Гражданский кодекс часть 1

участием прокурора отдела управления Главной военной прокуратуры Мацкевича Ю.И., защитника - адвоката Мусаева М.А. рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Кузнецова ВВ. на приговор Северо-Кавказского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 26 апреля 2019 г., согласно которому

Бекмурзаев Расамбек Сулейманович, <...>

<...>

несудимый,

оправдан на основании пп. 1, 2 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных: ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ) - в связи с неустановлением события преступления; п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ) и ст. 317 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ) - за непричастностью к совершению преступлений.

За Бекмурзаевым Р.С. в указанной части обвинения признано право на реабилитацию.

Этим же приговором Бекмурзаев Р.С. осуждён по ст. 316 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ) с применением ч. 5 ст. 72 УК РФ к штрафу в размере 200 минимальных размеров оплаты труда, то есть в размере 40 000 рублей в доход государства, от которого освобождён в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Мере, пресечения Бекмурзаеву Р.С. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения.

Судом отказано в удовлетворении гражданских исков потерпевших З. и Щ. о взыскании компенсации морального вреда в размере 4 000 000 рублей и 5 000 000 рублей соответственно.

По делу решён вопрос о процессуальных издержках.

Пригято решение о направлении уголовного дела руководителю следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Чеченской Республике для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Замашнюка А.Н., изложившего содержание приговора, существо апелляционного представления, мнение прокурора Мацкевича Ю.И., поддержавшего доводы апелляционного представления о необходимости отмены приговора, адвоката Мусаева М.А., возражавшего против апелляционного представления государственного обвинителя, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

установила:

органами предварительного следствия Бекмурзаев Р.С. обвинялся в том, что не позднее 8 октября 2000 г. в неустановленном месте незаконно приобрёл газовый пистолет, переделанный для стрельбы боевыми патронами калибра 9 мм, и не менее 8 патронов калибра 9 мм, которые незаконно переносил, в том числе в район автомобильного рынка, расположенного на окраине г. Урус- Мартана Чеченской Республики, а в декабре 2000 года, находясь в г. Грозном, передал пистолет и оставшиеся патроны к нему иному лицу.

При этом 8 октября 2000 г. Бекмурзаев, находясь на упомянутом рынке, в целях воспрепятствования законной деятельности военнослужащих З.Щ. и И. по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, а также хищения огнестрельного оружия и боеприпасов, выстрелами из указанного пистолета лишил их жизни, а затем похитил имевшиеся у Щ. и И. два автомата АКС-74 и 60 патронов к ним калибра 5,45 мм.

С мая 2000 года на территории Урус-Мартановского района Чеченской Республики, Заводского и Октябрьского районов г. Грозного действовала устойчивая вооружённая группа (банда), созданная Х. (осуждён по ч. 1

ст. 209 УК РФ вступившим в законную силу приговором Краснодарского краевого суда от 29 октября 2002 г.) для совершения нападений на сотрудников правоохранительных органов, граждан и организации, осуществления актов терроризма, против представителей федеральных и местных органов власти, военнослужащих федеральных сил и приравненных к ним лиц, который 20 июня 2001 г. был ранен в г. Грозном при нападении на сотрудников правоохранительных органов. При этом Бекмурзаев в целях воспрепятствования задержанию Х.сопроводил его до места жительства в с. Алхан-Юрт Урус-Мартановского района Чеченской Республики.

Эти действия Бекмурзаева были квалифицированы по ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ), п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ), ст. 317 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ), ч. 2 ст. 209 (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ).

По приговору Северо-Кавказского окружного военного суда с участием присяжных заседателей Бекмурзаев в связи с вынесением 19 апреля 2019 г. коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта на основании пп. 1, 2 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных: ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ) - в связи с неустановлением события преступления; п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ), ст. 317 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ) - ввиду непричастности к совершению преступлений.

Кроме того, судом с участием присяжных заседателей Бекмурзаев признан виновным в том, что 20 июня 2001 г. в целях воспрепятствования задержанию Х., раненного при совершении вооружённого нападения в г. Грозном на сотрудников правоохранительных органов, сопроводил его до места жительства в с. Алхан-Юрт Урус-Мартановского района Чеченской Республики.

С учётом вердикта коллегии присяжных заседателей о виновности Бекмурзаева в совершении указанного деяния государственным обвинителем в порядке ч. 8 ст. 246 УПК РФ его действия были переквалифицированы с ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ) на ст. 316 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ), по которой Бекмурзаев и был осуждён.

В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель Кузнецов ВВ. просит приговор в отношении Бекмурзаева отменить и направить дело на новое рассмотрение в тот же суд в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, допущенными стороной защиты в ходе судебного следствия и прений сторон, которые ограничили его право на представление доказательств и повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов. Кроме того, государственный обвинитель просит отменить постановление от 19 апреля 2019 г. об изменении Бекмурзаеву меры пресечения с заключения под стражей на подписку о невыезде и надлежащем поведении, оставить прежнюю меру пресечения.

Указывает на то, что в ходе судебного разбирательства защитник Мусаев М.А. систематически нарушал требования УПК РФ, регламентирующие особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, доводя до их сведения непозволительную информацию и опорочивая допустимые доказательства по делу, задавал недопустимые вопросы подсудимому и свидетелям, пререкался с председательствующим судьей, на его замечания не реагировал, оказывая тем самым на коллегию присяжных заседателе]! незаконное воздействие.

В частности, защитник Мусаев М.А. во вступительном заявлении сообщил о том, что Бекмурзаева оговорили. При допросе свидетеля И. защитник выяснял у него вопросы, не относящиеся к предмету доказывания и полномочий присяжных заседателей, на возражения государственного обвинителя председательствующий эти вопросы не снял и допустил их к обсуждению, а защитник пререкался с председательствующим и на его замечания не реагировал.

Аналогичным образом, во время допроса подсудимого, несмотря на возражения государственного обвинителя, председательствующий допустил вопросы защитника, не относящиеся к предмету доказывания, и не сделал соответствующих разъяснений о непринятии во внимание ответов на такие вопросы.

С целью незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей защитником неоднократно задавались вопросы, которые ставили под сомнение законность, получения доказательств в ходе предварительного расследования, председательствующий не всегда реагировал на замечания государственного обвинителя о недопустимости такого поведения в судебном заседании, допустил выяснение вопросов и исследование доказательств, которые в присутствии присяжных заседателей не должны были исследоваться, а также необоснованно ограничил сторону обвинения в возможности задать вопрос подсудимому.

В нарушение требований уголовно-процессуального закона в ходе прений сторон защитник Мусаев М.А. неоднократно сообщал присяжным о ложности показаний свидетелей обвинения, оскорблял их. Оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей, адвокат цитировал им примеры из специализированной литературы относительно правил оценки недостоверности показаний, а также нормы уголовно-процессуального закона, искажал и интерпретировал показания свидетелей, утверждал о незаконности методов ведения следствия и ставил под сомнение относимость и допустимость доказательств.

Хотя председательствующий делал необходимые разъяснения и замечания, в том числе в напутственном слове, все допущенные защитником нарушения закона являются существенными и в силу их интенсивности и систематичности могли вызвать у присяжных заседателей негативное мнение о необъективности председательствующего судьи и повлияли на содержание ответов на поставленные перед ними вопросы, что повлекло за собой необоснованное оправдание Бекмурзаева по ч. 1 ст. 222, п. «б» ч. 4 ст. 226,

ст. 317 УК РФ и переквалификацию его действий с ч. 2 ст. 209 на ст. 316 УК РФ.

На необоснованное оправдание Бекмурзаева коллегией присяжных заседателей, как считает автор апелляционного представления, повлияли также допущенные нарушения при составлении вопросного листа, так как поставленные в нём вопросы существенно отличались от предъявленного обвинения, в том числе, содержали юридические термины. Однако возражения стороны обвинения по данному обстоятельству судом не приняты.

Проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционного представления, выслушав стороны, Судебная коллегия полагает необходимым приговор отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство по следующим основаниям.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, на основании которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы применения права или процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении УПК РФ при получении доказательств, их истребовании, вызове дополнительных свидетелей, о якобы оказанном давлении во время предварительного следствия, задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, выяснять вопросы о возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства и др.

С учётом данных положений закона, а также требований ст. 73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и

своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные ст. 258 УПК РФ.

Однако эти положения закона при рассмотрении настоящего уголовного дела в полной мере стороной защиты не соблюдены, хотя они были неоднократно разъяснены участникам уголовного судопроизводства.

Как усматривается из протокола судебного заседания, в ходе судебного разбирательства, прений сторон, при произнесении реплик адвокат Мусаев М.А. систематически нарушал требования ст. 252, 334, 335, 336 УПК РФ, а председательствующим не принято действенных и эффективных мер, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.

Так, уже во вступительном заявлении адвокат Мусаев М.А. сообщил об оговоре Бекмурзаева, хотя оспаривание каких-либо доказательств во вступительном заявлении недопустимо, в связи с чем председательствующий объявил замечание адвокату, после чего разъяснил присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание сказанное защитником и не учитывали при вынесении вердикта (т. 12, л.д. 36).

В ходе судебного следствия во время допроса свидетеля Б. председательствующий сделал очередное замечание защитнику Мусаеву М.А. и снял с обсуждения заданный им свидетелю вопрос относительно возможности свидания с девушкой на авторынке, когда защитник в присутствии присяжных заседателей вступил в полемику с государственным обвинителем, возражавшим против постановки этого вопроса, носящего предположительный характер (т. 12, л.д. 66).

Однако после очередного разъяснения особенностей рассмотрения дела с участием присяжных заседателей и недопустимости выяснения в их присутствии вопросов, не входящих в компетенцию присяжных заседателей, защитник фактически проигнорировал эти разъяснения председательствующего и во время допроса свидетеля И. стал оценивать его показания, заявив о необходимости выяснения у свидетеля, с кем именно он собирался встретиться в районе авторынка в г. Урус-Мартан, «чтобы понять, говорит правду этот человек или лжёт» (т. 12, л.д. 71), хотя государственный обвинитель обоснованно возражал против выяснения указанных обстоятельств.

На данное высказывание адвоката Мусаева М.А. председательствующий никак не отреагировал и соответствующих разъяснений присяжным заседателям не сделал, а после пояснений свидетеля, что он не может по этическим соображениям назвать девушку, председательствующий, несмотря на возражения государственного обвинителя, предложил свидетелю И. рассказать, как он договаривался с девушкой о встрече, хотя выяснение таких обстоятельств не входило в предмет доказывания по делу и полномочий присяжных заседателей.

Кроме того, вопреки возражениям государственного обвинителя, председательствующий допустил выяснение у свидетеля причины выбора места

свидания с девушкой и пути следования свидетеля к месту этой встречи (т. 12, л.д. 71-72),

Не Подлежали выяснению в присутствии присяжных заседателей обстоятельства совместного пребывания свидетеля И. в местах лишения свободы с Х. и как это было взаимосвязано со статусом свидетеля, а также о проживании А. с членами его семьи, однако подобные вопросы адвоката были допущены к обсуждению (т. 12, л.д. 75-76), хотя против постановки последнего из упомянутых вопросов государственный обвинитель высказал обоснованное возражение.

Более того, адвокат Мусаев М.А. в присутствии присяжных заседателей заявил о планах стороны защиты относительно вызова для допроса жены А. чтобы «выяснить, знает ли об этом что-то свидетель» (т. 12, л.д. 76), а также путём постановки наводящих и недопустимых вопросов, несмотря на ответ свидетеля о его неосведомлённости относительно обстоятельств гибели брата Бекмурзаева, стал выяснять у И., кого винит в смерти своего старшего брата Бекмурзаев, кому он предъявил в связи с этим претензии, о посещении Бекмурзаевым исправительной колонии, в которой отбывали наказание Х. и свидетель, с какого момента свидетель вместе с Х. приняли решение заявить о причастности Бекмурзаева к убийству военнослужащих в 2000 году и в каком году свидетель принял решение сообщить, что был очевидцем убийства военнослужащих Бекмурзаевым (т. 12, л.д. 77), хотя выяснение этих обстоятельств не входило в предмет доказывания по делу и не подлежало обсуждению с участием присяжных заседателей.

В то же время, из протокола судебного заседания не усматривается, что показания свидетеля И., данные им во время предварительного следствия, после принятия решения председательствующим об их оглашении были исследованы с участием присяжных заседателей (т. 12, л.д. 78), поскольку записи о том, что присяжные заседатели были приглашены в зал суда и оглашение показаний свидетеля осуществлялось в их присутствии, протокол судебного заседания не содержит.

Также не содержит протокол судебного заседания информации о том, что допрос свидетеля И. после оглашения его показаний был продолжен с участием присяжных заседателей, однако если таковой всё же имел место, то сторона защиты в нарушение требований закона в присутствии присяжных заседателей путём постановки вопросов допустила обсуждение сведений о пребывании свидетеля И. в исправительной колонии и дала оценку его показаниям, в том числе при отсутствии в материалах дела достоверной информации о росте свидетеля и Бекмурзаева сделала однозначный вывод, что подзащитный по росту ниже свидетеля, хотя следственных действий по данному вопросу не проводилось и их результаты присяжным заседателям не доводились. На эти нарушения закона со стороны защиты председательствующий никак не отреагировал, возражения государственного обвинителя против ряда заданных свидетелю вопросов, в том числе требующих предположительного ответа, не принял, разъяснений о необходимости соблюдать требования законодательства, регламентирующие особенности

судебного следствия с участием присяжных заседателей, не сделал, как и не довёл присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание указанную информацию (т. 12, л.д. 79-86).

В нарушение требований закона защитник Мусаев М.А. предлагал свидетелю И. дать пояснения по показаниям других свидетелей и поведению убийцы после расстрела трёх военнослужащих, имели ли место описанные этими свидетелями события и соответствуют ли они действительности, почему И. не описал моменты, которые наблюдал другой свидетель, что убийство военнослужащих произошло, когда они нагнулись к прилавку - раскладушке, чтобы что-то рассмотреть (т. 12, л.д. 89-90), хотя эти обстоятельства вообще не должны были выясняться у И. поскольку допрос названных защитником свидетелей осуществлялся в отсутствие И. и он не знал и не мог знать показания иных лиц, как и не полномочен отвечать за их достоверность.

Кроме того, адвокат Мусаев М.А. вступил в пререкание с председательствующим, когда был снят вопрос адвоката к свидетелю И. являлся ли тот участником незаконного вооружённого формирования, как не относящийся к обстоятельствам дела, заявив о том, что он (защитник) считает, что «данный вопрос относится к предмету разбирательства по настоящему делу, поскольку ему хочется знать, чем свидетель в это время занимался» (т. 12, л.д. 90-91).

На допущенное нарушение закона и порядка в судебном заседании председательствующий соответствующих мер реагирования к адвокату не принял, а лишь снял с обсуждения заданный им вопрос.

Также допустил председательствующий повторный вопрос защитника к свидетелю относительно покрытия автодороги около авторынка в г. Урус- Мартан, хотя это обстоятельство выяснялось государственным обвинителем у свидетеля И. ранее и присяжным заседателям был известен ответ свидетеля (т. 12, л.д. 92), однако при попытке государственного обвинителя выяснить у Бекмурзаева, просил ли он жену Х. спросить последнего о причастности к убийству его брата, председательствующий принял возражение адвоката Мусаева М.А. и не допустил к обсуждению вопрос государственного обвинителя (т. 12, л.д. 114), чем проявил непоследовательность.

Таким образом, в ходе допроса свидетеля И. адвокат Мусаев М.А. выяснял обстоятельства, которые не могли исследоваться с участием присяжных заседателей, задавал наводящие и повторные вопросы, оценивал показания свидетеля и его процессуальный статус, доводил до сведения присяжных заседателей непозволительную информацию и опорочивал показания свидетеля, хотя они являлись допустимым доказательством по делу, чем на коллегию присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие.

Аналогичные нарушения имели место в ходе допроса подсудимого Бекмурзаева, когда защитник Мусаев М.А., несмотря на обоснованные возражения государственного обвинителя, неправомерно отклонённые председательствующим, интересовался у Бекмурзаева о его попытках выяснить

после 2001 года, кто и при каких обстоятельствах убил его старшего брата, хотя обсуждение таких вопросов в силу требований ст. 252, 334, 335 УПК РФ о пределах судебного разбирательства и полномочий присяжных заседателей недопустимо, так как обвинение Бекмурзаева было ограничено датой 21 ноября 2001 г.

Не сделал председательствующий необходимых разъяснений присяжным заседателям и на высказывание адвоката Мусаева М.А. о том, что он (адвокат) «уверен, что подзащитный находится здесь только потому, что пытался выяснить судьбу своего брата» (т. 12, л.д. 97), а также допустил к обсуждению упомянутые Бекмурзаевым сведения, произошедшие в 2006-2007 годах, в том числе о посещении им Х., отбывавшего наказание в местах лишения свободы, и попытках расспросить его о причастности к убийству брата, хотя все эти обстоятельства не должны были исследоваться в присутствии присяжных заседателей в силу требований ст. 252, 334 и 335 УПК РФ, о чём государственным обвинителем Кузнецовым В.В. заявлялись обоснованные возражения, которые председательствующий отклонил (т. 12, л.д. 98).

В нарушение приведённых положений УПК РФ председательствующий допустил в присутствии присяжных заседателей вопросы защитника к Бекмурзаеву относительно порядка получения доказательств по делу: когда Бекмурзаев впервые узнал о подозрениях в убийстве военнослужащих в г. Урус-Мартане; кто был инициатором предъявления ему обвинения в убийстве военнослужащих и другие, в том числе носящие предположительный характер, о примерном количестве людей, находящихся на авторынке г. Урус-Мартан в «хороший день» (без конкретной даты) и что сказал бы Бекмурзаев, если бы попал на свидание к Х. в колонии, а также о возможности кровной мести между семьями (т. 12, л.д. 98, 117).

Не отреагировал председательствующий на высказывание Бекмурзаева о том, что его допрос следователь осуществлял без переводчика, в услугах которого он нуждался (т. 12, л.д. 112), а также на допущенную адвокатом Мусаевым М.А. оценку показаниям свидетеля Х. (т. 12, л.д. 119), хотя в присутствии присяжных заседателей запрещено обсуждать порядок получения доказательств и оценивать их, о чём сторонам было известно.

Имели место нарушения требований законодательства и в ходе выступления защитника в прениях и реплике, хотя положения закона, регламентирующие особенности судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, должны соблюдаться сторонами на всём протяжении судебного разбирательства.

Так, прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст. 292 и 336 УПК РФ с учётом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей.

Обеспечение соблюдения процедуры прений сторон возложено на председательствующего судью. Поэтому в случае, когда сторона в обоснование

своей позиции ссылается на обстоятельства, которые подлежат разрешению после провозглашения вердикта, либо на доказательства, признанные недопустимыми или не исследованные в судебном заседании, судья в соответствии с ч. 5 ст. 292 УПК РФ должен остановить такого участника процесса и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта. Такое же разъяснение председательствующий судья должен сделать и при произнесении напутственного слова, излагая позиции сторон.

Между тем эти требования закона стороной защиты не соблюдены.

Так, адвокат Мусаев М.А., опорочивая исследованные по делу доказательства и нарушая требования законодательства, в ходе выступления в прениях заявил о том, что «уголовное дело основано на лжи», а когда председательствующий остановил защитника и сделал ему замечание, обратив внимание на недопустимость таких высказываний и оказания незаконного воздействия на присяжных заседателей, адвокат эти разъяснения председательствующего проигнорировал и в очередной раз заявил о том, что для вынесения справедливого вердикта присяжным заседателям «достаточно распознать эту ложь и опровергнуть её с помощью фактов и показаний других свидетелей или других показаний самого лжеца».

Кроме того, адвокат по-своему интерпретировал обстоятельства убийства военнослужащих, их положение при этом, допускал оскорбительные высказывания в адрес свидетелей обвинения, называя И. «человеком ушлым и с подвешенным языком», что он «новой ложью пытается оправдать старую ложь и пытается избежать изобличения», у него «защитная реакция лжеца», он «проявляет все признаки лжи», анализировал указанные признаки, упоминал о некой «схеме показаний» свидетелей И. и С. утверждал, что свидетель Х. солгала ради спасения сына, в связи с чем председательствующий вынужден был останавливать защитника и объявлять ему замечания, обращая внимание на недопустимость подобных высказываний и доведения до присяжных заседателей сведений, не соответствующих фактическим обстоятельствам дела, после чего разъяснял присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание сказанное защитником и не учитывали при вынесении вердикта (т. 12, л.д. 140-141, 146, 150, 151, 154-157, 160, 162).

В нарушение требований закона адвокат Мусаев М.А. в прениях рассказал присяжным заседателям о причинах, побудивших его согласиться с предложением своего отца стать защитником Бекмурзаева, о своём 14-летнем опыте работы в качестве адвоката, чему его обучали на втором курсе юридического факультета, и хотя председательствующий останавливал защитника и предлагал ему выступать в прениях сторон предметно, применительно к фактическим обстоятельствам, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, адвокат эти разъяснения проигнорировал (т. 12, л.д. 141-142), и, продолжая нарушать требования законодательства, предъявляемые к содержанию и порядку прений сторон в суде с участием присяжных заседателей, сообщил

присяжным заседателям о том, как он (адвокат) расспрашивал родню и односельчан свидетелей обвинения, что Х. считался врагом семьи

ых, а расспрошенные им (адвокатом) люди не могли пояснить, почему С. и И. оговаривают Бекмурзаева, что автодорога в районе авторынка в г. Урус-Мартан с советского времени была асфальтированной, так как является одной из основных магистралей (т. 12, л.д. 142, 146), хотя данные обстоятельства с участием присяжных заседателей не исследовались и в силу ч. 2 ст. 336 УПК РФ адвокат не вправе был об этом упоминать.

На данные нарушения председательствующий никак не отреагировал, хотя должен был при упоминании этих обстоятельств незамедлительно остановить защитника и разъяснить присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание указанные сведения при вынесении вердикта.

Вновь нарушил закон адвокат Мусаев М.А., когда заявил о том, что свидетели С. и И. «являлись подручными Х.», «находились под его влиянием, который был для них авторитетом на воле и оставался таковым после заточения», что названные лица «стали называть себя очевидцами убийства военнослужащих в г. Урус-Мартане только после того, как оказались вместе с Х.в одной колонии»; выдвигал версию о том, что именно Х. убил потерпевших; критически оценивал деятельность стороны обвинения, которая «придирается к мелочам, несущественным деталям»; рассуждал о местных нравах, не позволяющих свидетелю И. встретиться с девушкой в районе авторынка г. Урус-Мартан; высказался о том, что перед экспертами-медиками не ставились вопросы, из какого положения стрелял убийца и перед каким прилавком находились военные, в каком положении находились погибшие в момент убийства, в связи с чем председательствующий объявлял замечания адвокату и обращал его внимание на недопустимость таких высказываний, после чего сообщал присяжным заседателям, чтобы они не принимали во внимание изложенное защитником и не учитывали при вынесении вердикта (т. 12, л.д. 143-144, 150, 161).

Вместе с тем, без соответствующих мер реагирования оставлены высказывания адвоката Мусаева М.А. о том, что «сторона обвинения при пересказе показаний многих свидетелей в выгодную для себя сторону урезало и переиначило их»; в зал суда был приведён некий «человек, который не был близко к Урус-Мартану в 2000 году, но перед ним была поставлена задача, что он должен сказать о том, что видел, как выстрелами в голову сзади убили трёх военных», и это сделал И.; на Бекмурзаева «навесили ярлык»; о возможном содержании протокола проверки показаний на месте свидетеля И. и что он мог бы показать; о некоей записи вопросов адвоката и ответов Исмаилова, которую адвокат прослушал; что свидетель С.- «бандит из группы Х. который в перерывах между преступлениями решил машину подшаманить»; что Х. использовал подконтрольных ему С. и И. чтобы оклеветать своего кровника Бекмурзаева (т. 12, л.д. 143, 152-154, 157, 158, 160).

Несвоевременно отреагировал председательствующий на грубое нарушение закона со стороны адвоката Мусаева М.А., когда защитник в прениях упоминал о «науке распознания лжи», её методологии, специалистах и признаках, хотя данные обстоятельства в судебном заседании с участием присяжных заседателей не исследовались и не могли исследоваться, в связи с чем государственный обвинитель заявлял обоснованные возражения, обращая внимание председательствующего на недопустимость такого поведения защитника (т. 12, л.д. 154-155).

Имело место нарушение закона и в ходе выступления защитника с репликой, когда адвокат допустил критическую оценку действиям государственного обвинения по представлению доказательств (т. 12, л.д. 166- 168).

Всего за время выступления в прениях адвокату Мусаеву М.А. было объявлено 18 замечаний и обращено его внимание на недопустимость незаконного воздействия на присяжных заседателей, однако защитник эти разъяснения и замечания председательствующего игнорировал и, опорочивая исследованные по делу доказательства и оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей, в ходе выступления в прениях затрагивал вопросы правового и процессуального характера и упоминал об обстоятельствах, которые с участием присяжных заседателей не исследовались и не могли исследоваться.

Таким образом, несмотря на многочисленные и систематические нарушения требований законодательства и порядка в судебном заседании, допущенные адвокатом Мусаевым М.А. в присутствии присяжных заседателей, председательствующий не принял действенных и эффективных мер воздействия, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, исключающих возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами и обсуждения вопросов, не входящих в их компетенцию, а ограничился лишь замечаниями защитнику и прерыванием его речи уже после того, как он довёл до сведения присяжных заседателей недозволенную информацию.

Приведённые обстоятельства свидетельствуют о том, что, хотя председательствующий в ряде случаев останавливал защитника и разъяснял присяжным заседателям их обязанность не принимать во внимание сказанное им и его подзащитным, в том числе сделал такие разъяснения в напутственном слове, однако из-за большого количества и систематичности нарушений, допущенных адвокатом Мусаевым М.А. в судебном заседании, которые Судебная коллегия признаёт существенными, на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, которое, как справедливо утверждается в апелляционном представлении государственного обвинителя, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей и их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, в связи с чем данный вердикт в отношении Бекмурзаева не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Поэтому в связи с допущенными существенными нарушениями уголовно- процессуапьного закона постановленный в отношении Бекмурзаева приговор

подлежит отмене, а дело - направлению на новое судебное разбирательство в тот же суд з ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

При ьковом рассмотрении суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований уголовно-процессуального закона, регулирующего особенности рассмотрения дела в суде с участием присяжных заседателей, в том числе по вопросу реализации сторонами их прав и обязанностей в данной форме судопроизводства, создать необходимые условия для вынесения судом с участием присяжных заседателей беспристрастного и справедливого решения.

Что касается довода апелляционного представления относительно нарушений при составлении вопросного листа, то их следует принять во внимание при новом судебном разбирательстве, а вопросы перед присяжными заседателями должны быть сформулированы в соответствии с требованиями ст. 252, 338 и 339 УПК РФ исходя из предъявленного Бекмурзаеву обвинения и с учётом результатов судебного следствия и прений сторон, не содержать правовых терминов, требующих от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а равно других, требующих собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями вердикта.

Судебная коллегия не усматривает оснований для отмены постановления суда от 19 апреля 2019 г. об изменении Бекмурзаеву меры пресечения с заключения под стражей на подписку о невыезде и надлежащем поведении, в связи с чем полагает необходимым указанную меру пресечения оставить без изменения

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389 ,389 ,389 ,389 , 389^\2"⁸и 389³³ УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховноф Суда Российской Федерации

определила:

приговор Северо-Кавказского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 26 апреля 2019 г. в отношении Бекмурзаева Расамбека Сулеймановича в связи с существенными нарушениями уголовно- процессуального закона отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

Меру пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставить без изменения.

Председательствующий
Судьи