Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2021) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 30.06.2021)

По приговору Свердловского областного суда от 21 декабря 2018 г., постановленному с участием присяжных заседателей, Х. (судимый 13 июля 2011 г. по п. "а" ч. 2 ст. 166 УК РФ к 1 году лишения свободы и 11 июня 2014 г. по ч. 3 ст. 134 УК РФ к 3 годам лишения свободы) осужден по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ к 10 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год, по пп. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 17 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев, по ч. 3 ст. 30, пп. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 10 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений к 24 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 2 года.

В соответствии с п. "г" ч. 1 и ч. 2 ст. 58 УК РФ Х. назначено отбывание первых 5 лет лишения свободы в тюрьме, а оставшегося срока наказания в виде лишения свободы - в исправительной колонии особого режима.

Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2019 г. приговор оставлен без изменения.

В надзорной жалобе осужденный оспаривал вывод суда о наличии в его действиях особо опасного рецидива преступлений, а также назначение отбывания лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 20 января 2021 г. удовлетворил надзорную жалобу осужденного частично, указав следующее.

Как усматривается из приговора, в действиях Х. признано наличие особо опасного рецидива преступлений на основании положений п. "б" ч. 3 ст. 18 УК РФ, в соответствии с которыми рецидив преступлений признается особо опасным при совершении лицом особо тяжкого преступления, если ранее оно два раза было осуждено за тяжкое преступление или ранее осуждалось за особо тяжкое преступление.

При этом в приговоре указано, что Х. был дважды судим за тяжкие преступления (13 июля 2011 г. по п. "а" ч. 2 ст. 166 УК РФ и 11 июня 2014 г. по ч. 3 ст. 134 УК РФ), судимости за которые не были погашены или сняты в установленном законом порядке.

Между тем наказание по приговору суда от 13 июля 2011 г., по которому Х. был осужден по п. "а" ч. 2 ст. 166 УК РФ к 1 году лишения свободы, было им отбыто 15 декабря 2011 г.

В соответствии с п. "г" ч. 3 ст. 86 УК РФ в редакции Федерального закона, действовавшей на момент совершения преступления (в октябре 2010 г.), судимость погашается в отношении лиц, осужденных к лишению свободы за тяжкие преступления, - по истечении шести лет после отбытия наказания.

На момент совершения преступлений 22 декабря 2017 г., за которые Х. осужден по приговору от 21 декабря 2018 г., прошло более шести лет после отбытия им наказания по приговору от 13 июля 2011 г., в связи с чем эта судимость была погашена.

В силу ч. 6 ст. 86 УК РФ погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, предусмотренные названным Кодексом, связанные с судимостью.

Таким образом, на момент совершения 22 декабря 2017 г. особо тяжких преступлений у осужденного имелась одна непогашенная судимость по приговору от 11 июня 2014 г. за тяжкое преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 134 УК РФ, что не давало оснований для признания в его действиях особо опасного рецидива преступлений и назначения ему отбывания лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

В соответствии с п. "б" ч. 2 ст. 18 УК РФ действия осужденного образуют опасный рецидив преступлений, поэтому в силу п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ наличие данного вида рецидива преступлений обусловливает назначение отбывания лишения свободы в исправительной колонии строгого, а не особого режима.

Допущенное судом первой инстанции нарушение уголовного закона является существенным, повлиявшим на исход дела, так как повлекло назначение осужденному Х. вида исправительного учреждения с более строгим режимом.

На основании изложенного Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор и апелляционное определение: исключил указание о судимости Х. по приговору от 13 июля 2011 г. и вместо особо опасного рецидива преступлений признал в его действиях в соответствии с п. "б" ч. 2 ст. 18 УК РФ опасный рецидив преступлений. Отбывание наказания в виде лишения свободы в течение первых 5 лет назначил осужденному в тюрьме, а оставшегося срока наказания в исправительной колонии строгого режима.

2. При назначении наказания в виде исправительных работ суд должен установить размер удержания из заработка осужденного в доход государства.

По приговору Нижегородского областного суда от 3 октября 2002 г. (с учетом последующих изменений) Л. (ранее судимый 13 декабря 1993 г. и 28 сентября 2001 г.) осужден по ч. 1 ст. 115 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ) к исправительным работам сроком на 10 месяцев, по ч. 2 ст. 139 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ) - к 10 месяцам лишения свободы, на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ - к лишению свободы сроком на 10 месяцев. В соответствии со ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров назначено окончательное наказание в виде 12 лет 10 месяцев лишения свободы.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 24 марта 2021 г., рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного, изменил судебные решения по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ст. 50 УК РФ в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ, действовавшего в период совершения преступления, исправительные работы устанавливаются на срок от двух месяцев до двух лет и отбываются по месту работы осужденного. Из заработка осужденного к исправительным работам производятся удержания в доход государства в размере, установленном приговором суда, в пределах от пяти до двадцати процентов.

По данному уголовному делу Л., осужденному с учетом внесенных изменений по ч. 1 ст. 115 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), назначено наказание в виде исправительных работ сроком на 10 месяцев.

В нарушение требований уголовного закона судом не установлен размер, подлежащий удержанию в доход государства из заработка осужденного, то есть наказание в виде исправительных работ судом фактически не назначено.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил из судебных решений назначение осужденному наказания по ч. 1 ст. 115 УК РФ и по совокупности преступлений на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ.

3. В соответствии с положениями ч. 1 ст. 56 УК РФ наказание в виде лишения свободы не может быть назначено лицу, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, при отсутствии отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 63 УК РФ, и если санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ помимо лишения свободы предусмотрены иные виды наказания.

По приговору Иркутского областного суда от 4 апреля 2012 г. (с учетом изменений, внесенных кассационным определением от 20 июня 2012 г.) В. осужден к лишению свободы по пп. "ж", "л" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 13 лет с ограничением свободы на срок 2 года, по ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) с учетом ч. 1 ст. 62 УК РФ на 2 года, по ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ) с учетом ч. 1 ст. 62 УК РФ на 1 год, по ст. 317 УК РФ на 18 лет 10 месяцев с ограничением свободы на срок 2 года. В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначено окончательное наказание - 21 год 10 месяцев лишения свободы с ограничением свободы на срок 2 года.

Осужденный в надзорной жалобе просил об изменении судебных решений и о смягчении наказания, указывая, что судом за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), ему необоснованно назначено наказание в виде лишения свободы.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 3 марта 2021 г. изменил судебные решения по следующим основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 56 УК РФ наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 63 УК РФ, за исключением преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 228, ч. 1 ст. 231, ст. 233 УК РФ, или только если соответствующей статьей Особенной части УК РФ лишение свободы предусмотрено как единственный вид наказания.

Осужденному В. за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), относящееся к категории небольшой тяжести, назначено наказание в виде лишения свободы.

Между тем он ранее не судим, является лицом, впервые совершившим преступление, отягчающих наказание обстоятельств за это преступление судом не установлено, санкция ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), кроме лишения свободы, предусматривает другие, более мягкие виды наказаний.

Поэтому В. по ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ) не могло быть назначено наказание в виде лишения свободы.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор, кассационное определение и назначил по ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ) 1 год исправительных работ в местах, определяемых органами местного самоуправления, с удержанием в доход государства 20% заработной платы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных пп. "ж", "л" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), ст. 317 УК РФ, путем частичного сложения наказаний назначил В. наказание в виде лишения свободы сроком на 21 год 9 месяцев с ограничением свободы сроком на 2 года.

4. Мнение потерпевшего о назначении подсудимому строгого наказания не отнесено законодателем к обстоятельствам, отягчающим наказание, перечень которых установлен ст. 63 УК РФ, и ссылка на это мнение подлежит исключению из приговора.

Установлено, что Л., Д. и Ш. договорились между собой завладеть автомашиной без цели хищения, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Во исполнение задуманного осужденные нанесли потерпевшему руками и ногами множественные удары по различным частям тела, в том числе в голову. Убедившись, что потерпевший не может воспрепятствовать завладению автомашины, Л. и Ш. положили его на заднее сиденье автомашины и продолжили движение на указанной автомашине.

Осужденный Д., осознавая, что они завладели автомашиной неправомерно, с целью сокрытия совершенного преступления предложил Л. и Ш. сжечь потерпевшего. Реализуя высказанное предложение, Л. вместе с Ш. подожгли автомашину с находившимся в ней потерпевшим. От указанных действий осужденных Л. и Ш. при подстрекательстве осужденного Д. наступила смерть потерпевшего, а автомашина полностью сгорела.

По приговору Новосибирского областного суда (оставленному судом апелляционной инстанции без изменения) Л. осужден к лишению свободы по пп. "д", "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 10 лет с ограничением свободы сроком на 1 год, по пп. "а", "в" ч. 2 ст. 166 УК РФ на 3 года, по ч. 1 ст. 167 УК РФ на 1 год 6 месяцев. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений Л. назначено 12 лет лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год.

По этому же приговору осужден Д. к лишению свободы по ч. 4 ст. 33, пп. "д", "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 9 лет с ограничением свободы сроком на 1 год, по пп. "а", "в" ч. 2 ст. 166 УК РФ на 4 года, по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 167 УК РФ на 1 год. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений Д. назначено 11 лет лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год.

По делу осужден также Ш.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 3 февраля 2021 г. изменил приговор, апелляционное определение и исключил указание об учете мнения потерпевших о строгом наказании подсудимых по следующим основаниям.

В приговоре указано, что "суд учитывает также мнение потерпевших о строгом наказании подсудимых".

Между тем мнение потерпевшего о суровом наказании виновных лиц не включено законодателем в перечень отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 63 УК РФ, подлежащих учету при назначении наказания, который расширительному толкованию не подлежит.

5. В случае устранения обстоятельств, указанных в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, приговор суда, вынесенный заочно, по ходатайству осужденного или его защитника отменяется и уголовное дело передается на новое судебное рассмотрение с учетом правил подсудности.

По приговору Московского областного суда от 23 декабря 2010 г., постановленному с участием присяжных заседателей (оставленному без изменения кассационным определением от 18 февраля 2011 г.), Б. осужден по ч. 3 ст. 162, п. "а" ч. 3 ст. 226, ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Осужденный в надзорной жалобе просил отменить приговор и кассационное определение в связи с нарушением правил подсудности, поскольку в силу ст. 31 УПК РФ дело подлежало рассмотрению в районном суде. Также осужденный обращал внимание на отсутствие в приговоре ссылки на положения ч. 5 ст. 247 УПК РФ и заявлял, что от следствия и суда он не скрывался.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 3 марта 2021 г. удовлетворил надзорную жалобу, указав следующие.

Из материалов уголовного дела усматривается, что 23 июня 2008 г. уголовное дело в отношении Б., а также других лиц поступило в Московский областной суд и было назначено к рассмотрению в судебном заседании с участием коллегии присяжных заседателей.

27 ноября и 3 декабря 2008 г. подсудимый Б. в судебные заседания без уважительной причины не явился, в связи с чем мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отношении его постановлением судьи изменена на содержание под стражей, он объявлен в розыск. Уголовное дело в отношении Б. приостановлено до его розыска.

По ходатайству прокурора производство по уголовному делу в отношении Б. 2 августа 2010 г. было возобновлено, по делу назначено предварительное слушание.

9 августа 2010 г. по итогам предварительного слушания уголовное дело в отношении Б. по предъявленному ему обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 162, п. "а" ч. 3 ст. 226, ч. 1 ст. 222 УК РФ было назначено к рассмотрению Московским областным судом с участием коллегии присяжных заседателей без учета положений ч. 2 ст. 31 УПК РФ, согласно которым уголовные дела данной категории отнесены к подсудности районного суда.

23 декабря 2010 г. в отношении Б. был заочно постановлен обвинительный приговор, который 18 февраля 2011 г. вступил в законную силу.

17 января 2018 г. Б. задержан и отбывает наказание, назначенное ему по приговору от 23 декабря 2010 г.

В соответствии с ч. 7 ст. 247 УПК РФ в случае устранения обстоятельств, указанных в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, приговор или определение суда, вынесенные заочно, по ходатайству осужденного или его защитника отменяются судом кассационной или надзорной инстанции. Судебное разбирательство в таком случае проводится в обычном порядке.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации отменил приговор и кассационное определение, а уголовное дело передал на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания в тот же суд иным составом суда для принятия решений, предусмотренных ст. 236 УПК РФ, в том числе о подсудности уголовного дела.

6. При разрешении споров о взыскании неосновательного обогащения в связи с бездоговорным потреблением электрической энергии суду необходимо выяснять причины, по которым не был заключен договор в связи с заменой поставщика электрической энергии, была ли доведена до потребителя информация о смене поставщика и соответствовали ли действия нового поставщика требованиям добросовестности.

Электросетевая компания обратилась в суд с иском к М. (собственнику нежилых помещений в многоквартирном доме) о взыскании неосновательного обогащения, указав, что ответчиком осуществлялось бездоговорное потребление электроэнергии в период с 10 августа 2016 г. по 12 апреля 2017 г.

Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано.

Судом апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым исковые требования удовлетворены: с М. в пользу электросетевой компании взыскано неосновательное обогащение, проценты за пользование чужими денежными средствами, государственная пошлина в доход местного бюджета.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил апелляционное определение без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала постановления судов апелляционной и кассационной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм права по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 данного кодекса.

В силу п. 1 ст. 539 ГК РФ по договору энергоснабжения энергоснабжающая организация обязуется подавать абоненту (потребителю) через присоединенную сеть энергию, а абонент обязуется оплачивать принятую энергию, а также соблюдать предусмотренный договором режим ее потребления, обеспечивать безопасность эксплуатации находящихся в его ведении энергетических сетей и исправность используемых им приборов и оборудования, связанных с потреблением энергии.

Согласно положениям ст. 544 ГК РФ оплата энергии производится за фактически принятое абонентом количество энергии в соответствии с данными учета энергии, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или соглашением сторон.

В соответствии с п. 2 Основных положений функционирования розничных рынков электрической энергии, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 4 мая 2012 г. N 442 (в редакции от 4 февраля 2017 г., действующей на дату составления акта), бездоговорным потреблением электрической энергии является самовольное подключение энергопринимающих устройств к объектам электросетевого хозяйства и (или) потребление электрической энергии в отсутствие заключенного в установленном порядке договора, обеспечивающего продажу электрической энергии (мощности) на розничных рынках, кроме случаев потребления электрической энергии в отсутствие такого договора в течение 2 месяцев с даты, установленной для принятия гарантирующим поставщиком на обслуживание потребителей.

Как предусмотрено пп. 25, 26 Основных положений, на сетевой организации лежит обязанность удостовериться в том, что все потребители заключили в письменной форме договоры, обеспечивающие продажу им электрической энергии (мощности). При этом в ходе предписываемых мероприятий сетевая организация выявляет лиц, которые не заключили договоры, обеспечивающие продажу им электрической энергии (мощности), и при этом фактически потребляют электрическую энергию; составляет в установленном порядке акт о неучтенном потреблении электрической энергии; рассчитывает объемы бездоговорного потребления электрической энергии за период, истекший с даты, установленной для принятия гарантирующим поставщиком на обслуживание потребителей; принимает меры по прекращению потребления электрической энергии в отсутствие договора и по обеспечению оплаты объемов электрической энергии, потребляемой без заключенного договора лицом, потребляющим электрическую энергию, путем введения полного ограничения режима потребления электрической энергии.

В силу п. 27 Основных положений электрическая энергия (мощность) реализуется на розничных рынках на основании следующих видов договоров, обеспечивающих продажу электрической энергии (мощности): договор энергоснабжения; договор купли-продажи (поставки) электрической энергии (мощности).

Согласно п. 167 Основных положений субъекты электроэнергетики, обеспечивающие снабжение электрической энергией потребителей, в том числе гарантирующие поставщики (энергосбытовые, энергоснабжающие организации) и сетевые организации, в соответствии с данным разделом проверяют соблюдение потребителями (производителями электрической энергии (мощности) на розничных рынках) требований указанного документа, определяющих порядок учета электрической энергии, условий заключенных договоров энергоснабжения (купли-продажи (поставки) электрической энергии (мощности), договоров оказания услуг по передаче электрической энергии, договоров оказания услуг оперативно-диспетчерского управления, а также проводят проверки на предмет выявления фактов безучетного и бездоговорного потребления электрической энергии.

Гарантирующие поставщики (энергосбытовые, энергоснабжающие организации), осуществляющие поставку электрической энергии (мощности) в многоквартирный дом, и (или) сетевые организации вправе провести проверку в отношении надлежащего технологического присоединения строений, зданий и (или) сооружений, расположенных на земельном участке многоквартирного дома или граничащих с ним земельных участках, к электрическим сетям, в том числе к внутридомовым электрическим сетям многоквартирного дома, с привлечением лиц, отвечающих за содержание указанных сетей, в целях выявления фактов бездоговорного потребления электрической энергии.

В силу п. 192 Основных положений по факту выявленного безучетного или бездоговорного потребления электрической энергии сетевой организацией составляется акт о неучтенном потреблении электрической энергии и не позднее 3 рабочих дней с даты его составления передается в адрес: гарантирующего поставщика (энергосбытовой, энергоснабжающей организации), обслуживающего потребителя, осуществившего безучетное потребление; лица, осуществившего бездоговорное потребление.

Согласно п. 193 Основных положений при составлении акта о неучтенном потреблении электрической энергии должен присутствовать потребитель, осуществляющий безучетное потребление (обслуживающий его гарантирующий поставщик (энергосбытовая, энергоснабжающая организация), или лицо, осуществляющее бездоговорное потребление электрической энергии.

Таким образом, законодательством предусмотрены требования к процедуре проведения проверки и порядку фиксации ее результатов, в частности, сетевая компания должна обеспечить участие потребителя (представителя) в проверке и его присутствие при составлении актов. Ввиду того, что проверка прибора учета завершается составлением сетевой организацией итогового документа о ее проведении, все действия проверяющего лица в отношении прибора учета до составления соответствующего акта являются продолжением проверки.

Как установлено судом, акт о неучетном потреблении был составлен представителем истца 12 апреля 2017 г. в отсутствие ответчика, при этом в нем указаны сведения об имевшем со стороны истца уведомлении ответчика от 4 апреля 2017 г. о времени и месте составления акта. Согласно идентификатору почтового отправления уведомление истца получено ответчиком 13 апреля 2017 г., то есть после составления акта.

Данные обстоятельства оценки со стороны суда апелляционной инстанции не получили.

При этом период бездоговорного пользования электроэнергией определен в акте с 14 апреля 2014 г., хотя электросетевая компания приняла на себя обязательства по снабжению многоквартирного дома электрической энергией только с 4 августа 2016 г., а технологическое присоединение к сетям многоквартирного дома произведено 10 августа 2016 г.

В акте также указано, что произведен осмотр "нежилых помещений" без каких-либо идентифицирующих признаков, что само по себе в отсутствие иных доказательств не свидетельствует о том, что были осмотрены помещения, принадлежащие именно ответчику.

Акт о неучтенном потреблении электрической энергии содержит указание на бездоговорное потребление электрической энергии через сети электросетевой компании и сети многоквартирного дома до приборов учета жилого дома с нарушением правил технологического присоединения, однако данные обстоятельства не подтверждаются иными материалами дела. Факт подключения ответчика к энергетическим сетям до приборов учета жилого дома оспаривался в судебном заседании, но не был проверен судом апелляционной инстанции, вопрос о проведении судебной экспертизы для проверки указанных в акте сведений на обсуждение сторон, в нарушение требований ст. 79 ГПК РФ, не ставился.

Ответчиком в материалы дела была представлена копия договора от 10 ноября 2013 г., заключенного с ТСЖ многоквартирного дома, с указанием на то, что оплата электроэнергии осуществлялась М. согласно показаниям индивидуальных приборов учета, установленных и введенных в эксплуатацию сотрудниками ТСЖ в период действия договора от 2 октября 2010 г., заключенного с сетевой организацией. При рассмотрении спора ответчик также ссылался на то, что подключение его нежилых помещений к электросетям было осуществлено после счетчика ТСЖ.

Данные возражения ответчика оценки со стороны суда апелляционной инстанции, в нарушение требований ст. 198 ГПК РФ, не получили.

Судом апелляционной инстанции также не учтено, что обязанность собственников нежилых помещений в многоквартирном доме заключать договоры ресурсоснабжения непосредственно с ресурсоснабжающей организацией в соответствии с п. 4 постановления Правительства Российской Федерации от 26 декабря 2016 г. N 1498 "О вопросах предоставления коммунальных услуг и содержания общего имущества в многоквартирном доме" возникла только с 1 января 2017 г.

Кроме того, оплата бездоговорного потребления электрической энергии, в отличие от оплаты ее фактического потребления, определяемого приборами учета, осуществляется в повышенном размере исходя из величины допустимой (то есть максимальной) длительной токовой нагрузки каждого вводного провода (кабеля) (п. 2 Приложения N 3 к Основным положениям).

В соответствии с пп. 3 и 4 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Согласно ст. 10 этого же кодекса не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке (п. 1).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных п. 1 указанной статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (п. 2 ст. 10 ГК РФ).

Как следует из п. 3 ст. 307 ГК РФ, при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ).

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК РФ), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (п. 3 ст. 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (п. 5 ст. 166 ГК РФ).

Из установленных судом обстоятельств следует, что помещения ответчика в 2013 году были подключены к электрическим сетям надлежащим образом с надлежащими приборами учета на основании договора с ТСЖ.

Заключение в 2016 году договора на технологическое присоединение многоквартирного дома, в котором находятся помещения ответчика, и само технологическое присоединение произведены без участия ответчика, который продолжал производить оплату ТСЖ по имеющимся приборам учета.

При таких обстоятельствах суду апелляционной инстанции следовало определить соответствие действий сторон требованиям добросовестности, а также установить, какие действия и кто из участников технологического присоединения многоквартирного дома к электрическим сетям должен был совершить по доведению до потребителя информации о смене поставщика электроэнергии, а также о необходимости заключить соответствующий договор и производить оплату новому поставщику.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала постановления судов апелляционной и кассационной инстанций незаконными, отменила их и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

7. Материальный ущерб, причиненный в результате дорожно-транспортного происшествия несовершеннолетним, достигшим возраста 14 лет, подлежит возмещению его родителями в порядке субсидиарной ответственности, если у несовершеннолетнего причинителя вреда отсутствуют доход или иное имущество, достаточные для его возмещения, и если родители не докажут, что вред возник не по их вине.

Ч. обратился в суд с иском к З.С., З.В. о возмещении материального ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего с участием автомобиля, принадлежащего истцу на праве собственности, и велосипеда под управлением несовершеннолетнего З., в связи с тем, что автомобилю истца причинены механические повреждения.

Ответчик З.В. и представитель ответчика З.С. исковые требования не признали, просили отказать в их удовлетворении.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из наличия вины родителей несовершеннолетнего ребенка в причинении материального ущерба истцу, которые не подготовили 14-летнего сына к езде на велосипеде по проезжей части автодороги, а также не обучили Правилам дорожного движения. В связи с этим суд пришел к выводу о взыскании с ответчиков в солидарном порядке стоимости восстановительного ремонта автомобиля.

Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Согласно п. 1 ст. 1074 ГК РФ несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут ответственность за причиненный вред на общих основаниях. В случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, вред должен быть возмещен полностью или в недостающей части его родителями (усыновителями) или попечителем, если они не докажут, что вред возник не по их вине (п. 2 ст. 1074 ГК РФ). Обязанность родителей (усыновителей), попечителя и соответствующей организации по возмещению вреда, причиненного несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, прекращается по достижении причинившим вред совершеннолетия либо в случаях, когда у него до достижения совершеннолетия появились доходы или иное имущество, достаточные для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобрел дееспособность (п. 3 ст. 1074 ГК РФ).

В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что, если несовершеннолетний, на которого возложена обязанность по возмещению вреда, не имеет заработка или имущества, достаточных для возмещения вреда, обязанность по возмещению вреда полностью или частично возлагается субсидиарно на его родителей (усыновителей) или попечителей, а также на организацию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в которой находился причинитель вреда под надзором (ст. 155.1 СК РФ), если они не докажут отсутствие своей вины. Причем эти лица должны быть привлечены к участию в деле в качестве соответчиков. Их обязанность по возмещению вреда, согласно п. 3 ст. 1074 ГК РФ, прекращается по достижении несовершеннолетним причинителем вреда восемнадцати лет либо по приобретении им до этого полной дееспособности. В случае появления у несовершеннолетнего достаточных для возмещения вреда средств ранее достижения им восемнадцати лет исполнение обязанности субсидиарными ответчиками приостанавливается и может быть возобновлено, если соответствующие доходы прекратятся.

Согласно приведенным правовым нормам и разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации для разрешения вопроса о возложении обязанности по возмещению вреда на родителей несовершеннолетнего суду необходимо установить наличие либо отсутствие у несовершеннолетнего причинителя вреда доходов или иного имущества, достаточных для возмещения причиненного вреда.

Как усматривается из материалов дела и состоявшихся по нему судебных постановлений, истец требований о возмещении ущерба к несовершеннолетнему причинителю вреда не заявлял, обратился в суд с иском к родителям несовершеннолетнего о возмещении материального ущерба не в субсидиарном, а в солидарном порядке как к основным должникам, что противоречит приведенным нормам права.

Абзацем вторым ч. 3 ст. 40 ГПК РФ предусмотрено, что в случае невозможности рассмотрения дела без участия соответчика или соответчиков в связи с характером спорного правоотношения суд привлекает его или их к участию в деле по своей инициативе. После привлечения соответчика или соответчиков подготовка и рассмотрение дела производятся с самого начала.

Указанные требования процессуального закона судом не выполнены.

Суд первой инстанции при разрешении спора не учел, что обязанность родителей по возмещению вреда, причиненного несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, является субсидиарной и прекращается по достижении несовершеннолетним причинителем вреда восемнадцати лет, то есть по достижении совершеннолетия, и, в нарушение требований п. 3 ст. 1074 ГК РФ, вопрос о возможности возместить вред самим несовершеннолетним не обсудил и не проверил, что возможно только при привлечении несовершеннолетнего к участию в деле в качестве основного должника.

Данная ошибка, допущенная судом первой инстанции, не была исправлена судом апелляционной инстанции при проверке решения нижестоящего суда и оставлена без внимания судом кассационной инстанции.

8. В случае неправомерного отказа страховщика от организации и оплаты ремонта транспортного средства в натуре и (или) одностороннего изменения условий исполнения обязательства на выплату страхового возмещения в денежной форме в отсутствие оснований, предусмотренных п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО <1>, потерпевший вправе требовать полного возмещения убытков в виде стоимости такого ремонта без учета износа транспортного средства.

--------------------------------

<1> Федеральный закон от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".

Б. обратился в суд с исками к страховой организации и С., ссылаясь на то, что по вине С. произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого был поврежден его автомобиль. По договору ОСАГО в порядке прямого возмещения убытков страховщик выдал ему направление на ремонт на СТОА, однако впоследствии ему было отказано в осуществлении ремонта автомобиля и в одностороннем порядке заменено страховое возмещение на страховую выплату.

Не согласившись с таким страховым возмещением, истец обратился к ответчику с претензиями, которые оставлены без удовлетворения.

Уточнив исковые требования, Б. просил взыскать со страховой организации (ответчика) страховое возмещение, неустойку, штраф и компенсацию морального вреда, а с С. взыскать денежную сумму в счет возмещения ущерба, превышающего страховое возмещение по договору ОСАГО.

Кроме того, истец просил взыскать с надлежащего ответчика - страховой организации или С. - ущерб в размере начисляемого износа на заменяемые детали, расходы на эвакуатор и судебные расходы.

Удовлетворяя частично исковые требования Б., суд первой инстанции указал, что страховая организация в одностороннем порядке, без согласия истца изменила форму страхового возмещения и вместо ремонта автомобиля выплатила страховое возмещение в денежной форме. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу о взыскании с ответчика стоимости ремонта автомобиля без учета износа деталей.

Принимая во внимание, что требования потребителя не были удовлетворены в добровольном порядке, суд также пришел к выводу о взыскании со страховой организации компенсации морального вреда, штрафа и неустойки, а также расходов на эвакуацию транспортного средства и судебных расходов.

При этом суд указал на необходимость взыскания с причинителя вреда С. разницы между стоимостью восстановительного ремонта автомобиля истца без учета износа и фактическими затратами истца на ремонт транспортного средства сверх лимита страхового возмещения.

Суд апелляционной инстанции, указав, что размер возмещения вреда за счет страховщика ограничен в том числе и вычетом стоимости износа комплектующих изделий, снизил размер страхового возмещения на эту сумму и увеличил размер возмещения ущерба с причинителя вреда.

Отказывая в удовлетворении требований истца о взыскании расходов на оплату услуг представителя и нотариальных расходов, суд апелляционной инстанции сослался на то, что доверенность и договор на оказание юридических услуг имеют общий характер, без указания на данное дело.

С такими выводами суда апелляционной инстанции согласился суд кассационной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, признавая обжалуемые постановления судов апелляционной и кассационной инстанций вынесенными с существенными нарушениями норм права, руководствовалась, в частности, положениями ст. 15, 309, п. 1 ст. 310, ст. 393, 397 ГК РФ и исходила из того, что должник не вправе без установленных законом или соглашением сторон оснований изменять условия обязательства, в том числе изменять определенный предмет или способ исполнения. В случае неисполнения обязательства в натуре кредитор вправе поручить исполнение третьим лицам и взыскать с должника убытки в полном объеме.

Статьей 12 Закона об ОСАГО предусмотрено, что страховое возмещение вреда, причиненного легковому автомобилю, находящемуся в собственности гражданина и зарегистрированному в Российской Федерации, осуществляется (за исключением случаев, установленных п. 16.1 этой статьи) в соответствии с п. 15.2 или п. 15.3 указанной статьи путем организации и (или) оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего (возмещение причиненного вреда в натуре).

Страховщик после осмотра поврежденного транспортного средства потерпевшего и (или) проведения его независимой технической экспертизы выдает потерпевшему направление на ремонт на станцию технического обслуживания и осуществляет оплату стоимости проводимого такой станцией восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего в размере, определенном в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, с учетом положений абзаца второго п. 19 этой же статьи.

При проведении восстановительного ремонта в соответствии с пп. 15.2 и 15.3 ст. 12 Закона об ОСАГО не допускается использование бывших в употреблении или восстановленных комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов), если в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства требуется замена комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов). Иное может быть определено соглашением страховщика и потерпевшего (п. 15.1).

Если ни одна из станций, с которыми у страховщика заключены договоры на организацию восстановительного ремонта, не соответствует установленным правилами обязательного страхования требованиям к организации восстановительного ремонта в отношении конкретного потерпевшего, страховщик с согласия потерпевшего в письменной форме может выдать потерпевшему направление на ремонт на одну из таких станций. В случае отсутствия указанного согласия возмещение вреда, причиненного транспортному средству, осуществляется в форме страховой выплаты (п. 15.2).

При наличии согласия страховщика в письменной форме потерпевший вправе самостоятельно организовать проведение восстановительного ремонта своего поврежденного транспортного средства на станции технического обслуживания, с которой у страховщика на момент подачи потерпевшим заявления о страховом возмещении или прямом возмещении убытков отсутствует договор на организацию восстановительного ремонта. В этом случае потерпевший в заявлении о страховом возмещении или прямом возмещении убытков указывает полное наименование выбранной станции технического обслуживания, ее адрес, место нахождения и платежные реквизиты, а страховщик выдает потерпевшему направление на ремонт и оплачивает проведенный восстановительный ремонт (п. 15.3).

Перечень случаев, когда страховое возмещение вместо организации и оплаты страховщиком восстановительного ремонта по соглашению сторон, по выбору потерпевшего, по соглашению сторон или в силу объективных обстоятельств производится в форме страховой выплаты, установлен п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО.

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" разъяснено, что обращение к страховщику с заявлением о страховом возмещении в виде организации и оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства на станции технического обслуживания является реализацией права потерпевшего на выбор способа возмещения вреда (п. 53).

Ответственность за несоблюдение станцией технического обслуживания срока передачи потерпевшему отремонтированного транспортного средства и нарушение иных обязательств по восстановительному ремонту транспортного средства потерпевшего несут страховщик, выдавший направление на ремонт независимо от того, имела ли место доплата со стороны потерпевшего за проведенный ремонт (абзацы восьмой и девятый п. 17 ст. 12 Закона об ОСАГО). При возникновении спора суд обязан привлекать станцию технического обслуживания к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

Под иными обязательствами по восстановительному ремонту транспортного средства потерпевшего, за которые несет ответственность страховщик, следует понимать надлежащее выполнение станцией технического обслуживания работ по ремонту транспортного средства, в том числе выполнение их в объеме и в соответствии с требованиями, установленными в направлении на ремонт, а при их отсутствии - требованиями, обычно предъявляемыми к работам соответствующего рода.

В случае нарушения обязательств станцией технического обслуживания по восстановительному ремонту транспортного средства потерпевшего страховая организация вправе требовать возмещения ею убытков на основании ст. 15 и 393 ГК РФ (п. 55).

В силу приведенных положений закона в отсутствие оснований, предусмотренных п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО, страховщик не вправе отказать потерпевшему в организации и оплате ремонта транспортного средства в натуре с применением новых заменяемых деталей и комплектующих изделий и в одностороннем порядке изменить условие исполнения обязательства на выплату страхового возмещения в денежной форме.

Поскольку в Законе об ОСАГО отсутствует специальная норма о последствиях неисполнения страховщиком названного выше обязательства организовать и оплатить ремонт транспортного средства в натуре, то в силу общих положений ГК РФ об обязательствах потерпевший вправе в этом случае по своему усмотрению требовать возмещения необходимых на проведение такого ремонта расходов и других убытков на основании ст. 397 ГК РФ.

Из установленных обстоятельств дела следует, что ремонт транспортного средства на станции технического обслуживания, куда страховщик направил потерпевшего, произведен не был. Вины в этом самого потерпевшего не установлено.

Впоследствии страховщик направил истцу письменный отказ в осуществлении ремонта в натуре и в одностороннем порядке перечислил страховое возмещение в денежной форме.

При этом указанных в п. 16 ст. 12 Закона об ОСАГО обстоятельств, дающих страховщику право на замену формы страхового возмещения, судами не установлено.

При таких обстоятельствах выводы судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что страховщик правомерно произвел выплату страхового возмещения истцу в денежной форме и не должен возмещать убытки, вызванные отказом в организации и оплате ремонта транспортного средства в натуре, противоречат приведенным выше положениям закона.

Выводы суда апелляционной инстанции в части отказа в возмещении судебных расходов также признаны незаконными, поскольку указание в доверенности и договоре об оказании юридических услуг на реквизиты конкретного гражданского дела не является обязательным условием для возмещения судебных расходов на основании ст. 98 и 100 ГПК РФ.

При разрешении вопроса о возмещении судебных расходов суду необходимо установить, понесены ли в действительности эти расходы по настоящему делу, в том числе на участие представителя, оценив названные выше доказательства в совокупности с другими доказательствами.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, дело направила на новое апелляционное рассмотрение.

9. Потерпевший в дорожно-транспортном происшествии, получивший страховое возмещение в денежной форме на основании подп. "ж" п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО, вправе требовать возмещения ущерба с причинителя вреда в части, не покрытой страховым возмещением.

Б. обратился в суд с иском к К. о возмещении ущерба, указав в обоснование требований, что в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего по вине водителя К., был поврежден принадлежащий истцу автомобиль. В обоснование требований Б. сослался на заключение эксперта, согласно которому стоимость восстановительного ремонта автомобиля истца без учета износа составляет 312 000 руб., с учетом износа - 95 200 руб.

По договору ОСАГО в порядке прямого возмещения убытков страховщик выплатил ему 95 200 руб.

Б. просил взыскать с К. как с причинителя вреда разницу между страховым возмещением и действительным размером ущерба.

Определением суда назначена судебная экспертиза для определения размера ущерба. Согласно заключению эксперта стоимость восстановительного ремонта без учета износа составляет 268 000 руб.

Уточнив исковые требования, истец просил взыскать с ответчика в возмещение ущерба 172 800 руб.

Исследовав и оценив доказательства, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что страховое возмещение в денежной форме выплачено страховщиком в полном объеме, и, руководствуясь положениями ст. 15, 1064, п. 3 ст. 1079 и ст. 1072 ГК РФ, взыскал с причинителя вреда разницу между действительным размером ущерба, определенным по результатам судебной экспертизы без учета износа, и суммой выплаченного страхового возмещения.

Отменяя решение суда и отказывая в иске, суд апелляционной инстанции, согласившись с установленными фактическими обстоятельствами дела, признал ошибочным применение судом первой инстанции норм материального права и указал, что истец не вправе требовать возмещения ущерба с причинителя вреда, поскольку сам выбрал получение страхового возмещения в денежной форме, вследствие чего причинитель вреда освобождается от ответственности за возмещение образовавшейся разницы за счет учета износа, применяемого при расчете страхового возмещения в денежной форме.

Суд кассационной инстанции признал ошибочными выводы суда апелляционной инстанции относительно применения норм материального права, указал на правильное применение норм материального права судом первой инстанции и оставил в силе решение суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, оставляя без изменения кассационное определение, исходила из следующего.

Согласно преамбуле Закона об ОСАГО данный закон определяет правовые, экономические и организационные основы обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств в целях защиты прав потерпевших.

Однако в отличие от норм гражданского права о полном возмещении убытков причинителем вреда (ст. 15, п. 1 ст. 1064 ГК РФ) Закон об ОСАГО гарантирует возмещение вреда, причиненного имуществу потерпевших, в пределах, установленных этим законом (абзац второй ст. 3 Закона об ОСАГО).

При этом страховое возмещение вреда, причиненного повреждением транспортных средств потерпевших, ограничено названным законом как лимитом страхового возмещения, установленным ст. 7 Закона об ОСАГО, так и предусмотренным п. 19 ст. 12 Закона об ОСАГО специальным порядком расчета страхового возмещения, осуществляемого в денежной форме - с учетом износа комплектующих изделий (деталей, узлов и агрегатов), подлежащих замене, и в порядке, установленном Единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, утвержденной положением Центрального банка Российской Федерации от 19 сентября 2014 г. N 432-П (далее - Единая методика).

Согласно п. 15 ст. 12 Закона об ОСАГО по общему правилу страховое возмещение вреда, причиненного транспортному средству потерпевшего, может осуществляться по выбору потерпевшего путем организации и оплаты восстановительного ремонта на станции технического обслуживания либо путем выдачи суммы страховой выплаты потерпевшему (выгодоприобретателю) в кассе страховщика или перечисления суммы страховой выплаты на счет потерпевшего (выгодоприобретателя).

Однако этой же нормой установлено исключение для легковых автомобилей, находящихся в собственности граждан и зарегистрированных в Российской Федерации.

В силу п. 15.1 ст. 12 Закона об ОСАГО страховое возмещение вреда, причиненного легковому автомобилю, находящемуся в собственности гражданина и зарегистрированному в Российской Федерации, осуществляется (за исключением случаев, установленных п. 16.1 указанной статьи) в соответствии с пп. 15.2 или 15.3 данной статьи путем организации и (или) оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего (возмещение причиненного вреда в натуре).

При этом п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО установлен перечень случаев, когда страховое возмещение осуществляется в денежной форме, в том числе и по выбору потерпевшего, в частности, если потерпевший является инвалидом определенной категории (подпункт "г") или он не согласен произвести доплату за ремонт станции технического обслуживания сверх лимита страхового возмещения (подпункт "д").

Также подп. "ж" п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО установлено, что страховое возмещение в денежной форме может быть выплачено при наличии соглашения об этом в письменной форме между страховщиком и потерпевшим (выгодоприобретателем).

Таким образом, в силу подп. "ж" п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО потерпевший с согласия страховщика вправе получить страховое возмещение в денежной форме.

Реализация потерпевшим данного права соответствует целям принятия Закона об ОСАГО, указанным в его преамбуле, и каких-либо ограничений для его реализации при наличии согласия страховщика Закон об ОСАГО не содержит.

Получение согласия причинителя вреда на выплату потерпевшему страхового возмещения в денежной форме Закон об ОСАГО также не предусматривает.

В то же время п. 1 ст. 15 ГК РФ установлено, что лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Согласно ст. 1072 названного кодекса юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (ст. 931, п. 1 ст. 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

В п. 35 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 58 разъяснено, что причинитель вреда, застраховавший свою ответственность в порядке обязательного страхования в пользу потерпевшего, возмещает разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба только в случае, когда страхового возмещения недостаточно для полного возмещения причиненного вреда (ст. 15, п. 1 ст. 1064, ст. 1072 и п. 1 ст. 1079 ГК РФ).

Давая оценку положениям Закона об ОСАГО во взаимосвязи с положениями гл. 59 ГК РФ, Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 31 мая 2005 г. N 6-П указал, что требование потерпевшего (выгодоприобретателя) к страховщику о выплате страхового возмещения в рамках договора обязательного страхования является самостоятельным и отличается от требований, вытекающих из обязательств вследствие причинения вреда. Различия между страховым обязательством, где страховщику надлежит осуществить именно страховое возмещение по договору, и деликтным обязательством непосредственно между потерпевшим и причинителем вреда обусловливают разницу в самом их назначении и, соответственно, в условиях возмещения вреда. Смешение различных обязательств и их элементов, одним из которых является порядок реализации потерпевшим своего права, может иметь неблагоприятные последствия с ущемлением прав и свобод стороны, в интересах которой установлен соответствующий гражданско-правовой институт, в данном случае - для потерпевшего. И поскольку обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств не может подменять собой и тем более отменить институт деликтных обязательств, как определяют его правила гл. 59 ГК РФ, применение правил указанного страхования не может приводить к безосновательному снижению размера возмещения, которое потерпевший вправе требовать от причинителя вреда.

Согласно постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 10 марта 2017 г. N 6-П Закон об ОСАГО как специальный нормативный правовой акт не исключает распространение на отношения между потерпевшим и лицом, причинившим вред, общих норм Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах вследствие причинения вреда. Следовательно, потерпевший при недостаточности страховой выплаты на покрытие причиненного ему фактического ущерба вправе рассчитывать на восполнение образовавшейся разницы за счет лица, в результате противоправных действий которого образовался этот ущерб, путем предъявления к нему соответствующего требования. В противном случае - вопреки направленности правового регулирования деликтных обязательств - ограничивалось бы право граждан на возмещение вреда, причиненного им при использовании иными лицами транспортных средств.

Взаимосвязанные положения ст. 15, п. 1 ст. 1064, ст. 1072 и п. 1 ст. 1079 ГК РФ по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования и во взаимосвязи с положениями Закона об ОСАГО предполагают возможность возмещения лицом, гражданская ответственность которого застрахована по договору ОСАГО, потерпевшему, которому по указанному договору выплачено страховое возмещение в размере, исчисленном в соответствии с Единой методикой с учетом износа подлежащих замене деталей, узлов и агрегатов транспортного средства, имущественного вреда по принципу полного его возмещения, если потерпевший надлежащим образом докажет, что действительный размер понесенного им ущерба превышает сумму полученного страхового возмещения.

При этом лицо, к которому потерпевшим предъявлены требования о возмещении разницы между страховой выплатой и фактическим размером причиненного ущерба, не лишено права ходатайствовать о назначении соответствующей судебной экспертизы, о снижении размера возмещения и выдвигать иные возражения. В частности, размер возмещения, подлежащего выплате лицом, причинившим вред, может быть уменьшен судом, если ответчиком будет доказано или из обстоятельств дела следует с очевидностью, что существует иной, более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества.

Из приведенных положений закона в их совокупности, а также актов их толкования следует, что в связи с повреждением транспортного средства в тех случаях, когда гражданская ответственность причинителя вреда застрахована в соответствии с Законом об ОСАГО, возникает два вида обязательств - деликтное, в котором причинитель вреда обязан в полном объеме возместить причиненный потерпевшему вред в части, превышающей страховое возмещение, в порядке, форме и размере, определяемых Гражданским кодексом Российской Федерации, и страховое обязательство, в котором страховщик обязан предоставить потерпевшему страховое возмещение в порядке, форме и размере, определяемых Законом об ОСАГО и договором.

Реализация потерпевшим права на получение страхового возмещения в форме страховой выплаты, в том числе и в случае, предусмотренном подп. "ж" п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО, является правомерным поведением и соответствует указанным выше целям принятия Закона об ОСАГО, а следовательно, сама по себе не может расцениваться как злоупотребление правом.

Ограничение данного права потерпевшего либо возложение на него негативных последствий в виде утраты права требовать с причинителя вреда полного возмещения ущерба в части, превышающей рассчитанный в соответствии с Единой методикой размер страховой выплаты в денежной форме, противоречило бы как буквальному содержанию Закона об ОСАГО, так и указанным целям его принятия и не могло быть оправдано интересами защиты прав причинителя вреда, который, являясь лицом, ответственным за причиненный им вред, и в этом случае возмещает тот вред, который он причинил, в части, превышающей размер страхового возмещения в денежной форме, исчислен в соответствии с Законом об ОСАГО и Единой методикой.

Такая же позиция изложена в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2019 г. N 1838-О по запросу Норильского городского суда Красноярского края о проверке конституционности положений пп. 15, 15.1 и 16 ст. 12 Закона об ОСАГО с указанием на то, что отступление от установленных общих условий страхового возмещения в соответствии с пп. 15, 15.1 и 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО не должно нарушать положения ГК РФ о добросовестности участников гражданских правоотношений, недопустимости извлечения кем-либо преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения либо осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, о недопустимости действий в обход закона с противоправной целью, а также иного, заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав (пп. 3 и 4 ст. 1, п. 1 ст. 10 ГК РФ).

Однако, как следует из судебных постановлений по данному делу, судами не установлено каких-либо обстоятельств злоупотребления потерпевшим правом при получении страхового возмещения с учетом того, что реализация предусмотренного законом права на получение с согласия страховщика страхового возмещения в форме страховой выплаты сама по себе злоупотреблением правом признана быть не может.

10. При разрешении споров о принадлежности наследственного имущества суду следует иметь в виду, что наследник, принявший наследство, считается собственником причитающегося ему наследственного имущества со дня открытия наследства, независимо от способа принятия наследства.

Получение свидетельства о праве на наследство или на часть этого наследства является правом, а не обязанностью наследника.

Т. обратился в суд с иском к ГБУ г. Москвы "Автомобильные дороги ВАО", ссылаясь на то, что ответчиком с придомовой территории были изъяты два автомобиля, ранее принадлежавшие его супруге Т.Л. и перешедшие к нему в порядке наследования.

После обращения в префектуру ВАО г. Москвы и в прокуратуру выяснилось, что автомобили находятся на ответственном хранении у ответчика и будут возвращены Т. лишь при представлении документов, подтверждающих право собственности на них.

Т. просил истребовать названные автомобили, провести экспертизу их технического состояния, а также взыскать с ответчика убытки и компенсацию морального вреда.

Отказывая в удовлетворении требований, суд указал, что каких-либо нарушений прав истца ответчиком не допущено, хранение на площадке является бесплатным, однако документов, подтверждающих право Т. на истребуемые автомобили не представлено.

При этом суд исходил из того, что документом, удостоверяющим право наследника на имущество, является свидетельство о наследстве, а Т. суду не представлено свидетельство о праве на наследство, в котором были бы указаны названные выше автомобили, а представлена только справка о том, что он является единственным наследником Т.

По мнению суда, Т. не доказал право собственности на автомобили.

С такими выводами суда первой инстанции согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Поскольку по данному делу заявлен иск об истребовании имущества, то для правильного разрешения спора существенное значение имеет вопрос о праве истца на это имущество.

В соответствии со ст. 1152 ГК РФ для приобретения наследства наследник должен его принять (п. 1). Принятие наследником части наследства означает принятие всего причитающегося ему наследства, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось (п. 2). Принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации (п. 4).

Согласно ст. 1153 указанного кодекса принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство (п. 1). Признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, в частности, если наследник: вступил во владение или в управление наследственным имуществом, принял меры по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц, произвел за свой счет расходы на содержание наследственного имущества, оплатил за свой счет долги наследодателя или получил от третьих лиц причитавшиеся наследодателю денежные средства (п. 2).

Как разъяснено в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и ее момента (п. 34).

В целях подтверждения фактического принятия наследства наследником могут быть представлены, в частности, паспорт транспортного средства, принадлежащего наследодателю (п. 36).

Получение свидетельства о праве на наследство является правом, а не обязанностью наследника (п. 7).

Судом установлено, что Т. принял после смерти его супруги Т.Л. часть наследственного имущества, на которое ему выданы свидетельства о праве на наследство, что в силу п. 2 ст. 1152 ГК РФ означает принятие всего причитающегося ему наследства, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни заключалось.

В подтверждение факта вступления во владение названными автомобилями Т. представлен договор ОСАГО от 23 июля 2016 г. в отношении одного из автомобилей, действовавший с 1 августа 2016 г. по 31 июля 2017 г., а также диагностические карты от 16 июля 2016 г., от 19 июня 2015 г., от 29 апреля 2014 г., от 30 апреля 2013 г. о прохождении технического осмотра.

Как следует из судебных постановлений и материалов дела, судами не поставлен под сомнение тот факт, что спорные автомобили принадлежали его супруге Т.Л. и до настоящего времени зарегистрированы за ней в ГИБДД, и то, что Т. является единственным наследником ее имущества.

Не установлено судом и каких-либо правовых оснований для удержания ответчиком автомобилей в случае установления судом факта принадлежности их истцу в порядке наследования.

При таких обстоятельствах отказ в иске об истребовании автомобилей по мотиву непредставления свидетельства о праве на наследство признан противоречащим приведенным нормам права.

11. Обязательство наследодателя, возникшее из заключенного им предварительного договора купли-продажи недвижимого имущества, переходит к его наследникам, принявшим наследство.

С.Г., С.К., Л., действующая в интересах несовершеннолетней С.А., обратились в суд с иском к П. о взыскании неосновательного обогащения, указав на то, что 14 декабря 2018 г. между П. (продавец) и С. (покупатель) был заключен предварительный договор купли-продажи жилого дома и земельного участка. Согласно условиям предварительного договора продавец и покупатель обязались заключить и зарегистрировать в территориальном управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии в срок не позднее 31 января 2019 г. договор купли-продажи жилого дома и земельного участка. Во исполнение условий предварительного договора С. по расписке передал ответчику в качестве задатка денежную сумму в размере 1 200 000 руб.

2 января 2019 г. С. умер, не успев исполнить свои обязательства по предварительному договору купли-продажи от 14 декабря 2018 г.

Истцы являются наследниками первой очереди по закону к имуществу умершего С., каждый в