В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10Закона о банкротстве если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. Возможность определять действия должника может достигаться: 1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения; 2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии; 3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 настоящей статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника); 4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (пункт 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве). Пока не доказано иное, к контролирующим должника лицам относится руководитель должника (подпункт 1 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве). Как разъяснено в пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве). Лицо не может быть признано контролирующим должника только на том основании, что оно состояло в отношениях родства или свойства с членами органов должника, либо ему были переданы полномочия на совершение от имени должника отдельных ординарных сделок, в том числе в рамках обычной хозяйственной деятельности, либо оно замещало должности главного бухгалтера, финансового директора должника (подпункты 1 – 3 пункта 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве). Названные лица могут быть признаны контролирующими должника на общих основаниях, в том числе с использованием предусмотренных законодательством о банкротстве презумпций, при этом учитываются преимущества, вытекающие из их положения. Согласно пунктам 1, 2 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Убытки определяются в соответствии с правилами, предусмотренными статьей 15 настоящего Кодекса. В силу пункта 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации). Для удовлетворения иска о взыскании убытков истцом должны быть доказаны противоправность поведения ответчика, наличие и размер понесенных убытков, а также причинная связь между противоправностью поведения ответчика и наступившими убытками. На основании пункта 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. В пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу. Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску. Аналогичные нормы содержатся в статье 44 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». Таким образом, при рассмотрении споров о возмещении причиненных юридическому лицу единоличным исполнительным органом убытков в числе прочего подлежат оценке действия (бездействие) последнего с точки зрения добросовестного и разумного осуществления им прав и исполнения возложенных на него обязанностей. Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – Постановление № 62), недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки (пункт 1); знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица (пункт 5). В пункте 3 Постановления № 62 разъяснено, что неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор: 1) принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации; 2) до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации; 3) совершил сделку без соблюдения обычно требующихся или принятых в данном юридическом лице внутренних процедур для совершения аналогичных сделок (например, согласования с юридическим отделом, бухгалтерией и т.п.). Оценив представленные в дело доказательства в порядке, установленном статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика убытков. Судебными инстанциями установлено, что руководителем Общества в период с 04.08.2017 по 04.09.2017 являлся ФИО3 Участниками должника являлись: в период с 28.07.2017 по 28.08.2017 – ФИО3, с 28.07.2017 – общество с ограниченной ответственностью «Нафтапромгрупп» (далее – общество «Нафтапрогрупп»), с 29.08.2017 – доля в уставном капитале, соответствующая 0,1 процента, принадлежит Обществу. Учредителем и руководителем общества «Нафтапромгрупп» в указанный период являлся ФИО7 Между тем, спорные договоры от 09.08.2017, акты приема-передачи транспортных средств от 09.08.2017, акт взаимозачета от 09.08.2017 и соглашение о зачете взаимных требований от 09.08.2017 подписаны со стороны Общества исполняющим обязанности директора ФИО1 Согласно сведениям из трудовой книжки ФИО1 был трудоустроен в Обществе 01.08.2017 в должности заместителя директора, трудовой договор расторгнут 14.07.2020. Наличие у ответчика дохода от осуществления трудовой деятельности в Обществе за2017–2018 годы отражено в справках формы 2-НДФЛ. Судами принято во внимание, что приказом участника Общества от 29.12.2017 подтверждено возложение на заместителя генерального директора ФИО1 полного объема полномочий руководителя должника, необходимых для ведения нормальной хозяйственной деятельности Общества, включая право издавать организационные и штатные приказы, заключать договоры, принимать выполненные работы/оказанные услуги, принимать решения о привлечении сотрудников к работе сверхурочно. Указанный документ в совокупности с иными представленными в материалы дела доказательствами подтверждает факт исполнения ответчиком обязанностей руководителя должника. Судебные инстанции установили, что ФИО1 получал доход в иных организациях, которые контролировались ФИО7 и ФИО3 – обществе с ограниченной ответственностью «Комибрус», обществе с ограниченной ответственностью «КПВ» и обществе с ограниченной ответственностью «Громозека». Кроме того, при рассмотрении обособленного спора о признании договоров купли-продажи от 09.08.2017 недействительными сделками суды установили наличие аффилированности между должником и обществом «Веста», в том числе через ФИО1, представлявшего интересы общества «Веста». При указанных обстоятельствах суды первой и апелляционной инстанций пришли к верному выводу об отнесении ФИО1 на момент совершения оспоренных сделок к контролирующим должника лицам, указанным в статье 61.20 Закона о банкротстве. Судебные инстанции установили, что согласно заключению эксперта общества с ограниченной ответственностью «Куратор» ФИО8 рыночная стоимость отчужденных должником транспортных средств по состоянию на 09.08.2017 составляет 1 697 170 рублей, в том числе: КАМАЗ 53229-15 Сортиментовоз 2007 года выпуска – 1 334 670 рублей, МАЗ 837810-020 2011 года выпуска – 362 500 рублей. При этом стоимость автомобилей по договорам от 09.08.2017 составила 200 000 рублей. Акт зачета взаимных требований от 09.08.2017 и соглашение о зачете от 09.08.2017 не приняты судами в качестве доказательств исполнения обязательств по договорам, поскольку не содержат информации, свидетельствующей о реальности встречных обязательств сторон. Судами приняты во внимания фактические обстоятельства, установленные в судебных актах по делу № А29-16355/2018, согласно которым акт и соглашение от 09.08.2017 о зачете взаимных требований на сумму 200 000 рублей не учтены в расчете задолженности по договору на выполнение строительно-монтажных работ от 10.08.2017 № П-01/08; требования общества «Веста» в реестр требований кредиторов включены без учета наличия встречных обязательств на сумму 200 000 рублей. Таким образом, суды обоснованно заключили, что договоры купли-продажи от 09.08.2017 заключены по существенного заниженной цене в отсутствие встречного исполнения со стороны покупателя. ФИО1 в силу своих полномочий, действуя разумно и осмотрительно, не мог не осознавать последствия заключения сделок в отношении аффилированного лица по существенно заниженной цене и подписание акта и соглашения о зачете встречных требований в отсутствие встречного предоставления. Указанные обстоятельства исключают отсутствие вины ответчика при заключении спорных договоров. ФИО1 в нарушение статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не опроверг указанные фактические обстоятельства и не представил в материалы дела иных доказательств в подтверждение своих доводов, в том числе доказательств, опровергающих факт исполнения им обязанностей руководителя Общества на дату совершения недействительных сделок. Аргумент кассатора о неправомерном привлечении к ответственности в виде убытков при наличии судебного акта о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности обоснованно отклонен судом апелляционной инстанции на основании следующего. В пункте 8 Постановления № 62 разъяснено, что удовлетворение требования о взыскании с директора убытков не зависит от того, имелась ли возможность возмещения имущественных потерь юридического лица с помощью иных способов защиты гражданских прав, например, путем применения последствий недействительности сделки, истребования имущества юридического лица из чужого незаконного владения, взыскания неосновательного обогащения, а также от того, была ли признана недействительной сделка, повлекшая причинение убытков юридическому лицу. Однако в случае, если юридическое лицо уже получило возмещение своих имущественных потерь посредством иных мер защиты, в том числе путем взыскания убытков с непосредственного причинителя вреда (например, работника или контрагента), в удовлетворении требования к директору о возмещении убытков должно быть отказано. В материалах дела отсутствуют доказательства получении должником от общества «Веста» возмещения имущественных потерь от совершения недействительных сделок в размере, превышающем взысканные судами убытки; препятствия для удовлетворения требования конкурсного управляющего о взыскании убытков судом не установлены. Таким образом, довод ФИО1 о двойном привлечении к ответственности за совершение недействительных сделок основан на ошибочном толковании положений законодательства. На основании изложенного суды первой и апелляционной инстанций правомерно удовлетворили заявление конкурсного управляющего, взыскав с ФИО1 в конкурсную массу должника 830 545 рублей 76 копеек убытков. Доводы заявителя кассационной жалобы направлены на переоценку исследованных судами доказательств, что в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не входит в полномочия суда кассационной инстанции. Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебных актов, суд кассационной инстанции не установил. Кассационная жалоба не подлежит удовлетворению. Руководствуясь статьями 286, 287 (пункт 1 части 1) и 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Волго-Вятского округа
ПОСТАНОВИЛ:
определение Арбитражного суда Республики Коми от 18.09.2023 и постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 22.11.2023 по делу № А29-3596/2019 оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 – без удовлетворения. Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном в статье 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Председательствующий
Ю.Б. Белозерова
Судьи
Е.В. Елисеева С.В. Ионычева
| 