Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего судьи Алексеева Р.А., судей Бабаевой О.В. и Трифонова Л.А., при ведении протокола помощником судьи Зазуля Т.В. и участии в судебном заседании, проводимом с использованием систем видеоконференц-связи при содействии Арбитражного суда Республики Ингушетия, от истца – федерального казенного учреждения «Центр хозяйственного и сервисного обеспечения Министерства внутренних дел по Республики Ингушетия» (ИНН <***>, ОГРН <***>) – ФИО1 (доверенность от 20.01.2022), ФИО2 (доверенность от 15.02.2022), от ответчика – общества с ограниченной ответственностью «Экойл» (ИНН <***>, ОГРН <***>) – ФИО3 (доверенность от 30.03.2020), в отсутствие третьего лица – общества с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация "Эскар"», извещенного о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения информации на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, рассмотрев кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Экойл» на постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.08.2021 по делу № А18-496/2020, установил следующее.

ФКУ «Центр хозяйственного и сервисного обеспечения Министерства внутренних дел по Республики Ингушетия» (далее – учреждение) обратилось в арбитражный суд с иском к ООО «Экойл» (далее – общество) о признании недействительным договора уступки права требования (цессии) от 10.12.2017 по государственному контракту от 26.06.2016 № 100/10 на оказание услуг по охране имущества, заключенного Управлением Федеральной миграционной службы по Республике Ингушетия (далее – управление) и ООО «Частная охранная организация "Охрана"» (далее – организация).

Суд первой инстанции привлек организацию к участию в деле в качестве второго ответчика, ООО «Частная охранная организация " Эскар"» – в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

Решением от 19.02.2021 в иске отказано. Суд исходил из того, что замена кредитора не повлекла нарушения прав учреждения, которые были бы восстановлены при признании договора уступки недействительным; требование предъявлено по истечении срока исковой давности.

Постановлением апелляционного суда от 09.08.2021 решение от 19.02.2021 отменено, иск удовлетворен. Апелляционный суд пришел к выводу об уступке организацией обществу права требования по несуществующему государственному контракту; требование предъявлено в пределах срока исковой давности.

В кассационной жалобе общество просит отменить постановление апелляционного суда от 09.08.2021. Заявитель ссылается на то, что замена кредитора не повлекла бы нарушение прав учреждения, которые были бы восстановлены при признании договора цессии недействительным, поэтому суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска. Выводы суда по делу № А18?540/2019, давшего оценку оспариваемому договору при проведении процессуальной замены истца, являются преюдициальными для рассматриваемого спора. Согласно сведениям из ЕГРЮЛ организация ликвидирована, что влечет невозможность рассмотрения спора о признании сделки недействительной без ее участия и является основанием для прекращения производства по делу на основании пункта 5 части 1 статьи 150 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Отзыв на кассационную жалобу в суд не поступил.

Изучив материалы дела, доводы жалобы, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа пришел к следующим выводам.

Как видно из материалов дела, управление и организация заключили государственный контракт от 26.04.2016 № 100/10 на оказание услуг по охране имущества управления.

Дополнительным соглашением от 20.05.2016 произведена замена стороны указанного контракта – управления на учреждение.

Решением Арбитражного суда Республики Ингушетия от 27.01.2017 по делу № А18-1136/2016 государственный контракт признан недействительным (ничтожным), поскольку заключен с нарушением требований статьи 93 Федерального закона от 05.04.2013 № 44?ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее – Закон № 44-ФЗ), Положения о Федеральной миграционной службе, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 13.07.2012 № 711, и части 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 11.03.1992 № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации». Поскольку стороны не представили доказательств исполнения государственного контракта, суд указал на отсутствие необходимости возврата сторон в первоначальное состояние.

10 декабря 2017 года организация (цедент) и общество (цессионарий) заключили договор уступки права требования (цессии), по которому цедент уступил цессионарию право требования к учреждению 11 400 тыс. рублей долга по государственному контракту.

Решением Арбитражного суда Республики Ингушетия от 30.04.2019 по делу № А18-540/2019 с учреждения в пользу общества взыскано 11 400 тыс. рублей долга по государственному контракту, 2 420 841 рубль 41 копейка процентов за пользование чужими денежными средствами и 4 175 273 рубля 75 копеек штрафа.

Решением Арбитражного суда Республики Ингушетия от 18.06.2020 по делу № А18-540/2019 решение от 30.04.2019 отменено по новым обстоятельствам (признание государственного контракта недействительным).

Постановлением Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.09.2020, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 17.12.2020, решение от 18.06.2020 отменено, производство по заявлению учреждения о пересмотре решения от 30.04.2019 по новым обстоятельствам прекращено, поскольку учреждение обратилось с заявлением о пересмотре судебного акта
по новым обстоятельствам с пропуском срока.

Учреждение, ссылаясь на нарушение его прав и законных интересов названным договором уступки права требования (цессии), обратился в суд с требованием о признании его договора недействительным. В обоснование требований учреждение указало, что о принятии решения от 27.01.2017 по делу № А18-1136/2016 оно узнало только 05.03.2020 при подготовке материалов для обжалования решения от 30.04.2019 по делу № А18-540/2019.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции руководствовался статьями 166, 168, 382, 384, 386, 388, 390 Гражданского кодекса Российской Федерации, пунктами 11, 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» и исходил из того, замена кредитора не повлекла нарушения прав учреждения, которые были бы восстановлены при признании договора уступки недействительным. Ссылка учреждения на то, что приведенные им обстоятельства ему не были известны опровергаются материалами дела.

Отменяя решение и удовлетворяя требования учреждения, апелляционный суд пришел к выводу об уступке организацией обществу права требования по несуществующему государственному контракту (пункт 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации). Апелляционный суд исходил из того, что организация, зная о недействительности государственного контракта, заключило с обществом договор уступки прав требования, и в последующем обратилось с иском в суд о взыскании долга по данному государственному контракту. Взыскание долга на основании государственного контракта, признанного ничтожной сделкой, апелляционный суд счел обстоятельством, свидетельствующим о нарушении прав и законных интересов учреждения, а предъявление учреждением рассматриваемого иска – реализацией права на защиту от необоснованных притязаний.

В соответствии с пунктом 1 статьи 166 Гражданского кодекса сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Статьей 168 Гражданского кодекса установлено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 20 Обзора судебной практики применения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 28.06.2017 (далее –Обзор от 28.06.2017), выполнение работ при отсутствии государственного или муниципального контракта не порождает у исполнителя право требовать их оплаты (аналогичная правовая позиция отражена в постановлениях Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.05.2013 № 18045/12, от 04.06.2013 № 37/13, в пункте 4 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2015), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25.11.2015).

Решением от 27.01.2017 по делу № А18-1136/2016 суд признал государственный контракт недействительным (ничтожным), поскольку он заключен с нарушением требований статьи 93 Закона № 44-ФЗ без проведения конкурентных процедур на оказание услуг.

Вместе с тем организация не обжаловала указанный судебный акт и, зная о ничтожности государственного контракта и исполнении данного контракта с нарушением публичных процедур, спустя 11 месяцев уступила обществу право требования долга по нему.

Следовательно, с учетом разъяснений Верховного Суда Российской Федерации, изложенных в пунктах 18 и 20 Обзора от 28.06.2017, организация уступила обществу несуществующее право требования.

Таким образом, в рассматриваемом случае возникла ситуация, при которой имеется два вступивших в законную силу судебных акта (о признании государственного контракта недействительным и взыскании долга по нему), обязательных к исполнению в силу статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. При этом общество и организация, заключая договор уступки прав требования, не могли не знать об уступке права требования по государственному контракту, заключенному с нарушением явно выраженного запрета.

Согласно практике Европейского Суда по правам человека, требование правовой определенности предполагает, что судебные решения, по общему правилу должны оставаться окончательными. Правовая определенность предполагает уважение принципа «res judicata», т.е. принципа недопустимости повторного рассмотрения уже разрешенного дела (постановление от 28.10.1999 по делу «Брумареску против Румынии»). Отступление от принципа правовой определенности может быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого характера. Оно возможно для исправления существенного (фундаментального) нарушения, свидетельствующего о ненадлежащем отправлении правосудия.

Согласно пункту 3 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В силу пункта 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны.

В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом), не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

Злоупотребление правом может быть вызвано такими действиями лица, в результате которых другая сторона не могла реализовать принадлежащие ей права. Содержащейся в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, а именно отказа в защите права лицу, злоупотребившему правом, является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, ссылающегося на соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отношении истца, так и в отношении ответчика (пункт 5 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Поскольку материалами дела подтверждается, что целью оспариваемого договора являлось получение финансовой выгоды в обход установленного законодательством запрета путем создания условий для взыскания с учреждения долга по несуществующему обязательству, апелляционный суд обоснованно удовлетворил иск, направленный на защиту прав добросовестного лица (учреждения).

Довод общества о необходимости прекращения производства по делу ввиду ликвидации организации несостоятелен, поскольку ликвидация первоначального цедента, уступившего права (требования) до своей ликвидации, не препятствует рассмотрению по существу обособленных споров, вытекающих из договора цессии, поскольку конечный приобретатель права (требования) правоспособность не утратил.

Доводы, изложенные в жалобе, основаны на неверном толковании заявителем положений закона и не опровергают выводы суда апелляционной инстанции. Доводы заявителя кассационной жалобы не содержат фактов, которые не были проверены и учтены апелляционным судом при рассмотрении дела и имели юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность постановления либо опровергали выводы суда. Материалы дела исследованы судом апелляционной инстанции полно, всесторонне и объективно, представленным сторонами доказательствам дана надлежащая правовая оценка, изложенные в постановлении выводы соответствуют фактическим обстоятельствам дела и нормам права.

При изложенных обстоятельствах основания для изменения или отмены постановления суда апелляционной инстанции отсутствуют.

Руководствуясь статьями 274, 286, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.08.2021 по делу
№ А18-496/2020 оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Председательствующий

Р.А. Алексеев

Судьи

О.В. Бабаева

Л.А. Трифонова