Гражданский кодекс часть 1

по заявлению конкурсного управляющего ООО КБ «РТБК» о признании недействительными сделок: внесения 16.04.2018 ФИО2 наличных денежных средств в кассу ООО КБ «РТБК», договора куплипродажи банком недвижимого имущества от 01.03.2018 в пользу ФИО2, договора купли-продажи недвижимого имущества от 29.03.2018, заключенного между ФИО2 и ФИО6, о применении последствий недействительности сделок

по делу о признании несостоятельным (банкротом) ООО КБ «РТБК»

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 15.08.2018 в отношении ООО КБ "РТБК" открыто конкурсное производство, функции конкурсного управляющего возложены на государственную корпорацию "Агентство по страхованию вкладов".

Сообщение об открытии в отношении должника конкурсного производства опубликовано в газете "Коммерсантъ" N 153 от 25.08.2018 .

Определением Арбитражного суда города Москвы от 26.11.2020, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.02.2021, отказано в удовлетворении заявления конкурсного управляющего в лице ГК "АСВ" о признании недействительными сделками действия по внесению 16.04.2018 ФИО2 наличных денежных средств в размере 700 000 евро, 2 993 000 долларов США в кассу должника; договора купли-продажи недвижимого имущества от 01.03.2018, заключенного между КБ "РТБК" (ООО) (продавец) и ФИО2 и ФИО4 и применении последствий недействительности сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, конкурсный управляющий КБ «РТБК» (ООО) в лице ГК АСВ обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит определение и постановление отменить и принять новый судебный акт о признании недействительными сделками:

внесение 16.04.2018 ФИО2 наличных денежных средств в кассу ООО КБ «Русский Торговый Банк» в размере 700 000 евро и 2 993 000 долларов США на основании приходных кассовых ордеров № 108 от 16.04.2018. № 109 от 16.04.2018:

договор купли-продажи недвижимого имущества от 01.03.2018, заключенный между ООО КБ «Русский Торговый Банк» и ФИО2;

договор купли-продажи недвижимого имущества от 19.03.2018, заключенный между ФИО2 и ФИО4

и применить последствия недействительности сделок в виде возврата ООО КБ «Русский Торговый Банк» нежилого помещение: подвал № 0. этаж 1. антресоль № 1. площадь 393.9 кв. м. расположенного по адресу: <...>. кадастровый номер: 77:01:0003036:3938.

В обоснование кассационной жалобы её заявитель ссылается на нарушение судами норм материального и процессуального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам, утверждая, что суды двух инстанций ограничились лишь формальной проверкой документов, представленных лицами, участвующими в деле, и не установили реальные правоотношения сторон, тем самым, лишив конкурсного управляющего права на надлежащую судебную защиту нарушенных прав; в материалах дела, как неоднократно указывал конкурсный управляющий Банком в судах двух инстанций, отсутствуют доказательства передачи денежных средств в размере 600 млн. руб. от ФИО7 ФИО2; банковская операция по внесению ФИО2 наличных денежных средств в сумме 700 000 евро и 2 993 000 долларов США является мнимой (фиктивной), в действительности не совершалась; оспариваемые договоры купли-продажи недвижимости являются притворными сделками, прикрывавшими сделку с иным субъектным составом - сделку по купле-продаже спорной недвижимости между Банком и ФИО8; реально за продажу спорной недвижимости Банк получил только 30 000 000 руб., что в 8.8 раза меньше его действительной рыночной стоимости.

Представленные ФИО4, ФИО2, отзывы на кассационную жалобу, которые приобщены к материалам дела в судебном заседании суда кассационной инстанции.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель конкурсного управляющего КБ «РТБК» (ООО) в лице ГК АСВ поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе.

Представители ФИО4, ФИО9, в отношении удовлетворения кассационной жалобы возражали.

Обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав представителей лиц, участвующих в деле и явившихся в судебное заседание, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) правильность применения норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Закона о банкротстве и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Как установлено судами, 18.12.2017 между ФИО10 (продавец) и КБ "РТБК" (ООО) (покупатель) заключен договор купли-продажи недвижимого имущества, по условиям которого продавец передал, а покупатель принял объект недвижимого имущества, а именно нежилое помещение, площадью 393,9 кв. м, расположенное по адресу: <...>, кад. N 77:01:0003036:3938 по цене 265 млн. руб.

01.03.2018 между КБ "РТБК" (ООО) (продавец) и ФИО2 заключен договор купли-продажи указанного выше недвижимого имущества.

Договорная цена имущества составила 270 млн. руб., оплачивается следующим образом: не позднее 31.03.2018 в размере 30 млн. руб.; не позднее 30.04.2018 - 40 млн. руб., не позднее 31.05.2018 - 200 млн. руб.

Согласно заявлению конкурсного управляющего, ФИО9 перечислил на корреспондентский счет банка 22.03.2018 денежные средства в размере 30 млн. руб., а оставшаяся часть договорной цены внесена наличными в кассу банка в сумме 700 000 евро, 2 993 000 долларов США, эквивалентных 240 млн. руб.

Конкурсный управляющим, ссылаясь на то, что цепь взаимосвязанных сделок привела к отчуждению ликвидного актива Банка - объекта недвижимости, расположенного по адресу г. Москва, ул. Краснопрудная, д. 3 - 5, стр. 1, кад. N 77:01:0003036:3938, обратился с заявлением о признании сделок недействительными на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Спорный договор купли-продажи недвижимого имущества заключен 01.03.2018, а временная администрация по управлению Банком назначена 20.04.2018, следовательно, оспариваемая сделка совершена в течение одного года до отзыва у Банка лицензии, то есть в период подозрительности, установленный п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Конкурсным управляющим в материалы дела представлен отчет об оценке рыночной стоимости недвижимого имущества.

Согласно Отчету об оценке N И-190225/1 от 15.03.2019, составленному ООО "Профессиональный центр оценки и экспертиз", рыночная стоимость нежилого помещения, площадью 393,9 кв. м, расположенного по адресу: <...>, кад. N 77:01:0003036:3938 по состоянию на 18.12.2017 и 01.03.2018 составляет 110 млн. руб.

В обособленном споре по рассмотрению заявления о признании недействительной сделкой договора купли-продажи недвижимого имущества от 18.12.2017 между ФИО10 (продавец) и КБ "РТБК" (ООО) (покупатель) установлена рыночная стоимость объекта недвижимости - 264 570 000 руб.

Отказывая в удовлетворении заявления конкурсного управляющего, суд первой инстанции пришел к выводу, что надлежащих доказательств неравноценности встречного предоставления, а также что в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов, в материалы дела не представлено, установив факт внесения денежных средств и последующее их перечисление в счет оплаты по договору купли-продажи объекта недвижимости от 01.03.2018.

Помимо оснований, предусмотренных Законом о банкротстве, конкурсным управляющим заявлено о мнимости оспариваемой сделки.

Отклоняя доводы конкурсного управляющего в данной части, суд первой инстанции указал, что конкурсным управляющим не представлено доказательств мнимости договора купли-продажи от 01.03.2018, поскольку факт внесения денежных средств подтвержден материалами дела, равно как факт платежеспособности ответчика ФИО2

Суд первой инстанции также указал, что конкурсный управляющий не доказал причинение ущерба интересам КБ «РТБК» (ООО) исполнением спорных сделок, что исключает удовлетворение требований, заявленных по п. 2 ст. 174 ГК РФ.

Данные выводы суда первой инстанции поддержал апелляционный суд, отклонив доводы апелляционной жалобы конкурсного управляющего с указанием на то, что вопреки доводам жалобы, внесение ФИО2 в кассу должника суммы 240 млн. руб. подтверждается кассовыми ордерами, выданными должником, так и его бухгалтерской документацией, в том числе представленной из ЦБ РФ.

Так, обе операции по внесению ФИО2 валюты на суммы 700 000 евро и 2 993 000 долларов США (что в совокупности эквивалентно 240 000 000 руб.) под номерами 11 и 12 отражены в Реестре операций Должника с наличной валютой и чеками на 16.04.2018 (данный документ представлен в материалы дела самим ГК "АСВ").

Апелляционный суд учел, что отражены указанные операции и в истребованной судом первой инстанции из ЦБ РФ Оборотной ведомости должника по счетам бухгалтерского учета кредитной организации на 17.04.2018 по дебету счета 20202 "Касса кредитных организаций", в которой зафиксировано поступление в кассу Банка наличной валюты на сумму, эквивалентной 244 000 000 руб.

Довод конкурсного управляющего о совершении договора купли-продажи от 27.12.2015 исключительно с целью создания видимости наличия у ФИО2 средств для внесения денежных средств в 2018 году признан апелляционным судом необоснованным, учитывая, что в ЕГРН отражен переход права собственности по нему, и договор купли-продажи от 27.12.2015 земельного участка не оспорен и не признан недействительным.

В этой связи доводы конкурсного управляющего Банком об аффилированности должника и ФИО11 в 2015 году признаны не влияющими на выводы суда по настоящему делу.

Кроме того, суд апелляционной инстанции также отметил, что банк не является стороной договора купли-продажи от 19.03.2018 между ФИО2 и ФИО4

Между тем судами не учтено следующее.

Конкурсный управляющий Банком в ходе судебного разбирательства в арбитражных судах первой и апелляционной инстанций указывал на то, что внесение ФИО2 16.04.2018 в кассу Банка наличных денежных средств в сумме 700 000 евро и 2 993 000 долларов США являлось фиктивной банковской операцией, в действительности никогда не совершавшейся, Банком были лишь оформлены не соответствующие действительности документы.

Суды первой и апелляционной инстанций в обоснование отказа в удовлетворении заявленных конкурсным управляющим Банком требований сослались на то, что в материалы дела были представлены копии приходных кассовых ордеров № 108. 109 от 16.04.2018, подтверждающие якобы имевший место факт внесения ФИО2 наличных денежных средств в сумме 700 000 евро и 2 993 000 долларов США, эквивалентных 240 млн. руб. Также в оспариваемых судебных актах указано на то, что факты внесения денежных средств в кассу Банка и последующего их перечисления в счет оплаты по договору купли-продажи от 01.03.2018, заключенного между Банком и ФИО2, отражены в бухгалтерской отчетности Банка.

При этом ЦБ РФ представил информацию и документы, свидетельствующие именно о том, каким образом сам должник в своей документации оформил якобы имевшее место движение денежных средств (внесение денег в кассу банка ФИО2).

Суды ограничились лишь формальной проверкой документов, представленных лицами, участвующими в деле и полученными от ЦБ РФ, и не установили реальные правоотношения сторон, тем самым, лишив ГК АСВ права на надлежащую судебную защиту нарушенных прав. Суд должен проверять не только формальное соблюдение внешних атрибутов документов, которыми стороны подтверждают обоснованность своих требований, но и оценивать разумные доводы и доказательства (в том числе косвенные как в отдельности, так и в их совокупности), указывающие на пороки сделок, цепочек сделок (мнимость, притворность и т.п.) (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 29.10.2018 № 308-ЭС18-9470).

Само по себе правильное оформление сторонами документов, опосредующих мнимые сделки, не может являться основанием для отказа в удовлетворении требований о признании мнимых сделок недействительными. Напротив, важнейшей особенностью мнимых сделок, как неоднократно указывалось в судебной практике высших судебных инстанций (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховною Суда РФ от 25.07.2016 №305-ЭС 16-2411, постановление Президиума ВАС РФ от 18.10.2012 № 7204/12 по делу № А70-5326/2011), и является правильное оформление сторонами всех документов по сделке.

В обоснование вывода о наличии в распоряжении у ФИО2 наличных денежных средств в размере 240 млн. руб., которые были внесены в кассу Банка в счет исполнения обязательств по договору купли-продажи недвижимого имущества от 01.03.2018, сослались на наличие договора купли-продажи недвижимости от 27.12.2015, заключенного между ФИО2 и ФИО11 (предмет договора - земельный участок площадью 37 270,78 кв. м с расположенными на нем зданиями, находящийся по адресу: Псковская обл., Дновский р-н. с/п Выскодская волость, д. Филиппково). Цена реализованного ФИО2 имущества согласно договору составила 600 млн. руб.

Однако конкурсный управляющий Банком неоднократно обращал внимание судов на то, что в материалах дела отсутствуют доказательства передачи денежных средств в размере 600 млн. руб. от ФИО7 ФИО2 (расписки, платежные поручения и др.). Сам по себе договор купли-продажи не является доказательством передачи денежных средств и не может служить доказательством такого финансового положения ФИО2, которое позволило бы ему внести в кассу Банка денежные средства в иностранной валюте, эквивалентной 240 млн. руб. Так, договор купли-продажи недвижимости от 27.12.2015 предусматривал, что ФИО12 должен был уплатить ФИО2 наличные денежные средства в течение двух банковских дней с момента подписания договора.

При этом ФИО2 в материалы дела не были представлены документы, из которых можно было бы установить дальнейшую судьбу якобы полученных от ФИО11 денежных средств, в том числе размещение их в кредитной или иной финансовой организации, а также доказательства конвертации якобы полученных денежных средств в российских рублях в доллары США и евро.

В материалы обособленного спора были представлены справки по форме 2-НДФЛ, согласно которым в 2017 и 2018 гг. единственным источником дохода ФИО2 являлся его заработок по основному месту работы - Ржевской центральной районной больнице (в 2017 г. доход составил 56 994.92 руб.. в 2018 г. -41 804.16 руб.). Указанное доказательство оценки арбитражными судами первой и апелляционной инстанций в нарушение положений ст. 71. ч. 1 ст. 168. ч. 4 ст. 170, п. 12 ч. 2 ст. 271 АПК РФ не получило.

Конкурсный управляющий утверждал, что приведенные обстоятельства позволяют прийти к выводу, что имущественное положение и финансовое состояние ФИО2 явно не позволяло ему аккумулировать денежные средства в иностранной валюте, эквивалентные 240 млн. руб. для якобы имевшего место их последующего внесения в кассу Банка в счет исполнения обязательств по договору купли-продажи недвижимого имущества от 01.03.2018.

Конкурсный управляющий ссылался на мнимость внесения ФИО2 денежных средств в кассу Банка, указывая на следующее: отсутствие доказательств и разумных объяснений источника дохода у ФИО2 для приобретения им объектов недвижимости (земельного участка и нежилых зданий в Псковской обл.) и оснований их приобретения; отсутствие доказательств получения денежных средств ФИО2 от продажи ФИО11 объектов недвижимости в Псковской обл. (расписки, платежные поручения и т.д.) и декларирования полученного ФИО2 дохода от продажи объектов недвижимости; отсутствие доказательств и разумных объяснений о месте хранения якобы полученных ФИО2 денежных средств в размере 600 млн. руб.; отсутствие доказательств покупки иностранной валюты (конвертации российских рублей в доллары США и евро) ФИО2; отсутствие доказательств и разумных объяснений тому, откуда и каким способом были доставлены наличные денежные средства в иностранной валюте для внесения их в кассу Банка; отсутствие доказательств достаточною дохода у ФИО2. который бы позволил ему аккумулировать денежные средства в размере 240 млн. руб.

В данном случае конкурсный управляющий Банком указал на наличие существенных сомнений в реальности внесения наличных денежных средств в кассу Банка. В связи с этим бремя доказывания реальности совершения банковской операции должно было быть арбитражными судами возложено на ответчиков (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 11.09.2017 № 301-ЭС17-4784). Однако ответчики надлежащими доказательствами не опровергли отмеченные конкурсным управляющим Банком многочисленные противоречия в их поведении здравому смыслу и обычно сложившейся практике хозяйственных взаимоотношений.

Необходимо было также проверить довод конкурсного управляющего о том, что договор купли-продажи недвижимости, заключенный 01.03.2018 между Банком и ФИО2, и договор купли-продажи недвижимости, заключенный 19.03.2018 между ФИО2 и ФИО13, являются притворными сделками, которые прикрывали сделку по купле-продаже недвижимости с иным субъектным составом, а именно, между Банком и ФИО13

Как указывал конкурсный управляющий, притворность оспариваемых сделок купли-продажи недвижимости вытекает из следующих обстоятельств: ФИО9, спустя 18 дней после заключения договора купли-продажи недвижимости с Банком продает спорную недвижимость ФИО4 При этом стороны не раскрыли экономического смысла и необходимости заключения ценочки последовательных сделок купли-продажи; отсутствие доказательств достаточного дохода у ФИО2, который позволил бы ему аккумулировать денежные средства в размере 240 млн. руб., достаточные для исполнения обязательств по договору купли-продажи от 01.03.2018; отсутствие доказательств проведения расчетов по договору купли-продажи недвижимости, заключенному 19.03.2018 между ФИО2 и ФИО4, и декларирования какого-либо полученного от этой сделки дохода ФИО2 (согласно справке по форме 2-НДФЛ в 2018 г. им был получен доход в 41 804,16 руб. по основному месту работу); отсутствие доказательств реального владения и пользования ФИО2 спорным объектом недвижимого имущества с учетом того, что ФИО9 в 2018 г.; работал в Ржевской центральной районной больнице и проживал в <...>

Указанные обстоятельства могут свидетельствовать о номинальности владения и пользования ФИО2 спорной недвижимостью в период с 01.03.2018 по 19.03.2018. При этом конкурсный управляющий Банком отмечал, что ФИО9 неоднократно выступал номинальным владельцем недвижимого имуществом и участником последовательных цепочек сделок по купле-продаже объектов недвижимого имущества, обращая внимание на обстоятельства сделок, которые послужили якобы источником дохода ФИО2 для внесения им наличных денежных средств в кассу Банка. ФИО9 30.11.2015 приобрел у ФИО14 объекты недвижимого имущества, расположенные в Псковской обл., а уже 20.01.2016 продал их ФИО7 (бывшему генеральному директору ООО «Центр Столицы», которое являлось участником должника).

Конкурсный управляющий утверждал, что договорная стоимость спорного недвижимого имущества составила 270 000 000 руб. Как установлено арбитражными судами, рыночная стоимость спорного недвижимого имущества составляла 264 570 000 руб. Межд тем, конкурсный управляющий также указывал на фиктивность внесения денежных средств в сумме 700 000 евро и 2 993 000 долларов США, эквивалентных 240 млн. руб., в кассу Банка. С учетом этого реально за продажу спорной недвижимости Банк получил только 30 млн. руб., что в 8.8 раза меньше его действительной рыночной стоимости.

Таким образом, по мнению конкурсного управляющего Банком, прикрываемая сделка по купле-продаже спорной недвижимости между Банком и ФИО15 является недействительной как сделка с неравноценным встречным предоставлением другой стороной сделки.

В соответствии с п. 1 ст. 170 ГК РФ сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (мнимая сделка), ничтожна. Данная норма направлена на защиту от недобросовестности участников гражданского оборота. Мнимые сделки обладают пороком воли и совершаются для того, чтобы произвести ложное представление у третьих лиц о намерениях участников сделки изменить свое правовое положение. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий, и. совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения. Такая сделка характеризуется несоответствием волеизъявления подлинной воле сторон: в момент ее совершения воля обеих сторон не направлена па достижение правовых последствий в виде возникновения, изменения, прекращения соответствующих гражданских прав и обязанностей.

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у её сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств. Доказательства, обосновывающие требования и возражения, представляются в суд лицами, участвующими в деле, и суд не вправе уклониться от их оценки (ст. 65, 168, 170 АПК РФ).

При наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводов стороны спора о мнимости, установление только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно (тем более, если решение суда по спорной сделке влияет на принятие решений в деле о банкротстве, в частности, о включении в реестр требований кредиторов).

Следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение (п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Однако, указанным нормам материального права и разъяснениям высших судебных инстанций противоречат выводы арбитражных судов первой и апелляционной инстанций, содержащиеся в оспариваемых судебных актах.

Поскольку устанавливая фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, суды не в полной мере исследовали имеющиеся в деле доказательства и доводы сторон, суд кассационной инстанции лишен возможности принять новый судебный акт.

С учетом того, что для принятия обоснованного и законного судебного акта требуется исследование и оценка доказательств, а также совершение иных процессуальных действий, установленных для рассмотрения дела в суде первой инстанции, что невозможно в суде кассационной инстанции в силу его полномочий, обособленный спор в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 287 АПК РФ подлежит передаче на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

При новом рассмотрении спора суду первой инстанции следует учесть изложенное, всесторонне, полно и объективно, с учетом имеющихся в деле доказательств и доводов лиц, участвующих в деле, исходя из подлежащих применению норм материального права, дать оценку всем доводам сторон обособленного спора, принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт.

Руководствуясь статьями 284, 286-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Москвы от 26 ноября 2020 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 24 февраля 2021 года по делу № А40-107704/18 отменить.

Обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Председательствующий судья Н.Я. Мысак

Судьи: Е.Л. Зенькова

Ю.Е. Холодкова