Гражданский кодекс часть 1

неплатежеспособный AS «PNB Banka» (далее – Банк) в лице администратора неплатежеспособности Виго Крастиньш обратился в Арбитражный суд Кировской области с заявлением о признании общества с ограниченной ответственностью «Лесстрой» (далее – Общество, должник) несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Кировской области от 31.05.2021, оставленным без изменения постановлением Второго арбитражного апелляционного суда от 08.12.2021, в отношении должника введена процедура наблюдения, требования Банка в сумме 947 688 716 рублей 51 копейки включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника, как обеспеченные залогом имущества должника.

Арбитражный суд Кировской области решением от 18.01.2022 признал Общество несостоятельным (банкротом), ввел в отношении его имущества процедуру конкурсного производства.

Суд первой инстанции определением от 26.12.2022 возбудил производство по заявлению конкурсного управляющего о привлечении контролирующих должника лиц, в том числе ФИО3 и ФИО5 к субсидиарной ответственности по обязательства Общества.

ФИО3 и ФИО5 в порядке экстраординарного обжалования обратились в суд апелляционный инстанции с апелляционными жалобами на определение Арбитражного суда Кировской области от 31.05.2021.

Второй арбитражный апелляционный суд постановлением от 08.09.2023 отменил определение от 31.05.2021 в части включения требований Банка в реестр требований кредиторов должника, принял в указанной части новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявления.

Дополнительным постановлением от 20.11.2023 к постановлению от 08.09.2023 суд апелляционной инстанции отменил постановление от 08.12.2021, принятое по апелляционной жалобе кредитора Общества – Vandenburgh Limited (далее – компания Vandenburgh Limited).

Не согласившись с состоявшимся постановлением от 08.09.2023, Банк и компания Vandenburgh Limited обратились в Арбитражный суд Волго-Вятского округа с кассационными жалобами. Банк просит отменить постановление от 08.09.2023, оставить в силе определение от 31.05.2021, компания Vandenburgh Limited – дополнить мотивировочную часть постановления выводами по вопросу отказа Банка раскрыть экономические мотивы формирования цены продажи долей в уставном капитале Общества, а также обществ с ограниченной ответственностью «Монолит» (далее – общество «Монолит») и «Капитель» (далее – общество «Капитель»).

В обоснование кассационной жалобы компания Vandenburgh Limited приводит доводы о том, что апелляционный суд не дал оценки аргументам заявителя о завышенной стоимости реализованных долей в уставном капитале должника и обществ «Монолит» и «Капитель», реализованных дочерним фондом Банка компании TRICOLUS LIMITED (далее – Компания) за кредитные денежные средства, предоставленные AS «PNB Banka».

Банк в кассационной жалобе указывает, что суд неправильно применил статью 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Рассмотрев апелляционные жалобы ФИО5 и ФИО3, апелляционный суд принял постановление от 08.09.2023, однако в то же время не отменил ранее принятое по апелляционной жалобе Компании постановление от 08.12.2021, которым определение от 31.05.2021 было оставлено без изменения.

По мнению заявителя, суд пришел к неверному выводу о том, что Банк осуществлял корпоративный контроль над Компанией, основываясь на договоре об учреждении доверительной собственности, согласно которому номинальный бенефициар Компании ФИО7 наделил доверительного собственника – компанию «PAGE NOMINESS LIMITER» правом осуществления широкого спектра корпоративных прав, осуществляемых с учетом мнения ФИО8. ФИО8 не имел возможности осуществлять корпоративные права и определять деятельность Компании, а осуществлял лишь кредиторский контроль. Бенефициаром Компании являлся
ФИО7, а также его жена, дети и иные потомки. Статус ФИО8 договором не определен, он имеет лишь полномочия давать свое согласие, одобрение или подтверждение в отношении инструкций бенефициара. В материалы дела представлено профессиональное суждение адвоката, содержащее разъяснение норм прав Кипра, согласно которому ФИО8 не имеет полномочий эквивалентных полномочиям бенефициара. Предоставленные указанному лицу права обусловлены необходимостью сохранения имущества Компании, то есть аналогичны правам залогодержателя акций/долей в уставном капитале, то есть носит кредиторский характер. Не обоснована ссылка апелляционного суда на доверенность от 16.09.2015, которой Компания предоставила ФИО9, ФИО10, ФИО8 О, и ФИО7 полномочия на заключения различных договоров с банковской группой. В соответствии с правом Кипра выдача безотзывной доверенности представляет собой вид обеспечения исполнения обязательств и направлена на реальное исполнение заключенного договора залога акций Компании. Указанная доверенность не позволяет Банку контролировать деятельность Компании.

Банк обращает внимание суда округа на то, что сделки по реализации долей в уставном капитале должника и обществ «Монолит» и «Капитель» являлись экономически оправданными. Отклонение фактического результата от ожидаемого обусловлено особенностями рыночной экономики. Условия сделок носили рыночный характер, ставка по кредитному договору превышала базовую процентную ставку в еврозоне, исполнение Компанией обязательств по возврату денежных средств было обеспечено залогом недвижимого имущества должника, Компании, обществ «Монолит» и «Капитель», а также поручительством Общества и общества «Монолит». Ссылка апелляционного суда на то, что Компания была учреждена за месяц до совершения сделок и именовалась в переписке сотрудников Банка «шелл-компанией» не подтверждает наличия у сделок по приобретению долей в уставном капитале противоправной цели, поскольку понятие «шелл-компании» включает в себя также создание специального юридического лица для реализации конкретного проекта или иной определенной цели, в частности, для приобретения активов.

Заявитель считает необоснованным вывод суда о том, что перечисление денежных средств Компании носило транзитный характер. Заемные денежные средства были в полном объеме перечислены Компанией продавцу и направлены на оплату долей в уставных капиталах должника, обществ «Монолит» и «Капитель». Денежные средства были перечислены в подконтрольный Банку фонд «НИПС» и являлись оплатой по договору купли-продажи, а не возвратом займа. В результате совершения сделок стороны достигли ожидаемого правового результата – к Компании перешли доли в уставных капиталах юридических лиц, Банк реализовал активы, принадлежащие российским организациям, и получил право требования к заемщикам и поручителям.

Банк полагает, что в действиях ФИО5 и ФИО3 имеются признаки недобросовестности, что подтверждено судебными актами по делу
№ А67-7786/2020 Арбитражного суда Томской области о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Томскинвест». В постановлении Седьмого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2022 по указанному делу установлена аффилированность ФИО5, ФИО11, ФИО12, ФИО3, ФИО13, ФИО14, а также подконтрольных им юридических лиц, что позволило реализовать цепочку сделок по выводу денежных средств из Банка. Кроме того, ФИО5 и ФИО3 признавались в том, что менеджмент Банка недобросовестно исполнял требования Комиссии рынка финансов и капитала (далее – КРФК) по вопросу сокращения участия в российских активах. Таким образом, в рамках настоящего обособленного спора подлежит применению эстоппель, то есть апелляционный суд должен был отказать контролирующим должника лицам в защите их прав ввиду предыдущего недобросовестного поведения.

По мнению заявителя, в рамках настоящего обособленного спора в соответствии с пунктом 5.7 договора займа, заключенного Банком и Компанией, подлежали применению действующие нормы права Латвийской Республики. Подобный подход подтвержден пунктом 28 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 5 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017. Апелляционный суд сделал неверный вывод о применении норм российского права к спорным правоотношениям.

Банк считает, что суд апелляционной инстанции нарушил нормы процессуального права, поскольку выводы, изложенные в постановлении от 08.09.2023, не мотивированы и не основаны на представленных в материалы дела доказательствах.

Подробно доводы заявителя изложены в кассационной жалобе и поддержаны его представителем в судебном заседании.

Конкурсный управляющий Общества в отзыве и в судебном заседании поддержал позицию Банка, указал на наличие оснований для отмены состоявшегося постановления.

ФИО3 и ФИО5 в отзывах и их представители в судебных заседаниях отклонили доводы заявителя, сославшись на законность и обоснованность принятого постановления.

До начала рассмотрения кассационных жалоб от компании VandenburghLimited поступило ходатайство об отказе от кассационной жалобы.

Согласно части 1 статьи 282 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд кассационной инстанции прекращает производство по кассационной жалобе, если после принятия кассационной жалобы к производству суда от лица, подавшего ее, поступило ходатайство об отказе от кассационной жалобы и отказ принят судом в соответствии со статьей 49 настоящего кодекса.

Рассмотрев ходатайство компании VandenburghLimited, Арбитражный суд Волго-Вятского округа не нашел оснований, перечисленных в части 5 статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для его отклонения.

С учетом изложенного данное ходатайство подлежит удовлетворению, а производство по кассационной жалобе компании VandenburghLimited – прекращению.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного заседания, явку представителей в заседание суда округа не обеспечили, что в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения жалобы в их отсутствие.

Обсудив доводы кассационной жалобы, проверив в соответствии со статьей 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалуемого судебного акта, заслушав лиц, явившихся в судебное заседание, Арбитражный суд Волго-Вятского округа не установил правовых оснований для его отмены.

Как следует из материалов дела, Банк и Компания (заемщик) заключили договор займа от 30.09.2015 № 03501, по условиям которого заемщику предоставлены денежные средства в размере 9 790 573 евро сроком до 28.12.2025 под 2,5 процента годовых для приобретения 99,99 процентов долей в уставных капиталах должника, обществ «Монолит» и «Капитель».

В силу пункта 2.3.3 договора Банк имеет право в одностороннем порядке досрочно расторгнуть договор и потребовать от заемщика, чтобы он в течение десяти дней со дня отправки письменного уведомления обеспечил на расчетном счете сумму кредита, сумму начисленных процентов и договорных штрафов в случае наступления хотя бы одного из указанных в договоре случаев (в том числе, в случае нарушения заемщиком каких-либо условий договора займа).

В обеспечение исполнения обязательств по договору займа Банк и Общество заключили соглашение от 18.01.2016, по условиям которого должник обязался отвечать перед кредитором солидарно с заемщиком по всем обязательствам, основанным на договоре займа от 30.09.2015: в том числе предоставил Банку право обращать взыскание на денежные средства Общества, размещенные в публичном акционерном обществе «Норвик Банк» по любым своевременно не исполненным обязательствам заемщика по договору займа.

В пунктах 1, 9, 15 соглашения установлено право Банка на списание причитающихся ему сумм задолженности по договору займа в безакцептном порядке со счетов должника, открытых в публичном акционерном обществе «Норвик Банк».

Кроме того, в обеспечение исполнения обязательств по договору займа с Банком заключены ряд договоров залога, в том числе договор залога от 21.01.2016 № 03501/1 с Обществом, по условиям которого в залог передано следующее имущество: нежилое помещение (здание аптеки) площадью 1040,2 квадратного метра, расположенное по адресу <...>, кадастровый номер: 43:40:000222:509 (залоговая стоимость 53 154 000 рублей).

Суд Видземского предместья Риги решением от 12.09.2019 по делу № С30710019 признал Банк неплатежеспособным, утвердил администратором неплатежеспособности Виго Крастиньш.

Ненадлежащее исполнение Компанией обязательств по возврату займа, предоставленного по соглашению от 18.01.2016, послужило основанием для досрочного расторжения указанного договора, о чем заемщику направлено соответствующее уведомление от 17.11.2020.

Общество, как поручитель, обязательства за Компанию не исполнило, в связи с чем Банк обратился в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом).

Суды двух инстанций признали заявление Банка обоснованными, ввели в отношении Общества процедуру наблюдения, включили требования кредитора в сумме 947 688 716 рублей 51 копейки в третью очередь реестра требований кредиторов, как обеспеченные залогом имущества должника.

ФИО3 и ФИО5, как лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности, обратились во Второй арбитражный апелляционный суд с апелляционными жалобами, в которых просили отменить определение от 31.05.2021 в части включения требований Банка в реестр требований кредиторов должника.

Суд апелляционной инстанции установил, что предоставление Компании займа по соглашению от 18.01.2016 осуществлено кредитной организацией в противоправных целях – формального вывода из собственности российских активов с сохранением реального контроля над ними с одновременным формированием мнимой кредиторской задолженности и увеличением стоимости кредитного портфеля. В связи с изложенным суд отказал Банку в удовлетворении заявления о включении требований в реестр требований кредиторов должника.

При этом суд исходил из того, что сделки, заключенные Компанией, Банком и подконтрольным последнему фондом «НИПС», носили сомнительный характер, так как в по их результатам имущество, формально выбывшее из собственности кредитной организации, перешло в собственность Компании, которая также находилась под его контролем. Эти договоры повлекли не реальные правовые последствия в виде перехода права собственности на доли в уставных капиталах российских юридических лиц, а перераспределение активов внутри группы лиц, управляемых Банком.

Вывод об аффилированности Компании и Банка сделан апелляционным судом на основании следующего.

До совершения сделок по купле-продаже доли в уставном капитале должника мажоритарным участником должника, как и обществ «Монолит» и «Капитель» являлась дочерняя организация Банка – фонд «НИПС», затем доли перешли к Компании.

Из договора от 08.09.2015 об учреждении доверительной собственности в отношении 100 процентов акций Компании следует, что номинальный бенефициар компании-заемщика ФИО7 наделил доверительного собственника – компанию «PAGE NOMINEES LIMITED» правом осуществления широкого спектра корпоративных прав: распоряжаться переданными в доверительное управление акциями, а также дивидендами и процентами, подлежащими выплате по данным акциям; присутствовать и голосовать на собрании акционеров, выдавать доверенности третьим лицам для совершения данных действий; принимать решения о выпуске новых акций компании; приобретать новые (дополнительно выпущенные) акции; назначать или освобождать от должности директоров компании; принимать решение по приобретению новых активов компанией или любой ее дочерней компанией; принимать решение по распоряжению активами компании или любой ее дочерней компании и так далее.

В то же время в пунктах 1 и 2 договора установлено, что осуществление корпоративных прав доверительным собственником должно происходить в соответствии с инструкциями, полученными от ФИО8 (председателя Правления Банка, коллегиального исполнительного органа Банка в соответствии с уставом).

Апелляционный суд пришел к выводу о том, что Банк на основании договора от 08.09.2015 имел прямой корпоративный контроль над деятельностью заемщика через председателя Правления Банка ФИО8

Кроме того, суд принял во внимание содержание доверенности от 16.09.2015, на основании которой Компания предоставила ФИО9, ФИО10, ФИО8 и ФИО7 полномочия на заключение различных договоров с банковской группой, а именно:

– приобретение долей в уставном капитале должника;

– заключение кредитного договора с Банком на сумму, необходимую для приобретения долей в уставных капиталах Общества и обществ «Монолит» и «Капитель», установленную фондом «НИПС» на любых условиях, которые предложит Банк, на любых иных условиях, которые сочтет необходимыми представитель (сотрудники Банка);

– заключение договора открытия эскроу счета на любых условиях, которые определит представитель (сотрудник Банка), сам Банк и продавец;

– заключение обеспечительных сделок на любых условиях, которые предложит Банк и сочтет необходимым представитель (сотрудники Банка);

– заключение любых иных сделок, необходимых для приобретения долей в уставном капитале обществ.

В кассационной жалобе Банк оспаривает данный вывод суда, настаивая на том, что подобная схема распределения контрольных полномочий является обычной практикой в ситуации, когда у хозяйствующего субъекта имеется существенная задолженность перед кредитной организацией. Необходимость согласования действий с председателем правления Банка обусловлена целью защиты активов Компании для обеспечения исполнения обязательств по возврату заемных денежных средств. Таким образом, предоставленные ФИО8 полномочия носят характер кредиторского контроля.

Вместе с тем, по смыслу статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» и статьи 9 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее – Закон о защите конкуренции) вхождение лиц в одну группу свидетельствует об их аффилированности.

Группой лиц признаются, в том числе:

– хозяйственное общество (товарищество, хозяйственное партнерство) и физическое лицо или юридическое лицо, если такое физическое лицо или такое юридическое лицо имеет в силу своего участия в этом хозяйственном обществе (товариществе, хозяйственном партнерстве) либо в соответствии с полномочиями, полученными, в том числе на основании письменного соглашения, от других лиц, более чем пятьдесят процентов общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции (доли) в уставном (складочном) капитале этого хозяйственного общества (товарищества, хозяйственного партнерства);

– юридическое лицо и осуществляющие функции единоличного исполнительного органа этого юридического лица физическое лицо или юридическое лицо.

Применительно к установлению статуса контролирующего должника лица для целей привлечения к субсидиарной ответственности в пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1Гражданского кодекса Российской Федерации,пункт 1 статьи 61.10Закона о банкротстве).

В силу положений подпункта 2 пункта 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве статус контролирующего лица может быть установлен в связи с наличием полномочий совершать сделки от имени другого лица, основанных на доверенности.

Оценив совокупность полномочий, предоставленных ФИО8 на основании договора об учреждении доверительной собственности и доверенности от 16.09.2015, в том числе наличие у него права давать доверительному собственнику обязательные для исполнения инструкции, заключать от имени Компании сделки, выступая одновременно руководителем Банка, который может определять их условия, апелляционный суд пришел к выводу о том, что Банк, Компания и ФИО8 входили в одну группу лиц в соответствии с положениями статьи 9 Закона о защите конкуренции.

Позиция Банка о наличии у ФИО8 кредиторского, а не корпоративного контроля, не имеет правового значения для рассмотрения настоящего спора. Определяющим обстоятельством в настоящем случае является то, что полномочия, предоставленные председателю Правления Банка, фактически ничем не ограничены, в то время как доверительный собственник должен действовать в соответствии с указаниями ФИО8

Банк настаивает на том, что доверенность от 16.09.2015 не является доказательством, подтверждающим наличие аффилированности сторон, поскольку наряду с договором об учреждении доверительной собственности носит обеспечительный характер.

Между тем, перечень полномочий, предоставленных ФИО8 и иным сотрудникам Банка (которыми являлись все доверенные лица кроме ФИО7) позволил суду сделать обоснованный вывод о том, что сделка по купле-продаже долей в уставном капитале фактически контролировалась кредитной организацией.

Апелляционный суд принял во внимание, что в период с13.03.2015 до 16.03.2016 руководителем должника являлась Валентина Кейша, которая в указанный период также являлась вице-президентом Банка, что подтверждается протоколом Собрания Правления Банка от 10.09.2015 № 55/2015. Таким образом, после продажи доли в уставном капитале Общества руководить его деятельностью продолжало лицо, являющееся вице-президентом Банка.

Из пояснений ФИО15 следует, что ФИО16 утратила статус руководителя Общества только после того, как заемные денежные средства поступили на расчетный счет Фонда. Указанное обстоятельство документально не опровергнуто.

Кроме того, вывод о том, что Компания находилась под контролем Банка, сделан апелляционным судом на основании анализа поведения руководства кредитной организации, предшествующего заключению сделки по купле-продаже долей в уставном капитале.

В материалы дела представлена переписка по электронной почте от 28.08.2015 и 02.09.2015, в которой руководство Банка обсуждало, что все российские общества банковской группы будут продаваться кипрским компаниям. При этом созданием таких кипрских компаний занимались сотрудники Банка, в частности, ФИО17, который входил в состав Совета Банка.

Из переписки руководителя юридического департамента ФИО18, датируемой 08-09.09.2015, следует, что перед заключением договора займа Банк приобрел полный пакет акций заемщика у компании «PAGECORP GROUP», которая оказывала услуги по продаже готовых, зарегистрированных на Кипре компаний. Для этой цели сотрудник Банка запросил каталог компаний, выбрал заемщика для покупки и указал ФИО7 как лицо, на которое необходимо будет оформить компанию.

Отраженные в переписках сведения соответствуют фактическим обстоятельствам дела – Компания была зарегистрирована на Кипре 31.08.2015, то есть незадолго до заключения договора займа.

Суд принял во внимание объяснения ФИО7, в которых он пояснил, что стать акционером Компании его попросил ФИО3 Сам он лично никогда не принимал решения о получении заемщиком займа у Банка. Никаких переговоров от имени заемщика с Банком не вел. До просьбы ФИО3 в 2017 году подписать письма в Банк о погашении займа за счет заложенного имущества ФИО7 ничего не знал о договоре займа. Кроме того, сотрудники Банка в переписке называли заемщика «шелл-компанией», то есть фирмой, созданной исключительно для определенных целей.

Банк в кассационной жалобе настаивает на том, что понятие «шелл-компании» в европейской рыночной практике не имеет негативного значения, которое придал ему суд апелляционной инстанции, так как создание отдельных организаций, в том числе для приобретения активов, является обычным для делового оборота.

Суд округа не может признать данные пояснения обоснованными с учетом фактических обстоятельств настоящего спора. Само по себе создание организации для какой-либо цели, в том числе аккумулирования активов, действительно не может свидетельствовать о наличии противоправных целей, однако такой подход справедлив в отношении независимых участников рынка.

В рассматриваемом случае на основании оценки представленных в материалы дела доказательств суд апелляционной инстанции установил, что Банк приобрел Компанию в целях перевода на нее долей в уставных капиталах российских юридических лиц, утвердил номинального акционера, одновременно обеспечив себя всей совокупностью корпоративных прав как путем подписания договора на управление доверительной собственностью так и выдачей доверенности на право заключения необходимых сделок. Кроме того, эти доли приобретены за счет денежных средств, предоставленных самим Банком.

Апелляционный суд учел, что ФИО3 представил в материалы дела письмо от 13.04.2018, в котором ФИО19, входивший в состав Правления Банка, дает указания
ФИО3 подписать у ФИО7 письмо в адрес Банка о продаже должником и другими компаниями недвижимого имущества для погашения задолженности перед Банком по договору займа. Как следует из переписки, текст подготовленного письма был составлен сотрудниками Банка для последующего направления ФИО7 на подписание. В материалы дела представлена копия письма за подписью ФИО7, совпадающего по содержанию с текстом письма, которое получил ФИО3 от ФИО19

ФИО3 пояснил, что подобным образом создавалась видимость реальности переписки Банка и заемщика.

Подобное поведение кредитной организации не может быть признано добросовестным.

В пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (статья 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части 1 Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Из содержания приведенных норм и разъяснений следует, что под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченных лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное на причинение вреда другому лицу или реализацию иного противоправного интереса, не совпадающего с обычным хозяйственным (финансовым) интересом добросовестных участников гражданского оборота.

В условиях конкуренции кредиторов за распределение конкурсной массы для пресечения различных злоупотреблений законодательством, разъяснениями высшей судебной инстанции и судебной практикой выработаны повышенные стандарты доказывания требований кредиторов. Суды должны проверять не только формальное соблюдение внешних атрибутов документов, которыми кредиторы подтверждают обоснованность своих требований, но и оценивать разумные доводы и доказательства (в том числе косвенные как в отдельности, так и в совокупности), указывающие на пороки сделок, цепочек сделок (мнимость, притворность и т.п.) или иных источников формирования задолженности.

В рассматриваемом случае на Банк, претендующий на включение требований в реестр требований кредиторов должника, переходит бремя доказывания реальности правоотношений, наличия разумного экономического интереса в реализации активов за счет выданных самим же продавцом кредитных денежных средств.

Вместе с тем, экономическая целесообразность заключенных Банком (как лично, так и через подконтрольный фонд «НИПС») сделок в ходе рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции не подтверждена.

Кредитная организация заняла последовательную позицию, в соответствии с которой экономический смысл спорных сделок заключался в получении прибыли в виде процентов за пользование займом и исполнении требований КРКФ об уменьшении доли активов, расположенных в России. При этом исполнение обязательств по возврату займа предполагалось за счет сдачи в аренду недвижимого имущества Общества.

Данные аргументы были исследованы судом апелляционной инстанции, получили надлежащую правовую оценку и отклонены как несостоятельные, со ссылкой на следующие обстоятельства.

Из постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.01.2019 по делу № А60-72521/2017 следует, что в 2015 году КРФК предъявил Банку требование о снижении размера вложений в российские активы, в тот же период совокупный размер активов банка существенно сократился в связи с изменением курса рубля по отношению к евро.

В сентябре 2015 года КРФК указал Банку на то, что его капитал не соответствует минимально установленному размеру, потребовал устранить данное нарушение и воздержаться от участия в сделках, увеличивающих нагрузку на капитал, включая предоставление новых кредитов.

Как верно отметил суд, в подобных обстоятельствах принятие решения о реализации принадлежащих кредитной организации активов с одновременной выдачей займа на сумму более 9 000 000 евро на их покупку, являлось сомнительным, как и возможность улучшения финансового положения Банка за счет получения процентов (с учетом того, что заем выдан на срок более десяти лет).

Кроме того, суд апелляционной инстанции проанализировал информацию с официального сайта Банка Латвии за август 2015 года и пришел к выводу о том, что процентная ставка в размере 2,5 процента годовых от фактически используемой суммы займа не соответствует средневзвешенной процентной ставке по кредитам (9,63 процента годовых).

Несоответствие процентной ставки рыночной отражено также в письме КРФК от 28.09.2015.

Позиция Банка о возможности исполнения обязательств по возврату займа за счет сдачи недвижимого имущества Общества в аренду признана апелляционным судом необоснованной. Материалами дела подтверждено, что совокупный размер ежемесячных арендных платежей существенно меньше суммы процентов, которая подлежала уплате ежемесячно по договорам займа.

Кроме того, Седьмой арбитражный апелляционный суд в постановлении от 23.11.2022 по делу № А67-7786/2020 установил, что обслуживание займа осуществлялось Компанией за счет заемных денежных средств, полученных от иных иностранных компаний, в том числе AYINA LP.

Продажа недвижимого имущества должника и обществ «Монолит» и «Капитель» в совокупности не могла позволить исполнить заемные обязательства, так как залоговая стоимость в пересчете на евро составила 3 250 249,18, в то время как сумма основного долга (без учета процентов и иных комиссий) составляла 9 790 573 евро. При этом недвижимое имущество ранее уже было передано в залог иным лицам.

В то же время представленными в материалы дела документами подтверждено, что Банк рассматривал возможность продажи долей в уставных капиталах обществ дочерней организации, зарегистрированной на территории Российской Федерации – публичному акционерному обществу «Норвик Банк», и они оценивались в 2 683 356,15 евро, то есть существенно ниже стоимости, за которую в итоге были проданы Компании.

Нецелесообразность подобной совокупности сделок в нарушение статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации надлежащим образом Банком не опровергнута.

Суд апелляционной инстанции также пришел к выводу о транзитном характере перечислений денежных средств, выданных Компании по договору займа, исходя из следующих обстоятельств.

В рассматриваемом случае Банк выдал денежные средства Компании, которые затем в качестве оплаты за доли в уставных капиталах были переданы дочернему фонду Банк – обществу «НИПС».

В результате исполнения последовательно заключенных договоров займа и купли-продажи долей в уставных капиталах денежные средства, как и спорные доли, остались в распоряжении группы лиц, контролируемых Банком.

В результате сделок конечным получателем заемных средств являлся подконтрольный Банку Фонд, то есть денежные средства никогда не только не покидали банковскую группу, но их перечисление производилось между подконтрольными Банку лицами.

На наличие признаков транзитного перечисления денежных средств указал и Росфинмониторинг по Приволжскому федеральному округу, отметивший, что общество «НИПС» приобретало доли в уставных капиталах должника и обществ «Монолит» и «Капитель» за счет заемных средств, предоставленных Банком, которые впоследствии должен был возвратить кредитной организации.

С учетом того, что материалами дела подтверждается факт нахождения всех участников сделок под контролем Банка, а сам Банк в рамках настоящего спора не раскрыл разумных мотивов заключения сделок и перечисления по ним денежных средств, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что перечисление денежных средств носило исключительно транзитный характер.

Верховным Судом Российской Федерации сформулирована правовая позиция, согласно которой отсутствуют основания для признания требования кредитора к должнику обоснованными, если задолженность возникла в результате транзитного перечисления денежных средств (определения от 23.03.2023 № 307-ЭС22-15103(2,5), от 14.02.2019 № 305-ЭС18-17629, от 28.03.2019 № 305-ЭС18-17629(2)).

Наличие в действиях сторон злоупотребления правом само по себе является достаточным основанием для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

Совокупность установленных по делу обстоятельств позволила апелляционному суду прийти к выводу о том, что действительной целью заключения проанализированных сделок являлось внутригрупповое перераспределение активов внутри банковской группы, формирование у Банка дебиторской задолженности формально неаффилированного лица в существенном размере для создания видимости увеличения капитала кредитной организации, то есть фактическая трансформация нежелательных российских активов в одобряемые со стороны латвийских контрольных органов активы в денежном эквиваленте.

Доказательства того, что Банк преследовал какие-либо иные цели, в том числе связанные с действительной реализацией активов независимому лицу и получением денежных средств для улучшения своего финансового состояния, в материалы дела не представлены.

Суд также учел, что Компания полностью прекратила обслуживание займа в январе 2018 года, однако вплоть до ноября 2020 года (периода, когда управление Банком перешло к назначенному судом администратору неплатежеспособности) кредитная организация не предпринимала мер к расторжению договора и взысканию задолженности.

Установив, что требования Банка основаны на сделках, носящих мнимый характер и заключенных при злоупотреблении правом кредитором, под контролем которого находились все участники договоров, суд апелляционной инстанции правомерно отказал ему во включении требований в реестр требований кредиторов Общества.

Ссылка Банка на то, что апелляционный суд нарушил нормы процессуального права, не отменив ранее принятое постановление от 08.12.2021, которым определение от 31.05.2021 оставлено без изменения, отклонена окружным судом.

Из материалов дела следует, что 16.11.2023 Второй арбитражный апелляционный суд принял дополнительное постановление к постановлению от 08.09.2023, которым ранее принятое постановление от 08.12.2021 отменено.

Таким образом, на момент рассмотрения кассационной жалобы Банка по существу какая-либо правовая неопределенность по данному вопросу отсутствует.

Аргумент заявителя о том, что суд апелляционной инстанции не принял во внимание согласованный Компанией и Банком порядок разрешения споров относительно соглашения и не применил законодательные положения Латвийской Республики, противоречит положениям российского законодательства о банкротстве.

В силу пункта 5 статьи 1 Закона о банкротстве в части установления требований Банка к должнику подлежат применению положения Закона о банкротстве, согласно которым к регулируемым названным Федеральным законом отношениям с участием иностранных лиц в качестве кредиторов применяются его положения, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

Таким образом, вывод апелляционного суда о том, что нормы российского законодательства подлежат применению судом вне зависимости от условий договора, заключенного Банком и Компанией, является правомерным.

Доводы Банка о недобросовестности действий ФИО3 и ФИО5, отсутствии оснований для рассмотрения их апелляционных жалоб и необходимости отказа в праве на судебную защиту, основаны на неверном толковании норм права.

В соответствии со вторым абзацем пункта 4 статьи 34 Закона о банкротстве контролирующее должника лицо вправе участвовать в деле о банкротстве при рассмотрении вопросов, решение которых может повлиять на привлечение его к ответственности, а также на размер такой ответственности, в том числе обжаловать принятые по данным вопросам судебные акты.

Суд апелляционной инстанции установил, что в производстве Арбитражного суда Кировской области имеется обособленный спор о привлечении ФИО5 и ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, размер которой определен конкурсным управляющим с учетом суммы требований Банка, включенных в реестр требований кредиторов Общества.

Таким образом, у указанных лиц возникло право обжаловать судебный акт, которым требования кредитной организации были признаны обоснованными, поскольку он прямо влияет на размер субсидиарной ответственности в случае удовлетворения заявления конкурсного управляющего.

В подобной ситуации применяется экстраординарный порядок обжалования судебных актов, применительно к правилам о пересмотре определения по вновь открывшимся обстоятельствам, так как ФИО5 и ФИО3 ранее не участвовали в деле о банкротстве Общества и на момент вынесения судом первой инстанции определения от 31.05.2021 не подлежали привлечению к участию в рассмотрении заявления Банка. В то же время, данное определение, наряду с иными судебными актами, является одним из оснований определения размера субсидиарной ответственности ответчиков.

При этом вопрос о недобросовестности действий ФИО5 и ФИО3 в отношении должника и Банка не являются предметом настоящего обособленного спора, их поведение подлежит исследованию при рассмотрении заявления конкурсного управляющего о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности.

Реализация контролирующими должника лицами, привлекаемыми к субсидиарной ответственности, права на обжалование судебных актов о включении требований в реестр требований кредиторов должника, не может быть квалифицирована как злоупотребление правом.

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 16.11.2021
№ 49-П указал, что снижение уровня гарантий судебной защиты прав лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности, в связи с невозможностью обжаловать судебные акты о включении требований в реестр требований кредиторов, нельзя признать справедливым и соразмерным в контексте предписаний статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Доводы, изложенные Банком в кассационной жалобе, в том числе об отсутствии аффилированности с Компанией, а также о наличии экономической целесообразности в заключении спорных сделок, направлены на переоценку установленных судом апелляционной инстанции обстоятельств и представленных сторонами доказательств, что не входит в полномочия суда кассационной инстанции исходя из положений части 3 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Обжалованное постановление принято при правильном применении норм права, содержащиеся в нем выводы не противоречат установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся доказательствам.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебного акта, судом округа не установлено.

Вопрос о распределении расходов по уплате государственной пошлины не рассматривался, поскольку согласно статье 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче кассационной жалобы по данной категории дел государственная пошлина не уплачивается.

Руководствуясь статьями 282, 287 (пункт 1 части 1) и 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Волго-Вятского округа

ПОСТАНОВИЛ:

принять отказ VandenburghLimited от кассационной жалобы.

Прекратить производство по кассационной жалобеVandenburghLimited на постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 08.09.2023 по делу
№ А28-16364/2020 Арбитражного суда Кировской области.

Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 08.09.2023 по делу
№ А28-16364/2020 Арбитражного суда Кировской области оставить без изменения, кассационную жалобу неплатежеспособного AS «PNB Banka» в лице администратора неплатежеспособности Виго Крастиньш – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Постановление в части прекращения производства по кассационной жалобе VandenburghLimited может быть обжаловано в Арбитражный суд Волго-Вятского округа в срок, не превышающий месяца со дня его принятия, в порядке, установленном в статье 291 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий

В.П. Прыткова

Судьи

Ю.Б. Белозерова

Е.В. Елисеева