Гражданский кодекс часть 1

общество с ограниченной ответственностью «Техазия» (далее – общество «Техазия») обратилось в Арбитражный суд Московской области с исковым заявлением к ФИО1 о взыскании в порядке субсидиарной ответственности по обязательствам общества с ограниченной ответственностью «ИСТ» (далее – должника) денежных средств в сумме 2 384 680,54 руб.

Кроме того, обществом «Техазия» было заявлено о взыскании
с ФИО1 убытков в размере 314 164,97 руб.

Определением Арбитражного суда Московской области от 16.07.2020 было удовлетворено заявление инспекции Федеральной налоговой службы
по г. Домодедово Московской обл. (далее – уполномоченного органа) о присоединении к исковому заявлению общества «Техазия».

Решением Арбитражного суда Московской области от 20.11.2020, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 02.03.2021 в иске было отказано.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 08.07.2021 решение Арбитражного суда Московской области 20.11.2020 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 02.03.2021 были отменены, дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела, определением Арбитражного суда Московской области от 13.12.2021 индивидуальный предприниматель ФИО1 и общество с ограниченной ответственностью «Гидравлик мастер» (далее – общество «Гидравлик мастер») были привлечены к участию
в деле в качестве соответчиков.

В ходе рассмотрения дела обществом «Техазия» было заявлено
об уточнении исковых требований, в соответствии с которым оно просило взыскать с ФИО1, ИП ФИО1 и общества «Гидравлик мастер» солидарно денежные средства в сумме 389 330,97 руб., денежные средства в рублях Российской Федерации в сумме, эквивалентной 31 300 долл. США по курсу Банка России на день оплаты, денежные средства в рублях Российской Федерации в сумме, эквивалентной 2 400 долл. США по курсу Банка России на день оплаты, проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), начиная с 16.03.2017 по день уплаты долга, исходя из долга в сумме 31 300 долл. США.

Решением Арбитражного суда Московской области от 27.11.2022 исковое заявление уполномоченного органа было оставлено без рассмотрения, а с ФИО1 в пользу общества «Техазия» были взысканы денежные средства в сумме 389 330,97 руб., денежные средства в рублях Российской Федерации в сумме, эквивалентной 31 300 долл. США по курсу Банка России на день оплаты, денежные средства в рублях Российской Федерации в сумме, эквивалентной 2 400 долл. США по курсу Банка России на день оплаты, проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со статьей 395 ГК РФ, начиная с 16.03.2017 по день уплаты долга, исходя из долга в сумме 31 300 долл. США и того, что сумма процентов подлежит уплате в рублях Российской Федерации по курсу долл. США, установленного Банком России на дату оплаты, в иске к ИП ФИО1 и обществу «Гидравлик мастер» было отказано.

Постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда
от 05.04.2023 решение Арбитражного суда Московской области от 27.11.2022 было отменено в части, с ФИО1 в пользу общества «Техазия» были взысканы убытки в размере 384 680,54 руб., в остальной части заявленных требований было отказано.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, общество «Техазия» и ФИО1 обратились в Арбитражный суд Московского округа
с кассационными жалобами, в которых, указывая на неправильное применение судами норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просят удовлетворить кассационные жалобы, обжалуемые решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменить.

Общество «Техазия» просит отменить судебные акты в части отказа
в привлечении ИП ФИО1 и общества «Гидравлик мастер» к субсидиарной ответственности, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований в указанной части, а ФИО1, в свою очередь, просит суд отменить судебные акты в удовлетворенной части и оставить исковое заявление общества «Техазия» без рассмотрения.

В судебном заседании представители кассаторов доводы своих кассационных жалоб поддержали, возражали против удовлетворения кассационных жалоб процессуальных оппонентов.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные
о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, своих представителей
в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационных жалоб в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 № 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационных жалоб и возражений относительно них, проверив в порядке
статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены решения
и постановления по доводам кассационных жалоб.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ
«О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве), дела
о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом
по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом
о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела и было установлено судом первой инстанции, ФИО1 являлся единственным участником и генеральным директором должника.

Общество «Техазия» обращалось в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом),
но 10.10.2019 производство по делу № А41-69319/18 было прекращено по основаниям, предусмотренным абзацем 8 пункта 1 статьи 57 Закона о банкротстве.

Обращаясь за судебной защитой в настоящем случае, общество «Техазия» ссылалось на то, что ФИО1 являлся единственным участником и генеральным директором должника, а в 2017 году, в период, когда у должника имелись объективные признаки несостоятельности (банкротства), от его лица был совершен ряд сомнительных сделок по перечислению денежных средств должника на собственный счет в общей сумме 2 654 176,39 руб. с указанием в назначении платежей на «возврат займов».

Также общество «Техазия» указывало, что совокупный объем сделок должника по выводу денежных средств в виде возврата займа ФИО1 в 2017 году превысил 25 % балансовой стоимости активов должника, что существенно ухудшило финансовое положение общества в период после возникновения признаков объективного банкротства должника.

Как следствие, полагает общество «Техазия», имеются основания для привлечения ФИО1 как контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по не исполненным должником обязательствам, включенным в реестр требований кредиторов должника.

Кроме того, ссылаясь на то, что 21.09.2017 в Единый государственный реестр юридических лиц была внесена запись о государственной регистрации ФИО1 в качестве индивидуального предпринимателя, к основным видам деятельности которого относится код 45.19 Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (далее – ОКВЭД) - торговля прочими автотранспортными средствами, а дополнительные виды деятельности включают в себя ко 45.11 - торговля легковыми автомобилями и грузовыми автомобилями малой грузоподъемности., а также на то, что 27.03.2018 в Едином государственном реестре юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ) была внесена запись о государственной регистрации общества «Гидравлик мастер», 100 % долей в уставном капитале которого принадлежат ФИО1, а основным видом деятельности является ремонт машин и оборудования, общество «Техазия» полагает, что общество «Гидравлик мастер» и индивидуальный предприниматель с видами деятельности, дублирующими виды деятельности должника, зарегистрированы после наступления объективного банкротства должника с целью перераспределения активов в группе лиц, подконтрольных ФИО1, которое способствовало невозможности исполнения должником обязательств перед кредиторами.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований при первоначальном рассмотрении дела, суд первой инстанции исходил из недоказанности истцом обстоятельств, необходимых для возложения на ответчиков гражданско-правовой ответственности.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и оставил определение без изменения.

Отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и направляя дело на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал, что в том случае, когда причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 ГК РФ, вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15 и 393 ГК РФ.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд, применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, самостоятельно квалифицирует предъявленное требование.

При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации
от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановления от 21.12.2017 № 53), если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

Вместе с тем, отметил суд округа, суды не исследовали вопрос о необходимости переквалифицировать требования истца о привлечении к субсидиарной ответственности на требования о взыскании убытков.

Вынося обжалуемое решение при новом рассмотрении дала, суд первой инстанции исходил из того, что ответственность руководителя должника и его учредителей является гражданско-правовой, поэтому, убытки подлежат взысканию по правилам статьи 15 ГК РФ.

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Для применения гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков на основании статьи 15 ГК РФ необходимо доказать наличие противоправных действий ответчика, факт понесения убытков и их размер, причинно-следственную связь между действиями ответчика и наступившими
у истца неблагоприятными последствиями.

Недоказанность хотя бы одного из элементов состава правонарушения является достаточным основанием для отказа в удовлетворении требований
о возмещении убытков.

По смыслу указанных правовых норм, истец (заявитель), в соответствии
со статьей 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, должен представить доказательства, свидетельствующие о наличии совокупности нескольких условий (основания возмещения убытков): противоправности действий (бездействия) причинителя убытков, причинной связи между противоправными действиями (бездействием) и убытками, а также наличии и размера понесенных убытков.

Вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (статья 1064 ГК РФ).

В силу пункта 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – постановления от 30.07.2013 № 62), если истец (заявитель) утверждает, что директор действовал недобросовестно и (или) неразумно, и представил доказательства, свидетельствующие о наличии убытков юридического лица, вызванных действиями (бездействием) директора, такой директор может дать пояснения относительно своих действий (бездействия) и указать на причины возникновения убытков (например, неблагоприятная рыночная конъюнктура, недобросовестность выбранного им контрагента, работника или представителя юридического лица, неправомерные действия третьих лиц, аварии, стихийные бедствия и иные события и т.п.) и представить соответствующие доказательства.

В случае отказа директора от дачи пояснений или их явной неполноты, если суд сочтет такое поведение директора недобросовестным, бремя доказывания отсутствия нарушения обязанности действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно может быть возложено судом на директора.

Помимо установления факта причинения убытков в связи
с осуществлением лицом полномочий руководителя должника, необходимо установить его вину, исходя из того, приняло ли это лицо все меры для надлежащего исполнения обязательств по договору, при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота (пункт 1 статьи 401 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 2 постановления от 30.07.2013 № 62, недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной,
в частности, когда директор знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.).

При определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли (пункт 1 статьи 50 ГК РФ); также необходимо принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий
и бизнес-планов и т.п.).

В пункте 3 постановления от 30.07.2013 № 62 разъяснено, что неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной,
в частности, когда директор: принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации; до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения
до получения дополнительной информации.

Арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей директора, в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т.п.

В силу пункта 4 постановления от 30.07.2013 № 62, добросовестность
и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе
в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых
на юридическое лицо действующим законодательством.

Исходя из пункта 5 постановления от 30.07.2013 № 62, в случаях недобросовестного и (или) неразумного осуществления обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) представителей, контрагентов
по гражданско-правовым договорам, работников юридического лица, а также ненадлежащей организации системы управления юридическим лицом директор отвечает перед юридическим лицом за причиненные в результате этого убытки (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

При оценке добросовестности и разумности подобных действий (бездействия) директора, арбитражные суды должны учитывать, входили или должны ли были, принимая во внимание обычную деловую практику и масштаб деятельности юридического лица, входить в круг непосредственных обязанностей директора такие выбор и контроль, в том числе, не были ли направлены действия директора на уклонение от ответственности путем привлечения третьих лиц.

О недобросовестности и неразумности действий (бездействия) директора, помимо прочего, могут свидетельствовать нарушения им принятых в этом юридическом лице обычных процедур выбора и контроля.

В настоящем случае, констатировал суд первой инстанции, сделки по перечислению денежных средств ФИО1 на общую сумму 2 654 176,39 руб., были совершены при злоупотреблении ответчиком правом, в том числе,
с учетом того, что совокупный объем сделок должника по выводу денежных средств в форме возврата займа ФИО1 в 2017 году в количестве достаточном для удовлетворения требований кредиторов, превысил 25 % балансовой стоимости активов должника, что существенно ухудшило финансовое положение должника в период после возникновения признаков объективного банкротства должника.

По итогам процедуры банкротства должника, его конкурсным управляющим было оформлено заключение о наличии оснований для оспаривания сделок должника, в том числе отражено, что в результате осуществления ФИО1 полномочий генерального директора должника, в 2017 году был совершен ряд сомнительных сделок по выводу средств должника на лицевой счет ФИО1, повлекших значительное ухудшение финансового состояния должника по итогам 2017 года с последующим прекращением экономической деятельности должника с
февраля 2018 года.

Согласно анализу финансово-хозяйственной деятельности должника,
по итогам процедуры наблюдения, ряд сделок по выводу в 2017 году денежных средств под видом возврата займа контролирующему должника лицу ФИО1, осуществлялся в период, когда должник уже отвечал признакам объективного банкротства.

При этом, указанные сделки фактически выходили за рамки обычной хозяйственной деятельности и осуществлялись за счет текущей выручки должника, лишая тем самым должника собственных средств для осуществления хозяйственной деятельности и, соответственно, ухудшая его финансовое состояние.

Согласно указанному анализу, совершение данных сделок послужило причиной значительного увеличения неплатежеспособности должника и причинило существенный вред имущественным интересам кредиторов в денежной форме в размере не менее 2 654 176,39 руб.

Из представленных в дело доказательств следует, что возврат заемных средств ФИО1 на общую сумму 2 654 176,39 руб. производился
в период наличия у должника признаков объективного банкротства, при наличии у должника неисполненных обязательств перед обществом «Техазия», подтвержденных вступившими в законную силу судебными актами по делам
№ А41-58150/16 и № А41-24519/17.

ФИО1, формально выступивший займодавцем, являлся генеральным директором должника, в связи с чем, не мог не располагать информацией о неудовлетворительном финансовом состоянии общества, а при получении от возглавляемого им общества денежных средств в качестве возврата займов не мог не осознавать, что изъятие ранее предоставленных средств повлечет причинение ущерба кредиторам должника, в том числе
к невозможности финансирования проведения процедуры банкротства
и погашения требований кредиторов.

Между тем, в соответствии с пунктом 15 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018, предоставляемые должнику его учредителем займы относятся к категории корпоративного капитало-замещающего финансирования деятельности предприятия.

Возврат же подобного займа не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки должника необходимо рассматривать как злоупотребление правом со стороны мажоритарного участника (акционера).

Соответствующие действия, оформленные в качестве возврата займов, подлежат признанию недействительными по правилам статей 10 и 168 ГК РФ как совершенные со злоупотреблением правом.

При этом, сама по себе выдача займа участником должника
не свидетельствует о корпоративном характере требования по возврату полученной суммы для целей банкротства.

Вместе с тем, пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве предусмотрены определенные обстоятельства, при наличии которых должник обязан обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве в связи с невозможностью дальнейшего осуществления нормальной хозяйственной деятельности
по экономическим причинам.

При наступлении подобных обстоятельств, добросовестный руководитель должника вправе предпринять меры, направленные на санацию должника, если он имеет правомерные ожидания преодоления кризисной ситуации в разумный срок, прилагает необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план (абзац 2 пункта 9 постановления
от 21.12.2017 № 53).

Пока не доказано иное, предполагается, что мажоритарные участники (акционеры), голоса которых имели решающее значение при назначении руководителя, своевременно получают информацию о действительном положении дел в хозяйственном обществе.

При наличии такой информации контролирующие участники (акционеры) дефакто принимают управленческие решения о судьбе должника - о даче согласия на реализацию выработанной руководителем стратегии выхода
из кризиса и об оказании содействия в ее реализации либо об обращении в суд
с заявлением о банкротстве должника.

Поскольку перечисленные случаи невозможности продолжения хозяйственной деятельности в обычном режиме, как правило, связаны
с недостаточностью денежных средств, экономически обоснованный план преодоления тяжелого финансового положения предусматривает привлечение инвестиций в бизнес, осуществляемый должником, в целях пополнения оборотных средств, увеличения объемов производства (продаж), а также докапитализации на иные нужды.

Соответствующие вложения могут оформляться как увеличение уставного капитала, предоставление должнику займов и иным образом.

При этом, если мажоритарный участник (акционер) вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота.

В этом случае, последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же мажоритарный участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично
не раскрывается.

При этом, оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Однако, обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника, так и гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов должника, подразумевает содействие кредиторам в получении необходимой информации, влияющей
на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац 3 пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Поэтому, в ситуации, когда одобренный мажоритарным участником (акционером) план выхода из кризиса, не раскрытый публично, не удалось реализовать, на таких участников (акционеров) относятся убытки, связанные
с санационной деятельностью в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования, внесенного ими при исполнении упомянутого плана.

Именно эти участники (акционеры), чьи голоса формировали решения высшего органа управления хозяйственным обществом (общего собрания участников (акционеров)), под контролем которых находился и единоличный исполнительный орган, ответственны за деятельность самого общества
в кризисной ситуации и, соответственно, несут риск неэффективности избранного плана непубличного дофинансирования.

Изъятие вложенных средств названным мажоритарным участником (акционером) под видом возврата займа не может быть приравнено
к исполнению обязательств перед независимыми кредиторами (пункт 4 статьи 1 ГК РФ).

В рассматриваемом случае, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что действия ФИО1 по перечислению денежных средств на личный счет в качестве возврата займов после наступления у должника признаков объективного банкротства, при наличии у должника неисполненных обязательств перед независимыми кредиторами, не могут быть признаны разумными и добросовестными, поскольку именно он нес риск наступления неблагоприятных последствий, связанных с наступлением невозможности у должника исполнять обязательства перед независимыми кредиторами при одновременном исполнении должником обязательств перед ФИО1, являвшимся на момент получения денежных средств контролирующим лицом должника, а общая сумма денежных средств, выведенных ФИО1 из конкурсной массы, могла покрыть расходы как на финансирование процедуры банкротства должника, так погасить имеющуюся кредиторскую задолженность.

Совокупный объем сделок должника по перечислению денежных средств в форме возврата займа ФИО1 превысил 25 % балансовой стоимости активов должника, что существенно ухудшило финансовое положение должника в период после возникновения признаков объективного банкротства должника, что повлекло за собой невозможность полного погашения требований кредиторов.

При таких обстоятельствах, суд пришел к выводу о том, что наличие
и размер убытков на сумму 2 384 680,54 руб., противоправное поведение бывшего генерального директора должника ФИО1, причинно-следственная связь между понесенными убытками и причинением вреда обществу и его кредиторам доказаны материалами дела.

В силу статьи 24 ГК РФ, гражданин отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом, за исключением имущества, на которое
в соответствии с законом не может быть обращено взыскание.

Указанная норма закрепляет полную имущественную ответственность физического лица независимо от наличия статуса индивидуального предпринимателя и не разграничивает имущество гражданина как физического лица и как индивидуального предпринимателя.

В связи с изложенным, требование к ФИО1 как к физическому лицу и как к индивидуальному предпринимателю имеет одну и ту же правовую природу.

Следовательно, заявленные требования рассматриваются к ответчику ФИО1 как к единому субъекту гражданских правоотношений, без разделения его статуса на физическое лицо и индивидуальный предприниматель.

Кроме того суд первой инстанции и суд апелляционной инстанции не усмотрели наличия оснований для привлечения ФИО1 и общества «Гидравлик мастер» к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку критически оценили и отклонили доводы общества «Техазия» о том, что регистрация указанного юридического лица и индивидуального предпринимателя обусловлена перераспределением активов в группе лиц, подконтрольных ФИО1, которое способствовало невозможности исполнения должником обязательств перед кредиторами.

Так судами установлено. что общество «Гидравлик мастер» не могло осуществлять контроль над должником в период спорных взаимоотношений между обществом «Техазия» и должником с 2015 по апрель 2018 года в юридически значимый период, когда деятельность контролирующего должника лица повлекла утрату платежеспособности должника и причинение имущественным правам кредиторов.

Законодательство о банкротстве определяет круг лиц, которые относятся
к контролирующим лицам должника.

Общество «Гидравлик мастер» не относится к лицам, на которых может быть возложена субсидиарная ответственность по неисполненным обязательствам должника в соответствии с законодательством о банкротстве, а относимых и допустимых доказательств в обоснование тем доводам, что
с момента государственной регистрации общества «Гидравлик мастер»
и ИП ФИО1 они производили какие-либо финансовые
и иные экономические операции с должником, заключали с ним какие-либо сделки, что активы должника передавались указанным лицам, в материалы дела не представлены.

Каких-либо действий со стороны общества «Гидравлик мастер», как на то указывает истец, заключающихся в организации деятельности корпоративной группы таким образом, что на должника возлагались исключительно убытки,
а другие участники группы, в том числе общество «Гидравлик мастер»
и ИП ФИО1, получали прибыль, осуществлено не было.

Доказательств обратного истцом не представлено.

Сам по себе факт государственной регистрации общества с участием ФИО1 и регистрации ФИО1 в качестве индивидуального предпринимателя после возникновения признаков объективного банкротства должника не свидетельствует о наличии правовых оснований для привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В настоящем случае, суды пришли к выводу о наличии оснований для взыскания с ФИО1 убытков, а не привлечения его к субсидиарной ответственности, в связи с тем, что действия ответчика не привели к объективному банкротству должника.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что выводы суда первой инстанции и суда апелляционной инстанции об отсутствии правовых оснований для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника по основанию, предусмотренному статьей 9 Закона о банкротстве (неподача заявления в суд о признании должника несостоятельным (банкротом) доводами кассационных жалоб не оспариваются, как следствие, правовых оснований для их проверки в указанной части у суда округа также не имеется.

Кроме того, судебная коллегия учитывает, что в части размера убытков, вменных ответчику ФИО1 обществом «Техазия» решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции также не обжалуются, как следствие, правовых оснований для их проверки в указанной части у суда округа также не имеется.

Приведенные ФИО1 доводы о том, что требования общества «Техазия» подлежат оставлению без рассмотрения, поскольку они должны рассматриваться в рамках дела № А41-71199/21 о несостоятельности (банкротстве) должника, судами оценены критически и отклонены, поскольку из пункта 1 статьи 61.19 Закона о банкротстве следует, что если после завершения конкурсного производства или прекращения производства по делу
о банкротстве лицу, которое имеет право на подачу заявления о привлечении
к субсидиарной ответственности в соответствии с пунктом 3 статьи 61.14 Закона о банкротстве и требования которого не были удовлетворены в полном объеме, станет известно о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 61.11 Закона о банкротстве, оно вправе обратиться в арбитражный суд с иском вне рамок дела о банкротстве.

В силу пункта 2 статьи 61.19 Закона о банкротстве, заявление, поданное
в соответствии с пунктом 1 названной статьи, рассматривается арбитражным судом, рассматривавшим дело о банкротстве.

В соответствии с правовой позицией высшей судебной инстанции приведенной в пункте 16 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2021), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10.11.2021, субсидиарная ответственность контролирующего лица, предусмотренная пунктом 1 статьи 61.11 действующей редакции Закона о банкротстве, по своей сути является ответственностью данного лица по собственному обязательству - обязательству из причинения вреда имущественным правам кредиторов, возникшего в результате неправомерных действий (бездействия) контролирующего лица, выходящих
за пределы обычного делового риска, которые явились необходимой причиной банкротства должника и привели к невозможности удовлетворения требований кредиторов (обесцениванию их обязательственных прав).

Правовым основанием иска о привлечении контролирующего лица
к субсидиарной ответственности выступают, помимо прочего, правила о деликте, в том числе закрепленные в статье 1064 ГК РФ.

Обязательство, в частности деликтное, прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным ГК РФ, другими законами, иными правовыми актами или договором (пункт 1 статьи 407 ГК РФ).

Действующее законодательство, в том числе Закон о банкротстве,
не содержит положений о том, что материальное право кредитора на возмещение вреда, причиненного контролирующим лицом, перестает существовать (прекращается), если в отношении должника вновь будет возбуждено дело
о несостоятельности (банкротстве).

Фактически, возникшее у истца по итогам первой процедуры банкротства деликтное право требования к ответчикам определено размером непогашенной части задолженности должника перед его кредиторами, отраженной в реестре требований кредиторов должника по итогам первой процедуры банкротства
по состоянию на 10.10.2019.

Таким образом, вопреки доводам заявителя кассационной жалобы ФИО1 об обратном, повторное возбуждение дела о банкротстве с повторным формированием реестра требований кредиторов должника не касается ни самого деликта, ни размера требований по нему к субсидиарному ответчику.

Обратившись с иском о привлечении ответчика к субсидиарной ответственности, истец по данному делу тем самым реализует свое право
на перевод обязательств с основного должника на контролирующее лицо должника в порядке субсидиарной ответственности.

При этом, исходя из смысла пункта 3 статьи 61.14 Закона о банкротстве, размер требований о привлечении к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве по данному делу определяется размером непогашенной задолженности по итогам соответствующей процедуры банкротства,
в настоящем случае по делу № А41-69319/18 о банкротстве должника.

С возбуждением новой процедуры банкротства должника по делу
№ А41-71199/21 формируется новый реестр требований кредиторов, включение в который является правом, а не обязанностью кредиторов должника.

Новое дело о банкротстве не отменяет результаты предыдущей процедуры банкротства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.14 Закона о банкротстве, правом
на подачу заявления о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11 и 61.13 закона, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, от имени должника обладают арбитражный управляющий по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники или бывшие работники должника, перед которыми
у должника имеется задолженность, или уполномоченные органы.

Согласно пункту 2 указанной статьи, правом на подачу заявления
о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.12 Закона о банкротстве, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, обладают конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники либо бывшие работники должника или уполномоченные органы, обязательства перед которыми предусмотрены пунктом 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве, либо арбитражный управляющий по своей инициативе от имени должника в интересах указанных лиц.

Как разъяснено в пункте 27 постановления от 21.12.2017 № 53, в рамках дела о банкротстве конкурсные кредиторы, уполномоченный орган, работники должника (представитель работников должника) вправе обратиться с заявлением о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным
статьями 61.11-61.13 названного закона, после включения соответствующих требований в реестр требований кредиторов должника, в том числе в порядке, предусмотренном пунктом 4 статьи 142 Закона о банкротстве (пункты 1 и 2 статьи 61.14 Закона о банкротстве).

На дату рассмотрения настоящего спора по существу в рамках дела
№ А41-71199/21 общество «Техазия» заявление о включении в реестр требований кредиторов должника не подавало, требований о привлечении контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности не заявляло.

Соответственно, в рамках дела № А41-71199/21 требования общества «Техазия» в реестр требований кредиторов должника не включены.

Таким образом, предъявляемые в рамках настоящего дела требования
к субсидиарным ответчикам могут быть рассмотрены без учета финансового состояния должника и размера задолженности, которая будет погашена должником перед кредиторами, отраженными в новом реестре кредиторов
в рамках повторной процедуры банкротства.

Судами первой и апелляционной инстанции неукоснительно и в полном объеме были выполнены письменные указания суда кассационной инстанции.

Судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что кассационные жалобы не содержат указания на наличие в материалах дела каких-либо доказательств, опровергающих выводы судов, которым не была бы дана правовая оценка судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции.

Судами правильно применены нормы материального права, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и основаны на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной, в том числе в определении от 17.02.2015 № 274-О, статьи 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.

Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций.

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 № 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов судов не входит
в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом не свидетельствует о неправильном применении судами норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле.

Между тем, приведенные в кассационных жалобах доводы фактически свидетельствуют о несогласии с принятыми судами судебными актами
и подлежат отклонению, как основанные на неверном истолковании самими заявителями кассационных жалоб положений Закона о банкротстве, а также как направленные на переоценку выводов судов по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Приведенный в кассационной жалобе ФИО1 довод о том, что аналогичное требование уполномоченного органа было оставлено без рассмотрения, судебной коллегией отклоняется поскольку сам уполномоченный орган с самостоятельной апелляционной жалобой и с кассационной жалобой не обращался, как следствие, в указанной части судебный акт суда первой инстанции соответствующей проверке на законность и обоснованность не проверялся.

Иные доводы кассационной жалобы ФИО1 заявлены в интересах третьих лиц – кредиторов, требования которых заявлены в рамках судебного дела № № А41-71199/21, однако сами такие кредиторы – индивидуальный предприниматель ФИО5 и уполномоченный орган с самостоятельными жалобами на настоящие решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции не обращались.

Судебная коллегия также отмечает, что в соответствии с положениями статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суду кассационной инстанции не предоставлены полномочия пересматривать фактические обстоятельства дела, установленные судами при их рассмотрений, давать иную оценку собранным по делу доказательствам, устанавливать или считать установленными обстоятельства, которые не были установлены
в определении или постановлении, либо были отвергнуты судами первой или апелляционной инстанции.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной
в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 № 16549/12, из принципа правовой определенности следует, что решение суда первой инстанции, основанное на полном
и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств, данной судом первой инстанции.

Иная оценка заявителями жалоб установленных судом фактических обстоятельств дела и толкование положений закона не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебных актов, в соответствии
со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судами не нарушены, в связи с чем, кассационные жалобы не подлежат удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Московской области от 27.11.2022
и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 05.04.2023
по делу № А41-107227/19 – оставить без изменения, кассационные жалобы – оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий-судья Н.Н. Тарасов

Судьи: Е.В. Немтинова

Д.В. Каменецкий