Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании кассационную жалобу ФИО2 (далее - ответчик) на постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 09.02.2022 (судьи Иванов О.А., Иващенко А.П., Фролова Н.Н.) по делу
№ А03-9194/2017 Арбитражного суда Алтайского края о несостоятельности (банкротстве) Заринского районного потребительского общества (ИНН <***>, ОГРН <***>, далее – должник, Заринское РПО, общество), принятое по заявлению конкурсного управляющего ФИО3 (далее – конкурсный управляющий) о привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности
по обязательствам должника.

Суд установил:

в рамках дела о банкротстве должника его конкурсный управляющий 11.04.2019 обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении ФИО2
к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за неподачу заявления
о признании должника банкротом, совершение убыточных сделок и непередачу документов бухгалтерского учета и отчетности конкурсному управляющему; взыскании
с него в порядке субсидиарной ответственности 16 728 868,49 руб.

Определением Арбитражного суда Алтайского края от 08.10.2021 с ФИО2
в порядке субсидиарной ответственности взыскано 9 972 211,36 руб. за неподачу заявления о признании должника банкротом; в удовлетворении остальной части заявленных требований отказано.

Постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда от 09.02.2022 определение Арбитражного суда Алтайского края от 08.10.2021 отменено, ФИО2 привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам должника по двум основаниям: за неподачу заявления о признании должника банкротом и непередачу документов бухгалтерского учета и отчетности конкурсному управляющему; в порядке субсидиарной ответственности с него в пользу Заринского РПО взыскано
16 728 868,49 руб.

ФИО2 обратился с кассационной жалобой, в которой просит отменить принятые судебные акты.

В обоснование своей жалобы ее податель ссылается на следующие обстоятельства: выводы судов о том, что ФИО2, являясь председателем совета Заринского РПО, действуя в рамках своих полномочий, не имел полномочий по своему усмотрению принимать решения, касающиеся развития общества, покрытия его убытков и отчуждения объектов недвижимости, поскольку эти вопросы отнесены к исключительной компетенции общего собрания участников Заринского РПО; эти и иные ключевые вопросы, касающиеся способов преодоления кризисной ситуации в обществе, принимаются руководителем только по согласованию с советом Заринского РПО
и Правлением Крайпотребсоюза; с 03.06.2017 полномочия председателя совета Заринского РПО у ФИО2 прекратились, принятие решения о новом единоличном исполнительном органе общества и внесение соответствующих изменений в Единый государственный реестр юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) от него не зависело; документы и имущество Заринского РПО у ФИО2 отсутствуют, фактически находятся в ведении и владении конкурсного управляющего, поскольку хранятся
в кабинетах соответствующих специалистов, что подтверждается свидетельскими показаниями главного бухгалтера ФИО4, поэтому вывод суда апелляционной инстанции о доказанности фактических обстоятельств для привлечения ФИО2
к субсидиарной ответственности за непередачу документации должника не соответствует имеющимся в деле доказательствам; с требованием о передаче документации Заринского РПО конкурсный управляющий к ФИО2 никогда не обращался, несмотря
на то, что он продолжал работать в обществе водителем до 2020 года; признаки объективного банкротства у Заринского РПО по состоянию на 31.12.2015 отсутствовали, так как активов должника было достаточно для расчетов с кредиторами; в нарушение пункта 3 статьи 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) в размер субсидиарной ответственности ответчика необоснованно включена задолженность перед потребительскими обществами (далее - ПО) «Хмелевское» и «Заря», поскольку их руководителями также являлся ФИО2

Учитывая надлежащее извещение участвующих в обособленном споре лиц
о времени и месте проведения судебного заседания, кассационная жалоба рассматривается в их отсутствие в соответствии с положениями части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ).

Рассмотрев кассационную жалобу, изучив материалы дела, проверив в соответствии со статьями 286, 288 АПК РФ законность обжалуемых судебных актов, суд кассационной инстанции считает их подлежащим отмене, а обособленный спор направлению на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

Как следует из материалов дела и установлено судами, Заринское РПО зарегистрировано в ЕГРЮЛ 21.08.2002.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ руководителем должника до признания его несостоятельным (банкротом) являлся ФИО2, основным видом деятельности общества – торговля розничная преимущественно пищевыми продуктами, включая напитки, и табачными изделиями в неспециализированных магазинах.

ФИО2 не оспаривает, что являлся единоличным исполнительным органом должника до 03.06.2017, поскольку занимал должность председателя совета Заринского РПО. Указанное обстоятельство подтверждается выпиской из протокола собрания коллектива Заринского РПО от 03.06.2017, записью об увольнении с должности председателя совета Заринского РПО в трудовой книжке.

Определением Арбитражного суда Алтайского края от 14.08.2017 в отношении должника введена процедура наблюдения; с учетом принятого на первом собрании кредиторов решения определением суда от 13.04.2018 в отношении Заринское РПО введена процедура внешнего управления, а на основании решения от 18.10.2018 открыта процедура конкурсного производства; временным, внешним и конкурсным управляющим должником утвержден ФИО3

В качестве оснований для привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника конкурсный управляющий указывает
на совершение им убыточных сделок для должника на значительную сумму, неисполнение обязанности по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом и непередачу конкурсному управляющему бухгалтерской документации и имущества должника.

Из заявления конкурсного управляющего следует, что признаки объективного банкротства у должника появились 31.12.2015, что подтверждается бухгалтерским балансом Заринское РПО за 2016 год, согласно которому чистый убыток по итогам года
у общества составил 3 578 000 руб. При этом экономические показатели деятельности должника в дальнейшем вплоть до возбуждения дела о его несостоятельности (банкротстве) существенно не менялись.

Суд первой инстанции, частично удовлетворяя заявление конкурсного управляющего, исходил из того, что ФИО2 не исполнена обязанность
по подаче заявления о признании должника банкротом, посчитал доказанным наличие оснований для привлечения бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности на основании статьи 9, пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве, определил размер субсидиарной ответственности в сумме 9 972 211,36 руб.

При этом, отказывая в удовлетворении заявления конкурсного управляющего
в привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности по иным основаниям,
суд первой инстанции указал на отсутствие доказательств того, что совершенные
им сделки отвечают критериям значимости и существенной убыточности для должника
с учетом масштабов его деятельности, поэтому они не могли являться причиной банкротства должника, как и не доказаны факты отсутствия у конкурсного управляющего документации Заринского РПО.

Апелляционный суд, отменяя определение суда первой инстанции, привлек ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника
за неисполнением им обязанности по подаче заявления о признании должника банкротом и за непередачу конкурсному управляющему документации и имущества должника, определил размер субсидиарной ответственности ответчика в сумме 16 728 868,49 руб.

Суд округа считает необходимым указать на следующее.

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений
в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Федеральный закон от 29.07.2017 № 266- ФЗ), вступившим в силу в основной своей части с 30.07.2017,
статья 10 Закона о банкротстве признана утратившей силу. Закон о банкротстве дополнен главой III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

Согласно пункту 3 статьи 4 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ), которые поданы
с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ).

Поскольку заявление о привлечении к субсидиарной ответственности поступило
в Арбитражный суд Алтайского края после 01.07.2017, оно подлежит рассмотрению
по правилам главы III.2 Закона о банкротстве. По общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

1. Заявитель просил привлечь ФИО2, как контролирующее должника лицо, к субсидиарной ответственности за невозможность погашения требований кредиторов по нескольким основаниям, в том числе за совершение сделок, причинивших обществу существенный вред.

По данному основанию ответчику вменяются действия по совершению убыточных сделок для должника, признанных недействительными на основании определений суда
от 01.06.2020 (на сумму 2 697,80 руб. в пользу ФИО5), от 14.10.2019 (на сумму 417 490,59 руб. в пользу ФИО2), от 12.08.2020 (на сумму 610 276,50 руб. в пользу ФИО6), а также постановлений суда апелляционной инстанции от 26.06.2020
(на сумму 8 208,65 руб. в пользу потребительскго общества «Аквамарин-Логистик»)
и от 21.07.2020 (на сумму 33 287,12 руб. в пользу общества с ограниченной ответственностью «Элегия-Д»).

Пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ, статьей 61.11 Закона о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ установлено, что, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, если установлено причинение вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения этими лицами или в пользу этих лиц либо одобрения этими лицами одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

Квалифицирующим признаком сделки, ряда сделок, при наличии которых
к контролирующему лицу может быть применена упомянутая презумпция доведения
до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно
к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность в контексте отношений «должник (его конкурсная масса) – кредиторы», то есть направленность сделок на причинение существенного вреда кредиторам путем безосновательного,
не имеющего разумного экономического обоснования уменьшения (обременения) конкурсной массы. Такая противоправная направленность сделок должна иметь место
на момент их совершения.

Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности по указанному основанию, суды первой и апелляционной инстанций правомерно указали на то, что заявителем не представлено убедительных доводов и доказательств, что именно указанные сделки привели к банкротству должника применительно к масштабам деятельности Заринского РПО и размеру требований кредиторов, включенных в реестр.

Кроме того, часть сделок совершена должником уже после возбуждения дела
о банкротстве, то есть данные сделки не могли послужить причиной банкротства Заринского РПО.

Таким образом, суды правильно посчитали недоказанным наличие причинно-следственной связи между банкротством должника, действиями ФИО2
по заключению недействительных сделок и невозможностью удовлетворения требований кредиторов.

2. Относительно привлечения ответчика к субсидиарной ответственности
за непередачу документов и имущества должника конкурсному управляющему, судом апелляционной инстанции не учтено следующее.

Пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если, в частности, документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии
с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена,
в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле
о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы (подпункт 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации
от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) разъяснено, что применяя при разрешении споров о привлечении к субсидиарной ответственности презумпции, связанные с непередачей, сокрытием, утратой или искажением документации (подпункты 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), необходимо, в том числе установить как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло
на проведение процедур банкротства и формирование конкурсной массы должника.

При этом привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации
не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче и ненадлежащем хранении документации.

Под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается,
в том числе невозможность выявления всего круга лиц, контролирующих должника, его основных контрагентов, определения основных активов должника и их идентификации, совершенных в период подозрительности сделок и их условий, установления содержания принятых органами должника решений и т.д.

К руководителю должника не могут быть применены презумпции, установленные подпунктами 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если необходимая документация (информация) передана им арбитражному управляющему в ходе рассмотрения судом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Такая передача документации (информации) не исключает возможность привлечения руководителя к ответственности в виде возмещения убытков, вызванных просрочкой исполнения обязанности, или к субсидиарной ответственности по иным основаниям.

В настоящем случае конкурсный управляющий в заявлении ссылаясь на непередачу ему бухгалтерской документации и имущества должника, не представил обоснования относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства.

В судебном заседании 01.06.2021, допрошенная в качестве свидетеля
ФИО4, являющаяся главным бухгалтером Заринского РПО как в период руководства обществом ФИО2, так и в ходе процедур банкротства должника, пояснила, что документация общества представляет собой большой объем документов, которые находятся и хранятся в конторе Заринского РПО у работников в кабинетах согласно занимаемой должности и выполняемой трудовой функции. После ноября 2019 года документы были вывезены.

Учитывая согласующиеся между собой показания свидетеля и пояснения
ФИО2 об отсутствии у него документации и имущества Заринского РПО,
непредставление доказательств, свидетельствующих о том, что у ответчика имеются
или им неправомерно скрывается документы должника, суд первой инстанции пришел
к обоснованному выводу о том, что формальное неподписание акта приема-передачи документов и имущества должника между ФИО2 и конкурсным управляющим не является достаточным основанием для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по данному основанию.

Само по себе непринятие ФИО2 мер к подписанию акта приема-передачи документации и имущества должника конкурсному управляющему, не свидетельствует
о том, что они отсутствуют у конкурсного управляющего, поскольку материалами дела подтверждается, что им успешно сформирована конкурсная масса Заринского РПО, взыскивалась дебиторская задолженность, оспаривались подозрительные
и преференциальные сделки должника, с торгов реализовано движимое и недвижимое имущество Заринского РПО, что невозможно сделать в отсутствие первичной учетной бухгалтерской документации и правоустанавливающих документов.

Несмотря на отсутствие уточнений заявленных требований в указанной части, представитель конкурсного управляющего в суде первой инстанции не настаивал
на удовлетворении заявления в указанной части, на что справедливо указано судом первой инстанции в определении от 08.10.2021.

Кроме того, заслуживает внимания довод кассатора о том, что при проверке обжалуемого судебного акта на предмет его законности и обоснованности суд апелляционной инстанции в отсутствие правовых оснований вышел за пределы доводов апелляционной жалобы ФИО2, который ссылался на неправомерность привлечения его к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве должника и не обжаловал определение суда первой инстанции от 08.10.2021 в той части,
в удовлетворении которой конкурсному управляющему было отказано.

Вместе с тем в отсутствие апелляционных жалоб и возражений со стороны иных участников процесса, суд апелляционной инстанции осуществил по собственной инициативе проверку всего судебного акта, чем нарушил часть 5 статьи 268 АПК РФ,
с учетом разъяснений, приведенных в пункте 27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 12 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции».

Учитывая изложенное, заявление конкурсного управляющего в указанной части требования в отношении ФИО2 не подлежало рассмотрению и проверке
в суде апелляционной инстанции, немотивированное и необоснованное удовлетворение требований о привлечении ответчика к субсидиарной ответственности по долгам должника за непередачу документации должника конкурсному управляющему привело
к увеличению размера его ответственности с 9 972 211,36 руб. до 16 728 868,49 руб., притом, что ФИО2 фактически был лишен возможности приводить свои доводы
и возражения, на этот счет.

Таким образом, суд округа приходит к выводу, что оснований для удовлетворения заявленных требований в указанной части у суда апелляционной инстанции не имелось.

3. В отношении привлечения ответчика к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом.

Применение той или иной редакции статьи 9, пункта 2 статьи 10 Закона
о банкротстве (в настоящее время статьи 61.12 Закона о банкротстве) в части норм материального права зависит от того, когда имели место обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения контролирующего лица должника к субсидиарной ответственности по данному основанию, а не от того, когда было подано заявление
о привлечении к субсидиарной ответственности. При этом нормы процессуального права подлежат применению в редакции, действующей на дату обращения с заявлением
о привлечении к субсидиарной ответственности.

Нормы о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц были определены законодателем в разное время следующими положениями статьи 10 Закона
о банкротстве: редакция от 28.04.2009 № 73-ФЗ действует по отношению к нарушениям, совершенным с 05.06.2009 по 29.06.2013; редакция от 28.06.2013 № 134-ФЗ действует
по отношению к нарушениям, совершенным с 30.06.2013 по 29.07.2017; глава III.2 Закона о банкротстве в редакции от 29.07.2017 № 266-ФЗ действует по отношению
к нарушениям, совершенным с 30.07.2017.

Учитывая, что ответчику вменяется неисполнение обязанности по подаче
с 31.01.2016 заявления о признании должника банкротом, суды правомерно исходили
из положений статей 9 и 10 Закона о банкротстве в редакции от 28.06.2013 № 134-ФЗ.

В силу пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 Закона о банкротстве, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 Закона
о банкротстве.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника обязан обратиться с заявлением о признании должника банкротом в арбитражный суд в случае, если должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества.

Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

Из содержания приведенных норм права следует необходимость определения точной даты возникновения у руководителя должника соответствующей обязанности (признаков объективного банкротства).

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 9 Постановления № 53, обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает
в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного
из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности, обстоятельств, названных в абзацах пятом, седьмом пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве,
и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал
на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

Исходя из данных норм права, для целей разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве установление момента подачи заявления о банкротстве должника приобретает существенное значение, учитывая, что момент возникновения такой обязанности
в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий
для должника и его кредиторов. В связи с этим в процессе рассмотрения такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать специфику деятельности должника,
а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами, поэтому наличие непогашенной задолженности перед отдельными кредиторами в определенный период само по себе
не свидетельствует о наличии у руководителя должника обязанности по подаче соответствующего заявления в арбитражный суд.

Невыполнение контролирующими должника лицами требований Закона
о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о его банкротстве свидетельствует, по сути, о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации
о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов,
от которых скрыто реальное имущественное и финансовое положение должника, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных
в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Момент подачи заявления о банкротстве должника имеет существенное значение
и для разрешения вопроса об очередности удовлетворения обязательств. Так, при должном поведении руководителя и контролирующих должника лиц, своевременно обратившихся с заявлением о банкротстве, вновь возникшие обязательства кредиторов погашаются приоритетно в режиме текущих платежей, а при неправомерном бездействии указанных лиц те же самые обязательства погашаются в общем режиме удовлетворения реестровых требований (пункт 1 статьи 5, статья 134 Закона о банкротстве).

Суды, оценив бухгалтерские балансы должника, отчеты о прибылях
и убытках пришли к выводу о том, что должник по итогам хозяйственной деятельности
за 2015 год должник имеет чистый убыток в размере 3 578 000 руб., учитывая сохранение данного показателя в последующих периодах деятельности должника, согласились
с доводом конкурсного управляющего о том, что датой объективного банкротства должника является 31.12.2015.

Между тем судам не учтено следующее.

По мнению кассатора, судами не принято во внимание, что размер чистого убытка по итогам 2015 года не подтверждает факт отсутствия у Заринского РПО активов, размер которых превышает имеющиеся обязательства должника.

Приведенные в указанной части возражения ФИО2 и расчеты не были предметом исследования и оценки судов.

Вместе с тем из отчета конкурсного управляющего следует, что задолженность перед кредиторами, включенная в реестр должника, составляет 16,7 млн. руб., а рыночная стоимость имущества Заринского РПО – 18,1 млн. руб., поэтому довод ФИО2
о превышении стоимости активов должника над размером его обязательств подтверждается имеющимися доказательствами, а вывод судов о дате объективного банкротства общества носит преждевременный характер.

Кроме того, судами не приняты во внимание возражения и доказательства кассатора свидетельствующие о том, что объем полномочий председателя совета Заринского РПО
в силу положений Закона Российской Федерации от 19.06.1992 № 3085-1
«О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации» и Устава общества существенно ограничен, поскольку все ключевые решения, включая утверждение программы развития и порядка покрытия убытков общества, определения основных направлений его деятельности, отчуждения недвижимого имущества, за счет стоимости от реализации которого возможно, в том числе погашение требований кредиторов, относится к исключительной компетенции общего собрания пайщиков и ФИО2 не вправе в отсутствие согласования общего собрания пайщиков и контролирующей организации - правления Крайпотребсоюза самостоятельно принимать решение по подаче заявления о признании общества банкротом и определять порядок преодоления кризисной ситуации в Заринском РПО.

Так, в материалы дела ответчиком представлено письмо Алтайского краевого союза потребительских обществ от 18.12.2015 № ЭО/32, адресованное председателю совета Заринского РПО ФИО2, из которого следует, что отчет о финансовом состоянии общества, мерах по ликвидации убытков и укреплении экономики в 2015-2016 годах заслушан, по его итогам состоялось заседание комиссии по эффективности деятельности кооперативных организаций и разработаны рекомендации, направленные на повышение эффективности и стабилизацию финансовой деятельности, из которого не следует, что общество находится в состоянии неплатежеспособности, а предложенный план мероприятий по стабилизации его деятельности является бесперспективным
или недостижимым. При этом как обоснованно указывает кассатор, из бухгалтерского баланса за 2017 год следует, что размер непокрытого убытка общества снизился
до 2 650 000 руб. и в отношении общества вводилась процедура внешнего управления,
то есть у должника имелись собственные резервы и перспективы для восстановления платежеспособности.

Таким образом, ФИО2 правомерно указывал на имевшийся
у Заринского РПО на 2016 год экономически обоснованный план действий
по преодолению финансовых затруднений, который не был учтен судами. При определении даты объективного банкротства общества необходимо также учитывать особенности хозяйственной деятельности должника, наличие у него имущества
и работников, заключенные с контрагентами сделки и возможность получения денежных средств в целях погашения имеющихся обязательств.

Помимо этого, не получили оценки судов доводы кассатора о том, что, определяя размер субсидиарной ответственности ФИО2 по данному основанию, суды
не учли период образования задолженности перед уполномоченным органом, включенной в реестр на основании определений суда от 14.08.2017 и от 06.10.2017, который включает период до 31.01.2016, а требования кредиторов ПО «Заря» в размере 1 669 381,02 руб.
и ПО «Хмелевское» в размере 2 157 500 руб., ввиду их аффилированности по отношению к должнику, в силу пункта 3 статьи 61.12 Закона о банкротстве могли не подлежать включению в размер субсидиарной ответственности должника.

Учитывая, что указанные возражения ФИО2 не нашли отражения
в обжалуемых судебных актах, а проверить их на предмет обоснованности
не предоставляется возможным, исходя из полномочий суда округа, вывод судов
о размере субсидиарной ответственности ответчика сделан без установления всех существенных обстоятельств, имеющих юридическое значение.

На основании изложенного обжалуемые судебные акты в части установления оснований для привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности по долгам должника за неподачу заявления о признании должника банкротом и ее размера подлежат отмене, а обособленный спор – направлению на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

При новом рассмотрении суду следует установить обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения требования заявителя в части привлечения ответчика к субсидиарной ответственности за неподачу заявления
о признании должника банкротом; установить какие причины привели к возникновению кризисной ситуации и переходу в стадию объективного банкротства должника, включая критический момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов (объективного банкротства); установить наличие либо отсутствие объективных экономических причин ухудшения финансово-хозяйственной деятельности должника применительно к специфике деятельности потребительских обществ; дать оценку действиям (бездействию) лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности
на предмет их разумности, добросовестности и достаточности, в том числе с учетом имеющегося плана по выходу из кризисной ситуации; установить размер субсидиарной ответственности применительно к пунктам 2, 3 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Руководствуясь пунктом 3 части 1 статьи 287, статьями 288, 289
АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

постановил:

определение Арбитражного суда Алтайского края от 08.10.2021 и постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 09.02.2022 по делу
№ А03-9194/2017 отменить. Направить обособленный спор на новое рассмотрение
в Арбитражный суд Алтайского края.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия,
в порядке, предусмотренном статьей 291.1 АПК РФ.

Председательствующий Ю.И. Качур

Судьи О.В. Ишутина

ФИО1