Гражданский кодекс часть 1

при участии ФИО1 и его представителя ФИО2 (доверенность от 30.09.2013), от ФИО3 – ФИО4 (доверенность от 28.05.2015), от ФИО5 – ФИО6 (доверенность от 06.02.2014), от ФИО7 – ФИО6 (доверенность от 17.04.2015), от общества с ограниченной ответственностью «Гранитстройинвест» – ФИО6 (доверенность от 05.02.2015),

рассмотрев 31.08.2015 в открытом судебном заседании кассационную жалобу ФИО3 на постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.05.2015 по делу № А26-8904/2013 (судьи Аносова Н.В., Бурденков Д.В., Зайцева Е.К.),

у с т а н о в и л:

ФИО1 (Санкт-Петербург) обратился в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском, уточненным в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), к ФИО5 (Санкт-Петербург), ФИО3 (Санкт-Петербург) и ФИО7 (Санкт-Петербург) о признании недействительными ничтожных сделок по переходу прав на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью «Гранитстройинвест», место нахождения: 186810, <...>, ОГРН <***>, ИНН <***> (далее – Общество), а именно:

- сделки по переходу прав на долю в размере 1% от ФИО5 к ФИО3, зарегистрированной 30.07.2013 в Едином государственном реестре юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ) ;

- сделки по переходу прав на долю в размере 25% от ФИО7 к ФИО3, зарегистрированной в 17.09.2013 ЕГРЮЛ;

- сделки по переходу прав на долю в размере 25% от ФИО7 к ФИО3, зарегистрированной 08.11.2013 в ЕГРЮЛ.

Одновременно ФИО1 просил о применении в отношении указанных сделок последствий недействительности ничтожной сделки в виде перевода на него от ФИО3 прав и обязанностей покупателя на доли в размере 1%, 25% и 25%.

Решением Арбитражного суда Республики Карелия от 17.02.2015 в удовлетворении иска отказано.

Постановлением от 21.05.2015 Тринадцатый арбитражный апелляционный суд отменил решение от 17.02.2015 и удовлетворил иск.

Суд апелляционной инстанции признал недействительными ничтожные сделки по переходу прав на доли в уставном капитале Общества, в том числе: на долю в размере 1% – от ФИО5 к ФИО3 (договор дарения доли в уставном капитале от 11.07.2013); на долю в размере 25%, – от ФИО7 к ФИО3 (договор купли-продажи части доли в уставном капитале от 15.08.2013); на долю в размере 25% – от ФИО7 к ФИО3 (договор купли-продажи части доли в уставном капитале от 14.10.2013).

При этом апелляционная инстанция применила последствия недействительности ничтожных сделок в виде перевода на ФИО1 прав и обязанностей покупателя по договору дарения доли в размере 1% и договорам купли-продажи доли от 15.08.2013 и 14.10.2013 в размере 50% (по каждому договору 25%).

Кроме того, суд распределил судебные расходы.

В кассационной жалобе ФИО3 просит отменить постановление от 21.05.2015 и оставить в силе решение от 17.02.2015.

По мнению подателя жалобы, апелляционный суд неправильно применил пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), поскольку не установил прикрываемую сделку и волю всех сторон сделки.

Вывод апелляционной инстанции о возмездности прикрывающей сделки, по утверждению ФИО3, не соответствует обстоятельствам дела.

Кроме того, податель жалобы ссылается на пропуск истцом срока исковой давности, установленного пунктом 18 статьи 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон № 14-ФЗ).

В отзыве на кассационную жалобу ФИО1 просит обжалуемый судебный акт оставить без изменения, считая его законным и обоснованным.

В судебном заседании представители ФИО3, ФИО7, ФИО5 и Общества поддержали доводы, приведенные в кассационной жалобе, а ФИО1 и его представитель против удовлетворения жалобы возражали.

На основании части 1 статьи 163 АПК РФ в судебном заседании по рассмотрению кассационной жалобы 24.08.2015 был объявлен перерыв до 31.08.2015.

Как следует из материалов дела, начиная с 11.12.2007 ФИО1, ФИО5 и ФИО7 являлись участниками Общества с долями участия в уставном капитале последнего в размере 33%, 34% и 33% соответственно.

Директором Общества является ФИО5

По договору купли-продажи от 05.04.2011 № 1-ГСИ ФИО1 продал ФИО7 часть своей доли в уставном капитале Общества – в размере 32 % за 12 000 руб. (номинальной стоимостью 19 200 000 руб.).

ФИО5 по договору от 05.04.2011 № 2-ГСИ также продал ФИО7 часть своей доли в уставном капитале Общества – в размере 33 % за 15 000 руб.

Сведения о переходе по указанным договорам прав на доли в уставном капитале Общества 25.04.2011 внесены в ЕГРЮЛ.

В соответствии с заключенным 11.07.2013 в нотариальной форме договором дарения ФИО5 подарил принадлежавшую ему долю в размере 1% в уставном капитале (номинальной стоимостью 600 000 руб.) ФИО3, до этого не являвшемуся участником Общества. Сведения о переходе к ФИО3 права на означенную в договоре дарения долю внесены в ЕГРЮЛ 30.07.2013.

Между ФИО7 (продавцом) и ФИО3 (покупателем) 15.08.2013 в нотариальной форме заключен договор купли-продажи доли в размере 25% в уставном капитале по цене 30 000 руб. (номинальной стоимостью 15 000 000 руб.). Сведения о переходе права на долю внесены в ЕГРЮЛ 17.09.2013.

По заключенному в нотариальной форме 14.10.2013 договору купли-продажи ФИО7 продал, а ФИО3 купил долю в размере 25% (номинальной стоимостью 15 000 000 руб.) в уставном капитале Общества по цене 30 000 руб. Сведения о переходе права на долю внесены в ЕГРЮЛ 08.11.2013.

ФИО1 06.12.2013 обратился в суд с настоящим иском, указав, что узнал о спорных сделках при получении 01.10.2013 выписки из ЕГРЮЛ. Изначально истец просил в силу пункта 2 статьи 170 ГК РФ признать ничтожной сделку дарения и в порядке применения последствий ее недействительности на основании пункта 18 статьи 21 Закона № 14-ФЗ перевести на него права и обязанности покупателя по оспоренным сделкам (дарения 1% доли и купли-продажи двух долей – по 25% каждая). По утверждению ФИО1, дарение было совершено с целью передачи доли участия в Обществе третьему лицу в обход преимущественного права приобретения такой доли другими участниками Общества, в том числе им самим.

Уточняя исковые требования, ФИО1 просил признать все спорные сделки (дарения 1% доли и купли-продажи двух долей – по 25 % каждая) недействительными ввиду их ничтожности и перевести на истца права и обязанности покупателя в отношении отчужденных по спорным сделкам долей, в том числе доли в размере 1% и двух долей в размере 25 % каждая.

В обоснование уточнения требований истец сослался на то, что недействительность дарения ФИО5 ФИО3 доли в размере 1% влечет в силу статьи 168 ГК РФ и пунктов 4 и 18 статьи 21 Закона № 14-ФЗ недействительность совершенных ФИО3 и ФИО7 сделок купли-продажи долей в размере 25 % (т. д. 1, л. 136-137).

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении иска, исходил из того, что истец не доказал преследования ФИО5 и ФИО3 при заключении договора дарения цели прикрытия реально совершенной сделки купли-продажи. Суд также указал на отсутствие доказательств того, что договоры купли-продажи доли в уставном капитале Общества от 15.08.2013 и 14.10.2013 не соответствуют положениям Закона № 14-ФЗ. Изложенные истцом обстоятельства (заключение договоров дарения и купли-продажи в течение короткого промежутка времени, отсутствие родственных связей между дарителем и одаряемым, экономическая невыгодность сделки для дарителя), по утверждению суда первой инстанции, сами по себе не являются доказательствами совершения договора дарения с целью прикрытия сделок купли-продажи и не могут быть положены в основу признания этих договоров недействительными.

Апелляционный суд отменил решение от 17.02.2015 и удовлетворил иск, посчитав, что совершенные ответчиками договоры дарения и купли-продажи долей являются притворными, поскольку совершены «с целью легитимации ФИО3 в качестве участника Общества для последующего возмездного приобретения долей Общества, которые в совокупности составили 51%, в нарушение преимущественного права участника Общества ФИО1 на приобретение долей».

При этом суд апелляционной инстанции сослался на правовую позицию, изложенную Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее – ВАС РФ) в пункте 3 информационного письма от 25.06.2009 № 131 (далее – Письмо № 131).

Суд кассационной инстанции находит выводы судов первой и апелляционной инстанций неправомерными в связи со следующим.

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 названного Кодекса никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах (абзац первый пункта 1 статьи 10 ГК РФ).

Согласно статье 168 ГК РФ, в редакции, действовавшей до 01.09.2013, сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Положения приведенной нормы изменены с 01.09.2013. Как установлено пунктом 1 статьи 168 ГК РФ, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу пункта 1 статьи 166 ГК РФ (в редакции, действовавшей до 01.09.2013) сделка признавалась недействительной по основаниям, установленным названным Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно пункту 1 статьи 166 ГК РФ (в редакции, действующей с 01.09.2013) сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

На основании положений пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ, действовавших на момент заключения двух первых спорных сделок, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах – если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Указанные положения сохранили свою силу в действующей с 01.09.2013 редакции ГК РФ, за исключением указания на возможность возмещения стоимости полученного в деньгах.

В соответствии с пунктом 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки применяются относящиеся к ней правила.

Указанные положения предусматривались пунктом 2 статьи 170 ГК РФ в редакции, действовавшей на момент заключения договоров от 11.07.2013 и 15.08.2013, и сохранены в действующей с 01.09.2013 редакции означенного Кодекса – на момент заключения договора от 14.10.2013.

При продаже доли или части доли в уставном капитале общества с нарушением преимущественного права покупки доли или части доли любые участник или участники общества либо, если уставом общества предусмотрено преимущественное право покупки обществом доли или части доли, общество в течение трех месяцев со дня, когда участник или участники общества либо общество узнали или должны были узнать о таком нарушении, вправе потребовать в судебном порядке перевода на них прав и обязанностей покупателя (пункт 18 статьи 21 Закона № 14-ФЗ).

Пунктом 18 статьи 21 Закона № 14-ФЗ предусмотрен способ защиты прав участников общества с ограниченной ответственностью, отличный от применения последствий недействительности сделки.

По смыслу приведенных норм права и обязанности покупателя доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью могут быть переведены на участника общества только в случае совершения сделки, не имеющей дефектов, влекущих признание ее недействительной.

ФИО1 заявлены, а судом апелляционной инстанции удовлетворены, взаимоисключающие требования – о переводе прав и обязанностей по ничтожным сделкам.

Удовлетворяя требования истца на основании пункта 2 статьи 170 ГК РФ, суд апелляционной инстанции в качестве прикрываемой сделки указал сделку купли-продажи доли в размере 51% уставного капитала Общества. О таком основании иска ФИО1 заявил в «письменной позиции» по делу (т. д. 3, л. 139 – 149). Однако в установленном статьей 49 АПК РФ порядке уточнение оснований иска судами не принималось.

Судам следовало предложить истцу уточнить исковые требования.

Определяя прикрываемую сделку, апелляционный суд ошибочно применил пункт 3 Письма № 131, в котором разъяснено, что в случае, если заключенные договоры дарения и купли-продажи акций являются притворными и прикрывают единый договор купли-продажи акций, акционер закрытого акционерного общества вправе требовать перевода на себя прав и обязанностей покупателя по единому договору купли-продажи, который действительно имелся в виду.

Между тем такой правовой подход Президиумом ВАС РФ был признан допустимым лишь в случае, когда целью договора дарения акций, принадлежащих одному лицу, была дальнейшая продажа оставшихся у того же лица акций.

Данная позиция соответствует разъяснениям, содержащимся в пункте 88 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», согласно которым прикрывающие сделки являются ничтожными, например, в случае, если судом будет установлено, что участник общества с ограниченной ответственностью заключил договор дарения части принадлежащей ему доли в уставном капитале общества третьему лицу с целью дальнейшей продажи оставшейся части доли в обход правил о преимущественном праве других участников на покупку доли, договор дарения и последующая купля-продажа части доли могут быть квалифицированы как единый договор купли-продажи, совершенный с нарушением названных правил.

В рассматриваемом случае ФИО5 подарил ФИО8 всю принадлежавшую ему долю – в размере 1% и не был участником последующих договоров купли-продажи.

В соответствии со статьей 572 ГК РФ договор дарения является безвозмездной сделкой. При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением.

В силу пунктами 5.2 и 5.4. устава Общества его участники пользуются преимущественным правом покупки доли. Получение доли в дар третьим лицом не ограничено преимущественным правом участников Общества и обретение статуса участника Общества одаренным не обусловлено их согласием.

Суд первой инстанции отклонил доводы ФИО1, положенные им в обоснование притворности договора дарения, в том числе об отсутствии родственных связей между ФИО5 и ФИО3, об экономической невыгодности сделки для дарителя – с учетом того, что он нуждался в денежных средствах, а также о проявлении намерения продать спорную долю. Как посчитал суд, приведенные истцом обстоятельства не являются доказательствами совершения договора дарения с целью прикрыть сделки купли-продажи и не могут быть положены в основу признания этого договора недействительными. При этом суд исходил из недоказанности передачи одаряемым дарителю денежных средств либо иного имущества в оплату за подаренную долю.

Между тем суд не учел, что безвозмездность передачи имущества является одним, но не единственным признаком договора дарения. Обязательным квалифицирующим признаком договора дарения является вытекающее из соглашения сторон очевидное намерение дарителя передать имущество в качестве дара (указание на это содержится в Постановлении Президиума ВАС РФ от 25.04.2006 № 13952/05).

Дарение имущества предполагает наличие волеизъявления дарителя, намеревающегося безвозмездно передать принадлежащее ему имущество иному лицу именно в качестве дара (с намерением облагодетельствовать одаряемого), а не по какому-либо другому основанию, вытекающему из экономических отношений сторон сделки.

Наличие такого волеизъявления дарителя с учетом всех установленных по делу обстоятельств судами не проверено; мотивы дарения судами не исследовались. В судебном заседании кассационной инстанции представитель ФИО5 утверждал, что намерение его доверителя одарить именно ФИО9 было вызвано тем, что последний является состоятельным лицом и имеет возможность инвестировать средства в деятельность Общества.

Кроме того, суд первой инстанции не дал оценку договору купли-продажи долей в уставном капитале Общества от 02.08.2012 (с учетом дополнительного соглашения № 1 к договору), подписанному (но не исполненному) ФИО1, ФИО5, ФИО7 (продавцами) и обществом с ограниченной ответственностью «Прогресс-Консалтинг» (покупателем). Истец ссылался на указанный документ как на доказательство намерения ФИО5 продать свою долю в размере 1% уставного капитала Общества за 78 200 000 руб. (т. 3, л.д. 143 – 147).

В связи с допущенными судами первой и апелляционной инстанций нарушениями норм права и несоответствием выводов судов обстоятельствам дела и содержащимся в нем доказательствам решение от 17.02.2015 и постановление от 21.05.2015 подлежат отмене, а дело – направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, установить все имеющие существенное значение для дела обстоятельства, после чего, сделав вывод о наличии или отсутствии оснований для удовлетворения заявления, принять законное и обоснованное решение.

Довод подателя кассационной жалобы о пропуске истцом срока исковой давности судом кассационной инстанции не проверяется, поскольку в установленном процессуальном порядке не был заявлен при рассмотрении дела в суде первой инстанции.

Суд кассационной инстанции отклоняет ходатайство ФИО3 об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке положений пункта 2 статьи 170 ГК РФ в его взаимосвязи с абзацами первым и вторым пункта 18 статьи 21 Закона № 14-ФЗ на соответствие части 2 статьи 35 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 8, 15 (часть 2), 19 (части 1 и 2), 334, 45, 46 и 55 (части 1 и 3).

В случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд исходя из положений части 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности этого закона (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 8 от 31.10.1995 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»).

Вопреки утверждению заявителя ходатайства, положения пункта 2 статьи 170 ГК РФ такой неопределенности не содержат.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288 и 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

п о с т а н о в и л:

решение Арбитражного суда Республики Карелия от 17.02.2015 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.05.2015 по делу № А26-8904/2013 отменить.

Дело направить в Арбитражный суд Республики Карелия на новое рассмотрение.

Председательствующий

С.Г. Колесникова

Судьи

А.Л. Каменев

С.Н. Ковалев