Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Герасимовой Е.Г., рассмотрев в открытом судебном заседании 22 августа 2023 года апелляционные жалобы Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл", Публичного акционерного общества "Сбербанк России", Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» на решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу № А65-29570/2022 (судья Осипова Г.Ф.)

по иску Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл", Республика Татарстан, Заинский район, г. Заинск (ОГРН 1021601898120, ИНН 1647006330) в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров ООО "Трансойл" Ишмуратовой Юлии Владимировны, к Публичному акционерному обществу "Сбербанк России", г. Москва (ОГРН: 1027700132195, ИНН: 7707083893) о признании недействительными взаимосвязанных сделок, заключенных между ООО «Трансойл» и ПАО «Сбербанк России», сделка расчетный товарный опцион. Индикативные условия от 02.02.2022 г., сделка расчетный товарный опцион №38245171 от 02.02.2022,

по встречному исковому заявлению Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН: 1027700132195, ИНН: 7707083893) к Обществу с ограниченной ответственностью "Трансойл" Республика Татарстан, Заинский район, г. Заинск (ОГРН: 1021601898120, ИНН: 1647006330) о взыскании 282 898 205 руб. 99 коп. убытков,

с привлечением к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, Комарова Рауфа Фоатовича (ИНН 164445599517), Комарова Рамиля Фоатовича (ИНН 164413271106), Акционерного общества «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657), Мирсаитова Рината Габдрауфовича, Комаровой Раины Фоатовны, Цедова Игоря Олеговича, Зубеирова Рауфа Рафаиловича,

при участии в судебном заседании:

от истца:

- Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 05.10.2021, представитель Орлов Г.Н. по доверенности от 23.08.2022,

- члена совета директоров ООО "Трансойл" Ишмуратовой Ю.В.- Ишмуратова Ю.В. лично (паспорт),

от ответчика - представитель Филатов А.С. по доверенности от 22.12.2022, представитель Федоров А.Г. по доверенности по 29.09.2021, представитель Комолов А.Л. по доверенности от 07.04.2023,

от третьих лиц:

- Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 25.11.2022, представитель Орлов Г.Н. по доверенности от 25.11.2022, представитель Клемина Г.К. доверенности от 24.05.2023,

- Комарова Рамиля Фоатовича - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 22.11.2022,

- Комарова Рауфа Фоатовича - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 08.11.2022,

установил:

26.10.2022 в Арбитражный суд Республики Татарстан из Арбитражного суда города Москвы в соответствии с определением от 19.09.2022 по делу №А40-112277/2022 поступили материалы дела по исковому заявлению истца – Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" Республика Татарстан, Заинский район, г. Заинск (ОГРН 1021601898120, ИНН 1647006330) в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, кответчику - Публичному акционерному обществу "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН: 1027700132195, ИНН: 7707083893) о признании недействительными взаимосвязанные сделки, заключенные между ООО «Трансойл» и ПАО «Сбербанк России» сделка расчетный товарный опцион. Индикативные условия от 02.02.2022 г., сделка расчетный товарный опцион №38245171 от 02.02.2022, а также встречного искового заявления о взыскании 282 898 205 руб. 99 коп. задолженности по прекращенной сделке, заключенной в рамках генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках №5621-R от 22.11.2021, принятого к производству определением Арбитражного суда города Москвы от 14.07.2022.

В ходе рассмотрения дела в порядке статьи 51 АПК РФ к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечены Комаров Рауф Фоатович, Комаров Рамиль Фоатович, АО «СМП-Нефтегаз», Мирсаитов Ринат Габдрауфович, Комарова Раина Фоатовна, Цедов Игорь Олегович, Зубеиров Рауф Рафаилович.

На вопрос суда о правовой природе денежных средств, предъявленных в рамках встречного иска, ответчик уточнил, что 282 898 205 руб. 99 коп. является убытком в виде упущенной выгоды, возникшей в связи с прекращением опционной сделки. Судом изменение предмера иска принято согласно статье 49 АПК РФ.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65-29570/2022 в удовлетворении первоначально заявленных исковых требований отказано, встречные исковые требования удовлетворены, с Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" Республика Татарстан, Заинский район, г.Заинск (ОГРН 1021601898120, ИНН 1647006330) в пользу Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г.Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) взыскано 282 898 205 руб. 99 коп. убытков и 200 000 руб. в возмещение расходов по государственной пошлине.

Участник общества с ограниченной ответственностью «Трансойл» Комаров Ф.Ф., член совета директоров ООО "Трансойл" Ишмуратова Ю.В., не согласившись с принятым судебным актом, обратились в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просят решение суда отменить, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении первоначальных исковых требований, в удовлетворении встречных исковых требований просят отказать. В обоснование доводов, изложенных в апелляционной жалобе, заявители указывают, что именно Банк предложил заключить договор страхования рисков оформленное в виде Сделки расчетный товарный опцион, хотя компания не нуждалось в страховании рисков, так как компания реализовывает нефть только на внутреннем рынке по фиксированной цене и предоплате. Также АО «СМП-Нефтегаз» не практиковало и не было заинтересовано в получении доходов со сделок расчетный товарный опцион.

В начале марта 2022 АО «СМП-Нефтегаз» направило письмо в адрес ПАО Сбербанк с требованием расторжения договора ввиду наступления обстоятельств непреодолимой силы. В середине марта 2022 получен ответ от ПАО Сбербанк о том, что при расторжении договора АО «СМП-Нефтегаз» и ООО «Трансойл» необходимо выплатить терминационные платежи. В конце апреля 2022 года ПАО Сбербанк предъявил к оплате терминационные платежи в размере 1,152 млрд. руб. по АО «СМП-Нефтегаз» и 0,282 млрд. руб. по ООО «Трансойл». В результате действий ПАО Сбербанк компаниям АО «СМП-Нефтегаз» и ООО «Трансойл» причинен ущерб в размере 1 435 062 571 рубль.

В ходе судебного рассмотрения дела № А65-29570/2022 ООО «Трансойл» неоднократно указывал на то обстоятельство, что оспариваемая сделка заключена не в целях получения отвлеченной экономической выгоды и не рассматривается в качестве источника дохода от подсобно вспомогательной деятельности, но имеет свой целью застраховать финансово-хозяйственную деятельность ООО «Трансойл» от падения цен на нефть марки Urals.

По мнению заявителей жалобы, цель заключения оспариваемой сделки подтверждена нижеследующими доказательствами: подпункт А пункта 5.8 Генерального соглашения № 5027-R о срочных сделках на финансовых рынках от 04 июня 2021; электронное письмо ПАО «Сбербанк» от 24 августа 2018 года.

Со своей стороны ООО «Трансойл» не приобретало вторичных биржевых деривативов, а заключало оспариваемые сделки на внебиржевом рынке в целях нивелирования производственных рисков и в соответствии с разъяснениями ПАО «Сбербанк» о механизме компенсации убытков от увеличения стоимости базисного актива оспариваемых сделок.В результате неправильно определенного существа споря является ошибочным вывод Арбитражного суда первой инстанции о том, что все убытки, которые понес Истец, не являются следствием неправомерных или недобросовестных действий Ответчика.

По мнению истцов, арбитражным судом первой инстанции не принято во внимание упомянутое выше электронное письмо ответчика от 24 августа 2018 года, в котором ответчик разъяснил истцу неверный механизм компенсации убытков от исполнения оспариваемых сделок путем увеличения цены фактической реализации на внутреннем товарном рынке добываемой Ответчиком нефти марки Urals. В результате, предложенный со стороны ответчика механизм компенсации убытков не позволил компенсировать убытки истца, но предоставил возможность ответчику взыскать с истца сумму денежных средств в размере более двухсот миллионов рублей.

Арбитражный суд первой инстанции в оспариваемом судебном акте указал на то, что отсутствуют доказательства того, что ПАО «Сбербанк» является финансовым консультантом Истца и оспариваемые сделки были заключены по предложению именно Ответчика. Арбитражным судом первой инстанции не принято во внимание то, что электронное письмо от 24 августа 2018 года является надлежащим доказательством того, что между ООО «Трансойл» и ПАО «Сбербанк» сложились отношения финансового консультирования.

Сделки не предусматривали фактического перехода права собственности на базовый актив и товарную поставку нефти указанной выше марки, но представляли собой, как оказалось, спор о цене - выплату одной из сторон в пользу другой стороны разницы в связи с понижением или повышением котировок на Международных торговых биржах базового актива в указанный в сделках расчетный период.

Цена базисного актива, установленного в оспариваемых сделках, определяется исходя из котировок стоимости на внешнеэкономических рынках, выраженных в долларах США.

ООО «Трансойл» добывает нефть марки Urals и реализует ее на внутреннем товарном рынке, формируя стоимость в национальной валюте Российской Федерации.

Отличия являются существенными, так как на формирование цены на нефть марки «OIL-BREND (DTD)» и на нефть марки "Urals" (которая добывается и реализуется на территории Российской Федерации) влияют различные факторы, начиная от уровня спроса и предложения и заканчивая динамкой изменения курса российского рубля к доллару США.

ООО «Трансойл» не добывает нефть марки «OIL-BREND (DTD)» и механизм хеджирования рисков ценового изменения данного продукта у Истца отсутствует.

Независимо от структуры оспариваемых сделок, неправильное определение его базисного актива, отличного от того сорта нефти, которую добывает Истец, не позволяет ООО «Трансойл» достичь заявленной при заключении оспариваемых сделок экономической цели -снизить риски свой производственной деятельности от внезапного колебания цен на внутреннем товарном рынке Российской Федерации.

Снижение или повышение курса доллара США к российскому рублю является в оспариваемых сделках дополнительным риском, который нивелирует возможность их использования как инструмента хеджирования производственной деятельности ООО «Трансойл» по добыче российской нефти марки "Urals".

Таким образом изначально оспариваемые сделки не соответствовал заявленной Истцом цели, которая преследовалась при его заключении - страхование рисков изменения стоимости цены нефти марки "Urals", добываемой ООО «Трансойл», а представляли собой механизм спекулятивной деятельности на финансовом рынке.

Данный вывод подтвержден экспертным исследованием № 4032/10 от 29 декабря 2022 года выполненного Федеральным бюджетным учреждением «Северо-Западный центр судебной экспертизы» Министерства юстиции Российской Федерации. При рассмотрении оспариваемых сделок эксперт исходил именно из цели их заключения - обеспечить экономическую безопасность производственной деятельности ООО «Трансойл».

По мнению истцов, арбитражный суд первой инстанции пришел к ошибочному выводу о том, что истец в силу своего имущественного положения и организационно-правового статуса юридического лица является квалифицированным инвестором.

Действительно финансовое состояние истца подпадает под определение квалифицированного инвестора, приведенное в статье 51.2 Федерального закона от 22 апреля 1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг». Однако в силу части 3 статьи 51.2 указанного Закона имущественный ценз юридического лица не позволяет ему автоматически получить статус квалифицированного инвестора, но лишь предоставляет такое право.

Порядок признания участников рынка ценных бумаг квалифицированными инвесторами определяется Указанием Банка России от 20 апреля 2015 года № 3629-У, который носит не только заявительный, но и регистрационный характер.

В соответствии с вышеприведенным Указанием Банка России признание лица по его заявлению квалифицированным инвестором осуществляется брокерами, управляющими, форекс-дилерами и управляющими компаниями паевого инвестиционного фонда. ПАО «Сбербанк» не признавал ООО «Трансойл» квалифицированным инвестором и соответственно не включал Истца в реестр квалифицированных инвесторов.

Следовательно, относить ООО «Трансойл» к категории квалифицированных инвесторов не имеется оснований.

Сделки подпадают под действие статьи 174 ГК РФ, так как при их заключении Единоличный исполнительный орган (Генеральный директор) вышел за пределы предоставленных ему Уставом ООО «Трансойл» полномочий.

Оспариваемые сделки совершены под влиянием существенного заблуждения относительно правовой природы сделки, что в силу статьи 178 ГК РФ является основанием для признания ее недействительной.

Оспариваемые сделки совершены под влиянием обмана со стороны Ответчика, что в силу статьи 179 ГК РФ является основанием для признания оспариваемых сделок недействительными. При заключении сделок Ответчик действовал недобросовестно. Недобросовестное поведение стороны сделки, а равно недобросовестное осуществление стороной в сделке ее прав является основанием для отказа в судебной защите недобросовестно реализуемого права в силу статьи 10 ГК РФ.

Действуя разумно и добросовестно, Истец неоднократно обращался в адрес Ответчика с просьбой о расторжении оспариваемых сделок без выплаты начисленных в соответствии с ней дополнительных платежей в пользу ПАО Сбербанк. Ответчик на удовлетворение данных просьб не пошел, расторг оспариваемые сделки в одностороннем порядке.

Вместе с тем в соответствии с пунктом 3 статьи 451 ГК РФ следует, что при расторжении договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств суд по требованию любой из сторон определяет последствия расторжения договора, исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора.

ООО «Трансойл» просило Арбитражный суд первой инстанции определить последствия расторжения оспариваемой сделки (в случае установления ее действительности) вследствие существенно изменившихся обстоятельств в виде отказа ПАО Сбербанк в выплате предусмотренных оспариваемыми сделками платежей на случай их расторжения. Следовательно, в удовлетворении встречного иска также должно быть отказано.

Оспариваемые сделки также регулировались Примерными условиями договора о
срочных сделках на финансовых рынках 2011 года, которые опубликованы в сети Интернет на
странице саморегулируемой организации «Национальная ассоциация участников фондового
рынка (НАУФОР)».

Примерные условия действительно предусматривают возможность досрочного прекращения обязательств по заключенным в рамках Генерального соглашения сделкам. Перечень и основания для такого досрочного прекращения обязательства по заключенным сделкам изложены в статье 5 Примерных условий.

Со своей стороны ПАО «Сбербанк» в качестве основания для досрочного прекращения обязательств сторон по заключенным сделкам ссылается на факт того, что со стороны ООО «Трансойл» в установленный срок, а именно 07 апреля 2022 года не был произведен платеж в размере 130.273.520 рублей 00 копеек, то есть, по мнению ПАО «Сбербанк» имело место ненадлежащее исполнение обязательства со стороны ООО «Трансойл». (Факт ненадлежащего исполнения обязательства оспаривается ООО «Трансойл» в рамках основного иска, содержащего требования о признании заключенных сделок недействительными).

Расчет суммы денежных средств, подлежащих взысканию в случае удовлетворения встречного иска, произведен со стороны ПАО «Сбербанк» в соответствии с условиями пункта 6.9 Примерных условий.

Согласно пункта 6.9 Примерных условий в целях расчета суммы денежного обязательства при прекращении, применительно к каждой прекращаемой сделке ПАО «Сбербанк», действуя разумно и добросовестно, определяет текущую рыночную стоимость (цену) прекращаемой сделки путем определения суммы, которая подлежала бы уплате при заключении ПАО «Сбербанк» замещающей сделки, то есть сделки на условиях, аналогичных условиям прекращаемой сделки, имеющим значение для определения ее рыночной стоимости, с той же датой платежа или поставки, что и прекращаемая сделка (далее - ликвидационная сумма).

В соответствии с подпунктом «б» пункта 6.9 Примерных условий в целях определения ликвидационной суммы ПАО «Сбербанк» должно запросить не менее чем у четырех дилеров-ориентиров (дилеров на соответствующем фондовом рынке) котировки на заключение замещающих сделок, имеющие силу оферты (твердые котировки).

Согласно представленного уведомления ПАО «Сбербанк» для определения ликвидационной суммы в расчет взяты не только твердые, но и индикативные котировки. Применение индикативных котировок допускается исключительно в случаях невозможности получения твердых котировок. При этом в нарушение статьи 65 АПК РФ ПАО «Сбербанк» не доказал невозможность получения твердых котировок.

Подбор и представление твердых котировок и расчет ликвидационной суммы служат лишь приготовлением к заключению замещающей сделки, которая должна теоретически покрыть убытки ПАО «Сбербанк» в результате заключения сделки, заменяющей досрочно расторгнутые между Истцом и Ответчиком сделки.

Исходя из анализа положений статьи 6 Примерных условий можно сделать вывод, что ликвидационная сумма не носит характера штрафной неустойки и не подлежит выплате исходя исключительно из наличия факта досрочного расторжения сделок.

Замещающая сделка, упомянутая в пункте 6.9 Примерных условий представляет собой сделку, аналогичную оспариваемым сделкам, заключенным между ПАО «Сбербанк» и ООО «Трансойл» и расходы по ее заключению относятся к убыткам ПАО «Сбербанк» в связи с досрочным прекращением опционов (пример иной по правовой природе, но соответствующей пункту 5 статьи 453 ГК РФ замещающей сделки приведен в Постановлении Президиума ВАС РФ от 21.01.2014 N 13517/13 .Основополагающий принцип осуществления лицами принадлежащих им гражданских прав заложен в пункте 3 статьи 1 ГК РФ. При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В соответствии с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не допускается любое заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). При выявлении факта злоупотребления гражданскими правами арбитражный суд в силу пункта 2 статьи 10 ГК РФ с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

В результате недобросовестного поведения ПАО «Сбербанк» для ООО «Трансойл» сложилась ситуация, когда вместо приобретения правового механизма нивелирования рисков внезапного колебания цены на добываемую на территории Российской Федерации нефть марки Urals и ее последующей реализации конечным товаропроизводителям - резидентам Российской Федерации ООО «Трансойл» несет риск выплаты 282.898.205 рублей 99 копеек за счет доходов от производственной деятельности по бестоварной расчетной сделке.

При этом ПАО «Сбербанк» не несет фактических убытков в указанном денежном эквиваленте, и сумма в размере 282.898.205 рублей 99 копеек составляет для него чистую прибыль.

Такой дисбаланс интересов сторон оспариваемых сделок, возникший в результате предложенного со стороны ПАО «Сбербанк» финансового продукта и фактическое сокрытие всех рисков нельзя признать отвечающим требованиям статьи 1 и 10 ГК РФ.

В отношении оспариваемых сделок невозможно говорить об упущенной выгоде и убытках, так как невозможно определить динамику цены на биржевой товар в будущем. Расчетный механизм оспариваемых опционов основывается на динамике изменения в будущем цен на нефть марки «OIL-BREND (DTD)», а также изменению в будущем курса доллара США к российскому рублю. Таким образом невозможно говорить в момент досрочного прекращения обязательств по оспариваемым опционам, что ПАО «Сбербанк» могло в итоге получить какую - либо прибыль от их исполнения или понести какой-либо убыток.

Следовательно расходы по заключению замещающей сделки, включенные ПАО «Сбербанк» в расчет подлежащей взысканию по встречному иску суммы денежных средств можно отнести лишь к компенсации реального ущерба в силу статьи 15 ГК РФ.

Однако ПАО «Сбербанк» не доказал непосредственно сам факт несения расходов по заключению замещающей сделки, а также факт заключения такой замещающей сделки.

ПАО «Сбербанк», также не согласившись с решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65-29570/2022, обратился в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просил оспариваемое решение изменить в части правовой квалификации требований ПАО «Сбербанк» к ООО «Трансойл» по встречному иску и взыскать с ООО «Трансойл» в пользу ПАО «Сбербанк» задолженность по денежному обязательству по прекращенной сделке, заключенной в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках № 5621-R от 22.11.2021 в размере 282 898 205,99 руб.

В обоснование доводов, изложенных в апелляционной жалобе, ПАО «Сбербанк» указывает, что им не заявлялось ходатайство об уточнении предмета требований по встречному иску при рассмотрении дела в первой инстанции, выводы суда в этой части не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. При этом, по мнению банка, суд неверно по собственной инициативе квалифицировал требования ответчика в качестве упущенной выгоды, тогда как требования банка заявлены о взыскании задолженности по обязательствам, которая подлежит уплате при расторжении соглашений. Квалификация требований в качестве упущенной выгоды противоречит законодательству и договорной документации. Банком указано, что неверная квалификация требований Сбербанка в качестве упущенной выгоды нарушает его права. В случае банкротства ООО «Трансойл» требования Сбербанка будут понижены в очередности по сравнению с требованиями других кредиторов.

Банк со ссылкой на раздел 12 Примерных условий НАУФОР указывает, что сумма, о взыскании которой обратился банк, является суммой денежного обязательства при прекращении, то есть сумма нетто-обязательства, подлежащая уплате по наступлении даты досрочного прекращения всех или части сделок. Сумма долга ООО «Трансойл» складывается из просроченного денежного платежа по сделке с наступившим сроком исполнения) (невыплаченная истцом задолженность по опционам за март и апрель 2022 года (до расторжения) в размере 149 207120 руб.); проценты начисленные на просроченный денежный платеж в сумме 4 691 085,99 руб.; ликвидационеная сумма – ликвидационная сумма по сделкам, срок которых не наступил на дату расторжения - в размере 129 000 000 руб.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2023 апелляционная жалоба ответчика принята к производству, судебное заседание по рассмотрению жалобы назначено на 18.07.2023.

Акционерное общество «СМП-Нефтегаз», также не согласившись с решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65-29570/2022, обратился в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просил решение суд отменить, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении первоначальных исковых требований, в удовлетворении встречных исковых требований просил отказать. По мнению заявителя жалобы оспариваемый судебный акт влияет на имущественные права АО «СМП-Нефтегаз» как участника ООО «Трансойл», так как исполнение оспариваемого судебного акта существенно ухудшит дивидендную доходность и финансовый результат деятельности истца. В обоснование доводов, изложенных в апелляционной жалобе, заявитель полагает, что судом первой инстанции не назначена судебная экспертиза в споре, где требуются специальные познания в области срочных сделок (деривативов, производных финансовых инструментов). По мнению заявителя, суд первой инстанции не учел, что истец заключил оспариваемые сделки не с целью биржевой торговли, а исходя из необходимости обеспечить стабильность своей финансово-хозяйственной деятельности по добыче и реализации нефти марки «URAS» на внутреннем товарном рынке Российской Федерации. В качестве таковой цель сделки указана в подпункте А пункта 5.8 Генерального соглашения № 5027-К о срочных сделках на финансовых рынках от 04.06.2021. Согласившись с обозначенной в пункте 5.8. Генерального соглашения целью, ПАО «Сбербанк» признал ее фактически существенным договорным условием. Также заявитель отмечает, что цель сделки, преследуя которую, истец заключал оспариваемые сделки, ранее обсуждалась между истцом и ответчиком, что подтверждается письмом ПАО «Сбербанк» от 24.08.2018. По мнению заявителя жалобы, в данном письме ответчик детально разъяснил механизм сделки как направленный на страхование производственной деятельности истца от внезапных колебаний цен на нефть.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.07.2023 апелляционная жалоба ответчика принята к производству, судебное заседание по рассмотрению жалобы назначено на 22.08.2023.

Информация о принятии апелляционных жалоб к производству, движении дела, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с порядком, установленным ст. 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (АПК РФ).

10.07.2023 от ПАО «Сбербанк» поступил отзыв на апелляционные жалобы ООО «Трансойл», АО «СМП-Нефтегаз».

17.07.2023 от ООО «Трансойл» поступило дополнение к апелляционной жалобе.

17.07.2023 от ООО «Трансойл» поступил отзыв на апелляционную жалобу ПАО «Сбербанк».

Определением от 19.07.2023 рассмотрение апелляционных жалоб Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл", Публичного акционерного общества "Сбербанк России" отложено на 22.08.2023.

Определением заместителя председателя Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 августа 2023 года в связи с нахождением судьи Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда Ястремского Л.Л. в ежегодном отпуске произведена замена судьи Ястремского Л.Л. на судью Митину Е.А. Судебное разбирательство в соответствии с ч.5 ст.18 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации производится с самого начала.

Представители истцов в судебном заседании устно ходатайствовали о проведении судебной экспертизы, апелляционную жалобу поддержали, просили решение суда отменить, первоначальные исковые требования удовлетворить, в удовлетворении встречных исковых требований отказать.

Представители ПАО Сбербанк России возражали против ходатайства.

Представители ответчика апелляционную жалобу поддерживают, в удовлетворении апелляционных жалоб истцов, третьего лица возражают, просят решение отменить в части правовой квалификации судом встречных исковых требований в качестве упущенной выгоды.

Представители Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» апелляционную жалобу поддерживают, в удовлетворении апелляционной жалобы ответчика возражают, просят решение отменить, принять новый судебный акт, первоначальные исковые требования удовлетворить, в удовлетворении встречных исковых требований отказать.

Третьи лица, Мирсаитова Рината Габдрауфовича, Комаровой Раины Фоатовны, Цедова Игоря Олеговича, Зубеирова Рауфа Рафаиловича, в судебное заседание не явились, о судебном заседании извещены надлежащим образом.

В соответствии со статьями 123 и 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации неявка лица, участвующего в деле, надлежащим образом извещенного о времени и месте судебного заседания, не является препятствием для рассмотрения дела.

Приложенные к апелляционным жалобам сторон дополнительные доказательства не приобщаются к материалам дела на основании ч.2 ст.268 АПК РФ, поскольку невозможность их предоставления суду первой инстанции не подтверждена.

Заслушав представителей сторон, арбитражный суд апелляционной инстанции не нашел оснований для удовлетворения ходатайства о назначении по делу судебной экспертизы.

Как разъяснено в п. 22 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 апреля 2014 г. N 23 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе" до назначения экспертизы по ходатайству или с согласия лиц, участвующих в деле, суд определяет по согласованию с этими лицами и экспертом (экспертным учреждением, организацией) размер вознаграждения, подлежащего выплате за экспертизу, и устанавливает срок, в течение которого соответствующие денежные суммы должны быть внесены на депозитный счет суда лицами, заявившими ходатайство о проведении экспертизы или давшими согласие на ее проведение (часть 1 статьи 108 АПК РФ). В случае неисполнения указанными лицами обязанности по внесению на депозитный счет суда денежных сумм в установленном размере суд выносит определение об отклонении ходатайства о назначении экспертизы и, руководствуясь положениями части 2 статьи 108 и части 1 статьи 156 Кодекса, рассматривает дело по имеющимся в нем доказательствам.

Доказательства перечисления на депозитный счет суда денежных средств за проведение экспертизы истцом не представлены.

Кроме того, в соответствии с абзацем 2 пункта 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 04.04.2014 N 23 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе" ходатайство о проведении экспертизы в суде апелляционной инстанции рассматривается судом с учетом положений частей 2, 3 статьи 268 АПК РФ, согласно которым дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него (в том числе в случае, если судом первой инстанции было отклонено ходатайство о назначении экспертизы), и суд признает эти причины уважительными.

Как установлено судом апелляционной инстанции, в процессе рассмотрения дела в суде первой инстанции, которое носило достаточно продолжительный характер, ходатайство о назначении по делу судебной экспертизы сторона не заявляла.

Изучив материалы дела и доводы апелляционной жалобы, дополнений, отзыва, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов, содержащихся в судебном акте, установленным по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд приходит к следующим выводам.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 22.11.2021 истец и ответчик заключили генеральное соглашение о срочных сделках на финансовых рынках № 5621-R (далее – Генеральное соглашение), в рамках которого стороны планировали заключать отдельные сделки, отвечающие признакам производных финансовых инструментов. В силу пункта 1.1 Генерального соглашения к любым отношениям сторон применялись также Примерные условия договора о срочных сделках на финансовых рынках 2011 года, разработанные СРО «Национальная ассоциация участников фондового рынка», СРО «Национальная Валютная Ассоциация», СРО «Ассоциация российских банков» (далее – Примерные условия НАУФОР). Пункты 2.1-2.4 Генерального соглашения устанавливали, что отдельные виды сделок стороны будут заключать посредством обмена подтверждениями через использование электронных средств связи (том 1, л.д. 30-46).

01.02.2022 Совет директоров ООО «Трансойл» в составе семи человек (Комарова Р.Ф., Мирсаитова Р.Г., Ишмуратовой Ю.В., Комарова Р.Ф., Комаровой Р.Ф., Цедова И.О., Зубеирова Р.Р.) согласовал совершение сделок расчетный товарный опцион в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках № RISDA 5621-R. Совет директоров единогласно проголосовал за заключение опционов put и call на нефть, со сроком – не более двенадцати месяцев, способом определения плавающей цены – OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, совокупной опционной премией по опционам put (на продажу) – не более 100 млн. руб. и ценой исполнения – не менее 3 000 руб. / баррель, а по опционам call (на покупку) – не менее 20 млн. руб. и ценой исполнения – не менее 6 500 руб. / баррель. (том 1, л.д. 75-80).

Ответчик также ознакомил истца с декларацией о рисках, связанных с товарными производными финансовыми инструментами (том 1, л.д. 105-116).

02.02.2022 ответчик подтвердил истцу заключение серии расчетных товарных опционов, из которых двенадцать опционов были опционам call, а другие двенадцать – опционами put. Опционы были попарными, каждому из опционов call соответствовал опцион put и определенный расчетный месячный период от 01.02.2022 по 31.01.2023 (двенадцать периодов). Базисным активом опционов, влияющим на способ определения плавающей цены, являлся индикатор OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, цена исполнения по опционам put составляла 3 500 руб./баррель, а по опционам call – 7 300 руб./баррель. В качестве номинального количества товара для целей расчета платежей по каждому из опционов стороны согласовали 26 000 баррелей. Истец обязан был платить Ответчику опционную премию по каждому из опционов put, а ответчик истцу по опционам call (Т.1, л.д. 52-58).

Заключению опционов предшествовало согласование 02.02.2022 между Ответчиком и Истцом индикативных (предварительных) условий потенциальных опционов, которые стороны планировали заключить (том 1, л.д. 47-51).

О финансовых результатах расчетных товарных опционов ответчик последовательно информировал истца. Письмом от 01.03.2022 № 38245171 ответчик уведомил истца, что его долг по опционам составил 7 726 758 руб., исходя из цены исполнения 7 597,183 руб./баррель (Т.1, л.д. 88), согласно уведомлению от 01.04.2022 № 38245171 задолженность Истца достигла – 130 273 520 руб., исходя из цены исполнения 12 310,52 руб./баррель (Т.1, л.д. 89-90), по уведомлению от 04.05.2022 № 38245171 Ответчик проинформировал Истца о долге в размере 18 933 600 руб. (том 1, л.д. 91).

Письмом от 29.04.2022 № 354-исх/289 Ответчик уведомил Истца о досрочном прекращении с 17.05.2022 обязательств по всем опционам № 38245171 от 02.02.2022, заключенным в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках между ПАО «Сбербанк» и ООО «Трансойл» № 5621-R от 22.11.2021 (том 1, л.д. 117). Причиной досрочного прекращения послужило то, что Истец не погасил перед Ответчиком задолженность в размере 130 273 520 руб.

Письмом от 20.05.2022 354-исх/319 ответчик уведомил истца о сумме денежного обязательств при досрочном прекращении опционов, то есть о ликвидационной сумме товарных опционов, совокупный размер которой составил 283 898 205,99 руб. – это сумма денежных средств, которую, по мнению ответчика, истец обязан был ему заплатить (том 1, л.д. 119-120). Эта сумма включает в себя 278 207 120 руб. основного долга по товарным опционам № 38245171 от 02.02.2022 и проценты 4 691 085,99 руб. за период с 08.04.2022 по 17.05.2022.

Отказывая в удовлетворении первоначального иска, арбитражный суд первой инстанции, изучив материалы дела, заслушав доводы и возражения сторон спора, пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения первоначальных исковых требований по следующим обстоятельствам.

Истец в обоснование своих требований ссылается на статьи 178, 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые устанавливают основания недействительности сделок, заключенных под влиянием заблуждения или обмана.

В статье 178 ГК РФ устанавливает, что сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если оно было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел. К числу заблуждений норма относит заблуждения в отношении природы сделки.

Статья 179 ГК РФ закрепляет, что сделка, совершенная под влиянием насилия или угрозы, равно как и обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Обманом Гражданский кодекс РФ признает намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той степени добросовестности, которая от него требовалась по условиям оборота.

По мнению истца, ответчик, как профессиональный участник рынка, действуя добросовестно, должен был предупредить истца о том, что заключение расчетных товарных опционов, базисный актив которых связан с ценами на нефть марки Brent (OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE) лишено экономического смысла, а сами опционы не способны были захеджировать риски истца на реальном нефтяном рынке. Это связано с тем, что истец на момент заключения опционов занимался торговлей нефтью марки Urals, а не Brent (том 1, л.д. 4-5). Однако истцом не было учтено следующее.

Во-первых, по своим экономическим характеристикам опционы позволяли захеджировать риски Истца на реальном нефтяном рынке. Этот вывод учитывает не только правовую, но и экономическую природу расчетных производных финансовых инструментов, а также доказательства, представленные, в том числе, самим истцом.

Расчетный товарный опцион является разновидностью производных финансовых инструментов. Понятия «производный финансовый инструмент» и «опцион» закреплены в статье 2 Федерального закона от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» (далее – Закон о рынке ценных бумаг) и в Указании Банка России от 16.02.2015 № 3565-У «О видах производных финансовых инструментов» (далее – Указание о видах ПФИ).

Пункт 23 статьи 2 Закона о рынке ценных бумаг определяет производный финансовый инструмент, как договор, предусматривающий, в том числе, обязанность сторон или стороны договора периодически или единовременно уплачивать денежные суммы в зависимости от изменения цен на товары, ценные бумаги, курс соответствующей валюты, величины процентных ставок, уровня инфляции, значений, рассчитываемых на основании цен производных финансовых инструментов, значений показателей, составляющих официальную статистическую информацию, значений физических, биологических и (или) химических показателей состояния окружающей среды и т.д.

Пункт 1 Указания о видах ПФИ ценные бумаги, товары, валюту, процентные ставки, уровень инфляции, официальную статическую информацию, физические, биологические и (или) химические показатели состояния окружающей среды и т.д., от изменения показателей которых зависит обязанность стороны или стороны производного финансового инструмента уплачивать денежные суммы относит к базисным активам.

Из анализа приведенных выше норм, суд приходит к выводу, что риск возникновения у стороны или сторон производного финансового инструмента денежного обязательства является квалифицирующим признаком любого производного финансового инструмента.

Ответчик указывает, что производные финансовые инструменты используются на рынке для хеджирования (страхования) рисков. Об этом же свидетельствуют Международные стандарты финансовой отчетности (IAS) 39 «Финансовые инструменты: признание и оценка», введенный приказом Минфина России от 28.12.2015 № 217н, которые относят к инструментам хеджирования производный инструмент, справедливая стоимость или денежные потоки по которому должны компенсировать изменения справедливой стоимости или денежных потоков по определенному объекту хеджирования.

Понятие «хеджирование» является легальным, под которым Налоговый кодекс РФ в пункте 5 статьи 301 понимает операции с производными финансовыми инструментами, совершаемые в целях уменьшения неблагоприятных для налогоплательщика последствий, обусловленных, в том числе, уменьшением выручки. Объектами хеджирования он признает имущество, имущественные права налогоплательщика, его обязательства, в том числе права требования и обязанности, носящие денежный характер и т.д.

Из анализа приведенных выше подходов к определению хеджирования суд приходит к выводу, что – это вид деятельности, который направлен на защиту участника рынка от изменения его выручки при снижении цен на реальный товар (нефть) за счет платежей от другой стороны (контрагента) производного финансового инструмента. Поэтому для хеджирования необходимо, чтобы показатели (базисные активы), закрепленные в производных финансовых инструментах, находились в экономической взаимосвязи с ценами на реальный товар на сырьевом рынке.

Истец указывает, что показатели Brent не позволяли хеджировать его риски, поскольку он торгует нефтью другой марки – Urals, у которой свои принципы и механизм ценообразования. Тем не менее, Истец упускает, что Brent – является маркерным сортом нефти, отражающим цены на нефть, добываемую в Северном море, который традиционно используется в процессе ценообразования на нефть менее ликвидных марок, в том числе, нефти Urals. Более того, основным направлением экспорта российской нефти Urals была Европа. Поэтому цены на нефть Urals в любом случае находились во взаимосвязи с котировками Brent, отражающими состояние европейского нефтяного рынка. На это обратил внимание Казанский Федеральный университет в своем заключении (стр. 12-13 заключения).

Из анализа представленных в материалы дела доказательств следует, что до марта 2022 года, на момент заключения расчетных товарных опционов put и call нефть марки Urals торговалась с дисконтом (с минимальной скидкой) к ценам на нефть марки Brent. Это было связано с тем, что российская нефть Urals имеет более низкое качество по сравнению с Brent.

Но эти различия не свидетельствуют о том, что Brent не позволяет хеджировать риски, связанные с использованием нефти Urals, поскольку исторически цены обеих этих марок однонаправленно росли и снижались. Об этом свидетельствует представленный ответчиком Энергетический бюллетень Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации (выпуск № 99, август 2021 года), заключение Казанского Федерального университета, из которого следует, что динамика цен сортов Brent и Urals на международном рынке в период с января 2014 года по февраль 2022 года практически не отличалась (стр. 13 заключения). Это позволило Казанскому Федеральному университету констатировать, что расчетные товарные опционы, базисным активом которых является Brent, имели для истца экономический смысл и позволяли ему захеджировать риски на реальном нефтяном рынке, несмотря на то, что он торгует нефтью марки Urals и продает ее на внутреннем рынке (стр. 3 заключения).

Кроме того, расхождение показателей Urals и Brent, образовавшееся после февраля 2022 года, как до, так и на момент заключения опционов, отсутствовало. Доказательства того, что возникнут предпосылки, ведущие к существенному расхождению в показателях Urals и Brent, в материалах дела отсутствуют. Равно как и стороны не могли предвидеть такое развитие событий.

К выводу о том, что нефть марок Brent и Urals находились в состоянии корреляции, а Urals нередко торговалась на рынке с дисконтом (скидкой) к нефти марки Brent подтверждается доказательствами, которые представил сам Истец (том 1, л.д. 122-130). Из анализа этих доказательств следует, что «Стоимость российской нефти исторически определяется как цена на нефть маркерного сорта Brent плюс определенный дифференциал (скидка или премия), поскольку российская нефть является более тяжелой (содержит меньше бензиновой и газойлевой фракций и, как следствие, имеет более высокую плотность) и с высоким содержанием серы» (том 1, л.д. 129 (оборотная сторона)).

Об этом же свидетельствует динамика мировых цен на нефть, которую готовил Банк России, аналитические материалы которого Ответчик представил вместе с окончательным отзывом на исковое заявление Истца. Из анализа материалов Банка России следует, что графики цен на нефть Brent и Urals изменялись однонаправленно.

Более того, истец также не оспаривает тот факт, что цены на нефть Brent и Urals были экономически взаимосвязаны. В частности, в письме от 04.04.2022 истец указывает на изменение в конце февраля 2022 года обстоятельств в связи со сложившейся экономической ситуацией (том 2, л.д. 19-21).

В подтверждение своей позиции о том, что опционы не отвечали целям хеджирования рисков, истец представил Акт экспертного исследования Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Минюста РФ от 24.11.2022 № 3591/10, в котором специалист пришел к выводу, что все взаимосвязанные между собой расчетные товарные опционы не позволяли застраховать риски истца.

Выводы этого экспертного исследования полностью опровергаются не только выводами Казанского Федерального университета, но и заключением (рецензией) ООО «Оценочная компания «Вета» от 25.01.2023 № 2-03/23/0372-2. В числе прочих замечаний, рецензенты обратили внимание, что при проведении исследования Минюст РФ оценивал опционы put и call не в их совокупности и взаимосвязи, которая образовывала торговую стратегию «коллар» и позволяла истцу извлекать финансовую выгоду от колебаний цен на нефть (стр. 10-11 рецензии).

Учитывая представленные доказательства в совокупности, суд пришел к выводу, что заключенные расчетные товарные опционы put и call отвечали целям хеджирования, какие-либо сомнения по поводу правовой природы данных сделок у сторон не возникли.

Также суд обратил внимание на то, что истец представил в материалы дела договоры поставки, заключенные между ним и другими участниками рынка (ПАО «Татнефть», ООО «Ресурс Нафта»). Из анализа этих договоров следует, что Истец поставлял нефть либо по фиксированным ценам, либо по изменяющимся (плавающим), формула которых включала в себя показатели Brent. Например, уже после заключения оспариваемых расчетных товарных опционов в дополнительном соглашении от 22.03.2022 к договору поставки № 13-1H/1122-2 от 22.11.2018, заключенного между АО «СМП-Нефтегаз» и ПАО «Татнефть» стороны согласовали формулу определения цены, в составе которой есть показатель нефти Brent. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что нефти марки Brent у истца зависела выручка, а опционы позволяли ему захеджировать риски ее снижения.

При таких условиях, судом не приняты во внимание доводы истца о том, что опционы не позволяли ему захеджировать его риски на реальном нефтяном рынке.

Во-вторых, опционы в любом случае позволяли истцу гарантировано получить от ответчика денежные средства в размере разницы между той опционной премией, которую обязан был платить Истец по опционам put и опционной премией, которую должен был заплатить ответчик по опционам call.

Истец и ответчик заключили двенадцать попарных опционов put и call, образующих торговую стратегию «коллар» (стр. 11 рецензии ООО «Оценочная компания «Вета»). В рамках этой стратегии каждая из сторон прогнозировала либо рост, либо снижение показателей базисного актива.

Истец являлся «покупателем» опционов put (опционы на продажу), в рамках которых он вправе был требовать от ответчика уплаты денежных средств, если показатели базисного актива OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE оказывались ниже цены исполнения – 3 500 руб./баррель. За это право требования исполнения истец обязан был уплачивать ответчику опционную премию.

Ответчик являлся «покупателем» опционов call (опционы на покупку), в рамках которых он мог требовать от истца уплаты денег, если показатели базисного актива OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE оказывались выше цены исполнения – 7 300 руб./баррель. За свое право востребовать исполнение ответчик должен был уплачивать истцу опционную премию.

Совокупный размер премий по всем двенадцати опционам, которые ответчик обязан был заплатить в пользу истца составлял 85 851 829,43 руб., тогда как истец обязан был выплатить в составе опционных премий ответчику – 25 851 829,73 руб. Соответственно, разница между этими двумя суммами – 59 999 999,7 руб. – это та сумма денежных средств, на которую истец мог гарантированно претендовать и требовать от ответчика.

По результатам исследования материалов дела, включая представленные в них подтверждения расчетных товарных опционов, заключения Казанского Федерального университета, рецензии ООО «Оценочная компания «Вета», суд приходит к выводу, что истец рассчитывал не только на исполнение опционов put, но и на то, что он заработает на опционных премиях, которые ему безусловно заплатит ответчик.

Изложенные обстоятельства позволяют суду прийти к выводу о том, что все девятнадцать пар опционов put и call являлись для истца экономически обоснованными и потенциально несли для него гарантированную экономическую выгоду.

В-третьих, финансовые потери (убытки), которые понес истец по расчетным товарным опционам не являются следствием неправомерных или недобросовестных действий ответчика. Возникновение финансовых потерь истца стало результатом реализации внешнеполитических и внешнеэкономических событий, которые на момент заключения опционов никто и ни при каких условиях не мог предвидеть. О возможных изменениях цен на базисный актив, как благоприятных, так и неблагоприятных для истца, последний был предупрежден ответчиком в Декларации о рисках.

Так, заявляя требование о признании опционов недействительными сделками, по смыслу статьи 166 Гражданского кодекса РФ, пункта 71 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ» истец должен доказать наличие пороков именно в момент их совершения. Доказательств наличия таких пороков на дату совершения сделок истцом не представлено.

Истец ссылается, что после февраля 2022 года цены на российскую нефть марки Urals оказались гораздо ниже цен на нефть марки Brent. Это привело к тому, что его реальная выручка на нефтяном товарном рынке перестала покрывать обязательства по опционам. Невозможность хеджирования рисков на нефтяном рынке, реализовавшуюся после февраля 2022 года истец вменяет в вину ответчику и полагает, что данное обстоятельство служит основанием для признания опционов недействительными сделками.

Однако, истец не учитывает, что разрыв показателей нефти марки Brent и Urals, произошедший после февраля 2022 года, отсутствовал на момент заключения расчетных товарных опционов и ни один разумный участник рынка не мог предвидеть столь серьезные санкции / ограничения в отношении российского экспорта и изменения в корреляции Brent и Urals.

Верховный Суд Российской Федерации в пункте 1 постановлении Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» ориентирует нижестоящие суды при оценке добросовестности действий исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, причем добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается, пока не доказано иное.

Учитывая, что в материалы дела не представлены доказательства того, что ответчик мог спрогнозировать введение западными странами ограничений на поставку российской нефти в Европу и связанный с этим рост цен Brent при одновременном снижении Urals, его действия не могут быть квалифицированы судом как недобросовестные.

Доводами истца о недействительности сделок являются недобросовестные действия ответчика, выразившиеся в нераскрытии перед истцом рисков, связанных с расчетными товарными опционами. По мнению истца, ответчик не проинформировал истца о том, что опционы могут повлечь для истца серьезные финансовые потери, вызванные неблагоприятным изменением показателей базисного актива.

Между тем, в пункте 1 постановлении Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что добросовестным является такое поведение участника гражданского оборота, которое способствует другой стороне в получении необходимой для нее информации.

Ответчик является членом НАУФОР, на который распространяются Стандарты профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, утвержденные Советом директоров НАУФОР 18.02.2015 и размещенные в публичном доступе. Согласно пункту «С.2.1» этого Стандарта информирование клиента о рисках операций с производными финансовыми инструментами осуществляется путем предоставления клиенту Декларации о рисках. Причем, как указывает НАУФОР, пункт «С.2.1» не применяется на отношения с клиентами, которые являются квалифицированными инвесторами, в том числе, в силу закона.

То, что Декларация о рисках, как инструмент информирования клиента о рисках, является достаточным источником информации для того, чтобы признать исполненной обязанность профессионального участника рынка по раскрытию информации, следует из письма НАУФОР, представленного ответчиком в материалы дела.

Ответчик ознакомил истца с Декларацией о рисках, которая раскрывала возможные негативные последствия от использования товарных производных финансовых инструментов, к числу которых относятся оспариваемые опционы (том 1, л.д. 105-116). Достаточность представленной в Декларации о рисках информации подтверждено НАУФОР.

В частности, Декларация о рисках содержит информацию о возможности возникновения серьезных финансовых потерь вследствие неблагоприятного изменения текущей цены, когда плавающая цена отклоняется в неблагоприятную для истца сторону от цены исполнения, о чем истец также был предупрежден. Декларация о рисках информировала истца о риске неопределенности при продаже барьерных опционов, которая может возникнуть при приближении рыночной цены товара к барьеру, а также указывала, что при наихудшем для ответчика развитии событий рост ценовой разницы потенциально не ограничен. Кроме того, декларация о рисках раскрывала возможные сценарии изменения цен на нефть, когда цена превышает барьер или не достигает его.

О возможных рисках в связи с заключением срочных сделок на финансовых рынках указано в Индикативных условиях, подтверждениях, а также в пункте 5.8 Генерального соглашения.

Более того, истец является крупным и опытным участником рынка, осуществляет деятельность на нефтяном рынке с 2001 года – уже более двадцати лет, чистая прибыль за 2021 год превысила 700 млн. руб., а в период с 2017 по 2021 года она находилась в интервале от 387 до 865 млн. руб. в год (согласно представленным ответчиком сведений). Истец (ООО «Трансойл») является дочерней организацией АО «СМП-Нефтегаз», которая занимается добычей и продажей нефти с 1992 года. Несмотря на то, что истец не имел формального статуса квалифицированного инвестора, он не может ссылаться на то, что он не понимал, какие именно инструменты он приобрел. Это связано с тем, что АО «СМП-Нефтегаз», которое полностью контролирует истца через органы управления и участие в уставном капитале, имело значительную имущественную массу, которая давала ему статус квалифицированного инвестора.

Так, подпункт 10.3 пункта 2 статьи 51.2 Закона о рынке ценных бумаг устанавливает, что коммерческая организация, выручка которой составляет не менее тридцати миллиардов рублей по данным его годовой бухгалтерской (финансовой) отчетности за последний отчетный период или ее чистые активы составляют не менее семисот миллионов рублей, является квалифицированным инвестором. Закон о рынке ценных бумаг такие коммерческие организации перечисляет в одном ряду квалифицированных инвесторов вместе с кредитными организациями, Банком России, Агентством по страхованию вкладов, Международным валютным фондом и т.д. (пункт 2 статьи 51.2).

Закон о рынке ценных бумаг устанавливает, что квалифицированный инвестор вправе заключать сделки с более высоким уровнем риска, а именно договоры репо (пункт 7 статьи 14), приобретать облигации без срока погашения (пункт 2 статьи 27.5-7), заключать на бирже производные финансовые инструменты, исполнение обязательств по которым зависит от наступления обстоятельства, свидетельствующего о неисполнении обязательства (пункт 6 статьи 51.4).

Таким образом, Закон о рынке ценных бумаг ориентирует участников рынка, что лицо, являющееся квалифицированным инвестором, априори имеет все необходимые знания и опыт для заключения различных финансовых инструментов.

Из анализа материалов дела следует, что по итогам 2020 года, который был последним отчетным периодом на дату заключения расчетных товарных опционов чистые активы АО «СМП-Нефтегаз» превысили 14,4 млрд. руб., что автоматически влекло для него статус квалифицированного инвестора. Поэтому истец, который был полностью подконтролен АО «СМП-Нефтегаз», чей менеджмент принимал стратегическое решение о заключении истцом расчетных товарных опционов, не может ссылаться на свой непрофессионализм и неопытность. Суд принимает во внимание, что имущественное состояние АО «СМП-Нефтегаз» и ООО «Трансойл» позволяло им привлечь специалистов на срочных рынках для оценки планируемых к заключению опционов.

Доказательств, объективно препятствующих привлечению специалистов в данной области для разъяснения правовой природы, предпринимательских рисков, возможных неблагоприятных последствий, истец в материалы дела не представил.

Арбитражный суд пришел к обоснованному выводу о том, что истец не мог не понимать рисков, связанных с неблагоприятным для него ростом показателей базисного актива, поскольку такой риск является неотъемлемым элементом любого производного финансового инструмента, в том числе, расчетного товарного опциона. В отсутствие таких рисков производные финансовые инструменты лишены какого-либо смысла.

Учитывая наличие у АО «СМП-Нефтегаз», который осуществляет полный корпоративный контроль над истцом, статуса квалифицированного инвестора, содержание Декларации о рисках, ответчик в полном объеме раскрыл перед истцом все потенциальные негативные последствия, которые несли в себе расчетные товарные опционы. Истец не мог совершить сделки, являющиеся производными финансовыми инструментами, не понимая, что они несут за собой потенциальные финансовые потери.

Истец ссылался на то, что воспринимал ответчика как своего финансового консультанта.

Между тем, оснований для таких выводов судом первой инстанции не установлено, поскольку истец не представил каких-либо доказательств принятия ответчиком обязательств по оказанию истцу консультационных услуг в области рынка ценных бумаг или срочного рынка, а также получение вознаграждения за такие услуги. Напротив, из анализа представленных в материалы дела документов следует, что ответчик являлся только контрагентом истца.

Доводы истца о том, что ответчик не предсказал истцу введение серьезных ограничений на экспорт российских сырьевых товаров, которые привели к росту цен на нефть Brent и снижению цен на российскую нефть Urals, также не могут являться основанием для удовлетворения первоначально заявленного иска, поскольку возможность наступления обстоятельств, приведших к негативным для истца последствиям, ответчик не мог предвидеть.

Указанные доводы истец заявил в качестве основания для признания расчетных товарных опционов недействительными сделками, ссылаясь на статью 168 ГК РФ, которая устанавливает основания для недействительности сделок, нарушающих требования закона или иного правового акта.

Учитывая, что доводы истца о недобросовестных действиях ответчика материалами дела не подтверждены, равно как и не доказано нарушение оспариваемыми опционами действующего законодательства, арбитражный суд первой инстанции отклонил довод стороны о недействительности опционов по статье 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В связи с отсутствием в материалах дела доказательств, свидетельствующих о наличии признаков обмана или введения в заблуждение истца при заключении оспариваемых сделок арбитражный суд первой инстанции не нашел оснований для признания недействительными расчетных товарных опционов по статьям 178, 179 ГК РФ.

Часть 2 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации является общей по отношению к статье 178 ГК РФ, которая устанавливает, что сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

Из разъяснений, данных в пункте 99 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ", следует, что сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана недействительной, только если обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, находятся в причинной связи с его решением о заключении сделки. При этом подлежит установлению умысел лица, совершившего обман.

Из системного толкования названной нормы и разъяснений следует, что потерпевшим, который вправе предъявить соответствующий иск, также может являться только сторона сделки.

У инициаторов иска отсутствует право на иск, основанный на статьях 178, 179 ГК РФ, поскольку ООО «Трансойл» является материальным истцом, тогда как процессуальными истцами – представителями общества, являются его участник и член совета директоров, а сам иск является косвенным в силу статей 65.2, 65.3 ГК РФ.

Арбитражным судом не установлены факты, свидетельствующие о введении ответчиком истца (Общества) в заблуждение либо совершении сделок под влиянием обмана.

Принимая во внимание изложенное, оспаривание инициаторами иска сделок по статьям 178, 179 Гражданского кодекса Российской Федерации не предусмотрено.

Из анализа пункта 4 статьи 65.3 Гражданского кодекса РФ следует, что члены коллегиального органа управления корпорации имеют право оспаривать совершенные корпорацией сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 Гражданского кодекса РФ. Других норм-оснований для оспаривания сделок и применения последствий их недействительности применительно к косвенным искам Гражданский кодекс РФ не устанавливает.

При этом, основания для удовлетворения требований истца на основании статьи 174 Гражданского кодекса РФ суд также не усматривает. Согласно пункту 1 статьи 174 ГК РФ, сделка может быть оспорена в том случае, если полномочия лица на совершение сделки от имени юридического лица ограничены учредительными документами и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены эти ограничения, если другая сторона сделка знала или должна была знать об этих ограничениях.

Истец, со ссылкой на пункт 1 статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации, заявил о том, что опционы put и call выходили за пределы условий корпоративного одобрения Совета директоров ООО «Трансойл», а у директора не было полномочий для их заключения. Однако, истцом не учтено следующее.

Во-первых, термин «премия» для опционов является легальным согласно статьям 429.2, 429.3 ГК РФ. Согласно этим нормам премия – это платеж, который уплачивает управомоченная сторона обязанной стороне за право потребовать исполнение опциона. Эта сумма является безусловным денежным обязательством «покупателя» опциона, которая не зависит от того, будет ли опцион действительно исполнен.

В подпункте (а) пункта 6.6 статьи 6 Стандартных условий срочных товарных сделок 2012 г., являющихся неотъемлемой частью расчетных товарных опционов, НАУФОР определило понятие «общая премия», которой является сумма, указанная в этом качестве в Подтверждении или определяемая в соответствии с ним. «Премия за единицу товара», как указано в подпункте (б) пункта 6.6 статьи 6 Стандартных условий, означает сумму, указанную в этом качестве в Подтверждении или определяемую в соответствии с ним, результат умножения которой на номинальное количество товара равен общей премии.

В подтверждениях о заключении расчетных товарных опционов указана общая премия – фиксированный размер помесячно. Совокупный размер премий, который истец обязан был заплатить ответчику по всем опционам put и call, составил всего 25 851 829,73 руб. Поэтому все опционы put и call соответствовали решению Совета директоров ООО «Трансойл».

Согласно пункту 6.4(a)(xii) Стандартных условий срочных товарных сделок 2012 г., существенными условиями сделки товарный опцион является именно размер премии, а не размер платежа. По этой причине протокол заседания правления Истца содержит информацию о размере премии, а не размере платежа по товарным опционам.

Понятие «премия» истец толкует ошибочно в отрыве от существа соглашения.

Опционная премия, размер которой был согласован решением Совета директоров ООО «Трансойл» и итоговый финансовый результат производного финансового инструмента – это разные правовые категории и последствия заключения опционов.

Во-вторых, из анализа представленных в материалы дела подтверждений опционов следует, что за весь период существования отношений между истцом и ответчиком срок действия опционов не превышал 12 месяцев.

При таких условиях, заключенные между истцом и ответчиком расчетные товарные опционы не выходили за пределы решения о корпоративном одобрении и основания для удовлетворения требований истца по статье 174 ГК РФ отсутствуют.

Пунктом 5 статьи 166 Гражданского кодекса РФ устанавлено, что заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно. В частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Верховный Суд РФ в пункте 1 постановления Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отметил, если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежавшего ей права полностью или частично. Например, суд указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения.

С учетом указанных положений, судом отмечена противоречивость поведения истца, а его действия и заявления в рассматриваемый период времени давали ответчику основания полагать, что расчетные товарные опционы являются действительными сделками. Об этом свидетельствует следующее.

Во-первых, между истцом и ответчика сложилась активная деловая переписка. При этом, вопросы о действительности либо недействительности опционов между сторонами не возникали. Из содержания переписки между сторонами усматривается намерение истца урегулировать сложившуюся по опционам задолженность. В частности, истец признавал, что стороны добровольно заключили сделки, однако предлагал расторгнуть опционы, как впоследствии оказавшиеся невыгодными для истца сделками (том 2, л.д. 19-21).

Во-вторых, истец и ответчик осуществляли взаиморасчеты по опционам, тем самым истец давал основания ответчику полагать о действительности сделок.

При таких условиях, поведение истца, который заявляет о недействительности опционов, тогда как на протяжении значительного периода времени его действия свидетельствовали об обратном, является явно непоследовательным и противоречивым, что в силу пункта 5 статьи 166 ГК РФ является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска.

Помимо расчетных товарных опционов, истец также просил признать недействительными сделками индикативные условия от 02.02.2022 (том 1, л.д. 47-51).

Суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для признания недействительными сделками индикативных условий опционов, поскольку индикативные условия сами по себе не являются источниками субъективных прав и обязанностей для истца и ответчика, в связи с чем они не являются сделками. Индикативные условия носили информационный характер, подробно раскрывая детали потенциальных опционов, которые стороны планировали заключить в будущем. Ответчик указывал истцу, что «индикативные условия представлены исключительно в информационных целях для дальнейшего обсуждения сторонами и не являются предложением или обязательством ПАО «Сбербанк России» или его дочерних и аффилированных лиц (далее – Сбербанк) заключить какую-либо сделку» (том 1, л.д. 47).

Учитывая, что основания для признания расчетных товарных опционов недействительными сделками судом не установлены, соответственно, отсутствуют основания для признания недействительным и индикативных условий.

Принимая во внимание вышеизложенное, основания для удовлетворения первоначального иска отсутствуют.

В рамках настоящего дела ответчик обратился со встречным исковым заявлением, в котором первоначально указывал о взыскании 282 898 205,99 руб. задолженности по расчетным товарным опционам и опционам на процентную ставку КЭП и ФЛОР.

В обоснование требований по встречному иску ответчик указал на следующее.

Примерные условия НАУФОР в пункте 5.1 устанавливают, что нарушение обязательств одной из сторон производного финансового инструмента является основанием для досрочного прекращения обязательств по всем сделкам (том 2, л.д. 84-98, 102-236).

Пункт 6.9 Примерных условий НАУФОР устанавливает, что в целях расчета суммы денежного обязательства при прекращении, определяющая сторона, действуя разумно и добросовестно, определяет текущую рыночную стоимость (цену) (положительную или отрицательную) прекращаемой сделки путем определения суммы, которая подлежала бы уплате при заключении определяющей стороной замещающей сделки, то есть сделки на условиях, аналогичных условиям прекращаемой сделки, имеющим значения для определения ее рыночной стоимости (цены) (том 2, л.д. 89 (оборотная сторона)).

Подпункт «б» пункта 6.9 Примерных условий НАУФОР закрепляет, что для определения ликвидационной суммы определяющая сторона обязана запросить котировки у четырех дилеров-ориентиров на заключение замещающих сделок, имеющие силу оферты (твердые котировки). В силу подпункта «в», если предоставлено более трех котировок, используется среднее арифметическое котировок, без учета самого высокого и самого низкого значений. Если предоставлены три котировки, используется котировка, оставшаяся после исключения самой высокой и самой низкой котировок (том 2, л.д. 89 (оборотная сторона)).

Согласно подпункту «г» пункта 6.9 Примерных условий НАУФОР, если представлено менее трех котировок, а также по заключению определяющей стороны в силу недостаточной ликвидности на соответствующем рынке или иных обстоятельств получение твердых котировок невозможно либо такие котировки не будут отражать справедливую рыночную стоимость прекращаемой сделки, для определения ликвидационной суммы определяющая сторона вправе использовать любую необходимую информацию, в том числе, котировки, не обязывающие дилера-ориентира заключать замещающую сделки (индикативные котировки) (том 2, л.д. 89 (оборотная сторона)).

Письмом от 29.04.2022 № 354-исх/289 ответчик уведомил истца, что в связи с неисполнением обязательств по расчетному товарному опциону в дату платежа 07.04.2022, ответчик досрочно прекратил все заключенные опционы с 17.05.2022 (том 3, л.д. 3).

Письмом от 20.05.2022 № 354-исх/319 ответчик уведомил истца о сумме денежного обязательства при прекращении опционов, которая составила 282 898 205,99 руб. (том 3, л.д. 5-6).

Для определения этой суммы во исполнение пункта 6.9 Примерных условий НАУФОР ртветчик обратился к четырем дилерам-ориентирам (АО «Газпромбанк», ПАО «АК Барс-Банк», ПАО «Банк Санкт-Петербург», «Ренесанс Капитал Лимитед») за предоставлением котировок по расчетным товарным опционам. Из четырех дилеров ориентиров два (ПАО «Газпромбанк», ПАО «АК Барс-Банк») – предоставили твердую котировку, один («Ренесанс Капитал Лимитед») – индикативную и один (ПАО «Банк Санкт-Петербург») – отказал.

Пункт 6.9 Примерных условий НАУФОР устанавливает, что при предоставлении дилерами-ориентирами менее трех твердых котировок, определяющая сторона вправе использовать любую информацию, в том числе индикативные котировки. Поскольку по товарным опционам дилеры предоставили либо одну, либо две твердых котировок ответчик вправе был руководствоваться индикативными котировками, которые он и использовал при определении ликвидационной суммы.

Полученные ответчиком котировки позволили определить сумму по опционам в размере 278 207 120 руб. Контррасчет либо некорректность расчета данной суммы истец не представил.

Пункт 6.11 Примерных условий НАУФОР устанавливает, что для целей расчета просроченной суммы по сделки и в пределах, допускаемых законодательством Российской Федерации, проценты начисляются на сумму какого-либо денежного обязательства или сумму, равную текущей рыночной стоимости предмета поставки в валюте просроченной суммы за период со дня (исключая этот день), когда соответствующее обязательство должно было быть исполнено по соответствующую дату досрочного прекращения (включительно).

Согласно пункту 6.5 Генерального соглашения, в отношении обязательств, выраженных в рублях, проценты начисляются в размере увеличенной в два раза ключевой ставки Банка России в процентах годовых (том 1, л.д. 41).

Принимая во внимание просрочку истца, ответчик рассчитал проценты, которые в совокупности составили 4 691 085,99 руб. за период с 08.04.2022 по 17.05.2022.

В решении арбитражный суд первой инстанции указал, что в судебном заседании 02.05.2023 истец уточнил исковые требования, просил взыскать денежные средства как убытки в виде упущенной выгоды.

В связи с чем при принятии судебного акта по встречному иску арбитражный суд исходил из положений ст.ст.15,393 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснений, содержащихся в п.п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств".

Суд указал, что лицо, требующее возмещения причиненных ему убытков, должно доказать факт нарушения другим лицом возложенных на него обязанностей (совершения незаконных действий или бездействия), наличие причинно-следственной связи между допущенным нарушением и возникшими у заявителя убытками, а также размер убытков. Кроме того, такое лицо должно доказать, что принимало все зависящие от него меры для предотвращения (уменьшения) убытков.

Принимая во внимание, что все заключенные опционы были досрочно прекращены с 17.05.2022 в связи с ненадлежащим исполнением истцом обязательств по расчетному товарному опциону, суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности причинно-следственной связи между возникшими у ответчика убытками в виде упущенной выгоды и ненадлежащим исполнением истцом договорных обязательств, приведшим к прекращению договорных правоотношений по опционам.

Доводы ответчика о некорректности расчета цены иска по встречному иску судом отклонены, поскольку ответчиком соблюден алгоритм действий предусмотренных Примерными условиями договора срочных сделках на финансовых ранках по получению сведений от дилеров-ориентиров, а также расчет предъявленной к взысканию суммы.

Доводы ответчика, связанные с сомнениями в отношении кандидатур выбранных ответчиком дилеров-ориентиров для последующего формирования ликвидационной суммы, также не могут быть рассмотрены судом в качестве отказа в удовлетворении встречного иска, поскольку каких-либо особенностей (критериев выбора) по определению кандидатур дилеров-ориентиров в представленных суду документах не установлено.

Выводы арбитражного суда первой инстанции о наличии оснований для удовлетворения встречного искового заявления являются верными, основанными на надлежащей оценке представленных в дело доказательств.

Вместе с тем, арбитражным судом при принятии судебного акта в части встречного иска не учтено следующее.

Согласно ч.3, п.3 ч.1 ст.270 АПК РФ основаниями для изменения или отмены решения арбитражного суда первой инстанции являются: несоответствие выводов, изложенных в решении, обстоятельствам дела.

Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для изменения или отмены решения арбитражного суда первой инстанции, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения.

Арбитражный суд счел, что в судебном заседании 02.05.2023 истец уточнил предмет иска, уточнил, что просит взыскать денежные средства как убытки в виде упущенной выгоды.

Соответствующие выводы суда являются ошибочными.

Так, истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований (ч.1 ст.49 АПК РФ).

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце втором пункта 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.12.2021 N 46 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции" (далее - постановление N 46), Изменение предмета иска означает изменение материально-правового требования истца к ответчику. Изменение основания иска означает изменение обстоятельств, на которых истец основывает свое требование к ответчику.

Применительно к рассмотренному спору предметом является взыскание Сбербанком России денежных средств-задолженности.

Как разъяснено в абзаце четвертом пункта 25 постановления N 46, в качестве изменения основания иска, как правило, не могут рассматриваться представление новых доказательств и указание истцом обстоятельств, которые подтверждаются этими доказательствами.

Предусмотренное частью 1 статьи 49 АПК Российской Федерации право истца при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание иска также вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года N 2-П и от 26 мая 2011 года N 10-П).

Поскольку изменение предмета или изменение основания иска являются распорядительными правами истца, арбитражный суд в отсутствие соответствующего ходатайства не вправе самостоятельно изменять предмет иска.

Изучив материалы дела, протоколы судебных заседаний, аудиозаписи, судебная коллегия не усматривает наличие ни письменного, ни устного ходатайства Сбербанка об изменении предмета иска.

Из протокола судебного заседания следует, что представитель, отвечая на вопросы суда, (04 мин 01 сек.) пояснил, что поддерживает встречный иск, ходатайств не имеется.

В деле №А65-32246/2022 представитель ответчика, отвечая на вопросы суда, размышлял на тему правовой природы взыскиваемых средств, однако ходатайство не заявлял. В настоящем деле, вопросы суд не задавал, соответствующих пояснений представитель не давал.

При таких основаниях выводы суда первой инстанции о применении норм ст.ст.15,393 ГК РФ и соответствующих разъяснений по вопросам применения указанных норм материального права к спорным отношениям ошибочны.

В действительности ответчик всегда настаивал на том, что он просит удовлетворить требования по взысканию задолженности из Генерального соглашения.

Арбитражный суд не выносил определение о принятии заявления об уточнении требования, что подтверждается как протоколом, так и аудиопротоколом судебного заседания. Самостоятельное изменение исковых требований судом нарушает как ст. 49 АПК РФ, так и общие принципы арбитражного процесса (ст. 6, 8, 9 АПК РФ).

Суд первой инстанции ошибочно квалифицировал требования Ответчика в качестве упущенной выгоды. Требования Сбербанка являются задолженностью по обязательствам, которая подлежит уплате при расторжении соглашений. Квалификация требований в качестве упущенной выгоды противоречит законодательству и договорной документации.

Суд пришел к выводу, что заявленная Сбербанком ко взысканию сумма является убытками в виде упущенной выгоды. Установив наличие вины Истца (допущенная просрочка по Опционам), причинно-следственную связь между виновнымдействием Истца и расторжением Опционов, размер упущенной выгоды, суд удовлетворил требования Ответчика.

Вывод суда неверен, противоречит условиям достигнутого соглашения сторон и законодательству.

Сумма, которую Сбербанк заявил ко взысканию, является Суммой денежного обязательства при прекращении (СДОП). Согласно разделу 12 Примерных условий НАУФОР, СДОП - сумма нетто-обязательства, подлежащая уплате по наступлении даты досрочного прекращения всех или части сделок.

СДОП складывается из нескольких элементов. Для наглядности они приведены ниже вместе с указанием на этот элемент в исковых требованиях Ответчика.

Ликвидационная сумма - это текущая рыночная стоимость прекращаемых Опционов, которая рассчитывается путем определения суммы, которая подлежала бы уплате / получению Определяющей стороной при заключении сделки на условиях, аналогичным условиям прекращаемой сделки. Ликвидационная сумма может иметь как положительное, так и отрицательное значение. Иными словами, ликвидационная сумма показывает, какой размер премии должна получить или заплатить прекращающая сторона новому контрагенту, если захочет заключить сделки на условиях, идентичных расторгнутым.

Для расчета ликвидационной суммы Ответчик в полном соответствии с п. 6.9 Примерных условий НАУФОР запросил котировки у четырех дилер-ориентиров. Некоторые из них дали ответы, на каких условиях они могли бы заключить со Сбербанком такие же сделки, какие он прекратил с СМП. Сбербанк на основе ответов дилер-ориентиров, а также аналитической информации рассчитал ликвидационную сумму. Расчет показал, что для заключения новых сделок взамен расторгнутых Сбербанк должен заплатить новому контрагенту опционную премию.

При расчете СДОП итоговое нетто-обязательство (сложение трех элементов СДОП) может сложиться как в пользу нарушившей обязательство стороны, так и в пользу ненарушившей. В настоящем деле расчет СДОП сложился в пользу Ответчика (ненарушившей стороны): Истец не выплатил Ответчику задолженность по Опционам, срок исполнения которых наступил, проценты, а ликвидационная сумма была положительной для Ответчика.

Суд признал расчет как ликвидационной суммы, так и в целом СДОП верным, но посчитал, что правовая природа СДОП и всех его элементов - упущенная выгода.

Суд не привел обоснования того, почему он посчитал СДОП упущенной выгодой за исключением того, что Ответчик якобы уточнил свои требования и просил взыскать убытки в виде упущенной выгоды.

В действительности ни сам СДОП, ни каждый из его элементов не могут являться убытком как в виде реального ущерба, так и в виде упущенной выгоды. СДОП является задолженностью по Генеральному соглашению, сумма которого сформировалась по определенным в договоре правилам на ликвидационной стадии обязательств (Опционов).

Заявляя требование о взыскании убытков, лицо должно доказать вину причинителя убытков, причинно-следственную связь между действиями такого лица и возникновением убытков, размер убытков.

Задолженность по Опционам, срок которых наступил, а также начисленные на задолженность проценты как элемент СДОП не являются убытками. Они являются обязательством, возникшим из договора (Генерального соглашения и Опциона). В силу этого же договора Истец должен исполнить обязательство (п. 1, 2 ст. 307 ГК РФ) - оплатить задолженность. Президиум ВАС РФ отмечал, что сумма основного долга не может являться убытком для стороны обязательства, поскольку на ней в любом случае лежит обязанность исполнить обязательство.

Ликвидационная сумма как элемент СДОП также не может являться упущенной выгодой. Она не может иметь такую правовую природу в силу особенностей ее расчета, закрепленных в Примерных условиях НАУФОР. Расчет подразумевает определение суммы, которую сторона затратит на заключение сделки с новым контрагентом взамен прекращенной. Он не предполагает оценки будущей прибыли по сделке, что характерно для упущенной выгоды.

Стоит отметить, что СДОП не может квалифицироваться как упущенная выгода и в силу законодательных ограничений. Ликвидационная сумма как элемент СДОП также не может считаться реальным ущербом.

Во-первых, в возникновении оснований для прекращения опционов и взыскания СДОП может отсутствовать чья-либо вина. Сторона опциона может прекратить его в отсутствие виновных действий другой стороны (п. 6.10 Примерных условий).

Во-вторых, даже при расторжении опционов по виновным основаниям может сложиться ситуация, когда ненарушившая соглашение сторона должна будет произвести платеж нарушившей стороне. Например, в случае, если нарушившая сторона допустила задолженность по опциону, но расчет ликвидационной суммы и итоговый СДОП сложился в пользу нарушившей стороны.

СДОП и ликвидационная сумма как его элемент являются денежным обязательством из договора. СДОП рассчитывается и взыскивается на основании Генерального соглашения, неотъемлемой частью которого являются Примерные условия НАУФОР.

Из-за допущенной СМП просрочки Сбербанк прекратил сделки, что повлекло необходимость расчета СДОП в силу прямого указания п. 6.10. Примерных условий НАУФОР.

На ликвидационной стадии обязательства стороны определяют подлежащие уплате друг другу суммы, в том числе по обязательствам, срок исполнения которых еще не наступил. В результате складывается сумма нетто-обязательства, возникающего в связи с прекращением соглашений. Такой порядок является установленным сторонами последствием расторжения договора, который допустим в силу принципа свободы договора.

В настоящем деле стороны предусмотрели последствие расторжения Опционов в виде расчета суммы СДОП и возникновения у одной из сторон обязанности по уплате этой суммы. СДОП является основным долгом из Генерального соглашения, который Истец не уплатил Ответчику. Стоит отметить, что в силу Положения Банка России, обязательного для исполнения Сбербанком, последний учитывает невыплаченный Истцом СДОП именно в качестве задолженности и создает под нее резервы.

При этом с учетом положений п.п.2,3 ст.421 ГК РФ судебная коллегия отмечает, что стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. Стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор).

Заявленная ответчиком для взыскания сумма охватывается положениями ст.ст.309,429.2, 429.3 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Относительно апелляционных жалоб общества с ограниченной ответственностью "Трансойл", акционерного общества «СМП-Нефтегаз» судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для их удовлетворения.

Сторона, из поведения которой явствует ее воля на совершение определенных действий, не вправе оспаривать такие действия по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. Принцип эстоппеля предполагает утрату лицом права ссылаться на какие-либо обстоятельства (заявлять возражения) в рамках гражданско-правового спора, если данные возражения существенно противоречат его предшествующему поведению. Основным критерием его применения является непоследовательное, непредсказуемое поведение участника гражданского правоотношения.

Согласно пункту 5 статьи 166 Гражданского кодекса РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Принцип эстоппеля состоит в том, чтобы воспрепятствовать стороне получить преимущества и выгоду, как следствие своей непоследовательности в поведении, в ущерб другой стороне, которая добросовестным образом положилась на определенную юридическую ситуацию, созданную первой стороной.

Оценив представленные в материалы дела доказательства в порядке ст.71, ч.1 ст.268 АПК РФ судебная коллегия приходит к выводу, что оспариваемые сделки длительное время сторонами исполнялись, при этом по неизвестной причине вопросов к одобрению сделок в процессе исполнения у истца не возникало.

Истец принимал от Сбербанка исполнение обязательств по опционным премиям, заключил с ответчиком изменения к опционам, которые изменяли барьерные условиям, исполнял опционы на протяжении длительного времени. В переписке сторона, признавая наличие долга, предлагал урегулировать спор соглашением.

Суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что опционы не имеют пороки действительности. Сбербанк не вводил истца в заблуждение и не имел цели обмануть при заключении сделки. При этом, само по себе то обстоятельство, что инициатива заключения сделки исходила от Сбербанка не свидетельствует о недействительности сделок.

Заключение опционов позволяло истцу хеджировать (страховать) риски на нефтяном рынке, поскольку цены на нефть марок Brent и Urals находились в прямой зависимости, одновременно росли и снижались. Задолженность сформировалась вследствие изменений цен на нефть на мировых рынках, Сбербанк к этому процессу отношения не имеет.

Истец при заключении опционов не только хеджировал риски на нефтяном рынке, но и получал доход по опционам за счет разницы в примеях.

Истец в силу закона (подпункт 10.3 пункта 2 статьи 51.2 Федерального закона от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг") является квалифицированным инвестором, потому должен был принимать правовую природу опционов и связанные с заключением опциона риски. Также риски были обозначены в декларации о рисках, подписанной истцом.

Истец ошибочно смешивает понятия «премии» и платежа по опциону. Правление согласовало как размер платы за опцион, а не размер итоговых финансовых результатов. Стороны не выходили за пределы тринадцати месячного срока, определенного в решении Правления, новые сделки опциона заключались после того как истекал срок – расчетный период по ранее заключенным сделкам.

Ссылка апеллянта на примеры из судебной практики являются несостоятельными, т.к. в настоящем деле иные фактические обстоятельства, иная судебная практика не свидетельствует о незаконности судебного акта в настоящем деле.

Отсутствие в материалах дела судебной экспертизы не повлияло на законность судебного акта, ходатайство о назначении по делу судебной экспертизы стороны не заявляли, хотя такая возможность имелась, правовая квалификация отношений является прерогативой арбитражного суда.

Ссылка заявителя на подпункт А пункта 5.8 Генерального соглашения № 5027-R о срочных сделках на финансовых рынках от 04 июня 2021, электронное письмо ПАО «Сбербанк» от 24 августа 2018 года, несостоятельна и судебной коллегией не принимается как не подтверждающая доводы заявителя.

Ссылка апеллянтов на недобросовестное поведение Сбербанка России отклоняется судебной коллегией. Материалы дела не содержат прямых и объективных доказательств того, что встречный иск был заявлен с единственной целью – причинить вред истцу.

Суд апелляционной инстанции считает доводы, изложенные в апелляционных жалобах истца и третьего лица, по существу направленными на переоценку установленных по настоящему делу обстоятельств и фактических отношений сторон, которые являлись предметом исследования по делу и получили надлежащую правовую оценку в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

При таких обстоятельствах апелляционная жалоба Сбербанка России является обоснованной в части встречного иска решение следует изменить в связи с нарушением судом норм процессуального права (ст.49 АПК РФ), неправильном применении судом норм материального права (применение судом норм ст.ст.15,393 ГК РФ, не подлежащих применению), несоответствием выводов суда в части встречного иска. В остальной части решение Арбитражного суда Республики Татарстан следует оставить без изменения.

Судебные расходы по апелляционным жалобам следует распределить между сторонами по правилам ст.ст.110,271 АПК РФ, взыскав с общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" в пользу Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) 3000 рублей расходов по оплате государственной пошлины по апелляционной жалобе Сбербанка, в остальной части расходы отнести на апеллянтов.

Руководствуясь статьями 110, 266-271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

П О С Т А Н О В И Л:

решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65- 29570/2022 в части встречного иска изменить, изложив резолютивную часть в следующей редакции.

Встречные исковые требования удовлетворить.

Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" Республика Татарстан, Заинский район, г.Заинск (ОГРН 1021601898120, ИНН 1647006330) в пользу Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г.Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) 282 898 205 руб. 99 коп. задолженности и 200 000 руб. в возмещение расходов по государственной пошлине по иску.

В остальной части решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65-29570/2022 оставить без изменения, апелляционные жалобы общества с ограниченной ответственностью "Трансойл", акционерного общества «СМП-Нефтегаз» - без удовлетворения.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" в пользу Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) 3000 рублей расходов по оплате государственной пошлины по апелляционной жалобе.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в двухмесячный срок в Арбитражный суд Поволжского округа с направлением кассационной жалобы через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий Д.А. Дегтярев

Судьи Е.В. Коршикова

Е.А. Митина