Гражданский кодекс часть 1

с участием прокуроров Мацкевича Ю.И., Жука Е.В., потерпевших Комягиной ЮН., Комягина Н.В., осуждённого Алефиренко Д.А. путём использования систем видеоконференц-связи, его защитника - адвоката Степнова Р.П. рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении Алефиренко Д.А. по апелляционным жалобам осуждённого Алефиренко Д.А., его защитников - адвокатов Сергеева Р.А. и Степнова Р.П. на приговор Приволжского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 18 июля 2019 г., согласно которому гражданин Российской Федерации военнослужащий войсковой части 85927 прапорщик

Алефиренко Дмитрий Александрович,

<...>

<...>, несудимый,

оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта.

Он же на основании обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей осуждён к лишению свободы за совершение преступлений, предусмотренных: пп. «д», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, на срок 13 лет, с лишением в соответствии со ст. 48 УК РФ воинского звания «прапорщик»; пп. «б», «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ, на срок 8 лет; ч. 2 ст. 167 УК РФ на срок 1 год, а по совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний - на срок 17 лет в исправительной колонии строгого режима, с лишением в соответствии со ст. 48 УК РФ воинского звания «прапорщик».

Гражданский иск потерпевшей С. о возмещении материального ущерба удовлетворён полностью: с Алефиренко Д.А. в её пользу взыскано 177 026 рублей.

Гражданский иск потерпевшей К. о компенсации морального вреда удовлетворён частично: с Алефиренко Д.А. в её пользу взыскано 1 200 000 рублей. В остальной части исковых требований, превышающих данную сумму, отказано.

В приговоре решены вопросы об исчислении срока наказания в виде лишения свободы, о вещественных доказательствах и процессуальных издержках.

Заслушав доклад судьи Сокерина С.Г., изложившего содержание приговора, существо апелляционных жалоб, выступления осуждённого Алефиренко Д.А. и его защитника - адвоката Степнова Р.П., поддержавших доводы апелляционных жалоб, прокуроров Мацкевича Ю.И., Жука Е.В., потерпевших К.К. возражавших против их удовлетворения и просивших оставить приговор без изменения, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

установила:

согласно вердикту коллегии присяжных заседателей Алефиренко оправдан по обвинению в мошенничестве, совершённом в крупном размере.

В соответствии с тем же вердиктом Алефиренко признан виновным и осуждён за разбой, совершённый с применением предметов, используемых в качестве оружия, в особо крупном размере, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, за убийство, совершённое с особой жестокостью и сопряжённое с разбоем, и за умышленное уничтожение и повреждение чужого имущества, совершённое путем поджога, повлекшее причинение значительного ущерба.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах, указанных в приговоре.

вреда, сильные, многократные, продолжительные боль и страдания потерпевшего, остававшегося живым не менее 30 минут с начала нападения, приведших к наступлению его смерти на месте происшествия. После этого Алефиренко завладел деньгами К. в сумме 1 055 280 рублей.

После убийства К. для сокрытия следов преступления Алефиренко поджёг указанную квартиру, принадлежащую С. что привело к повреждению чужого имущества на сумму 177 026 рублей.

Осуждённый Алефиренко и его защитники - адвокаты Сергеев Р.А. и Степнов Р.П. в апелляционных жалобах и дополнениях к ним выражают несогласие с приговором ввиду его незаконности, необоснованности и несправедливости назначенного наказания.

В обоснование общей позиции стороны защиты адвокаты Сергеев Р.А. и Степнов Р.П. приводят следующие доводы.

В нарушение ч. 2 ст. 171, п. 3 ст. 220 УПК РФ обвинение Алефиренко в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, сформулировано без указания точного места и времени совершения преступления, что препятствовало реализации его права на защиту.

Вопреки требованиям п. 4 ч. 1 ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении указан признак, не предусмотренный диспозицией ч. 3 ст. 159 УК РФ - с причинением значительного ущерба гражданину.

В нарушение положений ст. 217 УПК РФ записные книжки и тетрадь К., использованные при производстве почерковедческой экспертизы, не приобщены к материалам дела и возвращены потерпевшей. Сторона защиты с этими материалами не ознакомлена.

Стороне защиты было необоснованно отказано органом предварительного следствия в удовлетворении ходатайств об истребовании из ПАО «<...> сведений о кредитных обязательствах К. о дополнительном допросе осуждённого Алефиренко, родственников К., его коллег по работе, о выяснении места и обстоятельств пожара по месту работы потерпевшего, о размере затрат, которые понёс К. для восстановления повреждённого оборудования, о детализации телефонных соединений К. в период, предшествовавший его гибели.

Без выяснения этих обстоятельств, полагают адвокаты, рассмотрение данного уголовного дела было недопустимо и его следовало возвратить прокурору в соответствии с ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Протокол обыска в жилище Алефиренко, исследованный в присутствии присяжных заседателей, является недопустимым доказательством, поскольку в нарушение ст. 166 УПК РФ к протоколу не приложена фототаблица и электронный носитель информации с фотографиями, сделанными во время данного следственного действия.

Обнаруженная в ходе обыска денежная купюра со следами вещества, похожего на кровь, в нарушение ст. 182 УПК РФ не была упакована и опечатана на месте производства обыска в присутствии понятых.

При производстве осмотра купюры установлено, что на упаковке с данным вещественным доказательством имеются подписи 4 лиц, в то время

как в обыске участвовало 6 человек. При этом при осмотре не отражено, чьи подписи имелись на упаковке.

Сторона защиты была ограничена в реализации права на представление доказательств в защиту Алефиренко, что выразилось в необоснованном отказе в удовлетворении ходатайства об истребовании у потерпевшей К. возвращённых ей в ходе предварительного следствия блокнотов и тетради К., в которых могли содержаться сведения о расходах последнего на производственную деятельность. Данные сведения могли повлиять на определение размера похищенных денежных средств.

Судом неправомерно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты об установлении принадлежности ряда абонентских номеров мобильной связи, с владельцами которых К. общался в период, предшествовавший его гибели. Получение этих сведений, полагает сторона защиты, было необходимо в целях проверки выдвинутой осуждённым версии о причастности к убийству К. иных лиц.

Также судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании из банков и микрофинансовых организаций сведений о размере задолженности Алефиренко, которая на момент исследуемых событий была меньше, чем указано в предъявленном ему обвинении.

Судом необоснованно отказано в проведении повторной судебно- медицинской экспертизы, поскольку между первичным и дополнительным заключениями судебно-медицинской экспертизы, представленным присяжным заседателям, имелись существенные противоречия о времени наступления смерти, что могло отразиться на их вердикте.

При произнесении напутственного слова председательствующий ввёл присяжных в заблуждение, сообщив им, что оправдательный вердикт считается принятым, если за отрицательный ответ на любой из поставленных в вопросном листе вопросов проголосовало не менее шести присяжных заседателей, что не соответствует требованиям уголовно- процессуального закона.

Первый экземпляр вопросного листа не был приобщён председательствующим к материалам дела, что не позволяет проверить соблюдение присяжными заседателями установленного ст. 342-346 УПК РФ порядка проведения совещания, голосования, вынесения и провозглашения вердикта.

Протокол судебного заседания не соответствует требованиям ст. 259, 353 УПК РФ, поскольку в нём неверно отражён ход судебного заседания.

Так, в протоколе указано, что после произнесения напутственного слова председательствующий опросил присяжных заседателей о необходимости получения дополнительных разъяснений. Однако такого опроса в действительности не производилось.

В протоколе не отражён ответ старшины присяжных заседателей после первого возвращения в зал судебного заседания в 20 часов 05 минут 11 июля 2019 г. о том, что вердикт вынесен.

Сведения в протоколе о том, что после изучения первоначального опросного листа председательствующий указал старшине на недочёты и предложил им возвратиться в совещательную комнату для их устранения, не соответствуют действительности. По утверждению адвокатов, после возвращения из совещательной комнаты после рассмотрения вопросного листа председательствующий подозвал старшину присяжных заседателей, в течение более 1 минуты общался с ним, после чего, не поставив в известность иных участников процесса о содержании данного разговора, объявил, что в связи с отсутствием единодушия присяжные могут вернуться для оглашения вердикта лишь по истечении 3 часов после начала обсуждения поставленных перед ними вопросов, то есть не ранее 21 часа 33 минут.

Вопреки указанию в протоколе судебного заседания, председательствующий не произносил краткого напутственного слова перед возвращением присяжных заседателей в совещательную комнату. Об изменениях в вопросном листе участникам процесса не сообщалось.

В протоколе не отражено, что после второго возвращения присяжных заседателей в зал судебного заседания председательствующий вновь общался со старшиной присяжных заседателей в течение более 1 минуты, не поставив в известность о содержании данного разговора иных участников процесса.

В протоколе судебного заседания отсутствуют сведения о приобщении к материалам дела первого экземпляра вопросного листа, который использовался присяжными заседателями при вынесении вердикта до первого выхода в зал судебного заседания в 20 часов 05 минут 11 июля 2019 г., аннулированного председательствующим.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют о несоблюдении председательствующим и присяжными заседателями установленного уголовно-процессуальным законом порядка вынесения и провозглашения вердикта, а также о возможном оказании на них председательствующим воздействия с целью получения обвинительного вердикта.

Назначенное Алефиренко наказание является несправедливым вследствие чрезмерной суровости. Судом не в полной мере учтены положительные характеристики осуждённого по месту жительства и службы, семейное положение, наличие на иждивении двоих малолетних детей, признание его присяжными заседателями заслуживающим снисхождения, влияние назначенного наказания на исправление Алефиренко и условия жизни его семьи.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокаты Сергеев Р.А. и Степнов Р.П. высказали суждение о существенных нарушениях уголовно- процессуального закона, повлекших лишение стороны защиты права на заявление мотивированных и немотивированных отводов кандидатам в

присяжные заседатели, выразившихся в сокрытии при формировании коллегии присяжных заседателей присяжными заседателями А. и П. сведений об их знакомстве ввиду проживания в одном населённом пункте, а присяжным заседателем П. - сведений о привлечении его сына к уголовной ответственности.

В подтверждение доводов, приведённых в апелляционных жалобах и дополнении к ним, адвокатами представлены протоколы опросов Р.И. принимавших участие в судебном разбирательстве по данному делу в качестве присяжных заседателей, Ф., С. проживающих в одном населённом пункте с А. и П. копии постановления Базарно- Карабулакского районного суда Саратовской области от 10 июля 2017 г. о прекращении уголовного дела и приговора того же суда от 22 ноября 2017 г. в отношении П.

Данные обстоятельства, как считают адвокаты, являются основаниями для отмены обвинительного приговора и возвращения дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.

В дополнении к апелляционной жалобе осуждённый Алефиренко указывает, что ему неправомерно было отказано в ознакомлении со всеми материалами дела после вынесения приговора.

Проверив материалы дела, обсудив апелляционные жалобы и дополнения к ним, выслушав стороны, Судебная коллегия не усматривает оснований для отмены или изменения приговора суда, постановленного на основании вердикта коллегии присяжных заседателей в отношении Алефиренко.

Как усматривается из протокола судебного заседания, судебное следствие проведено с соблюдением требований ст. 15, 244 УПК РФ о состязательности и равноправии сторон, ст. 252, 335 УПК РФ о пределах судебного разбирательства и особенностях судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, а также их полномочий, установленных ст. 334 УПК РФ. Все представленные сторонами допустимые и относимые к делу доказательства были исследованы, заявленные ходатайства разрешены председательствующим с учётом мнения сторон и в установленном законом порядке, реализовано право сторон на дополнение судебного следствия.

В ходе судебного разбирательства председательствующим были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и реализации предоставленных им прав, которыми они воспользовались в полной мере.

Вопреки утверждениям авторов апелляционных жалоб, председательствующий не ограничивал сторону защиты в представлении присяжным заседателям допустимых доказательств по делу.

Напротив, председательствующий обоснованно снимал вопросы сторон, не относящиеся к установлению фактических обстоятельств дела, останавливал стороны, когда они затрагивали такие обстоятельства, которые не подлежали рассмотрению с участием присяжных заседателей, и обращал

внимание присяжных заседателей на необходимость не учитывать такие высказывания при решении вопроса о виновности или невиновности подсудимого. Напоминание об этом сделано председательствующим и в напутственном слове.

Данных о том, что судебное следствие проводились предвзято с обвинительным уклоном, а председательствующий отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов уголовного дела не усматривается.

Несогласие осуждённого и защитников с принятыми судом решениями по различным ходатайствам, заявленным стороной защиты, и с их мотивировкой является позицией стороны защиты и не может свидетельствовать о нарушении принципа равенства и состязательности сторон и об ограничении права на защиту.

Доводы адвокатов Сергеева Р.А. и Степнова Р.П. о том, что обвинение Алефиренко в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, сформулировано без указания точного места и времени совершения преступления, а также о том, что в обвинительном заключении указан признак, не предусмотренный диспозицией ч. 3 ст. 159 УК РФ, не могут служить основанием для отмены оправдательного приговора, постановленного на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, поскольку в соответствии со ст. 389 УПК РФ такой приговор может быть отменен только по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно- процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов. Также оправдательный приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежит отмене, если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Ввиду отсутствия указанных в названной норме уголовно- процессуального закона поводов и оснований для отмены оправдательного приговора в отношении Алефиренко в части обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, указанные выше доводы адвокатов являются несостоятельными.

Довод адвокатов о нарушении требований ст. 217 УПК РФ ввиду того, что к материалам дела не приобщены записные книжки и тетрадь К., не может служить основанием для отмены или изменения приговора. Как следует из материалов дела, указанные предметы были представлены органам предварительного следствия потерпевшей К. в ходе её допроса. При исследовании данных блокнотов были обнаружены записи: «200 000 - Д., 200 000 - я». Лист с данной

записью был изъят в установленном порядке и впоследствии представлен эксперту для проведения почерковедческой экспертизы. Остальные записи были признаны следователем в соответствии с его полномочиями, установленными ст. 38 УПК РФ, не имеющими отношения к обстоятельствам, подлежащим доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ. Мнение адвокатов о том, что в блокнотах и тетради могут содержаться сведения, имеющие отношение к делу, носит исключительно предположительный характер и не подтверждается объективными данными. При таких обстоятельствах председательствующий правомерно отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании у потерпевшей К. указанных предметов, поскольку они не относятся к существу предъявленного обвинения и не подлежат исследованию в присутствии присяжных заседателей.

Приведённые в апелляционной жалобе защитников доводы о необоснованном отказе в ходе предварительного следствия в удовлетворении ходатайств об истребовании из ПАО «<...> сведений о кредитных обязательствах К., о дополнительном допросе осуждённого Алефиренко, родственников К., его коллег по работе, о выяснении места и обстоятельств пожара по месту работы потерпевшего, о размере затрат, которые понёс К. для восстановления повреждённого оборудования, о детализации телефонных соединений К. в период, предшествовавший его гибели, не могут служить основанием для отмены или изменения приговора, постановленного на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, поскольку, по сути, являются оспариванием соответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции, что недопустимо согласно положениям ст. 389²⁷ УПК РФ.

Суждение адвокатов о том, что без выяснения этих обстоятельств, рассмотрение данного уголовного дела было недопустимо и его следовало возвратить прокурору в соответствии с ч. 1 ст. 237 УПК РФ, является ошибочным, поскольку в указанной норме уголовно-процессуального закона не содержится положений, предусматривающих возвращение уголовного дела прокурору в связи с несогласием стороны защиты с отказом в удовлетворении заявленных ею ходатайств органами предварительного следствия.

Вопреки доводам адвокатов, исследованный с участием присяжных заседателей протокол обыска в жилище Алефиренко, в ходе которого была изъята денежная купюра со следами вещества, похожего на кровь, является допустимым доказательством. По данному вопросу председательствующим в отсутствие присяжных заседателей принято законное и обоснованное решение.

Суждения адвокатов об ограничении права стороны защиты в реализации права на представление доказательств в защиту Алефиренко, что выразилось в необоснованном, по их мнению, отказе в удовлетворении ходатайства об истребовании у потерпевшей К.

возвращённых ей в ходе предварительного следствия блокнотов и тетради К. в которых могли содержаться сведения о расходах последнего на производственную деятельность, являются несостоятельными. Указанное ходатайство было рассмотрено судом в порядке, установленном уголовно- процессуальным законом, и правомерно отклонено, поскольку записи в данных блокнотах и тетради не имеют отношения к обстоятельствам инкриминированных Алефиренко преступлений. Предположения стороны защиты об обратном не подтверждаются объективными данными.

Также судом правомерно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты об установлении принадлежности ряда абонентских номеров мобильной связи, с владельцами которых К. общался в период, предшествовавший его гибели. Как следует из материалов дела, принадлежность данных номеров конкретным лицам проверялась в ходе предварительного следствия и было установлено, что они не имеют отношения к обстоятельствам, подлежащим доказыванию по настоящему делу. При таких данных оснований для повторного установления владельцев указанных номеров в ходе судебного заседания не имелось.

В удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании из банков и микрофинансовых организаций сведений о размере задолженности Алефиренко отказано с приведением убедительного обоснования ввиду наличия достаточных данных о наличии такой задолженности. Оценка представленных стороной обвинения доказательств, относящихся к предмету доказывания по делу, относится к исключительной компетенции коллегии присяжных заседателей.

Вопреки мнению защитников, судом обоснованно отказано в проведении повторной судебно-медицинской экспертизы ввиду отсутствия оснований, предусмотренных ст. 207 УПК РФ.

Что касается содержания первичного и дополнительного заключений судебно-медицинской экспертизы, то они исследованы в ходе судебного заседания. Также в суде допрошен эксперт М., давший исчерпывающие разъяснения вынесенного им заключения в порядке, установленном ст. 205 УПК РФ. При этом стороне защиты была обеспечена возможность в полной мере задать эксперту вопросы, относящиеся к его компетенции, что было ею реализовано.

Довод о том, что при формировании коллегии присяжных заседателей были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлекшие лишение стороны защиты права на заявление мотивированных и немотивированных отводов кандидатам в присяжные заседатели, выразившихся в сокрытии присяжными заседателями А. и П. сведений об их знакомстве ввиду проживания в одном населённом пункте, а присяжным заседателем П.сведений о привлечении его сына к уголовной ответственности, являются несостоятельными.

Как следует из протокола судебного заседания, требования чч. 2-7 ст. 328 УПК РФ председательствующим по делу выполнены в полном объёме.

В соответствии с ч. 8 ст. 328 УПК РФ сторонам была предоставлена возможность задать каждому из оставшихся кандидатов в присяжные заседатели вопросы, которые связаны с выяснением обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении уголовного дела.

Реализуя данную возможность, адвокат Сергеев Р.А. задал всем кандидатам в присяжные заседатели вопрос: «Кто из Вас до прихода в суд был знаком друг с другом?». Среди кандидатов в присяжные таких лиц не оказалось. В материалах дела не содержится данных, свидетельствующих о сокрытии кандидатами в присяжные заседатели факта их знакомства до явки в суд. Ссылка адвоката на представленные ими протоколы опросов Ф. и С. в которых указано о проживании присяжных заседателей А. и П. в одном населённом пункте, не свидетельствует об их знакомстве друг с другом и о сокрытии данного обстоятельства при ответе на вопрос адвоката, поскольку опрошенные лица пояснили, что не обладают данными о наличии между А. и П. каких-либо взаимоотношений.

Что касается ссылки адвокатов на имеющуюся информацию о привлечении к уголовной ответственности сына присяжного заседателя П. то само себе наличие таких сведений не свидетельствует о сокрытии их П. при формировании коллегии присяжных заседателей.

Данных, подтверждающих осведомлённость П. на стадии формирования коллегии присяжных заседателей о привлечении к уголовной ответственности кого-либо из его родственников или близких ему людей, о чём задавал вопрос государственный обвинитель, не имеется.

Обстоятельства, для выяснения которых задавались указанные вопросы, не относятся к тем, которые препятствуют реализации права гражданина на участие в осуществлении правосудия в качестве присяжного заседателя в соответствии со ст. 3 и 7 Федерального закона «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в российской Федерации» от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ.

Что касается права на заявление мотивированного и немотивированного отводов кандидатам в присяжные заседатели, то оно реализовано стороной защиты. Кроме того, за ней сохранялось право и возможность заявления мотивированного отвода присяжным заседателям в ходе судебного разбирательства по основаниям, предусмотренным ст. 61, 62 УПК РФ. Однако таких отводов не последовало ввиду отсутствия оснований полагать, что кто-либо из присяжных заседателей прямо или косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела.

Таким образом, формирование коллегии присяжных заседателей проведено в судебном заседании с участием сторон с соблюдением требований ст. 328 УПК РФ.

После формирования коллегии присяжных заседателей председательствующим у сторон выяснялся вопрос о тенденциозности её состава, и заявлений по этому поводу от сторон не последовало.

Представленные стороной защиты протоколы опросов Р. и И. принимавших участие в судебном разбирательстве по данному делу в качестве присяжных заседателей, не могут служить основанием для отмены или изменения приговора ввиду законодательного запрета, установленного п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, на выяснение у присяжных заседателей любых вопросов об обстоятельствах уголовного дела, ставших им известными в связи с участием в производстве по данному уголовному делу.

Довод о том, что при произнесении напутственного слова председательствующий ввёл присяжных в заблуждение, сообщив, что оправдательный вердикт считается принятым, если за отрицательный ответ на любой из поставленных в вопросном листе вопросов проголосовало не менее шести присяжных заседателей, не может служить основанием для отмены или изменения приговора.

Как следует из текста напутственного слова и протокола судебного заседания, председательствующий в напутственном слове сказал: «Обвинительный вердикт считается принятым, если за утвердительные ответы на каждый из трех вопросов, указанных в части первой статьи 339 настоящего Кодекса, проголосовало большинство присяжных заседателей».

Правильность данного разъяснения стороной защиты не оспаривается.

Возражений в связи с содержанием напутственного слова от сторон, в том числе стороны защиты, не поступило.

Что касается допущенной председательствующим оговорки о том, что оправдательный вердикт считается принятым, если за отрицательный ответ на любой из поставленных в вопросном листе основных вопросов проголосовало не менее шести присяжных заседателей, то, учитывая единодушие присяжных при вынесении обвинительного вердикта с утвердительными ответами на вопросы, указанные в части первой статьи 339 УПК РФ, предположение адвокатов о её влиянии на формирование позиции присяжных заседателей при проведении голосования в соответствии со ст. 342 УПК РФ является надуманным.

При таких обстоятельствах оснований для отмены приговора ввиду нарушения требований ст. 340 УПК РФ не имеется.

Вопреки утверждению адвокатов, председательствующим по делу не допущено нарушений требований уголовно-процессуального закона при изучении вопросного листа с внесёнными в него ответами коллегии присяжных заседателей и оглашении вердикта.

Как следует из протокола судебного заседания, председательствующий после изучения в первый раз заполненного вопросного листа в порядке, установленном ч. 2 ст. 345 УПК РФ, нашёл его неясным и противоречивым, указал старшине присяжных заседателей на

недочёты и предложил присяжным заседателям вернуться в совещательную комнату.

После вторичного возвращения в зал судебного заседания и передачи вопросного листа председательствующим по делу вновь были установлены недочёты технического характера, в связи с чем присяжным заседателям было предложено их исправить.

После третьего возвращения коллегии присяжных заседателей в зал судебного заседания и вручения заполненного вопросного листа председательствующему по делу участникам процесса было объявлено, что в первый экземпляр вопросного листа присяжными заседателями была внесена формулировка, не относящаяся к их компетенции. Поскольку заполнение этого листа из-за недостатка места в нём стало невозможным, он был аннулирован в присутствии старшины присяжных заседателей с выдачей листа, содержащего те же вопросы, которые были сформулированы в порядке, установленном ст. 338 УПК РФ, на которые присяжные заседатели дали соответствующие ответы в совещательной комнате, после чего возвратились в зал судебного заседания.

После признания председательствующим вердикта ясным и непротиворечивым он был провозглашён старшиной присяжных заседателей в соответствии с ч. 3 ст. 345 УПК РФ.

Расхождений в вопросах, указанных в вопросном листе, составленном в соответствии со ст. 338 УПК РФ, с провозглашённым вердиктом из материалов дела не усматривается и в апелляционных жалобах об этом не указывается.

При таких обстоятельствах утверждение адвокатов о том, что по делу были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, не позволяющие проверить соблюдение присяжными заседателями установленного ст. 342-346 УПК РФ порядка проведения совещания, голосования, вынесения и провозглашения вердикта, является надуманным, поскольку все действия председательствующего по делу по изучению заполненного вопросного листа и высказыванию соответствующих замечаний были совершены им в пределах установленной компетенции.

Что касается аннулированного вопросного листа, ставшего непригодным для вынесения вердикта, то его приобщение к материалам дела законом не предусмотрено.

Довод о несоответствии протокола судебного заседания требованиям ст. 259, 353 УПК РФ, поскольку в нём неверно отражён ход судебного заседания, является несостоятельным.

В протоколе судебного заседания отражены все данные, предусмотренные ст. 259 УПК РФ, с учётом особенностей, установленных ст. 335 УПК РФ.

Довод о том, что председательствующий по делу после произнесения напутственного слова не опросил присяжных заседателей о необходимости получения дополнительных разъяснений, не свидетельствует о незаконности его действий, поскольку такого опроса законом не

предусмотрено. В ч. 5 ст. 340 УПК РФ указано, что присяжные заседатели, выслушав напутственное слово председательствующего и ознакомившись с поставленными перед ними вопросами, вправе получить от него дополнительные разъяснения. Об этом председательствующий довёл до их сведения в напутственном слове. Отсутствие соответствующих обращений со стороны присяжных заседателей свидетельствует о том, что они не усмотрели необходимости получения дополнительных разъяснений.

Вопреки мнению адвокатов, в протоколе судебного заседания не должны быть отражены те или иные сообщения старшины присяжных заседателей после возвращения коллегии присяжных заседателей в зал судебного заседания с заполненным вопросным листом. Согласно взаимосвязанным положениям чч. 1, 2 и 3 ст. 345 УПК РФ после подписания вопросного листа с внесенными в него ответами на поставленные вопросы присяжные заседатели возвращаются в зал судебного заседания. Старшина присяжных заседателей без каких-либо заявлений передает председательствующему вопросный лист с внесенными в него ответами. При отсутствии замечаний председательствующий возвращает вопросный лист старшине присяжных заседателей для провозглашения вердикта, которое он производит, зачитывая по вопросному листу поставленные судом вопросы и ответы присяжных заседателей на них.

Довод о том, что после возвращения из совещательной комнаты после рассмотрения вопросного листа председательствующий подозвал старшину присяжных заседателей, в течение более 1 минуты общался с ним, после чего, не поставив в известность иных участников процесса о содержании данного разговора, объявил, что в связи с отсутствием единодушия присяжные могут вернуться для оглашения вердикта лишь по истечении 3 часов после начала обсуждения поставленных перед ними вопросов, не противоречит содержанию протокола судебного заседания, в котором указано, что председательствующий, обратив внимание старшины на недочёты, предложил присяжным заседателям возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Мнение адвокатов о том, что председательствующий был обязан сообщить другим участникам процесса о характере недочётов, на которые им обращено внимание присяжных заседателей, не основано на законе. К тому же, данное суждение противоречит положениям ст. 341 УПК РФ о недопустимости разглашения любых сведений о суждениях, высказанных при совещании присяжных заседателей.

Вопреки утверждению в апелляционных жалобах, указание в протоколе судебного заседания на произнесение председательствующим краткого напутственного слова после первого возвращения присяжных заседателей в зал судебного заседания не влечёт в целом признание протокола незаконным, поскольку в соответствии со взаимосвязанными положениями чч. 1, 2 и 3 ст. 344 УПК РФ краткое напутственное слово произносится лишь в том случае, если в ходе совещания присяжные заседатели придут к выводу о необходимости получить от

председательствующего дополнительные разъяснения по поставленным вопросам. В этом случае они возвращаются в зал судебного заседания и старшина обращается к председательствующему с соответствующей просьбой, после чего председательствующий в присутствии сторон дает необходимые разъяснения, либо, выслушав мнение сторон, при необходимости вносит соответствующие уточнения в поставленные вопросы, либо дополняет вопросный лист новыми вопросами. Именно по поводу внесенных в вопросный лист изменений председательствующий произносит краткое напутственное слово, которое отражается в протоколе.

Поскольку изменений в вопросный лист в порядке, установленном чч. 1 и 2 ст. 344 УПК РФ, не вносилось, произнесения краткого напутственного слова не требовалось. Указание на произнесение такого слова не может являться основанием для отмены или изменения приговора.

Довод о том, что в протоколе не отражено, что после второго возвращения присяжных заседателей в зал судебного заседания председательствующий вновь общался со старшиной присяжных заседателей в течение более 1 минуты, не поставив в известность о содержании данного разговора иных участников процесса, не соответствует действительности. В протоколе судебного заседания отражено, что председательствующий после вторичного изучения вопросного листа указал старшине на технические недочёты, в связи с чем предложил вновь возвратиться в совещательную комнату, после чего вердикт был вынесен в надлежащее форме, не вызывающей сомнений и неясностей.

Иного общения председательствующего по делу со старшиной присяжных заседателей не было.

Таким образом, приговор постановлен в соответствии с требованиями ст. 348 и 351 УПК РФ, а действия осуждённого Алефиренко квалифицированы правильно.

Приведённые в апелляционных жалобах адвокатов доводы о несправедливости назначенного осуждённому Алефиренко наказания ввиду его излишней суровости являются необоснованными. Наказание ему как за каждое преступление, так и по их совокупности назначено в соответствии с требованиями закона, с учётом характера и степени общественной опасности совершённых преступлений, данных о личности осуждённого, всех смягчающих обстоятельств, влияния назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи.

Принял суд во внимание положительные характеристики Алефиренко, то, что он с раннего возраста воспитывался в неполной семье, к уголовной ответственности привлекается впервые.

Обстоятельствами, смягчающими наказание, признаны наличие у него малолетних детей и явка с повинной.

В полной мере также учтены выводы присяжных заседателей о признании осуждённого Алефиренко заслуживающим снисхождения.

Оснований для вывода о том, что какие-либо из обстоятельств, указанных в апелляционных жалобах, не были учтены судом первой инстанции, не имеется.

Таким образом, нарушений закона, указанных в ст. 389¹⁷-389¹⁸ УПК РФ, которые могли бы повлечь отмену или изменение приговора суда с участием присяжных заседателей, не имеется.

Руководствуясь ст. 38913, 38920, 38927, 38928и 38933 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

определила:

приговор Приволжского окружного военного суда с участием присяжных заседателей от 18 июля 2019 г. в отношении Алефиренко Дмитрия Александровича оставить без изменения, апелляционные жалобы осуждённого Алефиренко Д.А., его защитников - адвокатов Сергеева Р.А. и Степнова Р.П. без удовлетворения.

Председательствующий РУПН

Судьи А.Н.Замашнюк

С.Г. Сокерин