Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании заявление общества с ограниченной ответственностью "ТОР" о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "ЛАНС" требований в размере 319 135 007,42 рублей, с участием в обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора: 1. Федеральной службы по финансовому мониторингу, 2. Маньчжурской импортно-экспортной торговой компании с ограниченной ответственностью "Дункайшен",

при участии в судебном заседании:

от заявителя - Яковлева А.И., представителя по доверенности от 09.01.2019 (сроком по 31.12.2019);

от третьего лица-2 - Яковлева А.И., представителя по доверенности от 20.05.2019 (сроком на 31.12.2020)

установил:

производство по делу о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "ЛАНС" (ОГРН 1107524000385, ИНН 7524016265, адрес: 672530, Забайкальский край, Читинский район, пгт. Атамановка, ул. Матюгина, д. 168 Б, далее – должник) возбуждено на основании заявления Яковлева Александра Игоревича от 23.01.2018 (далее - заявитель) определением от 29.01.2018.

Определением суда от 26.03.2018 заявление Яковлева Александра Игоревича признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим должника утвержден Константинов Алексей Геннадьевич.

Сведения о введении в отношении должника процедуры наблюдения опубликованы 07.04.2018 в газете "Коммерсантъ" №60.

Общество с ограниченной ответственностью "ТОР" 16.07.2018 обратилось в арбитражный суд с заявлением (вх. А78-Д-4/34172) о включении в реестр кредиторов общества с ограниченной ответственностью "ЛАНС" требований в размере 592 562 738,36 рублей основного долга, право требования которого было уступлено Инкоусской торговой компанией с ограниченной ответственностью "Хуйнун" по договору уступки права требования (цессии) от 22.09.2017 и Маньчжурской импортно-экспортной торговой компанией с ограниченной ответственностью "Дункайшен" по договору уступки права требования (цессии) от 22.09.2017.

Определением от 17.07.2018 заявление принято к производству, определено, что дата судебного заседания по рассмотрению требования кредитора будет назначена судом после введения процедуры, следующей за процедурой наблюдения.

Решением от 09.11.2018 прекращена процедура наблюдения, должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника открыта процедура конкурсного производства сроком на три месяца.

Сведения о введении в отношении должника процедуры конкурсного производства опубликованы в 17.11.2018 в газете "Коммерсантъ" №212.

Определением от 30.11.2018 заявление назначено к рассмотрению в судебном заседании.

Протокольным определением от 14.06.2019 судом принято уменьшение заявителем требований (т. 173 л.д. 9) до 319 135 007,42 рублей основного долга, право требования которого было уступлено Маньчжурской импортно-экспортной торговой компанией с ограниченной ответственностью "Дункайшен" по договору уступки права требования (цессии) от 22.09.2017.

В обособленном споре по рассмотрению заявления принимают участие Федеральная служба по финансовому мониторингу и Маньчжурская импортно-экспортная торговая компания с ограниченной ответственностью "Дункайшен".

Протокольным определением от 21.06.2019 рассмотрение заявления отложено на 01.07.2019.

В судебном заседании представитель заявителя поддержал заявление, как представитель третьего лица-2 полагал заявление подлежащим удовлетворению, через канцелярию суда для приобщения к материалам дела представил доказательства направления ранее представленных пояснений уполномоченному органу и оригинал дополнительного соглашения к договору уступки права требования (цессии) от 22.09.2017, возражения уполномоченного органа относительно заявления полагал необоснованными по ранее приведенным мотивам.

Представитель уполномоченного органа, требования которого включены в реестр требований кредиторов должника, через канцелярию суда представил ходатайство о рассмотрении заявления в отсутствие представителя уполномоченного органа, в случае приобщения дополнительных документов ходатайствовал об отложении судебного разбирательства в целях предоставления уполномоченному органу возможности ознакомления с ними.

Ранее в обоснование заявленных требований с учетом принятого судом уточнения требований заявитель указал на заключение между третьим лицом-2 как продавцом и должником как покупателем внешнеэкономического контракта №DKSH-101 от 16.02.2015 на поставку товаров, наличие задолженности по оплате поставленного по контракту товара в размере 5 588 349,76 долларов США, что в пересчете на валюту Российской Федерации на дату введения в отношении должника процедуры наблюдения, в ходе которой было подано заявление о включении требований в реестр, составляет 319 135 007,42 рублей, уступку третьим лицом-2 заявителю права требования оплаты задолженности за поставленную, но не оплаченную по внешнеэкономическому контракту продукцию, на основании договора уступки права требования (цессии) от 22.09.2017 при согласовании дополнительным соглашением к договору цессии условия о выплате компенсации за уступленное право требования не позднее 30 календарных дней со дня поступления денежных средств на расчетный счет заявителя.

Представитель уполномоченного органа ранее указывал на необоснованность заявления по следующим основаниям.

В возражениях от 26.12.2018 (т. 168 л.д. 139-142) представитель уполномоченного органа указал на отсутствие документов, подтверждающих правоспособность цедента, полномочий лица, подписавшего договор цессии, отсутствие доказательств оплаты цены по договору цессии, отсутствие в материалах дела паспорта сделки и ведомости банковского контроля, указал на то, что часть представленных в обоснование заявления первичных документов датирована периодами с 2010 года, в то время как сам внешнеэкономический контракт заключен в 2015 году, заявил о пропуске заявителем срока исковой давности.

В дополнении к возражениям от 11.06.2019 (т. 173 л.д. 15-18) представитель уполномоченного органа дополнительно рассматривал договор цессии как мнимую сделку, целью заключения которой является не приобретение прав требования за плату, а включение в реестр требований кредиторов необоснованной задолженности с целью получения контроля над процедурой банкротства ввиду несоответствия условия о выплате компенсации за передаваемые права целям экономической деятельности, превышения размера компенсации по договору цессии над размером уступленного права требования, установления оплаты по договору цессии под отлагательным условием, которое может не наступить (при поступлении заявителю денежных средств на расчетный счет), заключения дополнительного соглашения к договору цессии после признания должника банкротом с риском неполучения цедентом оплаты по договору цессии, неприменения способов обеспечения исполнения обязательств при заключении договора цессии, отсутствия обоюдовыгодных условий для сторон договора цессии, отсутствия для цедента возможности осуществления контроля за поступлением денежных средств заявителю, бездействия третьего лица-2 при нарушении заявителем срока оплаты по договору цессии, непринятия третьим лицом-2 мер по взысканию неустойки с заявителя. Также представитель уполномоченного полагал, что при заключении договора цессии были нарушены положения валютного законодательства, а именно в связи с уступкой права требования должник должен был закрыть паспорт сделки, а заявитель оформить его для осуществления расчетов с третьим лицом-2, полагал, что финансирование заявителем процедуры банкротства в отсутствие достоверных доказательств возможности обнаружения имущества должника свидетельствует о направленности действий заявителя на причинение вреда правам уполномоченного органа и получение контроля над процедурой банкротства. Договор цессии между третьим лицом-2 и заявителем представитель уполномоченного органа рассматривал как безвозмездную сделку. С учетом представления заявителем дополнительного соглашения в заседание от 30.04.2019 полагал, что заявитель изменил основание требований, в связи с чем его заявление о включении требований в реестр требований кредиторов должника должно считаться поданным 30.04.2019 и при отклонении иных возражений уполномоченного органа может быть включено только за реестр требований кредиторов должника.

В дополнении №2 к возражениям (т. 173 л.д. 25-26) представитель уполномоченного органа указал на необоснованность доводов заявителя о достижении экономической выгоды заявителя за счет мораторных процентов с учетом отсутствия доказательств наличия у должника какого-либо имущества для осуществления расчетов с кредиторами, отсутствие на момент заключения договора цессии у заявителя сведений о возможности начисления мораторных процентов, поскольку должник еще не был признан банкротом, невыгодность договора цессии для заявителя и отсутствие разумной экономической цели при заключении договора цессии.

Представитель заявителя и третьего лица-2 в представленных ранее письменных пояснениях (т. 168 л.д. 160, т. 171 л.д. 54, т. 171 л.д. 61-62, т. 173 л.д. 10-13, т. 173 л.д. 32-33) полагал возражения уполномоченного органа необоснованными.

Ранее конкурсный управляющий должника указал на отсутствие у него возражений относительно заявленных требований (т. 168, л.д. 154).

Представитель третьего лица-1 в письменных пояснениях (т. 171 л.д. 50-51) указал на извещение его о судебном процессе, принятие информации о судебном процессе к сведению, указал на отсутствие информации о перечислении ООО "ТОР" заявленной ко включению в реестр суммы.

Оснований для отложения судебного разбирательства суд не усматривает поскольку заявителем в материалы дела представлен оригинал дополнительного соглашения к договору цессии, копия которого ранее была приобщена к материалам дела, представитель уполномоченного органа с ней был ознакомлен, при этом возражений в части указанного документа не заявлял, доказательства направления ранее представленных заявителем пояснений представляют собой доказательства соблюдения процессуальных требований по заблаговременному доведению позиции до процессуального оппонента, в связи с чем доказательством по существу рассматриваемого заявления не являются. Доказательства уважительности причин неявки представителя уполномоченного органа в материалы дела также не представлены.

На основании изложенного, в соответствии со ст. 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) в удовлетворении ходатайства представителя уполномоченного органа об отложении судебного разбирательства суд отказывает.

В соответствии со статьями 123, 156 АПК РФ арбитражный суд провёл судебное заседание в отсутствие надлежащим образом извещенных иных лиц, участвующих в деле о банкротстве.

Исследовав материалы дела, суд установил следующее.

16.02.2015 между третьим лицом-2 (продавец) и должником (покупатель) был подписан контракт №DKSH-101, по условиям которого продавец обязался поставить указанный в контракте товар, а покупатель обязался принять и оплатить товар в порядке, установленном контрактом.

Общая сумма контракта была определена в размере 201 629 000 долларов США.

Срок поставки товара с 16.02.2015 по 15.02.2020, поставка производится железнодорожным транспортом и автотранспортом (п. 4.1 и п. 4.2 контракта).

В соответствии с п. 5 контракта расчеты по контракту производятся в валюте рубли РФ и доллары США в форме банковского перевода в сроки, не превышающие 365 дней от даты таможенного оформления товара.

В период с 02.04.2015 по 06.04.2016 третье лицо-2 осуществляло поставку товара должнику, что подтверждается паспортом сделки №15030004/1481/1727/2/1 от 16.03.2015 (т. 171 л.д. 128), ведомостью банковского контроля по паспорту сделки (т. 171 л.д. 165), представленными в материалы дела первичными документами, в том числе инвойсами, спецификациями, отчетами о принятии товаров, международными дорожными грузовыми накладными.

Согласно ведомости банковского контроля должник осуществлял платежи за поставленный товар в период с 13.04.2015 по 27.04.2017, при этом сальдо расчетов, то есть цена неоплаченного должником третьему лицу-2 товара составила 5 588 349,76 долларов США.

22.09.2017 между третьим лицом-2 (цедент) и заявителем (цессионарий) был подписан договор (т. 4 л.д. 30-32) уступки права требования (цессии), по условиям которого цедент передал цессионарию в полном объеме право требования по внешнеэкономическому контракту №DKSH-101 от 16.02.2015.

В силу п. 1.2 и 1.3 по договору цессии цессионарию передаются следующие права требования: право требования в отношении поставленной, но не оплаченной плодоовощной продукции на общую сумму 6 004 539,40 долларов США, а также всех приходящихся на данную сумму пеней, штрафных санкций и иных сумм, которые могут быть начислены на данную сумму основного долга, исходя из условий обязательства и применимого к нему права; право цедента переходит к цессионарию в момент заключения договора цессии в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права по внешнеэкономическому контракту.

Согласно разделу 3 договора цессии за уступку прав требования цессионарий выплачивает цеденту компенсацию в размере 349 609 502,93 рублей, компенсация выплачивается в течение 365 календарных дней с момента подписания договора, выплата компенсации цеденту осуществляется путем перечисления денежных средств на расчетный счет цедента, обязанность цессионария по уплате договорной суммы считается исполненной с даты списания денежных средств с расчетного счета цессионария.

П. 4.4 договора цессии за несвоевременное внесение договорной суммы предусмотрена выплата цессионарием цеденту неустойки.

В судебном заседании от 30.04.2019 представителем заявителя в материалы дела представлена копия дополнительного соглашения к договору цессии (без указания даты соглашения) и 01.07.2019 оригинал указанного дополнительного соглашения о внесении изменений в договор цессии в части порядка выплаты компенсации по договору цессии, согласно которому п. 3.2 договора цессии предусматривает выплаты компенсации цессионарием цеденту не позднее 30 календарных дней со дня поступления денежных средств на расчетный счет заявителя, полученных по внешнеэкономическому контракту.

25.09.2017 руководитель должника уведомлен заявителем о состоявшемся переходе прав кредитора по спорному внешнеэкономическому контракту, что подтверждается представленным в материалы дела уведомлением (т. 4 л. д. 34).

В связи с отсутствием оплаты со стороны должника и введением в отношении него процедуры банкротства заявитель обратился в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов суммы задолженности, право требования в отношении которой было передано ему третьим лицом-2.

Оценив представленные в материалы обособленного спора документы и доводы лиц, участвующих в рассмотрении заявления, суд приходит к следующим выводам.

Согласно п. 1 ст. 11 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) защита нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляется в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, судом, арбитражным судом или третейским судом.

П. 2 ст. 1 Закона РФ от 07.07.1993 №5338-1 "О международном коммерческом арбитраже" предусматривает, что в международный коммерческий арбитраж, к которому, в силу ст. 2 названного Закона, в частности, относится Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, могут по соглашению сторон передаваться споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей.

Исключение из этого правила, согласно норме п. 4 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже, может быть установлено только другим законом Российской Федерации.

В силу прямого указания п. 1 ч. 6 ст. 27 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) подведомственны арбитражным судам.

При указанных обстоятельствах с учетом признания должника банкротом, открытия в отношении него процедуры конкурсного производства, возникновения заявленной ко включению в реестр требований кредиторов задолженности до возбуждения в отношении должника процедуры банкротства, то есть наличия у задолженности в силу ст. 5 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон о банкротстве) характера реестровой, суд исходит из правомерности подачи заявителем заявления в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве должника, устранении с учетом фактических обстоятельств дела применения п. 8 спорного контракта в части иного порядка разрешения споров.

Аналогичный правовой подход следует из Определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 16.08.2016 №305-ЭС16-4051 по делу №А40-117039/2015.

В соответствии с п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве дела о банкротстве юридических лиц рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В силу положений статей 100, 142 Закона о банкротстве требования заявителя заявлены в установленный законом срок.

В соответствии с п. 3 ст. 4 Закона о банкротстве размер денежных обязательств или обязательных платежей считается установленным, если он определен судом в порядке, предусмотренном Законом о банкротстве.

Предъявляя требование к должнику, кредитор должен представить во исполнение положений статьи 65 АПК РФ достаточные доказательства наличия и размера задолженности (п. 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве").

Согласно п. 1 Протокола об Общих условиях поставок товаров из СССР в Китайскую Народную Республику и из Китайской Народной Республики в СССР (далее - Общие условия поставки товаров), подписанного 13.03.1990 в г. Пекине, поставки товаров по контрактам, которые будут заключаться, начиная с 1 июля 1990 года, между предприятиями и организациями Союза ССР, управомоченными совершать внешнеторговые операции, и внешнеторговыми предприятиями и организациями Китайской Народной Республики, будут осуществляться в соответствии с прилагаемыми к настоящему Протоколу Общими условиями поставок товаров из Союза ССР в Китайскую Народную Республику и из Китайской Народной Республики в Союз ССР.

В соответствии с Нотой Министерства иностранных дел РФ от 13.01.1992 №11/Угп "О продолжении осуществления прав и выполнении обязательств, вытекающих из международных договоров и соглашений, заключенных СССР" (подписана в г. Москве 13.01.1992) (далее - Нота МИД РФ от 13.01.1992) Российская Федерация продолжает осуществлять права и выполнять обязательства, вытекающие из международных договоров, заключенных Союзом Советских Социалистических Республик.

Согласно подп. а п. 1 ст. 1 Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров, заключенной в г. Вене 11.04.1980 (далее - Венская конвенция) настоящая Конвенция применяется к договорам купли-продажи товаров между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах, когда эти государства являются договаривающимися государствами.

Российская Федерация и Китайская Народная Республика являются участниками Венской конвенции, при этом о том, что они не будут связаны положениями подп. а п. 1 ст. 1 Венской конвенции указанные государства не заявляли.

С учетом заключения контракта между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных договаривающихся государствах Венской конвенции, а предметом контракта является международная купля-продажа товаров, не подпадающая под ограничения, установленные ст. 2 и ст. 3 Венской конвенции, а сторонами в соответствии со ст. 6 Венской конвенции не исключено ее применение к контракту, суд исходит из применения Венской конвенции к контракту и существу спора.

Согласно ст. 90 Венской конвенции она не затрагивает действия любого международного соглашения, которое уже заключено или может быть заключено и которое содержит положения по вопросам, являющимся предметом регулирования настоящей Конвенции, при условии, что стороны имеют свои коммерческие предприятия в государствах - участниках такого соглашения.

Таким образом, к правоотношениям сторон по контракту подлежат применения Общие условия поставки товаров, имеющие приоритет перед также подлежащими применению положениями Венской конвенции.

Ст. 15 Конституции Российской Федерации и ст. 7 ГК РФ устанавливают приоритет международных договоров перед внутренним законодательством, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора.

Согласно ст. 9 Венской конвенции стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились, и практикой, которую они установили в своих взаимных отношениях.

Стороны в п. 4.3 контракта договорились о поставке товара на условиях Инкотермс-2010.

На основании вышеизложенного, с учетом возникновения спора из договора международной купли-продажи товаров на основании подп. a п. 1 ст. 1, п. 2 ст. 7, ст. ст. 90, 95, 96 Венской конвенции, преамбулой Общих условий поставки товаров, абз. 2 п. 4 ст. 421 ГК РФ, суд пришел к выводу о том, что при разрешении настоящего спора по существу подлежат применению нормы Общих условий поставки товаров в той части, в которой иное регулирование не предусмотрено сторонами в условиях Контракта. К вопросам, прямо не урегулированным положениями Общих условий поставки товаров применяются нормы Венской конвенции. В случае, если вопрос прямо не урегулирован нормами Общих условий поставки товаров и Венской конвенции, субсидиарно подлежат применению материальные нормы права национального законодательства (с учетом неопределения в контракте подлежащего применению права и отсутствия оговорки о неприменении норм национального законодательства). Правоотношения по контракту также подлежат регулированию условиями самого контракта и с учетом указанных в нем торговых обычаев.

Из материалов дела следует, что спорный контракт подписан должником в лице Макарова Эдуарда Александровича, являвшегося с момента государственной регистрации должника его единственным учредителем и руководителем, и третьим лицом-2 в лице директора Ван Ицзюе (Ван И Дзюен), при этом наличие у последней полномочий руководителя и единственного собственника (акционера) организации следует из ответа на судебный запрос представительства Министерства иностранных дел Российской Федерации в г. Чите (т. 168 л.д. 152), основанного на сведениях из открытого сервиса проверки юридических лиц КНР (аналог ЕГРЮЛ в Российской Федерации), патента на право деятельности, нотариальных актов, нотариальных свидетельств, разрешения об открытии счета в банке (т. 168 л.д. 162-170), нотариально удостоверенной в Российской Федерации доверенности третьего лица-2 на Яковлева А.И. от 20.05.2019 (т. 173 л.д. 20).

Из содержание вышеуказанных документов следует наличие у сторон внешнеэкономического контракта правоспособности, подтвержденной уполномоченными органами Российской Федерации и КНР, а также наличия у лиц, подписавших контракт, полномочий руководителей организаций.

С учетом наличия у руководителей должника и третьего лица-2 статусов единственных учредителей/собственников организаций необходимость согласования заключения контракта с иными лицами отсутствовала.

Представленными в материалы дела документами (инвойсы, спецификации, отчеты о принятии товаров, международные дорожные грузовые накладные, паспорт сделки, ведомость банковского контроля) подтверждается факт поставки третьим лицом-2 должнику в период с 02.04.2015 по 06.04.2016 товара при его неполной оплате последним.

В соответствии со ст. 20 Федерального закона от 10.12.2003 №173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" (далее - Закон о валютном регулировании и валютном контроле) Центральный банк Российской Федерации в целях обеспечения учета и отчетности по валютным операциям и осуществления валютного контроля в соответствии с настоящим Федеральным законом может устанавливать единые правила оформления резидентами в уполномоченных банках паспорта сделки при осуществлении валютных операций между резидентами и нерезидентами; паспорт сделки должен содержать сведения, необходимые в целях обеспечения учета и отчетности и осуществления валютного контроля по валютным операциям между резидентами и нерезидентами. Паспорт сделки используется органами и агентами валютного контроля для целей осуществления валютного контроля в соответствии с настоящим Федеральным законом. Уполномоченные банки передают оформленные паспорта сделок в электронном виде органам валютного контроля в порядке, установленном Центральным банком Российской Федерации.

Согласно ст. 25 Закона о валютном регулировании и валютном контроле резиденты и нерезиденты, нарушившие положения актов валютного законодательства Российской Федерации и актов органов валютного регулирования, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Порядок представления резидентами и нерезидентами уполномоченным банкам документов и информации, связанных с проведением валютных операций, порядок оформления паспортов сделок, а также порядок учета уполномоченными банками валютных операций и контроля за их проведением, на момент оформления паспорта сделки банком были регламентированы Инструкцией Банка России от 04.06.2012 №138-И, утратившей силу с 01.03.2018 в связи с изданием Инструкции Банка России от 04.06.2012 №138-И.

В соответствии с п. 6.5 Инструкции №138-И резидент для оформления паспорта сделки в уполномоченном банке представляет заполненную форму паспорта сделки, документы и информацию, на основании которых заполнена указанная форма.

П. 6.6.3 Инструкции №138-И также предусмотрено документальное подтверждение резидентом при оформлении сделки всех указываемых в паспорте сделки сведений.

Главой 10 Инструкции №138-И установлен порядок формирования и ведения ведомости банковского контроля, при этом согласно п. 10.2 Инструкции №138-И формирование и ведение ведомости банковского контроля осуществляется банком ПС на основании следующих документов и информации: паспорта сделки; данных по валютным операциям, подлежащих хранению уполномоченными банками в соответствии с главой 4 настоящей Инструкции; справки о валютных операциях (корректирующей справки о валютных операциях); справки о подтверждающих документах (корректирующей справки о подтверждающих документах); информации о зарегистрированных таможенными органами декларациях на товары, полученной в соответствии с Положением о передаче информации о декларациях на товары; ведомости банковского контроля (разделы II - IV ведомости банковского контроля по контракту (разделы II - III ведомости банковского контроля по кредитному договору) в случае, установленном пунктом 12.2 настоящей Инструкции; иных документов и информации, требования о представлении которых резидентом в банк ПС установлены настоящей Инструкцией, в том числе сведений, содержащихся в контракте (кредитном договоре), а также в иных документах и информации, которые имеются в банке ПС.

В силу вышеприведенных норм, осуществляя ведение ведомости банковского контроля, банк вносит в ведомость документально подтвержденные сведения как в части поставленного товара, так и его оплат.

Указанные в ведомости банковского контроля сведения соотносятся с представленными заявителем в обоснование заявления первичными документами, в связи с чем суд исходит из подтверждения материалами дела наличия у должника задолженности по спорному контракту в размере 5 588 349,76 долларов США.

В связи с вышеизложенным, на основании ст. 53 Венской конвенции, статей 454, 458, 506 ГК РФ, главы IX Закона КНР "О договорах" у должника имеется неисполненное по контракту обязательство об оплате товара на сумму 5 588 349,76 долларов США.

Доказательства наличия неучтенных в ведомости банковского контроля оплат в материалы дела не представлены.

Указание уполномоченного органа на непредставление первичных документов в обоснование размера задолженности отклоняется судом за необоснованностью, поскольку в материалы дела представлены как первичные документы, так и паспорт сделки и ведомость банковского контроля, сведения в которую занесены именно на основании соответствующих первичных документов.

Уполномоченным органом заявлено о пропуске заявителем срока исковой давности, в связи с тем, что часть представленных в материалы дела первичных документов датирована периодами с 2010 года.

На указанные доводы заявителем даны пояснения об ошибочном представлении части документов: в связи с заключением договоров цессии в отношении двух внешнеэкономических контрактов заявителю были переданы документы в значительном объеме, в том числе не относящиеся к спорной задолженности и ошибочно представленные заявителем, фактически требования заявителя основаны на поставке товара по контракту №DKSH-101 от 16.02.2015 в период с 02.04.2015 по 06.04.2016.

Из представленных в материалы дела документов следует, что фактически поставка товаров по спорному контракту осуществлялась в период с 02.04.2015 по 06.04.2016, при этом п. 5 контракта предусмотрена оплата товара в течение 365 дней от даты таможенного оформления, в связи с чем срок исковой давности подлежит исчислению по истечении установленного контрактом срока на оплату товара (то есть срок исковой давности не мог начаться ранее 2016 года - по истечении 365 дней от даты таможенного оформления соответствующей партии товара), при этом значительная часть поставленного товара была оплачена, что следует из ведомости банковского контроля.

С учетом подачи заявления о включении требований в реестр требований кредиторов 16.07.2018 суд полагает, что срок исковой давности не пропущен заявителем ни с позиции законодательства Российской Федерации, устанавливающего трехлетний срок исковой давности, течение которого начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ст. 196, 200 ГК РФ), ни с позиции законодательства КНР, устанавливающего четырехлетний срок исковой давности по договорам международной купли-продажи товаров, течение которого начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ст. 129 Закона КНР "О договорах").

Таким образом, возражения уполномоченного органа о недоказанности размера задолженности должника по спорному контракту суд отклоняет за необоснованностью и недоказанностью. Факт поставки товара подтвержден документами, составленными с участием таможенных органов и уполномоченного банка, осуществляющих функции контроля в соответствующей части, уполномоченным органом, обладающим сведениями об уплате должником налогов, в том числе по спорным внешнеэкономическим операциям, и также осуществляющим функции государственного контроля какие-либо доказательства, свидетельствующие о нереальности поставки товара должнику на указанные в ведомости банковского контроля суммы не представлены.

П. 6.3 договора цессии от 22.09.2017, заключенным между третьим лицом-2 и заявителем, в соответствии с п. 1 ст. 1210 ГК РФ стороны договора предусмотрели применение к договору положений законодательства Российской Федерации.

В договоре цессии указано на осуществление уступки права требования по спорному контракту в полном объеме, при этом сумма неоплаченной плодоовощной продукции указана не в размере 5 588 349,76 долларов США в соответствии с данными ведомости банковского контроля, а в размере 6 004 539,40 долларов США.

С учетом отсутствия доказательств наличия задолженности должника за оплату поставленного товара в размере 6 004 539,40 долларов США суд исходит из уступки заявителю права требования в отношении реально имеющегося основного долга по контракту в размере 5 588 349,76 долларов США (а также санкций, подлежащих начислению на указанную сумму) ввиду невозможности уступки права требования на сумму, большую, нежели реально имеющаяся (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 №54).

В силу ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона. Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором.

Согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты.

Должник в порядке ст. 385 ГК РФ о переходе права требования заявителем был извещен.

Уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону. Не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника (ст. 388 ГК РФ).

Согласно ст. 389 ГК РФ уступка требования, основанного на сделке, совершенной в простой письменной или нотариальной форме, должна быть совершена в соответствующей письменной форме.

В соответствии с п. 2 ст. 389.1 ГК РФ требование переходит к цессионарию в момент заключения договора, на основании которого производится уступка, если законом или договором не предусмотрено иное.

Ст. 390 ГК РФ установлена ответственность цедента при заключении договора цессии, в том числе за недействительность переданного права требования.

Таким образом, применительно к рассматриваемому спору право требования в отношении основного долга в размере 5 588 349,76 долларов США уступлено заявителю на основании договора цессии, влекущего в силу статей 382, 384, 388, 389.1 Гражданского кодекса Российской Федерации переход соответствующих прав кредитора заявителю.

Договор цессии заключен в письменной форме, с учетом наличия у руководителей заявителя и третьего лица-2 статусов единственных учредителей/собственников организаций необходимость согласования заключения договора цессии с иными лицами отсутствовала.

Наличие разницы между указанной в договоре цессии и реально имеющейся задолженностью не свидетельствует о недействительности договора цессии, поскольку в договоре цессии однозначно определено право, в отношении которого произведена уступка, а наличие разницы в суммах задолженности имеет значение для разрешения разногласий между сторонами договора цессии в отношении переданного права требования, возможности корректировки его стоимости с учетом реально переданного размера права требования или применения мер ответственности к цеденту.

В силу ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Ст. 10 ГК РФ установлен запрет на злоупотребление правом.

В соответствии с п. 3 ст. 423 ГК РФ договор, на основании которого производится уступка, предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа этого договора не вытекает иное.

Из п. 3.1 договора цессии об установлении компенсации в размере 349 609 502,93 рублей следует его возмездный характер, в связи с чем основания рассматривать договор цессии как безвозмездную сделку отсутствуют.

П. 3.2 договора цессии в редакции дополнительного соглашения к договору порядок выплаты компенсации за уступаемое право требование изменен с 365 дней с момента подписания договора цессии на оплату не позднее 30 календарных дней со дня поступления денежных средств на расчетный счет заявителя, полученных по внешнеэкономическому контракту.

В п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 №54 разъяснено, что согласно статье 421 ГК РФ стороны также вправе, в частности, заключить договор, по которому первоначальный кредитор (цедент) обязуется уступить новому кредитору (цессионарию) требование к должнику, а новый кредитор (цессионарий) принимает на себя обязанность передать первоначальному кредитору (цеденту) часть того, что будет исполнено должником по уступаемому требованию.

Из приведенного разъяснения следует, что условие договора уступки об инкассо-цессии (цессия для целей взыскания), посредством которой требование уступается новому кредитору с условием уплаты части взысканных денежных средств, не противоречит нормам закона, выражает волю сторон на избрание такого способа оплаты уступаемого права требования.

Аналогичный правовой подход выражен в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 11.02.2019 по делу №306-ЭС18-16390, А65-31592/2017.

В любом случае из п. 3.1 договора цессии следует его возмездный характер, а отсутствие оплаты в соответствующем размере обусловлено переговорами сторон о порядке расчетов, что не свидетельствует о безвозмездном характере сделке и в соответствующей части неурегулирование данного вопроса может являться предметом судебных разбирательств в части исполнения обязательств по договору цессии, но не свидетельствует о безвозмездности цессии или ее ничтожности.

В судебных заседаниях заявителем указывалось на согласование сторонами вопроса окончательного порядка расчетов по договору цессии, с уменьшением стоимости компенсации за уступленное право требования, исходя из передачи по договору фактически меньшего размера права требования, чем указано в договоре, и в пропорции к денежным средствам, которые фактически поступят на расчетный счет заявителя, что в совокупности с дополнительным соглашением к договору свидетельствует об избрании сторонами именно указанной модели расчетов по договору цессии, свидетельствующей о наличии у него возмездного характера.

Указание уполномоченного органа на наличие у договора цессии характера мнимой сделки, направленной на включение в реестр требований кредиторов необоснованной задолженности с целью получения контроля над процедурой банкротства подлежит отклонению за недоказанностью.

Обоснованность требований и наличия задолженности перед продавцом по спорному контракту подтверждена материалами дела, в связи с чем при отсутствии факта заключения договора цессии продавец по внешнеэкономическому контракту мог самостоятельно обратиться в суд за включением его обоснованных требований в реестр требований кредиторов должника с приобретением статуса мажоритарного кредитора.

С учетом наличия у продавца статуса иностранного юридического лица и обусловленной этим сложности самостоятельного заявления им в судебном порядке требований в ином государстве, сложности для продавца вопросов правового регулирования, с учетом наличия деловых связей с заявителем, осуществляющим деятельность в Российской Федерации, сторонами было достигнуто соглашение об уступке права требования.

В отношении экономической целесообразности договора цессии суд исходит из наличия в нем экономического смысла: заявителем указано на поиск им дебиторской задолженности, ее приобретение у делового партнера, что обусловливает не только направленность действий заявителя на получение денежных средств от реализации полученного права требования (а также санкций на сумму основного долга и мораторных процентов), но и укрепление деловых связей с третьим лицом-2, в свою очередь иностранная организация передала бремя судебного разбирательства в другом государстве иному лицу, сняв с себя соответствующее бремя, но не утратив возможность получения оплаты за уступленное право требования. Неприменение сторонами таких способов обеспечения исполнения обязательств по договору цессии как залог имущества, поручительство, гарантия обусловлено усмотрением сторон, направленностью их действий на укрепление деловых связей, учетом имущественного положения должника при заключении договора цессии и в связи с этим не могут рассматриваться как доказательство мнимости договора цессии.

Возможность для цедента осуществления контроля за поступлением денежных средств заявителю может быть обеспечена путем переписки сторон или инициирования судебного спора при уклонении заявителя от сообщения указанных сведений.

Учитывая конкретные обстоятельства дела, по мнению суда, стороны договора цессии разумно распределили риски и выгоды при заключении договора цессии.

Указание уполномоченного органа на бездействие третьего лица-2 при непоступлении оплаты от заявителя за уступленное право требования подлежит отклонению, поскольку из материалов дела следует, что после заключения договора цессии и осознания существенного риска неполучения денежных средств с должника ввиду введения в отношении него процедуры банкротства стороны пришли к выводу о необходимости пересмотра условия об оплате переданного права требования, что привело к подписанию дополнительного соглашения к договору цессии. Задержка подписания дополнительного соглашения к договору обусловлена территориальной удаленностью участников сделки, а не их бездействием. С учетом проведения переговоров относительно порядка расчетов по договору цессии основания для вывода о бездействии третьего лица-2 по непринятию в отношении заявителя мер о взыскании санкций за просрочку оплаты отсутствуют.

Из позиции уполномоченного органа следует логическое противоречие о невыгодности сделки каждой из сторон договора цессии, при этом из мотивированных пояснений заявителя и третьего лица следует заключение сделки путем компромисса на условиях, имеющих выгоды для каждой из сторон.

Указание уполномоченного органа на нарушение требований валютного законодательства не доказывает недействительность договора цессии в виду его мнимости в силу следующего.

В спорный период действовала вышеуказанная Инструкция №138-И (а не ошибочно указанная уполномоченным органом в возражениях Инструкция №117-И, ранее утратившая силу).

П. 6.1 Инструкции №138-И предусмотрено оформление резидентом паспорта сделки при осуществлении валютных операций. При этом с учетом первоначально согласованного в договоре цессии условия о сроке оплаты у заявителя имелась необходимость оформить паспорт сделки для осуществления расчетов с третьим лицом-2.

П. 7.1 Инструкции №138-И установлен перечень случаев, когда резидент должен предоставить в банк заявление о закрытии паспорта сделки, при этом заключение договора цессии между нерезидентом и резидентом в указанном перечне не поименовано.

П. 8.1 Инструкции №138-И предусматривает необходимость внесения изменений в паспорт сделки при изменении указанной в паспорте сделке информации, в том числе при смене кредитора.

В силу вышеизложенного, суд отклоняет соответствующие доводы заявителя и уполномоченного органа, полагает, что при заключении договора цессии заявителю надлежало внести изменения в паспорт сделки по внешнеэкономическому контракту, а также оформить паспорт сделки по договору цессии, заключенному с нерезидентом.

Вместе с тем, в силу ст. 20 Закона о валютном регулировании и валютном контроле паспорт сделки является инструментом валютного контроля по валютным операциям между резидентами и нерезидентами, при этом он не подменяет собой заключенный договор и его условия.

Невыполнение требований валютного законодательства является основанием для привлечения виновных лиц к установленной законом ответственности, но не доказывает мнимость договора цессии.

Указание уполномоченного органа на финансирование заявителем процедуры банкротства в отсутствие достоверных доказательств возможности обнаружения имущества должника, что, по мнению уполномоченного органа, свидетельствует о направленности действий заявителя на причинение вреда правам уполномоченного органа и получение контроля над процедурой банкротства также подлежит отклонению за необоснованностью в силу следующего.

Платежным поручением №97 от 15.03.2019 (т. 171 л.д. 63) заявителем на депозитный счет суда внесены денежные средства в размере 180 000 рублей на финансирование процедуры банкротства должника.

Финансирование процедуры банкротства обусловлено заявителем возможностью выявления дебиторской задолженности у должника, а также привлечения контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности, то есть имеет экономический смысл, находится в сфере рисков заявителя и направлено на защиту прав всех кредиторов должника, в то время как избранная уполномоченным органом по делу позиция направлена исключительно на прекращение производства по делу без учета интересов как бюджета, так и иных кредиторов, а также возможности обнаружения у должника имущества, в том числе в виде дебиторской задолженности, привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и возможности оспаривания сделок должника.

Доказательства наличия заинтересованности или скрытой взаимосвязи цедента и цессионария с должником в материалы дела не представлены, судом наличие соответствующих обстоятельств не установлено.

При таких обстоятельствах действия самого уполномоченного органа имеют признаки злоупотребления правом, в том числе с учетом неоднократного отказа в удовлетворении ходатайств уполномоченного органа о прекращении производства по делу (решение от 09.11.2018 и определение от 20.09.2018), неисполнения уполномоченным органом указаний суда, изложенных во вступившем в законную силу определении от 20.09.2018, направленности действий самого уполномоченного органа на взятие контроля над процедурой банкротства с последующим прекращением производства по делу без обеспечения возможности каких-либо поступлений в бюджет.

Подписание дополнительного соглашения к договору цессии не изменило основания заявления и даты его подачи, в связи с чем доводы уполномоченного органа об исчислении срока подачи заявления с 30.04.2019 и возможности его включения не в реестр, а за реестр противоречат положениям АПК РФ и Закона о банкротстве.

На основании вышеизложенного, суд отклоняет приводимые уполномоченным органом возражения за необоснованностью и недоказанностью. Заявителем и третьим лицом-2 даны мотивированные пояснения по обстоятельствам заключения договора цессии, представлены доказательства его реальности.

Согласно абз. 4 п. 1 ст. 4 Закона о банкротстве состав и размер денежных обязательств выраженных в иностранной валюте, определяются в рублях по курсу, установленному Центральным банком Российской Федерации, на дату введения каждой процедуры, применяемой в деле о банкротстве и следующей после наступления срока исполнения соответствующего обязательства.

При расчете размера задолженности в рублях заявителем использован курс доллара США по состоянию на 26.03.2018 (дата введения процедуры наблюдения, в рамках которой было заявлено требование) в размере 57,1072 рубля за 1 доллар США, в связи с чем размер задолженности составил 319 135 007,42 рублей из расчета: 57,1072 х 5 588 349,76. На дату подачи заявления и введения процедуры конкурсного производства курс доллара США был выше, определение размера требований является правом заявителя и не нарушает правового положения иных лиц.

Расчет размера задолженности проверен судом и признан правильным.

Требования заявителя в размере 319 135 007,42 рублей признаются судом обоснованными, возражения уполномоченного органа отклоняются по приведенным выше основаниям.

В соответствии с п. 7 ст. 16 Закона о банкротстве в реестре требований кредиторов указываются сведения о каждом кредиторе, о размере его требований к должнику, об очередности удовлетворения каждого требования кредитора, а также основания возникновения требований кредиторов.

П. 1 ст. 137 Закона о банкротстве предусмотрено, что при определении размера требований кредиторов третьей очереди учитываются требования конкурсных кредиторов и уполномоченных органов.

В силу ст. 5 Закона о банкротстве требования заявителя на сумму 319 135 007,42 рублей не являются текущими и подлежат включению в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Руководствуясь статьями 100, 134, 137, 142 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

О П Р Е Д Е Л И Л:

Заявление общества с ограниченной ответственностью "ТОР" (ОГРН 1167536050362, ИНН 7524187341) удовлетворить.

Признать установленными и включить в третью очередь реестра требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "ЛАНС" требования общества с ограниченной ответственностью "ТОР" в размере 319 135 007 руб. 42 коп.

Определение подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в Четвёртый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его принятия.

Гражданский кодекс часть 1

Гражданский кодекс часть 2

Гражданский кодекс часть 3

Гражданский кодекс часть 4

Определение № А78-848/18 от 01.07.2019 АС Забайкальского края

АРБИТРАЖНЫЙ СУД ЗАБАЙКАЛЬСКОГО КРАЯ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судья Д.Е. Алфёров