ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Москва Дело № А40-69103/16-103-76

Резолютивная часть определения объявлена 14 марта 2019 г.

В полном объеме определение изготовлено 29 марта 2019 г.

Арбитражный суд города Москвы в составе судьи Гончаренко С.В., при ведении протокола секретарем судебного заседания Григоряном Г.В., рассмотрев в открытом судебном заседании заявление

ПАО «Банк Екатерининский» в лице конкурсного управляющего ГК «АСВ» о привлечении

к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в деле о банкротстве

ПАО «Банк Екатерининский» (ОГРН <***>, ИНН <***>),

при участии: согласно протоколу судебного заседания,

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 23.06.2016 г. по настоящему делу ПАО «Банк Екатерининский» признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура конкурсного производства, функции конкурсного управляющего возложены на Государственную корпорацию «Агентство по страхованию вкладов», соответствующие сведения опубликованы 02.07.2016 г. в газете «КоммерсантЪ» № 117.

В суд 17.11.2017 г. поступило заявление ПАО «Банк Екатерининский» (далее по тексту также – Банк) в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» о привлечении ФИО1, ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 и ФИО6 к субсидиарной ответственности по обязательствам ПАО «Банк Екатерининский» и взыскании с них солидарно в пользу ПАО «Банк Екатерининский» денежных средств в сумме 1 410 190 000 руб.

В ходе рассмотрения настоящего спора представителями ФИО5, ФИО6 и ФИО4 были заявлены ходатайства об истребовании документов.

05.03.2019 г. в материалы дела поступило ходатайство ФИО5 об истребовании доказательств.

В ходе судебного заседания представителем ФИО4 для приобщения к материалам дела были представлены письменные пояснения и ходатайство об истребовании доказательств, в удовлетворении которого судом отказано протокольно (см. протокол судебного заседания, проведенного 14.03.2019 г.).

Представителем ФИО5 и ФИО6 для приобщения к материалам дела были представлены заявления о фальсификации доказательств, в удовлетворении которого судом отказано протокольно (см. протокол судебного заседания, проведенного 14.03.2019 г.).

Представителем ФИО2 были заявлены ходатайства о приостановлении и прекращении производства по делу, в удовлетворении которых судом отказано протокольно (см. протокол судебного заседания, проведенного 14.03.2019 г.).

Представителем ФИО5 и ФИО6 для приобщения к материалам дела были представлены письменные пояснения.

Рассмотрев в рамках настоящего обособленного ходатайства ФИО5 и ФИО6 об истребовании доказательств, суд не нашел оснований для их удовлетворения, поскольку в них не отмечено, какие именно обстоятельства, имеющие значение для данного дела, могут быть установлены этими доказательствами.

На основании части 4 статьи 66 Арбитражного процессуального кодекса (далее по тексту также – АПК РФ) лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности самостоятельно получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства. В ходатайстве должно быть обозначено доказательство, указано, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, перечислены причины, препятствующие получению доказательства, и место его нахождения.

Согласно части 5 статьи 66 АПК РФ арбитражный суд истребует доказательства от органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц по своей инициативе в случае непредставления этими органами доказательств по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений.

В соответствии со ст. 66 АПК РФ лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства.

В силу ч. 2 ст. 65 АПК РФ обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела, определяются арбитражным судом на основании требований и возражений лиц, участвующих в деле, в соответствии с подлежащими применению нормами материального права.

Между тем, заявителями не доказана цель истребования данных доказательств в рамках рассматриваемого спора, обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения данного дела.

Кроме того, в нарушение положений ст. 65 АПК РФ заявителями не приведены убедительные доводы о необходимости истребования документов.

Согласно ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Вместе с тем, в силу ч. 2 ст. 9 АПК РФ лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

Согласно п. 2 ст. 41 АПК РФ, лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами.

При указанных обстоятельствах суд отказывает в удовлетворении ходатайств ФИО5 и ФИО6 об истребовании доказательств.

Заслушав мнения лиц, участвующих в деле, исследовав и оценив материалы дела и представленные к нему доказательства в их совокупности, суд приходит к следующим выводам.

Как указано в ст. 61.10 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее по тексту также – Закон о банкротстве), если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с п. 1 и 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств:

1) причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона;

2) документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы;

3) требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов;

4) документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены;

5) на дату возбуждения дела о банкротстве не внесены подлежащие обязательному внесению в соответствии с федеральным законом сведения либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице:

в единый государственный реестр юридических лиц на основании представленных таким юридическим лицом документов;

в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц в части сведений, обязанность по внесению которых возложена на юридическое лицо.

В соответствии п. 2 и 3 ст. 189.35 Закона о банкротстве, исполнительные органы кредитной организации в случае приостановления их полномочий на период деятельности временной администрации по управлению кредитной организацией не позднее дня, следующего за днем назначения временной администрации по управлению кредитной организацией, обязаны передать ей печати и штампы кредитной организации, а в сроки, согласованные с временной администрацией по управлению кредитной организацией, - бухгалтерскую и иную документацию, базы данных кредитной организации на электронных носителях (резервные копии баз данных), обязанность ведения которых установлена Федеральным законом «О банках и банковской деятельности», материальные и иные ценности кредитной организации.

Воспрепятствование со стороны руководителя кредитной организации, других работников кредитной организации и иных лиц осуществлению функций временной администрации по управлению кредитной организацией (в том числе воспрепятствование доступу в помещения кредитной организации, доступу к ее документации и иным носителям информации, отказ от передачи документов, печатей) является основанием для применения Банком России в порядке надзора мер, предусмотренных федеральным законом, а также влечет ответственность в соответствии с федеральным законом.

В своем заявлении конкурсный управляющий указал на то, что в течение года до отзыва лицензии Банк постоянно получал предписания Центрального Банка Российской Федерации (далее по тексту также – Банк России) о необходимости принять меры по восстановлению ликвидности, обеспечению достоверности финансовой отчетности и адекватной оценке кредитного риска заемщиков.

Учитывая разницу между публикуемой и достоверной отчетностью об активах кредитной организации более чем в миллиард рублей, конкурсный управляющий делает вывод о том, что реальное финансовое положение Банка намеренно скрывалось и не соответствовало показателям отчётности, предоставляемой в Банк России.

Акт временной администрации об отсутствии документов (кредитных досье) указывает на непередачу Банком временной администрации, а впоследствии – конкурсному управляющему обязательных для хранения документов.

Также, в ходе исследования обстоятельств банкротства Банка конкурсным управляющим выявлена ссудная задолженность 19 юридических лиц и 21 физического лица, не осуществляющих хозяйственной деятельности и не обладающих имуществом для исполнения своих обязательств перед Банком в соответствии с условиями договоров.

В материалы настоящего спора представлены решения Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 19.06.2017 г. по делу № 2-1243/2017, от 19.05.2017 г. по делу № 2-795/2017, от 17.02.2017 г. по делу № 2-45/2017, от 05.08.2017 г. по делу № 2-5315/16 и по делу № 2-6161/2016, решение Черемушкинского районного суда г. Москвы от 20.07.2017 г. по делу № 2-1899/2017, решение Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 29.06.2017 г. по делу № 2-869/17, решение Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 15.08.2016 г. по делу № 2-5721/16, решения Тверского районного суда от 17.10.2017 г. по делу № 02-0797/2017, по делу № 02-0796/2017 и по делу № 02-0834/17, а также от 22.03.2017 г. по делу №2-524/17, подтверждающие факт выдачи Банком невозвратных кредитов, что явилось одной из причин возникновения недостаточности имущества Банка.

По мнению конкурсного управляющего вина лиц, в отношении которых подано настоящее заявление о привлечении к субсидиарной ответственности вытекает из следующих обстоятельств.

Как видно, в состав правления Банка в период с 01.03.2012 г. по 17.03.2016 г. входили ФИО1, (председатель совета директоров и президент Банка, член кредитного комитета) ФИО2 (председатель правления, единоличный исполнительный орган, член кредитного комитета), ФИО3 (заместитель председателя правления, член кредитного комитета), ФИО4 (член кредитного комитета, директор казначейства), ФИО5 (главный бухгалтер с 23.12.2002 г. по 28.02.2015 г., советник президента Банка с 01.03.2015 г. по 28.06.2016 г.), ФИО6 (начальник службы внутреннего аудита).

Пунктами 1 и 3 ст. 189.23 Закона о банкротстве установлено, что если банкротство кредитной организации наступило вследствие действий и (или) бездействия лиц, контролирующих кредитную организацию, такие лица в случае недостаточности имущества кредитной организации несут субсидиарную ответственность по ее обязательствам в порядке, установленном главой III.2 настоящего Федерального закона, с особенностями, установленными настоящей статьей.

Пока не доказано иное, предполагается, что банкротство кредитной организации наступило вследствие действий и (или) бездействия лиц, контролирующих кредитную организацию, при наличии одного из обстоятельств, указанных в подпунктах 1 и 2 пункта 2 статьи 61.11 настоящего Федерального закона. Положения подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 настоящего Федерального закона применяются также в отношении лиц, на которых возложена обязанность формирования, ведения, хранения документов, отражающих экономическую деятельность кредитной организации, и баз данных кредитной организации на электронных носителях (резервных копий баз данных), а также обязанность их передачи временной администрации по управлению кредитной организацией или ликвидатору (конкурсному управляющему).

Если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий (п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве).

Согласно п. 2 ст. 189.23 Закона о банкротстве, при определении контролирующего лица должника (кредитной организации) не применяется положение пункта 1 статьи 61.10 настоящего Федерального закона о сроке (не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом), в течение которого такое лицо имеет или имело право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника.

Возможность определять действия должника может достигаться в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения, а также в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии (подп. 1 и подп. 2 п. 2 ст.61.10 Закона о банкротстве).

Согласно подп. 1 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии.

С учетом родственных связей и должностных обязанностей как акционера, президента Банка и председателя совета директоров, ФИО1 вместе с другими контролирующими лицами имели полную возможность определять деятельность Банка, в том числе, действия по выдаче кредитов, распоряжению денежными средствами, принятие решений.

В соответствии с п. 2 и 3 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

- действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и действия директора были одобрены в установленном законодательством порядке;

- знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.).

Неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

- принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации;

- до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации.

Материалами дела установлено, что в должностные обязанности контролирующих должника лиц входила проверка рисков при выдаче кредитов юридическим и физическим лицам, что в результате несоответствующей оценки финансового состояния заёмщиков и риска по выданным ссудам при принятии решения о кредитовании, привело к выдаче необоснованных ссуд лицам с плохим финансовым положением.

По мнению конкурсного управляющего банкротство, и, как следствие, невозможность исполнения требований кредиторов в полном объеме, наступили в результате действий и бездействия контролировавших Банк лиц - президента Банка ФИО1, председателя правления ФИО2, и членов правления ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6.

Помимо заявления о привлечении к субсидиарной ответственности и прилагаемых к нему документов, конкурсный управляющий представил в суд письменные объяснения, в которых описал должностные обязанности и полномочия привлекаемых лиц и, в качестве дополнительного основания для привлечения к субсидиарной ответственности, указал на то, что ответчиками не были исполнены предписания Банка России и не приняты меры по восстановлению ликвидности.

В подп. 4 п. 2 ст. 61.10 Закона о банкротстве указано, что возможность определять действия должника может достигаться иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Пунктом 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве также установлено, что пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

- имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

- извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту также – ГК РФ).

В ходе исследования доказательств по настоящему спору судом установлено, что ФИО1, имея подавляющее влияние на общем собрании акционеров и в совете директоров, занимал в Банке должности председателя совета директоров (он же президент банка, согласно редакции устава от 30.06.2002 г.), а также председателя кредитного комитета, что в свою очередь позволяло ему принимать решения о выдаче сомнительных кредитов физическим и юридическим лицам, а также являться лицом, контролировавшим Банк.

Также, исходя из представленных в дело материалов, судом установлено, что помимо ФИО1, фактическими лицами, под контролем которых находился Банк являются ФИО2 и ФИО3

Данный вывод суда основывается на их полномочиях, утвержденными уставом Банка, положением о правлении, должностными инструкциями и соответствующих законодательных актах, в том числе решения Арбитражного суда г. Москвы от 20.12.2016 г. по делу № А40-191573/16, подтверждающим родственные связи ФИО1 и ФИО3

Суд пришел к выводу, что взаимосвязь указанных лиц позволяла им полностью контролировать процесс принятия решений в Банке в своих интересах, включая одобрение кредитов.

Также ФИО3, замещая ФИО2 в периоды его отсутствия, имел полномочия единоличного исполнительного органа, то есть мог заключать договоры от имени Банка.

Деятельность Банка определялась ФИО1, и связанными с ним лицами, в том числе действия по выдаче кредитов, распоряжение денежными средствами в операционной кассе банка, а также принятие иных руководящих решений по осуществлению и одобрению сделок, принятие необоснованных рисков, как кредитных, так и иных предусмотренных текущей деятельностью, определение и контроль политики Банка, и формирование бюджета Банка.

ФИО2 являлся председателем правления Банка, то есть единоличным исполнительным органом, имеющим право действовать от имени банка без доверенности, членом кредитного комитета, членом совета директоров.

В ходе осуществления руководства и организации текущей деятельностью банка, ФИО2 имел право на издание приказов и дачу указаний, обязательных для исполнения всеми работниками Банка, а также иные обязанности в соответствии с уставом банка.

Из материалов настоящего спора следует, что ФИО2, формально опираясь на одобрение кредитного комитета, заключил ряд кредитных договоров с неплатежеспособными заемщиками без должного обеспечения.

ФИО3 являлся заместителем председателя правления банка, членом кредитного комитета, членом совета директоров, являлся контролирующим лицом банка, и, находясь в родстве с ФИО1, имел возможность полного доступа к информации о состоянии заемщиков; в силу занимаемой должности имел право давать обязательные для исполнения всеми сотрудниками банка указания.

Таким образом, ФИО2 и ФИО3 в период исполнения ими своих полномочий в банке обладали возможностью получения полной информации о состоянии заемщиков, соответственно могли и должны были знать о заведомо невозвратном характере ссудной задолженности заемщиков и, соответственно, о возможности возникновения у Банка признаков банкротства.

Так, в 2010 году Банк в лице председателя правления ФИО2 заключил договор аренды № 15/10-1 от 01.10.2010 г. помещения с АО «Инкапстройинвест», акционером которого с 30 % пакетом акций являлся ФИО1

В результате бездействий ФИО1, ФИО2 и ФИО3, выразившихся в непринятии мер по расторжению отмеченного договора аренды, образовалась значительная задолженность по арендным платежам в размере 138 026 901 руб. 90 коп., которая впоследствии была взыскана судом в пользу АО «Инкапстройинвест» и повлекло за собой списание денежных средств в сумме 125 856 217 руб. 90 коп. в принудительном порядке со счетов Банка.

Кроме того, ФИО1, уклоняясь от расторжения договора аренды № 15/10-1 от 01.10.2010 г., действовал при наличии конфликта интересов, поскольку одновременно являлся контролирующим лицом Банка и акционером АО «Инкапстройинвест», которое извлекало выгоду от неправомерных действий ФИО2 по уклонению от расторжения отмеченного договора аренды.

Также, в материалы дела представлены доказательства, подтверждающие причастность ФИО1, ФИО2 и ФИО3 к возникновению недостачи в кассах Банка.

В данном случае, в заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности, речь идет о недостаче или хищении 136 333 000 руб. в кассе Банка, возникших в период с 16 по 17 марта 2016 года.

По итогам инвентаризации, проведенной временной администрацией, 18.03.2016 г. в кассах Банка выявлена недостача денежных средств в размере 136 333 000 руб.

Так, действия ФИО1, ФИО2 и ФИО3, приведшие к недостаче в кассе, в том числе, по незаконному изъятию денежных средств из кассы в преддверии отзыва лицензии, привели к еще большей недостаточности активов для удовлетворения требований кредиторов.

Материалами настоящего спора подтверждается, что действия ФИО1, ФИО2 и ФИО3 являлись неразумными, недобросовестными и незаконными, а их деятельность привела к неминуемому банкротству Банка, а также, что причиной ухудшения финансового положения и банкротства Банка явилась совокупность действий ФИО1, ФИО2 и ФИО3, а именно:

- ненадлежащая оценка кредитных рисков;

- сделки по предоставлению ссуд заведомо неплатёжеспособным и подконтрольными лицам;

- принятие решение о предоставлении ссуд в отсутствие достаточной информации о финансовом состоянии заемщиков;

- непринятие предусмотренных законом мер по предупреждению банкротства Банка;

- недоформирование резервов в соответствии с требованиями положения 254-П;

- непринятие надлежащих действия по сохранению наличных денежных средств;

- недобросовестное отношение к расторжению договора аренды с АО «Инкапстройинвест» и образованию в связи с этим значительной задолженности;

- получение личной выгоды от вышеуказанных действий.

В соответствии с п. 4 ст. 61.11 Закона о банкротстве, положения подпункта 2 пункта 2 настоящей статьи применяются в отношении лиц, на которых возложены обязанности:

- организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника;

- ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника.

В силу п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее также – Пленум) заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства.

Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась.

Подобных доказательств со стороны суду не представлено.

Между тем, отсутствие у конкурсного управляющего первичной документации по хозяйственной деятельности должника напрямую влияет на невозможность формирования конкурсной массы должника.

При таких обстоятельствах, с учетом того факта, что ФИО1, ФИО2 и ФИО3, будучи контролирующими должника лицами, являлись ответственными за ведение бухгалтерского учета и хранение документов бухгалтерской отчетности и первичной документации, суд пришел к выводу о том, что в данном случае бездействие именно ФИО1, ФИО2 и ФИО3 не позволило конкурсному управляющему должника своевременно сформировать конкурсную массу для удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов Банка.

Вина ФИО1, ФИО2 и ФИО3 состоит в том, что они не исполнили обязанность по передаче документов бухгалтерского учета и (или) отчетности, ведению (составлению) и хранению, которая установлена законодательством Российской Федерации.

Помимо прочего, в отношении ФИО1 возбуждено уголовное дело.

В отношении ФИО3 вступил в силу Приговор Замоскворецкого районного суд г. Москвы от 10.05.2018 г.

В отношении ФИО2 возбуждено уголовное дело, рассмотренное Замоскворецким районный судом г. Москвы за № 1-181/2018.

С учетом изложенного, суд находит настоящее заявление в части привлечения ФИО1, ФИО2 и ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка обоснованным и подлежащим удовлетворению.

Относительно требований конкурсного управляющего о привлечении ФИО4, ФИО5 и ФИО6 к субсидиарной ответственности, суд не нашел достаточных оснований для их удовлетворения в этой части, поскольку указанные причины возникновения неплатежеспособности банка возникли не в результате их действия или бездействия.

При этом суд исходил из следующего.

Правовое основание для освобождения от субсидиарной ответственности в данном случае предусмотрено следующим:

Пунктом. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве установлено, что арбитражный суд вправе уменьшить размер или полностью освободить от субсидиарной ответственности лицо, привлекаемое к субсидиарной ответственности, если это лицо докажет, что оно при исполнении функций органов управления или учредителя (участника) юридического лица фактически не оказывало определяющего влияния на деятельность юридического лица (осуществляло функции органа управления номинально), и если благодаря предоставленным этим лицом сведениям установлено фактически контролировавшее должника лицо, в том числе отвечающее условиям, указанным в подпунктах 2 и 3 пункта 4 статьи 61.10 настоящего Федерального закона, и (или) обнаружено скрывавшееся последним имущество должника и (или) контролирующего должника лица.

В силу п. 10 ст. 61.11 Закона о банкротстве контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого невозможно полностью погасить требования кредиторов, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует.

Такое лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов.

Согласно п. 4 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством. В связи с этим в случае привлечения юридического лица к публично-правовой ответственности (налоговой, административной и т.п.) по причине недобросовестного и (или) неразумного поведения директора понесенные в результате этого убытки юридического лица могут быть взысканы с директора.

Как видно, в материалах дела отсутствуют протоколы заседания правления Банка, свидетельствующие о принятии решении? о заключении кредитных договоров с заемщиками членами правления Банка.

Факт вхождения ФИО4, ФИО5 и ФИО6 в состав правления Банка сам по себе не может являться достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.

В заявлении конкурсного управляющего приведены сведения о финансовом положении Банка, анализ финансового положения заемщиков, имевших неликвидную чистую задолженность на дату отзыва лицензии, иные сведения и документы, указывающие на хищение денежных средств и бездействие, выразившееся в нерасторжении договора аренды, однако, при этом в заявлении отсутствуют какие-либо сведения о противоправных действиях (бездействии), совершенных непосредственно ФИО4, ФИО5 и ФИО6

Согласно п. 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в подпунктах 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.

Пункт 3 отмеченного постановления, разъясняет, что необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Судом на основании представленных в материалы дела доказательств установлено, что в обязанности ФИО4, ФИО5 и ФИО6 не входили выдача кредитов физическим и юридическим лицам, принятие решений по кредитной деятельности, определение условий сделок по конкретным кредитам, одобрение таких сделок, оценка кредитного риска и т.п., в силу чего их действия (бездействие) не могли иметь место применительно к такой деятельности, а равно не могли повлечь ухудшения финансового положения Банка.

Имеющиеся в материалах спора должностные инструкции, доказывают, что ФИО4, ФИО5 и ФИО6 не принимали решения и не могли оказывать влияние на принятие решения о заключении кредитных договоров в соответствии с занимаемыми должностями.

Суд ставит по сомнение тот факт, что ФИО5, находясь в подчинении у президента Банка ФИО1 в качестве советника президента, имела возможность давать обязательные к исполнению указания.

Основным доводом конкурсного управляющего для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности является то, что она входила в кредитный комитет Банка, который одобрял кредиты неплатежеспособным заемщикам, однако, существовавший в Банке порядок выдачи кредитов в Банке, на который ссылается ФИО4, не создает условий для привлечения ее к субсидиарной ответственности.

В своих отзывах ФИО4 указывает на то, что рамках проведенных проверок Банком России по пределам ее компетенции нарушений и замечаний обнаружено не было, что отражено в соответствующих актах проверки.

Кроме того, сделки Банка не могли совершаться без указания и одобрения председателя правления Банка, поэтому все договоры подписывались лично председателем правления Банка ФИО2

Являясь с 2012 г. членом правления Банка, в заседаниях правления Банка, на которых принимались решения о заключении кредитных договоров с физическими и юридическими лицами, ФИО4 участия не принимала и ни одного протокола заседания правления Банка не подписывала.

В деле отсутствуют доказательства, подтверждающие, что при проведении проверок Банка России выявлялись какие-либо нарушения в работе департамента казначейства Банка.

Принятие решений о предоставлении кредитов не входило в компетенцию правления Банка и заявителем это не опровергнуто, что также подтверждается актом проверки Банка России от 2015 г.

Также, в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие одобрение ФИО4 в качестве члена кредитного комитета каких-либо кредитных договоров с физическими лицами, а также протоколы кредитного комитета об одобрении ею кредитных договоров с юридическими лицами за 2012 г., 2013 г. и 2016 г.

Что касается кредитов, одобренных ФИО4 в качестве члена кредитного комитета Банка в 2015 году, то принятию данных решений предшествовал процесс по сбору необходимых документов соответствующими подразделениями Банка в соответствии с порядком предоставления кредитов юридическим лицам, индивидуальным предпринимателям и физическим лицам, утвержденным ФИО1 и приобщенным заявителем в материалы дела в ходе судебного заседания, проведенного 30.08.2018 г.

Таким образом, кредитные договоры от имени Банка, заключавшиеся непосредственно единоличным исполнительным органом Банка – председателем правления, в рамках организации процесса кредитной деятельности, фактически являлись отражением заключении? и выводов, которые уже были сделаны соответствующими вышеуказанными подразделениями Банка.

Кроме прочего, материалы настоящего спора не содержат доказательств исполнения конкурсным управляющим обращений ФИО5 и ФИО6 с заявлениями о предоставлении документов, подтверждающих тот факт, что ФИО5 и ФИО6 уведомлялись о проведении заседаний правления Банка, вызывались на них, голосовали по вопросам повестки дня, что их знакомили с протоколами заседаний правления Банка, а также, что они были ознакомлены с протоколом заседания совета директоров, на котором они были избраны членами правления.

Данное обстоятельство, позволяет суду сделать вывод о том, что в голосовании по вопросам, решения по которым повлекли неблагоприятные последствия для Банка и могли оказывать влияние на финансовое положение Банка, ФИО5 и ФИО6 участия не принимали, при этом действовали добросовестно, то есть такое неучастие в голосовании не связано с какими-либо их виновными действиями или злоупотреблением правом, а связано лишь с тем, что соответствующее голосование не проводилось.

Вместе с тем, хотя и будучи избранными членами правления банка, никакими соответствующими полномочиями членов правления банка ФИО5 и ФИО7 наделены не были, в силу чего не были полномочны влиять на экономическую и (или) юридическую судьбу Банка как члены правления банка, либо в ином качестве.

Суду не предоставлены приказы, в соответствии с которыми на ФИО5 и ФИО6 возлагались бы дополнительные обязанности как на членов правления помимо обязанностей, возложенных на них должностными инструкциями в соответствии с занимаемыми должностями.

Представленными в суд должностными инструкциями ФИО5, ФИО6 не были предусмотрены полномочия, позволяющие оказывать влияние, голосовать или принимать решение о заключении Банком сделок, включая сделки по выдаче кредитов, а также иначе влиять на экономическую и (или) юридическую судьбу банка.

В представленном в суд штатном расписании Банка должности рядовых членов правления отсутствовали, следовательно, у них не было фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия.

ФИО5 и ФИО6 не входили в число лиц в Банке, на которых возлагалась ответственность за сохранность денежных средств и иных ценностей в кассе банка, поскольку договоры о полной материальной ответственности с ними не заключались, а допуск к денежным средствам и иным ценностям в кассе банка предоставлялся исключительно в ходе проведения ревизий кассы, которая осуществлялась только на основании приказа председателя правления Банка.

В ходе инспекционной проверки Банком России, в декабре 2015 года, ФИО5 и ФИО6 были привлечены к проведению ревизии в операционной кассе головного офиса банка, в результате которых недостачи денежных средств выявлено не было. В иных ревизиях до момента отзыва лицензии ФИО5 и ФИО6 участия не принимали.

Следовательно, вина ФИО5 и ФИО6 в возникновении недостачи в кассе отсутствует.

Что касается непередачи документов, хранение которых является обязательным и которые не были переданы временной администрации, а позднее конкурсному управляющему, то таковыми заявитель указывает кредитное досье.

По мнению суда, ФИО5 и ФИО6 не могут считаться ответственными в этом вопросе, поскольку какого-либо документа, из которого бы следовала обязанность ФИО5 и ФИО6 по хранению кредитных досье, конкурсным управляющим не предоставлено, а из их должностных инструкций такие обязанности не следуют.

Таким образом, материалами дела, включая письменные объяснения заявителя, не подтверждается, что ФИО5, ФИО6 являются контролирующими лицами в отношении Банка.

Оценивая доводы сторон и представленные в дело материалы суд делает вывод, что ФИО4, ФИО5 и ФИО6 не относятся к контролирующим лицам ПАО «Банк Екатерининский» лицам, поскольку они не имели права давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий, не находятся в отношениях родства или свойства, должностного положения с руководством Банка, а также не имели полномочий совершать сделки от имени Банка.

Помимо этого, доказательств того, что принятие решений о предоставлении кредитов входило в компетенцию правления Банка конкурсным управляющим не представлено, равно как и протоколы заседания правления, свидетельствующие о принятии решений по заключению кредитных договоров с вышеуказанными заемщиками и об участии ФИО4, ФИО5 и ФИО6 в этих заседаниях также не представлены.

В представленных конкурсным управляющим в суд протоколах правления № 1 от 21.01.2013 г. и № 02 от 14.02.2013г. отсутствуют решения по вопросам одобрения сделок; указанные протоколы относятся к периоду ранее 3-х лет до даты признания Банка банкротом.

Вина ФИО4, ФИО5 и ФИО6 в действиях по выдаче кредитов физическим и юридическим лицам, не осуществляющим реальной хозяйственной деятельности отсутствует, равно как и вина в составлении недостоверной отчетности, неисполнении предписаний Банка России и неприменении мер к восстановлению ликвидности Банка.

Исходя из представленных заявителем в дело доказательств, а также доводов и доказательств, представленных ФИО4, ФИО5 и ФИО6, суд посчитал, что материалами дела подтверждается, что ФИО4, ФИО5 и ФИО6 не относятся к числу контролирующих Банк лиц.

Также не доказаны неправомерность действий (бездействия) ФИО4, ФИО5 и ФИО6, неисполнение или ненадлежащее исполнение ими должностных обязанностей, равно как не доказан факт отсутствия в действиях ФИО4, ФИО5, ФИО6 признаков добросовестности и должной осмотрительности, а также наличие причинно-следственной связи между наступлением банкротства ПАО «Банк Екатерининский» и действиями (бездействием) ФИО4, ФИО5 и ФИО6

Таким образом, суд не находит оснований для удовлетворения заявления конкурсного управляющего в части привлечения ФИО4, ФИО5 и ФИО6 к субсидиарной ответственности.

Согласно п. 8 ст. 61.11 Закона о банкротстве если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно.

Размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника (п. 11 ст. 61.11. Закона о банкротстве)

В соответствии с пунктом 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника.

В соответствии с пунктом 7 статьи 61.16 Закона о банкротстве если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.11 настоящего Федерального закона, невозможно определить размер субсидиарной ответственности, арбитражный суд после установления всех иных имеющих значение для привлечения к субсидиарной ответственности фактов выносит определение, содержащее в резолютивной части выводы о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

Поскольку конкурсное производство ПАО «Банк Екатерининский» до настоящего времени не завершено, окончательный размер субсидиарной ответственности будет определен после завершения расчетов с кредиторами в порядке, предусмотренном статьей 61.16 Закона о банкротстве.

При таких обстоятельствах, суд пришел к выводу о необходимости приостановления производства по заявлению конкурсного управляющего в части взыскания размера субсидиарной ответственности с привлечённых солидарно к субсидиарной ответственности лиц в пользу Банка определенной денежной суммы до формирования конкурсной массы в рамках настоящего дела.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 2, 9, 32, 60, 61.10, 61.11, 61.16, 129, 142, 189.23 и 189.35 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», положениями постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» и постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», а также ст. 9, 16, 41, 64-68, 71, 75, 121, 123, 143, 156, 184-186, 188 и 223 АПК РФ, арбитражный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Привлечь ФИО1, ФИО2 и ФИО3 солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам ПАО «Банк Екатерининский».

Производство по заявлению ПАО «Банк Екатерининский» в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» в части взыскания с ФИО1, ФИО2 и ФИО3, привлеченных солидарно к субсидиарной ответственности в пользу ПАО «Банк Екатерининский» по определенной денежной сумме приостановить до формирования конкурсной массы должника в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ПАО «Банк Екатерининский».

В удовлетворении заявления ПАО «Банк Екатерининский» в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» о привлечении ФИО4, ФИО5 и ФИО6 к субсидиарной ответственности – отказать.

Определение может быть обжаловано в течение десяти дней в Девятый арбитражный апелляционный суд.

Судья С.В. Гончаренко