённого приказом МВД России от 2 марта 2009 г. № 185, при контроле за дорожным движением допускается использование иных (помимо специальных) технических средств фото- и киносъемки, звуко- и видеозаписи.

Таким образом, вопреки доводу жалобы, данная норма не содержит какого-либо запрета на осуществление видеозаписи с помощью технических средств, не находящихся на балансе органа внутренних дел.

Как видно из протокола о рассмотрении дела, сотрудником полиции при производстве видеозаписи использовалась личная камера, о чём, как пояснили понятые, все участники процессуальных действий были предупреждены.

Неуказание в протоколе об административном правонарушении сведений об идентификационных признаках камеры, с помощью которой сотрудником полиции производилась видеозапись, не ставит под сомнение достоверность воспроизводимых ею сведений и не лишает её доказательственного значения.

Ссылка в жалобе на то, что ФИО1 не управлял транспортным средством, является необоснованной и опровергается показаниями свидетеля ФИО7, оснований сомневаться в достоверности которых у председателя суда не имелось.

Об управлении ФИО1 транспортным средством косвенно свидетельствует и видеозапись, на которой сотрудник полиции, обращаясь к ФИО1, называет его водителем, при этом последний не отрицает данного статуса и не утверждает о неуправлении им транспортным средством.

Довод жалобы о том, что сотрудник полиции, находящийся при исполнении должностных обязанностей, не мог быть привлечён в качестве свидетеля по делу, несостоятелен, поскольку КоАП РФ не содержит каких-либо ограничений относительно круга лиц, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей. Показания сотрудника полиции по делу об административном правонарушении оцениваются наравне с иными доказательствами, полученными в установленном законом порядке. Таким образом, показания сотрудника полиции не могут быть признаны полученными с нарушением закона лишь по основанию выполнения им служебных обязанностей, а утверждение автора жалобы об обратном основано на неверном понимании норм процессуального закона.

Протоколы процессуальных действий составлены согласно процедуре их оформления, установленной КоАП РФ, и в присутствии понятых, а объективность их содержания сомнений не вызывает.

Ссылка автора жалобы на то, что понятые при оформлении процессуальных документов отсутствовали и им не разъяснялись права, является несостоятельной, опровергается соответствующими протоколами, где указаны персональные данные и местожительства понятых, имеются их подписи и отметка о разъяснении им прав, предусмотренных ст. 25.7 КоАП РФ (<данные изъяты>).

При этом отсутствие сведений о понятых, о разъяснении прав, а также их подписей в самом протоколе об административном правонарушении, вопреки утверждению в жалобе, исходя из положений ч. 2 ст. 28.2 КоАП РФ, не является существенным недостатком этого протокола, лишающим его доказательственного значения.

Кроме того, принимая во внимание положения ч. 2 ст. 25.7 КоАП РФ, обязательного присутствия понятых при применении видеозаписи не требовалось.

Отсутствие в указанном протоколе пояснений самого ФИО1 обусловлено его отказом от дачи таковых, о чём в протоколе имеется соответствующая запись.

Довод жалобы о том, что сотрудник полиции должен был разъяснить ФИО1 его права, следует признать несостоятельным, поскольку последний не заявлял о том, что зачитанные сотрудником полиции права недоступны пониманию.

Каких-либо оснований сомневаться в действительности обстоятельств, удостоверенных понятыми, в протоколах процессуальных действий, их содержания и результатов, у председателя суда не имелось. Заинтересованность понятых в исходе дела материалами дела не подтверждается.

Вопреки утверждению в жалобе, оснований считать недостоверными показания понятых, изложенные в протоколе о рассмотрении дела, не имеется.

Несоответствие времени составления протокола об административном правонарушении – <данные изъяты> – времени отказа ФИО1 от прохождения медицинского освидетельствования в <данные изъяты> свидетельствует лишь о допущенной сотрудником полиции технической ошибке при заполнении данного протокола.

Данное незначительное несоответствие по времени не ставит под сомнение достоверность установленного председателем суда факта отказа Фарафонова выполнить законное требование сотрудника полиции пройти медицинское освидетельствование на состояние опьянения.

Таким образом, обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу об административном правонарушении, установлены председателем суда в достаточном объёме и получили должную оценку в соответствии с требованиями ст. 26.11 КоАП РФ, а изложенный в обжалуемом постановлении вывод о наличии в действиях ФИО1 события и состава правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ, является обоснованным и мотивированным.

Нарушений, которые могли бы дать основания для вывода о необходимости отмены либо изменения постановления председателя суда, из дела не усматривается.

Назначенное ФИО1 административное наказание соответствует тяжести содеянного, данным о личности виновного и определено с учётом обстоятельства, отягчающего административную ответственность, в пределах санкции ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 30.7 КоАП РФ, судья

РЕШИЛ:

Постановление председателя Крымского гарнизонного военного суда от 13 июля 2015 г. о назначении ФИО1 административного наказания за совершение правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ, оставить без изменения, а жалобу защитника Романченко В.П. – без удовлетворения.

Судья И.В. Костин