Гражданский кодекс часть 1

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Управление пищевой промышленности «Черный соболь» (далее – ООО УПП «Черный соболь», Управление; должник) конкурсный управляющий ФИО5 обратился в Арбитражный суд Республики Марий Эл с заявлением, уточненным в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1 и ФИО3 по обязательства должника на сумму 587 898 102 рубля 28 копеек.

Суд первой инстанции определением от 28.10.2019, оставленным без изменения постановлением Первого арбитражного апелляционного суда от 28.01.2020, удовлетворил заявленные требования частично: привлек ФИО1 и ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам Управления частично и взыскал с них 37 442 971 рубль 37 копеек; отказал в удовлетворении остальной части заявленных требований.

Суды при вынесении судебных актов, руководствуясь статьями 2 и 10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) и пунктами 16 и 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» и пришли к выводу о доказанности совокупности обстоятельств для привлечения ФИО1 и ФИО3 к субсидиарной ответственности и о наличии условий для исключения требований общества с ограниченной ответственностью «Скала Пулково» (далее – Общество; кредитор) из расчета размера субсидиарной ответственности.

Не согласившись с состоявшимися судебными актами, ФИО1 и ФИО3 обратились в Арбитражный суд Волго-Вятского округа с кассационной жалобой, в которой просят отменить определение от 28.10.2019 и постановление от 28.01.2020 полностью и принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении требований конкурсного управляющего.

ФИО1 и ФИО3 в кассационной жалобе указали на несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела, а также на нарушение судами норм процессуального и материального права. Так, в нарушение статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суды проигнорировали ссылки заявителей на объективные причины банкротства должника с учетом группового характера финансовых отношений, в частности, уклонились от исследования влияния обеспечительных сделок, совершенных финансовой группой, на банкротство должника, в то время как необходимо было оценить модель ведения бизнеса с учетом его консолидированного (группового) характера, когда наиболее финансово сильные бизнес–единицы могут оказывать финансовую помощь тем подразделениям группы, которые только начинают реализацию бизнес-планов, также как и финансово слабые единицы могут быть привлечены к оказанию финансовой помощи группы в целом за счет предоставления обеспечения. Договор купли-продажи был оспорен на основании статьи 61.2 Закона о банкротстве; оснований для признания его недействительным, как совершенного с целью причинения вреда имущественным правам должника, суд не усмотрел. ФИО1 и ФИО3 обращают внимание на то, что данная сделка совершена в отношении имущества должника, ограниченного в обороте в силу залога. При этом залогодержатель в любом случае имел бы преимущество в отношении удовлетворения его требований по сравнению с иными кредиторами должника. Соответственно, размер потерь независимых кредиторов от реализации единственного актива Управления с целью исполнения обязательств залогодателя не соответствует критерию существенности. Заявители с учетом интересов группы компаний считают, что раскрыли экономическую целесообразность сделки с единственным активом должника, как сделки, предпринятой для целей расчета с кредиторами и для предотвращения еще большего ущерба их правам и законным интересам. Контролирующие должника лица в ходе рассмотрения обособленного спора неоднократно пытались раскрыть порядок взаимодействия внутри группы, в частности, заявили ходатайство о проведении судебной финансово-экономической экспертизы, которое осталось без удовлетворения. Кроме того, ФИО1 и ФИО3 заявили ходатайство о приостановлении производства по обособленному спору до вынесения итогового судебного акта по делу № А40-31654/18 по заявлению Общества к ответчикам: Управлению и обществу с ограниченной ответственностью «МегаПром» (далее – ООО «МегаПром») о признании недействительным договора купли-продажи от 28.10.2015 № 4 по основаниям, предусмотренным в Гражданском кодексе Российской Федерации. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении ходатайства. Между тем Арбитражный суд города Москвы решением от 16.12.2019 по делу № А40-313654/18 признал недействительным договор купли-продажи, что, по мнению заявителей кассационной жалобы, подтверждает добросовестность контролирующих должника лиц. Таким образом, как полагают ФИО1 и ФИО3, оснований для применения пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве не имелось.

ФИО1 и ФИО3 также оспаривают вывод о доказанности совокупности обстоятельства для привлечения ФИО1, как руководителя должника, к субсидиарной ответственности на основании статьи 9 и пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве. По состоянию на 29.10.2015 (дату, с которой, как определили суды, у руководителя Управления возникла обязанность обратиться в суд с заявлением о банкротстве должника) имелось лишь одно неисполненное обязательство с наступившим сроком исполнения – это задолженность перед Обществом на сумму 350 000 рублей. Однако, исходя из судебной практики, возникновение задолженности перед конкретным кредитором не свидетельствует о том, что должник «автоматически» стал отвечать признакам неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества в целях привлечения контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по подаче заявления о банкротстве.

Общество, в свою очередь, также обратилось в суд округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить названные судебные акты и направить дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Республики Марий Эл.

Как полагает Общество, третий абзац пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предусматривающий возможность исключения из размера субсидиарной ответственности требований, принадлежащих контролирующему должника лицу либо заинтересованным по отношению к нему лицам, неприменим к настоящим правоотношениям, исходя из действия закона во времени. Пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве, подлежащий применению при рассмотрении настоящего обособленного спора, такой возможности не предусматривал. Кроме того, вывод о том, что Общество является заинтересованным по отношению к Управлению, ФИО6 лицом не соответствует фактическим обстоятельствам дела и не подтвержден документально. Общество не входит и никогда не входило в одну группу лиц с должником либо контролирующими его лицами; ФИО6 не являются и никогда не являлись участниками Общества. Покупка прав требования к Управлению не свидетельствует о наличии заинтересованности между Обществом и Управлением либо контролирующими его лицами.

Представители заявителей в судебном заседании поддержали доводы, изложенные в кассационных жалобах.

В судебном заседании 16.06.2020 был объявлен перерыв до 23.06.2020, затем – до 02.07.2020.

После перерыва лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, явку представителей в судебное заседание не обеспечили, что в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения жалобы в их отсутствие.

Законность определения Арбитражного суда Республики Марий Эл от 28.10.2019 и постановления Первого арбитражного апелляционного суда от 28.01.2020 по делу
№ А38-7310/2015 проверена Арбитражным судом Волго-Вятского округа в порядке, установленном в статьях 274, 284, 286 и 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Как следует из материалов дела, ООО УПП «Черный соболь» зарегистрировано в качестве юридического лица при его создании 18.08.1999.

Единственным участником Общества являлся ФИО3 (с 16.11.2011), ФИО1 исполнял обязанности директора (с 12.08.2008 по 12.11.2015). При этом ФИО3 и ФИО1 являются родными братьями. Помимо участия в ООО УПП «Черный соболь» браться являлись учредителями ООО «Универсал» с долей участия по 50 процентов у каждого из них.

ФИО3, как единственный участник Управления, 12.10.2015 принял решение о совершении крупной сделки по продаже недвижимого имущества, принадлежащего должнику: здания торгового центра и земельного участка под ним.

ООО УПП «Черный соболь» (продавец) в лице ФИО1 и общество с ограниченной ответственностью «МегаПром» (далее – ООО «МегаПром», покупатель) заключили договор купли-продажи от 28.10.2015 № 4, по условиям которого продавец обязался передать в собственность покупателя недвижимое имущество: здание торгового центра и земельный участок под ним, расположенные по адресу: <...>, а покупатель – принять и оплатить приобретенное имущество по цене 103 811 000 рублей. Согласно пункту 1.3 договора недвижимое имущество находилось в ипотеке у публичного акционерного общества
«МДМ Банк» (далее – Банк; залогодержатель). В пункте 2.2 договора стороны согласовали порядок расчетов за переданное имущество, в соответствии с которым покупатель в течение пяти рабочих дней после заключения договора обязался перечислить денежные средства в пользу третьего лица – компании ASPELKA COMMERCIAL LTD (далее – Компания), в счет исполнения обязательств ООО «Универсал» (далее – ООО «Универсал») по кредитному договору от 30.04.2013 № 09.Ф30/13.20.

По акту приема-передачи от 28.10.2015 ООО «УПП «Черный соболь» передало
ООО «МегаПром» указанное недвижимое имущество. Во исполнение договора купли-продажи покупатель по платежному поручению от 03.11.2015 № 65 перечислил на банковский счет Компании денежные средства в сумме
103 811 000 рублей. Государственная регистрация перехода права собственности к
ООО «МегаПром» осуществлена 11.11.2015.

Управление, получив денежные средств, исполнило обязательства ООО «Универсал» по кредитному договору от 30.04.2013 № 09.Ф30/13.20.

Впоследствии 12.11.2015 единственным участником Управления ФИО3 принято решение о ликвидации должника исходя из нецелесообразности дальнейшего осуществления финансово-хозяйственной деятельности.

Арбитражный суд Республики Марий Эл определением от 22.03.2016 принял к производству заявление и возбудил дело о несостоятельности (банкротстве) ООО УПП «Черный соболь»; решением от 20.04.2016 признал Управление несостоятельным (банкротом) по признакам ликвидируемого должника, открыл в отношении его имущества конкурсное производство и утвердил конкурсным управляющим ФИО5

В реестр требований кредиторов должника включены требования на общую сумму 585 737 139 рублей 21 копейку. Мероприятия по формированию конкурсной массы завершены. Удовлетворение требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, в ходе процедуры конкурсного производства не производилось. Сумма непогашенных за счет конкурсной массы текущих обязательств составила 2 160 963 рубля 07 копеек.

Посчитав, что имеются основания для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, конкурсный управляющий обратился в суд с настоящим заявлением.

Обстоятельства, на которые сослался конкурсный управляющий, имели место до введения главы III.2 Закона о банкротстве. Следовательно, нормы материального права применяются в той редакции, которая действовала в соответствующий период.

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей после вступления в силу Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям» и до вступления в силу Федерального закона 23.06.2016 № 222-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации») если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств, в частности, если:

причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

Ответственность, предусмотренная пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве, является гражданско-правовой, и при ее применении должны учитываться общие положения глав 25 и 59 Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушения обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда в части, не противоречащей специальным нормам Закона о банкротстве. Исходя из общих положений о гражданско-правовой ответственности для определения размера субсидиарной ответственности, предусмотренной пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве, также имеет значение вина субъекта ответственности и причинно-следственная связь между действиями (бездействием) контролирующего должника лица и невозможностью удовлетворения требований кредиторов.

Проанализировав обстоятельства заключения сделки купли-продажи и ее последствия, суды установили, что на момент реализации имущества должник не испытывал финансовых трудностей: согласно анализу финансового состояния с 01.01.2013 по 01.10.2015 Управление получало прибыль от хозяйственной деятельности – доходы от аренды здания составляли 801 928 рублей ежемесячно; убыток отражен лишь по состоянию на 01.01.2016.

В результате заключения договора купли-продажи должник лишился единственного источника дохода – арендных платежей. Иного имущества у Управления не имелось, другие виды хозяйственной деятельности ООО УПП «Черный соболь» не вел. Соответственно, последствием продажи имущества явилась утрата возможности осуществления должником прибыльной хозяйственной деятельности.

Таким образом, принимая решение о реализации единственного имущества и источника дохода, единственный учредитель и руководитель Учреждения не могли не сознавать, что данное действие повлечет банкротство должника.

Полученные от реализации объекта денежные средства были направлены на погашение обязательств третьего лица (ООО «Универсал»). При этом собственные обязательства, подтвержденные решением Арбитражного суда Республики Марий Эл от 02.06.2015 по делу № А38-2312/2015 о взыскании с должника в пользу ООО «Скала Пулково» 350 000 рублей долга и 10 000 рублей расходов по уплате государственной пошлины, оставались непогашенными. Следовательно, непосредственно после совершения сделки должник стал обладать признаками неплатежеспособности и недостаточности имущества.

Более того, погасив за ООО «Универсал» обязательства, должник отказался от своих прав кредитора, которые в силу статей и 387 Гражданского кодекса Российской Федерации должны были перейти к ООО УПП «Черный соболь», подписав соответствующее соглашение от 28.10.2015. Кроме того, ФИО3 и ФИО1, в качестве участников ООО «Универсал», 21.10.2015 приняли решение о его ликвидации. Впоследствии в отношении ООО «Универсал» было возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве). Аналогичные дела были возбуждены в отношении индивидуальных предпринимателей ФИО3 и ФИО1 по их заявлениям.

Системное исследование обстоятельств заключения сделки и ее последствий позволило судам прийти к выводу о том, что реализация по инициативе контролирующих должника лиц его единственного имущества без получения имущественной выводы для Учреждения явилась основной причиной банкротства. Такое поведение суды признали выходящим за рамки стандартной честной управленческой практики, применяемой в обычной разумной хозяйственной деятельности.

То обстоятельство, что сделка не была признана недействительной, не опровергает выводы судов о недобросовестном поведении ФИО3 и ФИО1 при ее заключении.

Аргументы ФИО6 о необходимости исследования деятельности финансовой группы «Одис» в целом суды отклонили, как не основанные на нормах права. Кроме того, указали, что совершение сделки в интересах группы компаний не опровергает вины ФИО3 и ФИО1 в доведении тем самым Управления до банкротства, а также приняли во внимание одновременное признание банкротами четырех предпринимателей и 28 обществ, входящих в финансовую группу «Одис».

Утверждение контролирующих должника лиц об их добросовестности опровергается представленными в материалы дела доказательствами и сделанными на их основании выводами судов.

Таким образом, оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные в материалы дела доказательства, суды обеих инстанций пришли к верному выводу о том, что именно контролирующие должника лица своими действиями по отчуждению недвижимого имущества, которое было единственным источником дохода, довели должника до банкротства (ситуации, при которой отсутствует возможность дальнейшего осуществления хозяйственной деятельности), то есть доказана причинно-следственная связь между действиями ФИО3 и ФИО1 и наступившими неблагоприятными последствиями.

В силу восьмого и девятого абзацев пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника. Размер ответственности контролирующего должника лица подлежит соответствующему уменьшению, если им будет доказано, что размер вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по вине этого лица, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за счет этого лица.

При определении размера субсидиарной ответственности суды исследовали обстоятельства совершения реальных сделок, неисполнение обязательств по которым послужило основанием для включения требований конкурсных кредиторов в реестр требований кредиторов должника, и выявили, что в ряде случаев был создан формальный документооборот, позволяющий аффилированным лицам включиться в реестр требований кредиторов должника.

Так, требования на сумму 350 000 рублей (конкурсный кредитор – ООО «Скала Пулково») и 21 521 374 рубля 70 копеек (конкурсный кредитор – ООО «Универсал») фактически возникли из беспроцентных договоров займа, заключенных в период с 23.12.2008 по 13.04.2010 индивидуальным предпринимателем ФИО1 и обществом с ограниченной ответственностью «Гласстрейд» (далее – ООО «Гласстрейд»), и впоследствии посредством многочисленных «безденежных» уступок заменено на требование к ООО УПП «Черный соболь» по оплате уступленного права требования в деле о банкротстве. При этом все участники последовательных сделок (уступок) являются заинтересованными лицами, поскольку входят, как и ФИО7, в одну группу компаний «Одис».

Требования на общую сумму 516 996 134 рубля 58 копеек (конкурсный кредитор – ООО «Скала Пулково»), возникшие из договоров поручительства, которое должник выдал за лиц, входящих в группу компаний «Одис», были приобретены Обществом у аффилированных с Учреждением юридических лиц за символическую сумму – 195 000 рублей. Оснований полагать, что заключение сделки на таких условиях было доступно независимому лицу, не имеется.

Проанализировав обстоятельства возникновения обязательств и цепочки совершенных сделок по уступке задолженности, включенной в реестр требований кредиторов, суды с учетом позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475 (о том, что доказывание в деле о банкротстве общности экономических интересов допустимо не только через подтверждении аффилированности юридической, но и фактической), обоснованно посчитали, что требования Общества, Компании и общества с ограниченной ответственностью «РеалЭстейтСервис», должны быть исключены из суммы субсидиарной ответственности.

Суд округа отклонил позицию ООО «Скала Пулково» о невозможности исключения из размера субсидиарной ответственности аффилированных лиц.

Действительно, положение о том, что в размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица не включаются требования, принадлежащие этому лица либо заинтересованным по отношению к нему лицам, появилось в пункте 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве, то есть с момента принятия главы III.2 Закона о банкротстве.

Между тем в статье 10 Закона о банкротстве, подлежащей применению в настоящем случае, было предусмотрено снижение размера ответственности контролирующего должника лица.

Таким образом, исключив из размера субсидиарной ответственности требования лиц, фактически аффилированных с должником, суды не нарушили нормы права. Напротив, подробный анализ сделок и сделанный на его основании вывод соответствует общему принципу субсидиарной ответственности, не допускающему возможность получению контролирующими должника лицами необоснованной имущественной выгоды.

Конкурсный управляющий также заявлял о том, что руководителем должника не была исполнена обязанность по подаче заявления о банкротстве Учреждения.

Согласно пункту 1 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, если должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества.

Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд на основании пункта 1 статьи 9 Закона не позднее чем через месяц со дня возникновения соответствующих обстоятельств (пункт 2 статьи 9 Закона о банкротстве).

В силу пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в порядке, который установлен статьей 9 Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность руководителя должника по обязательствам последнего, возникшим после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

В соответствии со статьей 2 Закона о банкротстве под недостаточностью имущества понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника. Под неплатежеспособностью понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

Проанализировав доводы конкурсного управляющего применительно к представленным в материалы дела документам, суды посчитали, что непосредственно после отчуждения имущества, которое являлось единственным источником дохода, должник при наличии у него неисполненных обязательств стал отвечать признакам неплатежеспособности и недостаточности имущества, о которых не мог не знать руководитель ООО УПП «Черный соболь» ФИО1

Отсутствие в спорный период судебных актов о взыскании с должника задолженности не опровергает вывод судов о наличии у него признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества.

Таким образом, 29.10.2015 у руководителя должника появилась обязанность обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника, которая должна была быть исполнена до 29.11.2015. Установив неисполнение данной обязанности, суды правомерно констатировали наличие оснований для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности за необращение в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника.

Оснований для отмены или изменения определения суда первой инстанции и постановления суда апелляционной инстанции по приведенным в кассационных жалобах доводам не установлено, поскольку они не опровергают правильности выводов судов, основаны на неверном толковании приведенных норм права и направлены на переоценку доказательств и установленных по делу фактических обстоятельств, что недопустимо в силу установленных статьями 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации пределов рассмотрения дела судом кассационной инстанции.

Суды первой и апелляционной инстанций полно и всесторонне исследовали материалы дела, правильно установили фактические обстоятельства, представленным сторонами доказательствам дали надлежащую правовую оценку.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебного акта, судом округа не установлено.

Вопрос о распределении расходов по уплате государственной пошлины с кассационной жалобы не рассматривался, поскольку согласно статье 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче кассационной жалобы по данной категории дел государственная пошлина не уплачивается.

Руководствуясь статьями 287 (пункт 1 части 1) и 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Волго-Вятского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Республики Марий Эл от 28.10.2019 и постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 28.01.2020 по делу № А38-7310/2015 оставить без изменения, кассационные жалобы общества с ограниченной ответственностью «Скала Пулково», ФИО3 и ФИО1 – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном в статье 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий

В.П. Прыткова

Судьи

Е.В. Елисеева

В.А. Ногтева