Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) АО «ЭнергоГазИнжиниринг» заявления ООО «СБК» и ФИО1 о привлечении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6, ООО «Цитадель», ООО «Сбербанк Инвестиции» и ООО «РусГазХолдинг» к субсидиарной ответственности по обязательствам должника,

при участии: согласно протоколу судебного заседания;

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 30.11.2017 АО «ЭнергоГазИнжиниринг» признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство сроком на шесть месяцев.

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 07.03.2018 конкурсным управляющим должника Акционерного общества «ЭнергоГазИнжиниринг» утвержден ФИО7 (является членом Ассоциации «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих Центрального Федерального округа»).

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 03.09.2019 конкурсным управляющим должника утвержден ФИО8 (является членом Ассоциации арбитражных управляющих «Сибирский центр экспертов антикризисного управления»).

В Арбитражный суд г. Москвы 30.09.2019 поступило заявление ООО «СБК» о привлечении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 к субсидиарной ответственности, об истребовании доказательств.

В Арбитражный суд г. Москвы 04.09.2020 в электронном виде от конкурсного кредитора ФИО1 поступило заявление о привлечении к субсидиарной ответственности ООО «Цитадель», ООО «Сбербанк Инвестиции» и ООО «РусГазХолдинг» по обязательствам АО «ЭнергоГазИнжиниринг».

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 01.10.2020 заявление ООО «СБК» о привлечении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 к субсидиарной ответственности и заявление ФИО1 о привлечении ООО «Цитадель», ООО «Сбербанк Инвестиции» и ООО «РусГазХолдинг» к субсидиарной ответственности по делу №А40-193676/16-30-300Б объединены в одно производство.

В настоящем судебном заседании данные заявления подлежали рассмотрению по существу.

В ходе судебного заседания представитель ООО «СБК» огласил правовую позицию, заявил ходатайство об уточнении заявления и отложении судебного заседания, поддержал заявление с учетом заваленных уточнений.

Судом в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) приняты заявленные уточнения.

Представители конкурсного управляющего и ООО «РусГазХолдинг» огласили правовые позиции поддержали заявление ООО «СБК».

Представители ООО «Сбербанк Инвестиции» и ПАО Сбербанк огласили правовые позиции, возражали против удовлетворения заявленных требований.

Иные лица участвующие в деле, надлежащее извещенные о времени и месте судебного разбирательства, в настоящее судебное заседание не явились, своих представителей не направили. В материалах дела имеются доказательства их надлежащего уведомления, в том числе сведения с официального сайта Почты России, www.russianpost.ru - отслеживание почтовых отправлений.

Кроме того, судом размещена информация о времени и месте судебного заседания на официальном сайте (https://kad.arbitr.ru) в информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

Дело рассматривается в порядке статей 121, 123, 156 АПК РФ в отсутствие иных лиц.

Суд, рассмотрев заявленное ООО «СБК» ходатайство об отложении судебного разбирательства пришел к выводу об отказе в его удовлетворении, поскольку дело может быть рассмотрено в данном судебном заседании, уважительных причин для отложения судебного разбирательства не имеется, оснований и необходимости отложения рассмотрения дела в соответствии со статьей 158 АПК РФ не усматривается.

Отложение судебного разбирательства по статье 158 АПК РФ является правом, а не обязанностью суда.

Рассмотрев заявленные требования, изучив материалы дела, доводы отзывов и письменных пояснений, исследовав и оценив доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании всех имеющихся в деле доказательств, выслушав в судебном заседании полномочных представителей, суд пришел к следующим выводам.

Дела о несостоятельности (банкротстве) в силу части 1 статьи 223 АПК РФ и пункта 1 статьи 32 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон о банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации (далее - АПК РФ), с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

В соответствии с пунктом 3 статьи 4 Федерального закона от 29.07.2017 №266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях» рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве (в редакции настоящего Федерального закона).

Фактически, законодателем установлена дата вступления в силу отдельных положений ФЗ №266-ФЗ, с 01.07.2017.

Основание в виде доведения до банкротства, невозможности полного погашения требований кредиторов имело место быть в Законе о банкротстве как в редакции Законов №73-ФЗ, №134-ФЗ, так и в последующих редакциях.

В настоящее время Законом №266-ФЗ введены презумпции (предусмотренные пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), которые предназначены для облегчения доказывания одного основания привлечения к субсидиарной ответственности, то есть для прямого вывода о том, что именно действия (бездействие) контролирующего должника лица повлекли невозможность полного погашения требований кредиторов.

Таким образом, в настоящем обособленном споре подлежит применению Закон о банкротстве в редакции Законов №73-ФЗ, №134-ФЗ в части определения применимых материальных норм, в редакции Закона №266-ФЗ в части определения правил рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.

В соответствии с пунктами 1, 2 статьи 61.14 Закона о банкротстве, конкурсные кредиторы вправе подавать в суд заявление о привлечении к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11, 61.12 и 61.13 настоящего Федерального закона.

Согласно реестру требований кредиторов АО «ЭнергоГазИнжиниринг» заявители являются конкурсными кредиторами АО «ЭнергоГазИнжиниринг».

Таким образом, заявители наделены законным правом на обращение в суд с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Согласно пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

В силу подпункта 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии следующего обстоятельства: требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов.

Указанные нормы презюмируют наличие причинно-следственной связи признания Должника несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц если требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают на дату закрытия реестра требований кредиторов пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов (Определения Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2017 №305-ЭС17-13426, от 10.07.2018 №309-ЭС18-8773, от13.08.2018 №305-ЭС18-11260).

Понятие лиц, контролирующих должника, содержалось в абзаце 34 статьи 2 Закона о банкротстве (в редакции закона, действовавшего до 01.07.2017), согласно которому под контролирующим должника лицом понималось лицо, имеющее либо имевшее право в течение менее чем двух лет до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе путем понуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления иным образом. С введением законом 266-ФЗ в Закон о банкротстве главы III. 1 абзац 34 статьи 2 утратил силу.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее -Постановление №53) и по смыслу взаимосвязанных положений абзаца второго статьи 2, пункта 2 статьи 3. пунктов 1 и 3 статьи 61.10 Закона о банкротстве для целей применения специальных положений законодательства о субсидиарной ответственности, по общему правилу, учитывается контроль, имевший место в период, предшествующий фактическому возникновению признаков банкротства, независимо от того, скрывалось действительное финансовое состояние должника или нет, то есть принимается во внимание трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов (далее -объективное банкротство).Указанные положения законодательства не исключают возможность привлечения контролирующего лица к иной ответственности за действия, совершенные за пределами названного трехлетнего периода, например, к ответственности, предусмотренной законодательством о юридических лицах (статья 53. Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), статья 71 Федерального закона от 26.12.1995 №208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее -Закон об акционерных обществах), статья 44 Федерального закона от 08.02.1998 №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее-Закон об обществах с ограниченной ответственностью) и т.д.).

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.14 Закона о банкротстве, разъяснениями пункта 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» правом на подачу заявления о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11 и 61.13 настоящего Федерального закона, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, от имени должника обладают арбитражный управляющий по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники или бывшие работники должника, перед которыми у должника имеется задолженность, или уполномоченные органы.

При рассмотрении вопросов, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в соответствии с разъяснениями, данными в пункте 2 Постановления №53, подлежат применению общие положения глав 25 и 59 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) об ответственности за нарушение обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда, в части, не противоречащей специальным положениям Закона о банкротстве.

Круг лиц, на которых может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам должника, основания и порядок привлечения к такой ответственности установлены главой III.2. Закона о банкротстве.

В пункте 3 Постановления №53 разъяснено, что осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника.

В то же время перечень оснований и обстоятельств, перечисленных в пунктах 3 - 7 указанного постановления, для признания лиц контролирующими должника не является исчерпывающим. Суд может признать лицо контролирующим должника по любым иным доказанным основаниям (пункт 5 статьи 61.10 Закона о банкротстве), которые прямо в законе не указаны. Доказывание соответствующего контроля может осуществляться путем приведения доводов о существовании между лицами формально юридических связей, позволяющих ответчику в силу закона либо иных оснований (например, учредительных документов) давать такие указания, а также путем приведения доводов о наличии между лицами фактической аффилированности в ситуации, когда путем сложного и непрозрачного структурирования корпоративных связей или иным способом скрывается информация, отражающая объективное положение дел по вопросу осуществления контроля над должником.

Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, а также получении незаконной выгоды от сделок, совершенных подконтрольным обществом, в силу статьи 65 АПК РФ бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо.

Несмотря на это необходимо учитывать, что субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, поэтому по названной категории дел не может быть применен стандарт доказывания, применяемый в рядовых гражданско-правовых спорах. В частности, не любое подтвержденное косвенными доказательствами сомнение в отсутствии контроля должно толковаться против ответчика, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой косвенных доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания.

Вместе с тем лицо, умышленными действиями которого создана невозможность получения кредиторами полного удовлетворения за счет имущества контролирующего должника лица, виновного в его банкротстве, отвечает солидарно с указанным контролирующим лицом за причиненные кредиторам убытки в пределах стоимости полученного имущества (определение Верховного Суда Российской Федерации от 23.19.2019 №305-ЭС19-13326).

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 17 Постановления №53, в силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Из материалов дела следует, что генеральными директорами АО «ЭнергоГазИнжиниринг» являлись ФИО2 в период с 26.11.2008 по 14.08.2013, ФИО3 с 15.08.2013 по 09.05.2016, ФИО4 с 10.05.2016 по 09.05.2017, ФИО6 с 10.05.2017 по 07.09.2017, ФИО5 с 08.09.2017 по 20.12.2017.

Кроме того, ФИО2 в период с 26.11.2008 по 15.05.2016 и ФИО4 с 26.11.2008 по 15.05.2016 являлись также акционерами должника.

Следовательно, ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО6, ФИО5 являются контролирующим должника лицами по смыслу положений пункта 1 статьи 60.10 Закона о банкротстве.

Верховный суд Российской Федерации в определении от 30.09.2019 №305-ЭС19-10079 по делу №А41-87043/2015 указал: «учитывая тот факт, что предусмотренное статьей 10 Закона о

банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 №134-ФЗ) такое основание для привлечения к субсидиарной ответственности как «признание должника несостоятельным вследствие поведения контролирующих лиц» по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время статьей 61.11 Закона основания ответственности в виде «невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий контролирующих лиц», а потому значительный объем разъяснений норм материального права, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление №53), может быть применен и к статье 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 №134-ФЗ.

Согласно пункту 4 стать 10 Закона о банкротстве в ранее действовавшей редакции, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия
контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Согласно пункту 4 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 №53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее по тексту – Постановление №53) по смыслу взаимосвязанных положений абзаца второго статьи 2, пункта 2 статьи 3, пунктов 1 и 3 статьи 61.10 Закона о банкротстве для целей применения специальных положений законодательства о субсидиарной ответственности, по общему правилу, учитывается контроль, имевший место в период, предшествующий фактическому возникновению признаков банкротства, независимо от того, скрывалось действительное финансовое состояние должника или нет, то есть принимается во внимание трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов (далее - объективное банкротство).

В пункте 12 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ №4 (2020) суд указал: «По смыслу пунктов 4, 16 постановления №53 осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности. Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, то такое лицо подлежит признанию контролирующим должника. При этом суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Заявитель в своем заявлении указывает, что ФИО3 (генеральный директор), ФИО4 (генеральный директор, член совета директоров, акционер) и ФИО2 (член совета директоров, акционер) совершены действия, повлекшие невозможностью полного удовлетворения требования кредиторов.

Из материалов дела следует, что в анализе финансового состояния, проведенном временным управляющим ФИО9, сделан вывод о том, что с 2013 предприятие испытывало недостаток наиболее ликвидных оборотных активов (остатки по статье «Денежные средства», «Краткосрочные финансовые вложения»), за счет которых могла бы быть погашена часть текущих обязательств (стр. 10 анализа).

На протяжении 2014 – 2016 предприятие было не способно погасить текущие обязательства за счет ликвидных активов, что указывает на наличие признаков неплатежеспособности (стр.11 анализа).

По состоянию на 2015 текущие обязательства должника (7,452 млрд. руб.) занимали основную долю обязательств должника.

За период 2014 – 2016 временным управляющим были выявлены признаки неплатёжеспособности. Текущие обязательства должника не были обеспечены наиболее ликвидными оборотными активами, ликвидными активами.

Показатель обеспеченности обязательств должника всеми активами на протяжении 2014-2016 не соответствовали нормативным значениям (стр.14 анализа).

Несмотря на отрицательные показатели финансово-хозяйственной деятельности уже в2014, в течение 2014 – 2016 должником осуществлялась закупка материалов по договорам, заключенным в 2013 и в 2015-2016, повлекшим неисполнение обязательств со стороны должника на сумму 490 188 724 руб., что подтверждается определениями Арбитражного суда г. Москвы в рамках настоящего дела о банкротстве должника.

Несмотря на наличие признаков неплатежеспособности у должника, генеральный директор ФИО3 осуществлял выплаты дивидендов акционерам ФИО2 в размере 130 млн. руб. и ФИО4 в размере 14 млн. руб.

В результате проведенного ООО «СБК» анализа выплаченных дивидендов с учётом, полученных должником в ПАО Сбербанк кредитов, видно, что дивиденды выплачивались в период получения кредитных средств.

Таким образом, получаемые кредитные денежные средства от банка вместо финансирования текущей деятельности, неправомерно направлялись должником на выплату дивидендов контролирующим должника лицами.

Выплата дивидендов ФИО2 и ФИО4, осуществленная должником в 2014 на фоне имевшихся у предприятия признаков неплатежеспособности, по своей сути является выводом денежных средств из конкурсной массы должника, что привело к уменьшению имущества должника и причинило вред имущественным правам кредиторов, поскольку они лишились возможности рассчитывать на наиболее полное удовлетворение своих требований к должнику.

Судом установлено, что в рамках настоящего банкротного дела, вышеуказанные выплаты дивидендов были признаны судом недействительными.

В период 15.08.2013 по 09.05.2016 генеральным директором являлся ФИО3 в этот период должником осуществлялась хозяйственная деятельность, приведшая к объективному банкротству.

Судом установлено, что ФИО3 будучи генеральным директором должника, заключает с нефтегазовыми компаниями договоры подряда и поставки с ценой обязательств на несколько миллиардов рублей; договоры субподряда заключаются с аффилированным лицом АО «Энергогазстрой» в целях вывода денежных средств, впоследствии признанные недействительными сделками определениями Арбитражного суда г. Москвы от 24.01.2020; ФИО3 подписывает акты приемки выполненных работ с завышенными суммами, что привело к составлению недостоверной бухгалтерской отчетности; за счет кредитных средств ФИО3 осуществляет выплату дивидендов акционерам, впоследствии признанных недействительными сделками.

При этом, сделки по заключению контрактов с нефтегазовыми компаниями для должника являлись крупными, и проходили необходимое одобрение со стороны акционеров ФИО10 и ФИО4

Сделки по заключению контрактов с АО «Энергогазстрой» являлись сделками с заинтересованностью и также подлежат одобрению.

Согласно Пояснительной записке к годовому отчету ЗАО «Группа Компаний «РусГазИнжиниринг» (прежнее наименование Должника) за 2014, в Совет директоров ЗАО «ГК «РГИ» входят: ФИО4, ФИО2, ФИО11, ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15

Таким образом, действия контролирующих лиц являлись скоординированными и были направлены на достижение единого результата.

За счет вывода денежных средств из активов должника кредиторы утратили возможность получить удовлетворение своих требований, кроме того, выведенные денежные средства не были направлены на осуществление непосредственной хозяйственной деятельности должника, что исключило возможность должника извлечь прибыль от оборота имеющихся у него денежных средств.

Таким образом, суд приходит к выводу, что контролирующие должника лица - ФИО2, ФИО4, ФИО3, действовали совместно и их действия осознано были направлены на реализацию общего намерения по выводу денежных средств и причинению тем самым имущественного как самому должнику, так и его кредиторам в связи с чем подлежать привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на основании пункта 4 стать 10 Закона о банкротстве.

ООО «СБК» также в своем заявлении указывает, на наличие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО6, ФИО5 которые, являясь руководителями должника, за неисполнение обязанности по подаче в суд заявления должника о собственном банкротстве в месячный срок, установленный пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 настоящего Федерального закона.

В силу норм пунктов 1 - 2 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, если: удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами; органом должника, уполномоченным в соответствии с его учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника; органом, уполномоченным собственником имущества должника - унитарного предприятия, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника; обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника; должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества; имеется не погашенная в течение более чем трех месяцев по причине недостаточности денежных средств задолженность по выплате выходных пособий, оплате труда и другим причитающимся работнику, бывшему работнику выплатам в размере и в порядке, которые устанавливаются в соответствии с трудовым законодательством; настоящим Федеральным законом предусмотрены иные случаи.

Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

Согласно сведениям из анализа финансового состояния, проведенного временным управляющим ФИО9, уже с 2013 предприятие испытывало недостаток наиболее ликвидных оборотных активов, за счет которых могла бы быть погашена часть текущих обязательств.

Таким образом, руководство должника уже в 2013 должно было обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом.

Данная обязанность возникла у ФИО2, который на этот момент являлся генеральным директором должника.

Помимо того, что ФИО2 не обратился в суд, следующий генеральный директор – ФИО3, назначенный на должность с 15.08.2013, в течение месяца, после своего назначения, то есть с 15.09.2014, должен был подать заявление о признании должника банкротом.

Далее ФИО4, ФИО6, ФИО5, избранные генеральными директорами должника обязаны были в течение месяца с момента своего назначения провести анализ и оценку финансово-экономического состояния предприятия, установить наличие задолженности и обратиться в суд с заявлением о банкротстве.

Несмотря на то, что должник обладал признаками банкротства юридического лица, все вышеуказанные лица не исполнили установленную Законом о банкротстве обязанность и не

обратились в суд с заявлением о банкротстве.

Осуществление хозяйственной деятельности после возникновения признаков неплатежеспособности в 2013 повлекло возникновение у должника новых обязательств перед другими кредиторами, в том числе и перед ООО «СБК», являющимся процессуальным правопреемником ПАО Сбербанк по договорным отношениям с АО «ЭнергоГазИнжиниринг».

В связи с тем, что АО «ЭнергоГазИнжиниринг» перестало исполнять обязанности по возврату полученных денежных средств, с 28.10.2014 уже начала возникать задолженность перед банком:

- по договору об открытии возобновляемой кредитной линии №5 от 27.01.2014 сумма

неисполненных обязательств Должника составляет 836 405 863,62 руб.;

- по договору об открытии возобновляемой кредитной линии №10 от 03.03.2014 сумма неисполненных обязательств Должника составляет 1 046 176 736,75 руб.;

- по договору об открытии возобновляемой кредитной линии №31 от 28.04.2014 сумма неисполненных обязательств Должника составляет 630 918 273,79 руб.

В связи с этим должник обладал признаками неплатежеспособности, что подтверждается

выводами, содержащимися в анализе финансового состояния АО «ЭнергоГазИнжиниринг», проведенном временным управляющим, он не смог исполнить взятые на себя обязательства перед ПАО Сбербанк.

Таким образом, именно бездействие бывших руководителей должника, выразившееся в неподаче заявления о признании должника банкротом, привело к тому, что у должника продолжала формироваться задолженность, в том числе перед ООО «СБК» в размере 4 586 254 356,28 руб.

Контролирующие должника лица, действуя разумно и осмотрительно, имели все необходимые возможности для своевременного анализа и оценки финансово-экономического состояния предприятия – должника и установления у должника признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества, влекущих необходимость обращения с заявлением о банкротстве должника. Однако бывшие руководители не исполнили данную обязанность, следствием чему явилось последующее образование реестровых обязательств у должника.

В связи с чем, суд пришел к выводу о наличии оснований для привлечения ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО6, ФИО5 к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о несостоятельности (банкротстве) общества.

Кроме того, ООО «СБК» в своем заявлении указывает, на невозможность полного погашения требований кредиторов в связи с действиями контролирующих должника лиц по не передаче бухгалтерской и иной документации конкурсному управляющему.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 27.11.2017 (дата оглашения резолютивной части) должник признан несостоятельным (банкротом).

Согласно абзацу второму пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве руководитель должника, в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязаны обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 08.12.2017 удовлетворено ходатайство и.о.конкурсного управляющего ФИО9 об истребовании документов от руководителя должника.

Суд, обязал руководителя АО «ЭнергоГазИнжиниринг» - ФИО5 передать и.о. конкурсного управляющего ФИО9 бухгалтерскую и иную документацию должника.

На основании указанного определения судом был выдан исполнительный лист.

Однако, как указывает, конкурсный управляющий до настоящего времени определение руководителем должника не исполнено.

Согласно пункту 4 статьи 29 Федерального закона №40-ФЗ от 06.12.2011 «О бухгалтерском
учете, при смене руководителей организации должна обеспечиваться передача документов
бухгалтерского учета организации.

В случае противоправных действий нескольких руководителей, последовательно сменявших друг друга, связанных с ведением, хранением и восстановлением ими документации, презюмируется, что действий каждого из них было достаточно для доведения должника до объективного банкротства (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

С учетом последовательной смены генеральных директоров – ФИО4, ФИО5 и ФИО6, каждый из них должен был обеспечить полную передачу всей документации и ценностей АО «ЭнергоГазИнжиниринг», а также обеспечить ее сохранность до момента передачи следующему генеральному директору.

Таким образом, ФИО4, ФИО6 тоже подпадают под действие подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве как последовательно сменявшие друг друга до назначения ФИО5

Документы по финансово-хозяйственной деятельности Должника в полном объеме генеральными директорами не переданы, что не позволило конкурному управляющему в полном объеме сформировать конкурсную массу, выявить источники для формирования конкурсной массы для погашения требований конкурсных кредиторов в деле о несостоятельности (банкротстве)», в связи с чем, требования кредиторов остались не удовлетворенными.

Вышеперечисленные обстоятельства дела явно свидетельствуют о недобросовестности в поведении Ответчиков ФИО4, ФИО6 ФИО5 в рамках исполнения своих обязанностей руководителей АО «ЭнергоГазИнжиниринг», что бесспорно свидетельствует о наличии причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) контролирующих должника лиц и негативными последствиями для его кредиторов.

В обоснование своего заявления ФИО1 указывает, что ООО «Сбербанк Инвестиции» с марта 2016 являлось участником ООО «РусГазХолдинг», которое в свою очередь являлось единственным акционером Должника которое по мнению ФИО1 должно было принять решение об обязании руководителя Должника обратиться в суд с заявлением о банкротстве АО «ЭнергоГазИнжиниринг», в связи с чем Заявитель просит на основании пункта 3.1 статьи 9 и статьи 61.12 Закона о банкротстве привлечь ООО «Сбербанк Инвестиции» к субсидиарной ответственности солидарно по денежным обязательствам АО «ЭнергоГазИнжиниринг», равным совокупному размеру требований кредиторов, возникших в период с 11.05.2016 по 21.09.2016, включенных в реестр требований кредиторов АО «ЭнергоГазИнжиниринг», которые останутся непогашенными по причине недостаточности имущества Должника.

В обоснование своего довода о наличии у ПАО Сбербанк, статуса контролирующего Должника лица, Заявитель ссылает на длительный период сотрудничества ПАО Сбербанк и АО «ЭнергоГазИнжиниринг», заключение сторонами начиная с 2008 нескольких кредитных договоров, в условия которых включались обязательства Должника по выполнению финансовых ковенантов (осуществление расчетов с подрядчиками через счета, открытые в Банке, обеспечение показателя Debt/EBITDA и т.д.), что по его мнению приводило к ограничению свободы предпринимательской деятельности Должника.

Однако, в нарушение статьи 65 АПК РФ ФИО1 в материалы дела не представлено надлежащих и бесспорных доказательств, что ООО «Сбербанк Инвестиции» является контролирующим должника лицом по смыслу положений пункта 1 статьи 60.10 Закона о банкротстве.

ФИО1 не указывает, какие конкретно со стороны ООО Сбербанк Инвестиции и ПАО Сбербанк были даны указания, которые довели Должника до объективного банкротства. Какие сделки были заключены с одобрения ООО Сбербанк Инвестиции и ПАО Сбербанк.

В данном случае ПАО Сбербанк и Должник являются независимыми компаниями, осуществляющими разные виды деятельности в разных сферах экономики.

Банк - кредитная организация, предоставляющая денежные средства на условиях возвратности, платности и срочности, Должник - инжиниринговая компания, работающая в нефтегазоперерабатывающей и нефтехимической отраслях.

Экономические интересы Банка и Должника были различны, сотрудничество осуществлялось исключительно в связи с заключением договоров в сфере кредитования.

При этом, в силу положений ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами.

Соответственно, обращения Должника в ПАО Сбербанк с инициативой о заключении кредитных договоров являлись его волей, оценка и согласование условий заключаемых сделок проводились его уполномоченными лицами.

Включение в кредитную документацию финансовых ковенантов, а также обязанностей заемщиков по своевременному предоставлению в Банк бухгалтерской и финансовой отчетности является стандартной банковской практикой, предусматривается в типовой форме кредитного договора Банка, позволяет ему правильно рассчитывать уровень кредитного риска в целях правильного формирования резервов по выданным ссудам.

Доказательства, свидетельствующие о принуждении ПАО Сбербанк Должника к вступлению/продолжению с ним кредитных правоотношений, оказания в какой-либо форме влияния на принятие решений по заключению сделок ФИО1 не представлены.

Также не представлено в материалы ела доказательств, что ПАО Сбербанк принимал участие в хозяйственной деятельности Должника и оказывал и/или мог оказывать какое-либо влияния на заключаемые им сделки, что исключает его отнесение к лицам, контролирующим АО «ЭнергоГазИнжиниринг».

Генеральное соглашение по аккредитивам, а также Кредитный договор не являются сделками, приведшими к объективному банкротству Должника и/или невозможности исполнения обязательств перед кредиторами.

Доказательств обратного не представлено в материалы дела.

При этом, из возражений ответчиков следует, что Сделка по приобретению доли в уставном капитале ООО РусГазХолдинг носила обеспечительный характер в целях возврата кредитных средств.

В соответствии с условиями пункта 8.2.45 договора об открытии невозобновляемой кредитной линии от 28.12.2015 №15-011-57 на заёмщика (должника) возложена обязанность в срок до 29.02.2016 заключить опционные соглашения: -Путопцион SMB&A, позволяющий SMB&A продать свою долю или акции в капитале Холдинговых компаний или Нового холдинга ФИО10 через 3 -5 лет после заключения сделки по цене наибольшей из (i) рыночной стоимости доли или акций SMB&A и (ii) цены, обеспечивающей дополнительную доходность Группы Сбербанк (без учета процентных платежей, комиссий и прочих выплат) в размере не менее 5% годовых на сумму обязательств ГСЗ ГК «РсГазИнжиниринг» перед Группой Сбербанк; -Колл опцион ФИО10 на приобретение доли или акций SMB&A в капитале Холдинговых компаний или Нового холдинга после погашения ГСЗ ГК «РусГаИнжиниринг» всех обязательств пред Группой Сбербанк по цене наибольшей из (i) рыночной стоимости доли или акций SMB&A и (ii) цены, обеспечивающей дополнительную доходность Группы Сбербанк (без учета процентных платежей, комиссий и прочих выплат) в размере 10% годовых на сумму обязательств ГСЗ ГК «РсГазИнжиниринг» перед Группой Сбербанк.

Указанные условия кредитного договора подтверждают, что экономические интересы ПАО Сбербанк как кредитной организации отличаются от экономических интересов контролирующего должника лица. Бенефициарный собственник должника (контролирующее должника лицо) всегда преследует цель извлечения потенциальной прибыли, заранее неопределимой и неограниченной при положительном развитии событий, при этом в случае неудачного для стороны развития событий данное лицо пытается компенсировать последствия принятых им решений в том числе через опосредованную докапитализацию должника.

Кредитная организация имеет интерес возврата предоставленных заемщику средств и извлечения фиксированной доходности, предусмотренной кредитной документацией, при

этом гарантией возврата заемных средств кредитора является согласованное сторонами обеспечение, объем и качество которого стоят в прямой зависимости от объема предоставляемого финансирования.

Условия опционного договора в данном случае соответствуют положениям статьи 429.3 ГК РФ и подтверждают волю сторон на временное владение ООО Сбербанк Инвестиции долей в уставном капитале ООО «РусГазХолдинг», причем не для целей корпоративного управления Должником и извлечения прибыли от деятельности Должника, а для защиты интересов Банка как кредитора, так как основным условием для реализации ФИО2 (конечным бенефециаром Должника) права на приобретение им доли в собственность является погашение кредитных обязательств Должником перед ПАО Сбербанк и доход ПАО Сбербанк (как коммерческой организации) при продаже доли

ФИО2, который поставлен в зависимость от размера кредитных обязательств Должника.

Ответчики указывают, что ни ООО «Сбербанк Инвестиции», ни ПАО Сбербанк не планировали получать дивиденды от деятельности Должника.

Право обратного выкупа доли является дополнительным способом обеспечения надлежащего исполнения должником кредитных обязательств, стимулирования конечных бенефициаров погасить кредитную задолженность, а также создать гарантии надлежащего исполнения заемщиком своих обязательств по кредитным договорам.

Доказательств того, что ПАО Сбербанк или ООО «Сбербанк Инвестиции» принимали участие в распределении прибыли от деятельности должника, получали дивиденды или имели иные выгоды по сравнению с другими кредиторами, со стороны ФИО1 не

представлено.

Таким образом, приобретение доли в уставном капитале ООО «РусГазХолдинг» носило гражданско-правовой характер и имело цель обеспечить надлежащее исполнение кредитных обязательств при несовпадении экономических интересов Банка и Должника, применительно к отсутствию у Банка цели управления Должником на корпоративной основе, в том числе, в области принятия корпоративных управленческих решений.

Также необходимо отметить, что ООО «Сбербанк Инвестиции» не являлось непосредственным участником Должника и не могло определять действия Должника и давать единоличному исполнительному органу Должника обязательные указания. ФИО16 также не входил в органы управления Должника, не являлся единоличным исполнительным органом Должника, а являлся одним из членов Совета директоров единственного акционера Должника – ООО «РусГазХолдинг».

Что не позволяет отнести указанных субъектов к контролирующим Должника лицам.

В обоснование своего заявления ФИО1 ссылается на то, что ФИО16 по состоянию на апрель 2016 входил в состав Совета директоров ООО «РусГазХолдинг», которое являлось единственным акционером Должника и ФИО16, являясь членом Совета директоров ООО «РусГазХолдинг» который по мнению ФИО1 был обязан инициировать подачу заявления о банкротстве Должника - АО «ЭнергоГазИнжиниринг».

Однако, как следует из материалов дела ФИО16 не входил в органы управления Должника, не являлся единоличным исполнительным органом Должника, а являлся одним из членов Совета директоров единственного акционера Должника - ООО «РусГазХолдинг».

ФИО1 в нарушение статьи 65 АПК РФ не представил в материалы дела доказательств, какие конкретно со стороны ФИО16 были даны указания, которые довели Должника до объективного банкротства. Какие сделки были заключены с одобрения ФИО16

Доводы, изложенные в заявлениях ФИО1, носят предположительный характер и не подтверждены никакими доказательствами.

ФИО1 в материалы дела не представлено надлежащих и бесспорных доказательств, что ФИО16 является контролирующим должника лицом по смыслу положений пункта 1 статьи 60.10 Закона о банкротстве.

При этом, ФИО1 в своем заявлении указывает на допущенное со стороны ФИО16 нарушение обязательства, предусмотренного пунктом 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве, в связи с чем просит привлечь ФИО16 к субсидиарной ответственности по денежным обязательствам АО «ЭнергоГазИнжиниринг» на основании пункта 3.1 статьи 9 и статьи 61.12 Закона о банкротстве, равным совокупному размеру требований кредиторов, возникших в период с 11.05.2016 по 21.09.2016, включенных в реестр требований кредиторов АО «ЭнергоГазИнжиниринг», которые останутся непогашенными по причине недостаточности имущества Должника.

Однако пункт 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве введен в действие Федеральным законом от 29.07.2017 №266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях».

Норма пункта 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве в системном применении со статьей 61.12 Закона о банкротстве устанавливает круг лиц, которые могут быть привлечены к субсидиарной ответственности и основание такой ответственности за нарушение обязательства, предусмотренного Законом о банкротстве.

Таким образом, пункт 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве является материальной нормой.

В спорный период отсутствовало обязательство контролирующих должника лиц принимать решения по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника.

В этой связи ФИО16 не может быть привлечен к ответственности на основании статьи 61.12 Закона о банкротстве за нарушение обязательства, предусмотренного пунктом 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве, поскольку в спорный период данная норма в законодательстве отсутствовала и законодательство не предусматривало ни права, ни обязанности члена Совета директоров единственного акционера Должника требовать от единоличного исполнительного органа Должника принять решение об обращении в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом.

Таким образом, требования о привлечении ФИО16 к субсидиарной ответственности по денежным обязательствам АО «ЭнергоГазИнжиниринг» не подлежат удовлетворению.

По ходатайству ФИО1 поступившего в суд 13.09.2021 производство по делу в отношении ООО «Цитадель» и ООО «РусГазХолдинг» судом было прекращено, в связи с ликвидацией и исключением ответчиков из ЕГРЮЛ.

На основании изложенного суд приходит к выводу об отказе в удовлетворении заявлений в части привлечения ФИО16, ООО «Сбербанк Инвестиции» и ПАО Сбербанк к субсидиарной ответственности по обязательствам должника АО «ЭнергоГазИнжиниринг» как контролирующих должника лиц.

При таких обстоятельствах, заявления ООО «СБК» и ФИО1 подлежат удовлетворению в части привлечения ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 к субсидиарной ответственности по обязательствам АО «ЭнергоГазИнжиниринг», а в удовлетворении остальной части надлежит отказать.

При этом необходимо отметить, что доводы возражений ФИО3,ФИО2 и ФИО4в том числеоб истечении срока исковой давности в отношении заявления ООО СБК о привлечении к субсидиарной ответственности судом рассмотрены, исследованы и отклонены как необоснованные, основанные на предположениях и опровергаются материалами дела.

По мнению ответчиков, к возникшим правоотношениям подлежат нормы статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона №134.

Однако, суд исследовав материалы дела приходит к выводу, что ответчики ошибочно толкуют нормы материального права о сроке исковой давности.

ФИО3 занимал должность генерального директора в период с 15.08.2013 по 09.05.2016.

ФИО10 занимал пост президента в период с 26.11.2013 по 14.08.2017.

ФИО4 занимал должность генерального директора в период с 10.05.2016 по 09.05.2017.

Кроме того, ФИО2 и ФИО4 являются акционерами должника с размером участия у ФИО2 - 80% акций, у ФИО4 – 20% акций.

В указанный период действовали положения Закона о банкротстве в редакции Закона №134.

Согласно абзацу 4 пункта 5 статьи10 Закона о банкротстве в ранее действовавшей редакции заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 настоящей статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом. В случае пропуска этого срока по уважительной причине он может быть восстановлен судом.

Таким образом, закон предусматривает годичный субъективный срок и трехгодичный объективный срок для подачи заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.

Ответчики заявили о пропуске ООО СБК субъективного срока.

Однако объективный срок ООО СБК не пропущен.

Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №2(2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018, согласно пункту 1 статьи 200 ГК РФ срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности, по общему правилу, начинает течь с момента, когда действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий или кредитор, обладающий правом на подачу заявления, узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности - о совокупности следующих обстоятельств: о лице, контролирующем должника (имеющем фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия), неправомерных действиях (бездействии) данного лица, причинивших вред кредиторам и влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами. При этом в любом случае течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, то есть не может начаться ранее введения процедуры конкурсного производства.

В определении от 15.02.2018 №302-ЭС-1472 (4,5,7) по делу №А19-1677/2013 Верховный суд РФ указал, что течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, а именно открытия конкурсного производства.

В определении от 06.08.2018 №308-ЭС17-6757 (2,3) по делу №А22-941/2006 Верховный суд РФ указал: «Предполагается, что в пределах объективного срока, отсчитываемого от даты признания должника банкротом, выполняются мероприятия конкурсного производства, включающие в себя, в том числе выявление сведений об основаниях для предъявления к контролирующим лицам иска о привлечении к субсидиарной ответственности.».

Таким образом, к заявлению ООО СБК о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности применяются положения Закона о банкротстве, предусматривающие трехлетний срок исковой давности.

Из материалов дела следует, что Должник был признан несостоятельным (банкротом) решением Арбитражного суда г. Москвы от 30.11.2017.

ООО СБК подало заявление о привлечении к субсидиарной ответственности 27.09.2019,
то есть в течение 3-хгодичного срока. Федеральным законом от 28.12.2016 №488-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон №488-ФЗ) в пункт 5 статьи 10 Закона о банкротстве внесены изменения, согласно которым заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 статьи 10 Закона о банкротстве, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

То есть законом установлен только 3-хгодиный срок исковой давности.

Закон №488-ФЗ вступил в силу 29.12.2016.

Согласно пункту 3 статьи 4 Закона №488-ФЗ положения пунктов 5 - 5.4, 5.6 статьи 10 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к поданным после 01.07.2017 заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности в виде возмещения убытков.

А поскольку неправомерные действия контролирующих должника лиц, на которые ссылается ООО СБК, в доведении должника до объективного банкротства, совершались ответчиками до вступления в силу Закона №488-ФЗ, годичный срок исковой давности, исчисляемый не ранее даты открытия конкурсного производства, на дату вступления в силу Закона №488-ФЗ не истек, то подлежит применению трехлетний срок исковой давности, который на дату подачи кредитором заявления не истек.

В соответствии с пунктом 7 статьи 61.16 Закона о банкротстве, если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.11 настоящего Федерального закона, невозможно определить размер субсидиарной ответственности, арбитражный суд после установления всех иных имеющих значение для привлечения к субсидиарной ответственности фактов выносит определение, содержащее в резолютивной части выводы о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

Из материалов дела следует, что в настоящее время выполнены не все мероприятия конкурсного производства в связи с чем необходимо приостановить производство по рассмотрению заявленийООО «СБК» и ФИО1 о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в части определения размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 184, 185, 176, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

В удовлетворении ходатайства ООО «СБК» об отложении судебного заседания отказать.

Заявления ООО «СБК» и ФИО1 о привлечении о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6, ООО «Цитадель», ООО «Сбербанк Инвестиции», ООО «РусГазХолдинг», ПАО «Сбербанк» и ФИО16 удовлетворить в части.

Привлечь ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 к субсидиарной ответственности по обязательствам АО «ЭнергоГазИнжиниринг».

В удовлетворении остальной части отказать.

Приостановить производство по заявлениям ООО «СБК» и ФИО1 о привлечении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 к субсидиарной ответственности по делу №А40-193676/16-30-300Б в части определения размера ответственности до окончания расчетов с кредиторами.

Определение может быть обжаловано в Девятый арбитражный апелляционный суд в десятидневный срок.

Судья М.И. Кантар