Гражданский кодекс часть 1

о включении в третью очередь реестра требований кредиторов должника требования ООО «Альтернатива Капитал» в размере 2.041.273.736,43 рублей, из которых 602.126.855,19 рублей – основной долг, а также 1.439.146.881,24 рублей – проценты за пользование займом в период с 18.03.2008 по 18.03.2019 с учетом применения пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего АО «Ангстрем-Т» - Аветисян М.А. дов от 10.07.2020, Диамантис Д.Г. дов от 22.07.2020,

от ООО «Альтернатива Капитал» - Волкова И.А. дов от 14.07.2020, Кузьмичева Е.А. дов от 17.04.19,

Иные лица не явились, извещены

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 30.10.2019 признано несостоятельным (банкротом) АО «Ангстрем-Т» (ИНН 7735128151, ОГРН 1057735022377). Конкурсным управляющим утвержден Науменко Петр Павлович, член Ассоциации МСРО «Содействие», о чем опубликовано сообщение в газете «КоммерсантЪ» от 09.11.2019 № 206.

В Арбитражный суд города Москвы 23.04.2019 в электронном виде поступило заявление-требование ООО «Альтернатива Капитал» о включении в реестр требований кредиторов должника требования в размере 602.126.855,19 рублей основного долга, 1.439.146.881,24 рублей – проценты за пользование займом.

В судебном заседании представитель заявителя поддержал требования, просил включить задолженность в реестр требований кредиторов.

Представитель конкурсного управляющего возражал относительно удовлетворения требований ООО «Альтернатива Капитал» в заявленном размере, мотивируя свои возражения тем, что должник является аффилированным (заинтересованным) лицом по отношению к кредитору, требования которого имеют корпоративный статус; кредитором не доказаны обстоятельства, связанные с возникновением задолженности, не доказана реальность взаимоотношений; не раскрыта экономическая целесообразность заключения договора; кредитором не предпринимались меры по взысканию задолженности.

Арбитражный суд города Москвы определением от 12.02.2020, руководствуясь статьями 4, 100, 137, 142 Закона о банкротстве, включил в третью очередь реестра требований кредиторов должника требование ООО «Альтернатива Капитал» в размере 2.041.273.736,43 рублей, из которых 602.126.855,19 рублей – основной долг, а также 1.439.146.881,24 рублей – проценты за пользование займом в период с 18.03.2008 по 18.03.2019 с учетом применения пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве.

Не согласившись с принятым определением, должник подал апелляционную жалобу, в которой просит:

Рассмотреть заявление ООО «Альтернатива Капитал» о включении в реестр требований кредиторов должника АО «Ангстрем-Т» задолженности в размере 2 041 273 736,43 руб. в закрытом судебном заседании,

Определение Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2020 о включении требований ООО «Альтернатива Капитал» в реестр требований кредиторов должника АО «Ангстрем-Т» в размере 2 041 273 736,43 руб. по делу № А40-323/2019 отменить,

Отказать ООО «Альтернатива Капитал» во включении в реестр требований кредиторов должника АО «Ангстрем-Т» задолженности в размере 2 041 273 736,43 руб.

В обоснование своей позиции заявитель апелляционной жалобы ссылается на нарушение норм права, несоответствие выводов суда обстоятельствам дела.

В судебном заседании Девятого арбитражного апелляционного суда представители заявителя апелляционной жалобы поддержали ее доводы и требования, представители ООО «Альтернатива Капитал» возражали против ее удовлетворения.

Законность и обоснованность принятого определения проверены по доводам жалобы в соответствии со статьями 266, 268 АПК РФ.

Суд апелляционной инстанции, изучив материалы дела, исследовав и оценив имеющиеся в материалах дела доказательства, проверив доводы апелляционной жалобы, заслушав представителей участвующих в деле лиц, считает, что оснований для отмены или изменения определения Арбитражного суда города Москвы не имеется.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 06.03.2008 между РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в качестве займодавца и должником в качестве заемщика заключен договор займа № 17/2008.

В дальнейшем между займодавцами (в лице РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД и новых кредиторов) и должником заключено дополнительное соглашение от 10.12.2015 № 2 к договору займа, действие которого распространено на отношения сторон с 22.12.2011 (пункт 3 дополнительного соглашения от 10.12.2015 № 2).

Сумма предоставленного должнику займа составила 1.531.115.234,00 рублей (пункт 1.2 договора займа) на срок до 30.12.2028 (пункт 1.3 договора займа в редакции дополнительного соглашения от 10.12.2015 № 2).

Согласно пункту 1.3 договора займа, в случае увеличения сроков возврата кредита по кредитному соглашению между Открытым акционерным обществом «Ангстрем-Т» и государственной корпорацией «Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк) как основным кредитором проекта по созданию производства субмикронных полупроводниковых компонентов в городе Зеленограде, срок займа автоматически увеличивается на срок возврата указанного кредита плюс один год.

За пользование займом должник обязался выплатить займодавцу проценты в размере 15 % годовых одновременно с возвратом всей суммы займа или ее последней части (пункт 1.4 договора займа в редакции дополнительного соглашения от 25.11.2011 № 1).

18.03.2008 во исполнение договора займа РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД перечислило должнику денежные средства в размере 1.531.115.234,00 рублей, что подтверждается платежным поручением от 18.03.2008 № 21.

29.03.2013 на основании договора уступки прав требования (цессии) между РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД и ОАО «Ангстрем-М» часть прав (требований) к должнику по договору займа передана ОАО «Ангстрем-М»: право требовать уплаты суммы в размере 26.697.973,98 рублей – часть суммы основного долга, а также уплаты процентов на эту сумму, начисленных за период с даты подписания договора уступки, т.е. с 29.03.2013, до даты фактического погашения суммы займа включительно из расчета 15 % годовых.

Согласно пункту 2.4 договора уступки № 1, с момента подписания договора права требования по договору займа переходят от цедента к цессионарию, который становится новым кредитором.

31.10.2015 на основании договора уступки права требования (цессии) и зачета встречных однородных требований № 05 между ОАО «Ангстрем-М» и ООО «Группа Ангстрем» часть прав (требований) к должнику по договору займа передана ООО «Группа Ангстрем»: требование в размере 8.581.057,30 рублей, в том числе основной долг – 6.177.689,67 рублей, задолженность по начисленным и не уплаченным процентам – 2.403.367,63 рублей, включая право требовать уплаты процентов на сумму долга, переданную по договору уступки № 1, за период до даты фактического погашения суммы займа включительно из расчета 15 % годовых.

Согласно пункту 2.4 договора уступки № 2, с момента подписания договора права требования по договору займа переходят от цедента к цессионарию, который становится новым кредитором.

08.05.2016 от ОАО «Ангстрем-М» в адрес должника направлено уведомление о состоявшейся уступке в пользу ООО «Группа Ангстрем». Уведомление получено должником 02.12.2016, что подтверждается отметкой на копии уведомления (вх. от 02.12.2016 № 1170).

29.06.2018 от РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в адрес должника направлено уведомление о состоявшейся уступке в пользу ОАО «Ангстрем-М».

31.07.2017 на основании договора уступки между РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД и ООО «Группа Ангстрем» часть прав (требований) к должнику по договору займа передана ОАО «Ангстрем-М»: право требовать уплаты суммы в размере 1.839.511.729,71 рублей, из которых 595.949.165,52 рублей – основной долг, 1.243.562.564,19 рублей – проценты, а также уплаты процентов на сумму долга, переданную по договору займа за период до даты фактического погашения суммы займа включительно из расчета 15% годовых.

31.07.2017 от РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в адрес должника направлено уведомление о состоявшейся уступке в пользу ООО «Группа Ангстрем».

12.01.2018 ООО «Группа Ангстрем» реорганизовано путем присоединения к кредитору (ГРН записи 2187746597091 от 12.01.2018).

Права (требования) к должнику переданы Кредитору по передаточному акту от 07.12.2017.

В силу пункта 2 статьи 58 Гражданского кодекса Российской Федерации от 30.11.1994 № 51-ФЗ при присоединении юридического лица к другому юридическому лицу к последнему переходят права и обязанности присоединенного юридического лица.

Соответственно, ООО «Альтернатива Капитал» обладает правом на обращение с настоящим заявлением о включении требований в реестр требований кредиторов должника.

Принимая судебный акт, суд первой инстанции исходил из следующего.

Конкурсный управляющий посчитал требование кредитора необоснованным в связи с тем, что должник является аффилированным (заинтересованным) лицом по отношению к кредитору, требование которого имеет корпоративный статус.

Как указывает конкурсный управляющий, на момент заключения договора должник был аффилирован с кредитором через компанию РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, которая являлась единственным акционером должника и контролировала его деятельность.

Вместе с тем, последствием наличия отношений аффилированности между должником и кредитором является перераспределение бремени доказывания обстоятельств, на которых основаны требования кредитора. Сама по себе аффилированность не является основанием для отказа во включении в реестр требований, если они основаны на реальных хозяйственных операциях, имеющих рыночную цену.

Очередность удовлетворения требования кредитора не может быть понижена лишь на том основании, что он относится к числу аффилированных с должником лиц, в том числе его контролирующих.

По смыслу пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц, либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о несостоятельности через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

При этом согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности. О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Несмотря на то, что компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД выступала единственным акционером должника до декабря 2018 года, у нее отсутствовала фактическая возможность оказывать существенное влияние на деятельность должника, в связи со следующим.

Из материалов дела следует, что между ВЭБ и должником заключено кредитное соглашение от 09.04.2008 № 110100/953 с дополнительными соглашениями от 09.11.2009 №1, от 28.09.2011 № 2, от 22.12.2011 № 3, от 17.10.2014 № 4, от 15.06.2015 № 5, от 08.12.2015 № 6, от 22.09.2017 № 7, от 25.09.2017 № 8, от 13.04.2018 № 9, в соответствии с которым ВЭБ предоставляет должнику денежные средства в форме кредитной линии на финансирование создания производства субмикронных полупроводниковых компонентов с топологическими нормами 0,11-0,13 мкм в городе Зеленограде для реализации продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынках, в том числе на строительство завода, с лимитом выдачи в размере 815 млн. евро.

Пунктами 2.1-2.5 кредитного соглашения установлены условия предоставления кредитных средств должнику, включающие в том числе: предоставление нотариально удостоверенной копии соответствующего договора; предоставление положительного заключения приемлемых для ВЭБ юридических консультантов, подтверждающих юридическую силу договора, подчиненного иностранному праву, против которого планируется использование; при каждом использовании кредита предоставление платежных поручений с назначением платежей, соответствующими реквизитами контрагентов, указанными в соответствующих договорах, против которых осуществляется платеж; при каждом использовании с целью проведения оплаты по договору поставки оборудования с компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД предоставление в ВЭБ оригинала платежного поручения компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД с назначением платежа, соответствующими реквизитами продавца по основному договору поставки оборудования; и ряд других условий, предусматривающих контроль и одобрение ВЭБ совершаемых должником сделок.

Статьей 5 кредитного соглашения установлены дополнительные обязательства Заемщика, среди которых: не принимать решения о реорганизации или ликвидации без предварительного определения приемлемого для ВЭБ правопреемника (подпункт «д» пункта 5.1); согласовывать с ВЭБ финансовые условия, возникающие при реализации проекта; обеспечить ВЭБ доступ к управлению проектом путем согласования с ВЭБ корпоративных решений, принимаемых советом директоров и общим собранием акционеров должника (подпункт «к» пункта 5.1); обеспечить включение 2 представителей ВЭБ в состав совета директоров должника с правом «вето» по существенным для деятельности компании вопросам и обеспечить предоставление копий протоколов заседаний совета директоров и общего собрания акционеров (подпункт «л» пункта 5.1) и ряд других.

Пунктом 6.1 кредитного соглашения предусмотрено обеспечение исполнения обязательств должника по нему залогом в пользу ВЭБ.

В течение всего срока реализации проекта велась переписка между должником и ВЭБ, в ходе которой ВЭБ осуществлял полноценный контроль за финансово-хозяйственной деятельностью должника.

Объем полномочий ВЭБ в отношении должника, порядок принятия должником решений в ходе его текущей деятельности и по вопросам, связанным с реализацией проекта, позволяют утверждать, что фактически в пользу ВЭБ была перераспределена часть полномочий общего собрания акционеров и совета директоров должника, предусмотренных уставом должника и Федеральным законом «Об акционерных обществах» от 26.12.1995 №208-ФЗ.

Ежегодно ВЭБ в адрес должника направлялись письма с перечнем кандидатов от ВЭБ для включения в состав совета директоров должника.

28.12.2018 акции должника, составляющие 100 % его уставного капитала и принадлежавшие компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, проданы ВЭБ.

Таким образом, ни к моменту возбуждения в отношении должника дела о банкротстве (определением Арбитражного суда города Москвы от 10.01.2019 по настоящему делу), ни в момент предъявления кредитором требования к должнику компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД более не являлась акционером должника.

Указанные обстоятельства установлены судом апелляционной инстанции в постановлении Девятого арбитражного суда от 02.10.2019 по делу № А40-323/19, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Московского округа от 22.01.2020 по делу № А40-323/19, при рассмотрении обоснованности заявления Реймана Л.Д., который являлся членом совета директоров АО «Ангстрем-Т» и его председателем.

Конкурсным управляющим не учтено, что основной кредитор должника – ВЭБ, оказывал влияние на решения должника, в том числе в отношении заключения и условий договора займа, таким образом направленность сделки на причинение вреда кредиторам отсутствует.

В определении ВС РФ от 04.02.2019 № 304-ЭС18-14031 по делу № А81-7027/16 сформулирована позиция, согласно которой наличие договоренности между мажоритарным кредитором (банком) и кредитором-участником должника, предъявляющим требования к должнику, о совместном финансировании проекта, а также переговоров о продаже контрольного пакета акций должника мажоритарному кредитору фактически демонстрирует, что такие кредиторы выступают соинвесторами и рассматривают друг друга как партнеров, а это в свою очередь означает отсутствие оснований возражать против требований участника должника.

Доводы конкурсного управляющего о нерыночном характере условий, на которых заключался договор займа, лежащий в основе требования, отклонены судом как необоснованные.

Согласно условиям договора займа, плата за пользование заемными средствами в течение срока действия договора займа составляла 18,3 % (с 06.03.2008 по 24.11.2011) или 15% годовых (с 25.11.2011).

Согласно сведениям официального сайта Банка России, ставка рефинансирования по состоянию на день заключения договора займа составляла 10,25 % годовых, а в течение 2009-2010 ставка рефинансирования существенно снижалась и к концу 2011 года составляла 8 % годовых.

Таким образом, в течение всего срока действия договора займа процентная ставка по нему почти двукратно превышала ставку рефинансирования Банка России и изменялась пропорционально изменению ставки рефинансирования, что позволяет сделать вывод об абсолютно рыночном размере процентной ставки, установленной договором займа, как для должника, так и для займодавца.

Срок возврата займа, составляющий 10 лет, также соответствует рыночным условиям с учетом размера предоставленного займа, а также его цели – реализации проекта. Заем предоставлялся компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в одно время с другим (мажоритарным) кредитором должника – ВЭБ, кредитное соглашение с которым было заключено должником 09.04.2008 и предусматривает окончательное погашение кредита 30.12.2027.

Учитывая вышеуказанную правовую позицию, обстоятельства предоставления займа компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД свидетельствуют о том, что компанию и ВЭБ необходимо рассматривать как соинвесторов должника, что также подтверждается условиями договора займа (пункт 1.3). При таких обстоятельствах срок возврата займа, составляющий 10 лет, соотносится с условиями финансирования должника банком и соответствует рыночным условиям с учетом размера предоставленного займа и совместной цели финансирования деятельности должника.

Последующая уступка прав требования по договору займа в пользу ООО «Группа «Ангстрем», правопреемником которого является ООО «Альтернатива Капитал», также не признано судом первой инстанции в качестве основания для понижения очередности требования кредиторов поскольку на момент заключения договоров уступки прав требования (29.03.2013, 31.10.2015, 31.07.2017) в отношении АО «Ангстрем-Т» не была инициирована процедура банкротства (дело о банкротстве возбуждено только 10.01.2019), должник не находился в состоянии имущественного кризиса, доказательств обратного дела в материалы дела не представлено.

Заключение договоров уступки прав требований по договору займа, в том числе в пользу аффилированного кредитора, не изменяют правовую природу и квалификацию таких прав требований, в этой связи требование кредитора по договору займа не является корпоративным и не подлежит субординации.

Указанный вывод сделан с учетом правовой позиции Верховного суда Российской Федерации, изложенной в пункте 6.2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29.01.2020.

Возражения конкурсного управляющего относительно мнимости договоров цессии были отклонены судом как необоснованные, поскольку опровергаются представленными в материалы обособленного спора доказательствами.

В обоснование требований представлены копии договора займа от 06.03.2008 №17/2008 с дополнительными соглашениями к нему, платежного поручения от 18.03.2008 № 21, подтверждающего перечисление суммы займа, копия договора уступки прав требования (цессии) от 29.03.2013, копия договора уступки прав требования (цессии) и зачета встречных однородных требований от 31.10.2015 № 05, копии уведомлений Должника об уступке от 08.05.2016 и 29.06.2018, копия договора уступки от 31.01.2017, копия уведомления Должника об уступке от 31.01.2018. На основании части 6 статьи 71 АПК РФ суд провел проверку подлинного содержания представленных доказательств путем сличения с оригиналами документов.

Факт наличия основного долга на сумму 602.126.855,19 рублей по договору займа от 06.03.2008 № 17/2008 подтвержден материалами дела обособленного спора.

В силу пункта 1 статьи 809 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором займа, займодавец имеет право на получение с заёмщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определённых договором. Заявителем правомерно начислены проценты за пользование займом по договору займа от 08.02.2016 в сумме 1.439.146.881,24 рублей согласно условиям договора займа за период с 18.03.2008 по 18.03.2019, с учетом применения пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве.

Представленные заявителем расчеты соответствуют условиям договоров и не противоречат требованиям действующего законодательства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 142 Закона о банкротстве реестр требований кредиторов подлежит закрытию по истечении двух месяцев с даты опубликования сведений о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства.

Исходя из пункта 1 статьи 100 Закона о банкротстве требования направляются в арбитражный суд и конкурсному управляющему с приложением судебного акта или иных подтверждающих обоснованность указанных требований документов. Указанные требования включаются конкурсным управляющим или реестродержателем в реестр требований кредиторов на основании определения арбитражного суда о включении указанных требований в реестр требований кредиторов.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к выводу, что требование ООО «Альтернатива Капитал» в размере 2.041.273.736,43 рублей (602.126.855,19 руб. – основной долг, 1.439.146.881,24 рублей – проценты за пользование займом) подлежит включению в реестр требований кредиторов должника в третью очередь удовлетворения с учетом положений статей 4, 137 Закона о банкротстве.

Апелляционный суд не находит оснований для переоценки выводов суда первой инстанции и для отмены определения по доводам апелляционной жалобы, которые были предметом рассмотрения суда первой инстанции и мотивированно им отклонены.

Не основаны на законе и не соответствуют фактическим обстоятельствам доводы конкурсного управляющего о том, что «лицо, не имеющее каких-либо корпоративных оснований, не может ограничивать полномочия органа управления общества в силу закона», и по этой причине вывод суда о том, что фактически в пользу Государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ» (далее – ВЭБ) была перераспределена часть полномочий общего собрания акционеров и совета директоров Должника, сделан с существенным нарушением норм материального права.

Согласно п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Как указано в п. 3 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление Пленума № 53), по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве). Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника.

Определением СКЭС ВС РФ от 28.03.2019 № 305-ЭС18-17629(2) также установлено, что «необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих конечных бенефициаров является наличие у него фактической возможности давать обязательные для исполнения указания или иным образом определять действия подконтрольных организаций».

Таким образом, признаком контроля со стороны того или иного лица (наряду с формальной аффилированностью) может выступать фактическая возможность определять действия должника и давать указания, обязательные к исполнению должником. Более того, в практике судов одним из наиболее распространенных критериев, по которым устанавливается факт контроля лица над должником, является именно их неформальная связь и возможность лица влиять на деятельность должника, используя иные механизмы, нежели корпоративное участие.

Устанавливая факт контроля ВЭБ над деятельностью Должника, суд первой инстанции учитывал именно реальную возможность ВЭБ определять действия Должника, которая основывается на заключенном между ВЭБ и Должником Кредитном соглашении от 09.04.2008 № 110100/953 (далее – Кредитное соглашение).

Наличие мажоритарного кредитора в лице ВЭБ не позволяло осуществлять какой-либо контроль над Должником иным лицам, в том числе акционеру Должника (до декабря 2018 года) компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД.

При этом отсутствие в Уставе Должника упоминаний о ВЭБ, на что указывает управляющий должника) не свидетельствует об отсутствии фактического контроля со стороны ВЭБ, а подтверждает тот факт, что этот контроль основан не на корпоративных отношениях, а на Кредитном соглашении.

Более того, условия последующего приобретения ВЭБ акций Должника (100% акций были куплены за 1 рубль) демонстрируют, что ВЭБ не позиционировал себя как независимого внешнего кредитора, а фактически был наделен полномочиями акционера даже до того момента, как стал им формально, т.е. в полной мере являлся контролирующим Должника лицом.

Довод апелляционной жалобы о том, что условия кредитного соглашения «не только не устанавливают передачу ВЭБ полномочий совета директоров и собрания акционеров, но и никоим образом не препятствовали единственному акционеру (РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД) в осуществлении принадлежащих ему корпоративных прав», было обоснованно отклонено судом первой инстанции.

В соответствии с Кредитным соглашением ВЭБ предоставляет Должнику денежные средства в форме кредитной линии на финансирование создания производства субмикронных полупроводниковых компонентов с топологическими нормами 0,11-0,13 мкм в г. Зеленограде для реализации продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынках, в том числе на строительство завода (далее – Проект), с лимитом выдачи в размере 815 млн. евро.

Указанный Проект является ключевым для Должника, и именно вокруг Проекта строится вся хозяйственная деятельность Должника.

Кредитным соглашением (п. 2.1-2.5, ст. 5) для Должника и его формальных акционеров установлены жесткие ограничения, предполагающие полный контроль ВЭБ над деятельностью Должника, в том числе операционной. Ни одно значимое решение не принимается Должником без согласования с ВЭБ, ни одна значительная сделка не заключается Должником, если она предварительно не одобрена ВЭБ и ООО «ВЭБ Инжиниринг» – компанией, осуществляющей технический надзор за ходом реализации Проекта и назначенной в этом качестве ВЭБ. Отсутствие согласования со стороны ВЭБ и ООО «ВЭБ Инжиниринг» каких-либо действий Должника означало невозможность их совершения. К таким действиям относилось и заключение Должником сделок в рамках реализации Проекта.

В целях установления полного контроля над деятельностью Должника ВЭБ включен в Кредитное соглашение ряд условий, среди которых:

1) обеспечение ВЭБ доступа к управлению Проектом путем согласования с ВЭБ корпоративных решений, принимаемых Советом директоров и Общим собранием акционеров Должника;

2) обеспечение включения двух представителей ВЭБ в состав Совета директоров Должника с правом «вето» по существенным для деятельности компании вопросам;

3) предоставление в ВЭБ маркетинговой стратегии, разработанной на срок до 2027 года, с выделением ключевых отраслей ниш, клиентов, предлагаемых продуктов и услуг, организации системы продаж с учетом фактора конкуренции на российском рынке микроэлектроники;

4) выполнение графика объема производства / графика выручки, согласованных с ВЭБ;

5) осуществление всех расчетов по договорам, формирующим выручку Должника, через счета, открытые Должником в ВЭБ (за исключением специальных и/или отдельных счетов), с предварительным письменным согласованием с ВЭБ целевого использования полученных Должником денежных средств.

При этом у непосредственного акционера Должника, которым ранее являлась компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, отсутствовала возможность распоряжаться акциями Должника, поскольку, по условиям Кредитного соглашения (п. 6.1), они были переданы в залог ВЭБ.

Перечисленные обязанности Должника и условия предоставления денежных средств по Кредитному соглашению свидетельствуют о том, что с момента вступления Должника в Кредитное соглашение контроль над текущей операционной деятельностью Должника принадлежал ВЭБ.

Ни одно значимое решение не принималось Должником без предварительного согласования и одобрения ВЭБ. Акционер, несмотря на сохранение формального участия в капитале Должника, фактически не имел возможности ни давать Должнику каких-либо указаний, ни иным образом определять его действия, ни влиять на принятие Должником решений, имеющих значение для его хозяйственной деятельности, поскольку наличие ВЭБ в качестве мажоритарного кредитора и условия Кредитного соглашения нивелировали возможности контроля со стороны акционера.

Делегирование в состав Совета директоров Должника кандидатов от ВЭБ, которым было предоставлено право вето по всем наиболее значимым вопросам деятельности Должника (как это и предусмотрено Кредитным соглашением), означало невозможность принятия Советом директоров каких-либо решений без согласия ВЭБ.

Ежегодно в адрес Должника направлялись письма ВЭБ с перечнем кандидатов для включения в состав Совета директоров Должника:

- до 2017 года 3 из 5 мест в составе Совета директоров были заняты представителями ВЭБ (письма ВЭБ от 26.05.2010 № 184/110300, от 06.10.2010 № 3422/270300-АБ, протоколы заседаний Совета директоров Должника от 07.02.2012, от 29.06.2015 № 10, от 04.07.2016 №18);

- в 2017 году 4 из 7 мест в составе Совета директоров были заняты представителями ВЭБ (письмо ВЭБ от 24.04.2017 № 8150/270400);

- в 2018 году 4 из 8 мест в составе Совета директоров были заняты представителями ВЭБ (письмо ВЭБ от 24.04.2018 № 12634/0В0000, протокол заседания Совета директоров Должника от 04.06.2018 № 26).

На основании писем ВЭБ акционер ежегодно осуществлял формирование Совета директоров, большинство в котором составляли представители ВЭБ, обладающие при этом правом вето.

В течение всего срока реализации Проекта между Должником и ВЭБ велась переписка, в ходе которой ВЭБ осуществлял:

согласование бюджета текущих расходов Должника (письма от 25.05.2010 № к82, от 10.12.2010 № 4253/270300-АБ);

анализ текущего состояния Проекта и мер, необходимых для его успешной реализации, на основании информации, предоставляемой Должником по запросам ВЭБ (письмо от 06.03.2017 № 769/270400-ТС);

проведение независимого финансово-технологического аудита Проекта (письмо от 07.04.2017 № 6290/270400); внесение кандидатуры эксперта (Канвас Текнолоджи Пте Лтд) для проведения финансово-технологической оценки Проекта (письмо от 05.06.2017 №12448/М0000);

подготовку Плана мероприятий по Проекту, включающего установление финансово-производственных ковенантов по выпуску Должником продукции, согласованных с Минпромторгом России, обеспечение их выполнения; согласование проекта бюджета Должника на период 2018-2020 гг., в том числе объем операционных расходов, источники покрытия операционных расходов, объем капитальных вложений, источников финансирования капитальных вложений; анализ обоснованности операционных затрат Должника, подтверждение наличия источников финансирования указанных затрат, верификацию объема требуемых капитальных вложений (письмо от 04.04.2018 №10409/0В0000);

согласование Плана мероприятий по Проекту, включающего базовые условия реализации Плана мероприятий, а также условие о назначении представителей ВЭБ в штат Должника в целях обеспечения дополнительного контроля ВЭБ за реализацией отдельных условий Плана мероприятий (письмо от 28.04.2018 № 13318/0В0000);

согласование заключения Должником договоров, в том числе договоров с подрядчиками (письмо от 19.03.2015 № 467/110300), поставщиками (письма от 21.12.2010 №4383/270300-АБ, от 23.08.2011 № 2965/270300-АБ, письмо ООО «ВЭБ Инжиниринг» от 12.02.2016 № 160), договоров страхования на основании заключений ООО «ВЭБ Инжиниринг» (письма от 23.03.2016 № 583/110300, от 13.04.2017 № 6857/110300), договоров по итогам тендеров на продажу оборудования (письмо от 06.04.2018 № 353); включение в состав тендерной комиссии представителя ВЭБ с правом «вето» при принятии решений по условиям сделок по продаже оборудования (письмо от 08.06.2017 № 12917/М0000);

согласование проектов заключаемых Должником договоров, в том числе проверку их на соответствие утвержденной ВЭБ типовой форме (письма от 16.05.2018 № 14667/0В0000, от 22.05.2018 № 15322/0В0000);

согласование целевого использования денежных средств, полученных Должником от реализации незадействованного в технологическом процессе оборудования, включая перечень конкретных платежей со стороны Должника, в том числе по заработной плате его работникам (письма от 18.06.2018 № 17864/0В0000, от 12.07.2018 № 20449/0В0000-ДСП). Должник при этом неоднократно обращался к ВЭБ с просьбой о снятии ограничений на использование выручки от продажи незадействованного оборудования в связи с критической ситуацией с оплатой операционных расходов (письмо от 17.05.2018 № 488).

Переписка по указанным вопросам подтверждает максимальную степень вовлеченности ВЭБ в текущую и операционную деятельность Должника по всем значимым вопросам и невозможность принятия Должником существенных решений без согласования с ВЭБ. При этом со стороны акционера отсутствовали какие-либо указания в адрес Должника по перечисленным вопросам.

Именно такой объем полномочий ВЭБ в отношении Должника позволил суду первой инстанции сделать выводы о том, что у акционера Должника - компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД отсутствовала реальная возможность давать Должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия и что фактически в пользу ВЭБ была перераспределена часть полномочий Общего собрания акционеров и Совета директоров Должника, предусмотренных Уставом Должника и Федеральным законом «Об акционерных обществах». Вывод суда основан на положениях закона, подходах, выработанных правоприменительной практикой, и фактических обстоятельствах дела и не может быть признан нарушающим нормы материального права.

Перечисленные обстоятельства, свидетельствующие о невозможности контроля над Должником в силу наличия ВЭБ как мажоритарного кредитора, установлены судебными актами, принятыми в рамках настоящего дела по другому обособленному спору (по заявлению Л.Д. Реймана о включении его требования в реестр требований кредиторов Должника), – постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.10.2019 по настоящему делу (оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Московского округа от 22.01.2020).

Перераспределение в пользу ВЭБ части полномочий Общего собрания акционеров и Совета директоров Должника так же подтверждено указанным судебным актом (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда).

Наличие у ВЭБ контрольных полномочий признается и самим конкурсным управляющим (абз. 5 стр. 6 апелляционной жалобы). Управляющий лишь указывает на то, что это якобы не означает отсутствия контроля со стороны акционера.

Довод конкурсного управляющего о том, что финансирование Должника со стороны ВЭБ на основании Кредитного соглашения осуществлялось в соответствии с целями деятельности и функциями государственной корпорации, не имеет правового значения.

По утверждению конкурсного управляющего, все ограничения, установленные Кредитным соглашением, объяснялись особенностями функционирования ВЭБ как государственной корпорации и не выходят за рамки обычной коммерческой практики.

Даже если согласиться с тем, что причины, по которым ВЭБ сформулированы перечисленные выше условия Кредитного соглашения, связаны с наличием у ВЭБ статуса государственной корпорации, эти причины являются внутренними для ВЭБ и не должны влиять на положение третьих лиц, в том числе контрагентов ВЭБ.

При заключении Кредитного соглашения ВЭБ выступал как равный участник гражданского оборота, наделенный теми же правами и обязанностями, что и прочие участники. В соответствии с ч. 4 ст. 4 Федерального закона «О государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ» (в редакции, действовавшей на момент заключения Кредитного соглашения), к отношениям, возникающим при осуществлении ВЭБ возложенных на него указанным Федеральным законом функций, применяются положения Гражданского кодекса Российской Федерации, установленные для кредитных организаций.

Кроме того, ст. 3 Федерального закона «О государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ» (в редакции, действовавшей на момент заключения Кредитного соглашения) предполагает, что ВЭБ вправе заниматься предпринимательской деятельностью и в этих целях привлекать различные виды финансирования, в том числе с использованием рыночных механизмов (кредитов, облигаций, вкладов и т.п.), т.е. по существу является полноправным участником коммерческого оборота.

Значение для разрешения настоящего спора имеют реальные последствия, вызванные заключением Кредитного соглашения на определенных условиях. Ковенанты, установленные Кредитным соглашением, независимо от цели их включения, повлекли определенные фактические последствия – установление полномасштабного контроля ВЭБ над деятельностью Должника и принятием им решений и утрату такого контроля со стороны акционера Должника. Следствием заключения Кредитного соглашения стало то, что формальное участие акционера в уставном капитале Должника перестало означать фактический контроль, который перешел к ВЭБ.

Довод управляющего о том, что ВЭБ лишь обеспечивал свое право на досрочное истребование кредита, не подтверждается материалами дела: они не содержат доказательств реализации (или намерения реализации) ВЭБ указанного права. Несмотря на нарушение Должником графика возврата кредита, ВЭБ не требовал его досрочного возврата.

Не соответствует фактическим обстоятельствам дела довод апелляционной жалобы конкурсного управляющего о том, что компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД и ВЭБ не могут рассматриваться в качестве соинвесторов Должника и что по этой причине в настоящем деле не может применяться позиция, сформулированная в определении СКЭС ВС РФ от 04.02.2019 № 304-ЭС18-14031 по делу № А81-7027/2016.

Обстоятельства предоставления займа компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД свидетельствуют о том, что компанию и ВЭБ необходимо рассматривать как соинвесторов в отношении Проекта, который реализуется Должником.

В определении СКЭС ВС РФ от 04.02.2019 № 304-ЭС18-14031 по делу № А81-7027/2016 сформулирована позиция, согласно которой наличие договоренности между мажоритарным кредитором (банком) и кредитором-участником должника, предъявляющим требования к должнику, о совместном финансировании проекта, а также переговоров о продаже контрольного пакета акций должника мажоритарному кредитору фактически демонстрирует, что такие кредиторы выступают соинвесторами и рассматривают друг друга как партнеров, а это в свою очередь означает отсутствие оснований возражать против требований участника должника.

Обоснованность применения указанной правовой позиции к отношениям между Должником и ВЭБ подтверждена и постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.10.2019 по настоящему делу (оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Московского округа от 22.01.2020) в рамках рассмотрения заявления Л.Д. Реймана о включении его требования в реестр требований кредиторов Должника.

Компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, финансируя Должника:

- действовала совместно с ВЭБ в качестве соинвестора в рамках реализации Проекта, а потому ее правопреемник не может быть поражен в средствах защиты своего имущественного интереса по сравнению с действующим мажоритарным конкурсным кредитором посредством отказа во включении в реестр требований кредиторов Должника или понижения в очередности удовлетворения;

- предоставила денежные средства на самом начальном этапе реализации Проекта строительства производственного комплекса Должника, у которого к тому моменту отсутствовали существенные по объему обязательства перед третьими лицами, его хозяйственная деятельность не содержала признаков кризисной ситуации, а потому предоставленный заем не был направлен на сокрытие негативных последствий неэффективного управления Должником, не вводил его контрагентов (ключевым из которых являлся ВЭБ, информированный о предоставлении займа до вступления в правоотношения с Должником) в заблуждение относительно действительного финансового состояния Должника.

Кроме того, даже если бы компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД являлась контролирующим Должника лицом и/или предоставляла бы компенсационное финансирование, в соответствии с п. 10 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утв. Президиумом ВС РФ 29.01.2020 (далее – Обзор судебной практики), оснований для отнесения риска невозврата компенсационного финансирования на контролирующее лицо не возникает в ситуации, когда решение о предоставлении компенсационного финансирования, являющееся по своей природе частным случаем досудебной санации (ст. 31 Закона о банкротстве), было согласовано с мажоритарным кредитором и вследствие его реализации положение не участвовавших в принятии данного решения миноритарных кредиторов (п. 3 ст. 308 ГК РФ) не ухудшилось по сравнению с тем, как если бы финансирование не предоставлялось, а имущество должника немедленно реализовывалось бы в ликвидационной процедуре.

В связи с тем, что соглашение компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД и ВЭБ о финансировании Должника имело место в отсутствие имущественного кризиса и не ухудшало положения третьих лиц, в том числе иных кредиторов Должника, оно не может влечь отказа во включении требования Кредитора в реестр требований кредиторов Должника или понижения его в очередности.

По утверждению конкурсного управляющего, позиция СКЭС ВС РФ по делу № А81-7027/2016 неприменима в настоящем деле, поскольку в деле № А81-7027/2016 заем предоставлялся мажоритарным, но не единственным участником (в настоящем же деле компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, предоставившая заем, являлась единственным акционером Должника).

Вместе с тем ключевая правовая позиция, сформулированная СКЭС ВС РФ в деле №А81-7027/2016, касается не внутрикорпоративных отношений в рамках общества-должника, а отношений участника (которым является и единственный акционер) с внешним, формально не аффилированным мажоритарным кредитором. Как указала СКЭС ВС РФ в деле № А81-7027/2016, «банк изначально имел намерение финансировать строительство объекта совместно с ГК «Анкор», являясь по сути соинвестором. Более того, в дальнейшем между банком и участниками должника велись переговоры о приобретении банком 51% долей в уставном капитале должника в счет задолженности по кредитным договорам. Таким образом, фактически банк рассматривал участников должника как своих партнеров по строительству ТЦ».

То, что Договор займа заключен, как указывает управляющий, более чем за месяц до заключения Кредитного соглашения, только подтверждает тот факт, что финансирование Проекта путем одномоментного привлечения денежных средств по Договору займа и по Кредитному соглашению осуществлялось в рамках единого экономического плана, одобренного ВЭБ как мажоритарным кредитором. С учетом сроков предоставления заемных средств (около 20 лет) разрыв в один месяц между заключением Договора займа и Кредитного соглашения не может расцениваться как существенный, а является, скорее, техническим.

Ссылаясь на то, что Кредитор не является займодавцем, управляющий, вероятно, имеет в виду, что он не являлся первоначальной стороной Договора займа, а стал ею в результате уступки прав (требований). Однако этот факт не имеет правового значения, с учетом того, что в результате правопреемства все права и обязанности займодавца перешли к Кредитору, и в настоящий момент он является именно займодавцем.

Кроме того, по мнению управляющего, Кредитор и ВЭБ не могут восприниматься «соинвесторами» в гражданско-правовом смысле, поскольку учредителем и единственным участником ВЭБ является Российская Федерация в лице Правительства Российской Федерации, а суд первой инстанции при этом фактически сопоставляет в качестве соинвесторов государство и аффилированное юридическое лицо.

Однако управляющий не поясняет, по какой причине государство не может выступать соинвестором совместно с аффилированным юридическим лицом.

Более того, ВЭБ является самостоятельным субъектом гражданских отношений. Пп. 14 п. 3 ст. 50 ГК РФ государственные корпорации отнесены к числу юридических лиц, являющихся некоммерческими организациями, а абз. 2 п. 1 ст. 65.1 ГК РФ – к числу унитарных юридических лиц, учредители которых не становятся их участниками и не приобретают в них прав членства.

Таким образом, факт создания ВЭБ Российской Федерацией не влияет на его субъектность в рамках гражданско-правовых отношений. Такая субъектность предполагает, в том числе, возможность выступать соинвестором совместно с иными лицами иных организационно-правовых форм, которая и была реализована ВЭБ при финансировании проекта совместно с компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД.

В апелляционной жалобе конкурсного управляющего указано о том, что Кредитор не является независимым, а потому при рассмотрении его требования не должен был применяться п. 6.2 Обзора судебной практики, а также о том, что заявление о включении требования Кредитора в реестр подано исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах Должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

В момент предоставления займа Кредитор не входил в группу компаний «Ангстрем» и не был аффилирован с Должником.

Формальная аффилированность Кредитора с Должником возникла лишь 02.12.2013, когда ООО «Группа Ангстрем» приобрело акции компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, что подтверждается Реестром участников и Книгой акций компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, т.е. спустя почти 6 лет после заключения Договора займа между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД. Таким образом, в момент установления долгосрочных отношений между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД по Договору займа Кредитор не являлся аффилированным лицом ни Должника, ни компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД.

Кроме того, действующее законодательство не содержит запрета на коммерческие отношения между аффилированными лицами (что подтверждается также правоприменительной практикой: постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.01.2019 по делу № А41-71054/2017, постановление Арбитражного суда Московского округа от 02.07.2018 по делу № А40-124025/2016).

Юридические лица действуют в гражданском обороте от своего имени как самостоятельные субъекты, и, несмотря на отношения аффилированности, на них распространяются положения гражданского законодательства относительно возмездности, добросовестности, целевой направленности к извлечению прибыли и т.д.

Наличие между кредитором и должником отношений аффилированности не исключает существования реальных, экономически разумных отношений, в рамках которых может быть осуществлена защита нарушенных прав и интересов их участников при соблюдении ими правил правомерного распоряжения своими правами.

Само по себе вхождение сторон договора в одну группу не опровергает обычного поведения этих лиц в хозяйственном обороте, выразившегося в заключении и исполнении сделок на общедоступных обычным (независимым) участникам рынка условиях.

При этом характер сделки (корпоративный или гражданско-правовой) должен оцениваться на момент ее совершения. Довод управляющего о том, что требование Кредитора не подлежит включению в реестр требований кредиторов Должника, поскольку договоры уступки, на которых оно основано, носят корпоративный характер, не имеет правового значения. Дальнейшая уступка прав по договору не изменяет его первоначального характера. П. 6.2 Обзора судебной практики предполагает понижение в очередности требования аффилированного кредитора, приобретшего это требование в результате уступки, только в случае очевидного нахождения должника в состоянии имущественного кризиса в момент уступки.

Из принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота (ст. 1 ГК РФ) следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности, посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов. Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц – других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании (п. 2 Обзора судебной практики).

Заем предоставлялся Должнику компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в 2008 году, т.е. за 11 лет до возбуждения дела о банкротстве Должника. Заключение Договора займа не нарушало интересов третьих лиц, не осуществлялось в условиях имущественного кризиса Должника и не было направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве.

Цепочка уступок в отношении прав (требований) по Договору займа имела место в период с 2013 по 2016 годы, т.е. первая уступка была совершена за 6 лет до возбуждения дела о банкротстве Должника, а последняя – за 3 года, когда Должник так же не находился в состоянии имущественного кризиса. Срок возврата займа (30.12.2028) к настоящему моменту не наступил, т.е. от Кредитора не должно и не могло ожидаться принятия каких-либо мер по его истребованию при отсутствии процедуры банкротства Должника.

Следовательно, финансирование Должника со стороны компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД не являлось компенсационным, не может быть признано недобросовестным и не может влечь отказа во включении требования Кредитора в реестр требований кредиторов Должника или понижения его в очередности.

Обязательным условием отнесения отношений к корпоративным является возможность со стороны кредитора управлять обществом тем или иным путем и влиять на принятие обществом решений.

В рамках настоящего спора предоставление займа и дальнейшие уступки прав совершены в условиях отсутствия корпоративного интереса займодавца и цессионариев. Это означает, что между сторонами сложились гражданско-правовые отношения как между независимыми участниками оборота, ни один из которых не влияет на другого и не имеет возможности определять действия другого.

Согласно п. 1 Обзора судебной практики, аффилированный с должником кредитор не лишен права заявлять свое требование в деле о банкротстве должника, но на нем лежит бремя опровержения разумных сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование, а суду необходимо выяснить, представлены ли достаточные доказательства существования фактических отношений по договору.

Кредитором в рамках настоящего спора представлены все необходимые доказательства реальности заемных отношений, на которых основано его требование (заключенный Договор займа, платежные поручения, подтверждающие перечисление денежных средств на счета Должника). И Должником, и управляющим подтверждается факт предоставления денежных средств Кредитором и расходования их непосредственно Должником на собственные нужды, ими не заявлено каких-либо доводов и не представлено каких-либо доказательств, ставящих под сомнение факт существования долга.

Заявитель апелляционной жалобы указывает, что о корпоративном характере займа могут свидетельствовать нерыночные (льготные) условия заключения Договора займа.

Вместе с тем заем предоставлен компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД на рыночных условиях, что установлено судом первой инстанции и отражено в определении.

По Договору уступки от 31.01.2017 Кредитором были приобретены также права (требования) в отношении процентного дохода по займу за будущие периоды: с момента уступки (31.01.2017) до момента предъявления требования Кредитора (23.04.2019) размер прав (требований) Кредитора за счет накопления процентного дохода увеличился на 12% ((2 041 273 736,43 – 1 829 511 729,71) / 1 829 511 729,71 * 100), что в абсолютных значениях превышает 200 млн. руб. и является потенциальной прибылью Кредитора от финансового вложения в виде приобретения прав (требований) к Должнику.

Таким образом, условия Договора займа соответствуют рыночным, а также сопоставимы с условиями Кредитного соглашения, заключенного между Должником и ВЭБ.

Предоставление займа не носило корпоративного характера, в рамках Договора займа осуществлялась реальная хозяйственная деятельность, Должник преследовал собственные хозяйственные цели и получал необходимый ему результат (а вовсе не выполнял указания контролирующего лица). Договор займа не может быть признан мнимым, поскольку соответствует воле сторон на достижение целей, указанных в нем, и реально исполнялся сторонами.

Включение требования Кредитора в реестр требований кредиторов Должника предоставляет Кредитору право на участие в собраниях кредиторов Должника с количеством голосов около 2%. Подавляющую часть реестра требований кредиторов Должника составляют требования ВЭБ (более 88 млрд. руб. основного долга, обеспечивающие около 95% голосов на собрании кредиторов). Как факт проведения собраний кредиторов (признание их имеющими кворум и состоявшимися), так и содержание принимаемых ими решений зависят исключительно от участия и голосования ВЭБ. Удовлетворение заявления Кредитора не способно повлиять ни на уменьшение количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, ни на результаты голосования на собрании кредиторов Должника.

Оставление судом первой инстанции без разрешения ходатайства о рассмотрении требования Кредитора в закрытом судебном заседании не привело к принятию неправильного судебного акта и не может влечь отмены определения.

Ходатайство о рассмотрении требования Кредитора в закрытом судебном заседании было заявлено Должником по той причине, что в обоснование письменной позиции Кредитором представлены документы, содержащие сведения и информацию ограниченного доступа относительно правоотношений между Должником и ВЭБ, в том числе документы ограниченного распространения под грифом «ДСП», публичное исследование которых способно привести к наступлению неблагоприятных последствий для ВЭБ, а также Должника.

При этом Должником не было представлено пояснений относительно того, в чем именно могут заключаться неблагоприятные для него последствия.

Формальных оснований для удовлетворения ходатайства о проведении закрытого судебного заседания так же не имелось.

По общему правилу, установленному ч. 1 ст. 11 АПК РФ, разбирательство дел в арбитражных судах открытое, что обеспечивает реализацию основополагающего принципа арбитражного процесса – гласности. Исключением из этого правила являются случаи, когда открытое разбирательство дела может привести к разглашению государственной тайны, в иных случаях, предусмотренных федеральным законом, а также при удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле и ссылающегося на необходимость сохранения коммерческой, служебной или иной охраняемой законом тайны (ч. 2 ст. 11 АПК РФ).

Документы ограниченного распространения под грифом «ДСП» (представленные в материалах дела единственным письмом от 12.07.2018 № 20449/0В0000-ДСП) не составляют ни государственной, ни коммерческой или служебной, ни какой-либо иной охраняемой законом тайны, следовательно, ходатайство Должника о проведении закрытого судебного заседания не могло быть удовлетворено судом.

Таким образом, оставление судом ходатайства без разрешения является формальным нарушением норм процессуального права, которое, однако, не привело к судебной ошибке и принятию неправильного судебного акта. В соответствии с ч. 3 ст. 270 АПК РФ, такое нарушение не может служить основанием для отмены Определения.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют о неосновательности доводов апелляционной жалобы конкурсного управляющего. Суд первой инстанции надлежащим образом исследовал обстоятельства возникновения требования Кредитора к Должнику и обоснованно признал его подлежащим включению в реестр требований кредиторов Должника.

Таким образом, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены определения суда, в связи с чем апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 176, 266-269, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Девятый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 21.02.2020 года по делу № А40-323/19 оставить без изменения, а апелляционную жалобу конкурсного управляющего АО «Ангстрем-Т» – без удовлетворения.

Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в течение месяца со дня изготовления постановления в полном объеме в Арбитражном суде Московского округа.

Председательствующий судья В.С. Гарипов

Судьи: И.М. Клеандров

В.В. Лапшина

Телефон справочной службы суда – 8 (495) 987-28-00.