Гражданский кодекс часть 1

Четвертый арбитражный апелляционный суд в составе председательствующего судьи Н. А. Корзовой, судей О. П. Антоновой, О. В. Монаковой, при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания А. Н. Норбоевым,

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы общества с ограниченной ответственностью «ТД «Селенгинский целлюлозно-картонный комбинат» и акционерного общества «Улан-Удэнский лопастной завод» на решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 19 июля 2021 года по делу № А10-3716/2020

по иску общества с ограниченной ответственностью «ТД «Селенгинский целлюлозно-картонный комбинат» (ОГРН <***>, ИНН <***>) к акционерному обществу «УланУдэнский лопастной завод» (ОГРН <***>, ИНН <***>) о взыскании 43 181 485 рублей 07 копеек, переданных по договору уступки прав (требований) <***>/14- 077/15-010 от 01.03.2018, 3 365 580 рублей 42 копеек убытков в виде затрат на уплату процентов за пользование кредитом, 27 053 940 рублей 10 копеек убытков в виде упущенной выгоды,

по встречному иску акционерного общества «Улан-Удэнский лопастной завод» к обществу с ограниченной ответственностью «ТД «Селенгинский целлюлозно-картонный комбинат» о признании договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 недействительным, применении последствий недействительности сделки,

с привлечением к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора: закрытого акционерного общества «Байкальская лесная компания», публичного акционерного общества «БайкалБанк» в лице конкурсного управляющего ГК «Агентство по страхованию вкладов», ФИО1.

В зал судебных заседаний в Четвертый арбитражный апелляционный суд 06.10.2021 явились:

от ООО «ТД «Селенгинский целлюлозно-картонный комбинат»: представители ФИО2 по доверенности от 26.05.2021, ФИО3 по доверенности от 21.08.2020;

от АО «Улан-Удэнский лопастной завод»: представители ФИО4 по доверенности от 16.08.2019, ФИО5 по доверенности от 21.09.2020;

от ЗАО «Байкальская лесная компания»: представитель ФИО2 по доверенности от 24.05.2021;

от ФИО1: представитель ФИО3 (доверенность от 23.03.2021).

Иные лица, участвующие в деле, не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом. Кроме того, они извещались о судебных заседаниях по данному делу судом первой инстанции, соответственно, были осведомлены о начавшемся процессе.

Руководствуясь частью 3 статьи 156, статьей 123, частью 6 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд считает возможным рассмотреть дело в отсутствие надлежащим образом извещенных лиц, участвующих в деле.

Суд установил следующее.

Общество с ограниченной ответственностью «ТД «Селенгинский целлюлозно-картонный комбинат» (далее – ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», истец) обратилось в Арбитражный суд Республики Бурятия к акционерному обществу «Улан-Удэнский лопастной завод» (далее – АО «У-УЛЗ», ответчик) с уточненным иском о взыскании 43 181 485 рублей 07 копеек, переданных по договору уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018, 3 365 580 рублей 42 копеек убытков в виде затрат на уплату процентов за пользование кредитом, 27 053 940 рублей 10 копеек убытков в виде упущенной выгоды.

Определением от 27 января 2021 года судом первой инстанции принят к рассмотрению встречный иск АО «У-УЛЗ» к ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» о признании договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 недействительным, применении последствий недействительности сделки.

К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены: закрытое акционерное общество «Байкальская лесная компания» (далее – ЗАО «БЛК»), публичное акционерное общество «БайкалБанк» в лице конкурсного управляющего ГК «Агентство по страхованию вкладов» (далее – БайкалБанк), ФИО1.

Решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 19.07.2021 в удовлетворении иска и встречного иска отказано.

Не согласившись с решением суда, истец и ответчик обратились в Четвертый арбитражный апелляционный суд с апелляционными жалобами.

Истец в обоснование жалобы ссылается на незаконность решения суда от 19.07.2021 в части отказа в удовлетворении его иска и в части взыскания с истца государственной пошлины.

По мнению истца, суд первой инстанции неправильно применил нормы материального права, связав императивную норму об ответственности цедента за недействительность переданного цессионарию требования (ст. 390 ГК РФ) с осведомленностью цессионария о существе и пороках уступаемых правах. Проигнорировал положения закона о том, что ответственность цедента за передачу недействительного права наступает независимо от наличия вины в его действиях (бездействии).

Суд, не имея в материалах дела доказательств того, посчитал установленным, что стороны включили п.8.2 в договор цессии лишь формально. Изложенные в решении выводы в отношении пунктов 7.3 - 7.5. и 8.2 договора цессии противоречат фактическим обстоятельствам дела и положениям ст. 390 ГК РФ.

Истец полагает, что в силу закона и условий договора цедент несет ответственность за недействительность требования независимо от вины. Цедент также отвечает за то, что уступил требование, которое в момент уступки хотя и было действительным, но в последующем было признано недействительным. Пунктами 7.3-7.5 договора цессии обязанность цедента нести ответственность за недействительность передаваемых прав не была ограничена.

Отказывая ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» (ООО «ТД СЦКК») в применении норм ст.390 ГК РФ, суд лишает истца права на возврат сумм, фактически уже уплаченных ответчику за несуществующие права (требования). И одновременно создает на стороне ответчика неосновательное обогащение, так как АО «Улан-Удэнский лопастной завод» (АО У-УЛЗ) сохраняет за собой полученные от ООО ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» денежные средства в полном объеме, частично не обеспечив встречного предоставления.

Кроме того, истец указывает на то, что между новым кредитором и должниками имеются связи различного характера, но это не указывает на противоправность их действий или на притворность договора цессии. Аффилированность сама по себе не свидетельствует о злоупотреблении правом. Экономическая целесообразность сделки находится за пределами предмета судебного спора. Потому необоснованным является вывод суда о применении при рассмотрении первоначального иска пункта 1 статьи 10 Гражданского Кодекса РФ.

С учетом указанных обстоятельств, истец просит решение суда первой инстанции отменить в части отказа в удовлетворении требований и в части взыскания с истца государственной пошлины, вынести новое решении об удовлетворении иска в полном объеме. В остальной части решение просит оставить без изменения.

В обоснование своей апелляционной жалобы ответчик указывает на незаконность решения суда от 19.07.2021 в части отказа в удовлетворении встречного иска в связи с несоответствием выводов суда установленным обстоятельствам и неправильным применением норм материального права о прекращении обязательств, о перемене лиц в обязательстве, и недействительности сделок.

Ответчик полагает, что судом верно установлены фактические обстоятельства дела, связанные с установлением воли и волеизъявления сторон при совершении сделки цессии между ЗАО «У-УЛЗ» (Цедент) и ООО «ТД «СЦКК» (Цессионарий) как сделки по прекращению долговых обязательств группы аффилированных компаний и лиц, в результате исполнения которой должники и кредитор совпали в одном лице в одном лице. При этом указывает, что выводы суда о направленности волеизъявления сторон на совершение цессии и о возможности в рамках реализации принципа свободы договора оформления сторонами таких отношений заключением гражданско-правового договора уступки прав (требований), априори предполагающем совершение цессии в пользу другого лица, преследующего экономические цели, а не самого должника, основаны на неправильном толковании положений ст. 10, 307, 309, п. 1 ст. 382, 413, 414 ГК РФ.

По мнению ответчика, прекращение долговых обязательств ФИО1, ФИО6 и аффилированных к ним структур ЗАО «БЛК», ЗАО «Форсайт», ООО «Байл» перед ЗАО «У-УЛЗ» под прикрытием сделки уступки прав требования другой аффилированной ФИО1 структуре - ООО «ТД СЦКК», носит приватный характер и не преследует для номинального цессионария экономической цели в ситуации, когда в результате уступки имущественных прав принадлежащие к одной группе лиц должники и новый кредитор фактически совпадают в одном лице, что в силу ст. 413 ГК РФ явилось для конечного бенефициара ФИО1 универсальным способом прекращения своих долговых обязательств и группы его компаний.

Оформленная договором <***>/14-077/15-010 от 01 марта 2018 г. сделка является порочной по волеизъявлению и содержанию, как прикрывающая сделку по прекращению долговых обязательств группы лиц.

С учетом указанных обстоятельств, ответчик просит решение суда от 19.07.2021 в части отказа в удовлетворении встречного иска изменить, встречный иск удовлетворить.

Ответчик в поступившем в суд отзыве на апелляционную жалобу возражает по доводам истца, считает решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении первоначального иска ООО «ТД Селенгинский ЦКК» законным и обоснованным, а апелляционную жалобу без удовлетворения.

Истец в отзыве на апелляционную жалобу выражает несогласие с доводами ответчика, просит решение от 19.07.20121 в части отказа в удовлетворении требований по встречному иску АО «Улан-Удэнский лопастной завод» оставить без изменения.

В судебном заседании апелляционного суда представители лиц, участвующих в деле, поддержали собственные правовые позиции по спору, в том числе с учетом письменных пояснений, приобщенных к материалам дела в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Рассмотрев доводы апелляционных жалоб, исследовав материалы дела, проверив правильность применения норм материального и соблюдения норм процессуального права в порядке главы 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, 01.03.2018 между ЗАО «У-УЛЗ» в лице генерального директора ФИО7 (цедент) и ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» в лице генерального директора ФИО8 (цессионарий), действующих на основании уставов и предварительного одобрения единственного участника ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» ФИО1, заключен договор уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010.

Предмет договора определен сторонами в разделе 3, в том числе предметом уступки по договору цессии были права (требования) из: кредитных договоров №15-010 от 06.03.2015, №14-051 от 14.05.2014, №14-077 от 09.07.2014, соглашений от 14.05.2014, от 09.07.2014.

Цедент уступает цессионарию в полном объеме права (требования), а цессионарий принимает на себя их в размере и на условиях, которые существуют на момент перехода прав (требований), и обязуется оплатить стоимость прав (требований) в порядке и на условиях, предусмотренных настоящим договором (пункт 3.1.).

Цедент уступает цессионарию, а цессионарий принимает, в том числе (но не ограничиваясь этим) следующие права (требования) (пункты 3.1.1.-3.1.5.):

- по возврату основного долга (суммы кредита) в размере 162 278 568,08 рублей, в том числе:

- 49 928 568,08 рублей - по кредитному договору <***> от 14.05.2014, заключенному между ПАО «БайкалБанк» (далее – БайкалБанк) (кредитор) и ЗАО «БЛК» (заемщик),

- 20 000 000,00 рублей - по кредитному договору <***> от 09.07.2014, заключенному между БайкалБанком (кредитор) и ЗАО «БЛК» (заемщик),

- 92 350 000,00 рублей - по кредитному договору <***> от 06.03.2015, заключенному между БайкалБанком (кредитор) и ЗАО «Форсайт» (заемщик),

- по уплате процентов за пользование кредитом в размере 49 110 752,04 рублей (расчет произведен по состоянию на 01.03.2018), в том числе:

- 17 720 084,70 рублей - по кредитному договору <***> от 14.05.2014,

- 3 488 726,47 рублей - по кредитному договору <***> от 09.07.2014,

- 27 901 940,87 рублей - по кредитному договору <***> от 06.03.2015,

- по уплате штрафной неустойки за несвоевременный возврат кредита в размере 63 705 569,08 рублей (расчет произведен по состоянию на 01.03.2018), в том числе:

- 18 360 248,98 рублей - по кредитному договору <***> от 14.05.2014,

- 5 609 489,38 рублей - по кредитному договору <***> от 09.07.2014,

- 39 735 830,72 рублей - по кредитному договору <***> от 06.03.2015,

- по уплате штрафной неустойки за несвоевременную оплату процентов за пользование кредитом в размере 10 977 363,29 рублей (расчет произведен по состоянию на 01.03.2018), в том числе:

- 4 172 779,92 рублей - по кредитному договору <***> от 14.05.2014,

- 946 349,19 рублей - по кредитному договору <***> от 09.07.2014,

- 5 858 234,18 рублей - по кредитному договору <***> от 06.03.2015,

- по уплате компенсации валютного риска в размере 44 624 994,48 рублей, в том числе:

- 33 684 182,09 рублей - по кредитному договору <***> от 14.05.2014 (расчет произведен исходя из стоимости бивалютной корзины, определенной ЦБ РФ по состоянию на даты уменьшения лимита кредитной линии),

- 10 940 812,39 рублей - по кредитному договору <***> от 09.07.2014 (расчет произведен исходя из стоимости бивалютной корзины, определенной ЦБ РФ по состоянию на даты уменьшения лимита кредитной линии).

Общий размер денежных обязательств должников (заемщиков) - ЗАО «БЛК» и ЗАО «Форсайт», по которым произведена уступка прав (требований) в пользу ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», составил 330 697 246,97 рублей.

В пункте 3.1. договора цессии от 01.03.2018 оговорено, что суммы, приведенные в пунктах 3.1.1.-3.1.5. настоящего договора, рассчитаны в отношении основного долга, процентов и штрафных неустоек за несвоевременный возврат кредита и процентов по состоянию на 01.03.2018 и ни при каких обстоятельствах не могут быть истолкованы как ограничивающие размер всех передаваемых прав (требований) по сравнению с существующими на момент перехода правами (требованиями).

К цессионарию переходят все существующие на момент перехода прав (требований) и вытекающие из кредитных договоров права (требования) в полном объеме, без каких-либо изъятий и исключений, включая (но не ограничиваясь этим) права требовать неоплаченные суммы основного долга, процентов, компенсаций валютного риска, неустоек, пеней, возмещения судебных расходов, другие права (требования), вытекающие из кредитных договоров и/или связанные с правами (требованиями) по кредитным договорам, а также все существующие на момент перехода прав (требований) права в полном объеме по обеспечительным договорам и/или связанные с обеспечительными договорами.

Как следует из раздела 1 «Определения» договора цессии от 01.03.2018, «обеспечительные договоры» означает все договоры, заключенные с БайкалБанком в целях обеспечения исполнения обязательств должников по кредитным договорам:

<***> от 14.05.2014:

- договор поручительства от 15.05.2014, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ФИО6 (поручитель),

- договор поручительства от 14.05.2014, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ФИО1 (поручитель),

- договор поручительства от 15.05.2014, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ООО «Байл» (поручитель),

- договор об ипотеке (последующем залоге недвижимости) <***>/И от 14.05.2014, заключенный между ЗАО «БЛК» (залогодатель) и БайкалБанком (залогодержатель).

<***> от 09.07.2014:

- договор поручительства от 10.07.2014, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ФИО6 (поручитель),

- договор поручительства от 09.07.2014, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ФИО1 (поручитель),

- договор поручительства от 10.07.2014, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ООО «Байл» (поручитель),

- договор об ипотеке (последующем залоге недвижимости) <***>/И от 09.07.2014, заключенный между ЗАО «БЛК» (залогодатель) и БайкалБанком (залогодержатель),

<***> от 06.03.2015:

- договор поручительства от 19.03.2015, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ФИО6 (поручитель),

- договор поручительства от 20.03.2015, заключенный между БайкалБанком (кредитор) и ФИО1 (поручитель),

- договор о залоге имущества <***>/3И-1 от 26.02.2016, заключенный между БайкалБанком (залогодержатель) и ЗАО «Форсайт» (заемщик или покупатель),

- договоры купли-продажи недвижимого имущества от 06.03.2015, от 31.03.2015, заключенные между ФИО6 и ЗАО «Форсайт», между ФИО1 и ЗАО «Форсайт» соответственно.

Размер денежной суммы, которую цессионарий обязан уплатить за передаваемые права (требования) (стоимость прав (требований)) составляет 320 000 000 рублей (пункт 3.2.).

Платежным поручением № 3697 от 19.03.2018 ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» перечислило АО «У-УЛЗ» денежную сумму 320 000 000 рублей в качестве оплаты по договору уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018.

Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 09 ноября 2018 года по делу № А10-6470/2016 соглашение от 14.05.2014, заключенное между БайкалБанком и ЗАО «БЛК» о компенсации валютного риска к кредитному договору <***> от 14.05.2014, признано недействительным (ничтожным).

Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 12 ноября 2019 года по делу № А10-6461/2017 соглашение от 09.07.2014, заключенное между БайкалБанком и ЗАО «БЛК» о компенсации валютного риска к кредитному договору <***> от 09.07.2014, признано недействительным (ничтожным).

Данное обстоятельство, по мнению истца, явилось основанием для возврата денежных средств, переданных по договору цессии <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 в оплату прав (требований), вытекающих из соглашений от 14.05.2014 и от 09.07.2014, в общем размере 44 624 994,48 рублей, поскольку по договору уступки <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018, в числе прочих, было уступлено право (требование) по соглашениям, признанным недействительными.

26.05.2020 ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» направило в адрес АО «У-УЛЗ» претензию исх.№ 1/19-192 от 26.05.2020 с требованием возвратить денежные средства, переданные по договору цессии <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 в оплату прав (требований), вытекающих из соглашений от 14.05.2014 и от 09.07.2014, в общем размере 44 624 994,48 рублей, а также возместить причиненные убытки в сумме 22 849 350,12 рублей.

Претензия была оставлена без удовлетворения, что послужило поводом для обращения ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» в арбитражный суд с настоящим иском.

После уточнения исковых требований, принятого судом в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, истец просил возвратить 43 181 485,07 рублей, оплаченных по договору цессии от 01.03.2018, пропорционально части переданных недействительных прав (требований) из расчета: 320 000 000 рублей (стоимость всех передаваемых прав (требований)) / 330 697 246,97 рублей (суммарный размер денежных обязательств, по которым произведена уступка прав (требований)) Х 44 624 994,48 рублей (размер денежных обязательств, по которым произведена уступка прав (требований), вытекающих из соглашений, признанных недействительными).

С целью оплаты за передаваемые права (требования) обществом были привлечены кредитные средства, за пользование кредитом были уплачены проценты в размере 3 365 580,42 рублей (расчёт произведен от суммы недействительных прав (требований)), которые истец просит взыскать в качестве убытков.

Кроме того, ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» предъявлены ко взысканию 27 053 940,10 рублей убытков в качестве неполученных доходов, которые истец получил бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении иска в полном объеме, исходил из того, что стороны при заключении договора согласовали риск наличия дефекта уступаемых прав (требований), основанных на оспариваемых в тот период сделках; недействительность уступаемых требований не является существенным недостатком передаваемого имущественного права, потому у ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» не возникло право на уменьшение цены по договору уступки требований и, соответственно, на возврат части оплаченных денежных средств.

АО «У-УЛЗ» (далее также – завод) обратилось со встречным иском к ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» о признании договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 недействительным и применении последствий недействительности сделки, указав на аффилированность должников по кредитным договорам – ЗАО «БЛК» и ЗАО «Форсайт», поручителей по этим кредитным договорам – ООО «Байл», ФИО6, ФИО1 и цессионария - ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», считает договор уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 притворной сделкой, имеющей своей целью прикрыть иную сделку – соглашение между ЗАО «У-УЛЗ» и поручителем ФИО1 (задействовавшим для этих целей юридическое лицо - ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», учредителем которого он является) о замене всех первоначальных обязательств поручителя, возникших из договоров поручительства, иным единым денежным обязательством на сумму 320 000 000 рублей, т.е. соглашение о новации.

Сделка должна быть признана недействительной на основании пунктов 1, 2 статьи 167, пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Рассмотрев требование ответчика по встречному истку, суд пришел к выводу о том, что ответчик не доказал факт прикрытия оспариваемой сделкой какой-либо иной сделки (ряда сделок), потому отказал в удовлетворении требования ответчика. При этом суд указал на наличие злоупотребление правом со стороны ответчика, поскольку АО «У-УЛЗ» заявило о недействительности договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 только после предъявления ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» рассматриваемого иска.

Апелляционный суд не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции и полагает необходимым отметить следующее.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, между ОАО АК «БайкалБанк» (далее - Банк, кредитор) и ЗАО «Байкальская лесная компания» (далее - заемщик) заключен кредитный договор №14-051 (возобновляемая кредитная линия) от 14.05.2014.

Согласно пункту 1.1 кредитор обязуется предоставить заемщику кредиты в рамках возобновляемой кредитной линии с лимитом задолженности 100 000 000 руб., а заемщик обязуется возвратить кредитору полученные кредиты, уплатить проценты за пользование ими и оплатить другие платежи на условиях настоящего договора. Кредиты предоставляются для целевого использования: на пополнение оборотных средств (в том числе финансирование текущей деятельности по производству и реализации лесопродукции, создание межсезонных запасов древесины, сырья и топлива, осуществление прочих текущих расходов предприятия: выплата заработной платы работникам; приобретение ГСМ, запасных частей и материалов; оплата услуг производственного характера подрядчиков по лесозаготовке и вывозке пиловочного сырья; оплата услуг транспортно-экспедиторских организаций; оплата услуг подачи электроэнергии, услуг связи; осуществление текущих налоговых платежей, осуществление текущих платежей по договорам аренды и лизинга и пр.).

Согласно пункту 1.2 под возобновляемой кредитной линией понимается кредитная линия, позволяющая заемщику в период до 31.10.2015 (включительно), неоднократно получать кредит отдельными траншами в пределах лимита задолженности, с учетом, установленных в п.2.4 договора, дат его уменьшения (закрытия).

В пункте 2.3 указано, что процентная ставка за пользование кредитом по договору устанавливается в размере 12% годовых.

Пунктом 2.3.1 предусмотрено, что процентная ставка за пользование кредитом увеличивается в случае обесценивания национальной валюты (повышение рублевой стоимости бивалютной корзины, рассчитанной по официальным курсам ЦБ РФ доллара США и Евро, официально публикуемой на сайте ЦБ РФ и рассчитывается с учетом разницы в стоимости бивалютной корзины следующим образом:

процентная ставка за пользование кредитом = процентная ставка по договору х стоимость бивалютной корзины на 01 число месяца уплаты процентов / наименьшая стоимость бивалютной корзины при зачислении,

где:

- процентная ставка по договору = процентная ставка, указанная в пункте 2.3 настоящего договора;

- стоимость бивалютной корзины на 01 число месяца уплаты процентов = стоимость бивалютной корзины, на 01 число месяца, в котором у заемщика возникает обязанность погашения процентов за предыдущий месяц пользования кредитом согласно пункту 2.6 настоящего договора,

- наименьшая стоимость бивалютной корзины при зачислении = наименьшая стоимость бивалютной корзины, на даты предоставления (зачисления) кредита(ов) заемщику, в период с даты выдачи первой суммы кредита по 01 число месяца, в котором у заемщика возникает обязанность погашения процентов за предыдущий месяц пользования кредитом согласно п.2.6 договора.

С целью обеспечения исполнения ЗАО «Байкальская лесная компания» обязательств по кредитному договору между ОАО АК «БайкалБанк» (банк) и ООО «Байл» (поручитель) заключен договор поручительства от 15.05.2014 (л.д. 26-30 т.2). Договором поручительства предусмотрена солидарная ответственность поручителя перед кредитором за исполнение заемщиком обязательств по кредитному договору <***> от 14.05.2014.

14 мая 2014 года между ОАО АК «БайкалБанк» и ЗАО «Байкальская лесная компания» (клиент) подписано соглашение о компенсации валютного риска банка, вызванного обесцениванием национальной валюты. Как следует из соглашения, поскольку обесценивание национальной валюты (повышение рублевой стоимости бивалютной корзины, рассчитанной по официальным курсам ЦБ РФ доллара США и Евро, официально публикуемой на сайте ЦБ РФ), на дату возврата (погашения) основного долга по кредитному договору, очевидно, повлечет убытки для Банка, стороны определили, что наряду с уплатой процентов за пользование кредитом, ЗАО «БЛК» (клиент) компенсирует убытки Банка, связанные с обесцениванием национальной валюты (далее - компенсация валютного риска) на дату возврата (погашения) основного долга по кредитному договору №14-051 от 14.05.2014, в случае если, наименьшая стоимость бивалютной корзины, действующая на даты выдачи кредита клиенту в период с даты выдачи первой суммы кредита по дату возврата основного долга (наименьшая стоимость бивалютной корзины) ниже стоимости бивалютной корзины, на дату возврата (погашения) основного долга (стоимость бивалютной корзины при погашении основного долга) по кредитному договору №14-051 от 14.05.2014.

Суд первой инстанции в решении от 09 ноября 2018 года по делу № А10-6470/2016, удовлетворяя исковые требования, руководствуясь положениями статей 10, 168, 169, 181, 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 46 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об обществах с ограниченной ответственностью), разъяснениями, содержащимися в пункте 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.06.2018 N 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность", исходил из того, что соглашение о компенсации валютного риска является для ЗАО «БЛК» крупной сделкой, которая не была одобрена Советом директоров ЗАО «БЛК», и содержит явно обременительные, несправедливые договорные условия.

Компенсация риска обесценивания национальной валюты, предусмотренная соглашением от 14.05.2014, направлена на компенсацию рисков Банка.

В кредитном договоре предусмотрена обязанность общества по выплате банку процентов за пользование кредитом в размере 12% годовых. При этом согласно кредитному договору процентная ставка за пользование кредитом увеличивается в случае увеличения на момент уплаты стоимости бивалютной корзины.

В решении Арбитражного суда Республики Бурятия от 09 ноября 2018 года по делу № А10-6470/2016 указано, что начисление компенсации валютного риска приводит к увеличению стоимости кредита на 284,5% .

Нет доказательств наличия у Банка реальных валютных рисков при возврате заемщиком кредита, полученного в рублях, при условии начисления повышенных процентов по кредитному договору, поставленных в зависимость от увеличения стоимости бивалютной корзины.

Соглашение от 14.05.2014, предусматривая увеличение долговых обязательств заемщика по рублевому кредиту в связи с изменением стоимости бивалютной корзины, создает явные преимущества для Банка, является убыточным для ЗАО «БЛК», возложение на заемщика рисков Банка свидетельствует о злоупотреблении Банком правом.

Помимо указанного, 09.07.2014 между банком (кредитором) и ЗАО «Байкальская лесная компания» (заемщиком, далее - акционерное общество, заемщик) заключен кредитный договор №14-077 (возобновляемая кредитная линия), по условиям которого (пункт 1.1) кредитор обязался предоставить заемщику кредиты в рамках возобновляемой кредитной линии с лимитом задолженности 20 000 000 рублей, а заемщик - возвратить кредитору полученные кредиты, уплатить проценты за пользование ими и оплатить другие платежи на условиях договора.

Кредиты предоставляются для целевого использования: на пополнение оборотных средств (в том числе финансирование текущей деятельности по производству и реализации лесопродукции, создание межсезонных запасов древесины, сырья и топлива, осуществление прочих текущих расходов предприятия: выплата заработной платы работникам; приобретение ГСМ, запасных частей и материалов; оплата услуг производственного характера подрядчиков по лесозаготовке и вывозке пиловочного сырья; оплата услуг транспортно-экспедиторских организаций; оплата услуг подачи электроэнергии, услуг связи; осуществление текущих налоговых платежей, осуществление текущих платежей по договорам аренды и лизинга и пр.). Согласно пункту 1.2 под возобновляемой кредитной линией понимается кредитная линия, позволяющая заемщику в период до 31.10.2015 (включительно), неоднократно получать кредит отдельными траншами в пределах лимита задолженности с учетом установленных в п.2.4 договора дат его уменьшения (закрытия). В пункте 2.3 стороны определили 12% годовых за пользование кредитом по договору

В пункте 7.1 кредитного договора стороны предусмотрели условие о том, что кредитор вправе полностью или частично переуступить свои права и обязательства по договору, а также по сделкам, связанным с обеспечением возврата кредита, другому лицу без согласия заемщика.

Исполнение кредитором обязательств по кредитному договору обеспечено: - договором поручительства от 09.07.2014, заключенным между банком и ФИО1 (поручителем), договором поручительства от 10.07.2014, заключенным между банком и Пруидзе Г..В. (поручителем), договором поручительства от 10.07.2014, заключенным между банком и обществом «БайЛ» (поручителем). Поручители обязались солидарно отвечать перед кредитором за исполнение заемщиком обязательств по кредитному договору <***> от 09.07.2014.

09.07.2014 банк и акционерное общество (клиент) заключили соглашение, которым со ссылкой на убытки банка на дату возврата (погашения) основного долга по кредитному договору вследствие обесценивания национальной валюты (повышение рублевой стоимости бивалютной корзины, рассчитанной по официальным курсам ЦБ РФ доллара США и Евро, официально публикуемой на сайте ЦБ РФ), предусмотрено, что наряду с уплатой процентов за пользование кредитом, клиент компенсирует убытки банка, связанные с обесцениванием национальной валюты (далее – компенсация валютного риска) на дату возврата (погашения) основного долга по кредитному договору №14-077 от 09.07.2014, в случае если наименьшая стоимость бивалютной корзины, действующая на даты выдач кредита клиенту в период с даты выдачи первой суммы кредита по дату возврата основного долга (наименьшая стоимость бивалютной корзины) ниже стоимости бивалютной корзины, на дату возврата (погашения) основного долга (стоимость бивалютной корзины при погашении основного долга) по кредитному договору №14-077 от 09.07.2014.

Размер компенсации валютного риска стороны рассчитывают в следующем порядке: компенсация валютного риска = сумма возврата основного долга * (стоимость бивалютной корзины при погашении основного долга - наименьшая стоимость бивалютной корзины при зачислении) / наименьшая стоимость бивалютной корзины при зачислении. Сумма компенсации валютного риска оплачивается в день погашения суммы кредита.

С 11.07.2014 по 31.03.2017 банк начислил заемщику проценты за пользование кредитом в сумме 9 977 120,62 руб. (по ставкам от 12,45% до 24,11% годовых). По соглашению от 09.07.2014 банк дополнительно начислил заёмщику 10 940 812, 39 руб. в виде компенсации валютного риска.

Решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 12 ноября 2019 года по делу № А10-6461/2017 установлено, что при сумме займа 20 000 000 руб., процентах за пользование кредитом 9 977 120,62 руб. начисление компенсации валютного риска 10 940 812, 39 руб. привело к искусственному значительному увеличению стоимости кредита почти в два раза. Кредит предоставлен заемщику на обычных (не льготных) условиях. Соглашение от 09.07.2014, направленное на получение дополнительной выгоды банком в связи с изменением стоимости бивалютной корзины, создает явные преимущества на его стороне. Возникновение убытков у банка в результате обесценивания национальной валюты в связи с повышением рублевой стоимости бивалютной корзины не доказано.

Апелляционным судом при рассмотрении настоящего дела № А10-3716/2020 установлено, что Приказом Банка России от 18.08.2016 №ОД-2675 у кредитной организации – ООО «Объединенный национальный банк» отозвана лицензия на осуществление банковских операций у кредитной организации БайкалБанк (ПАО) (г. Улан-Удэ).

Приказом Банка России от 18.08.2016 №ОД-2676 в связи с отзывом лицензии на осуществление банковских операций назначена временная администрация. В результате обследования, проведенного временной администрацией по управлению кредитной администрацией БайкалБанк (ПАО) установлено, что кредитная организация имеет признаки несостоятельности (банкротства).

Решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 31.10.2016 по делу № А10-5051/2016 БайкалБанк (публичное акционерное общество) признано несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим БайкалБанка (публичного акционерного общества) утверждена Государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов».

Процедура конкурсного производства в настоящее время не завершена.

Фактические обстоятельства дела установлены судом первой инстанции правильно.

Так, установлено, что БайкалБанк в 2014 году, то есть до признания его банкротом заключил с заемщиком - ЗАО «Байкальская лесная компания» ряд кредитных договоров, в том числе и указанных выше.

Одновременно с кредитными договорами стороны заключили соглашения со ссылкой на убытки банка для компенсации валютных рисков, которые были признаны недействительными спустя более четырех лет после их заключения.

07.04.2016 – то есть до признания этих соглашений недействительными и накануне отзыва лицензии Банк уступил свои права требования по кредитным договорам (с учетом соглашений) АО «У-УЛЗ».

АО «У-УЛЗ» в свою очередь 01.03.2018 уступило права требования долга с заемщика цессионарию - ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» .

Следовательно, все юридически значимые действия были совершены до признания вышеуказанных соглашений недействительными, то есть на момент совершения договоров цессий все права цедентов были действительными, существовали в полном объеме к моменту перехода прав.

В соответствии с пунктом 1 статьи 382 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона.

На основании пункта 1 статьи 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права.

Как указано в пункте 1 статьи 388 ГК РФ, уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.

В силу пункта 1 статьи 390 ГК РФ цедент отвечает перед цессионарием за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за неисполнение этого требования должником, за исключением случая, если цедент принял на себя поручительство за должника перед цессионарием. При этом под недействительным требованием понимается как право (требование), которое возникло бы из обязательства при условии действительности сделки, так и несуществующее (например, прекращенное надлежащим исполнением) право.

В силу правовой позиции, приведенной в пункте 1 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.10.2007 № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» недействительность требования, переданного на основании соглашения об уступке права (требования), не влечет недействительности этого соглашения.

Из положений статьи 390 ГК РФ вытекает, что действительность соглашения об уступке права (требования) не ставится в зависимость от действительности требования, которое передается новому кредитору. Неисполнение обязательства по передаче предмета соглашения об уступке права (требования) влечет ответственность передающей стороны, а не недействительность самого обязательства, на основании которого передается право.

Суд первой инстанции верно дал правовую квалификацию договорам цессии с учетом правовой позиции, приведенной в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки», согласно которой по смыслу пункта 1 статьи 382, пункта 1 статьи 389.1, статьи 390 ГК РФ уступка требования производится на основании договора, заключенного первоначальным кредитором (цедентом) и новым кредитором (цессионарием).

В силу статьи 421 ГК РФ такой договор между цедентом и цессионарием может являться договором, предусмотренным законом или иными правовыми актами, смешанным договором или договором, который не предусмотрен законом или иными правовыми актами.

Например, уступка требования может производиться на основании предусмотренных ГК РФ договора продажи имущественного права (пункт 4 статьи 454 ГК РФ) или договора дарения (пункт 1 статьи 572 ГК РФ). В таком случае следует учитывать правила гражданского законодательства об отдельных видах договоров.

В рассматриваемом случае договор уступки права требования построен по модели купли-продажи имущественного права (пункт 4 статьи 454 ГК РФ), товаром по такому договору цессии являются имущественные права (требования).

В этой связи имеются основания считать единой правовую природу ответственности цедента в рамках цессии и продавца по договору купли-продажи.

В силу пункта 4 статьи 454 ГК РФ положения, предусмотренные параграфом 1 главы 30 ГК РФ (Общие положения о купле-продаже), применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав.

В соответствии с пунктом 1 статьи 466 ГК РФ если продавец передал в нарушение договора купли-продажи покупателю меньшее количество товара, чем определено договором, покупатель вправе, если иное не предусмотрено договором, либо потребовать передать недостающее количество товара, либо отказаться от переданного товара и от его оплаты, а если товар оплачен, потребовать возврата уплаченной денежной суммы.

Суд первой инстанции обоснованно применил нормы материального права о конкретном виде обязательства- купле-продаже, указав, что в силу пункта 1 статьи 475 ГК РФ если недостатки товара не были оговорены продавцом, покупатель, которому передан товар ненадлежащего качества, вправе по своему выбору потребовать от продавца: соразмерного уменьшения покупной цены; безвозмездного устранения недостатков товара в разумный срок; возмещения своих расходов на устранение недостатков товара.

В случае существенного нарушения требований к качеству товара (обнаружения неустранимых недостатков, недостатков, которые не могут быть устранены без несоразмерных расходов или затрат времени, или выявляются неоднократно, либо проявляются вновь после их устранения, и других подобных недостатков) покупатель вправе по своему выбору: отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы, либо потребовать замены товара ненадлежащего качества товаром, соответствующим договору (пункт 2 статьи 475 ГК РФ).

Данный подход согласуется с вышеприведёнными разъяснениями Верховного Суда РФ.

Кроме того, обоснованно суд первой инстанции руководствовался и правовой позицией, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации № 304-ЭС14-8595 от 08.06.2015 по делу № А46-14792/2013, в силу которой относительно обязательств из договора уступки требования (цессии), следует разделять ситуации передачи покупателю недоброкачественного товара, когда применению подлежат правила статьи 475 ГК РФ, и передачи покупателю в нарушение договора купли-продажи меньшего количества товара, чем определено договором, что подпадает под регулирование нормами статьи 466 Кодекса.

При таком подходе при оценке довода цессионария о передаче ему цедентом меньшего объема прав, чем это предусмотрено договором уступки требования (цессии), по причине того, что эти права (требования) являются несуществующими или недействительными, суду надлежит дать правовую оценку спорным уступленным требованиям применительно к их качественным или количественным характеристикам.

В судебной практике выработан подход о том, что утрата переданным правом требования такой составляющей, например, как обеспечение его поручительством, залогом, влияет на его правовую оценку применительно к его качественной, а не количественной характеристике (постановления Арбитражного суда Северо-Западного округа: от 19.09.2018 по делу № А56-71869/2017, от 3 сентября 2018 г. по делу N А56-71867/2017).

В этой связи утрата переданным правом требования такой составляющей, как наличие соглашений о компенсации валютных рисков, влияет, по мнению апелляционного суда, на его правовую оценку применительно не к его количественной характеристике (по аналогии с передачей товара в количестве меньше, чем это предусмотрено договором между сторонами, что могло бы иметь место в случае фактической передачи права требования на сумму меньшую, чем оговорено сторонами), а к качественной, и, как следствие, в этом случае подлежит применению правило не пункта 1 статьи 466 Гражданского кодекса РФ, а пункта 1 статьи 475 этого Кодекса, дающего право покупателю в случае передачи ему товара ненадлежащего качества требовать от продавца, помимо прочего, соразмерного уменьшения покупной цены (но не предоставляющего ему право отказа от договора и требования возврата уплаченных за товар средств).

Приведенные выше обстоятельства не свидетельствуют о существенном нарушении требований к качеству товара, позволяющем ему отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы в соответствии с пунктом 2 статьи 475 Гражданского кодекса РФ, из чего верно исходил суд первой инстанции.

Доводы истца об обратном основаны на ошибочном толковании норм права и сделаны без учета сформированных в судебной практике правовых подходов.

При этом судебными актами по делам №№ А10-6470/2016, А10-6461/2017, которые в силу статьи 69 АПК РФ имеют преюдициальное значение для рассмотрения настоящего дела, установлено, что соглашения от 14.05.2014 и от 09.07.2014 о компенсации валютного риска к кредитным договорам являются недействительными (ничтожными) сделками на основании статей 10, 168 ГК РФ, поскольку содержат явно обременительные, несправедливые договорные условия.

Указывая на передачу ответчиком по договору от 01.03.2018 недействительного права (требования) и перечисленную за это право (требование) оплату, истец на основании статьи 390 ГК РФ и пункта 8.2. договора потребовал возвратить ему денежные средства в размере цены договора, приходящейся на приобретенные права (требования), вытекающие из порочных сделок - соглашений от 14.05.2014 и от 09.07.2014 о компенсации валютного риска к кредитным договорам.

Обращаясь в суд с иском, ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», по сути, указало, что ряд переданных ему требований являлись порочными, соответственно, договорное обязательство по передаче прав (требований) не было исполнено в этой части.

Однако, вопреки доводам заявителя апелляционной жалобы, содержание заключенного между сторонами договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018, позволяет прийти к выводу о том, что предмет договора достаточно четко сформулирован в разделе 3 договора, в котором объем уступаемых прав (требований) конкретизирован применительно к каждому из трех кредитных договоров, включая обязательства по возврату основного долга, по уплате процентов за пользование кредитом, по уплате неустоек, а также по уплате компенсации валютного риска.

При этом, как правильно указал суд первой инстанции, суммы уступаемых денежных обязательств в отношении основного долга, процентов и неустоек, составляющих предмет договора, рассчитаны по состоянию на конкретную дату – 01.03.2018, что не может быть истолковано как ограничение всех передаваемых прав (требований) по сравнению с существующими на момент перехода правами (требованиями). Расчет сумм, приходящихся на обязательства по уплате компенсации валютного риска, произведен исходя из стоимости бивалютной корзины, определенной ЦБ РФ по состоянию на даты уменьшения лимита кредитной линии. К цессионарию переходят все без исключения права (требования), вытекающие из кредитных договоров, и существующие на момент перехода прав (требований).

Общий размер приобретенных цессионарием денежных обязательств составил 330 697 246,97 рублей, но весь объем передаваемых прав (требований) этой суммой не ограничен, поскольку в перспективе размер обязательств, вытекающих из кредитных договоров, включая проценты и неустойки, может меняться в сторону увеличения.

Цена за весь этот объем уступаемых прав (требований) согласована сторонами в единой сумме 320 000 000 рублей, без выделения отдельной стоимости того или иного права (требования) относительно различных обязательств из кредитных договоров (пункт 3.2. договора).

Именно переход такого объема прав требования явился предметом договора и за эти права требования полностью истец уплатил ответчику цену уступки в размере 320 000 000 рублей.

В спорный договор включен раздел 7 «Заявления и заверения», состоящий из пяти пунктов. Так, согласно пунктам 7.3., 7.4. цессионарий подтверждает, что ему известно о наличии просроченной задолженности по кредитным договорам, а также то, что он заключает сделку на условиях настоящего договора, так как считает ее всесторонне приемлемой, экономически оправданной и необходимой для целей развития предпринимательской деятельности и достижения наилучшего бизнес-результата.

Цессионарий подтверждает, что ему известны все обстоятельства и сведения, связанные с наличием судебных споров, вытекающих из кредитных договоров и находящихся в производстве Арбитражного суда Республики Бурятия и Железнодорожного районного суда г. Улан-Удэ, а также о всех постановлениях и вступивших в законную силу решениях судов.

Суд первой инстанции установил, что представители ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» в судебном заседании поясняли о том, что цессионарий при заключении договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 было осведомлено, в том числе о судебных спорах о недействительности соглашений от 14.05.2014 и от 09.07.2014 о компенсации валютного риска, рассматриваемых в рамках дел №№ А10-6470/2016, А10-6461/2017, и риски, связанные с итогами судебного разбирательства по делам об оспаривании соглашений от 14.05.2014 и от 09.07.2014, при заключении спорного договора уступки безусловно оценивались цессионарием.

После заключения 01.03.2018 договора цессии в рамках судебных дел №№ А10-6470/2016, А10-6461/2017 произведено процессуальное правопреемство на стороне ответчика - ЗАО «У-УЛЗ» заменено на ООО «ТД «Селенгинский ЦКК».

В этой связи обоснованными представляются суждения суда первой инстанции о том, что в данном случае риск наличия порока уступаемых имущественных прав был оговорен продавцом (цедентом), основания считать недостаток существенным отсутствуют, у ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» не возникло право на уменьшение цены по договору уступки требований и, соответственно, на возврат части оплаченных денежных средств.

Приходя к такому выводу, суд первой инстанции обоснованно учел все обстоятельства совершаемой сделки, цели договора, преследуемые сторонами при его заключении, предшествующие договору переговоры и переписку, а также последующее поведение сторон.

ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», единственным учредителем которого выступает ФИО1, в рамках спорной сделки цессии приобрело права (требования) к должнику ЗАО «БЛК», в котором ФИО1 является единственным исполнительным органом, а также к должнику ЗАО «Форсайт», в котором ЗАО «БЛК» выступает единственным акционером.

При этом к цессионарию также перешли права (требования) к лицам, фактически подконтрольным должнику ЗАО «БЛК» по обеспечительным сделкам залога и поручительства, заключенным в целях исполнения обязательств должников перед БайкалБанком по кредитным договорам.

Кредитные договоры <***> от 14.05.2014, <***> от 09.07.2014 и заключенные к ним соглашения от 14.05.2014 и от 09.07.2014 о компенсации валютного риска от имени ЗАО «БЛК» подписывал ФИО1

Апелляционный суд соглашается с оценкой суда первой инстанции поведению сторон, которая заключается в том, что ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», являясь компанией, подконтрольной должнику ЗАО «БЛК», приобретая права (требования) по договору <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018, имела своей целью консолидировать в своей имущественной сфере всю задолженность должника и взаимозависимых по отношению к нему лиц, минимизировать тем самым финансовые риски и долговую нагрузку всех этих лиц, связанные с исполнением обязательств по кредитным договорам.

Как верно указано судом первой инстанции, цессия в рассматриваемом случае использовалась как способ прекращения долговых обязательств группы компаний и лиц фактическим совпадением должника и кредитора, поскольку иначе отсутствовал бы экономический смысл совершения указанного договора.

Приобретая права (требования), вытекающие из соглашений, ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» не могло не знать о существе и пороках этих сделок и, соответственно, о характере уступаемых ему прав.

Анализируя последующее поведение сторон, суд первой инстанции установил, что ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» фактически не совершало действий по взысканию с должников и поручителей задолженности по кредитным договорам.

Апелляционный суд не находит оснований для переоценки выводов суда первой инстанции о том, что цели полной реализации уступаемого права требования и получения материального удовлетворения изначально не ставились цессионарием, поэтому действительность уступаемого требования не являлась определяющим фактором при формировании у цессионария мотива для совершения спорной сделки уступки требований.

Кроме того, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что возложение ответственности за порочность сделок, непосредственным участником которых являлся ФИО1, по сути представляющий должника как в роли руководителя ЗАО «БЛК», так и в роли последующего приобретателя прав (требований) подконтрольной ему же компании ООО «ТД «Селенгинский ЦКК», на цедента АО «У-УЛЗ», а не на прямого контрагента по этим сделкам, т.е. БайкалБанк, противоречит принципу добросовестного поведения участника гражданских правоотношений.

Ответственным лицом перед должником ЗАО «БЛК» за формулирование несправедливых договорных условий в соглашениях о компенсации валютного риска в рассматриваемом случае в первую очередь следует рассматривать именно БайкалБанк (оценка его действиям дана судом при рассмотрении дел №№ А10-6470/2016, А10-6461/2017).

В отношении встречных требований АО «У-УЛЗ» о признании договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 недействительным и применении последствий недействительности суд первой инстанции верно указал, что доказательств, обосновывающих фактическое прикрытие оспариваемой сделкой какой-либо иной сделки (ряда сделок), истцом не представлено, судом в ходе рассмотрения дела также не установлено. Воля участников сделки напротив была направлена на достижение правовых последствий, необходимых для перехода прав кредитора к другому лицу, т.е. характерных для договора цессии.

То обстоятельство, что целью рассматриваемой сделки цессии от 01.03.2018 не ставилось получение цессионарием экономической выгоды в виде реализации в последующем прав (требований) по отношению к должникам, не дает оснований считать такую сделку притворной, поскольку закон не выделяет цель уступки требования как определяющий признак такого рода сделок.

В соответствии с пунктом 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

В пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна.

В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки.

Более того из материалов дела следует, что истцом указанная сделка была признана, что подтверждается фактом полной оплаты, перечислением на счет АО «У-УЛЗ» всей денежной суммы по договору цессии в размере 320 000 000 рублей, в отсутствие у последнего каких-либо возражений.

В последующем в рамках дел о взыскании с должников задолженности по кредитным договорам на основании договора цессии от 01.03.2018 произведено процессуальное правопреемство, а именно замена истца АО «У-УЛЗ» на его правопреемника- ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» без каких-либо возражений со стороны АО «У-УЛЗ».

Указанное в полной мере подтверждает волю истца в отношении указанной сделки, направленную на ее исполнение.

Согласно пункту 5 статьи 166 ГК РФ и разъяснениям, изложенным в пункте 70 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» сделанное в любой форме заявление о недействительности (ничтожности, оспоримости) сделки и о применении последствий недействительности сделки (требование, предъявленное в суд, возражение ответчика против иска и т.п.) не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

АО «У-УЛЗ» заявило о недействительности договора уступки прав (требований) <***>/14-077/15-010 от 01.03.2018 (в рамках встречного иска) только после предъявления ООО «ТД «Селенгинский ЦКК» рассматриваемого иска, избрав тем самым соответствующую тактику защиты.

Фактически суд первой инстанции обоснованно при разрешении настоящего спора учел содержание правового принципа эстоппель (принцип утраты права на возражение при недобросовестном или противоречивом поведении) и указал на недопустимость различного толкования одним и тем же лицом одной и той же правовой ситуации при разных спорах.

По изложенным мотивам доводы апелляционных жалоб судом апелляционной инстанции отклоняются.

Иные доводы не могут служить основанием для отмены обжалуемого судебного акта.

Нарушений норм материального и процессуального права при принятии обжалуемого судебного акта, которые в соответствии со статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могли бы повлечь его отмену, судом апелляционной инстанции не установлено, в связи с чем решение суда первой инстанции подлежит оставлению без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Настоящее постановление выполнено в форме электронного документа, подписанного усиленными квалифицированными электронными подписями судей, в связи с чем направляется лицам, участвующим в деле, посредством его размещения на официальном сайте суда в сети «Интернет».

По ходатайству указанных лиц копии постановления на бумажном носителе могут быть направлены им в пятидневный срок со дня поступления соответствующего ходатайства заказным письмом с уведомлением о вручении или вручены им под расписку.

Лица, участвующие в деле, могут получить информацию о движении дела в общедоступной базе данных «Картотека арбитражных дел» по электронному адресу: www.kad.arbitr.ru.

Руководствуясь ст. ст. 258, 268-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

Решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 19 июля 2021 года по делу № А10-3716/2020 оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в двухмесячный срок в кассационном порядке в Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа путем подачи кассационной жалобы через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий судья Н.А. Корзова

Судьи О.П. Антонова

О.В. Монакова