Гражданский кодекс часть 1

общество с ограниченной ответственностью «Трансслес» (далее – должник) обратилось в Арбитражный суд Красноярского края с заявлением о признании себя несостоятельным (банкротом).

Определением от 07.05.2018 заявление принято к производству.

Определением Арбитражного суда Красноярского края от 13.06.2018 (резолютивная часть от 07.06.2018) заявление общества с ограниченной ответственностью «Трансслес» о признании себя несостоятельным (банкротом) признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения. Временным управляющим должником утвержден ФИО6.

Решением от 30.01.2019 общество с ограниченной ответственностью «Трансслес» признано банкротом, в отношении должника введена процедура конкурсное производство, конкурсным управляющим утверждена ФИО1.

В Арбитражный суд Красноярского края 20.06.2019 поступило заявления конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Трансслес» ФИО1, в соответствии с которым просит:

- признать ничтожным договор поставки № 1715/02-1 от 21.04.2015;

- признать ничтожным договор поставки № 1913/02-01 от 30.04.2013.

Определением от 26.06.2019 заявление принято к производству, назначено судебное заседание.

К участию в деле в качестве заинтересованных лиц привлечены ООО «Русская лесная группа», ООО «Сибэкспортлес-Трейд».

Судебное разбирательство откладывалось.

В соответствии со статьей 163 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в судебном заседании объявлялся перерыв до 15.09.2020, о чем вынесено протокольное определение.

Для участия в судебном заседании до и после перерыва явились конкурсный управляющий, представитель конкурсного управляющего, представитель ответчика, представитель кредитора.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, извещены надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, в том числе в порядке статьи 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Сведения о дате и месте слушания размещены на сайте Арбитражного суда Красноярского края. Согласно статье 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебное заседание проводится в отсутствие иных лиц, участвующих в деле.

Конкурсным управляющим представлено письменное итоговое уточнение заявленных требований, в соответствии с которым последний просит признать ничтожными сделками договоры поставок № 1715/02-1 от 21.04.2015, № 1913/02-01 от 30.04.2013.

Возражений относительно принятия судом уточнения заявленных требований не поступило.

В соответствии с частью 1 статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований.

Согласно части 5 статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд не принимает отказ истца от иска, уменьшение им размера исковых требований, признание ответчиком иска, не утверждает мировое соглашение сторон, если это противоречит закону или нарушает права других лиц. В этих случаях суд рассматривает дело по существу.

Поскольку уточнение требований не противоречит закону и не нарушает права других лиц, то в соответствии с частью 1 статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд принял уточнение заявленных требований.
Требование рассматривается судом с учетом принятого уточнения.

Конкурсный управляющий настаивал на уточненном требовании.

Представитель ответчика возражал относительно предъявленного требования.

Представитель кредитора поддержал заявление конкурсного управляющего.

К дате судебного заседания от конкурсного управляющего ООО «Русская лесная группа» поступило ходатайство об отложении судебного разбирательства.

Конкурсный управляющий и представитель кредитора возражали относительно удовлетворения ходатайства.

Представитель ответчика поддержал ходатайство об отложении судебного разбирательства.

В удовлетворении заявленного ходатайства об отложении судебного заседания отказано в связи со следующим.

В соответствии с пунктом 5 статьи 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд может отложить судебное разбирательство, если признает, что оно не может быть рассмотрено в данном судебном заседании, в том числе вследствие неявки кого-либо из лиц, участвующих в деле, других участников арбитражного процесса, в случае возникновения технических неполадок при использовании технических средств ведения судебного заседания, в том числе систем видеоконференц-связи, а также при удовлетворении ходатайства стороны об отложении судебного разбирательства в связи с необходимостью представления ею дополнительных доказательств, при совершении иных процессуальных действий.

По смыслу данной нормы, отложение судебного разбирательства является правом, а не обязанностью суда. Так, при разрешении арбитражным судом вопроса об отложении судебного разбирательства оценке подлежат также иные обстоятельства, в том числе сложность характера спора, необходимость представления дополнительных доказательств, дачи суду объяснений.

В соответствии со статьей 41 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами, а также нести возложенные на них процессуальные обязанности. При этом неисполнение процессуальных обязанностей лицами, участвующими в деле, влечет за собой неблагоприятные для них последствия.

Согласно части 1 статьи 159 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации заявления и ходатайства лиц, участвующих в деле, о достигнутых ими соглашениях по обстоятельствам дела, существу заявленных требований и возражений, об истребовании новых доказательств и по всем другим вопросам, связанным с разбирательством дела, обосновываются лицами, участвующими в деле.

Суд приходит к выводу о недоказанности заинтересованным лицом наличия обстоятельств, требующих отложения судебного заседания. Отложение рассмотрения дела может привести к необоснованному затягиванию судебного процесса.

Ходатайство конкурсного управляющего ООО «Русская лесная группа» об отложении судебного разбирательства мотивировано тем, что заявителем в адрес ООО «Русская лесная группа» не направлены документы по заявлению о признании сделок недействительными.

В материалы дела представлен оригинал почтовой квитанции от 20.07.2020 о направлении в адрес конкурсного управляющего ООО «Русская лесная группа» ФИО7 заказного письма с простым уведомлением (РПО 66009749008281).

Согласно сведениям с официального сайта «Почты России» об отслеживании почтовой корреспонденции, указанное письмо вручено адресату 03.08.2020.

Таким образом, в материалы дела представлены доказательства направления конкурсному управляющему заявления с приложениями.

При этом, судом ранее удовлетворено ходатайство об отложении судебного разбирательства в связи с неполучением данных документов конкурсным управляющим ООО «Русская лесная группа». Вместе с тем, с даты получения документов конкурсным управляющим 03.08.2020 у последнего имелось достаточное количество времени для подготовки правовой позиции и направления в суд, чем конкурсный управляющий не воспользовался.

Судебное разбирательство неоднократно откладывалось, в том числе, по ходатайствам ответчика и заинтересованных лиц.

Кроме того, привлеченные лица имели возможность ознакомиться с материалами дела, в том числе, посредством предоставления доступа к материалам дела в режиме online при помощи системы «Мой Арбитр».

С учетом вышеизложенного, процессуальные препятствия для рассмотрения дела отсутствуют.

Заслушав устные выступления, исследовав представленные доказательства, арбитражный суд установил следующие обстоятельства, имеющие значение для дела, и пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) дела о банкротстве юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом.

В соответствии с пунктом 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно пункту 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве, сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

В силу части 1 статьи 61.8 Закона о банкротстве, заявление об оспаривании сделки должника подается в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве должника, и подлежит рассмотрению в деле о банкротстве должника.

В силу пункта 1 статьи 61.9 Закона о банкротстве заявление об оспаривании сделки должника может быть подано в арбитражный суд внешним управляющим или конкурсным управляющим от имени должника по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, при этом срок исковой давности исчисляется с момента, когда арбитражный управляющий узнал или должен был узнать о наличии оснований для оспаривания сделки, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

В соответствии с пунктом 3 статьи 129 Закона о банкротстве конкурсный управляющий вправе подавать в арбитражный суд от имени должника заявления о признании недействительными сделок и решений, а также о применении последствий недействительности ничтожных сделок, заключенных или исполненных должником и совершать другие действия, предусмотренные федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации и направленные на возврат имущества должника.

Заявление о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности сделки подано конкурсным управляющим, то есть, уполномоченным на то в силу пункта 1 статьи 61.9 Закона о банкротстве лицом.

В соответствии с положениями пункта 3 статьи 61.1 Закона о банкротстве, под сделками, которые могут оспариваться по правилам главы III.1 этого Закона, понимаются, в том числе действия, направленные на исполнение обязательств и обязанностей, возникающих в соответствии с гражданским, трудовым, семейным законодательством, законодательством о налогах и сборах, таможенным законодательством Российской Федерации, процессуальным законодательством Российской Федерации и другими отраслями законодательства Российской Федерации, а также действия, совершенные во исполнение судебных актов или правовых актов иных органов государственной власти.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», по правилам главы III.1 Закона о банкротстве могут, в частности, оспариваться:

действия, являющиеся исполнением гражданско-правовых обязательств (в том числе наличный или безналичный платеж должником денежного долга кредитору, передача должником иного имущества в собственность кредитора), или иные действия, направленные на прекращение обязательств (заявление о зачете, соглашение о новации, предоставление отступного и т.п.);

банковские операции, в том числе списание банком денежных средств со счета клиента банка в счет погашения задолженности клиента перед банком или другими лицами (как безакцептное, так и на основании распоряжения клиента);

выплата заработной платы, в том числе премии;

брачный договор, соглашение о разделе общего имущества супругов

уплата налогов, сборов и таможенных платежей как самим плательщиком, так и путем списания денежных средств со счета плательщика по поручению соответствующего государственного органа;

действия по исполнению судебного акта, в том числе определения об утверждении мирового соглашения, а также само мировое соглашение;

перечисление взыскателю в исполнительном производстве денежных средств, вырученных от реализации имущества должника.

При обращении с заявлением об оспаривании сделки должника конкурсный управляющий указал на следующие обстоятельства.

В обоснование заявленных требований конкурсный управляющий ссылается на следующее.

Между ООО «Транслес» и ООО «Транс-Сибирская лесная компания» заключены следующие договоры поставки:

1. Договор поставки пиломатериалов № 1715/02-1 от 21.04.2015, на основании которого ООО «Транс-Сибирская лесная компания» обязалось поставлять пиломатериал на условиях 100% предоплаты. За период с 27.04.2015 по 31.12.2015 должником получено пиломатериала на сумму 77 151 176,47 руб., при этом предоплата не перечислялась. Дополнительными соглашениями к договору срок оплаты установлен до 31.05.2016, при этом, частичная оплата за ООО «Транслес» была произведена ООО «Сибэкспортлес-Трейд».

2. Договор поставки пиломатериалов № 1913/02-01 от 30.04.2013, на основании которого ООО «Транс-Сибирская лесная компания» обязалось поставлять пиломатериал на условиях 100% предоплаты. За период с 06.06.2013 по 01.11.2014 должником получено пиломатериалов на сумму 31 318 510,37 руб., при этом предоплата не перечислялась. Соглашением от 20.10.2016 к договору срок оплаты установлен до 31.05.2016.

Обращаясь с заявлением о признании данных сделок недействительными (ничтожными), конкурсный управляющий указывает, что предоставление пиломатериала носило корпоративный характер, стороны не стремились создать отношения по поставке товара, не имелось цели поставки товара и его оплаты. При этом, ООО «Транслес», ООО «Транс-Сибирская лесная компания» и ООО «Сибэкспортлес-Трейд» являются аффилированными лицами, входят в холдинг «Русская лесная группа».

Конкурсным управляющим в качестве правового основания для оспаривания сделок должника указаны статьи 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце 4 пункта 9.1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», если исходя из доводов оспаривающего сделку лица и имеющихся в деле доказательств суд придет к выводу о наличии иного правового основания недействительности сделки, чем то, на которое ссылается истец (например, пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве вместо статьи. 61.3, или наоборот), то на основании части 1 статьи 133 и части 1 статьи 168 АПК РФ суд должен самостоятельно определить характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами, а также нормы права, подлежащие применению (дать правовую квалификацию), и признать сделку недействительной в соответствии с надлежащей нормой права.

При этом, наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10, 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке (пункт 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции на дату совершения оспариваемой сделки) не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)», исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Так, пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации установлен запрет на осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам (кредиторов должника) или создающее условия для наступления вреда (требования кредиторов могут быть не удовлетворены, в частности вследствие совершения сделки по выводу имущества из собственности должника).

Таким образом, в случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд, арбитражный суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Для признания договора ничтожным в связи с его противоречием статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо установить сговор всех сторон договора на его недобросовестное заключение с умышленным нарушением прав иных лиц или другие обстоятельства, свидетельствующие о направленности воли обеих сторон договора на подобную цель, понимание и осознание ими нарушения при совершении сделки принципа добросовестного осуществления своих прав, а также соображений разумности и справедливости, в том числе по отношению к другим лицам, осуществляющим свои права с достаточной степенью разумности и осмотрительности.

То есть злоупотребление правом должно иметь место в действиях обеих сторон сделки, что соответствует правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 1795/11.

При этом добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Злоупотребление правом по своей сути есть неразумное и недобросовестное действие, имеющее своей целью причинить вред другим лицам. В силу презумпции разумности действий и добросовестности участников гражданских правоотношений бремя доказывания этих обстоятельств лежит на утверждающей стороне, данное требование не выполнено.

С учетом изложенного, для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 32 статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Таким образом, в предмет доказывания по делу о признании сделок недействительными на основании статей 10, 168 Гражданского Кодекса Российской Федерации входят следующие обстоятельства:

- недобросовестность должника при совершении сделок;

- недобросовестность второй стороны сделки (например, сговор между сторонами сделки, осведомленность контрагента о негативных последствиях для лиц, имеющих защищаемый законом интерес и т.д.);

- нарушение прав и законных интересов кредиторов должника оспариваемой сделкой.

При этом, бремя доказывания данных обстоятельств лежит на лице, оспаривающем сделку (конкурсном кредиторе).

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Мнимые сделки совершаются для того, чтобы произвести ложное представление на третьих лиц. Мнимые сделки характеризуются несоответствием волеизъявления подлинной воле сторон: в момент ее совершения воля обеих сторон не направлена на достижение правовых последствий в виде возникновения, изменения, прекращения соответствующих гражданских прав и обязанностей. Стороне в обоснование мнимости сделки необходимо доказать, что при ее совершении подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при совершении данной сделки.

Согласно правовой позиции, сформулированной в Определении Верховного Суда РФ № 305-ЭС16-2411 от 25.07.2016 по делу А41-48518/2014, фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у её сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника. В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Согласно разъяснениям, данными в абзаце 2 пункта 86 Постановления Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений разд. I части 1 Гражданского кодекса Российской Федерации», следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств. Доказательства, обосновывающие требования и возражения, представляются в суд лицами, участвующими в деле, и суд не вправе уклониться от их оценки (статьи 65, 168, 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Верховный Суд Российской Федерации в определении от 13.07.2018 по делу
А32-43610/2015 указал, что осуществляя проверку на фиктивность договорных отношений, суду следует исследовать, в том числе экономическую целесообразность заключения этих сделок.

Согласно выработанной в судебной практике позиции аффилированность может носить не только юридический, но и фактический характер без наличия формально-юридических связей между лицами (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475). Доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности. О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

В связи с изложенным в деле о банкротстве должен быть применен более строгий стандарт доказывания, чем в обычном исковом производстве. При этом наличие в действиях стороны злоупотребления правом уже само по себе достаточно для удовлетворения сделки недействительной.

В соответствии с положениями статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности. Каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют для арбитражного суда заранее установленной силы.

Из материалов дела следует, что условиями оспариваемых договоров поставки пиломатериалов № 1715/02-1 от 21.04.2015, № 1913/02-01 от 30.04.2013 на общую сумму 108 469 686,84 руб. предусмотрено, что оплата пиломатериалов производится в порядке 100% предоплаты (пункт 3.2 договоров).

Доказательств осуществления предоплаты пиломатериалов не представлено. Поставка товара осуществлена без предварительной оплаты.

При этом, в дальнейшем стороны продлевали срок оплаты по договору:

- соглашением от 20.10.2016 к договору поставки № 1913/02-01 от 30.04.2013 срок оплаты задолженности установлен не позднее 31.12.2016;

- дополнительным соглашением от 20.10.2016 к договору поставки № 1715/02-1 от 21.04.2015 срок оплаты задолженности установлен до 31.12.2016.

В подтверждение поставки пиломатериалов представлены первичные документы.

Конкурсный управляющий указывает, что недобросовестность должника и ответчика при совершении данных сделок заключается в том, что фактически путем поставки пиломатериалов было осуществлено финансирование деятельности ООО «Транслес», находящимся в одной группе компаний (холдинге) «Русская лесная группа». Соответственно, данные отношения имеют не гражданско-правовой, а корпоративный характер, условия заключенных сделок в части предоплаты фактически не исполнялось, при этом, ответчиком предоставлены отсрочки оплаты задолженности, не принимались меры по принудительному взысканию задолженности до введения процедуры банкротства в отношении должника.

В соответствии с разъяснениями, данными Верховным Судом Российской Федерации в пункте 18 Обзора судебной практики № 5 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017, в силу абзаца восьмого статьи 2 Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

В пункте 15 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.07.2018) даны разъяснения о том, что возврат приобретшего корпоративную природу капиталозамещающего финансирования не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки должника необходимо рассматривать как злоупотребление правом со стороны мажоритарного участника (акционера). Соответствующие действия, оформленные в качестве возврата займов, подлежат признанию недействительными по правилам статьи 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации как совершенные со злоупотреблением правом. Изъятие вложенного названным мажоритарным участником (акционером) не может быть приравнено к исполнению обязательств перед независимыми кредиторами (пункт 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как указал Верховный Суд Российской Федерации в определении от 06.07.2017 № 308-ЭС17-1556 (2) по делу № А32-19056/2014, при функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Закона об ООО, статья 47 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах») объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 ГК РФ) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

По смыслу норм Закона о банкротстве, единственной надлежащей целью обращения кредитора в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом) должно являться получение от должника удовлетворения своих требований в результате производства по делу о банкротстве. Для кредитора реальное получение денежных средств в счет уплаты соответствующей задолженности должно являться достаточным, при условии, что кредитор полагает себя добросовестным.

Обязательства должника перед своими учредителями (участниками), вытекающие из такого участия, носят внутренний характер и не могут конкурировать с внешними обязательствами, то есть с обязательствами должника как участника имущественного оборота перед другими участниками оборота. Учредители (участники) должника - юридического лица несут риск отрицательных последствий, связанных с его деятельностью.

Конкурсным управляющим заявлены доводы о корпоративном характере правоотношений между должником и ответчиком, об аффилированности данных лиц.

В обоснование наличия аффилированности должника и ответчика, вхождения в одну группу компаний конкурсным управляющим приведены следующие доводы.

Решением Арбитражного суда Иркутской области от 25.12.2019 по делу № А19-23171/2018 в рамках оспаривания ООО «Транс-Сибирская лесная компания» решения налогового органа о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения установлено, что ООО «ТСЛК» зарегистрировано в качестве юридического лица 21.04.2005, ОГРН <***>. Общество входит в холдинг РУССКАЯ ЛЕСНАЯ ГРУППА, в который также входят ООО «Сибэкспорт-Трейд», ООО «Сибэкспортлес Груп», ООО «Совместное предприятие Сибэкспортлес-Тайрику», ООО «Сибэкспортлес-Транс», ЗАО «ЛДК ИГИРМА». Основным видом деятельности Общества является распиловка и строгание древесины. ООО «Транс-Сибирская лесная компания» является лесозаготовителям, заключает договоры аренды лесных участков с Территориальными управлениями агентства лесного хозяйства Иркутской области, кроме того, в собственности ЗАО «ЛДК ИГИРМА», ООО «Совместное предприятие Сибэкспортлес-Тайрику», ООО «ТрансСибирская лесная компания» находятся заводы, специализирующиеся на переработке древесины разного диаметра. Пиломатериалы, изготовленные на заводах холдинга РУССКАЯ ЛЕСНАЯ ГРУППА, экспортируются в страны Европы и Азии через комиссионера ООО «Сибэкспорт-Трейд». Транспортировкой лесопильной продукции заводов занимается ООО «Сибэкспортлес-Транс» (страница 11 судебного акта).

Решением Арбитражного суда Иркутской области от 06.03.2018 по делу № А19-22492/2017 в рамках оспаривания АО «Лесопильно-деревообрабатывающий комплекс Игирма» решения налогового органа о привлечении к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения установлено, что общество с ограниченной ответственностью «СИБЭКСПОРТЛЕС-ТРЕЙД» (ООО «СЭЛ-ТРЕЙД») зарегистрировано 29.05.2006. Учредителями ООО «СЭЛ-Трейд» являются: ООО «СЭЛ-Груп» (с 29.05.2006 по 01.08.2007), ООО «Экспортлес» (с 29.05.2006 по 10.09.2008), ООО «РУССКАЯ ЛЕСНАЯ ГРУППА» (с 02.08.2007 по 03.10.2013), Мидан Инвестментс Энд Трейд Лимитед (Британские Виргинские острова) (с 04.10.2013 по 04.04.2016), Джастон Холдингс ЛТД (Британские Виргинские острова) (с 05.04.2016). Следовательно, ЗАО «ЛДК ИГИРМА» входит в холдинг РУССКАЯ ЛЕСНАЯ ГРУППА, в который также входят взаимозависимые организации ООО «РУССКАЯ ЛЕСНАЯ ГРУППА», ООО «СЭЛ-Груп», ООО «СЭЛ-Трейд», ООО «Совместное предприятие СЭЛ-Тайрику», ООО «СЭЛ-Транс», ООО «Транс-Сибирская лесная компания» (страницы 17-19 судебного акта).

Судебные акты вступили в законную силу. Данными судебными актами установлены обстоятельства вхождения ООО «Транс-Сибирская лесная компания» и ООО «Сибэкспорт-Трейд» в холдинг «Русская лесная группа».

Конкурсным управляющим представлены в материалы дела доказательства в подтверждение того, что должник и ООО «Транс-Сибирская лесная компания» фактически входили в одну группу лиц.

Так, конкурсный управляющий указывает, что перечисленные выше компании контролировались одними и теми же физическими лицами:

- ФИО8 осуществлял полномочия генерального директора ООО «РусЛесГрупп» с 07.03.2014 по 17.03.2016. В свою очередь, ООО «РусЛесГрупп» являлось исполнительным органом в ООО «СЭЛ-Трейд» в период с 30.05.2014 по 25.10.2017. ООО «Трансслес» на имя ФИО8 как руководителя ООО «СЭЛ-Трейд» направляло письма об оплате контрагентам, в том числе, ООО «ТСЛК»;

- ФИО9 в период с 29.12.2012 по 02.09.2013, а затем с 07.03.2014 по 26.04.2018 являлся руководителем ООО «РусЛесГрупп». В это же время ФИО9 с 26.08.2013 по 02.04.2014 осуществлял полномочия генерального директора ООО «ТСЛК».

- в период с 05.02.2015 по 26.10.2017 единоличным исполнительным органом ООО «Трансслес» являлся ФИО10. Ранее, с 19.08.2013 ФИО11 являлся первым заместителем генерального директора ООО «Трансслес» (трудовой договор № 049 от 19.08.2013). Исходящие документы ООО «Трансслес» от 24.09.2013, 25.09.2013 подписывались ФИО11 в качестве первого заместителя генерального директора ООО «Трансслес». При этом в тот же период ФИО11 также являлся генеральным директором ООО «ТСЛК» (ИНН <***>, <...>) с 29.01.2013 по 26.08.2013.

- в 2013 - 2014 гг. ФИО12 являлась руководителем казначейства ООО «РусЛесГрупп», одновременно по совместительству была трудоустроена в ООО «Трансслес» на должность казначея. Указанное обстоятельство подтверждается исходящими письмами ООО «Трансслес» на имя ООО «РусЛесГрупп», из которых следует, что ФИО12 обладала полномочиями по согласованию бюджета входящих в холдинг организаций от имени ООО «РусЛесГрупп». Данный факт также подтверждается решением Арбитражного суда Иркутской области по делу № А19-22492/2017 (страница 19).

Кроме того, договор поставки от 30.04.2013 № 1913/02-01 от ООО «ТСЛК» подписан в лице ФИО11, а дополнительное соглашение от 20.10.2016 к нему ФИО11 подписал уже в качестве генерального директора ООО «Трансслес».

Согласно пункту 2 статьи 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику - юридическому лицу признаются также:

- руководитель должника, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет), коллегиальный исполнительный орган или иной орган управления должника, главный бухгалтер (бухгалтер) должника, в том числе указанные лица, освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о банкротстве;

- лица, находящиеся с физическими лицами, указанными в абзаце втором настоящего пункта, в отношениях, определенных пунктом 3 настоящей статьи;

- лица, признаваемые заинтересованными в совершении должником сделок в соответствии с гражданским законодательством о соответствующих видах юридических лиц.

Согласно пункту 1 статьи 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику признается лицо, которое в соответствии с Федеральным законом от 26 июля 2006 года № 135-ФЗ «О защите конкуренции» входит в одну группу лиц с должником.

В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ «О защите конкуренции» группой лиц признается совокупность физических лиц и (или) юридических лиц, соответствующих одному или нескольким признакам из следующих признаков:

1) хозяйственное общество (товарищество, хозяйственное партнерство) и физическое лицо или юридическое лицо, если такое физическое лицо или такое юридическое лицо имеет в силу своего участия в этом хозяйственном обществе (товариществе, хозяйственном партнерстве) либо в соответствии с полномочиями, полученными, в том числе на основании письменного соглашения, от других лиц, более чем пятьдесят процентов общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции (доли) в уставном (складочном) капитале этого хозяйственного общества (товарищества, хозяйственного партнерства);

2) юридическое лицо и осуществляющие функции единоличного исполнительного органа этого юридического лица физическое лицо или юридическое лицо;

3) физическое лицо, его супруг, родители (в том числе усыновители), дети (в том числе усыновленные), полнородные и неполнородные братья и сестры.

При этом согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

В материалы дела представлена достаточная совокупность доказательств того, что ООО «Транслес», ООО «Транс-Сибирская лесная компания», ООО «СЭЛ-Трейд» входят в одну группу компаний. Наличие признаков заинтересованности между данными лицами установлено вступившими в законную силу судебными актами.

Конкурсный управляющий указывает, что о подконтрольности ООО «Трансслес» обществу с ограниченной ответственностью «Русская лесная группа» свидетельствуют следующие факты:

- 22.02.2013 генеральным директором ООО «Трансслес» ФИО13 на имя руководителя казначейства ООО «РусЛесГрупп» ФИО12 направлено письмо № 106 от 22.02.2013 с просьбой согласовать перерасход по бюджету движения денежных средств на февраль 2013 года;

- 25.09.2013 первым заместителем генерального директора ООО «Трансслес» ФИО11 в адрес ООО «Русская лесная группа» было направлено письмо с просьбой разрешить проведение перерасчетов по новой учетной политике в ООО «Трансслес»;

- 28.03.2014 генеральным директором ООО «Трансслес» в адрес ОАО «Промсвязьбанк» направлено письмо о согласовании перевода техники с баланса ООО «Трансслес» на одну из компаний «Русской лесной группы» по остаточной стоимости: «В настоящее время автомобили Mercedez-Benz в количестве 9 шт. учитываются на балансе ООО «Трансслес», но не используются в производственной деятельности. В предприятиях «РЛГ» в связи с увеличением объема производства и перевозки, возникла потребность в аналогичных транспортных средствах»;

- 22.04.2013 генеральным директором ООО «Трансслес» в адрес ООО «Русская лесная группа» направлено письмо с просьбой увеличить план по статье бюджета «Реклама» на 182 000 руб. в связи с участием в профильной выставке «Лигна-2013»;

- 20.05.2013 в адрес ООО «Русская лесная группа» направлено письмо о согласовании перерасхода по бюджету движения денежных средств на май 2013 года;

- 26.12.2013 в адрес ООО «Русская лесная группа» направлено письмо с просьбой предоставить дополнительное финансирование на январь 2014 года в размере 12 млн. рублей.

В материалы дела представлена переписка между ООО «Транслес» и ООО «Русская Лесная Группа», носящая очевидный корпоративный характер в связи с согласованием финансирования, организационными вопросами работы холдинга.

Кроме того, в материалы дела представлены «Требования к подготовке Стратегии развития группы компаний «РЛГ», в которых указана информация, представляемая предприятиями, входящими в группу, в том числе ООО «СЭЛ-Трейд», ООО «ТСЛК», ООО «Транслес», иная переписка, в том числе посредством электронной почты, свидетельствующая о согласовании экономических целей внутри группы компаний.

Согласно позиции Верховного суда Российской Федерации, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 23.07.2018 № 305-ЭС18-3009 по делу № А40-235730/2016, обоснованность требований доказывается на основе принципа состязательности. Кредитор, заявивший требования к должнику, как и лица, возражающие против этих требований, обязаны доказать обстоятельства, на которые они ссылаются как на основание своих требований или возражений. Законодательство гарантирует им право на предоставление доказательств (статьи 9, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

В условиях банкротства должника, а значит очевидной недостаточности у последнего денежных средств и иного имущества для расчета по всем долгам, судебным спором об установлении требования конкурсного кредитора затрагивается материальный интерес прочих кредиторов должника, конкурирующих за распределение конкурсной массы в свою пользу. Кроме того, в сохранении имущества банкрота за собой заинтересованы его бенефициары, что повышает вероятность различных злоупотреблений, направленных на создание видимости не существовавших реально правоотношений.

Как следствие, во избежание необоснованных требований к должнику и нарушений прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота, предъявляются повышенные требования. Судебное исследование этих обстоятельств должно отличаться большей глубиной и широтой, по сравнению с обычным спором, тем более, если на такие обстоятельства указывают лица, участвующие в деле. Для этого требуется исследование не только прямых, но и косвенных доказательств и их оценка на предмет согласованности между собой и позициями, занимаемыми сторонами спора. Исследованию подлежит сама возможность по исполнению сделки.

Согласно пункту 3 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В силу нормы, содержащейся в части 1 статьи 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судебной защите подлежит действительно нарушенные или оспариваемые права и законные интересы.

Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Представленные в материалы дела доказательства свидетельствуют о том, что у ООО «Транслес», ООО «ТЛСК», ООО «СЭЛ-Трейд» имелся единый центр принятия экономических решений.

При этом, подконтрольность должника и иных лиц, входящих в группу, установлена также судебными актами в рамках дела о банкротстве ООО «Транслес», вступившими в законную силу: определение Арбитражного суда Красноярского края от 15.11.2019 по делу № А33-10809-5/2018 (оставлено без изменения постановлением Третьего арбитражного апелляционного суда от 12.02.2020, постановлением Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 02.06.2020), определение Арбитражного суда Красноярского края по делу № A33-10809-10/2018 от 14.03.2020 (оставлено без изменения постановлением Третьего арбитражного апелляционного суда от 26.06.2020, постановлением Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11.09.2020), определение Арбитражного суда Красноярского края от 13.03.2020 по делу № А33-10809-6/2018 (оставлено без изменения постановлением Третьего арбитражного апелляционного суда от 08.06.2020).

Ппредставленной конкурсным управляющим перепиской подтверждается, что фактически денежные средства в группе компаний перераспределялись с использованием одних и тех же финансовых ресурсов, юридические лица группы компаний вели совместную деятельность, планирование бюджетов группы осуществлялось из единого центра, любая компания группы могла запрашивать денежные средства у другой компании по согласованию с центром (ООО «Русская лесная группа») посредством планирования внутригрупповых оборотов, согласования расходов, оптимизации оперативного потока. Основной задачей группы компаний являлось формирование бездефицитного бюджета холдинга.

Указанные выше обстоятельства свидетельствуют о наличии корпоративных взаимоотношений между ООО «Транслес», ООО «ТСЛК», ООО «СЭЛ-Трейд».

В пункте 3.3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020, указано, что разновидностью финансирования по смыслу п. 1 ст. 317.1 ГК РФ является предоставление контролирующим лицом, осуществившим неденежное исполнение, отсрочки, рассрочки платежа подконтрольному должнику по договорам купли-продажи, подряда, аренды и т.д. по отношению к общим правилам о сроке платежа (об оплате товара непосредственно до или после его передачи продавцом (п. 1 ст. 486 ГК РФ), об оплате работ после окончательной сдачи их результатов (п. 1 ст. 711 ГК РФ), о внесении арендной платы в сроки, обычно применяемые при аренде аналогичного имущества при сравнимых обстоятельствах (п. 1 ст. 614 ГК РФ) и т.п.). Поэтому в случае признания подобного финансирования компенсационным вопрос о распределении риска разрешается так же, как и в ситуации выдачи контролирующим лицом займа. При этом контролирующее лицо, опровергая факт выдачи компенсационного финансирования, вправе доказать, что согласованные им условия (его действия) были обусловлены объективными особенностями соответствующего рынка товаров, работ, услуг (ст. 65 АПК РФ).

Кроме того, в пункте 3.2 вышеуказанного Обзора даны разъяснения, что невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, п. 2 ст. 811, ст. 813 ГК РФ), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Фактически из материалов дела следует, что должнику ООО «Транслес» поставлены пиломатериалы на общую сумму свыше 100 млн. рублей лицом, входящим с должником в одну группу компаний. При этом, условия договоров поставки предусматривали наличие предоплаты за пиломатериалы, которая не вносилась.

Подобные условия договоров существенно отличаются от обычного делового оборота, поскольку при поставке пиломатериалов на столь существенную сумму (более 100 млн. рублей), обычный контрагент предполагает получить за данные материалы оплату. Соответственно, совершенные сделки не были доступны иным участникам оборота, не входящим в холдинг «Русская лесная группа».

При этом, в дальнейшем стороны продлевали срок оплаты по договору:

- соглашением от 20.10.2016 к договору поставки № 1913/02-01 от 30.04.2013 срок выплаты задолженности установлен не позднее 31.12.2016;

- дополнительным соглашением от 20.10.2016 к договору поставки № 1715/02-1 от 21.04.2015 срок выплаты задолженности установлен до 31.12.2016.

Доказательств принятия мер принудительного взыскания задолженности до даты возбуждения дела о банкротстве в материалы дела не представлено.

Таким образом, несмотря на то, что поставка была осуществлена до 2016 года, ответчиком не предпринимались меры по истребованию задолженности. Фактически, вышеуказанное поведение свидетельствует об отсутствии у ООО «Транс-Сибирская лесная компания» получать встречное исполнение по договорам поставки, о безвозмездном характере предоставления пиломатериалов в связи с движением финансовых потоков и активов внутри группы компаний.

При этом, судом установлено, что на момент предоставления должнику пиломатериалов, ООО «Транслес» имело признаки имущественного кризиса.

Так, согласно выписке о движении денежных средств, в период с 01.01.2013 по 20.11.2014 к счету ООО «Трансслес» были предъявлены требования ИФНС, ПФР, ФСС на сумму более 40 млн. рублей. Поступающие на счет ООО «Трансслес» денежные средства списывались для погашения предъявленных требований, после чего остаток на счете был нулевым. Начиная с 2011 года в бухгалтерской отчетности ООО «Трансслес» отражался нарастающий убыток (в 2014 году убыток составил более 800 млн. рублей).

При этом, как указано судом выше, финансирование деятельности должника осуществлялось исходя из распределения денежных средств внутри группы компаний, соответственно, ООО «Транслес» не имело возможности осуществлять самостоятельно хозяйственную деятельность без предоставления внутригруппового финансирования.

Подобная схема взаимоотношений свидетельствуют о наличии корпоративных отношений между ООО «Транслес» и ООО «ТСЛК», а не гражданско-правовых.

Таким образом, безвозмездное предоставление пиломатериала должнику ООО «Трансслес» в данном конкретном случае (учитывая подконтрольность всех сторон одному лицу) свидетельствует о том, что действительная воля сторон была направлена не на создание правоотношений из договора поставки, а на финансирование деятельности должника (докапитализацию).

Конкурсный управляющий указывает, что сделки являются мнимыми.

В силу пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Согласно пункту 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Из разъяснений, данных в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях. Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила. Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.

Таким образом, юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению при рассмотрении требования о признании той или иной сделки мнимой (пункт 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации) либо притворной (пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации), является установление того, какое намерение каждая сторона сделки имело при ее заключении, какие правовые последствия стороны желали создать указанными сделками.

Фактически, судом установлено, что стороны договоров поставки не намеревались создать правовые последствия, характерные для гражданско-правовых правоотношений по указанному виду договоров, а именно – поставка товаров за определенную договором цену. Заключение данных договоров носило формальный характер, поскольку действительная воля сторон была направлена на безвозмездную передачу пиломатериалов в качестве финансирования деятельности должника.

С учетом вышеуказанной правовой позиции, судом установлено наличие правовых оснований для признания совершенных сделок недействительными (ничтожными), поскольку судом установлено, что действительным намерением сторон при совершении данных сделок была передача пиломатериала должнику в качестве капиталозамещающего финансирования его хозяйственной деятельности.

Доводы ответчика о наличии вступившего в законную силу судебного акта, в рамках которого требование ответчика включено в третью очередь реестра требований кредиторов, отклоняются судом в силу следующего.

Действительно, определением Арбитражного суда Красноярского края от 05.09.2018 по делу № А33-10809-3/2018 включено требование общества с ограниченной ответственностью «Транс-Сибирская лесная компания» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в третью очередь реестра требований кредиторов должника - общества с ограниченной ответственностью «Трансслес» (ОГРН <***>, ИНН <***>) в размере 100 263 006 руб. 66 коп. основного долга.

Вместе с тем, фактически вопрос о действительности заключенных договоров судом не рассматривался, доводы об аффилированности и корпоративном характере отношений не заявлялись.

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 21.12.2011 № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан ФИО14 и ФИО15» отметил, что признание преюдициального значения судебного решения, будучи направленным на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения, исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения данного дела. Тем самым преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности.

Наделение судебных решений, вступивших в законную силу, свойством преюдициальности – сфера дискреции федерального законодателя, который мог бы прибегнуть и к другим способам обеспечения непротиворечивости обязательных судебных актов в правовой системе, но не вправе не установить те или иные институты, необходимые для достижения данной цели. Введение же института преюдиции требует соблюдения баланса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как общеобязательность и непротиворечивость судебных решений, с одной стороны, и независимость суда и состязательность судопроизводства - с другой. Такой баланс обеспечивается посредством установления пределов действия преюдициальности, а также порядка ее опровержения.

При этом не отрицается, а, напротив, предполагается необходимость пересмотра решений, вступивших в законную силу, с тем чтобы в правовой системе не могли иметь место судебные акты, содержащие взаимоисключающие выводы. Регулирование института пересмотра вступивших в законную силу ошибочных судебных актов соотносится с международно-правовыми нормами, также признающими как обязательность исполнения судебных решений (res judicata), так и необходимость исправления судебных ошибок в случаях, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела (пункт 2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Таким образом, как признание, так и отрицание преюдициального значения окончательных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные, установленные процессуальным законом пределы.Пределы действия преюдициальности судебного решения объективно определяются тем, что установленные судом в рамках его предмета рассмотрения по делу факты в их правовой сущности могут иметь иное значение в качестве элемента предмета доказывания по другому делу, поскольку предметы доказывания в разных видах судопроизводства не совпадают, а суды в их исследовании ограничены своей компетенцией в рамках конкретного вида судопроизводства.

Таким образом, в системе действующего правового регулирования предусмотренное частью 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основание освобождения от доказывания во взаимосвязи с положениями части 1 статьи 64 и части 4 статьи 170 того же Кодекса означает, что только фактические обстоятельства (факты), установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 марта 2013 года № 407-О, от 16 июля 2013 года № 1201-О, от 24 октября 2013 года № 1642-О и др.).

Как следует из правовой позиции, изложенной в ряде Постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (от 03.04.2007 № 13988/06, от 17.06.2007 № 11974/06 и от 10.06.2014 № 18357/13), арбитражный суд не связан выводами других судов о правовой квалификации рассматриваемых отношений и о толковании правовых норм.

Таким образом, судебный акт подлежит применению в части установленных судом фактических обстоятельств, причем в пределах действия преюдициальности решения, которые не могут быть абсолютными.

Как указано судом выше, характер правоотношений между должником и ответчиком не устанавливался судом при включении требований ООО «ТСЛК» в реестр требований кредиторов, не был предметом рассмотрения суда.

Ответчиком также заявлено о пропуске срока исковой давности для оспаривания сделок.

Согласно статьям 195 и 196 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Общий срок исковой давности устанавливается в три года.

Оспариваемые сделки совершены 21.04.2015, 30.04.2013. Поставка пиломатериалов осуществлялось с указанных периодов времени.

При этом, до 01.09.2013 действовала старая редакция статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой началом течения срока исковой давности о признании недействительной ничтожной сделки являлась дата начала исполнения этой сделки. Таким образом, в старой редакции статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока давности по названным требованиям определялось не субъективным фактором (осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав), а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения сделки.

В то же время, Федеральным законом от 07.05.2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Федеральный закон от 07.05.2013 № 100-ФЗ) была изложена новая редакция статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации. Так, в силу пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

В Федеральном законе от 07.05.2013 № 100-ФЗ изложены переходные положения в части применения сроков исковой давности. Пунктом 9 статьи 3 Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ предусмотрено, что установленные положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона) сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года.

Таким образом, к оспариваемым сделкам применяется пункт 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации в новой редакции ФЗ от 07.05.2013 № 100-ФЗ в части правил исчисления начала течения исковой давности. В связи с этим срок исковой давности начинает течь со дня, когда лицо, оспаривающее сделку, узнало или должно было узнать о совершении сделки, и составляет три года.

Резолютивная часть решения объявлена 24.01.2019.

В пункте 42 постановления Пленума ВАС РФ 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» разъяснено, что если в судебном заседании была объявлена только резолютивная часть судебного акта о введении процедуры, применяемой в деле о банкротстве, утверждении арбитражного управляющего либо отстранении или освобождении арбитражного управляющего от исполнения возложенных на него обязанностей, продлении срока конкурсного производства или включении требования в реестр (часть 2 статьи 176 АПК РФ), то датой соответственно введения процедуры, возникновения либо прекращения полномочий арбитражного управляющего, продления процедуры или включения требования в реестр (возникновения права голоса на собрании кредиторов) будет дата объявления такой резолютивной части.

Таким образом, с указанного момента обычный арбитражный управляющий, действующий добросовестно и разумно, должен был предпринять меры по выявлению подозрительных сделок должника, возможных к оспариванию в ходе конкурсного производства.

С учетом вышеизложенного, поскольку полномочия конкурсного управляющего возникли 24.01.2019, а лица, являющиеся сторонами сделки, очевидно не были заинтересованы в ее оспаривании, трехлетний срок исковой давности должен исчисляться с момента признания должника банкротом (и утверждения конкурсного управляющего). Соответственно, срок исковой давности на дату предъявления требования не истек.

Правовая позиция в отношении возможности применения новой редакции пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации к рассматриваемой ситуации (признание сделки недействительной в банкротстве по мотиву злоупотребления правом) подтверждается также Определением Конституционного Суда РФ от 23.06.2015 № 1458-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки ФИО16 на нарушение ее конституционных прав частями 1 и 6 статьи 3 Федерального закона «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».

В пункте 73 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что в силу прямого указания закона к ничтожным сделкам, в частности, относятся мнимая или притворная сделка (статья 170 ГК РФ).

На основании изложенного арбитражный суд, оценив представленные доказательства в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, приходит к выводу о наличии оснований для признания сделки недействительной по правовым основаниям статьей 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу пункта 1 статьи 61.6 Закона о банкротстве все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по сделке, признанной недействительной в соответствии с главой III.1 данного Закона, подлежит возврату в конкурсную массу.

Согласно пункту 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В пункте 29 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», указано, что если сделка, признанная в порядке главы III.1 Закона о банкротстве недействительной, была исполнена должником и (или) другой стороной сделки, суд в резолютивной части определения о признании сделки недействительной также указывает на применение последствий недействительности сделки независимо от того, было ли указано на это в заявлении об оспаривании сделки.

Согласно пункту 4 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, и в иных предусмотренных законом случаях.

По результатам рассмотрения настоящего дела суд пришел к выводу о недействительности сделки на основании статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом судом установлено, что стороны договоров поставки не намеревались создать правовые последствия, характерные для гражданско-правовых правоотношений по указанному виду договоров, а именно – поставка товаров за определенную договором цену. Фактически как передача пиломатериала должнику, так и перечисление денежных средств по данному договору третьим лицом ООО «СЭЛ-Трейд» в пользу ООО «ТСЛК» по своему существу являлись формальным движением денежных средств внутри группы компаний, не обусловленным реальным намерением исполнять гражданско-правовой договор, а имевшим место в связи с наличием иных мотивов (безубыточные показатели экономической деятельности, потребность конкретного юридического лица в денежных средствах).

Фактически, исполнение данного договора третьим лицом за должника не являлось исполнением гражданско-правовой сделки, также как не являлось исполнением гражданско-правовой сделки и передача пиломатериалов. Данные взаимоотношения носят корпоративный характер и представляют собой внутригрупповое перераспределение активов.

Заключение данных договоров и их исполнение носило формальный характер, поскольку действительная воля сторон была направлена на безвозмездную передачу пиломатериалов в качестве финансирования деятельности должника.

Таким образом, к данным правоотношениям реституция не применима.

При этом, суд отмечает, что исключение требования ООО «ТСЛК» из реестра требований кредиторов не может рассматриваться в качестве последствия недействительности ничтожной сделки.

Определением Арбитражного суда Красноярского края от 05.09.2018 по делу № А33-10809-3/2018 включено требование общества с ограниченной ответственностью «Транс-Сибирская лесная компания» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в третью очередь реестра требований кредиторов должника - общества с ограниченной ответственностью «Трансслес» (ОГРН <***>, ИНН <***>) в размере 100 263 006 руб. 66 коп. основного долга.

Согласно пункту 6 статьи 16 Закона о банкротстве требования кредиторов включаются в реестр требований кредиторов и исключаются из него арбитражным управляющим или реестродержателем исключительно на основании вступивших в силу судебных актов, устанавливающих состав и размер требований, если иное не определено названным пунктом.

Пункт 6 статьи 16 Закона о банкротстве не содержит оснований исключения требования кредитора из реестра требований должника.

Предусмотренная указанной нормой закона возможность исключения требования из реестра реализуется в исключительных случаях, в частности, в результате отмены судебного акта, на основании которого требование включено в реестр, замены кредитора. Также, к таким случаям могут быть отнесены: заявление кредитора; погашение задолженности третьим лицом; арбитражный управляющий самостоятельно без соответствующего судебного акта включил требование кредитора в реестр; в случае прекращения залога в связи с физической гибелью предмета залога, предмет залога отчужден иному лицу и другие аналогичные случаи.

При этом к числу условий для исключения требования кредитора из реестра относятся обстоятельства, свидетельствующие об отсутствии оснований для нахождения данного требования в реестре требований кредиторов должника и влекущие возможность такого исключения.

Из смысла вышеуказанной нормы следует, что исключение из реестра требований кредиторов возможно лишь в том случае, когда отсутствуют формальные основания для нахождения этих требований в реестре (например, отсутствие определения суда о включении в реестр, включение в реестр большей суммы, чем установлено судебным актом, нахождение в реестре, несмотря на фактическое погашение требований и т.п.)

Согласно пункту 2 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации признанная вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда или суда общей юрисдикции недействительной сделка, которая повлекла за собой принятие незаконного или необоснованного судебного акта по данному делу является новым обстоятельством, свидетельствующим о возможности пересмотра судебного акта.

Таким образом, у суда отсутствуют основания для рассмотрения вопроса об исключении ООО «ТСЛК» из реестра требований кредиторов. Такое требование является самостоятельным способом защиты права, который может быть реализован путем инициирования отдельного судебного процесса.

Аналогичная правовая позиция выражена в судебной практике (определение Верховного Суда РФ от 29.03.2017 № 307-ЭС17-2706 по делу № А26-4306/2014).

В соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в пользу которых принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом со стороны.

В соответствии со статьей 102 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основания и порядок уплаты государственной пошлины, а также порядок предоставления отсрочки или рассрочки уплаты государственной пошлины устанавливаются в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах (глава 25.3 Налогового кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, данным в пункте 19 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», по смыслу пункта 3 статьи 61.8 Закона о банкротстве заявление об оспаривании сделки по правилам главы III.1 Закона о банкротстве оплачивается государственной пошлиной в размере, предусмотренном для оплаты исковых заявлений об оспаривании сделок (подпункт 2 пункта 1 статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации).

В соответствии с подпунктами 2 и 4 пункта 1 статьи 333.21. Налогового кодекса Российской Федерации по делам, рассматриваемым в арбитражных судах, государственная пошлина при подаче искового заявления по спорам, возникающим при заключении, изменении или расторжении договоров, а также по спорам о признании сделок недействительными уплачивается в размере 6 000 рублей.

В пункте 24 постановления Пленум Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 11.07.2014 № 46 разъяснил, что использованное в подпункте 2 пункта 1 статьи 333.21 НК РФ для целей исчисления государственной пошлины понятие спора о признании сделки недействительной охватывает как совместное предъявление истцом требований о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, так и предъявление истцом любого из данных требований в отдельности. С учетом этого размер государственной пошлины при обращении в арбитражный суд с исковым заявлением о признании сделки недействительной составляет 6 000 рублей.

Таким образом, размер государственной пошлины за рассмотрение арбитражным судом заявления о признании сделки недействительной составляет 6 000 рублей.

При обращении в арбитражный суд с заявленными требованиями конкурсному управляющему предоставлена отсрочка уплаты государственной пошлины в размере 12 000 рублей (с учетом заявления о признании недействительными двух сделок).

Принимая во внимание, что заявление о признании сделки недействительной удовлетворено, судебные расходы по оплате государственной пошлины в общем размере 12 000 рублей подлежат взысканию с общества с ограниченной ответственностью «Транс-Сибирская лесная компания» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в доход федерального бюджета.

Настоящее определение выполнено в форме электронного документа, подписано усиленной квалифицированной электронной подписью судьи и считается направленным лицам, участвующим в деле, посредством размещения на официальном сайте суда в сети «Интернет».

По ходатайству лиц, участвующих в деле, копии определения на бумажном носителе могут быть направлены им в пятидневный срок со дня поступления соответствующего ходатайства заказным письмом с уведомлением о вручении или вручены им под расписку.

Руководствуясь статьями 32, 61.8 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» № 127-ФЗ от 26.10.2002, статьями 110, 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Красноярского края

ОПРЕДЕЛИЛ:

заявление конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Трансслес» (ОГРН <***>, ИНН <***>) удовлетворить.

Признать недействительными ничтожные сделки - договоры поставки № 1913/02-01 от 30.04.2013 и № 1715/02-01 от 21.04.2015, заключенные между обществом с ограниченной ответственностью «Транс-Сибирская лесная компания» (ИНН <***>, ОГРН <***>) и обществом с ограниченной ответственностью «Трансслес» (ИНН <***>, ОГРН <***>).

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «Транс-Сибирская лесная компания» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в доход федерального бюджета государственную пошлину в размере 12 000 руб.

Разъяснить, что настоящее определение может быть обжаловано в течение десятидневного срока с момента его вынесения путем подачи апелляционной жалобы в Третий арбитражный апелляционный суд.

Апелляционная жалоба подается через Арбитражный суд Красноярского края.

Судья

Н.А. Зайцева