Гражданский кодекс часть 1

апелляционную жалобу ПАО «Сбербанк России» на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 15 июня 2020 года о признании недействительной сделки – договора поручительства №2 от 28.03.2017, заключенного между ООО «Жидкое стекло» и ПАО «Сбербанк России», и применении последствий недействительности сделки, по делу №А65-19352/2018 (судья Гарапшина Н.Д.) о несостоятельности (банкротстве) ООО «Жидкое стекло», ИНН 1623007623,

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.07.2018 принято к производству заявление публичного акционерного общества «Сбербанк России», г. Москва, о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью «Жидкое стекло», пгт. Кукмор Республики Татарстан.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 06.11.2018 года (дата оглашения резолютивной части – 29.10.2018) в отношении должника введена процедура наблюдения; временным управляющим утвержден Семенов Валерий Васильевич.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 05.02.2019 должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Семенов Валерий Васильевич.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 29.05.2019 конкурсным управляющим утвержден Бикбов Марат Альбертович.

В Арбитражный суд Республики Татарстан 20.01.2020 поступило заявление конкурсного управляющего должника Бикбова М.А. о признании недействительной сделки - договора поручительства №2 от 28.03.2017, заключенного между обществом с ограниченной ответственностью «Жидкое стекло» и публичным акционерным обществом «Сбербанк России», г. Москва, применении последствий недействительности сделки.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 15 июня 2020 года заявление конкурсного управляющего удовлетворено, признана недействительной сделка – договор поручительства №2 от 28.03.2017, заключенный между ООО «Жидкое стекло», пгт. Кукмор Кукморского района Республики Татарстан, и ПАО «Сбербанк России», г. Москва.

Применены последствия недействительности сделки в виде возврата публичным акционерным обществом «Сбербанк России», г. Москва, в адрес общества с ограниченной ответственностью «Жидкое стекло», пгт. Кукмор Кукморского района Республики Татарстан, всего переданного по договору поручительства №2 от 28.03.2017.

ПАО «Сбербанк России» обратилось с апелляционной жалобой на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 15 июня 2020 года о признании недействительной сделки – договора поручительства №2 от 28.03.2017, заключенного между ООО «Жидкое стекло» и ПАО «Сбербанк России», и применении последствий недействительности сделки, по делу №А65-19352/2018.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.07.2020 апелляционная жалоба принята к производству и назначена к рассмотрению на 04.08.2020.

Информация о принятии апелляционной жалобы к производству, движении дела, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с порядком, установленным ст. 121 АПК РФ.

В адрес апелляционного суда от конкурсного управляющего Бикбова М.А. поступил отзыв, в котором просит обжалуемый судебный акт оставить в силе.

От третьего лица Камалова Т.И. поступил отзыв на апелляционную жалобу, в котором возражает против удовлетворения апелляционной жалобы.

В Арбитражный суд Кировской области 04.08.2020 явился представитель ПАО «Сбербанк России», доводы, изложенные в апелляционной жалобе, поддержала в полном объеме, просила определение суда первой инстанции отменить, апелляционную жалобу удовлетворить.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов содержащихся в судебном акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд исходит из нижеследующего.

Из материалов дела усматривается, что 28.03.2017 между ПАО Сбербанк и должником (поручителем) в лице представителя Ермохиной Л.Н. по доверенности от имени директора Асанова С.В., заключен договор поручительства №2, по условиям которого ООО «Жидкое стекло» обязалось отвечать перед ПАО Сбербанк за исполнение ООО «Кирпичный завод» всех обязательств по мировому соглашению от 28.03.2017, заключаемому при исполнении судебного акта по делу №Т/КРВ/16/8249; задолженность по мировому соглашению составляет 22896178,11 руб.

Решением Советского районного суда г. Казани от 14.06.2018 по делу №2-3961/2018 с должника в пользу ПАО Сбербанк взыскано 21174591,54 руб., в том числе 20224811,41 руб. основного долга, 866536,14 руб. просроченных процентов, 51929,78 руб. неустойки за нарушение срока возврата суммы долга, 31314,21 руб. неустойки за нарушение срока уплаты процентов в связи с неисполнением условий вышеуказанного мирового соглашения.

В соответствии с выпиской из ЕГРЮЛ, Ермохина Л.Н. с 05.10.2016 являлась учредителем и руководителем ООО «Кирпичный завод», которое 23.09.2019 исключено из ЕГРЮЛ в связи с наличием в реестре сведений о нем, в отношении которых внесена запись о недостоверности.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ, единственным участником должника с 01.03.2016 с размером доли уставного капитала 100% также являлась Ермохина Л.Н.

Полагая, что сделка заключена в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, конкурсный управляющий просил признать сделку недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Суд первой инстанции признал заявленные требования обоснованными, указав на то, что должник, заключив договор поручительства, увеличил сумму кредиторской задолженности на общую сумму 22896178,11 руб., не получив финансовой выгоды. Суд первой инстанции также указал на то, что договор поручительств заключался с должником не одновременно с кредитным договором, а при заключении мирового соглашения, в рамках которого стороны договорились о погашении задолженности по кредитному договору, то есть гораздо позднее и при наличии значительной суммы задолженности, подтвержденной решением третейского суда и судебным актом на принудительное исполнение данного решения третейского суда. Должник поручился за аффилированное с ним лицо, однако доказательства экономической целесообразности для должника заключения договора поручительства с учетом данных обстоятельств отсутствуют. При этом должником были взяты на себя обязательства, сопоставимые с суммой всех его активов, что свидетельствует о том, что данная сделка являлась для должника значимой (применительно к масштабам его деятельности) и существенно убыточной (п. 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53). Данные обстоятельства установлены определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 23.12.2019 по настоящему делу в рамках спора о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Арбитражный суд Республики Татарстан также указал на то, что материалы дела не содержат доказательств какой – либо совместной деятельности должника и ООО «Кирпичный завод», в рамках которой последнему был предоставлен кредит ПАО Сбербанк, получения именно должником какой – либо прямой или косвенной выгоды в результате поручительства. Также не представлены доказательства того, что должник и ООО «Кирпичный завод» входят в одну группу компаний, имеющую общий экономический интерес, имущественную базу, осуществляют общую хозяйственную деятельность, участвуют в одном производственно – сбытовом процессе, а также того, что кредитование одного из них приводит к выгоде другого в какой – либо форме. В данном случае отсутствует мотив заключения обеспечения ввиду повышения шансов заемщика на получение кредита на более выгодных условиях, поскольку кредит уже был выдан, по нему имелась просрочка исполнения обязательств. Единственная связь между должником и ООО «Кирпичный завод» заключается в их аффилированности ввиду одного учредителя, что однозначно не свидетельствует о групповом характере деятельности, корпоративном участии, целесообразности заключения договора поручительства. В соответствии с анализом финансового состояния должника, выполненным временным управляющим, в период с 31.12.2016 по 31.12.2017, ухудшились показатели платежеспособности должника, возросла кредиторская задолженность. Настоящее дело о банкротстве возбуждено по заявлению кредитора ПАО «Сбербанк», обратившемуся в суд 22.06.2018 в связи с неисполнением должником обязательств как поручителем по оспариваемому договору. Фактически спорная сделка совершена при отсутствии встречного предоставления и в результате её заключения должник стал отвечать признаку неплатежеспособности. Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что у должника имелась цель причинения вреда своим кредиторам в результате совершения сделки. В результате заключения договора произошло увеличение размера имущественных требований к должнику и, соответственно, причинен вред имущественным правам кредиторов.

Между тем, суд первой инстанции не учел следующих обстоятельств.

Вопрос о наличии у обеспечительной сделки признаков причинения вреда интересам кредиторов или злоупотребления правом неоднократно являлся предметом рассмотрения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.

Так, в частности, наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок. Получение поручительства от компании, входящей в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и потому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности.

Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения заимодавца от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным заимодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности, остальным кредиторам должника (пункт 4 статьи 1 и пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

К их числу могут быть отнесены, в том числе участие кредитора в операциях по неправомерному выводу активов, получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности, реализация договоренностей между заимодавцем и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя, при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.

Однако доказательства, которые бы могли подтверждать соответствующие факты, в материалах дела отсутствуют.

Так действия, направленные на повышение вероятности возврата долга иным экономическим субъектом, сами по себе не могут быть квалифицированы в качестве недобросовестных.

Вопреки доводам конкурсного управляющего тот факт, что имущественное положение поручителя не позволяет в полном объеме рассчитаться по основному долгу, не свидетельствует о причинении обеспечительной сделкой вреда иным кредиторам поручителя или о получении заимодавцем необоснованного контроля над ходом процедуры несостоятельности.

Напротив, принятие в обеспечение нескольких поручительств от входящих в одну группу лиц, имущественных масс каждого из которых недостаточно для исполнения обязательства, но в совокупности покрывающих сумму задолженности, является обычной практикой, структурирование отношений подобным образом указывает на разумный характер поведения кредитора.

В отношении данного подхода сформирована устойчивая судебная практика, например, определения Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607, от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, от 28.05.2018 N 301-ЭС17-22652, от 24.12.2018 N 305-ЭС18-15086(3) от 15.02.2019 N 305-ЭС18-17611, от 23.09.2019 N 306-ЭС18-6320 по делу N А55-32826/2016.

Наличие заинтересованности в заключении договора поручительства между поручителем и основным должником - заемщиком, не влечет возникновения признаков заинтересованности по сделке между кредитором и поручителем.

Удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что материалы дела не содержат доказательств какой-либо совместной деятельности должника и ООО «Кирпичный завод».

Между тем, из материалов дела усматривается, что Ермохина Л.Н. являлась единственным учредителем должника и ООО «Кирпичный завод», т.е. являлась контролирующим лицом у должника и ООО «Кирпичный завод», что свидетельствует об общих экономических интересах заемщика и поручителя.

Согласно данным с сайта информационного ресурса СПАРК (общедоступный ресурс), на странице ООО «Кирпичный завод» - «Связи компании. Зависимые и аффилированные лица» указаны Ермохина JI.I I. и ООО «Жидкое стекло».

Аффилированность организаций подтверждает мотив заключения спорной сделки, то есть наличие общих экономических интересов между заемщиком и поручителем.

Таким образом, имеет место непосредственная заинтересованность юридических лиц в лице их участников в заключении оспариваемой сделки, что не влечет само по себе недействительность сделки по признакам подозрительности, тогда как целью заключения договора поручительства со стороны Банка являлось установление дополнительных гарантий возврата кредита.

Экономический интерес должника в совершении договора поручительства исключает наличие у должника цели совершения сделки в ущерб интересам его кредиторов.

Сделки поручительства обычно не предусматривают встречного исполнения, поэтому не имелось повода ожидать, что ответчик, который вправе преследовать свои законные цели по получению обеспечения исполнения заемных обязательств, должен был заботиться о выгодности спорной сделки для должника.

Следовательно, заключение договора поручительства и принятие на себя должником вытекающих из него обязательств, было направлено исключительно на реализацию нормальных экономических интересов, экономическая целесообразность в заключении договора поручительства имелась.

Доказательств того, что Банк и должник при заключении договора поручительства действовали с целью увеличить кредиторскую задолженность должника и причинить вред его кредиторам, не приведено.

Кроме того, по смыслу пункта 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 N 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» экономическая целесообразность выдачи поручительства, как правило, обусловливается наличием связей между должником и поручителем, а не между поручителем и кредитором. Однако даже отсутствие какой-либо связи между должником и поручителем само по себе не может влечь недействительность договора поручительства.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 N 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством», заключение договора поручительства после наступления срока исполнения основного обязательства, не исполненного должником, не является основанием для признания такого договора недействительной сделкой, так как закон не содержит запрета на установление обеспечения по просроченному обязательству.

При заключении договоров поручительства ответчик имел реальное намерение получить дополнительное обеспечение при ненадлежащем исполнении заемщиком своих обязательств.

Из пояснений Банка и материалов дела усматривается, что поручительство должника не являлось единственным обеспечением возврата долга, поскольку в обеспечение исполнения условий мирового соглашения также заключены договоры залога и даны иные поручительства, кроме того сохранились обеспечительные сделки по кредитному обязательству.

Из пояснений ответчика следует, что он не имел намерения добиваться исполнения только от одного отдельного поручителя (должника), полагая, что риск неисправности заемщика будет разделен всеми членами группы и имеющими к ней отношение субъектами: залогодателями, поручителями как по мировому соглашению, так и по кредитному обязательству.

В подтверждение указанного ответчик сослался на то, что по результатам проведения торгов в форме аукциона в рамках исполнительною производства залоговое имущества ПАО Сбербанк реализовано по цене 6 348 933 руб. 90 коп. Денежные средства получены Банком в полном объеме, в связи с чем размер обязательств по мировому соглашению составил 14 636 947.34 руб.. т.е. обязательства по мировому соглашению исполнялись

В силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом(статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

ПАО «Сбербанк России» не является заинтересованным лицом по отношению к должнику, не входит в одну группу с ним. Иного не доказано.

При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств (п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63).

Согласно правовой позиции, изложенной в определении ВС РФ от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, не могут быть признаны недействительными обеспечительные сделки даже в случае неустойчивого финансового положения лица, представляющего обеспечение банку.

Сам по себе тот факт, что другая сторона сделки является кредитной организацией, не может рассматриваться как единственное достаточное обоснование того, что она знала или должна была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 или пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве): оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации (пункт 12.2 постановления Пленума ВАС РФ N 63 от 23.12.2010).

Получение Банком обеспечения не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении и в ситуации, когда совокупные активы всех лиц, выдавших обеспечение, соотносятся с размером задолженности заемщика, но при этом каждый из связанных с заемщиком поручителей принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности. Выстраивание отношений подобным образом указывает на стандартный характер поведения как банка-кредитора, так и его контрагентов.

Соглашаясь с доводами конкурсного управляющего, суд первой инстанции также исходил из того, что должник направил в Банк бухгалтерскую отчетность за 2015 от 15.03.2016, которая не содержит актуальных показателей на момент совершения сделки. Бухгалтерская отчетность за 2016 год должником была направлена 29.03.2017. Банк, действуя добросовестно и разумно, не должен был основываться на документах, содержащих устаревшую информацию, мог предложить должнику представишь дополнительные документы.

Однако, в соответствии с п.5 ст.23 Налогового кодекса РФ (в редакции действовавшей на момент составления и предоставления бухгалтерской отчетности) представление бухгалтерской (финансовой) отчетности осуществлялось не позднее трех месяцев после окончания отчетного года.

Спорный договор поручительства заключен 28.03.2017.

Бухгалтерская отчетность за 2016 направлена в ИФИС России 29.03.2017, то есть после заключения договора поручительства.

Таким образом, на дату заключения договора поручительства Банк основывался на имеющейся актуальной бухгалтерской отчетности за 2015 год, согласно которой у должника имелось стабильное финансовое положение с ежегодным получением чистой прибыли.

Из пояснений Банка также следует, что до заключения договора поручительства в Банк представлялись финансовые документы должника, подтверждающие его удовлетворительное финансовое состояние должника.

Кроме того, суд первой инстанции сделал выводы о неудовлетворительном финансовом положении должника на основании анализа по счету 51 «Расчетный счет» и счета 50 «Касса», тогда как по данным счетам возможно узнать только сведения о месячных оборотах движения денежных средств должника.

Действительно, данные счета участвуют в формировании бухгалтерской отчетности, но не являются единственными/основными документами, характеризующими финансовое положение.

При таких обстоятельствах осведомленность ПАО «Сбербанк России» о наличии у должника признака неплатежеспособности или недостаточности имущества не подтверждается материалами дел.

В условиях недоказанной недобросовестности действия Банка по выдаче кредита и получению обеспечения от аффилированного лица, находящегося в неустойчивом финансовом положении, сами по себе не могут рассматриваться как направленные на причинение вреда кредиторам лица, предоставляющего обеспечение. При ином подходе следовало бы признать принципиальную недопустимость кредитования банками предприятий, функционирующих в кризисной ситуации.

С учетом вышеизложенного, судебная коллегия полагает, что заявление конкурсного управляющего не подлежит удовлетворению в связи с недоказанностью всех необходимых условий, входящих в предмет доказывания для признания оспариваемой сделки недействительной в порядке п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

В силу правовой позиции Пленума ВС РФ N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В абзаце 4 пункта 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что наличие в законодательстве о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

Согласно абзацу первому пункта 1 и пунктом 2 статьи 10 Гражданского кодекса РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения данного требования закона суд может отказать лицу в защите прав.

В пункте 10 Постановления Пленума ВАС РФ N 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 ГК РФ) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам.

По смыслу приведенных положений законодательства для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что оспариваемая сделка заключена должником с целью реализовать какой-либо противоправный интерес, что должник и другая сторона по сделке имели между собой сговор и последняя знала о неправомерных действиях должника.

Доказательств того, что договор поручительства заключен должником недобровольно, с нарушением принципа свободы договора, в материалы дела не представлено.

На основании вышеизложенного отсутствуют основания для признания договора поручительства недействительным, по основаниям, предусмотренным статьями 10, 168 ГК РФ.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции, полагает, что судебный акт суда первой инстанции подлежит отмене, заявление конкурсного управляющего подлежит оставлению без удовлетворения, с возложением судебных расходов на должника.

Руководствуясь ст.ст. 269-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 15 июня 2020 по делу №А65-19352/2018 отменить.

Принять по делу новый судебный акт.

В удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника Бикбова М.А. о признании недействительной сделки отказать.

Взыскать с ООО «Жидкое стекло» в доход федерального бюджета государственную пошлину за подачу заявления в размере 6000 руб.

Взыскать с ООО «Жидкое стекло» в пользу ПАО «Сбербанк России» государственную пошлину за подачу апелляционной жалобы в размере 3000 руб.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Арбитражный суд Поволжского округа в месячный срок.

Председательствующий Н.А. Селиверстова

Судьи Г.О. Попова

Е.А. Серова