Гражданский кодекс часть 1

по заявлению Банка ВТБ (публичное акционерное общество) о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности договора цессии от 20.01.2016, соглашения об отступном от 26.07.2016, дополнительного соглашения к соглашению об отступном от 26.07.2016, заключенных между должником и ФИО4,

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ФИО2,

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 27.09.2018 ФИО2 (далее – ФИО2, должник) был признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника была введена процедура реализации имущества, финансовым управляющим должника утвержден ФИО6

В рамках дела о банкротстве должника Банк ВТБ (публичное акционерное общество) (далее – Банк ВТБ (ПАО), банк, кредитор) обратился 06.09.2019 в Арбитражный суд города Москвы с заявлением о признании недействительными сделками договора цессии от 20.01.2016, заключенного между ФИО2 и ФИО4 (далее – ФИО4, ответчик), соглашения об отступном от 26.07.2017, заключенного между ФИО2 и ФИО4, и дополнительного соглашения к нему.

В обоснование заявления банк, ссылаясь на пункты 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, указывал, что оспариваемые сделки были заключены в отсутствие встречного предоставления в период, когда должник отвечал признакам неплатежеспособности и недостаточности имущества (в период, когда в отношении должника было возбуждено производство по первому делу о банкротстве № А40-184921/2015, впоследствии прекращенное 20.09.2016 в связи с заключением между должником и кредиторами мирового соглашения), что подтверждается требованиями кредиторов, включенных в реестр, а также бухгалтерской документацией должника, что в конечном итоге привело к причинению вреда имущественным правам кредиторов.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 12.08.2020, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.10.2020, в удовлетворении заявления банка о признании недействительными сделок должника было отказано.

При рассмотрении настоящего обособленного спора в деле о банкротстве должника судами первой и апелляционной инстанций было установлено, что 20.01.2016 на основании договора уступки прав, заключенного между должником ФИО2 и ФИО4, должник передал ФИО4 право требования части долга к ФИО7 на сумму 1 300 000 долларов США по курсу ЦБ РФ на день исполнения решения суда.

Суды указали, что уступленное право основано на решении Хорошевского районного суда города Москвы от 14.10.2013 по делу № 2-4420/2013, вступившем в законную силу 10.04.2014, которым с ФИО7 в пользу ФИО2 было взыскано 8 000 000 долларов США. На принудительное исполнение решения суда 19.05.2014 судом был выдан исполнительный лист серии ВС № 029927116.

Определением Хорошевского районного суда города Москвы от 05.09.2016 по делу № 2-4420/2013 в порядке процессуального правопреемства была произведена замена должника на ФИО4 в части взыскания долга, взысканного с ФИО7 на сумму 1 300 000 долларов США в рублях по курсу ЦБ РФ.

Суды установили, что, поскольку по состоянию на 26.07.2016 должник и ФИО4 являлись солидарными кредиторами ФИО7 по сводному исполнительному производству № 34524/15/77011-СД, 26.07.2016 между ФИО4, ФИО2 и ООО «Байкал-Инвест» было заключено соглашение об отступном и дополнительное соглашение к нему, в соответствии с которым ФИО2 в счет имеющегося долга перед ООО «Байкал-Инвест» передал ООО «Байкал-Инвест» право требования части долга с ФИО7 на сумму 154 060 долларов США 82 цента (что составило 9 956 488,60 руб. по курсу ЦБ РФ на день подписания соглашения об отступном) в рамках сводного исполнительного производства № 34524/15/77011-СД.

Отказывая в признании оспариваемых сделок недействительными, суды исходили из того, что материалами дела не был подтвержден факт того, что соглашение об отступном от 26.07.2017 и дополнительное соглашение к соглашению об отступном от 26.07.2017 между конкурсным кредитором ФИО4 и должником ФИО2 когда-либо заключались.

Также судами было установлено, что на момент совершения оспариваемых Банком ВТБ (ПАО) сделок между ФИО4 и ФИО2 должник не обладал признаками недостаточности имущества и не стал обладать таковыми в результате их совершения.

Суды указали, что согласно выписке из ЕГРН № 77-00-4001/5001/2019-4191 о принадлежащем должнику ФИО2 недвижимом имуществе за период с 01.08.2014 по 26.01.2019 должнику ФИО2 принадлежали 3 объекта недвижимого имущества, а именно: помещение нежилое, площадью 18,8 кв. м, расположенное по адресу: <...>, бокс 2, этаж 1, кадастровый номер: 77:01:0004031:2887; помещение жилое (квартира), площадью 148,9 кв. м, расположенное по адресу: Москва, р-н Арбат, пер. Плотников, д. 20/21, кв. 20, кадастровый номер: 77:01:0001058:2040; помещение жилое (квартира), площадью 56,8 кв. м, расположенное по адресу: Москва, р-н Пресненский, проезд Шмитовский, д. 17, кв. 54.

Общая стоимость указанного имущества, принадлежащего должнику на момент совершения обжалуемых сделок, составляла более 90 млн. руб., что подтверждается определениями Арбитражного суда города Москвы от 24.05.2019, 10.07.2019 и 29.07.2019.

Отклоняя доводы банка о том, что договор цессии от 20.01.2019 был заключен между ответчиками ФИО4 и ФИО2 за шесть дней до принятия определения Арбитражного суда города Москвы от 26.01.2016 по первому делу № А40-184921/2015, суды исходили из того, что в рамках этого первого дела о банкротстве ФИО2 должник банкротом не признавался, а дело было прекращено судом в результате заключения между сторонами мирового соглашения от 26.07.2016, утвержденного определением Арбитражного суда города Москвы от 20.09.2016, на основании которого должник в полном объеме погасил имеющуюся задолженность перед своими конкурсными кредиторами - КБ «Метрополь» (ООО) и ООО «Байкал-Инвест».

Суды указали, что согласно пункту 13 мирового соглашения от 26.07.2016 в рамках первого дела о банкротстве ФИО2 должник в счет погашения прав требований ООО «Байкал-Инвест» обязался уступить последнему право требования части долга к ФИО7 на сумму 154 060 долларов США 82 цента в рамках сводного исполнительного производства № 34524/15/77011-СД путем заключения с ним соглашения об отступном.

Учитывая указанные обстоятельства и поскольку на момент заключения мирового соглашения от 26.07.2016 в рамках первого дела о банкротстве ФИО2, солидарными кредиторами ФИО7 в рамках сводного исполнительного производства № 34524/15/77011-СД, являлась два кредитора: сам должник ФИО2 и гр. ФИО4 (на основании договора цессии от 20.01.2016), не являющаяся лицом, участвующим в первом деле о банкротстве ФИО2, суды пришли к выводу, что пункт 13 мирового соглашения от 26.07.2016 (передача прав требования части долга с ФИО7 по соглашению об отступном) мог быть выполнен должником только при наличии согласия второго солидарного кредитора - ФИО4

Суды установили, что с момента передачи ООО «Байкал-Инвест» права требования части долга к ФИО7 на сумму 154 060 долларов США 82 цента в рамках сводного исполнительного производства № 34524/15/77011-СД по соглашению об отступном от 26.07.2016, должником ФИО2 в рамках первого дела о банкротстве были полностью исполнены обязательства перед ООО «Байкал-Инвест».

В связи с этим суды признали мировое соглашение от 26.07.2016, заключенное в рамках первого дела о банкротстве, в части исполнения обязательств перед ООО «Байкал-Инвест» (пункт 13 мирового соглашения) было полностью исполнено должником ФИО2 в этот же день.

Оспариваемые сделки были реализованы сторонами, что подтверждается определением Хорошевского районного суда города Москвы от 05.09.2016 по делу № 2-4420/2013, в соответствии с которым в отношении ФИО4 было осуществлено процессуальное правопреемство по договору цессии от 20.01.2016.

Суды также указали, что помимо этого реальность оспариваемых сделок подтверждается судебными делами, в которых рассматривались требования ФИО4 к ФИО2 об обязании должника исполнить обязательства по передаче долей в праве собственности на объекты недвижимого имущества и признании на них права собственности ФИО4: делами № 2-7191/2017 и № 2-3577/2018, рассматриваемыми в Одинцовском городском суде Московской области, а также судебными актами, принятыми в рамках настоящего дела о банкротстве № А40-146674/2017.

Суды учли, что неисполнение должником ФИО2 оспариваемых Банком ВТБ (ПАО) сделок послужило основаниями для включения требований ФИО4 в реестр кредиторов должника ФИО2, о чем Банк ВТБ (ПАО) никогда не возражал.

Отклоняя доводы Банка ВТБ (ПАО) о том, что денежные средства по договору цессии от 20.01.2016 ФИО4 должнику ФИО2 не передавались, суды исходили из их недоказанности и оценки в рамках дела № 2-4376/17 по исковому заявлению бывшей супруги должника ФИО2- ФИО8, предъявленному к тем же ответчикам, что и по настоящему обособленному спору - ФИО4 и ФИО2 (решение Красногорского городского суда Московской области от 20.07.2017 по делу № № 2-4376/17).

Кроме того, суды установили, что в рамках дела № 2-4376/17 ФИО8 также оспаривался договор цессии от 20.01.2016, оспариваемый Банком ВТБ (ПАО) в рамках настоящего обособленного спора, в том числе по тем же основаниям – в связи с не передачей ФИО4 должнику ФИО2 денежных средств в размере 35 000 000 руб.

Суды указали, что решением Красногорского городского суда Московской области от 20.07.2017 по делу № 2-4376/17, вступившим в законную силу 22.08.2017, было установлено, что расчет между ФИО4 и ФИО2 по договору цессии от 20.01.2016 был произведен в полном объеме.

Поскольку решение Красногорского городского суда Московской области от 20.07.2017 по делу № 2-4376/17 вступило в законную силу, вышестоящими судами не отменялось и не изменялось, то суды, применив нормы части 3 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришли к выводу, что оно является обязательным для арбитражного суда в части обстоятельств, установленных данным решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в настоящем деле в качестве ответчиков - ФИО4 и ФИО2

Отклоняя доводы Банка ВТБ (ПАО) о том, что оспариваемые сделки являются недействительными на основании того, что решение Одинцовского городского суда Московской области от 30.11.2015 по делу № 2-10022/2015 вступило в силу 12.01.2016, а ответчик ФИО4, на момент заключения оспариваемого договора цессии 20.01.2016, не могла об этом знать, суды исходили из следующего.

Суды установили, что между ФИО4 и ФИО2 20.01.2016 был заключен договор цессии, в соответствии с которым к ФИО4 перешло право требования части долга с ФИО7 на сумму 1 300 000 долларов США в рублях по курсу ЦБ РФ, в рамках сводного исполнительного производства № 34524/15/77011-СД, открытого на основании решения Хорошевского районного суда г. Москвы от 14.10.2013 по делу № 2-4420/2013, вступившего в законную силу 10.04.2014, а не на основании решения Одинцовского городского суда Московской области от 30.11.2015 по делу № 2-10022/2015, вступившего в силу 12.01.2016.

Определением Хорошевского районного суда города Москвы от 05.09.2016 по делу № 2-4420/2013 в порядке процессуального правопреемства была произведена замена должника ФИО2 на конкурсного кредитора ФИО4 в части взыскания долга с ФИО7 на сумму 1 300 000 долларов США в рублях по курсу ЦБ РФ.

Также 20.01.2016 в момент заключения договора цессии по акту приема-передачи от 20.01.2016 ФИО2 ФИО4 было передано решение Одинцовского городского суда Московской области от 30.11.2015 по делу № 2-10022/2015, вступившее в силу 12.01.2016.

Кроме того, суды установили, что факт вступления решения Одинцовского городского суда Московской области от 30.11.2015 по делу № 2-10022/2015 в законную силу 12.01.2016 подтверждается ответом заместителя председателя Одинцовского городского суда Московской области Галкиной Н.В. от 27.03.2020 № К-412 на заявление Банка ВТБ (ПАО) от 05.03.2020, представленным Банком ВТБ (ПАО) в материалы дела по настоящему обособленному спору.

Установив указанные обстоятельства и оценив представленные в материалы дела доказательства, суды пришли к выводу о необоснованности и несостоятельности доводов Банка ВТБ (ПАО) о том, что оспариваемые сделки являются недействительными на основании того, что решение Одинцовского городского суда Московской области от 30.11.2015 по делу № 2-10022/2015 вступило в силу 12.01.2016, а ответчик ФИО4 на момент заключения оспариваемого договора цессии 20.01.2016 не могла об этом знать.

Кроме того, отказывая в признании оспариваемых сделок недействительными, судом апелляционной инстанции был сделан вывод о пропуске банком годичного срока исковой давности, предусмотренного нормами статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Судом апелляционной инстанции было установлено, что требования Банка ВТБ (ПАО) были включены в реестр требований кредиторов должника 20.02.2018, т.е. с этого времени Банк уже имел право оспорить сделки должника со ФИО4, и, учитывая нормы статьи 61.2 Закона о банкротстве, пришел к выводу о применении в настоящем случае годичного срока исковой давности, который начинает течь не позднее 20.02.2018. Однако с заявлением в суд Банк обратился только 06.09.2019, т.е. с пропуском срока исковой давности.

Установив указанные обстоятельства, оценив представленные в материалы дела доказательства, применив нормы Закона о банкротстве и разъяснения по их применению, содержащиеся в актах высшей судебной инстанции, суды пришли к выводу об отсутствии оснований для признания оспариваемых банком сделок недействительными.

Не согласившись с принятыми по его заявлению судебными актами, банк (кредитор) обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и принять новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований.

В обоснование кассационной жалобы банк ссылается на нарушение судом норм процессуального и материального права, на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и представленным в дело доказательствам и считает доказанной совокупность обстоятельств, предусмотренных пунктами 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Не согласившись с принятыми по заявлению банка судебными актами, должник обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и принять новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований.

В обоснование кассационной жалобы банк ссылается на нарушение судом норм процессуального и материального права, на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и представленным в дело доказательствам и указывает, что на момент совершения оспариваемых сделок должник отвечал признакам неплатежеспособности, что было подтверждено в рамках дела о его банкротстве № А40-184921/2015, а также считает, что решение Красногорского городского суда Московской области от 20.07.2017 по делу № 2-4376/17 не является преюдициальным для настоящего обособленного спора.

В заседании суда кассационной инстанции представители должника и банка поддержали доводы своих кассационных жалоб, представитель ответчика возражал против удовлетворения кассационных жалоб по доводам заблаговременно направленного отзыва на кассационные жалобы.

Иные лица, участвующие в деле о банкротстве, надлежаще извещенные о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, что в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не препятствует рассмотрению кассационных жалоб в их отсутствие.

Изучив материалы дела, выслушав представителей должника, банка и ответчика, обсудив доводы кассационных жалоб и отзыва на них, проверив в порядке статей 286, 287, 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции пришла к выводу об отсутствии у нее достаточных полномочий по отмене судебных актов по заявленным в жалобах доводам, направленным на установление судом кассационной инстанции иных обстоятельств, на иную оценку исследованных судами доказательств, что исключено из полномочий суда кассационной инстанции согласно положениям статьи 286 и части 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в пунктах 28, 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции», не допускается переоценка судом кассационной инстанции доказательств по делу, то есть иные выводы относительно того, какие обстоятельства по делу можно считать установленными исходя из иной оценки доказательств, в частности, относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности.

В отношении применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального права судебная коллегия суда кассационной инстанции отмечает следующее.

В пункте 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве закреплено, что сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка). Неравноценным встречным исполнением обязательств будет признаваться, в частности, любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств.

В пункте 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 63 от 23.12.2010 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что пункт 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки.

Для признания сделки недействительной на основании указанной нормы не требуется, чтобы она уже была исполнена обеими или одной из сторон сделки, поэтому неравноценность встречного исполнения обязательств может устанавливаться исходя из условий сделки.

В соответствии с абзацем первым пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве неравноценное встречное исполнение обязательств другой стороной сделки имеет место, в частности, в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия на момент ее заключения существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки.

При сравнении условий сделки с аналогичными сделками следует учитывать как условия аналогичных сделок, совершавшихся должником, так и условия, на которых аналогичные сделки совершались иными участниками оборота.

На основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве может быть оспорена также сделка, условия которой формально предусматривают равноценное встречное исполнение, однако должнику на момент ее заключения было известно, что у контрагента по сделке нет и не будет имущества, достаточного для осуществления им встречного исполнения.

Согласно пункту 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 63 от 23.12.2010 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» при определении соотношения пунктов 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве судам надлежит исходить из следующего. Если подозрительная сделка была совершена в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия этого заявления, то для признания ее недействительной достаточно обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, в связи с чем наличие иных обстоятельств, определенных пунктом 2 данной статьи (в частности, недобросовестности контрагента), не требуется.

Из толкования пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве следует, что для признания сделки должника подозрительной необходимо доказать два факта: совершение сделки должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления; неравноценное встречное исполнение обязательств другой стороной сделки.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка).

В пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 разъяснено, что для признания сделки недействительной по основанию, указанному в пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Согласно абзацам второму - пятому пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия: а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества; б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63, в силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии следующих условий: - стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок; - должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской отчетности или иные учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы; - после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

В пункте 7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 разъяснено, что в силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Отказывая в признании оспариваемой сделки недействительной по пунктам 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, суды исходили из того, что совокупность обстоятельств, являющаяся необходимой для признания сделки недействительной по данным основаниям, не доказана кредитором, что соответствует имеющимся в деле доказательствам, поскольку судами было установлено, что на момент совершения оспариваемых Банком ВТБ (ПАО) сделок, заключенных между ФИО4 и ФИО2, должник не обладал признаками недостаточности имущества и не стал обладать таковыми в результате их совершения.

Также суды указали, что в заявлении Банка ВТБ (ПАО) отсутствуют доказательства наличия совокупности всех следующих обстоятельств: а) что обжалуемые сделки были совершены с целью причинить вред имущественным правам кредиторов; б) в результате совершения обжалуемых сделок был причинен вред имущественным правам кредиторов; в) другая сторона сделок знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения обжалуемых сделок (с учетом пункта 7 настоящего постановления).

Кроме того, судом апелляционной инстанции с учетом норм статьи 61.2 Закона о банкротстве был сделан обоснованный вывод о пропуске кредитором срока исковой давности, что также свидетельствует об отсутствии оснований для удовлетворения требований кредитора.

Заявляя в суде кассационной инстанции об обратном (о доказанности всей совокупности обстоятельств, о своевременном обращении в суд), кредитор не учитывает правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, приведенную, в том числе, в определении от 17.02.2015 №274-О, согласно которой статьи 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, представляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права, но не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Доводы кассационных жалоб о том, что на момент совершения оспариваемых сделок должник отвечал признакам неплатежеспособности, что якобы было подтверждено в рамках дела о его банкротстве № А40-184921/2015, а также о том, что решение Красногорского городского суда Московской области от 20.07.2017 по делу № 2-4376/17 не является преюдициальным для настоящего обособленного спора, были предметом исследования в суде апелляционной инстанций и им дана надлежащая правовая оценка с указанием в судебном акте мотивов их отклонения, с которой судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается.

Учитывая вышеизложенное и поскольку судами первой и апелляционной инстанций не было допущено таких нарушений норм материального и процессуального права при рассмотрении обособленного спора, которые могут быть положены в основание отмены судебных актов при проверке их законности в порядке кассационного производства, то судебная коллегия суда кассационной инстанции, действующая строго в пределах своих полномочий, считает, что определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отмене не подлежат.

Руководствуясь статьями 284, 286 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 12.08.2020 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.10.2020 по делу № А40-146674/2017 оставить без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий – судья Е.А. Петрова

Судьи: Е.А. Зверева

Е.Н. Короткова